Рождённые летать

Рождённые летать

Тёплый ветерок окутывал мягкими волнами огромное поле высокой желтовато-зелёной травы, неся неповторимый и насыщенный летний аромат. Множество едва уловимых оттенков каждый раз заново сочеталось, делая следующее дуновение чуточку особенным: запахи щедро согретых летним солнцем стеблей, бесчисленного множества неизвестных цветов и растущего кое-где приставучего репейника. Собранного в тюки сена и дорожной пыли. Иногда в этом ветре даже чудилась свежесть текущей неподалёку речки или заботливо принесённый из неведомого далёка аромат свежего хлеба.

Обычно в такие моменты она отвлекалась от своего занятия – игры в прятки со стрекочущими в траве кузнечиками или очередного похода через поле к ржавому плугу – замирала на месте, закрывала глаза и наслаждалась мгновением, дыша полной грудью.

Но в этот раз кобылка отвлеклась от игры по другой причине: вынырнув из-под смыкающихся над головой стеблей и оказавшись на небольшой полянке, она, затаив дыхание и не моргая, устремила свой взгляд к парящей в голубой вышине стае птиц. Птицы летели вместе, размеренно взмахивая крыльями, и так близко друг к другу!..

Её крылья тоже неуверенно расправились, и ветер заиграл маленькими пёрышками. Птицы улетали в неведомую даль, и она в тот момент словно бы тоже летела, но только всё никак не могла за ними угнаться.

Вскоре птицы скрылась вдали, постепенно превратившись где-то за лесом в неразличимые даже для зорких глаз маленькой пегаски чёрные точки. Она глубоко вздохнула и опустила голову. Летний ветерок продолжал баюкать мир своими тёплыми волнами, кузнечики всё так же выводили свои трели под шелест высоких стеблей, но игры уже были надёжно позабыты.

Маленькая пони расправила крылья и неуверенно взмахнула ими. Этим летом она открыла для себя так много нового! Увидела, как муравьи по тоненьким тропинкам тащат в свой муравейник небольшие кусочки стеблей; как маленькие полевые мышки опасливо шмыгают в норы у старого плуга; как, блестя чешуёй на солнце, плавно скользят в прозрачной воде вдоль каменистого дна редкие рыбы, а в углу тёмного, пахнущего землёй сарая плетёт свою сеть паук.

Снующие по известным лишь им делам стрекозы тоже неизменно привлекали внимание маленькой кобылки, но летали они совсем невысоко, постоянно замирали в воздухе, а потом резко дёргались из стороны в сторону. Кузнечики иногда прекращали стрекотать, а затем перепрыгивали с одного стебелька на другой. Она любила играючи прыгать вслед за ними: прыжки тогда получались особенно длинные.

Но птицы летели совсем иначе: спокойно, уверенно, будто знали, что ждёт их там – вдали. Когда-нибудь она вырастет, научится летать, и тоже узнает, что скрывается за далёким лесом. Куда течёт речка и откуда прилетает тёплый, пахнущий хлебом ветерок.

Ей уже не терпелось рассказать маме о новом открытии. Солнце давно клонилось к холмам, тени постепенно становились всё длиннее, а дневная суета букашек понемногу затихала. Значит, мама скоро вернётся с работы! Кобылка воодушевлённо крутанулась на месте и, щурясь от лезущих в лицо стеблей, побежала домой.

Мама каждый день по несколько раз прилетала проведать её, а, возвращаясь вечером, как правило, приносила что-нибудь вкусненькое. Но в остальное время маленькая пегаска была предоставлена самой себе: гуляла по полю, играла, или пыталась рисовать.

Растущие на их поле деревья были ещё совсем маленькими – в их тени нельзя было спрятаться от солнца – но в доме всегда были тенёк и приятная прохлада. За домом и полями начинался огромный лес; он уходил в обе стороны, насколько хватало глаз, и мама настрого запретила ей ходить туда.

Маленькая пегаска всегда слушалась – ей самой не нравилось уходить далеко от дома: трава на поле была куда выше её головы, так что там запросто можно было заблудиться. Она не ходила далеко, старалась долго не играть на солнце, и даже близко не приближалась к колодцу.

Кобылка вбежала в дом, на кухню, а затем, оттолкнувшись передними копытами, встала на задние ноги, и подцепила петлю большого закопчённого чайника. Только она поставила чайник на место и принялась небольшими глотками пить из облупленной кружки вкусную, прохладную воду, как снаружи послышался мягкий шелест крыльев. Ещё до того, как гулкие взмахи привычно завершились мягким стуком опустившихся на пыльную дорожку перед домом копыт, кружка вновь оказалась на столе, а кобылка приземлившись на все четыре, понеслась навстречу.

Буквально вылетев из дома, она бросилась к маме и тут же зарылась мордочкой в серые перья. Перья пахли тёплым ветром и ещё чем-то таким же неуловимым и родным. Похоже, мама припасла ей гостинец в одной из седельных сумок.

Поначалу слегка растерявшись, пегаска нежно опустила голову дочке на шею и сквозь лёгкий смех проговорила:

– Динки, дай я хоть домой зайду! – от её дыхания стало немного щекотно.

– Мам, а куда улетают птицы?

– Ищут новый дом.

– Как мы с тобой?

Мама немного помолчала, а затем странным, задумчивым голосом проговорила:

– Да. Как мы с тобой.

– А что ты мне принесла?

Тут мама, напоследок потрепав её по гриве, сделала шаг назад и неожиданно оказалась с Динки нос к носу:

– А с чего ты взяла, что я что-то тебе принесла?

Мама подозрительно прищурилась, но в её голосе звучала улыбка. Маленькая пегаска не выдержала и рассмеялась.

---

Ползущее к закату солнце заглядывало в дом, косыми лучами рисуя на стене жёлто-оранжевые квадраты; Динки сидела чуть в стороне от окна и смотрела на медленно плывущие по небу облака. Она жевала маффин – яблочный, очень вкусный – и высматривала птиц. Хотелось увидеть ещё хоть разочек. Может, птицам больше не придётся искать новый дом, и они решат остаться?

За спиной послышались шаги.

– Ну как? Вкусно?

– Очень!

– Для ужина место осталось?

Динки энергично закивала, проглатывая последний кусочек маффина:

– Мам, а когда я вырасту и научусь летать, мы сможем полететь куда угодно? Ты ведь несла меня сюда по воздуху, только я почти ничего не помню.

Мама тогда крепко обняла Динки, жёлтая грива развевалась на ветру, а сзади по небу плыли белые пушистые облака. Крылья взмахивали мягко и размеренно, качая и баюкая, пока Динки, наконец, не уснула.

Мама с улыбкой подошла к столу, собираясь что-то сказать, но вместо этого с растерянным видом замерла на месте – будто забыла вытащить ужин из печи или принести воды. Мама иногда что-нибудь забывала. Однажды, когда Динки заболела, она даже забыла пойти на работу.

– Динки, ты уже совсем большая, – нежно сказала мама, а затем немного грустно добавила, – тебе пора ходить в школу. Там как раз завтра начинаются занятия.

– В школу? Зачем?

– Там тебе расскажут всё, что надо знать. Научат читать и писать…

– И летать?

– Нет, думаю, этому учат только в Клаудсдэйле, – с улыбкой ответила мама, а затем отвела глаза и посмотрела в окно. – Не переживай: я начала летать сама; как раз в твоём возрасте, да и твой…

Мама замолчала. Динки быстро спрыгнула со стула, подошла к ней, и снова ткнулась носом в серую шёрстку:

– Мам… я так тебя люблю.

---

Заросшая мелкой травой и полевыми цветами пыльная дорога тянулась меж колышущихся на ветру подобно безбрежному тёплому морю полей. Где-то в глубине этих поднимающихся по краям дороги зарослей стрекотали неутомимые кузнечики, а над головой как всегда ярко светило солнце.

Это было настолько похоже на её ежедневные прогулки, что Динки и сама не заметила, как принялась скакать из стороны в сторону, продолжая привычную игру. Опомнилась она, только когда услышала мамин радостный смех.

Сегодня мама отпросилась с работы, чтобы отвести её в школу. Они пошли пешком: мама сказала, что Динки уже слишком большая, и скоро будет летать сама. Маленькая пегаска просто места себе не находила: с самого утра суетилась, вилась вокруг, расспрашивала о школе… А стоило им, наконец, выйти на дорогу и опять почувствовать играющий перьями, словно зовущий в дорогу ветер…

Но лучше всего было то, что сегодня они были вместе. Мама по вечерам всегда была дома – они проводили вместе всё свободное время: Динки, как могла, помогала по дому, а иногда они просто ходили купаться к речке. Но сегодня им предстояло настоящее приключение!

И они вместе шагали навстречу этому приключению: глубоко дыша и греясь на солнышке. Заросли травы по сторонам дороги незаметно сменились жёлтыми колосьями. Их теперь всё чаще отделяли от дороги аккуратные изгороди, а на полях стали видны большие, ярко покрашенные дома.

Их собственный дом был серый и потрескавшийся, а одно окно было заколочено досками.

– Мам, а чего мы свой дом не покрасим? – развернулась и подбежала с очередным вопросом маленькая кобылка.

– А какой цвет тебе больше нравится?

– Не знаю. Может быть жёлтый?

– Подумай: к следующему лету краску купим и покрасим.

– К следующему лету? – слегка расстроилась Динки.

– Ну да. Тебе ведь ещё нужно научиться уверенно держаться в воздухе: одна я не справлюсь.

Динки улыбнулась и вприпрыжку понеслась дальше.

Даже сама дорога здесь стала шире: трава и полевые цветы росли в основном у обочин, лишь редкими зелёными островками попадаясь среди множества следов копыт. Появившиеся по бокам неглубокие канавки явно остались от колёс тяжёлых телег, виднеющихся за воротами тут и там.

Вскоре поля остались позади, а ставшая совсем уж широкой дорога нырнула в небольшую, светлую рощу. В тени деревьев было прохладно, а где-то над головой пели птицы, но Динки не могла их разглядеть.

Затем деревья неожиданно расступились, и стал виден город. Динки итак всю дорогу с любопытством глазела по сторонам, а, увидев город, и вовсе замерла на месте. Она смутно помнила, что уже была там, но когда-то очень давно. Или это был какой-то другой город?..

Открывшийся вид её поразил. Мама вышла вперёд, а затем озорно махнула гривой, зовя за собой. Они, цокая копытами, пошли бок о бок по выложенной камнями мостовой. Всюду были огромные, украшенные росписью дома – иногда даже двухэтажные; в воздухе пахло дымом и выпечкой; тут и там мелькали разные пони, а однажды маленькая кобылка даже увидела, как в вышине над крышами промелькнул пегас.

– Запоминай дорогу, – сказала мама, дождавшись, пока она, наконец, перестанет глазеть на небо,– это главная улица. Чуть дальше, если повернуть налево, будет площадь и ратуша, где я работаю. А если не поворачивать и идти прямо, то там сразу и школа. Ещё есть рынок и магазины, где можно купить всё необходимое.

– Мам, а почему мы раньше сюда не ходили?

– Не знаю… Наверное повода не было… Главное запомни: если заблудишься или что-то случится, не пугайся. Просто подойди к любому пони и попроси помочь.

– А ты меня разве не встретишь?

– Постараюсь, но, если занятия в школе закончатся раньше, или мне придётся улететь по работе, ты должна знать, как добраться домой.

– Понятно, – Динки слегка нахмурилась, но через пару секунд задала новый вопрос – Тут так много всего! Это всё магазины? Что там продаётся?

– Похоже, пришло время выяснить, а? – с хитрой улыбкой обернулась к ней мама так, что они чуть было не ткнулись носами, а затем кивнула на дверь дома, к которому они в этот момент подошли.

Маленькая пегаска слегка помедлила, а затем улыбнулась и радостно вбежала внутрь. После залитой солнцем улицы там было темно и прохладно – совсем как в лесу. Она всё ещё тщетно пыталась разглядеть содержимое полок, когда из глубины помещения донёсся неспешный стук копыт:

– Здравствуйте, юная леди. Что вас интересует? – приветливо улыбаясь, спросила вышедшая к ней земная пони с голубой шёрсткой. Грива у неё была цвета облаков, из которых вот-вот пойдёт небольшой дождик. Динки растерянно оглянулась, но мама уже была тут как тут:

– Она сегодня идёт в первый класс. У вас ведь есть седельные сумки для жеребят?

– Так она… – Кобыла недоверчиво поглядела на маленькую пегаску, а затем вновь перевела взгляд на маму, – О! Эм… Да. Конечно же! В первый класс, говорите? – пони ещё раз удивлённо посмотрела на Динки. – Надо же: начало учебного года? И ведь совсем вылетело из головы... Так и без денег остаться не долго! В нашем-то деле!

Пони с виноватой ухмылкой похихикала, а затем наклонила голову:

– Впрочем, в городе давненько уже не появлялось… эм… новых жеребят. И как же зовут эту маленькую красавицу?

– Динки, – назвала маленькая кобылка своё имя.

– Динки Хувс, значит? – тут пони с голубой шёрсткой как-то странно посмотрела на маму; мама кивнула, а затем почему-то смущённо улыбнулась. – Отлично-отлично, а меня зовут мисс Шушайн. Пойдёмте, я покажу вам сумки для жеребят. – Земная пони повела их к дальнему прилавку. – Динки, ты можешь померить любые, вон там, в углу есть зеркало: скажи какие понравятся, и мы мамой поможем тебе их надеть.

---

Они опять шли с мамой по улице, но теперь у Динки на боках висели новенькие сумки. Небольшие, но вместительные; из плотной, песочного цвета ткани. Мисс Шушайн проверила, чтобы ремни не давили, а затем похвалила выбор, сказав, что сумки идут к цвету глаз Динки. А ещё, что сумки водонепроницаемые – школьные учебники не промокнут, если Динки попадёт под дождь, но из-за этого носить их может быть жарковато. Мисс Шушайн даже предложила обменять их на любые другие, если с этим возникнут проблемы.

Но Динки это не волновало: главное, сумки были точь-в-точь как у мамы. Они непривычно топорщились под крыльями, но правда не давили. Ей всё ещё нужно было научиться как следует обращаться с ними, но в левой сумке уже лежал свежекупленный маффин, и маленькая кобылка была вне себя от счастья.

Мама даже дала ей пару монет, чтобы расплатиться с жеребцом за прилавком. Сказала, что, раз Динки уже достаточно большая и самостоятельная, чтобы ходить в школу, ей пора получать деньги на личные расходы.

У маленькой пегаски аж дыхание перехватило: это был лучший день в её жизни! В городе была полная книг библиотека, устроенная в огромном старом дереве, а справа от дороги, по которой они шли, за невысокой деревянной изгородью был высокий обрыв. Там внизу всё заросло кустами, а верхушки деревьев торчали совсем близко. Казалось, только протяни копыто, и дотянешься… Должно быть, вот каково это: летать!

Настоящий волшебный лес прямо посреди города! Сегодня итак уже случилось столько всего необычного, а теперь впереди показалось огромное, нарядное здание школы.

Школа оказалась чем-то похожа на те фермы, что они видели вдоль дороги. Тоже была покрашена в красный и белый, только ещё красивее: там был флаг, на крыше виднелась башенка, а рядом была устроена игровая площадка. Маленькая пегаска с интересом глядела на снующих там жеребят: некоторые играли или качались на качелях, другие разговаривали, а третьи просто бродили вокруг.

У входа их встретила вишнёвая пони с бледно-розовой гривой.

– О! Здравствуйте, – радостно воскликнула она, стоило им приблизиться, – в этом году у нас, никак, пополнение?

– Здравствуйте, меня зовут Дерпи Хувс…

– А меня Динки Хувс.

– Вот как? Приятно познакомиться, Динки. Меня зовут мисс Чирили. Я буду твоим учителем. Скажи-ка, ты уже когда-нибудь училась в школе?

Динки помотала головой, но мисс Чирили успокаивающе улыбнулась:

– Не бойся: ничего страшного в этом нет. Если что-то случится, скажи, и я сразу помогу. У нас есть только одно маленькое правило: во время урока сначала подними копыто и подожди, пока я тебя спрошу, хорошо?

– Хорошо, мисс Чирили.

Земная пони говорила легко и приятно, глядя на неё своими внимательными зелёными глазами. Мисс Чирили сразу ей понравилась.

– Какая славная у вас маленькая кобылка! – Динки улыбнулась, – Ну что ж, э-э, Дерпи, не переживайте: всё будет в порядке. Занятия закончатся через три часа.

– Через три часа? – растерялась мама.

– Да. Вы ведь сможете её забрать?

– Д… да-да, конечно.

– Кстати, а где вы живёте? – спохватилась мисс Чирили.

– На старой ферме у главной дороги.

– Вот как? Далековато. Полчаса… может… час ходьбы? Я думала, та ферма давно заброшена… Ну что ж, если вдруг сегодня у вас не получится, я провожу нашу общую знакомую до дома, – Тут мисс Чирили подмигнула Динки, – Не волнуйтесь.

– Спасибо вам. Ну, я тогда, пожалуй, пойду…

– Всё будет в порядке, – успокоила маму учительница, – Мне уже как раз пора начинать занятия, – она внимательно оглядела игровую площадку, – Да, похоже, все в сборе.

Земная пони подошла к крыльцу и потянула копытом за висевшую там верёвку. Сверху донёсся мелодичный, раскатистый звон – словно ударили по большому котлу.

Мама медленно побрела прочь, напоследок махнув Динки крылом.

Но не успела маленькая кобылка расстроиться, как мимо них с учительницей, завладев её вниманием, потянулись в школу жеребята. Жеребята с любопытством глядели на неё, а она с не меньшим любопытством глядела на них. Там были земные пони, пегасы и единороги с шёрсткой и гривами самых разных цветов. Некоторые были заметно старше неё. Динки не помнила, чтобы когда-нибудь встречалась с другими жеребятами. По правде говоря, она не помнила, встречалась ли вообще когда-либо с другими пони: разве что сегодня, когда ходила вместе с мамой за покупками.

– Добро пожаловать в школу Понивилля, Динки, – сказала мисс Чирили всё тем же лёгким, успокаивающим голосом, – проходи и садись за любую свободную парту.

Ближайшая к входу оказалась свободна, так что маленькая пегаска, не долго думая, устроилась там и принялась разглядывать комнату, нежась после уличной жары на дующем в открытые окна ветерке. Кроме одинаковых маленьких парт, там был большой учительский стол, а так же полки, уставленные книгами и всякими непонятными приспособлениями. На стенах висели картины, а прямо перед ней оказалась большая чёрная доска.

– Здравствуйте, жеребята, – произнесла вставшая у своего стола учительница, дождавшись, пока все усядутся.

– Здравствуйте, мисс Чирили! – хором ответили те.

– Надеюсь, вы все хорошенько отдохнули на летних каникулах, но теперь нам пора возвращаться к учёбе. Ведь осталось ещё целое множество вещей, которые вам необходимо узнать! – вишнёвая пони вышла вперёд и улыбнулась Динки.

– Как вы, наверное, заметили, в этом году у нас новая ученица. Её зовут Динки Хувс, и это её первый день в школе. Давайте поздороваемся с Динки?

– Привет, Динки! – нестройно протянули жеребята.

Маленькая пони повернулась и махнула копытом, заодно ещё раз мельком обведя их взглядом:

– Привет!

– Но, – продолжила учительница, вновь завладев их вниманием – как вы помните, повторение есть мать учения. И вспоминать пройденное не менее важно, чем учиться чему-то новому. Кажется, я придумала, что мы сейчас сделаем: вы вспомните пройденное, и заодно расскажете об этом Динки.

Мисс Чирили медленно обвела глазами класс.

– Начнём, пожалуй, с тебя, Рамбл. Выйди-ка к доске.

О деревянный пол сзади стукнули копыта, и между рядами неспешно прошёл серый пегас с тёмной, синеватой гривой. Динки вспомнила, что он над чем-то смеялся на площадке вместе с другим, более старшим пегасом, и теперь с интересом глядела на жеребёнка.

Тот вышел и послушно встал у доски.

– Итак, Рамбл, припомни, пожалуйста, с чего началось твоё обучение в школе.

Пегас медленно обвёл класс фиолетовыми глазами.

Он молчал.

Сзади послышались едва различимые смешки.

– Возможно, для начала тебе следует рассказать Динки про три вида пони? – подсказала мисс Чирили.

Смешки стали чуть громче, а Рамбл растерянно взглянул на Динки.

Она улыбнулась ему, но пегас скривился и резко отвёл взгляд.

---

Дерпи бесцельно брела по улице прочь. Подумать только: крошка Динки пошла сегодня в школу. Её дочка – малютка, которую она несколько месяцев назад принесла в Понивилль в своих копытах – вот-вот начнёт летать сама: Дерпи заметила, что Динки, заигравшись и бегая по дороге вприпрыжку, уже понемногу парит, помогая себе крыльями. «Да: она уже очень скоро будет летать» – улыбнулась пегаска. «Если, конечно, хоть немного похожа в этом на меня и своего…»

Улыбка сползла с её лица. Кобыла не могла прятать дочь вечно и прекрасно это понимала. Надо было видеть выражение глаз Динки, когда они выбирали седельные сумки, и Дерпи сказала, что ей теперь полагаются личные деньги... Маленькая пегаска буквально расцветала на глазах, стоило ей оказаться рядом с другими пони.

Динки обожала проводить время с мамой, но, в самом деле, не лишать же малютку возможности учиться, заводить друзей… Дерпи не могла сама научить дочь всему: в конце концов, надо ведь ещё ходить на работу…

Пони встрепенулась: «На работу!»

Она отпросилась только до обеда – собрать и отвести Динки к началу занятий!

Дерпи принялась растерянно озираться, и секунду спустя с удивлением разобрала перед собой заросший яблонями холм. Какая нелёгкая понесла её прочь из города?! Пегаска взмахнула крыльями, развернулась в воздухе и понеслась над устланными соломой крышами, направляясь к маячащему в отдалении зданию ратуши.

Понивилльская ратуша всегда напоминала ей роскошный свадебный торт: такая же круглая и многоэтажная. Балкон вокруг второго этажа подпирали снизу деревянные балки, и точно такие же балки поддерживали нависшую над ним высокую каплевидную крышу.

Всю дорогу Дерпи пыталась решить, как лучше поступить, и в самый последний момент – уже на подлёте – наконец-то придумала.

Из-за всё никак не спадающей в этом году жары многие окна держали открытыми, так что она подлетела к одному из верхних проёмов и, медленно распахнув копытом рассохшуюся, давно не крашеную раму, забралась на чердак. Всё ещё был шанс незаметно пробраться в здание и сделать вид, будто она там всегда и была. Будто они просто разминулись…

На чердаке оказалось неожиданно темно и пахло пылью: судя по всему, помещение с незапамятных времён использовалось в качестве склада, а потому оказалось завалено целой грудой разнообразного хлама. И кому вообще пришло в голову его проветривать?! Наверное кто-то из пегасов увлёкся, или просто не особо вникал. Не важно: в любом случае, следует двигаться с особой осторожностью и по возможности не чихать – иначе придётся придумывать уже совсем другое оправдание.

Отчаявшись разобрать в скудном свете хоть что-нибудь, буквально чувствуя, как уходит каждая секунда, Дерпи, наконец, не выдержала и вновь расправила крылья. Удача её не подвела, и спустя пару мгновений пегаска остановилась, чтобы толкнуть чердачную дверь одним копытом, предусмотрительно прижав второе к носу: вокруг неё поднялось целое облако пыли – такое густое, что ещё немного, и по нему можно будет ходить.

Удивительно, но старые петли так ни разу и не скрипнули: она, по-прежнему паря в воздухе, зависла над уходящей вниз винтовой лестницей, чтобы лишний раз не топать копытами и заодно стряхнуть с себя побольше пыли.

Переведя дыхание, пегаска принялась осторожно спускаться вдоль лестницы. Вот уже остались считанные метры до двери второго этажа…

– Ну и где эта косоглазая бестолочь?!

Косоглазой её звали всю жизнь. У неё не было возможности спросить, но и спрашивать было не нужно: наверняка именно поэтому родители отказались от неё, сдав в приют для жеребят. С тех пор прошли годы, и единственное, что изменилось: её перестали называть так в лицо. «Дерпи». «Мисс Хувс». Но за спиной и за закрытыми дверями по-прежнему слышалось «Косоглазая». В каком-то смысле, так было даже обиднее.

Приглушённо застучали копыта, и дверь перед ней распахнулась. Тёмно-серый пегас с коротко стриженой и от того стоящей гребнем зеленовато-серой гривой удивлённо уставился на неё, но быстро совладал с собой:

– Дерпи! Ну и где тебя носит?!

– Я… – кобыла приземлилась, стукнув по дереву копытами.

– Ты уже битый час как должна быть тут! Знаешь же: у Голдэн Харвест неделю посевы сохнут, а из Эверфри как назло ни единого облачка. Ещё немного, и нам придётся запрашивать помощь из самого Клаудсдэйла!

– Ох, – вздрогнула Дерпи.

«Косоглазая». Он тоже так её назвал – когда они в последний раз разговаривали. А потом она забрала Динки и сбежала из Клаудсдэйла…

– А, то есть вот теперь ты вспомнила, да? – ехидно спросил жеребец, – Мы ж всю неделю только и делаем, что облака караулим!

Из-за спины жеребца показалась ещё одна пони – Дерпи заметила её лишь в самый последний момент. Бежево-серая шерсть, зелёная с розовым грива… Блоссомфорт даже не посмотрела в её сторону: только фыркнула, проходя мимо.

– Слушай, – ещё увереннее продолжил тёмно-серый пегас, проводив Блоссом взглядом, – Я не затем стал главой погодной службы, чтобы делать за тебя всю работу. У нас итак сейчас каждая пара крыльев на счету. А ещё ты каждый день вместо работы где-то шляешься!

– Прости, Т-тандерлейн, – сдавлено проговорила Дерпи.

– Нужны мне твои извинения… Иди догоняй Блоссом, полетим караулить это злосчастное облако: сегодня кровь из носу нужен дождь. Даже если до самой ночи ждать придётся.

Пегас собрался уходить…

– Тандерлейн, я не могу до ночи, мне надо через два часа быть в Понивилле, – едва слышно промямлила Дерпи.

Жеребец резко остановился и уставился на неё в упор своими немигающими янтарными глазами.

– Да что ты, – несколько секунд спустя выдавил он, – А раньше не могла сообщить?

– Прости, Т-тандерлейн просто я… з-забыла.

Следующие несколько секунд жеребец молча прожигал её взглядом.

– Знаешь что, Дерпи. Иди куда хочешь. И, если тебе интересно моё мнение, можешь не возвращаться. Толку от тебя всё равно не будет.

Тандерлейн обошёл её, а затем принялся спускаться вслед за напарницей.

Дерпи не знала, сколько простояла после этого одна на лестнице.

Не помнила, как спустилась и вышла на улицу.

Она сидела на скамейке, бесцельно блуждая разбегающимися глазами по вымощенной камнем мостовой.

Этот разговор повторялся вновь и вновь – с новыми пони, в разных городах.

Может быть, они были правы, и от неё действительно никогда не будет никакого толку?

Может быть, он был прав?

«Бесполезная косоглазая пегаска, которой пони из жалости дают ещё один шанс, чтобы она опять всё испортила?»

Колокол на часовой башне пробил три.

Дерпи медленно слезла со скамейки и, всё так же потеряно шаря глазами по пыльным камням у себя под ногами, побрела к школе.

---

Хлопнула входная дверь. За окном уже было совсем темно.

Он не дождался и уснул.

Снизу донеслись шаги, а затем приглушённый голос мамы спросил:

– Тандер, где ты был? Знаешь ведь: Рамбл надеялся, что сегодня ты с ним полетаешь.

Жеребёнок хотел, было, слезть с кровати и выйти к ним, но что-то его остановило.

– На работе, где ж ещё… – прохрипел жеребец, а затем немного помолчал, – Он уже спит?

– Да. Ждал тебя весь вечер: пришёл из школы расстроенный, но мне не говорит, что случилось.

Маленький пегас завозился в постели: ему вдруг стало очень неуютно. Копыта взрослых застучали в сторону кухни, а затем Тандер, судя по звукам, принялся пить воду.

– А я тебе скажу, что случилось, – отдышавшись, заговорил жеребец, – случилось то, что одна косоглазая пегаска не способна нормально выполнять свою работу!

– Тандер, не кричи: ты его разбудишь, – небольшая пауза, – Опять эта… как её там?.. Дерпи Хувс? И что она на этот раз учудила?

– А ты как думаешь? Мало того, что на полдня отпросилась, да ещё на час опоздала, так затем ей ещё хватило духу заявить мне прямо в лицо, что она, видите ли, сегодня никак не может! Ровно после того, как я в очередной раз втолковал этой идиотке с перьями вместо мозгов, что у нас вот уже неделю каждая пара крыльев на счету!

– Тандер, потише, – попросила мама.

– Серьёзно: такое чувство, будто она специально всё это делает: чтобы меня позлить. Если завтра дождь нагнать не удастся, придётся запрашивать срочную помощь из Клаудсдэйла. А виноват в том, что не справились и сообщили в последний момент, буду, конечно же, я.

Голоса ненадолго затихли, затем мама негромко спросила:

– Она хоть как-то всё это объясняет?

– Кто? Дерпи-то? Ха! «Извини, Тандерлейн, я забыла», – высоким голосом промямлил жеребец, – Вот и все объяснения. Блоссом говорит, она постоянно летает домой посреди рабочего дня, и тратит все деньги на сладости. Удивительно, что эта пегаска до сих пор не забыла как летать! Я более бестолковой пони в жизни-то не видел, не говоря уж о погодной службе. Такие как она только создают всем вокруг проблемы.

---

Дерпи летела прочь от Понивилля. Едва замечая проносящиеся далеко внизу засеянные поля, кажущиеся игрушечными дома и амбары, плавные изгибы рек и дорог… Она всё набирала и набирала высоту.

Вчера ей было плохо – так, как давно уже не бывало. Дождавшись, пока Динки уснёт, она наконец-то дала волю чувствам, и проплакала, должно быть, несколько часов, пока, наконец, не уснула.

Но проснулась, как всегда, рано утром.

А, пока готовила завтрак, успокоилась и всё для себя решила.

На свете есть лишь одна пони, которая никогда не назовёт её косоглазой. Которая считает её нормальной. Которая любит её, несмотря ни на что. И ради этой пони – ради своей Динки – она найдёт подходящее облако и притащит его хоть из самого Мэйнхэттэна.

Вот только если бы облако ещё было так просто разглядеть…

---

Когда Динки встала, солнце ещё не успело подняться высоко, а потому заливало поля хоть и не очень ярким, но зато каким-то особенно чистым светом. Заглядывало в окна и словно бы звало в дорогу.

Маленькая пегаска по обыкновению умылась, уселась за стол и принялась, щурясь от яркого света, жевать оставленный мамой завтрак. Солнце ласково грело шёрстку, щекоча нос, но маленькую пегаску это не радовало: ночью мама плакала.

Динки вспомнила, что это значит: скоро им придётся улетать и искать себе новый дом. Раньше мама тоже часто плакала по ночам, когда думала, что она не слышит. Просто Динки забыла: это было так давно…

Жалко. Ей понравилось в Понивилле, понравилось ходить в школу.

Она хотела научиться читать, чтобы ходить за книгами в устроенную внутри огромного дерева библиотеку.

Маме было трудно читать, а Динки не хотела её расстраивать.

Но кто-то обидел маму на работе, так что сегодня Динки нужно научиться летать. Она уже слишком большая, чтобы мама носила её. Тогда они смогут улететь куда угодно, и найдут место, где маму никто не будет обижать.

Быстро поев, маленькая пегаска вышла на залитую солнцем полянку перед домом. Дул лёгкий, прохладный ветерок. Она расправила крылья, напряглась, а затем что есть сил замахала. Передние копыта слегка приподнялись над землёй.

Дерпи ещё чуть-чуть набрала высоту, а затем перевернулась в воздухе и без сил плюхнулась на облако сверху. Она гналась за ним последние, должно быть, полчаса.

Отдохнув пару минут и слегка отдышавшись, пегаска села и полезла в сумку. Несколько мгновений спустя она вытащила оттуда объёмистую фляжку, открыла её и принялась пить. Вода уже успела согреться, но так было даже лучше. Выпив приблизительно треть, Дерпи с некоторым сожалением убрала фляжку, а затем встала и подошла к краю. Ей удалось выследить отличное: размером с целый стадион. Вот только лететь за ним пришлось очень далеко, и Понивилля не было видно уже даже с такой огромной высоты. Внизу раскинулись незнакомые луга: ни деревушки, ни домика… ни души.

Ничего. Пегасы отлично ориентируются. Даже с такими глазами.

«Ну что ж. Теперь осталось самое трудное?» Ветер понемногу сносил её вместе с облаком куда-то в сторону Кантэрлота.

Она ещё никогда там не бывала…

Пони резко мотнула головой, стиснув зубы: «Соберись!»

Дерпи нырнула с края облака, перевернулась, и, уперевшись в белую громадину передними копытами, принялась толкать против ветра.

«Как вы помните из уроков начальной школы, умения ходить по облакам и манипулировать погодой являются неотъемлемыми природными способностями пегасов. То же самое рассказывают в начальной школе единорогам и земным пони. Почему? Потому, что все мы должны понимать свою роль и место в Эквестрии. Но так же для всех нас важно понимать роль и место друг друга. Именно на гармоничном и эффективном взаимодействии всех пони друг с другом строится наше общее благоденствие.

И, хотя земным пони или единорогам манипуляции погодой могут показаться чем-то на грани фантастики, я думаю, многие из здесь присутствующих лепили куличики из облаков ещё задолго до того, как научились ходить – не говоря уж про полёты. Ну, и как вы думаете: кто прав? Плёвое это дело, или же нечто неосуществимое?

Впрочем, не спешите с выводами – это был вопрос с подвохом. Истина, как обычно, лежит посередине.

Притом, что для многих из вас лягание облаков было любимой детской забавой, вы по-прежнему очень многого об этом не знаете. Манипуляция воздушными массами, особенно в глобальной перспективе – сложная наука, требующая серьёзного багажа специализированных знаний, чёткого планирования, координации, умения работать в команде и, конечно же, что важнее всего, неукоснительного соблюдения техники безопасности.

Целью наших занятий в лётной школе Клаудсдэйла будет научить вас…»

Дерпи почувствовала, что выдыхается, забралась на облако, а затем, сделав несколько шагов, рухнула и зарылась в него лицом.
И чего мне вдруг школа молодых летунов вспомнилась? Давненько не было повода – пожалуй, с тех самых пор, как я впервые всё это услышала.

Пегаска ухмыльнулась, а затем с трудом отжалась от пушистого белого поля передними копытами, села, и, преодолевая усталость в дрожащих ногах, полезла за флягой. Впрочем, сделав несколько жадных глотков, она остановилась: воду нужно было экономить.

Дерпи убрала флягу на место, вздохнула, и вновь расправила крылья. Пора было приниматься за дело.

«…гонять облачка во дворе своего дома, и совсем другое – если вам придётся разбираться с настоящей грозовой тучей или торнадо! Основными угрозами в полёте по степени опасности являются – записывайте! – первое: удар молнии от накопившей заряд тучи. Второе: сильный, сбивающий с курса ветер при урагане или торнадо. Третье: потеря сознания или способности к полёту, а так же дезориентация, ставшие результатом травмы, переутомления, истощения, обезвоживания или недостатка кислорода на больших высотах. Записали? Четвёртое: невнимательность или потеря концентрации, ведущая к столкновениям или опасной потере высоты. Пятое: неосторожность при манипуляциях предметами или воздушными массами, отсутствие координации между задействованными пегасами.

А теперь хорошенько уясните вот что: все эти пункты взаимосвязаны и одинаково важны. Все без исключения! Перечитайте их ещё раз. Не спешите.

Неосторожность или нежелание следовать плану, равно как и отсутствие координации, может привести к выходу специально созданного торнадо из под контроля, что может привести к всеобщему хаосу и суматохе.

От грозовой тучи вас всегда спасёт ваша внимательность, но сложно удержать концентрацию, если к этому моменту вы итак уже вымотаны до предела.

Так что же тогда вас спасёт? Как нетрудно догадаться, спасёт вас хорошая физическая форма, а так же неукоснительное соблюдение техники безопасности и чёткое следование плану работ.

Но что делать, если всё-таки случилось непредвиденное? Если вы чувствуете, что вот-вот потеряете сознание на высоте, вдали от облаков? А вот сейчас, пожалуйста, внимательно посмотрите по сторонам. Именно от пони, которых вы сейчас видите, от их внимательности, физической формы и готовности прийти на помощь будет зависеть ваше спасение в критической ситуации. А они, в свою очередь, всегда будут зависеть от вас.

Это – важнейшая часть нашего сегодняшнего занятия. То, о чём ни при каких обстоятельствах не следует забывать!

Именно поэтому – даже на самое пустячное задание! – вы всегда будете отправляться парами и тройками.

Не для того, чтобы, пока один делает всю работу, двое на облаках валялись…»
Поваляться на облаке. Хорошая идея.

Настало время очередной передышки. На этот раз она лежала минут пять, пока, наконец, не нашла в себе силы подняться и выпить остатки воды. Солнце уже вскарабкалось к зениту, и жарило теперь напропалую. В голове царила странная, тяжёлая пустота, но ветерок обдавал прохладой: шерсть и грива насквозь пропитались потом.

И всё равно, шагнув с облака, она провалилась метров на пятнадцать, прежде чем совладала с крыльями и смогла, наконец, зависнуть.

Несколько секунд напряжённого вглядывания спустя Дерпи всё-таки разобрала виднеющийся в отдалении Понивилль сквозь заливающий глаза пот.
Мокрая курица. Всё лучше, чем косоглазая.

Она набрала высоту и привычно упёрлась в облако передними копытами.
Ну и что, что оно большое? Это же просто воздух. Давай, погодный пегас из Клаудсдэйла, уже немного осталось! Что на этот раз вспомнишь?

«Забирай свою Динки и проваливай! А чего ты ждала, интересно? Что я брошу всё, брошу академию, и пойду вкалывать на погодной фабрике, пока ты будешь сюсюкаться с ней дома?! Да без разницы мне, куда ты денешься! А я скажу тебе, что будет иначе: иначе я сообщу в социальные службы. Думаешь, они оставят жеребёнка косоглазой бестолочи с перьями вместо мозгов?!»

Дерпи принялась в исступлении колотить облако копытами, чувствуя, как по лицу, в который уже раз за семь лет, текут слёзы.
Она ведь и твоя дочь тоже!

---

Маленькая пегаска шла по Понивиллю одна, не обращая внимания ни на вкусные запахи, ни на снующих по своим делам пони. Её больше не радовала дорога в школу: приключения закончились, и теперь, вместо того, чтобы бежать вприпрыжку, Динки, лишь немного передохнув, раз за разом принималась усердно махать своими усталыми, непослушными крылышками. Скоро им с мамой надо будет улетать – она должна быть готова.

– Эй, ты чего это там делаешь, мелюзга?

Дорогу неожиданно перегородили два жеребёнка постарше. Динки вспомнила их: тот, что поменьше, отвечал вчера у доски. Его звали Рамбл. Второго, светло-голубого с коричневой гривой и голубыми глазами, она видела лишь мельком: он сидел на задней парте рядом с первым.

– Твоя косоглазая мамаша что, ни летать, ни говорить тебя не научила? – вновь заговорил голубоглазый неприятным, резким голосом.

– Точно. Видать, у этой тоже перья вместо мозгов, – заржал Рамбл.

Динки растерялась, и теперь молча смотрела на двух жеребят. У неё начали наворачиваться слёзы.

– Ага, беги ещё мисс Чирили нажалуйся! – крикнул ей вслед голубой пегас.

– Тогда с тобой никто в классе разговаривать не будет! Правильно Тандер сказал: такие бестолочи только создают всем проблемы.

---

Голдэн Харвест спасалась от полуденной жары, хозяйничая на кухне своего дома. Готовить в печи было бы сейчас невыносимо, но она попросту не любила сидеть без дела. Фермер бездельник – фермер без урожая.

Она итак всё утро носилась с вёдрами, пытаясь спасти посевы от жары, пока наконец не почувствовала, что ещё немного, и от жары придётся спасать её саму. Тогда земная пони поставила ведро на землю, и, печально вздохнув, отправилась готовить себе салат.

Кобыла как раз уже собрала всё необходимое и потянулась за ножом, когда на кухне неожиданно стало трудно что-либо разглядеть. Солнце зашло за тучу.

Она не сразу сообразила, что это значит, а сообразив, стремглав кинулась наружу. Над фермой зависло огромное облако – пони глазам своим не поверила.

Пока она глазела, задрав голову, из-за облака показалась серая пегаска. Несколько секунд спустя та тяжело опустилась на землю рядом и едва слышно прохрипела:

– Вы Голдэн Харвест?

– Ого! Только посмотрите! Целую неделю ждать пришлось, а надо-то было всего один раз хорошенько наорать на этого бездельника Тандерлейна, – фермерша до сих пор с ухмылкой любовалась облаком: ей казалось, будто это мираж, который вот-вот исчезнет.

– Это вы… Голдэн Харвест?.. – теперь уже почти шёпотом повторила свой вопрос серая пегаска.

– Да ты что же, кобылка, метку мою не ви…

Земная пони осеклась: она наконец-то как следует разглядела гостью, и это окончательно вернуло фермершу с небес на землю. Пегаска вполне могла и не увидеть её метки – с такими-то глазами. Но это была не единственная и даже далеко не самая главная причина, заставившая кобылу озадаченно замолчать.

– Э-э, дорогая, ты там под дождь чтоль попала?

Серая шерсть гостьи насквозь промокла, а песочно-жёлтая грива свисала липнущими к шее и лицу клокастыми прядями. Пегаска бессильно повесила крылья и, слегка пошатываясь, глядела куда-то мимо неё своими усталыми, разбегающимися глазами. Голдэн Харвест стало не по себе.

– Вот что, – земная пони слегка притопнула копытом, – Иди-ка в дом, отдохни немного в тенёчке. Я сейчас принесу тебе попить.

С этими словами она развернулась и, так же быстро, как недавно вылетела наружу, побежала обратно на кухню, где у привыкшей целые дни проводить на солнцепёке кобылы всегда стояло ведро холодной воды.

Она подняла черпак, наполнила его почти до краёв, а затем, стараясь не расплескать, потащила к дверям. Впрочем, стоило земной пони выйти из кухни, и она тут же замерла, уставившись на растянувшуюся перед входной дверью пегаску.

Фермерша поспешно поставила черпак на пол.

– Эй. Эй! Ты чего это?!

Голден Харвест бросилась к ней: серая кобыла лежала с закрытыми глазами в тени на веранде её дома и не двигалась – только быстро и неглубоко дышала.

– Да что ж ты…

Земная пони метнулась обратно к черпаку, подняла его, а затем повернулась и опять растеряно уставилась на пегаску.

Из ступора её вывели шелест крыльев и голоса: кобыла вновь поставила черпак на пол и поспешила наружу, осторожно переступив через потерявшую сознание незнакомку:

– Эй! Сюда!

Впрочем, пегасы итак уже летели к ней и вскоре приземлились напротив:

– Привет, Голд, – в голосе Тандерлейна по-прежнему слышался холодок: видимо не забыл ещё вчерашней взбучки; впрочем, с учётом этого, жеребец всё-таки был сегодня неожиданно приветлив, – Слушай, а откуда тут взялась эта туча?

– А, – ухмыльнулась фермерша, – то есть это я тебе должна рассказать. Похоже, кто-то в погодной службе всё-таки знает свою работу.

Впрочем, Тандер, судя по всему, не меньше неё обрадовался, увидев облако, так что земная пони смилостивилась и махнула копытом в сторону крыльца. По обыкновению высокомерно глядевшая на протяжении всего разговора куда-то в сторону Блоссомфорт, мимолётно проследив жест, неожиданно растеряла весь свой апломб:

– Дерпи?!

– Так и знала, что это одна из ваших, – с ухмылкой проговорила Голден Харвест, – А ну-ка помогите мне привести её в чувство.

Фермерша махнула копытом, развернулась и потрусила к дому, но, пегасы остались стоять на месте.

– Постой, она что, одна притащила сюда эту тучу?! – приглушённо спросила напарника Блоссом.

– Похоже на то, – в тон ответил Тандерлейн.

– Но откуда?! Мы ведь уже неделю патрулируем все направления…

– Могли пропустить, ты же знаешь, какой у нас сейчас недостаток копыт…

– Эй, пернатые! – окрикнула фермерша, не поворачиваясь, – Потом ворковать будете: тут ваша летунья без сознания валяется!

Те, вопреки обыкновению, не стали спорить, и пять минут спустя бесчувственная кобыла была осторожно напоена, уложена на телегу, и на всякий случай укрыта пропитанным водой полотенцем.

– Э не! – осадила, впрочем, фермерша, стоило только пегасам взяться за оглобли, – По воздуху я вам её таскать не позволю! Ещё, чего доброго, уроните кому-нибудь на голову вместе с пассажиркой… Кстати, а где она живёт?

Пегасы в ответ лишь переглянулись и пожали плечами.

– Всё равно, поди, на каком-нибудь облаке… Ну тогда вот что: я оттащу её в ратушу, а вы пока доделайте-ка для разнообразия свою работу и устройте тут хорошенький дождичек!

Земная пони ловко накинула хомут себе на шею и привычным рывком сдвинула массивную грузовую телегу с места. Подумаешь: одна пегаска! Почти то же самое, что порожняком таскать.

– Только дом мне молниями не спалите! – крикнула она уже от ворот вслед поднявшимся в воздух пегасам, а затем ворчливо добавила себе под нос: – А то знаю я, как вы работаете…

---

Сегодня уроки тянулись особенно долго: Динки всё никак не могла выкинуть из головы слова тех жеребят. Постоянно казалось, будто они тихонько смеются над ней у себя на задних партах. Хотелось плакать, но она держалась. Она уже взрослая, и ей нужно как можно быстрее научиться летать. Тогда они с мамой улетят в другое место – туда, где никто не будет над ними смеяться и говорить всякие гадости.

Жаль, что она так и не успела научиться читать и писать. Мама рассказывала ей про сочинения, и что из книг можно многому научиться. Динки хотела написать в сочинении про маму. Про то, какая она добрая и смешная, даже когда что-то забывает. Про то, что мама никогда не забывает про Динки, и всегда приносит ей что-нибудь вкусненькое. Про то, как мама расстраивается и плачет, когда кто-то её обижает, и как Динки от этого тоже хочется плакать.

Тогда другие пони прочитали бы это, и перестали их обижать.

– Ну всё, жеребята, урок окончен. Увидимся завтра.

Маленькая пегаска слезла с парты и побрела наружу. Дело шло к вечеру, а в стороне их дома висела большая тёмная туча. Дойдя до мостовой, Динки остановилась и принялась озираться.

– Мамочку потеряла? – раздал сзади знакомый резкий голос, – Да она про тебя просто забыла.

Динки дёрнула головой и оказалась лицом к лицу с ухмыляющимся голубоглазым пегасом. Рамбл шёл рядом: они постоянно ходили вместе и надо всем смеялись. Маленькая пегаска не успела ничего ответить: жеребята заржали и прошли мимо.

Мама просто задержалась на работе. Динки уже взрослая, и может сама дойти домой. Только бы под дождь не угодить…

Кобылка нехотя зашаркала по главной улице: жеребята теперь шли впереди неё, так что она старалась идти медленно и не слишком громко цокать копытами. Несколько минут спустя впереди показались торчащие за оградой верхушки деревьев. Маленькая пегаска боялась, что жеребята заметят её, развернутся, и снова будут говорить всякие гадости. Опять скажут, что она ни разговаривать, ни летать не умеет, или…

Динки замерла на месте, а затем принялась ёрзать в отчаянной попытке скинуть с себя седельные сумки. Пришлось попотеть, но в итоге ей это удалось: через несколько секунд сумки плюхнулись в дорожную пыль.

Она рванулась за жеребятами вдогонку, на бегу всё сильнее разгоняясь. Сперва слышала лишь цокот собственных копыт, но затем в ушах призывно загудел ветер. Рамбл и голубоглазый жеребёнок удивлённо обернулись, но Динки пронеслась мимо них – прямиком к невысокой деревянной изгороди – на бегу расправляя крылья, с восторгом ощущая, как их наполняет ветер.

Оставив пегасов позади, Динки прыгнула, в момент перемахнув изгородь, а затем что есть сил замахала.

Земля резко ушла из под ног, и перед глазами кобылки осталось лишь небо.

Она полетела.

---

В горле пересохло, голова кружилась, а тело болело и было словно ватное. Дерпи с трудом разлепила глаза: она оказалась в незнакомом помещении. Рядом с её лицом оказалось влажное полотенце. Шторы на окне были задёрнуты, откуда-то доносились неразборчивые голоса, а сама она лежала на небольшом диване… Она уже была здесь!

Ей стало плохо на ферме Голдэн Харвест, а потом её, видимо, принесли сюда: в ратушу. Но почему в кабинет мэра? Дерпи неловко слезла с кушетки и, пошатываясь, направилась к двери. Голоса стали чуть разборчивее.

– …Было знать, что у неё есть жеребёнок? Я, помню, тоже сначала обрадовался, что у нас в погодной службе будет пегаска из самого Клаудсдэйла… Ну и что, что она… – говоривший помолчал, – Ну… Косоглазая.

Дерпи замерла в шаге от двери: всегда одно и то же, стоит им только решить, что она не слышит…

Ладно хоть Динки родилась нормальной: единственное хорошее, что её отец сделал для дочки… Для них обеих, если уж на то пошло.

– …Хуже и хуже. Я пытался спрашивать, но она каждый раз говорила, что просто забыла… Откуда мне было знать?!

– Не переживай, Тандерлейн, мне она тоже ничего не сказала. Надо же… Несколько месяцев прятать жеребёнка от целого города…

– Мэр, я всё понимаю, но… Мы точно знаем, что это её жеребёнок?

– Я уже отправила срочное письмо в социальную службу Клаудсдэйла, ответ будет в течение пары дней…

Дерпи дёрнулась. «Я сообщу в социальные службы! Думаешь, они оставят жеребёнка косоглазой бестолочи с перьями вместо мозгов?!»

Пегаска принялась лихорадочно озираться. Ещё не поздно! заберу Динки и улечу с ней куда-нибудь! На глаза попался массивный деревянный стол, стопки бумаг на нём… Динки ещё не такая большая – понесу её в копытах, если придётся. Застеклённые полки со множеством разномастных папок, кушетка… Облако дотащила, значит и дочку свою дотащу. Косые солнечные лучи пробиваются сквозь плотные шторы и в них плавно колышется мелкая пыль… Сколько сейчас времени?!

Надо забрать Динки из школы!

Дерпи толкнула копытом дверь и решительно двинулась вперёд. Она словно бы всё ещё парила в облаках: её слегка покачивало на ходу… Тандерлейн и Мэр резко прервали разговор и удивлённо повернулись. Теперь Дерпи заметила чуть дальше, у входа, ещё нескольких пони.

– Мисс Хувс! Как хорошо, что вы очнулись. Мы так за вас переживали… – Бежевая кобыла с серой гривой как ни в чём не бывало направилась ей навстречу. Мэр, как всегда, щеголяла очками в тонкой оправе и повязанным на шею зелёным бантом.

Следом за ней двинулся Тандерлейн:

– Дерпи, прости, что вчера наорал на тебя… Почему ты мне сразу не сказала, что у тебя есть жеребёнок?! Зачем вообще было ото всех её прятать?..

За «косоглазую» он, конечно, извиняться не собирался.

Разговаривают с ней так, будто всё в порядке. Будто они не собираются отобрать у неё Динки!..

Они что её – совсем за дурочку держат?! Она же косая, а не глухая!

Дерпи наклонила голову и попыталась обойти их по широкой дуге.

– Мисс Хувс, лучше присядьте, нето вам опять станет плохо…

– Дерпи… Куда ты?..

У неё получилось – эти двое остались позади.

От двери её теперь отделял лишь какой-то десяток метров.

А ещё Чирили, Блоссомфорт и Голдэн Харвест.

Они все были там. Они все сговорились.

Как бы она ради них не старалась, её не оставят в покое.
Нужно как можно скорее забрать Динки из школы и улетать отсюда, пока до нас не добрались социальные службы…

– Дерпи, слушай, а как ты вообще дотащила сюда эту тучу?! Из неё всё льёт и льёт… – заговорила с ней Блоссомфорт, как ни в чём не бывало.
Сама приветливость… Так я и купилась!

– Ага! Перестаралась ты, подруга: как бы мне теперь ферму не смыло! – услужливо поддакнула фермерша.
И ты туда же!

Чирили лишь молча смотрела на неё со странным выражением лица.
Доносчица.

Ну, они хотя бы не пытались её задержать.

Дерпи пробежала мимо, и уже готова была выскочить наружу, но выход неожиданно перегородила пони, которую она никогда раньше не видела.

Белая земная кобыла с розовой гривой.

Рядом с ней испуганно переминались с ноги на ногу два маленьких пегасика.

– Дерпи Хувс? Вы мать Динки Хувс?

Взгляд кобылы был очень серьёзным, внимательным и… обеспокоенным.

Дерпи буквально застыла на месте.

Она смогла лишь кивнуть – в горле стоял ком.

– Динки сейчас в больнице: похоже, она пыталась летать и упала с обрыва. Не волнуйтесь, с ней всё будет в порядке, но сейчас вам лучше…