Солдаты другого мира
Глава 1 - Битва за форпост
Из записей рядового Григория Парамолова.
Посёлок Белогорский. 11 Октября 1942 года.
Вот уже больше года наш посёлок оккупирован этими гадами! Господи, если ты и вправду существуешь, скажи, за что нам всё это? ЗА ЧТО!? Как такое могло произойти? Я ведь всегда считал, что Советский Союз несокрушим и не позволит кому-либо вторгнуться на свою территорию!
Но в Июне 1941 года все изменилось. Проклятые фрицы застали нас врасплох, атаковав сразу с нескольких сторон одновременно. По достоверным источникам нам стало известно, что почти никто из пограничников тогда не выжил, а если и выжил, то оказался в плену. Какая же мерзость! Я лучше умру за свою Родину, чем буду в плену у этих нелюдей!
Белогорский посёлок, в котором я родился и вырос. Каким же он был прекрасным местом... На улицах можно было увидеть много людей с улыбками на лице и верой в светлое и лучшее будущее нашей великой коммунистической страны. В детском саду активно резвились детишки: девочки играли в куклы и иногда даже шептались, кто из мальчиков им нравится, хех.
А сами мальчики любили играться с машинками, любили пародировать немцев и играть в войнушку. Хех, моя маленькая сестренка Юля рассказывала мне, что один мальчик умудрился даже очень хорошо пародировать самого фюрера Адольфа Гитлера, а именно как: Он нарисовал себе ручкой усы "бабочка", построил себе из деревянного пандуса и коробок трибуну и стал орать что-то невнятное и чуть ли не брызгал слюной во всех подряд.
Тогда все дети очень громко смеялись и бурно аплодировали мальчику за его актёрский талант. Да и воспитатели радостно улыбались этому. Вот только никто предположить не мог, что в скором времени псы этого самого фюрера уже будут маршировать по нашей земле и постепенно приближаться к нам...
И вот они здесь, окружили нас. Творят то, что умеют больше всего — грабят и убивают. Все молятся и надеются, когда же придёт Красная Армия и положит конец всему этому ужасу. Но я верю, что они придут! Эта оккупация сводит нас всех с ума! Люди уже в отчаянии. Матери заперлись в домах со своими детьми. Детский сад уже давно пустует. Школа была разрушена еще во время штурма немцами. А библиотека сгинула в пламени огня уже после того, как фрицы ужились здесь, как дома...
На улицах сейчас почти никого не бывает. Нам не дают покоя постоянные задирания со стороны немецких солдат. Я сам однажды видел, как сброд из четверых этих ублюдков избили чуть ли не до смерти беззащитного подростка. А ещё один сброд тащил молоденькую девушку в её же собственный дом и... Я ненавижу их! Я желаю им всем долгой и мучительной смерти!!! Да простит меня Бог за такие слова...
Но мы не сдаёмся, мы сражаемся в подполье за нашу свободу, а в будущем и всего Советского Союза! Мы подрываем немецкие грузовики, уничтожаем их посты и убиваем солдат и офицеров. И мы не остановимся, пока вся фашистская гадина не уйдёт прочь из нашего посёлка и из нашей страны! ЗА СВОБОДУ, ТОВАРИЩИ! ЗА НАШИХ РОДНЫХ И БЛИЗКИХ! ЗА СТАЛИНА! ЗА СОВЕТСКИЙ СОЮЗ!!!
POV — Григорий.
Убежище партизан. Поселок Белогорский. День.
Меня зовут Григорий Парамолов. Я служил в 142 пехотном полку Советского Союза, но в данный момент я и мои товарищи находимся в моей родной деревне — Белогорской, в подполье. Мои товарищи — Юрка Голубь, Федя Котельников и Саша Коньков, бравые и смелые ребята. Никогда не бросят в беде.
Помню, как однажды мы подрывали немецкий конвой, состоящий из трёх грузовиков с солдатами и офицерской машины. Вместе мы взорвали один грузовик и отстреливаясь, положили около пятнадцати фашистов, но их оказалось слишком много. И тогда нас хорошенько потрепали. Юрку ранили в плечо, но он сильный мужик, прикрывал нас, пока мы отступали. Вернувшись в наш штаб, мы благодарили Господа, что смогли остаться в живых..
Я лежал на своей койке, думая, что нас может ждать завтра? Кто знает, может попадём под очередной артобстрел или бомбардировку, может нарвёмся на какой-нибудь патруль, а может наша командирша — Варя Комарова, лидер нашего маленького подпольного отряда, отправит нас на очередное задание. Что-то долго она не раздавала нам приказов, и мы уже покрывались паутиной и пылью от безделья. Наверное, её девчонки-близняшки — Катя и Женя Свиликовы всё ещё в разведке. Вспоминая все наши проделанные операции, я сам не заметил, как провалился в сон.
Мне приснилось, будто я нахожусь в каком-то поле, зелёном и душистом. Солнышко ярко светило, согревая меня своим теплом, словно мать грела своё любимое дитя. От всей этой красоты у меня самопроизвольно появилась улыбка чуть ли не до ушей. Хотелось лечь в этот лужок, закинуть руки за голову и наслаждаться этим моментом.
Но тут я вспомнил... Улыбка на моем лице сразу спала, превратившись в хмурую, кислую мину. Мне сильно не хватает её... Моей Юленьки... Моей единственной кровинки, которая осталась у меня после смерти наших родителей. Хренова оккупация! Сучьи фашисты! Это они отняли всё у меня! Это из-за них я потерял Юленьку! НЕНАВИЖУ ИХ!!!
После этой мысли, солнце сразу перестало ярко светить из-за того, что небо затянуло тучами и пошёл проливной дождь. Поднялся сильный ветер, да такой силы что меня начало чуть ли не сносить в сторону. Вдалеке, сквозь грозу я увидел какой-то маленький силуэт. Я не мог разобрать из-за ветра и дождя, что или кто это был. Ясно было то, что оно было невысокого роста, около метра или чуть больше, но оно не было похоже на ребёнка. Я сразу устремился к этому силуэту, но добежать до него у меня так и не получилось. От силуэта стал исходить очень яркий свет и я был вынужден закрыть руками лицо. В этот момент я проснулся. Надо мной стояла Варя, упирая руки в бока.
— Гриш! Вставай! А ну поднимайся! — строго говорила наша командирша, тряся меня за плечо. — Остальные уже ждут тебя, бездельник!
— Да иду я, иду! — сонно проговорил я, поднимаясь со своей койки и потягиваясь руками и ногами. — А что случилось то, Варь?
— Наши сестрёнки кое-что узнали и сообщили мне. Так что общее собрание, — сказала Варя.
— Ясно, — сказал я, вставая и взяв со стула свою куртку, на ходу стал натягивать её на себя. — Что-то серьёзное?
— На месте всё узнаешь. Кстати, оружие своё вчера почистил или мне за тебя снова всё придётся делать? — сказала Варя, глядя на меня исподлобья.
— Не переживай, на этот раз тебе не придётся возиться с моей ТТешкой, — с улыбкой сказал я. — Ещё вчера его почистил.
— Молодец, не такой уж ты и лентяй, Григорий! — в ответ улыбнулась Варя.
Дальше мы шли в нашу комнату для брифинга молча, я стал вспоминать свой сон и думать, что он мог значить? Кто или что тогда стояло в поле? Что за чертовщина мне приснилась? "А, неважно." — подумал я — "Сон как сон, нужно жить настоящим."
Пока я размышлял, мы уже пришли. В комнате сидела вся наша команда. Катя и Женя как обычно всегда держались вместе и старались друг от друга не отходить. У Юрки по-прежнему слегка ныло плечо, но он старался не подавать виду. Федя сидел в сторонке за столом и ковырялся в своем ППШ, которому он дал имя "Пашка".
А Саша все время старался не сводить глаз с нашей Вари. Да, да... Он влюблен в нашу командиршу, и причём очень давно, чуть ли не с создания всей нашей, так сказать "банды". Когда я стал подозревать, что Саша неравнодушен к Варе, я решился-таки его спросить об этом, и он утвердительно кивнул. Сказал, что собирается признаться ей, когда все это дерьмо кончится, считая, что на войне лучше не давать волю чувствам.
— Ну и что у нас, товарищ командир? — сказал Федор, повесив свой ППШ себе на плечо.
— Форпост, ребятки, мы собираемся напасть на форпост, — сказала Варвара.
— Сколько их там примерно? — спросил я у наших разведчиц.
— Около десяти человек, но не это главное, — сказала Катя.
— А что тогда? — Спросил Юрий.
— Завтра через этот форпост должны будут провезти военнопленных в концлагерь на окраине. — сказала Женя.
— Хах, ну вы даёте, девчонки! Никак не могу понять вашего секрета! И как, собственно, вам об этом удалось узнать? — спросил Саша, смотря на близняшек с хитрой улыбкой на лице.
— Не зря же я в школе учила немецкий язык, подслушала. Они, когда пьяны, так и любят потрепать своим языком, а у нас всегда есть ушки на макушке, — шутливо сказала Женя и изобразила своими руками эти самые "ушки на макушке".
— Умница, узнали что-то ещё интересное? — спросила Варя.
— Да. Мы видели, что в заборе есть небольшая дыра, и туда можно будет пролезть. Дыра вроде не охраняется, так что таким образом можно будет незаметно проникнуть на территорию форпоста, — сказала Катя.
— Хорошо, сегодня ночью попробуем захватить форпост и устроим засаду на конвой с пленными, плюс разживёмся оружием и припасами. В дыру полезут только двое. И они должны будут попытаться тихо снять солдат на воротах. После этого остальные пройдут на территорию и начнут зачистку, желательно тихо. Всем всё ясно? — отчеканила наша командирша.
— А почему мы не можем все вместе залезть в эту дыру и сразу начать зачистку? — спросил Юра, потирая своё бедное плечо.
— Потому что кучковаться — не вариант. Нас могут сразу заметить. Поэтому как только мы устраним нужных часовых, можно будет действовать всем вместе. Ещё вопросы есть? — командирским тоном сказала Варя.
— Никак нет! — сказали мы все в унисон.
— Тогда готовьтесь! — серьёзно произнесла Варя. — И да поможет нам всем Господь.
Поздно ночью. Немецкий форпост.
Мы всемером подходили к форпосту, попутно оглядываясь по сторонам, надеясь, что нас никто не заметил. Вооружились мы всем, что у нас было: Я взял свой ТТ, пару гранат и конечно же штык-нож. Юра был вооружен своим трофейным MP 40, который он отобрал у одного немца в схватке, плюс пару магазинов к нему. Федя шел со своим, сомневаюсь, что он вообще с ним когда-нибудь расстаётся, "Пашкой", а Саша, как единственный снайпер у нас в команде, нес свою "Мосинку" и пистолет в кобуре на поясе, а вот наша командирша была укомплектована по полной программе: её личный ППШ со множеством вырезанных крестиков на прикладе, 2 пистолета ТТ, армейский штык-нож, парочка метательных ножей и несколько гранат. Настоящая машина для убийства фрицев, хех. Не вооружены были только наши близняшки. Как никак, они разведчицы, а не бойцы.
— Вот там, — прошептала нам Катя. — Мы накрыли дыру фанеркой, чтоб немцы её не увидели.
— Умницы, — прошептала в ответ Варя. — Возвращайтесь обратно в убежище и ждите нас. Остальные идём!
Девчонки быстрым шагом отправились назад, а мы, подкравшись к забору, услышали немецкие наречия. Тихонько отодвинув лист фанерки, я заглянул в небольшое отверстие и убедившись, что рядом никого нет, повернулся к остальным.
— Чисто, — сказал я.
— Хорошо, я полезу первой. Ты полезешь за мной, и мы тихо снимаем тех, что около ворот, затем заходят остальные и начинаем зачистку, всем всё ясно? — сказала Варя.
— Так точно, — ответили остальные.
Варя полезла в отверстие, и я за ней следом. Перед нами оказалось здание, похожее скорей всего на бараки. Мы осторожно его обогнули и у нас на пути оказалось три солдата. Мы решили, что тихо подкрадёмся у уложим их всех одновременно. Варя зашла с другой стороны здания и показала мне большой палец вверх в знак того, что она готова.
Немцы что-то очень бурно обсуждали, а затем принялись ржать, как кони. Сейчас вы у нас доржетесь, падлы... Мы выскочили одновременно на солдат. Я схватил одного и прирезал ножом, в то время как Варя кинула один из метательных ножиков во второго, попав ему в горло и схватив третьего, зажала ему рот и вогнала штык-нож ему в спину.
— Трое готовы, ещё семеро осталось, — отдышавшись, сказала Варя. — Быстро к воротам и впускаем остальных, пока этих кто-нибудь не обнаружил и не поднял тревогу!
Я кивнул, и мы поспешили к воротам. На воротах нас ждали те самые семеро солдат, двое снаружи, один возле будки, один в ней, и ещё трое в ближайшем здании. Мы решили опять разделиться и обогнули КПП с двух сторон. Варя тут же проскользнула в здание, теперь понятно кто был её целью. Мне оставалось заняться теми, что были снаружи. Тихо подкравшись к одному, что стоял на углу, я схватил его за горло и оттащил за угол поближе к забору и перерезал ему горло.
Вернувшись к углу я увидел в окне Варю, которая душила одного из солдат его же автоматом, затем жестом показала, что у неё всё замечательно. Ай да молодец наша командирша! Осталось пятеро. Я осмотрелся по сторонам и убедившись, что рядом больше никого нет, подкрался к тому что стоял посреди дороги. Но к сожалению эта паскуда почему-то решила развернуться именно в тот момент, когда я был ещё недостаточно близко к нему.
Заметив меня он вскинул автомат и прокричал: "ALARM!!!", в это же время я прошептал: "Ах ты сука!". Я тут же кинулся на него, но этот фриц успел выстрелить и попал мне в бок по касательной, от чего я зажмурился от боли. Но я успел повалить его на землю и резко вогнал ему нож в горло. И тут я вспомнил! Твою мать, будка!
Прогремела очередь. Посмотрев в сторону будки, я увидел двух немцев: один лежал с простреленной грудью, а второй свисал из окна с простреленной головой. Варя успела их пристрелить до того, как они открыли бы огонь по мне. Я взял автомат того, которого прирезал и встав, поковылял к зданию. Затем я услышал крики на немецком. Чёрт! Я тут же вскочил и быстрее помчался к зданию, в котором находилась Варя. Вломившись в здание я увидел Варю, она стояла возле дверного проема с автоматом в руках и кивнула мне головой, что в комнате сидят последние из этих ублюдков. Из комнаты доносились их крики.
— Орут от страха, суки! И что нам теперь делать? — быстро спросил я.
— Открывай ворота и впускай остальных! Я пока попробую с этими разобраться! Мы должны захватить форпост! — сказала Варя и достала гранату.
— Так точно! Только будь осторожна! — ответил я.
— Бегом! — сказала Варя и дала слепую очередь из ППШ в комнату, а затем метнула туда гранату. Спустя несколько секунд, в здании прогремел взрыв.
Я подбежал к воротам и сразу же начал впускать остальных. Ко мне подбежал Саша.
— Гриша! Смотри... — Саша показал мне пальцем в сторону дороги.
То, что я увидел, заставило меня сильно занервничать. Я увидел, что к форпосту подъезжал конвой из трёх грузовиков и офицерской машины.
— О Господи! — прошептал я. — А это что ещё за черти? Пленных же должны везти завтра!
— Я сам без понятия! — развёл руками Саша.
— Внутрь! Быстро! — крикнул я. — Раньше валили этих сук, и сегодня завалим!
Мы рванули внутрь форпоста и принялись занимать позиции за укрытиями. Через ворота стал въезжать тот самый конвой и из него посыпались толпы цепных псов Рейха, около тридцати человек.
Саша, Юра и Федя увидев такую ораву тут же открыли огонь по ним и проредили нескольких фрицев свинцовым дождём. Завязалась серьёзная перестрелка. Наши укрытия буквально поливали градом пуль и мы решили постепенно отступать к зданию.
Мы укрылись за небольшим скоплением ящиков и бочек и продолжили отстреливаться. Из здания, где засела Варя, не было слышно никаких выстрелов. Скорей всего она уже разобралась с теми, что были в комнате. Но где же она сама? А тем временем, весь огонь был по-прежнему сосредоточен на нас.
— Гриха, нам надо уходить, их же тут хоть жопой жуй!!! — орал мне в ухо Юра. — Нас же тут сейчас всех положат!!!
— Мы никуда не пойдём без Вари! — кричал я в ответ сквозь канонаду выстрелов. — Нужно прорываться к зданию!
— Да ты спятил что ли?! И как мы это сделаем?! — кричал Федя.
Я достал гранату из кармана и показал её остальным. — Вот как! — и кинул в сторону грузовика, после чего тот взлетел на воздух, забрав жизни нескольких немцев и оглушив остальных на короткое время.
— Бегом! бегом! бегом! — орал я во всё горло.
Мы все рванули в сторону здания, попутно отстреливая уже пришедших в себя врагов. И вдруг я услышал пронзительный крик Юры. Я обернулся и увидел, что ему попали в ногу, и он не может больше бежать. Я собирался устремиться к нему, но он остановил меня рукой и начал отмахиваться.
— Бегите! Валите отсюда! — кричал Юра и тут я увидел, как он достаёт из-за пазухи гранату. — Уходите!
Я развернулся и побежал, а дальше расслышал только, как Юра орёт: "Grüße aus der USSR, Nazi Abschaum!!!" и последующий вслед за этим взрыв, дающий знать только одно — Юрка покинул нас.
Мы всё-таки вбежали в здание и начали отстреливаться через окна. Улица была уже наводнена солдатами и почти все открывали огонь по нам. У нас уже заканчивались патроны, и мы стали осторожно отступать вглубь здания. Позже мы пожалели, что решили поступить так.
Войдя в ту самую комнату, которую штурмовала Варя, я увидел страшную картину. В комнате был полный хаос. все разворочено от взрыва. В центре комнаты была воронка от взрыва гранаты. В углу находился погибший от взрыва фриц, точнее то, что от него осталось. Но полный шок и печаль я испытал позднее... на полу лежала Варя с простреленной грудью в луже собственной крови.
— Что у тебя там? — спросил Федя и заглянул через плечо. — Ох ты ж ёб...
Я развернулся и пристально посмотрел на Федю.
— Саша не должен сейчас об этом узнать! Он сейчас нужен нам в здравом уме! — прошептал я.
— Слушай, Гриха, нас обложили по полной программе! Нас же завалят сейчас! — начал паниковать Федя.
— Спокойно, мы выберемся! — кричал я ему в ответ. — Мы выберемся, все вместе! А если нет, то хотя бы погибнем как герои!
— Грих, я... я не хочу умирать! Может попробуем сдаться? — со страхом в голосе спросил Федя, чем привёл меня в большой шок.
— Что ты сказал? Че ты там ляпнул?! — злобно прошипел я на Федю. — Ну-ка повтори!
— Я с-с-сказал, что нам н-н-нужно сдаваться, может живыми ос-с-станемся, — начал заикаться Федор.
— Ах ты гнида позорная! — заорал я и врезал ему кулаком по лицу. — Если ты ещё раз заикнёшься о том, чтоб сдаться, я самолично тебя пристрелю, ты меня понял?!
— Какого хрена тут у вас происходит? — спросил Юра, появившись из-за угла коридора.
Но тут произошло то, чего мы не ожидали. Из комнаты, в которой лежала мёртвая Варя вдруг выскочил потрепанный от взрыва офицер и сразу же открыл по нам огонь из пистолета, крича: "Ich töte Euch alle, die Russen Schweine!!!". Федор сразу же получил пулю прямо в висок и упал замертво.
Я стал мысленно материть себя всеми возможными матами. "Как я мог проглядеть его?! Как эта мразь могла там выжить?! Как я мог забыть, что нужно было проверить комнату до конца и убедиться, что все мертвы?!" — думал я про себя.
Мы с Саней успели спрятаться за углом, и я всё-таки пристрелил этого гада, попав ему прямо в печень, от чего тот сразу же упал и скрутился от сильной боли. Я подошел к нему и пнул его ногой так, чтоб он смотрел мне в лицо. Я направил пистолет ему в голову.
— Это за Варвару и Федора, — злобно сказал я и спустил курок, затем плюнул ему в простреленную морду.
Развернувшись я увидел последнего члена моей бригады. Саша стоял в дверном проёме и с пустым взглядом смотрел на тело нашей погибшей командирши.
— Санёк... — начал говорить я и положил руку ему на плечо. — Мне... мне очень жаль.
— Отойди от меня, — раздражённо проговорил Саня, доставая пистолет из кобуры. — Отойди.
— Эй, эй, Саня ты чё это удумал, а??? — осторожно спросил я и в тоже время услышал крики немцев. Они явно готовились штурмовать здание.
— Я люблю тебя, Варюша, я очень сильно люблю тебя, — прошептал Саня и спешным шагом зашагал в сторону выхода.
— Эй, Саня, ты куда это собрался? — так же осторожно продолжал я. — Слышишь меня?!
Но он меня больше не слушал. Саша, завернув за угол, стал стрелять из пистолета с отчаянным криком. Были слышны и выстрелы из автоматов, но Саня продолжал кричать и стрелять, пока не прозвучала очередная автоматная очередь. Его крик так же неожиданно затих, как и начался. Саня... последний мой боевой товарищ... погиб.
Теперь же я остался совсем один, окружённый фрицами. Затем я услышал крики на немецком и решил продолжить бой до самого последнего, до самой смерти. Я схватил автомат Феди и направил его в проход, откуда были слышны голоса и дождавшись момента, когда первый немецкий солдат появится в проходе, открыл огонь.
— Давайте, суки, подходите! Твари! Давайте! — Кричал я.
Я успел положить ещё трёх фашистов, прежде чем у меня закончились патроны в магазине. Я бросил автомат и потянулся к кобуре за пистолетом, но так и не успел его достать. Шквал ответного огня поразил меня в нескольких местах. В плечо, в ногу и в бок. Я упал на пол и больше не мог двигаться от сильнейшей агонии.
Сквозь кровавую пелену я увидел, как фрицы спешно обходят меня, видимо выискивая других моих товарищей. Затем некоторые стали разглядывать меня и один из них показал на меня пальцем. И тут я увидел какого-то офицера с шрамом на лице в сопровождении двух солдат, который склонился надо мной и стал оценивать взглядом.
— Senden Sie es ins Konzentrationslager ab! — сказал офицер.
Что было дальше я уже не видел, я полностью потерял сознание.
Концлагерь для военнопленных. В 10 км. от п. Белогорский. Утро.
Очнулся я от того, что мне в лицо через окошко бил луч солнечного света. Я валялся на полу, в маленькой, тесной, бетонной комнатке с решеткой на окне и крепкой металлической дверью. Карцер. Просто замечательно! Я в плену и по всей видимости нахожусь в каком-то концлагере, где меня, скорей всего, будут без перерыва пытать и допрашивать! Не такой судьбы я себе желал!
Я хотел погибнуть, как герой в бою, а не сдохнуть, как собака в плену у стенки! Я попытался встать и меня пронзила острая боль по всему телу. Ранения дали о себе знать. Да и как бы я не хотел встать, я бы не смог никуда отойти от стены. Моя нога была прикована цепью к стене. Как какая то шавка! Мне ничего не оставалось как сесть в дальний угол и ждать своей участи.
30 минут спустя
За дверью послышались голоса и по звуку, отворяли дверь моего карцера. В комнатку вошел тот же офицер со шрамом на щеке, в сопровождении какого-то молодого солдата, по виду еще мальчишка, от силы 17 — 18 лет. А офицера я узнал почти сразу. Тот же самый хмырь, что склонился надо мной тогда, на посту. Офицер смотрел на меня презрительным взглядом и, кивнув солдату, вышел. После того, как в помещение зашёл ещё один солдат, молодой осторожно подошёл ко мне и стал отстёгивать цепь от стены, в то время как второй держал меня на мушке.
Меня подняли на ноги и повели по коридору с такими же дверями. Проведя через несколько коридоров, я оказался в помещении, где стоял стол и два стула по разные стороны, а над ними тускло горела лампочка. Будут допрашивать или пытать, так я и думал. Усадив меня на один из стульев, один из солдат вышел из помещения, а молодой паренёк остался сторожить меня.
Открылась дверь и в комнату вошёл тот же офицер со шрамом. Молодой вытянулся по стойке смирно и старался не двигаться. Следом за офицером вошёл ещё один солдат, довольно крепкого телосложения и так же, как и молодой, встал возле двери. Фриц обошёл стол, сел напротив и пристально уставился на меня и вдруг заговорил на русском, но с сильным акцентом: "Сколька фас осталась?".
— Прям вот так взял и сказал! А как ты думаешь, дядя фашик? — с презренной улыбкой сказал я, смотря ему в его серые, стеклянные глаза.
— Сдесь я феду дапрос, швайн! — крикнул он и ударил кулаком по столу и так же невозмутимо сел обратно. — Я спрашивать еще раз. Где искать остальные?
— Хехе, ты и смотришь на остальных, скотина мордастая. Зато они стольких ваших с собой забрали, что мама не горюй, да и я тоже не промах, хаха, — начал я смеяться ему в харю. — Мы вам еще задницу то надерём, проклятые фрицы!
Офицер поднял руку и тот амбал возле двери подошёл ко мне и со всего размаху ударил меня в лицо кулаком, затем в живот и снова в лицо. Пока он меня бил, офицер стал спокойно закуривать сигару и наблюдать.
— Успокоиться? — спросил он. — Значить ты паследний?
— Да пошел ты нахер! Катись в ад со своими вопросами! Делайте то, что хотели! Но знайте! Мы вас всех достанем, ясно?! СЛАВА СОВЕТСКОМУ СОЮЗУ! СМЕРТЬ ФАШИЗМУ!!! — начал я злиться и кричать.
— Как скажешь, — спокойно произнес офицер, встал из-за стола и что-то сказал тому детине, что только что меня колошматил.
После очередного долгого избиения, он схватил меня за шкирку и поволок так же в сторону двери. У двери по-прежнему стоял молодой, и я увидел в его взгляде... Сожаление и сочувствие? Неужели ему было неприятно наблюдать то, что происходило в комнате?
Меня снова запихнули в карцер и пристегнули к стене. Я прекрасно знаю, что они будут делать — приставят меня к стенке, как и всех пленников, неугодных и отказавшихся им помогать. Но меня уже ничего не волновало. Я больше надеялся на то, что с нашими близняшками — Катей и Женей, все в порядке. И что их больше никогда не найдут.
Рано или поздно они все поймут, ведь Варя до этого им ясно дала понять, что если мы не вернёмся, спустя большое время, то пусть они поджигают наше убежище и скрываются в неизвестном направлении. Пусть попробуют найти других партизан и помочь им всем, чем смогут. В любом случае, я был уверен, что девчонки не пропадут. И это меня успокаивало.
После своих раздумий, я решил поспать. Все тело ныло от ранений, а теперь ещё и побоев. Но я твёрдо решил выспаться, ведь это был мой последний сон.
Глубокий вечер.
Меня вырвали из сна и поволокли на улицу. Шёл сильный дождь. Пока мы шли, я видел других пленных, работавших без отдыха. Худющие, просто ужас! Мужчины, женщины, старики и даже дети! От всего этого зрелища у меня стали наворачиваться слёзы на глазах. Меня вывели на небольшую площадку около бетонного забора, где уже в полной готовности стояла расстрельная команда.
Среди этих самых стрелков я заметил того молодого парня. Он стоял прямо в центре и снова этот взгляд... Но он сразу же постарался сделать каменное лицо и не смотреть на меня, а куда-то прямо. Меня, связанного, выставили возле забора. Слева от расстрельной команды стоял тот самый офицер со шрамом и руководил казнью. На меня направили один из прожекторов и офицер озвучил команду: "Sich vorbereiten!". Все взяли автоматы и приставили их к груди.
— Ziel setzen! — проорал офицер очередную команду и на меня уставились сразу несколько стволов. Я заметил, что паренёк начинает колебаться, но старается не подать виду. Я понял, что через несколько секунд я умру, и я решил кое-что сделать напоследок перед смертью.
— Союз нерушимый республик свободных
Сплотила навеки Великая Русь.
Да здравствует созданный волей народов
Единый, могучий Советский Союз! — запел я с гордостью за свою великую страну со слезами на глазах, попутно вспоминая всех своих погибших товарищей: нашу командиршу — Варвару Комарову и моих товарищей в бою — Юрия Голубя, Федора Котельникова и Александра Конькова.
Но вдруг стало происходить нечто странное. Я услышал какой-то гул, очень похожий на тот, что раздаёт работающий трансформатор. Но ведь никаких трансформаторов поблизости не было, только генератор для прожекторов, но ведь он не может издавать такой гул. Фашисты тоже оказались в замешательстве и стали нервничать.
Молодой вдруг вышел из строя и, как я понял, передумал во всем этом участвовать. Офицер тоже занервничал и начал метаться и орать что-то на немецком. Но тут случилось что-то паранормальное! Из ниоткуда над всеми нами появилась какая-то белая сфера, которая местами переливалась фиолетовыми красками и порой била молниями по земле.
Одна из таких молний угодила прямиком в прожектор. Я понял, что тот самый гул исходил именно от неё, и он продолжал увеличиваться. Одновременно раздался оглушительных хлопок и очень яркая вспышка. От всего этого балагана я вновь неожиданно потерял сознание и провалился во тьму.