Fallout Equestria: Садовник

Глава 3: Всему есть хвала

Сегодня было воскресенье.

Для любого пони на Пустоши это был бы очередной день борьбы за выживание. Какими бы ни были выходные старого мира, после войны они уже ничего не значили. Каждый день был тяжелым, и отдых мог только сниться.

Здесь же, на парковке, я тоже трудился по воскресеньям. Но сегодня никто не будет копать, равно как и крошить бетон. Кости не будут предаваться земле, а новые тела не найдут в ней покой. Воскресенье было днём поклонения нашей прекрасной богине – Селестии. Будучи ещё в своей смертной оболочке, она даровала нам этот день для отдыха, поэтому я и ещё несколько самоотверженных пони восславляли её, чтобы мир о ней не забывал.

Служба проводилась в полдень, когда солнце переливалось в стёклах наших витражей. Пони сходились из окрестных деревень чтобы услышать мою речь о покинувшей нас богине и вернуться в её объятья. Одолевая трудности пустошей, они приходили чтобы услышать мои проповеди и получить от меня дары. Конечно, не всех интересовало моё послание, но каждый пришедший мог получить награду вне зависимости от того, верил он или нет.

Я разбудил Шарм рано утром, чтобы она могла помочь мне с подготовкой. Её магия оказалась крайне полезной, когда мы начали наполнять бутылки чистой водой и перебирать яблоки. Эта неделя принесла нам богатый урожай, и я был благодарен возможности поделиться ещё большим количеством вяленых яблок со своей паствой. Знакомая толпа пони начала собираться в молитвенном зале, и большинство из них приходили с небольшими пожертвованиями для церкви. Их дары будут переданы наиболее нуждающимся или помогут нам улучшить производство. Гаучо собирал их пожертвования, каждому выражая благодарность на своём языке.

Каса как раз постирала белые рясы, в которых я уже проводил служение Селестии. Один щедрый пони очень кстати пожертвовал нам ещё запечатанную бутылку хлорки. Большую её часть пошла на дезинфекцию медицинских инструментов, но Каса всё же сохранила один стакан для стирки. Я, конечно, упрекнул её в столь необдуманном использовании подарка, но также и поблагодарил за заботу. Солнце вошло в зенит, и я направился на свою трибуну.

Стоящая предо мной паства была мне привычна. В ней, как обычно, можно было разглядеть как новые лица, так и пони, которые приходили на мои проповеди вот уже несколько лет. Я также заметил, что некоторые из прихожан не явились, и начал искать в толпе их родных. Слёзы горечи и утраты застилали их глаза, и я уже знал, что после служения они позовут меня в свои дома. Прежде чем начать, я прочистил горло.

— Братья и сёстры! — воскликнул я. — В этот солнечный день мы собрались здесь, чтобы восславить богиню нашу – Селестию. Новоприбывшим я с радостью готов представиться: меня зовут Садовник, и я приветствую вас на своей парковке. К вам у меня лишь одна просьба – прислушайтесь к моему посланию. То, что я предлагаю, безусловно, невелико, но, надеюсь, в моих словах вы найдёте для себя умиротворение.

Прокашлявшись, я начал рассказывать о чудесах солнца и жизни в пустошах. О том, как ежедневно на свет рождались всё новые жеребята и как они могут покончить с Пустошью, с который все мы уже успели свыкнуться. Я в очередной раз напомнил своей пастве, что не пройдёт и одного поколения, как к нам придёт спасение. Только если каждый из нас направит свои усилия на спасение нашего истерзанного мира, мы сможем выбраться из руин павшей цивилизации и стать для него новой путеводной звездой. Я призывал их делиться, но не со мной или церковью, а со всеми остальным, тем самым вернув напутствия Селестии о любви и мире.

Как обычно, месса спокойно подошла к концу. На выходе Каса с Гаучо раздавали прихожанам сушёные яблоки и воду. Пони, которых я недавно приметил, подошли ко мне и сообщили, что принесли с собой усопших, чтобы похоронить их на парковке. Молча кивнув, я последовал за ними к их тележкам.

Сегодня мне нужно было похоронить больше пони, чем за последние несколько недель. Рейдеры, умершие два дня назад, четверо пони, не переживших путь сюда, а также три любезно принесённых новых тела – всего получалось двенадцать новых могил. Такова жизнь тех, кто вызвался даровать мёртвым покой. Моя жизнь. Я принял их родственников, пообещав каждому личное семейное дерево. Напоследок я дал им в дорогу ещё немного воды с едой, чтобы облегчить их тяжёлую участь.

Высоко над головой небосвод озаряло солнце, нагревая своими лучами парковку, а также тела недавно умерших пони. Обычно по воскресеньям я не работаю, однако эта неделя выдалась довольно загруженной, и у меня не было желания превращать трупы в рассадник для болезней, оставляя их лежать на земле. Я позвал к себе Шарм и вручил ей кувалду.

Поначалу единорожка сторонилась трупов и их запаха, с трудом справлялась с рвотными позывами. Я тут же вспомнил, что для кобылки это было впервые и она ещё не научилась игнорировать зловоние, как это получалось у меня. Заглянув к себе в сумку, я достал мазь и нанёс её единорожке под нос. Сладкий аромат яблок перебьёт смрад разлагающихся трупов, тем самым избавив её от тошноты. По крайней мере, до тех пор, пока мы не закончим.

Кувалда оказалась совершенно неэффективна в её зубах. Она никак не могла толком ударить и несколько раз чуть не пришибла меня, когда резко замахивалась назад. После получаса долбления по бетону ей удалось выбить всего несколько кусочков. Видимо, колоть камни – тоже не её конёк. Я расколол бетон своей специальной кувалдой, сделав куски достаточно маленькими, чтобы она могла сгрузить их в тележку своим телекинезом. Каждый раз, когда она поднимала бетонный осколок, он начинал мерцать и извергать из себя небольшие чёрные сферы.

Эти шарики, размером не более игрушечных, катались вокруг тележки, пока Шарм складывала куски бетона. Использование магии её явно изматывало, поэтому спустя час она решила передохнуть. Я же предложил ей выпить свежей воды и спросил о этих сферах.

— Я и сама без понятия, — начала Шарм. — Практически каждый раз, когда я что-либо поднимаю, всегда начинают выпадать эти маленькие чёрные шарики. Мне так и не удалось найти им применения, поэтому я всегда их просто выбрасываю.

Я сказал ей, чтобы она отнесла их Гаучо. Если кто и мог найти им применение, так это он. Вернувшись, Шарм помогла мне вскапывать мягкую почву, располагающуюся прямо под слоем бетона, который мы убрали. Её магия оказалась куда полезнее, когда пришлось перекладывать большие кучи чистой земли, собирая их рядом с ямой. В этот раз из них не выпадали чёрные сферы, и она удивлённо на меня взглянула.

— Раньше каждый раз, когда я поднимала землю или камни, из них выпадали шарики, — заметила она. — Интересно, что же произошло?

— Я бы не переживал на этот счёт, — успокоил я её. — Нам меньше убирать, да и спотыкаться будем не так часто.

И тут я словил себя на мысли, что тоже хочу себе рог. Всего одним заклинанием я мог бы утроить свою дневную продуктивность и отремонтировать всё вокруг парковки. Возможно, приход сюда Шарм есть не что иное, как благословение Селестии, а не испытание моей воли, как мне казалось изначально. Вместо соблазна – и уж поверьте, это был ещё тот соблазн – Шарм оказалась наградой за мои попытки сделать Пустошь лучше. Я разделил ношу жизни и смерти с обитателями Пустошей, и теперь Селестия отплатила мне за мою щедрость, ниспослав эту кобылку, благодаря которой можно будет отдавать ещё больше. Этого хватило, чтобы наполнить мои глаза слезами счастья.

— Вы в порядке? — поинтересовалась она. Наблюдая за моими раздумьями, она видела, как слёзы наворачиваются у меня на глаза.

— Моя юная кобылка, — произнёс я. — Ты и представить себе не можешь, каким стала для меня благословением. Словно сама Селестия улыбнулась мне, ниспослав тебя мне в копыта. То, что ты можешь провернуть со своим рогом, куда больше всех моих возможностей. И я могу лишь уповать на то, что ты останешься здесь и займёшь моё место на парковке.

— Сэр, это очень любезно с вашей стороны, — ответила она. — Я рада, что хоть где-нибудь могу быть полезной.

Она окинула взглядом сотни яблонь, рассаженных на парковке и в теплицах, сияющих под лучами, подобно отлитому из золота городу.

— Вы и вправду сами всё это построили? — спросила Шарм.

— Да, — просто ответил я. — Теплицы оберегают деревья от бед окружающего мира. Благодаря покатым крышам можно собирать дождевую воду. И, если она оказывается безопасной, мы поливаем ей рассаду, даруя тем самым новую жизнь.

— Но зачем хоронить при этом пони? — она продолжила расспросы. — Зачем прилагать столько усилий к тому, что большинство пони просто оставили бы гнить на пустошах.

— Потому что жизнь порождает жизнь, — ответил я, оперевшись на лопату. — Без малейшей жертвы жизни не суждено зародиться на пустошах. Тебе также придётся жертвовать, когда обзаведёшься жеребятами? Ты отдаёшь всю себя, чтобы дать начало новой жизни. Примерно так же пони отдают жизни, чтобы прокормить остальных. Тела ушедших в мир иной разлагаются и удобряют землю для деревьев. В неё уходят наши пот, слёзы и кровь, взращивая деревья, словно детей. Плоды наших трудов возвращаются пони, и мы можем прокормить растущие поколения и на шаг приблизить наступление мира во всей Пустоши.

Я окинул копытом наши теплицы, парковку и строения на ней.

— С виду у меня так всего много, словно я богатейший жеребец в Эквестрии. Однако все эти владения не мои, а Селестии. Именно по её милости я здесь и мне благоволит успех. Богиня благословила меня своими дарами, чтобы я мог делиться с остальными, — рассказывал я, после чего встретился с ней взглядом.

У неё были самые прекрасные лиловые глаза, которые мне приходилось видеть, и на мгновение я в них словно утонул. Наконец, придя в себя, я вспомнил, что хотел сказать.

— Таковы мои жизненные устои, — подвёл итог я. — Но есть ещё одно правило, о котором ты должна помнить. Здесь мы со всеми делимся. Если к тебе подойдёт пони, просящий еды, ты его накормишь. Если его будет мучить жажда, ты дашь ему отпить из нашего колодца. Ты здесь потому, что Селестия хочет, чтобы мы делились больше. И с твоей помощью нам это удастся.

Выслушав меня, Шарм молча кивнула в ответ, и мы вернулись к работе. Спустя несколько часов пони были похоронены, а на их могилах были посажены деревца. Завтра Шарм будет помогать Касе, мы с Гаучо подвяжем яблони, а Селестия озарит нашу парковку тёплыми лучами солнца. Каждый привносил свой вклад, и, надеюсь, нам удастся приблизить возвращение той самой, былой Эквестрии.

Прошла где-то неделя с тех пор, как Шарм пришла на парковку. Необычайно долгая и полная разочарований неделя. Каждый из нас троих понял, что Шарм была абсолютным нулём во всех начинаниях. Попытки Касы научить её готовить закончились таким фееричным провалом, что она навсегда запретила кобылке подходить к плите. Гаучо также выгнал её из гаража, когда попытки Шарм отремонтировать тележку привели к взрыву, уничтожившим его новенький водосборник. После этого у неё остался последний вариант – стать моей помощницей. Однако мне было приятно работать в её компании, пусть она и не была сильно разговорчивой.

Мы подошли к оградительной стене, где нам с Гаучо предстояло расставить по местам кучи бетонных плит. Шарм направила свой рог на одну из куч, и его охватило слабое зеленоватое свечение. Куча плит также озарилась подобным свечением, над ней начало собираться облако пыли. Закружив над кучей, оно превратилось в идеально круглый шарик. Мы их собирали почти всю неделю. Каждый раз, когда она что-либо поднимала, появлялся очередной шарик. Гаучо просто не знал, куда их девать. Они были тяжёлыми и прекрасно катались, но при этом слишком большими для создания хороших подшипников. Мы хранили корзину с ними вне гаража, дабы случайно не споткнуться о них.

Я поинтересовался у неё, как много она может поднять своей левитацией. Как и всё, что касалось кобылки, вес оказался невелик. Ей удалось поднять и установить бетонный шлакоблок, однако следующий она даже не могла сдвинуть с места. Уж лучше что-то, чем ничего, ведь теперь Гаучо не надо было разворачивать свой подъёмник каждый раз, когда нам нужно было строить стену. Что тоже было хорошо, ибо эта дискорд-машина пугала меня пуще смерти. Дав Шарм несколько указаний, я оставил её с мешком строительного раствора.

Спустя час я вернулся к стене, чтобы проверить, как она справляется. Как оказалось, строить у неё получалось лучше, чем готовить. Выглядело, конечно, не шибко красиво, но если подумать, то на пустошах всё было таким же. Восстановленный ею участок стены был готов сдерживать любых существ пустошей, будь то пони или кто-либо другой. Восхищаясь и нахваливая единорожку за проделанную работу, я выбил тёмный шарик к нам на парковку. Может, нам сегодня наконец удастся найти им применение.

Но тут ко мне подъехал Гаучо, и его встревоженное лицо не сулило ничего хорошего. Он начал неразборчиво объяснять мне что-то про созданные Шарм сферы. Ухватив жёлтую коробочку за рукоять, он начал проводить ей над шариком, который я недавно сюда отбросил. Устройство защёлкало, подобно разозлённому радтаракану. Гаучо резко отпрянул от сферы, словно та была полна радиации. А судя по всему, так оно и было. Он потребовал от Шарм объяснения, как она это делает.

— Я без понятия, сэр, — заверила кобылка. — Они просто появляются. Я даже и не знала, что каждый раз создавала что-то радиоактивное.

Дослушав её, Гаучо провёл счётчиком Гейгера вдоль участка стены, которым занималась Шарм. Устройство не издало и звука. Гаучо внезапно ухватил меня за плечи и вновь принялся что-то тараторить, тряся меня как тряпичную куклу.

— То есть как это она может удалять радиацию? — спросил я в недоумении. — Ты и вправду считаешь, что это возможно?

Он уверил меня, что так и есть, ведь магия способна на многое. Нужно было лишь провести эксперимент для подтверждения теории. Я привёл обоих к колодцу и достал из него ведро воды. Она, несомненно, была полна радиации, как и вся подземная вода на пустошах.

— Шарм, будь любезна, подними воду из этого ведра — попросил я кобылку.

Сконцентрировавшись, она подняла над ведром водяную сферу. Как и предполагалось, из воды выпал шарик размером не больше крупинки. Пока я его вылавливал, жёлтая коробочка Гаучо сообщила нам, что вода теперь безопасна для питья. На секунду я пристально взглянул на это радиоактивное зёрнышко, после чего обратил своё внимание на Шарм. Её взгляд также был прикован к тёмной сфере, а лиловые глаза были полны слёз.

— Простите, — навзрыд извинялась она. — Я не хотела заражать вашу воду. Мне неподвластна эта магия, я никогда не умела её контролировать!

— Заражать? — ошеломлённо спросил я. — Шарм, деточка моя, эту воду теперь можно пить. Ты не заражаешь радиацией, ты от неё очищаешь, — заверил я единорожку.

Мои копыта трясло от восторга.

— Твой дар способен изменить облик пустошей навсегда. Благодаря ему, можно сделать обитаемой всю Пустошь. Конечно, нам придётся куда-то девать эти шарики, но... — посмотрев на стену, я медленно поднял взгляд к небосводу, раскинувшемуся над нашей оградой. — Возможно, ты станешь главной надеждой для целого поколения. Сообща нам под силу отстроить пустоши и нести слово щедрости всем её жителям.

Мне хотелось обнять её и одарить своей любовью. Мне хотелось пасть к ней в ноги и восславлять кобылку, подобно дару, коим она и являлась. Поднять эту единорожку на пьедестал и возгласить всему миру, что явилась спасительница, которая избавит наши земли и воды от губительной радиации. Но я не мог ничего этого сделать. Этот дар был для неё не благословением, а худшим из проклятий.

Стоит ей только покинуть наши стены, как она сразу же станет желанной целью для рейдеров, работорговцев или просто любого пони, желающего наконец передохнуть от нашего загрязнённого радиацией мира. Честные пони будут готовы убить кого угодно, лишь бы получить доступ к чистой воде и почве, которыми она сможет их обеспечить. Пони, которых я давно считал своими друзьями и приверженцами моего послания, без колебаний перебьют всю нашу семью, чтобы заполучить себе Шарм и её дар. Когда я наконец осознал всю тяжесть даров этой кобылки, то невольно осел в грязь. Благодаря одному небольшому открытию, Шарм превратилась из никому ненужной единорожки в одну из самых желанных целей во всей Пустоши. Похоже, Гаучо думал о том же и спросил, что же мы теперь будем делать.

— Что мы будем делать? — переспросил я. — Ничего мы не будем делать, Гаучо. Шарм такая же пони, как и мы с тобой. Она сама вольна определять свою судьбу.

— Вы же не собираетесь меня выгонять? — спросила она сквозь слёзы, которые опять собрались в уголках её глаз. — Богини, только не это, — взмолилась кобылка. — Прошу вас, позвольте мне остаться! Я сделаю всё, о чём вы попросите!

— Шарм, никто не будет гнать тебя туда, куда ты сама не хочешь идти, — уверил я её. — Я лишь хочу, чтобы ты осознала свои возможности и то, какие невероятные сила и потенциал в них заложены. Если ты сможешь научить этому заклинанию остальных, тогда тебе единолично удастся навсегда изменить лик Пустоши. Ты в состоянии избавить нас от того, что всех губит – вот в чём твоя сила. Ты можешь очистить землю, воду или даже воздух. Всё, что я когда-либо делал, не сможет сравниться с силой, которая в тебе заложена, Шарм.

Я тревожно заглянул ей в глаза.

— И вместе с этим теперь ты станешь для всех мишенью. Одни лишь главы Тенпони готовы будут заплатить миллион крышек любому, кто приведет тебя к ним.

— Пожалуйста, только не заставляйте меня туда возвращаться, — молила она. — После смерти моей мамы отчим больше не мог оплачивать аренду за жильё. Они нас тут же вышвырнули, сказав, чтобы мы больше не думали возвращаться. После всего этого мой отчим спился и начал винить меня в её смерти.

Она тяжело взглянула на бетонное покрытие парковки, словно пытаясь исчезнуть в его расщелинах.

— Они сложат головы сотен пони, лишь бы вернуть тебя обратно, — заверил я Шарм. — Здесь же? Здесь ты в безопасности. Сейчас ты способна на большее, чем кто-либо из нас, к тому же теперь мы в состоянии обеспечивать куда больше пони, чем это было раньше.

Я обернулся к Гаучо. Кивнув, он направился к гаражу, чтобы всё как следует подготовить.

— Это следует отпраздновать, Шарм. Твоё официальное принятие в нашу семью.