Ксенофилия: Продолжение Истории

Пусть солнце зайдёт, чтобы взойти на рассвете, так будет всегда

«Just as the sun sets,
It will rise at dawn
For ever after.»
— Levellers — Far away

Она смотрела. Она смотрела и ждала.

Терпеливо, почти благоговейно, она смотрела на небо, как смотрят на старого доброго друга.

Солнце уже закатилось за горизонт, посылая оттуда прощальные лучи. Как и несчётное количество раз прежде, принцесса Селестия снова превзошла себя, этот вечер и этот закат были просто восхитительны. Великолепное световое шоу этого вечера, как всегда, оставило восхищённым свою самую преданную поклонницу.

Она знала, что есть в жизни такие моменты, которые не стоит торопить. У неё ушли годы на то, чтобы понять это. Годы, исполненные боли, потерянной дружбы и случайных невзгод.

Но теперь она знала. Некоторые вещи не нужно торопить. Теперь она стала лучше, сильнее, умнее, мудрее. Теперь у неё были друзья, семья, те, кто был ей небезразличен. У неё всё было хорошо. Нет, даже лучше чем хорошо. У неё всё было замечательно.

Рука опустилась на её голову, пальцы возлюбленного скользнули по гриве, мимоходом погладив её за ушком, это было необыкновенно приятно. Они не стали ничего говорить, не сейчас, сейчас им не нужны были слова.

Она всегда любила закаты. Когда она была ещё маленькой, закат возвещал о том, что она смогла продержаться ещё один день, что на сегодня её мучения окончены, и она может отдохнуть. Что она может отойти ко сну, чтобы найти убежище в мире своих грёз. Теперь же закат означал, что вскоре наступит новый день; день, который будет наполнен для неё… для них радостью и наслаждением.

Ещё один день в погоне за мечтой, за попыткой воплотить её в жизнь. Она была готова к этому. Прежде её грёзы были исполнены горечи, но не теперь, теперь они становились всё радостнее и слаще с каждым новым днём.

Солнце село, и небо окутали сумерки, стремительно приближалась ночь. Уже показались первые звёзды, намекая, что вскоре она вернётся домой, туда, где её ждут тёплые объятья её возлюбленного и её подруг. Но пока ещё рано. Пока ещё она хочет, чтобы её просто гладили за ушком.

И вместе они смотрели. Они смотрели и ждали.

Это было её любимое время суток.

Она смотрела. Она смотрела и ждала.

Всё было привычным и оттого уютным, она смотрела на небо, как смотрят на старого верного соратника.

Высоко в ясном небе висела луна, в неподвижном ночном воздухе звёзды казались ещё ярче. Вскоре должен был начаться звездопад, она не хотела его пропустить.

Уютно свернувшись под одеялом, прижавшись к горячему телу своего жеребца, она поднесла к губам чашку с горячим шоколадом, вдыхая тёплый пар, отгоняя ледяное дыхание зимней ночи.

Она так любила ночь, с той самой секунды между закатом и сумерками, и до самых последних секунд между рассветом и восходом солнца. Ах, эти чудесные, волшебные моменты, в честь которых она и была названа. С самых юных лет её восхищала сказочная красота ночного неба. Звёзды и луна были её лучшими друзьями в часы сомнений и одиночества.

Позже, уже в подростковом возрасте, ей с трудом удалось убедить принцессу Селестию возобновить работу старой королевской обсерватории, размещённой в одной из высочайших башен Кантерлотского Замка. Она проводила там часы напролёт, лишь она, и телескоп, и книги одна за другой.

Именно там, теперь уже больше десяти лет назад, она нашла древнюю книгу с пророчеством, возвещающим о возвращении Найтмэр Мун. Сама того не осознавая, она запустила цепочку событий, приведшую её туда, где она оказалась теперь.

Если бы не эта старая книга, позабытая и позаброшенная, пылящаяся на полке в недрах библиотеки, она бы никогда не оказалась в Понивиле, она бы никогда не познакомилась с остальными хранителями Элементов Гармонии и уж точно никогда бы не нашла свою любовь в этом загадочном страннике.

Она была бесконечно благодарна этой книге, книге, которая теперь занимала почётное место в книжном шкафу её университетского кабинета.

Сегодня была её ночь, была лишь она и её жеребец. Они наслаждались тишиной и восхитительным зрелищем, раскинувшимся перед ними. Её подруги уже спали, обе они были ранними пташками, пусть одной из них и не всегда удавалось проснуться с первого раза. Некоторые вещи никогда не меняются, ей это нравилось. Ей всегда нравилась последовательность и упорядоченность, и вовсе она не была так одержима ими, как привыкли думать её супруги.

Ночное небо было неизменно, как слова, записанные на пергаменте, хотя, вернувшись, принцесса Луна и позволила себе провести небольшую перестановочку звёзд. За последние несколько лет она изменила некоторые созвездия и даже добавила несколько новых звёзд на небо, нарушив тем самым тысячелетний статус-кво, сохраняемый принцессой Селестией.

И хотя в основном реакция была положительной, как минимум половина гильдии астрономов приходила в негодование с каждой новой переменой, в то время как другая половина угрожала… как же Леро называл это? Ах да, «ливнуть» при малейшем намёке на какие-либо изменения.

Но сейчас это совершенно не заботило ни пони, ни её человека. Не сегодня. Звёзды были слишком красивы, а исполненный тишиной спящий город слишком умиротворяющим, чтобы беспокоиться о чём-то ещё. И звездопад должен был скоро начаться, и, судя по всему, он будет просто потрясающим.

Они сидели на балконе с самых сумерек, с первых, а не со вторых или с третьих. Не многие пони знали, что сумерки не одни. Она знала, книги — её друзья — поведали ей об этом давным-давно.

Они сидели на балконе с гражданских сумерек, потом были навигационные, за ними наступили астрономические. И наконец, полная тьма, лучшее время для созерцания звёзд; звёзд, о которых многие и вовсе не вспоминали, погружённые в суету ежедневных хлопот. А она их просто обожала.

Она любила ночную тишину и спокойствие. Возможность побыть одной и подумать. Возможность отдохнуть от университетских забот и суеты королевского двора. От жалких академиков, от помпезных дворян и дотошных бюрократов. Сейчас их не было. Только она, её любимый и звёзды.

И вместе они смотрели. Они смотрели и ждали.

Это было её любимое время суток.

Она смотрела. Она смотрела и ждала.

Позволив вселенной во всех её проявлениях течь сквозь неё подобно волнам, она смотрела в утреннее небо, как смотрят на мудрого и почитаемого наставника.

Обычно она просыпалась перед рассветом, выходя из дома в утренних сумерках, чтобы поспеть к восходу. Каждый новый день нёс в себе надежду и обещание новых впечатлений и новых приключений.

Первые лучи восходящего солнца наполняли её Музыкой Гармонии. Каждый луч нёс своё звучание; переплетаясь и сливаясь вместе, они наполняли её душу парящей мелодией. Мелодия накладывалась на мелодию, переливаясь, и схлёстываясь, и откатываясь, и растекаясь, и складываясь в великую симфонию её жизни.

— Реки впадают в море, и всё нераздельно. Свет обращает камень в пыль, и всё нераздельно. Всё и вся возвращается к началу начал. Сегодня я проложу новый путь, чтобы однажды вернуться к началу.

Ещё раз повторив мантру, она сделала глубокий вдох, на секунду задержала дыхание и медленно выдохнула. Позволив своему телу полностью расслабиться, она искала свой центр. И найдя его, она искала самую его вершину, и найдя её, она искала равновесия. И там она услышала песню, и позволила песне течь сквозь себя, позволила ей пройти сквозь каждую частичку своего естества, и наконец обрести покой там, где рос её будущий ребёнок.

Она чувствовала на животике руку своего жеребца, медленно поглаживающую её над тем самым местом, где теплилась новая жизнь. Его прикосновение было мягким, его движения успокаивающими. В последнее время Леро всё чаще стал составлять ей по утрам компанию здесь, на травянистых склонах Седельных Холмов. Он говорил, что хочет научиться медитировать вместе с ней, но она подозревала, что он просто хотел, чтобы рядом с ней был кто-то, кто придержит её гриву, пока её будет тошнить в ближайших кустах.

Внезапно она почувствовала лёгкие рвотные позывы. Её супруг называл это утренним недомоганием. О, Добрые Духи, без этих недомоганий ей было бы куда как лучше. Без утренних недомоганий и странной тяги к необычной еде. Почему её стало так часто тянуть на рыбу? Ей никогда особо и не нравилась рыба, но откуда же тогда эта странная тяга? И почему в последнее время она не могла общаться с Дэйзи Джо больше пяти минут, не истекая при этом слюной? И почему это поросята с фермы Эпплов вдруг стали казаться ей такими… аппетитными?

Отбросив все эти мысли, пока её желудок не решил, что его нужно срочно наполнить или срочно опустошить, она вернулась к медитации.

— Всё проходит. Всё мимолётно. Возьми кисть и пиши на камне. Краска поблекнет, камень искрошится. Всё вернётся к началу начал.

Она любила утро, новый день нёс новые надежды и новые обещания. Всё, что было вчера, теперь осталось в прошлом; всё, что принесёт завтрашний день, было загадкой. Восход освобождал от ноши и исцелял недуги, рассвет открывал новые бесконечные возможности.

Наступил новый день; день, который им предстояло покорить. И вместе они покорят его как один, вечные странники, вечные первопроходцы великого пути под названием «Жизнь».

И вместе они смотрели. Они смотрели и ждали.

Это было её любимое время суток.

Оригинал опубликован 13 фев 2013