Свобода, равенство и братство
Братство
Костер отбрасывал яркие блики на тяжелой золотой броне. Броня была сложена аккуратными кучками, кучки выстроены рядами, возле каждой брони лежала табличка с номером бойца, которому эта броня принадлежала. Сами же бойцы расселись вокруг костров, потягивались или вяло переговаривались, варили кашу в казанках или готовились ко сну. Несколько земных пони с отрешенным видом грузили на повозку ничейные доспехи, которые им только что сдал старшина Катляр. Катляр, худощавый среднего роста белый единорог с отметкой в виде шара и трех звездочек, помогал с погрузкой.
Недалеко от этой возни с броней возле костра сидел полковник Стеон и наблюдал за погрузкой. Вид его был совершенно равнодушным, но внутри его все клокотало. Еще утром все эти доспехи были чьи-то. Многие он узнавал, и память с настойчивостью садиста ставила перед внутренним взором их лица, их характеры, их кьютимарки. Вот броня Захарии. Эта броня – его семейная реликвия, передавалась от отца к сыну уже несколько поколений. Он часто любил ей козырнуть, вычурность и убранство ее были и впрямь достойными. Единороги ценили красоту нарядов, и весь взвод завидовал желтому пройдохе Захарии. Да, он был храбрецом, могучее заклятие его родового доспеха частенько уберегало его горячую голову от переделок. А вот сегодня не уберегло. Левая боковая пластина была проломлена титаническим ударом короткого копья: всю силу своего пикирования вложил пегас в этот удар. Несколько камней выпали, золотая пластина обагрена кровью. Уже давно никто не смывает кровь на сдаваемых в арсенал доспехах.
Эту броню в другое время Стеон обязательно отправил бы домой, семье Захарии, чтобы ее носил его старший сын. Но последний месяц всю «лишнюю» броню было приказано сдавать в арсеналы. Она шла для комплектации новых полков. Да и семья былого весельчака жила где-то возле Мейнхеттена, а эта территория уже несколько месяцев контролируется приверженцами лунной принцессы.
Стеон мотнул синей головой и посмотрел на огонь. Огонь не печалился, огонь весело потрескивал и играл языками пламени. Яркого пламени, не темного. Темное Пламя сидела с другой стороны костра и весело улыбалась. Она тоже не печалилась всякими глупостями, огонь в ее душе горел ярко. Маленькая серая единорожка хлопотала вокруг ужина, постоянно вдыхала запах из кипящего казанка над костром и помешивала содержимое периодически. Лучшая ученица принцессы Селестии. Задорная и веселая. Прыткая и находчивая. Она лукаво посматривала на Стеона, пока наконец не поймала его взгляд. А поймав, улыбнулась и опустила свои зеленые глазки. А потом снова подняла.
— Уже скоро, любимый. – сказала она. Стеон натянуто улыбнулся и кивнул. Его синий окрас маскировал его в ночной темноте, разглядеть его можно было только в свете огня.
К костру подошел старшина Катляр и кивнул полковнику Стеону, сообщив о том, что все доспехи уже сданы. Вообще-то нужно было доложить по форме, но Катляру не хотелось об этом говорить. А Стеону не хотелось об этом слушать. Полковник не хотел оставаться наедине со своей маленькой серой женой, поэтому захотел оставить возле костра пожилого старшину:
— Катляр, присаживайся. Скоро будет ужин. Фруктов вот есть... – Стеон приглашающе махнул копытом.
— Покорнейше благодарю. Меня ждут мои, не все дела еще завершены, полковник. Разрешите идти. – старый вояка легко наклонил голову и поднял ее. Краем глаза он заметил злой взгляд Темного Пламени в свою сторону, и поспешил ретироваться. Даже если бы он не видел этого взгляда, он предпочел бы не находиться в ее компании. Даже с перспективой остаться совсем без ужина. Но такая перспектива старшине не грозила совершенно.
— Так хоть фруктов пару возьми вот. Возьми, ребят угостишь... – Стеон грустно кивнул, прекрасно понимая нежелание старшины находиться в компании его жены. Но хотелось сделать старому пони хоть что-то приятное. А еще хотелось встать и пойти к ребятам за соседним костром, дружной кучей облепивших котел с кашей. Они только посапывали, черпая из большого котла горячую, как следует заправленную кашу, дули на свои деревянные, а у кого и серебряные ложки, отправляя затем в рот. Синему единорогу захотелось вскочить, втиснуться меж них и тоже так же без слов есть, ощущая их горячие бока. Конечно, его жена готовила гораздо вкуснее, но его пугал этот холод.
— Благодарю. – сказал старшина, перехватил магией несколько фруктов, поднятых Стеоном из корзинки, и неспешно удалился. Возле костра осталось только два единорога – синий невысокий жеребец и небольшая серая кобылка. Кобылка возбужденно вскакивала, то и дело заглядывая к кипящий казанок. Наконец, она магией сняла сосуд с огня и разделила содержимое между двух серебряных мисок. Кобылка поднесла серебряную миску с ужином для Стеона, поставила перед ним, приподнялась на задних ногах, охватила его шею и страстно поцеловала, сначала зажмурившись, а потом заглядывая полковнику в глаза. Тот ответил, но холодность его не ускользнула от внимания серой кобылки. Она отстранилась и серьезно посмотрела на мужа:
— Что с тобой, любимый?
Стеон помедлил с ответом и отвел свои синие глаза. Наконец он обнял ее, прижал себе и ответил на поцелуй.
— Ты изменилась, Искра. – наедине или в компании знакомых Стеон всегда звал жену по имени. Имя Темное Пламя дала ей Селестия после посвящения в свои ученицы. Так она делала уже давно. Второе имя становилось официальным, и подбиралось Селестией из каких-то своих эзотерических соображений.
Искра не ответила. Она отвела свои зеленые глаза и отпустила мужа. Вернувшись на свое место, она подняла магией свою миску и принялась ужинать. Манеры у нее были просто королевскими. И жесты. Все в ней выдавало придворную кобылку. Серая единорожка буквально каждым движением своим говорила «Я из непростых!».
— Ты думаешь, что в худшую сторону? – наконец спросила она, нерешительно поднимая глаза на Стеона. Жеребец молчал, поглощая ужин. Искра тоже замолчала, немного расстроившись. Конечно, Стеон мог бы сейчас начать рассказывать сказки, но жена нюхом чуяла все его настроения хоть бы он даже молчал.
— Ты думаешь, что мы поступаем неправильно? – наконец спросила кобылка мужа. Стеон уже доел из миски, и теперь жевал яблоко, удерживая его магией.
— Правильно, неправильно... Поди разбери что тут и как. Конечно, Селестия ни при чем. Все это вина Наймер Мун. Но остальные ведь... Еще вчера разговаривал с ним, болтали о всякой ерунде, о погоде, а сегодня он уже в армии ночной принцессы, сражается за идеалы ночи. И мы встречаемся на поле боя, и что же нам остается делать? Теперь мы солдаты. Когда-то были ремесленниками, земледельцами, учителями а теперь... теперь я его убиваю. А он меня. Или не меня, а... а Захарию. Хитрого веселого плута Захарию, который вчера еще одолжил у меня три монеты на сидр для ребят. Ты ведь помнишь его, Искра? – Стеон тяжело вздыхал, медленно пережевывая фрукт, с трудом проталкивая комок в горле.
— Да, конечно, милый, я его помню. Но он погиб не напрасно, а его смерть отомщена. Мы должны быть сильными... – кобылка поднялась и подошла к мужу. Она и правда любила его, сильнее всех. Странного этого единорога, затворника и чудака, одного из лучших магов в Эквестрии. Кобылка подошла сбоку и прижалась к жеребцу, уперев голову ему в подбородок. Он был грустным, и ей тоже сделалось грустно, хоть она и не понимала почему он грустит. – Стеон, мы ведь сражаемся за правое дело, и Селестия благословила нас на это. Разве могут быть сомнения в том, что мы все делаем правильно? Сегодня мы одержали победу, разбили много врагов. Почему ты грустишь?
Полковник вздохнул и потерся щекой о серую гриву жены. Захария сегодня спас Искру, заслонив собой от пикирующего пегаса, понадеявшись на свою броню. А Искра достала пегаса, пробив ему грудь заклинанием после того, как Захарию проткнули.
— Ты ведь помнишь того молодого жеребца, который достал Захарию? – Стеон обнял жену и посильнее прижал к себе. – Я знал его. И его брата я знал. Они ведь были одно время в корпусе Вондерболтов. Потом Кобальт их турнул... – Стеон усмехнулся, вспоминая былое, а Искра напряглась. – То-то крику было. Да история была. Потом еще разборки на высшем уровне были... вот. – Закончил он, внезапно поняв, что сболтнул лишнего. Упоминание Кобальта приводило серую кобылку в ярость. Но в это раз она ничего не сказала. Сейчас полковник перестал хандрить, и это было для нее главным. Стеон решил поговорить о другом, избавив себя и жену от тяжелых мыслей.
— Помнишь, как мы познакомились? – Стеон улыбнулся и поднес кобылке магией яблоко из корзины. Она захрумтела красным фруктом. – А ведь какой интересный случай. Подумать только, ведь если бы не это, мы бы никогда не были вместе.
— Это просто должно было случиться. – Улыбнулась Искра. – Я не представляю себе жизнь по другому. Даже не знаю, как бы я жила без тебя.
— Да, смешно вышло. А я ведь на полном серьезе хотел тебя выгнать. Ты мне тогда казалась полной бездарностью...
— Противный. – буркнула с улыбкой серая кобылка.
— ...А помнишь, как я говорил тебе? Как сейчас вижу: длинный темный сырой коридор, твой научный руководитель над тобой стоит и смотрит на меня вопросительно, и ты дрожишь как осиновый лист. А я так: «На моей кафедре таких бездарей я не потерплю». Твой руководитель тогда развернулся и ушел, оставив курсовую возле твоих ног. И я уже развернулся и начал уходить. А ты просто сидишь там и ревешь, тихонечко так. Ничего на просишь, просто плачешь. Знаешь, меня ведь постоянно неудачники-студенты на жалось пробить старались. По молодости я велся на это, но потом быстро научился уму-разуму, и поворачивал их со всеми их слезами. Но ты... Тогда меня что-то кольнуло. Больно так, вбок. Я долго не позволял себе повернуться, а потом все-таки посмотрел на тебя. Ты все так же тихо плакала и ничего не просила. Я впервые тогда заметил какая ты худая, все кости торчат. Я ведь и не знал тогда, что ты была из бедной семьи и из дому тебе почти не помогали. Не знал, что ты не ела уже два дня. – Стеон гладил серую кобылку и облизывал ей ушко, которым она смешно трясла. – И тогда я решил просто накормить тебя чем-то сладким, чтобы тебе не было так горько. Повел тебя по своему обыкновению в уютное кафе недалеко на фиалковой улице. Я ведь даже не задумывался над тем, что это было дорогое кафе, а тебе даже в студенческой столовой было накладно питаться. О, Селестия, я бы никогда не подумал, что такая маленькая кобылка может столько съесть. – Стеон и Искра улыбнулись и посмотрели друг на друга. – Подумать только, а я ведь чуть не упустил самое главное сокровище в своей жизни. И что ты только во мне нашла, милая моя...
Стеон поцеловал любимую кобылку, и она ответила так нежно, как только могла.
— Я хочу жеребенка. Синенького. – прошептала она. Потом поднялась, призывно посмотрела своими зелеными глазами и потащила за собой в палатку.
Искра уже спала после любовных утех, а полковник все думал. Думал о том, как это все произошло. Глупо как-то. И ведь никто не мог ничего такого предсказать. Глупо все.
Вспоминал, как Искра восхищалась им, своим новым наставником. Как вспыхнул, словно пламя, их бурный роман. Как в нем пробудились чувства, которых он никогда ранее не испытывал, и тогда они двое были самыми счастливыми пони на свете. На свадьбе Кобальт отплясывал лучше всех. А потом его назначили командиром Вондерболтов. А потом Хром стал капитаном дворцовой стражи. А вскоре и телохранителем Селестии. И все их братство стало круче некуда.
Да, они организовали то свое тайное братство еще подростками. «Братство искателей истины» — вот так вот гордо они себя называли. Сначала их в братстве было всего двое – он да сорвиголова Кобальт. Но потом Кобальт упросил принять в тайное братство искателей истины и своего болезненного младшенького. С тем никто не водился, и Кобальт таскал его с собой везде где только мог. Он был жутко популярен, и его несчастному черному братику тоже иногда доставалось немного драгоценного внимания.
Странно, но то их ребячество не было забыто со временем. Все трое поклялись во всем помогать друг другу и искать истину. И помощь их в своем братстве действительно давала отличные плоды. Кобальт помогал Стеону с исследованиями, и тот быстро продвигался в научном мире Эквестрии. Стеон щедро предоставлял грамоты от научного сообщества падким на всякие отличия и побрякушки пегасам, и карьера Кобальта стремительно ринулась в гору. Он учил манерам и этикету Кобальта и Хрома, военной тактике и стратегии, и те быстро стали вхожи в высшее общество. Хром несколько раз оказывал силовую поддержку в экспедициях Кобальта. В общем, благодаря такой взаимовыручке братство получило значительное могущество. Хром был капитаном гвардии, Кобальт – капитаном Вондерболтов, а Стеон – ректором Кантерлотского университета магии, одним из самых авторитетных специалистов Эквестрии. Вот только истины они не нашли.
Все шло прекрасно. Даже слишком прекрасно. Полковник Стеон повернулся и обнял жену, опять лизнув ее ушко. Искра не проснулась, только улыбнулась во сне. Синий жеребец снова погрузился в воспоминания.
Он рекомендовал жену как лучшую на всем курсе к орден Солнца – личные маги принцессы Селестии. Да, он хорошо обучил свою любимую кобылку. Селестия благосклонно приняла Искру и нарекла ее Темным Пламенем. Серая непоседа так гордилась этим своим именем. Одно время она даже не откликалась на свое настоящее имя, но Стеон сказал, что называть ее Искрой ему больше по душе, и кобылка сдалась любимому.
А потом Селестия назначила Хрома своим телохранителем. Тогда казалось, что нет предела мечтаниям. Селестия сблизилась с Искрой, они стали почти неразлучными. Год назад Искра стала капитаном ордена Солнца, и тогда началась вся эта дискордщина.
Искра начала меняться. Да, она все так же любила мужа, все так же была весела, но стала какой-то... отрешенной. Когда разговор заходил о Селестии (а разговор о ней она заводила при каждом удобном случае), в зеленых глазах жены Стеон замечал странные, безумные, фанатичные огоньки. Так же смотрели и другие кобылки из этого ордена. Но все равно Стеон гордился своей воспитанницей и любимой, он считал, что это просто по молодости, и пройдет со временем. К сожалению, времени уже не было.
Примерно через месяц после назначения Искры капитаном ордена Солнца Кобальт принес интригующую новость. Оказалось, что между Селестией и Хромом начался бурный роман. Они любили друг друга, желания Хрома при необходимости могли быть выполнены немедленно. В частности, Селестия уже прогнала двух министров, которые не устраивали Стеона и Кобальта. Хром ей даже ничего не говорил, ей это сказали сами синие жеребцы на одном из неформальных приемов. Но Селестия знала о их тайном братстве, и их мнение для нее было довольно веско. Да что там говорить, к мнению Стеона она и раньше прислушивалась, но не в политических делах. Теперь же могущество тайного братства было грандиозным, сама Селестия благоволила им.
Все казалось идеальным. Те министры и вправду были полными бездарями, только что из знатного рода. Братство было сильно, но больше ничего такого оно не хотело. Все они были богатыми, влиятельными и знаменитыми. Цели казались достигнутыми. Целый пакет новаторских реформ, разработанных Стеоном и Кобальтом, с энтузиазмом рассматривала Селестия. И именно тогда, когда всем оставалось только жить в свое удовольствие долго и счастливо, а при дворе уже на полном серьезе обсуждалась дата королевской свадьбы, именно тогда судьба решила подкинуть всем испытание.
Хром и Луна встретились в каком-то заброшенном крыле замка. Оба просто заблудились: Хром из-за незнания коридоров, а Луна перебрала горячительных напитков на каком-то дипломатическом приеме. Они и ранее виделись, и в ночной страже, и в замке, и на официальных мероприятиях. Но они никогда не разговаривали. Несколько часов они бродили, тщетно пытаясь найти выход. Тогда они просто болтали. Луна почти ни с кем из простонародья не общалась, да и то только в рамках официальных разговоров, а Хром был веселым, и бояться ему было нечего, все-таки скоро Луна будет родней. Так они шли коридорами, шутили, смеялись.
А потом еще раз встретились в этом заброшенном крыле в неформальной обстановке, с чайком и чем-то покрепче. Сначала оба хотели просто наладить родственные связи, отбросив все формальности и реверансы, и обоим сильно понравилось это общение. Потом снова приходили сюда, снова шутили, смеялись, смеялись и досмеялись. Они стали любовниками, и все пошло под откос.
Кобальт и Стеон много раз пытались образумить Хрома, но тот, словно заведенный, твердил, что без Луны он не может жить ну никак. Но продолжал поддерживать отношения с Селестией. И так это все тянулось и тянулось пару месяцев, пока Луна не поставила ультиматум Хрому. За неделю до свадьбы. Стеон и Кобальт, услышав от Хрома такое, чуть не поседели, и заперли черного великана в чулане до самой свадьбы.
Луна, не дождавшись ответа, решила, что Хром выбрал Селестию, пошла к сестре и высказала той все, что она о ней думает тогда, когда солнечная принцесса примеряла свадебное платье. Для Селестии это был удар ниже пояса, и весь оставшийся вечер она только то и делала, что плакала. Она отказалась говорить с Луной и впала в глубокую депрессию. При дворе разразился скандал такой силы, что затмил собою все, что было до и после этого. Почти весь двор дружно объявил Луне бойкот.
Луна тогда совсем разозлилась, полетела к старому замку в Вечнодиком лесу, где была запретная библиотека сестер, и заперлась там. Через пару дней бедная Селестия пришла в себя, поговорила с Хромом и взяла себя в копыта. Селестия согласилась с выбором Хрома и отпустила его. Она сказала, что будет ценить его дружбу и будет рада, если сможет видеть его рядом хотя бы как своего зятя. Они вместе отправились к старому замку чтобы поговорить с Луной и уладить эту глупую ситуацию.
Но из замка к ним вышла уже не Луна, а странное черное существо с кошачьими глазами, ростом выше Селестии, и клыкастым оскалом хищника. Тогда вся эта бесовщина и началась.
Там, в запретной библиотеке Найтмер Мун нашла какие-то древние порабощающие заклинания, основанные на музыке и звуках.[i] Используя эту музыку, Найтмер Мун в кратчайшие сроки набрала себе армию фанатиков, которую возглавил Хром, и полгода назад объявила войну Селестии. Город за городом отбивал у королевских войск умелый полководец Хром. Эквестрия погрузилась в пучину гражданской войны, брат поднимал оружие на брата, сын – на отца. Мало кто в этот год засеял поле, и в стране начался голод. Кое-как еще держались пони за счет старых запасов, своей дружбы и сплоченности. Но поборы и реквизиции с обеих сторон сделали их несчастными, последние два месяца голодали даже жеребята. А потери с обеих уже превысили сотню тысяч пони, а это каждый десятый житель Эквестрии.
Изменилась не только Луна. Изменилась и Селестия. Все меньше доброты оставалось в ней с каждым месяцем войны. Она не раз жертвовала своими войсками, и умышленно ставила их в невыгодную позицию, если темнику Хрому угрожала опасность.
Изменилась также маленькая Искра. Иногда Стеон сам пугался ее злобе по отношению к сторонникам Найтмер Мун, да и к остальным пони. Фанатичный блеск ее глаз с каждым боем только увеличивался. Сегодня впервые за долгие месяцы они разговаривали просто там, по доброму. Только напоминание о том, как родилась их любовь, на время вернуло ту, былую Искру к жизни.
Братство потеряло Хрома, но не распалось, хоть названные братья оказались по разные стороны фронта. Кобальт и Стеон решили положить конец этой войне, и Кобальт снова, как в старые добрые времена, отправился на поиски ответов в запретную библиотеку. Он принес нужные манускрипты, и Стеону удалось создать яд, которым можно убить аликорна. Кобальт изготовил нужные дротики, и сегодня должен будет убедить Хрома применить их. Если это не сработает, Стеон пойдет к Селестии лично, и будет требовать, чтобы она сразилась с Найтмер Мун. А если сработает, то самая страшная кара, которую только сможет придумать Селестия, обрушиться на братство искателей истины за убийство принцессы ночи. Но они сознательно шли на это. Ради всего, что было им дорого, что сейчас сгорает в огне гражданской войны.
Стеона разбудил старшина Катляр за полтора часа до общей побудки. Стеон осторожно освободился из объятий своей небольшой серенькой жены и принялся одевать доспехи. Искра все-же проснулась.
— Так рано? Побудем вместе еще немножко. – улыбнулась она и потянулась на постели из синей материи.
— Я же говорил тебе, что сегодня мой батальон идет на специальную операцию. Ты тут долго не сиди, отправляйся пока к принцессе. Полк тут стоит на открытой местности, без нашего батальона он уязвим. Хорошо? – Стеон серьезно посмотрел на жену.
— Хорошо, любимый. Только обещай, что ты вернешься ко мне. Обещай. – она поднялась и подошла к полковнику вплотную. – Обещай.
— Я обещаю, Искра. – Стеон поцеловал жену, одел золотой шлем и покинул шатер. Под надоевшим уже светом луны батальон особой мощности уже почти собрался, в строй подтягивались редкие единороги, гремя золотыми доспехами. Полковник посмотрел на свой шатер, ощутив а спине взгляд. На него смотрела серая кобылка, держа перед собой магией добытые Кобальтом манускрипты. «Дискорд!» — мысленно поругал себя Стеон за неосторожность. Он бросил манускрипты прямо на столе, любознательная Искра их немедля приметила. Она хотела спросить еще вчера вечером, но до этого дело не дошло. Серая кобылка вопросительно посмотрела на полковника, а тот махнул копытом, дескать, потом, не сейчас. Но любопытство Искры взяло верх, она лукаво улыбнулась, положила документы себе в сумку, ее рог засветился, и она пропала в магической вспышке телепорта. Наверняка она покажет их Селестии. «Дискорд!!!» — снова обругал себя полковник. По времени уже не было. Батальон собрался, по команде Стеона солдаты укрыли себя невидимостью, и двинулись к цели.
Кобальт и Стеон стояли на высоком плато и слушали величественный боевой клич войска Найтмер Мун. Если все пойдет по плану и Найтмер Мун будет убита, через ущелье мимо плато будут идти передовые отряды войск, включая пегасов. Пролететь сверху гор они не смогут: пегасы Кобальта заблаговременно нагнали над горами грозовых туч, а единороги Стеона уже наколдовали там жуткий холод. Пройти они смогут только через узкое ущелье, отлично простреливаемое с плато. Войска Стеона и Кобальта будут сдерживать легионы Найтмер Мун, сорвав наступательную операцию, а потом ретируются на подготовленную запасную позицию. Рисков было мало, после дезорганизации авангарда, всем остальным придется перегруппировываться и снова повторять маневр, на это уйдет остаток дня. К следующему утру весть о гибели Найтмер Мун разнесется войсками, и есть шанс, что заклятие с солдат спадет. Во всяком случае, следующую наступательную операцию такого качества они точно не смастерят в ближайшие дни, ибо начнется грызня за власть внутри командования.
Позицию на плато должна была захватить и удерживать кентурия Вондерболтов Кобальта, что она и сделала. Только захватила она ее не в пользу Найтмер Мун.
Но сдерживать оказалось некого: через пятнадцать минут после грозного крика, потрясшего небеса, взошло пылающее солнце, и разметало своими лучами грозное черное войско ночной принцессы, словно волна прилива сметает песчаные домики на берегу моря. Лишь редкие солдаты бывшей армии Найтмер Мун бродили по полю или длинным облакам, дико озирались и кликали кого-нибудь. Когда они находили друг друга, то тщетно пытались узнать что тут произошло и почему они здесь находятся. Так эти небольшие кучки по три-четыре пони и стояли, совершенно не понимая, что делать дальше.
— Тут неподалеку я чувствую амулет Искры. – заметил Стеон. – наверняка она рядом с Селестией. Что будем делать? – синий единорог повернулся к Кобальту.
— Ну что делать, идем к Селестии с повинной, все равно все вскроется. От судьбы не убежать. Скоро наше братство таки отыщет истину. – улыбнулся Кобальт, Стеон кивнул и тоже улыбнулся.
— Пусть наши бойцы ищут разбредшихся бедолаг из армии Найтмер Мун. – предложил Стеон.
— Все верно. Бойцы! – обратился Кобальт к своей кентурии. – Ищите беглецов, собирайте их в группы и направляйте опять на поле, там будет происходить сортировка. Все оружие они пусть складывают на отдельные кучи. С оружием в лагере находиться могут только Вондерболты и королевские войска. Выполнять.
Кентурия встрепенулась. Милона Гром все так же лежала без сознания на плато, ее десятком теперь командовал заместитель. Вот все десятки покинули плато, разлетевшись веером искать и собирать беглецов.
— Батальон! Смирно! Слушай мою команду! – зычным голосом обратился полковник Стеон к своим единорогам. – На месте лагеря противника организовать лагерь карантина бывших бойцов неприятеля. Обеспечить порядок в лагере. Троих посыльных отправить за подмогой в резервные полки. Беспорядки пресекать, но действовать без жестокости. Старшина Катляр старший.
— Есть! – ответил старшина и продолжил, — Батальон, за мной в портал! – и единороги стали один за одним пропадать в вспышках телепорта. Наконец, на плато остались только Стеон, Кобальт и Милона.
— Идем, друг. – сказал единорог Стеон.
— Где амулет? – уточнил пегас Кобальт.
— Вон видишь вдали лысую гору с редким лесом? – указал копытом Стеон, жмуря глаза от непривычного уже солнечного света. – Где-то там, точнее не скажу, будем искать.
Синие жеребцы почти одинакового окраса шли между редкой дубравы все выше на гору. Наконец, они вышли из леса и замерли. Недалеко от них спиной к ним сидела принцесса Селестия. Жеребцы переглянулись в нерешительности.
— Подходите, не бойтесь. – громко, но мягко сказала Селестия. Стеон отметил, что Селестия давно не говорила таким голосом. Когда представители братства подошли, то замерли в немом ужасе. Каждый из них увидел мертвым своих родных. Взгляд Стеона замер на маленькой Искре, изогнувшейся в последнем жесте мучения. Кобальт смотрел на своего младшего брата, лежавшего на боку с закрытыми глазами. Синие жеребцы молча подошли к павшим.
— Я так давно предлагал завести жеребят. А она все хотела сначала сделать карьеру. – тихо говорил Стеон, утирая слезы. – А вчера сама... сама предложила завести жеребенка. Синего...
Кобальт осмотрел поножи брата. Два дротика выстелено, два осталось. На шее маленькой серой кобылки синий пегас заметил характерные следы от дротиков. Значит, в Найтмер Мун дротики не попали.
— Принцесса... – осторожно начал Кобальт. Селестия подняла на него свои влажные пурпурные глаза. – А что... Что с принцессой Луной?
Селестия помедлила с ответом, снова опустив глаза.
— Она жива. Но я изгнала ее. На тысячу лет. Она больше не представляет опасности, если ты об этом. – ее голос был мягким и добрым. В нем чувствовался надрыв, но пропала та жесткость, которая так пугала Стеона последние месяцы.
Еще пару минут все молчали, каждый о своем, вспоминая. Не плакал только Кобальт. Ему было жалко всех. И своего младшенького больше других. Но случилось то, что случилось. Кто виноват? Братство? Какое событие оказалось роковым? Кто теперь скажет это... Да и нужно ли? Целая вереница событий, взаимообусловленных, каждое из которых не несло опасности, будучи сложенными в цепочку, привели к трагедии.
— Вы сердитесь на меня? – тихо спросила Селестия. – Простите, если что не так. Не бросайте меня. Не бросайте меня одну. Вы единственные, кто у меня остался из близких. Мы ведь вроде не чужие. – Она всхлипнула и опустила плечи. – Не бросайте меня одну. Прошу. – добавила она почти шепотом.
Жеребцы подошли в белой принцессе с разных сторон.
— Мы не бросим вас, принцесса. – заверил Кобальт.
— У меня тоже никого не осталось. – всхлипывал Стеон. – Никого, кроме вас, принцесса.
Селестия облегченно вздохнула и обняла синих жеребцов своими огромными белыми крыльями. Так они простояли пару минут. Наконец принцесса сложила крылья.
— Что же нам теперь делать? – сокрушенно вздохнула она.
— Жить. – твердо сказал Кобальт. – Жить самим и обеспечить жизнь другим.
Селестия посмотрела на синего пегаса и кивнула.
— Нам нужно возродить страну. – продолжил Стеон, совладав с собой. – Нужно накормить голодающее население, и вернуть в общество бывших воинов Найтмер Мун.
Селестия кивнула и Стеону.
— Так много мертвых... – со стоном сказала Селестия. — Так много тех, кого мы больше не увидим...
— Мы будем помнить о мертвых, принцесса. Но действовать будем ради живых. – так же твердо говорил Кобальт, и эта уверенность постепенно укрепляла сердце и дух светлой Селестии.
— Ваше братство... – неуверенно произнесла Селестия. – Вы нашли то, что искали?
— Нет. Не нашли. Нашли только горе себе и другим. – сокрушенно сказал Стеон.
— Это потому, что путь к истине труден. – покивала головой Селестия. – Я даю вам чрезвычайные полномочия. Сформируйте новое правительство и помогите мне восстановить страну.
— Сделаем. – кивнул Кобальт. Селестия снова раскрыла свои белоснежные крылья и обняла своих близких существ.
— Не оставляйте меня... – прошептала она.
[i] Отсылка к «Фоновой пони»