Свобода, равенство и братство

Ради свободы!

— Еще раз проверить подразделения синей эскадрильи! Им хорошо досталось вчера, более трети потерь. У нас есть свежий резерв из Клаусдейла, пополните звенья! Граф Синкл!

— Я здесь, командир! – белый пегас в золотых доспехах, перекрашенных сажей в черный цвет подскочил к командующему. Сегодня шел дождь, и сажу опять смыло, как смыло ее на броне его гвардейцев. Сейчас золото проглядывало из-под черных разводов, сажа грязными струями лилась с золотой брони по белоснежной недавно шерстке широкогрудого пегаса с бирюзовыми глазами. Но это не сильно было заметно в свете факелов, и только полная громадная луна освещала замызганную сажей белую фигуру, отчего жеребец казался мертвецом.

— Сейчас же отправляйтесь к лагерю резервистов и отберите нужное количество хороших пегасов. Недавно четвертая резервная когорта вступала в две стычки, успешно опрокинула противника оба раза. Берите пегасов оттуда. – командир кивнул в сторону большой тучи, где расположились два резервных легиона

— Слушаюсь, темник Хром! – крупный белый пегас коротко кивнул и уже собирался лететь, но командир окликнул его. Граф посмотрел на темника и замер. Так делали все офицеры. Хоть граф Синкл был немаленького роста, но все равно смотрел снизу-вверх на громадного, черного как сажа пегаса с оторванным вполовину левым ухом. На левой щеке его было два косых шрама через всю морду, оставленных когтями мантикоры. Интересно, но ту мантикору темник убил безо всякого оружия. Эта история сделала его легендарным еще в юности, именно этот шрам привлек внимание принцессы Селестии к его скромной особе, именно это помогло стать капитаном дворцовой стражи несмотря на его черную масть. Селестия восхищалась его храбростью и непоколебимостью, он много лет был ее личным телохранителем. Даже через чур личным. Он встрепенулся, прогоняя из головы посторонние мысли, отчего черная, аж синяя грива блеснула в свете луны:

— У резервистов есть черная тушь. Возьмите ее себе и покрасьте доспехи тушью. Она не смывается. Если будут упираться – скажете, что я распорядился выдать необходимое количество. – Хром завершил фразу легким кивком.

— Благодарю вас, темник. Это значительно облегчит нам службу. Разрешите лететь? – белый пегас топнул копытом по форме и взлетел, получив разрешение командира в виде кивка. Темник Хром был строгим командиром, нескольких воинов за трусость он приказал казнить буквально вчера. Но он всегда чутко реагировал на проблемы своих подчиненных и старался удовлетворить их по мере возможности. За это его очень любили в войске. И побаивались. Темник был вдвое больше среднего пегаса, и мастерски владел любым оружием. Столь опытного ветерана не было во всем войске даже до его разделения.

Хром расправил крылья, несколько раз взмахнул ими, разминая, и взвился в темное небо. Перед совещанием он хотел осмотреть войска лично. Звезды мерно мерцали в синей выси, полная луна застыла в самом центре неба. Это неестественное положение светила напрягало черного крылатого гиганта, и он старался не смотреть на луну, а по сторонам. Редкие тучи нависли над зеленой равниной длинными грязно-серыми коврами. На тучах мерцали красные огоньки костров: солдаты уже готовили завтрак, полчаса назад прозвучал горн общего подъема. Только смотрители времени могли сказать солдатам о том, что сейчас уже утро и пора просыпаться и готовиться ко дню.

Да нет, не ко дню. К ночи. К постоянной ночи, которая уже которую неделю не сменялась днем. Солдаты варили на кострах в казанках кому что досталось: снабжение в их разношерстной армии было неодинаковым, армия была слеплена с миру по нитке, и четкие интендантские службы еще не были налажены. Но кое-как со снабжением справлялись. Катастрофически не хватало доспехов, особенно зачарованных. Солдаты носили свои старые доспехи, цветов войска принцессы Селестии. Еще три имперских арсенала удалось отбить на прошлой неделе. Солдатам приходилось самостоятельно наносить маркировку на доспехи. Многие просто обматывали поверх доспехов темные ткани, так как краски не было. Только позавчера резервисты приперли с фабрики радуг Клаусдейла необходимое количество краски, черную там научились делать совсем недавно. Да еще и эта дрянь кешик Гурон, получивший должность кастеляна резервных легионов пегасов, решил нажиться на этом и не выдает бойцам краску, а продает ее. После сегодняшнего боя Хром обязательно разберется с кастеляном. По законам военного времени. А сейчас времени мало.

Хром набрал высоту, и начал парить над широкими облаками, на которых расположились войска пегасов. Три основных, немного потрепанных легиона, разбирали оружие и облачались в броню. Солдаты выглядели свежими и бодрыми. Хороший знак. Некоторые замечали командующего и принимали боевую стойку.

Возле большого костра расположилась довольно крупная группа пегасов в разнообразной броне, и о чем-то оживленно спорила. Он спикировал немного сбоку от толпы и подошел к ней. Три воина в легком доспехе заметили его, и старший скомандовал:

— Смиррно!

— Вольно. О чем спор, бойцы? – спросил темник, смотря в самый центр толпы поверх голов остальных пегасов.

— Мы спорим о том, как мы распорядимся своей свободой после нашей победы, командир! – четко за всех ответил лейтенант в тяжелых, явно не его размера доспехах.

— И к чему склоняетесь? – с интересом, но строго уточнил Хром.

— Очень много идей, командующий. У каждого свои идеи. – лейтенант теперь повернулся к Хрому, лязгая не подогнанной броней.

— А что будешь делать ты? – разорванный кусок уха черного темника непроизвольно дернулся от налетевшего холодного ветерка, зацепив оголенные нервные окончания на рубце, на котором уже никогда не вырастет шерсть.

— Я буду служить госпоже, командир! – подобострастно выпалил молодой лейтенант, но было видно, что он говорит это на полном серьезе. Толпа одобрительно загудела.

— Молодец, лейтенант! Ты – достойный пример для подражания. Продолжайте, бойцы. – темник развернул крылья и взлетел, ощущая в выси дым костров и свежий порывистый ветер.

«Зачем ему такая свобода? Он ведь и так служит госпоже. Сначала служил одной, теперь – другой. Он называет это свободой – выбирать себе госпожу? Хороша свобода.» — с этими нелегкими мыслями огромный черный пегас завершил облет небесного войска, и спустился ниже, чтобы облететь наземную группировку. Тут организации было меньше, чем у пегасов, но боевой дух солдат был так же высок. Особенно если учесть тот факт, что основные потери пришлись все-же на пегасов. Единороги Селестии наносили эскадрильям Хрома значительный урон. Это все ее серая бестия. Ученица.

Хрон назначил за голову Темного Пламени десять мерок золота. Но хитрая серая тварь уходила уже из трех хитроумных ловушек. Она не боялась жертвовать своими войсками, и быстро ретировалась в случае опасности. В последний раз она сознательно завела на бойню двести солдат-ополченцев, и когда ее окружили, она перенеслась к основному отряду, ждавшему неподалеку, и смогла разбить засадный полк наголову. Она без колебаний пожертвовала солдатами, и Хрому было совершенно непонятно, как Селестия держит рядом с собой эту бестию. Чаек вечерами гоняют, об искусстве разговоры ведут. Селестия ведь не была такой. Совсем не была. Она была совсем другой, особенно когда они оставались наедине.

Темник закончил облет войска и остался доволен результатами наблюдений. Войска были готовы к сегодняшнему бою. Войско перестало быть лоскутным одеялом, и стало монолитом за эти короткие два месяца. Потери быстро возмещались благодаря резервам, и почти в каждом подразделении уже были опытные ветераны, составляющие его костяк. Ударные полки были практически полностью укомплектованы, боеспособность подразделений – максимальной.

В армии Селестии такой системы не было принято. Существующие подразделения не пополнялись, только формировались новые. Из-за этого хорошие, опытные полки и кентурии всегда были неполными, иногда личного состава было не более тридцати процентов. А полнокровные подразделения всегда состояли из новичков и не притертых друг к другу солдат и офицеров. Поэтому войска Селестии в последние две недели сдают плацдарм за плацдармом. Сегодня будет важный бой, и темник Хром не сомневался в победе. Все уже обеспечено, и после сегодняшнего боя останется только добить разрозненные войска солнечной принцессы. А если бы не личное участие Селестии, это бы произошло много ранее. Теперь еще недели полторы – две и сопротивление войск Селестии будет полностью сломлено, это все – только дело техники.

Темник подлетел к большой, обложенной вокруг большими кострами, поляне и сел недалеко от ее центра. Совещание вот-вот начнется, но обсуждать там особо нечего, это только формальность. Хром вместе со штабом еще позавчера разработали план сражения, все распоряжения были доведены до командиров. Сейчас ему предстоит только сказать мотивационную речь для солдат. Хром убедился, что это не особо обязательно, но так уж было положено.

На совете вдохновленно докладывали о полной готовности графы и князья, бароны и герцоги. Докладывали ему, командующему войсками ночной принцессы, простому безродному пони, пробившемуся на самый верх без какого-либо покровительства. Кроме покровительства Селестии, но это уже его заслуга, и ничья больше. Ну, и, может, что удачи. Или неудачи. Он и сам уже сомневался, если честно. Наконец, длинная цепочка докладов закончена, и пришла пора говорить речь. Единороги-адъютанты зажгли магию вокруг своих рогов, и волшебные ретрансляторы заработали у каждого куреня, доводя слова командующего до каждого солдата и офицера.

— Я хочу пожелать вам удачи, бойцы. Но если бы я делал ставку только на удачу, мы бы столько не протянули. Мы в самом центре ада. И до сих пор живы только потому, что держимся друг друга. Не важно что нас вело – слепая удача или храбрость, — но я в жизни не видел, чтобы таким оболтусам как вы, удавалось провернуть нечто подобное. Возможно, сегодняшнее сражение сможет подарить нам желанную свободу, но нам предстоит пролить немало пота и крови. После всего ада, через который мы прошли, я знаю одно: мы можем положиться друг на друга и вместе добиться цели. Или погибнуть, если такова будет цена. Потому что есть вещи, за которые стоит бороться!

Огромное пространство под белым светом луны, от края до края наполнилось криками «Ура!». Горланили это вельможи на полянке. Эхом им вторили наземные войска на широкой равнине. Подхватывали могучий клич пегасы на больших облаках. Этот клич заполнил собою всё пространство вширь от горизонта до горизонта, и ввысь до самого неба, и, казалось, даже звезды тряслись от этого боевого крика. Хром повернулся на восток и посмотрел на синее небо. Он мечтал увидеть там розовую зарю, багровый горизонт и пылающий рассвет. Но он был верен своему слову и своему сердцу. До начала операции оставалось два часа, до этого войска будут готовиться и занимать позицию. Он взмыл над землей, подняв небольшой вихрь своими немаленькими крыльями, и отправился докладывать госпоже.

Ветер снова свистел в черной как смола, с синеватым отливом гриве, Хром несся к небольшому облаку в вышине. Он перемахнул через его край и ступил на мягкую, упругую для пегаса поверхность. Охраны не было: госпожа в ней не нуждалась. Из облака был возведен небольшой павильон, в котором разместилась госпожа. Хром уверенно шагнул через порог.

— Бойцы готовы? – спросил тут же резкий, властный голос принцессы ночи.

— Да, Луна, все готово. Сегодня решающее сражение, и победа будет наша. Мы не можем проиграть. – Хром ответил мягким, совершенно несвойственным ему голосом и повернулся к ночной принцессе. Она была больше, чем он привык, и совершенно черная. Она почти сровнялась с ним в росте, глаза поменяли цвет, а в уголках рта почти незаметно светились небольшие клыки.

Найтмер Мун поморщилась, но ничего не сказала. Она никому не позволяла так себя называть. Только темнику Хрому, и то лишь тогда, когда они были одни. Ей приходилось терпеть, ибо Хром был причиной, по которой они побеждают. После победы терпеть необходимости уже не будет.

— Ты еще что-то хотел? – осведомилась принцесса, видя то, что Хром не собирается уходить после доклада. Она внимательно посмотрела на темника своим колючим взглядом. Но он не отвел глаз. Он любил ее и такой.

— Да, я хотел поговорить с тобой, Луна. – сказал темник.

— Говори, Хром. Я тебя слушаю. – Найтмер Мун снова поморщилась. Она не любила это имя.

— Зачем мы это делаем? Зачем тебе победа?

— Мы сражаемся за нашу свободу. Или ты забыл? – черный аликорн распустила угольные крылья и улеглась на мягкой тучке, после чего снова сложила крылья.

— Кто и за чью свободу сражается, Луна? Я не знаю, как тебе удается охмурять их всех, но посмотри – они ведь не свободны! Они стали твоими рабами! А после победы ведь все так и останется. Разве они за свободу сражаются?

— Зачем свобода для слабых? Что они с ней будут делать? Свобода нужна сильным. Они смогут ей распорядится. – Найтмер Мун закрыла глаза. Ее даже забавляла такая беседа.

— Кто из сильных свободен, Луна? Вельможи? Не далее чем третьего дня двое из них только и сделали, что высказали сомнения о необходимости реквизиции с поселений беженцев, ты ведь казнила их. Они тоже твои рабы, разве они свободны?

— Да, и они мне покорны. Почти все покорны моей новой магии. Только некоторые могут сопротивляться. Вот и ты сопротивляешься моей магии. Но ты все-же здесь.

— Ты знаешь причину, по которой я здесь. Луна, я тоже не свободен. Ведь то, что мы делаем – это нужно только тебе. Но зачем тебе это нужно?

— Я хочу свободы, Хром. Я хочу стать свободной.

— Свободной от чего? От Селестии? Я не припомню, чтобы она тебя притесняла, Луна. Во всяком случае до того, как ты отказалась пускать на небо солнце.

— Селестия тут ни при чем. Я просто хочу быть свободной. Как сейчас Селестия. – Найтмер Мун снова открыла свои бирюзовые кошачьи глаза и посмотрела на темника.

— Просто свободной? Как это можно быть просто свободной, Луна? Можно быть свободным от чего-то, или свободным для чего-то. Без этих уточнений свобода утрачивает любой смысл, ведь мы всегда чем-то ограничены. Всегда.

— Хм, интересно. Продолжай.

— Луна, от чего ты хочешь быть свободной сейчас, и для чего тебе свобода? – Хром поднял голос. – Если не знать ответа на эти вопросы, то и свободы никакой не нужно. Это становиться пустышкой, фикцией. Мы ограничены телом, пространством, своей памятью. Мы не можем взять и существовать в двух местах одновременно, и уже в этом мы не свободны, всегда есть рамки, в которых мы можем выбирать, но эти рамки не безграничны. Не бывает свободы абсолютной, она бывает только у того, кого не существует – только у того нет никаких рамок. Какие рамки мешают тебе, Луна?

— Мне мешают рамки, из-за которых меня не любят. – черный аликорн недовольно тряхнула головой.

— Но я, я люблю тебя Луна! Я всегда любил тебя, как только тебя увидел!

— Не всегда. Насколько я помню, ты долго был с моей сестрой, пока не признался мне.

— Но это не значит, что я не любил тебя. – оторванное ухо темника нервно дергалось. – Я был с ней, но ведь я любил тебя! Я любил тебя, Луна.

— А раньше ты любил ее? – Найтмер Мун снова закрыла глаза. Хром помедлил с ответом.

— Да. Но это было раньше.

Внезапно тучка вздрогнула, и это означало, что на нее кто-то сел. Темник Хром недовольно фыркнул и направился к выходу, чтобы отчитать нерадивого пегаса, который посмел беспокоить госпожу.

На краю облака, расправив белоснежные крылья, стояла принцесса Селестия.

— Здравствуй, Хром. – сказала она негромко.

— Уходи, Селестия. Я не пропущу тебя. – темник нахмурился и напрягся. Селестия опустила глаза и помедлила.

— Хром, я не хочу, чтобы ты пострадал...

— Довольно разговоров! – из-за спины Селестии выскочила небольшая серая единорожка с амулетом для хождения по облакам, и выстрелила боевым заклинанием в высокого черного Хрома. Алый луч попал ему в грудь, пробив насквозь, из дымящейся дырки брызнула кровь.

— Хром! – вскрикнула принцесса, но не успела она даже пошевелиться, как темник выбросил в сторону ее ученицы — Темного Пламени, — переднее копыто, и из поножа в ее сторону метнулись два дротика, вонзившись в шею.

Хром и Темное Пламя рухнули одновременно. Буквально за несколько секунд дыхание мелкой серой единорожки прервалось, и глаза затянуло дымкой. Хром прожил несколькими секундами больше.

— Нет... – из глаз Селестии покатились слезы. Но через несколько секунд она решительно мотнула головой и ее рог засветился. Павильон из облака моментально развеялся. Теперь высоко на облаке под светом луны стояли друг против друга две сестры. Белая Селестия и черная Найтмер Мун.

— Я не думала, что у тебя хватит духу прийти сюда. – черная сестра улыбалась, оголив клыки.

— Луна... Сестра. Давай прекратим вражду. Я все тебе прощу, только прекрати это. – в глазах белой сестры блестели слезы.

— Зачем мне прекращать? Я уже почти победила. Даже без Хрома войска одержат победу. Ты проиграла, Селестия. – улыбка не сходила с морды черной принцессы.

— Сестра. Он ведь любил тебя. Больше всего. А я любила его. Поэтому я простила его. И я люблю тебя, сестра. Поэтому я и тебя прощаю. Останови это. – слезы белой принцессы струились по ее бледным щечкам и капали на снежно-белое под светом луны облако.

— Нет, Селестия. Я одержу победу, и тогда все полюбят меня. Тогда я стану свободной. – черная принцесса перестала улыбаться и серьезно посмотрела на Селестию.

— Ты хочешь любви? Но ты переступила через нее. Ты отбросила любовь Хрома. Я бы отдала корону за нее. Ты отбросила мою любовь. А ради твоей любви я готова отдать все, что у меня есть. Это значит лишь одно. Ты не хочешь любви, ты хочешь покорности. Ты не хочешь свободы для себя, ты хочешь забрать ее у других. Каждый может получить любовь, если будет любить. Любой свободен до тех пор, пока не отбирает свободу у других. – Селестия сделала над собой волевое усилие, и слезы высохли в ее глазах. – Сестра, то, что я делаю, я делаю лишь потому, что люблю тебя.

— Ты собираешься меня убить? – черная принцесса засмеялась. – У тебя не хватит духу.

Селестия ничего не сказала. Разноцветные камни на ее золотом нагруднике засветились. Найтмер Мун впервые заметила их, и ее глаза округлились. Она не успела ничего сделать – радужный луч настиг ее моментально, закружил в водовороте и исчез. Вместе с ним исчезла и черная принцесса.

Посреди белоснежного, серебристого под лунным светом облачка в немыслимой вышине стояла белая принцесса и плакала. Ее крылья безвольно опустились, корона упала с роскошной радужной гривы, провалилась сквозь облако и теперь летела куда-то вниз. Но ей это было безразлично.

Сегодня она потеряла троих самых близких ей существ. Свою любимую ученицу, которая была ей словно дочь. Своего любимого жеребца, которого у нее никогда не было до этого, и которого она вряд ли теперь встретит. И свою сестру, милую Луняшу, которая любила слопать все варенье до того, как начинался завтрак.

Внизу загудели боевые горны, возвещая войско темной принцессы о десятиминутной готовности. И Селестии предстоит сделать еще кое-что. Она подобрала крылья, и ее рог засветился желтым светом. Луна медленно поползла к горизонту на западе, а восток засветился багровым заревом. Через две минуты пылающий рассвет полоснул небо, а еще через минуту солнце победоносно прогнало тьму из каждого уголка на широком поле.

В облаках и на земле войско в черных и синих доспехах в замешательстве дрогнуло под лучами золотого светила, и начало паниковать. Еще через пару минут толпы солдат бросали оружие и доспехи в страхе бросались кто куда. Через полчаса на широкой равнине и длинных, замусоренных облаках почти не осталось пони, только россыпи доспехов и оружия. Войско Найтмер Мун разбежалось в панике без единой стычки.

Селестия лежала на высоком, розовом от утреннего солнца облаке между маленьким серым тельцем и массивным черным, накрыв их своими большими белыми крыльями, пытаясь не дать им остыть. Но прохладный утренний ветерок постепенно уносил из них остатки тепла, отчего холод их тел все больше чувствовала белоснежная принцесса Селестия.