Почесушки
Я проснулся от странного многоголосого гомона, доносящегося из-за входной двери, глянул на часы, зелёные цифры показывали 6:34, солнышко лишь едва показалось из-за холмов, окрасив облака в нежно-розовый цвет. "Ох, ну и рань, что там произошло?". Наскоро одевшись и накинув покрывало на кровать, я открыл дверь и остолбенел, начинаясь прямо от крыльца, змеясь и извиваясь, длинная колонна пони уходила вдаль. Чуть поодаль, было расставлено несколько палаток. У каждой пони при себе было что-то из еды, пучок зелени или корнеплодов, какая-нибудь выпечка, или ещё что-нибудь, некоторые просто держали в зубах мешочки с битами. Это была просто-таки длиннющая очередь, но, что им всем было от меня нужно? Здесь, казалось, был весь Понивилль. Увидев меня, все пони оживились и загомонили громче. Из ступора меня вывела ближайшая пони, бледно-розовая земнопони с мятного цвета курчавой гривкой и хвостом, поставив передо мной корзинку с маффинами, она, поджав ушки, слегка заикаясь, нерешительно промолвила:
— М-мистер человек Антон, а-а-м, не могли бы вы, м-м, почесать меня за ушком, а ещё... — она опустила глаза, сквозь шёрстку на мордочке проступил яркий румянец, — погладить меня по гривке, пожалуйста! — Она взглянула на меня огромными, щенячьими глазами, казалось, в самую глубь моей души.
Я просто не мог выдержать такой взгляд! Рука на автомате потянулась к её голове, провела по мягким нежным волосам, задев ушки, они прянули, но вновь встали торчком. Пони слабо ахнула, блаженно выдохнув, её глаза закрылись. Легонько толкнув руку головой, она подставила ушко. От почёсываний и поглаживаний, пони погрузилась в какой-то транс, легонько покачиваясь вперёд и назад, блаженно высунув язычок, с которого свисала ниточка слюны.
— Эй, Алмонд, другие тоже хотят!
От окрика, она аж подпрыгнула, несколько секунд оглядываясь, не понимая, что произошло и где она находится. Глянув на меня, она покраснела ещё сильнее.
— О, спасибо вам огромное, мистер человек Антон! — И, радостно подпрыгивая, убежала к городу.
Солнце перевалило за полдень, я уже слегка притомился. Конечно, гладить и почёсывать за ушком пони очень приятно, а им, судя по всему, это доставляет гораздо большее удовольствие, но не в таких же количествах! Очередь и не думала уменьшаться, то и дело, в ней переругивались изнывающие от нетерпения пони.
— Эй, ты уже была, другие тоже хотят!
— Куда ты лезешь, очередь там начинается!
Я отнекивался от подарков, но пони мягко, но настойчиво настаивали принять их, я не мог им отказать, но деньги отвергал, решительно требуя забрать их с собой. Я просто сгорал со стыда, не зная, куда провалиться, куча подарков всё росла. Наконец, этот день, казалось, тянущийся целую вечность, подошёл к концу, я в изнеможении повалился на кровать.
На следующий день, всё повторилось снова, и снова, на следующий день.
— Премного вас благодарю, мистер человек! Я проделал большой путь из Троттенгема, едва прочтя в утренних газетах о загадочном пришельце, живущем в Понивилле, и его чудо пальцах, дарящих райское блаженство. Слухи ничуть не преувеличивают! Ещё раз благодарю, мистер!
Под конец третьего дня, я уже просто не мог поднять рук, затравленно глядя на длиннющую очередь.
— Всё, хватит, не могу больше, я же не железный!
Вздох печали и разочарования волной прокатился по очереди. Пони, понурив головы, начали расходиться к городу и палаточному лагерю, изрядно выросшему с первого дня. Зайдя домой, я устало повалился на кровать, а потом, сел писать письмо Селестии, описав происходящее и прося у неё помощи и совета, затем, отнёс его к Твайлайт, чтобы попросить отправить драконьей почтой.
Спустя всего пару секунд, после того, как дым от сожжённого свитка вылетел в окно, за ним сверкнула жёлтая вспышка, и в дверь вошла принцесса Селестия. Я поклонился ей, Твайлайт кивнула, приветствуя её.
— Описанное тобой положение дел весьма серьёзно, Антон, и честно говоря, я даже не могу решить, как его уладить. Я вижу, как ты измождён. Если не возражаешь, я могу перенести тебя в Кантерлотский дворец, где ты сможешь отдохнуть, хотя-бы несколько дней, а я подумаю над решением.
Я с радостью согласился.
Во дворце, мне выделили гостевые апартаменты, и я с блаженством растянулся на огромной, роскошной кровати, предвкушая сладкие сны, но, посреди ночи, они были прерваны шумом и гомоном, доносящимся из окон. Двери комнаты распахнулись, и вошла Селестия.
— Похоже, положение дел оказалось значительно серьёзнее, только взгляни на это!
Мы вышли на балкон. Вся дворцовая площадь под ним, от края до края, была забита пони, многие держали факела, от чего это смотрелось довольно жутковато. Среди общего гула и гомона толпы, раздавались выкрики.
— Принцесса Селестия, верни нам человека!
— Мы вас уважаем, конечно, но забирать его себе одной не хорошо!
— Верни нам человека!
Я в ужасе отшатнулся от перил, сделав пару шагов назад.
— Что-же делать, принцесса?
Селестия задумалась, склонив голову.
— Есть одно решение, но, боюсь, оно тебе может не понравиться.
— В-вы собираетесь отправить меня на луну? — Я в страхе взглянул на неё.
— Нет, конечно-же нет. — Ответила она мягко. — Ты не сделал ничего плохого, это мы, пони, проявили некоторую несдержанность, твоей вины в этом нет.
Мы вернулись с балкона в роскошную залу, ту самую, где в своё время короновали Твайлайт, сейчас совершенно пустую, если не считать стражей, в золотых доспехах, стоящих около входных дверей.
— Какое решение?
— Есть одно весьма мощное заклинание, которое трансформирует тебя в пони, но, оно не может быть обращено вспять. Ты готов?
— А других решений нет?
— К сожалению, нет.
— Хорошо принцесса, я готов.
Её рог осветился ярким солнечным светом, озарив всё вокруг. Золотистая искрящаяся дымка подхватила меня, подняв в воздух, постепенно сгущаясь и становясь ярче, так-что я перестал видеть вокруг. С телом начали происходить метаморфозы. Мои руки утолщились и слегка удлинились, пальцы, кроме среднего, втянулись в ладонь, а средний-же утолстился, пока не стал как рука диаметром, ноготь разросся, превращаясь в копыто, ноги укоротились, меняя форму, со ступнями произошла сходная метаморфоза, копчик отделился от тела и вытянулся, череп изменил свою форму. Общие пропорции и размер тела изменились. Боли не было, но я ощущал, как во мне одни кости удлиняются, другие укорачиваются, как перестраиваются мышцы и внутренние органы, как пробилась и проросла сквозь кожу шёрстка, и многое, многое другое, на какое-то время, сознание отключилось, от переизбытка странных ощущений, но потом вернулось вновь. Золотистое сияние вокруг меня угасало, и я плавно опустился на пол.
Полежав на полу какое-то время, привыкая к своему новому телу, я осторожно встал на ноги. С меня лохмотьями спадала разорванная одежда. Вертикальное положение оказалось довольно неудобным и весьма неустойчивым. Я опустился на четыре конечности, стоять так было гораздо удобнее. Оглядевшись, я заметил большое зеркало, к которому и направился, дабы осмотреть себя. Ходить на четырёх ногах оказалось не так уж и сложно, как я предполагал, но один раз, я чуть не упал, запнувшись одной ногой за другую, но, быстро приноровился. Это происшествие сопроводил лёгкий смешок Селестии. Я оглянулся на неё, она, кивнув, улыбнулась мне.
Подойдя к зеркалу, я взглянул в него. Оттуда на меня смотрел зеленоглазый единорог, серой масти, с темно сине-фиолетовой гривой и хвостом. Я покрутился перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон. Вполне даже симпатичный пони получился.
Мягко ступая, принцесса Селестия подошла ко мне и торжественно провозгласила:
— Добро пожаловать в Эквестрию, мой маленький пони! Живи, и будь счастлив! — Добавила она мягче и приобняла меня белым крылом. я обернулся к ней, она улыбалась мне, по матерински доброй улыбкой, и я обнял её в ответ. Так мы и простояли какое-то время. Потом я сел, задумавшись, и поднял к своей мордочке переднюю ногу, разглядывая копыто.
— А я буду по ним скучать.
— Не ты один, поверь мне. — Сказала Селестия, с грустной улыбкой.
Наше внимание привлёк к себе шум и выкрики с площади, и мы вновь вышли на балкон.
— Селестия, верни нам человека, немедленно! — Толпа распалялась всё сильнее, стражи уже с трудом сдерживали её напор, не позволяя ворваться в замок.
Принцесса величественно подошла к перилам балкона.
— Возлюбленные мои маленькие пони! — Площадь погрузилась в тишину. — Вот уже несколько тысяч лет, вместе со своей сестрой, несу я бремя власти, от самого начала времён Эквестрии и до сего момента. За это время, на нашу долю выпадали и тяжкие времена, и времена благоденствия и процветания. Да, я совершала много ошибок, за которые мне стыдно до сих пор, хотя и минули многие столетия, в особенности, мне стыдно перед моей сестрой. Но, я вынуждена была так поступить, дабы сохранить вас, мои маленькие пони, не дав Найтмер Мун уничтожить вас и всё то, что создали вы. Я и моя сестра, всегда стремились сделать вашу жизнь лучше, пусть и не всегда это удавалось сделать наилучшим образом. Но самая главная моя цель, чтобы в Эквестри все были счастливы и жили в гармонии со всеми, не важно, пони это, или кто-нибудь другой. И если кто попросит у меня помощи и защиты, я всегда окажу её, это мой королевский долг! Вы все хотели удовольствий, но, подумали ли вы, во что вы превратили при этом жизнь человека? А ведь он пришёл сюда, в наш Мир, спасаясь от бед и напастей своего Мира, ища в нашем счастья и гармонии! И вот, он снова обратился ко мне за помощью, и я оказала её. В том, что произошло, я не виню никого, я просто хочу, чтобы в Эквестрии каждый был счастлив! Это моя цель, моя радость и счастье. Моя, и моей сестры, и наш королевский долг и обязанность, который мы будем исполнять до последнего нашего вздоха! — Селестия сделала паузу, площадь пребывала в гробовом молчании, ни единый пони не шелохнулся, внимая словам принцессы. — А сейчас, я с радостью и гордостью представляю вам нового пони, жителя Эквестрии, вашего соседа, друга и собрата. Знакомьтесь, пони Антон!
Она обернулась ко мне, сделав приглашающий жест. Я робко и нетвёрдо подошёл к перилам и выглянул вниз, на площадь, тысячи пони смотрели на меня, молча, внимательно, ни единого звука не пронеслось над площадью. От страха, мой желудок казалось, провалился в бездонную пропасть, ноги свело судорогой, колени подкосились. Но я, пересилив себя, робко поднял переднюю ногу над перилами и помахал ею. Несколько секунд ничего не происходило, я слышал лишь гулкие удары крови в ушах. Но вот, над морем голов, в ответ поднялось копытце, одно, другое, третье... два удара сердца... и вся площадь буквально взорвалась радостными криками приветствия. Сердце пропустило удар, а потом, гулко бухнуло по рёбрам, я стоял, не в силах шелохнуться, от той бури эмоций, что охватила меня. Помимо моей воли, слеза прокатилась по моей щеке, упав вниз. Белое крыло укрыло меня.
— Не надо плакать, мой маленький пони. — Сказала Селестия с нежностью и заботой.
Я вернулся в Понивилль на следующий день. По пути к своему дому от вокзала, мне повстречалась Пинки Пай.
— Привет! Я-тебя-раньше-не-видела-ты-новенький?! Я-знаю-всех-всех-в-городе-но-тебя-не-видела-значит-ты-новенький! А знаешь, что это означает? ПРИВЕТСТВЕННАЯ ВЕЧЕРИНКА!!!
От её вопля, у меня аж в ушах зазвенело, я тряхнул головой, чтобы прогнать шум.
— Привет, Пинки Пай!
— Ой, ты меня знаешь? Я ведь тебе не говорила, как меня зовут.
— Конечно знаю, да и ты меня знаешь, меня зовут Антон.
— Ух-ты! Прямо-как-того-странного-пришельца-с-чудо-пальцами, дарящими-райское-наслаждение, что живёт в домике, на опушке Вечносвободного, как-раз, куда ты идёшь.
— Да, я знаю, на самом деле, это я и есть, принцесса Селестия обратила меня в пони, по моей просьбе.
— А-а-а-а-ах! — Ахнула Пинки на вдохе, и с быстротой молнии умчалась, оставляя за собой быстро тающий розовый след.
Я озадаченно огляделся, но её нигде не было видно, пожав плечами, я продолжил свой путь.
Утро было тихим, спокойным и безмятежным, часы показывали 9:43. Я наконец как следует выспался, после всех треволнений последних дней. Блаженно потянувшись, я выбрался из-под одеяла и принялся заправлять кровать, держа покрывало зубами. "Да, к жизни в теле пони придётся долго привыкать и многому учиться, как брать предметы, как пользоваться магией, а главное, — я посмотрел на шкаф, — привыкать к тому, что мне теперь не нужно постоянно и везде носить одежду". От раздумий, меня отвлёк странный негромкий шум, идущий от входной двери, похожий на бормотание и лёгкий перестук копыт. Я подошёл и открыл входную дверь...
От крыльца и вдаль, змеилась всё та-же длиннющая очередь пони. Только вместо еды или денег, у каждой пони было по два цветка.
Ближайшая пони подошла к крыльцу, положила цветы, к уже лежавшим там, грустно посмотрела на меня, тяжело вздохнув, и, понурив голову, пошла обратно. Следующая пони, проделала те-же действия, легонько всхлипнув, когда клала цветы. А я смотрел на это, в каком-то тупом онемении, не представляя себе, что-же сказать или сделать.