Fallout: Equestria «Soldiers Of The Dark Ages»

Глава четвёртая «Призрак и Циклон»

«Оскар, это Эхо-1, вышел в заданный район».

Настоящее. 8:00 01-04-82 года, 16 дней с начала операции «Исход».

— Итак, смотрим на карту. Обстановка изменилась со вчера… — майор рассказывала, постукивая указкой о лист на доске. Она выспалась: голос казался бодрым, разве что немного напряжения чувствовалось в окончаниях слов.

Они стояли в ангаре, гудевшем от шума разговоров и двигателей боевых машин. Тандерхед приблизился к острову на сотню миль, истребители поднялись в воздух, десантные корабли отправились на миссию — высадка начиналась прямо сейчас.

— …Ракеты позаботились об авиации, обработали штаб; диверсанты уничтожили топливный склад и восточную РЛС. Всю ночь наши доблестные соратники из летучей разведки терзали врага атаками: вели радиоподавление и радиоперехват. Их стараниями сегодня мы знаем состав и возможности вражеских сил.

Старлайт говорила уверенно, но Шейди слишком хорошо её знала, чтобы дать себя так запросто обмануть. Разведка боем всего за одну ночь? И сразу же высадка?.. Учебники назвали бы это авантюрой, а любой из старших офицеров долго бы материл сдуревший от вседозволенности штаб.

Впрочем, сейчас у штабного броневика стояли сплошь новички. Первая рота уже отправилась на задание, а для новых подразделений майор сама обучала командный состав. Личная верность многого стоила, да и большие планы требовали большой штат. А ещё — со вздохом следовало признать — старики не умели экономить, даже когда на счету был каждый патрон.

— …Как видно, нам противостоит мотострелковый полк обычного состава: от полутора до трёх тысяч солдат. На лучшее не надейтесь, у полосатых всегда готов резерв. Бронетехники тоже хватает, поэтому держите в готовности гранатомёты, при каждой роте пойдёт отделение противотанковых ракет.

О самом печальном майор уже не повторяла. Кроме выбитой авиации остров прямо-таки переполняли зенитные системы: в готовности ждала ракетная батарея, небо сканировали мобильные РЛС; а уж переносных комплексов оказалось столько, что пегасы разведки скорее не летали, а стелились, прижимаясь носами к земле.

— …Десантники из девяносто третьего займутся авиабазой. Наша цель — Панкар. Не сомневаюсь, кто-то сейчас думает: «Опять штурмовиками затыкают худшую дыру». Но с нами рейнджеры, и пегасы готовы поддержать — сил достаточно, чтобы занять весь восточный регион…

— Внимание. «Эпсилон» возвращается. Готовность, двадцать минут, — вмешалось радио.

Значит, первая рота высадилась, скорее всего без проблем. Удача? Или всё же верный расчёт?.. Шейди нервно переступила: ноги начинали дрожать.

— На этом всё. Возвращайтесь. Займитесь инструктажем своих бойцов, — майор добавила изрядную долю металла в тон.

Офицеры расходились. Все молчали, но дыхание выдавало испуг.

— Эм…

— Шейди. Ты тоже.

— …Можно мне принять амфетамин?

— Запрещаю. Просто сосредоточься и верь в себя.

«Легко сказать», — Шейди поникла. После всего прошлого, в сравнении с остальными кадетами она могла бы считать себя ветераном. Но не очень-то помогала эта мысль.

— Помни о главном, — Старлайт подошла ближе, — что бы ни случилось, держись рядом со мной, — копыто потрепало гриву, небрежный жест столкнул Штуку с головы. А затем шлем опустился сверху, едва уши не зажав.

«Ты в армии, Шейдиблум. Теперь ты в армии, и долг тебя зовёт…» — опустив голову она возвращалась к своим.

Что же, у них был старый броневик; который, как считалось, мог выдержать пулемётный огонь. Потом ещё два таких же: с маховиками вместо нормальных двигательных систем. А дальше антенны, рации, катушки — и дюжина личного состава при этом всём.

— Рыбка, — копытце потыкало в бок кобылку, одетую в лёгкий комбинезон, — возьми бронежилет с каской. Это приказ.

— Но Шейди!..

Она всегда спорила.

— Посмотри на меня. Видишь отличие не-очень-умной кобылки от пони, побывавшей в боях? Обязательно надень баллистические очки, не забудь наколенники и противоосколочный воротник. Иди.

— Эх, земнопони… — грустная единорожка удалилась.

Из броневика послышались тяжёлые шаги.

— Земнопони!.. Я же говорю.

Что-то массивное неторопливо приближалось. Скрипели сервоприводы, шумел гидравлический насос.

— Сид, это же… Где ты это раскопал?!

Старший машинист усмехнулся. Облачённый в механизированную броню, вооружённый когда-то станковым пулемётом, с тяжеленной рацией на боку — если уж говорить о контрастах, именно так рисовали штурмовиков на плакатах времён мировой войны.

Штука осматривала доспехи сверху, любопытное копытце тыкало скафандр здесь и там. Это была сорок пятая модель: защита от основного калибра, подкладка для гашения ударов, костюм с системой охлаждения внутри. Конечно же полная герметичность — ведь механизированную броню создавали для глобальной войны, для работы среди ядерных взрывов и тумана отравляющих веществ.

Война изменилась. Мушкеты сменились пулемётами, сталь кирас керамикой, а противогазы скафандрами, набитыми всевозможными системами защит. А ещё войскам требовалась связь, аккумуляторы, аптечки; мощное оружие, больший боекомплект. В итоге вес снаряжения оказался больше веса бойца, предел разумного был пройден — конструкторским бюро дали новый заказ. Так появились механизированные доспехи: детище безумной мысли Министерства Военных Технологий и столь же безумного бюджета передовых войск.

Аккумуляторов, способных дать достаточно энергии, мир ещё не знал — так что на спине разместили вакуумную камеру с маховиком. До создания полимерных псевдомышц тоже было далеко, поэтому в костюм впихнули гидравлику. Теперь он булькал, протекал маслом, шумел системой охлаждения — и замечательнейшим образом нагревался, освещая инфракрасным излучением всё вокруг.

— Друг мой, ты понимаешь, что у тебя на спине одна большая мишень?

Механик не удостоил её ответа. Одно быстрое движение, скрип тяжёлой ткани — и тепловая метка исчезла, броню накрыл изолирующий плащ. Старый рыцарь смотрел на неё; на невесть как попавшую в офицеры девчонку; молча и проникновенно. Эта сцена была бы грустной, не будь она такой смешной.

— Запаришься же.

И снова скрип сервоприводов. Щёлкнуло, поднимаясь, забрало; к шее прикоснулось копыто — удивительно нежно для такой груды брони; а потом Штуке тоже досталось почёсывание, будто маленькие роботы умели чувствовать удовольствие от ласк.

— Выше нос, Шейдиблум. Я тебе вечно повторяю — не нужно следить за каждой мелочью вокруг. Ты сделала всё необходимое: ребята отлично подготовлены, каждый знает, что его ждёт. Осталось только одно, самое важное — довериться нам.

Вздох.

— Придётся. Я со штабом иду. Присмотри за Рыбкой, а?.. Больше всего боюсь её потерять.

— Принято.

И снова вздох. Как называли таких командиров в войсках? Наверняка придумали очень нехорошее слово, но Шейди было наплевать. Обещание на обещание — она должна была приглядеть за дочерью подруги, и брат её смерти никогда бы не простил. Дружба, родство, любовь — такие сложные сети связывали всех. А затем случалось что-то ужасное и они рвались, и всё болело внутри.

«Не думай об этом!» — Шейди мотнула головой. Как же страшно хотелось амфетамина. Хотя бы одну таблетку, хотя бы одну…

— Эпсилон прибывает. Десантные подразделения, готовьтесь. Вторая рота, ваша очередь идти.

С грохотом поднялись внешние ворота, махина десантного корабля заходила в ангар.

8:30

Их называли Рапторами, когда-то богами войны. Огромные машины — сочетание знаний пегасов о воздушных потоках; композитных материалов, созданных единорогами; и ядерной силовой установки, стоит заметить, придуманной одной скромной кобылой из земнопонь.

Самолёт схемы «летающее крыло» с воздушной подушкой и управляемой реактивной струёй, с возможностью садиться на воду и отовсюду взлетать — Раптор казался идеальным дополнением к летающим крепостям и самой доктрине маневровой войны. По крайней мере до тех пор, пока полосатые не начали массово вооружаться зенитными ракетами, одно попадание которых разрывало рапторы на куски.

— Молишься, Шейди?

«Милая богиня, где бы ты ни была, пожалуйста, прости, что я ни разу не писала тебе письма. Но прошу, сохрани нам жизни в этот день».

— Молюсь.

Копыто одобрительно похлопало о шлем. Берришайн усмехнулась.

— Молодец. Но и сама не плошай. И знаешь что? Всякое может случиться, возьми скэриган!

Тяжёлая штука защёлкнулась на груди.

— Эм…

— Помнишь как пользоваться?

Шейди нервно потрогала оружие. Магазин был уже снаряжен и под стволом.

— Ну, приклад в крепление. Повернуть до щелчка. Подбородок вниз, до щелчка. Нос на цель, дёрнуть ухом, чтобы стрелять.

— Умница. Помни только: на взводе постоянно не держи.

«Поздравляю, — собственное копыто стукнуло в столь же личный шлем, — теперь ты официально в армии, г-спожа лейтенант».

Персональное оружие самообороны, пистолет-пулемёт М-10, в просторечии «Скэриган» — тяжеленная дура с прицельной дальностью огня в десять метров — ещё одно творение безумного гения конструкторских бюро, очевидно, совершенно непригодное для общевойскового боя.

Но в войсках скэриганы любили. Пистолет оказался на удивление удобным: ствол мягко следовал за движениями головы, спуск подключался к управлению экипировкой — к бедным, многострадальным ушам — а что до боевых качеств: выстрел был громким, очередь экспансивных пуль выкашивала всё впереди; армейскую броню такие пули не пробивали, зато цепным зверюшкам зебр приходилось нелегко.

Полосатые не брезговали биоинженерией — будто мало им было полчищ танков и миллионов солдат — на каждого бойца приходилось по две-три зверюги: гнус с болот, иглокожие броненосцы, ползучие хвататели… Даже собак они использовали для войны!

И со всем этим приходилось бороться штурмовым инженерам. Но пони справлялись. Берришайн, например, — её называли героем войны. Живым героем, что важно. Поэтому, когда майора не было рядом, Шейди старалась держаться рядом с ней…

— Мне нужна связь эскадры.

— Сделаю, прямо сейчас.

…А теперь обе сильнейшие пони стояли рядом. Так стоило ли бояться? Стремительными движениями Шейди работала с пультом, объединяя каналы связи авиаотрядов и наземных сил.

— Это Дельта-три, отстрелялся антирадарными по Вохемару. Вроде затих. Добивать?

— Нет, прикрывайте Эпсилон.

Это было важно. Звено истребителей следовало прямо за ними, ещё немного уменьшая страх. Эфир заполняли десятки сообщений, ответных команд. Они создавали картину боя: десантной операции бригады и противостоящего ей полка.

Остров Танзи был невелик. Сотня километров от восточного побережья до западного, чуть меньше с севера на юг. Расположенный далеко в океане, к юго-востоку от Зебрики, он никогда не был значимой целью в войне. На всякий случай полосатые держали здесь гарнизон, поставили радарную станцию; но все основные сражения шли далеко на континенте, только редкие разведчики из числа пегасов появлялись в этих местах.

Правда, зебры прекрасно знали о Тандерхеде. Поэтому на острове оставался целый полк, чтобы сковать возможный десант боем, пока флот не парирует удар. Но уже год как флота не стало: главные ударные группы разбили ещё в первые месяцы войны, потом долго охотились за одиночными эсминцами и подводными лодками; наконец, перед наступлением на столицу захватили базы снабжения. Даже от торгового флота Зебрики осталось всего лишь несколько кораблей.

Путь на острова был открыт. И на архипелаге Танзи а'Рохо просто не нашлось бы достаточных сил, чтобы отбросить десант. Меньше сотни тысяч населения до войны: пара городков, десяток селений, множество маленьких ферм; один полк с устаревшим оружием, ополчение из резервистов, отряды самообороны. Сводная бригада должна была разбить эти силы за несколько недель, если не дней. Но помощь Тандерхеда требовалась на континенте, поэтому штаб спешил.

Командование начало с разведки боем и удара крылатых ракет: пегасы уничтожили радиомачты и линии проводной связи, рейнджеры захватили главный радар. В первые часы зебры запаниковали: они попытались рассредоточить силы и потеряли в засадах на дорогах сразу несколько машин, всего один крылатый батальон заставил врага уйти в оборону. Это стало причиной нового решения. Вместо высадки на севере острова штаб выбрал резервный план: десант выбрасывали между горных гряд, в долине пересекающей запад реки. Цель была — разделить гарнизон, отрезать поселения друг от друга и захватить последовательно, одно за другим. Пока что это удавалось.

Десантная операция длилась уже второй час. Подразделения девяносто третьего десантного продолжали наступление на авиабазу, их обстреливала артиллерия — в горах у полосатых оказалось на удивление много войск. Запад блокировала разведка пегасов, там всё было спокойно; а на востоке рейнджеры с первой ротой уже вступили в дело, со стороны Вохемара шёл прорыв.

— Говорит Эхо, наблюдаем к западу неустойчивый сигнал. Перехватчик.

Всю связь операции поддерживал круживший близ острова АВАКС.

— Штурм-три, Поиск-три — начинайте.

Теперь и юг вспыхнул. Под прикрытием дымовой завесы и огня рейнджеров штурмовики подбирались к высоте. Майор дробила и без того невеликие силы, но пока что это была всего лишь разведка, отряды в любой момент могли отступить.

Шейди ловила каждое сообщение. Там сражались хорошие пони: друзья и любимые друзей. Она пыталась быть профессионалом, но полностью сосредоточиться на миссии не получалось никак.

— Говорит Эхо, эта сволочь явно подбирается к нам. Браво, займитесь.

Самолёт связи снизился и отступал к востоку. Но это ненадолго, скучавшие перехватчики только и ждали сигнала. Пусть авиация противника превосходила их на поколения: в скорости, в манёвренности, в дальности действия — почти во всём. Но системы управления огнём и сверхзвуковые ракеты уравнивали шансы.

Между тем зона высадки приближалась, Эпсилон обходил остров с востока, скоро должны были показаться руины города, уничтоженного войной. Его называли Ахамари, «Рассветный» по-зебрински. Когда-то тридцатитысячный городок, порт местного значения. Здесь не было крупных заводов, предприятий военной промышленности, да и ценными ресурсами остров тоже не обладал, но всё же это не уберегло его от удара бомб.

В тот день ракета вышла на баллистическую траекторию. Конечно же её засекли, ещё во время запуска, но не могли остановить. По команде механического вычислителя раскрылся корпус, шесть боеголовок понеслись вперёд, каждая выбирая свою цель. Они могли поразить любую точку на континенте. Одновременно раскрылись тысячи ракет — сеть взрывов покрыла всю страну.

Сельскохозяйственные регионы, фабрики и дамбы, сколь-либо населённые города. Ядерных зарядов хватало, а у смертельно раненной Эквестрии было достаточно времени, чтобы просчитать каждую цель. Ахамару не повезло. Одна из боеголовок взорвалась в бухте, чтобы волна накрыла город. Вторая выбрала центр, третья аэропорт. Четвёртая снесла промышленный район. И, наконец, пятая уничтожила базу гарнизона; уже пустую — в отличие от охваченных паникой горожан солдаты успели уйти.

Здесь было ещё хуже, чем дома. Непрочные каркасные домики, выкрашенные в белый, как принято у зебр; невысокая набережная и низина за ней, будто созданная для удара цунами. Несколько кирпичных зданий в центре могли бы устоять, но для них предназначался отдельный взрыв. От города осталась только пустошь, усеянная обломками — едва ли кто уцелел. И разведка говорила: сюда не возвращались. Радиация вскоре схлынула, бомбы были чистыми…

«Но мы тоже сторонились таких мест».

— Это Альфа. Эхо, что там за чертовщина на девять часов?

То же сообщение от других звеньев.

— Сигнатура… Перехватчик. Блядь! Призрак в зоне высадки! Сбить его!..

Канал эскадры захлестнули сообщения. Мелькнул новый сигнал, и ещё один, и ещё — пуски ракет. Вражеская машина взвилась над ущельем и целилась в десантные корабли. Текли секунды; вспыхнули тепловые ловушки, потом лазеры активной защиты; кто-то начал кричать.

И всё затихло, в канале связи транспортного звена осталась только тишина.

— Первый падает. Второй? Сбит. Третий горит. Четвёртый? Четвёртый в норме! — кто-то снова сорвался, теперь на радостный крик.

— Есть попадание? Попадание, Альфа, вашу мать?!

Нет. Перехватчик уходил. На восток, скрываясь за южными склонами гор. Он шёл… Прямо сюда?

— Дельта, сбейте его! Сбейте!

— Канал пилота мне, живо! — выкрикнула майор.

В её голосе слышался страх.

— Эпсилон, слушай. На юг, быстро! Где набережная, там садись!

Перегрузка вжала в сидение, зазвенело в ушах. Раптор ускорился до форсажа и тут же стал падать по-птичьи, сбрасывая скорость. Враг приближался, истребители выходили на цель.

— Закат, готовьтесь, будем прыгать! Дозор, хватай ПЗРК!

Шейди вздрогнула, когда магия обхватила её. С грохотом упала дверь бронемашины.

— Минута! — крик пилота. — Груз, держитесь! Сейчас будет пиздец!

И снова удар впереди, хруст запоров, свист ветра в ушах. Они падали, всё сжалось внутри.

— Дозор, левее! Готовьтесь стрелять!

Удар копыт о камень и снова захват магии. Сжавшая лёгкие перегрузка, бросок куда-то ещё, дальше ото всех.

— Держись, Шейди, — сказала майор. Одновременно слышались её приказы через общую связь.

Хлопок вдали и рёв ракеты, ещё одной. Солдаты открыли огонь. И тут всё потонуло в грохоте взрывов. Они звучали отовсюду, рядом и вокруг. Враг стрелял реактивными снарядами, или из пушек — никак не получалось понять.

— Сбили? — мгновение тишины, падение камней. — Сбили?!

— Нет! Идёт на второй заход!

Снова звук пусков ракет. Страшные секунды. И взрыв вдалеке.

— Всё. Он всё. Дельта, как же я вас люблю, — голос пилота срывался. — Подождите. Второй, как ты?

Тишина в ответ.

— Он горит. Эпсилон-два тонет. И горит.

Но…

— Дозор, все вниз, спасайте!

Но, это ведь был их транспорт. Они летели в нём!

9:10

— Шейди, доклад.

Она дрожала. Пегасы ныряли, они вскрыли верхний люк и вытаскивали солдат из машины. Но раненых искалечило, удар оказался слишком силён. Берри тоже, она лежала здесь.

— Шейди, глотай, — зубы разжало магией, таблетка оказалась на языке, — и займись делом, ты подставляешь всех.

Майор ушла, а дрожь не прекращалась, всё тело продолжало трясти. Берришайн была едва жива. Перелом позвоночника, отёк лёгких, множественные кровотечения внутри. Она дышала, очень часто, помог адреналин; но совсем не осталось структурного геля, чтобы стабилизировать состояние, хотя бы на пару часов. Нужно было немедленно возвращаться; но раненых оказалось слишком много, всем требовалась помощь, санитар не успевал; а она не могла даже купировать пневмоторакс.

Майор не помогала. Она владела магией: умела осматривать раны изнутри, не хуже хирурга могла зашить — но вместо помощи погнала в охранение всех боеспособных солдат: приказы доносились через рацию, до сих пор висевшую на спине. А тем временем рядом плакала другая пони — Тимидити Шайн, командир роты — поначалу она тоже пыталась спасти раненых, но вскоре сдалась.

— Идём.

Её подхватило, прижало о горячий металл. Скрип сервомоторов послышался рядом и внизу.

— Подожди.

Сид не подчинился. Он никогда не слушался её. Зачем она только напрашивалась в офицеры, если совсем ничего не могла?..

— Рыбка, она?..

— Да здесь я. Тьфу.

Точно, её шаги слышались рядом. Но голос звучал как-то странно. Она сплёвывала снова и снова, пока шла.

— Что с тобой?

— Што случилось, што случилось… — тьфу! — Кирпич в рожу прилетел!

— Сид, отпусти. Дай посмотрю.

Штука вытянула манипулятор, камера передала сигнал. Лицо кобылки выглядело плохо. Осколок разворотил щёку, ранил язык. Но больше всего досталось зубам, их покрывали трещины, она уже сплюнула несколько штук.

— Не дёргайся, нужно наложить шов.

— Я могу сама.

Как же. Если бы она ещё и умела. Не-очень-умные кобылки вечно пренебрегали уроками, когда сама майор предлагала учить. Но, по крайней мере, не все были такими. Шейди работала быстро: новый манипулятор отлично справлялся, не приходилось даже брать в рот перевязочный инструмент.

Дезинфицирующий состав покрыл ранки, нить зашила рассечённую щеку; только с зубами ничего не получалось сделать, справа шатался каждый из них.

— Паршиво, а?

— Ну, в бригаде есть дантист. Ты принимала морфин?

— Нахрена?..

Значит, она просто терпела. Разбитые зубы страшно болели, но Рыбка даже не кривилась, пока робот осматривал их. Не-очень-умная кобылка и в точности такой же жеребёнок — неудивительно, что брат её любил. Но не до личного сейчас, ещё столько предстояло сделать. Отбросить боль и идти вперёд — вот что было главным; и если даже Рыбка усвоила этот урок, как можно было уступить?..

— Как с остальными? Ещё кому-то перевязка нужна?

Штука осмотрелась. Они стояли рядом с броневиком, посреди улицы разрушенного города. Десантный корабль прижимался к набережной, выбросив аппарель; прямо сейчас в него заносили раненых и тела. Эпсилону-один повезло: то ли у врага закончились ракеты, то ли зенитчики спугнули — изрытый кратерами берег всего на несколько метров не доходил до десантного корабля.

Второй раптор уничтожило полностью — ракеты попали в кабину и десантный отсек. Разве что реактор уцелел, его защитила бронекапсула: тяжёлая перегородка, прикрывавшая от радиации десант и экипаж. Правда, сейчас дозиметр потрескивал всё громче: наскоро остановленный энергоблок протекал. Следовало как можно скорее его извлечь, чтобы не достался врагу.

— Мы ведь отступаем?

Нет. Радиопереговоры показывали, что на высотах и близ авиабазы продолжается бой. Но штаб операции молчал, наверняка они сами не знали, что делать — потеря стольких кораблей никак не входила в план.

— Дозор, выдвигайтесь вперёд. Ракетчики, со вторым взводом. Рота, по машинам, нельзя задерживаться здесь, — майор раздавала приказы, будто не замечая, что творится вокруг. За какие-то мгновения они потеряли полсотни бойцов, лишились танка — и всё равно собирались продолжать. Штаб молчал, но командир бросала всех вперёд.

Карта

9:20

Бронемашины двигались на запад в предбоевом строю; они следовали вдоль набережной, к холмам. С брони взлетел разведывательный трикоптер, сторожевые роботы ехали впереди, обследуя местность на мины. А ещё работала команда разведки, стремительно меняли позиции расчёты ПЗРК. Даже один отряд штурмовых инженеров был внушительной силой; хотя и куда меньшей, чем подразделение мотострелков.

Учебные фильмы показывали, как выглядит настоящий бой. Это огненный вихрь реактивной артиллерии и сразу же наступление бронетехники мотострелковых рот. Или, как принято называть у полосатых, боевых машин пехоты. Вооружённых пушками, чуть ли не под танковый калибр; стрелявших ракетами прямо из стволов; накрывавших весь горизонт огнём скорострельных миномётов и автоматических гранатомётных систем.

Немногое удавалось выставить против. Эквестрия слишком долго полагалась на мобильность армий и силу отдельных бойцов. Тысячами клепали броневики, собирали танки, но не было подходящих двигателей для боевых машин. На производство топлива не хватало торфа, а выращивать сою на биодизель, значило бы бросить в голоде миллионы беженцев из разрушенных войной государств.

Зебры умели воевать. Как в тактике, используя все возможные уловки; так и стратегически. Они уничтожали союзников Эквестрии одного за другим: сначала экономически, перенаправляя товарные потоки, а затем и социально — раскалывая государства восстаниями, устраивая террор. Но больше всё же убеждая.

Зебрика торговала топливом, сбивая цены чуть ли не до себестоимости; а за бензином следовали двигатели, электрогенераторы, пластмассы — экономическая ловушка захлопывалась. Эквестрия тоже предлагала товары: прочнейшие керамики, реакторы и маховики, сверхпроводящие магниты — технологии, так или иначе завязанные на магию, недоступную другим. И другие выбирали зебр.

Так получилось, что в итоге против Эквестрии выступил весь мир. Вражеские армии превращали в пустыню города и сёла сопредельных стран, шли дальше и дальше. Ровно до тех пор, пока пони не превратили пустыни в радиоактивный пепел. Тогда конвенции рухнули, но едва ли был другой способ удержать изрезанный фронт.

Шейди вздохнула, переключая связь на внешние сенсоры. Колонна миновала похожие на скелет руины порта; набережная заканчивалась, впереди ждал скалистый холм, над которым угадывался остов радиобашни — отличное место, чтобы поставить наблюдательный пункт. Впрочем, разведчики об этом прекрасно знали — серия взрывов донеслась с холма, через мгновение ещё одна, и ещё. Затем на высоту отправился робот.

— Это Ушки, высота зачищена. К сожалению: ни тушек, ни зверьков.

Шейди улыбнулась. Так непривычно было слышать голос Рыбки и ещё совсем недавно собственный позывной. Когда-то «Ушками» себя называли полтора радиста из одной роты, теперь взвод из батальона. А ещё раньше была бригада, целиком погибшая на войне.

— Подтверждаю, всё тихо. Готовы продолжать.

Пегасы как всегда рвались вперёд, забывая о правилах и позывных.

— Дозор, не спешите. Закат, закрепляйтесь там. Рыбка, гони машину к следующему холму.

Хотя и майор не сильно от них отставала. Правила были важны, но всё же с хорошо выстроенной системой связи, с шифрованием и личными ключами, начинало казаться, что все эти «принято-приём» только засоряют эфир.

Между тем связь восстанавливалась: АВАКС вернулся в район операции и запрашивал доклады от командирских машин. Батальоны отвечали, звучали просьбы о помощи и списки потерь. Речь уже шла о сотнях погибших, раненым требовалась эвакуация, а тут ещё артиллерия зебр сконцентрировала огонь, целясь в подбитые десантные корабли.

— …Девяносто третий, держитесь, шлём первую роту к вам. Мы уже в пути.

Майор снова перебрасывала войска, опасно оголяя фланг. Но выбора не было: десантники потеряли слишком многих, едва ли они могли удержать фронт.

— …Девяносто третий, подкрепление идёт с востока. Как слышите? Приём.

Десантный полк не отвечал, вместо сигнала шли сплошные волны помех. Зебры вывели станцию радиоподавления на гребень горы, отогнали авиацию. Они явно собирались наступать.

— Второй холм тоже чист, вроде бы. Тепловизор не пашет, дохренищи камней.

— Оператор, не засоряй эфир, — Шейди не удержалась.

Слушать радиообмен командования было гораздо интереснее. Штаб операции наконец-то очнулся: они готовили новые звенья истребителей, уже выслали резерв. Ругательства слышались то и дело, сомнение звучало в голосах, но отступать никто не спешил.

Майор думала так же:

— Рота, готовимся. Дозор, выдвигайтесь вперёд.

— Закрепимся на холме? — спросил водитель.

— Нет… Нет, идём севернее. Форсируем реку не меняя строй.

Старлайт работала с планшетом и наушниками; голос звучал отстранённо, рог горел. Сенсоры машины показывали, как сети заклинаний сплетаются вокруг.

Сид продолжил:

— Мы здорово задержались. Я уверен, там засада. Мы окружены.

— Я готова. Уничтожу их мгновенно, прикрою от ракет. Потеряем максимум развед-бот, — в этот раз командир ответила чётче.

— И тебя до завтра. Было бы крайней глупостью терять волшебную поддержку едва начав бой.

Он недооценивал её. Призрачные доспехи Старлайт переполняла энергия, под слоями щитов скрывались заранее подготовленные кристаллы. Она могла мгновенно перебросить их на мили вокруг, используя для наблюдения или чтобы устроить взрыв. В одиночку командир заменяла дальнюю разведку и артиллерийский дивизион.

Однако сейчас Старлайт молчала. Копыто постукивало о планшет, текли секунды, менялся ритм. Она всегда так делала, когда сомневалась.

— Поиск, что там на севере? Чего нам ждать? — майор переключилась на радиосеть рейнджеров.

Ответила незнакомая кобыла. Слегка запыхавшимся голосом, но тем не менее чётко она зачитывала доклад. Рейнджерам пришлось разделиться, чтобы удерживать дорогу на юге и одновременно блокировать роту полосатых, идущую с другой стороны. Сил не хватало, противотанковые ракеты заканчивались, а настойчивость вражеской разведки всё росла и росла.

— …Мы отправили пару бойцов с радаром в вашу сторону. В пяти километрах к западу от вас высота, а в низину за ней прибыло до роты противника. Дюжина автомобилей, колея как от лёгких орудий, прицепы-миноукладчики. Мы в десяти километрах, но сможем поддержать вас не раньше, чем через полчаса. Думаю, ждать не стоит, прорывайтесь прямо сейчас, пока они не окопались.

Было девять тридцать. Они могли атаковать прямо сейчас, но без подготовки направления и ориентиров, без разделения взводов по рубежам. А ведь даже на учениях в атаке сходу многие бойцы попросту терялись, так что отставших приходилось собирать по несколько часов.

«Значит, меняем план?» — прежде чем Шейди успела спросить из башни послышался хрипловатый голос:

— Да нет там ничего серьёзного. Зуб даю, все мабутеи сейчас кошмарят гребешков.

Рыбка такая Рыбка. Сегодня она уже успела отдать слишком много зубов.

— …Мотострелки и десант. У них же это личное. Готова поспорить, полосатые в бешенстве, от самого распоследнего срочника до полкана…

Слова следовали за словами, майор не прерывала её, Сид тоже молчал. Бронемашины со всей возможной скоростью взбирались на холм. Неизбежная засада приближалась…

— Внимание. Говорит командование операции. В секторе Джи-семь решено применить ядерное оружие. Повторяю, в секторе Джи-семь решено применить ядерное оружие. Готовьтесь.

«Что?»

Сообщение повторилось вновь, и вновь. Штаб усилил сигнал, пытаясь пробиться через шум помех. Они вызывали десантников, которые прорывались сейчас к вражеской артиллерии, чтобы не дать ей безнаказанно расстреливать подбитые корабли.

«Постой. Это же очевидно!»

То ли намеренно, то ли случайно, полосатые сыграли на психологии десанта. Они навязали ближний бой, прижали огнём артиллерии, а теперь бронегруппа готовилась ударить во фланг… Нет, даже хуже того. Целый танковый батальон располагался близ авиабазы. Сектор Джи-семь, это сплошные скалы и перепады высот. Разведка докладывала, что горы для танков непроходимы, но зебры отлично знали местность, они вели по серпантинам три десятка боевых машин.

И этому противостояла всего сотня бойцов первой роты с остатками десантного батальона. Конечно, у них были гранатомёты, штук двадцать установок противотанковых ракет, поддержка пегасов с авиацией Тандерхеда. Неплохие шансы в обороне, но только на подготовленных позициях, когда артиллерийские снаряды не рвутся повсюду вокруг и есть связь. С радиоподавлением и под прикрытием зенитных установок зебры могли победить.

«Они просто разделят и раздавят. Сначала десантников с пегасами, а затем и нас».

Шейди сжала голову в копытах. Сердце так и стучало в груди, мысли проносились как метеоры. Ребус сложился. Достаточно было бы даже одного сбитого десантного корабля.

— Я должна быть там, — Старлайт сказала тихо.

«Что?!»

— Шейди, передай штабу, чтобы ждали сигнала, я укажу цель. Далее, Тими отстраняю от командования, рота на тебе. Прорывайтесь к нашим. Не сможете, отступайте; закрепитесь в городе; Эпсилон вас подберёт.

Скрипнул верхний люк, по ушам ударил отзвук заклинания. Майор воспользовалась переходом, ничего больше не сказав.

«И что же теперь делать?..» — Шейди не знала. Зубы начали стучать.

9:40

Связь с командованием операции, передача. Связь с командирами взводов, новый приказ. И всё — дальше непонятно.

— Что мне делать? — отключив рацию Шейди спросила вслух.

Этого не могло случиться. С ротой шёл штаб: командовать должна была Берришайн, или сама Старлайт, в крайнем случае кто-то из старших офицеров — но никак не едва получившая звание Тимидити, и уж точно не она. У неё просто не было боевого опыта. Организация учений, снабжение, расчёт потенциалов — задачи обеспечения, но никак не бой. Шейди совершенно не представляла, что делать прямо сейчас.

— Ребята, вы будете смеяться, но я не знаю…

— Никто не знает. Все делают как велит устав.

«Спасибо, Сид».

Устав она помнила наизусть. Как там говорилось? «Атака заключается в стремительном и безостановочном движении…» После артиллерийской подготовки. Которой нет. С поддержкой танков. Который затонул. Под прикрытием авиации… Несбыточные мечты. Сразу следовало переходить к разделу «Оборона». Проблема заключалась лишь в том, что обороняться пришлось бы на неподготовленных позициях, в окружении, если не под атакой превосходящего врага.

Майор не ошибалась, следовало как можно скорее прорываться к своим. Но не через реку, слишком опасно. Южная дорога под огнём артиллерии ещё больше уменьшала шанс. Оставался только прямой путь, через те усыпанные булыжниками высоты: столь неподходящие для обороны, но будто бы созданные для засад.

— Шейди, чего молчишь? Все ждут.

— А, прости, — щелчок рации, — Щит-один, Щит-два, высаживаемся за гребнем холма. Дозор, присмотрите сверху позицию для ракетчиков, отслеживайте север и запад, чтобы никто не проскочил. Если что подозрительное, сообщайте, прежде чем стрелять.

Копыта коснулись наушников.

— Поиск, на связи?..

Шейди запросила поддержку. Два взвода рейнджеров снимались с северного направления, они обещали постановку дымов, ложную атаку с юга и высадку двадцати экипированных силовой бронёй бойцов в тылу врага. Штаб операции уже выслал к острову батальоны пегасов, в роте рейнджеров был отряд своих — они могли бы дать эвакуацию по воздуху, но это значило бросить технику и большую часть тяжёлого оружия. А ещё расписаться в поражении, и незнакомка на линии связи — спасибо ей — не стала этого предлагать.

Дальше они вместе работали с картой. Команды следовали за командами, послушная машина превращала слова в узоры тактических знаков. Позиции для расчётов — главные и запасные — сектора обстрела, ориентиры, пометки. С каждой минутой холмы и низины всё плотнее окутывала система огня. Майор не раз говорила, что подготовка к бою напоминает инженерное искусство; а учебники сравнивали это с оркестром, помня те времена, когда в офицеры брали только дворян.

Рядовые любили болтать, что, мол, бой и тактика несовместимы; но как же они ошибались — с каждым шагом в иерархии войск система всё больше напоминала отлаженный механизм. Чуть старомодный, неспешный, неостановимый; или же стремительный и гибкий, как принято в уставах зебр. Хороших, кстати, уставах: в которых на первое место всегда ставили разведку и подготовку местности; без оглядки в бой никто и никогда не шёл.

— Э-эм, командир, — сбила мысль Рыбка, — Насчёт Тими…

Конечно, подруги.

— …Доверь ей хоть что-нибудь, она же всё сделает ради своих.

С коротким приказом Штука переключила рацию.

— Отделение управления?.. — услышав невнятный ответ Шейди продолжила: — Взбодритесь, на вас бронегруппа и разграждение. Мы здесь не сможем за всем уследить.

На самом деле она могла, и, более того, собиралась — но работа на общее дело помогала держаться, нельзя было отбирать это у остальных.

— Рыбка, поднимай своего робота. Посмотрим, что там за рекой и холмами. Только сделай крюк к побережью, чтобы под огонь не лезть.

Кобылка фыркнула, одновременно и осуждающе, и нетерпеливо. Интересно, она специально училась так фырчать? Получалось очень мило. Так-то Раими обучала её риторике, пению — другим важным для маленькой княжны вещам. С механизмами Рыбка тоже возилась охотно, а уж с беспилотными машинами управлялась так, что оставалось только завидовать. Впрочем, у неё были глаза.

«Как низко», — Шейди мотнула головой. Как и всегда после амфетамина мысли метались туда и сюда, но сосредоточиться на миссии всё-таки получалось. Прямо сейчас рейнджеры докладывали, что заняли ближайшую к Панкару высоту. Это радовало: теперь внезапной атаки с юга можно было не опасаться. И вдвойне приятно было слышать голос друга. Рифт говорил, что первая рота уже присоединилась к десантному полку: помехи до сих пор мешали — от майора не было вестей; с другой стороны, и штаб с ядерным ударом тоже не спешил.

«Ядерный удар… — Шейди поморщилась. — А ведь это идея!»

Атаке нужна артиллерия. Что есть артиллерия? Это сила, что заставляет вжиматься в землю, трясясь от страха и не думая ни о чём. Артиллерия, это прежде всего психологический эффект. А ядерный взрыв? Всего лишь большой бабах, неспособный всерьёз навредить растянутым на километры войскам. Зато как же он пугает. И поэтому один снаряд способен заменить работу десятка артиллерийских батарей.

— Дамы и господа, слушайте. Мы всё же пойдём в атаку. Нам противостоит подразделение неустановленной численности. Взвод? Рота? Едва ли больше. Они скрываются к западу, за гребнем холма; наверняка хотят обойти нас с севера… — Шейди говорила, передав на планшеты командиров карту. Стиль майора быстро вспоминался, роль давалась легко.

Все хотели чего-то определённого, время поджимало — так что ей оставалось только оформить догадки как боевой приказ. Противник поджидал в огневой засаде: эфир на зебринских частотах прямо-таки лучился подозрительной тишиной. Это значило, что силы врага невелики; рубеж обороны, напротив, был огромен; хорошо выбрав место можно было проскочить. Но ошибиться, значило попасть под огонь с двух сторон, потерять машины, а затем погибнуть под ударом артиллерии. Риск прорыва, либо прямая атака и неизбежные потери — вот что предлагал враг.

— …Итак, приказываю, — Шейди продолжила громче: — Сразу же, как приборы зафиксируют вспышку ядерного взрыва, выходим ротной колонной. Цель — придорожная высота. Дистанция две тысячи триста — взводные колонны, ставим дымовую завесу по фронту. Рубеж шестьсот — начало атаки, огонь осколочно-фугасными по секторам.

Густо усеянная камнями низина давала простор для манёвра; автоматические гранатомёты могли накрыть любой участок соседнего холма. Проблема заключалась лишь в том, что в роте осталось всего восемь броневиков и по четыре сотни выстрелов на каждом. На первый взгляд огромное число, но расчёты показывали, что подавить они могут, максимум, один опорный пункт. И требовалось для этого предельно точное наведение, а значит — разведка.

— Наблюдаю СПГ, — Рыбка бросила кратко.

Станковый гранатомёт за рекой. Ожидаемо. Карту дополнила новая отметка.

— Первый и второй взвод, ваша задача сходу взять высоту. Разделите отделения на огневые и маневровые команды, отряды поддержки высаживайте на рубеже шестисот метров. Далее, охватывайте холм с флангов, чтобы не перекрывать линию огня. Высаживайте гренадеров только на рубеже трёхсот. Помните — мы штурмовики. Не засиживайтесь на месте, артиллерия врага недалеко; прикрывайте всё дымом; проверяйте гранатами каждую ямку на пути.

Командиры взводов и отделений внимали как прилежные жеребята. Они знали устав, бегали на учениях, но с настоящим противником не сталкивались до сих пор. Впрочем, в командирских машинах — где на месте механика-водителя, где на месте оператора огневых систем — те же приказы слушали опытные сержанты. На них держалась армия, как в прошлые века, так и сейчас…

— Опаньки, зушка на холме! — воскликнула Рыбка.

А вот это было плохо, очень плохо. Шейди, сглотнув, проверила сигнал. Действительно, центральный холм прикрывала зенитная установка — автоматическая пушка, способная с двух километров насквозь шить броневики. И вся глубина пространства-времени открывалась с пониманием, что в зенитном взводе была как минимум пара таких машин.

— Дозор, вам придётся остаться. Готовьте миномёты, ваша задача — подавить зенитную установку на холме. По карте двойная вершина, триста метров к северу от цепи скал.

«Стоп», — Шейди резко выдохнула. Именно здесь ночью высаживались рейнджеры, они просто не могли не заметить врага. Значит зебры прибыли позже. Предельно скрытно они готовили засаду; и то, что на случайный холм выдвинули зенитные установки, могло значить только одно.

Полосатые готовились встретить «Эпсилон». Они всё знали: план операции лежал у их полковника на столе. Мысленно ответив на вопрос: «Как?» — Шейди приложила копыта к лицу. А ведь одна глупая земнопони так радовалась вчера… Что же, теперь проблемы с информационной безопасностью Тандерхеда открывались с новой стороны.

Но не время и не место винить себя, дела не ждали. Снова вмешалась Рыбка:

— Сближаюсь. Вижу зверьков рядом с ЗУ. Два, три… шестеро.

Расчёт без прикрытия. Полосатые то ли хорошо маскировались, то ли действительно все силы бросили на запад, где начинался главный бой.

— А теперь… Это вам за папу, суки-мрази! — метки огня. — Это вам за Кроу, твари, блядь!

— Ты что?!

Она стреляла. Эта дура садила из АГСа, подняв робота над холмом!

— ЭрДи-семьсот-первый! — пароль, ещё пароль. — Отмена! Минимальная высота, максимум скорости, на юг!

Поздно. Машина не успела пройти и сотни метров, как её достали очередью разрывных. Вспыхнул взрыв, винты изрубило осколками, падение смяло броню. «Статус красный», — сообщил робот и отключился спустя несколько секунд.

«Проклятье».

Автономный разведчик стоил сотни тысяч бит до войны и вагоны продовольствия сегодня; даже без тепловизора он находил цели лучше, чем отряд крылатых солдат; если что, мог прикрыть огнём. Он умел всё… И так бездарно проебать.

Оцепенение прошло.

— Ты тупая, конченая… — Шейди вскочила, метнулась к башне. — Ты, блядь… — копыта сжали единорожку за шею. — Ты, блядь, вилкой будешь траки чистить! Языком оптику оттирать!

Она дрожала.

— Я тебе устрою ад, самовлюблённая дрянь!..

Она дрожала от боли. Эту дрожь Шейди отлично знала по себе. Девчонке было больно, так больно, что уже не хватало никаких сил терпеть. Злость развеялась; в следующее мгновение копыта уже искали морфин в аптечке; благо, что все шприц-тюбики лежали на местах.

— Почему ты не приняла обезболивающее, ну почему?

Рыбка только шмыгнула носом.

— Говори.

— Я проигралась вчера. Прости.

Прекрасно. Госпожа-лейтенант не знала, что в её взводе расходуют подотчётные медикаменты на ставки в карточной игре. Что говорили о таких офицерах в войсках?..

А впрочем, не важно — истощённо завизжала сигнализация, предупреждая о вспышке ядерного взрыва; через пару минут пришла ослабевшая до отзвука ударная волна. Гораздо чётче загрохотали миномёты, бронемашины ринулись вперёд. Рота атаковала и Шейди молилась, чтобы сегодня обошлось без ещё больших потерь. Несмотря ни на что она верила в силу молитв.

Схема боя

10:00

Пол дрожал, скрипела трансмиссия — броневик бросало из стороны в сторону, когда водитель не сбавляя хода проносился через резко, словно полосы очерченные поля камней. Вниз по склону, отклоняясь вправо, за машинами первого взвода, пока вторые выстраивались в цепь. Восемь ярких точек миновали первую линию — рубеж предельной дальности автоматических гранатомётов и вражеских противотанковых ракет.

— Броня, дымопуск, — приказала Шейди, хотя в этом не было нужды. Опережая её машина остановилась, заработал надбашенный гранатомёт, частой чередой хлопков ответили другие. Сотни снарядов взвились в воздух, чтобы накрыть холм и его основание, дорогу внизу, скалистый берег ручья. И это были не просто дымовые гранаты: на Тандерхеде они с майором приготовили специальный состав. Тончайшие металлические чешуйки, мельчайший песок — новейшая противорадарная защита, что поднималась теперь со столбами непроницаемо-белого дыма, который, словно паутина, держался бы даже на сильном ветру.

Впрочем, полосатых ждали и другие сюрпризы. Станция звукометрической разведки мерно постукивала на краю слуха, два таких же устройства несли сторожевые роботы в авангарде наступающих отрядов. Старая добрая триангуляция дала бы целеуказание на звук выстрела ничуть не хуже, чем на радиосигнал. Шейди ждала с нетерпением, но с закрытого дымами холма стрелять пока что не спешили.

Километр до цели. Машины замедлились: отсюда начинался подъём. Первый взвод смещался к северу, второй к югу: как назло склон по фронту был слишком крутым. Шестьсот метров — рубеж атаки. Едва миновав его броневики остановились, скрывшись за грядой невысоких, обтёсанных ветром скал.

— Огневые команды, на выход. В линию. Залечь, — слышались приказы командиров взводов и отделений. Бронетранспортёры ждали за цепью стрелков, чтобы нестабилизированные орудия могли навестись. Шли секунды, долгие-долгие секунды, а холм всё молчал.

— Это Поиск, начинаем.

Снизу и западнее приглушённо загрохотало. У рейнджеров были пиропатроны, имитирующие выстрелы тяжёлых орудий, нашлись и единороги, способные поставить иллюзию атаки броневиков — но полосатые не отвечали. То ли ещё не очнулись, то ли готовили какой-то подлый приём.

Впрочем, время не ждало, Шейди переключила канал связи:

— Огневым командам, сектор сто первый, треть боекомплекта, подавляющий огонь.

Из наушников затрещало. Шесть лёгких пулемётов, две дюжины автоматических карабинов, даже снайперские винтовки — всё стреляло короткими очередями, бросая боеприпасы в пустоту. С дистанции в полкилометра, в густом дыму — едва ли кто в кого-то мог попасть, но зебры наконец-то ответили. Пули засвистели вокруг, врезаясь в камни, скалы, но чаще попадая в склон перед фронтом атаки. Офицер полосатых тоже обучил своих огню по секторам.

Грохот выстрелов — тип оружия; свист пуль — направление, расстояние до цели. Всё больше и больше мерцающих меток возникало на склоне холма. Десять, двадцать, тридцать — им противостоял полный взвод. Враги стреляли и тут же меняли позиции, смещаясь к северу: то ли пытаясь так парировать фланговую атаку, то ли ожидая артиллерийской поддержки из Панкара или огня зенитных установок с соседнего холма. Радиочастоты зебр наконец-то ожили: звонкий голос кобылы раздавал приказы, используя коды и позывные, в которых ничего не удавалось понять.

Страшно не хватало радиоподавления, каждая секунда могла закончиться свистом падающих снарядов, но рота не могла наступать прямо сейчас. Опустив минные тралы на холм взбирались сторожевые роботы, команды сапёров следовали за ними, подготовив устройства разминирования — длинные, установленные на бронетранспортёры ракеты, способные выбросить на сотню метров кабель с тонной взрывчатого вещества.

Между тем полосатые выстроились по фронту. Отделение слева часто стреляло, то и дело переходя на длинные очереди — над их головами свистели пули огневых команд; а отступившая к северу группа затихла: наверняка там были позиции пулемётчиков, либо вторая зенитная установка скрывалась среди скал.

— Всё чисто, есть проход, — доложила команда разграждения, как только робот и следовавший за ним бронетранспортёр вошли в дымовую завесу.

Время пришло.

— Броня, наведение. Сектор сто первый, ближе двести. Половину БК. Осколочно-фугасными, огонь.

Частыми глухими ударами заработали гранатомёты. Короба на полсотни выстрелов пустели мгновенно, но наводчики не зря были единорогами — чтобы сменить ленту им хватало нескольких секунд. Полторы тысячи снарядов посыпались полосами, накрывая участок в три гектара. Камни и скалы, мешки с песком, шлемы и бронежилеты — всё это прекрасно защищало от мелких осколков, но в радиусе сплошного поражения как минимум контузия ждала бы каждого бойца.

— Броня, сближаемся. Стрелки, перебежками вперёд. Маневровые команды, готовьтесь прыгать на ходу.

Теперь Шейди рисковала, но устав гласил: «Наступление, это скорость». В любое мгновение полосатые могли очухаться и точно так же накрыть сверху её отряд. Но когда дистанция падала до трёхсот метров артиллерия не стреляла, боясь задеть своих; а войска Эквестрии всегда славились силой в ближнем бою.

Бросок дальше — рубеж трёхсот и снова остановка, очередь гренадерских команд. Единороги, вооружённые левитацией, способные превратить простую гранату в самонаводящийся снаряд — на дистанции до полусотни метров никто не мог им противостоять. Но оставалось последнее — добраться до густо покрытого скалами и булыжниками гребня холма.

— Это Шестьсот-третий. Мины.

Шейди аж вздрогнула, услышав пустой синтезированный голос сторожевика.

— Триста-первый, стоп!

Бронегруппа первого взвода едва не попалась: минное поле перекрывало самый удобный для подъёма склон. Впрочем, устройство разминирования ждало только сигнала. Короткий приказ — свист ракеты; а затем оглушительный, ревущий грохот. Штурмовую команду теперь ждал пусть узкий, но идеально расчищенный проход.

— Гренадеры, высадка. Триста-десятый, дымопуск по линии наступления. На месте не ждать, за роботом обходим мины. Склон к ориентиру два — ваш сектор огня.

В суматохе бойцы могли запутаться, поэтому Шейди перевела управление роботом на прямую связь. Сотни и тысячи тренировок со Штукой не проходили даром: теперь она могла чувствовать машину словно часть себя. Схема боя, карта высот; скрип гусениц о камни; направление идеально стабилизированного ствола. Выше на три, правее на десять, дальномер. Шейди повела головой и в то же мгновение робот открыл огонь — веер трасирующих пуль коснулся подножия скал.

— Триста-десятый, падение трасс — ваш сектор огня. Укройтесь за скалами, ждите.

— Наши под огнём!

Неверно: зебры стреляли наугад, в сторону медленно продвигавшихся через минное поле гренадеров; с большой вероятностью — безуспешно. После той импровизированной артподготовки с высоты отвечало всего лишь несколько винтовок, зато на левом фланге маневровой группе противостояло целое отделение стрелков.

— Триста-десятый, они справятся. Следить за сектором — ваш приказ.

Шейди переключила связь. «Номер шестьсот-четвёртый», вооружённый крупнокалиберным пулемётом и реактивными снарядами, медленно поднимался по склону, ведя за собой второй взвод. Дым висел вокруг, мешая работе встроенного радара; но звукометрическая система отлично показывала себя. Выстрелы, свист пуль — пара точек на склоне. Выше на десять, левее на двадцать пять — по команде робот открыл огонь. Линия прочертила каменную россыпь, вторая на полметра выше и сразу за ней ещё одна. Никаких шансов для цели. Ещё полторы сотни выстрелов заставили умолкнуть второго стрелка.

— Гренадеры, быстро за роботом. Построение — цепь.

Огневые команды наступали по фронту, три тройки гренадеров обходили южный склон. Вскоре Шейди услышала первые взрывы — особенно резкие и гулкие, без щелчков ударника. Это были «управляемые» гранаты, каких не было и быть не могло у зебр. Начался ближний, самый опасный для противника бой; но выстрелы звучали чуть ли не реже взрывов. Полосатые растратили слишком много патронов: им приходилось переснаряжать магазины прямо во время боя, вжимаясь в землю и трясясь от каждого звука вокруг.

Шейди активировала громкоговоритель сторожевика:

— Ва'синдва! — разнёсся на сотни метров громогласный призыв. Робот требовал сложить оружие, встать и замереть. Едва ли это могло сработать — никто в здравом уме не сдавался — но попробовать стоило. Полосатые проигрывали, дистанция упала до предела — бой превращался в истребление прямо сейчас.

В это мгновение громыхнуло — позади.

— Щит-два, доклад.

Долгие мгновения командир взвода не отвечал, наконец прозвучало спокойное:

— Нарвались на мины. Триста-пятого тряхнуло. Все целы — сорвало ось.

Крайняя точка на западе потускнела; оставшиеся бронетранспортёры отступали, смещаясь к основанию холма.

«Ошибка», — мелькнула быстрая мысль. Броневики, это транспорт, жизненно необходимый для марша дальше — было безумием бросать их вперёд. Но жалеть поздно: взрывы гремели всё чаще — гренадеры вступили в бой. Они учились воевать в дыму, в развалинах и в траншеях; но даже тренированный солдат не мог нести больше двух-трёх десятков гранат, поэтому в наступлении им требовалась поддержка.

— Огневые команды, перебежками вперёд. И не стрелять, на холме наши. Как поняли? Не стрелять!

Они задерживались, очень не вовремя: без группы закрепления штурмовики стали бы лёгкой добычей для контратаки врага. Сейчас же, судя по удаляющейся стрельбе, зебры бежали — нужно было развивать успех. Шейди всё делала по уставу, но сердце бешено колотилось: преследовало мерзкое, леденящее душу чувство ошибки. Вторая рота — новички. Несмотря на годы подготовки и десятки учений каждый мог сорваться и выстрелить наугад. А статистика не знала жалости: очень часто передовые отряды погибали от дружественного огня.

— Один-три, контакт!

Гренадеры первого взвода успели раньше остальных, со склоном им повезло. Среди камней на вершине стали рваться гранаты, но теперь прицельно. В дыму единороги не рассчитывали на зрение: едва ощутимые нити левитации помогали им находить и уничтожать каждую дёрнувшуюся цель. И целей было много, взрывы звучали всё чаще — зебры всегда действовали большими отрядами, если не прикрывались толпами зверей.

— Шестьсот-четвёртый. Под огнём.

Наушники передали грохот: частый и гулкий, отдающий лязгом осколков о броню. Только подобравшийся к вершине робот попал под огонь автоматической пушки. Через секунду прошлась ещё очередь, чуть ниже и в стороне. Это была недобитая Рыбкой зенитная установка, что даже не сменив позицию стреляла на пределе дальности, с точки под гребнем соседнего холма.

— Всем, залечь. Дозор, цель двести первая, зенитная установка — подавить. Закат, видите её?

Но нет, противник надёжно прикрылся топографическим гребнем. Ракетчики не видели зенитную установку, а попробуй они приблизиться, чтобы стрелять с воздуха — сами попали бы под ответный огонь. Да и пегасы «Дозора» не пошли бы на такую авантюру. Они стреляли, но три лёгких миномёта могли разве что поставить дым и сдерживать манёвр. А между тем боекомплект роты заканчивался — тактическая ошибка оборачивалась чем-то очень и очень плохим.

10:40

Наступление остановилась. Снова высоту прочертила очередь, зазвучали выстрелы было отступивших зебр. Как раз в это время противник должен был наткнуться на засаду рейнджеров, но вместо того, чтобы вжиматься в землю в огневом мешке, полосатые организованно отходили, прикрытые частым пушечным огнём. И их было много, гораздо больше, чем казалось раньше. Не взвод, не рота — а сотни две вооружённых пулемётами и противотанковыми гранатомётами бойцов.

Повернись они против рейнджеров — тем останется только отступать. И уж тем более не будет шансов у двух дюжин гренадеров, растративших боекомплект и разбросанных по всему гребню холма. Всё наступление сейчас спасала только дымовая завеса, слабеющая с каждой минутой и каждым мгновением, пока одна глупая земнопони не знала что решить.

— Дозор, бросайте миномёты, берите ракетчиков и быстро к нам. — щелчок рации. — Поиск, отходите, немедленно отходите. Закрепитесь на ферме, мы пройдём по южному склону холма.

Оттеснить врага и прорваться. На большее не стоило и надеяться, по крайней мере прямо сейчас. А зенитная установка всё стреляла и стреляла. Скупо, экономно, не позволяя стволам перегреться и как будто на часы боя растягивая боекомплект.

— Шестьсот-третий, связь, — Шейди до боли сжала зубы. У неё было направление на цель, восемь реактивных снарядов в боекомплекте робота и столько же на втором. Но дальность оставалась запредельной — вместо точки баллистический вычислитель давал раскинувшийся на десятки метров круг.

Азимут триста пятьдесят: выше на два, левее на три — поправка на ветер — парный выстрел, проверка прицела, и тут же ещё один. Немедленно Шейди приказала роботу отступить. Дымовая завеса развеивалась, а на зенитной установке наверняка была отличная оптика, или, хуже того, радар.

Отзвуком донеслись взрывы, звукометрическая система в то же мгновение сделала расчёт. На секунду мелькнула надежда — вторая граната попала удачно, прямо под цель — но вскоре снова посыпались разрывные снаряды. Первая попытка провалилась; впрочем, у неё ещё оставались два робота и двенадцать ракет.

— Бронегруппа, куда вы прёте! — крик рядом. — Назад, Тими, назад!!! — голос Рыбки срывался.

Три точки вырвались из под защиты пригорка, в мгновение они расстреляли остатки дымовых гранат и под прикрытием этой куцей завесы понеслись к скалистой гряде между вершин. Это было ошибкой, огромной ошибкой — но в этот раз не только её.

— Нам не уйти без вас! Назад!!! — терзая уши кричала Рыбка, а Шейди целиком сосредоточилась на паре сторожевиков. Никто, кроме них, не мог теперь вовремя поразить цель. Наведение, эллипс рассеивания — выстрел; переключиться на второго робота — и снова огонь. Бесконечно долгие секунды ожидания и точки взрывов — в стороне.

Пока роботы перезаряжались приборы засекли новые разрывы: сначала миномётных мин, затем снарядов реактивных гранатомётов. Бронегруппа остановилась на открытом всем ветрам пустыре, машины расстреливали последние ленты, но, чисто за счёт количества, им удавалось попадать — зенитная установка молчала.

— Триста-десятый, дело сделано, быстро назад, — сказала Шейди, стараясь не пускать в голос дрожь. Но это не получалось: она чувствовала, как задыхается; всё тело трясло.

Бронетранспортёры переключились на заднюю передачу. Гранаты закончились, теперь только пулемёты расчерчивали огнём скалы и поднимавшийся над ними склон. Отступление замедлилось, но командир всё делала правильно — лобовая броня давала хоть какой-то шанс устоять под ответным огнём. Зебры быстро очнулись: застрочил ротный пулемёт, одна за другой стали рваться противотанковые гранаты. Это были лёгкие гранатомёты на предельной дальности — ничтожные цели, Шейди игнорировала их, у «Шестьсот-четвёртого» оставалось всего четыре ракеты.

— Быстрее же, быстрее… — бормотала Рыбка рядом. Давно Шейди не слышала в её голосе такой страх.

Новый взрыв — гулкий и сильный. Реактивный снаряд едва не попал в броневик. Секунда, и пришёл звук выстрела — новая яркая точка появилась на холме. Азимут два, левее на три — почти точно на север; плюс-минус единица по высоте не значила ничего. СПГ стрелял противотанковым, сторожевой робот осколочно-фугасным — шансы были равны. Она выстрелила, как учили, парой ракет, и как только боевой модуль скорректировал прицел ещё парой. Четвёрка взрывов накрыла скалистую вершину. А затем станковый гранатомёт выстрелил снова.

— Помогите… — слабо крикнула кобылка из рации. Она кашляла там.

— Бросай машину, Тими! Беги! Беги!!! — Рыбка кричала что-то ещё, совсем невнятное. Звенело в ушах.

Шейди могла бросить сторожевиков вперёд, могла истратить остатки боеприпасов роты на заградительный огонь. Но шансы были никакими — на самом деле потерявший ход броневик отвлёк врага от пары других. Как командир она ничего не могла.

— Триста-второй, триста-третий, быстро назад. Щит-два, охранение… На вершину охранение. Остальным на южный склон.

Она задыхалась. В рации послышался взрыв, затем следующий — связь пропала, но маховик бронетранспортёра держался — оптика «Шестьсот-третьего» видела целый корпус, что снова и снова окутывало дымом от ударов кумулятивных гранат.

— Первые, кому говорят, назад! — Рыбка грязно выругалась. — Дозор, следи за тварями. Броня, к ориентиру пять. Айрис, можешь эту суку достать?

— Да, на месте.

Запыхавшиеся пони ставили на вершине установки управляемых ракет. Прозвучал хлопок и свист, через дюжину секунд отзвук взрыва и очередной пуск. В любой другой день Шейди взбесилась бы от такого расточительства, но сейчас хотелось только заткнуть этот проклятый СПГ. А ещё отдышаться: ужасно кружилась голова.

— Так вам, сучары! — кобылка рядом звонко рассмеялась. — Отставить стрельбу, ребята! Эй, хватит, хватит! Это победа, они бегут!

— Рыбка…

— Щит-один, давайте за гребень. И не толпимся, не толпимся, пацаны! Щас миномётами накроют, зуб даю!

Она знала что делает. Эта на вид бестолковая пони следила за всем вокруг.

— Оператор.

— А?..

Шейди нашла в себе силы отключить рацию.

— Аптечку. …фетамин. Дай две.

Кобылка всё поняла правильно. Щёлкнула застёжка сумки, заскрипел, открываясь, футляр. Пара маленьких гладких таблеток упала на язык.

«Хорошо быть единорогом», — Шейди заставила себя улыбнуться, чтобы успокоить кобылку, а затем припала к висящей в облачке магии фляге. В горле свербело, страшно хотелось уснуть.

11:00

Вскоре дымовая завеса развеялась: теперь над холмом поднималось только с дюжину чёрных, чадящих столбов; горелой резиной воняло на мили вокруг. Гренадеры, как их и учили, уничтожили термитными шашками все машины врага. К сожалению на учениях не рассматривали случай, когда командир в атаке угробит половину ротных транспортных средств. Минуту назад уцелевший бронетранспортёр первого взвода заехал на минное поле, и как в прошлый раз взрывом вырвало переднюю ось. Что делать с этим Шейди не знала.

— Джахили! — выругался полосатый.

— Борзый какой.

Послышалось шипение и тут же пронзительный крик. Единорожка ударила пленника молнией — простейшим атакующим заклинанием, но с достойным мастера искусством управляя силой воздействия: не позволяя потерять сознание и доводя до предела боль.

Пытку прервал голос жеребца:

— Рыбка, кончай.

— Охотно!

Но убить пленника она не успела. Скрипнули сервомоторы, хлопком в ушах отозвался удар. Единорожка упала и тут же приглушённо, отчаянно, закричала уже сама.

— Знай своё место, или я раздавлю твой изящный витой рог, — Сид продолжил, добавив в голос изрядную долю гнева: — Шейдиблум, ты очухалась, или мне теперь ещё и командование принимать?

Верно, командование… Взводы и отделения смешались, в эфире бубнили десятки голосов. Стоило бою закончиться, как солдаты, словно по команде к концу учений, превратились в толпу неуправляемых жеребят. Вот только это были вовсе не учения: там и здесь на склоне лежали изорванные взрывами тела, запах крови и рвоты пробивался через удушливый дым.

Три дюжины полосатых, формально целый взвод. Но у этого взвода не было боевой экипировки, они не успели окопаться. Мелкие, острые осколки буквально освежевали тела. В дыму гренадеры добивали уже раненых и умирающих — лишь нескольким ополченцам повезло уцелеть. Солдаты притащили эту троицу к командирскому броневику. Но что с ними следовало делать? Допросить? Шейди всегда сторонилась этой темы: и некому было подсказать, что делать сейчас.

— Всем, командир занята с пленными, принимаю командование, — Сид принялся раздавать приказы. Остатки бронегруппы под защиту склона, наблюдателей наверх, пулемётчиков за гребень — всё по уставу, как Шейди сделала бы сама. А затем он устроил перекличку на каналах связи отделений, чтобы никого из отставших не забыть позади. До сих пор Шейди не знала, сколько убитыми и ранеными потеряла рота. Что же, запросы и отзывы открывали это прямо сейчас.

Шейдиблум придвинула к себе аптечку, достала бинт. Голова кружилась, звенело в ушах, но нужно было очнуться. В роте совсем не осталось лечебного геля, не хватало обезболивающих; с ранеными на Эпсилоне улетел санитар. Получается, что кроме кое-как освоивших первую помощь взводных единорожек за медика была только она.

Теперь отстегнуть ремни, подняться, шаг вперёд. Едва не оступившись на аппарели Шейди вышла из броневика.

— Штука, связь.

Голос вышел болезненно-сиплым. Впрочем, не важно — ей здесь не песни петь. Выглянувший над головой робот нацелил на пленных объективы, манипуляторы вскрыли упаковку бинта. Стреноженные полосатые жались друг к другу. Пара молодых: почти жеребёнок и как две капли похожая на него кобылка; а между ними кобыла постарше: судя по тяжёлому, прерывистому дыханию, раненая была очень плоха.

— Ина лако? — Шейди попросила представиться. Правила требовали спросить звание, но какое там звание могло быть у этих детей.

Зебры молчали, быстро и сдавленно дыша. Младшая кобылка вскрикнула, когда Шейди приблизилась. Её боялись. Не поднявшуюся рядом и злобно шипевшую Рыбку, не пару стоявших на страже бойцов, — а именно её. Почему? Впрочем, не важно: Шейдиблум склонилась над старшей зеброй — распрямившиеся вокруг головы длинные многосуставчатые манипуляторы Штуки потянулись вперёд.

Длинные осколочные раны на спине, исполосованный бок, окровавленные ноги — полосатой не повезло. Осколки от противостайных гранат редко оставляли глубокие раны, зато кромсали незащищённую шкуру на сотни мелких лоскутов. Оружие, созданное специально против столь любимых зебрами крылатых тварей, долго и мучительно убивало крупных существ. В этом бою не было ни грана чести, но хорошо, что гренадеры закончили начатое — перевязочного материала в роте не хватило бы на всех.

— Докладываю, — Сид перешёл на командную частоту, — погибли трое, дюжина раненых. Вывихи, переломы — стреляных нет.

Итак, эти пони заплатили за очередную ошибку командира. Через камни и скалы, вслепую она гнала их вперёд. Неудивительно, что бойцы переломали ноги. Глупо было требовать от зрячих бежать там, где она сама прошла бы с трудом.

— …Нам чертовски повезло, что полосатые не успели поставить противопехотные мины. Из машин Триста-третий и Триста-пятый потеряны, экипаж не пострадал. С Триста-десятым пока неясно. Думаю — мертвы.

Шейди опустила голову. Расстрелянный гранатомётами бронетранспортёр не отвечал. Командир бронегруппы, водитель и наводчик, радист из её команды — все четверо оставались внутри. Но машина не загорелась, по докладу дозорных выглядела целой — так, может, был ещё шанс? Штурмовики своих не бросали. Никогда. Значит у неё оставалось ровно два выхода: приказать уничтожить, либо попытаться спасти.

Между тем Штука продолжала работать. Шов, перевязка; извлечь осколок, обработать рану и снова шов. Зебра стонала: ей ввели дозу морфина, но боль всё равно была слишком сильна. Впрочем, даже под такой аккомпанемент Шейди могла сосредоточиться на главном. Частоты оперативного штаба заполняли десятки голосов: третий десантно-штурмовой батальон готовился к высадке; звенья истребителей заходили на зенитно-ракетный комплекс и станцию радиоподавления, что снова поднялась на гребень горы.

Чувствуя дрожь в ногах Шейдиблум ловила каждое упоминание майора и первой роты, но пока что известно было немногое. Ядерным взрывом накрыло вражеские танки, но лишь одну роту из трёх; подоспела пехота; с удвоенной силой заработала артиллерия — в горах начался тяжёлый бой. «Второй десантно-штурмовой батальон отходит, приданные подразделения удерживают фронт», — вот всё, что докладывала разведка. Там требовалась помощь каждого свободного отряда. По сути их бросали в неизвестность, но ждать было нельзя.

11:20

Отставших собрали, потерявшихся вернули в их отделения, раненых перенесли на броневики. Рота снова была боеспособна и готовилась выступать; жаль лишь, что боеприпасов осталось немного: особенно осколочных и дымовых гранат. Вдвойне жаль, что пришлось взорвать оба повреждённых на минах броневика. Шестидесятая серия оказалась редкостной дрянью — бронетранспортёр терял на мине не просто колесо, а всю переднюю пару, и уже не мог маневрировать на оставшихся шести. Так или иначе, их ждало последнее дело, самое сложное из всех.

— Шейди, поспеши. В городе суматоха. Вижу солдат, грузовики, миномёты. Не меньше батальона. Направляются к вам, — Рифт докладывал, используя её личный зашифрованный канал.

— Принято, — она вздохнула. — У нас здесь тяжелораненая из пленных. Боюсь, не выдержит поездку. Можно отправить к вам?

Он согласился. Более того, рейнджеры готовы были принять хоть всех раненых: на радарной станции нашёлся неплохой лазарет. Правила требовали добивать бесполезных пленных, но через дружбу любые проблемы решались на удивление легко. И точно так же по дружбе она могла отправить на миссию добровольцев. Но нет, это будет её ответственность и только её.

— Дозор, готовьтесь. Ваша задача — прорваться к Триста-десятому. Хватайте раненых, если возможно убитых, и сразу же назад. Мы прикроем дымом и огнём.

Дюжине пегасов требовалось не больше минуты, чтобы долететь до машины; а реактивным гранатам хватило бы и трёх секунд. К тому же СПГ успели пристреляться, зебры могли подтянуть вторую зенитную установку — риск был не просто огромен, а чудовищно, недопустимо велик. Но вся их коллекция «Чаек» лежала на дне залива, автономный разведчик превратился в груду обломков; оставалась только Штука — но мейнфреймом запрещалось рисковать.

— Командир, я пойду вместе с пернатыми? — Рыбка спросила снаружи броневика.

— С пернатыми?.. — Шейди задумалась. — Нет, не ты. Айрис пойдёт.

— Эта дура нихрена не умеет. Я же могу проверить экипаж не заходя в машину, я даже магией их вытащить могу!

Громко стукнув копытами единорожка перескочила аппарель. Она говорила правду, но рисковать настолько Шейди уж точно не собиралась. Только как это следовало объяснить и без того доведённой до предела кобылке?.. Копыто, сдвинув шлем, прижалось к виску. Как раз докладывали о трофеях: прицеп-миноукладчик, несколько ящиков противотанковых мин — это пришлось бросить; а дальше РПГ и управляемые ракеты — ими сейчас нагружали и без того переутяжелённые броневики.

— Рыбка. Кроу ведь учил тебя работать с зебринским оружием? С «Драконами» в том числе?

— Конечно.

— Возьмёшь трофейный ПТРК. Я не могу тратить наши ракеты, а пегасов нужно прикрыть.

Единорожка ответила молчанием.

— Выбери себе пару позиций на вершине. Отступаешь вместе с Дозором, встретимся на РЛС.

— Принято, — тихо ответив единорожка ушла.

Через несколько минут она уже передавала координаты позиций: выбранные по уму, в стороне от гребня холма. Отправить единорога с пегасами — это был дельный совет, хотя в наставлениях ничего такого не писали. Это было против правил, ведь правила составлялись тогда, когда в армии гораздо больше ценили чародеев, чем крылатых бойцов.

Майор часто повторяла: «Разумная инициатива бесценна». Скрепя сердце приходилось это признать, даже если «разумность» в «инициативе» срабатывала далеко не всегда. Мысленно Шейди взяла большой минус за сбитого разведчика и добавила чёрточку, превращая его в плюс.

— Сид, на место наводчика. Машину поведу я, — Шейдиблум опустилась на переднее сиденье, под чуткими манипуляторами Штуки щёлкнули застёжки ремней, копыта легли на джойстик управления. Вместе с роботом, собравшим данные для карты высот, она могла это сделать; пегасам снаружи требовалась помощь каждого стрелка.

Наклон джойстика вперёд, звонкий металлический щелчок — бронетранспортёр тронулся. Застонала привязанная к лежанке зебра, неудачный булыжник заставил броневик наклониться, затрясло. Сложности начались с первых же секунд. Задние пары буксовали, разбрасывая мелкие камни, передние то и дело приходилось резко отклонять. С трудом, трижды пожалев о задумке, Шейди всё же вывела машину на гребень холма.

— Все, начали.

Казалось, что всё вокруг взорвалось огнём. Два мгновения, и вражеских позиций достигли первые пули; ещё восемь секунд и сверху посыпались снаряды автоматических гранатомётов. Увы, дальность была предельной — весь этот грохот и свист не мог повредить залёгшим за камнями бойцам. Оставалось только надеяться, что вчерашние гражданские об этом не знают.

— На месте, — голос пегаски срывался, — заклинило аппарель.

Командир Дозора не могла отдышаться. Полёт на предельной скорости дался пегасам нелегко, но дело продвигалось — Шейди услышала в рации резкий, лязгающий хлопок — разведчики вскрыли боковой люк. Теперь они отступали, главное дело должна была сделать залёгшая рядом единорожка. В облаке магии она держала камеру наблюдения и автоген.

— Радист мёртв, — докладывала Айрис, — наводчик с водителем тоже. Командир, вроде, цела. Её зажало здесь… — голос перекрыл свист и лязг металла. Пули ударили по броне.

— Вытащить сможешь?

— Дай мне… время, — единорожка ответила невнятно, затрещал металл.

Приборы засекли выстрел реактивного гранатомёта, через пару мгновений в рации прогремел взрыв. Дозвуковая, осколочно-фугасная — мгновенно поняла Шейдиблум. Зебры не растерялись: они специально не добивали броневик, чтобы поймать спасателей. Эта затея была глупостью с самого начала.

— Дозор, возвращайтесь. Как поняли? Быстро назад!

В это мгновение Рыбка начала действовать: с характерными хлопками пороховых двигателей ракета понеслась к холму. «Дракон» был ненадёжным, с ужасной системой наведения, малой скоростью снаряда и кучей сопутствующих проблем — но единорожка превзошла себя. Точка взрыва совпала с областью цели — СПГ затих; но зебры стреляли снова и снова, теперь с другой стороны.

— Почти готово…

— Брось её, Айрис. Назад!

Разведчики медлили, но вот послышался характерный треск контура левитации, свист нагретого воздуха и хлопки крыльев. Третий взрыв прогремел позади.

— Уходим… все. Рогатых подранило, — голос пегаски сбивался, слышался очень нехороший хрип.

Шейди сжала зубы. В этот раз она уже не молилась — в этом проклятом мире ничто и никогда не заканчивалось хорошо. Она сдала назад, откинула аппарель. Теперь быстро, расстегнуть ремни, — под копытами снова щёлкнула застёжка докторской сумки. Вторая лежанка была свободна, пегасы возвращались через несколько секунд.

— Закат, цель Триста-первый. Уничтожить.

С частыми хлопками двигателей пронеслась трофейная ракета. Громыхнуло — под днищем бронетранспортёра взорвался маховик. На учебных лентах это выглядело даже красиво — вихрь белого пламени, град мельчайших осколков, а потом оплавленный корпус, в котором ничто не могло уцелеть. Другие фильмы показывали, как зебры относятся к пленным. Пони не бросали своих.

11:30

— Шейди, сейчас же уходи, — голос Рифта в наушниках, — по всему фронту начинается, они выгрузили миномёты, ротная колонна идёт на тебя.

— Сейчас, сейчас… — с щелчком рация переключилась на командную частоту. — Щит-два, по машинам, Щит-один, как закончите на броню, Закат, снимаемся. Рыбка, ты жди. Дозор-два заберёт тебя.

Шейди толкнуло: вернулся пропахший гарью механик-водитель; и тут же снаружи захлопали крылья — в полном составе прибыл Дозор-один. Командир взвода сама зашла в броневик, но дальше её повело, попытка что-то сказать прервалась кашлем. Второй пегас нёс на спине истекающую кровью единорожку; а третий держал — Штуке хватило одного взгляда — коченеющий труп.

— Тимиди?

— Мертва, — Шейди шагнула к пегаске, — А ты стой на месте. Поддержите её.

Манипуляторы Штуки потянулись к защёлке бронежилета. Одно крутящее движение, рывок вниз — бронепластина стукнулась о пол. Пегаске повезло, открытых ран не было, как и крови на выдохе; но перелом ребра Шейди нащупала уже через мгновение, как и второго, и третьего — удар осколка был очень силён. Наверняка ушибло лёгкое. После таких ранений запрещалась двигаться, но пегаска летела, махая крыльями изо всех сил.

— Ей нельзя лежать, держите.

Шейди ничем не могла помочь. Она не была единорогом, не была врачом. И даже имени этой пегаски без подсказки Штуки она вспомнить не смогла.

— Не сдавайся, Клауди, держись.

Но хватит лишних мыслей: рядом нуждалась в помощи другая пони. Айрис тоже носила тяжёлую броню и сапёрный шлем с забралом, но это ей не помогло — осколки вонзились между боковых пластин. Шейди попробовала давящую повязку, залила весь бок кровоостанавливающим гелем — но этого было недостаточно. Повредило желудок, возможно печень — единорожку рвало кровью, от тяжёлого медного запаха невозможно было дышать.

— Уходим.

Шейди опустилась на сиденье, щёлкнули ремни. В десантном отсеке стало тесно от троицы зебр и четвёрки тяжело дышавших пегасов, но так даже лучше — движение машины почти не ощущалось, путь вниз по склону занял всего пару минут. Они спустились последними, как раз вовремя, — наверху с гулким грохотом разорвались первые мины.

«Я не врач, я не врач…» — повторяла себе Шейдиблум, но всё равно продолжала работать. Она ввела в нос дрожавшей единорожки дыхательную трубку; аппарата не было, так что искусственное дыхание приходилось делать самой. Но это несложно, гораздо хуже была кровопотеря и болевой шок — массаж сердца мог потребоваться в любой миг. Шейди училась этому, как на курсах первой помощи, так и на собственном горьком опыте; но о правильном ритме в скачущем на камнях броневике и речи не шло.

Активные наушники фильтровали звуки — заглушая громкие и усиливая те, что Штуке казались важнее всего. Шейди пыталась вслушиваться в шелест приборов, но гораздо чётче звучало дыхание пони вокруг. Клауди потеряла сознание после первого поворота, где водитель, спеша, пронёсся через поле камней. Она хрипела на вдохе и как будто тоже захлёбывалась. Ей нужно было помочь. Но кому? Делать массаж сердца, это не лупить копытами грушу — пегасов никто подобному не учил.

«Снова выбор», — Шейди сжала зубы, пока водитель проносился через очередное поле камней. Пегаска, или единорожка; командир взвода, или командир отделения?.. Решение было очевидным, но всё равно непростым.

— Водитель, стой! — она расстегнула ремни, — Ты, — копыто толкнуло ближайшего пегаса, — на моё место. Раз. Два. Вдох. Три. Четыре. Выдох. Понял? Пристегнись!

Теперь пегаска. Шейди столкнула легкораненого зебрёнка с лежанки, пристегнула её. Клауди дышала неглубоко и прерывисто: мышцы напрягались, крылья дёргались и опадали каждый миг. Ей уже ввели обезболивающее, но внутримышечно: вводить вторую дозу в вену было нельзя. Лежать ей тоже запрещалось, но здесь без вариантов — Шейди не смогла бы работать, когда ноги елозят по полу.

— Водитель, вперёд!

Уши дрожали, готовясь сжаться от близких разрывов, но нет — зебры не успели перенести огонь, миномёты до сих пор обрабатывали опустевшую высоту. Опустевшую ведь?.. На перекличку не было времени: Шейди не могла сосредоточиться одновременно на раненой и работе с рацией — всё решала точность, с которой другие должны были исполнить выработанный за какие-то минуты план.

Они неслись куда-то вперёд, на четвёрке броневиков, следом за ведущими колонну рейнджерами. Без дымовой завесы, без охранения, без ничего. А тем временем всего в паре миль к югу вражеский батальон разворачивался в боевой порядок. Наверняка полосатые скрипели зубами: их ракетам не хватало каких-то сотен метров. И дистанция увеличивалась, вскоре под колёсами уже змеился ведущий на радарную станцию серпантин.

Характеристика

Гражданский лейтенант

В армии не любят выскочек, знаете ли? Впрочем, солдаты терпят, медицина тоже нужна.

Тактика — 24%
Первая помощь — 60%

Ссылки

Дополнительные материалы:
Штурмовые инженеры: задачи, тактика, вооружение
Силы Эквестрии в операции «Циклон»
Войска полосатых в операции «Циклон»