Любовь не угаснет 2 часть. Продолжение конца.

Вы поняли о чем я

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Спайк Принцесса Селестия Дискорд

Нерыцарственные рыцари

Рыцарь-грифон, это вам не сияющий герой в доспехах. Рыцарь-грифон это то, что и рыцарем назвать трудно, но как назвались, так и живут. У них нет мыслей о великих подвигах, а лишь жажда приключений и наживы. За ваши деньги, они делают работу, где годятся мышцы, крылья, клюв, сталь и смекалка. Но вам стоит помнить: где грифоны там проблемы.

Гильда Диамонд Тиара

Сегодня они проснулись не в себе

В одно прекрасное утро, двое жителей старушки земли проснулись не в своих телах и не в своём мире... "Кто виноват?" и "Что делать?" на эти два вопроса придётся найти ответы нашим героям, что бы попытаться вернуться обратно. А тут ещё и другая проблема возникла, наставница той в чье тело попал один из героев перестала отвечать на письма...

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Принцесса Селестия Принцесса Луна Зекора Другие пони

Fallout Equestria: Mutant

История эльдара оказавшегося на Эквестрийской Пустоши и превратившегося в нечто... странноватое.

ОС - пони

После вечности

Луна обнаруживает громадное древнее создание, приближающееся к Эквису. Когда она и Селестия отправляются ему навстречу, им удаётся взглянуть на рассвет и вечный закат своей вселенной.

Принцесса Селестия Принцесса Луна ОС - пони

Непрощённый

Пегас летит мстить.

Другие пони

Флаттершай против!

Сатирическая юмореска, пародирующая так называемые клопфики.

Флаттершай

Полынь

Голден Харвест расслабляется у себя дома, но может ли она назвать жилище своё полностью безопасным?

Дерпи Хувз Кэррот Топ

Ни шагу назад

Жизнь, сулящая множество опасностей, непредсказуема. Исходя из такого принципа бытия, главные героини испытывают невообразимый страх ввиду своей тяжелой профессии, преодолевают препятствия и морально, и физически. Ощущают любовь, истинную суету повседневности, но идут до конца, не делая ни шагу назад.

Флаттершай Твайлайт Спаркл Пинки Пай Эплджек Другие пони

Моя удивительная пони

Дитзи Ду – необычная пони. Неуклюжесть – это не про неё, а вот предрасположенность к несчастным случаям и странным происшествиям – как раз о ней. Забавно, наверное, особенно поначалу, пока не осознаешь, что это заложено самой природой. И вхождение в штопор из-за попытки поймать выпавшую из сумки посылку, завершающееся столкновением с ничего не подозревающим жеребцом – далеко не худшее из того, что могло с ней произойти. Особенно, если этот пони и сам является весьма неординарной личностью.

Дерпи Хувз Доктор Хувз

Автор рисунка: MurDareik

Шкатулка Скрю

Глава 11

-Стэйбл…

Ему казалось, что бездна расступается перед глазами. На дворе зима, но холода он не чувствует. Копыта вязнут в снегу. Кстати, в какой-то книге писалось об этом. Нужно попробовать на них посмотреть, и тогда ты сможешь управлять собственным сном.

Но Стэйбл не хотел им управлять. И свои копыта он видел бессчетное количество раз. Иногда гораздо проще пустить всё на самотек. В реальности он так и сделал, и теперь самый страшный кошмар, приняв извращенные очертания, воплощается в его снах. Он предпочел бы никогда в жизни не видеть этого наяву. И тем более мучительно было переживать свой самый большой провал снова и снова; он чувствовал, как это снедает в нем врача.

У самого порога больницы стоит Скрю. Непроглядная черная пелена надежно укрывает её мордашку, придавая окружающей пустоте поистине мрачный оттенок. Стэйбл не уверен в том, стоят ли позади него спасительные белоснежные стены. Он вообще ни в чем не может быть уверен.

Скрю улыбается. Темное, зловещее предзнаменование, если учитывать, что в её белоснежном оскале проступают маленькие клыки. Одинокая луна заглянула в прогалину на свинцовом небе и осветила её мордочку и копыта.

-Скрю… — он подходит ближе. Медленные шаги, он видит кровь на её копытах, но остановиться не может, словно повинуясь чьему-то замыслу. Она с улыбкой наклоняется, чтобы поцеловать его копыто.

-Я сделала всё, как ты просил. Препятствий больше нет. Теперь мы будем вместе и навсегда.

-Нет! – воскликнул он, но почувствовал, как её острые клыки впиваются в его шею.

Он больше не может сдерживаться. Он чувствует, как силы покидают его. Он падает на обагренный кровью снег; видя перед собой лишь её, единственную и неповторимую. Стэйбл пытается что-то сказать, но губы его не шевелятся, и всё что он слышит, прежде чем исчезнуть в беспамятстве – это громкий, пронзительный волчий вой.


Стэйбл проснулся в холодном поту. Непроизвольно дернувшись, он выронил книгу, которую читал перед сном. Наверное, оставил её на животе, а сам уснул.

Проснулся он от странного стука. Хотя, почему странного? Кто-то стучал в его дверь.

-Эй, жеребец, — услышал он, — ты там что, заснул?

-А? – сонное состояние постепенно выветривалось. Единорог быстро слез со своего дивана, нацепил очки и открыл дверь, впустив Редхарт.

-О, вижу время зря не теряешь. Что читаем? – не дожидаясь ответа, медпони осторожно взяла книжку за твердый переплет и прочитала имя автора.

-Бром Стакер? Это не тот, который про пони-кровососов написал?

-Да, он самый, — сквозь зевок ответил Стэйбл.

-Фу, — Редхарт брезгливо положила книгу на одеяло, — как ты перед сном такое читаешь? Кошмары ночью не мучают?

-Ну… — Стэйбл не стал говорить про свой сон, от которого его так удачно оторвали.

-Лично я не буду такое читать. Да ну. На ночь нужно читать что-нибудь милое, приятное… — продолжила Редхарт. Из кармашка её белого халата торчал корешок книги в мягком переплете, которую она и протянула жеребцу.

-«Сладкие копыта»? – Стэйбл поморщился. На обложке крепкий белоснежный жеребец гипертрофированных форм с золотистыми локонами крепко держит молодую кобылку, закатившую глаза в любовном экстазе. Хотя это больше похоже на эпилептический припадок.

-Ага. Говорят, что это настоящая история любви. Он – принц королевства, она – бедная портниха. А он такой лапочка, — Редхарт сама закатила глаза, как та единорожка с обложки.

Стэйбл поежился. Ничего против воображения он не имел. Но всё-таки неприятно, если во сне до него будет домогаться какой-то статный понь с золотой гривой. А вот для Редхарт – самое то. Он отдал книгу медпони:

-Это не моё. Я лучше ужастики почитаю.

-Ну, как знаешь. Собирайся, жеребец, наш самый главный кошмар еще впереди. Брэйнс ждет.


-Как там Кросс? – спросил он, пока они вдвоем шли по коридору.

-Еще не очнулась, — Редхарт грустно вздохнула, — Брэйнс сказал, что всё очень серьезно.

-Результаты рентгенографии готовы?

-Да, — Редхарт остановилась перед кабинетом главного врача. Постучавшись, оба услышали «Войдите», и медпони открыла дверь.

Доктор Брэйнс стоял перед доской. Он развесил листы с рентгенограммами и включил свет, чтобы хорошенько всё разглядеть.

-Всё очень плохо, — сокрушенно покачал он головой, когда Редхарт и Стэйбл подошли к нему.

-Начнем с крыльев, — он ткнул копытом на самый первый лист, — Закрытый перелом пегасовидной и лопаточной костей на правом, на левом, — он бегло осмотрел второй, — вывих локтевого сустава. Мы уже вправили. С правым крылом все обстоит гораздо сложнее. Нужна операция. Я уже отозвал пару хороших хирургов на помощь Хорсу.

Не дожидаясь ответа от медпони и врача, Брэйнс ткнул копытом на третий лист.

-А вот это уже серьезно.

Стэйбл поправил очки и посмотрел. Судя по всему, это была рентгенограмма позвоночника Кросс. И расположение позвонков ему не понравилось. Приглядевшись повнимательнее, он понял, почему.

-Это… кажется, это перелом, — не отрывая взгляд от освещенного листа, произнес он.

-Так и есть, — мрачно кивнул Брэйнс. Редхарт ахнула, прикрыв копытцем рот.

-Насколько серьезный? – с тревогой спросил Стэйбл.

-Восстановить позвонки – не проблема. Вопрос в другом, — Брэйнс хотел потянуться за трубкой, но вовремя одумался – Редхарт терпеть не могла табак.

-Вопрос в том, сможет ли Кросс восстановиться. Перелом не самый серьезный, но я видел пони и с меньшими. И они прикованы к кровати до конца своих дней. А некоторые через трубку едят. И лечение, и реабилитация… в любом случае, она здесь надолго.

-А еще про шрамы не забывайте, — вставила словечко Редхарт.

-Шрамы? – переспросил Брэйнс.

-Когда Кросс выпала из окна, её задело осколками стекла, — сказал Стэйбл, — ничего серьезного, несколько шрамов всё же останется. Осколки вытащили я и Хорс.

-Да, и это, разумеется. Разрешение на операцию у нас есть, теперь мы должны решить еще один вопрос, — главный врач подошел к своему столу и вытащил на общее обозрение медицинскую папку.

«Скрю Луз», — прочитал Стэйбл.

-Это моя вина, доктор Брэйнс, — произнес он, — я не знал, что она может пойти на такое.

-Никто не ожидал, Стэйбл, — понимающе кивнул старый пони, — а я понадеялся, что мы сможем обойтись без психиатрии. Просто вернем её в жизнь, как нормальную пони.


-Но не судьба.

И в этот момент трое медпони услышали волчий вой. К испуганному крику Редхарт Стэйбл чуть было не прибавил свой – настолько похожий он слышал в собственном сне.

-После несчастного случая… и поверьте мне, никому не стоит знать о том, что там произошло, — предупредил Брэйнс.

-Мы и не знаем, — раздосадовано ответила Редхарт, — знает только Скрю. И Кросс. И обе ничего не смогут сказать.

-Доктор Брэйнс, может, я…

-Нет, Стэйбл, — сказал, как отрезал, — ни в коем случае. Мы поместили Скрю в закрытую палату. Оттуда она не сможет сбежать, я уже проверил. Она будет там, пока мы не решим, что делать дальше.

-И… что будем делать? – непонимающе спросил Стэйбл.

-Хороший вопрос, — доктор Брэйнс вздохнул, — еще до того, как ты сюда попал, я испробовал всё, что только можно. У Скрю аллергия на антипсихотические препараты. Не на все, конечно. Но те, что не попали в список, вряд ли ей помогут.

Та же проблема с… более радикальными методами. Как ты знаешь, Стэйбл, в нашей больнице нет аппарата для электросудорожной терапии. Был один, очень старенький, и после короткого замыкания он сгорел. Новый нам не привезут. И принцессу я тоже не мог об этом попросить, у неё, видите ли, розовый взгляд на Эквестрию. Если она услышит хоть что-то о местах, где несчастных больных пони истязают электричеством…

-И Скрю тоже… — вырвалось у доктора. Его не на шутку напугала одна мысль о том, что кобылку били током.

-Нет. Она была очень активной пони, но серьезной угрозы не представляла. Обходились некоторыми успокоительными препаратами. А потом я подумал о том, что она может быть и не душевнобольная, а… но это вы знаете и так, — отмахнулся он.

-Но теперь всё изменилось. Моя чрезмерная… наивность привела к потере хорошего врача. Поэтому я взял на себя смелость отозвать моего хорошего друга из Филлидельфии. Он уже получил мое письмо и завтра приедет к нам. Так что хорошенько отоспитесь, Стэйбл. В 12 часов я созываю консилиум. Твое присутствие, как официального опекуна Скрю, обязательно.

К слову сказать, последние слова Брэйнса звучали очень официально. Не «совет врачей», даже не «посиделки в клинике», а «Консилиум». Это звучит гордо, и одновременно – пугающе. Стэйбл был всего пару раз на подобных мероприятиях. Несколько врачей, среди которых был его отец, решали на них какие-то важные вопросы: будь то выписка пациента, разрешение на операцию, или расследование его внезапной кончины. Случается и такое. Пони сделаны не из радуги и желе, у них есть жизненно важные органы, четыре копыта, кости и хвост. И всё это может сломаться в один прекрасный день. Танцует ли счастливая кобылка на железнодорожных путях, или какой-то пони-строитель ловит непокрытой головой кирпич – конец у всех печален и в чем-то одинаков.

Поэтому его сон был пугающе коротким. Стэйбл просто лежал с открытыми глазами, слушал отголоски завываний несчастной пациентки – его пациентки, дело которой он так неудачно завалил.

Он пытался сопоставить в своей голове множество фактов. Падение Кросс с третьего этажа. Она могла взлететь. Она пыталась расправить крылья, но Скрю, обхватив её копытами, не дала ей этого сделать и оказалась на ней, когда та свалилась на деревянную надстройку. Её поставили совсем недавно – Брэйнс хотел сделать что-то вроде беседки для клиники…

Скорее всего, в прыжке. Наверное, для Ред нападение кобылки оказалось полной неожиданностью. Значит, Кросс стояла к ней передом… или задом, но повернулась в самый последний момент. Может, они говорили перед дракой? Но о чем?

И почему доктор Кросс стояла у окна? Шрамы… стекло в больнице хрупкое, ему хватило одного хорошего удара, чтобы расколоться на несколько крупных осколков. Не самые большие из них впились в спину пегаски. Значит, основной удар приняла именно она…

Обычно от долгих размышлений начинает болеть голова. Но Стэйбл чувствовал, что думать в кромешной темноте как никогда легко и приятно. Однако, чем глубже он погружался в собственные мысли, тем больше его сознание походило на кашу с танцующими в ней кобылками в балетных пачках.

И когда будильник на его тумбочке прозвенел ровно в восемь, до доктора дошло, что все свои размышления он делал во сне.


-Прошу любить и жаловать: доктор Лонг Нидл, ведущий специалист Филлидельфийской психиатрической лечебницы.

Тот, кого доктор Брэйнс представил Стэйблу – Лонг Нидл, оказался пегим единорогом. У него не было гривы, и (о ужас) даже хвоста; его абсолютно лысая макушка с крохотными отростками говорила, что у её обладателя грива всё же близка к черному. И сам по себе доктор казался худощавым, брюхастым и очень низеньким. Даже рог у него был не больше, чем у жеребенка из Понивилля. Он поздоровался со Стэйблом, после чего Брэйнс проводил его в клинику.

-Для пэовинции неплохо, — сказал он. Голос у доктора Лонга был низеньким, писклявым, но слова он не коверкал. Разве что чуть-чуть не выговаривал буквы «Р» и «Ш», но картавость – не порок в наше время. Пони хорошо жили и с худшими недостатками.

Доктор Лонг некоторое время побродил по кабинетам. Поздоровался с Редхарт (Стэйбл отметил, что к ней он относится гораздо теплее), и они втроем направились в кабинет главного врача.

-Ты слышсал о моем новом методе, Бээйнс? – спросил он.

-Очень удивился, когда его одобрили на последней конференции. Он и правда работает?

-В большсынстве случаев. Но я хорошсо знаю свое дело. Я тренировался.

Брэйнс поджал губы.

-Это… впечатляет, — сказал он, — не то чтобы я решился прибегнуть к твоей новой методике, как к панацее от всех бед…

-Но так оно и есть! – воскликнул доктор Нидл, — если большсынство из того, что мы пэименяем в нашей практике не помогает, это – выссая инстанция!

-Ну да, ну да.

-Простите, а о чем идет речь? — спросил Стэйбл, явно сбитый с толку.

-Три года тому назад доктор Нидл посвятил себя изучению коры головного мозга, — начал Брэйнс, открывая дверь в свой кабинет, — и сделал удивительное открытие. Наверняка ты о нем слышал.

Стэйбл почувствовал, что ему стыдно. Про доктора Нидла он никогда не слышал. Вообще никогда. Что-то знакомое проскальзывало в его памяти, но…

Доктор Нидл торжественно открыл свою сумку. Он носил её на спине. И вытащил из неё...

-Видимо, я чего-то не понимаю… — медленно произнес Стэйбл. Дело в том, что то, что по сути должно было выглядеть как хирургический инструмент, представляло собой инструмент… не совсем типичный для медицины. Как будто этот единорог собирался поменять розетки, или полочку в душевой прибить. Особенно Стэйбла покоробил набор отверток. Может, стоит напомнить, что в больнице пони лечат, а не чинят?

-Я попробую объяснить. Доктор Нидл поправит меня, если что, — Брэйнс, дождавшись кивка коллеги, продолжил:

-Работа головного мозга каждого пони основана на очень сложном взаимодействии долей и центральной нервной системы. Проблема состоит в том, что лобная доля, как одна из самых важных частей мозга, так же связана с системой, как и все остальные. И вот в этой связи доктор Нидл нашел подтверждение своей теории.

-Вся беда в ней, — довольно закивал тот.

-Эти связи являются своеобразными очагами возбуждения, — добавил Брэйнс, — Отключим их – и вполне вероятно, что Скрю будет вести себя нормально, потому что шизоидное состояние больше не сможет воздействовать через эти очаги на её мозг.

В итоге, всё, что нам нужно – это рассогласовать лобные доли и мозг.

-Вы будете сверлить ей голову? – с дрожью в голосе спросил Стэйбл.

-Вариант хороший. Но нет. У доктора Нидла есть гораздо более простая и эффективная методика проведения подобных операций.

Доктор Лонг с помощью заклинания левитации заставил один из инструментов подлететь к Стэйблу. Этот инструмент был чем-то похож на большой нож для колки льда. Если им не являлся, конечно.

-Это лоботомия. Наверняка ты слышал об этом.