Искра на ветру

Искра на ветру

Ровно в полдень выстрелила праздничная пушка и ветер подхватил искры конфетти, оседающие на брусчатке мостовых, на черепице крыш, на крупах и гривах собравшихся на площади. Старая медь осколка механизма отливала зелёным в лучах солнца. Тогда она услышала за спиной знакомый пружинистый звук и быстро обернулась. Ветви кустов расступились. Пинки Пай двумя прыжками очутилась совсем рядом и замерла, словно наткнувшись на невидимую стену.

— Вау, Твайлайт! ПРИВЕТ! Так, погоди. А что ты тут делаешь!?

Осколок механизма выскользнул из хватки её взгляда и исчез в траве.

---

Первые краски рассвета смешались с ночной лазурью на палитре горизонта. Как прежде, как и впредь, наблюдая за восходящим солнцем, принцесса думала о Селестии. Однажды, давным-давно, вес неба упал на спину молодого аликорна Твайлайт Спаркл. Она так и не смогла забыть его тяжесть. Мир изменился, изменилась она, но небо осталось прежним. Отвернувшись от высокого окна, принцесса взглянула в серебряное зеркало.

Когда-то пурпурная, её шёрстка стала небом ясного летнего вечера. В гриве, в хвосте нити пламени увядающего заката рассекали сумерки средь первых робких звёзд. За годы и годы, принцесса вытянулась молодой ивой и на добрую голову возвышалась теперь над камеристками, облачающими её в накидку и плащ строгих темно-лиловых тонов. Твайлайт поправила очки в тонкой серебряной оправе, внимательно следя за тем, чтобы каждая складка точно соответствовала её представлениям об этикете. Она была Принцессой Эквестрии и, что куда важнее, ректором Единого Университета Магии, носящего её имя. Покровительница Магии не могла позволить себе выглядеть небрежно, верно? Однако же, подобные сборы ужасно утомляли... Все было куда проще, когда большинство пони предпочитали носить одежду лишь при наиболее формальных собраниях! С другой стороны, именно таковое она и должна была посетить.

Настал черёд подков. Служанки степенно направились к огромному гардеробу, но мимолётной мыслью Твайлайт сама распахнула дверцы. Из глубин шкафа к ней скользнули высокие аметистовые подковы. С тёплой улыбкой, принцесса кивнула прислуге:

— Спасибо, девочки. Дальше я справлюсь сама.

Пурпур камня словно вбирал в себя алые блики и подковы на её копытцах казались затерявшимися в рассвете осколками сумерек. Твайлайт чуралась излишней морбидности в своём облике, оставляя подобный подход к королевскому величию для принцессы Луны. И все же, самая могущественная чародейка нового времени, считала Твайлайт Спаркл, просто обязана излучать определённую опасность и тайну. Кроме того, аметист отлично подходил к её глазам.

Как и накидка, подковы были шедевром Рэрети. Вот уж кто был рад последнему веянью моды. Мысль эта вызвала у Твайлайт грустную улыбку. Дабы не дать себе (как бывало часто… слишком часто) увязнуть в мыслях и чувствах, принцесса взглядом подхватила тонкую диадему с опалами и направилась к окну. У подножия башни, далеко-далеко внизу, она увидела свою элегантную карету, где в длинную упряжь уже впрягались готовящиеся к дороге пегасы дворцовой стражи. Поездка предстояла недолгой, но самая мысль о предстоящей дороге внезапно показалась Твайлайт невыносимой.

Её будут встречать — все пони, десятки тысяч, и все с должной смесью печали и благоговения на мордочках, и ей будут кланяться, и сочувствовать ей, и благоговеть перед ней, и снова благоговеть, и ей придётся произносить скорбную, но проникновенную речь для всех этих пони, которых она даже не знала по имени...

Нет! Не сегодня. В любой другой день — но не сегодня. Она — Принцесса Магии. Сегодня день скорби — но это её день, не их.

Твайлайт закрыла глаза и медленно выпустила воздух сквозь крепко сжатые зубы. Укол совести, последовавший за внутренней вспышкой, был болезнен, но скоротечен. Она не могла так даже думать. Она была принцессой и жила для них, для Эквестрии, для Магии...

Но сегодня — сегодня она решила позволить себе быть скорбящим другом.

Твайлайт отпустила диадему, серебро и сапфир тихо звякнули о мрамор пола. Она не любила использовать заклинание Перемещения с открытыми глазами — пурпур вспышки обжигал даже сквозь опущенные веки. Пятна света ещё плясали пару мгновений в темноте, но ноздрей Твайлайт уже коснулся приторно-горький запах ностальгии: запах свежескошенной травы, полевых цветов и бесконечной лесной чащобы.

Твайлайт Спаркл открыла глаза. С высокого холма пёстрые домики Понивиля казались игрушками, забытыми жеребёнком-великаном на опушке Диковечного леса. Пурпурные искорки разбежались уже, притаившись лишь в самых уголках взгляда, но только теперь Твайлайт почувствовала резь в глазах. Она отвернулась прочь и густая трава зашуршала от взмаха её накидки. Она бросилась вперёд и тонкие аметистовые подковы взметнули рыхлую землю.

У самого края, Твайлайт Спаркл распахнула широкие крылья цвета сумеречного звёздного неба.

---

Эхо выстрела затихало над Понивилем и далеко внизу безмолвная процессия тронулась от ратуши на площади Двух Сестёр по Сумеречной Алее к старой часовой башне, витые бронзовые стрелки которой отсчитывали двенадцатый час пополудни. Под звон колоколов, под взрывы петард и шутих, сквозь дождь конфетти и пламя бенгальских огней, безмолвное шествие затапливало улицы. Здесь был весь город, от жеребят до глубоких стариков. Были здесь многие и многие другие — прибывшие в Понивиль со всех концов Эквестрии, и из-за её пределов, и из миров, что лежали далеко за иными мирами. Тысячи тысяч воздушных шариков, голубых и жёлтых, пронзительно-ярких, срывались в безоблачное весеннее небо.

Пони, пегас, единороги (и мулы, и грифоны, и люди, и существа куда более причудливые и невероятные) шли размеренным шагом в совершенном молчании.

— Ууууу! ВЕЧЕРИИИНКА! — Пинки Пай, высунув язычок, пропрыгала мимо замерившей в абсолютном смятении Твайлайт к краю холма и невозможно-далеко вытянула шею, разглядывая шествие на улицах Понивиля: — Конфетти! Шутихи! Шарики! О! О! Огромный торт! Твай, смотри! Они несут ОГРОМНЫЙ торт! Почему ты не смотришь на огромный торт..!?

— Что..? Как? Пинки... как?

Твайлайт не успела сказать что-то ещё или подхватить выскользнувший из хватки взгляда осколок механизма. Пинки Пай уже скакала вокруг неё розовым резиновым мячиком бесконечной энергии. Хитросплетение шестерёнок и валов, последний раз блеснув на солнце, скрылось в траве. А Пинки была всюду: слева, рассматривая её гриву; справа, разглядывая её копытца; впереди, оценивая перекошенную удивлением мордочку, серебряные очки, витой пурпурный рог. И, конечно, не переставала молоть, молоть, молоть языком:

— Нет, ПОГОДИ-ка! Вау! Тот странный пони с песочными часами на боку сказал, что я попаду в далёкое-ДАЛЁКОЕ будущее! ВАУ-ВАУ-ВАУ! Твайли, ты только посмотри на себя! Эта грива! Эти очки! ИИИИ! — От радости она запрыгала, подскакивая куда выше головы рослой принцессы. — Принцесса! Принцесса! Настоящая Принцесса Твайлайт! Теперь ты стала похожа на Селестию! Или скорее на Луну..? Ну, не важно! Настоящая ПРИНЦЕССА!

— Пинки, СТОП! Пожалуйста!

Пинки Пай послушно замерла в воздухе посреди прыжка, с жадным любопытством разглядывая и Твайлайт, и Понивиль внизу. Осознав, что почти карикатурная гримаса удивления сковывает её лицо больше минуты, принцесса поняла, насколько же отвыкла испытывать искреннее изумление. По меньшей мере, демонстрировать его столь открыто. Невозможное, немыслимое — Пинки Пай, такая, какой Твайлайт помнила её годы и годы назад, — оказалось перед ней. Было это невозможно и, тем не менее, было.

Нахмурившись, Твайлайт приготовилась мысленно произнести слова Откровения, что сбрасывало с объекта заклятия все личины и маски. И только тогда сознание её до конца обработало всё сказанное Пинки. Твайлайт вспомнила. Улыбнулась. Хлопнула себя по лбу копытцем. И засмеялась, бросилась к Пинки Пай, заключила радостно пискнувшую пони в крепкие объятья.

— УИИ! Обнимашки! ...я всегда за! Но что за повод, Твай!?

Но принцесса всё ещё смеялась и не могла остановиться. Селестия, она ведь не помнила и когда смеялась последний раз так искренне и беззаботно! Наконец, когда от смеха из глаз брызнули слез, она разжала копыта и отступила назад, с улыбкой разглядывая каждую чёрточку подруги. К этому времени очередь ничего не понимать настала для Пинки: розовая пони склонила голову на бок и пошевелила ушами:

— Твай, что? Ну ЧТО!? У меня что-то на лице, ДА?! Где?! — Она принялась скрести мордашку копытами.

Твайлайт вновь не смогла сдержать смех:

— Нет, Пинки, нет! Все хорошо! Все правильно! Я просто забыла! Действительно совсем забыла. Наши приключения в этих странных пещерах времени. Ты заблудилась в пещере из-за времякрадов, попала в другое время, и я смогла вытащить тебя там только через...

— ЭЙ! — Пискнула Пинки и заткнула Принцессе Магии Твайлайт Спаркл рот копытом.

Твайлат вскинула возмущенно брови и пробубнила что-то вопросительное сквозь копыто.

— СПОЙЛЕРЫ, глупенькая! — Словно нечто само собой разумеющееся, объяснила Пинки. — Если бы я хотела знать, что будет дальше, я бы просто прочла конец рассказа!

Сбитая с толку, Твайлайт вновь отступила назад и потрясла головой:

— Извини..?

— Да ничего страшного! (Скажу тебе по секрету, я все равно чуть-чуть подглядела.) Но все таки — СЕЙЧАС мы ведь достаточно далеко в ПОТОМ, да?!

— …да. Слишком далеко. Но ты здесь — и это главное! Что ты хочешь увидеть в будущем?

— У! У! Мой дом! Гамми! Диковечный лес! Селестию! Выросших Кейков! Зикору! Всё! — Отдышавшись, Пинки улыбнулась: — Но давай начнём с этой огромной ВЕЧЕРИНКИ в Понивиле!

Улыбка Твайлайт Спаркл уже угасла.

---

Алый диск солнца показался над кронами вековечных вязов и крылья Твайлайт поймали первый порыв утреннего бриза. Погода менялась — строго по расписанию, как всегда в Эквестрии. Копытца аликорна последний раз ударили по холму, взметнув в воздух пригоршни чернозёма и пучки молодой ярко-зелёной травы. Влекомая ветром, принцесса взмыла к пологу небес.

Давно остались позади тяжёлые годы болезненной неловкости и парализующего страха падения. Давно остались позади мгновения захватывающего восторга полёта и всепоглощающего азарта скорости. Почти столетие назад крылья стали её частью, и лишь тем они и были с тех пор — ещё одной частицей её, удобным инструментом передвижения на короткие расстояния. Длинным перелётам она всегда предпочитала заклинание Перемещения, и никак не могла взять в толк, почему Селестия все ещё настаивала на карете, влекомой пегасами дворцовой стражи. И никогда Твайлайт не суждено было действительно понять Рэйнбоу Дэш — той, для кого полёт был единственной страстью. С рождения и навсегда.

До конца её дней.

Сжав зубы, Твайлайт изо всех сил ударила крыльями навстречу ветру и тот взвыл в ушах, унося её выше, и выше, к самим облакам. Понивиль утонул в киноварной дымке раннего утра. На пределе сил, она неслась над окраиной Диковечного леса, изматывая себя до тех пор, пока на боках её, тщательно вычищенных и надушенных благовониями, не выступило мыло. Наконец, когда сердце уже билось о ребра грудой клетки, прося пощады, за лесом показались туманные пики гор.

Изматывающий и долгий полёт, к её удивлению, помог в какой-то мере придать мыслям определённую структуру. Теперь принцесса поняла, куда и почему она стремилась. От завесы облаков Твайлайт заложила широкий вираж и бросила всё тело вниз, к самым деревьям, почти касаясь копытами вершин огромных елей. Она летела над пущей, а тёмный лес внизу жил своей сумеречной жизнью. Столь же вечный, как столетие назад. Столь же дикий. В шум ветра среди крон вплетались песни неведомых птиц, для которых в учёных книгах Эквестрии всё ещё не было имён. В дебрях, не видевших века и тысячелетия солнечного света, танцевали изменчивые созвездия светлячков и непоседливые искры бродячих огней. Рык чудовищного зверя сотряс стволы деревьев и с оглушительным грохотом необъятный вяз, над которым пролетала Твайлайт, начал завалился в сторону, увязая с треском в бушующем море листьев, ветвей, цепкого плюща. Лишь мгновение и, уносимый ветром, шум стих позади.

Твайлайт и Флатершай стоило не малых трудов сохранить Диковечный лес таким. Прогресс нёсся со скоростью пегаса и всё больше жизненного пространства вбирала в себя Эквестрия. Привычный пони мир требовал порядка и контроля, подбираясь всё ближе к древней границе заповедных чащоб. Но разумная воля была чужда природе этого леса.

Дождь, снег, град и гром здесь зрели в чревах лохматых диких туч, не стреноженных деловитостью пегасов-погонщиков облаков. Над безбрежной пущей бушевали неукротимые бури и грозы, а дикие звери рыли норы и строили берлоги, мигрировали и плодились, охотились и в свой черёд становились добычей — в вечном круговороте, свободном от навязчиво-заботливого ухода пони-ветеринаров. Существа же куда более причудливые — существа неведомые, неукротимые и опасные, — таились в мглистых глубинах, заставляя в недоумении качать седыми гривами и самых учёных единорогов-зоологов. Диковечному лесу не нужны были пони.

Но пони нужны были поля под распашку и посев фруктов, древесина для топок тепловозов и деревенских поселений, земли под шумные мегаполисы и величественные дворцы. Пони не нужен был Диковечный лес. Даже когда Твайлайт Спаркл поддержала в совете Эквестрии позицию старой подруги, сердце самой принцессе колола заноза сомнений. В основе её существа был порядок и система: она не могла не согласиться хотя бы отчасти с резонностью доводов сторонников окультуривания обширный лесных территорий...

Всё же, всё же — в такие моменты она была безмерно рада тому, что Диковечный лес остался диковечным! Только здесь и сейчас она была одна, действительно наедине с собой. В кажущейся безбрежности островка хаоса посреди мира порядка Эквестрии, — порядка, фундаментальной частью которого стала она сама, — можно было ненадолго сбросить почётное бремя дум и позолоченные оковы долга. Можно было вздохнуть полной грудью.

Чёрная, словно каменный уголь, гора пожирала горизонт с каждым взмахом крыльев. Мышцы ломило от усталости, в лёгкие словно набили тлеющими углями, но Твайлайт не сбавляла скорость, вкладывая всю себя в полёт. Давно, лишь первый год обретя крылья, точь-в-точь также, на самой грани возможностей, принцесса неслась сюда наперегонки с Рэйнбоу Дэш.

Тогда гора бугрилась над лесом словно могучие мышцы под лохматой шкурой спящего зверя. Сейчас походила на горелый костяк мифического чудовища. Голые и оплавленные, плато и склоны сплошь покрывал когда-то цепкий кустарник, ползучий плющ, едко-зелёная поросль вездесущего бурьяна. Крепко цеплялись тогда корнями в каменистую землю предгорий самые выносливых деревьев, горделиво раскинувшие высоко над лесом свои огромные кроны.

Рэй была как никогда непоколебима в своём упорстве обучить подругу, только осваивающую в полной мере основы полёта, всем секретам мастерства наивысшего пилотажа. Месяцы Твайлайт набивала себе шишки и синяки, раз за разом убеждаясь в том, что рождена она была для вечеров за пыльными томами древних знаний в уютном полумраке библиотеки Кантерлота с кружечкой горячего шоколада под копытцем, а вовсе не для крутящих желудок бочек, диких виражей, самоубийственных штопоров и бесконечных восьмёрок. К несчастью, такой аргумент Рэйнбоу Дэш признала смехотворным.

Но в конце-концов настал «последний зачёт» Твайлайт Спаркл; взмыленные, они неслись наперегонки над Диковечным лесом; и она надеялась, что теперь-то Рэй наконец отстанет от неё с этими дурацкими полётами и этими дурацким уроками; и она уже жалела о том времени, что они не смогут больше проводить вместе из-за бессчётного числа дел, что навалятся на принцессу, стоит только в её графике освободиться хоть минутке; и, конечно же, Рэйнбоу Дэш её опережала — немного, всего на пару взмахов крыльев. (Куда меньше, чем действительно могла — не зря же Рэй полгода как тренировалась тогда в запасном составе Вандеболтов!)
Когда до голой вершины лесистого хребта оставалось уже подать копытом, Твайлайт, не смотря на всю усталость, улыбнулась до ушей. В мельчайших подробностях она представила, как секунду спустя усмешка ленивого превосходства (которая, без малейшего сомнения, блуждала сейчас на мордочке Рэй) сменится гримасой недоумения, праведного возмущения и детской обиды. А Потом принцесса Магии Твайлайт Спаркл высунула язычок, зажмурила глаза и мысленно произнесла заклинание Перемещения.

— Эй! Так не честно!!! — Вопль Рей ударил в спину и копытца Твайлайт высекли искры из плато на вершине. Гася скорость, принцесса резко развернулась так, что прыснул в стороны щебень, убегая по склону ручейками будущих лавин.

— На-на-нана-нанана! — Довольно закричала навстречу ветру принцесса: — Я победи..!

— Твааай! Мухлёж!!!

Рейнбоу Дэш врезалась в неё на полном ходу, и они покатились: по склону плато, по камням, по жёсткой траве, обдираясь о кусты и путаясь в побегах плюща, лишь каким-то чудом замерев в конце концов на самом краю обрыва. Тяжело дыша, они слушали тихий шорох начинающегося оползня и смотрели друг на друга. Пена выступила на боках Рэйнбоу, синие жилки бились на висках, и вся она горела столь искренней и детской обидой, что Твайлайт первая начала смеяться. Шорох внизу становился рокотом, рокот — грохотом, а грохот — громом, но они всё смеялись, катаясь по жёсткому ковру мха и бурьяна на вершине горы...

...копытца Твайлат звонко цокнули о жжёный камень. Принцесса сложила бурлящие звёздами крылья и глубоко втянула воздух, мучительно пытаясь отдышаться. На обугленной вершине пахло серой и гарью, и ни один побег не смел ухватиться за мёртвую землю. Когда в глазах перестали танцевать чёрные пятна подступающего обморока, Твайлайт неуверенно переступила с копыта на копыто. Бросив последний взгляд на море Диковечного леса, раскинувшееся позади, принцесса начала взбираться вверх по осыпающемуся чёрным крошевом склону. Каждый шаг поднимал облако сажи, что срывал прочь бушующий ветер.

Чем выше поднималась Твайлайт к расщелине у самой вершины, тем сильнее сера и гарь жгли ноздри и глотку. Конечно, она могла завершить свой дикий полет на сотню ярдов выше по склону, у широкой оплавленной горловины пещеры... могла, но так не поступила. Перелёт был долгим и изматывающим. Но этот последний шаг — именно он всегда был самым сложным. Рано или поздно, всегда настаёт время последнего шага.

Твайлайт ступила под обожжённый свод пещеры на вершине горы. Впереди расстилалась тьма, но принцессе не нужен был свет, чтобы знать, что ждало впереди. Как сотню раз прежде, она сделала три аккуратных шага вперёд. Цокоту копыт ответило гулкое эхо, рухнувшее глубоко вниз. Принцесса не могла видеть, но знала: всего в футе от её копыт заканчивался гладкий, оплавленный пол пещеры.

Глядя в бездонную тьму, Твайлайт прошептала имя своего друга. Ей ответило лишь затерявшееся в корнях горы эхо. Тогда принцесса позвала громче и, когда минуты спустя стихли внизу последние отголоски её голоса, закричала, как делала это сотни раз прежде:

— СПАЙК!

---

Полдень миновал и первые участники шествия ступили под короткую тень часовой башни Понивиля. На холме у окраины Диковечного леса Твайлайт Спаркл мучительно подбирала слова. Но, как обычно, опередила её сама Пинки:

— Ой! Твайли, смотри, ты что-то уронила! — Короткая передышка показалась отсроченным в последний момент приговором. Твайлайт взглянула на блеснувший в ранней весенней траве обломок механизма, на который указывала копытом Пинки Пай: — Что это за штуковина?!

Лёгкий пурпур омыл клубок шестерёнок и валов — принцесса подхватила его взглядом и подняла в воздух.

— Это..? Не знаю. Старая вещица. Кажется, она валялась у меня в лаборатории целую вечность. Я даже не помню отку...

— Окей! Ну ладно, тогда — вперёд на ВЕЧЕРИНКУ!

— Пинки, погоди... — только и успела выдавить Твалайт, но её неугомонная подруга уже неслась длинными прыжками вниз по склону холма. Тяжело вздохнув, принцесса покачала головой. И улыбнулась вопреки своей грусти. Отправив осколок механизма в кармашек накидки, она прикрыла веки и пурпурной вспышкой переместилась вслед за Пинки. Бок о бок, они направились по заросшей тропке от опушки Диковечного леса к Понивилю. Твалайт стоило определённых усилий держать темп энергичных пружинистых прыжков подруги.

Принцесса всё пыталась начать тяжёлый разговор, но вставить хоть слово оказалось нелегко. Практически невозможно. Пинки Пай болтала не переставая, Твайлайт всё откладывала и откладывала неизбежное, пока действительно не заслушалась белибердой, которую балаболила в своей невероятной беззаботности Пинки.

На опустевших улицах Понивиля ветер гонял разноцветные искры конфетти и трепал одинокие воздушные шарики, запутавшиеся в проводах меж крыш. Нарушали тишину только цокот их копыт на брусчатке и болтовня Пинки. Не рвались больше петарды и шутихи, смолкли трубы, флейты, аккордеоны и литавры. Город вокруг них словно вымер, на шпилях башен и флагштоках хлопали на ветру спущенные до половины пёстрые вымпелы, яркие флаги, чёрные ленты.

Пинки, конечно, уделила этому мало внимания.

Она рассказывала Твайлайт о том, как оказалась в этом времени — историю эту принцесса уж слышала (неоднократно) на протяжении последнего столетья и даже сама отчасти принимала в ней участье, но с удовольствием выслушала вновь. Она расспрашивала Твайлайт о её крылья, и её очках, и её накидке, и её чудесных подковах, и о том, что она ела сегодня на завтрак, и сотне прочих мелочей, что не спросила бы первым делом ни одна другая пони, оказавшаяся на сто лет в будущем. Пинки редко дожидалась ответов Твайлайт, выдавая всё новые и новые вопросы с частотой стука колёс паровоза, пока не спросила, наконец:

— О! Твай, если прошло столько лет, у тебя же сейчас должно быть столько новых ДРУЗЕЙ! Твай, я хочу с ними со всеми познакомиться!

— Я... эм... понимаешь... — пытаясь подобрать слова, Твайлайт отвела глаза и только тогда поняла, что они уже почти вышли на площадь: — Пинки, стой!

За поворотом Сумеречной аллеи раскинулось застывшее море голов, крупов и плечей. Море это пребывало в кажущемся невероятным для столь многочисленного скопления столько причудливых существ безмолвии, накатившем на подруг далёким рокотом волн в морской раковине. Пинки #послушно замерла в середине прыжка #и уставилась в недоумении на Твайлайт:

— Ну что? Мы же пропустим так всё веселье! Хотя, нада сказать, от такой большой вечеринки я ожидала побольше жизни!

— Тише, тише. Понимаешь, это не совсем то, что ты думаешь... Совсем не то. Я не думаю, что нам стоит сейчас...

— Оу! Смотри! Движение пошло!

Действительно, с нервной дробью барабанов толпа ожила, задышала, зашептала. Пегас с седеющей гривой в строгой чёрной крылатке, длинные полы которой трепал ветер, поднялся на высокий помост. Помост — временная сцене под самой часовой башней, — возвышался над собранием и прекрасно был виден даже Твайлайт и Пинки Пай, остававшимся на самом берегу ожившего моря грив и крупов. Пегас, со скрипом статики проверяя микрофон, занял трибуну, возле которой на три метра вверх ступенями коржей, розами крема и озерами глазури громоздился монументальный торт.

— Здравствуйте, пони Понивиля, и все-все прочие наши гости! — Глубокий, чуть дребезжащий голос седогривого пегаса, усиленный мощными динамикам, загремел над всем городом и мерный рокот толпы вновь сошёл на нет. — Друзья... мне сложно подобрать слова. Принцесса Магии Твайлайт Спаркл должна была быть сегодня не этой сцене, должна была произнести речь. И, я уверен, принцесса бы нашла что сказать. Правильные слова, верные слова, воодушевляющие слова. Увы — дела, без сомнения, важные для всей Эквестрии, помешали нашей Принцессе посетить...

— Ууу, Твайли, он говорит о тебе! — Театральным шёпотом крикнула ей на ухо Пинки Пай. — Хм, но ты же здесь, так?!

Губы Твайлайт сжались в тонкую ниточку и в ответ она выдавила лишь:

— Пинки, я...

— Тттсссссс! — Пинки пребольно ткнула её под ребра. — Я же слушаю!

— ...для всех нас. Её знал и любил каждый пони в нашем городе — любил с младых копыт до седых грив. Мы... мы не можем представить себе Понивиль без неё. Каждый день в городе был праздником. Иногда, конечно, чересчур в буквальном смысле... кхм. — Море ответило тихим одобрительным смехом. — Да, кое-кто уже и не помнит знаменитый и по-своему трагичный, Год Карнавалов. Но, так или иначе, все, что делала она, было сделано с мыслью о счастье каждого пони в городе! Последние двенадцать раз мы неизменно выбирали её мэром Понивиля, и она блестяще справлялась со своими обязанностями. Как — лично я ума не приложу...

Волна приглушённого смеха вновь прошла по толпе. Пегас на сцене и сам рассмеялся почти искренне. Коснувшись платком глаз, он продолжил:

— Она была... эксцентрична, и порой взбалмошна, и совершенно гениальна, и именно такой мы её любили. Мы все, на всех концах света — я вижу, столь многие из вас проделали очень долгий путь для того, чтобы попасть сюда. Прошу прощения... боюсь, это будет короткая речь. Мне так сложно подбирать слова. Мы здесь сегодня чтобы... попрощаться.

Оркестр играл что-то истерично-весёлое и потому пронзительно-трагичное, и толпа была бесшумна, и два рослых пони в чёрных накидках поднимали на сцену выкрашенный яркими аляповатыми цветами...

— Похоже, все любили эту пони! — Воскликнула Пинки. — Это так ЗДОРОВО!

— Пинки, я не думаю, что тебе стоит это видеть..! — Голос принцессы надломился и, сквозь выступившие на глазах слёзы, она бросилась к Пинки, толкая боком и таща волоком за розовый хвост, пытаясь оттеснить обратно за угол аллеи. Проще было сдвинуть мешок набитый камнями.

— Нееет, ну погоди! Мне же интересно!

На них принялись оборачиваться пони из задних рядов, по толпе покатился удивлённый ропот. Носильщики скрылись за трибуной и тортом на сцене, а Пинки Пай продолжала, как ни в чем не бывало, наблюдать за представлением.

— 'Товсь! Заряжай! — Пони в парадных мундирах засуетились у казённой части десятиметровой праздничной пушки, смотрящей в пронзительно-синее небо. — Прощайте, госпожа мэр. Прощай, Пинкамина Диана Пай! Пли!

Она не думала о том, сколько пони сейчас могут увидеть свою принцессу в слезах. Отчаявшись, не находя в себе сил взглянуть в лицо подруги, Твайлайт просто плакала.

Тогда небо над Понивилем лопнуло как кожура перезревшей сливы и крик-стон, который не могли произвести на свет лёгкие ни одного живого существа в Эквестрии (и в землях за морями, и в странах, что лежали за ними, и в куда более причудливых и невероятных краях), хлестнул барабанные перепонки, раскалывая стекла в окнах домов от Вокзальной площади до самого Сахарного Уголка. Из зияющей прорехе над городом появился времякрад.

И время потеряло привычный смысл.

---

До полудня оставалось около часа, но солнце она оставила позади. Минуты в абсолютном мраке текли, сливаясь ручейками в вечность часов и лет. Во тьме, по расщелинам и туннелям в недрах горы долго блуждал её крик. Она кричала снова и снова, но, как и прежде, ей не было ответа. Лишь вырвался откуда-то из глубин однажды жаркий поток сажи и пепла.

Твайлайт вздохнула. Не тратя больше времени на бессмысленные полёты, Принцесса Твайлайт Спаркл просто шагнула в Понивиль. Пурпур вспышки на долю секунды осветил горловину уходящего в бесконечную тьму колодца и...

---

Часы шли и закончился этот долгий день, полный для всего Понивиля невообразимых опасностей и невозможных событий, и прошла ночь, и настал следующий день. Тогда в глубине тёмного колодца зажглось жёлтое пламя невероятно огромного, словно циферблат башенных часов Понивиля, глаза чудовищного ящера. Чёрный зрачок, словно сошедшиеся на половине полудня бронзовые стрелки часов, ворочался, силясь дотянуться взглядом до хрупкого мирка маленьких существ на поверхности.

Пламя лилось тогда по склонам, и дым пятнал небеса, и гору ещё много дней сотрясал от самых рудных жил корней её до высот скальных пиков могучий рокот, в котором даже пони с огромным воображением и бесконечным терпением не смог бы разобрать звуков разумной речи.

Но если бы, если бы время потеряло привычный смысл — сжалось, сминая эти дни и недели в горсть мгновений, — рокот этот сложился бы в одно слово:

— Т-В-А-Й-Л-А-Й-Т?

Конечно, такого произойти никак не могло.

---

...и после мрака пещеры дневной свет битым стеклом резанул глаза Твайлайт, высек непрошеные слезы. Она не задумывалась в точности над местом назначения и не слишком удивилась тому, куда вынесло её заклятье Перемещения. Утренний бриз окреп и налился холодом. Под ярки весенним солнцем промозглые когти ветра, завывающего в ветвях яблонь старого сада, легко рассекли тонкую накидку Твайлайт. Ёжась от холода, она обнаружила себя в десятке ярдов от свежевыкрашенного дымчато-белой краской заборчика, опоясывающего владения «#Свит Эппл Эйкрс#», разросшиеся за эти три поколения семьи Эппл почти в пять раз.

Ферма благоденствовала как никогда прежде. Внуки и внучки, племянники и племянницы, сыновья и дочери Эпплджек, и их мужья, сватья, братья и свекрови приняли бразды правления от матриарха семьи, мирно отошедшей в окружении бесчисленных скорбящих родственников в почтенном возрасте восьмидесяти девяти лет. Селестия, ведь это было почти тридцать лет назад!

В который раз Твайлайт Спаркл поймала себя на том, что всё ещё не может отбросить это восклицание. За столетие, она встала лишь на ступень ниже своей учительницы. Да, у той были, и всегда будут, тысячелетия опыта над бывшей ученицей. И всё же — теперь она видела Принцессу Солнца совсем иной. Да — мудрой, и могущественной, и, что самое важное, бесконечно доброй. Но, увы, не безупречной, не всесильной, не всезнающей. Она видела ошибки Селестии (пусть и немногочисленные), даже вынужденна была порой разбираться с их последствиями или предотвращать их возможные причины. Она видела её в редкие мгновения слабости, превращающие почти всемогущую древнюю принцессу в усталую и вымотанную пони с крыльями, витым рогом и двумя тысячами лет тяжёлых воспоминаний.

Твайлайт и самой пришлось оказаться на её месте. Однажды, взвалив против воли себе на спину всю магию Эквестрии, что удалось сохранить. Это был изматывающий, но, по меньшей мере, непродолжительный опыт. И после — став наставницей для тысяч студентов Университета Магии и правительницей бесчисленного числа пони. Это оказалось изматывающе и не имело конца в сколь-либо обозримом будущем. Она уже слышала, как молодые пони желают друг другу «Храни тебя Твайлайт!» или восклицали в пылу спора «Твайлайт, вразуми этого дуралея!»

И всё равно — всё равно. В такие мгновенья, принцесса Твайлайт Спаркл не могла не произнести имя Селестии. В такие моменты, она хотела почувствовать наставницу рядом.

Воздух одуряющее-сладко пах яблоками, сырой землёй и свежей травой. Огромный сад, вся ферма были непривычно тихи. Твайлайт знала: от мала до велика, все уже ушли в город. Сейчас она могла пройти вдоль симпатичного этого аккуратного заборчика по мощёной крупным тёсаным булыжником дорожке; опоясывающей всё ферму узкой дорожке под цветущими ветвями старых яблонь; пройти какую-то пару сотен ярдов до небольшой рощицы одичалых яблонь на невысоком холме за оградой фермы; и там, под этим ярким весенним солнцем, под безоблачным синим небом, в цвету яблок она увидела бы тёмные гранитные камни. И имена.

Бабули Смит, ушедшей первой — закономерно и всё равно трагично; и Большого Макинтоша, без которого Эпплджек осталась на десять лет; и Эппл Блум, последовавшей вскоре за старшей сестрой. Там, под цветами одичавших за десятилетия яблонь, Эпплджек, и её муж, и первый сын, и первый внук, и многие другие пони.

Рэйнбоу Дэш ушла первой из её друзей. Пинки Пай покинула её последней. И не было разницы, — думала Твайлайт порой, — уходили они в окружении десятков скорбящих домочадцев, или в домике на окраине леса, заполненном зверями Диковечного леса, или в милосердном мгновении азарта полёта. В конце, в тот момент, когда это было действительно важно, каждый оставался один.

Теперь осталась она.

Рэйнбоу Дэш, — её Рэй, — разбилась, пытаясь доказать всем и себе, что всё ещё может выполнить Радужный Взрыв. Вандерболт, самый быстрый пегас Эквестрии на протяжении десятилетий, из пятерых подруг принцессы, она одна не могла принять старость. Старость, неотвратимую для всех, кроме Принцессы Твайлайт Спаркл.

В одиночестве своих покоев, Твайлайт плакала несколько ночей подряд. Перед публичным прощанием принцесса решила, что не может позволить себе показать на публике слёз, и всё равно плакала.

Исследования Магии Времени, согласно словам Селестии и историческим записям продлившей жизнь великого волшебника Стар Свирла Бородатого просто до неприличия, на десятилетия заняли всё свободное время Твайлайт и не принесли никаких результатов. Все заклинания либо оказывали непродолжительный эффект, либо уводили глубоко в #темнейшие разделы тёмной магии.#
Через дюжину лет мирно, во сне ушла Флатершай. Они обнаружили подругу, — она показалась тогда Твайлайт невероятно маленькой, словно бы прозрачной, почти невесомой, — лишь через два дня, когда у старого коттеджа её на окраине Диковечного леса собрались в необычайном молчании сотни и сотни зверей, и птиц, и иных созданий из чащобы.

О Рэрити она не знала несколько недель. Может быть месяц. В Зеркальном мире, Принцесса Магии Твайлайт Спаркл сражалась тогда с Принцессой Колдовства Твайлайт Спаркл. Лишь чудом одержав победу, вернувшись сквозь волшебное серебряное зеркало в свою Эквестрию, она услышала печальные вести. За морем открывалась новая галерея Рэрити и теплоход, на котором путешествовали они с мужем, пропал навсегда в страшном шторме, начавшемся в Понивиле.

Эпплджек, самая сильная из них, была следующей. Тогда, тридцать лет назад, Твайлайт Спаркл, — прекрасная и могущественная как никогда прежде, с первыми звёздами, вспыхнувшими в её гриве и шерсти цвета сумеречного неба, — стояла меж разросшихся молодых яблонь, посажанных на холме у ограды в день похорон бабули Смит. Ветер, как и сейчас, раздувал её тлеющую гриву и щипал глаза, но она поняла, что может уже заставить себя не плакать.

Теперь Пинки Пай стала последней. В историю её жизни сложно было поверить, но Твайлайт давным-давно оставила попытки понять рациональным умом что-либо о своей подруге. Когда её возраст перевалил за сотню, Пинки отказалась от участия в очередных выборах и вышла на давным-давно заслуженный покой. Вот тогда, возможно, возраст настиг и её. С Пинки, реальность всегда была скорее вопросом вкуса и настроения розовой пони, нежели объективным фактом. Но, в тишине и покое пожизненного пансионата, среди выкрашенных нежным фиалковым цветом стен, мировосприятие её и всех окружающих начало давать глубокие трещины, и невероятные события, по слухам, творились порой в этом месте тихого ожидания. Эксцентричность Пинки готовилась перешагнуть последний порог... Великая неизвестность нагнала старушку раньше.

Так замкнулся круг.

Понивиль умножился многократно в размерах. Могучий дуб, что когда-то стал её домом-библиотекой, погиб, чтобы возродится невероятной Башней Магии, которую десятилетия спустя разнёс по кирпичику вышедший из-под контроля пегасов страшный ураган, ушедший куда-то в сторону восточного моря. И всё же, Твайлайт Спаркл (теперь — Принцесса; теперь — совсем-совсем другая) обнаружила себя ровно там, где начала. В незнакомом городе, населённом незнакомыми пони. С сердцем, полным смутных чувств, тяжёлой миссией впереди и единственным другом.

Да, Спайк оставался с ней — в каком-то смысле. Просто вырос. Виды и подвиды драконьего племени, обитающего в Эквестрии и её окрестностях, казались бесчисленными. Они никогда не были классифицированы толком в силу дурного нрава и чудовищного разрушительного потенциала. В подавляющем большинстве случаев, пони просто предпочитали держаться подальше от их гнёзд и путей миграции. Именно поэтому ни Твайлайт, ни Селестия, ни сам Спайк не могли предположить, во что годы превратят молодого дракона.

Спайк так и не обрёл крылья. Просто рос. И рос. И рос. Мир для него становился всё меньше и меньше. Его друзья стали слишком маленькими, хрупкими, суетливыми. Огромный и страшный обликом, он спал днями, потом — неделями и месяцами. Но тогда Спайк всё ещё был рядом. Был почти тем же драконом, что у неё на глазах пробил скорлупу, рос и взрослел бок о бок с ней; отчасти — младший брат, отчасти — почти сын. Уход Рэрити заставил его порвать последние связи с таким быстрым, таким несправедливым миром. Глубоко-глубоко в Диковечном лесу, он нашёл себе логово. В недрах скального хребта, он рыл норы, поглощал спрятанные в глубинах минеральные жилы, спал годами и рос, всё ещё рос. Сны его не были спокойны, и каждые несколько лет над лесом поднимался чёрный дым и янтарное пламя.

И всё же — Спайк остался ближе всех, первый и последний её друг. Принцесса Луна, что охранял ночью сон каждого пони в Эквестрии, показала Твайлайт дорогу в странный, искажённый и прекрасный мир сновидений. Однако путь к драконьим снам оказался долог, труден и опасен. И даже достигнув цели, всё сложнее было достучаться до Спайка, заставить дракона узнать свою старшую сестру...

...Твайлайт остановилась. Она почти не осознавала того, что всё это время шла; не знала, куда несут её копыта. Позади осталась ферма «Свит Эппл Эйкрс», холм с печальными дикими яблонями. Она вновь была на окраине Диковечного леса. Молодой бурьян пробивался сквозь пошедшие вкривь и вкось булыжники забытой дорожки. Дом Флаттершай, увитый плющом и поросший мхом, оказался теперь у самой опушки, словно лес протянул к заброшенному жилищу свою зелёную лапу, стремясь в нетерпении странном вобрать в себя и навсегда стереть его из памяти пони Эквестрии. Словно там, в глубине, и было место дому — место для паломничества существ Диковченого леса.

Здесь над самым ухом Твайлайт раздался хорошо знакомый, густой, пропитанный едкой иронией голос:

— И почему же ты так грустна, моя маленькая принцесса?

---

Когда время потеряло всякий смысл, небеса над часовой башней обрушились на землю вихрем осколков. Грани, и ребра, и углы времякрада обретали форму, пребывая в непрестанном движении, но глаз отказывался ухватывать целиком его истинный облик. Мгновения бежали назад...

---

— На-на-нана-нанана! — Довольно закричала навстречу ветру принцесса. — Я победи..!

— Твааай! Мухлёж!!!

Рейнбоу Дэш врезалась в неё...

---

...и уносились вперёд...

---

...когда она подняла глаза, всё уже было кончено.

Поднявшись на ноги, Твайлайт обнаружила, что от усталости мысли её уносятся прочь...

---

...и когда принцессе удалось, наконец, выстроить секунды в какое-то подобие правильной последовательности от «было» к «есть» до «будет», обрывки небес уже срастались в серой прорехе пустоты позади чудовища.

Её боль, её тоска, её страх — все потеряло значение в доли секунды. Подданные принцессы, — весь город, быть может — вся Эквестрия, — были в опасности. Она должна была знать, как поступить.

Твайлайт помнила времякрадов. Все это было так давно, но она отлично помнила этих препакостных существ, высасывающих историю из всего, до чего они могли дотянуться, и не связанных привычными представлениями о времени и пространстве. Их приключения в Пещерах Времени сложно было назвать приятными или весёлыми (возможно, для всех, кроме Пинки Пай) и Твайлайт не имели ни малейшего представления, как одолеть времякрада один на один. Тогда, много лет назад, они просто заперли Пещеры вместе с этими чудовищами внутри. Но что ей делать сейчас? Как справиться с существом, способным управлять временем, пусть и в ограниченных пределах? Она могла попытаться сама использовать что-то из магии Времени — однако же, её опыт с подобными заклинаниями едва ли можно было назвать удачным. С другой стороны, она могла...

Раздались первые крики и, все как один, собравшиеся на площади пони ударились в панику. Годы многому научили Твайлайт. Ситуация стала критичной, поэтому, отбросив многоуровневые мысленные построения, принцесса немедленно перешла к действиям. Прежде, чем кто-то успел серьёзно пострадать в давке, она произнесла заклинание Перемещения. Пурпурное пламя вспышки затопило весь Понивиль.

Глаза слезились но, тряхнув гривой, принцесса пришла в себя. Никогда ещё она не перемещала столь многих одним заклинанием и усталость грозила свалить её с ног. Но она не могла позволить себе бежать вслед за прочими. С каждым поглощённым кусочком истории времякрад становился сильнее. К счастью, этот не успел ещё ничего здесь пожрать. Принцесса и чудовище остались на площади вдвоём...

— Уууу! Твайлайт, это было ЗДОРОВО! А можно и меня, МЕНЯ!

— Пинки, почему ты все ещё..?

— Ой! В сторону, Твай!

Истощённая усилием воли, которое потребовало заклинание, Твайлайт успела лишь обернуться прежде, чем Пинки розовым вихрем сбила её с ног. Башенные часы взорвались бурей осколков и ржавых шестерёнок там, где мгновенье назад стояла принцесса. Часовая башня рушилась.
(Часовой башне суждено было простоять здесь ещё долго. Её камни покрыл бы мох, медь часовых механизмов и стрелок позеленела бы от старости. Быть может сам Понивиль не носил бы уже этого имени — лишь тогда время башни подошло бы к концу и древняя кладка стен не смогла бы больше поддерживать собственный вес.)
Мгновение назад времякрад сожрал эти годы.

Сотня граней чудовища оторвалась от рассыпающейся грудой булыжников башни и зазвенела пронзительно в воздухе, жадно выискивая новую цель. Без сомнения, это были грани его чудовищного многоугольного тела. И всё же они могли тянуться и изгибаться, превращаться в иглы, шипы и лезвия, не переставая быть гранями, неотрывной частью неподвижного целого. Сам же времякрад стал больше — появившись в этом временном промежутке, он был размером с буйвола. Теперь мог соперничать в размерах с домом.

Облако каменной трухи затопило площадь. Прежде, чем перестали падать последние обломки, Твайлайт вскочила на все четыре копыта.

— Пинки! Беги отсюда! Мне нельзя тратить силы на ещё одно Перемещение!

— Глупышка! Со мной ничего не может случиться сейчас! Мы же обе видели, что я будут жива и здорова ещё сотню лет! Ну, не совсем жива и здорова, точнее совсем наоборот, но...

Тяжело ударив крыльями и уже не слыша за шумом ветра Пинки, принцесса взмыла в воздух. Ей оставалось лишь принять удар на себя. Несколько игл-лезвий обманчиво-лениво потянулись к ней, заставив принцессу отчаянным рывком набрать высоту. Заложив петлю, она раскинула крылья, паря над времякрадом.

— Возвращайся туда, откуда пришёл!

У неё оставалось не так много сил, но этого как раз могло хватить. Разрушать всегда просто. Рог Твайлайт вспыхнул и пурпурный луч чистой Магии пронзил многогранную громаду тела времякарада насквозь. Чудовищный вопль заставил её сердце сжаться, но тело чудовища раскололось и уже сыпалось на площадь грудой осколков. С облегчением вздохнув, Твайлайт...

---

...затопило площадь. Прежде, чем перестали падать последние обломки, Твайлайт вскочила на все четыре копыта.

— Пинки! Беги отсюда! Мне нельзя тратить силы на ещё одно Перемещение!

---

— ...моя маленькая принцесса! Если ты действительно так думаешь, то тебе стоит произнести это ужасающее заклинания на себя! Ха...

---

— …Твайлайт, это было здорово! А можно и мне... Так, погодите секунду! Это уже было!

Твайлайт, тяжело тряся головой, подняла глаза за мгновение до того, как иглы времякрада пронзили возвышающуюся над ней и Пинки часовую башню.

— Пинки, что..?

— В сторону!

Она с трудом поднялась на ноги, вновь наблюдая за тем, как рушиться башня. Времякрад был совершенно не вредим и всё набирал массу. Его иглы оторвались от древних развалин башни, но на этот раз не шарили слепо — десятки живых звенящих лезвий метнулись к Твайлайт.

В окатившем её облаке пыли, принцесса бросилась вперёд вслепую.

Лихорадочно думая.

Времякрад управлял временем — чего и следовало ожидать. Твайлайт должна была знать заранее, что победить его грубой силой не удастся. Она могла стереть времякрада в порошок — чудовище просто отмотает время к моменту, когда было цело и невредимо. Оставалось тянуть время (ха-ха!)... но, почему была цела башня? И почему она сама все ещё чувствует себя столь же вымотанной..?

Через три прыжка Твайтайт смогла оторваться от земли, но здесь грани времякрада почти настигли её, словно пригоршня гигантских ножниц. Уходя от щёлкающих в дюйме от её копыт лезвий, принцесса прокатилась по брусчатке и бросилась за высокий помост. Иглы пронзили сцену насквозь, превращая её в облако трухи и гнили.
(Сцене не суждено было простоять здесь долго. Печальный праздник длился бы день, и ночь, и день, и затем пони с неохотой разобрали бы помост. Но доски, из которых он был сложен, служили бы ещё долго: в новых беленьких заборчиках коттеджей Понивиля; в сиденьях качелей; в скрипучих половицах домов; в каминах, согревающих в суровые зимы.)
Времякрад забрал эти годы.

Твайлайт поняла, что у неё осталось слишком мало пространства для манёвра — на пустой площади, в плотном кольце высоких домов, укрыться было негде. Нужно было взлетать, но времякрад уже был повсюду. Принцесса оказалась в ловушке.

С оглушительным грохотом выстрелила праздничная пушка и ребристое тело чудовища, по разбухшему брюху которого побежали глубокие трещины, начало медленно заваливаться на площадь. Лезвия-грани ломались, бессильно врезаясь в брусчатку и, несмотря на звон в ушах, Твайлайт услышала радостный писк Пинки Пай, прыгающей вокруг лафета огромного орудия.

— Уууу! Именно такая, какую я хотела! Видела, Твай!?

Против воли, Твайлайт улыбнулась. Тогда, в который раз поднимаясь на ноги, она почувствовала что-то твёрдое и острое в кармане своей накидки. Но времякрад ударился о землю, раскалываясь на части, и она уже знала...

---

...она всё же смогла оторваться от земли, но здесь её грани времякрада почти настигли её, словно пригоршня гигантских ножниц. Уходя от щёлкающих в дюйме от её копыт лезвий...

---

….над самым ухом Твайлайт раздался хорошо знакомый, густой, пропитанный едкой иронией голос:

— И почему же ты... Нет-нет-нет и нет! Так не пойдёт! Довольно этих скачков! — Дискорд щёлкнул пальцами.

— ...что?

---

Без пяти полдень, у ратуши на площади Двух Сестёр собрались многие и многие, и Дискорд щёлкнул пальцами перед мордочкой Твайлайт.

— ...что?

Принцесса тряхнула головой, отгоняя фантомы прошлого и заботы будущего, и подняла глаза на духа раздора. Змеиное тело, извиваясь кольцами, как всегда нарушало все известные законы науки, вытекая из ниоткуда в никуда. Безумные жёлтые глаза смотрели на неё с обычным хитром прищуром. На губах его застыла привычная глумливая ухмылка. Да уж. На кого она могла положиться всегда — на Дискорда, духа хаоса.

В быстротечности проносящихся мимо неё дней, с горькой иронией признала принцесса, Дискорд был её островком стабильности. Он мог быть её злейшим врагом, он мог быть её ненадёжным союзником, но и сотню лет назад, и сейчас, и тысячелетие спустя — он будет рядом для того, чтобы уколоть побольнее. Посеять сомнения. Создать разлад между тобой и друзьями. Убедиться, что все идёт по самому разрушительному пути — то есть, к наибольшему веселью.

Пока что, насколько Твайлайт могла судить, время его очередного неожиданного-и-всё-же-неизбежного предательства ещё не наступило. Хотя, как знать, именно сейчас мог настать подходящий момент. Принцесса тяжело вздохнула:

— Что тебе нужно, Дискорд? Что бы ты не хотел сказать — говори и уйди с моей дороги. Сегодня у меня нет настроения служить для тебя потехой.

Махнув пылающей гривой, Твайлайт спокойно пошла на встречу змею и кольца его расступились, тая дымкой, чтобы стянуться мгновения спустя по её правый бок:

— О! Моя маленькая принцесса, наблюдать за тобой — само по себе источник бесконечного развлечения. Это Байроновская спесь, этот суровый взгляд по-над серебряной оправы очков (отличный выбор, между прочим, тебе очень идёт!), эта твёрдая походка под тяжестью великого бремени забот! Просто бесценно!

Твайлайт продолжала идти. Она понимала, почему и зачем Дискорд настиг её именно здесь. Все как обычно: хочет уколоть больнее. Поэтому она молчала.

— Ну что же? Сегодня никаких остроумных ответных уколов? Ах, какая жалость! Уверен, Пинки Пай нашла бы, что ответить...

Твайлайт неохотно остановилась и посмотрела на обвившегося вокруг неё змея, с предвкушением ожидающего взрывной реакции. Когда-то – быть может. Сейчас она только пожала плечами и продолжила идти:

— Мне никогда не хватало жёлчи презирать тебя настолько, насколько ты этого заслуживаешь, Дискорд. Я знаю, что на меня тебе плевать, но Пинки была другом Флаттершай. Ты мог бы уважать хотя бы её память.

— Уважать..? — В голосе полном ложного удивления, скользнула скрытая радость:. — Я?! Моя маленькая принцесса, уж кто-кто, а ты должна знать, что сама моя природа не позволяет мне уважать что-либо! О, Селестия, да за такое меня могут даже разжаловать..!

— Именно. Что я всегда и говорила Флаттершай. Только она почему-то снова и снова просила дать тебе второй, и третей, и сотый шанс. Тебе всегда было на неё наплевать!

— А вот это наглая ложь. Ц-ц-ц, как не стыдно, а ещё и Принцесса. Я, — с внезапно прорезавшимися нотками искренней грусти Дискорд закончил: — любил своего единственного друга. Но теперь её нет. А я — есть. И я — это я.

— Вот именно! — Твайлайт всё-таки не выдержала и, выбив в сердцах из брусчатки искры ударом копыт, развернулась к Дискорду, отпрянувшему в ложном ужасе: — Я! Я! Я! Я! Для тебя никогда больше ничего не существовало! Только ты!

— Ооо! Какое обвинение. И почему же тогда, принцесса, ты здесь, плачешься о себе несчастной самой себе? В то время как все прочие, кто любил Пинки Пай, собрались там..? — Дискорд указал на площадь у ратуши, Понивиль, часы, показывающие без двух минут полдень. — У твоей Пинки были родственники, семья, друзья и сограждане. Почему, когда им всем нужно увидеть свою принцессу, ту, что знал их друга дольше и лучше всех, ты отказал им в этом утешении?

— Потому что... — Твайлайт вздохнула. Как обычно, Дискорд смог заставить её увязнуть в этом разговоре, словно в болоте. — Потому что я уже потеряла слишком многих. Я думала, что со временем это будет становится легче. Но это не так! С каждым разом, терять всё тяжелее! Я...

— «Я, я, я, я», — со скукой в голосе передразнил её Дискорд. — Поверь мне — хотя бы как тому, кто жил прежде, чем ни тебя, ни твоей Селестии здесь ещё и в помине не было, и тому, кто будет жить ещё долго после вас. Всем наплевать и на твоё болезненно разбухшее «я», и на твои бесконечные моральные терзания. Ты думаешь, тебе досталась короткая соломинка? Вечная жизнь, почти неограниченная сила, искренняя любовь тысяч и тысяч пони? Ха! Плакса! Твои друзья лежат в земле! В земле...

Твайлайт сжала зубы. Её витой рог вспыхнул пурпурным пламенем:

— Знаешь, Дискорд. Уже какое-то время мне кажется, что мне не понадобятся теперь Элементы Гармонии для того, чтобы навсегда превратить тебя в камень. И мне давно хочется проверить эту теорию.

— ...а наверху происходит столько всего интересного! Что? — Опомнившись, Дискорд попробовал пальцем её рог и отдёрнул дымящейся коготь. Сунув палец в рот, он пробубнил со смехом: — Моя маленькая принцесса! Если ты действительно думаешь, что тебе досталась суровая доля, тебе стоит произнести это ужасающее заклинания на себя! Ха. Представь себе, как будет всё прекрасно? Миленькая статуя где-нибудь в саду, ну например у Флаттершай. Пожалуй, я лично буду смахивать с тебя пыль! И всего делов! Никаких друзей, остающихся навсегда позади. Никакого тяжкого бремени забот. Тишина. Покой.

С ухмылкой, умеренной лишь отчасти её угрозой, Дискорд смотрел на неё выжидающе. Наконец, Твайлайт смогла отпустить Магию, собравшуюся в тугой клубок где-то внутри. Рог её погас и принцесса почувствовала себя совершенно обессиленной этим разговором. Как обычно.

— Говори что ты хотел сказать, Дискорд. Говори, зачем пришёл. И убирайся с глаз моих долой.

— Оу? Так мы уже на месте! Мне действительно пора.

Принцесса, оглядевшись, обнаружила, что они оказались на вершине холма, под которым раскинулся затихший город. Стрелки башенных часов готовились отбить полдень.

— А пришёл я, моя маленькая принцесса, для того, чтобы отдать тебе вот это!

Дискорд щёлкнул пальцами вновь и к копытам её упало что-то блестящее. Рефлекторно, Твайлайт подхватила предмет взглядом:

— И что это..?

— О! Всего-навсего небольшая безделушка. Я уверен, ты скоро вспомнишь. Позаимствовал её сегодня из твоей лаборатории. Ты ведь не в обиде, да? Пока-пока!

Прежде, чем она успела ответить, на площади под башенными часами выстрелила праздничная пушка и ветер подхватил искры конфетти, оседающие на брусчатке мостовых, на черепице крыш, на плечах и гривах собравшихся у ратуши. Когда эхо выстрела стихло, Дискорда уже не было рядом. В хватке её взгляда, старая медь переплетения изломанных осколков механизма отливала зелёным в лучах полуденного солнца. Болтики, валы, шестерёнки, шайбы, шарниры — всё сжато вместе, вырвано из машины куда более сложной…

Твайлайт Спаркл почти смогла вспомнить, что именно держала своим взглядом, когда позади зашуршали кусты.

---

...башня цела. Всё небо заполнили грани времякрада. Жадные, невозможные, почти и не существующие, они тянулись к ней, к Пинки, к праздничной пушке, к сцене, к домам, ко всему городу. Но Твайлайт уже отчасти вспомнила, отчасти поняла, что должна сделать. Прежде, чем иглы вновь коснулись часовой башни, Твайлайт закрыла глаза и усилием воли вырвала из кармана своей накидки осколок древнего механизма — часового механизма башни Понивиля, каким он станет лишь через две сотни лет, развалившись под тяжестью собственного веса. Часовой башни, которая целая и невредимая стоит и будет стоять над городом ещё две сотни лет. И всё же — осколок был здесь. Принцесса отправила заряд чистого временного парадокса со скоростью карнавального фейерверка в необъятное тело времякрада.

Удар был беззвучен. Несколько мгновений её казалось, что ничего и не произошло, что её отчаянное озарение обернулось пшиком. Затем грани твари, сожравшей небо над Понивилем, впервые замерли. Начали сжиматься внутрь себя, коллапсировать куда-то за грань привычного пони пространства и времени. В сжатую до секунды вечность, крик-звон прокатился над городом, всей Эквестрией, заставив даже принцессу упасть на землю, зажать уши копытами и лежать так бесконечно-долгие мгновения. Когда она осмелилась поднять глаза, всё уже было кончено.

Поднявшись на ноги, Твайлайт обнаружила, что от усталости мысли её уносятся прочь. Она попыталась восстановить последовательность событий сегодняшнего дня и это оказалось не так легко. Почему-то «после» всё ещё могло следовать за «до». Но хотя бы «сейчас» стало именно сейчас.

Время обретало привычный смысл.

— УИИИИ! Твай, лучшая вечеринка В МОЕЙ ЖИЗНИ! — Пинки, внезапно оказавшись рядом, выбила её из кружева экзистенциальных измышлений. — Но что только что произошло? Как ты победила времякрада?

— Ну... это немного сложно объяснить. Видишь ли, времякрад не может действительно контролировать темпоральный поток. Он просто находится в локализованной суперпозиции плоскостей четырёхмерного пространственно-временного континуума... Нет, проще будет построить систему дифференциальных уравнений и показать график...

— Ааааа! — В притворной агонии, Пинки Пай каталась по земле. — Хватит, Твай! Моя голова!

Твайлайт улыбнулась. Потом ткнула Пинки в бок копытом и засмеялась.

— Ладно. Не так важно. Пойдём, нам нада ещё кое-что найти.

— Нет, погоди. Мы пришли на вечеринку, и мы должны на ней повеселиться! Смотри, все уже тут!

Оглянувшись, Твайлайт увидела, что на площади действительно появились первые пони, которых она Переместила на безопасное расстояние за чертой Понивиля. Сбитые с толку, они стекались к опустевшей площади под часовой башней. Принцесса оглядела себя. Одна аметистовая подкова дала трещину, вторая — исчезла бесследно в одном из диких кульбитов. Накидка порвана. Тонкая серебрённая оправа чуть погнулась, но каким-то чудом очкам все-таки удалось удержать у неё на мордочке. Сейчас ей было всё равно, в каком виде она предстанет перед своими подданными. Принцесса хотела было Переместиться на сцену и объяснить всё произошедшее, но на трибуну уже вскочила Пинки Пай:

— ЭЙ! Ребята, походите, не стесняйтесь! У вас тут что, похороны!? Пора начинать вечеринку!

На площадь уже вернулось достаточно гостей и удивленный шёпот прошёлся по толпе. Кто-то из долгожителей Понивиля принялись махать клюками и что-то втолковывать молодёжи, но пока их никто не слушал. Твайлайт поняла, что объяснить происходящее станет нелёгкой задачей. Улыбнувшись, со вспышке пурпура она оказалась возле подруги. Толпа, возбужденно загалдев при виде принцессы, мгновенно утихла, стоило той заговорить:

— Мои друзья! Сегодня произошло слишком много всего для того, чтобы я могла сейчас всё объяснить. Давайте оставим это на потом. Мы все знаем, для чего собрались здесь. И мы все знаем, как наша любимая госпожа мэр хотела бы, чтобы её проводили и помнили. Поэтому: ПОРА НАЧИНАТЬ ВЕЧЕРИНКУ!

-УРА!! — Подскочила на три ярда в воздух Пинки и рухнула на запал праздничной пушки.

И площадь потонула в конфетти, праздничных лентах и колпачках, шариках и пирогах, и ударила музыка оркестра одной пони. Толпа опешила и смешалась ещё больше, но вот первые ветераны бодро бросились танцевать, и к ним присоединились их друзья, и их родственники, и скоро все пони, все грифоны и мулы, и существа куда более причудливые плясали и пели, ели и пили, и смеялись до самой зари.

И Твайлайт была с ними. И она смеялась и танцевала, пела глупые песни и ела невероятно вкусный торт, запускала волшебные фейерверки и рассказывала истории о своей старой подруге.

И просто была счастлива.

---

Но время уже обрело привычный смысл и празднику пришла своя пора остаться позади. На востоке Эквестрии показал свои первые робкие пастельные краски новый рассвет, когда Твайлайт нашла то, что высматривала между делом всю вечеринку. Не то, чтобы она прилагала к поискам слишком много усилий. У неё не было сомнений, что когда время настанет, она заметит обломок древнего часового механизма, клубок позеленевших от времени шестерёнок, валов и винтов. Так и вышло. Тогда она нашла Пинки Пай среди плачущих от смеха пони и отвела подругу в сторону.

Они поднимались по холму какое-то время, болтая ни о чём и обо всём. Твайлайт поняла, что они пришли, и остановилась.

— Пинки.

— Ммм? — Та оторвалась от молочного коктейля, который со вкусом допивала, не смотря на поразительные объёмы еды и питья, уже поглощённые за праздник.

— Пинки, я так рада была тебя видеть. Ты не представляешь, сколько это для меня значило. Но я должна тебе это сказать. После всего... понимаешь, это... это были твои... я думала...

— Что? Что мои похороны будут скучными и унылыми? Ха! Глупышка, да ни в жизнь!

— ...ты знаешь?

— Пф. Конечно я знаю, Твай! Я ведь не глупышка как ты! Я именно так и написала всё провести в своём завещании. И всё вышло так замечательно! И праздничная пушка, и гигантский торт, и нападение времякрада...

— Оу. Хм...

— Что?

— Понимаешь... я не хотела тебе говорить, когда мы пришли туда. Я думала, это... будет тяжело для тебя.

— Но почему, Твай? Мы все здесь ровно столько, сколько мы здесь. И я, и все прочие девочки, да и ты, глупышка! Что бы ни случилось сейчас, у меня ещё целая жизнь, чтобы прожить. Она останется со мной всегда. И этого уже достаточно. НО! Кроме прочего, она останется с тобой. И со всеми теми, кто пришёл сегодня! И со всеми, кто их знает. Пока ты здесь, и пока они здесь — всё это того стоило!

Твайлайт просто обняла свою подругу. В подступающих лучах рассвета, какое-то время они молчали. Наконец, Твай поняла, что время их истекло, и отступил Пинки. Из кармана потрепанной накидки крохотным усилием воли она достала осколок часового механизма и протянула Пинки Пай.

— Ууу! Сувенир! Спасибо, Твай! — Ловким движением мордочки, Пинки спрятала осколок механизма в розовой гриве. — А что это?

— Это... — Твайлайт улыбнулась. — Просто отдай это другой мне. Когда настанет время, она поймёт.

— Что? Какой другой тебе? Тут всё это время была другая ты, а ты мне её не показала!? Твай..?

Пинки огляделась, но Твайлайт уже произнесла заклинание Сокрытия. На вершине холма у опушки Диковечного леса, Пинки обнаружила себя в одиночестве. Она только собралась позвать подругу, как холм осветила ярках пурпурная вспышка. Из пустоты на траву вывалилась дымящаяся Принцесса Дружбы Твайлайт Спаркл. Такая, какой Твалайт уже почти не помнила себя.

Твайлайт-прошлая вскочила на все четыре копыта и принялась лихорадочно оглядываться. Её грива стояла дыбом, а от шёрстки всё ещё шёл лёгкий дымок. Заметив Пинки Пай, уставившуюся на подругу в недоумении, принцесса Дружбы воскликнула:

— О, слава Селестии, ты здесь! Пинки, быстрее! Ты не представляешь, сколько времени мне потребовалось..! Пожалуйста, скажи мне, что ты ничего не трогала здесь! Любые изменение в чужой плоскости пространственно-временного континуума могут...

Не прекращая говорить, она подхватила успевшую только пискнуть Пинки пурпурным сеянием рога, и прошлое Принцессы Магии Твайлайт Спаркл исчезло в яркой вспышке света.

---

Твайлайт медленно спускалась с холма. Она была готова к новому появлению Дискорда — явившемуся, быть может, чтобы пожать лавры спасителя праздника или вновь ткнуть когтем в рану...

Но она была одна.

Принцесса взглянула вниз, на город. Селестия подняла уже солнце достаточно высоко, и рассвет незаметно превратился в ранее утро. Но праздник внизу продолжался. Да, Пинки всегда умела завести вечеринку... К своему удивлению, Твайлайт не почувствовала привычного тупого укола боли при мысли о подруге. Все её друзья, всё, что с ними было, все приключения, все радости и переживания — всё, что ушло невозвратно, было сейчас как никогда близко. И всё же — Твайлат чувствовала радость, не скорбь. Почему? Она не знала. И не хотела выяснять.

Она могла сейчас вернуться на праздник. Продолжить танцевать, продолжать радоваться, продолжить чувствовать себя просто ещё одни гостем на вечеринке. Может быть — узнать кого-то ближе. Там были такие интересные пони, такие странные и чудесные создания. Наверняка, у кого-то из них нашлось бы нечто общее с ней, для разговора, для обычной беседы...

Нет. Увы, проблемы не решались за один день. Она всё ещё была принцессой, и груз вечности всё ещё давил на её хрупкие плечи. Она была не готова сближаться, заводить новых друзей. В конце концов, у неё просто не было для этого времени.

Но... она была и ректором Университета Магии. Сейчас она ограничивалась административной и научной работой, проводя редкие общие семинары. Но ведь у неё могут быть свои ученики и ученицы?

Твайлайт улыбнулась. Она поняла, зачем так давно Селестия выделила из бесчисленного числа своих подданных и её, и принцессу Каданс, и, наверняка, многих других.

Приняв весь сегодняшний сумасшедший день от первой его секунды до последней, и зелёную траву холма над Понивилем, и часовую башню, и взрывы фейерверков в лазоревом небе, Твайлайт закрыла глаза и произнесла заклинание Перемещения.

---

Позади не остаётся ничего. Всё всегда остаётся с тобой.

-КОНЕЦ-