Социофобия Руне Ховарда, или Как пообедать с Принцессой

Эпизод третий: Борщ

— Дорогая, подай, пожалуйста, сыру.

Белый, как и полагается, но нестандартного для гвардии цвета по причине отсутствия шлема гривой, уже облаченный с утра в доспех солдат Принцессы завтракал вчерашними макаронами, разогретыми на сковороде. Жалование у него было весьма неплохое, но они с супругой давно предпочитали не суетиться, если оставалась еще приготовленная еда.

 — Спасибо.

Зарплата обычного стража, не имеющего под своим началом иных, равнялась двум зарплатам кантерлотского официанта, шести — понивилльского и 1/62 от годового оборота фермы «Сладкое яблоко». Покончив с трапезой, этот обычный страж, опаздывающий в данный момент на службу по той причине, что не услышал будильника, который гремел у него над ухом на пол-этажа, виной чему был двухнедельный отпуск, заставивший его отвыкнуть от пробуждения по сигналу, в темпе вальса подскочил, бросил миску в раковину, залив водой, и стрелой вылетел из дома.

Руне Ховард понимал, что непринужденные утренние диалоги с воображаемой супругой не приведут ни к чему хорошему, но иногда, очень редко, чувствуя нехватку, к примеру, домашней атмосферы и уюта, занимался такого рода вещами.

Быстро, как мог, пегас прибыл на всеобщее послеотпускное построение. Через полчаса он уже надраивал пол в дворцовом коридоре.

 — Топчи меня, как цветок, я ржавый от дождя… лиши меня моей силы, цепями бей меня… Едрить тебя в дышло, командор. Нет-нет-нет, — спохватился он, продолжая негромко сопеть, — я сам виноват. Но будильник… стерва… То не прозвонит, то на час раньше, то на час позже, то не слышно… Нет, надо ж так дрыхнуть?

Причитания потевшего в доспехе во внеочередном наряде гвардейца прервал громкий и высокий беспокойный голос. Страж, не отрываясь от своей работы и не поднимая глаз, прислушался.

 — Час от часу не легче! Что ж такое?! – сокрушалась какая-то невидимая кобылка в одном из помещений дальше по коридору. Руне прикинул, что это была кухня – место, где рождались все поглощаемые солнечной принцессой первоклассные блюда, выходя из-под копыт искусного наемного повара, который работал здесь уже с десяток лет и имя которого пегасу известно не было.

 — Что делать-то теперь?! – теперь он различал как минимум два кобыльих голоса, — Я-то, конечно, умею как-никак готовить, но уверена, что у Принцессы есть определенное меню, и… Ох, кошмар, кошмар!

 — Надо найти кого-то…

 — Да кого?

 — Заместитель, гад, в отпуске… ох-х.

 — Не идти же на улицу и спрашивать, не мог бы кто-нибудь приготовить обед для… Ой, прошу…

 — Что-то случилось, леди? – медленно подползший вдоль стены к кухне, Руне выглянул из-за открытой двери.

 — Сэр, мы… через сорок минут обед у Принцессы Селестии, а наш повар прислал посыльного с сообщением о своей неожиданной болезни! А заместитель его…

 — Да, в отпуске, — перебил гвардеец, и перепуганные кобылки как-то странно взглянули на него, — а вызвать по срочности?

 — Так уехал же, как назло!

 — В Мейнхэттен, гад! – добавила другая.

 — Та-ак… и надо что-то готовить, хм.

 — Сэр, вы же не собираетесь…

 — Мой долг, леди – обеспечение покоя Принцессы во всех смыслах этого слова, — важно отчеканил пегас, глядя сверху вниз на небольших, рядом с ним, поняш, единорожку и земную, — А теперь скажите лучше, что положено откушать Ее Высочеству этим чудным днем?

 — Мы понятия не имеем, сэр, — уже не так панически, но все еще тревожно говорит одна из служанок, — господин повар не держит меню, по крайней мере, здесь.

 — Думаю, он просто готовит каждый день что-то на свое усмотрение, — подхватила вторая, — таким профессионалам бумажки с рецептами не нужны.

 — Согласен, — кивает страж, — ну что ж… Оставим мы принцессу без обеда или нет?

Он уверенно направляется к холодильнику.

 — Н-никак нет, сэр, — одна из кобылок забеспокоилась вдруг пуще прежнего, — но… вы собираетесь готовить для Ее Высочества?!

 — Я с радостью выслушаю ваши предложения, леди.

 — Мы можем сгонять в один ресторан неподалеку. Возле дворца находятся одни из лучших в Кантерлоте!

 — Ага. А вы слышали об отравлениях в местах общественного питания?

Служанки замерли.

 — Но… там ведь качественное…

 — Мне кажется, он прав, Леа, — вторая кобылка положила копыто на плечо коллеги, не теряя, тем не менее, беспокойного вида, — то, что является роскошью для нас, зачастую не может подлежать и обсуждению о нахождении на столе Принцессы.

 — Славно сказано, — подбодрил ее златобронный жеребец, уже поставивший на огонь кастрюлю с водой, просто чтобы начать с чего-то.

 — П-погодите, сэр! Что именно вы…

 — Я справлюсь, — излучая мужественную уверенность, пообещал им он, наклонившись поближе, — а к вам у меня вопрос: вы единственные, кто знает, что повар не явится?

 — Ох, да, пока да. Он отправил извещение нам как официанткам королевского стола...

 — Секунду, ему не пришло в голову указать там также, что теперь нам тут делать к обеду Принцессы?

 — Ум-м… нет, — служанки переглянулись, — это правда странно, сэр. Но об этом мы с ним поговорим позже, а…

 — Верно. Так вот, в таком случае у меня для вас одна просьба: сходите, к кому надо, и пошлите за этим поваром, узнать поподробней, что и почему. Договорились?

 — А-а… а вы?

 — А я сделаю то, что должен. А теперь оставьте меня. Творец не терпит стоящих над душой.

Кобылки помолчали немного, когда страж уже проводил копытом над греющейся сковородой, проверяя температуру.

 — Мы-ы рассчитываем на вас, сэр.

 — В конце-концов, все мы подданные нашей богини.

 — Верно. Ступайте.

И Руне остался один в святая святых десятого этажа дворца, где находились Малый и Большой банкетные залы и королевская столовая. Приглядывая за раздраженно шипящими на него со сковороды мелко нарезанными луком и морковью, он отвлекся от натирания капусты, чтобы бросить в закипевшую воду несколько горстей кубиков свеклы. В пузатом холодильнике нашелся неплохой набор овощей, несколько соусниц с чем-то аппетитным внутри и какие-то бутылочки, на которые Руне даже не смотрел. В шкафчике и на полках после проверки нашлись приправы. Но все-таки было видно, что в целом запас продуктов подходил в концу, или же здешний маэстро предпочитал не забивать все поверхности – наверняка свежие овощи и тому подобное приходил на смену вчерашним каждый день.

Покончив с капустой, а затем и с картошкой, страж дождался, пока вода в кастрюле окрасится в алый цвет, после чего бросил туда все натертые и покрошенные овощные ингредиенты, включая то, что стало мягким и золотистым на сковороде. Действовал он полностью интуитивно, зная лишь некоторые азы варки и тушения, зато отлично разбираясь в диетологии и сочетании продуктов, как и подобает хорошему любителю спорта. Ослабив огонь и решив, периодически помешивая, подождать, пока наиболее крупные составляющие супа размякнут достаточно для жевания, Руне провел следующие минут 25, сидя возле плиты на невысоком стуле.

Вновь наколов на вилку кусочек свеклы, после чего выловив и съев полоску тертой капусты, удовлетворившись готовностью и сняв варево с огня, пегас отлил немного в другую кастрюлю и покатал лужицу горячего супа по ее стенкам, чтоб быстро остыла. На вкус оказалось неплохо, но чего-то разительно не хватало, а именно терпкости – суп был скучноватым. Солдат оглядел полку с приправами и остановил выбор на красном перце. После добавления оного суп стал годным, но что-то несколько иного рода должно было оттенять его резкий вкус, и Руне задумался о приготовлении соуса, но, бросив взгляд на часы, понял, что на все про все у него есть 5 минут. В подтверждение этому в прежде относительно безмолвном коридоре послышался быстрый топот по меньшей мере восьми копыт. Пока он думал, чем бы разбавить бульон, в кухню ворвались уже знакомые, запыхавшиеся кобылки.

 — Сэр, обед через…

 — 5 минут, — закончил он, — и у меня готово, только чего-то еще добавить надо.

 — Это суп? – вопросила другая, заглядывая в кастрюлю и чуть не окуная нос в красную жидкость.

 — Вроде того.

 — М-м-м…

 — Леди, прошу вас попробовать вот отсюда, — он протянул им кастрюльку с теплой жижей, — здесь не горячий, и внести свои соображения насчет…

 — Ох и острый он!

 — А ну, дай… О, да сюда не помешало бы чего-то… где ты вообще такой рецепт нашел?

Руне медленно указал копытом на свою голову.

 — Странный суп какой-то. Но вкусняшный. Сюда бы чего-нибудь… Молочного.

 — Смеешься? – другая посмотрела на нее, как на дуру, — Молоко в суп? Хотя-я…

 — Вот именно. Принимая во внимание такой специфический вкус… Один момент, я кое-что знаю. Вчера вечером повар забыл убрать сливки в холодильник. Утром я нашла их прокисшими, но выливать не стала, можно использовать на выпечку…

 — Хочешь добавить прокисших сливок в суп? Для Принцессы?

 — А сейчас попробуем.

 — Леди, прошу, в темпе. Я, честно, не имею понятия, что добавить, но что-то мне подсказывает, что кислые сливки – удачная идея. Они вроде как оттенят и смягчат остроту, добавив нежности. Главное – не…

 — Вкусняшка-а-а! – возликовала одна из кобылок, отлив в кастрюльку еще немного супа и добавив туда сливок.

 — Дай сюда… И правда. Ничего подобного не пробовала, но это годно!

 — Священные поножи Изиглайдера, примерно в данный момент Селестия входит в столовую! – страж вывалил сливки в наполненную супом кастрюлю, захлопнул ее крышкой и поставил на передвижной столик, — Нет времени пробовать.

 — С-сэр, остановитесь! – вновь перепуганные служанки понеслись за бегущим по коридору с ручкой столика в зубах солдатом, но одна из них, звавшая его, вдруг остановилась, — Бессмертные романы Оригена, мы ведь забыли сервиз! – и метнулась обратно.

 — Сэр, погодите, пока Сандрин вернется с сервизом! Принцесса не будет есть из кастрюли! Сэр!

Леа неслась по коридору рядом с излучающим решительность бронированным жеребцом, не принимая, тем не менее, попыток остановить его силой, будто им прямо сейчас предстояло спасти мир. Впрочем, и в том случае они были бы спокойнее, предпочтя провалиться сквозь землю, нежели оставить правительницу без обеда.

 — Сэр, вы должны остановиться перед дверьми…

Однако она замолчала и испуганно обернулась, услышав сзади топот Сандрин, стремительно догонявшей их с подносом мисок и еще чего-то в телекинетическом облаке.

 — Бегите-е-е!

 — Сандрин! Осторожно!

Страж неожиданно затормозил, проехав еще два метра за столиком по гладким плитам дворцового пола. В стене сбоку от него была массивная дверь.

 — Дальше… вы сами… леди, — переводя дух, страж побрел обратно.

Кобылки переглянулись. Сандрин поставила поднос на столик, сдвинув кастрюлю, и расположила все более-менее красиво. Потом Леа поправила гриву, глубоко вдохнула и, ухватив зубами ручку, вкатила столик в отворенную другой служанкой дверь.

Селестия стояла у незастекленного окна, тянувшегося до высокого потолка столовой.

 — Принцесса, — кобылка поклонилась повернувшейся к ней правительнице, стоя у двери, — приношу глубокие извинения за опоздание. Ваш обед.

 — Не стоит извинений, Леа. Тебе известно, не спешу с едой.

Служанка кивнула и вместе с Селестией направилась к столу, с противоположной стороны от той. Черпаком налила тарелку борща и на скорое копыто сервировала все – подставочка под емкость, ложка, салфетка. Обычно все это делается заранее и с придыханием. Устроившись на резном стуле с мягкими спинкой и сиденьем, аликорн непринужденно приступила к трапезе. Едва осушив первую ложку красного варева, богиня вдруг замерла, а глаза ее медленно округлились, как затем и у Леа.

 — Принцесса?! Что произошло? Что с…

 — Тихо, Леа, — все глядя прямо перед собой, Селестия сделала успокаивающий жест, — погоди.

Она не спеша съела еще с пять ложек, сосредоточенно распробывая овощи и блюдо в целом.

 — Леа…

 — Да, принцесса?

 — Кто готовил это? Наш маэстро?

Кобылка смущенно потупилась.

 — На самом деле… нет, Ваше Высочество. Он прислал записку о неожиданной болезни, и не явился сегодня на работу, а заместитель его уехал в отпуск. И один гвардеец, бывший неподалеку от кухни, пожелав спасти положение, вызвался помочь и… сделал это.

Селестия недолго помолчала, переваривая информацию.

 — Приведи сюда этого стража, пожалуйста.

 — … да, Ваше Высочество.

Служанка спешно покинула столовую, а солнечная правительница все тихо сидела в прострации, пошевелившись один раз, чтобы съесть еще ложечку.

Руне надраивал пол дворцового коридора, неспособный успокоить нервы от ожидания каких угодно вестей о том, как прошел обед, когда перед ним затормозила знакомая поняша, проехав пять метров по мокрой поверхности.

 — Сэр, прошу вас пройти к Принцессе Селестии, в столовую!

Тот остановился, медленно выпрямился, сохраняя каменную морду.

 — Сэр?

 — Ну я попал…

---

— Ваше Высочество, по вашему приказу прибыл.

 — Входи, солдат.

Притворив дверь, пегас строевым шагом, однако не топая и создавая как можно меньше шума, подошел к белоснежной правительнице, которая сидела, не поворачиваясь, но изучая гвардейца глазами. Руне отдал честь.

 — Вольно. Ты приготовил это блюдо?

 — Так точно, Ваше Высочество.

 — Прошу, просто Селестия. Мы ведь наедине. Скажи, откуда ты знаешь этот рецепт?

Цвет щек Руне стал не особо отличным от приготовленного им супа. Было бы очень неловко сказать, что нехитрое сочетание было выдумано на ходу.

 — Он… я узнал его от ныне покойной бабушки моего троюродного брата, в единственный раз, когда гостил у нее.

 — Подумать только…

Она помолчала.

 — Разрешите вопрос.

Едва заметный кивок аликорна.

 — Чем этот суп так озадачил вас?

 — Тем, что это не простой суп, солдат. Это… — Селестия замерла на мгновение с едва приоткрытым ртом, — борщ.

 — Простите?

 — Присядь-ка, вот здесь.

Ближайший к сидящей во главе длинного стола Принцессе стул окутывается желтоватым сиянием и приглашающе отодвигается. Страж несмело обошел аликорна сзади и присел. Принцесса смотрела прямо на него, поэтому жеребец принялся сверлить взглядом кастрюлю.

 — Это не простой рецепт, солдат. Я бы сказала, что это самое необычное, что ты или кто-либо другой мог предложить мне отведать.

 — Но почему?

 — Это рецепт… его вроде бы не должно существовать. Дело в том, что я знакома с ним и не раз ела этот суп.

Тут уж Руне не смог не уставиться на аликорна.

 — Это как же?

 — Да, ела. Последний раз… полторы тысячи лет назад. Я… расскажу тебе.

Страж молчит. Только нижняя его челюсть немножко отходит от верхней.

 — В незапамятные времена, в так называемую эпоху Раздора, когда мир был погружен в хаос и разруху, жили мы с моей сестрой Луной. В то время здесь, в землях, на которых живем все мы, и на землях всех наших соседей не было и намека на государства, законы и порядок. А правитель надо всем этим был один, и имя ему – Дискорд, дух хаоса и дисгармонии.

Руне не может поверить происходящему и все-таки сознает, что это происходит. А он сидит наедине с собственной персоной солнечной богиней, в речи которой ему раскрывается живая история всей Эквестрии, то, что, возможно, известно единицам, а то и одним Принцессам. Но что еще сойдет сегодня с ее уст?

 — Он властвовал еще до моего, а, соответственно, и Луны рождения. Родившись же и живя в том сумасшедшем мире, где единственной заботой немногочисленных пони была не жизнь, а выживание, а мимолетный взгляд на небо мог лишить рассудка, я, не желая мириться с мирозданием и ненавидя его, со временем поняла свое предназначение. Я всей душой возжелала положить этому конец и заставить мир процветать, а пони – позволить жить счастливо. Я не имела понятия, каким все это будет, но просто знала, что так, как сейчас, быть не должно.

Селестия снова замолкает на секунды. Руне смотрит на нее с благоговением, а она – прямо перед собой, в дальнее окно, ни на чем не сосредоточенным взглядом, перед которым сейчас, должно быть, плывут древние картины, что старше самой Эквестрии.

 — Я, как могла, изучала магию и готовилась, ведомая лишь одной целью. Я, чем могла, помогала другим пони, и мы держались вместе, я пыталась вселить в них надежду, и, по крайней мере, в малой степени мне это удалось, будучи первым и единственным представителем расы аликорнов. Шли годы, десятки, сотни. Дискорд знал обо мне с самого начала, но не был ни капли удивлен моей нестандартностью и не проявлял никакого интереса. Я использовала магию так, как умела, устраняя некоторые создаваемые им ужасные вещи, которые мешали пони, а затем прячась, чтобы он не заподозрил в этом воли кого-то конкретного.

В один день Мать подарила мне сестру. Луна росла, мы были с ней и такими разными, и в то же время похожими, и с тех пор вместе совершали наши маленькие диверсии против хаоса. Я учила ее всему, что знаю, но у нее были и свои, недоступные мне умения, как и мои заклинания выходили у нее по-другому.

В зал, приоткрыв дверь на копыто, заглядывает Сандрин.

Принцесса переводит взор на нее, легко и успокаивающе улыбаясь, и та вновь оставляет их одних.

 — К тому времени Дискорд уже обеспокоился исчезновением некоторых своих творений, явно уловив нить связи между этим и уже двумя необычными кобылками. Поэтому нам пришлось удвоить осторожность и уже не появляться среди других пони, которых дух допрашивал, от чего и без того жившие в страхе бедняжки окончательно теряли самообладание… и не могли сказать ничего толкового…

Богиня опускает голову, сглатывая ком в горле. В багровую жидкость на столе падает маленькая слеза. У Руне самого сильно защипало в переносице.

 — Все мы тогда… питались, чем могли. Выращивали овощи, некоторые фантасмагорические плоды на создаваемых Дискордом растениях были съедобны. У нас с Луной был небольшой котелок. И мы с ней… варили суп. Мы сами придумали его, экспериментируя в свободное время. Знаешь, это были… такие теплые и счастливые моменты в те века. Когда мы ненадолго забывали об окружающем, бесконечно тянущемся кошмаре и весело смеялись, бросая в кипящую на костерке воду, что попало.

Она отворачивается, так, что страж не может видеть ее мордочки. Он поспешил бы обнять кого угодно на ее месте, но ее… он не может. И оттого лишь бессильно смотрит на нее какими-то умоляющими глазами.

 — И был один рецепт, если его можно так назвать, одно сочетание, которые мы с ней особенно любили. Это были вареные свекла, лук, морковь, капуста и картофель. А еще иногда, если посчастливилось его найти, мы добавляли туда красного перца.

Она улыбается и смотрит в сторону окон, поверх головы стража.

 — …И Луна назвала его «борщ». Понятия не имею, откуда она взяла это слово, или с чем оно ассоциируется. И, честно говоря, мне всегда казалось, что в нем чего-то не хватает, уж слишком он был… резким. А Луне все жутко нравилось.

Селестия снова помолчала, разглядывая теперь красную гущу уже теплого варева.

 — И наконец мы почувствовали себя готовыми. Но нам нужна была еще неделя. И, несмотря на всю ненависть к нашему всеобщему истязателю, мы не позволили себе поступить подло и ударить исподтишка. Мы разыскали его и догнали во время одной из его «прогулок», когда он летал в сотне метров над землей, не глядя создавая все более изощренные и гротескные вещи, хотя мы каждый раз не могли поверить, что его больной фантазии удастся выдумать что-то более сумасшедшее. Мы ошибались. Но в тот день мы заставали Дискорда притормозить и объявили, что свергнем его и вернем миру гармонию. Естественно, он разразился истерическим хохотом и напомнил лишь, что гармонии никогда не было, чтобы что-то возвращать, добавив, что мы и сами не представляем, чего хотим. Что ж, вступать в спор мы тогда не собирались.

Через неделю же мы вновь остановили его, что несколько удивило духа. Похоже, он решил позабавиться, заодно проучив настырную мелочь, и запустил в нас каким-то заклинанием, вероятно, намереваясь превратить в какие-то полуживые объекты, но оно не имело и толики достаточной для этого силы, и нам понадобились лишь два маленьких мгновенных щита. Тогда и мы перешли в наступление. Небо озарялось все более яркими вспышками наших и его заклинаний, становящихся все более серьезными и в определенный момент перешедших к разряду боевых. Поначалу развеселившийся дух, не глядя метавший в нас простенькие для него, но непостижимые для нас заклинания, становился все более заинтересованным и сосредоточенным, и в конце-концов ему пришлось прилагать усилия, защищаясь от нас, ведь мы уже начали потрепывать его атаками различнейших форм. Постепенно мы трое стали сознавать, что перевес склоняется в нашу с Луной сторону, и Дискорд, которого мы оттесняли к центру, скопищу магии дисгармонии, что было его обиталищем, видимым за тысячу километров, уже использовал для атак все окружающие нас его детища.

Так мы вошли в вихрь средоточия его силы. С этого момента ситуация коренным образом изменилась, нетрудно было ранее бороться с одним духом – трудно было теперь сохранять рассудок, одновременно не позволяя врагу поразить нас. Творящееся вблизи этого чудовищного вихря, не говоря уж о том, что ждало нас внутри, не поддавалось описанию. Разум пони имеет свойство отвергать негативные впечатления, предавая их забвению, да и многое ли припомнишь через тысячу и пятьсот лет… Но мы выдержали. Приближался эпицентр огромного магического вихря, энергия которого наполняла во время боя всех нас, что было очень комфортным для Дискорда и чрезвычайно трудно для меня и Луны.

Тогда мы поняли, что подпитываемый своей же магией дух уже не далек от нашего уничтожения. В последний момент, когда я, до смерти изможденная, уже потеряла надежду и лишь отражала из последних сил основные атаки Дискорда, вновь хохочущего и легкой лапой бросающего в нас тяжелые боевые заклинания, Луна, неожиданно для него и меня, вдруг применила нечто… я бы не назвала это уникальным, но в тот момент поразилась, как сестра сумела сконцентрироваться и создать вмиг столь сложную вещь, тогда недоступную мне. Сейчас для нас с ней сущий пустяк сформировать что-то подобное. Так или иначе, тогда это стало последней необходимой нам каплей перевеса над застигнутым врасплох противником, и мы выбросили его в эпицентр магического урагана.

А в самом этом эпицентре оказалось неожиданно спокойно. В обиталище духа, безусловно, вертелись в определенном количестве любимые им абсурдные предметы и существа, но в целом оно представляло из себя какое-то подобие прозрачного купола, за стенами которого бурлила магия, с вымощенным крупной белоснежной плиткой полом и изящной мебелью – в числе ее был перевернутый рояль, на котором без остановки играла растущая из пола крючковатая лапища с невероятно длинными тонкими пальцами. Дискорд рухнул на пол, а мы с Луной грузно приземлились и сделали пару шагов, хромая. Надо сказать, что долгое время до этого дня мы, найдя как-то волшебный камень, известный ныне как «Элемент Магии», собирали затем остальные «Элементы Гармонии», ища их воплощения среди пони и материализуя их в виде таких же камней из этих носителей.

В этот-то момент мы и достали элементы. Ранее в бою мы не могли применить их, ведь Дискорд знал и о них и не собирался допускать неожиданной атаки, пусть и не ведая, что артефакты при нас. После короткого диалога мы применили Элементы и навсегда обратили попятившегося от нас духа дисгармонии в камень, в последний момент перед чем он лишь прокричал, что вернется. Пока что этого не произошло.

Солнечная Принцесса, похоже, закончила рассказ, поэтому надолго замолкает.

 — Ваше Высочество… я не знаю, право, как мог оказаться достойным услышать это, особенно лично от вас, но… если вы так посчитали, то спасибо вам. Огромное.

Селестия коротко и тихо смеется, после чего крышка кастрюли, влекомая магическим захватом, воспаряет над сохранившимся под ней горячим борщом.

 — Не хочешь разделить со мной трапезу, солдат?

 — Я… сочту за честь.

Она подхватывает вторую тарелку и наполняет ее парой черпаков, ставя исходящее аппетитным паром варево перед Руне, потом доливает горячего себе.

 — Ах, да, и вот, — вспомнила что-то Селестия, — мне всегда казалось, что не хватало чего-то для смягчения его резкости. Но здесь, в твоем блюде, этот недостающий компонент присутствует! Скажи же, что это? Мне думается, что-то молочное.

 — Так точно. Это прокисшие сливки.

На мордашке принцессы приятное удивление.

 — Какой интересный ход. Это также плод мысли бабушки твоего брата?

 — Признаюсь, нет. Она готовила его без нее, так же, как и вы. Сметану добавили в спешке две ваши служанки с той же целью – чтобы смягчить остроту. Вероятно, я переборщил с перцем.

 — О, как. Но должна тебя уверить: вкус вышел донельзя лучшим.

 — И впрямь недурно, — согласился Руне, впервые пробуя необычный суп.

Недолгий остаток обеда пони проводят в молчании.

 — Как зовут тебя, страж? – спросила Принцесса, покончив с борщом.

 — Руне Ховард, Ваше Высочество. Третье отделение седьмой роты первого батальона.

 — Я запомню. Что ж, спасибо тебе, Руне. Большое спасибо.

Руне сидит, как в волшебном сне, и глядит на белоснежную аликорна, что тепло ему улыбнулась.

 — За этот дар и напоминание о тяжелых, но иными моментами дорогих сердцу временах, и о том, что и в худшие дни должен быть дорогой друг, на которого можно положиться. Впрочем… мне все равно нелегко передать это словами, это… что-то такое близкое и родное?

 — Я понимаю, Принцесса.

 — Возможно, относительно. Когда живешь столь долго, и порой воспоминания смазываются, оставляя лишь свой чувственный образ… не все испытываемое есть описуемое, как говаривал в свое время один маг.

Селестия замолкает, потом поднимается и неторопливо приближается к окну. Жеребец, кажется, вглядывается в красную гущу оставшегося на дне тарелки борща, но взгляд его отсутствующий и ничего в тот момент не видит.

 — Не бери в голову, страж. А теперь ступай.

Руне, опомнившись и покинув океан тяжелых дум, поспешно встает и склоняется перед богиней, пусть она и смотрит в противоположную от него сторону. Как странно – она поведала ему такие вещи и не собирается ничего добавить: ни взять обет молчания, ни хотя бы намекнуть на интимность рассказанного. Но более чем ясно, что оно является таковым априори. И разбалтывание кому-то услышанной, волшебной истории – последнее, что он, подданный солнечной аликорна, а тем более – страж, сделает в жизни.

 — Здравия желаю, Ваше Высочество.

 — Как и я тебе.

Руне покидает зал и бредет по коридору, как под гипнозом. За первым поворотом коридора его, дрожа от нетерпения, уже ждут две знакомые кобылки.