Сияние ночи

Сияние ночи

В маленькой хижине, стоящей в глубине леса горел тусклый свет свечи. Огонь очага же перекрывался массивной железной крышкой, чтобы максимально сохранить тепло в холодную зимнюю ночь. В ящике, что был под столом, лежала корзина с сухофруктами, которых едва хватит на один месяц зимы. Денег на покупку еды у Трикси не было, а пони, в какую бы деревню она не пришла, отказывались не то, что помогать ей, а даже разговаривать с ней. Кто-то злился на те злодеяния, которые талантливая волшебница принесла в Эквестрию, кто-то просто боялся того, что Трикси в очередной раз кого-то одурачит искусной ложью.

Летом было проще выживать, и доходило до того, что Трикси начинала воровать, прокрадываясь в сады и на склады тёмными ночами. Она хотела есть, голод толкал её на новые злодеяния, воровство. То, в чём волшебница была действительно сильна – фокусы и иллюзии, были никому не нужны. Не потому что, они были не интересны окружающим, а потому, что их делала Трикси.

У единорожки всегда была непонятная злоба, скорее вызванная завистью, потому что волшебница обладала посредственной магией по меркам единорогов. Она всегда с завистью смотрела на тех, у кого магия была действительно на высоте. Она презирала Твайлайт за то, что та стала ученицей Селестии, ведь считала, что сама достойна такого статуса. За то, что Твайлайт была действительно одарённым магом. Особенно возненавидела после стычек с единорожкой.

Отчасти, Трикси сама была виновата в своих слабых возможностях: она с детства любила подшучивать над жеребятами, создавая те или иные иллюзии, практически не занимаясь развитием магических способностей, которые были действительно полезны. Она бросала все силы на фокусы, иллюзии, в чём добилась значительно успеха. Но, этого было ей мало. Когда она поняла, осознала то, что серьёзная магия способна дать ей куда больше иллюзорных шалостей, она захотела получить эту силу, однако даже элементарные заклинания давались ей с большим трудом.

Получив власть с амулетом аликорна, Трикси получила всё, о чём мечтала и даже больше. Амулет лишь подпитывал в ней злобу, что она поняла, как только уловка Твайлайт лишила фокусницу этого артефакта. Трикси многое поняла, многое осознала. Она увидела собственную злобу и кроме отвращения, это ничего в ней не вызвало. И что в итоге она получила? Всеобщее отторжение обществом? Бессмысленные фокусы, которые не могут дать что-то полезное?

В доме было довольно прохладно, лишь у каминного типа печи было относительно тепло. Фургончик был уничтожен, её дом, в котором она провела многие годы. Его нет. Если бы не лесной домик, на который она наткнулась практически случайно, Трикси боялась, что просто не выжила бы.

Несмотря на то, что в доме было гораздо теплее, чем в ночи зимней стужи, внутри никого не было. Фокусница не могла долго сидеть в четырёх стенах, она любила открытые пространства, привыкнув к тем просторам, которые открывались для её фокусов. К просторам, которые вмещали в себя сотни зрителей, восхищающихся её великолепием и талантом, как та сама считала. Поэтому, несмотря на холод, фокусница сидела в одном из лесных сугробов на открытой заснеженной поляне. Как назло, небо было затянуто белыми облаками, сплошным покрывалом, закрывающим все звёзды, которые Трикси так любила. Их сияние напоминало ей то, как она была сама сияющей звёздочкой, обожаемая пони. Открытая поляна, словно арена, окружённая безмолвными зрителями в виде тёмных деревьев, уже не вызывала у неё грустной улыбки. Улыбки, от которой осталось хоть что-то. Одинокая волшебница устала. Устала бороться за жизнь, за внимание, которое сама же потеряла. Одиночество было для неё страшнее голода, от которого она страдала уже давно. От неё отвернулись не только пони, но и все те, кого она знала, а может, даже любила.

Силой мысли, Трикси вызвала над собой изумительное северное сияние с яркими и сочными переливами. Она хотела бы вновь посмотреть на звёзды, но у неё не было способностей, чтобы хоть на минутку развеять густые зимние облака. Она даже не могла растопить снег вокруг себя, чтобы сделать воздух чуточку теплее. Что она могла? Иллюзии, которые никогда не согреют и будут улыбаться ей фальшивыми улыбками. Трикси устала, холод вызывал всё больше сонливости. Не в силах сидеть, фокусница легла на бок, ощутив ещё больше холода, не смотря на тёплый широкий шарф на своей шее. Она не хотела возвращаться в домик, не хотела больше приходить в деревни, видеть десятки осуждающих взглядов и молчание на её просьбы, дать ей хоть немного еды. Она не собиралась умолять кого-то, никогда не показывала вида, что ей очень больно, стараясь сохранять свою гордость, скрывая, как она считала, свои слабости, боясь, что над ней засмеются, что они обернутся против неё самой.

Холод пробирал до костей, состояние сна становилось настолько сильным, что Трикси начинала смутно понимать спит она или только засыпает. Одно она понимала точно – если закроет глаза, то больше никогда их не откроет. Веки тяжелели, дрёма становилась всё приятнее. Фокусница не чувствовала собственных ушей, нос перестал болеть от холода. Обжигающий холодом снег беспощадно впивался ей в тело. Трикси привыкла к боли. Фокусница вспоминала те дни, когда всё было хорошо, когда ей и правда восхищались. Моменты своего триумфа.

Дыхание замедлялось, боль от холода полностью пропала, как и сам холод. Спать, как же сильно она хотела спать. Прежде, чем закрыть глаза в последний раз, Трикси мечтала вновь увидеть прекрасные звёзды, отражающие её собственное великолепие, в котором она была с самого начала и собиралась оставаться до самого конца. Внезапно, облака стали расходиться и плавно темнеть, открывая перед фокусницей тьму видимого космоса, а после и сами звёзды, которые Трикси была так счастлива увидеть. Ни одно её выступление не приводило её в такой восторг, который она испытывала сейчас.

— Не правда ли они чудесны? – раздался голос некой собеседницы.

— Они прекрасны. Они такие же яркие, как и великолепная Трикси, — едва прошептала фокусница.

— Каждая звезда по-своему уникальная и каждая по-своему одинока. Глядя на них кажется, что их много, сотни, миллионы звёзд, но… но, они находятся на таком большом расстоянии друг от друга, что не способны прикоснутся к сиянию другой звезды, прикоснуться к её теплу, — нежно говорила незнакомка.

— Это очень грустно, — вздохнула фокусница.

— Вместе, звёзды создают блестящее великолепие во тьме, в которой мы незримо живём. Когда угасает звезда, то тьмы становится больше и другие звёзды скорбят по ней, — шептал голос.

— По Трикси никто скорбеть не будет. Трикси совершила много зла, никто больше не видит её света, — с грустью шептала фокусница, продолжая смотреть на звёзды.

Перед её глазами всё начинало постепенно мутнеть, а звёзды становились уже не яркими точками, а маленькими размытыми кружочками.

— Трикси свободна от зла, — сказала незнакомка.

— Как?

— Трикси его осознала и отвергла, её сердце чисто так же, как сияние этих звёзд, — говорила неизвестная собеседница.

— Кто вы? Принцесса Селестия? Принцесса Луна? Это вы? Вы пришли забрать меня в последний путь? – из последних сил шептала единорожка.

Перед ней встал размытый неразборчивый силуэт собеседницы. Фокусница не понимала кто это, да и сил вглядываться просто не было.

— Зло порождает только зло, как добро открывает дорогу истинному добру, — загадочно произнесла фигура.

— Я не понимаю… — шептала лежащая волшебница.

— Опьянённая завистью, тщеславием и злобой Трикси несла зло на своём пути, отвергая любое добро. Могучая Трикси получала зло в ответ. Но, она не пыталась нести добро, она не знает, что тогда произойдёт. Она боится, — сосредоточенно говорил голос.

— Трикси ничего не боится, — прошептала пони.

— Тогда, почему она сейчас одна и в тёмном лесу? – спросила собеседница.

— Потому что… — не договорила фокусница, ведь фигура пропала из её поля зрения. – Вы тут?

В ответ была лишь тишина. Волшебница позвала таинственную собеседницу ещё раз, но так не отзывалась.

— Вы не можете вот так уйти! – рассердилась она. – Трикси ничего не боится!

Туман постепенно отпустил глаза и перед пони открылось небо, но правда без звёзд. Оно было так же затянуто, каким было изначально. Волшебница приложила немалые усилия, чтобы подняться. Едва держась на ногах, она осмотрелась: никого рядом не было, не единой живой души. На снегу тоже не было следов загадочной персоны. Единорожка была сильно озадачена, не понимая, что это было. Ещё раз осмотревшись и убедившись, что рядом действительно никого нет, она поспешила вернуться домой, думая уже не о том, как тихо и мирно заснуть в одиноком снежном холоде, а о тепле домашнего очага.

Едва наступило утро, как дом опустел, ведь фокусница отправилась в ближайшее поселение пони со своим инвентарём, который только умещался в её сумки. Пони, как она и ожидала, встретили её совершенно безрадостно. Недовольные взгляды, полные презрения и даже страха, ни на миг не отпускали её. Стиснув зубы, волшебница устроилась на центральной площади, начиная вопреки всему показывать свои любимые фокусы. Это лишь разозлило пони, они кричали, желали, чтобы она ушла и прекратила своё колдовство. В этот раз она не собиралась отступать, ни за что. Она продолжала до тех пор, пока в неё не полетели помидоры, что несколько её разочаровало. Трикси прекратила, у неё больше не было сил продолжать. Ей было плевать уже на всё, даже на свою гордость. Она села посреди места своих фокусов, сложила ушки и сделала то, что никогда себе не позволяла делать на публике, считая, что это очерняет облик её величия и могущества. Она заплакала, ожидая того, что в неё полетят очередные помидоры. Однако, этого не произошло, да и крики прекратились. В этот миг, волшебнице стало страшно так, как никогда раньше. Ещё никогда на её выступлениях не было тишины. Её либо восхваляли, либо, как в последнее время, старались всеми милами изгнать. Тишина.

— Пожалуйста, хватит. Простите Трикси, не бейте больше. Трикси вас умо… умо… умоляет, — с трудом она произнесла, непривычные ей вещи.

Тишина продолжалась, что ещё больше пугало незадачливую фокусницу.

— Трикси сожалеет! Она не хочет вам зла. Она сама иллюзия, никакая не могучая и не великая, — говорила фокусница, глядя себе под ноги и боясь поднять взгляд на пони.

Из толпы вышел незнакомый жеребец. В зубах он держал волшебный, до боли знакомый, колпак, который Трикси потеряла ещё год назад. Волшебница неуверенно взяла его с помощью магии и надела себе на голову, наслаждаясь его приятным ощущением.

— Трикси благодарна… Я… я благодарна тебе, — тихо сказала она. — Я очень признательна, — сделала она лёгкий поклон.

Как бы фокусница не была настороже, но никакого подвоха не случилось. Жеребец молча вернулся в толпу. Волшебница посмотрела на озадаченных пони, мордочки которых не выражали злобы и ненависти, они были как одна – удивлены. Тогда, фокусница искусно и пробно запустила в воздух салют, яркость которого была настолько велика, что он был виден не хуже, чем ночью, а его разноцветные тлеющие они разбавляли серый тон окружающего снега. Тот волшебница увидела то, что не видела очень давно – улыбки. Она продолжала салют, пока полностью не перешла в полноценное выступление, демонстрирую самые лучшие фокусы и иллюзии, которые только знала, которые только могло воссоздать её воображение. Никто не пытался её прогнать, никто не кричал. Фокусница не знала, почему пони изменили к ней отношение. Может, это сработали слёзы? А может, они действительно дали ей шанс. Что бы это не было, волшебница поняла, что, какая бы тьма её не окружала, её звёздный свет всегда будет виден всем вокруг, а она в свою очередь, научилась замечать ответный звёздный свет улыбок своих зрителей. Миллионы уникальных звёзд, которые одиноки по отдельности, но вместе счастливы в единстве.

КОНЕЦ