Наследие Богини. Диксди

12. Горящий знак и мираж-переправа

Огненный маг отправляется в путь за ответами на свои вопросы. Диксди и Вана ожидает новая встреча, способная изменить их планы, вот только случайность ли это или складываемые кем-то другим обстоятельства? А пока они пересекают горы, в надежде выйти к железной дороге.

Тёмная демикорн сидела у отключённой панели управления, похожей на безжизненный алтарь неведомому божеству или место поклонения памятному прошлому. Потерявшее большую часть своих функций устройство тускло переливалось крохотными огоньками, всё ещё внимая отзвукам во внешнем мире. Шёпот оставшихся в наследство обломков пробивался заметно реже сквозь восстановленные Калдари барьеры, принося обрывки не связанных между собой фраз. Правительница даже не знала, к какому времени они относятся. Быть может тот, кому принадлежал голос, уже давно рассыпался в пыль, поддавшись времени, или напротив, прямо сейчас... нет, этого не могло быть. Прожив столько времени, она уже могла спутать голоса живших вместе с нею и принять их за настоящее, как бы ей того не хотелось. Калдари всё испортила и одновременно поступила правильно. Острые клыки с хрустом сжались, давя между собой наполненный пылью сухой песок. Контрольный зал, едва кристаллы треснули и разогнали вращающуюся вокруг них вдоль стен тьму, вновь стал таким же, каким она его помнила при первом визите со спутником-аликорном. Она уже собиралась уходить, когда на панели скользнула угловатая глициниевого цвета линия, сложившись в разомкнутый круг. Знакомый символ дрогнул и распался на две неравные части, разделённый косой чертой, в центре которой раскрылась ещё одна окружность, теперь целая, с тремя точками на равном расстоянии друг от друга и линии края. Знак повернулся, раскладываясь и замер, выплеснув из себя линию вектора. Дрогнув, знак угас, пропадая с каменной поверхности.

— Ты послала её, зная, что она не выполнит твой приказ, — грохотнул за спиной Королевы ящер. Она давно ощущала его присутствие за своей спиной и выжидала, когда он, наконец, заговорит.

— И тобой лично она была выбрана для него. Видимо у каждого из нас были свои планы, — мягко и не оборачиваясь отозвалась она. Огромная морда возникла рядом, склонившись к её плечу, но прижиматься к ней щекой в этот раз ей не хотелось.

— Возможно. Мы оба дали ей многое из того, чем она стала, — голос стал тише, скатившись к шороху и треску, будто в гортани Амергала перекатывались небольшие камни.

— Раз она не смогла остановить их, пусть станет их щитом, — тускло улыбнувшись, Калиго вздохнула и оттолкнула от себя массивного ящера костяком крыла.

— Или твоим орудием мести, если ей удастся стать сильнее, — Ящер заметил, как вздрогнула тёмная демикорн. — Не думай, что я не помню значение символа. Залы кладок вновь в порядке, а барьеры медленно возвращаются к прежнему размеру. Ящеры патрулируют все арки, способные вновь вернуться к жизни, готовые их запечатать. Меня не волнует то, что ты задумала, пока это не угрожает моим сородичам. Ты не была бы собой, не будь у тебя запасных планов там, где обрушились все прочие, Умбра. Именно поэтому ты здесь, пережившая свой народ и по-прежнему сохранившая свой разум.

— Не называй меня этим именем, — прошипела Калиго и замолчала, услышав короткий смех Хранителя Скал. — Да, она станет сильнее. Вместе с этим крылорогим недоразумением у неё не останется выбора.

— Для этого ты скормила ей части одной из установок, тщательно оберегаемые от других? — Амергал догадывался, каким будет ответ, но всё равно спросил.

— Это была случайность. Из всех только она оказалась столь любопытна, чтобы открыть склад и добраться до деталей. Прежде чем я заметила открытую дверь, ей удалось сожрать сердечник, — поджав губы, Калиго отвернулась от ящера и зашагала к выходу. Шёпот кристаллов не сказал ей ничего нового, а угасший знак на плите, напротив, сообщил очень важную весть. Где-то за пределами владений ящеров коротко вспыхнул сплав магии, подземного народа и оставшихся с древних времён артефактов. Калиго на миг задумалась, что за причина была у Лаэтус, раз она решила использовать это умение.

— Мне следует тебе верить, Королева?

— Поступай как хочешь, ты получил желаемое, а я осталась ни с чем, — бросила она, сделав ещё шаг, прежде чем огромная лапа остановила её, уперевшись в грудь. — Что?

— У тебя по прежнему есть жизнь и тот, кто может её тебе продлить, не забывай об этом, — дыхание ящера коснулось её, но притупившиеся чувства не позволили ей ощутить его сухость и жар. Локоны её гривы качнулись, и в магическом зрении артефакта проступили контуры каменной морды. Ящер обошёл её и свернул в дальнюю дверь.

— Будто ты позволишь мне забыть это... — с горечью на языке сказала она в пустоту, раздумывая, чем ещё можно убить доставшееся ей время.

---

Незаметно для себя уснувший вороной очнулся от запаха свежего кофе, булькающего в брошенных в огонь флягах. С потолка падали редкие капли талой воды, неприятно дразня шкурку. Костерок радостно лизал обломки деревянных вагонеток, время от времени выплёвывая чёрные облачка дыма, скапливающиеся под потолком. По разные стороны от него сидели Диксди и Лаэтус. Ван протёр глаз копытом и нехотя зевнул. Сложно было сказать, чьё выражение мордочки было более удивлённым. У разинувшей пасть ящерки или у хлопающей янтарными глазками пони, забавно шевелящей ушками и рассматривающей каменное существо. Ящерка обернулась на звук зевка и, ткнув лапой в сторону Диксди, изумлённо проговорила:

— Она не иметь фиолетовый глаза! И говорить странный слова делая странный дело...

Вокруг ящерки, в сиянии телекинеза, летала небольшая обломанная палка с куском металлического крепления.

— Ван! Она живая!!! — палочка осторожно щёлкнула ящерку в нос и треснула. Не выдержавшая такой наглости Лаэтус вцепилась в неё клыками, пытаясь отобрать кусок дерева из цепкой хватки магии артефактов. — Точно живая, мне не мерещится! Она же из каменных ящеров! Почему она вне подземелий? Ящеры никогда не покидали свои владения прежде! Что случилось пока я...

Диксди замолчала, ощутив тихое пение артефактов на своём теле. Привычное и при этом уверенное, как в давние времена.

— Мягкий пони, она тыкать в меня палка и удивляться... Она сильно удариться головой? — каменная лапа отмахнулась от летающей вокруг палочки и, удачно попав по ней, оставила в хватке телекинеза лишь небольшой обломок. Сбитый кусок улетел к стене и рассыпался.

— Точнее будет сказать – она наконец проснулась, — с облегчением проговорил вороной, понимая, насколько это плохо описывает ситуацию, особенно для озадаченного каменного существа. — В общем, Лаэтус, перед тобой настоящая обладательница этого тела, нравится тебе это или нет,

— Ауууу... мне снился странный сон... всё горело, я горела. Было очень жарко, и кто-то шептал странные слова. Что-то огромное закричало и... меня покрыл металл, всю целиком. А ты протискивался в какую-то дыру в огромных дверях, и вокруг был туман, а потом мокрый холод. Меня мучил ужасный голод, я ела что-то, от чего хотелось плакать. Было очень плохо, но я продолжала это жевать, — Диксди подошла к ледяной стене рассматривая своё отражение, словно пытаясь найти в нём нечто, способное подтвердить её сны. Ван осторожно спихнул часть доски, закрывая последние осыпавшиеся с неё куски рудиментарного тела, и подошёл ближе, радуясь прежней мягкой шкурке и развевающейся, пусть и намокшей гриве. — А потом я проснулась... а оно тут сидит и смотрит на меня!!

— Я не оно. Я она. Лаэтус... ты быть сильная пони, а теперь стать как мягкий пони. Моя не понимать! — скользнув между камней, ящерка подобралась ближе, и прежде чем жеребец успел что-то сделать, цапнула ту за ушко. Ойкнувшая Диксди ударила по лапе копытом. Глухой щелчок, будто она пнула кусок скалы, раздался в пещере. Убравшая когти ящерка застыла, пристально рассматривая слегка напуганную синюю пони золотистыми глазками. Изображала ли её каменная мордочка сомнение или это только показалось вороному, но рептилия осторожно добавила: — Сильная пони, демикорн, всегда помнить мысль одна и помнить мысль вторая. Она не помнить? Калиго иметь это в виду называя сильная пони — брак поколение? Она не пострадать от ритуал, ритуал проводить Амергал и Калиго, они знать как делать правильно.

Вороной прикрыл мордочку крылом. Старшая пропала. Ушла обратно в недра ограничителя, бросив его разбираться с новой проблемой. Хуже того, у него теперь не было козыря в виде авторитета. Камнежорка теперь может выкинуть что угодно, если до неё дойдёт, кем теперь является Диксди. Тем временем ящерка продолжала предполагать причины, совершенно игнорируя озадаченную Диксди, прекратившую играться с палкой и теперь изучающе рассматривающую их попутчицу.

— Сильная пони пострадать в прошлом от война? Почему она не помнить себя с фиолетовый глаза? — Лаэтус и правда хотела получить от него ответы, но у вороного их не было и ему оставалось только пожать крыльями.

— О чём она вообще говорит, Ван? Лаэтус... это... это значит... Трепет. Тебя зовут Трепет? — Диксди шагнула вперёд и наклонилась к ящерке. Та слегка зашипела и скользнула в сторону, разглядывая изменившуюся демикорна со всех сторон. — Это ведь... странное имя для ящера. Да и выглядишь ты немного по-другому. Эти камни, кристаллы. Кажется, я даже вижу что-то металлическое.

Настороженная ящерка убрала лапу в сторону, сохраняя дистанцию, и это показалось вороному забавным. Диксди вполне могла попробовать изучить Лаэтус, не сходя с места, но всё же...

Пробуждение перестало казаться Вану бодрящим. Даже аромат кофе, пробивающийся из-под слабо закрученной крышки фляги, не особо его радовал. В воздухе витал запах проблем, и он отдавал дымком угасающего костра.

— Пожалуй мне придётся начать всё с начала... Чувствую себя пришедшим с вечеринки, где только мне не досталось сидра и потому я в курсе событий, — уныло проговорил он и начал пересказывать случившееся. Уклонившись от упоминания о съеденных Диксди камешках и решив оставить случившееся между собой и Старшей, он попутно узнавал то, что помнила сама фиолетовогривая. А той известно было не так уж и много. Половина происходившего была для неё как во сне, другая запомнилась обрывками, как и причина недоверия к Калиго.

— Её кьютимарка означает Калиго. Это не могло быть её настоящим именем. В круглом зале она осталась со мной и сказала, что приведёт тебя. Не раньше, чем я начну засыпать. Её голос и то, как она двигалась, Ван. Я не могла понять сразу, почему, но её присутствие пугало. Как пугала когда-то одна наставница. Умбра. Это глупо, ведь её давно уже нет, как и остальных, — Диксди рассматривала тускло поблескивающие артефакты, привыкая к новым ощущениям. Любопытство к обновлённым предметам затмевало даже невнятное чувство голода. Ей хотелось есть, но лежащая в сумке еда не казалась достаточно... съедобной? Нет, не так. Скорее не была вкусной или даже вообще воспринимающейся как еда.

— Тогда у меня плохие новости, другая ты назвала её именно так, — вороной отхлебнул кофе и уставился в потолок. Там в ледяных арках покачивались их искажённые отражения, подсвеченные тусклым пламенем костерка. — Я уже рад тому, что ты снова тут. Ограничитель отключился, ты превратилась в нечто напугавшее всех и меня тоже. Тебя называли нулевым поколением, а ты говорила только о девяти. А эта каменная мордочка вообще предпочитает называть тебя жёсткой пони. Надеюсь, она не ляпнет такого при грифоне или драконе, у них этом может вызвать неправильные ассоциации с деликатесами.

— Нулевое поколение... о, Алая, я этого не помню, — Диксди удручённо потягивала горячий напиток, не ощущая его вкуса и бодрости. С сомнением принюхавшись, она обнаружила и изменившийся запах. Вернее его отсутствие. — А что случилось дальше и как мы оказались тут?

— Мы выбрались, а следом за нами пошла она, превратив половину подземного хода в руины, завалив арку-портал на пару сотен лет, если вообще кто-то будет тут копать, — подвёл итог повествования вороной, указав на ящерку крылом. — А тут мы потому, что выход там. За огромной толщей замёрзшей воды, напичканной подавляющими магию кусками негатора и многим чем другим с незапамятных времён, если верить вот этой жующей камни Лаэтус.

— Лаэтус говорить правда, — ящерка не сводила с Диксди взгляда, будто пытаясь найти хоть что-то от той фиолетовоокой, за которой она пошла. Её выражение мордочки менялось вслед за размышлениями, делая её то хмурой, то заинтересованной. Отблеск костра в золотистых глазах делал их зловеще огнистыми, отчего вороной пересел поближе к синей спутнице.

Демикорн внимательно изучала обновившиеся артефакты, беспокоящие её не меньше рассказа вороного. Дающие телекинез браслеты стали ровнее и лишились большинства царапин, будто их отполировали и добавили недостающие части. Даже оправа у камней прилегала к ним более плотно. Когда она встала и подошла к стене изо льда, она почувствовала изменения в поножах. Ставшие намного удобнее, артефакты с первых же шагов подтянулись, прожужжали и встали ровно по ноге. Из любопытства Диксди попробовала снять один из них, и механизм с тем же приятным жужжанием разошёлся на части, выпуская копыто. Три стальных пера сложились и уехали в выпуклый диск с внешней стороны. Вставив копыто назад, и нажав на основание, она привела поножи в действие. Щёлкнув, они плотно, но вполне удобно обжали ногу, раскрыли перья и защёлкнули замки. Сейчас древние артефакты выглядели даже лучше, чем их изображение в книгах.

— Они словно новые... удивительно. Значит, эти пазы всегда предназначались для этих пластин-перьев, а диски даже вращаются. Интересно, сколько они теперь будут держать меня на облаках с полной зарядкой, если она им ещё требуется, — Диксди шевельнула копытом и топнула по полу. Вокруг подкопытника разошлось едва заметное колечко отблеска и угасло, подняв невесомые пылинки в воздух. Синяя пони даже не ощутила удара, механизм поглотил его, слегка спружинив.

— Облачные поножи. Модель — нет данных. Произведённые изменения — замена неэффективного источника питания класса накопитель в парном артефакте низшего уровня. Замена. Элемент заменён на кинетический модуль восполнения запаса магического потенциала. Функция сохранена. Расчётное время функционирования до трёх часов. Расчётное время восполнения запаса магического потенциала... нет данных. Требуется полевое испытание кинетического модуля исходя из протокола адаптации, — гулко проговорил ограничитель, едва Диксди прикоснулась стилусом к своей обновке. Было ли в сказанном хоть что-то полезное, вороной не знал, но судя по довольной мордочке Диксди, это было приятной вестью. — В случае неисправности или невозможности артефакта адаптировать настройки под пользователя, обратитесь в центр калибровки артефактов в одном из перечисленных комплексов. Ближайший комплекс "Щит". Приятного дня, глава девятого поколения.

— Артефакт перековаться в жидкий камень. Сильная пони долго быть в жидкий камень. Артефакты стать прочнее, — проскрежетала ящерка, словно поняв не заданный вопрос вороного. Подобранный ею камень, видимо, пришёлся ей не по вкусу и, оказавшись выплюнутым, поскакал по полу в глубь туннеля. — Ритуал менять то, что иметь повреждения.

— Рог он починить видимо не смог, — едко заметил Ван, приглушив голос крылом.

— Рог часть сильная пони, не быть артефакт. Мягкий пони не понимать ритуал? Лаэтус не пытаться пояснять, как и мягкий пони не говорить, почему сильная пони стать слабый, — отозвалась ящерка, прекрасно услышав слова жеребца.

— Кто-то не пытается понять, — фыркнул он, переведя взгляд обратно на Диксди, забавляющуюся с артефактами. Она выглядела так, будто ей надавали подарков и она хотела испробовать их все. Если бы не потолок над головой, она скорее всего уже взмыла бы в небо.

— Лаэтус понимать. Время-на-бедро работать плохо. Демикорн надо помнить обе мысль, так это делать другие как она. Не помнить обе мысль, значит иметь рана или брак рода, как говорить Калиго. Она помнить своя и другая мысль, ты не помнить. Ты есть странная, так думать Лаэтус, — жующая стальной прут ящерка ткнула им в сторону Диксди и добавила. — Ты говорить — погибать и тогда проснуться каменный Страж и прийти к ящер. Я идти с тобой и не давать погибать. Тогда страж не проснуться и не прийти к ящер. Страж спать. А потом я найти много разный металл и камень мира-на-поверхность, прийти и попробовать Страж на вкус. Амергал говорить — это сильный Страж, значит, Страж быть очень вкусный, иметь много редкий камень и прочный металл в себе. Надо быть готова к сложный еда.

— Тоже мне охотница на стражей нашлась, — Ван глотнул остывшего кофе и пересел поближе к догорающему костру. Холод возвращался, и нужно было думать, как выбраться. Новые артефакты — хорошо, но даже если Диксди пнёт ими стену, скорее всего она улетит обратно к арке, а не раскрошит лёд. Да и кто знает, может давящий магию мусор подействует и на них. — Ну и много ты уже стражей съела? А то я, может, тоже буду хвалиться победами над козлоногими циклопами, проверить-то некому.

— Два, — коротко отозвалась ящерка. — Они быть глубоко в пещера под завал. Один иметь вкусный странный плоский штука от которой Лаэтус кусаться язык, неметь тело и в лапа скользить искорка, пока не пройти. На штука быть рисунок как на коридор сильных пони.

— Ты съела печать? — сказанное вырвало Диксди из увлечённого изучения артефактов. Подскочив ближе она изучающе всматривалась в ящерку, будто теперь она предстала перед нею в новом свете. — Это невозможно... и ты себя хорошо ощущала? Хотя после разрушения это всего лишь куски, несвязные обломки, их структура специально исключала остаточные заклинания, не позволяя печатям оказаться не в тех копытах.

— Амергал спросить так же, но Калиго говорить Лаэтус, когда быть одни, делать так снова. Говорить — находить круглый штука и есть. Они давать сила. Показать нужный рисунок на штука, сказать есть штука с такой рисунок Много сила — получать каменный цепочка. Не маленький, а большой цепочка. Она давать... дать... — ящерка запнулась, видимо не находя нужного слова, лишь скрежеща и щёлкая на своём языке. Переводящий кристалл в её горле не справлялся, только поблескивая внутренним светом. Бросив эту попытку, Лаэтус просто погрузила в камень когти, пока лапа не прикоснулась к скале и коротко ударила второй лапой сверху. Послышался короткий хруст и в образовавшейся воронке, полной мелких камешков и пыли, появилось небольшое одноглазое существо из камня. Покрутив тупой мордочкой, оно забегало вокруг ящерки, неуклюже уворачиваясь от препятствий в виде булыжников, Вана и Диксди. Вскоре движения замедлились и прямо на глазах неведомая штука рассыпалась на пыль и щебень, из которых состояла. — Дать это. Только больше и дольше жить. Очень маленький цепочка к памяти скала. Калиго обещать это всем ящер, не только походить на меня.

— Способность создавать послушных стражей из скалы, — выдохнула Диксди, осторожно потрогав кучку камешков кончиком копыта. — Не уверена, что это возможно с любыми печатями, но с вставленными в каменных стражей вполне. Как удивительно...

Поняла ли каменная ящерка сказанное до конца, или тонкие интонации остались для неё пустым звуком, но Лаэтус расплылась в улыбке, как старательная ученица, получившая похвалу за успехи. Обнажившиеся клычки тускло сверкнули в свете догорающего костерка.

— Удивительным будет найти способ выйти отсюда. Кусков вагонетки хватит всего на пару костров, а потом мы начнём мёрзнуть, — Ван не до конца понимал, что именно в этом оказалось занимательным для синей пони. За его спиной солнце скрылось за облаками, и ледяная преграда заметно потемнела. Кроме дерева у них заканчивалась и еда.

---

Фейри Мираж вернулась домой уже под вечер, когда на листве вокруг дома загорались едва различимые огоньки светлячков, а Флэйм сходил с ума от скуки и безделья. Первую половину дня провозившись со своими ощущениями магии, он понял, что эффект от настойки имеет свойство выветриваться, и пускать колечки огня, сложив губы бантиком, больше не получается. Впрочем, необузданное желание что-то запалить также утихло, спрятавшись где-то в глубине, а значит вернуться назад было безопасно. Для дома. Закусывая поджаренной прямо в объятьях телекинеза булочкой не первой свежести и запивая её сидром, кажущимся простым соком, он сразу услышал стук двери и усталый вздох, когда что-то звякнувшее и тяжёлое опустилось на пол.

Вошедшая в дом пони принюхалась к запаху горелого и обеспокоено вбежала в комнату, чуть не столкнувшись лбом с магом. Сидр качнулся в мутном стакане, плавающем над полом, и радостно выплеснулся на её мордочку, превращая гриву в мокрые пряди, терпко отдающие яблоками.

— Я уж думала, ты спалил дом. Была удивлена, что он ещё цел, — вытирая мордочку копытом, проговорила она.

— Ты плоховато обо мне думаешь, — возразил Флэйм, помогая ей высушиться потоком тёплого воздуха, срывающегося с охваченного пламенем рога. — И ты не первая, что исключением тебя не делает, уж поверь. Ты пришла позже... снова волки?

— Пришлось задержаться, у моих постоянных покупателей было немало дел, да и моя просьба потребовала чуть больше времени, — заметив непонимающий взгляд мага, она кивнула в сторону небольшого ящика с лямками и прочно закрытой крышкой. Сверху на дереве выжгли какую-то эмблему, но Фэйм разбирался в них так же хорошо, как в родословной большинства родовых стойл. Точнее, вообще не разбирался. — Ты собираешься уйти? Самочувствие улучшилось?

— Читаешь мои мысли, — Флэйм чуть не добавил "сестрёнка", но вовремя опомнился. — Не хочу ненароком спалить такой уютный домик. Куча дерева и моя магия — не лучшее сочетание. А после настойки из синих цветочков не хочу открыть глаза и обнаружить себя на пепелище.

— Тогда возьми с собой это и походные сумки. И... накидку брата. Ты и так выделяешься, а в городе сейчас единороги Ордена пополняют припасы, — Мираж показала на накидку, прицепленную к крюку в стене, и потрёпанную сумку. Была ли в её глазах грусть или Флэйму это только показалось, но он благодарно кивнул. Сумки оказались не слишком удобными, хуже них был только ящик, в котором что-то булькало и позвякивало. — Это на крайний случай.

— Ещё немного и я поверю, что ты не просто так ко мне добра, — пытаясь разогнать тоскливое настроение, проговорил он, набросив на себя накидку, чуть волочащуюся по полу. Видимо её брат был внушительного роста. — А что магам вдруг понадобилось тут? Ведь если бы искали меня, ты явно не вела бы себя так спокойно или за это короткое время я тебя не так хорошо узнал?

— Льстец. Нет, они постоянно закупаются тут обработанными кристаллами, в городе живёт несколько мастеров, предпочитающих уединение во всех смыслах. Это помогает делать действительно удивительные вещи, — рассмеялась пони, разбирая прочные бумажные пакеты.

— Поэтому ты живёшь на отшибе, занимаясь зельями? — Флэйм не сразу заметил, как она замерла, опустив копыто, так и не достав что-то из поклажи. — О, я не хотел тебя сравнивать с... ладно я сначала говорю, потом думаю.

— Ничего. Видимо все, кому достался огонёк вместо мозгов примерно одинаково поступают, — кисло парировала пони и, стряхнув с себя мрачность, вернула себе натянутую улыбку, покачивая яблоком в копыте. — Это дом брата. В какой-то мере память. Вот и всё. Да и тащиться из города в лес ради трав и ягод с корешками, а потом обратно не лучший вариант.

— Тоже любил лес? — единорог не увернулся. Яблоко, метившее ему в лоб, насадилось на рог и капало ему на нос соком. Чуть ниже и Флэйм бы заработал фингал. Уклонение получилось отличным, а вот контроль магии заметно хуже, предоставив ему бесценную информацию о его способностях держать пламя под контролем, пока от его тела не требуется резких движений. Слабое место, как сказала бы не к месту всплывшая в памяти мисс Бранч. Пропади она пропадом заодно со своей магией корней. Насаженный фрукт сморщился и запёкся, покрывшись хрустящей корочкой, став отличной добавкой к булке. Благодарно кивнув , ему удалось добиться искренней улыбки Мираж. — Печёного яблочка?

— Нет, спасибо. Надеюсь, мой дом не разделит судьбу тех древесных волков и этого яблока, — фыркнула она, поднимая сумки с едой. — Когда в следующий раз тебя напичкают чем попало, ты знаешь где меня найти, но в доме даже не появляйся.

— Ха-ха, отлично сказано. Обращайся, если будут проблемы с ожившими брёвнами, — единорог собрался, проверяя увесистую сумку и привыкая к весу ящика. Лямки были не самые удобные, но желать другого в его положении не было смысла.

Оставив за собой открытую дверь маг зашагал в сторону, где виднелись крыши городка. Смотрела ли она ему в след было не важно. Он не хотел оборачиваться, иначе там, на пороге, в плавающем тумане от "ядовитой шутки", он снова увидел бы сестру. Домик уже скрылся из виду, и он, остановившись у развилки, осторожно открыл ящик. Разделённые тонкими дощечками, там стояли плотно закупоренные бутылочки. Выудив оттуда одну, маг принюхался. Знакомый запах горючей настойки. Чуть крепче первой, если он верно судил по аромату. — Какой милый презент... пожалуй, когда буду тут снова, нужно будет зайти и поблагодарить. Если конечно мне настолько повезёт вернуться.

Поросшая травой дорога свернула вбок от покосившегося указателя и затем нырнула вниз, катясь с пригорка в сторону ветхого деревянного мостика через давно пересохшую и заросшую речку. Огоньки города становились всё ближе. Перед глазами скользнула розовая нить, уходящая в гладкую и твёрдую поверхность. С тихим звоном по ней скользнула трещина и застыла на середине. Ему нужно было знать больше, а значит, нужен тот розовый осколок или кто-то знающий о нём. Единорог на миг прикрыл глаза, вспоминая ощущение от камня. Выбора особого не было. Добраться до города, а оттуда — куда-то, где новости разлетаются достаточно быстро, а его внешность не будет привлекать к себе внимания.

Маг вошёл в город под звук собирающихся лавок и шелест убираемых корзин. Ставни ларьков, построенных прямо в нишах домов, где жили их владельцы, со скрипом запирались и защёлкивались на прочные засовы. Не то чтобы жители опасались чего-то. Присмотревшись, можно было заметить тусклый свет от замкнувшихся узоров на дереве, с крошечными кристаллами по углам рам. Заклинание, сохраняющее еду свежей на чуть больший срок, мерцало почти у каждой лавочки. Единорог усмехнулся. Городок казался простым лишь на первый взгляд. Среди жителей попадались и грифоны, бросавшие на него полные любопытства взгляды, присущие этим имеющим орлиное зрение покорителям гор. За углом минотавр доказывал что-то худощавому пони, решительно не соглашающемуся с предложением. Видимо спор шёл не в пользу быкоголового и тот раздражённо топал копытом.

Два единорога упорно пошли следом за Флэймом, едва он пересёк невидимую черту. Проверяя свою догадку, у дома с плющом маг свернул под арку. В небольшом внутреннем дворике, где очутился маг, стоял фонтанчик с застывшей в танце пегасочкой, державшей два веера. С них в довольно старую и успевшую зарасти листвой чашу падали вялые струйки чистой воды. Сделав несколько глотков и вытерев мордочку копытом, Флэйм оглянулся. Единороги или отстали или решили подождать, пока он выйдет обратно. Озорно улыбнувшись, он попробовал открыть одну из решётчатых калиток. Память редко ему изменяла, и похожие дома всегда имели проходной подвал для всякой снеди и напитков. Та скрипнула, но осталась запертой. Отыскав среди оставшихся дверцу с хлипкой щеколдой, он сломал её и спустился по ведущей в погреб лестнице.

Предчувствие не обмануло — разделённое арками приземистое хранилище бочек, ящиков с сухофруктами и вязанками сена, отдающее сухой прохладой, тянулось под домом, разветвляясь на короткие лесенки, позволяющие жильцам в любой момент спуститься за провиантом или просто сложенными вещами. Споткнувшись в полутьме о какой-то погнутый торшер, маг тихо помянул Дискорда и зажёг новый магический шарик света взамен потухшего.

Где-то наверху и чуть позади раздался едва слышный перезвон и голоса.

— Чем могу быть полезен? — дребезжащий голос старого пони донёсся до ушей Флэйма. — Заказы на огранку кристаллов принимаю завтра... всё завтра...

Что его спросили, Флэйм не расслышал, поспешив добраться до выхода. Провозившись с заклинившей дверью, он очутился на улице. Мираж была права насчёт магов Ордена в городе, но выбраться из него он мог только добравшись до торгового обоза. Идти пешком до следующего города, даже не понимая, где он собственно находится, ему совсем не улыбалось. Едва не шагнув из переулка, он замер, услышав голоса.

— Или эта штука требует проверки или я ничего не понимаю, — раздался хриплый, чуть запыхавшийся голос.

— Всплеск магии? Возможно, мы слишком долго её таскаем с собой. Всё таки это довольно грубая уменьшенная копия. Орден никогда не даст нам один из оригинальных уловителей магической эманации, — кисло возразил его напарник.

— А группе, отправившейся в Кристальную Империю, его дали, — с нотками зависти проговорил первый.

— Сравнил тоже, городок на краю леса и Кристальную, радуйся тому, что дали, — фыркнул обладатель второго голоса и вдруг, присвистнув, добавил. — Смотри, опять мигает. Сильный источник и где-то недалеко. Может нам повезёт его отыскать?

— Плюнь, завтра мы уже уезжаем, нет смысла находить причину застрять тут ещё на неделю. Два дня назад этот шарик тоже показывал "сильный источник", в итоге помнишь что было? — шорох возни смешался с гулким стуком копыт по мостовой. Небольшое эхо создавало ощущение, будто говорящие шли совсем рядом. Флэйм прижался к груде ящиков, благодаря Мираж за неприметную на фоне брошенного скарба накидку.

— Кусок кристалла на дне колодца со времен, когда тут ещё драконы летали... ты мне долго припоминать это будешь? — голос зазвучал тоскливо и в конце фразы раздался звук пнутой копытом банки. — Ты его хоть запаковал по всем правилам? Не хватало его ещё разбить по пути в Кантерлот. Путь не слишком близкий.

— О да, ведь это я чуть не утонул, промок, выглядел как болотное чудовище и пахну так же до сих пор, а тебя волнует целость этой древней штуки. Местный мастер, между прочим, вообще ничего про неё не сказал. — едко заметил первый. Их голоса стихли, и огненный маг осторожно высунулся из-за укрытия. Два единорога были теми, кто шёл за ним. Вскоре их нагнал небольшой обоз, набитый ящиками и мешками. Пузатая бочка торчала из-под них, поблескивая стальными обручами. — Всё закупили? Тогда отправляемся завтра с утра...

Дождавшись, пока маги Ордена скроются в проулке, Флэйм быстрым шагом направился в противоположную сторону.

Запряжённая в повозку диковинная птица с загнутым вниз клювом и туповатым выражением морды топталась на месте. Рывками поворачивая голову, она то рассматривала приоткрытую калитку, откуда земнопони таскал продолговатые ящики, то принималась чистить короткие крылышки, пригодные для манёвров, но уж точно не для полётов. Курьерский бегун заметил мага и коротко каркнув, качнул оперением на хвосте.

— Тихо, тихо, ну кто там ещё идет? Я уже отправляюсь, чего тебе? — земнопони, жующий тонкий прутик с кисточкой высушенных листиков на конце окинул взглядом мага.

— Подбросить до городка с железной дорогой и поездом идущим в... не важно куда, — проговорил Флэм, не поднимая капюшона.

— А, из магов этих? Отстал что ли или послали куда? — продолжая жевать кончик прутика, пони сбросил в повозку ещё один ящик и прикрыл бортик, защёлкнув боковые упоры. — Ну, подвести могу, только это битов стоить будет...

— Услугой за услугу не выйдет? — пожалев о потере кошелька, единорог поправил сползающую лямку сумки.

— Не-а, — покачал головой пони, карабкаясь на место кучера. Усевшись поудобнее он принялся деловито привязывать к верёвке початок кукурузы и продевать свободный конец через кольца на удочке, наклонно торчащей над головой дурашливо каркающей птицы. Учуяв висящую над головой еду, курьерский бегун стал нетерпеливо подпрыгивать, пытаясь его достать.

— А менее жадные до битов курьеры тут есть? — чувствуя, что медленно закипает, процедил Флэйм Блот. Магия внутри него булькнула, попросившись наружу, и кончик прутика земнопони вдруг выплюнул облачко дыма и затлел красноватой точкой.

— Эээ, нас это, магией не удивишь, — достав прутик изо рта и потушив огонёк о деревянный борт повозки, пони цыкнул на дёрнувшуюся от запаха дыма птицу. — Ладно, раз такой горячий, подброшу до одного городка. По пути будет, а потом ты своим ходом давай. Совсем уже маги обнаглели... сначала им редис в кредит давай, теперь подвози задаром, — разорялся пони, пока Флэйм взбирался по короткой лесенке. Очутившись под прочным тканевым навесом, он прислонился спиной к деревянной перегородке, уперевшись копытами в ящик. В повозке пахло сеном, смолой и какой-то терпкой зеленью, пробудив у единорога аппетит. Пошуршав в сумке и отыскав среди прочего свежее яблоко, он откусил сразу половину, тихо застонав, когда слегка свело челюсти. Переждав это ощущение, он медленно разжевал сочную мякоть.

— Ты сказал магией не удивить, это что ж за город такой? — наконец спросил маг, когда очертания города стали пропадать в дымке.

— Впервые тут? Из новых, небось. Каждый месяц присылают кого-то, будто у них сюда экскурсии, эх. Драконий Коготь это, не слыхал разве? Эт тут нашли кучу костей громадного дракона с сотни три лет назад, а под ними самоцветов множество и разных. Ну, так часть мастеров их шлифующих да в красивые оправы сующих тут и поселилась. К кладу ближе и от городской суеты подальше. Так городок и возник. Все сюда приезжают и ваши тоже. Одни за самоцветами, другие кости эти посмотреть. Хотя чего на них смотреть — огромные просто да на себе часть земли держат, будто свод пещеры, чудо, как про них диамантовые псы не пронюхали. Ну, или еды закупить. Ты местный редис видел? Явно не видел, иначе бы не молчал, — охотно трепался пони, покрикивая на бегущую плавными толчками птицу. Повозка дёргалась следом, но привыкшему пони это было безразлично, чего нельзя было сказать о пожалевшем о своём выборе транспорта маге. В промежутках, когда птица держала шаг ровнее, он прикидывал расстояния и ломал голову, как ему удалось очутиться так далеко от Гринлифа. — Вот там в бочке редис лежит, хочешь, попробуй, а то не дело, побывал в нашем городке, а редиса не пробовал. Да там в Кантерлоте скажи, мол, был и пробовал, редис хороший. Скажешь ведь?

— Как только доберусь, — буркнул маг, ощутив, как очередной рывок повозки заставил яблоко подступить к самому горлу. Осторожно выглянув в боковое окошко — прореху в ткани, обшитую грубой верёвкой, он чуть не позеленел от вида несущейся рядом обочины с редкими кустиками и стоящими кое-как столбами с цифрами. Каменистая дорога сменилась на землистую и пыльную. Трясти стало меньше. Курьерский бегун тянул повозку, вытянув вперёд шею, и время от времени раскрывал крылья, когда было нужно свернуть. Хвостовое оперение дёргалось и качалось, создавая безумную пляску из жёлтых, зеленоватых и синих продолговатых пятен.

Едва не надышавшись пылью, Флэйм уселся обратно. В небольшой бочке действительно лежал терпко пахнущий редис. Выбрав два корня, он положил их в сумку. Раз предложили попробовать, отказываться явно не стоило. Особенно пока тебя принимают за мага Ордена.

---

— Лаэтус уже говорить, нет выход, если не брать Лаэтус вместе, — оскалившись в улыбке, непривычной для этой каменной мордашки, ящерка удобно устроилась у оттаявшего валуна.

— Твой переводящий язык камень плохо работает или я действительно тебя не понимаю. Ты собираешься копать туннель? — вороной недоверчиво оценил лапы рептилии, но та отрицательно покачала головой. — Нет. Телепортируешь нас? Или скажешь, чтобы стена разошлась? Я, пожалуй, вообще уже ничему не смогу удивляться первую неделю или две.

Про себя вороной подумал, что первые пару недель он будет засыпать с трудом, особенно когда перед глазами вновь появится Диксди в состоянии нулевого поколения, с полыхающими глазами и жутким голосом, будто весь мир для неё невесомая пыль. Он невольно вздрогнул, но с неохотой признавал, что не стань Диксди нулевой, возможно, своды подземного мира стали бы его пристанищем до конца аликорнских дней. То есть навсегда. Ящерка недоумевающее глядела на него и лишь на предположении о расходящейся стене довольно закивала головой, прощёлкав что-то маловразумительное. Махнув на неё копытом, вороной пошёл к своим сумкам, когда позади раздался голос каменного существа с непривычно издевательской ноткой.

— Мягкий пони иметь знания и сила, как он говорить и не иметь возможность убрать лёд? — Лаэтус подобралась, будто собиралась разбежаться с места и взять лёд на таран. — Копать, нет. Убирать стена из застывший вода — да. Не прикасаться к мокрый вода. Каменный шкурка от вода зеленеть мох. Мох это гадко.

Скала под копытамм плавно дрогнула. Краем глаза Ван заметил появившуюся из пола колонну с глубоко уходящим внутрь жерлом. Камень наслаивался пластинками, подчиняясь вжатым в скалу лапам, становился толще и массивнее. Ящерка оставалась позади, задавая угол наклона этой неведомой штуки, и кристаллы на её запястьях и локтях загорелись сиреневым светом. Вместе с этим жеребец ощутил странное, словно весь туннель стал расплываться перед его глазами и подрагивать. Контуры всего окружающего его затрепетали и вспыхнули тем же оттенком, что и камни ящерки.

— Ван! В сторону!! — прочное кожаное крыло накрыло вороного, будто тяжёлое и плотное покрывало чуть раньше жуткого грохота. В ушах зазвенело, и зубы непроизвольно щёлкнули, когда его откинуло на груду камней. Сквозь треск осыпающихся камней и проходящую глухоту слышался вой ветра. Свежий, морозный воздух коснулся мордочки. Над ним, прорываясь через пляшущие звуки, пробился голос Диксди. — Ты могла его ранить!

— Мягкотелый не понимать Лаэтус. Лаэтус не копать ящер, я не из "копать руда", я... — послышалось долгое щёлкающее слово, которое Ван не понял. Впрочем, вслед за ним, певучим, но от этого не менее рассерженным тоном раздался голос Диксди, использовавшей язык своего народа. Крыло поднялось, и он увидел перед собой каменную мордашку с пристально смотрящими на него золотыми глазами. Они показались ему двумя стальными бусинами, холодно изучающими его из обрамлённых более мелкими чешуйками гранитных впадин. И даже сейчас она казалась намного изящнее жуткой морды Амергала.

— Лаэтус! Это грубо, — синяя пони проговорила отчётливее. Она стояла рядом, стряхивая мелкие камешки с крыльев и выковыривая из гривы щепки. — Извинись! Откуда нам знать ваши различия?

Собирающаяся возразить ящерка застыла с приоткрытой пастью, вяло шлёпнула хвостом и направилась туда, где была непроходимая стена льда. Ключевое слово в этом — "была". В некогда пропускающей только свет стене из замёрзшей воды пролегал круглый, чуть расходящийся к выходу туннель. Покрытые волнами стенки постепенно промерзали, делая ребристый пол вновь скользким и твёрдым. Застывшие во льду куски брёвен и рельс вырвало или погнуло, сейчас они торчали из стен прохода острыми зубцами. К копыту Диксди выкатилось измятое колесо вагонетки и упало с тусклым стальным стуком. Вороной, сглотнув, перевёл взгляд назад, где возле упавшей на пол колонны с растрескавшимся и почерневшим жерлом стояла Лаэтус, потирая лапки. Приняв жест за проявление удовольствия, Ван не сразу понял свою ошибку. На деле она пыталась унять дрожь от отдачи. С лап плавно осыпались повреждённые чешуйки, а позади колонны едва виднелся короткий след. Царапины от когтей, не давших ей улететь вглубь прохода. Над треснувшим жерлом струилась полупрозрачная нить пыли.

— Я... это... и часто ты такое делаешь? — удивившись, как отвратительно звучит его собственный голос, слегка приглушённый и при этом дребезжащий, спросил Ван.

— Лаэтус никогда так не делать. Лаэтус теперь голодна и... — не вдаваясь в детали каменная рептилия подобрала колесо, будто оно ничего не весило и, откусывая от него куски направилась к выходу. Клыки медленно, но верно прорезали металл, с хрустом исчезающий в тёмной глотке. — Если мягкотелый не понимать различия, мягкотелый всегда уметь спросить...

Подёргивающий ушком вороной, бросив на неё взгляд и подхватив сумки, отправился за ящеркой. Спрятав пустые фляги, Диксди зашагала следом за ним. Рептилия не врала насчёт выхода. Способ был грубый, но то, как он был исполнен, заинтересовало демикорна. Когда каменное жерло наполнилось внутренним светом и расчертилось короткими разрядами, "око-часы" словно взбесились, выводя предупреждающие знаки один за другим. Хуже того, часть из них была ей знакома, и помечалась как последние данные "режима сна", обязательные к просмотру. События связанные с нею, пока она спала и мир вновь плавал в фиолетовом тумане. В этом свете внутри жерла Диксди припоминалось и что-то ещё. Нечто настораживающее и заставляющее чувствовать беспокойство. Именно это чутьё рывком бросило её вбок, едва вороной оказался в отблесках света. Это же чутьё побудило её оттащить его в сторону, укрыв крылом. А потом смесь каменных обломков, внезапно ставшая бордового, переходящего в оранжевый, оттенка, обрушилась на лёд, проплавляя его, раскалывая и оставляя вокруг отверстия паутину из глубоко уходящих трещин, мгновенно сделавших ледяную преграду матово белой. Она видела похожее, но когда и где, не могла вспомнить. Решив разобраться с этим позже, Диксди бодро зашагала следом. Они покидали горы, и впервые она ощущала, будто нечто тянет её вперёд, в путь к чему-то давно её ждущему.

Выход из гор встретил её свежим и довольно прохладным ветерком. После туннеля, полного запаха гари от костра, это было приятно. Привыкнув к свету, Диксди заметила вороного стоящим у чудом сохранившегося барьера, ограждающего просторную каменную площадку с ведущими вниз ступенями и замершую неподалёку, словно статуя, ящерку. Та прикрывала глаза лапами, пытаясь смотреть через полупрозрачные когти. Подземной жительнице свет был в новинку, но синяя пони прекрасно её понимала, жмуря отвыкшие от дневного света янтарные глазки.

Сквозь белую завесу постепенно проявлялся их дальнейший путь — уходящие вниз ступени с небольшими плитами и темнеющий чуть дальше мост.

Древнее строение, переброшенное через глубокий провал с почти отвесными, обледеневшими и покрытыми сосульками выступами, синеватым силуэтом виднелось вдали.

Диксди спускалась по лестнице, развернув перед мордочкой одну из вынутых из сумки карт. Место, где они очутились, было незнакомым. От знаков или хоть каких-то ориентиров не осталось и намёка, а щедро рассыпанные куски укреплений тонули в снегу или очутились под более мелкими обломками. Это мог быть и один из перевалов или часть горных селений, брошенных во времена холодов вендиго. Чудом уцелевшие арки казались рёбрами огромного чудовища, и прозрачные сосульки только добавляли ощущения, будто они проходят через многочисленные пасти. Ящерка не особо радовалась снегу. Оставляя глубокие следы и колею от хвоста, она старательно выбирала места, где снега было как можно меньше. Если такое вообще было возможно в месте, где он был везде. Иногда вороной спрашивал что-то у Лаэтус, но та отвечала запутанно или вовсе молчала, будто не понимала вопроса. Уцепив из разговора фразу Вана, Диксди прислушалась.

— Все кто приходить во владения мой народ знать это... — прохрустела каменная рептилия, перепрыгнув сугроб и приземлившись на плоский кусок плиты — уцелевшую часть площадки, где обычно делали паузы между подъёмом и спуском по лестнице. — Много по много лет никто не проходить через арка с жидкий темнота. Кроме ящер, идущий наружу.

— Настолько давно, что встретили вы демикорна явно без нужного радушия. Что-то мне не показалось это частью приветствия, когда ваш каменный гигант цапнул Диксди за шею, — заметил вороной, и от его слов Диксди невольно дотронулась до горла копытом.

— Ван прав, я проговорила приветственную речь так, как это было записано в свитках, и всё же на миг мне показалось, будто я прочитала их не так, — добавила она, взглянув в сторону ящерки с ожиданием объяснений.

— Вы войти через давно забытый арка. У самая граница... Встретить главный по охрана то место. Ящер Фервенс. Он проверять, не тебя, а то чем ты быть, — ящерка заметила ржавый кусок цепи, плавно покачивающийся на вбитом в колонну кольце, и шагнула к нему. Старые звенья сопротивлялись не особо долго, но всё же заставили ящерку повозиться, прежде чем кольцо накренилось и выпало из колонны заодно с покрытым резьбой штырьком.

— Не понимаю, — растерянно проговорила синяя пони. — Как я могу не быть собой?

— В скалах жить хитрый чёрный тварь. Тварь, который принимать другой образ. Не чёрный с рогом, другой. Уметь жить на грани магии, становиться по повадке и слова как кто-то другой. Замирать и быть в темнота почти не видимым. Ты быть демикорн, не чёрный тварь, Фервенс сильно удивляться и пропускать. У ящер давно не быть демикорн. Со дня как Калиго прийти. Правда, потом он получать по морда, от Хранитель Скал. Все уйти вместе с ты... тобой, а он не остановить, особенно его, — ящерка кивнула в сторону Вана и откусила кусок от своей находки, тотчас выплюнув, выдыхая в морозный воздух облачко ржавой пыли. Цепь улетела в сугроб и провалилась под снег. — Невкусный металл, слишком старый, долго лежать среди вода и снег.

— Подожди, ты уверена? Это не могли быть чейнджлинги? — вороной поравнялся с ящеркой. В его голосе пробились нотки волнения. — В горах разве есть существа, способные принять другой облик?

— Лаэтус не знать, что такое "чей-нидж-лин-ги", не слышать такое слово раньше, — покрутила головой рептилия. Соскользнув с обледеневшей ступени, она вцепилась когтями в колонну, оставив на ней заметные следы. С поддерживаемой колонной арки сорвалось несколько сосулек и со стеклянным звоном упало вниз. — Эти бродить в заброшенный ход. Быть рядом и всегда уходить, если ты их видеть. Иногда они принимать другой вид. Старшие говорить они приходить иногда как мягкие пони, говорить то, что знать только живущие на поверхность и некоторый ящер. А потом они становиться... другими и пропадать. Когда все арки с жидкая тьма внутри закрыть, ящер ходить и проверять. Так Фервенс найти ты и сильная пони.

— В твоих записях случайно нет ничего о таких... Эй, ты в порядке? — Ван осёкся, заметив, как сбилась с шага Диксди, будто слова заставили её погрузиться в мысли. Вороной готов был поспорить, что слова ящерки не были пустым звуком для его спутницы. Его окрик выдернул синюю пони из размышлений, и она удивлённо посмотрела в сторону жеребца, успокаивающе махнув ему копытом. Обрывком сна перед нею возникли ряды с круглыми стеклянными сферами, с металлической полосой сбоку и чем-то похожим на замок. Они стояли в стенах, скреплённые полосками металла, некоторые пустые, но в других... Сколько не пыталась, Диксди не могла вспомнить увиденное. В тот самый миг, когда её глаза привыкали к темноте, крыло, появляющееся сбоку, перекрывало ей обзор и мягко подталкивало прочь от покрытых пылью резервуаров.

— Игнеус расскажет тебе об этом, когда придёт время. А сейчас чтобы я не видела тебя в этих местах, — грубовато прозвучал хриплый голос из прошлого. За ней захлопнулась стальная дверь и воспоминания выпустили её в реальность, где под копытами хрустел снежок и холодный воздух покусывал ушки. Впереди блеснули камни, и Диксди с интересом решила рассмотреть их поближе.

— Лаэтус... на тебе ведь не только самоцветы. Я вижу несколько камней негаторов магии, как это возможно? Они же распадаются, оказываясь на поверхности, — сменив тему, Диксди разглядывала спину идущей впереди ящерки. Среди крупных каменных чешуек, в выемках виднелась пара чёрных, уже хорошо знакомых кристаллов и чуть вытянутый, расположенный между первыми двумя, желтоватый негатор, похожий на ссыпавшийся с груди Вана. Обманчиво хрупкие грани тускло переливались на свету, загораясь внутренним светом и вновь угасая. — Зачем они тебе?

— Сильная пони не понимать? Когда к ящер приходить маг от Чёрный Единорог, ящер попадать в магия. Камень убирать магия, давать ящер воин уйти, полагаться на тело и сила. Сохранять жизнь... — внезапно в золотистых глазках сверкнул странный блеск, когда Лаэтус обернулась туда, откуда они шли. — Калиго делать так, чтобы такой камень расти в Лаэтус. Лаэтус быть маленькая, выйти из яйцо. Много потерять мысль, а потом стать... прочность. Лаэтус уметь растить камень в себе. Если камень ломаться, растить новый. Но надо есть другой камень и металл. Хороший камень и металл. Они делать Лаэтус прочность. Калиго обещать и сделать. Поэтому Калиго быть Королева ящер и стоять рядом с Амергал, как Хранитель Скал.

— Она не просто иммунна к магии, но ещё и будет становиться сильнее, поедая встречающуюся по пути руду? Просто чудесно! Это меня очень радует. Если вдруг на нас скастуют заклинание, мы можем смело сунуть её под него и сбежать, — воскликнул вороной и дёрнул крылом, едва не уронив свои сумки. Кажущаяся бесконечной лестница несколько раз разветвлялась, отходя покосившимися ступенями в сторону от небольших площадок, редко когда огороженных вменяемыми перилами. Даже там, где они были, жеребец не рискнул бы прислониться к ним.

— Слабый пони говорить странный слова, Лаэтус не надо совать ни под что, — внезапное веселье вороного слегка сбило ящерку с толку и она сбавила шаг, чтобы оказаться ближе к янтарноокой демикорну. Та слегка улыбалась. Фраза Вана не была лишена смысла. Непонятно как ящерка контролировала, сама того не зная, весьма неприятную вещь, но за всё время ни артефакты, ни другие предметы в сумке Диксди не потеряли своих свойств. Быть может, нужен более тесный контакт. Диксди задумчиво оглядела сумку. Ничего из лежащего там не годилось для проверки. Вместо этого под копыто попался черновой набросок письма, написанного ею в стоянке хаски. Бегло прочитав первые строчки, синяя пони обеспокоено подбежала к вороному.

— О, Алая! Принцесса Селестия уже получила письмо! Что если она поняла его не так? Я даже не знаю, сколько дней прошло... или знаю... — неуверенно она щёлкнула хвостом по ограничителю и вслушалась в певучие инитиумнарские слова. Видимо артефакт тоже выдал не совсем тот ответ, который она ожидала услышать. На её мордашке появилось удивлённое выражение, плавно переходящее в недоумевающее. В это же время позади раздалось пощелкивание, складывающееся в слова.

— Почему демикорн с другой глаза переживать и упоминать Горящую Крыльями? Селестия не быть сильная пони когда приходить к ящер. Нет пони, быть сильнее демикорн. Демикорн сильная пони и жёсткая пони. Сильная пони с другой глаза не переживать, — уверенная в своих словах заявила ящерка, осторожно обойдя залитый льдом кусок лестницы. Чёрный аликорн ей не нравился. Он заметно вернул себе уверенности, очутившись на поверхности, в сравнении с тем, как вёл себя в подземных коридорах. Ящерка следила за его движениями и действиями, никак не понимая, почему он ведёт рядом с изменившейся сильной пони так, будто способен служить защитой. Это казалось ей глупым. Во владениях ящеров его приняли за Пепельную Тень и это имя всегда пугало вылупившихся недавно ящеров. В идущем впереди жеребце не было ничего из того, что Лаэтус слышала от старших или от Амергала. Королева единственная, кто говорила странно, упоминая похожего на Вана жеребца. Интонации тёмной были сложными, будто она ненавидела и при этом отчаянно хотела его присутствия. Оба. Хранитель и Королева не давали понимания, как именно относиться к легенде среди подземного народа. Чёрный круп не был легендой. В глазах ящерки он был мягким пони и его роль по прежнему оставалась загадкой. Как и то, почему сильная пони, называемая им Диксди, убрала его в сторону. Ведь если он силён, ему ничего не стоило увернуться от залпа её...

Лаэтус внезапно поняла, она не успела придумать название своему умению. Сухо и щёлкающе засмеявшись, она прибавила шагу, чтобы не отстать от остальных.

— Принцесса Селестия — аликорн, поднимающая своей магией дневное светило, — наставляюще, и напустив на себя немного важности, ответил за Диксди жеребец, не упустивший из внимания явное недоверие к его словам у ящерки. Та смотрела на него так, будто изучала. С увязавшейся следом ящеркой их путешествие начинало казаться ему менее простой задачей. Вороной шагал за синей пони, сверяющейся с картой, и думал о том, как сделать путь легче. Ростом Лаэтус была выше песчаных ящеров, пусть и ненамного. Двигалась она тоже иначе, но несведущий об этом народе из пустоши не обратит особого внимания. Встретиться тут с кем-то из пустоши — слишком мало шансов. Растущие из тела камни — вот что могло привлечь внимание. Сияющие самоцветы и торчащие грани кристаллов сделают её предметом пристальных взглядов, едва они войдут в первый же городок. Пойдут слухи, и Орден заявится тут же. Значит, возвращение в Кантерлот придётся совершить другим маршрутом, возможно для начала уехав куда-то подальше. Опыт путешествий вороного подкидывал ему одну идею за другой, но часть из них была невозможна в принципе. Другая разбивалась о непредсказуемость самой ящерки. Её выходки будут проблемой, но верного решения у Вана не было.

Впереди показался мост, перекинутый через глубокое ущелье. Он начинался у двух покосившихся башен, не первое столетие борющихся за право стоять на самом краю обрыва. Еще две виднелись на его середине и последние на другом конце. Хотя в середине уцелевшей казалась всего одна из округлых башенок, ощерившаяся выехавшими из стен брёвнами и тёмная от следов пожара. Массивные ворота лежали на земле, давно покрывшись травой, выросшей посреди железной решётки. Всё, что осталось от некогда прочных деревянных балок, скреплённых между собой коваными полосами, торчало едва различимое под ковром из синеватого мха. Сразу за башнями начинался выложенный плитами мост.

Каменные арки, теряющиеся в плещущемся внизу полумраке, поддерживали огромную, и при этом ощущающуюся ветхой и ненадёжной, конструкцию. Низкие каменные бортики по обеим сторонам отвалились, зияя прорехами. Со стороны казалось, будто переправу с разных сторон понаоткусывали, оставляя шатающиеся камни в пазах, готовыми выпасть, едва удерживающий их лёд растает. Осторожно посмотрев вниз, Ван с удивлением заметил, что мост на деле был вырублен из целого куска скалы. Её словно уронили поперёк расщелины, обтесав до нужной формы и укрепив сложенными из крупных камней арками. Плиты, скорее всего в далёком прошлом, были покрыты узором, сейчас совершенно неразличимым в покрывающих их трещинах. Поделённый на две части расставленными через равное расстояние чашами, мост был достаточной ширины, чтобы позволить идти бок о бок сразу нескольким десяткам пони. Отыскавшая в чашах тусклые осколки кристаллов ящерка сразу же ими захрустела, задумчиво рассматривая темнеющие впереди башни.

Кроме этого по бокам стояли статуи. Похожие друг на друга, с грустью на мордочках, высеченные из камня аликорны смотрели на идущих мимо путников своими перламутровыми глазами. Не у всех из них они сохранились, оставив после себя пустые пазы, обрамлённые сетью трещин. Статуям недоставало и крыльев, обвалившихся под собственным весом во время особо сильных метелей или части рога. От некоторых остались только постаменты, сохранившие обломки в форме наподковников и части ног. С укором Диксди смотрела, как ящерка без всякого уважения к прошлому отправила в пасть один из кусков статуи. Тот ей по вкусу не пришёлся и был выплюнут в ущелье. Больше Лаэтус не пыталась пробовать изваяния на вкус, довольствуясь тем, что валялось под лапами.

— Наверное тут было когда-то красиво, но на карте этого места нет, — сказала Диксди, входя в тень от башен. Основанием они уходили в ущелье, упираясь на скалистый гребень, а их зубчатая верхняя часть осыпалась и выглядела как оплавленный край свечи. Окна давно лишились ставен и теперь поблескивали сосульками. Прикрытые снегом ступеньки вели внутрь через распахнутую дверь, и там, как и снаружи, царило запустение. — Это может быть переправой, но она должна быть намного левее. И для переправы мост слишком... большой.

— Не могу не согласиться, — отозвался вороной, пропустив вторую часть её фразы. Он зачарованно разглядывал каменные фигуры, гадая причину, почему их расположили на мосту. — Интересно, может этот мост дань визиту принцессы Селестии? Каменная мордашка вроде упоминала её визит сюда. Нет, слишком ветхий. Скорее всего, это построили ещё во времена первых аликорнов. Удивительно, как он до сих пор стоит. Жаль, что никого не осталось из тех, кто создавал такую красоту.

Конструкция дрогнула под копытами, вынудив вороного прижаться к плитам, а Диксди шагнуть к башне и вжаться в стену. Лаэтус вцепилась когтями в камень, опустившись на все четыре лапы и крутила головой из стороны в сторону. Дрожь прекратилась, и теперь слышались затухающие потрескивания ломающегося льда и занимающих новое место секций моста. Видимо цельность куска скалы была обманчивой или её декоративная облицовка собиралась вот-вот осыпаться вниз, заодно с незадачливыми гостями этого места. И то и другое Вана не устраивало. Ползком он добрался до кажущейся крепкой арки между башнями.

— Мягкий пони бояться высоты? — цепляющаяся за камни лапками ящерка ловко перебралась через приподнявшуюся плиту и очутилась у входа в другую башню, рассматривая что-то в полутьме внутренних помещений.

— Мягкий пони плохо летать, — едко заметил вороной, ощущая, как предательски задрожали копыта, едва он представил себе глубину ущелья, над которым они все находились.

— Он иметь крылья, — пожала плечами ящерка, не то упрекая его, не то пытаясь задать вопрос. — Но плохо летать. Мягкий пони быть странный.

— А тебя вроде это не беспокоит? — огрызнулся вороной, осторожно поднимаясь на ноги.

В ответ рептилия покачала перед его носом когтями, не утруждая себя объяснениями.

Диксди собиралась что-то сказать, когда в боковом зрении одна из статуй шевельнулась, распахнула крылья и нырнула в пропасть. Сглотнув и повернувшись, она увидела, как статуя возникла на прежнем месте. Холодная, твёрдая и припорошенная снегом, как за секунду до этого.

— Думаю, будет очень хорошей идеей, если мы покинем это место и сделаем это как можно скорее, — тихо проговорила Диксди, насторожив своим поведением жеребца, ставшего оглядываться по сторонам в поисках причины её внезапного беспокойства.

Другая, смотрящая вперёд слепым взглядом, статуя, лишённая крыла и части рога, едва демикорн повернула голову, внезапно раскрыла рот в беззвучном крике и вновь вернулась в прежний вид. Нехорошее предчувствие прошлось холодком по спине демикорна. С опаской обернувшись, Диксди увидела с десяток застывших в попытке сделать ещё один шаг аликорнов. Почти одинаковых, если бы не разного рода повреждения. Сколотые мордочки, пеньки рогов, отсутствующие части грив или ушек. Наваждение пропало едва синяя пони моргнула от порыва морозного ветра. Статуи вернулись на свои места. Не спуская с них взгляда, фиолетовогривая медленно попятилась. Позади послышался обеспокоенный голос Вана и хруст камней под лапами ящерки.

— Мне кажется, эти статуи шевелятся, — тихо проговорил чёрный аликорн, оказавшись рядом. Вороной медленно переводил взгляд с одной статуи на другую, и едва какая-то из них оказывалась в боковом зрении, покрытый трещинами камень оживал, двигался, потягивался и менял выражение на невозмутимых мордочках. Аликорны шевелили крыльями, переступали с ноги на ногу, беззвучно открывали рты, вглядываясь перламутровыми глазами в гостей этого места. Мигнувший от холодного порыва ветра, Ван обнаружил одну из статуй прямо перед собой и со сдавленным криком отпрыгнул назад. Протерев глаза, он увидел изваяние на прежнем месте и нервно дёрнул крылом, понимая, что происходящее не слишком нормально. — Причём делают это, когда на них не смотришь.

— Тебе не кажется, я это тоже вижу, — Диксди шла, стараясь не выпускать из виду статуи. — Это не стражи, статуи слишком изящны, чтобы удерживать в себе печати...

Держась друг друга, они медленно вошли под арку, образованную башнями и оказались на другой половине моста. За полосой тени, по покинутой ими части переправы, рывками появлялись медленно бродящие из стороны в сторону каменные скульптуры, будто потерявшие их из виду. Но стоило сфокусировать взгляд, как они пропадали и появлялись на своих постаментах, словно ничего не было.

В завывание ветра в пустых бойницах башен вплёлся скрежещущий звук. На поверхности моста медленно проявлялись глубокие царапины. Как следы от когтей, по камню ползли трещины, выплёскивая облачка пыли. Солнце на мгновение скрылось, и в упавшей на мост тени, скрутившись из вихрей сдуваемого с башен снега, проявилась огромная фигура, падающая в пропасть и отчаянно цепляющаяся когтями за мост. Три едва различимые пары глаз оставили за собой быстро гаснущие полосы холодного света.

С шипением и клацканьем ящерка отпрыгнула в сторону, когда призрачный коготь процарапал рядом с ней глубокую борозду и, отломав часть ограждения, пропал из виду.

— Лаэтус не нравится это место... — каменная рептилия обернулась и, встретившись взглядом с вставшей почти вплотную статуей, замахнулась лапой. Кристаллические когти прошли сквозь воздух. Там, где секунду назад стояла распахнувшая пасть скульптура, тянущая к ящерке копыта, никого не было, а высеченный из скалы аликорн вновь оказался на своём округлом постаменте, изображая из себя часть ограждения моста. — Лаэтус хотеть сьесть этот каменный штука, когда штука не двигаться.

— Мне кажется это будет плохая идея, — почти шёпотом заметила синяя пони. Статуи шевелились, замирали и возвращались на место, едва на них переставали смотреть или напротив, вглядывались слишком пристально. — Этот мост... на карте должны были его отметить.

— Не удивлюсь, если это просто не успели сделать, — Ван медленно шагал прочь от башен, постоянно оборачиваясь, и не позволяя статуям быть слишком долго вне его поля зрения. Приходилось постоянно вертеть головой. Несколько раз, он обнаруживал статую так близко, что мог прижаться к ней носом, если бы та не пропадала и не возвращалась на своё место. — Долго ещё идти? Я так себе шею сверну...

— Башни уже близко. Раз они потеряли нас у тех ворот, значит их что-то удерживает на определённом месте, — рывками переводящая взгляд из стороны в сторону Диксди перепрыгнула через прорезавшую каменную плиту борозду и отпрянула от оказавшегося рядом с нею каменного аликорна. Потерявшая часть оперения, она тянула к Диксди крылья, словно желая обнять и притянуть к себе. Как и раньше, под пристальным взглядом она дрогнула и появилась на прежнем месте, никак не показывая своих способностей шевелиться. — Изваяния начали двигаться, когда мы вошли на мост, возможно как только мы сойдём с него, они отстанут.

Идущий впереди вороной замер, присматриваясь к чему-то лежащему у самого ограждения в груде каменных обломков. Выглядящий знакомо предмет отвлёк его внимание от оживающих в боковом зрении статуй. Зажатый в металлической, слегка погнутой оправе, ровный спил чёрного камня пугающе напоминал зеркало из комнаты аликорна. Ещё одно такое? Вороной медленно подошёл ближе. Гладкая поверхность превращала редкие снежинки в крошечные капельки, стекающие вниз и пополняющие собой застывшие лужицы. В ней отражался он, а не кто-то другой, а вот вместо моста там была широкая упавшая скала, частично разрушившая два торчащих со дна ущелья шпиля. Обернувшись, Ван увидел башни, но вместо них в зеркале отражались только каменные основания с редкими стойкими к холоду кустиками. Поверхность скалы покрывали огромные царапины, и они совпадали с трещинами на плитах моста. Рядом появилось отражение настороженной Диксди, и идущей чуть прижавшись к земле ящерки. Как и у его отражения, их контуры дрожали и мерцали, покрываясь рябью будто земля в отражении мелко тряслась.

— Или я чего-то не понимаю, или на самом деле тут нет моста, — тихо произнёс он, привлекая внимание синей пони к своей находке. — Смотри, в этом осколке тоже его нет.

Он указал на ещё один чёрный обломок, в котором вместо башни виднелась приплюснутая часть поднимающейся со дна ущелья скалы. Подняв его телекинезом, он покрутил его, стараясь держать так, чтобы окружение отражалось в нём. И почти все, что Ван видел вокруг, отсутствовало в зеркале или было совершенно другим. Медленно шагая и оглядываясь по сторонам, он лишь в отражении обнаружил провал и обошёл его стороной. Вскоре он нашёл вторую раму с мелкими обломками чёрного зеркала. В отличие от первого оно разбилось от хорошего удара, превратившего всю нижнюю часть в месиво из металлических вензелей и декоративных элементов. Вспомнив о статуях, жеребец в последний момент оторвал взгляд от тёмной поверхности и, повинуясь чутью, повернул осколок к возникшему перед ним аликорну. Потрескивая, будто быстро замерзающая вода, изваяние замерло и его перламутровые глаза потемнели.

— Диксди, бери обломки, они заставляют их застыть... — бросил через плечо вороной, поймав в отражение ещё одну шагнувшую к нему статую. Сбоку, удерживая в телекинезе сразу несколько чёрных осколков поменьше, шагнула Диксди. Каменные скульптуры с сухим треском появлялись и застывали, но ненадолго. Стоило им отойти, как высеченное из скалы оперение начинало хрустеть, шевелиться и пернатые изваяния пропадали, чтобы вновь появиться на своих постаментах ожидая момента, когда на них не будут смотреть. — Кажется это временное, старайся поймать их до того как они подойдут слишком близко!

— Старый ящер говорить видеть такое раньше, но Лаэтус считать это выдумка, — проклацала сбоку ящерка, ловко избегая прикосновения застывающих фигур. Её голос показался вороному приглушённым. — Он говорить о...

— Если мы не поторопимся, что-то плохое случится с нами, — ощущая странную уверенность в этом, проговорил Ван, поймав в отражение ещё одну статую, очутившуюся перед ним, едва он моргнул. Диксди справлялась лучше, поджав губы и сосредоточившись на управлении осколками, она ловила сразу несколько статуй, и потом медленно обходила их, стараясь не касаться. Вороному это показалось разумным.

Статуи всеми силами тянулись к ним явно неспроста. Среди них выделялась только одна. Высеченная из более светлого камня с медными прожилками, с единственным уцелевшим рубиновым глазом и пересекающей грудь трещиной, она держалась в стороне, появляясь и пропадая едва её пытались рассмотреть. Позади витого рога тускло блестела слегка повреждённая диадема, переливающаяся искорками на гранях прозрачных кристаллов, овальных молочных камней и иссиня-черных брусков не то металла, не то отшлифованных самоцветов. На левом копыте серебрился вытянутый браслет с расколотым коричневым камнем. На миг Диксди показалось, будто по нему скользят знаки, но изваяние пропало едва она попыталась приглядеться к браслету повнимательнее. Чёрный осколок поймал ещё одного аликорна с отсутствующей передней ногой и недостающим куском высеченных из камня локонов хвоста. Вздрагивая и распахивая пасть, он продолжал ещё несколько секунд тянуться, прежде чем потрескивание прекратилось и он застыл. Плавно обогнув его и его замершую рядом копию, Диксди быстро зашагала к становящимся всё ближе башням.

Под копытами хрустнул камень и, отдавшись холодом в её теле, мост пересекла ещё одна борозда. Массивная тёмная туча из внезапно сорванного с гор снега накрыла мост, погрузив его в серую мглу, изредка расцвеченную небольшими пятнышками пробивающегося солнца. Скрежет пробивался через вой поднявшегося ветра, и в нём утонул крик вороного.

Диксди осталась одна, не различая под копытами дороги и потеряв из виду башни. Грохот камней заставил её прижаться к мосту, мелко задрожавшему, будто тысячи копыт одновременно замаршировали по нему. В полумраке снежной бури скользнули три пары огромных глаз, застывших над изумлённой демикорном, и распались на десятки холодных росчерков, будто кто-то поджёг осколки магического кристалла и швырнул их в воздух. В петлях носящихся по воле ветра снежинок медленно вышла светлая статуя, молчаливо смотрящая на демикорна единственным глазом.

— Что тебе надо!? — попыталась перекричать вой ветра Диксди, стараясь не выпускать из поля зрения медленно, чуть прихрамывая, идущую к ней статую. Где-то вдалеке крикнул вороной. Сбоку скользнул огонёк похожий на самоцветы Лаэтус, но они не слышали ни ее, ни друг друга.

— Что тебе надо...  — мелодично повторила красноглазая статуя, сделав ещё шаг.

— Что ты хочешь от нас? Почему тебя нет в отражении? — снег плеснул в глаза Дикди, и она прикрыла их всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы статуя очутилась ещё ближе.

— Что ты хочешь от нас... тебя нет в отражении... — статуя дёрнула крылом и посмотрела на своё оперение, где среди каменных перьев показалось несколько стальных клинков.

— Мы просто хотим пройти по мосту! Пропусти нас, кем бы ты ни была! — тёмный осколок зеркала вспыхнул голубым светом и рассыпался от едва заметного движения. Оставив царапину на щеке Диксди, мимо пролетело одно из лезвий.

— Мы просто хотим... кем бы ты ни была... — вновь зазвучал мелодичный голос и коротким рывком изваяние оказалось рядом с синей пони, почти касаясь её носа своей мордочкой. Вблизи камень не был таким ровным и белым. В трещинах виднелась пыль. Отсутствующий глаз на деле был просто покрыт вездесущим мхом, проросшим в выемке, и красные грани его едва виднелись под синевато-серыми листиками. Из трещины свисали горные вьюнки, с тонкими узкими листьями, похожими на иголки. Копыто с браслетом поднялось выше и потянулось к щеке Диксди, где алела царапина. — Мы просто хотим... кем бы ты ни была... Мы просто хотим... кем бы ты ни была... Мы просто... хотим...

Ощутив отнимающее силы прикосновение, янтарноокая завела лезвие вбок и, зажмурившись, нанесла удар снизу вверх, целясь в пугающую статую, красноватый глаз которой горел всё ярче...

Лезвие со скрежетом увязло в чём-то прочном. Сбоку раздались возмущённые щёлкающие звуки, и Диксди открыла глаза, чтобы увидеть застывший кончик своего рога в дюйме от груди аликорна. Вороной же, стоящий над почти завершённой магической схемой, пытался убрать с горла крепко сжимающую лапу. Он что-то невнятно прохрипел, указывая глазами вниз. Между ними застыла Лаэтус, левой лапой удерживающая иззубренное лезвие рога, а правой горло вороного. Золотистые глаза тускло поблескивали в лучах солнца.

— Вы оба творить странная штука, когда подняться снег. Лаэтус едва не опоздать, вы кидать Лаэтус одна и побежать в разная сторона, — сухо проговорила ящерка.

— Отфпусшти мня... — прохрипел Ван. Хватка разжалась, он уселся рядом со схемой и стал растирать копытом шкурку под челюстью. — Ты меня чуть не задушила... Что на тебя нашло?

— Лаэтус не понимать. Мягкий пони и сильная пони вдруг напасть друг на друга и Лаэтус прийти помочь, — пожав плечами, заявила каменная рептилия.

— Где статуя с красным глазом и... в диадеме... — переводя дыхание проговорила Диксди, не то спрашивая, не то размышляя вслух.

— Хочу задать тот же вопрос, — отозвался вороной. — Почти закончил заклинание, когда меня схватили за горло.

— Лаэтус не видеть статуя с красный глаза. После буря не видеть ходящий статуя, — ящерка махнула лапой в сторону ограждения с в основном пустующими пьедесталами. Куски высеченных из камня накопытников, изгибы хвоста или с трудом различимые остатки того, что было скульптурами, среди которых всего несколько сидящих и смотрящих друг на друга статуй были относительно целы. Диксди оглянулась назад. На пройденной стороне моста тоже виднелось всего несколько статуй, и ни одна из них не шевелилась, как бы демикорн не старалась найти нужный угол зрения. Всё это казалось наваждением, если бы не распадающиеся на синеватые крошки куски чёрного зеркала.

— Лаэтус, ты сказала, старый ящер говорил об этом месте, что именно он рассказывал? — вороной осторожно стёр схему прежде, чем случайная линия превратит заклинание в непредсказуемый всплеск магии.

— Лаэтус не говорить такое. Она помнить бы, если говорить. Лаэтус идти рядом с мягкий пони и сильная пони, когда они начать идти странно и брать в невидимый копыто чёрные куски, а потом вдруг напасть друг на друга. Лаэтус не понимать, но решить остановить оба пони от драка, — в золотистых глазках рептилии сложно было понять удивлена та или просто пересказывает, как всё было. — Почему мягкий пони спрашивать?

— Это место и правда дурное, — сдавленно проговорил аликорн, поднимая брошенную в сторону сумку. Он точно помнил, что она ему мешала, когда странная статуя вдруг оказалась рядом и... Мысли вороного оборвались, едва его взгляд наткнулся на застрявший в камне кусок лезвия. Тронутый узором ржавчины и свежими царапинами, он торчал в камне, заканчиваясь кольцом с небольшим грузилом и обрывком тонкой цепочки. Рядом послышался судорожный вдох. Диксди смотрела на лезвие с испугом, прижав копытце к щеке, где на шкурке виднелся красноватый след пореза.

Молча кивнув друг другу, они быстро зашагали к виднеющимся впереди башням, желая как можно скорее уйти с этого моста. Следом, чуть царапая камень, скользила склонившая вперёд мордочку ящерка, почти касаясь передними лапами земли. Заросшая кустарником и мхом, с белыми шапками снега сверху и чёрными провалами бойниц, арка ворот между двумя башнями встретила их будто часть челюстей огромного дракона. Ржавые зубья поднятой решётки, перекосившейся и застрявшей, угрожающе нависли над их головами. Звук шагов сменился с каменного цокота на мягкий шелест приминаемого мха, разросшегося на остатках упавших створок с торчащими дугами погнутых стальных полос. Лишь оказавшись на другой стороне моста, они, отдышавшись, обернулись и с трудом подавили удивлённый возглас.

За покосившимися стенами дозорных башен и аркой вместо моста виднелась тонкая полоска скалистого остова с едва держащимися плитами и огромными провалами там, где не так давно они прошли. Несколько десятков уцелевших статуй, смотрящих друг на друга, казались старше и темнее от покрывающей их сети трещин и узоров мха. Несколько едва держащихся камней обрушилось в пропасть, попутно увлекая за собой несколько своих квадратных собратьев.

— Кто как, а я обратным путём возвращаться не хочу, — заявил вороной, с ужасом понимая, что им повезло сверх меры.

— Соглашусь, пожалуй, — тихо пискнула Диксди, которой даже в голову не пришло, что случись обвал, она бы просто могла открыть крылья и полететь.

— Лаэтус не идти назад. Лаэтус там уже быть, — невозмутимо проговорила ящерка, рассматривая ступени, ведущие вниз, между покосившимися колоннами и изогнутыми стенами пристроенных к скалам домов. От них остались только руины, но даже в них можно было переждать непогоду, случись такое в пути. Судя по тёмным пятнам копоти, когда-то давно так и поступали, разводя костры и согреваясь.

---

— Лаэтус нельзя это жевать. Лаэтус нельзя то жевать. Лаэтус хочет жевать, она есть голодать, сильная пони понимать это? — бормотала бредущая вдоль рельс ящерка. Железнодорожный путь обнаружился в конце длинных переходов и двух коротких туннелей, пробитых в скалах и украшенных у входа статуями диковинных птиц, сомкнувших крылья над сводом. Судя по внешнему виду, железнодорожными путями ещё пользовались, и вороному с Диксди пришлось не раз оттаскивать ящерку от них. В итоге Лаэтус пришлось довольствоваться подобранными болтами и кусочками металла, изредка валяющимися на обочине. Очередная гайка оказалась слишком ржавой, и ящерка вышвырнула её в кусты.

— Обещаю, когда мы окажемся в более-менее приличном городе, я отведу тебя в алхимическую лавку или кузню, и ты выберешь себе металлов по вкусу, — Ван шагал по утрамбованной земле. В низине, где были проложены пути, погода оказалась лучше, и солнце приятно грело шкурку. Небольшие сугробы удавалось обойти прямо по рельсам, не рискуя проморозить копыта. — Только если доберёмся до Кристальной, постарайся не жевать дома. Не думаю, что их жильцы будут этому очень рады.

Диксди цокала прямо по шпалам, гадая сколько времени займет путь до ближайшего городка или поселения. После моста желание верить карте пропало, и она решила согласиться с предположением вороного, что дорога куда-то да и приведёт. Переведя взгляд на Лаэтус, демикорн задумалась. Пройдёт немало времени, прежде чем ящерка станет ростом с остальных ящеров, а ещё через век-другой возможно сравнится размерами с тем огромным ящером с зелёными глазами, встретившим их в своих владениях. В голове кружился туман с обрывками событий, никак не желающими соединяться между собой. Удар, тесная каморка и механические голоса, жар от чего-то вязкого и сковывающего движения. Перед глазами скользнул размытый облик раненого Вана, смотрящего на неё с испугом. Сейчас он вёл себя как прежде, но почему-то это не казалось ей просто дурным сном. Он скрывал, но иногда в его взгляде читалась осторожность, будто во время сна с ним случилось куда больше, чем он рассказал. Очнувшись от размышлений под звук пережёвываемого стального прута, она проговорила:

— Боюсь, дома она всё-таки погрызёт, — едва заметное шевеление тени позади появилось и пропало, вынудив Диксди настороженно осмотреться. — Надеюсь хотя бы с тех сторон, где это не будет заметно.

Покосившийся кусок стены с высокой аркой, собирающий возле себя сугробы снега, показался Диксди знакомым. Вытащив из сумки помявшуюся карту, она расстелила её на ближайшем камне, отмечая линии копытом. Отыскав нужную точку, она улыбнулась. Окружающее снова становилось похожим на изображённое на карте.

— Это старые объездные пути Кристального Королевства. Они идут до сквозного грота южнее, а в эту сторону должны быть несколько перевалочных станций. Одна из них прямо тут, — не отрывая глаз от свитка, Диксди ткнула копытом в сторону едва различимых руин и лежащей в канаве водонапорной башни. — Мы же вышли вот тут...

Кончик копыта прижался к едва заметной линии.

— Будет просто отлично, если следующие станции или посёлки будут более оживлённые, чем этот. Иначе я уже начинаю завидовать нашей телохранительнице, — доставший пресную лепёшку, Ван жевал ее, запивая остывшим кофе, воспользовавшись краткой передышкой. Лаэтус же с удовольствием обшаривала обломки каменной кладки, пробуя на вкус камни и куски железа.

— Чуть южнее должна быть станция хаски, но до неё идти дольше, — продолжала янтарноокая, изучая карту, занятное слово отвлекло её от блёклых линий на пергаменте. — Как ты её назвал?

— Лаэтус? Телохранительницей. Сама посуди, — Ван склонился к уху синей демикорна и уже тише зашептал, поглядывая в сторону роющейся в руинах ящерки. — Она остановила твой рог и меня до того, как моя магическая схема была готова. На мосту она единственная не попала под этот... мираж. Даже твой ограничитель ничего не сделал. Вдобавок она просто ходячий негатор магии. Знать бы ещё, что у неё в мыслях на самом деле... кроме желания не дать тебе погибнуть до того, как она отведает стража. А до этого момента она видимо собирается пробовать все, что похоже на камень или металл.

Где-то вдалеке послышался тихий свист парового гудка, и встрепенувшаяся ящерка настороженно огляделась, задрав вверх мордочку.

— А вот паровоз ей точно придётся по душе, — с улыбкой и уже громче добавил вороной, следя как короткими прыжками кажущаяся тяжёлой Лаэтус приближалась к ним. Со стороны, откуда они шли, вновь раздался гудок, и шпалы под копытами мелко задрожали. Вдалеке появилось облако пара и дыма, из которого высунулся тупой нос поезда с круглым щитом, прикрученным гайками. В центре красовалась незнакомая эмблема: земнопони держащий в копытах кирку, готовый ударить по угловатому куску руды. — Особенно грузовой. Лаэтус, надеюсь, ты хорошо прыгаешь.

Присматриваясь к приближающемуся составу, Ван отчаянно желал, чтобы там оказались вагоны с открытыми дверьми. И когда похожий на нужный вагон появился в отдалении, вороной с ужасом заметил светлую фигуру. След в след за ними, медленно, делая остановки, но, не спуская с них глаз, шла светлокаменная статуя, чуть подволакивая утяжелённые лезвиями крылья. Глаз полыхал лиловым блеском и искрился в лучах солнца.

— Надеюсь, мы все хорошо прыгаем... Диксди, как только я скажу — влетай в вагон! — крикнул он заметившей погоню янтарноокой. Демикорн пятилась назад, рассматривая жутковатое изваяние, не веря своим глазам.

— Но... как... Мы же покинули мост!!

— На поезде мы от неё оторвемся, чем бы она ни была! — вороной добавил шагу, когда чихающий дымом паровоз поравнялся с ними и стал проезжать мимо. Вагоны скользили сбоку, и жеребец едва не упустил нужный вагон. Деревянный, укреплённый полосками металла он приближался с раскрытой дверью, оставляя за собой тонкий след выдуваемой соломы. — Сейчас!!

Перемахнув через отсыревшую перекладину, он выбил её копытами и протянул копыто Диксди. Помогая себе крыльями, демикорн вцепилась коготками в вагон и, скользнув поножами по кованой опоре, оказалась внутри, с лёгким испугом смотря на удаляющуюся статую аликорна, не сумевшую идти быстрее.

— А как же Лаэтус? — она скользнула взглядом по вагону, увидев только покрытого соломой Вана и вязанки с хворостом, сброшенные по углам. Ответом был гулкий стук в соседнем вагоне. Поезд легонько качнуло.

— Сомневаюсь, что она так быстро от нас отстала бы, — вороной открыл дверь из вагона в вагон и чуть не поскользнулся на разбросанных по полу досках. Жмурящая золотистые глазки ящерка была там, снимая с когтей куски дерева. В пробитой бреши тихо завывал ветер, занося с собой рой белых снежинок. Ван был готов поспорить, на этот раз рептилия видела то же, что и они, иначе почему она осторожно смотрела туда, где пропадали из виду руины городка.

— Дверь быть запер... закрыта, — коротко объяснилась она, поднимаясь с прогнувшегося пола.

— Видишь, она в порядке, — вороной растянулся на тонком слое сена, вспоминая, как уже совершал подобное путешествие впервые от Гринлифа до Кантерлота. Позже он предпочитал нормальные поезда с удобными вагонами и возможностью перекусить в пути, но сейчас путешествие отдавало романтикой, а избавление от необычной погони будоражило кровь. Как в прежние времена.

Диксди же смотрела из двери назад. Туда, где в клубах дыма окончательно исчезла статуя с моста, беззвучно говорящая что-то им вслед. Стряхнув с гривы снег и устроившись у вязанок, она стала рассматривать ограничитель. У неё было много вопросов и пришло время их задать единственной вещи, у которой были ответы.

От колёс раздавался размеренный стук, сквозь который едва слышно доносилось тиканье часов. Вместе с ним Диксди вслушивалась в свои ощущения, прикрыв глаза и пытаясь сосредоточиться на расплывчатых образах в малиновой дымке.