Обратная сторона медали

Глава 3

– Я правильно понимаю: ты начал свою игру? – поинтересовалась Принцесса Селестия.

Крэлкин стоял напротив венценосной особы в тронном зале вместе с Кресцентом и с невинным видом смотрел на потентата. Просторный зал отдавал величием, появились новые гобелены, новые витражи. Огромные окна, распахнутые настежь, впускали свежий теплый ветерок. Принцесса все также лежала на неизменной цветастой подушке. Рядом на столике покоились книги с яркими обложками. Чужак невольно скосил на них взгляд и с интересом некоторое время разглядывал.

По прибытию гостей, аликорн выдворил стражников и заблокировал всевозможные проявления магии, дабы заглушить прослушивающие и запрещающие печати Целеберриума. Любой член Целеберриума мог говорить все, что вздумается, не боясь попасть под гнев глав своих кланов, и чужак, поняв сигнал, перестал сдерживаться в выражениях.

– Не понимаю, о чем Вы говорите, – заявил земной пони. – Я просто хочу жить.

– В твоих планах было уничтожение Целеберриума, разве нет? – уточнила кобылка.

Белый жеребец посмотрел на единорога, но тот отвернулся, стиснув зубы. Было заметно, что он хотел что-то сказать, но сдерживался. Чужак хмыкнул. «Интересно, что у него сейчас в голове? Наверное, на него стал давить Целеберриум после того, как Селестия его притянула. И если Целеберриум продавит свои интересы, мне, как и Селестии, будет очень плохо».

– Конечно, было, – согласился чужак, вновь обратив взор на венценосную.

– И ты помнишь, что я просила тебя не использовать Луну в своих планах? – поинтересовалась августейшая.

– Принцесса Селестия… – начал жеребец.

– Крэлкин, я одобряю твои действия, но сейчас поддержки от меня не жди, – заявила собеседница.

– Мне сейчас поддержка и не нужна, – отмахнулся тот. – Помощь нужна Кресценту.

Взгляд Селестии переместился в сторону напарника Крэлкина. Некоторое время она его рассматривала, словно чего-то выжидала.

– Я смотрю, наш гость хочет что-то сказать, – заметила она. – Кресцент, что тебя мучает?

– Я… – отец Твайлайт осекся и, закрыв глаза, тяжело вздохнул. – Я хочу, чтобы с моей семьей ничего не случилось. Защитите, и я выполню любой приказ.

– Пожалуйста, когда говоришь со мной, – произнес аликорн, – смотри в глаза.

Кресцент усилием воли поднял голову, встретился с прямым взглядом с потентатом и осунулся.

– Не стоит бояться, – ласково промолвила Селестия. – Но я хочу, чтобы ты повторил просьбу.

– Зачем это?.. – начал Крэлкин, но потентат посмотрел на него с таким видом, что он понял: лучше промолчать.

– Я жду, Кресцент, – напомнила кобылка.

– Защитите, пожалуйста, мою семью от копыт Целеберриума, – со страхом произнес жеребец.

– Хорошо, – кивнула венценосная. – Однако я хочу, чтобы ты понимал, что вечно прятать твоих близких нет смысла. Будет довольно трудно объяснить твоей семье, почему они должны скрываться такое продолжительное время. К тому же, пропажей императора Кристальной Империи заинтересуется Целеберриум.

– Я понимаю, – вздохнул единорог и склонил голову.

– Смотри на меня, – напомнила кобылка.

Отец Твайлайт с неохотой вновь поднял голову.

– Ты неважно выглядишь, – произнесла Селестия. – Что тебя гложет?

– Ваше Высочество, я… – Кресцент закусил губу, немного помолчал и продолжил. – Я не понимаю, почему Вы меня вообще приняли. Я из Целеберриума, скрытой организации, которая ведет собственное правосудие, а тут… И я… я предатель. Я предал Целеберриум, переметнулся на другую сторону. Нас учили, что это плохо, что это карается смертью, что никто не любит предателей, но я сейчас стою перед Вами и… Я просто не могу поверить, что не нахожусь сейчас на допросе… Вы же хотите, чтобы я рассказал все о Целеберриуме?

– Кресцент, успокойся, – попросила венценосная, и единорог, открыв рот, застыл. – Я не буду тебя осуждать за то, что ты сделал. Я не буду тебя осуждать, если ты вновь примкнешь к Целеберриуму. Это твой выбор, и только ты волен решать, где быть завтра и с кем. Я понимаю, что твои покровители из Целеберриума не давали тебе такого выбора и, возможно, он тебя немного пугает, но так принято жить в Эквестрии.

– И… И Вы не хотите, чтобы я рассказал тайны Целеберриума? – с недоверием спросил единорог. – Не хотите узнать, где он находится?

– Мне нет дела до Целеберриума, – мягко произнес аликорн. – Я не чувствую исходящей от него опасности.

– Но Вы не понимаете… – с надрывом начал жеребец, однако Селестия властно подняла копыто, и говоривший замолчал.

– Не стоит ставить Целеберриум выше своей семьи, – промолвила она. – Самое ценное в твоей жизни, Кресцент, – это семья. У тебя замечательная жена. Чудесные дети, и ты должен гордиться ими, и, как хороший родитель, сделать все, чтобы их жизнь была в безопасности.

«А вот это слишком опрометчиво, – с недовольством подумал чужак. – Она же знает и о Твайлайт, и о слабости Кресцента, и о селекционной программе. Неужели она так сразу надавила на него? Не могу в это поверить…»

– Принцесса Селестия, – робко подал голос единорог, – это все хорошо, но Вы действительно не понимаете, что такое Целеберриум. Вам необходимо знать, что…

– Ты уверен, что хочешь сейчас продолжать разговор о твоем занятии? – спросила венценосная. – Ведь если ты вернешься назад, могут возникнуть проблемы.

– Но если мы хотим защитить мою семью… – пробормотал единорог. – Нужно уничтожить…

– Я согласна, что теперь это ждать не может¸– кивнула Селестия. – Но уничтожать что-либо я не собираюсь. Это можете сделать ты и Крэлкин. Не стоит привлекать меня или Луну в вашу затею. Вы можете погубить не только нас, но и всю Эквестрию.

– Тогда что нам делать? – вопросил отец Твайлайт.

– Вы вольны распоряжаться тем, что у вас есть, – заявил аликорн. – Большего с нашей стороны не ждите.

– Принцесса Селестия, – елейным голосом произнес чужак. – Раз уж все сложилось так, как сложилось, то я бы хотел попросить вас об одной услуге. Вы говорили, что не позволите мне умереть, однако при сложившихся обстоятельствах Вы не можете игнорировать желание жить Кресцента. Так как мы будем под постоянным прицелом, то и ему желательно обеспечить какую-то защиту.

Единорог со страхом посмотрел на земного пони, но тот только подмигнул.

– Желание резонно, – согласилась венценосная. – Но, боюсь, что такого я выполнить не смогу.

– Почему? – недоуменно отозвался белый жеребец.

– Он сам о себе позаботится, – заявила Селестия. – У него есть сильная магия, острый ум и выучка Целеберриума. У тебя же нет ни того, ни другого, ни третьего.

– Как это нет? – возмутился Крэлкин. – Ну, про магию согласен, но это физиологическое ограничение, которое вскоре я думаю нивелировать, а по поводу другого…

– Ты много болтаешь и мало слушаешь, – заметила августейшая. – Поучись у своего напарника

– Вы знаете? – насторожился Кресцент.

– Я знаю гораздо больше о Целеберриуме, чем хотелось бы, – призналась кобылка. – Вы в своей организации забываете, что все сохраняете отпечаток в коллективном бессознательном. Висио первым сообразил, что к чему, и попросил меня преподать ему особые уроки. К сожалению, он воспользовался знанием, чтобы сокрыть свою личину.

– Так вот почему Вы не хотели говорить про Висио? – поинтересовался Крэлкин. – Тогда, в поезде. Вы теперь его не чувствуете и не можете предугадать, что он выкинет завтра.

Селестия обратила взор на белого пони.

– Крэлкин, это дело, которое тебя не касается, – жестко сказала она и перевела взгляд на отца Твайлайт. – Однако Кресцент должен знать, с кем ему посчастливилось провести немалую часть своего времени.

Единорог оглянулся и переступил с ноги на ногу.

– Висио первый понял, – продолжила принцесса, – что мне многое известно о Целеберриуме вообще и о нем в частности. Ему это, как ты понял, не понравилось. Он искал способ скрыть себя от, как он всегда говорил, всевидящего ока Эквестрии. Я думала, что это просто метафора, однако все оказалось гораздо запутаннее. Я не знаю, откуда он узнал о коллективном бессознательном, однако после того, как ему посчастливилось от меня и Луны скрыться, я его прогнала. Но, видимо, зря. Со временем я поняла, что стало причиной его желания уйти в тень: он начал усиленно изучать магию. Источник его знаний до сих пор для меня загадка, но то, что сила его растет и по сей день, – неопровержимо. Магия его очень быстро перешла границу дозволенного, и я всерьез заинтересовалась, откуда он черпает информацию, так как дальнейшая квинтэссенция энергии и знаний в одном месте может быть чревата выбросом и необратимыми последствиями для многих эквестрийцев. Я знаю, что он открыл доступ к какому-то тайному источнику знаний, но я не могу найти ни Висио, ни этот источник.

– Научные конференции? – предположил чужак.

– Без более глубокого понимания материала он бы не перепрыгнул лучших ученых Эквестрии.

– Но есть же и другие страны, – заметил земной пони.

– Однако только в Эквестрии практикуют магию в том виде, в котором ее использует Висио, – парировала Селестия.

– Ну, может он как-то смог скрестить знания…

– Висио не выезжал из страны последние семь лет, – подал голос Кресцент и привлек к себе взгляды. – Но каждую ночь сидел над какими-то трудами и постоянно практиковался. Спал он мало, а работал много. Я, конечно, понимал, что он гениальный единорог, но чтобы он смог даже Вас заинтересовать…

– Вы бы могли поговорить с ним и убедить помочь, – предложила августейшая. – Все же втроем сражаться против…

– Против Целеберриума не имеет смысла сражаться, – произнес родитель. – Его нельзя уничтожить.

– Нет ничего неразрушимого, – заметила принцесса. – Все имеет свое начало и свой конец. Нужно верить в себя и в свои силы.

– Иногда это просто бесполезно, – вздохнул единорог и отвернулся.

– Принцесса Селестия, – сказал Крэлкин. – рассказ о Висио довольно познавательный и интересный, но у нас сейчас есть более важные дела. Я говорю про Кресцента и его безопасность.

– Кажется, я все сказала, – ответил аликорн.

– Есть один маленький нюанс, который Вы не учитываете, – хитро произнес жеребец. – Твайлайт. Как Вы собираетесь объяснить ей смерть отца? Если он, конечно, умрет. Вы же не хотите сделать больно Твайлайт? Тем более, для нового Целеберриума знания Кресцента будут очень полезны. Его нельзя терять ни в коем случае.

– Я понимаю твое желание, – отозвалась Ее Высочество, – и я его уважаю, но пойми и меня. Я не могу просто так поставить мириады одинаковых меток. Тем более, у Кресцента на теле столько печатей, что о природе некоторых я могу только догадываться.

– То есть, Вы хотите сказать, что не знаете, как сохранить жизнь Вашему верному подданному?

Селестия с интересом посмотрела на чужака, словно перед ней стоял не пришелец из другого времени, а подвластный ей пони.

– Вам придется жить в замке до отбытия в Империю Грифона, – произнесла венценосная через некоторое время. – Надеюсь, Крэлкин, у тебя есть, что сказать Целеберриуму по поводу твоего напарника?

– Они сами приставили его ко мне в качестве личного телохранителя, – отмахнулся собеседник. – Так что пусть пожинают плоды своего безрассудства.

– Хорошо, – кивнула кобылка. – Я поищу, как можно защитить Кресцента без привлечения внимания его опекунов.

– Спасибо, Принцесса Селестия, – искренне поблагодарил чужак и поклонился. За ним поклонился и отец Твайлайт. – Будем ждать от Вас информации на счет корабля.

– Я вас позову, как только получу письмо от Винил.

Земной пони снова склонился и направился к двери. Кресцент некоторое время стоял в нерешительности, смотря на августейшую особу, но потом спохватился и нагнал напарника. Как только массивная золотая дверь захлопнулась за спинами жеребцов, чужак вздохнул с облегчением и усмехнулся.

– Тяжело с ней вот так вести переговоры, – сообщил он. – Но ты мне нужен целым и невредимым. И с гарантиями.

– Главное, чтобы моя семья была в безопасности, – отрешенно проговорил единорог и посмотрел пустым взглядом в окно.

Крэлкина встретил Кресцента перед дверью в трапезную. Единорог переминался с ноги на ногу и осматривался. Чужак видел, что ему было некомфортно, и понимал, почему. Несколько дней он уже пробыл в замке с Принцессой Селестией, и его за это время дважды вызывали в Целеберриум. Как хороший подчиненный он не мог отказаться. Впоследствии, каждый раз он приходил хмурый и подолгу сидел на балконе, грустными глазами смотря на возню пегасов над столицей. Крэлкин не расспрашивал, да и не решался задавать неудобные вопросы, дабы не спровоцировать единорога, хотя понимал, что тот должен выговориться.

– Привет, – поздоровался чужак.

– Доброе утро, – недовольно отозвался отец Твайлайт.

– Сегодня дождь обещают? – поинтересовался земной пони, выглянув в окно и заметив серые тучи, подбирающиеся к городу.

– Какая разница? – фыркнул собеседник. – Даже если и обещают, то мы проведем еще один день за стенами замка.

«Снова он хандрит. Надо бы переместить фокус его внимания на что-то другое».

– Мне кажется, что Винил все-таки объявилась, – заметил Крэлкин.

– И думаешь, что завтра мы поплывем?

– Нет, – покачал головой жеребец, – но это хоть что-то.

– И то правда, – с заботой в голосе отозвался родитель.

– Селестия идет, – сказал чужак и указал в коридор на властную фигуру аликорна, неспешно шагающую к гостям.

– Быстрее бы, – простонал единорог.

Принцесса подошла к жеребцам, и те поклонились. Венценосная поприветствовала их и пригласила внутрь. Селестия села во главе длинного стола, справа и слева посадила гостей. Рядом начали суетиться работники замка, принесли пудинг, творог, сушеные фрукты. Чужак со скукой смотрел на наполняющийся снедью стол и на улыбающуюся мордочку королевской особы.

Кресцент сидел, уткнувшись в пустую тарелку и не решался поднять взгляд. Он что-то шептал, но земной пони не слышал. Селестия не обращала на жеребцов никакого внимания, разговаривая только с прислугой. Наконец, прислуга удалилась, венценосная попросила стражу выйти, и, когда они остались втроем, аликорн обратил внимание на отца Твайлайт.

– Что-то не так? – поинтересовалась принцесса. – Попробуй пудинг, он всегда улучшает мне настроение. Если случилось что-то серьезное, то не держи в себе.

– Его вызывали в Целеберриум, и он после этого такой хмурый, – отозвался чужак.

– Крэлкин, я ценю, что ты заботишься о напарнике, – с легкой улыбкой произнесла венценосная, – но я хочу, чтобы Кресцент отвечал на вопросы, адресованные ему, а не ты.

– Принцесса Селестия, – не унимался земной пони, – я прекрасно понимаю, что Вы обеспокоены состоянием Кресцента, но сейчас отвечать он не сможет.

– Я не собираюсь выслушивать оправдания, Крэлкин, – заметила кобылка. – Тем более, от тебя. Если я обращаюсь к пони, то я хочу услышать его ответ.

– Принцесса Селестия, – подал голос Кресцент, однако дверь резко распахнулась и в трапезную решительно вошла темная кобылка.

– Луна? – удивился земной пони и расплылся в улыбке.

Синий аликорн плюхнулся за стол рядом с чужаком, задев его крылом, и, небрежно схватив магией сушеных фруктов, бросил их в рот и моментально залил чаем. Младшая принцесса перевела дыхание, откинулась на спинку стула и выставила напоказ ожерелье из четырех огромных когтей и закрученного рога посередине. Селестия с недоумением смотрела на сестру, потом на трофей, воздерживаясь от комментариев. Чужак с интересом рассматривал новое украшение, а единорог вновь опустил голову и смотрел на пустую тарелку.

– Луна, пожалуйста, – произнес старший потентат, – у нас тут важный разговор.

– Валяйте, – махнула копытом новоприбывшая.

– Где твои манеры? – грозно осведомилась светлая принцесса.

Темная кобылка моментально выровнялась на стуле и положила копыта на столешницу.

– Прости, – произнесла она и, внезапно поняв, что сделала глупость, вновь откинулась назад и раскинула крылья в разные стороны. – У драконов не принято манеры соблюдать, – оповестила она, – а еще я устала… Летела сутки без отдыха. Крылья болят…

– Возможно, тебе стоит отдохнуть в своей комнате? – поинтересовалась сестра.

– Да не, нормально все. Кстати, – Луна магией сняла ожерелье и потрясла им перед собой, издавая глухой стук, – трофей.

– Откуда? – сухо осведомилась Селестия.

– Когда я прилетела к драконам, их вожак вызвал меня на огнекай, – с восторгом произнесла кобылка.

– Только не это… – с ноткой ужаса прошептала главный потентат.

– Можно было использовать только огонь и огненные заклинания, – продолжала младшая правительница. – Я честно билась, и была сильней.

– И ты его лишила жизни?

– У меня не было выбора, – возмущенно отозвалась пони. – Почему ты не сказала, что драконы такие?

– Надеюсь, племя ты оставила в живых? – поинтересовался принцесса.

– Конечно, – отмахнулась сестра. – Я потому и задержалась, что была особым приглашенным на их внутренние выборы нового вожака. Они, конечно, были не против и меня оставить в качестве лидера, но я больше нужна Эквестрии. А ты знала, что они дерутся, чтобы определить лидера? Мне… – Луна запустила копыто в гриву и несколько мгновений сосредоточено рылась в ней. Наконец, на пол упало длинное перо, и кобылка демонстративно подняла его над собой. – Вот это мне дал новый вожак. В знак благодарности.

– Перо? – удивилась Селестия.

– Это из крыла, – пояснила Луна. – Я видела драконов с перьевыми крыльями, но никогда не общалась.

– Значит, они все еще не вымерли, – в задумчивости потянула светлая кобылка. – Что на счет твоего задания?

– Их племя не будет даже подлетать к границам Эквестрии, – заверил синий аликорн. – Наши подданные могут спать спокойно. – Она широко зевнула, щелкнула зубами и хищно осмотрела яства. – Надеюсь, вы не будете возражать, если я присоединюсь?

– Если только не будешь нам мешать, – заметила Селестия.

– Как скажешь, – отмахнулась сестра и стала набирать в свою тарелку еду.

– Итак, – произнесла августейшая, посмотрев на Кресцента. – Нам нужно закончить начатое. Что тебя беспокоит?

Единорог скосил выжидающий взгляд на Луну, которая уже начала завтракать, вздохнул и, уставившись на чужака, произнес:

– Дело в том, что…

– Ты говоришь с Крэлкиным? – поинтересовалась старшая принцесса.

Кресцент тут же посмотрел на главного потентата и попросил прощения.

– Я бы хотел попросить совета, – сказал он дрогнувшим голосом. – Как быть в той ситуации, в которой я оказался?

– Чтобы понять, как ты себя хочешь вести, – произнесла Селестия, – необходимо определить цель, к которой ты будешь стремиться.

– Но Ваше Высочество, – взмолился отец Твайлайт, – тут дело даже не в семье. Что-то происходит внутри Целеберриума.

– Кажется, мы говорили, что обсуждать дела Целеберриума – не лучшая из затей.

– Тогда я хочу узнать, – подал голос Крэлкин, смотря на голубого жеребца, – почему меня не хотят видеть в Целеберриуме. Что это за таинственность такая? Я тоже, между прочим, член вашей организации!

– Тебя никто не берет в расчет, – шикнул единорог на собеседника, скосив на него недовольный взгляд. – Сейчас происходят события, на которые могут повлиять только главы кланов. Именно поэтому я хочу спросить у Принцессы Селестии совет.

– Кажется, ты немного темнишь, Кресцент, – как можно спокойнее заметил чужак и потянул чай. – Вы не доверяете Селестии у себя в Целеберриуме, разве нет? Даже травлю устраиваете.

– Сейчас это неуместно! – рявкнул единорог. – Я не могу об этом говорить ни с кем в организации. Эта тема под табу. А мне надо с кем-то посоветоваться!

– Ты сейчас выглядишь жалко.

– Крэлкин, пожалуйста, прояви уважение и помолчи, – жестко сказала Селестия. – Кресцент, я тебя слушаю.

Отец Твайлайт недовольно фыркнул, одарил чужака презрительным взглядом и обратил взор на принцессу.

– Принцесса Селестия, – лояльно произнес жеребец, – сейчас в Целеберриуме творится дискорд знает что. Не так давно был убит один из глав кланов и мой непосредственный начальник – Майт Вседержитель, – Луна внезапно напряглась и уставилась на гостя. – Его смерть не так важна в этот момент, – продолжал Кресцент. – Показательно другое: через два дня был выбран новый Майт. Буквально несколько дней назад при несчастном случае умер глава клана Изабора Проникновенного. Не был объявлен даже конкурс. Никто из других кланов не был даже поставлен в известность о трагедии. Майт говорит, что все нормально, и сейчас надо сплотиться под единым началом, чтобы пережить темные времена, но что это за времена и кем будут устроены, он не говорит.

– Какой совет ты хочешь получить? – поинтересовалась принцесса.

– Я хочу узнать, что надвигается на Эквестрию, и что я должен делать, дабы предотвратить неприятность. Что с главой клана Изабора Проникновенного? Почему от нас все это скрывают?

– Сейчас я не чувствую, чтобы Эквестрии что-то угрожало, – сообщила Селестия. – В краткосрочной перспективе угрозой не может быть ни Целеберриум, ни какой-либо другой пони. Я бы это почувствовала. Возможно, идет подготовка к вторжению извне, но этого я тоже не вижу. Либо Целеберриум ввязался в игру, в которой проиграл, либо он сам станет инициатором непредвиденных событий.

– Однако есть один пони, которого Вы не чувствуете, Ваше Высочество, – заметил Крэлкин.

– Как бы я предвзято не относилась к Висио, – отозвалась венценосная, – он будет последним, кто сделает пони больно.

– И что мне делать? – осведомился Кресцент.

– Сейчас ты не можешь сделать ничего, – благосклонно произнесла августейшая. – Как только что-то изменится, ты первый узнаешь. Дальше все будет зависеть только от тебя. Тебе лучше знать, как отреагирует Целеберриум в тех или иных ситуациях.

– А что Вы можете сказать про Изабора?

– В последнее время молодые отпечатки в коллективном бессознательном не подверглись изменениям, – моментально произнесла Селестия. – Это значит, что они живы. Либо Изабор скрывается, либо его кто-то скрывает. Фактически, главой клана остается тот, кто был до этого. А так как он жив, то объявлять конкурс бессмысленно.

– Но зачем от нас это скрывают? – с недоумением вопросил единорог. – Это же бессмысленно. Они же сеют раздор между кланами.

– Возможно, именно об этом тебя предупреждал глава твоего клана, – предположила старшая принцесса. – Без информации можно до бесконечности строить домыслы.

– Селестия, – внезапно подала голос Луна. – Сейчас самое время, чтобы ударить. Враг слаб, брошен на произвол судьбы и…

– Мы не будем уничтожать Целеберриум, – жестко отозвалась венценосная тоном, не терпящим возражений.

– Да ладно! – взмахнула копытами младшая правительница. – Брось! Это идеальная ситуация. Не время быть мягкой тряпкой.

– Луна, я сказала: нет!

– И что потом? – воскликнул синий аликорн и всплеснул копытами. – Они возродятся и все по новой? Слежка, погоня, убийства…

– Что ты хочешь сказать? – осведомилась старшая сестра.

– Ты знаешь, про кого я, – напряженно заявила Луна. – Если Целеберриум был бы такой хороший, то он бы защитил…

– Они ничего не делали, – напомнила Селестия.

– В этой ситуации бездействие наказуемо! – Собеседница ударила копытом по столу, и Кресцент вздрогнул. – Кроме того задумайся, сколько пони они отправили за границу, и скольким поломали жизнь? Вот и Кресценту поломали.

– Но я сам… – робко произнес родитель Твайлайт.

– Заткнись! – рявкнула Луна. – Я знаю, что ты будешь защищать Целеберриум. Ты поняла, Селестия, что они делают с пони? Они им мозги промывают и даже не думают…

– Достаточно, – резко оборвала свою сестру светлая принцесса. – Целеберриум будет существовать, как бы ты ни желала ему смерти. Уничтожение даже таких плохих пони может пагубно сказаться на общем настроении эквестрийцев вообще и нас в частности.

– Но…

– Помолчи, – настоятельно попросил старший аликорн, и Луна надула щеки и скрестила копыта на груди. – Я понимаю тебя, и я не буду против, если ты это сделаешь, когда придет время, но сейчас оно не настало. Проблема не только в Целеберриуме. Он лишь один камень преткновения…

– И ты не хочешь, чтобы на один камень в нашем огороде стало меньше? – с возмущением вопросила темная кобылка.

– Этот камень очень важен, – продолжала Селестия. – По крайней мере, сейчас. Я бы не возражала, если бы открылась какая-то другая скрытая организация. Могла бы ее уничтожить. Целеберриум, к сожалению, выполняет очень важную роль.

– О ком вы говорите? – неуверенно поинтересовался Кресцент. – Другие организации?

Старшая принцесса посмотрела на жеребца.

– Вы думаете, что только вы можете скрываться? – вопросила она. – Целеберриум – лишь один из нескольких. Конечно, некоторые скрытые организации вы поглотили, некоторые уничтожили, но на их место постоянно приходят новые. Мы с Луной их чувствуем, неважно, где они находятся: глубоко под землей или высоко в облаках. Не все организации полезны и важны, и даже было время, когда я подумывала уничтожить и ваше образование, но Целеберриум исправился, и я перестала воспринимать его как угрозу. Мало того, Целеберриум помогает пони, наставляет их на путь добра и света. Он полезен.

– Последнее время ты понимаешь, что он не полезен, – подала голос Луна. – Хватит ходить вокруг да около. Если нужно уничтожить, я создам свой…

– Последователей Найтмэр Мун и так много, – парировала венценосная. – Не хватало еще и твоих последователей.

– Как только они откроются, мы их уничтожим, – пообещала младшая сестра.

– Но пока уже более пятисот лет они мудро скрываются и понемногу претворяют свои планы в жизнь.

– Ты их слишком высоко ценишь, – недовольно заявила кобылка.

– Сейчас разговор бесполезен и неуместен.

– И все равно я считаю, что самое время ударить, – буркнула Луна.

Селестия неодобрительно посмотрела на сестру, перевела осуждающий взгляд на чужака и посмотрела на единорога. Тот сидел, уткнувшись в стол.

– Кресцент, – позвала его принцесса, и собеседник встретился с ласковым взором аликорна. – Тебе в любом случае предстоит сделать выбор.

– “Выбор”? – с недоумением поинтересовался родитель. – Я не совсем понимаю…

– Это очень плохо, Кресцент.

– Я уже выбрать служить Вам, а не Целеберриуму, – капризно заявил жеребец. – Что Вы еще от меня хотите?

– Я хочу, чтобы ты сделал выбор, – просто сказала Селестия. – Это не выбор служить мне или Целеберриуму. Твой выбор лежит гораздо глубже. Я не в состоянии на тебя повлиять или заставлять. В Эквестрии так не живут. Я даю пони право выбора не для того, чтобы подсказывать, как поступить в той или иной ситуации. Если разобраться, то ты сам, выбирая собственные пути, привел ситуацию к подобному развитию. Сейчас ты сидишь передо мной с сумбурными мыслями не потому, что так захотела я или так захотел Крэлкин. Ты пришел сюда по собственной воле.

– Но Крэлкин сказал…

– У тебя своя голова на плечах. Ты сам должен думать и делать правильные выводы. Тебе всю жизнь будут навязывать мнение, однако ты должен со всей ответственностью принимать решения. И за результат будешь отвечать ты. Именно ты, а не тот, кто тебя подтолкнул к той или иной затее. Если бы у тебя была четкая позиция, ты бы не послушался Крэлкина и не пришел бы ко мне. Правильно ли ты поступил несколько дней назад – покажет время, но, как я говорила раньше, я не буду упрекать тебя, если ты решишь примкнуть обратно к Целеберриуму. Я не жду от тебя полного исполнения приказов. Ты уже взрослый, у тебя есть дети и немалый жизненный опыт, и прекрасно знаешь, что предпринять в той или иной ситуации, только помни о грузе ответственности. Всего через несколько дней ты должен будешь сделать важный выбор.

– Я не понимаю, о каком выборе Вы говорите, – со вздохом признался единорог.

– Выбор между прошлым и будущим, Кресцент, – пояснила венценосная. – Твайлайт уже сделала подобный выбор. Когда в ее жизни появился Крэлкин, она должна была выбрать между мной и ним. Между моими уроками и жизнью нового знакомого. Между старыми правилами и созданием своих собственных. В какой-то степени я должна поблагодарить Крэлкина за то, что Твайлайт стала взрослее и мудрее и смогла сама выбрать правильный путь. Прошлое нас учит, как правильно поступить в настоящем, но цепляться за него не стоит.

– Значит, я должен выбрать между Целеберриумом и Вами? – с недоумением спросил Кресцент.

– Ты должен выбрать между своим прошлым выбором и будущим Твайлайт. Когда-то ты выбрал Целеберриум, его устои, его правила, его жизнь. Но с появлением детей родительские инстинкты взяли верх. Ты стал колебаться и понимать, что Целеберриум лукавит, когда речь заходит о своих подчиненных. Но, как бы там ни было, ты был обязан Целеберриуму клятвой. Эта клятва может стать камнем преткновения в случае с Твайлайт. Пожертвовать своим ребенком ради общего блага Эквестрии, пожертвовать своей жизнью… Разве не этому вас учат?

– Но откуда Вы…

– Сейчас гораздо важнее, что ты хочешь получить в итоге, – перебила Селестия. – Один твой выбор подорвет безопасность и нравственность страны, второй – безопасность и нравственность дочери.

– Это очень трудный выбор, – вздохнул Кресцент.

– Тем не менее, его должен сделать именно ты. Взвесь все “за” и “против” и выбери, что ты будешь спасать. Дальнейшие действия будут за тобой.

– Принцесса Селестия, – подал голос Крэлкин. – Если Вы знали о Целеберриуме, то зачем был этот дешевый спектакль? Я имею в виду для меня, для Кресцента. Я уверен, что Вы знаете даже кто их лидеры.

– Нет, лидеров я не знаю, но догадываюсь, кто они. Впрочем, это только догадки.

– И Вы не хотите узнать? – удивился чужак. – Это бы могло объяснить многое. К примеру, повязать главных и…

– Если бы в этом была необходимость, я бы уже узнала, кто они такие. Как я говорила ранее: Целеберриум будет жить. Неважно, как все его презирают или ненавидят. Пока не будет адекватной замены, они будут осуществлять свою деятельность.

– И, тем не менее, Вы не ответили на вопрос, – напомнил земной пони. – Для чего было устраивать спектакль? Если Кресцент не так давно с Вами общается о Целеберриуме, то я уже почти как год пытаюсь собрать хоть какую-то информацию об этой скрытой организации. Для чего?

– Мне никогда не нужна была информация о Целеберриуме, – заявил аликорн. – Ты это придумал сам. Да, конечно было бы интересно узнать, как живут там пони, насколько им комфортно, насколько они в безопасности. Возможно, помочь им чем-то. Но это никогда не было первостепенной задачей.

– То есть, я сам виноват, что попал в подобную ситуацию? – с обвинением бросил жеребец. – Но зачем надо было прикидываться, что Вы ничего о нем не знаете?

– Ты увлекся игрой, и я не хотела тебе мешать.

– Но от этой, как Вы выражаетесь, игры, зависит моя жизнь! – с надрывом произнес чужак.

– Я уверена, что тебе бы помогли.

– Уверены… – с недовольством пробурчал Крэлкин. – Развалить этот Целеберриум и покончить с ним.

– Я не против, – отозвалась Селестия.

– Если не против, то помогите.

– Мои условия ты знаешь.

– Я могу создать адекватную замену, – заверил чужак, – но мне нужны кадры Целеберриума. Их опыт просто неоценим.

– Ты можешь общаться с Целеберриумом самостоятельно, можешь его уничтожать, можешь делать с ним, что хочешь.

– А я? – живо осведомилась Луна.

– А у тебя будет скоро еще одно дипломатическое поручение, – строго сказала Селестия.

– Это нечестно, – возмутилась сестра. – Почему Крэлкину можно делать с Целеберриумом все, что он захочет, а мне – нет?

– Потому что ты его реально можешь подорвать, а Крэлкин слаб, – заявила венценосная. – И еще я за тебя переживаю. Я не переживу, если с тобой что-то случится.

– Я сама о себе могу позаботиться, – отмахнулась синяя кобылка.

Селестия проигнорировала выпад соправителя и обратилась к чужаку:

– Итак, Крэлкин, теперь перейдем непосредственно к делу, ради которого я вас, собственно, позвала. Винил прислала письмо, – сказал старший потентат и положил листок перед собеседником. – Через три дня отплывает корабль. Ты будешь матросом. Кресцент будет защищать корабль от пиратов. О формальностях уже позаботились. – Земной пони кивнул. – И еще. Я хочу услышать твои мысли по поводу списка, который передал тебе Висио.

– Я не знаю, – признался тот. – Я пытался найти закономерности, но не могу. Мне не хватает информации.

– Информации предостаточно.

– Но не для меня.

– Я разочарована, Крэлкин, – с сожалением молвила принцесса. – Тянуть до конца жизни Твайлайт мы не можем. Даже до конца года откладывать решение проблемы будет неуместно. Займись этим вопросом. Отложи все остальное и займись им.

– Я понял, – сглотнул чужак.

– И еще: выполняй все приказы капитана корабля в точности, как он того хочет. Заставит драить палубу – изволь подчиниться. Защищать тебя перед пони, выходящими в плавание, я не собираюсь. Они и так рискуют жизнями, чтобы доставить ценные грузы. Кресцент, тебя это тоже касается.

Единорог несмело кивнул.

– Если что, – хитро произнесла Луна, обратившись к Крэлкину, – можешь пугать мной. Все равно меня все боятся.

Чужак улыбнулся и потянулся к творогу.

Крэлкин поставил швабру в каморку, туда же отправил ведро и полной грудью вдохнул морской воздух. Деревянный корабль мерно покачивался на волнах и поскрипывал. Пони потянулся, выгнул спину и огляделся. Капитана и старшего матроса он поблизости не заметил и решил расслабиться и посмотреть за борт. На кораблях он плавал, от мелких суденышек до огромных транспортных кораблей, но так ни разу не насладился поездкой. Сейчас плавание омрачали обязанности, которыми его загрузили по прибытию в порт.

Зато Винил лежала на шезлонге в тени большого паруса и неспешно потягивала коктейли. Чужак ей завидовал, но вступать в дискуссию не был намерен. Его больше беспокоил Кресцент, который стоял у перил и смотрел куда-то вдаль. Он там находился, как только переговорил с капитаном. Крэлкин понимал, что в душе отца Твайлайт бушует пламя неразрешенности, потому не думал к нему лезть, но сейчас хотел попытаться как-то помочь.

– Привет, – сказал земной пони, подойдя к единорогу и посмотрев вниз на волны, бьющиеся о борт корабля.

– А мы с тобой давно не виделись? – безвкусно поинтересовался Кресцент.

– Ты тут просто давно стоишь…

– Ты всю работу сделал?

– Не в настроении?

Единорог промолчал. Чужак поднял голову и посмотрел на горизонт, слушая ветер в ушах и плеск поды.

– Почему именно ты должен быть ключом к счастью моей дочери? – внезапно спросил голубой жеребец.

– Я бы хотел…

– Почему Селестия или Висио сами не решат все? – грубо перебил собеседник. – Они же догадались, так почему?

– Потому что для них Твайлайт – чужая пони, – с сожалением произнес чужак.

– А для тебя не чужая?

– Не знаю, – признался Крэлкин.

– Я… – Кресцент тяжело вздохнул. – Я понимаю, но как-то грустно становится. – Он посмотрел в небо на единственное облако. – Мы живем, а на самом деле никому не нужны. Вот и я никому не нужен. В копытах Целеберриума я лишь инструмент, в копытах Селестии я тоже только инструмент. Так мало того, я сам должен понять, что я за инструмент и как себя использовать. Твайлайт не заслуживает такого. Ее должны окружать заботой, она должна быть кому-то нужна. Я не думал, что Твайлайт должна будет пройти тот же ад, что и я.

– Не ври, ты знал.

– У меня не было ни сына, ни дочери. Что я мог тогда знать? У меня были амбиции, меня прельстила сила, я хотел улучшать мир, но потом… семья, заботы… Я стал смотреть не на себя и достижение своих целей, а на тех, кто был рядом. Мне стало плевать на себя. Я же отдавал своим детям все самое лучшее, говорил, что я не хочу… А я хотел… – капризно заявил собеседник, топнул копытом и перевел взгляд на Крэлкина. – Неужели это и есть взросление?

– Какие-то нелепости ты говоришь, – поморщился чужак.

– Ты-то откуда знаешь? – грубо осведомился единорог. – У тебя нет семьи, нет детей. Ничего и никого у тебя нет.

– И хорошо, – заявил земной пони. – Если бы у меня что-то было, то я сейчас бы стоял на твоем месте и предавался самобичеванию. Мне хорошо одному. Я могу делать то, что хочу, ходить туда, куда хочу, есть то, что хочу. Я не стеснен. А на тебя противно смотреть. Как маленький жеребенок плачешься, что никому не нужен. Такова жизнь. Мы действительно никому не нужны, но это не повод сидеть мешком и ничего не делать.

– Плоха такая жизнь, – заметил Кресцент.

– Может быть. – пожал плечами собеседник. – А на счет Твайлайт ты неправ. Она окружена любовью и заботой.

– Какой заботой она окружена? – недовольно поморщился родитель. – Она никогда не знала ни моей любви, ни матери. Мы с женой были счастливы, что отдали ее на попечительство Селестии. Нет, не потому, что так хотел Целеберриум, не потому, что это сама принцесса, а потому, что мы с женой стали свободнее. Можно сказать: сбагрили. Это первый раз после рождения детей у нас появилось время разобраться с семьей. Да что я тебе рассказываю? – горько обронил Кресцент.

– У нее есть подруги, – парировал Крэлкин, – у нее есть мудрый и всесильный наставник. Чего еще надо?

– Это все не то, – отмахнулся единорог. – Друзья приходят и уходят, а Селестия вечно занята, так что о заботе никакой речи и быть не может. Да ты и сам видел, что она постоянно в книгах сидит… Любовь важна, а ее нет…

– Если бы Твайлайт выбрала меня, – внезапно спросил земной пони, – ты был бы огорчен? Ты бы меня убил?

– Она не выбрала тебя, так что…

– А что, если бы да? – перебил Крэлкин. – Смог бы принять в семью такого, как я?

– Это трудный вопрос, – признался Кресцент.

– С одной стороны ненависть ко мне, а с другой – любовь к дочери. Тошно, не правда ли?

– И что ты можешь посоветовать?

– Пошел бы по моему пути, было бы все проще.

– Целеберриум, амбиции, гармония, – напомнил собеседник.

– И совершенное непонимание, чего ждать в будущем, – кисло отозвался чужак.

– Я думал, что мы строим мир, в котором каждый будет счастлив, – с досадой проговорил Кресцент. – Я был счастлив помогать Целеберриуму, какие бы грязные дела он не делал бы. Я шпионил, пугал, вымогал… Ты даже представить себе не можешь, что я творил на извечных заданиях с Висио. А потом мне сказали, что включили в селекционную программу высокого уровня… – Жеребец вздохнул. – Я ненавидел пассию, которую мне нашли, но я должен был выглядеть счастливым, всем улыбаться. Пышная свадьба, море подарков, поздравления от самых влиятельных семей Эквестрии. А на душе пустота и мрак. Ты никогда не поймешь, о чем я говорю, потому что не в состоянии осознать всей тяготы семейной жизни и брака по расчету…

– И, тем не менее, ты счастлив, что у тебя появились жеребята, я прав?

Кресцент отвернулся и закусил губу.

– Я совру, если скажу “да”, – едва слышно произнес он. – Я их не хотел. Я никогда не хотел жеребят. И я думал, что у меня никогда их не будет.

– Я не говорю, что осуждаю…

– Будто мне нужно, чтобы ты меня не осуждал, – злобно отозвался единорог. – Мне приходится с тобой общаться как минимум по двум причинам. Не говори так, словно мы знаем друг друга. Мы чужие пони, и даже если мы напарники – это еще ничего не значит.

– Может и не значит, – согласился собеседник. – Селестия права: пока ты не выберешь какую-то цель, будешь болтаться между небом и землей в поисках ответа, на вопрос, которого не задавал.

– А можно найти ответ на вопрос, который не задавал?

– Ты мне скажи. Ты выглядишь подавленным, а это может плохо сказаться на твоем задании.

– На каком задании? – с недоумением поинтересовался единорог.

– По приказу Целеберриума ты должен охранять меня, – напомнил чужак.

– По приказу Целеберриума я должен удостовериться, что тебя убьют грифоны, – парировал родитель.

– Как-то приказы противоречат друг другу.

– Отнюдь, – фыркнул Кресцент. – Я должен тебя защищать, чтобы ты благополучно добрался до Империи Грифона. Тебя должны убить именно там и именно граждане той страны.

– Какой-то нездоровый интерес…

– Вполне нормальный. Тебя убьют грифоны, Целеберриум закатит скандал внутри империи. Конечно же, никто не захочет, чтобы убийство гражданина другой страны вышло на высокий уровень, а там Целеберриуму продадут несколько последних технических новинок…

– То есть, моя жизнь стоит нескольких грифоньих новинок? – нахмурился земной пони.

– Нет, твоя жизнь не стоит и этого, – отмахнулся единорог. – Целеберриум, если все пройдет по плану, получит право покупки на внутреннем рынке оружия или изобретений нелетального действия за твою голову. А что он купит – никто не знает.

– Это с самого начала планировалось? – грубо поинтересовался чужак.

– Я не знаю, – пожал плечами Кресцент. – Это лишь моя теория. Может, у Целеберриума вообще на уме развязать полномасштабную войну, и прецедентом может как раз послужить твоя смерть. Хотя не понимаю, кому нужна будет война. Так что теория с правом на покупку мне кажется более правдоподобной.

– И если ты выберешь Селестию, то тебе придется кардинально поменять отношение ко мне, я прав? Включая всевозможные задания Целеберриума.

– Селестия не говорила мне тебя защищать.

– Но ты не можешь допустить моей смерти, – заметил жеребец.

– Если бы я знал, что сделает Селестия после твоей смерти, – язвительно произнес единорог, – мне было бы проще.

– Ты бы мог не предавать Целеберруим, да?

– Селестия почему-то хочет видеть тебя в уравнении счастья моей дочери, – в растерянности, но со злобой произнес Кресцент. – Но ты переменная неизвестная. Если твоя ценность в уравнении будет равняться нулю, то тебя можно спокойно убрать.

– Но Селестия может находиться в зависимости от моего значения, да? – с некоторой надеждой вопросил чужак.

– Именно это мне и не нравится. Мало того, что ты неизвестная, так еще и непонятно, в каком месте ты стоишь и как связан с другими. Это все очень и очень мутно. Я не понимаю, куда смотреть и что делать. – Отец Твайлайт вскинул копыта в небо и резко опустил их на перила. Перила жалобно скрипнули. – Селестия говорить, конечно же, не будет, а как мне понять, чего она хочет, если не говорит?

– Может, она хочет, чтобы ты искал ответ на вопрос: “Чего хочешь ты?” А не на вопрос: “Чего хочет Селестия?”
– Может быть, – с неохотой согласился единорог, – но это еще больше запутывает, – обвиняюще бросил он. – Когда ты живешь в Целеберриуме, все просто и понятно: тебе дали задание – выполняй, тебе задали вопрос, на который можно ответить только “да” или “нет”, – отвечай. Нет ничего сложного или неоднозначного. Возможно, именно из-за свободы, которую дает Селестия, мы к ней так пренебрежительно относимся? Просто не понимаем, какой дар оказался в наших копытах, и хаем того, кто нам этот дар пытается дать.

– По крайней мере, это дает мне надежду на завтрашний день.

– Не обольщайся. Я еще не знаю, чью сторону приму. Одно я знаю точно: если предам Целеберриум, не буду нормально спать.

– Извините, – послышался голос Винил, и жеребцы обернулись. – Приятно, конечно, что вы хорошо ладите, но нам пора выполнять работу.

– Какую работу? – прошипел Кресцент.

– Пираты в десяти минутах отсюда, – сказала кобылка и указала за спину. – И нечего на мне свое недовольство вымещать.

За единорожкой Крэлкин увидел корабль, плывущий по направлению к их судну, над которым вились грифоны в тельняшках, размахивая короткими мечами и оглушительно крича. Вскоре послышалась и редкие щелчки. Чужак присмотрелся и увидел подобие винтовок в лапах у неприятеля. Команда пони насторожилась, капитан вышел на палубу и смотрел на приближающихся бандитов в подзорную трубу.

– Уже и на абордаж пошли, паршивцы, – хмуро заявил он и обернулся. – Вы справитесь? – поинтересовался он, смотря на троицу.

– Корабль должен остаться целым? – поинтересовался Кресцент.

– Конечно! – сердито воскликнул капитан. – Я вам плачу не за то, чтобы вы портили мою собственность.

– Ладно, я понял, – отмахнулся единорог, подошел к противоположному краю корабля и, закинув передние ноги на перила и прищурившись, пристально посмотрел на нарушителей спокойствия.

К нему подошла Винил и тоже стала рассматривать пиратов.

– Что будем предпринимать? – поинтересовалась она.

– Отойди и не мешай, – шикнул родитель. – Без сопливых справлюсь.

– Если думаешь, что грифоны такие простые, то…

– Я сказал пшла отсюда! – рявкнул Кресцент, и работники корабля остановились, как вкопанные, смотря на развитие событий. – Больно надо мне с тобой еще возиться. Я не собираюсь сдерживаться, потому постарайся хотя бы выжить.

– Ой, да ладно, нашелся мне сильный колдун, – махнула Винил копытом. – Не думай, что сам сможешь побить все этих грифонов. У них есть ружья. Пушки. Возможно, взрывчатые смеси. Они очень опасны. А надо еще корабль сохранить, голова ты дубовая.

– Катись к дискорду!

– Если тебя убьют, я не виновата, – отмахнулась ди-джей и отошла к Крэлкину. – У него семья есть? – поинтересовалась она у чужака.

– Есть, – нехотя ответил тот.

– Сам будешь писать извещение о смерти.

Кресцент стоял и не шевелился. Только его голова незаметно поворачивалась то к кораблю незнакомцев, то к подлетающим грифонам. Он не делал ничего, что довольно сильно раздражало капитана. Винил заверяла его, что сама может справиться с возможными проблемами, но недовольство капитана только росло по мере приближения пиратов.

Вблизи послышался несильный хлопок, рог единорога вспыхнул, и рядом с его головой в облачке магии застыл небольшой цилиндрический предмет. Кресцент с недоумением посмотрел на него, дотронулся копытом и положил к ногам Крэлкина.

– Я полагаю, тебе это надо для изучения, – бросил он через плечо.

– Ты поймал пулю магией? – с удивлением промолвила Винил. – Но… Я понимаю, что это возможно… теоретически… но я такого, честно говоря, не видела.

Кресцент не ответил, лишь фыркнул и продолжил наблюдать за нападающими. Послышалось еще несколько выстрелов, но до цели они не долетели, а оказались, как и первая пуля, у ног чужака. Как только корабли сблизились, и прозвучало пять поочередных взрывов, единорог с интересом посмотрел вниз.

– Мы все погибнем, – проскулил капитан, увидев, как стая грифонов перелетает на палубу его корабля. – Это последний раз, когда я доверял незнакомцам.

– Он остановил ядра! – прошептала пораженная Винил. – Если корабль не накренило, то он цел, ничего не пробито…

Кресцент тем временем поднял на борт пять небольших ядер и вновь положил их рядом с напарником.

– Я думаю, тебе еще необходимо то, чем они стреляют, я прав? – поинтересовался жеребец.

– Просто уничтожь их! – раздраженно рявкнул земной пони.

Грифоны приземлились на палубу, и по воздуху разнесся металлический звук. Они подняли над головами короткие изогнутые мечи. Кресцент не поменялся в морде, он лишь наблюдал за противниками. Рог его окутала аура, и над командой торгового судна, которая сбилась в небольшую группу и которую уже успели окружить, появился щит.

– Я вам предлагаю уйти отсюда по-хорошему, пока вы еще живы, – произнес единорог, обращаясь к незваным гостям.

Грифоны переглянулись, и дружный гогот заглушил выстрел очередной пушки. Кресцент не двигался, а ядро, которое должно было пробить корабль, неспешно подлетело к чужаку. Пираты нахмурились и обступили единорога, найдя в нем серьезного врага.

– Я полагаю, вы не поняли всей тщетности свих потуг, – оскалился Кресцент. – Прискорбно. Но сожалеть я не буду.

Жеребец посмотрел на грифонов леденящим взором, применил магию, и на груди у каждого пирата появился светящийся рисунок, а в следующую секунду нападающие взорвались, окатив все вокруг кровью и мелко нарубленным мясом. Пони ахнули, нескольких вывернуло наизнанку, кто-то отвернулся и молил Селестию покончить с этим кошмаром. Крэлкин отшарахнулся, оступился и упал. Он не мог поверить, что от пиратов не осталось ничего. Он не мог поверить, что все произошло за доли секунды. Дюжина грифонов проиграли, так и не сделав ни одного удара. Хладнокровие напарника уничтожило в Крэлкине любую надежду на мирное будущее.

Кресцент же не придал уничтожению команды противника ни малейшего значения и обратил взор на корабль недруга. Его глаза объяло синее пламя, а зрачки вытянулись в узкие щелки. Грифоны, готовившиеся нападать, отступили на шаг и в нерешительности смотрели на противника. Из-за испуганных рядов вперед вышел пират в латном обмундировании, с длинным мечом за спиной и револьвером в лапе. Он поднял оружие и некоторое время демонстративно целился в единорога, оказавшего пиратам сопротивление. Ухмыльнувшись, он выстрелил, и сильный взрыв заглушил вскрик кобылок.

Кресцент перехватил пулю, однако его противник к тому времени уже пересек расстояние, разделяющее корабли и, молниеносно вытащив меч, наотмашь ударил в шею противника. Послышался стальной звон, оружие раскололось, и острое лезвие, отделенное от эфеса, отлетело в сторону. Крэлкин увидел, как отполированная железная пластина блеснула на шее напарника.

Грифон рыкнул и попытался отпрыгнуть, жеребец же не терял времени, ударил передней ногой по шлему, моментально развернулся и занес ноги для удара. Чужак увидел черное пламя, объявшее задние копыта Кресцента. Единорог нанес удар левой ногой в грудь. Копыто с легкостью пробило доспех, и грифон упал на колени, прикрыв лапами брешь в доспехе и скривившись от боли. Второй удар пришелся в голову. Нападающий упал, и из-под расколотого шлема потекла кровь. Жеребец подхватил бездыханное тело и без церемоний сбросил за борт.

Послышались крики ужаса на корабле пиратов. Одни подняли белый флаг, вторые пытались бежать. Кресцент, повершись к недругу, закрыл глаза и вдохнул побольше воздуха. Он замер на несколько секунд, его рог вспыхнул ярким светом, и жеребец выдохнул пламя, словно дракон. Огромный столб огня окутал судно противника вместе с его командой. Грифоны прыгали в воду, но огонь продолжал пожирать их тела. Тех, кто пытался улететь, беспристрастный судья хватал за хвосты и крылья и бросал прямо в пламя.

Пони в ужасе жались друг к другу, смотря на единорога. Никто не знал, как реагировать. Капитан с раскрытым ртом смотрел на развернувшуюся картину, иногда поглядывал на Винил, однако тоже никак не комментировал ситуацию. Винил стояла столбом и недовольно кривила мордочку. Крэлкин пытался понять, можно ли сейчас разговаривать с напарником и, видя, как тот наблюдает за догорающим кораблем пиратов и без энтузиазма слушает мольбы, решил, что стоит подождать.

Рог Кресцента вновь окутала аура, поднялся сильный ветер, и торговое судно, повинуясь погоде, поплыло от места столкновения. Щит, окружающий команду пропал, и отец Твайлайт пошатнулся. Чужак подскочил к напарнику, но тот злобно рыкнул и оттолкнул его. Крэлкин закусил губу и посмотрел на Винил, которая с недовольством рассматривала кровавые потеки на палубе.

– Давай я тебе помогу, – предложил земной пони.

– Не приближайся! – рявкнул тот. – В печенках ты у меня уже сидишь!

Внезапно Кресцент сел, прижал копыто к голове и несильно застонал.

– Я пойду, отдохну, – устало, словно нехотя, сказал он и поднялся. – Если будет новая беда – зовите.

Единорог ушел под звуки ветра и недосказанности, опустив голову и хвост. Чужак не видел в его глазах ни жалости, ни раскаяния, только ненависть и боль. Он хотел догнать напарника, поговорить с ним, однако боязнь за свою жизнь остановила его. Теперь он твердо знал, что любой член Целеберриума мог убить без угрызения совести, без колебаний и сомнений. Скрытая организация засияла новыми, мрачными красках и казалась Крэлкину просто очередным сборищем убийц. Единороги были хорошими убийцами, защищающими пони от внешней агрессии, но все равно убийцами.

– Интересный у тебя друг, – зловеще шепнула на ухо чужаку Винил, и того передернуло. – Думаю, многие захотят с ним познакомиться, ведь он уничтожил сейчас самых ярых пиратов.