Апокалипсис: рождение Императора
Глава 6 Воля к победе
— Денис, а где микшер? – спросил утром следующего дня Рома. – Ты ведь забирал аппаратуру. Ты все забрал?
— М... Да. Все, что было на консоли. А что? – оторвался от умывания Денис. – Микшера там не было. Я думал, что ты его забрал. Ты не забирал?
— Если спрашиваю, то стоит полагать, что нет. – злобно прошипел Роман. – Винил спиздила у меня микшер. А еще и бабло взяла. Сучка мелкая.
— Почему ты решил, что это она? Может, просто забыл? – Денис снова приступил к утреннему туалету.
— Я видел, как она смотрела на него. Надо было самому все забрать. Вот же мразота рогатая. – Рома снова зашипел и бросился к лифту. Через пару минут из лифта выскочил библиарий кровавых воронов, и расправил за плечами синие крылья.
— Эй, че ты делаешь? – удивился проходящий мимо Константин.
— Навожу справедливость! – злобно ответил Рома и взмахнул крыльями.
Октавия проснулась как всегда рано. Она тихо потянулась и посмотрела в окно на утреннее солнышко. Утро было ее любимым временем суток. Еще пару минут понежившись на мягкой простынке, она так же тихонько пошла на кухню.
Она ступала очень осторожно, чтобы не разбудить Винил. Подруга спала долго, потому что поздно засыпала. В принципе, предосторожности были напрасны, так как разбудить Винил не могли бы даже дикие пляски возле ее кровати.
Выйдя на кухню, она принялась искать овощи в корзине. Выудив пару, она начала нарезать салат.
— А, есть что-то пожрать? — послышался за спиной вкрадчивый голосок, когда было уже почти готово. Винил подошла к Октавии сзади и положила ей голову на плечо. – Пахнет вкусно.
Октавия хотела было рассердиться, но просто не смогла. Вместо этого она улыбнулась и дотронулась копытом к носу белой нахальной пони. В ответ копыто лизнули, и Октавия тихо засмеялась, одернув ногу:
— Ты так рано проснулась? По какому такому поводу? – она потерлась щекой о растрепанную гриву Винил.
— Э... Да я еще и не ложилась. – ответила та и потянулась к салату. Октавия забрала миску из-под носа противной подруги, и разделила содержимое между двумя мисками.
— А чего ты не спала? – спросила Октавия у единорожки.
— Да занята была.
— Чем?
— Да разным. – и Винил принялась за салат. Октавия пошла в комнату за пакетом с другими продуктами, чтобы наделать бутербродов. Вернулась она, тем не менее, не с пакетом. Взгляд ее с благожелательного сменился на строгий. Она держала в копытах Серегин микшер.
— Винил Скретч, что это такое? – серьезно спросила она.
— Эммм... аппаратура. А что?
— Где ты ее взяла?
— Где взяла там уже нет. – хитро улыбаясь, ответила Винил.
— Ты украла это. – так же серьезно сказала Октавия.
— Ну почему сразу украла? Я... я одолжила. Ненадолго. Да и потом я заплачу. Или верну. Штука вроде крутая, только неудобная – эти все регуляторы такие маленькие. Только магией и захватишь...
— Винил!!! – оборвала ее красивая серая поняша. – Ты понимаешь, что ты наделала? А если тебя схватят стражники? Ты вообще о чем-нибудь думала?!
— Да я же все верну. Я хотела только посмотреть. – виновато усмехалась белая пройдоха. – Просто посмотреть. Окти, ты мне не веришь?
— Винил, ну разве же так можно? Что о нас вообще подумают? Ты содрала с бедных талантливых ребят кучу денег! Это ведь мы им должны были заплатить за такой концерт, а не они нам! Да еще и обокрала их...
— Детка, не переживай. Я хотела вернуть им деньги, они отказались. Так что никакие они не бедные.
— Винил, мне так стыдно. – Октавия опустила копыта и ушла в комнату. Скретч неохотно поплелась за ней. Октавия вернулась к себе и прилегла в постель. Белая нахалка забралась ей под бочок и начала подлизываться. В прямом смысле – она облизывала ноги Октавии, а та одергивала их. Но сопротивляться долго не могла, и скоро начала улыбаться. «Маневр удался!» — подумала Скретч. И тут дверь затрещала. Винил схватилась и выскочила в комнату.
А там, согнувшись, сквозь коридор ломилось красное железное чудище. Когда оно пробралось в комнату, то оказалось почти вдвое выше Винил, и смогло встать во весь рост, головой почти задевая потолок. Его рожа была свирепой, а зеленые однотонные глаза не сулили ничего хорошего.
— Где микшер? – проревело чудовище. У Винил подкосились задние ноги, и она не могла убежать, хоть и старалась:
— Ч..что? – наконец выдавила она из себя.
— Микшер, который ты вчера спиздила!!! – заорало чудище так, что стекла задрожали. Винил только тряслась как осиновый лист, не в силах даже пошевелиться. Рома уже начал подумывать о том, не дать ли этой воровке так, чтобы искры из глаз посыпались, когда сбоку послышалось негромкое цок-цок-цок.
Чудище повернуло голову и увидело Октавию. В глазах ее не было страха, а в передней ноге она сжимала микшер.
— Пожалуйста, не обижайте Винил. – тихо попросила она. В ее прекрасных глазах засветились слезы. Она положила микшер к ногам чудища и дотронулась до железной лапы копытом. – Пожалуйста, не надо.
Чудище молча осторожно ухватило рукой коробку микшера и стало пробираться к выходу, снова согнувшись. Октавия подошла к Винил и обняла ее. Подруга тряслась и всхлипывала.
В первые два дня было разрушено только два объекта: Тадж-Махал и статуя Христа-Искупителя в Рио-де Жанейро. Пришлось уничтожать всю эту красоту, чтобы обезвредить ужасные механизмы, спрятанные в них, – ловцы душ. Еще осталось одиннадцать, но сегодня команда, немного набравшись опыта, все делала гораздо быстрее.
Жан устало выслушивал жалобы своей девушки. Мишель, конечно, очень красивая и утонченная натура, и он сначала был очень горд тем, что смог завоевать ее среди дикой конкуренции. Но уже через месяц он жалел об этом. Его жизнь постепенно превращалась в сущий кошмар, а ведь они еще не женаты. Это, конечно, было необязательно, но ведь жили-то они все равно вместе. Ах, как хорошо и весело ему было с ней, когда они просто встречались. Просто гуляли по набережной вдоль Сены.
Совместная жизнь оказалась несколько прозаичнее. Во-первых, Мишель умела готовить только доширак, и то его можно было жрать только с жуткой голодухи. Во-вторых, совершенно не убиралась. В третьих, деньги высасывала, словно пылесосом. И самое главное – она вечно жаловалась и была чем-то недовольна. Нет, в то время, когда вокруг нее увивалось по пять-шесть кавалеров и каждый из кожи вон лез, дабы привлечь внимание богини, это было как бы само собой разумеющееся. Но ведь сейчас — другое дело.
«Наверное, это даже не из-за переизбытка внимания ухажеров.» — грустно размышлял Жан, допивая кофе из миниатюрной фарфоровой чашечки. – «Наверное, это она так воспитана. Странно, и ведь родители не били ее, и были очень добры...» За последнюю неделю он передумал гору мыслей, и начал приходить к тому мнению, что весь этот эгоцентризм – результат того, что Мишель была единственным ребенком в семье. Он перебирал в уме своих знакомых, и с удивлением обнаруживал, что такой эгоцентризм свойственен всем, кто у родителей был один. И, чем больше было братьев и сестер, тем меньше это «все мне должны» проявлялось.
Жан чуть не подскочил от своей догадки, и даже забыл о легкой головной боли, которая у него была с утра от дежурных жалоб и требований милой и грациозной Мишель. Наконец, Мишель утомилась жаловаться, и решила сменить кнут на пряник, ласково погладив руку Жана и обворожительно улыбнувшись. Жан тоже улыбнулся ей, и вспомнил, как она так же улыбалась ему на вершине Эйфелевой башни месяц назад. Жану захотелось вернуться в то беззаботное и счастливое время, снова прикоснуться к Мишель, обнять ее легонько, и скинуть эту стерву с башни нахрен, а потом наблюдать за ее падением и хохотать во все горло. Скоро было Рождество, и Жан посмотрел на стоящую неподалеку Эйфелеву башню, которую как раз наряжали верхолазы. Большое окно кафешки открывало прекрасную панораму на башню. Жан решил пойти на улицу и сделать пару фоток. Хоть немного даст отдых своим ушам.
Молодой человек набросил свою куртку, достал из рюкзака чехол с фотоаппаратом, и направился на улицу. Пока он спустился на первый этаж, на башне что-то начало происходить: верхолазы начали оживленно кричать и жестикулировать, и быстро заскакивать на опоры башни. Люди же разбегались кто куда. Он присмотрелся, и заметил нечто странное: какие-то большие санта-клаусы деловито прохаживались по башне и под ней, что-то обсуждая. Нет, не санта-клаусы, какие-то рыцари? Вроде, сегодня парада никакого нет.
А это что? Один из рыцарей... летал? Да, летал вокруг башни и что-то орал верхолазам и посетителям, которые быстро сваливали. На крыльях, как ангел. Интересно, что это за технология? Наверное, он летал на тросе. Снимают что-то, или как.
Внезапно послышались хлопки выстрелов. «Точно киношку снимают!» — догадался Жан и решил подойти поближе. И тут на крышах и в нишах домов начали загораться синие огни, и стрельба понемногу утихала. «Вот это эффекты» — подумал Жан. – «Интересно, зачем они тратятся на пиротехнику, можно ведь все графикой заменить?». Истошный вопль отвлек его от размышлений. Он обернулся, и увидел падающий с крыши здания факел, горящий синим пламенем и дико кричащий. Факел упал в нескольких метрах около Жана, и тот с ужасом увидел, что это был не факел, а человек. Солдат, наверное? Во всяком случае, на нем был какой-то навороченный шлем, который полностью обгорел. Недалеко от догоравшей кучки углей с металлическим лязгом плюхнулась большая снайперская винтовка, от нее отлетели несколько частей. Запахло паленым мясом, и Жана обуял ужас. Ноги безо всякой команды сознания понесли его прочь от кафе. Только метров через пятьдесят он успокоился и огляделся. Вроде, ничего. «Просто что-то пошло не так.» — успокоил себя Жан. Резкие удары и визжащие звуки, которые раздавались со стороны башни, привлекли его внимание. Он оторопел: рыцари разбивали железные опоры башни! Один, самый огромный, махал молотом, отчего металл опор разлетался в щепки, а от звука дрожали и трескались окна в зданиях. Второй рубил опоры мечом так, как будто они были пластилиновыми. В скором времени башня дала заметный крен, и начала сначала медленно, а потом все быстрее заваливаться на бок. Башня летела в сторону Жана, но он не мог оторваться от такого зрелища.
Бвжжжжжж! – навернулась башня буквально в двадцати метрах от парня, земля задрожала, и он упал на колени. Жан проследил за вершиной. Вершина застряла в той самой кафешке, из которой он пару минут назад вышел. Пробила как минимум три этажа.
«Надеюсь, эта сука никуда не ушла. Не иначе, как небо помиловало меня сегодня. Причем два раза подряд.» Он вытащил фотоаппарат из чехла, и принялся снимать все, что попадало в объектив.
Рома смущенно посмотрел на Степана Петровича. Тот неодобрительно покачал головой, и пошел обедать. Единорожка взяла дурную привычку вешаться на шею, требуя утешения. Каждый, блин, раз, когда они выходили из лифта. Пора завязывать с этими телячьими нежностями. Да и авторитет среди мужиков падает. Серега так вообще начал подкалывать.
— Твай, да все нормально. Хватит уже! – строго сказал человек, и единорожка послушно отпустила. – Давай завязывай с этим. Как маленькая, ей богу.
— Прости. – она опустила ушки.
До окончания обеда разговоров было мало. Мужики сосредоточенно жевали, изредка перебрасываясь фразами. Твайлайт в лагере вертелась почти постоянно, иногда прилетата Рейнбоу Деш. Посиделки у костра решили отменить, чтобы было больше времени на отдых.
— Идем с опережением графика. – подбивал промежуточные итоги майор после обеда. – За два с половиной дня уничтожено пять объектов из тринадцати. На последнем объекте обнаружено аж пять этих тварей. Нам нужно будет действовать осторожнее, некоторые из них посильнее того урода в пустыне. Слышь, Сереж, тебе говорю. Аккуратнее будь: тебя сегодня чуть не достали. Причем два раза, скажи спасибо Петровичу, что прикрыл.
— Я понял. Буду осторожнее. – кивнул Сергей.
Следует сказать, что он и вправду стал осторожнее. Он уже не был тем сумбурным сорвиголовой, каким был две недели назад. Рома же наоборот потерял свою нерешительность где-то в песках пустыни. В нем появилась некоторая жесткость. Иногда даже жестокость.
— Значит, сегодня у нас спец операция. Даже две. – начал Степан Петрович. – Для обеих нужно будет мое присутствие. Денис, как дела на твоем фронте?
— Все отлично. Все договорено. Я проверил намерения, двое пытались крысить, я из сжег на глазах остальных. Другие приняли все всерьез, так что сегодня заминки не должно быть. – Денис перевел взгляд на Константина. Тот ответил:
— Мы с Серегой сегодня еще одно дельце сделаем. Сегодня у нас остался Сфинкс. Думаю, вдвоем справимся. Предварительная разведка показала, что там почти нет охраны. Да и мы быстро – пару раз долбанем молотком, и дело в шляпе.
— Хорошо. А мы с Ромой двинемся в Москву. – уведомил Степан Петрович. — Там уже скоро вечер, нужно все успеть. Денис, это не помешает сделке?
— Полагаю, даже поможет.
— Хорошо, мужики, за дело. – он поднялся.
Твайлайт подбежала к Роме и попробовала снова прыгнуть на шею, но тот отстранил ее мягко, но настойчиво:
— Хватит. Я же просил.
— Хорошо.
Человек поднялся, и пошел в портал лифта за остальными.
— Господа, я требую тишины!
Ропот потихоньку стих. Огромный зал был заполнен самыми разными людьми. Они очень сильно нервничали, многие беспокойно оглядывались. На большой сцене стояла корзина, доверху наполненная головами. Тела, которым не так давно принадлежали все эти головы, валялись за сценой в служебном помещении. Большинство тел были в парадной генеральской форме. Корзина стояла перед искусно отделанной гильотиной, имевшей более трех метров в высоту. Красивые инкрустации натуральных камней и золотые барельефы украшали всю конструкцию гильотины. Секутор Мафусаил еще раз оглядел зал, и стукнул молотком по трибуне, заставляя смолкнуть всех, кто еще не успел.
— Господа, похоже, случилось несколько не очень хороших событий, но я полагаю, что все еще образуется. Чрезвычайная комиссия провела расследование, и у нас уже есть некоторые догадки. Пусть уполномоченный глава комиссии начнет доклад. Прошу вас, тельтсаар Кентафраил.
Со стола, который стоял почти впритык к трибуне, поднялся высокий худощавый старик, и направился к ней. Он достал папку, медленно открыл ее, и начал:
— Как вам известно, повреждено шесть установок жатвы. Пока это не критично, ибо наиболее интересные образцы находятся в зоне действия все еще рабочих установок. К сожалению, мы не можем рисковать и применять оружие нашего корабля: планета сейчас без кураторов, и этот шаг вызовет неминуемые санкции против нас. Мы можем действовать исключительно мягкими методами: цивилизация должна сама выбрать путь уничтожения. У нее, и у каждого из них обязательно должен быть выбор, таковы особенности нашего ремесла.
Но поводы для беспокойства все-же есть. Большинство наших аналитиков сходятся во мнении, что все эти диверсии имеют все-же Земную природу. Мы склонны полагать, что один из анклавов беженцев сумел найти и активировать оружие из древних хранилищ. Наши данные подтверждают, что на территории Сибири их было несколько. Карательные отряды уже отправились на зачистку всех неучтенных поселений. Если нападения продолжаться в том же темпе, то до срока жатвы эффективность сбора упадет до неприемлемого уровня.
Учитывая это, мы примем меры для ускорения жатвы. Это может поставить под угрозу саму жатву, ибо наши действия станут заметны влиятельным нашим марионеткам. Но ситуация требует немедленного вмешательства.
Старик уже собрался покинуть трибуну, когда из толпы выступил точно такой же старик, только ниже и коренастее.
— Прошу прощения, благородный тельтсаар, но нельзя ли принять меры по качественной охране установок? Гоплиты могут остановить это бесчинство.
— Ваше замечение резонно, кольмет Тисмафил. Отряды гоплитов уже разосланы по оставшимся установкам. Для этого мы вынуждены были потратить резервный запас сырья душ.
По залу пробежал беспокойный ропот, а вышедший вперед Тисмафил поклонился, и отошел назад.
— Не беспокойтесь, господа. Вскоре у нас будет предостаточно сырья.
Жан расписался на всех бумагах, переговорил со всеми психологами, и сейчас ехал по заснеженной дороге к знакомому редактору за город. Парень просто наслаждался тишиной в машине, которой ему так не хватало все это время. Эксклюзивные фотографии и интервью, которое мог предоставить Жан, приводили его знакомого редактора в экстаз. Редактор просто прыгал от возбуждения, и ничуть не скрывал этого. Он сам лично возьмет интервью у Жана, тем более, что Жан – его однокашник. Такая история, такая драма!
Николас сердечно встретил Жана в своем коттедже. Николас не любил мегаполис, и предпочитал сельскую местность. До Парижа всего двадцать километров, полчаса – и в городе. И в то же время собственный дом даст сто очков форы вперед любой квартире. В последнее время он очень ценил умиротворенность и уединение.
Парни принялись рассматривать фотографии, наметанный глаз редактора сразу определил пару чрезвычайно удачных снимков среди множества. Записав интервью на диктофон, товарищи захотели просто попить кофейку и поболтать. Николас решил проверить почту, и уселся за компьютер. Жан уже успел осушить чашку, а товарищ все так же продолжал втыкать в монитор.
— Николас, твой кофе уже остыть успел. – напомнил ему Жан.
— А?! – испуганно обернулся редактор. — А, это ты. Бегом сюда, смотри что делается!
Жан еще никогда не видел своего товарища таким бледным, и быстро подошел к монитору. Пробежавшись глазами по заголовку, он почувствовал, как мороз сковал позвоночник.
Новости наперебой обсуждали серию терактов в Париже, Лондоне, Берлине и многих других крупных европейских городах. Мусульманские фанатики применили боевые отравляющие вещества всего полтора часа назад – как только Жан выехал из города. Количество погибших к данному часу исчислялось уже десятками тысяч. Через пару минут Франсуа Олланд обратиться с речью к нации. Николас быстро нашел страницу трансляции. Видео было неважнецким, но хоть звук был приличным. Как и полагается, в трансляцию навалилось столько народу, что шла она через раз. Смысл, тем не менее, уловить было можно. Президент говорил о гнусных террористах, и о том, что все это – дело рук Сирийцев и Ирана, которые сплотили вокруг себя весь мусульманский мир. И что Франция отныне в состоянии войны с ними всеми, как и другие европейские государства. И что негодников ждет возмездие, ад и погибель и все такое.
— Что же теперь будет? – со страхом спросил Жан.
Екатерина Андреева с неподражаемым профессионализмом рассказывала о последних новостях в России и в мире. Вечерний выпуск программы «Время» приковал к себе внимание почти всей взрослой аудитории страны. И было чего: события в мире стали развиваться столь стремительно, что прямо мурашки по коже. Прошло уже около двадцати минут эфира, и про теракты в Европе и про объявление войны блока НАТО против всего мусульманского мира уже было сказано. Во время репортажа редактор торопливо принес Екатерине еще один листок, с которым она быстро ознакамливалась.
В служебном помещении возле огромных серверов стояла грозная фигура железного человека. Его красная страшная маска и синее пламя на руках наводили ужас на двух инженеров, которые порывались покинуть место, в котором стояли, но наталкивались на невидимые стены, больно ударяясь.
Роман готовился взять под контроль передающие системы, и проверял все еще раз.
Тем временем в студии прямо в кадре появился некто, закованный в стальную толстую броню. Оператор не посмел прерывать съемку, так как несколькими мгновениями ранее этот самый броненосец сообщил, какими карами это для него обернется.
— Это что такое? – схватился за голову режиссер. – Охрана, что тут происходит? Какого огурца в нашу студию прутся актеры Валеры? Уволю всех!
Но охрана была ни при чем. Забежать в студию они не могли: в дверях как будто были прозрачные стены.
Екатерина Андреева была профессионалом, и сделала вид, что все так и было задумано. Более того, она почти была в этом уверена.
— Уважаемая ведущая, – сказал железный истукан ровным и несколько скрипучим голосом. – У меня есть сообщение для зрителей. С вашего позволения я начну.
— Конечно, конечно. – мило улыбнулась ведущая. Она уже поняла, что сегодня эфир будет особенным. Но режиссеру она после эфира глазки-то повыдерет: этот гад решил над ней потешиться и поднять рейтинг за счет ее конфуза. Ну что ж, посмотрим кто последним посмеется.
— Врубай сюжет! Сюжет! – орал режиссер оператору на пульте. Тот отчаянно крутил регуляторы и щелкал переключателями, но никакого эффекта не было.
— Загасить аппаратуру! – догадался режиссер, а его лоб уже покрыла холодная испарина. Но даже выключение аппаратуры не дало никакого эффекта. Тогда режиссер понял, что это – полномасштабная диверсия, а не простенькая шутка. Он смирился с этим, устало хлопнулся в свое кресло и расслабился. Теперь с него и взятки гладки, теперь за это будут сношать безопасность.
— Кстати, представтесь нашим зрителям. – с улыбкой сказала ведущая.
— Я – представитель отряда, предназначенного для преодоления системного кризиса цивилизации. Мы не являемся представителями какой-либо политической структуры. Наша задача – предотвратить апокалипсис.
— Ого! Интересно. А это вы уничтожили великие памятники искусства?
— Именно.
— И, несомненно, с самой благородной целью. – Катерина уже перестала злиться на режиссера. Этот прохвост придумал отличный ход.
— Я хочу обратиться ко всем жителям планеты, которые смогут меня услышать. Многие в сети интернет уже наслышаны о нас и наших целях. Вкратце я обрисую вам ситуацию.
Дорогие братья и сестры, все мы находимся в огромной опасности. Некие силы, природа которых нам не ясна, ставят своей задачей уничтожить нашу цивилизацию в ближайшие дни. Их целью являются наши с вами души, которые они поглотят при этом. Мы уничтожили несколько установок для поглощения душ, которые были замаскированы под знаменитые архитектурные сооружения. Но много еще осталось. Мы постараемся уничтожить их прежде, чем кровавые планы будут исполнены.
Мы призываем вас в ближайшее время ни в коем случае не поддаваться ни на какие провокации, которые, как вы могли убедиться, уже активно начались. Ни в коем случае нельзя допустить применение оружия массового поражения. Этот призыв я направляю в первую очередь военнослужащим ракето-воздушных сил стратегического назначения. Получасом ранее мы дали аналогичное обращение по центральным телеканалам телевидения Китая, Европы и Соединенных штатов Америки.
В случае, если людям удастся удержаться от кровавого безумия хотя бы пару дней, мы сможем закончить уничтожение установок-поглотителей. Тогда мы сможем объявить себя публично и поделиться своими знаниями о том, как построить гармоничное общество. А сейчас будьте рассудительными и думайте своим умом. Ни в коем случае не верьте представителям высшей власти любой страны, если они призывают к войне: большинство из них замешаны в организации апокалипсиса.
С этими словами железная фигура подняла правую руку, которая осветилась ярким белым светом, этот же свет повторился в крупных камнях бриллиантов на его руке, и пропала. Екатерина Андреева с удивлением уставилась на то место, где только что стоял железный истукан. Изображение на экранах телевизоров мигнуло, и исчезло, сменившись «снежком». Все оборудование Останкинской телебашни дымилось, даже свет пропал.
— Владимир Владимирович, сейчас он только один в комнате ожидания. Никаких других представителей нет. Никаких признаков транспортных средств. До переговоров осталось пять минут. Что делать?
— Ничего. Подождем. – сухо и быстро ответил Президент. Он тоже нервничал. Не потому, что встреча могла сорваться: аналитики уже сообщили о способности к телепортации этих... существ. Он беспокоился о том, примут ли его условия. Ведь эти, похоже, не врали. Свои источники у него было почти везде, информация подтверждалась. И ситуация даже стала хуже за последние сутки. Если удастся все разрулить, важно было все вывернуть в свою пользу. И в этом он был мастер.
— Господин Президент, в комнате ожидания уже трое. Инквизитор с ними. А также библиарий. Оружие сдавать отказываются.
— Ничего, Сергей Игоревич. Я уверен, что если бы они собирались меня ликвидировать, то оружие им бы не понадобилось. Пусть проходят. – Президент напрягся. Внешне это выглядело как расслабление.
Загородная резиденция всем была хороша. И бункер славный, и полный фарш по средствам связи. В общем, все по высшему разряду, как и полагается. Зал собраний на подземном этаже был обставлен очень хорошо. Все в красивых, ненавязчивых сине-голубых тонах. Черные панели подчеркивали строгость. Дорогущая ламповая стерео аппаратура с виниловым проигрывателем незаметно покоилась в углу. Дубовый стол, резные дубовые кресла с мягкой голубой велюровой обшивкой. В общем, все как обычно. Президент волевым усилием отогнал ностальгические воспоминания о кухонных посиделках с сослуживцами еще в далекой Чехословакии. Эх, как же было хорошо. На табуретках за заляпанным столом. Рижские шпроты, колбаса за два-двадцать, чешское пиво и никаких тебе охранников, резных кресел и этикетов. Эх, и были ж времена...
Высокая черная резная и лакированная двустворчатая дверь была открыта одним из «агентов Смитов», как звал их про себя Владимир Владимирович, с негромким металлическим лязгом в комнату вошли Инквизитор, Библиарий и Космодесантник. Так их уже окрестили все осведомленные о встрече. С противоположной от Президента стороны стола стояло три кресла. Подлокотники с них были заблаговременно убраны.
— Прошу присаживаться, господа. – вежливо предложил Президент, указав на стулья резким, но властным жестом. Охранников вдоль стен комнаты бил настоящий мандраж: они отлично понимали, что если что – никто и ничего не сможет сделать. Но «делегация» вела себя мирно. Инквизитор сел по центру, Космодесантник – справа, Библиарий – слева.
«Странно.» — подумал Президент. – «Я полагал, что статус Библиария выше чем Космодесантника.»
Инквизитор снял шлем и положил перед собой на стол. Под шлемом оказалось вполне себе человеческое лицо, да еще и с усами. Это сильно успокоило Владимира Владимировича, и он несколько расслабился. Внешне это выглядело так, как если бы он напрягся.
— Что ж, господа. Ваши сведения подтвердились. – начал Президент. – Более того, наши интересы совпадают. Я не желаю гибели цивилизации по той простой причине, что я – ее часть. Конечно, у меня есть места, где я могу некоторое время быть в безопасности, но это время не бесконечно. Поэтому я уже дал кое-какие распоряжения.
— Мы рады вашему согласию. – ответил Инквизитор. – Естественно, мы предполагаем, что у вас есть некоторые условия нашего сотрудничества. Вы хотите сохранить свой социальный статус, и мы не имеем против этого ничего против. Но большинство ваших соратников должны подвернуться репрессиям.
Голос Инквизитора был тихим, но что-то этакое, незаметное, заставляло Президента принять слова усатого так серьезно, насколько это только возможно.
— Моя команда не поймет меня. Я обладаю рычагами влияния, а они, в свою очередь, — результат множества договоренностей и обязательств. При разрушении этих основ, рычаги перестанут существовать. – Президент уже устал говорить это своим аналитикам, требовавшим того же самого. В теории все действительно просто чудесно, а вот на практике...
— Мы готовы взять эту работу на себя. Вы не будете под подозрением. Вся полнота власти останется за вами, и мы даже готовы будем этому содействовать. Но мы также хотим иметь влияние на некоторые аспекты внутренней политики. Наши рекомендации пусть будут приняты. Вы получите поддержку от нас. В глазах населения, да и влиятельных людей, это будет выглядеть как поддержка сверхъестественных сил. Также наше сотрудничество может быть тайным. – Инквизитор говорил ровно и беспристрастно. Профессионально. Как будто читал мысли и говорил на упреждение.
Президент задумался. Насколько можно верить этим ребятам? Сейчас они будут действовать сообща но пройдет месяц, год, два... Ведь у него есть собственные планы. Как они отнесутся к ним? В любом случае сейчас первое – предотвратить апокалипсис, а потом и с этими можно будет разобраться. В конце-концов, это ведь люди, а с людьми он умеет выстраивать отношения.
— Могу я знать ваши имена? – поинтересовался Президент.
— Пока зовите нас так, как вы привыкли. Когда придет время сотрудничества, вам все станет известно. – кивнул Инквизитор.
— Хорошо. Я бы хотел выразить пожелание. Видите ли, управление обществом – вещь тонкая. Наладить все сложно, а разрушить можно в один момент. Я попросил бы вас в дальнейшем консультироваться с моими аналитиками насчет операций, которые вы провели сегодня в новостях. Это – очень сложный механизм контроля, и грубое вмешательство в его работу может нанести большой вред. Данную вашу операцию я приветствую, но все же рекомендую более осторожно относится к публичным выступлениям. Точно так же я попрошу вас осторожнее относится к переговорам с разными политическими силами и общественными организациями. Было бы неплохо, если бы все это могло быть проанализировано нашими центрами. Уверяю, от такой координации действий наше сотрудничество станет более продуктивным. – Президент решил прощупать ситуацию тут же.
— Ваше замечание резонно и достойно пристального внимания. Полагаю, в этом вопросе мы сможем прийти к определенному соглашению. – Инквизитор кивнул. – Также мы хотели бы получать доступную вам информацию о состоянии дел. И попросили бы вас сделать все возможное для ограничения использования средств массового поражения. Мы готовы выделить для этого свое время и бойцов. – Инквизитор все так же был невозмутим. Президент кивнул:
— Ваша просьба будет удовлетворена. Насчет бойцов – полагаю, мы обойдемся своими ресурсами, так как никаких точных методик по использованию подобных сил мы не имеем, а ошибок допускать нельзя. Более того, силовое воздействие – чрезвычайно грубая и малоэффективная работа в данном вопросе. При необходимости мы запросим помощи.
— У нас больше нет вопросов, господин Президент. – сказал Инквизитор.
— Мои также исчерпаны. – поднялся Владимир Владимирович. Команда космодесанта поднялась с негромким лязгом.
— А потом пойдем к Эппл Джек. У нее еще осталось немного сидра. Оттянемся по полной. Твай, ты с нами? – Рарити доела кекс и довольно мотнула гривой.
— Да, конечно. – Твайлайт улыбнулась. Натянуто. Они сидели в сахарном уголке, все вместе.
— Да не переживай, подруга, что с ними может случиться? – подбадривала ее белая пони. — Они со всем справятся.
— Просто мне как-то не по себе. Раньше мы все могли сделать сами. Все зависело от нас самих. А тут приходится просто сидеть и ждать. Ждать, и все тут. – Твайлайт грустно посматривала по сторонам. Только выходки Пинки вызывали у нее улыбку.
— Мы можем еще и надеяться. – заметила Флаттершай.
— Да, ждать и надеяться. Что же еще остается?
Степан Петрович шел по заснеженным улицам своего родного Шклова в полушубке и вязаной шапке, которые добыл дома. Вчера должны были приехать родные. В Шклове было уже около полуночи, в Эквестрии же только закончился обед. Пока все шло по плану, и он попросил Корвина ненадолго сходить к своим, чтобы предупредить их убраться в деревню. Внезапно от угла дома дома отделилась серая фигура и быстро направилась к нему.
— Петрович! Ты ли это? – скрипучим прокуренным сказала она.
— Вовчик? Че ты так поздно? Уже пора бы на боковую.
— Ай Петрович, — обрадованно подбежал невысокого вида мужичок в сером пальто. – А мы думали, что уж пропал ты.
— Слушай, Вов, я Людку нигде не могу найти. Они не у тебя?
Мужичек затушевался и опустил глаза. Это не обошло внимание Степана Петровича. Холодный нож полоснул по его сердцу, и весь мир сразу ухнул в бездну.
— Когда это случилось, Вова? – подавив желание схватиться за голову и заорать во всю глотку спросил он.
— Да... Пошли ко мне. Я как раз за беленькой бегал. Пошли, Петрович. – мужичок нерешительно похлопал усатого по спине. – Идем, идем.
Мороза Степан Петрович почти не ощущал. Он не осознавал то, как поднялся на третий этаж, как раздевался, как садился за стол. Жена Вовчика Маринка бегала вокруг него, не смея говорить. Они давно уже дружили, были кумовьями. Марина по совместительству была главным бухгалтером агрофирмы Степана Петровича.
За столом он почти не говорил, только кивал. Друзья находили нужные слова чтобы поддержать его. Много нужных, добрых слов. Слов, которые могут дать человеку желание жить. Он просто сидел и слушал их, таких добрых. Таких знакомых.
Молот просвистел в нескольких сантиметрах от корпуса, Сергей еле успел уклониться. Он развернулся и резким выпадом полоснул мечом по терминатору. Терминатор сделал шаг назад, но устоял, заблокировав ручкой молота меч. Цепь на мече не вращалась, поэтому опасности для ручки не было. Сейсмическое заклинание на молоте тоже не поддерживалось.
Сергей взвился в облака, махнув Рейнбоу Деш, которая была болельщицей, и круто спикировал снова. Терминатор пропал перед самой атакой кровавого ангела, отчего тот зарылся в землю по самые плечи, оголив тылы в не самой удобной позе. Терминатор сместился всего на пару метров, и теперь подходил к парню, застрявшему в земле словно страус.
— Ну вот и все. – пинком выбросил Серегу из земли майор. – Недолго музыка играла, недолго фрайер танцевал.
— Блииин. – фыркал Серега. – Я тебя когда-то победю. Обязательно.
— Победишь, победишь. – добродушно пробасил майор. – Идем, вон Денис что-то машет. – Что тебе? – спросил Константин, телепортировавшись к лифту, из которого вышел Денис.
— Новые союзнички просят помощи. – поморщился он.
— Что, разобраться с кем-то? – поднял молот Константин.
— Да, есть малехо. Странно, только пару часов назад говорили, что не надо, и везде сами. – он сдвинул плечами.
— Просто они не подумали. – сказал майор. – Серега, вали сюда.
Парень уже снова взмыл в облака и резвился с Деши в небе. Та не забыла подколоть лузера, который только что выгреб люлей от терминатора. Серега подлетел и опустился.
— Идем на задание. Дело появилось. – деловито сообщил майор.
— Мужики, давайте дождемся Петровича. Рома как раз за ним пошел. – Денис решил охладить его пыл.
— Да ладно тебе, Петрович же сам предложил помощь. – терминатор хлопнул по плечу Дениса. Тот был без брони, и пошатнулся под весом лапы терминатора.
— Кстати, просят прийти без доспехов – в комнате много народу, и комната маленькая. Корвин где-то отлучился, за машиной сейчас Варон. Давайте все-таки дождемся Петровича или Корвина. – Денис махал головой.
— Давай сходим просто узнаем в чем дело, а там видно будет. – сказал майор. – Да и полем накроемся. Ты ведь поле держишь нормально?
— Да. – неуверенно сказал Денис. – Да, уже стабильно.
— Ну так чего боятся. Ты ведь говорил, что он не врал?
— Да, его намерения были искренними. Во всяком случае в деле предотвращения жатвы. Он говорил серьезно и не врал. Жулик он, конечно, изрядный, но он все-же человек, а не один из них, и помирать ему совершенно неохота. И про население он пару раз думал. Думал, что надо бы защитить. Ладно, пойдем. – согласился Денис.
— Так, дай-ка я это сниму. – сказал Константин, перенесся к своему домику и вылез из доспеха.
Компания из трех человек появилась в коридоре бункера и направилась в комнату для брифингов. В комнате действительно было много людей, они сновали между множества столов и мониторов. На стене комнаты висел большой экран, некоторые смотрели на него и что-то обсуждали. Денис подошел к одному человеку.
— Василий Дмитриевич, мы пришли выслушать ваши пожелания насчет помощи. – Денис обратился к высокому худому старичку в строгом костюме.
— А, это вы, Денис. Простите, если мы вас отвлекаем. Черт знает что, я совершенно не понимаю, зачем вам в этом принимать участие, ведь это испортит всю красоту игры. Несомненно, к этой партии мы долго готовились. Я и сам удивляюсь, насколько все гладко идет. Наверное, просто все элементы действуют уже на автомате, даже контроля почти не... – начал он. Было похоже, что он может говорить об этом часами. Поэтому Денис грубо оборвал его:
— Простите, вы говорили, что инициатива идет не от вашего отдела?
— О нет, я бы никогда не согласился вклинивать непонятные фигуры в годами отработанный гамбит. Это идея Владимира Владимировича, это он меня попросил связаться с вами.
— Понятно. А где он сам?
— Он сказал, что подойдет, как только вы появитесь. Я немедленно распоряжусь оповестить его.
— Благодарю вас, академик. – Денис вежливо кивнул. «Все будьте рядом, я поставлю щит.» — сообщил он ребятам. Те стали ближе.
Через несколько минут на мостик, стоявший повыше на манер балкона, вошел Президент и пять охранников. Все с черными как уголь глазами.
«Уходим, уходим!!!» — быстро передал мысль Денис, и ребята отступили к выходу. Охранники выхватили пистолеты и открыли огонь. Люди в комнате закричали, начали прятаться под столы и метаться. Одна пуля попала в ногу Сергею, и он вскрикнул. Тогда майор ухватил и швырнул его вперед, и начал толкать и его, и Дениса к выходу из комнаты, закрыв обоих своей широкой спиной. До выхода оставалось всего пару метров, пули вгрызались в тело майора, дырки расплывались алыми пятнами на серой его одежде, но он лишь сопел и толкал растерявшихся соратников к выходу. Уже в коридоре Денис заорал:
— Варон! Варон! Вытаскивай нас! Телепорт не работает!
Со стороны двери, которую майор предусмотрительно захлопнул и подпер собой, доносились выстрелы и удары. К счастью, дверь была бронированной и выдерживала попадания.
Вдруг земля ушла из-под ног, и команда вывалилась с противоположной стороны портала. Корвин уже сменил Варона у пульта, и теперь завершал работу установки. Рома и Степан Петрович также были тут – пару минут назад они прибыли из Шклова, где Рома нашел убитого горем мужчину.
Рейнбоу Деш вертелась около облачка в ожидании возвращения людей. Уже вечерело, и солнце клонилось к закату. Она придумала новый трюк, который Сергей уже точно повторить не сможет. Наконец, лифт на рампе загудел, и она подлетела к ней. Усевшись сверху, она собиралась напугать майора, набросившись ему на спину. Когда открылась кабина лифта, она изготовилась и повиляла задом перед прыжком как кошка. В лифте была слышна какая-то возня. Странно, обычно все тихо выходят. Дорн бежал к кабине лифта с покрывалом и сумкой наперевес. Когда он добежал, из кабины выскочил, прихрамывая, Сергей, затем Рома, ухватили покрывало и расстелили на земле. Затем медленно вышли Степан Петрович и Денис, ведя под руки майора, за ними выскочили Варон и Корвин. Варон тут же сбросил сумку Дорна на землю, и они оба начали копаться в ней, выуживая бинты и какие-то склянки. Спина Константина была вся красная, а сам он с трудом держался на ногах. Когда его подвели к покрывалу, он грузно плюхнулся и закашлялся. Рейнбоу Деш решила подлететь поближе... и отпрыгнула в ужасе: Константин был весь в крови. Кровь была на его губах, булькала во рту, мешая дышать. Кровью он кашлял и глухо хрипел. Люди молча смотрели, а Серега тихо плакал. «Это что... этого не может быть... не может быть...» — носились в голове пегаски мысли, словно пчелы вокруг улья.
Майор меж тем хрипел все тише, уставившись на белую тучку над головой. Денис ухватился за голову и тоже лил слезы. Рома стоял и не знал что делать. Степан Петрович на коленях стоял возле огромного, бьющегося в агонии друга и держал его за левую руку. Кажется, его волосы стали светлее? Нет, они стали... белыми. Степан Петрович был седым, словно древний старик.
Рейбоу Деш осторожно приблизилась на дрожащих ногах и посмотрела в лицо своего... командира? Да, она считала его своим командиром. Как же могло быть иначе? Командир повернул голову и увидел ее. Командир поднял руку, дотянулся до нее и сжал ее переднюю ногу. Сильно.
— Не ссать! – еле слышно прохрипел человек, кашляя кровью.
Константин снова посмотрел на голубое небо Эквестрии, и затих. Искра жизни в серых его глазах погасла. Яркая оранжевая звездочка в Пустоте мигнула, и исчезла в Иномирье навсегда. Его больше нет. Нигде и никогда.
Рука на ноге Деши ослабла и упала на землю.
— Нет. – хрипло сказала она. – Нет, так неправильно. Так неправильно!!!
Пегаска мотнула головой, и взвилась в небо. В груди яростно горел огонь, мешая дышать. Рейнбоу Деш долетела до первой тучки и разнесла ее вдребезги. Потом вторую. Третью. Она носилась по небу, ища новые и новые тучки, терзая их. Дышать становилось все труднее, крылья налились свинцом, а она все продолжала носится в небесах, пока на них не осталось больше туч.
Уже была глухая ночь, и Дорн зажег магические фонари, светившие дивным светом. Люди молчаливо сидели в беседке. Поняши тоже сидели тут. Твайлайт по обыкновению прижалась в Роме, и тот ее не прогонял, как в последние дни. Рейнбоу Деш тоже сидела с Серегой в обнимку, оба тихо вытирали слезы. Пинки Пай свернулась калачиком возле тела майора.
Когда взмыленная заплаканная Деши грохнулась перед Сладким уголком, Пинки Пай поняла все без слов. Глупая улыбка застыла на ее мордочке, она молча сняла свой колпак и вышла в дверь. Когда поняши прибежали в лагерь, то обнаружили ее здесь, возле майора. Она ничего не говорила, просто лежала и безмолвно лила слезы. От этого ее голубые глаза казались еще больше. Рарити пыталась погладить ее и пожалеть, но розовая поняша совершенно не реагировала на внешние раздражители. Просто лежала и плакала. Тихо, никому не мешая.
В отличие от нее Флаттершай ревела и пищала, но сейчас Рарити ее немного успокоила и прижала к себе. Флаттершай все равно продолжала хныкать. Эппл Джек, как оказалось, приняла смерть человека очень болезненно, хоть никогда не интересовалась им. Сейчас она лежала рядом с пинки, укрыв ее своим роскошным русым хвостом. Она молча поглядывала на беседку. Похоже, самообладание не потеряли только я, Рарити и Денис со Степаном Петровичем. Метаморфоза с его волосами была замечена не сразу.
— Неужели ему нельзя было помочь. – тихо спросила Рарити.
— Нет. Он пошел путем Пустоты, и на тело невозможно было воздействовать никакой магией. Я заживил рану Сергея без проблем, и если бы он получил такие повреждения, то сейчас был бы уже полностью целым. То же касается и Дениса: его повреждения мне не залечить. – мерно сказал я. Со стороны казалось, что я говорю это равнодушно, но это было не так. Я видел, как он ушел в Иномирье. Его великая жертва оказалась слишком скорой.
Рарити посмотрела на Твайлайт, и та отвела взгляд, зарывшись мордочкой в руку Ромы.
— Ты же говорил, что президент был искренним? – злобно бросил Сергей.
— Да. Тот был искренним. – тихо подтвердил Денис.
— Что значит тот? – превозмогая комок в горле спросил Степан Петрович.
— Это значит то, что тот, который был на мостике – не президент. – пояснил Денис. — Он похож, и даже считает себя им в некотором роде, но это не он. Такое впечатление, будто его сознание фрагментарно. Будто он – из нескольких частей. С одной стороны какой-то простой уральский мужик. С другой он частично уверен, что он и есть президент. Будто под гипнозом или наркотой. А тот Президент, с которым мы договаривались, наверное, уже мертв. Во всяком случае мне удалось увидеть мысли этих тварей, они знали, что подобное решение их совет принял после того, как узнал о нашей сделке. Вероятно, на его помощь рассчитывать уже не придется.
— Что ты еще узнал? – допытывался Степан Петрович.
— У них есть три главаря, все три минус второго уровня. Один из них был там, он снял щит и не позволял мне телепортироваться. Но главное не в этом. Они ускорили жатву и собираются развязать ядерную войну уже завтра пополудни. У нас есть не более шестнадцати часов. На следующих объектах – Статуе Свободы и Колизее, теперь дежурят двое остальных главаря с кучей тварей помельче, так что взять их будет непросто. Учитывая, что мы потеряли самого сильного бойца, следующий заход может стать для нас последним.
Слова человека были полностью резонными. Степан Петрович устало сказал:
— Значит, будем пытаться уничтожить столько установок, сколько успеем. Хоть что-то сделаем.
— Нет! Не надо. – испугалась Твайлайт. – Не ходите никуда, останьтесь. Вы все равно ничего не измените. Зачем еще и вам... останьтесь. – уже шепотом закончила она и снова расплакалась. Рома погладил ее:
— Комбат себя не пожалел. А мы что, струсим? Он сказал что? Он сказал «Не ссать!» А это значит – не ссать! Так что же мы, мужики, будем боятся? Если суждено погибнуть, то возьмем этих тварей с собой сколько сможем. А ты, Твайлайт, знай: мы не сдаемся. Такие уж мы есть.
Единорожка посмотрела на него заплаканными глазами и кивнула. Рарити тоже кивнула и погладила Флаттершай. Степан Петрович поднял голову. Его ранее безвольные и нерешительные движения пропали, вместо этого он снова сжал кулак, и в его глазах снова блистала сталь и несгибаемая воля:
— Все верно. Нам нужно что-то придумать. Еще такого не было чтобы мы не смогли победить. Корвин, что еще можно придумать?
Воля к победе этих людей вселила надежду и в меня. Я обвел их взглядом и сказал:
— Я пойду с вами.