Утренняя звезда

Утренняя звезда

Оформление красивее на docs.google.

Опустилась ночь, и великая тень накрыла мир. Тысячелетнее колесо Луны покатилось по небу, а следом за ним в гриве Черной Принцессы засверкали маленькие хрустальные огоньки. Пони во всех городах, поселках и деревушках зажигают свечки и фонарики в ответ, и Лунная Кобылица спускается на их свет. Она шепчет сказки спящим лошадкам, навевает видения – мягкие и нежные тем, кто хорошо себя вел и цепкие, копошащие паучьими лапами кошмары тем, кто провинился. Матери запрещают маленьким жеребятам играть по ночам, но они, конечно, не слушаются и убегают из дому смотреть на ночные цветы, искать упавшие звезды и пугать призрачные тени. Лунная Кобылица приманивает глупого жеребенка своими хрустальными фонариками, и навсегда уводит с собой, играть на ее темных небесных лугах. И тогда в небе загорается новая звездочка.

Когда-то пони правда верили в это.

Твайлайт тоже была готова поверить. Она оторвалась от книги, подняла взгляд к окну. Созвездия тихо держали свои хрустальные лампады над опустевшей Эквестрией. Только они были с ней этой ночью.

Твайлайт закрыла книгу – старый сборник сказок. Его читала ей мама, маме читала бабушка, а до них, должно быть, все пони, которых помнят эти звезды. Пурпурное сияние вернуло том на полку, а маленькая волшебница упала на постель. Овал лунного света обнял ее, как колыбель, из которой Твай давно выросла. Взгляд юной пони потерялся среди белых песчинок в небесах. Мысли поплыли вверх, оставляя уставшее тело. Она угасала.
"Нет. Нельзя спать".

Нельзя спать. Ей нужно держаться. Осталось перетерпеть одну ночь, и ее мучения кончатся. Твайлайт вздохнула, и встала с кровати. Темные небеса с сочувствием смотрели на нее. Маленькая пони побрела вниз. Надо было чем-то себя занять, так что она решила перекусить. Рэрити бы ужаснулась: есть в такое позднее время! О, Рэрити… Когда они виделись в последний раз? Когда в последний раз она видела своих подруг? Тогда же, когда ела не ночью. Сейчас у нее всегда ночь.

Твайлайт зажгла свет на кухне. Она никогда особо не умела и не любила готовить, поэтому просто покопалась в корзине с овощами в поисках чего попроще. Яблок не было – их она обычно брала у ЭйДжей. Попались лишь несколько невзрачных корнеплодов топинамбура. Твай переложила их на стол вместе с ножом для овощей. Слепые бледные клубни лежали под лампой, сжавшиеся, как личинки каких-то странных подземных существ. Вырванным из душного сырого перегноя им, наверное, под иссушающими лучами света было так же тяжело, как и ей. Может, эти зародыши растений кричали бы, имей они голос. Твайлайт знала довольно много о земляной флоре и фауне, но ее больше интересовали звезды. Поэтому она обскоблила клубни и построгала их в миску с маслом – космос всегда безжалостен к земле.

Боль потревоженных растений будто передалась единорожке. Желтый свет лампы не давал прежнего уюта, он лишь подчеркивал ее одиночество. Молчание давило, заливало голову, набивало ее пустотой, как ватой. Твайлайт побрела в гостиную, которая была же и главным книгохранилищем.

Твайлайт села за читальный столик, поставила миску, расслабилась. Усталые, пересохшие глаза ожили, взгляд пробудился, прыгнул туда-сюда по выступившим из тьмы очертаниям предметов. Ночного света хватало лишь, чтоб обозначить пространство, выделить стены, полки, нанести блики на позолоченные буквы наименований. Твайлайт потихоньку ела свой нехитрый салат. "Я становлюсь как эти корни, – думала она, – врастаю в темноту". Пони заставила рог слегка засветиться, но даже такого слабого сияния хватило, чтобы разрушить атмосферу, наполнить библиотеку шныряющими, дрожащими и прячущимися тенями. Темнота стала лишь глубже, заклубилась туманом, и Твайлайт чувствовала себя в нем одиноким светлячком, отгорающим угольком.

Она оставила пустую миску на столе и вновь поднялась в свою спальню. Луна близилась к закату, пятно ее прохладного света покинуло постель Твайлайт. В комнате стало совсем темно. Единорожка остановилась у окна, глянула на небо. Потом посмотрела через бинокуляр, через телескоп, меняя затененные стекла. Но нужный момент еще не настал. Пони вздохнула, глянула на часы. Почти четыре пополуночи. Самое тяжелое время. Твайлайт села на кровать. Сидеть и смотреть на часы – ничто не может быть глупее. Известно ведь, что стрелки часов не движутся, просто сейчас они показывают одно, а потом – другое. Движется только время. Луна и Солнце сменяют друг друга, день за днем, вечные в своем движении и замершие в своем постоянстве. Из черных подземных гнезд, среди слепых червей и клубков белесых корней поднимаются растения, тянутся к небу, но небо безжалостно к земле. Они распадаются и возвращаются в землю, древесина гниет, книги рассыпаются в пыль, другие матери читают сказки другим детям. Лунная Кобылица забирает новых жеребят в свое стадо, и они светят своими хрустальными фонариками тем, кто родился после них. И вечно стучат часы: клик-клак. Клик-клак.

Клик-клак.

Если бы Твайлайт не любила звезды, она предпочла бы работу часовщика.

Маленькая пони спустилась на кухню налить себе кофе. В последнее время он уже не помогал, но нужно было как-то переждать оставшееся время. Твайлайт стояла посреди комнаты с горячей чашкой, и пыталась подумать хоть что-нибудь. У нее пересохло во рту. Голова опустела, в ней остался лишь болезненный звон каких-то далеких звуков. Они доносились как сквозь старое пыльное одеяло, размытые, сухие, трескучие. Скрип пола. Щелчки остывающего чайника. Шорох потревоженных сквозняком страниц. Стук часов. Даже ее собственное дыхание в чашку с кофе. Тяжелые удары ее утомленного сердца.

Твайлайт оставила кофе недопитым. Ей становилось все хуже. Глаза пересохли, голову набила плотная тяжесть. Она уже не могла понять, что на самом деле слышит, а что ей лишь кажется. Дрожь пробивала ее от холки до хвоста. Озноб сменялся волнами удушливого жара, от которого высыхал язык и взмокала грива. Мучительно хотелось на воздух. С поникшей головой Твайлайт тяжело потащилась наверх. Она задевала стены, спотыкалась о ступеньки, влажная челка залепила ей глаза. Наконец она добрела до двери, ткнула копытом задвижку и вывалилась на верхний балкон.

И тогда все утихло.

Луна уже села. Только бледные звезды остались с Твайлайт. Маленькая пони не чувствовала сухой деревянный пол балкона, на котором лежало ее остывающее тело. Звуки реального мира исчезали во тьме. Ее собственные мысли и чувства меркли, растекаясь в бесцветной бесконечной пустоте. Грива Черной Принцессы опустилась на маленькую пони. Твайлайт слышала обрывки голосов из ниоткуда, ушедшие жеребята склонились над ней со своими холодными фонариками. Она угасала.

Среди множества светящихся точек одна приблизилась к Твайлайт. "Лунная Кобылица зовет меня к себе, – подумала маленькая пони, – а это моя собственная звезда".

Вдруг она поняла, что тот самый момент наконец настал. Она дождалась. Все кончилось.

Твайлайт встала, и спокойно пошла вниз. Бледная и беззвучная улыбка сияла ночным светом на ее мордочке. Она прошла сквозь полный сухого книжного тепла уютный читальный зал, мимоходом отправив на кухню миску из-под салата. Вошла в спальню. Часы заботливо показали ей начало шестого утра, Твайлайт благодарно улыбнулась им, вздохнула и села перед телескопом.

Целую неделю Твайлайт ждала этот миг. Она пыталась жить в противофазе с остальными пони, спать днем и бодрствовать ночью. Единорожка совсем не виделась с подругами, даже со Спайком перекидывалась едва парой слов – он рано засыпал. Она изо всех сил пыталась дотянуть до предрассветных минут, но каждый раз не выдерживала, и засыпала. Но ей наконец удалось. Теперь Твайлайт могла завершить свое мучительное бдение. Она увидела, что хотела.

Утро зарождалось в облаках на восточном горизонте. Последнее ночное затишье легло на Эквестрию. Внутреннее убранство спаленки проступало из темноты, словно пробуждаясь. На полу под телескопом лежала Твайлайт Спаркл, а над ней ярче всех небес сияла Утренняя Звезда.