Навёрстывая упущенное

Первая

Каждый раз, когда Старлайт Глиммер была готова прийти, Санбёрст странно нервничал и старался сделать хоть что-нибудь, сам не понимая, для чего: то принимался суетливо заваривать новый чай, то пересортировывал книги, то вообще устраивал перестановку мебели. И вот наступал момент, когда она трижды стучала в дверь, переступала порог его похожего на книжную базу дома и добродушно смеялась над новыми переменами в жилище магического теоретика.

Да, он был искренне благодарен Твайлайт за возвращение подруги жеребячества. Его одинокая безрадостная жизнь, наполненная только однообразной рутинной зубрёжкой и редкими — причём неудачными — попытками колдовства, была благословлена отправленной Принцессой Дружбы единорожкой, которая не только изъявила желание снова дружить с ним, но и помогла выбраться из дома и стать кристальником для самой наследницы Империи. А теперь ещё и каждую субботу, приезжая, делала жизнь ярче и счастливее. Просто сидеть рядом с ней, когда она объясняла что-нибудь, или делиться заклинаниями — всё это наполняло душу Санбёрста тёплым умиротворением.

И сильным чувством вины, когда они рассказывали истории из жизни друг друга. Он променял Старлайт, замечательную, смелую, целеустремлённую Старлайт, на то, что не принесло ему ни счастья, ни радости, ни жизни, а теперь она сидит рядом с ним, ни в чём его не виня, и ведёт себя как хороший и близкий друг, словно и не было лет разлук и невзгод, причиной которых стал он сам.

В конце каждой встречи единорог сердечно благодарил кобылку, и в одном коротком выдыхаемом слове укладывалось столько всего, что у него не хватало глубины чувств, чтобы описать. Санбёрст благодарил Старлайт не только за то, что она приехала, не только за то, что всё ещё может улыбаться, глядя ему в глаза, не только за то, что она простила его, а… он сам не знал, за что ещё.

Хотя, конечно же, знал. Когда шесть дней из семи проводишь большую часть времени наедине с собой, разобраться со своими чувствами уж точно найдётся время, поэтому Санбёрст очень быстро понял, что его благодарность переросла в намного более глубокое и долговечное чувство.

Да, единорог был привязан к Старлайт и любил её. Любил её и совершенно не представлял, что ему делать с этим чувством.

Он научился узнавать Старлайт по шагам ещё до того, как раздастся трёхтактный стук в дверь, и каждый раз его первый шаг навстречу был похож на прыжок, которым легкоатлет бросается в галоп. Они общались и занимались ровно два часа тридцать четыре минуты, а затем ещё минут пятнадцать вместе убирали всё по местам. На самом деле это можно было сделать за несколько секунд, но они как могли растягивали удовольствие ещё немного побыть вдвоём. То, что Старлайт тоже хочет быть с ним как можно дольше, заставляло что-то в груди Санбёрста сладко трепетать.

И однажды он решил нарушить привычный порядок.

— Эм… Старлайт? — позвал он, запнувшись. Единорожка повернулась с выражением удивления на лице — она тоже успела выучить привычки старого друга, и эта интонация была для неё новой. — И… извини меня, пожалуйста?

— За что? — задвинув одну из использовавшихся сегодня книг на место, подняла брови кобылка.

— За то, что оставил тебя тогда, — твёрже ответил Санбёрст, всё же опустив глаза и принимаясь медленно крутить фолиант в копытах, нервно сминая корешок. — Я был так рад предстоящему поступлению, что совершенно забыл обо…

— Санбёрст, — тихо и серьёзно прервала Старлайт, коснувшись передней ногой его копыта. Он чуть ли не вздрогнул от этого прикосновения. — Тебе не за что извиняться, я никогда не злилась на тебя.

— Но ведь из-за того, что я был эгоистом, ты стала одержима идеей мира без кьютимарок и чуть не совершила ужасную… Ох, Старлайт, — сердце жеребца упало, когда он увидел, как единорожка прикусила губу и отступила назад, уязвлено прижав уши, — прости, я такой идиот… я не подумал, прости!

— Всё нормально, ты всё правильно сказал, — попыталась улыбнуться кобылка.

Санбёрст хотел было снова начать оправдываться, но осёкся на полуслове. В тесном домике установилось молчание.

— Хотя да, мне было грустно. Я ведь была влюблена в тебя.

Неожиданное признание чуть не заставило Санбёрста задохнуться от радости, но он вдруг замер, поняв, что Старлайт говорила о временах давно и безвозвратно прошедших.

Безвозвратно ли? Душа единорога встрепенулась от родившейся в ней призрачной надежды.

— Была? — выделил он. Ответа не было. Единорожка провела копытом по чистому полу. В другую сторону. Снова в эту. Она могла бы отшутиться или уйти, но вместо этого продолжала стоять на месте, не решаясь поднять глаза. Не решаясь… — Мы потеряли столько времени… Может… может, не поздно всё вернуть обратно?

— О чём это ты? — сурово спросила Старлайт и так посмотрела на жеребца, что он отшатнулся и окончательно поверил в то, что когда-то эта кобылка намеренно, по злому умыслу хотела стать причиной вселенской катастрофы.

«Конечно, — растерянно подумал Санбёрст, всё поняв. — Мы были жеребятами, эта её влюблённость… была не такой уж сильной. Зато я теперь смотрю на неё, и сердце разрывается от её безразличия». Надежда угасла.

— Это заклинание — просто находка, но Флёрри, кажется, нашла способ его обходить: просто берёт и…- говорила Кейденс, а Санбёрст, идущий рядом с ней и несущий на спине агукающую аликорночку, едва улавливал даже общую суть. Из своих мыслей единорог вынырнул только когда Принцесса окликнула его в третий раз. — Санбёрст!

— А? — это так застало его врасплох, что он чуть было не поклонился. — Извините, Ваше высочество.

— Что-то случилось? Ты сам не свой. Уж не болен ли ты?

— Да. Болен. — Тяжело вздохнул единорог. — И болезнь моя зовётся Старлайт Глиммер. — Посмотрев на Принцессу Любви и решив, что она-то должна его понять, Санбёрст продолжил: — В прошлую нашу встречу я… случайно сказал то, чего говорить был не должен, и сегодня она не приехала, хотя, как видите, уже вечер субботы. Я боюсь, что она вообще больше не приедет ко мне.

Кейденс почти лукаво улыбнулась.

— Беспокоишься об этом? Тогда почему бы тебе не поехать к ней? — наклонившись к единорогу, заговорщически промурлыкала она. — Прямо сейчас.

Санбёрст замер. Несомненно, Кристальная Принцесса поняла, в чём дело, догадалась о его душевном состоянии. Затем он подумал о том, что до сих пор только Старлайт Глиммер заботилась о продвижении их отношений — даже большинство диалогов, когда единорог был готов провалиться сквозь землю от стыда за затянувшееся молчание, заводила она. Сам он просто наслаждался этим, не давая ничего взамен.

— Да! Точно! Спасибо! — воодушевлённо протараторил единорог и бросился на выход из зала.

— А-а-а… — беспомощно и тихо протянула Кейденс, неуверенно протягивая копыто ему вслед.

Единорог резко затормозил, вернулся и передал Принцессе её дочь со скомканным:

— Извините, — после чего снова бросился бежать на станцию.

Однако снова развернулся, на ходу доставая из внутреннего кармана мантии листок бумаги и карандаш.

— Я записал для Вас новое заклинание, — торопливо объяснил он Кейденс, передавая ей листок с криво записанными словами. — Только его необходимо не накладывать на Флёрри, а обучить её ему — если она научилась обходить Смирение, но не доросла до Блокировки, другого способа нет.

— Спасибо, спасибо, — засмеялась Принцесса, телекинезом принимая записку, — теперь иди, ещё успеешь на поезд.

И Санбёрст наконец-то покинул кристальный дворец.

Вопрос о том, что он ей скажет, возник как никогда поздно — Санбёрт уже стоял перед замком Твайлайт Спаркл, оранжевым в закатном свете. Мысли тупо ворочались в голове единорога, не сплетаясь ни во что дельное. Он позволил сердцу копытоводить им, совершенно оставив в стороне аналитическую составляющую.

Не был ли этот скоропалительный приезд ошибкой?

Однако двери сами призывно приоткрылись перед жеребцом.

Он осторожно заглянул внутрь: никого не было.

— Э-э… привет? — нерешительно сказал Санбёрст, надеясь привлечь чьё-нибудь внимание, и подождал несколько секунд, но огромная гладкая зала была пуста. Поколебавшись, единорог вошёл внутрь и телекинезом затворил за собой двери.

Не зная, что делать дальше и где искать Старлайт, он бестолковово бродил по коридорам замка, надеясь на удачу. Потерять счёт времени и ощущение пространства среди совершенно одинаковых стен, где бы ты ни находился, очень легко: единорог уже не мог сказать, четыре часа он здесь провёл или десять минут, ходит кругами или движется по запутанному, но всё же маршруту.

«Селестия… Кейденс. Пожалуйста, помоги мне», — взмолился Санбёрст, когда не привыкшие к столь долгой ходьбе ноги начали утомлённо гудеть. Остановившись, единорог тяжело вздохнул. Звук эхом разнёсся по всему замку.

И одна из дверей открылась.

Из неё выглянула Старлайт и наткнулась взглядом на Санбёрста. Неверие на её лице сменилось удивлением: единорожка просто-напросто уронила челюсть.

— Санб… Санбёрст? — промямлила она, выходя из комнаты. Её обычно кокетливо уложенная грива сейчас была смята и спутана. — Что ты тут делаешь?

— Ты не приехала сегодня, и я переживал за тебя, — ответил единорог, шагнув к ней. Этой реплики не было в его плане. В его плане не было ни единого слова, если честно. Он сам не знал, на что надеялся, приезжая сюда.

Единороги стояли в розовато-оранжевом воздухе, и тишину между ними нарушало только доносившееся снаружи прощальное щебетание птиц.

— Правда? — хрипло от долгого молчания выдохнула Старлайт Глиммер. — Почему?

С внезапной ясностью Санбёрст осознал, что говорить честно — лучшая тактика. Единственная тактика. Закономерная.

— Я привык к тебе. Прости, если обидел тебя тогда.

— О? Нет, нет, всё хорошо. Мне просто немного нездоровилось сегодня, потому что вчера… хм, ты ничего не привёз? — жеребец оглядел себя. — Я думала, мы будем заниматься магией.

— Магией? — охваченный непонятной уверенностью, Санбёрст подошёл вплотную к ней. — Старлайт, мне плевать на магию. Я бы занимался даже садоводством, лишь бы ты была рядом со мной и благословляла такого, как я, своим присутствием.

Ошарашенная внезапной откровенностью обыкновенно закрытого и стеснительного друга, единорожка отшатнулась, но в следующее мгновение вернула это расстояние.

— Что это с тобой? — почти прошептала единорожка, пытаясь спрятать увлажнившиеся глаза. — Я не понимаю, что ты хочешь сказать.

Ложь. Понимала. Понимала и надеялась изо всех сил.

— Старлайт. — Он впервые за всё время прикоснулся копытом к её лицу, подняв его за подбородок. — Я привык к тебе. Мне без тебя не дышится.

— Всё… так быстро… — мямлила Старлайт, всё ещё не в силах до конца проанализировать ситуацию. – Ох, Санбёрст, я… я не подхожу тебе.

Единорог поперхнулся воздухом и едва не сел на пол от этих слов. Он обоими копытами погладил кобылку по щекам, своей шерстью впитывая потекшие слёзы.

— Что ты такое говоришь?

— Ты ведь сам сказал: я чуть не уничтожила Эквестрию и…

— Да мало ли, что я сказал! — вспылил Санбёрст. — Может, я идиот?

— Нет, ты не идиот, — замахала головой Старлайт, отрицая. — Идиот не сможет остановить жеребёнка-аликорна и стать его кристальником.

— Только благодаря тебе, — спокойно выделил жеребец. — Если бы ты не пришла и не убедила меня, что я способен на что-то… кем бы я сейчас был? Старлайт, мне так жаль. Я был очень плохим пони. Ты тащила меня на себе, а я лишь радовался этому. Я хочу вернуть тебе долг. Пожалуйста.

— Как? — почти всхлипнула Старлайт.

Единорог занервничал. Действительно, как? На что он надеялся — снова? Чего он вообще хочет?

— Я не знаю, но я сделаю всё, что ты захочешь. Всё, что будет необходимо. Всегда буду рядом, если пожелаешь. Я хочу быть рядом с тобой, Старлайт. Потому что… я тебя люблю.

Вот так. Он сказал это.

Старлайт поражённо замерла, и слёзы замерли на её глазах, готовясь вылиться, как из переполненных чашечек, но слёзы совсем иного рода. Мысли единорожки упёрлись только в одно. «Любит, любит, он меня любит! И на этот раз это точно не сон, он… не сон ли это? Я хочу к нему…».

В этот момент единорог обнял кобылку, лишь бы спрятать лицо. Его сердце колотилось от волнения, и он едва не закричал, когда Старлайт, сгорая от счастья, медленно обняла его в ответ, дрожа от ощущения его шерсти под своей. Объятия Санбёрста стали смелее и крепче, единорожка вжалась в его тело, судорожно дыша. Он закрыл глаза от счастливого осознания того, что теперь может вот так прикасаться к ней и чувствовать лицом её гриву, ощущать запах её тела, который был для него лучше любого дорогого парфюма.

— Санбёрст, — услышал он лукавый голос, от которого его пульс участился: его прежняя Старлайт вернулась. И, судя по всему, хотела посмотреть ему в лицо. Единорог дал ей такую возможность. — А что это так оттопыривает твою мантию?

Рыжее солнце погасло, птички сдохли и попадали с веток, а бабочки в животе грохнулись вниз и рассыпались пылью. Да, любовь Санбёрста к Старлайт была не совсем платонической.

Он смущённо кашлянул, покраснев, и бестолково поёрзал, наивно надеясь, что таким образом сумеет замаскировать эрекцию. Санбёрст тревожно посмотрел на Старлайт и озадачился, увидев в её взгляде лишь озорство. А затем она приподнялась на задних копытах и поцеловала его.

Соприкосновение губ напомнило единорогу момент с одним из неудавшихся заклинаний: его тогда здорово ударила током собственная магия. Так было и сейчас, только вместо боли и агонии — нереальное чувство эйфории. Единорог удивлённо умкнул, но в следующий момент, поддавшись искушению, несмело ответил кобылке на поцелуй, гладя копытами её плечи. Она в совершенно хулиганской манере прижалась животом к его мантии, обвив копытами шею жеребца. Член напрягся ещё сильнее, Санбёрст издал слабый стон и нехотя разорвал поцелуй, как пьяный, выдавая отдельные рваные куски своих мыслей:

— Старлайт, это… мы не можем… столько времени было упущено, и…

— Так давай наверстаем это, — прошептала единорожка, и будь Санбёрст проклят, если он слышал в своей жизни что-нибудь более соблазнительное.

Кобылка вернула поцелуй, и, утонув в нём, единорог не запомнил, как именно они оказались в её комнате и на её кровати. Блаженство было обрублено одним коротким вопросом Старлайт:

— Девственник?

Санбёрст беспомощно хлопнул ртом. Ни разу не быть с кобылкой в матриархальной — что в политическом, что в демографическом плане — стране — явление очень редкое, да и по природе своей жеребцы как могли приукрашивали свои достижения. У тебя был секс? Конечно, отвечает тринадцатилетний жеребчик. Родился и сразу трахнул кого-то, только копытом поманил.

— Я был слишком занят учёбой, — уйдя от прямого ответа, закрыл глаза Санбёрст, но открыл их, чтобы посмотреть на лежащую рядом улыбающуюся единорожку. — А… ты?

Старлайт Глиммер покачала головой, озорно стрельнув глазами:

— Когда ты становишься диктатором, не воспользоваться некоторыми преимуществами становится очень трудно.

В единороге поднялись было чувство вины и одновременно с ним — ревность, но вдруг всё его внимание сосредоточилось на том, как телекинез Старлайт окутывает застёжку на его мантии. Мгновение — и более не нужная одежда с шорохом оказывается на полу. Санбёрст коротко съёжился, ощущая непривычное прикосновение ветра к своему телу из приоткрытого окна, но всё-таки самостоятельно избавился от очков, намного более аккуратно отправив их на прикроватный столик.

Единорожка снова поцеловала его, но на этот раз — более коротко, после чего стала спускаться ниже, копытами и губами трепетно исследуя его тело. Санбёрст, спутано и нерешительно поглаживая её по спине и по волосам, был бы рад ответить тем же — прикоснуться и исцеловать каждый дюйм её тела, но он был парализован неопытностью и убеждённостью в своей неполноценности. Просиживание всей жизни за книгами не способствует развитию мускулатуры, равно как и хоть сколь-нибудь эффектной фигуры, и жеребец боялся, что не будет достаточно хорош для Старлайт.

— О, здесь ты неправ, — промурлыкала уже затуманенным страстью голосом единорожка, проводя копытом по всей длине его члена, чем вызвала тихий короткий взвизг со стороны Санбёрста. Видимо, он, потерявшись в ощущениях и чувствах, сказал всё это вслух. — Ты весьма неплох.

Санбёрст заскулил, когда она сильнее обхватила член копытом и несколько раз провела вверх-вниз. Он и сам изредка так делал, когда требовалось выпустить пар, но теперь это были не его копыта, а копыта кобылки, копыта самой Старлайт.

Единорожка, довольно урча, очистила головку от выделившейся смазки тёплым гибким языком — и Санбёрст испустил несвойственное себе рычание. Он телекинезом схватил Старлайт за плечи и опрокинул на постель, а затем хищно навис над ней, жадно исследуя её кожу ртом, сжимая копытами женственные изгибы. Старлайт, глубоко дышавшая сквозь улыбку, ахнула, когда жеребец сжал зубами один из её сосков.

— Нежнее, — умоляюще застонала она, схватив голову Санбёрста дрожащими копытами.

Единорог исправился, зализав укус, и почувствовал, как сильно твердеет нежная плоть под его языком. Ради эксперимента единорог аккуратно подразнил другой сосок копытом, и он также сделался крайне тугим, налившись кровью. С азартной уверенностью, вдохновляемый хриплым дыханием и стонами Старлайт, Санбёрст принялся терзать её вымечко губами и копытами, чувствуя всё усиливающийся запах возбуждения кобылки.

Он был рад попробовать его источник на вкус, когда Старлайт нетвёрдым движением толкнула его голову ниже. Жеребец с таким пылом и страстью влизался в истекающую любовными соками плоть, что в первую секунду испугался, что сделал единорожке больно, однако та, ещё громче застонав сквозь стиснутые зубы, только сильнее прижала его голову копытами к себе. Восполняя недостаток опыта избытком энтузиазма, Санбёрст принялся лакать из кобылки, а затем и вовсе вогнал язык внутрь, счастливо мыча от ощущения её жидкостей. Сами они не представляли из себя ничего особенного, но что творило послевкусие… единорог почти забыл о собственной эрекции.

Обоими копытами крепко схватив Старлайт за кьютимарки, чтобы она не слишком сильно ёрзала, Санбёрст с жадным рычанием ещё глубже зарылся в нежное лоно. То, как легко оно впускало его язык, восхитило единорога. Представить, что кобылка была готова принять в себя… не его язык, определённо не было верным шагом: жеребец почувствовал, что готов кончить в эту самую секунду.

Вдруг его нос задело копыто единорожки, и Санбёрст поднял глаза. Старлайт, ахая от удовольствия, гладила маленький бугорок, который жеребец раньше не замечал. Носом отпихнув копыто кобылки в сторону, он на пробу провёл по клитору языком. Единорожка вскрикнула, сильно подавшись бёдрами вперёд, и сквозь тяжёлое дыхание залепетала:

— Да, да, вот здесь, вот это ме-е-Е-И-И!!! — единорог сосредоточил всё внимание на центре удовольствия Старлайт, буквально присосавшись к нему и дразня языком, чем довёл кобылку до визга, заставив извиваться на кровати и кусать копыта, а в следующий момент…

Санбёрст ощутил, как напряглась каждая мышца Старлайт, как её выгнуло на кровати, а стон превратился в крик. Единорожка судорожным движением прижала голову жеребца к себе, и он почти автоматически продолжил вылизывать её, не в силах оторвать взгляд от разрумянившегося лица, застывшего на пике блаженства… Единорог не помнил, видел ли что-нибудь более прекрасное.

Только когда кобылка плавно опустилась обратно на кровать, глубоко дыша, Санбёрст смог вдохнуть. Он ощутил нечто липкое у себя под животом и немного похолодел при мысли, что действительно кончил, не прикасаясь к члену — от одного вида кончающей Старлайт. Однако кобылка, улыбавшаяся до ушей и кромкой копыта гладящая его лицо, выглядела такой довольной, что у него исчезли всякие беспокойства.

— М… Старлайт? — безмятежно позвал Санбёрст с лёгким сердцем. — Это было хорошо?

— Очень хорошо, — отозвалась единорожка, и по её голосу было ясно, что она всё ещё находится в неге, наслаждаясь послеоргазменными ощущениями. — Просто замечательно, особенно для первого раза.

— Будет лучше, — покраснев от удовольствия, заверил её единорог.

— Мр-р-рм… не сомневаюсь… — она проворно перевернулась, заставила Санбёрста лечь на спину и заметила, что только её оргазмом дело не обошлось. Старлайт хихикнула и магией очистила одеяло: — Надо же, а ведь ты даже к себе не прикасался. Не прикасался ведь?

Он растерянно подтвердил это, кивнув головой. Тихо посмеиваясь, кобылка высунула язык и с видом дегустатора собрала немного семени с его члена. У Санбёрста перехватило дыхание, а жеребцовое достоинство снова налилось кровью и вздыбилось. Видимо, вкус Старлайт понравился, потому что она, не теряя времени, но и не торопясь, с какой-то извращённой изысканностью стала собирать себе в рот всё, что не убрала магией, а после этого, закончив, вдобавок ко всем вылизала фаллос единорога так тщательно, что он влажно заблестел от слюны. К этому моменту Санбёрст хрипло рычал от удовольствия, морщась и стараясь удержаться на дрожащих локтях.

Чмокнув лоснящуюся от смазки головку и плотоядно облизнув губы, Старлайт поднялась и, с придыханием сказав:

— Постарайся не кончить в первую же минуту, — с тихим стоном оседлала жеребца, позволив его члену скользнуть в себя, и медленно опустилась до конца, широко распахнув глаза и постанывая.

Санбёрст забыл собственное имя, громко вскрикнув и мощно толкнувшись бёдрами вверх, стремясь ещё глубже пронзить единорожку и атаковав преграду в конце. Всё, что жеребец мог чувствовать в этот момент — это член, окутанный горячим влажным нутром, ласково сжимающим его своими ребристыми стенками и обнимающим его всё больше, глубже, плотнее… головка словно продиралась сквозь податливую плоть, каждым нервным окончанием чувствуя любую неровность…

Единорог в одну секунду разучился фокусировать взгляд и удерживать слюну во рту. Копыта, шлёпнув, вцепились в бёдра Старлайт Глиммер; жеребцу хотелось немедленно драть её до потери сознания, и далеко не первое значение имело, чьего именно. Однако, стоило единорожке двинуться в обратную сторону, поднимаясь на твёрдом пульсирующем фаллосе и вожделённо сжимая его мышцами, как Санбёрст чуть не потерял контроль и над мыслями, и над телом.

Громко зарычав, он стиснул зубы и вжался головой в кровать, пытаясь сосредоточиться на том, как заболели от этого мышцы шеи, но Старлайт продолжала двигаться, ускоряясь и сводя его с ума своими стонами. Санбёрст пытался не смотреть на неё, зная, что так продержится ещё меньше, но зрелище было настолько соблазнительным, что единорог никак не мог от него отказаться.

Постанывая на каждом шумном выдохе, единорог откинул голову и стал что-то бормотать, и Старлайт наклонилась к нему, желая узнать, что именно. Через несколько фрикций она поняла, что это такое. Заклинание.

Сами по себе заклинания не имеют никакого смысла — набор слов, которые порою даже предложениями не являются, но суть вовсе не в этом, а в вибрации, создаваемой ими. Для безрогого существа она также не будет играть никакой роли, но когда ты способен направлять магию, несколько правильно найденных коротких слов превращаются в подробную инструкцию. Безоговорочно поверив Санбёрсту, единорожка засветила рог, мысленно повторяя заклинание вслед за ним.

Копытом помогая себе приблизиться к оргазму, чтобы финишировать вместе со сдерживающимся изо всех сил единорогом, та часть Старлайт, которая привыкла всё время всё просчитывать, невольно подумала, что они с ним похожи на две половинки одного целого, которые дополняют друг друга даже в магическом плане.

И, когда Старлайт сильнее прежнего насадилась на член Санбёрста, а он с полным облегчения блаженным воплем излился глубоко в неё, слова заклинания, всё ещё произносимого единорогом вслух и прокручиваемого единорожкой в голове, совпали, рог оргазмирующей кобылки ярко полыхнул, осветив полкомнаты.

Это было похоже на взрыв.

Сознания двух единорогов слились, они могли слышать мысли и чувствовать телами друг друга. Однако вместо слов был лишь оглушительный, сияющий звон, затапливающий разум и заставляющий неистово стремиться ему навстречу, купаясь в чистейшем удовольствии, растворяясь в сладости любви, доверия и безопасности. Два оргазма слились в один, и это было похоже на столкнувшиеся цунами, бесконечно множащиеся и разбивающиеся на миллионы искрящихся радужных брызг, лаская и погружая в экстаз каждую клетку двух тел. Сойдя с ума от этого ощущения, Санбёрст и Старлайт стремились продлить его, отчаянно нуждаясь в как можно более плотном контакте. Они безмолвно проклинали природную недостаточность средств, призванных выражать самое главное.

Когда сумасшедший экстаз медленно схлынул с их тел, единороги очнулись с донельзя тесно переплетёнными телами и, не сговариваясь, решили ничего в этом не менять. Однако целоваться им всё же пришлось прекратить, чтобы ненароком не задохнуться от переизбытка страсти, всё ещё скачущей всполохами и тенями во взглядах.

Произошедшее не могло быть ошибкой. Сказать было уже нечего — всё было прочитано в стонах и выкриках. Поэтому Старлайт и Санбёрст молчаливо переводили дыхание в объятьях друг друга, отдыхая и медленно проваливаясь в сон. Единорог, найдя в себе крупицы магических сил, левитировал с пола свою мантию и укутал себя и кобылку. Со всех сторон окутанная запахом и телом любимого жеребца, она замурлыкала и почти заснула, но тут кое-что важное тронуло её разум.

— Санбёрст… что это было за заклинание? — плохо слушающимся языком поинтересовалась Старлайт Глиммер, приоткрыв глаза.

— Усиление оргазма, — пробормотал в ответ Санбёрст, крепче прижимая единорожку к себе. — Наткнулся на него случайно… не думал, что пригодится.

— Значит, ты только один раз увидел и так крепко запомнил?

— Получается, что да.

— А ты быстро учишься, — промурлыкала Старлайт, закрывая глаза и засыпая полностью счастливой. — Мы с тобой ещё наиграемся…