Идолы и Боги

Глава 5

Крэлкин попросил своих новых знакомых подвезти до отеля, в котором его поселили, и попрощался с группой пони. Солнце уже коснулось линии горизонта, когда он уставший, но довольный выпрыгнул из повозки. Физический труд избавил его голову от ненужных мыслей, но как только взгляд падал на фиолетового пегаса, который смотрел на него в ответ с нескрываемым беспокойством, он задумывался над своими поступками и клялся, что в дальнейшем будет вести себя более осторожно. Хотя на поле Крэлкин и Вингс достаточно часто пересекались, крылатый пони ничего не решался сказать, и это тревожило чужака еще больше.

Белый жеребец проводил взглядом повозку, пока та не исчезла за углом, помахал на прощание копытом и юркнул в уютное помещение. В комнате, к его удивлению, никого не было. Твайлайт еще не вернулась, и он, расслабленно вздохнул и потянулся. Сбросив сумки на пол, он подошел к трюмо и посмотрел в зеркало. На него в ответ глядел грязный пони и непроизвольно морщился. Накидка Рарити была вся в коричневых и зеленых пятнах. Вспомнив про одежду, любезно предоставленную Принцессой Селестией, он теперь понял, как глупо выглядел его молчаливый отказ от нее. Мотнув головой, он вытряс из гривы персть полей и, попав в нос, она заставила жеребца чихнуть.

Прокручивая в голове минувший день, он вспоминал Вингса, который постоянно смотрел на него и старался вести себя как обычно. Хотя пегас делал неуклюжие движения, особенно когда оставался с ним наедине, но ничего не говорил, лишь нервно дергал хвостом и отшучивался от замечаний друзей, что сегодня он не в духе. Чужак не исключал вероятности, что крылатый пони расколется через неделю или две и поведает своим товарищам, что он видел, как земной пони активирует магию александрита, но Крэлкин был практически уверен, что ему никто не поверит. Однако, вспоминая прошлое, понимал, что отговорки необходимо придумать заранее, чтобы впоследствии они не казались взятыми из воздуха.

Внезапно сумка подпрыгнула на полметра и с тяжелым стуком упала обратно. Жеребец с интересом посмотрел на нее и осторожно подошел к вещи. «Это может быть только александрит», – подумал он. Такое поведение магического артефакта он видел первый раз и не исключал, что кто-то прислал что-то большое, но от кого можно было ожидать подобной посылки, не представлял.

Зарывшись мордой в сумки, он выудил оттуда небольшую коричневую папку, закрытую замысловатой железной застежкой, на обложке была выемка для копыта. В верхнем углу пони увидел голову единорога и аббревиатуру: ЭДА, под которой мелким шрифтом было набито: Эквестрийское детективное агентство. Внизу справа стояла красная печать с ликом аликорна, изображение которого Крэлкин видел на золотых медалях, прикрепляемых к письмам венценосной особой.

Чужак попытался открыть папку, но его попытки не увенчались успехом. Застежка не поддавалась ни копытам, ни зубам. Пожав плечами, он с опаской поднес копыто к выемке на обложке и положил его туда. Через мгновение он услышал щелчок механизма, и застежка отскочила в сторону. С нетерпением открыв папку, жеребец почувствовал запах канцелярии. Его обуяло чувство, что ему доверили что-то важное и жадно прочел на первой странице: “Отчет о пропавших без вести пони в Филдсе”.

Сзади открылась дверь, и Крэлкин, моментально закрыв папку, воровато оглянулся. В комнату вошла Твайлайт и с упреком посмотрела на перепачканного друга. Тот улыбнулся, как можно быстрее запихнул материалы в сумки и набросил их на круп. Единорожка с недоумением посмотрела на действия пони.

– Что это за книга? – поинтересовалась она.

– Так, Селестия прислала кое-какие материалы, – отозвался чужак. – Ничего интересного, давнишнее дело детективного агентства. Она считает, что мне надо поучиться, как вести дела, – с насмешкой прокомментировал он.

– Зачем? – с подозрением спросила кобылка.

– А дискорд ее знает, – пожал плечами жеребец.

– А… – Твайлайт закусила губу и внезапно проронила: – Где ты так выпачкался?

«Странно, она опять видит во мне преграду между ней и Селестией? Впрочем, я ее понимаю: ее учитель сейчас почему-то больше со мной возится, но это временно. Потом это поручат другим ответственным лицам, и все встанет на круги своя».

– Позвали помочь на поле, и я согласился, – пояснил собеседник. – Взамен они нашли мне жилье.

– Все-таки, решил жить отдельно, – с некоторой грустью проговорила единорожка.

«Она опять за свое? Кто же ей так мозги промыл? Неужели Селестия? Нет, вряд ли. Она трясется над ней, как над своим чадом. Тогда остается только Старсвирл. Но ему не выиграть противостояние со мной».

– Разрушать тебе жизнь я не намерен, – просто сказал Крэлкин. – Может, давай поедим, а то на поле только хлеб да воду предложили? Непривычно после дворцовых кулинарных изысков, не находишь?

– Вначале необходимо почистить шерстку и накидку, – менторским тоном произнесла кобылка и двинулась вглубь комнаты. – Сейчас…

Земной пони осмотрел себя и поинтересовался:

– А это так необходимо?

– Ты же хочешь выглядеть хорошо? – с недоумением вопросила Твайлайт и замерла, с подозрением смотря на собеседника.

– Да мне все равно, – признался тот.

– Меня мама и папа учили с детства, что нужно всегда выглядеть хорошо, в любой ситуации, – заявила ученица Селестии.

«Когда это она стала заботиться о моде? Это все попахивает заговором. Хотя, если учесть, что она меня нарядила в одежду для встречи со своими родителями, то думаю, что это уже не такой большой сюрприз».

– И ты всегда выполняешь это требование? – усмехнулся жеребец.

– Стараюсь, – отозвалась кобылка и улыбнулась в ответ.

«Нужно переломить ее мышление, но как? Если на ее мозг влияли магией, то у меня шансов нет, но если это просто какая-то подсознательная установка…»

– Не хочу я тратить время на то, чтобы выглядеть хорошо перед теми, кого я даже не знаю, – с расстановкой произнес Крэлкин. – Не нужно мне это. Пускай я покажусь для них в худшем свете, чем есть, нежели меня будут считать хорошим и добрым пони, любящим моду.

– Это норма общества, – настаивала на своем единорожка. – Ты должен быть вежливым и ухоженным, иначе к тебе будут плохо относиться.

– Я выбираю плохое отношение, – решительно заявил чужак и расплылся в улыбке.

– Почему ты такой упрямый? – возмутилась пони.

– Я такой, какой есть. Без грима, без масок, без фальши.

– Ты так себя ведешь потому, что хочешь показаться передо мной в плохом свете, – заявила Твайлайт.

«Ну, приехали… Теперь все понятно. Неужели у нее появились даже такие маниакальные идеи? С подобными темпами, благодаря поддержке Целеберриума, я закончу рядом с ней у алтаря бракосочетания. – Крэлкин нахмурился и попытался представить, откуда он может получить помощь. – Единственные два кандидата на роль союзников – это Кресцент и Изабор. За Изабора я могу ручаться, однако цели его по отношению к Твайлайт ясные как день и мной неприемлемы. А Кресцент вряд ли сможет пойти против неформального лидера скрытого альянса. Впрочем, выбора у меня, в принципе, нет. Если я хочу сохранить дружбу с Твайлайт мне просто необходимо прибегнуть к помощи единорогов. А нет – повториться история с Альтусом».

– Твайлайт, мне, мягко говоря, все равно, – произнес жеребец. – Не принимай это на свой счет, но я действительно не хочу чиститься и быть для кого-то вежливым. Я просто хочу быть самим собой. И тебе не мешало бы следовать таким же простым правилам.

Земной пони замолчал и посмотрел в окно на ясное синее небо, где до сих пор возились пегасы.

– Твайлайт, я же знаю, что ты не такая, – произнес он. – Да плюнь ты на Целеберриум, не вокруг него мир крутится. Я приму удар на себя, а ты живи и радуйся жизни.

– Я хочу радоваться жизни с тобой.

– Да что ты привязалась ко мне?! Я вообще не из этого мира! – воскликнул чужак.

– Тише, а то кто-то услышит, – сдавленно попросила кобылка.

– Да и черт с ними, – отмахнулся Крэлкин и подошел к окну. – Вы не привыкли к лишениям, а я всю жизнь с ними прожил.

– А если меня заставят за кого-то выйти замуж?

– Не заставят, только по любви, – недовольно проворчал пони и открыл окно. В комнату моментально залетел свежий ветер, и чужак подставил под него морду. – Против норм общества, привитых Селестией, они не пойдут. Да и плохо что ли тебе будет? Останется только пинать кандидатов направо и налево, а там глядишь и настоящую любовь найдешь.

– Но жить в постоянном напряжении… – неуверенно потянула единорожка. – Я хочу просто учиться магии дружбы.

– Чушь какая-то, – фыркнул жеребец. – Магия дружбы. Дай угадаю, это Селестия тебе мозги забивает этой дурью. Магия дружбы… Вероятно, воспаленный мозг главного правителя больше ни на что не способен.

– Принцесса Селестия самая мудрая пони в Эквестрии! – пылко запротестовала собеседница.

– Да ладно тебе, – с усмешкой проговорил чужак. – Тем более, раз уж ты считаешь ее мудрой, то и бояться тебе Целеберриума не стоит.

– Но она же не знала про него, пока ты не рассказал, – с холодком произнесла Твайлайт. – Почему они открылись перед тобой?

– Они хотели действовать скрыто и ранее, – заверил земной пони. – Через тебя, через твоего брата, через Элементы Гармонии. Возможно, как-то еще. Они искали кого-то, кто был бы доверенным лицом Селестии, но, тем не менее, далек от ее политики.

– И они выбрали тебя, – заключила библиотекарша.

– И промахнулись, – заявил Крэлкин. – Подобная игра сыграет с ними злую шутку. Я не веду себя с Селестией на равных, да и с ними тоже. Как и все, с кем я имею дело, я преследую свои личные цели.

– И какие же? – с интересом поинтересовалась кобылка.

– А чего я хотел, когда только пришел в Эквестрию? – поинтересовался собеседник.

– Ну… – замялась ученица Селестии. – Уничтожить книгу “Колебания маятника”, – предположила она.

– Мысли масштабнее. Ищи причины, а не следствия.

Твайлайт нахмурилась, и спустя несколько десятков секунд, проведенных в тишине, земной пони посмотрел на нее и прервал размышления:

– Я хотел просто жить спокойно. Разве непонятно?

– А как же знания? – недоуменно спросила единорожка.

– Знания мне нужны только для обретения спокойствия, – сказал жеребец и присел на кровать. – Мне уже настолько все осточертело, что я хочу просто отдохнуть. Вначале была жизнь среди никчемных и жестоких людей. Потом жизнь среди магов, не менее злых и бездумных. Теперь Селестия хочет меня использовать наряду с Целеберриумом. Драконы всякие…

– Но ты же сам…

– Приказ твоей любимой принцессы, – перебил Крэлкин. – Думаешь, я сам полезу в пасть к огнедышащему зверю? Нашла дурака.

– Но ты сам согласился на эту миссию. Зачем? Ты мог погибнуть!

– Но не погиб и выжил лишь благодаря Целеберриуму, – подвел итог чужак. – Селестия плевала на меня…

– Неправда! – возмутилась пони.

– Правда, какой бы горькой она не была. Меня все используют, но я найду достойный ответ каждому агрессору. В итоге же, я хочу просто жить спокойно, как и большинство живых существ на планете. Именно это меня отличает от пони: вы уже живете в мире и спокойствии, а мне нужно за них драться.

– Не нужно ни с кем ни за что драться, – заверила единорожка. – Тебе и так рады в любом уголке Эквестрии. Не усложняй себе жизнь.

– Может, ты права, может, я усложняю себе жизнь, – с некоторой неохотой произнес пони. – Но с меня не слазит ни Целеберриум, ни Селестия, так что твое замечание не совсем справедливо для моего случая. А сейчас, с твоего позволения, я хочу поесть… – произнес он и поднялся.

Кобылка окинула его неодобрительным взглядом и вздохнула.

– Ну, обмахнись хотя бы щеткой, – произнесла она с укоризной.

– Не отстанешь ведь, – усмехнулся жеребец. – Ладно, думаю, щеткой обмахнуться можно.

Твайлайт открыла шкаф, и оттуда в фиолетовом облачке выплыла щетка, которая тут же стала оттирать грязь от белой шерстки. Крэлкин стоял и пристально смотрел на движение подруги и ее выражение мордочки. Он пытался увидеть чувства, о которых она говорила, но ничего, кроме маниакального интереса очистки чужака, не видел. Накидку кобылка тряхнула несколько раз за окном и вернула владельцу.

После сбора они вышли на улицу и, отыскав шумное и забитое кафе, устроились в уголке, подальше от глаз и сделали заказ. Ожидая, жеребец смотрел на галдящую толпу, лениво отмахиваясь от вопросов Твайлайт о его мире и обычаях. В общем зале сидели пони всех мастей и рас свободно общались друг с другом, шутили и смеялись. Переговаривались даже между столами. По помещению, заглушаемая шумной толпой, разносилась задорная музыка, но источника ее Крэлкин не нашел. Спустя какое-то время принесли еду, и уже через десяток минут кобылка и жеребец покинули заведение.

На улице сновали туда-сюда молодые пони, парочки сидели на скамейках и прижимались друг к дружке. Некоторые показывали на звезды, кое-то тихонько хихикал. По улице бегали жеребята и весело перекрикивались, но, как показалось чужаку, никому не доставляли дискомфорта. Ночная прохлада бодрила, и Крэлкину внезапно захотелось пробежаться, однако он подавил в себе это чувство и посмотрел на подругу.

– Я, наверное, пойду, а то завтра, может, опять помогать позовут, – сказал он.

– Давай, я тебя проведу, – предложила единорожка.

– Зачем? – удивился жеребец.

– Посмотрю, где ты устроился.

– Не стоит, я сам найду дорогу, – нахмурился тот.

– Крэлкин, что-то мне подсказывает, что тебе негде переночевать, – с беспокойством сообщила кобылка.

– С чего ты взяла? – с подозрением вопросил земной пони.

– Не знаю, – призналась подруга, – просто чувствую.

– Ну, даже если и так, то что с того? – поинтересовался чужак. – Спать с тобой в одной кровати? Ни в коем случае. Я лучше по ночному городу поброжу.

– А отдыхать?

– Ну… – потянул Крэлкин, осматриваясь, – как-нибудь посплю, если уж сон сломит, – отмахнулся он. – Да вон сколько скамеек, не думаю, что они будут заняты через час-другой.

– Но…

– Так, давай не будем об этом, – отрезал собеседник. – Я свою точку зрения по поводу нашего совместного ночного времяпровождения уже высказал, и менять не собираюсь ни под каким предлогом. Тем более, мне Селестия материалы дала, не думаю, что придется скучать.

Твайлайт ничего не ответила, лишь вздохнула, молчаливо принимая удар от друга. Они побродили еще около часа и кобылка, сославшись на усталость, попрощалась и поплелась в сторону отеля. Крэлкин проводил ее взглядом и посмотрел вокруг в поисках свободных лавочек, но никто, как ему показалось, не собирался идти спать. Потому он, недолго думая, направился за город, чтобы побыть в одиночестве подальше от суматохи тесного городка.

Небольшие улочки, освещенные ярким лунным светом, были заполнены жителями. По пути Крэлкин встречал работников с длинными факелами, которыми те зажигали фонари. Они шествовали в сопровождении друзей, и весь процесс осветительного мероприятия терял для чужака сакральный смысл. Через какое-то время дома закончились. Жеребец остановился, оглянулся и, выбрав небольшой пригорок, устремился к нему.

Там он расположился и сидел, смотря пристальным взглядом на квадраты сельскохозяйственных угодий, раскинувшихся перед ним как на копыте. «Странно, – думал он, – Вигор говорил про красоту полей, но я что-то ничего не вижу. – Он тяжело вздохнул, и внутренний взор его устремился к посланию Кресцента. – Что случится с этим городком, если новый Майт сможет сломить Старсвирла и захватит власть внутри скрытой организации единорогов? Целеберриум, Целеберриум… Как понять что происходит внутри твоей динамической структуры? Трижды менялся вектор правления, трижды менялась иерархия кланов, трижды менялось название.

Аукторитас, Аеквивалереум, Целеберриум. Каждая организация заботилась о благосостоянии Эквестрии по-своему, и они же, в конечном счете, ее и разодрали. Но можно ли так говорить? Не с их ли помощью Эквестрия зацвела с новой силой? Не они ли создали охрану моральных правил, постановляемых аликорном? Взаимоисключение какое-то получается. Имея такую силу, сродни силы Целеберриума, можно получить все, что угодно, можно начать войну и выиграть ее через неделю-полторы. Да можно даже уничтожить правительство, пока оно будет спать, и спокойно занять его место. Много умения тут не нужно, другое дело – нужно уметь управлять государством, чтобы не попасть в неловкое положение и не разрушить процветающую или загнивающую страну».

Внезапно слева Крэлкин увидел какое-то движение и присмотрелся. Двое пони шествовали и, посмеиваясь, о чем-то говорили. Чужак по голосу определил, что это были жеребец и кобылка. Пытаясь рассмотреть незнакомцев, ему внезапно послышались знакомые интонации. В голове тут же всплыл образ академии для одаренных единорогов и желтый жеребец, сидящий в библиотеке и увлеченно читающий о земледелии.

– Вигор? – удивленно шепнул себе под нос Крэлкин и улыбнулся.

«И снова мы с тобой встретились. Что же от тебя хочет получить Старсвирл? Неужели в тебе заложен потенциал, сравнимый с потенциалом Твайлайт Спаркл или хотя бы Шайнинга? Тогда мне надо опасаться тебя и брать в расчет, как это было с Трикси, иначе я снова попаду в неловкое положение».

Тем временем голоса приближались, и земной пони стал различать отдельные слова, обрывки фраз и, наконец, целые реплики. Кобылка что-то просила показать единорога, но тот отпирался, ссылаясь на усталость. Вскоре он увидел парочку: они поднимались в его сторону. Пока чужак сидел и смотрел, как студент с незнакомкой неспешно подходит к нему, он размышлял, как скоро его обнаружат.

– Там кто-то есть, – послышался осторожный голос кобылки.

– Да, – подтвердил жеребец. – А не все ли равно?

Крэлкин усмехнулся и обратил взгляд на лунный серп. «Интересно, смотрит ли сейчас Луна на мир через свое светило? А ведь в принципе она сейчас может телепортироваться сюда и просто посидеть рядом. Все же Принцесса Ночи мне стала ближе, чем Твайлайт, но… Я хочу защитить их обеих, если это будет в моих силах».

– Крэлкин, это ты? – поинтересовался Вигор.

– Я, – ответил чужак, не отрывая взгляда от небесного спутника.

– А что ты тут делаешь? Я думал, что… – Внезапно студент запнулся и с обеспокоенностью спросил: – У тебя кровь?

Земной пони поднял бровь и посмотрел на подходящего единорога в сопровождении пассии. Рог его вспыхнул и озарил ярким светом пространство. Белый жеребец поморщился и прикрылся копытом.

– Зачем в глаза светить? – возмутился он. – Больно же.

– Прости, – произнес студент и убрал магию. – Я думал, что ты в крови, а это… грязь.

– Конечно, грязь, – хмуро проговорил чужак.

– А почему ты здесь?

Крэлкин посмотрел на оценивающий взгляд кобылки, ее синие глаза словно светились в темноте. Единорожка с двухцветной красно-черной гривой и голубой шерсткой вызывала цветовой диссонанс, и жеребец никак не мог понять, что в ней не так. Заметив, что взор незнакомца направлен на нее, пони отвернулась и уставилась в сторону города.

– Я здесь, потому что мне, как оказалось, негде переночевать, – соврал пони.

– “Негде переночевать”? – переспросил Вигор. – Но тебя же сюда послала Принцесса…

– Да, в общем-то, какая разница? – отмахнулся собеседник, развалившись на траве. – Скоро скамейки в городе освободятся, да я там устроюсь. Благо, есть чем развлечь себя.

– Зачем себя мучить на холоде? – поинтересовался студент. – Давай мы спросим…

«Нет, сейчас помощь будет излишней. Интересно, как отреагирует Селестия, когда я расскажу о лишениях, которые терпел на улице? Главное, чтобы ночью дождь не пошел».

– Не стоит, – отозвался земной пони. – Я не хочу кого-либо отягощать своими проблемами. Тем более что сегодня проблема должна решиться сама собой.

– Как? – с недоумением вопросил единорог.

– Не знаю, – пожал плечами жеребец и посмотрел на кобылку. – Это, в общем-то, не мои заботы. А что это за прелестная особа вместе с тобой?

– Это моя сестра, Байл, – сказал Вигор. – Байл, это Крэлкин, – представил он сестре знакомого.

– Здрасте, – с недовольством бросила кобылка.

– Кажется, я ей не нравлюсь, – улыбнулся чужак. – Впрочем, мне все равно. Слушай, Вигор, раз уж ты тут, можно спросить?

– Спрашивай.

– Можешь хоть что-то рассказать о давней легенде про Филдс?

– Эта которая с драконом? – поинтересовался студент, и тот кивнул. – А что с ней? Легенда как легенда. Жеребят пугать.

– Неправда, – шикнула сестра. – Помнишь, полгода назад пропали два земных пони? Сколько их искали, так и не нашли.

– Не знаю, – с сомнением произнес брат. – Кажется, это все придумали.

– А детективов из Кэнтерлота тоже придумали? – с упреком поинтересовалась кобылка

– Может быть и придумали, – с вызовом заявил единорог. – Я-то не знал пропавших лично, да и никто не знал. Какие-то приезжие. В общем, никто даже не ведает, как они пропали.

– Ты так рассуждаешь, будто они уже не пони? – хмуро сказала Байл.

– Почему? – с недоумением поинтересовался Вигор. – Конечно, они такие же пони, как и мы с тобой. Вот только они могли просто убежать. Что-то увидеть, испугаться и скрыться в неизвестном направлении. А тут их ищут, все с копыт сбились.

– Почему ты такой упрямый? Это же факты!

– Факты? – удивился жеребец. – Это не факты. Да и вообще, это может быть не проделки дракона. Факт того, что существует земное притяжение, есть, а как оно работает на самом деле – никто не знает. Оно просто работает. Так и тут: никто не знает, почему те пони пропали. Они просто пропали. И раз их не нашли…

Крэлкин фыркнул и посмотрел на ночное небо.

– Я сказал что-то смешное? – поинтересовался единорог.

– Странный ты пони, Вигор, – произнес чужак. – Я не знаю, чем ты привлек внимание директора академии, но он сделал не самый лучший выбор.

– Это почему еще? – горячо вопросил жеребец.

– Ты слишком… – Земной пони замешкался, подбирая правильное слово. – Наивен, – обронил он. – Твоя сестра говорит тебе факты, но ты хочешь видеть за ними свои загадки и тайны. Ну, в общем-то, это не мое дело, если честно, но… – Он вздохнул и перевел взгляд на серп луны. – Директор глупец.

– Значит, и ты хочешь, чтобы я верил в какие-то сказки о драконе? – с возмущением спросил студент. – Здесь. В Эквестрии.

– А почему нет? – поинтересовался Крэлкин. – Дракон тоже может быть причастен к похищениям, и я этого тоже не исключаю. За этим, конечно, может стоять и магия, но разве есть еще кто-то столь искусный в управлении внешними потоками энергии, кроме единорога? А внутренние разборки я сразу исключаю, ибо не та страна. В любом случае, нельзя применить заклинание и не оставить на месте ритуала остаточного следа. Это неизбежность, а если был бы остаточный след, то преступников тотчас же нашли. Магия хоть и всемогуща, все же имеет определенные границы и подчиняется вполне логичным законам. Мощь и сила единорогов, к примеру, ограничиваются рогом. Ты, Вигор, не прыгнешь выше Твайлайт не потому, что не сможешь, а потому, что потенциала у тебя гораздо меньше.

– И кто же тебе сказал про потенциал? – нахмурившись, осведомился студент.

– Все, о чем мы говорим, и будем впоследствии говорить, уже возведено в формулы: твой рог, крылья пегаса, мои копыта. Даже пламя драконов и когти алмазного пса.

– Это где такие формулы есть? – с подозрением вопросил жеребец.

Крэлкин коснулся лба копытом и перевел глаза на собеседника.

– Вот тут, – лениво произнес он. – И за этими знаниями сейчас охотится Селестия.

– Принцесса Селестия, – несмело проговорила кобылка.

– Да-да, как скажешь, – отмахнулся земной пони.

– Если эти знания не утвердила Принцесса… – стал размышлять студент, однако чужак его бесцеремонно перебил, вновь уставившись в бездонное небо:

– А мне и не нужно, чтобы она что-то утверждала. Я на самом деле могу пользоваться примитивной магией, и это не иллюзия, это факт. Какие факты ты захочешь видеть – зависит только от тебя.

– Нет, то, что ты пытаешься мне доказать… я не верю. Как ты уже говорил…

– Ах, да, не верить… – усмехнулся собеседник. – А еще я говорил про жеребят, – напомнил он.

– И все-таки, твои речи меня не убедят, – решительно заявил единорог. – Земные пони не могут пользоваться магией.

– Для того чтобы ответить на этот вопрос, – спокойно проговорил Крэлкин, – необходимо не верить кому-либо, а открыть учебник по физиологии и почитать.

– “Физиологии”? – недоуменно произнес жеребец. – И как физиология относится к магии?

– Точно так же, как к магии относится и физика.

– “Физика”?.. – в задумчивости потянул Вигор.

– Не переживай ты так, – улыбнувшись, проговорил земной пони. – Я всегда буду считать жеребятами таких, как ты.

– Почему? – вновь возмутился студент.

– Ты не учишься, – заявил чужак и вздохнул. – Ты делаешь свои какие-то замысловатые выводы на каких-то своих понятных лишь тебе теориях… Нет, я не говорю, что это плохо, полет фантазии – всегда хорошо. Вот только не тогда, когда от твоей фантазии зависят жизни миллионов пони, пускай даже и придуманных у тебя в голове.

– Я что-то совсем запутался, – нахмурившись, сказал Вигор.

– Я тоже, – улыбнулся Крэлкин.

– То есть, ты веришь в дракона, который тут может шастать? – с насмешкой осведомился единорог.

– Почему? – удивился белый жеребец. – Я не верю, да и не думаю, что он тут есть. Я не исключаю возможности. Пока не увижу – не уверую.

– Значит, дракона нет? Он выдумка моей сестры?

– Мои глаза говорят: нет. Насколько он может быть выдумкой – решит судьба и, возможно, завтрашний день. Как раз ночью почитаю отчеты от детективного агентства, которые мне передала Селестия и…

– Принцесса Селестия, – поправил Вигор.

– Как скажешь, – отмахнулся чужак.

– А у тебя правда есть отчеты?.. – с нетерпением спросил студент. – Ну…

– Есть, – кивнул белый пони, – но, к сожалению, они предназначены только для моих глаз. Если повезет, смогу раскрыть этот секрет.

– Ты? – хохотнул единорог. – Лучшие сыщики Кэнтерлота, если они тут действительно были, не смогли ничего сделать, а ты полагаешь, что…

– Я ничего не полагаю, – возмутился жеребец. – Я просто почитаю отчеты, возможно, осмотрюсь на месте. А там посмотрим, что будет. Догадки и какие-то непонятные предположения о возможном чудище, терроризирующем мирное население, сейчас неуместны. Речь идет о жизнях, – напомнил он. – Впрочем, если касаться магии, то все время речь заходит о жизнях.

– И что будет, если ты раскроешь этот секрет? – поинтересовался Вигор. – Что, если найдешь пропавших?

«Что будет? Это он к чему клонит? Что может быть, кроме того, что я пройду испытание Селестии и, возможно, Целеберриума? Но ему надо что-то сказать. Что-то банальное и простое, не противоречащее учениям Великосиятельной Принцессы».

– Спасу две жизни, – меланхолично ответил Крэлкин.

– И ты не потребуешь, чтобы я извинился?

Земной пони приподнялся на локтях и, посмотрев на собеседника, поднял бровь. «Это еще что такое? Потребовать извиниться передо мной? Где он такого понахватался? Да и как Селестия вообще допускает нечто подобное в головах учеников элитного заведения? Или это какой-то хитрый план по контролю сознания, который я не могу понять?»

– А зачем это мне? – спросил он. – Мне все равно, во что ты веришь и кому поклоняешься. Мне важно, что делаю именно я и как проживаю жизнь. До остальных мне нет заботы.

– Странно, – с сомнением проговорил Вигор и опустил взгляд. – У нас в академии заставляют извиняться за сказанную ложь и неправильные выводы.

«Вот, значит, что? Конечно, методы благие, но вот реализация… Или это так и задумано? Странно, очень странно, но, по крайней мере, стало кое-что проясняться. В частности, что такое академия для одаренных единорогов, и как это заведение собирает костяк личности своих учеников. Воистину, не каждый туда сможет попасть, а уж выходцы будут ратовать за правильное волеизъявление и наказывать за ложную информацию. Пройдя подобную школу жизни, взращенные в полном соответствии с законами Эквестрии, истинных поконах магии и неписаными правилами общества, студенты будут сильными не только внешне, но и внутренне. И они никогда не поставят под сомнения то, что было сказано в стенах школы или на официальных приемах принцессы. И в этом существует свой тайный смысл управления массами и научно-магическим прогрессом».

– И… – Крэлкин улегся. – Что-то изменится, если ты передо мной извинишься?

– Ну… – неуверенно потянул Вигор.

– Или на тебя снизойдет озарение, если я извинюсь перед тобой? Давай я сразу и попрошу прощения. – Чужак с неохотой поднялся, прочистил горло и изрек: – Прошу прощения, был неправ. – Сбавив тон, он поинтересовался: – Полегчало?

Единорог стушевался и уставился на траву, а кобылка прыснула, но как только глаза белого жеребца застыли на ней, она вновь устремила взгляд на город и моментально прекратила смеяться. Земной пони вновь повалился на траву. Перед его глазами раскрылось ночное небо, усеянное мириадами звездочек, словно платье Рарити, усыпанное драгоценными камнями. Они казались небольшим стадом овечек, которых пас бдительный лунный серп, неспешно обходя свои владения.

– Вигор, не переживай, – проговорил Крэлкин и подложил копыто под голову. – Не нужно тебе знать то, что знаю я или Селестия. Мы изгои и призваны крутиться, словно белка в колесе, чтобы сохранять общество целостным. Но… нам это нравится, и в какой-то степени мы получаем от этого несказанное удовольствие.

– И ты меня еще называешь странным? – поинтересовался студент.

– Да, ты странный, – улыбнулся жеребец. – Но по-своему. Существуют миллионы градаций странностей, и каждый странен чем-то своим. Все уникальны и не уникален никто.

– Это выражение противоречивое само по себе, – подметил собеседник.

– Как и любая жизнь, – продолжил мысль чужак. – Мы живем, а зачем? Кто скажет, что является смыслом нашей жизни? Фундаментальнейший вопрос любого живого существа, способного мыслить, между прочим.

– Солар вознаградит всех, кто был послушным, – с уверенностью заявила кобылка.

Крэлкин сел и обратил внимание на сестру Вигора.

– Что, прости?

– Я говорю, – повторила Байл, – что Солар вознаградит всех за труд и терпение. В этом и есть смысл жизни: служить ему.

– Что еще за Солар? – с недоумением спросил жеребец.

– Это солнце в простонародье. Он хранит нас каждый день, дает свет, чтобы мы видели, и тепло, чтобы…

«Что тут творится? – поморщился Крэлкин. – Религия? В Эквестрии? Как такое вообще возможно? Я думал, что Селестия… Но почему Солар? Почему именно солнце? Почему такие знакомые слова? Да и как можно верить во что-то, когда точно знаешь про Селестию? Она же из плоти и крови, она реальная, она рядом с пони. Каждый день, каждую минуту заботится о них. Этот правитель даже на сестру плюнул, чтобы оберегать граждан, но… Неужели сами граждане не знают, кто на самом деле двигает дневное светило? Да и вообще, кто за него ответственен?»

– Так что я не вижу…

– Погоди, кто двигает солнце? – поинтересовался чужак, прервав единорожку.

– Никто, – с уверенностью заявила та. – Солнце двигается само по себе. Его никто не может двигать. Оно же большое, оно же далеко… Я даже не представляю, как такое может быть.

– Погоди-погоди, а как же Селестия? – нахмурившись, спросил жеребец.

– “Принцесса Селестия”? – удивленно переспросила Байл. – Ну, она правит страной пони, – неуверенно произнесла та. – А причем тут она к Солару?

– А ничего, что Селестия двигает солнце? – возмущенно спросил Крэлкин.

– Ты соли объелся? – грубо спросила кобылка.

– “Соли”? – недоуменно переспросил чужак. – Какой к черту соли?

– Простой соли, соленой, – с негодованием пояснила собеседница. – Как можно двигать солнце? Ни у кого на это сил не хватит.

– Солар… – словно в трансе проговорил жеребец. – Сил не хватит. – Внезапно глаза его метнулись к единорогу. – А ты что скажешь про это Вигор?

– Нет, меня даже не втягивай, – отмахнулся тот. – Я никому ничего не навязываю и не собираюсь ничего доказывать.

– А откуда это вообще взялось? – с недоумением поинтересовался чужак.

– Что взялось?

– Солар ваш.

– Деды и бабки про него говорили еще, – осведомил студент. – Родители в него верят…

– А ты не веришь? – поинтересовался Крэлкин.

– Не знаю, – честно признался Вигор. – И да, и нет. Вроде как доказательств о его существовании не найдены, но… кто бы мог создать такую удивительную жизнь? Не думаю, что это Принцесса Селестия.

– Конечно же не Селестия, но…

«Интересно, что будет, если я расскажу им о людях? Назовут в лучшем случае идиотом и сдадут в психушку. Веселая перспектива. Впрочем, правду говорить очень трудно и невыгодно в любых случаях, как бы за то не выступала Селестия с ее программой оболванивая населения страны. Тем более, правду нельзя говорить в новом мире, в новом теле, с новой личностью. Я, конечно, могу вступить в диспут с этой Байл, но что это даст? Переубедить ее? Возможно, однако неэффективно. Да и не поверит она мне без доказательств, а доказательств у меня сейчас нет. Да и если будут, то ей я покажу это в последнюю очередь».

– Солар… – пробурчал себе под нос чужак. – Как же это все странно для Эквестрии.

– Не вижу ничего странного, – отозвалась единорожка. – Вполне закономерно, что пони не могут даже вообразить, как работает хотя бы их тело, сколько там связей, и это все функционирует. Каждый день, не дает сбоев и самовосстанавливается. Посмотри хотя бы на растеньице: кто может сказать, из чего оно создано?

– Из клеток, – моментально произнес жеребец.

– А клетки из чего? – с ехидством спросила кобылка.

– Из молекул и атомов, – моментально отозвался Крэлкин. – Те в свою очередь из нейтронов, электронов и протонов, которые состоят из квантов…

– Откуда ты это взял? – изумилась Байл.

– В общем, можно дойти до преонов и дискретного пространства-времени, если хочешь, но суть не в этом, – закончил собеседник.

– А в чем? – поинтересовалась сестра Вигора.

«Рассказать ей о конфликте с Империей Грифона? Да и поймет ли она суть посредством этого примитивного сравнения? Сомневаюсь. Так что ограничусь стандартным ответом».

– Суть в том, что ты жеребенок, – заявил чужак.

– Чего?! – возмутилась Байл. – Это я-то жеребенок?! Даже если тебе много лет, это совершенно не значит, что кого угодно можно называть жеребятами!

– Если мне много лет, мне многое позволено, к твоему большому сожалению, – осведомил собеседницу земной пони. – Ты жеребенок потому, что не пытаешься разобраться, что и как функционирует, как я уже говорил ранее. Ты уперлась в стену невежества и не пытаешься ее обойти, перепрыгнуть, разбить. Да хоть что-то с ней сделать. Тебе этого не нужно, тебе и так хорошо жить, думая, что солнце – это твое божество, которое позаботится о тебе, что-то для тебя сделает, накормит, защитит, направит, все объяснит. Но бесплатный сыр только в мышеловке, как все сегодня уже знают. И никто никогда не делал, не делает и не будет делать для тебя того, чего ты хочешь для себя сама. – Крэлкин остановился и, пожевав губу, тихо продолжил: – Такие как ты вызывают у меня жалость. Немного отвращения, но в основном жалость. Мне жалко и Луну, но ее можно понять: она перенесла сильный стресс…

– Это ты про Принцессу Луну? – уточнил Вигор.

– Именно про нее, – кивнул чужак и тряхнул головой, приводя мысли в порядок. – А вот Селестия и ее советники не жеребята. Не потому, что они умные, важные или взрослые пони, а потому, что они думают не только своей головой, но с фактами сверяются, оттого и открытия делают каждый день. Да много пони есть, которых я не могу отнести к жеребятам, но, так или иначе, они пресекаются с Селестией.

– И ты, конечно же, знаком с Принцессой Селестией, да? – недовольно осведомилась кобылка.

– Я бы не хотел с ней быть знакомым, – вздохнул Крэлкин. – Кто сказал, что мне это доставляет радость? Отнюдь. Но у меня нет другого выбора. Приходится делать то, что не нравится, чтобы получить то, чего я хочу, и стать тем, кем я хочу. Это закон жизни. А ты, пока будешь верить во всякого Солара – будешь сидеть в Филдсе и никогда даже не увидишь Селестию.

– Да больно оно мне надо, – надулась Байл и отвернулась.

– Надо, всем оно надо, – усмехнулся чужак. – Как жеребята. В общем, мы отвлеклись от нашей темы. Вигор, ты можешь рассказать ту легенду?

– Ничего нет там интересного, – отмахнулся тот.

– И все же.

Студент закатил глаза и вздохнул.

– Когда-то давным-давно жил простой пони, единорог. У него была избранница, в которой он души не чаял. Они вместе работали на дальних полях, были примерными семьянинами и уже даже ждали жеребенка, как одним днем к ним прилетел дракон. Он выжег всю деревню дотла. Тот единорог отсутствовал, а когда вернулся, увидел пепелище. Недолго думая, он пошел на дракона и победил его силой магии. Откуда появился дух дракона – никто не знает. Существует две версии. По одной из них единорог был настолько опечален горем, что привязал сильным заклинанием душу убитого хищника к этой территории, чтобы он никогда не нашел покоя. По второй версии дракон – это сам обезумевший единорог, который принял облик своего врага и теперь уничтожает всех неугодных пони. В общем, туманная эта легенда, и каждый верит, во что хочет.

– Интересно, – потянул в задумчивости Крэлкин и развалился на траве. – Мне рассказывали другую историю.

– Это которая с древним Филдсом?

– Она самая, – подтвердил собеседник.

– Выдумка, не более того, – заявил студент. – Никто никогда не находил древнего Филдса, а город основан примерно в пятисотом году.

– Пятьсот одиннадцатом, если быть точным, – изрекла Байл. – Историю своего города надо знать, – наставительно добавила она.

– В общем, если верить вашей версии, – подвел итог земной пони, – то первая теория происхождения хищника сразу же отпадает, ибо детективы из Кэнтерлота ничего не нашли. Впрочем, вторая, скорее всего, тоже. Остается только одно: мы имеем дело с настоящим драконом. Благо, живут они долго.

– Благо?! – воскликнула кобылка. – У нас двух пони сожрал этот дракон и неизвестно, сколько еще пропадет без вести, а ты говоришь: “благо”!

– Не нужно так нервничать, – спокойно проговорил Крэлкин. – Мы находимся в черте города, и никакой дракон нам не повредит.

– Я за нас и не боюсь, – фыркнула единорожка. – Я боюсь за непослушных жеребят, которым нравится воображать, как они побеждают опасного зверя.

– Сейчас должно быть все напуганы, так что пустить детей куда-то… – Жеребец широко зевнул. – Не думаю. Уже поздно, так что идите спать.

– Как грубо, – недовольно обронила кобылка.

– Может быть, – кивнул чужак. – Спокойной ночи.

– Я спрошу на счет жилья, – сказал Вигор.

– Не стоит. Как я говорил, проблема сегодня решится сама собой.

– Ну… тогда… спокойной ночи, – неуверенно произнес студент.

– Ага, – отмахнулся Крэлкин и сосредоточил взгляд на луне.

Он слышал, как удаляются его собеседники и потянулся, размышляя, смотрит ли на него сейчас Принцесса Луна, и сможет ли он когда-то увидеть лик его подруги в безжизненной глыбе, кружащей вокруг планеты. Серебряный серп уверенно светил, старался разгонять тьму. Недалеко в небе крутились силуэты пегасов возле массивных черных туч. Что они делали, Крэлкин не видел, но предполагал, что оттаскивали облака подальше от города или следили за тем, чтобы те не расползлись и не накрыли Филдс ночью.

Полежав еще с полчаса, земной пони поднялся и неспешно пошел в город. Большинство пони уже разбрелись по домам, часть скамеек освободилась, на остальных ютились влюбленные парочки и жались друг к другу. Жеребцы показывали кобылкам звезды, тыкали в них копытами и рассказывали о чем-то своем. Крэлкин прошел к небольшой круглой площадке и там устроился на лавочке под фонарным столбом.

Достав отчеты от детективного агентства, он воровато оглянулся и положил копыто в выемку на обложке. Механизм отозвался щелчком, и застежка отскочила. Повеяло канцелярией, и жеребец принюхался к такому знакомому и родному запаху. Расплывшись в улыбке, он перелистнул несколько листиков и отметил, что на каждом стояла дата и имя детектива.

Вернувшись на первую страницу, Крэлкин стал читать отчет за отчетом, двигаясь вместе с детективами по пути расследования и разочаровываясь скудностью информации, которую смогли отыскать эксперты. Если вначале отчеты писались практически каждый день, то к концу они стали пополнять архив раз в неделю, а то и реже. Просмотрев последнюю запись, земной пони огляделся и увидел, что он остался в одиночестве. Закрыв папку, он засунул ее сумку и широко зевнул. Ему хотелось спать, но интерес, возникший в результате чтения отчетов, породил в нем искорку, которая подогревала его и велела раскрыть загадку.

В отчетах говорилось, что ничего найдено не было, никакого следа остаточной магии, никаких следов боя, никаких залежей минералов или артефактов, источающих энергию. Жильцы уверяли, что чуяли запах гари, и видели, как полыхало пламя, однако подтверждения этому не было найдено. Следы копыт двух пони, которые направлялись в сторону дальних полей, исчезали на полпути, и отследить их каким-либо поисковым заклинанием не удалось. В последнем отчете от одного из детективов прозвучало предположение о том, что разыскиваемые пропали без вести, и предложено оповестить близких о кончине.

«Нет, не может этого быть, – возмутился Крэлкин. – Не могло быть у всего города помешательство на почве непонятно чего. Разве что Целеберриум использовал какую-то магию иллюзии, но зачем было показывать дракона да пламя? И зачем было похищать двух пони? Эксперименты Изабора? Возможно, но, узнай об этом Старсвирл, голову снимет. Хотя еще неизвестно, кто кому снимет голову, но внутренний раскол организации был бы налицо, а тут… переезд, да и, в общем-то, Изабор и Старсвирл не конфликтуют.

Другое дело Майт. Он может пользоваться иллюзиями, как Шайнинг, но сумел бы он создать нечто грандиозное, что бы накрыло целый город? Не удивлюсь, если ответом на этот вопрос окажется: да. Но что он хотел добиться от пропавших? Это же были простые жители, более того, по отчетам – это были земные пони. Зачем ему земные пони? Ладно, единороги… может потенциал увидел какой, но это все равно лишено смысла. Вот так просто взять и забрать двух жителей, которых все видели… И, естественно, Майт, или кто бы то ни был, должен был подумать и о том нюансе, что их кто-то будет искать.

А если это все же дракон с развитой магией? Сожрал и следы замел? – Внезапно фонарь над головой потускнел, и пламя лампы стало едва освещать что-либо на полметра. Крэлкин поднял голову и посмотрел на небольшой огонек. – Интересно, сколько времени? Наверное, глухая ночь, и никто не думает, что сейчас может кто-то находиться на улице. И все же возвращаясь к теме с пропавшими: надо бы проверить дальнее поле. Сегодня днем мне ничего странного не показалось, но так ли все будет казаться ночью?

А не опасно ли сейчас ходить вне города? Тут даже алмазные псы бесчинствуют, не говоря уже о драконах, а у меня нет и минимальных средств защиты. Может, попросить Твайлайт со мной сходить? Днем-то вряд ли я что-то найду. Но, хотя детективы тоже ходили в темное время суток, ничего не нашли, даже малейшей зацепки, однако они-то единороги, а я земной пони, и пропали конкретно земные пони».

Крэлкин посмотрел на лунный серп и с сожалением подумал: «Надеюсь, что ты меня спасешь, Луна». Он поднялся, тряхнул головой и с неспокойным сердцем двинулся вперед. Что его ждало, он мог только догадываться, но отступать уже не хотел, лишь слабые угрызения совести по поводу его безрассудного поступка мучили его.

«Хотя какие безрассудства? – спрашивал он себя. – Это когда я выискивал давнее знание в библиотеке магов – было безрассудство. Когда я противостоял Селестии в надежде сжечь книгу – безрассудство. Попытка обыграть Шайнинга и его гвардию – безрассудство. Сражение с драконами тоже было безрассудством, а это так, прогулка под луной. Так что нечего мне бояться, надо просто двигаться вперед, а что я там встречу все равно непонятно. В крайнем случае, закричу, а тут недалеко пегасы работают, придут на выручку».

Жеребец вышел из города и обернулся. Слабый желтый свет керосиновых фонарей мерцал и был маленьким маяком среди бескрайних полей. Крэлкин представил, насколько далеко простираются плодородные земли, их площадь, и, заблудись, будет плутать по Эквестрии, пока не посчастливится встретить какого-нибудь пони или торговый караван. Потому он решил сегодня далеко не углубляться, чтобы не потерять город из виду.

Шел жеребец неспешно, постоянно оглядываясь назад и осматриваясь вокруг себя. Также он наблюдал за пегасами, которые все еще вились в воздухе, но их стало заметно меньше. Город вдалеке уже мерцал небольшим едва заметным фонариком, привлекая к себе мух и слепней.

Внезапно справа что-то зашуршало, и Крэлкин отпрыгнул в сторону, готовясь принять удар. Невдалеке перед ним что-то вылезло из земли и поднялось на задние лапы. Жеребец пригляделся и различил силуэт алмазного пса, который неспешно приближался к нему. Он глубоко вдохнул и едва слышно выдохнул, переводя дыхание и готовясь к предстоящей встрече.

– Кто это тут у нас? – с насмешкой поинтересовался грубый голос.

– Да так, гуляю я, – ответил чужак.

– Пони, – слащаво потянул незнакомец и остановился перед случайным встречным. – Ни рога, ни крыльев, да?

Крэлкин осмотрел алмазного пса и прикинул, что тот раза в полтора выше его знакомого пса Землеройки, и раза в два массивнее. Из его челюсти смотрело вверх два массивных клыка. Он сглотнул, понимая, что оказался не в том месте не в то время.

– Так что такой маленький пони делает так далеко от уютной постельки? – не убирая насмешки, спросил зверь.

– Гуляю, сказал же, – недовольно ответил жеребец.

– А не поздновато ли?

– Я тебе что, ребенок? – поинтересовался чужак и поморщился. – Если есть дело – говори, нет – проваливай.

– А ну-ка не огрызаться, – ядовито проговорил пес и схватил пони за гриву. Тот попытался вырваться, но хватка у зверя была мертвая. – Чего ты тут вынюхиваешь?

– Пусти! Иначе сейчас пегасов позову! – пригрозил Крэлкин.

– “Пегасов”? – с недоумением переспросил пес и посмотрел вверх. – Под землей они тебя не услышат, – решил он.

– Что? – с возмущением воскликнул жеребец и почувствовал, как массивная лапа потянула его куда-то вниз.

Он открыл рот, чтобы позвать на помощь, но в горло тут же попала земля, и он закашлялся. Почувствовав, как его бросили на что-то твердое, пони подскочил и попятился. Упершись в холодную стену крупом, он осмотрелся и увидел небольшую пещеру, освещенную светящимися драгоценными камнями. Посреди помещения стояли четверо алмазных псов в жилетах. Земной пони плотнее вжался в стену, его сердце гулко стучало в ушах. «Погулял», – подвел он итог и, посмотрев наверх, увидел дыру в потолке, откуда его и доставили.

– Прошу прощения нашего недалекого друга, – сказал один из алмазных псов и привлек внимание гостя. – Но… что ты тут делаешь посреди ночи?

– Гуляю, – с замершим сердцем ответил Крэлкин.

– Ночью? – уточнил пес. – Ночью в Филдсе никто не гуляет.

– Кроме меня.

– Ты новенький? – поинтересовался незнакомец.

Чужак кивнул и вызвал вздох у собеседника. Внезапно пес нахмурился, сузил глаза и через мгновение едва заметно кивнул.

– Это хорошо, – сказал тот и обернулся. – Возвращайтесь к своим делам! – крикнул он, и алмазные псы разбежались по ответвлениям подземных владений. – Расслабься, мы не будем тебя бить, только если сам не напросишься, – предупредил он. – Так что ты тут делаешь? Гуляешь? Зачем гуляешь?

Жеребец оглянулся и, не увидев никого, кроме небольшого собеседника, облегченно вздохнул и опустился на круп.

– Гуляю я, – выдавил он. – Просто… дело тут есть одно.

– С нами связанное дело? – тут же поинтересовался зверь.

– Пока еще не знаю, – признался Крэлкин и посмотрел на потолок, в котором зияла брешь. Пес проследил за его взглядом и произнес:

– Не глупо ли? Сколько я ему раз говорил, чтобы не открывал нашего местоположения, и так каждый год…

– А что вы тут делаете?

– Это неважно, – проговорил зверь.

– Готовитесь урожай собирать, который вам не принадлежит, – догадался пони.

– Думаешь, что нас остановишь? – с угрозой бросил собеседник.

– А зачем?

Алмазный пес сузил глаза и вновь осмотрел незваного гостя.

– Так, давай с начала, – предложил он. – Что ты тут делаешь?

– Гуляю, – в который раз ответил чужак.

– Этот ответ я слышал, и ты лишь испытываешь мое терпение. Тебе никто не придет на помощь, знай это. Сейчас ты целиком и полностью в нашей власти.

– Хорошо, что ты знаешь о пропаже двух земных пони примерно полгода назад? Вы к этому как-то причастны?

– Тут не ты должен вопросы задавать, а я, – напомнил пес.

– Так я за этим и пришел. Мне Селестия повелела…

– Это которая ваша принцесса? – с трепетом воскликнул зверь и попятился.

– Она самая, – недовольно проговорил жеребец. – Только не говори, что и ты к ней относишься с теплыми чувствами.

– О, нет, – отмахнулся лапами собеседник. – Пускай она добра к нам, предоставляет золотые клетки всем желающим, но… Думаешь хорошо жить в золотой клетке? Мы не ручные песики! – рявкнул он и с вызовом посмотрел на чужака.

– Да мне, в общем-то, все равно, – признался тот. – Можете ее хоть ненавидеть. Мне сейчас важно понять, что с теми пропавшими пони случилось.

– Мы никого никогда не крали, – жестко сказал алмазный пес.

– Я вас и не обвиняю, – заметил Крэлкин. – Пока.

– И что это значит? Думаешь, что ты все знаешь и понимаешь? Иди к своей любимой принцессе и с ней в таком тоне говори.

– Я с ней и говорю в таком тоне, – заверил жеребец. – И сейчас не про нее речь, а про пропавших полгода назад жителях Филдса.

– Мы. Никого. Не. Крали, – произнес зверь. – А вообще, тебе лучше поговорить с духами. Времени уж больно много прошло.

– “С духами”? – переспросил чужак.

– Как там эти ваши зебры делают, – сплюнул пес. – Какие-то зелья намешают, потом полдня сидят, не двигаются.

«Значит, на территории Эквестрии есть другие зебры, помимо Зекоры. И они также варят зелья. Забавный факт, но сейчас бесполезный. Необходимо выбить из этого пса информацию, он явно что-то знает. Более того, допустил психологическую ошибку: остался с допрашиваемым наедине. К тому же, у меня есть козырь: Селестия. Интересно, как долго с этой картой удастся эффективно играть?»

– Ну и что, пускай сидят, – отозвался Крэлкин.

– Так они говорят, что с духами общаются, а как там на самом деле – никто не знает, – заметил пес. – Нас о чем-то предупреждают, говорят о каких-то темных временах. Дурные они.

– Почему же сразу дурные? – изумился земной пони. – Может быть они правы.

– Ну, да, как же, – фыркнул собеседник. – Уже как десять лет твердят, что скоро что-то будет, что всем скоро будет очень трудно, что надо собрать все силы в копыто. Ну, какое копыто у псов-то?

«Интересно, что зебры подразумевают? Изменения в Целеберриуме? И как вообще такая магия может работать?»

– Давай лучше вернемся к вопросу, – предложил Крэлкин.

– Повторюсь, что не тебе здесь задавать вопросы.

За спиной алмазного пса пони увидел тележку, груженную доверху драгоценными камнями, которую толкал его похититель. Скрипя колесами, поклажа скрылась за углом, и глаза чужака сузились.

– А зачем вам драгоценные камни? – осведомился он.

– Это не твое дело! – гаркнул пес.

– Наверное, входят в ваш рацион, – предположил жеребец.

– Ничего подобного!

– Странно, тогда зачем?

– Это не твое дело!

«Вероятнее всего, они собирают камни для тех, кто ими питается. Драконов, например. Значит, александрит должен заинтересовать их».

– Кажется, мы можем с вами договориться, – улыбнулся пони.

Зверь на секунду опешил и с недоверием посмотрел на собеседника.

– Что значит “договориться”? – уточнил он.

Крэлкин засунул морду в сумку, извлек александрит и положил камень на копыто.

– Это… – Глаза алмазного пса расширились. – Это же редчайший минерал, – с благоговением произнес он. – Где ты его достал?

– Это мои рабочие материалы, предоставленные Селестией, – сообщил жеребец. – Я тебе его дам, но в обмен на ответ на мой вопрос.

Пес на секунду задумался и жадно схватил камешек.

– Чего хотел? – нетерпеливо проговорил он, рассматривая драгоценность.

– Меня интересуют пропавшие пони. Все, что вы знаете о них. Будет полезна любая информация.

– Без понятия, о ком ты, – бросил собеседник.

«Он врет или действительно ничего не знает? Надо его как-то разговорить, но вопросы в лоб он не воспринимает. Значит, пойдем окольными путями».

– Хорошо, что вы знаете о драконе? – спросил жеребец.

– “Дракон”? – с испугом переспросил зверь. – Дракон тут был около месяца назад. Пугал каких-то жеребят.

«Драконов они боятся. Тогда для кого эти минералы? Они же ценные, да и не предназначены для питания. Разве что мне соврали. Впрочем, эта информация мне более не нужна».

– И где он сейчас? – осведомился пони.

– А кто его знает? Он внезапно появляется и внезапно исчезает. Нам он не мешает жить.

– А с ним встречались единороги, которые тут шастали на протяжении нескольких месяцев? – поинтересовался Крэлкин.

– Не, только земные пони да пегасы, которые гуляли по земле, – отозвался пес. – А единороги… приходили какие-то, но дракон не показался.

– А вы пожар видели тут полгода назад?

– Да, пожар был, нам тогда пришлось уйти. Когда вернулись, ничего не обнаружили. Вначале было страшно сюда ходить, а потом ничего, привыкли. Пожали плечами и стали дальше жить.

– И совсем-совсем ничего странного не заметили? – удивился чужак. – Может, была какая-нибудь активность неизвестных пони. Единорогов, например.

– Не-а, вообще ничего, – сказал зверь. – Все было тихо и спокойно.

– А как часто появляется дракон? – осведомился жеребец.

– Примерно раз в месяц, может, реже. Появляется только ночью.

– Интересно, – потянул Крэлкин и осмотрелся. – Значит, только земные пони и пегасы, а также ночь?

– Да-да, – с нетерпением произнес пес.

– Как думаешь, я его встречу?

Внезапно собеседник сжал камешек в лапе и с неприкрытым беспокойством посмотрел на гостя.

– Ты это серьезно? – осведомился он.

– А что такого? – с напускным недоумением осведомился Крэлкин. – Селестия сказала, что решить проблему нужно, а как, если не посмотреть воочию на хищника.

– Я бы тебе не советовал, – настороженно бросил зверь и спрятал александрит во внутренний карман жилета. – Навлечешь только беду на себя.

– Не первый раз, – отмахнулся чужак. – Да и с драконами уже общался, так что думаю…

– Ты рехнувшийся пони, – заявил пес и махнул лапой. – А, впрочем, катись куда хочешь.

– Спасибо, только как выйти?

Лапа собеседника указала на одно из ответвлений.

– По этому тоннелю второй поворот направо.

– А где дракон появляется? – уточнил жеребец.

– Как выйдешь – еще раз направо и вперед. Он сам покажется. Только учти, что тебе некуда будет бежать и негде будет укрыться.

Крэлкин кивнул, с жалостью подумал об александрите и потопал в указанном направлении по грязной норе. В первом ответвлении он увидел, как алмазные псы рыли норы в достаточно большом пространстве и доставали грязные драгоценности. Один из них сидел и коричневой тряпочкой протирал добытые камни, а после чистки аккуратно складывал в телегу. Как только звери увидели пони, они прервались и пристальным взглядом проводили гостя. Чужака передернуло, и он поспешил покинуть пещеру.

Выбравшись на улицу, он немножко постоял, вновь привыкая к темноте и осматриваясь в поисках города. Вскоре он разглядел невдалеке светлое пятно и посмотрел в сторону, куда его направил алмазный пес. «Примерно туда я и шел… А что, если этот пес мне наврал? Направил не пойми куда. Хотя с чего ему врать? – Земной пони тяжело вздохнул. – И все же я проиграл александрит в такой бездарной и глупой партии. Кажется, я теряю навыки. Канал связи с Селестией я потерял. И как мне теперь связываться с ней? Может ли Твайлайт отправлять письма своему ментору? Кажется, этой работой был занят Спайк. В любом случае воспользуюсь обычной почтой, полагаю, задержка будет незначительной».

Выбрав направление, он засеменил вперед. Прохладный воздух окутывал его, словно мягкое пуховое одеяло, вокруг пели цикады и изредка на круп садились комары и кусали незадачливого путешественника. Вначале жеребец пытался убить их копытом, но после нескольких промахов по насекомым, стал обмахиваться хвостом. Шествовал он достаточно долго, пока в один момент не услышал утробный рык и не замер на месте.

Осматриваясь, жеребец пытался увидеть, кто издает зловещее рычание, но как бы ни вглядывался в темноту, не мог ничего различить. Тем временем неизвестный приближался, и рык перешел в шипение, и у Крэлкина по всему телу пробежали мурашки. «Это какая-то разновидность змей? Все может быть, но не верю я, чтобы это была змея. Это дракон! Но где? Почему я его не вижу? Он же не маленький, тем более, он двигается. Может, под землей? – Чужак уставился вниз. – Я бы чувствовал дрожь в копытах. Так, где он?»

Крэлкин попятился назад, и шипение стихло. Вокруг вновь послышалось размеренное пение цикад да шум ветра, застрявший в листве. Пони поднял взгляд, осматривая небо, и вдалеке увидел пегасов. Маленькие точки порхали вокруг черных облаков и были достаточно далеко, чтобы услышать его крик о помощи.

«И даже рык дракона их не встревожил. Полагаю, что на них мне не стоит надеяться, разве что дракон огнем зарядит, дабы сжечь меня. Но и тут они могут струсить и просто проигнорировать пламя. Моя ситуация желает лучшего. Но почему дракона не слышно сейчас? Он отступил? Почему?»

Пони сделал несколько шагов вперед и услышал утробный рык. Попятился – и рык прекратился. «Либо этот хищник охраняет определенную территорию, либо это какое-то визуальное и звуковое заклинание. Впрочем, насколько сильное и опасное это заклинание – я не знаю. Но почему он не показывался единорогам? Неужели его так просто уничтожить, что были предприняты подобные ходы?

Ладно, допустим, это магия, но почему детективы не обнаружили никакого остаточного следа? Он же должен быть заметным. Кажется, ответ должен быть очень простым. Тем не менее, это магия, магия иллюзии… Скорее всего это иллюзия. Теперь встает вопрос: чья это магия? Надо бы посмотреть на весь ее потенциал, оценить масштабы, измерить силу».

Чужак сорвался на галоп и пробежал несколько десятков метров вглубь. Сзади он услышал рык, чья-то тень заслонила лунный свет, и земной пони обернулся. Над ним нависал дракон, огромный фиолетовый дракон и смотрел яркими желтыми глазами на жертву. «Итак, он пугал жеребят, так что не думаю, что и взрослому индивиду что-то сделает. Тем более, это иллюзия, – напомнил себе Крэлкин, и ноги его стали ватными, а сердце стало бешено биться. – Чья бы иллюзия это не была, она очень правдоподобная».

Хищник взревел и потянулся за жеребцом. Тот отскочил, однако когтистая лапа зацепилась за накидку и дернула на себя, разрывая ткать. Чужак взвизгнул и побежал вокруг дракона, решив выйти из зоны действия иллюзии, но зверь его опередил и преградил дорогу. Пони нахмурился и попятился, ища брешь в обороне, но не успел ничего сообразить, как оппонент набрал побольше воздуха и дыхнул на него пламенем.

В тот же момент земля под ногами пони ушла вниз, и он провалился, тяжело упав на что-то мягкое. Под ним кто-то простонал и зашипел, посыпались проклятья, а над головой бушевала огненная стихия. Опомнившись от шока, чужак подскочил и отпрыгнул в сторону. Перед собой он увидел алмазного пса, которому отдал александрит. Тот был напуган и, крикнув, чтобы он бежал за ним, бросился по узкому тоннелю.

Жеребец услышал рык хищника и бросился за спасителем по темному коридору. Через несколько минут бешеного бега, он остановился и, отдуваясь, прислушался. Погони слышно не было, как не было слышно и дракона. Алмазный пес скрылся за углом и вернулся спустя пару минут, тяжело дыша и держа в лапе светящийся камень.

– Ну и идиот же ты, – проговорил он и, облокотившись о стену, съехал вниз.

– Но… дракон же иллюзия, – с недоумением проговорил жеребец. – Он же не мог дотронуться до меня… Как так?

– Это самый что ни есть настоящий дракон! – рявкнул пес. – Если бы не александрит… Пшел отсюда.

С трудом поднявшись, пес глубоко вздохнул и поплелся вглубь пещеры. Крэлкин последовал за ним. «Не может этого быть. Если я испытывал иллюзию мозгом, то почему эту же иллюзию испытал и этот пес? Видели ли огонь пегасы? Если да, то дракон вряд ли был иллюзией. Но почему никто не видел следов от пожара полгода назад? Кто-то очень могущественный создал ту иллюзию, но и сейчас… даже через земную твердь просочилась. А заклинания работы с разумом очень и очень сложные. Надо спросить у Целеберриума».

– Ты че за мной идешь? – с раздражением бросил зверь.

– Я не знаю, как выбраться наружу, – признался Крэлкин. – Тем более…

Не дожидаясь окончания фразы, алмазный пес вгрызся лапами в стенку тоннеля и быстро углубился в землю. Жеребец с недоумением посмотрел на действия провожатого и закусил губу. «С драконом надо что-то делать, даже если это и магия. Нельзя допустить, чтобы кто-то пострадал. Но почему никто из детективов Кэнтерлота не почувствовал какое-либо заклинание или остаточную магию? Это все очень странно…»

– Вот тут выйдешь, – сказал приглушенный голос и из ответвления показался перепачканный пес. – И чтобы я тебя тут одного больше не видел.

– Но погоди… – нерешительно отозвался чужак. – Не может быть тут дракон. Это неправильно.

– Правильно, неправильно, – проворчал собеседник. – Вы все усложняете, пони. Вы ищете смысл даже там, где его нет, где его и быть не может. Ты только что встретился с драконом. Живым драконом из плоти и крови. И ты ищешь какой-то скрытый смысл? Самому не смешно?

– Как ты думаешь, откуда у меня оказался александрит?

– Камень Найтмэр Мун? – уточнил алмазный пес. – Мне-то какая разница? Есть и есть. Я такими вопросами голову не забиваю.

«Камень Найтмэр Мун? – мысленно переспросил жеребец. – Что это значит?»

– А зря, – обронил он.

– Ну и что, что я узнаю, откуда у тебя этот камень?! – взвился зверь. – Это что-то изменит?!

– Ты бы знал, что этот…

– Прекращай уже! – перебил спаситель и поднял лапу, приказывая пони замолчать. – Хочешь его назад? Мой ответ: нет.

– Да погоди ты… – недовольно бросил Крэлкин, пытаясь обдумать ситуацию.

– Я все сказал, а теперь проваливай.

Алмазный пес указал когтистым пальцем в новый выкопанный тоннель.

– И ты не хочешь избавиться от дракона? – осведомился чужак.

– А зачем мне это? Он мне лично жить мешает? Нет, не мешает. Передо мной он никогда не показывался, как и ни перед кем из моих сородичей. Это он тебе чем-то не угодил.

– Он представляет прямую угрозу пони! – воскликнул Крэлкин.

Зверь нахмурился и мрачно произнес:

– Значит, у них серьезные проблемы.

– Ты бесчувственный…

– И какое отношение я имею к каким-то пони? – поинтересовался собеседник.

– Самое прямое.

– Вот это новость, – с сарказмом произнес пес. – Это каким я боком к ним отношусь?

– А еду вы где будете добывать? – с нажимом спросил жеребец.

– Да уж не у пони, – парировал зверь. – У нас и свои запасы есть. Да и если что, мы можем жить и на подножном корму. Не привыкать.

– А могли бы работать вместе с пони на полях и получать свою долю урожая, – заметил Крэлкин.

– Вот об этой золотой клетке я и говорил, – покачал головой пес. – Селестия ваша тоже не один раз предлагала нечто подобное. Но я скажу, что это не пройдет. Не с нами. Мы – свободная раса.

– Не понимаю я тебя.

– Да где тебе понять?! – воскликнул собеседник. – Селестия забила тебе голову радужным будущим, а что в промежутке – тебе неинтересно.

– Неправда, – проворчал Крэлкин.

«Я обороняюсь? – изумился он. – Я обороняюсь от выпадов какого-то алмазного пса? Как же низко я пал…»

– Неправда! – воскликнул зверь. – А что для тебя правда? Для тебя нужно, чтобы все вокруг были послушными и жили в мире? А ты не думаешь, что у меня другие мысли на этот счет? Или мои мысли уже не учитываются? Ты кем себя возомнил со своей Селестией? Благодетелями нашей расы? Мы сами решим, что для нас хорошо, а что плохо, и мы будем защищаться от любых посягательств на наш образ жизни.

– Но это же нерационально! – попытался вразумить жеребец собеседника. – Вы сами себя уничтожаете.

– И это будет плохо для вас? Алмазных псов не будет и все вздохнут с облегчением. Не этого ли ты добиваешься? Ты общался с Селестией и не понял ее стремлений все свести под один цвет и вкус? Насколько же нужно быть слепым…

– Я поддерживаю ее со своей колокольни! – огрызнулся чужак. – Но ее методы мне тоже не нравятся.

– Тогда и высказывай притязание на вечную дружбу своей принцессе, а не мне. Алмазные псы и пони никогда не будут союзниками, разве что нас сплотит общая угроза.

– Но вы же живете на территории Эквестрии. Это страна пони.

– И что теперь? – с вызовом поинтересовался зверь.

– То, что вы должны следовать правилам, предписанным свыше.

– Кем?

– Селестией! – воскликнул Крэлкин.

– Знаешь, что я тебе скажу? Иди ты со своей Селестией… к драконам, – ядовито отозвался алмазный пес. – Мы живем так уже не одно столетие, а ты пришел сюда и говоришь, что мы должны слушать какого-то пони? Да ты намного безумнее, чем я себе это представлял.

– Почему ты думаешь, что это будет плохо? – поинтересовался чужак.

– Да чего ты ко мне пристал? – возмутился собеседник. – Чего ты хочешь? Чтобы мы изменились? Ты опоздал. Чтобы мы жили так, как ты хочешь? Обойдешься. Алмазные псы – не пони, и вы никогда не поймете нас, пока будете жить в своей Эквестрии под начальственным кнутом своей принцессы.

– Ты не видишь, что мы и так живем, как вы…

– Ложь. Ты мне просто открыто лжешь. А, впрочем, ты слепой. Видь, что хочешь. – Зверь махнул лапой. – А теперь, я тебя прошу, не нужно больше сюда приходить. Спасать более я тебя не намерен. Считай, что это была плата за камень Найтмэр Мун.

– Подожди, я хочу последний раз воспользоваться александритом, – попросил Крэлкин. – Ты мне разрешишь?

– А что, если я скажу тебе: нет?

– Ну… – Земной пони замялся. – Тогда я даже не знаю.

– Ладно, валяй.

Жеребец моментально вытащил из сумок письменные принадлежности и наскоро набросал письмо Принцу Шайнингу, чтобы тот прислал одного из драконов в Эквестрию в городок Филдс для разрешения нестандартной ситуации с другим огнедышащим хищником. «Кто-кто, а драконы должны чувствовать присутствие своих собратьев. Интересно, магия проявится для дракона?»

– Можно камень? – попросил Крэлкин.

Без слов алмазный пес бросил драгоценность на пол. Александрит ударился о почву и сверкнул, послышался рокочущий гул, и перед глазами чужака повис в воздухе черный шар. Глаза у пони расширились, и он, попятившись, упал на круп. «Альтус… черный шар… неужели это оно? Но как? Почему?» Внезапно магически предмет дернулся в сторону, иллюзия шара рассеялась, и с гулким стуком темно-фиолетовый камешек упал на землю.

– Это чего только что было? – с недоумением и настороженностью в голосе спросил алмазный пес.

– Ты только что нашел ключик к одной разгадке и уничтожил мой магический канал связи с Селестией, – заворожено произнес чужак.

– Камень Найтмэр Мун по-прежнему мой, – напомнил зверь.

– Можешь забирать, теперь это не более чем разряженный артефакт и ценности для меня не представляет.

Пес подхватил драгоценность и спрятал во внутренний карман своей накидки.

– И все-таки, тебе стоит поменьше общаться с Селестией, – заметил он, – глядишь, и свой ум появится.

– Твои слова да мне бы в уши, – страдальчески улыбнулся Крэлкин и поднялся. Он свернул листок, на котором написал письмо, собрал письменные принадлежности и аккуратно убрал все в сумки. – После увиденного у меня еще больше вопросов, – сказал он. – Надеюсь, до встречи.

– Даже не мечтай, – фыркнул алмазный пес и потопал вглубь своей берлоги.

Земной пони последовал по указанному тоннелю и выбрался под звезды. Вдохнув полной грудью свежий воздух, он бросил взгляд на место, где недавно был дракон, но ничего необычного не увидел. Небо начинало понемногу сереть, а звезды тускнеть. Около черных туч все еще летали пегасы и выполняли свою работу, словно ничего не произошло. Город вдалеке светил блеклыми огоньками уличных фонарей.

Жеребец вздохнул и неспешно двинулся к поселку, прокручивая в голове необычное поведение александрита. «Значит, в доме Флаттершай сейчас висит, по сути, артефакт, который неизвестно кто зачаровал. С какой целью это было сделано – понятно, но почему избран такой способ – неведомо. Впрочем, почему-то мне кажется, что вопрос о местном драконе и вопрос о шаре Альтуса имеют один ответ и одного исполнителя».