Мой путь

Интро

Еловый лес не торопясь погружался во тьму. Вековые деревья мерно взмахивали ветвями, повинуясь прихоти июньского ветерка. Природа, готовясь ко сну, затихала и ничто не нарушало царившей вокруг тишины.

Со стороны скального карниза послышался негромкий шелест прошлогодней листвы.
По карнизу медленно пробирался человек, несущий за спиной вязанку хвороста, приправленного клочками сухого мха и травы.

Этот человек когда-то был одним из величайших чародеев мира, а быть может, и всех миров, когда-либо существовавших во вселенной; но сейчас он ничем не отличался от простого отшельника. Войдя в пещеру он аккуратно сложил хворост на костровище, не забыв добавить немного пожухлой травы. Поверх хвороста он составил “шалашиком” несколько влажных от вчерашнего дождя поленьев. После того, как костёр был готов, маг выудил из кармана своего балахона огниво.

В тишине пещеры послышалась тихая возня, сопровождаемая тяжёлым вздохом: дождь, промочивший поленья и хворост, был куда сильнее, чем думал маг.

Темнело. В пещеру уже начали врываться ледяные порывы ночного воздуха, пробирающего до костей сквозь влажную одежду. Человек вздрогнул, поёжился, и в нерешительности поднёс к лицу руку, выпрямив указательный с средний пальцы, на которых тотчас же заплясал озорной огонёк, словно бы дожидавшийся своего звёздного часа.

Человек вновь печально вздохнул и поднёс руку к хворосту, нехотя загоревшемуся с весёлым потрескиванием. Он мог бы зажечь его силой мысли. Он мог бы предотвратить дождь. Он, чёрт побери, мог сию же секунду обрушить на свою маленькую пещеру снежный буран, не знающий пощады.

Но не стал. Вот уже три месяца, как он жил в этой маленькой пещере на самом краю мира. Драконы — и те нечасто залетали в эти края. 

Тут. Вдали от великолепия пышных городов, простого и приятного убранства деревень, шума дорог и запаха пыли. Вдали от всего. Лишь посох архимага, сиротливо стоящий у стены пропахшей дымом пещеры, служил молчаливым напоминанием о былых днях. Было время, когда чародей верой и правдой служил своему королю и королевству. Не раз помогал он в трудную минуту, полностью оправдывая своё высокое звание.

Но затем с силой тысяч барабанов грянули тяжёлые раскаты магических войн, поля сражений которых ещё долго не могли быть возделаны…
И он исчез. Сбежал. Испарился!

Он предал своего господина и свой народ, возлагавший на него столько надежд. Он отринул всё, лишь бы остановить хаос, медленно заполнявший мир. А может… А может он просто испугался.

И вот уже минуло три месяца его отшельничества. И два месяца с тех пор, как он слышал человеческую мысль. И пустота. Вот уже шестьдесят один день, как он не слышал ничего. Нет, конечно же были примитивные мысли рыб, расплывающиеся бирюзовыми кругами перед внутренним взором. Так медленно-медленно, можно сказать сонно. Были и звери. И птицы. Их мысли куда как сложнее: быстрее, ярче, контрастнее. Были даже едва-едва различимые мысли Народца: бесконечные вихри из муки и пепла.
Но ни единой мысли человека — яркого фонтана разноцветных искр, завораживающего своим многообразием.

Чародей, привычным движением, выудил из кармана трубку и вощёный кисет с последними крохами табака. С очередным печальным вздохом чародей принялся набивать деревянную чашу.

Со стороны двери раздался негромкий крик боли, сопровождаемый хрустом. Так хрустит дерево. Или кость.

В ту же секунду маг вскочил на месте, разворачиваясь лицом к нежданному гостю. И застывая в нерешительности. 

— Лошадь.
— Чёртова голубая лошадь, — Произнёс волшебник, роняя трубку.

Ешё одна загадка

Без сомнений, существо, лежащее перед магом, было очень похоже на лошадь. Но были и бросающиеся в глаза отличия. Как например, у лошадей не бывает крыльев. Даже сломанных.

А ещё лошади не могут так мыслить. Это было вполне разумное существо, если его беспорядочные мысли доносились даже сквозь пелену сна. 

— Ладно, будем звать тебя Синим Конём. — Пробормотал маг, приступая к осмотру существа. 

Полезная привычка на войне: пациент может быть ещё жив. Или с деньгами. На крайний случай, можно снять сапоги.

Чародей, конечно, слабо разбирался в анатомии лошадей, особенно крылатых, но перелом был виден невооружённым глазом: крыло не должно так изгибаться. И с ногой, вроде бы, что-то не так.

Наскоро придав крылу более-менее естественный вид, волшебник огляделся в поисках бинта, которого, конечно же, не оказалось. Да и откуда? Зато нашлись истоптанные портянки и изодранный балахон, тут же пущенные в дело.

— И зачем я это делаю?

Закончив с необычным существом, чародей зачерпнул деревянной пиалой немного воды из скального углубления и отсыпал в неё щепотку белого порошка из невесть откуда взявшейся склянки.

— Не густо, но должно хватить. — Произнёс маг, глядя на получившуюся белую жидкость.

Поставив чашу у входа в пещеру он сел на карниз, чуть в стороне, и, прикрыв глаза, приготовился ждать. А ждать придётся долго, если только это не их рук дело. Мысли мага потянулись медленным потоком, словно равнинная река.

“И зачем я начал возиться с этим существом? Я же даже не знаю чего оно хочет. Я, чёрт побери, не знаю кто оно. Не за этим я бежал от всех. И всё же… Всё же есть в нём что-то, что-то...”

Неожиданно перед внутренним взором мага один из чёрно-белых вихрей пришёл в движение.

“Попался”

Маг подождал ещё немного, пока в ночном воздухе не раздался едва слышимый стук дерева об камень

— Стоять, — Проговорил волшебник, одним движением замыкая защитный круг и открывая глаза.

Защитный круг, как правило, используется для того, чтобы не впускать кого-то вовнутрь. Но с тем же успехом, особенно правильно начерченный, он и не выпустит кого-то. Круг, конечно, был кривой-косой, как-никак его сложно чертить на скале, но с задачей справился. И сейчас внутри него сидел хмурый человечек синего цвета.

— Привет, — Добродушно произнёс чародей.

— Да чтоб тебе твой же чл** вставили в твою же задницу, шайсэ! — Сплюнув, отозвался человечек.

Маг сразу помрачнел. Он, конечно, знал, что будет трудно, но всё равно как-то неприятно.

— Что это? — Поинтересовался человек, указывая в глубь пещеры.
Пикси даже немного опешил от такого вопроса, но кинув быстрый взгляд за спину ответил:

— Лошадь. Мой любимый цвет, — После чего немного подумал и бросив взгляд куда-то вниз добавил:
— Мой любимый размер. Прекрасно входит и выходит.

— Ну и на кой пиммель ты мне её припёр?

— Моя не знать, моя первый раз видеть арш и шиксэ, — Пожал фей плечами.

— Хорошо, откуда она тут взялась?

— Фик дихь инс кни! — Улыбаясь произнёс синий.

— М-да, так я от тебя ничего не добьюсь.

— А ты бинэ-та достань, чего жмотишся?

— Нет у меня бинэ, гуляй, Вася, — Пробормотал маг, разрывая круг.

К превеликому удивлению волшебника, пикси совсем не собирался его покидать. А точнее, с наглой мордой продолжал сидеть на перевёрнутой пиале.

— А моя знать куда девались все швуль!

— Люди? — Насторожился маг.

— Ага. Гони пять, нет, десять пинт!

— Деточка, а ты не лопнешь? Хотя нет, тебе даже мало будет.

— Ага. двацть пинт!

Чародей вздохнул. Использовать магию было очень опасно, он и так сильно рисковал, зажигая огонь, а уж создавая выпивку… Его будет видно за сотни вёрст, словно сигнальный огонь в ночи. С другой стороны, если фей не врёт, что попросту невозможно, людей поблизости нет. И давно.

— Ну чтож, рискнём, пожалуй.

Волшебник, аккуратно обойдя пикси, наполнил водой кожаный бурдюк, литров на десять.

— Эй-эй, ты что делать?! Мне так не хотеть! — Заволновался синий человечек.

— Спокойно, Маша, я Дубровский.

Вытянув ёмкость наружу, чародей развёл руки в стороны и принялся нараспев читать:

Ой вода моя, вода,
Своенравна и вольна!
Тебя горькими слезами
С неба туча пролила.

Ты познала тайну гор,
Свежесть ледяных озёр,
Стала чистой как озёра
И по-своему пьяна.

Ты прислушайся ко мне,
Попрошу я при луне,
Обратись в хмельной напиток,
Подари веселье мне.

Пока маг зачитывал заклинание, в его голове проносились цепочки давно заученных образов: сахар — двенадцать таких, двадцать два этих, и вот эти на пустое место; спирт — два таких, такой, и шесть таких; уксус — два на два на четыре…

Лишь волшебник опустил руки, пикси обрадованно взвопил, учуяв хмельной запах, и бросился к бурдюку.

— Эй, погоди-ка, не так быстро! Так что же случилось с людьми?

— Они исчезли, добрый маг! Все. От Драконьих земель, до краёв Нордов. Испарились! — Нетерпеливо подпрыгивая тараторил фей.

— Не понял.

— Колдуны собрали всех на площадях, повсюду, и женщин с детьми, затем пшик — и исчезли! — Воскликнул человечек, выхватывая выпивку.

Бурдюк был раз в пять больше самого пикси, что не помешало ему скрыться в ближайшей же расщелине.

“М-да, ещё одна загадка. В добавок к коню, что лежит в моей пещере.”

Барабаня пальцами по стене, человек вошёл в пещеру, где увидел свою гостью с широко открытыми испуганными глазами.

— Ну, привет, Синий Конь, — Поздоровался чародей.

Последним его воспоминанием было стремительно летящее копыто.

Знакомство

Сознание медленно, словно бы нехотя, возвращалось к магу, лежащему в дальнем конце пещеры, в которую ещё проникали последние лучики восходящего солнца.

 — Уф, — Многозначительно прокомментировал он, глядя на свою гостью, загородившую вход.

Точнее уже не гостью, а стражницу, поскольку руки мага были надёжно связанны за спиной тонкой бечевой, обычно стягивавшей вязанку хвороста. Ноги же были свободны, но что толку-то? Единственным утешением служило отсутствие кляпа: эта странная лошадь явно не знала как стоит обращаться с магами. И в этом были свои плюсы.

Человек поёжился от неожиданной мысли: схвати его соплеменники, он бы уже наверняка догорал на костре, испытывая адские муки. Толпе как-то всё равно, будь то маг или колдун. Прячешься — значит есть что скрывать. Есть что скрывать — виновен. Виновен — на костёр. Суд Линча никогда не блистал логичностью обвинений. Хотя стоит заметить, после множества неудачных попыток они всё же поняли несколько важных принципов, как например — бессмысленность повешения.

Тем временем, лошадь, заметившая движение полуприкрытых глаз мага, с головой его выдающее, грозно нахмурив брови спросила:

 — Кто ты? И где я? Что ты сделал с моими подругами и Принцессой?

“Лошадь хмурится? Да нет, просто показалось... Погодите ка, лошадь говорит?”

 — Ты понимаешь меня? — Изумлённо спросил волшебник.

 — Да, а теперь отвечай на мой вопрос! — Гневно воскликнула его собеседница.
 — Дважды я повторять не собираюсь.

 — Эх, хотел бы я тебя тоже порасспросить, да похоже не в том положении. Я — придворный маг королевства Тритика. Точнее, бывший маг, — Поправился человек.
 — Ну, то есть бывший придворный, а маг до сих пор. Ты сейчас в моём доме, если можно так выразиться. Свалилась откуда-то и сломала крыло. А уж про остальное не знаю, не ведаю.

Выражение лошадиной морды несколько смягчилось, но брови остались на своём месте.

 — И сколько вас тут таких, бывших магов?

 — Да вроде как один, больше никого не было.

 — Ха! А с кем ты вчера говорил? Не ври мне, я всегда сумею распознать ложь, захватчик!

“Вчера?” 

Только тут чародей заметил яркий солнечный свет и начал вспоминать последние события вчерашней ночи. Крепко же его приложили, так и загнуться недолго.

 — А, то пикси был. Дух, грубо говоря. Причём дух очень падкий на выпивку и лошадей. Пытался у него разузнать что ты, да как сюда попало. Ты, кстати, всех ударом с ноги приветствуешь?

 — Сам напросился, я, между прочим, кобылка, а ты меня конём назвал. Себя-то в зеркало давно видел? — Вскипела голубая.

 — Давненько... — Начал было волшебник, но был перебит.

 — И что значит: “Падкий на лошадей”? Я тебе не лошадь какая-то, я пони. Пегас!

 — По мне — хоть корова. И скажем так, задом к ним не поворачивайся.

 — В каком это смысле?.. Что?! — До кобылки дошёл смысл слов человека, окончательно выводя её из себя.
 — Да как ты смеешь? Да я... Да тебя...

 — Сама попросила рассказать, — Как мог пожал плечами маг.
 — Меня развязать-то не желаешь?

 — Ещё чего захотел! Небось сам меня это... Ну, того...

 — Чего того? Хотел бы я тебе навредить, разве бы стал с тобой тут разговоры разговаривать?

 — А куда бы ты делся?

 — Ну, заклинание бы прочёл, трудно разве?

 — Погоди-ка, — Задумалась кобылка.
 — Ты мог в любой момент прочесть заклинание?

 — Ну да.

Пони поднялась с крупа и, сильно припадая на заднюю правую ногу, направилась в сторону волшебника. Было заметно, что нога приносит ей невыносимую боль, выбивая из глаз редкие слёзы. На какое-то время чародею стало даже жаль её, но портянка, плотно заткнувшая рот, развеяла все иллюзии.

 — Вот теперь точно никуда не денешься, — Удовлетворённо произнесла пегаска, глядя на задыхающегося от вони мага.

Спустя где-то три минуты кобылка начала понимать, что сделала что-то не так, о чём свидетельствовало неподвижное тело мага, до этого отчаянно дёргавшего ногами.

 — А, дискорд с тобой! — В сердцах воскликнула пони, выдёргивая кляп.

Тут же послышался шумный вздох, а секундой позже копыта кобылки испачкал богатый внутренний мир мага.

 — Слабак, — Фыркнула она, развязывая зубами узел верёвки, стянувшей посиневшие руки.

Маг, погружённый в отнюдь не радостные мысли, провалялся на полу ещё несколько минут, вспоминая различные способы приготовления конины, которые помнил из рассказов деда, а после с печальным вздохом побрёл к карнизу, на краю которого сидела пегаска.

Присев рядом с ней волшебник, глядя пустым взором вдаль, невольно задумался: зачем он решил ей помочь? Никакой выгоды от этого решения не было даже в далёкой перспективе. И всё же что-то толкнуло его на столь необдуманный шаг. И ведь мало того, он ещё напомнил о себе всем, кому не лень. Нужно было сразу столкнуть эту тупую лошадь со скалы: с глаз долой — из сердца вон. Но вместо этого он посмотрел на пони и произнёс:

 — Покажи ногу.

Кобылка, на секунду замерев в нерешительности, всё же не без труда вытянула больную ногу.

 — Расскажи, откуда ты тут взялась? Что помнишь? — Тем временем попросил маг, осматривая ногу.

Задумчивый взгляд пони упёрся в верхушки хвойного леса, бесконечным ковром расстилающегося вокруг. Как море. А по этому морю, подгоняемые ветром, ходят зелёные волны, сопровождаемые негромким поскрипыванием древесины. Изредка слышится хруст старых сучьев, когда какой-то неосторожный зверёк опирается на них, явно переоценив свои возможности. Словно морские обитатели в пучине. Кажется ещё немного, и по этому тёмному вечнозелёному морю, лишь изредка разбавленном лиственными деревьями, поплывёт какой-то дивный корабль. Куда-то вдаль, удерживая курс на неведомые земли, полные тайн и загадок...

 — Знаешь, раньше я никогда не видела лес таким, — Начала кобылка.
 — Как-то особо не приглядывалась даже. Он всё время был как древний частокол или как какой-то зелёный луг. Ты знаешь, когда летишь... А хотя, откуда тебе знать? У тебя же даже крыльев нет. Но в полёте всё выглядит по другому. Мимо на бешеной скорости проносятся облачка, касаясь тебя вечерней прохладой, ветер треплет гриву, вызывая желание лететь всё быстрей и быстрей, крылья перемалывают воздух, придавая огромное ускорение... А внизу. Внизу всё такое маленькое-маленькое, почти незаметное. Представляешь, я довольно долго училась ориентироваться там, наверху, — На этом месте пегаска чуть улыбнулась.
 — Был один раз такой случай, ещё когда я была в лётной академии. Помню, тогда я была совсем ещё жеребёнком: лево от права отличить не могла. Так вот, один раз я...

 — А-а-гй-рх! Больно же! Не хочешь слушать — так и скажи! — Заорала пони со слезами на глазах, с силой пиная человека в грудь, от чего тот глотая воздух улетел куда-то вглубь пещеры.

 — Спасибо хоть сказала бы, что ли, — Донёсся стон из каменного чрева, кажущегося совершенно чёрным на фоне ясного солнечного дня. Словно пасть какого-то монстра. Вон, даже неровные зубы есть, того и гляди захлопнется.

 — Спасибо? За что это ещё спасибо тебе говорить, чёртов псих?! — Продолжала негодовать пегаска, направляясь к магу с явно недружелюбными намерениями.
 — Я тут, понимаешь ли, душу ему изливаю, а этот идиот в драку лезет! — Кричала кобылка, но лёгкая улыбка мага заставила её задуматься.

“Если он в пещере и я рядом с ним...”

 — Эм, — Гораздо тише продолжила свой монолог пони.
 — Это, извини. И да, спасибо, что вправил ногу, но мог бы и предупредить! — Протараторила пегаска, забавно шмыгнув носом.

 — Забыл, видать, — Пожал волшебник плечами, направляясь к выходу.

Чуть погодя к нему присоиденилась и кобылка. Это могло бы показаться странным, но чародей только сейчас заметил необычный цвет её хвоста и гривы. Точнее даже не один цвет, а все семь цветов радуги одновременно! От красного и до фиолетового.

 — Меня Рэинбоу зовут. Рэинбоу Дэш, — Разрушила царившее молчание пони.

 — А меня Клаудиусом назвали, — Отозвался маг.

И вновь скальный карниз погрузился в тишину. Ну, если не считать отголосков леса, бесконечной стеной начинающегося прямо от подножья скалы. Лишь звука леса, да завывание ветра, лёгкими порывами треплющего гриву пегаски.

На секунду Рэинбоу даже представила, что вновь летит. Не высоко, не быстро, медленно плывёт над хвойным лесом, наслаждаясь солнечным днём.

 — Эм, Клаудиус?

 — Да?

 — А почему ты здесь?

 — Ну, я тут живу.

 — А почему ты не в своём королевстве, как его там?

Со стороны мага послышался тяжёлый вздох, наполненный грустью и печалью. Волшебник опять вспомнил свою родную страну с её горами, холмами и равнинами; вспомнил родной город. Да даже не город: так, деревеньку, затерянную в горах, где он когда-то давно, ещё мальчишкой, с друзьями наслаждался беспечной, ничем не обременённой, жизнью простого паренька.

 — Я сбежал.

 — Почему?

 — Это слишком сложно, даже для меня. Сперва начались какие-то разборки в совете: кучка безумцев что-то лепетала про “другой мир”. Ведь даже детям известно, что звёздных троп не существует, а немногие доступные пути охраняют такие твари, что лишь один их вид способен убить тебя на месте. Потом этих безумцев стало больше. И больше. Потом начались войны. Не простые, к простым, опустошающим природные запасы, все уже давно привыкли, — Вздохнул чародей.
 — Начались войны магии. Они не опустошали запасы, не обрекали людей на голодную смерть, не лишали крова. Они просто уничтожали всё. Подчистую. Вот была страна, пшик — и нету, поминай как звали. И так происходило со всеми несогласными: каждое королевство, маги которого противились захватчикам, было стёрто с лица земли. Сейчас на их месте не то что ходить невозможно, выжить! Ещё сотни и сотни лет ничто живое не сможет остаться там более чем на минуту... И в то же время, те страны, что сдались добровольно, ничуть не пострадали. Безумцев с праведным огнём в глазах и искрой магии в сердце интересовала не власть, отнюдь. Они просто хотели покорить весь мир, один лишь Бастард ведает зачем. Тритика была одной из последних стран, сохранивших независимость. Может её хранили мои заклинания, может то, что она находилась достаточно далеко от эпицентра... Но как бы то ни было, я не мог сохранять шаткий мир вечно: волна безумия докатилась и до нас... — Маг подобрал с каменного пола трубку, выпавшую ещё вчера, и прикурив от пальца продолжил:
 — Самым большим ужасом для меня, пожалуй, была измена моего учителя. Он заявил, что увидел во сне огромные возможности. Целый новый мир, богатство которого безгранично, как он выразился. К счастью, в его поведении вовремя заметили эти странности. До того, как он успел достаточно навредить. А затем понеслось. Один за другим падали маги перед врагом. Падали не замертво, а на колени, склоняя головы в почтительном поклоне и называя себя новыми слугами. И так до тех пор, пока нас не осталось лишь двое. Я, да Валериус. Но и он держался из последних сил. Уж не знаю почему, но меня миновала эта болезнь. Но время шло и мы не могли уже сдерживать врага. Да, мы бежали, убрав всякую защиту, заявив о капитуляции. И вот уже три месяца и два дня я здесь.

Пегаска сидела ни жива ни мертва, пустым взглядом глядя перед собой.

 — Эй, что с тобой? — Потряс её обмякшее тело маг.

 — Я знаю... — Послышался тихий ответ.

 — Что ты знаешь?

 — Я знаю что случилось дальше. Они были правы, — Дрожащим голосом отозвалась пони.

Начало пути

Со стороны такая картина могла бы показаться более чем странной, расскажи кому — не поверит. На краю скального карниза, возвышающегося над древним лесом, сидела весьма необычная пара: человек в потрёпанном балахоне, задумчивым взглядом смотрящий вдаль, да пони небесно-голубого цвета.

 — Но я...

 — Это невозможно, — Выдохнув облачко белого дыма отозвался человек.

 — Это попросту невозможно. Ничто, повторяю, ничто не в силах пересечь границу миров. И даже если им удалось покинуть этот мир, до другого они бы не добрались.

 — Но... — Начала было пегаска, но мага уже было не остановить.

 — Никак. До сих пор известно, что миров может быть великое множество. И даже предпринимались попытки пересечь границу. А знаешь чем это закончилось? Одна братская могила на весь высший семьдесят третий совет. В том что осталось от самых могущественных магов того времени не разобрался бы даже мастер-некромант! Одни только боги ведают, что за тварь вылезла тогда из Пустоты и куда потом пропала, но оторванные конечн...

 — Да дашь ты мне сказать или нет?! — Вспылила Рэинбоу, заставляя мага умолкнуть на полуслове.

 — А? — Переспросил маг, выведенный из своих мыслей.

 — Рэинбоу, зачем ты бьёшь себя копытом по лицу?

 — Не важно. Важно то, что ваши маги сумели попасть в другой мир. В мой мир!

 — Не смеши меня. В другой мир попасть невозможно. Скорее всего, это просто какая-то отдалённая часть планеты, до сих пор не изученная академией.

 — Принцесса не могла ошибиться, — Заявила пони так, словно это было непогрешимой истиной.

 — Все ошибаются, — Пожал плечами в ответ чародей, заслужив хмурый взгляд со стороны пегаски.

 — Ну, да не суть. Уж вечер близится, а мне ещё за дровами идти.

Волшебник взглянул на хмурую поняшу.

 — Да и поесть чего найти, пожалуй, не помешает. Ты как, со мной?

 — Ага, — Ответила Дэши, прислушиваясь к своему животу.

За её спиной послышался странный шорох и всего через несколько секунд показался маг, опирающийся на массивный деревянный посох.

 — Идти-то можешь? — Спросил маг и дождавшись кивка пегаски, оглядывающей своё плотно прибинтованное крыло, продолжил:

 — Ну и отлично. С полётами, увы, придётся потерпеть. Была б ты птицей, курицей, к примеру, прогноз был бы поточнее...

“И понаваристей” — Закончил про себя маг.

С этими словами он неспешно направился вдоль скального карниза, медленно спускающегося к подножию вечнозелёного леса, всегда наполненному сумраком и прохладой.

К удивлению пони, спуск пошёл неожиданно легко, словно бы кто-то специально убрал большую часть неровностей с дороги, а то и вовсе вытесал её в скале — столь ровно она шла.

 — Клаудиус?

 — Ась? — Отозвался маг.

 — Какая-то это дорога подозрительно ровная, словно её сделали чьи-то копыта, — Не сбавляя шаг пробормотала пони с нотками подозрения в голосе.

 — Ну, насчёт копыт не уверен, но да, эту дорогу высекли гномы.

 — Гномы?

 — Говорят, когда-то тут жил гномий народ — пониже человека будет. Искали золото, серебро, камни; с людьми торговали...

 — И что с ними случилось?

 — Дракон.

 — Не поняла. Какой-такой дракон?

 — Большой такой, с крыльями, огнедышащий. Прилетел как-то раз — и нет больше в этих краях гномов.

Пегаска невольно поёжилась от этих слов. В Эквестрии, конечно, тоже были драконы, но чтобы дракон выгнал целое поселение с насиженных мест... По крайней мере Деши очень надеялась, что просто выгнал. Однако надежда эта угасала с каждой секундой, слишком близко она узнала этот мир.

Но всё рано или поздно кончается, как закончилась и дорога, выводя молчаливую парочку к подножью леса. Снизу лес представал совершенно иным: если сверху он был похож на зелёное море, то сейчас скорее казался каким-то мрачным залом, колонны которого подпирали небо.

 — Вау... — Выдохнула Рэинбоу, впечатавшись в зад волшебника.

Этот лес не был похож ни на что виденное поняшей ранее. Разительно отличаясь от лиственного леса, поросшего кустами и травами, этот скорее походил на какого-то мрачного великана, лишённого жизни и эмоций. Вековые колонны вздымались к небесам, надёжно закрывая небо пушистыми верхушками, не пропускающими не единого лучика света. Землю покрывал толстый слой старых иголок, приятно проминающихся и пружинящих под ногами. А на самих колоннах-стволах виднелись поросли мха и трутовиков.

 — Сильно не увлекайся, — Прокомментировал маг, глядя на подпрыгивающую на одном месте Дэши.

 — Ступай осторожно, часто попадаются острые ветки и корни. Если заметишь что съедобное — зови.

Закончив фразу чародей с кряхтением нагнулся к небольшому холмику, сиротливо возвышающемуся на фоне моря иголок, и аккуратно разгрёб пахнущий смолой покров, под которым приютилась сыроежка.

 — Вот, взгляни-ка. Это вполне съедобный гриб, — Произнёс человек, поднимаясь на ноги.

Пони, не желая отставать от мага, внимательно вгляделась в мягкий покров и почти сразу заметила что-то красное, торчащее из под слоя иголок. Подойдя поближе, она аккуратно разгребла пространство вокруг, являя на свет здоровенный гриб с красной шляпкой, украшенной белыми точками. Довольная собой, поняша продолжила поиски в почти что полной тишине леса, предварительно закинув свежесорванный мухомор в мешок, приютившийся на спине мага.

Последнюю неделю дождь хорошенько пролил землю, в сочетании с холодом создавая просто идеальные условия для сбора грибов, коих было превеликое множество.

 — И всё-таки, Клаудиус, ты когда-нибудь видел кого-то, похожего на меня?

 — Ох-х... Ну хорошо, допустим... Нет, предположим на секунду, что ты из другого мира. И что с того?

 — Помоги мне вернуться! Если твои соплеменники так страшны, как ты говоришь, то Эквестрии долго не продержатся.

 — Ну, не так уж они и страшны, — Обиженно отозвался чародей.

 — Да и наверняка вы сможете за себя постоять. У вас же есть маги, верно?

 — Но если они победят? Что, если прямо сейчас идёт битва, а меня там нет. Что если из-за меня Эквестрия падёт? — Заволновалась пони, нарезая круги вокруг чародея.

 — Ну, тогда радуйся, что тебя забросило достаточно далеко. Тут, знаешь ли, тоже не так уж плохо живётся. Да и не так уж ты важна, чтобы изменить ход войны.

 — Без меня они не смогут использовать элементы гармонии! — Выкрикнула поняша.

 — И что бы они сделали? Обратили бы всех в камень? Или на луне заточили, лет, эдак, на тысячу? — Иронично поинтересовался маг.

Только собравшуюся грубо ответить пегаску, уже было открывшую рот, остановил тихий шёпот мага:

 — Не шевелись.

Горе-грибники так и не заметили, как вышли к одной из немногих проплешин в густом покрове хвойного леса, поросшей лиственными деревьями и кустарником, из которого сейчас раздавался какой-то подозрительный шум.

 — А теперь тихо отходим назад. Следи за кустами, — Шептал маг.

Кобылка медленно попятилась, стараясь не думать о том, какая опасность могла притаиться в, казалось бы, мирном малиннике. Быть может, это тот самый дракон? Да нет, великоват будет. Таинственные пикси? Пони поёжилась и поплотнее прижала хвост к телу. А может быть, это кто-то из соплеменников Клаудиуса?

Путникам, быть может, и удалось бы скрыться, если бы не невнимательность кобылки. Громкий хруст ветки прозвучал громовым раскатом, заставляя замереть на месте. Прекратились и звуки, доносящиеся из кустарника, сменившись низким рычанием и сопением.

 — Вот теперь нас заметили, — Прорезюмировал маг.

 — И что теперь делать? — Спросила не на шутку перепуганная поняша.

 — Молиться, конечно. Это медведь.

 — Хе, всего-то? Что сразу-то не сказал? — Было заметно, что пони заметно расслабилась.

Человек хотел было выразить своё удивление сложившейся ситуацией, но был грубо прерван косолапым, с недовольной физиономией показавшимся из зарослей.

 — Эй, медведь-дохляк! А ну давай-ка сюда!

 — Рэинбоу! — Вскричал чародей, но было уже поздно: кобылка на всех парах неслась на хозяина леса.

“Шаг. Ещё шаг. И ещё...” — Отсчитывал маг время до неминуемой смерти голубой кобылки. Нужно было что-то предпринять сию же секунду. Но что? Прочесть заклинание? Бессмысленно. Ещё пара секунд и медведь разорвёт поняшку на части. Разве что...

Рэинбоу, уверенно бежала на медведя.
“Подумаешь, тоже мне проблема нашлась! Отвести подальше и измотать, делов-то”
Шаг. Ещё шаг. Копыта привычно отрываются от земли, а крылья плавно...

 — А-а-грх! — Раздался крик пони, упавшей на землю в каком-то десятке метров от медведя, приближающегося вальяжной походкой. Сломанное крыло пронзила чудовищная боль, выбивающая слёзы из глаз.

В ту же секунду не на шутку испуганный маг принялся зачитывать нараспев:

Раз за морем под горою,

Под высокою такою,

Аль под елью, под сосною,

Испугался я, не скрою.

Семь метров.

Ко мне выбежал из леса,

Чёрной волею Велеса,

Сам хозяин этих мест,

Как проглотит — так и съест.

Пять метров.

В ужасе на землю пал я,

О спасении молить стал я,

Но вдруг молвил мне медведь:

Злу во мне нет места ведь.

Три метра.

Я же добрый и хороший,

Пусть слегка не вышел рожей,

На меня ты не серчай,

Испугал я невзначай.

Метр.

А теперь давай простимся,

Да на том и разлетимся,

Сильно занят что-то я,

Уж прости, не до тебя.

Лапа медведя взметнулась высоко в воздух над застывшей от ужаса пегаской.

Чудно выглядит мой сказ,

И пускай же в тот же час

Явью станет он, аминь.

Я скажу медведю: сгинь!

Когти медведя, обернувшегося на голос мага, застыли в каких-то сантиметрах от перепуганной поняши. Ещё чуть-чуть и... Но медведь, словно прислушавшись к словам волшебника, громко фыркнул, развернулся на месте, и заковылял обратно в малинник, мигом позабыв про двух нарушителей спокойствия.

Дэш лежала ни жива ни мертва. Сердце стучало барабанным боем, чудовищный выброс адреналина начисто заглушил ощущения попытки взлететь. Но потихоньку всё возвращалось в норму, грозя расплатой в виде ноющей боли. Кое-как пересилив себя, пони доковыляла до мага, усевшегося под одним из деревьев.

Волшебник, с закрытыми глазами опирающийся на дерево, тяжело дышал, пытаясь хоть немного разобраться в себе.
“Ну и зачем я полез? Будто бы мне есть какое-то дело. ”

Поняша, потупив взор, по-собачьи присела неподалёку, в каком-то метре от чародея. Но даже сидеть в такой позе было тяжело для неё: стресс давал о себе знать. Немного поколебавшись пегаска легла на землю и принялась изучать сапог, оказавшийся прямо у её носа.

Спустя какое-то время такого вот отдыха, Дэши ощутила прикосновение между ушами. Мягкое, почти незаметное. И очень приятное. Зажмурившись от удовольствия пегаска почувствовала, как рука начала медленно поглаживать радужную гриву.

“...нет, я с этим не хочу иметь ровным счётом ничего общего. Да хоть построй они целую империю, меня это не коснётся”, — Тем временем думал маг, медленно водящий рукой.

Так продолжалось ещё какое-то время: задумчивый человек поглаживал поняшу, зажмурившуюся от удовольствия. Но всё когда-нибудь кончается, как закончились и мысли человека, осознавшего что он делает. По лесу пронёсся изумлённый вскрик, а вслед за ним звук упавшего мага, отскочившего от Рэинбоу так, словно та была какой-то гадюкой.

 — Эй, ты чего? — Изумлённо спросила та.

 — Это, уф... Задумался, — Отозвался маг, схватившийся за сердце.

 — Ты, будь добра, больше, пф-ф... так не пугай меня. А теперь пошли хвороста поищем.

— Хорошо, — Отозвалась радужногривая, так и не поняв к чему относились слова чародея. Но что-то, какое-то прежде неведомое чувство, подсказало кобылке, что стоит согласиться.

Обойдя злосчастный малинник десятой дорогой, парочка приступила к поиску сухих веток, пригодных для костра. Но как на зло таких не попадалось, уводя всё дальше и дальше от пещеры туда, куда не забредал ещё и сам маг.

Хворост, словно повинуясь чьей-то воле, как будто бы весь испарился из лесу. Лишь изредка путники встречали шероховатый сук или покрытую прошлогодней хвоей ветвь. На худой конец можно было набрать и иголок, горящих как спички, на разжигание огня их должно хватить. Но что потом? Иголки сгорят за пару минут, если не меньше, а ночь длинна.

Уже начали сгущаться сумерки, когда бродяги наконец вышли на более-менее нехоженые места. Хвороста здесь было более чем достаточно, а где-то в отдалении шумел ручей. Но теперь остро встала новая проблема: до ночи не то что не добраться до пещеры, не осилить и половины пути, особенно имея балласт в виде еловых ветвей.

 — Привал, — Устало объявил маг, кое-как доковылявший до здоровенного каменного шипа, торчащего из земли.

 — Привал и ночлег.

Пони, проходя мимо, фыркнула в ответ.

 — Мы всего-то километров десять прошли. А тебе уже привал подавай! Ладно уж, хромоножка, отдыхай, а я за водой схожу, — Насмешливо произнесла Дэш, отбирая у человека почти пустую флягу и направляясь в сторону, с которой доносился плеск.

Немного поворчав, человек принялся готовить костровище. Очистив от игл и мха одну из древних плит, он принялся стаскивать на неё мелкие камни, отколотые невесть-какой чудовищной силой, и складывать их кругом. Вслед за камнями, образовавшими кольцо сантиметров десяти высотой, пришла очередь мха, иголок и тоненьких веточек, небрежно сваленных в одну кучу. Затем пошли ветки потолще, воткнутые шалашиком. В качестве финального штриха маг, немного подумав, воткнул точно в центр кусок какого-то брёвнышка в пол-руки толщиной. Завершив все приготовления чародей выудил из под балахона огниво, но вспомнив о предыдущей неудаче убрал его обратно.

Вечерний воздух разрезал щелчок пальцев и уже через пять минут костёр ярко полыхал.

Вернувшаяся в скором времени пони застала человека за странным занятием: он один за одним откидывал в сторону грибы, с таким трудом собранные поняшей.

 — Эй, ты что делаешь? — Возмутилась радужная.

 — Выбрасываю ядовитые грибы, — Отозвался маг.

 — Я ещё пожить хочу. А вот насчёт тебя уже как-то не уверен.

 — Вот всё тебе не нравится, — Надулась пегаска, отворачиваясь от волшебника.

Через какое-то время она почувствовала тычок в плечо.

 — Чего ещё?

 — Грибы жарить умеешь? — Спросил маг, со слабой улыбкой протягивая несколько прутиков с насаженными на них грибами.

 — Спасибо, — Отозвалась пони, принимая угощение.

Спустя полчаса, когда с ужином было покончено, чародей подкинул в костёр самые толстые ветки, что смог найти, и лёг на землю недалеко от костра.

 — Спокойной ночи, Рэинбоу, — Сквозь зевок проговорил маг.

Со спины раздался какой-то шорох и к волшебнику в поисках тепла привалилась голубая.

“Тёплая. И приятная на ощупь”, — Подумал маг, проваливаясь в царствие Морфея.

 — Спокойной ночи, Клаудиус.