Завершение стэйблриджских хроник
Глава 1. Показательный пример
Лучшие умы НИИ «Стэйблридж» сталкиваются с вероятностью закрытия центра, а также с наличием у него незадокументированного филиала.
В окнах вагона показался последний плавный изгиб железнодорожного пути, упирающегося в предместья Балтимэйра. Несмотря на занятость, Скоупрейдж придвинулся к окну, чтобы полюбоваться пейзажем. Краем уха он продолжал слушать, как Везергласс и Блэкспот изучают перечень выдающихся достижений, которые НИИ «Стэйблридж» вписал в историю эквестрийской науки. Список из двухсот с чем-то пунктов предстояло сократить до тридцати, чтобы включить в отчёт, предназначавшийся восстановленному Научному совету Эквестрии.
— Методику лечения перьевой немочи обязательно надо упомянуть, – рассуждала вслух Везергласс. – Как-никак спасли карьеру двум «Чудо-молниям».
— Согласен, – кивнул Блэкспот, очередной временный и. о. руководителя НИИ.
Стэйблридж уже второй год жил без фактического начальника, потому что Бикер, сменив на посту отца, не получила одобрения Научного совета до его роспуска, а Краулинг Шейд, чтобы не нарушать нормы Эквестрии по совмещению должностей, не утверждал себя в статусе главы научного центра. После того как бэт-пони исчез, в Стэйблридже прождали пару недель и открытым голосованием начальников подразделений выбрали временным руководителем Блэкспота – неофициального сооснователя НИИ. Теперь «новому исполняющему» требовалось получить одобрение Совета, который вернули к работе указом принцессы Селестии, чтобы заполнить дыру во власти над научным сообществом.
— Управляемый магический синтез лучше не упоминать, – продолжила советовать малиновая единорожка. – Из-за небезопасности экспериментов практические результаты получены не были.
— Я вычеркну зелье, позволяющее колдовать не-единорогам, – ответил Блэкспот. – Как я понял, Кантерлот отобрал его вместе с рецептурой чуть ли не на следующий день, чтобы не множить число личностей, наделённых магией, но не способных её контролировать.
— Честно, вспоминая, что творилось тогда в столовой у Дэйнти Рана… Не могу их упрекнуть.
— Но хотя бы одно зелье в списке оставить надо. Для солидности. Может, то, которое позволяет видеть события прошлого?
— Нет. Его не в Стэйблридже придумали. Наши зебры лишь дистиллировали зелье.
— Усиленный яд мантикоры по рецептуре Хээлума?
— Угу, не забудьте дописать к нему «Покойся с миром, Дресседж Кьюр».
— Да… – смутился Блэкспот. – Извините, не подумал… А как насчёт эликсира, имитирующего ингредиенты с ментальными свойствами? Того, который выделил из фиолетки Блинг Флэйр? С помощью которого мы восстановили Печать Повиновения?
— Ментамитат фиолетки! Да, уже обвожу кружочком… Дальше идёт артефактный раздел. Милый, что нам упомянуть из артефактов Хранилища?
Скоупрейдж отвёл взгляд от ещё не засеянных полей, монотонность которых нарушали лишь редкие невысокие особняки, и покосился на исписанные, исчёрканные, измятые листы, официально фиксирующие заслуги научного центра.
— Четыре подковы Хоскера Мейка…
— Они бесполезные же! Даже не зачарованные.
— Зато их четыре, – «чего-вам-ещё-надо» тоном возразил Скоупрейдж. – Амулет самосовершенствования. Вот он очень даже зачарованный. Кристаллизующие снаряды эпохи короля Сомбры. Темпоральный реверсификатор. Он всё ещё не работает, но я его почти починил. И мой «Расклинатель» обязательно впишите.
— Вот последнее обязательно, – поднял копыто Блэкспот. – И, раз зашла речь о прикладных вещицах, лампы СиПИл тоже. Это наш самый ходовой товар. Сейчас уже внедрены в каждом солидном учреждении.
— Без вопросов, – фыркнула Везергласс и снова сгустила магическое поле над «изобретением арт. ном. сто пятнадцать» или «автоматической перьевой ручкой». Она прочитала следующую запись, и канцтовар едва заметно вздрогнул. – Транспортное средство «Феникс».
— Не взлетел, – буркнул себе под нос Скоупрейдж. Реплику удачно заглушил визг тормозов состава, ознаменовавший прибытие к пригородной станции Балтимэйра.
— Укажем просто «транспортные средства», – предложил Блэкспот. – В Стэйблридже разработали много моделей ДПТ, ОПТ и ЧПТ. Последним типом карет заинтересовалась лично правительница.
— В Мэйнхеттанском ИнжиТехе уже вовсю экспериментируют над БПТ с вертикальной системой взлёта, – поведал Скоупрейдж, сползая под лавку. Походные чемоданы он вытаскивал магией, но, чтобы увидеть их, единорогу требовалось склониться к самому полу.
— Вот будет Научный совет обсуждать рациональность существования ИнжиТеха, тогда эти сведения пригодятся.
Скоупрейдж умудрился совместить кряхтение, сопровождавшее вытаскивание его чемодана из-под сиденья, с недовольным фырканьем.
— Придумали тоже!.. «Рациональность существования». Как будто есть сомнения? Мы в Стэйблридже чуть ли не каждый день предотвращаем глобальные катастрофы.
— Большую часть из которых сами и провоцируем, – парировал Блэкспот.
— Это детали.
— Тем не менее, вопрос о будущем НИИ поставлен, и завтра нужно приложить все силы, чтобы Стэйблридж не закрыли, – неподходяще спокойным тоном произнёс временный начальник. – К сожалению, это будет непросто. Против нас работает «фактор Шейда». Научный совет начинает свою работу, отменяя его директивы, а одна из них подчёркивает особую роль Стэйблриджа как независимого научного учреждения. Теперь нас очень сильно хотят сделать очень зависимым и не очень научным учреждением.
— Ненавижу всю эту подковёрную возню, – сообщила Везергласс полушёпотом. Громко она говорить боялась – но не из-за скандальности заявления, а из-за избытка пудры в раскрытой пудренице. Доктор вытащила косметику, чтобы перед прибытием навести порядок на мордочке.
— Увы, такова реальность. Мы трудились под протекторатом Шейда, тихо мечтая от него избавиться. Избавились. Проблем стало больше. Потому что все, кому Шейд прищемил карьерный хвост, теперь нас, трудившихся под перепончатым крылом советника, не любят.
Поезд остановился окончательно, напоследок качнув вагонами. Мелодичная музыка, доносившаяся с привокзальной площади, теперь стала отчётливей. Скоупрейдж, не лишённый музыкальных пристрастий, не торопился покидать купе, ожидая припев, остальные медлили по личным причинам.
— Не будь профессора Научного совета такими хвостунами, никто бы им хвост не прищемил, – пофилософствовал чёрный единорог, когда дослушал рефрен «ведь я простая пони».
Везергласс с тихим щелчком закрыла косметичку.
— Милый, две просьбы, – без энтузиазма прокомментировала она реплику мужа. – Повзрослей уже... И не забудь мою вишнёвую сумочку.
— «Не забудь мою вишнёвую сумочку», – передразнил жену Скоупрейдж.
— Ну, хоть сумочку вытащил, – скептически заметил Блэкспот, наблюдая за лишённой гармонии семейной парой.
Везергласс взглядом проводила супруга с несколькими чемоданами до дверей вагона. Затем скосила глаза на сиротливо лежащую на сиденье вишнёвую сумочку.
— Кошмар вообще, – пожаловалась она вполголоса. – Пришлось составить список причин, почему я вышла за него замуж. Целый свиток извела.
— Это такая психологическая методика? – поинтересовался Блэкспот, магия которого завязывала вокруг шеи тёмный клетчатый шарф. – Чтобы узы любви укрепить?
— Нет, это предосторожность. Я помогаю доктору Стэндглейзу в доработке соматического квазикоординатора. Есть семипроцентный риск заработать от него амнезию.
Единороги двинулись через практически опустевший вагон в сторону выхода. Блэкспот прямо на ходу манипулировал карандашом и помятыми заметками.
— Можно добавить генератор амнезии в достижения, – улыбнулся он, завершив подсчёт строк.
— Не понимаю, почему вы не хотите упомянуть Призрака. Если вы представите научному сообществу описание того, что создали на цокольном этаже, уверена, часть упавших челюстей из-под столов будет выметать уборщица.
Блэкспот стоял на подножке вагона, и развернуться ему было непросто. Но для придания своему ответу весомости он потратил на это время.
— Я расскажу о системе «Призрак», когда сам пойму, что конкретно создал, – тихо, чтобы не услышал Скоупрейдж, произнёс единорог. Везергласс понимающе кивнула.
— Но у нас и без этого приличный список получается? – спросила она.
— Угу. И есть ещё день на его расширение. Сегодня Научный совет, согласно плану заседаний, решает вопросы с директивами Шейда. Вот пока они там заняты, я прогуляюсь до историко-археологического отделения Стэйблриджа. Может, там есть грандиозные открытия.
— Историко-какого отделения? – переспросил подошедший Скоупрейдж. Везергласс тоже посмотрела на начальника взглядом, полным недоумения.
— Вот-вот, – встряхнул записями Блэкспот. – Я позавчера тоже удивился. Оказывается, Стэйблридж совместно с каким-то фондом «Перспектива» открыл в Балтимэйре историко-археологический отдел. Настолько давно, что на договоре нет даже печати НИИ, только подпись профессора Полимата. Причём договор – это единственный документ, где отдел вообще упоминается. Ни зарплатных ведомостей, ни сезонных отчётов. Ничего о нём нет. Вот я и хочу поглядеть, что сие есть и каков от него прок. Заодно речь до ума доведу… – Блэкспот наступил на хвост некой мысли и сделал паузу, достаточную, чтобы основательно на этой мысли потоптаться. – Вы идите, оформитесь в гостинице. Потом на первое заседание Научного совета. Отметьте обстановку, основные темы и муссируемые в кулуарах слухи.
Чёрный и малиновая супруги приняли указ к исполнению и двинулись в сторону арки, украшенной массивными часами, дёргающиеся стрелки которых едва виднелись сквозь помутневшее стекло. Серый единорог двинулся в другую сторону, где за менее внушительной аркой начиналась улица, спускавшаяся к прибрежной зоне.
Блэкспоту предстояло пройтись вдоль залива до района, называвшегося «Дальний гвоздь». Название подчёркивало схожесть залива, на берегу которого построили Балтимэйр, с подковой. Эту местность периодически подтапливало и продувало ветрами сильнее прочих, поэтому в глаза бросался бедноватый, примитивный вид строений и обилие деревьев, корнями удерживающих почву на месте. Деревья в данное время года квартал не красили – весенняя листва на них ещё не пробилась из почек.
Среди общего уныния района прятался полуособняк, который предпочли закрыть от посторонних глаз совершенно не сочетавшейся с ним по стилю оградой из железных листов. Да и вообще зданию филиала было далеко до Стэйблриджа, который, пережив потопы, взрывы и принудительное озеленение, оставался впечатляющим замком. А тут – Блэкспот, запнувшись пару раз, посмотрел под ноги, – даже подъездные пути никто не спешил чинить и избавлять от пробивающихся между камнями сорняков.
Впрочем, пренебрежительное отношение к дорогам объяснялось просто – все сотрудники, которых бывший ярл мог разглядеть за решётчатыми воротами, принадлежали к грифонам и выбирали воздушный путь перемещения. Вплоть до того, что пара охранников взлетела на приворотные столбы, чтобы оттуда поглядеть на прибывшую личность.
— Кто такой? Надо чего? – хрипло поинтересовался правый «страж ворот». Блэкспот мысленно отметил, что хоть и встречал не так уж много археологов, но этого конкретного индивида к таковым причислить не готов – настолько мало в нём было учёности.
— Я Блэкспот, исполнительный руководитель НИИ «Стэйблридж». Я уведомлял ваше учреждение о своём визите телеграммой.
Два нависавших над воротами грифона переглянулись.
— Визит? Телеграмма? – продемонстрировал свою неинформированность левый.
— Босс что-то про это говорил, – ответил ему сородич. – Сказал его позвать, когда копытный пожалует.
Блэкспот скромно опустил взгляд. С одной стороны, он был благодарен местным сотрудникам за прямоту, позволяющую точно определить степень гостеприимства. С другой – ему очень хотелось жестом оценить интеллект грифонов, обсуждающих визитёра в присутствии визитёра.
— Так, я за боссом. – Грифон слева подпрыгнул и, сделав в воздухе вираж, направился к одному из верхних окон двухэтажного особняка. Оставшийся в одиночестве стражник не спешил развлекать единорога и молча взирал на него сверху вниз.
Блэкспот сделал вид, что его безумно заинтересовала табличка на воротах. Она и вправду его заинтересовала, поскольку «подразделение НИИ “Стэйблридж”» на ней было выбито едва различимыми буквами, зато «создан при поддержке фонда “Перспектива”» не уступало в размерах надписи «Историко-археологический центр».
Через пару минут кто-то тихим свистом приказал грифону слезть с приворотного столба и принялся греметь металлическими задвижками, чтобы распахнуть перед гостем вход. Этим кем-то оказался остроклювый красный грифон в недешёвом костюме, многочисленные карманы которого явно содержали немало деловых мелочей помимо видимых ручки, очков и блокнота. На прочих грифонах подобный наряд смотрелся бы нелепо, но «боссу» весьма подходил.
— Гарсон, глава научного подразделения, соучредитель и директор фонда «Перспектива», – отрекомендовал себя грифон, чуть заметным движением протолкнув меж когтями визитную карточку. В карточке значились абсолютно те же слова.
— Блэкспот, исполнительный руководитель НИИ «Стэйблридж», – повторил единорог.
— Как-как? Блэкспот? – повернул голову грифон. – Интересно. Как я читал, примерно век назад Грифонья Республика торговала с ярлом Эквестрии, которого тоже звали Блэкспот. Вас, случайно, не в честь него назвали?
Глава НИИ составил мысленную заметку – в отличие от рядовых сотрудников, начальство явно обладало и стремилось продемонстрировать уровень своих знаний, особенно по части истории.
— Нет, меня не называли в его честь. Я и есть тот ярл Эквестрии, – сообщил Блэкспот. И уточнил: – Был им когда-то.
Грифон постарался скрыть замешательство за словами:
— Угу. Что ж, если принцесса Эквестрии правит тысячи лет, не вижу причин, почему иным правителям такое не под силу…
Гарсон слегка суетливо повёл гостя через двор поместья, где имелось множество сорняков, пара повозок для перемещения по воздуху и всего одна хоженая тропа со следами свежего утаптывания. После короткой прогулки по территории учреждения, больше походившего на филиал местного аграрного колледжа, Блэкспот подумал, что его заставят забираться внутрь двухэтажного дома через окно. Но похоже, к появлению «копытного» грифоны всё-таки готовились – сумели смазать петли и повыдёргивать всё, что росло непосредственно вокруг крыльца.
— Как много вам известно о науке Грифоньей Республики? – неожиданно поинтересовался Гарсон. Причём вид у него был такой, будто при неверном ответе он оставит Блэкспота на крыльце.
— Не очень много, – честно признался бывший ярл. Грифона, однако, ответ устроил.
Первым помещением, которое увидел Блэкспот, была приёмная с крючками для одежды и столом регистратора, собравшим на своей поверхности приличный слой пыли. Первым интересным помещением стала галерея с выставленными фотографическими материалами – «дневниками экспедиций». Блэкспот принялся неторопливо изучать сохранённые во времени моменты триумфа местных учёных, отмечая даты и инвентарные номера находок.
Что-то в этих исторических кадрах его смутило. Все они казались слишком качественными для «праздничных событий». Все запечатлённые грифоны выглядели так, словно только учились улыбаться. Большинство из них держали найденные реликвии Грифоньих Гнездовий так, будто только и ждали момента, чтобы отшвырнуть их прочь. Смущало и повторение заднего плана на большинстве фотографий – конечно, учёные могли взять за традицию делать снимки в доках Балтимэйра, но казалось, что все выставочные материалы отсняты чуть ли не за один день.
— О науке в Грифоньей Республике лучше ничего не говорить, – тем временем рассказывал Гарсон. – Потому что именно это «ничего» и является результатом науки грифонов. Фонд «Перспектива» пытается это исправить, поддерживая ярких одиночек или совместные с Эквестрией проекты. К сожалению, удаётся далеко не всё задуманное. Во-первых, как вы могли заметить, квалифицированных грифонов на все места не хватает. Поэтому к второстепенным задачам приходится привлекать тех, кто просто согласен работать за соответствующую плату. Я к тому, чтобы вы не сильно обижались на не самых воспитанных привратников. Примерно треть сотрудников у нас с минимальным образованием…
Блэкспот промолчал, но недоверчиво взглянул на Гарсона. Во дворе учреждения единорог заметил нескольких орлольвов. Некоторые присутствовали на фотографиях, одетые по всем нормам научной сферы. Вот только сейчас они не казались занятыми какой-либо работой. Более того, не горели желанием подойти, чтобы поведать о своих достижениях и научных планах. Словно ни того, ни другого не имели или имели какой-то запредельный уровень скромности.
Тем временем красный грифон величественно распахнул двери в зал, меньший по размерам, чем любой из стэйблриджских. В этом помещении практически впритык стояли застеклённые и открытые стенды с реликвиями прошлого, каждой из которых нашлось место на фотоснимках в галерее. И опять же, ни один грифон-учёный, кроме Гарсона, не пожелал лично присутствовать, чтобы амбициозно заявить: «А вот эту вот вещь с заумным названием отыскал именно я, и важна она не меньше, чем Элементы Гармонии, по такой-то только что придуманной причине».
Гарсон, рассказывая о представленных предметах, держал ответ за коллег, упомянутых на экспонатных бирках. Иногда он переходил на жалобы, упреждавшие вопрос «Чего вы тут достигли?»
— Развитие науки в Грифоньей Республике затруднено из-за Церкви Великого Неба. Нисколько не умаляя заслуг её служителей, скажу, что их упрямая позиция «мы уже объяснили все явления мира, так что не хотим, чтобы вы искали ещё какие-то объяснения», стала причиной, по которой я с коллегами улетел в Балтимэйр. Для получения лицензии на научные изыскания пришлось убеждать служителей церкви, что наша работа преисполнена благочестия, то есть полезна для духовного процветания народа Республики.
Блэкспот, разглядывающий лежавший на подставке фрагмент керамической вазы, рисунок на которой скрывался под не счищенными наслоениями морской соли, не удержался и спросил:
— Как же вы их убедили?
В голосе Гарсона мгновенно появились самодовольные нотки:
— О, я сумел донести до них идею, что уничтожение Древних Гнездовий – событие, выразившее гнев Великого Неба к нашим предкам. Следовательно, проведя поисковые работы и выяснив, как жили грифоны в то время, можно будет понять, какие их проступки вызвали столь жестокую кару. И избежать нового гнева свыше. – Гарсон театрально поднял указательный коготь. – После чего стал детально описывать, как жили грифоны древности, периодически кивая на экспонаты.
Единорог бродил между стендами, изучая зачастую бесформенные куски, поднятые со дна залива или с прибрежной отмели. Он мог лишь удивляться, с какой точностью местные учёные определили функциональное предназначение каждой окаменелости. Когда удивляться надоело, бывший ярл поднял взгляд и увидел на стене нечто среднее между картой города и топографическим представлением рельефа морского дна.
— Мы пытаемся воссоздать очертания Гнездовий, – заметил его интерес Гарсон. – Наши водоходные сферы изучили дно залива пробивающими волнами, чтобы увидеть рельеф дна и предметы под илом. А пешие экспедиции облазили все окрестности Балтимэйра. Несмотря на это, центр карты таит в себе множество загадок. Именно там природная катастрофа вызвала наибольшие разрушения. Не осталось просто ничего, что можно было бы проанализировать.
— Сколько всего экспонатов в вашем собрании? – спросил ярл, обводя взглядом камни, обломки утвари, ржавые куски металла и центральный элемент выставки – крохотный кусок тёмной породы, отмеченный как «неустановленный объект неизвестной природы, найденный поблизости от центра Древних Гнездовий».
— Сорок восемь точно идентифицированных реликвий. И больше сотни вещей, происхождение которых пока не определено. У нас крайне мало специалистов, поэтому распознание артефактов идёт медленно.
— Вам нужны сотрудники? – Блэкспот ухватился за ниточку, ведущую к кадровому вопросу.
— Мы прежде не просили у Стэйблриджа помощи… – замялся Гарсон. – Это не та черта, которой славятся грифоны. Но думаю, есть некоторые моменты взаимного сотрудничества, которые следует обсудить… Пройдёмте в доки, по дороге я объясню.
Через минуту Блэкспот стоял ровно на том месте, где в солнечный тихий денёк фотограф фиксировал моменты триумфальных находок. Сейчас он смотрел на деревянный причал, вдоль которого выстроилось несколько притопленных кораблей шарообразной формы. Начальник Стэйблриджа из газет знал, что это достижение мэйнхеттанской инженерии называют «водоходными сферами». И не мог не обратить внимание на их голубовато-серую пятнистую окраску.
— Это сделано нарочно, – поведал Гарсон. – Чтобы меньше беспокоить рыб, ракообразных и других обитателей экосистемы. Когда мы плавали с жёлтым окрасом, одну из сфер чуть не отправило на дно какое-то морское чудище.
Единорог кивнул в знак того, что аргумент принимается. Однако в голове у него крутились сведения, полученные окольными путями из научного центра «Си-Хорс». Там тоже любили пересекать море на водоходных сферах, но на обычных, жёлтых. Перекраска, возможно, и имела смысл, если этот смысл крылся в том, чтобы сделать транспорт как можно незаметнее, когда он под водой. Последнее не вполне соответствовало задачам подводной археологии.
— Так чем Стэйблридж может помочь вашему департаменту? – вернулся к прежней теме Блэкспот. Гарсон оперативно вытащил из кармана блокнот.
— Информацией, – ответил грифон. – И оборудованием.
В когтях грифона весьма своевременно обозначился рекламный проспект, при помощи которого Стэйблридж распространял изделие Скоупрейджа, называемое «Расклинатель».
— При создании департамента мы получили копии документов, содержащих записи о Древних Гнездовьях, – говорил Гарсон, сверяясь с блокнотом. – Трактаты о геологии Мискшелона, исторические записки грифона Гаспара, биографию Грифна Великого за авторством Скроллина, анонимные предания о Гнездовьях третьего века Республики, хранившиеся в Эквестрии. Нашлось даже полное генеалогическое древо прайм-лордов Гнездовий, линия которых столь трагически оборвалась в день катастрофы. Мы планировали экспедиции, опираясь на сведения из этих источников. Но если в настоящее время появились новые, нам хотелось бы получить их копии.
— Это можно устроить, – ответил Блэкспот после непродолжительной паузы. В выполнении подобной просьбы он проблемы не видел. Однако во всём историко-археологическом департаменте усмотрел дюжину проблем, связанных с несовпадением ожидаемого и представленного. Первая и главная из них – к отчёту для научного совета не получалось добавить ни полстрочки.
Несмотря на это печальное заключение, Блэкспот уступил просьбе Гарсона остаться на небольшое приветственное чаепитие. Его организовали на балконе второго этажа, нависавшем над береговой линией и мощным скалистым основанием, на котором покоился фундамент здания.
— Скажите, а что ещё финансирует ваш фонд? – поинтересовался единорог, ложечкой гонявший по дну чашки тающие куски сахара.
Гарсону для ответа даже не потребовался блокнот.
— Рудодобывающие компании около Лас-Пегасуса. Точнее, под Лас-Пегасусом. Текстильную промышленность Филлидельфии. Мэйнхеттанские заводы. Частично кооперируемся с «Троттингем Солюшенс», участвуем в их проектах. И, конечно же, содержим массу учреждений в Грифоньей Республике, вроде приюта для найдёнышей.
— И откуда только такая щедрость?
— Нет-нет-нет, – назидательно потряс ложкой Гарсон. – Никогда не спрашивайте грифона об источниках его богатства. Это верный способ настроить его против вас.
Блэкспот собирался объяснить, что интересовался вовсе не капиталовложениями фонда, а необычной для грифонов привычкой – тратить деньги. Но в этот момент на коньке крыши, сбрасывая вниз мелкий мусор, приземлился уже знакомый единорогу «привратник».
— Босс, там у ворот ещё один копытный. Ему вот этого вот срочно надо для разговора. – Грифон ткнул когтем в сторону Блэкспота.
Судя по гримасе Гарсона, просторечие подчинённого резануло и его слух.
— Сейчас подойду, – сухо произнёс он, жестами намекая сородичу, что лучше бы тот незамедлительно убрался прочь. Рассыпаясь в извинениях, Гарсон оставил гостя наедине с чашкой чая и морским бризом.
Допить чай Блэкспоту было не суждено – уже через минуту выяснилось, что разыскивает бывшего ярла Скоупрейдж. И что у него шокирующая новость.
— Заседание по Стэйблриджу перенесли на сегодня. Научный совет уже собрался. Везергласс договорилась, что наше выступление будет последним в очереди. В принципе, она готова по памяти воспроизвести кое-какие ваши тезисы, но вряд ли у неё получится так же последовательно…
— Нам срочно нужно попасть на заседание! – сказал Блэкспот, поправляя шарф. Как бы он ни торопился, но всё равно нашёл секунду, чтобы взглянуть на особняк, где ютился столь странный департамент.
— Тридцать минут галопом через половину Балтимэйра, – прикинул Скоупрейдж. – Лёгкая дневная прогулочка… Эх, надо будет что-то разработать для телепортаций на такое расстояние.
— Мы домчим вас за пять минут, – влез в разговор Гарсон. Попутно он протянул Скоупрейджу всегда готовую к вручению визитку. Потом красный грифон повернул голову к прохлаждавшимся в теньке сотрудникам: – Эй, вы двое! Впрягайтесь в повозку! Нашим гостям срочно нужен транспорт.
По мордам грифонов читалось, что им глубоко фиолетово, чего там нужно паре копытных. Но указание босса они незамедлительно выполнили и подкатили к единорогам колесницу. Элементы упряжи и рисунок корпуса были выполнены в том неповторимом стиле, что свойствен эрзац-экземплярам. Над этой колесницей трудился кто-то, желавший, чтобы пассажиры нервничали от скрипа деревянных планок и чувствовали себя неудобно при невысоких бортиках и необитой скамье. Но Блэкспоту ворчать на поданный транспорт было некогда, требовалось лишь коротко поблагодарить и забраться внутрь.
Полёт тоже не вызвал у бывшего ярла приятных впечатлений. Какое-то время он пытался придерживать гриву, но ветра залива не оставили причёске никаких шансов. Оставалось лишь вздыхать, считать проносившиеся внизу переулки и наблюдать за восторгом Скоупрейджа, который разве что не свешивался с борта повозки.
— Напоминает аттракционы в Лас-Пегасусе, – заявил чёрный единорог, вдоволь наглотавшись свистящего ветра. – Если бы они ещё высоту меняли время от времени…
— Нет-нет, пусть так не делают. – Блэкспот упёрся копытом в небольшую деревяшку, прибитую к боковине повозки. – Ценю их физические способности и отзывчивость, но вот пилотаж предпочту не оценивать.
— Ну, и как вам их департамент? – быстро сменил тему Скоупрейдж.
Серый единорог задумался. Как бы он ни был благодарен Гарсону за предоставленный транспорт, порывы ветра не могли вымести ту пыль, которую грифон пытался пустить в глаза проверяющему. Вопросов у Блэкспота возникла масса, и все они рождались из мысли о том, что показали единорогу совсем не то, что заслуживало внимания. При этом местные сотрудники отогнали желание лезть с претензиями и разбираться. Почему-то подобная инициатива казалась небезопасной.
— Давай не будем о филиале, – предложил Блэкспот после копания в собственных подозрениях. – Почему Научный совет так резко поменял расписание? Почему нас не предупредили?
— Предупредили, ещё как предупредили, – язвительно ответил Скоупрейдж. – Вчера вечером извещение отослали. Когда мы уже в вагоне сидели, ага. Первая догадка моя – забыли из-за седых лет. Но нет, всё прозаичнее. После председателя Майндлифта с его вступительным словом на трибуну полез не кто-нибудь, а Иолиан Джог. Тот самый, сыновей которого мы с позором выставили из НИИ.
— Помню. А он что на заседании делает? – прищурился Блэкспот. – Он не из научной сферы.
— Оказывается, из научной. Профессор Джог он теперь. Во всяком случае, так его объявили.
— Профессор, – фыркнул Блэкспот. – С темой научной работы «Кому дать денег, чтобы за пару дней стать профессором».
— Иолиан Джог начал выступать с речью о переводе нашего НИИ в подчинение «Троттингем Солюшенс» в качестве дочерней тестовой лаборатории. Но я, кроме первых фраз, ничего не слышал, потому что меня Везергласс срочно отправила за вами.
— Ясно, – выдохнул Блэкспот и с некоторым трепетом подался вперёд. – Спускайтесь у крыльца здания с синей ступенчатой крышей, – указал он грифонам-возчикам.
Спустя один лихой вираж над угловатой крышей пара пассажиров спешно выгрузилась из повозки. Грифоны, более не отягощённые обязанностью катать двух копытных, практически сразу отправились в обратный путь.
Блэкспот взглянул на фронтон здания, чтобы по часам прикинуть, сколько времени остаётся в запасе. Он не сомневался, что даже при внезапных играх с протоколом регламент заседания останется неизменным – до полудня доклады, после полудня голосования. Следовательно, на пафосное выступление у ярла оставалось чуть более получаса. Блэкспот на ходу привёл гриву в порядок и вытащил из шарфа шпаргалки своей речи. Скоупрейдж повёл его кратчайшим путём в зал для заседаний.
Внимание собравшихся в зале – семи десятков пони, слегка разбавленных делегатами от грифонов, мулов и одним скучающим минотавром – в настоящий момент пытался привлечь Оконтинд, являвшийся счетоводом при восстановленном Научном совете. Руководитель НИИ вполуха слушал значительные цифры, которые тот озвучивал в подтверждение того, что Стэйблридж не является экономически выгодным учреждением, и не без улыбки отметил, что докладчику крайне сложно ответить на вопросы конкретной малиновой единорожки, которая некоторые нули его выкладок фактически перечёркивала. Везергласс в вопросах прибыли и расходов была самым осведомлённым сотрудником НИИ – она пару дней просидела в бухгалтерии, высчитывая, сколько продукции её подчинённых продано за предыдущий период и сколько золота официально спущено на доработку проекта «Феникс-два». Последнее число умножалось на два, и получались общие расходы по Стэйблриджу. Конечно, мало кто назвал бы суммы незначительными, но они не шли ни в какое сравнение с данными Оконтинда. В итоге тот ушёл с трибуны, заявив, что Стэйблриджу необходимо пересмотреть свои математические законы, и он лично не видит целесообразным содержать за государственный счёт такой НИИ.
Блэкспот, которого стараниями Скоупрейджа вписали в протокол заседания, последний раз поправил шарф и поднялся на трибуну. Он отказался от приготовленного стакана зачарованной воды, которая на время усиливала голос – бывший ярл вполне мог докричаться до самых дальних рядов, где седеющие учёные, игнорируя выступающих, вели какие-то свои беседы.
Единорог взглянул на свои заготовки. Зелья, артефакты, технические приспособления, открытые эффекты и закономерности. Все три года работы НИИ свелись к нескольким столбикам наименований, лежащих перед ним. Оставалось только вчитаться и… В этот момент Блэкспот вздрогнул, вспомнив, как всего час назад разглядывал фотографии, пыльные таблички, помятые археологические карты. Ему как подготовленному слушателю перечислили все достижения учреждения. Безо всякого эффекта. И вот он готовился сделать то же самое.
Копыто решительно отодвинуло шпаргалки в сторону.
— Добрый день, коллеги. Меня зовут Блэкспот, я являюсь исполняющим обязанности руководителя НИИ «Стэйблридж»… Знаете, мы вот привыкли мерить научные центры по количеству достижений, публикаций, сотрудников. На два больше, на три меньше, плюс восемь к прошлому месяцу… Но разве эти отчётные показатели – то, что формирует нашу науку? Разве мы пишем учебник, чтобы написать учебник? Разве мы ставим эксперимент просто, чтобы осуществить на один эксперимент больше? В конечном счёте все эти цифры забудутся. Как я уже забыл, какой был чар-заряд у первого артефакта, что я создал. Я не помню точную пропорцию заклинаний к размерам возводимой кирпичной стены. Забыл точную степень гармонической инклюзии в моей магии. Но я помню иное. Я помню, как был рад мой отец, когда увидел первый созданный мной артефакт. Я помню благодарность того, кому я построил свой первый кирпичный дом. Я помню радостные улыбки сослуживцев, которые, благодаря мне, открыли явление гармонической инклюзии.
Последовал короткий взгляд на «сослуживцев». Скоупрейдж, судя по прикушенной губе, понял, почему временный начальник решил соригинальничать в выступлении. А вот Везергласс, чуть не выступившая вместо начальника, застыла в недоумении.
— Моменты, связанные с триумфами и достижениями – лишь капли в море эмоций понимания, сотрудничества, взаимопомощи, единения, на которых строится любое учреждение, не обязательно научное. Только благодаря этой внутренней силе, благодаря дружбе и солидарности, отзывчивости и заботе Стэйблридж достиг тех свершений, что не уместятся в краткие минуты моего доклада. Стэйблридж – это крепкий коллектив, прошедший и глобальные потрясения, и государственные мероприятия, и шквал недоверия, и попытки дискредитации…
Теперь уже косого взгляда удостоился седой пони с морщинистой мордой, один вид которого вызывал у бывшего ярла острую неприязнь. Иолиан Джог сделал вид, что заявления оратора его никоим образом не касаются и что на кончике его копыта находится что-то поинтереснее.
— Мы не бросили ни одного проекта, не пропустили ни одного научного мероприятия, не обошли вниманием ни один из сегментов науки. Если где и есть коллектив, готовый преодолеть любую трудность – так это в Стэйблридже. И мы намерены продолжать свой труд на благо Эквестрии, и я надеюсь, что уважаемый совет наше стремление поддержит. И не допустит закрытия и расформирования НИИ «Стэйблридж». Я выношу на ваше обсуждение предложение о сохранении за Стэйблриджем статуса научно-исследовательского института с переходом на частичное государственно-бюджетное финансирование вместо полного бюджетного. У меня есть предварительные соглашения с частными лицами и некрупными объединениями, готовыми оказывать Стэйблриджу финансовую поддержку. Это предотвратит катастрофу в развитии научной сферы, которая неизбежна при разрушении коллектива Стэйблриджа вследствие перевода НИИ в частное владение одним пони или одной корпорацией. Сотрудники научного центра, от лица которых я выступаю, выражают надежду на понимание вами важности стабильного развития и сохранения широкого спектра деятельности НИИ. Надеюсь, что я полностью выразил их пожелания в своей речи. Благодарю за внимание, коллеги.
Едва Блэкспот закончил говорить, с места поднялся председатель Майндлифт.
— Можно уточнить, какие предварительные соглашения достигнуты вами в настоящий момент по поводу стороннего финансирования?
— В бумагах, что были переданы вам перед началом заседания, договорённости с частным фондом из Лас-Пегасуса и Ванхуферским обществом, выступающим за развитие науки. Я веду диалог ещё с несколькими потенциальными инвесторами.
— Вы ведёте? – переспросил Майндлифт. – Ага. И документы подписываете тоже вы?
— Да, как исполняющий обязанности руководителя…
— Каким образом вы получили этот пост, Блэкспот?
— Простите?
— Каким образом вы получили пост исполняющего обязанности руководителя НИИ? – растягивая слова, повторил Майндлифт.
— Решение принимали начальники департаментов НИИ путём открытого голосования, предусмотренного уставом.
— Как вы планируете стать действующим руководителем научного центра?
— Путём утверждения моей кандидатуры Научным советом…
Майндлифт кивнул так, словно ожидал услышать эти слова с точностью до буквы.
— Научный совет не может назначить вас руководителем научного центра согласно директиве номер четырнадцать, введённой советником по науке Шейдом, – монотонным голосом сообщил председатель совета. – Есть два параметра, которым вы не соответствуете. Ваш полный возраст составляет сто сорок девять лет, что почти вдвое превышает допустимый верхний предел для руководителя такого уровня. Вы можете сослаться на подпункт девять и потребовать заключения краткосрочного договора на управление сроком на один год. Согласен, это ваше право. Но пункт двенадцать директивы обязывает претендента на должность главы научного центра иметь звание профессора. Таким образом, вы не можете стать руководителем Стэйблриджа, следовательно, не можете гарантировать выполнение финансовых обязательств перед кредиторами. Поэтому ваше предложение о частичном финансировании НИИ, в отличие, например, от предложения уважаемого профессора Иолиана Джога, несостоятельно. Совет не будет его рассматривать и не будет голосовать по этому вопросу.
Блэкспот опустил голову так, что его глаза полностью скрылись за гривой.
— Могу я отметить, что вы опираетесь на директиву, находящуюся в списке подлежащих отмене в случае положительного решения Совета? – прозвучало из-под поникшей чёлки бывшего ярла.
— Можете отметить, – с улыбкой констатировал Майндлифт. – Но нивелирование этой директивы – вопрос завтрашнего дня. А будущее вашего НИИ решается сегодня.
— Ясно всё с вами… – почти шёпотом произнёс Блэкспот и яростным движением копыта смёл с трибуны свои бумаги.
Председатель Совета повернул голову, ожидая какой-либо реакции от пожилого пони, сидевшего в правой половине зала. Иолиан Джог сохранял отстранённый вид и ликовать не собирался. Тогда Майндлифт сделал вид, что смотрел на портрет профессора Эмблинген – главы Мэйнхеттанского Медицинского Института, которую больше года назад в этом зале поразило смертельное проклятие.
Тем временем дверь, расположенная в верхней части зала, приоткрылась. Ещё несколько пони прошли в зал, заставив ретирующихся отстраниться. Один из вошедших, позвякивая гвардейскими латами, поспешил к секретарю Совета. Секретарь повернул голову, увидел прибывшую делегацию и, заслушав отрывистое обращение гвардейца, ещё шустрее побежал к председателю Майндлифту. А вот последний голову поворачивать не пожелал и попытался отмахнуться от подчинённого:
— Нет, больше никаких выступлений! Меньше трёх минут до полудня. Перерыв, потом голосование.
Едва возражения Майндлифта стихли, с верхних рядов прозвучал мелодичный, но властный голос, услышав который, председатель, судя по всему, задумался, не спрятаться ли ему под лавкой.
— Извините, что моё расписание не позволило прибыть раньше. Государственные дела помешали этому. Но я всё же хотела бы обратиться к участникам восстановленного мной Совета в первый день его работы. Если это, конечно, возможно.
— А… да! – с запинкой ответил Майндлифт и тут же объявил: – Слово предоставляется правительнице Эквестрии принцессе Селестии.
— Спасибо, – тихо произнесла облачённая в сиреневое платье высокая белая кобыла-аликорн, проходя мимо председателя совета к трибуне.
Блэкспот раздумал покидать зал заседаний. Во-первых, это было бы неуважением к её высочеству. Во-вторых, проходя мимо, Селестия бросила в сторону бывшего ярла взгляд. Обнадёживающий, подбадривающий взгляд. Который заставил подождать и посмотреть, куда же повернёт заседание Совета в итоге.
— Приветствую вас, господа учёные, – сказала Селестия. Ей глоток зачарованной воды тоже не понадобился. – Поздравляю вас с возобновлением деятельности Научного совета. Определённые обстоятельства в прошлом вынудили меня приостановить коллегиальное управление наукой в Эквестрии. В настоящее время обстоятельства изменились, альтернативные варианты показали свою несостоятельность. Я рада, что все вы сумели быстро реализовать инициативу по возрождению Совета. Хочу особенно отметить председателя Майндлифта, взявшего на себя решение вопросов организации и утверждения состава Совета. Также хотела бы выразить благодарность канцлеру Нейсею, отсутствующему на данном заседании, но приложившему много усилий для согласования деятельности Совета с нормами Эквестрийского Управления Образованием…
Принцесса замолчала и снова посмотрела на трио стэйблриджцев, замерших на галёрке.
— Что же касается вопроса, который Совет рассматривает сегодня, – продолжила свою речь Селестия, – то я хотела бы внести своё предложение по будущему НИИ «Стэйблридж». Эквестрии как государству просто необходим институт, специализирующийся на развитии фундаментальной и прикладной науки, а также разработке инноваций, которые другие научные заведения смогут развить и внедрить в жизнь граждан. Изучив материально-методические базы всех научных учреждений страны, я пришла к выводу, что Стэйблридж – единственное заведение, отвечающее данным требованиям. Если отбросить лишнюю критику, то именно эту деятельность развивал в НИИ советник по науке Краулинг Шейд.
Блэкспот искренне пожалел, что не находится сейчас рядом с трибуной. Он бы с радостью поглядел на выражение морд Майндлифта и Иолиана Джога. Хотя не исключено, что последний успешно подавлял в себе гнев и разочарование.
— Далее, что касается финансового обеспечения, – продолжала принцесса, – то финансирование Стэйблриджа я предлагаю исключить из государственного бюджета ради высвобождения финансирования в пользу иных направлений, установленных Управлением Образования. Но, поскольку научный центр имеет стратегическую важность, то частные источники финансирования также не допускаются. Решая это противоречие, я вчера своим указом учредила личный грант, все средства которого идут на обеспечение Стэйблриджа, а впоследствии и других крупных научных центров, трудящихся на благо Эквестрии. Данный грант формируется на основе моих личных финансов и не зависит от государственного бюджета. Согласно указу об учреждении, я как грантодатель выступаю в качестве главного администратора НИИ и отвечаю за назначение сотрудников, в том числе и непосредственного руководителя. Так что эта обязанность более не отягощает Совет. – Принцесса заметила, что председатель Майндлифт пытается подняться с места для замечания, и упредила его: – Поскольку данный указ подписан мной вчера и уже вступил в силу, он не требует утверждения Научным советом, который официально восстановлен с сегодняшнего числа. Однако я обращаюсь к вам, уважаемые учёные, чтобы вы, осознав значимость моего предложения, поддержали его. Потому что я не хотела бы принимать указы, противоречащие вашему коллективному решению… Итак, в завершение позвольте ещё раз поздравить вас с первым заседанием нового Научного совета. Спасибо.
Председатель Майндлифт так и не осмелился подать голос и возразить правительнице. Его заместитель спешно поблагодарил Селестию за выступление и объявил короткий перерыв перед голосованием, в итогах которого уже мало кто сомневался.
— Мистер Блэкспот, – произнёс противный голос, отлично гармонировавший с внешностью Иолиана Джога. – Я бы хотел лично засвидетельствовать вам моё почтение.
Серый единорог вместе со спутниками остановился на крыльце здания Научного совета. Только что завершилось голосование по единственному вопросу повестки дня. Предложение, внесённое принцессой Селестией, учёные приняли почти единогласно. Лишь пара пони поддержала альтернативу Иолиана Джога – даже он сам предпочёл при голосовании воздержаться.
— Уверены, что вам нужен именно я? – притворно удивился бывший ярл. – Я ведь никто, даже научного звания не имею.
— Ах, эти титулы! – пренебрежительно отозвался Джог. – Вы и без них являетесь, в моём понимании, гением строительства и архитектуры. В какой-то степени я вам обязан своим богатством.
— Простите?
— Лет сто назад, – тут же уцепился за непонимание Блэкспота собеседник, – когда вы посягнули на Элементы Гармонии, принцесса Селестия переехала в Кантерлот. Ваш дизайн замка и города ей не понравились, поэтому она созвала мастеров со всей страны. Был среди них юный и трудолюбивый пони, Конкрит Джог. Мой отец. Его таланты обеспечили, так сказать, фундамент состояния семьи Джог и «Троттингем Солюшенс». Так что я искренне вам благодарен за все радости моей долгой жизни.
— И в благодарность решили отобрать научный центр? – влезла в разговор Везергласс.
— Я лишь старался сделать Стэйблриджу лучше, – ответил Джог, сменив интонацию голоса. К малиновой единорожке он обращался как к пустому месту.
— У нас разное понимание значения слова «лучше», – холодно произнёс Блэкспот. После чего развернулся и продолжил спуск.
— Может, и так. Это проблема субъективизма… – прозвучало у него за спиной. После чего Иолиан Джог побрёл куда-то по своим делам.
Внизу, на тротуаре, Блэкспота ждал ещё один разговор. С неожиданной спасительницей сегодняшнего дня, прятавшейся от ветров Балтимэйра в глубине роскошной кареты. Гвардейцы заботливо предоставили бывшему ярлу доступ в экипаж, недвусмысленно оттеснив прочих любопытствующих пони.
— Рада видеть вас снова, Блэкспот, – начала разговор принцесса.
— Ваше высочество. Хотел бы поблагодарить вас за выступление в защиту Стэйблриджа. Решение, которое вы представили, подходит научному центру как нельзя лучше.
— Да что вы говорите? – мило улыбнулась принцесса. – Впрочем, разве я могу позволить закрыться учреждению, чьи сотрудники уже дважды спасли мой трон и мою страну.
Под «дважды», как понял Блэкспот, подразумевались события, связанные с узурпатором Скриптедом Свитчем в Кантерлоте и с искусственным драконом в Кристальной Империи. Оба события относились к тем, о которых все в общих чертах знали, хотя никому о них знать не полагалось, поэтому Блэкспот промолчал.
— Я в любом случае планировала выступить сегодня перед Научным советом, – продолжала Селестия. – Их игры с расписанием меня, конечно, озадачили, ведь я готовилась обращаться к ним по поводу содержания директив Шейда. Пришлось на ходу сочинять новую речь и государственные указы.
— Да, этот ваш указ про грант… Ваше высочество, неужели вы заранее знали, что возникнет необходимость финансировать Стэйблридж?
— Нет, конечно, не знала, – качнула головой Селестия. – И никакого указа о грантах я вчера не подписывала. Сочиню его сегодня вечером и оформлю вчерашней датой, – с улыбкой пояснила она. – Как я сказала, Научный совет своими интригами заставил меня изменить некоторые планы. Но я умела играть в такие игры ещё до рождения прадедов этих интриганов.
Блэкспот оставил при себе комментарий о невероятном опыте собеседницы в вопросах многоходовых планов. Как и комментарий-догадку о том, что Стэйблридж нужен правительнице как один из элементов очередной политической комбинации.
— Я обдумала свои дальнейшие действия в отношении Стэйблриджа, – сказала Селестия. – Даже с отменой директивы Шейда я не могу назначить вас главой научного центра без профессорского звания. Это создаст прецедент, опасный тем, что на значимые посты начнут выдвигать личностей без опыта и ранга. К вам это, естественно, не относится, но…
— Я понимаю, ваше высочество, – спешно ответил Блэкспот.
— Скажите, Блэкспот, а как самочувствие вашего внука, Силлиеста Тритса? – внезапно поинтересовался белый аликорн.
— Прекрасное, ваше высочество. Можно сказать, что его энтузиазму тесно в фамильном замке.
— Это радует. В таком случае я предлагаю на год назначить руководителем его. Вы же за этот год оформите научное звание, чтобы руководить НИИ в дальнейшем. Вы согласны, Блэкспот?
— Да, ваше высочество, – немедленно ответил единорог. – Мой внук определённо не будет возражать занять столь высокое кресло. А я приложу все усилия, чтобы оформить свой научный опыт в научное звание.
Достигнув предварительной договорённости, пара давних знакомых провела в карете ещё какое-то время, потратив его на светскую беседу. В итоге Блэкспота на тротуаре ждали весьма сердитые и продрогшие сослуживцы.
— Поздравляю! – объявил серый единорог. – Мой внук теперь ваш начальник.
— Всё, я ухожу, – тут же отреагировал Скоупрейдж. Поток сарказма в его словах был таким, что окружающим срочно потребовались воображаемые зонтики. – Я не могу работать с вашим внуком после того, как его чудомерная линейка определила, что мой уровень магии меньше, чем у моей жены.
— Милый, сколько раз повторять, – вмешалась Везергласс. – Важен не уровень магии, а её правильное применение.
— И кому из нас взрослеть надо? – прищурился чёрный единорог.
— Так, – прервал начало семейных разборок Блэкспот, – у нас билеты на обратный поезд взяты на завтрашнее число. Мы в городе музеев, институтов и культурных мест. И уже решили все насущные проблемы. Можно сориентироваться и определить, как провести остаток дня.
— Я еду в госпиталь, проведать профессора Полимата, – ответила Везергласс.
— Справлялся о его состоянии неделю назад, – заметил Блэкспот. – Врачи говорят, что никаких улучшений не зафиксировано. Его сознание по-прежнему не проявляется, есть только слабая реакция на физические раздражители.
— Ну, всё равно. Может, Полимат отреагирует на мой голос. Всё-таки мой голос ему знаком. И был когда-то для профессора тем ещё раздражителем…
— Я загляну в контору знакомого детектива, – сообщил Скоупрейдж. – Он писал, что мой «Расклинатель» начал сбоить. Что неудивительно для старой модели. Проще, наверное, будет ему новый подарить… А я его взял вообще?
Скоупрейдж крутанул свой чемодан и начал пристально всматриваться в замки. Он разрывался между желанием незамедлительно проверить подозрения и опасением вывалить на пыльный тротуар половину своих вещей.
— Принято. Я же сообщаю, что намерен прогуляться по местной книжной ярмарке, – сказал Блэкспот. – Нужно запастись свежей литературой по психологии и воспитанию детей.
— Ого! – вырвалось у Скоупрейджа. Он как всегда успел подумать что-то своё. – А кого воспитывать собираетесь? Жеребёнка? Кобылку?
— Призрака, – произнёс в ответ Блэкспот.
Оставив сослуживца строить на морде все возможные комбинации из задумчивости и непонимания, бывший ярл направился к ближайшему дорожному переходу, не забыв в очередной раз поправить шарф.