The Conversion Bureau: Евфросина освобождённая
Глава вторая: Атлантида, но с копытами
Алесса намертво прилипла к 3-Ви экрану, одновременно зачарованная и напуганная тем что видела. Она перескакивала с одной ленты на другую, ища лучший вид на бомбардировку. Атака на тот момент уже прекратилась, но океан ещё бурлил вокруг гигантского, мерцающего светового купола.
Масштаб этого всего просто не умещался в голове. Купол, щит, окружавший недавно возникшую из ниоткуда Эквестрию, был не менее двух с половиной миль диаметром. Он вырос до невероятных размеров всего за год, медленно, но верно наползая на просторы северного Тихого Океана.
Бомбардировку начала обычная артиллерия, представленная множеством штатов и зон корпоративного государства, включая Евроссию и Панамериканский Союз. Паназия тоже, в свою очередь, обрушила на купол какое-то нейтронное оружие. Но даже рвущиеся в высоте нанобомбы не могли уничтожить остров, и теперь, говорили новости, решается вопрос о применении гипертермоядерных боеголовок; обсуждается, насколько последнее из последнейших средств может необратимо угробить атмосферу Земли.
Алесса не увидела в предложении принцессы Эквестрийской никакой угрозы. Она, по правде, поначалу даже не восприняла его всерьёз. Это казалось слишком абсурдным, но тогда абсурдом было и всё, что творилось сейчас. Всего за год её любовно выстроенная, аккуратная картина мира была разрушена появлением реальной волшебной вселенной. Вдруг оказалось, что где-то есть государство странных сказочных существ, и они так вот просто живут там день за днём, совсем как люди.
Трёхчасовая война, как её потом назовут, началась без предупреждения. Где-то в вышних коридорах лидеры мировой корпорации решили, что угроза Эквестрии мешает бизнесу и ширмовые "национальные правительства", как всегда, покорно склонились перед хозяевами.
Но ничто не действовало на внеземного захватчика. Ничто, похоже, не могло пройти сквозь сияющий барьер без личного разрешения Селестии.
Алесса листала страницы на своём гипернет-компакте, отыскивая хоть какой-то намёк, было ли всё-таки использовано последнее оружие или нет. Она пролистала снимки с первых зондов, допущенных на новую землю. Автоматическим дронам разрешили пройти сквозь Барьер, и мир с удивлением узрел зелёные поля, бескрайние леса и удивительные архаичные деревушки с крытыми соломой домами.
Но вот что действительно повергло мир в коллективный шок — это первый взгляд на обитателей этого неземного рая, ярко раскрашенных разумных эквиноидов. Маленьких как пони, с большими черепами и огромными глазами. Их ноги — копыта — были странной формы и широченными, а гривы длинными и невероятно ухоженными. Некоторые держали во рту инструменты, другие носили элементы одежды, у некоторых были короткие крылья и они могли летать. Это было безумно, невозможно. Буквально невозможно. По крайней мере, по известным физическим законам.
В новостях, наконец, что-то сказали и Алесса вновь обратила внимание. Гипертермоядерное оружие мы так и не использовали. Риск необратимо повредить атмосферу был слишком велик. Это не удивляло Алессу — она понимала риск лучше большинства людей. И она гордилась этим, ей нравилось быть очень-очень умной.
В 3-Ви океан ещё кипел, и ещё какое-то время будет и теперь говорящие головы с тупыми знаменитостями могли всласть пообсуждать, что же мы все только что видели.
Война закончилась.
Сегодня исполнялась вторая годовщина появления Эквестрии. Власть окончательно перешла к вежливой, но непреклонной Принцессе чужой страны. Потом, правда, оказалось, что их было двое, Селестия и Луна, и теперь их посланцы колесили по всему свету. Их было шесть, этих послов, таких же пони, которые, как и Селестия, могли говорить и пользоваться инструментами. Двое из них умели летать, ещё двое могли делать телекинез и совсем уже странные штуки. И они буквально притягивали к себе. Всё в Эквестрийцах было симпатично, их можно было описать одним словом — милые. Это окончательно поработило планету.
Это было вторжение милоты.
Открылись первые Бюро, и первые добровольцы ушли в пони. Алесса изучала голоролики снова и снова, пытаясь найти признаки того, что это всего лишь спецэффекты. Она глядела, зациклив воспроизведение, на лежащего без сознания на металлическом столе голого человека. Тело начинало идти волнами, таять, будто сделанное из пудинга. Конечности укорачивались и утолщались, голова раздувалась, увеличивались глаза. По всей бледной коже пробивалась ярко-голубая шерсть. Пропорции тела менялись на глазах, её особенно поразило внезапное появление яркого бело-синего хвоста. Длинные, волокнистые пряди выстрелили из сильно удлинившегося, вылезшего из спины копчика, опали кудрявыми завитками с края платформы.
Всё это заняло пятнадцать минут.
Затем ещё не совсем пришедший в себя пони споткнулся и упал, запутавшись в ногах.
Она не могла поверить, что это допустили. Наверное, всё было даже ещё серьёзнее, чем сообщали в новостях. Видимо, странное излучение — магия — Эквестрии и правда была так опасна, как говорили несетевые слухи. Это что, правда единственное, что могла предложить мирокорпорация?
Она была одна, как всегда. С ней были её любимые книги, её игры, ну какое ей дело, что все остальные веселятся этажом ниже? Она никогда не любила Рождество, этот ещё один дурацкий праздник потребления, пропитанный к тому же, особой смесью алчности и вымученной близости. Весь год люди обращались друг с другом как с дерьмом, но когда доходило до подарков, до процесса приобретения, в соседях вдруг просыпалось дружелюбие.
Она понимала, как фальшиво это всё. Но всё равно чувствовала одиночество, когда в остальном доме шло веселье. Какая-то часть её хотела спуститься вниз по лестнице. Но это казалось глупым. Глупым и малодушным. Она ведь всё равно будет сидеть в углу, листая гипернет. Это она может и здесь.
Она подошла к окну и стала смотреть, как где-то в высоте лениво нарезает круги пегас. Год третий от явления Эквестрии, а новопони уже никого не удивляют. Утром она покупала бублики у кремовой пони. Девушка из 223 квартиры была пони. Ярко-красной.
Боже, удивительно всё-таки, до чего человеческий ум ко всему привыкает. Она сделала пометку в компакте: почитать что-нибудь на тему адаптивности восприятия.
Побережье Северной Америки уже скрылось под границами Эквестрии. Люди, где-то сильнее, где-то слабее, страдали от "Волшебной чумы", многие зоны, даже целые области эвакуировали из-за высокого уровня тауматической радиации. Родной город Алессы, Петоски, стал Зоной Тауматического Отчуждения. Она уехала в Лэнсинг. А что ей ещё было делать?
Некоторые математики утверждали, что чар-радиация ложиться на земной шар неким фрактальным узором. Но на деле, предсказать, где она появится, было нельзя; один кусок земли нормальный, а другой испорчен, чем бы там эта магия ни была.
Алесса оглядела издалека родной город, прежде чем навсегда покинула его. Однажды это просто случилось. Она проснулась, и заметила, что все цвета стали как будто сочнее. Поначалу это было приятно. Вечный смог не так давил на психику. Тёмная слизь озера казалась почти голубой. Даже заводы, выстроенные когда-то на месте туристической набережной, вдруг показались живописными.
Потом она заметила пятна на коже. К тому моменту Мичиганская Корпорация начала эвакуацию. Не существовало прибора, способного уловить "магию", но её приметы уже были хорошо известны. Она не знала, как далеко простирается зона отчуждения Петоски. Но точно знала — в городе или рядом оставаться нельзя.
Другие существа — вездесущие мутакрысы, городские насекомые — процветали в Зонах Отчуждения, в которые начала медленно возвращаться природа. День ото дня З.О. становились всё красивее. Некоторые даже утверждали, что в них начали расти настоящие цветы. Алесса даже слышала сообщение о бабочке, живой и на воле вне герметичного природного заповедника.
Тауматическая энергия — магия — была смертельна для землян. По законам Эквестрийской физики за Великим Барьером наша биология не работала. Некоторые говорили, что всё это спланировано, это такая схема, намеренно придуманная чужими-Эквестрийцами... непонятно как. Алесса не принимала всерьёз эти рассуждения, оставив их любителям шапочек из фольги в гипернете. Они считали это намеренным геноцидом, начатым вторгшимися чужими из другого космоса. Почитав несколько сайтов, полных таких рассуждений, Алесса какое-то время боялась всего эквестрийского.
Но потом однажды увидела кролика.
Он был белый, как в книжке с картинками. Но только живой. И настоящий. Это была не галлюцинация, она уже вылечилась от последствий облучения в Петоски. Она заметила его из окна, возле вековой мусорной кучи на углу.
Она сбежала вниз по прогнившим лестницам. Бросилась бежать по пластобетону, споткнулась о сгоревшую квантовую плату. Но, когда она очутилась на углу, кролик уже исчез. Но она видела его. Точно знала, что видела.
Кролик. А может и заяц. Белый и чистый. Живой. Это был не мутакрыс. И не одно из нано-инфицированных животных. Он будто вылез из старого 2-Д фильма. Как на том уроке в школе, где им объясняли, какой была живая природа. Он выглядел почти как что-то с той стороны Эквестрийского щита, только вот... это было определённо наше, земное животное, не волшебный заяц из волшебной страны, а типичный представитель зайцеобразных, которые водились здесь повсюду во времена настоящих полей и больших лесов.
Алесса искала весь день, до самого вечера. Теперь ходить по вечерам было безопасно, людей почти не осталось. Редко когда она видела человека, чаще случайного пегаса или группу осматривавшихся земнопони или единорогов. Изменённые ни на кого не нападали. Они не крали, не убивали, не насиловали. Они были почти пугающе вежливы.
Алесса знала, единственная опасность для неё исходит от других людей. Вообще-то, Эквестрия действительно вторгалась. Она же не дура, это было очевидно. Эквестрия собиралась захватить и поглотить Землю. Сопротивление бесполезно. Она улыбнулась древней цитате.
("Resistance is futile" — Отсылка к Боргам из Star Trek. Прим. пер.)
Но до того момента она боялась этого вторжения, боялась, чем это всё закончится. А сейчас, под жёлто-серым светом ночного неба, кажется, начала понимать.
Или, не то что понимать, ей стало наплевать. Она увидела кролика. Она увидела здоровую жизнь, неиспоганенную природу, своими глазами, на самом деле, и когда поняла это, не смогла сдержать слёз.
Там, в Эквестрии, бесконечные холмы, поросшие цветами. Синее-синее небо. Вода, не приправленная нефтепродуктами и цезием. А зайцы и бабочки там привычны, как... как, например, разбитые квантовые блоки, которыми усыпана улица.
И пони, сами по себе... ведь они когда-то тоже были людьми, с их инстинктами, жадностью, эгоизмом и жестокостью большой обезьяны... но став пони, бежали вместе, добрые, общительные, благожелательные ко всему живому.
Алесса только что поняла, как она одинока, и как она была одинока даже тогда, когда мир ещё был полон людей.
Алесса бросилась бежать, Хлоя и Элла прямо за ней. Они миновали короткий коридор, еле-еле разминулись с другими конверсантами, только вылезшими из комнат. В кафетерии она больно ушибла бедро о край стола. В дверь, затем налево, и вот он, Класс А.
Она оказалась там одной из самых первых. Тяжело дыша, она узнала парня из крайней комнаты, который вечно к ней клеился, и двух женщин, имена которых никак не могла правильно запомнить. Пони-посол Твайлайт Спаркл была там же, как и цвета жевательной резинки Пинки Пай, которая прыгала по комнате вперёд-назад. Женщина в белом халате что-то обсуждала со Спаркл, Алесса поняла так, что это и была доктор Пастерн.
Гораздо больше её внимания привлекли четверо солдат в чёрной броне из наносети, дежурившие у входа и в глубине класса. Они стояли настороже с суровыми лицами, сканируя окружение на предмет хоть чего-то подозрительного. Алесса не видела, как они вошли в Бюро, их внезапное появление повергло её в шок.
Стало ясно, что правительство сочло угрозу серьёзной.
— Проходите, не загораживайте! — доктор Пастерн махнула Алессе, Хлое, Элле и ещё нескольким людям, которые столпились у двери. Странно, что Ханны нигде не было. Может, ещё идёт.
Комната стала заполняться.
— Отлично, всепони! — произнесла Твайлайт командным голосом. — Как было сказано, мы будем проводить групповые конверсии и начнём немедленно. Это необычная ситуация, но уверяю вас, мы обо всём позаботимся. Пожалуйста сохраняйте порядок, соблюдайте очередь, мы будем вызывать вас группами по трое. Это немного неожиданно, я знаю, но мы хорошо подготовились к этому, так что самое время поприветствовать вас в нашем табуне!
Хлоя повернулась к Алессе.
— "Это случится, когда вы меньше всего будете ожидать". Она, похоже, всерьез говорила?
Алесса глянула за спину Эллы, пытаясь разглядеть Ханну в растущей толпе. Она не смогла её найти. Было бы здорово пойти вместе всем четверым, подумала она. Она знала их всего несколько дней, но это были все, кого она знала вообще.
— Хлоя, Элла, надо встать в очередь! — Алесса обнаружила, что первой быть она уже не успевает, это было досадно. Женщины заняли места после Толстяка и двух Парней с Прыщами. Ничего не поделаешь, те трое сегодня пойдут первыми.
Но ничего. Вторым быть, оно всегда как-то спокойнее.
В животе Алессы копился страх. Она чувствовала внутри невероятную пустоту, с каждой секундой она будто проваливалась внутрь своего тела. Это началось. Это уже происходит. Сейчас. Конверсия. Прямо. Сейчас.
Толстяк и Прыщи-близнецы ушли за Пастерн, Пай и Спаркл через дверь в задней стене. Алесса знала, там коридор, который соединяет все три класса и заканчивается большой металлической дверью "ВХОД ВОСПРЕЩЁН", со знаком, изображающим силуэт пони. Там были и другие знаки, кажется, "опасность нанозаражения" и ещё "радиация". Она не помнила всего, видела ведь только мельком, один раз.
Теперь Хлоя, Элла и Алесса были в голове очереди.
— Думаешь, Ханна тут? — Элла, похоже, разделяла Алессино беспокойство за соседку.
— Наверняка где-то прямо за нами. — предположила Хлоя.
— Я смотрела, но так её не увидела. Пока, во всяком случае, — Алесса ещё раз оглядела толпу, мечась глазами от одного лица к другому. — Куча народу. Похоже, все собрались, никто не остался. Она, наверное, где-то снаружи, у мусорок.
— Ага. Выйти бы сейчас тоже, жарко становиться! — и правда, в комнате было, уже наверное, человек тридцать, а класс А был рассчитан на десять-двенадцать. Становилось душновато.
Алессе стало интересно, другие два класса тоже приспособили под неотложную конверсию, или только этот. Не было бы смысла использовать больше одного, если конвертировать только находящихся в Бюро. Во всём здании набралось бы не больше пятидесяти желающих.
С другой стороны — другого копыта — поправила себя Алесса, что, если солдаты привезли конверсантов откуда-то ещё? Солдаты появились внезапно и неожиданно, вполне возможно, что они приехали с грузовиками, набитыми готовыми к конверсии людьми. Это была мысль. Это объясняло, почему для тех кто уже здесь, выбрали самый маленький класс. А может, просто от плохого руководства.
Двадцать минут спустя дверь перед Алессой резко отворилась. Это была Посол Пай, розовая и весёлая:
— ХААА-РАШО! — подмигнула она всем, — ГААА-ТОВСЬ!
Желудок Алессы провалился к центру Земли и горел там в расплавленном железно-никелевом ядре. Хлоя побледнела как полотно. Элла выглядела просто напуганной.
Раздался странный треск, будто рвалась пачка петард. Потом ещё раз, на этот раз дольше. Толпа закричала и прижалась к стенам.
Алессу толкнули в дверь, несколько человек упали ей на ноги, прямо на ушибленное бедро. Хлоя отскочила при первом же звуке и теперь её притёрли к послу Пай. Элла помогала Алессе подняться.
Там, на другой стороне класса, стена была забрызгана красным. Будто банка с краской взорвалась. Алесса заметила, как солдат в чёрной броне поднял винтовку. Увидевшие это кинулисьна пол.
Дальше всё происходило как в замедленной съёмке.
Прежде чем её утащили, она заметила Ханну, с чем-то чёрным и металлическим в высоко поднятых руках. У неё было пустое, отсутствующее выражение лица, без следа чувств или эмоций. Это было незнакомо и страшно. Ханна выглядела как манекен или до-квантовый компьютерный аватар.
Алесса споткнулась и инстинктивно отклонилась от двери, чтобы не впечататься в бетонный пол. Элла тащила её к комнате "НЕ ВХОДИТЬ", мимо дверей других классов.
Сзади раздались три громких сухих щелчка.
Раз. Два. Три.
Когда Алесса оглянулась, дверь класса уже закрылась, но вопли и плач эхом разносились по коридору. Щелчков она больше не слышала.