Неискупимая

2. Несоответствующая

Большую часть времени подземелье пустовало. Ныне редко кого заточали в темницу, и казематы Кантерлотского замка превратились лишь в наследие былых времён. Разумеется, прислуга поддерживала тюрьму в порядке: в углах не красовалась паутина и пыль, за стенам не скреблись пауки и крысы. И всё же воздухе стояла затхлость, а кожу щипал сквозняк. Даже богиня солнца была не в силах оградиться от этого всепроникающего холода.

Она миновала несколько дверей, не охраняемых стражей. Каденс предлагала пойти вместе или взять в сопровождение гвардейцев, однако Селестия отказалась. Наконец она достигла самой дальней камеры.

— Здравствуй, сестра, — просто поприветствовала она.

— Привет, Селестия, — Луна даже не повернулась, продолжая разглядывать стену. — Так понимаю, ты уже всё знаешь.

— Остатки ещё убирают, но да, знаю, — Селестия обвела взглядом выбранную Луной камеру. Такая же пустая, как все остальные. — Знаешь, мы могли бы побеседовать и в более пристойной обстановке. Ни к чему оборачивать объяснения в театральную драму.

— Хотела напомнить себе, каково это — когда нет ветра и солнца.

Селестия опустилась на пол — в кожу снова впился холод. Даже против силы самого солнца, исходящей от неё, каменные плиты обжигали шкуру прикосновением льда. Тот, кто строил это место, должно быть, наложил на них чары.

— Зачем ты это сделала?

— Я боялась. Боялась того, что случится, если он победит.

— Мы все боялись, Луна! Это не даёт тебе право отнимать жизни!

— Прятаться не выход. Рано или поздно он бы её нашёл, — Луна наконец оторвалась от созерцания стены. — А она не смогла бы управиться и с толикой нашей магии.

Селестия пристально поглядела на сестру. Что-то в бессловесном языке её тела казалось неправильным.

— Ты мне чего-то не договариваешь, Луна. Простым страхом не объяснить такого гнусного поступка.

— Я достаточно пожила в мёртвом мире, Селестия. Ты не представляешь, как меня пугает одна только мысль об этом.

Селестия обмерла на полуслове.

— Я... не думала, что изгнание так сильно на тебя повлияло, — виноватые нотки просочились в её голос, хоть она старалась их не выдать.

— Нет, я не это имела в виду. Я... — Луна со вздохом отвела взгляд к стене. — Об этом надо было поговорить с тобой, Селестия, ещё когда я вернулась с луны.

Она поднялась на ноги и повернулась к сестре лицом, но не взглядом, что застыл на стене подземелья.

— Что... что ты скажешь, если я не та Луна, которую ты знала?

— Луна, я знаю, там ты сильно изменилась. И куда сильнее, чем мне казалось... — Селестия закусила губу.

— Нет, всё гораздо запутаннее. Да... Давно, очень давно я... — Луна оторвала взгляд от стенной кладки и посмотрела Селестии в глаза. — Наверное, лучше показать. Так будет проще.

— Показать?..

Не успела Селестия договорить, как от Луны заструился свет. Рог её не горел, а значит, это было не заклинание. Голубоватая энергия паутиной оплела её тело, и чем больше появлялось линий, тем жирнее и ярче они становились. Луна сомкнула веки и сделала глубокий вдох. Шкура начала отслаиваться с неё, как краска со стен старого дома; на месте выпавших клоков пробивались чёрные волоски. Касаясь пола, старая шерсть исчезала без следа.

Ещё один вдох — голубая вспышка на миг затопила светом комнату.

Селестия приоткрыла глаза и хотела было что-то сказать, но не нашла слов.

Перед ней стояла Луна... нет, не Луна — Найтмер Мун. Только она была без брони, изо рта не торчали клыки, а её глаза и зрачки сохраняли нормальный цвет и форму.

— Луна, это... это не смешно.

Луна опустилась на круп, и глаза сестёр оказались на одном уровне.

— Это моё истинное обличие, Селестия. 

— Я не понимаю, — давно Селестия не произносила этих слов, но происходящее попросту вынудило её.

— Так приятно избавиться от этой фальшивки, — улыбнулась Луна со вздохом. — Сильно же меня потрепало.

На секунду промелькнули её клыки, но не острые и длинные, а старые и затупившиеся.

— Всё случилось неимоверно давно, — её улыбка потухла. — Найтмер Мун нашёптывала мне сладкую ложь, она твердила, что ты — змея и губительница.

Селестия предпочла промолчать. Ни разу ещё Луна не говорила об этом так открыто, и внезапная откровенность, звучащая в голосе, выводила из равновесия не хуже произнесённых слов.

— Поначалу я старалась не обращать внимания. Это ведь предать родную сестру!.. Меня хватило ненадолго. На моих глазах пони радовались дневному свету, а по ночам запирались в домах. Обещания Найтмер Мун не шли из головы.

— Луна...

— Она столько наобещала мне, Селестия, — Луна зажмурилась, и в уголках её глаз заблестела влага. — Она рассказывала, как будет хорошо, сколько благоговения и восхваления будет окружать меня — всё, надо лишь сделать одну-единственную вещь.

Луна медленно разомкнула веки, закусив губу, и по её щекам хлынули слёзы.

— И в одночасье я сдалась. Я была слаба. Сдалась. И... — Луна повела головой, чтобы посмотреть Селестии в глаза, но не нашла в себе сил. — И я убила тебя.

— Сестра...

— О нет, это ещё не всё, — Луна подняла голову. — Как только ты умерла, я избавилась от солнца. Я приказала возвести себе новый замок, и слушала Найтмер Мун, всё слушала и слушала её обещания, враньё... А потом все умерли. Без солнца им было не выжить.

— У тебя были причины, — прошептала Селестия.

— А потом вкрадчивый голос в голове стих. Остались лишь я, мёртвый мир и тысячелетия, — Луна снова улыбнулась, ещё более натянуто. — Я перепробовала всё, чтобы избежать этого, даже попросила о помощи Дискорда.

— И что же он?

— Он сказал, что история незыблема, но я настояла и всё же уговорила его отправить меня назад, — Луна в который уже раз отвернулась. Слёзы на щеках высохли, но её голос сделался тихим: — Он забросил меня назад в прошлое, в то время. А когда я очутилась там, меня уже ждала Луна. Твоя Луна.

— Моя Луна?

— Она впала в истерику. Найтмер Мун уже запустила в неё свои клыки, отравила. Я пыталась воззвать к разуму... я... пыталась изо всех сил, но она не слушала. Только набросилась в припадке, и...

В камере воцарилось безмолвие. Прямо под стать холоду. Молчание растягивалось, а холод так же тихо крепчал и набрасывался с удвоенной силой.

— И что? — Селестия, стиснув зубы, поднялась на ноги, и мороз несколько отступил.

— И я убила её. Затем набросила на себя фальшивый облик и пошла в тронный зал, к тебе, на бой. Пришлось просчитывать каждый шаг, чтобы всё выглядело убедительно. Мы сцепились...

Глаза Луны расширились от удивления, когда на её горле сомкнулась невидимая хватка. Она завалилась на спину, и грива подёрнулась рябью, а крылья распростёрлись на полу.

— Ты хочешь сказать, что убила мою сестру? — зашипела Селестия.

— Я и есть твоя сестра, Селестия, — прохрипела Луна. — Другая, но сестра. Так было надо, иначе она уничтожила бы весь мир.

Селестия нависла над ней и прижала копыто к горлу, стараясь не давить чересчур сильно, хотя искушение было велико.

— Всё вот так просто? Отправляешься в прошлое, исправляешь ошибку, и всё безупречно работает?

— Я должна была как-то исправить то, что натворила. Должна... должна была хоть что-то попробовать.

— Если ты отправилась в прошлое и убила саму себя, то почему ты ещё здесь? — Селестия заскрежетала зубами.

— Я... понятия не имею.

— Так, может, потому что от Луны в тебе ничего не осталось?

— Неправда...

— Ты до этого никогда не задавалась вопросом, как работает твоё перемещение в прошлом? Ты без раздумий прикончила Луну, но даже не побеспокоилась узнать, почему не сгинула вместе с ней? 

— Задавалась, ещё как задавалась! — Луна вжалась лицом в пол. — Но выбора не было! Надо было покончить со всем этим безумием, как-то его предотвратить!

— Теперь я понимаю твоё отношение к Тиреку, — Селестия выпрямилась и ослабила хватку. — После стольких лет одиночества, в скверне Найтмер Мун... ты превратилась в мяньячку, которая решает все проблемы убийством.

— Я столько всего перепробовала, Селестия, — Луна перекатилась набок. — Переворачивала вверх дном библиотеки в поисках выхода, перебирала все заклинания перемещения во времени, уговаривала саму себя в прошлом измениться. Но ничего — пшик. Я возвращалась в настоящее лишь с новыми воспоминаниями, с очередным пополнением для коллекции миражей. Я должна была с этим покончить. Так было надо.

— Судя по всему, твоим воспоминаниям не слишком-то можно доверять, — Селестия отвернулась к двери.

— Думать о благе Эквестрии — мой долг, сестра! И если за это требуется заплатить убийством самой себя, я с радостью сделаю это хоть дважды.

— Если ты убила себя, то почему ты ещё здесь? — прошептала Селестия.

Ответа не последовало. И Селестия ушла.