Зеркало (прошлое)
Часть 2 - Госпиталь. Глава 18
Она снова смотрела на неё и улыбалась. Искренне, по-доброму, но вместе с тем еще и немного грустно. Разноцветные волосы неаккуратными патлами торчали в разные стороны, видимо, она еще не успела сделать прическу. Также, о недавнем её пробуждении говорило отсутствие даже минимального макияжа и чуть-чуть усталое спросонья лицо. Позади пони виднелась комната в розовых тонах с какими-то непонятными устройствами на стенах, а также мягкими игрушками и каким-то хламом. Сложно было разобрать. Проследив за её взглядом, Тиммерлин произнесла:
– Я сейчас дома. Не на корабле.
– А, вот оно что… – протянула в ответ Тимм, – Значит, у тебя увольнительная?
– К сожалению нет. Мы вернулись с очередного задания и ждем, когда корабль дозаправят, чтобы отправиться дальше. Сейчас нам дают мало времени на отдых.
– Понятно.
Повисла неловкая пауза. Настолько неловкая, что чтобы как-то отвлечь себя Тимм сосредоточилась на тихой капели потекшего водопроводного крана, блеск которого стал единственным, что хоть как-то выделялось из окружающей её темноты. Нет, в больничном туалете был свет. Просто пони решила не включать его, чтобы какой-нибудь случайный прохожий не заметил это и не подслушал её разговор в туалетной кабинке.
– Блин, слушай, прости! – первой не выдержала этого молчания Тиммерлин, – Я не ожидала, что всё так получится!
– Почему ты меня там бросила? – сразу решила задать свой главный вопрос светлогривая кобылица. Брови её нахмурились.
– Да не бросила я! – тут же начала оправдываться пони из будущего, – Я очень хотела помочь тебе, побежала за помощью – к остановке, как ты и сказала. Но я не нашла её! Бегала по этим дискордовым одинаковым цехам как дура, а потом… потом… Потом мне пришло сообщение, что у нас красная тревога и нужно немедленно бросать все дела и идти к месту сбора! На корабль. Меня принудительно вернули в мое время, понимаешь?
– Понимаю, Тиммерлин. Но ты ведь могла сообщить мне об этом. Написать, поинтересоваться о моем самочувствии или хотя бы отправить весточку, что у тебя всё хорошо. Я ведь тоже переживала.
– Я пыталась! Я правда пыталась, но монстр, которого нам предстояло победить, как назло засел в туманности, – поняв, что ей это слово ничего не говорит, Тиммерлин принялась объяснять, – Ну, знаешь, туманности – это такие штуки в космосе, которые состоят из множества мелких частиц и сильно портят связь. Я пыталась дозвониться до тебя оттуда, но у меня не получалось. Коммуникатор не работал, а потом и вовсе вышел из строя, когда началась сильная тряска и я случайно на него бухнулась. Очень, кстати, тоже повредилась, даже перелом был.
– Правда? Не повезло тебе. Но его ведь вылечили?
– Перелом? Да, вылечили. У нас в медблоке и не такое лечат, ха-ха…
– А дальше что было? – без особого интереса поинтересовалась Тимм.
– Дальше мы летали за ним целой эскадрой и пытались его уничтожить. Вернее, обезвредить. Эти образины из Тартара, они просто громадные и их никак нельзя уничтожить, даже с корабельных орудий. Они как планетоиды размером и почти также же круглые из-за воздействия на них собственной гравитации. В общем, мы два месяца за ним гонялись по всей галактике. И как только мы с ним закончили, я вернулась домой, купила себе новый коммуникатор и сразу же позвонила тебе. Я очень за тебя переживала, Тимм-с!
– Вот как? А я-то подумала, что ты меня бросила, – пони посмотрела на свою подругу, – Выходит это просто неудачное стечение обстоятельств?
– Да. Просто совпало. Как говорится: звезды не так сошлись.
– Но теперь-то всё хорошо? – Тимм улыбнулась.
– Да, теперь всё замечательно. Мы вместе и всё у нас будет как раньше – Тиммерлин какое-то время пыталась казаться веселой и беззаботной, но потом вдруг погрустнела, – Но на самом деле ничего этого не было.
– Как это? – удивилась собеседница.
– Вот так, Тимм-с. Я тебя обманула. Не было ни монстра, ни туманности, и коммуникатор я не ломала, – Тиммерлин глубоко вздохнула и все-таки решила признаться, – На самом деле я струсила и сбежала оттуда. Просто всё так случилось: повсюду вонь, безумный маньяк с ножом, какой-то освежеванный живьем пони корчится в агонии, потом ты вся в крови и измазанная мозгами. Да еще и с ножом в груди по самую рукоятку. Я была не готова увидеть такое! Я просто хотела поиграть в «полицейских» и наказывать плохих ребят из прошлого… Повеселиться, понимаешь? Отдохнуть. А тут такое…
– Хм. Я, кажется, могу тебя понять, Тиммерлин. Но все-таки, почему потом ты ничего не писала мне? Прошло ведь столько времени с тех пор, наверняка ты уже должна была прийти в себя.
– Я была уверена, что ты мертва!!! – в уголках глаз её блеснули слезы, – Вернее, я была в этом «почти» уверена. Но до тех пор, пока я тебе не звонила, я не могла узнать об этом наверняка, вот и тянула. Я очень боялась узнать, что тебя больше нет. Из-за меня. А еще мне было стыдно. Я даже пыталась изменить ход этих событий и прожить его заново, но, увы, произошедшие с тобой события невозможно изменить. Когда я возвращалась в другое время, то там ничего этого не происходило. Ты даже меня не встречала там. Я просто пару раз приходила, находила это маньяка в подвале и убивала его одна. Совершенно бессмысленно. И глупо.
– Оу.
– Да, – Тиммерлин вздохнула, – Я предала тебя, извини.
– Ну, ты хотя бы честно мне всё рассказала, – ответила ей светлогривая кобылка, – Думаю, это что-то да значит.
– Еще как, значит! – поспешила поддержать её собеседница, – А еще я действительно очень рада, что ты жива и даже, вроде как, здорова. Ты простишь меня, Тимм-с?
– Конечно, прощу, Тиммерлин.
– Спасибо.
Вновь возникла недолгая пауза, но, уже не неловкая. Они смотрели друг на друга, а потом одновременно начали говорить, рассмеялись, после чего Тиммерлин предложила Тимм говорить первой:
– Ну-с, давай сразу к важному, – решила не тянуть Тимм, – Пока тебя не было, я нашла нам еще одного убийцу. Причем, этот, наверное, самый страшный из всех.
– То есть как это?
– Глава больницы, в которой я сейчас лежу, загубил огромное количество жизней и продолжает это делать едва ли не каждый день.
– Ого, – Тиммерлин присвистнула, – И зачем ему это делать? Он тоже какой-то маньяк типа того – из подвала?
– Хуже. Тот, который из подвала, когда-то работал с ним вместе и на его фоне выглядел куда более добросердечным пони. Даже пытался защитить больных от жутких машин этого «доктора». Но не сумел. В результате сначала он переработал единорогов, а потом начал отправлять на убой всех подряд.
– Кошмар.
– Кошмар в том, что он их не просто убивает, но перерабатывает на мясо для грифонов!
– Вот сумасшедший ублюдок…
– Не то слово.
– Погоди, и ты лежишь сейчас в этой больнице?! – внезапно осознав это, ахнула Тиммерлин, – В больнице, которой заведует психопат, отправляющий пони на убой!?
– Так ведь меня и не спрашивали, – пожала плечами Тимм, – Да и нет у нас в городе других больниц, если уж на то пошло.
– Ужас. И что ты собираешься делать? Ты уже придумала, как сбежать оттуда?! Там много охраны?
– Нет, Тиммерлин, думаю, в этом нет необходимости. Меня и так вот-вот выпишут.
– Хвала Богам! А что потом собираешься делать? Нельзя же это так просто оставлять. Убийцы, особенно на таких должностях, они в первую очередь должны быть ликвидированы. Он ведь так весь Маханхолл вырежет, если его не остановить.
– Я что-нибудь придумаю, Тиммерлин, – заверила её пони, – Он не уйдет от ответственности.
– Не хочешь дождаться меня? Я могу быть полезна там, где нужна грубая сила.
– Хм… – Тимм ненадолго задумалась, – Я думаю, что в этом пока нет необходимости.
– Ха-ха-ха, ну как скажешь, Тимм-с, – рассмеялась пони, – Растешь, прям на глазах. Знаешь, никогда бы не подумала, что наступит день, когда ты будешь отказываться от моей помощи.
– Ну, ты ведь не просишь моей помощи во время сражений с огромными демонами из Тартара, засевшими в туманностях.
– Туше. Ладно, мне уже пора собирать вещи. Будь предельно осторожна и постарайся, чтобы всё не закончилось как в прошлый раз. Я действительно переживаю за тебя. И держи меня в курсе всего, что собираешься делать.
– Хорошо.
– И демона я тебе этого обязательно покажу, при случае. Они действительно внушительно выглядят.
– Как скажешь.
– Звони почаще!
– А ты чаще отвечай на звонки.
– Люблю тебя!
Тиммерлин помахала ей на прощанье и прервала звонок, а Тимм довольно выдохнула и одним прыжком выпорхнула из кабинки. От былой обиды не осталось и следа. Где-то в душе она знала, что не сможет обижаться на Тиммерлин долго. Правда, надеялась, что сможет продержаться хотя бы минут 10. Но, увы! Пони усмехнулась своим мыслям. Было в её подруге что-то такое, что заставляло кобылицу забыть обо всем, едва лишь она начинала разговаривать с ней.
Медленно, но верно, всё возвращалось на круги своя. Покинув туалет, Тимм тихонько зашла в свою палату и, не включая свет, легла на койку. Времени прошло немало, а потому миссис Донат уже успела вдоволь насидеться рядом с Санлайт и уйти, поэтому в палате её не оказалось. Сама же Санлайт, судя по всему, спала.
Решив не будить её, Тимм тоже закрыла глаза и попыталась уснуть. Стоило еще сходить в столовую и покушать, но под впечатлением от всего увиденного и услышанного сегодня, она решила этого не делать. День и без того был насыщенным, а поесть она и завтра успеет.
Сегодня ей снились странные сны. С одной стороны яркие и дружелюбные, с другой – мрачные и жестокие. Одновременно были там и разноцветные солдаты Эквестрии с Тиммерлин во главе, и отправляемые в какие-то загадочные камеры-измельчители твайликорны вперемешку с больными пони, и монструозные медики-каннибалы, размерами своими порой достигающие планетоидов. Но они не боялись их. Они бросали им вызов и побеждали их, принося в Эквестрию гармонию и красоту. Это были хорошие сны, страшные, но с хорошим финалом.
Когда очередная яркая вспышка проскользнула сквозь закрытые веки и попала в глаза, Тимм проснулась. Сначала она подумала, что это вновь сигналы коммуникатора, однако цвет был совсем другим, да и ощущались эти вспышки иначе. Как будто бы кто-то игрался с выключателем в палате, то освещая помещение, то погружая его в темноту.
Когда остатки сна развеялись, а сознание пони восстановилось, она открыла глаза. То, что предстало её взору, заставило пони улыбнуться, ведь причина этих ярких вспышек заключалась в её соседке Санлайт, которая сосредоточено смотрела на дальнюю тумбочку и, вытянув вперед закутанное в бинт копытце, раз за разом создавала магические вспышки вокруг своего рога. Выглядела она при этом столь умилительно, с этим суровым взором и закушенной с одной стороны губой, что воспринимать это серьезно было просто невозможно.
– Ой! Я что тебя разбудила? – испугалась пони и тут же закончила свои тренировки, – Прости, пожалуйста, я больше не буду.
– Всё в порядке, Сан, продолжай. Мне даже интересно понаблюдать чего ты уже достигла.
– М-м, честно говоря, немногого, – призналась кобылка, – Я быстро сообразила, как заставить его светиться, но вот как держать с его помощью предметы не имею ни малейшего представления. Я даже не знаю, как поддерживать этот свет, ведь мой рог почти сразу же гаснет.
– С другой стороны, еще вчера ты уверяла, что он вообще не работает. Так что я считаю, что это уже большой прогресс.
– Тут ты права. Я сама была в шоке, когда он взял и засветился.
– Могу себе это представить, – светлогривая кобылица хмыкнула, – И все-таки, что заставило тебя пересмотреть свою позицию?
– По поводу рога?
– Да. Вчера ты была на удивление категорична.
– А ты разве сама не помнишь? – Санлайт продемонстрировала последнее копыто, которое теперь уже также как и остальные окутали бинты, – Мне перемотали ногу и запретили рисовать. Я здесь и так умирала от скуки все эти два года, а без творчества так совсем с ума сойти можно. Я не могу не рисовать! Но из-за того, что все мои вещи лежат вон в той тумбочке, я даже тайком не могу этим заниматься.
– И поэтому ты пытаешься овладеть телекинезом?
– Ага, – довольная кобылка заговорщически понизила голос, – Я буду доставать их оттуда и по чуть-чуть использовать, а когда кто-то будет заходить в палату – быстро прятать обратно. И никто ничего не заподозрит. Здорово придумано?
– Еще бы, – с напускной серьезностью кивнула Тимм, – Но если хочешь, просто скажи: мне не трудно принести тебе твои карандаши и бумагу.
– Хех, нет спасибо. Какой тогда смысл учиться пользоваться рогом? Да и к тому же тебя со дня на день выпишут. Кто тогда будет мне мое барахло подавать, когда ты уйдешь? Моими соседями почти всегда тяжелобольные становятся, которым и самим-то помощь нужна.
– Хм, разумно. В таком случае, я могу тебе чем-то еще помощь в твоих тренировках?
– Сразу скажу: подушки метать не надо, – хихикнула Санлайт.
Тимм тоже позволила себе улыбнуться.
– И все-таки?
– Ну, если ты действительно хочешь помочь мне, то можешь попробовать раздобыть для меня какое-нибудь простенькое пособие по освоению волшебного рога.
– О! Отличная идея. Я как раз хотела позвонить своей подруге Тиммерлин и узнать у неё что-нибудь о таких. Наверняка там – в будущем, – всякие есть!
– Оу, ну да… – без особого энтузиазма согласилась Санлайт, – Это было бы здорово, Тимм. Но вообще я имела в виду просто спуститься в регистратуру и спросить там. В Госпитале есть собственная библиотека специально для больных, а с учетом того, что изначально её делали для единорогов, то логично было бы предположить, что какие-нибудь брошюрки типа «телекинез для чайников» там наверняка имеются.
– А, ну, можно и так.
Решив не тянуть с этим делом, Тимм поднялась с койки и вышла в коридор. Время сейчас было раннее, поэтому большинство пациентов сейчас спали, да и докторов практически не было. Дежурная медсестра, сидящая на этаже, уже привыкла к тому, что Тимм сама выходит из палаты, когда ей вздумается, поэтому даже не остановила её. Впрочем, она и до этого особо не останавливала…
Быстро проскакав по лестнице до первого этажа, пони вышла в фойе, где располагалась регистратура, но сразу подойти к заветному окошку ей не удалось.
– Ривер Мэйн. Тридцать два, шестьсот четырнадцать, – произнес склонившийся перед окошком санитар.
Двое его коллег стояли в отдалении, а рядом с ними, на оборудованной колесиками койке распласталось бездыханное тело какого-то пони. Его мутные глаза всё еще оставались открытыми, а ноги подогнулись так, будто бы он пытался удержать свой раздувшийся живот. Чувствовался также и резкий запах испражнений.
– Всё, нашла. Ривер Мэйн, – пони вернулась с папкой в копытах, после чего разложила её перед собой и взялась за пишущее перо, – Ну, что писать?
– Пишите: 24 день осени 2961 года 03:40. Тело обнаружено в неестественной позе дежурными санитарами под койкой. Приблизительное время смерти 02:24.
– А Теннер нам по шее не надает, что больше часа прошло? – поинтересовался стоящий в отдалении медбрат, – Мы ж вроде как каждые сорок минут должны обход делать.
– Верно. Миссис Голден Хаер будьте так любезны, исправьте тройку на двойку на времени обнаружения.
– Хорошо, – кивнула пони и внесла поправки.
– Спасибо. Так… – медик огляделся на своих товарищей, – Что там еще нужно при оформлении?
– Причина смерти, – подсказала пони из окошка регустратуры, – Вы проводили вскрытие?
– Нет, не проводили. Да по нему и так все понятно: язвенный колит. Он две недели им страдал. Спать никому не давал в палате, стонал. Отмучился, вот, бедняга.
– Хорошо, так и запишем.
– Вы там как: на завод сами позвоните или мне это сделать?
– Сама позвоню. Как только с бумагами закончу, так сразу. Только прошу не оставляйте тело в фойе. Вывезите на улицу, на крыльцо, и там оставьте, а то вы уйдете, а мне нюхай это всё дело до их приезда.
– А что, Голди, нормальный запах! – усмехнулся санитар, стоящий у каталки – Ну, обкакался немного парень перед смертью, ну что поделать? Мы и не такие ароматы тут порой нюхаем. Ты просто вдыхай поглубже, и быстро привыкнешь!
– Тебе надо, ты и вдыхай, шутник – фыркнула кобылка, не оценив юмор.
– Ну, как знаешь…
Все еще продолжая говорить что-то друг другу, и посмеиваясь, санитары забрали каталку с телом и вывезли её за дверь. Также быстро они вернулись и разбежались по своим делам. Еще чуть-чуть постояв, Тимм подошла к регистратуре.
– Вам что-то нужно? – заметив её, поинтересовалась пони по имени Голден Хаер. Кстати, волосы её трудно было назвать золотыми, скорее желтыми… Чуть ярче, чем у самой Тимм, но все равно тускловатыми для такого имени, – Эй, я вас спрашиваю? Вы или говорите, или не мешайте мне. Не видите что ли, что я бумаги заполняю?
– Извините, – буркнула Тимм, – Я бы хотела книжку у вас попросить. Говорят, тут библиотека есть у вас.
– Серьезно? В три часа ночи вы решили почитать книгу?! У вас других дел нет что ли?
– Ну, мне сказали, что их можно в любое время брать…
– Да так-то можно, – нехотя ответила кобылица и досадливо вздохнула, – До утра это не подождет? – на всякий случай уточнила она.
– Не хотелось бы.
– Ох, эти больные! Какая книга вам нужна?
– Какое-нибудь пособие по магии. Для начинающих единорогов.
– А, ну, разумеется! Какое еще чтиво может понадобиться земной пони посреди ночи? Конечно же про волшебные рога и единорогов. Верно.
Она хохотнула, но все же поднялась с места и ушла в какую-то комнату. Ядовитая дамочка. С другой стороны, несмотря на свой характер, делала она свою работу не в пример быстрее, чем та старушка, которую она видела в регистратуре в прошлый раз. Спустя минуты две она уже вернулась с несколькими брошюрками о базовых механиках пользования волшебным рогом.
– Вот держите, – кобылка протянула ей книги, – Смотри только не заколдуй нас всех, а то знаю я этих безрогих волшебников. Тринадцать семьсот восемнадцать, верно? – взгляд Голден Хаер скользнул по бирке на шее Тимм, – Я записала. Теперь правила: страницы не рвать, в тексте не черкать, в зубах не носить. И не забудь вернуть их, когда тебя выпишут.
– Хорошо.
– Я имею в виду «вернуть», а не «бросить-в-палате-авось-кто-за-тебя-это-сделает», ясно?
– Ясно.
Тимм кивнула и неторопливо отправилась к себе. Дело было сделано и даже быстрей, чем она рассчитывала. Поэтому она могла позволить себе не торопиться. Вряд ли Санлайт будет читать её в такую рань.
В палату Тимм вернулась только утром. Если этим словом можно было назвать кромешную тьму за окном, когда даже искусственная луна, худо-бедно освещавшая Маханхолл ночью, исчезала где-то в депо. И дело было не в том, что она долго ходила. Просто кобылица решила рассмотреть тело Ривер Мэйна поближе. Зачем? Ей почему-то показалось, что он может оказаться кем-то из её знакомых. По крайней мере, так она сказала пони с регистратуры, когда той надоело наблюдать её на крыльце рядом с тележкой. Да. Ну, к счастью для неё ни на одного из её родственников или знакомых он все-таки не походил. Просто какой-то бедолага, погибнувший от кровавого поноса. Ничего особенного.
Спустя какое-то время приехали пони в черной униформе и, также высказав пару ласковых больнице из-за отвратительного запаха, погрузили его в свой транспорт и уехали прочь. Раньше она думала, что это гробовщики. В этот раз она смотрела на них, зная, что это мясники и убийцы.
Продолжая думать об этом, пони открыла дверь и зашла в помещение, едва не уткнувшись носом в круп укутанного в белый халат доктора Теннера. Оказалось, что народу здесь в этот раз собралось побольше: парочка санитаров, какая-то пожилая пони с совсем уже седой поредевшей гривой, доктор Ралкин и собственно сам доктор Теннер.
– Что-то случилось? – негромко спросила Тимм.
– Все нормально, – раздался тоненький голосок Санлайт, которую, из-за количества собравшихся, и видно то не было, – У меня осмотр.
– Не отвлекайтесь, пациент два семьсот шестнадцать, а вы – пустой взгляд Теннера переметнулся на Тимм, – вернитесь, пожалуйста, на свое место.
Негромко поприветствовав Лучика, санитары – жеребец и кобылка, – принялись аккуратно разматывать бинты, обнажая её многочисленные гниющие язвы. Пони смиренно молчала, позволяя им делать свое дело. Когда приготовления были завершены, доктор Теннер позволил Ралкину пройти вперед и произнес:
– Итак, доктор Ралкин, как вы видите, сегодня я привел с собой мою давнюю знакомую – доктора Морриган, – чтобы в нашей с вами дискуссии было третье незаинтересованное лицо. Она уже давно отошла от дел, но опыту её работы с больными конечностями позавидует любой из нынеживущих пони. Вы с ней знакомы?
– Конечно, мы знакомы, Теннер, – добрым и немного скрипучим старушечьим голосом ответила пожилая кобылица, – Ралкин регулярно навещает меня, советуется и берет уроки. Он молодец. Смышленый парень.
– Не думаю, что кто-то ставит под сомнение компетентность доктора Ралкина, – сухо ответил собеседник, – Однако мы здесь не поэтому. Мы здесь чтобы послушать его мнение по поводу больной, которой он занимается уже достаточно длительный период, верно, доктор Ралкин?
– Да, конечно, – немного нервничая, ответил он, – Итак приступим: у моей больной редкая форма копытного гнильца, вызванного, как я уже указывал в своем отчете, воздействием палочки Bacteroides Nodosus. Первоначальное заражение пошло отсюда – копыто показало на одну из задних ног Санлайт, – затем, из-за неправильного диагноза, палочка сумела распространиться выше и перекинулась на вторую ногу. Дело в том, что первоначально я спутал её с более типичными вариантами болезней копыт, из-за стандартных для таких случаев язвенных нарывов, и начал местное антибактериальное лечение.
– Но это не помогло, – кивнул Теннер.
– И, тем не менее, в результате проведенной терапии, мне удалось уберечь непосредственно копыто. Как видите, оно держится достаточно прочно даже на самой первой ноге – в подтверждение своих слов доктор Ралкин аккуратно подвигал копытце пони, – однако в костной и хрящевой ткани пациента №2-716 осталось достаточное количество Bacteroides Nodosus для медленного прогрессирования заболевания.
– Как быстро вы начали делать промывания и как часто вы их делали, доктор Ралкин? – поинтересовалась Морриган, внимательно глядя на язвы.
– Сразу и ежедневно. Иногда – раз в два дня.
– Похвально, – кивнула старушка, – И последний раз оно производилось?..
– …Вчера вечером, – закончил за неё эскулап.
– Оу, – удивилась медик, – И так быстро распространяется?
– Да нет же. Это из-за мази так кажется. Это не гной. Преимущественно, – жеребец нервно обтер лоб, после чего набрал немного экссудата и продемонстрировал его собравшимся – Так, на чем мы остановились… Да, костная и хрящевая ткань оказались задеты и поэтому задача усложнилась. Помимо антибиотиков местного воздействия потребовались также общие антибактериальные препараты, которые я начал использовать с периодичностью в несколько дней, и меняя рецептуру раз в два месяца. Для успешного лечения требовалось: первое – предотвратить появление новых очагов заболевания, второе – замедлить и изолировать инфекцию в пределах уже зараженных зон, и третье – вывести её лечебными мазями без причинения серьезного ущерба двигательной активности пациента.
– И как успехи, доктор Ралкин? – все с таким же каменным лицом спросил Теннер.
– Увы, копыта, как наиболее уязвимые участки тела к данному виду заболеваний, а также путовые суставы, пока не имеют видимых улучшений. Однако благодаря своевременным усилиям от коленных суставов болезнь была успешно оттеснена, также мне удается поддерживать жизнь в пораженных участках и не допускать появления некротических тканей.
– А некроз уже был? – поинтересовалась пожилая пони.
– Нет. Мы удаляем омертвевшую плоть и мышечную ткань максимально быстро, поэтому развития некробактериоза удается избежать.
– Славно. А как давно она не пользуется своими конечностями?
– М-м-м, – доктор задумался, высчитывая что-то в уме, – месяца три-четыре, не больше. Передняя нога начала обрабатываться только вчера.
– Значит, болезнь продолжает прогрессировать, доктор Ралкин.
– Нет, доктор Теннер. Я считаю, и доктор Морриган, уверен, меня поддержит, что появление нарывов на четвертой ноге пациентки можно считать улучшением, а не ухудшением, так как это означает что организм, наконец, начал сопротивляться Bacteroides Nodosus и выводить их из костной ткани. Верно, доктор Морриган?
– Совершенно верно, – с улыбкой кивнула кобылка.
– Таким образом, закрытых очагов инфекции в теле пациента №2-716 мы не имеем и поэтому нынешнее её состояние можно назвать «в целом удовлетворительным» и «стабильным».
– И выше палочка в её организме не присутствует? Вы уверены в этом?
– Уверен, – кивнул доктор, – Очаги заболевания полностью изолированы.
– А что говорят лабораторные исследования?
– Эм…
– Покажите их нам, доктор Ралкин.
Медик немного неохотно открыл медкнижку на нужной странице и протянул им. Оба доктора внимательно изучили показатели, после чего Теннер откашлялся и произнес:
– Вообще-то во всех взятых образцах Bacteroides Nodosus присутствуют. Даже у бедра. Вы, кажется, позволили себе несколько приукрасить общую картину, не так ли?
– Ой, да ладно тебе, Теннер, – заметив, как распереживался молодой врач, поспешила вступиться за него пожилая пони, – Зачем так сразу давить на паренька? Они действительно присутствуют во всех пробах, но концентрация их весьма незначительна. Ниже низшего предела. Потому он так и выразился, верно?
– Да… это так, – закивал он, уцепившись за спасительную ниточку.
– А вы сами-то как себя чувствуете? – обратилась доктор Морриган к единорожке, – Вы ведь Лучик, верно? Доктор Ралкин мне много о вас рассказывал.
– Нормально, – улыбнулась молодая кобылка.
– Сильно болят ножки?
– Да нет, терпимо.
– А колени не беспокоят? Может, там, плечи, бедра, позвоночник?
– Ну, спина затекает иногда, побаливает – задумчиво ответила Санлайт, – Но я ведь лежу в основном. А так, вроде бы ничего особенного. Я уже привыкла.
– Вот и славно. Вот видите, доктор Теннер? – Морриган повернулась к своему коллеге, – Не всё так плохо.
В ответ глава госпиталя поправил очки и еще раз оценивающе посмотрел на ноги Санлайт, затем на неё саму. После этого опять перевел взгляд на доктора Морриган и спокойным тоном произнес:
– Hic puella est non a casu salvos.
– Satis recte – кивнула в ответ пожилая пони. Судя по озадаченному виду остальных, она была единственной, кто понял смысл фразы Теннера и мог на неё ответить, – Curatio est quicquam tam vanum. Pauper parvus puella…
– Что, простите? – спросил доктор Ралкин.
– Ничего, мой мальчик. Пара медицинских терминов, и не более. А вы, молодец. Вы проделали большую работу и то, что Лучик все еще находится среди нас – исключительно ваша заслуга. Так держать.
– Значит, вы на моей стороне, доктор Морриган? – расцвел жеребец, – Лечение не бесполезно?!
– Мне надо хорошо всё обдумать, прежде чем выдавать свое заключение. В любом случае, осмотр можно считать завершенным. Вы согласны, доктор Теннер?
– Полностью, – кивнул он.
– А вы? – взгляд пожилой пони переметнулся на доктора Ралкина, – Вам есть еще, что сказать относительно её состояния?
– Я могу передать список используемых лекарств, которые удалось раздобыть, а также динамику её состояния при назначении тех или иных средств.
– О, в этом нет необходимости. Уверена, в больничной карте вашей пациентки и без того всё это имеется.
– В таком случае всё.
Распорядившись восстановить перевязки, доктора попрощались с присутствующими и удалились. А еще через минут десять кабинет покинули и их помощники, напоследок приободрив Санлайт добрыми словами. Кобылица, которую Тимм нередко видела среди регулярных «посетителей» Лучика, заметила, что, по её мнению, осмотр прошел весьма удачно, ибо Теннер традиционно придерживается жесткой позиции, при оценке состояния больных и, как правило, занимает позицию «против». Но не стоит этого бояться, ибо на самом деле он печется за каждого лежащего в больнице пони и не бросает их пока есть хотя бы мизерный шанс на их выздоровление.
Когда в кабинете стало тихо, Тимм наконец решилась подойти и передать книги своей соседке по палате:
– Спасибо, – как-то уж совсем без эмоций сказала пони, приняв чтиво.
Тимм задержалась рядом с её койкой. Выглядела Санлайт плохо.
– Может, покатать тебя по больнице? – предложила она.
– Нет, не стоит, – ответила Санлайт и повернулась к стенке, – Я лучше посплю.
– Но ведь день еще только начался. Не рановато ли?
– Нормально, Тимм. Мне просто не хочется кататься сегодня.
– Как скажешь.
Светлогривая кобылка пожала плечами и вернулась на свое место, продолжая, тем не менее, наблюдать за соседкой. Санлайт недолго пролежала тихо. В какой-то момент она вдруг перевернулась на спину и, воскликнув: «Ну, всё! Теперь мне точно конец!», – закрыла лицо копытами и расплакалась.