Fallout Equestria: Хроники Дитзи Ду
Глава 10. Потрескавшиеся грани
"Я всего лишь ещё один солдат, просто выполняющий свою работу.”
Слабый.
В течение нескольких дней после инцидента с Ультра-Дэшем, Мэй была очень слаба и беспомощна. Процесс очищения организма от наркотиков был физически и эмоционально обременительным, и путь к выздоровлению не будет таким уж коротким. Пока она была в постели, я прочесала каждый дюйм её клиники, находя и избавляясь от каждой дозы Дэша, которая ей принадлежала. Я знала, что Мэй это не понравится, и я не могла винить её в этом, учитывая сильнейшую психологическую зависимость от наркотика. Тем не менее, я была полна решимости убедиться в том, что она больше никогда не притронется к этой дряни, для её же — и не только её — блага.
Я оставалась рядом с Мэй, пока она восстанавливала свои силы. Из любопытства, я спросила её об антидоте для Дэша, не сумев понять, что означал тот рецепт. Она рассказала мне, что, помимо очевидного агрессивного избавления организма от Дэша, в составе было несколько зебринских трав, которые нейтрализовали... она использовала для объяснения длиннющее слово, значение которого мне было непонятно, назвав его "активным ингредиентом" Дэша, блокируя его от дальнейшего эффекта, только если наркотик больше не вдыхался. Она, казалось, обижалась на меня, пока я не напомнила ей, что сам Дэш был изобретён зебрами. Больше на эту тему она ничего не сказала.
Всё население Троттингема ждало, затаив дыхание, чтобы увидеть, как Мэй пришла в себя. Спустя почти неделю, она наконец-таки поднялась с постели. Первое, что она сделала, это занялась ногой Роттингтейла, которая за неделю без должного ухода превратилась в абы что. Она бормотала и отчитывала его, но избавила от нудной лекции, когда он сообщил ей, что повредил свою ногу, помогая мне найти антидот. Тем не менее, используя те же методы, что и раньше, она смогла залатать ногу и без труда снять с неё скобу.
— Мне никогда не приходилось по-настоящему благодарить тебя, — обратилась ко мне Мэй, как только Роттингтейл покинул клинику.
— Честно говоря, — ответила я, — я и не ожидала, что ты это сделаешь.
Мэй было стыдно; — Взгляд в прошлое — всегда прекрасен, — пробормотала она. — Мне просто нужен был хороший друг, чтобы указать на мои же ошибки.
Я заключила Мэй в объятья. — Никто не идеален. Вот почему у нас есть друзья: ловить нас, когда мы падаем; давать нам силу, когда мы слабы; и иногда давать нам пинок под зад, когда это нужно.
Мэй хихикнула и обняла меня в ответ. Она вздохнула: — Но ты была права. Насчёт Баттеркап и всего остального. Она бы не хотела видеть, как я разрушаю себя, вместо того, чтобы помогать другим пони.
— Ты не разрушала себя, — возразила я. — Ты просто совершила ошибку. Единственная вещь, которая действительно тебя разрушила — это "улучшенная" партия Флэма.
Мэй покачала головой: — Она так жутко повлияла на меня, не так, как обычный Дэш. Если бы я не попробовала его в тот первый раз, этого бы никогда не случилось.
— Ты можешь с лёгкостью обвинить в этом и меня, — сказала я. — У меня было много возможностей, чтобы попытаться остановить тебя раньше, но я не сделала этого, потому что не думала, что дойдёт до такого. Я подумала, что будет неправильно отказать тебе в небольшом удовольствии, пока ты можешь с этим справляться.
— Возможно, у тебя ушло много времени, чтобы набраться смелости, — сказала Мэй, — но ты всё равно поступила правильно в нужный момент. Спасибо тебе.
— Не то, чтобы у меня не было собственных проблем, — проворчала я, рассказывая ей о том, как я повалила на пол и почти задушила Флэма.
Казалось, она думает иначе. — Меня это не удивляет, учитывая то, насколько сильно ты была злая. Честно говоря, я думаю, что для тебя даже хорошо — время от времени злиться. Пытаться заставить себя или других быть всё время счастливыми — безумно.
Я немного опасалась этого. Конечно, к счастью нельзя было склонить принудительно, но я не чувствовала себя лучше, когда злилась. — Тем не менее, мне не нравится мысль, что я могу взбеситься из-за чего-то подобного. Даже если он и заслужил это.
Мэй похлопала меня по плечу. — Я не думаю, что тебе есть о чём беспокоиться. Твоё сердце подсказало тебе, что нужно сделать, и ты ведь сделала это, чтобы помочь мне. Пока ты помогаешь другим пони, я думаю, с тобой всё будет хорошо.
— Кстати, о помощи другим пони, — сказала я, — ты должна вернуться к работе.
— Боже мой, ты права, — ответила Мэй с сарказмом. — Если я правильно помню, то у тебя тоже есть работа, которая тебя давно уже ждёт.
Ох! Мэй была права. Со всем, что случилось, я совершенно забыла выгрузить вещи из повозки. Глядя в окно клиники, я увидела свою тележку, стоящую через дорогу прямо перед Торговым Постом Троттингема. Я ухмыльнулась, а потом выбежала из здания и направилась к своему магазину. После быстрой проверки, дабы убедиться, что ничего "мистическим образом" не исчезло, я начала перемещать вещи в магазин. Не то, чтобы я не доверяла своим друзьям-гулям, это был просто торговый инстинкт.
Большую часть дня, я разгружала и рассортировывала содержимое своей повозки. Последнее, что мне пришлось разгрузить, были несколько партий патронов, припасённые для Роттингтейла и остальных дружинников. Я перетащила тележку в заднюю часть здания прежде, чем забрать коробки с боеприпасами и полететь в Лачугу Шерифа. Оказавшись там, я решила провести остаток дня с Эппл Крамблом и Роттингтейлом. Я совсем не уделяла им внимания, пока я ухаживала за Мэй, и хотела провести хоть немного времени, наслаждаясь их обществом. Оглядываясь назад, я была рада, что решила провести этот вечер именно с ними, потому что он был последним спокойным вечером, который у меня будет в ближайшее время.
Я проснулась рано утром в комнате Роттингтейла на втором этаже Лачуги Шерифа. Постоянно дремлющий гуль не проснулся после моего пробуждения, и я решила на время оставить его в покое. Я спустилась вниз, найдя Эппл Крамбла дремлющим на гамаке Роттингтейла. “Должно быть, это семейное”, — игриво подумала я. Я нежно погладила жеребёнка по голове прежде, чем покинуть комнату, закрыв за собой дверь.
Подойдя к столу Роттингтейла, я решила развлечь себя, включив старое радио. Я долго возилась с ним, пытаясь найти станцию Ди-Джея ПОН-3. Я наткнулась на музыку, но она была не той, что была в плейлисте Ди-Джея. Песня была инструментальной, тяжёлые звуки трубы, аккордеона и губной гармошки, очень странно сочетались друг с другом, но слегка поднимали настроение. Это была та же музыка, что звучала из двух спрайт-ботов, с которыми я столкнулась в Троттингемском центре МинМорали. Это снова натолкнуло меня на мысль о том, каким странным было их внезапное одновременное появление, и теперь их музыка была повсюду. Затем, он заговорил тем странным голосом, который помог мне найти антидот для Мэй. Казалось, Пустошь полна тайн.
Я продолжала переключать радиостанции, пока не нашла частоту САОМТН, хотя она так больше никогда не называлась, только не после того, как сменились четыре поколения Ди-Джея ПОН-3, радовавшие нас музыкой и новостями с Пустошей. Я успела услышать лишь конец одной из самых оптимистичных песен Свити Белль. Композиция подошла к концу, и зазвучал голос восторженного жеребца. Место Ди-Джея ПОН-3 сменилось ещё пару раз за несколько последних десятилетий, хотя я не знала ни одного из их имён после Ремикс.
— Доброе утро, обитатели Пустоши! С вами Ди-Джей ПОН-3 и этот новостной фрагмент выходит для того, чтобы все вы, ранние пташки, услышали самые свежие новости в этот, забытый Богинями, час. Я знаю, что вы терпеть не можете плохие новости, так что сначала я расскажу их. Последний выживший член Сталлионградской Семёрки недавно скончался. Он был найден два дня назад, а причиной смерти считают алкогольное отравление.
Мои ушки поникли, не только потому, что эта смерть была связана с передозировкой, заставившей мой разум вспомнить о Мэй. Последние два Ди-Джея рассказывали о Сталлионградской Семёрке; они были группой молодых жеребчиков и кобылок, живущих в Сталлионграде, во время того, как Железная Кобыла спасла их город от мантикор. После того, как они подросли, ребята стали путешествовать по Пустоши, помогая всем нуждающимся пони. Они стали группой героев, спасавших Пустошь от многих бед, они стали легендами. Большинство из них отдали свои жизни ради благих дел, и последние двое выживших — ушли на пенсию много лет назад.
— Пусть Селестия и Луна увидят, что семеро друзей снова воссоединились после долгой разлуки. Нам их будет очень не хватать, но пока есть пони, готовые бескорыстно помогать ближнему своему, они никогда не будут забыты.
— Перейдём к менее удручающей и немного более таинственной ноте, я уверен, что вы все слышали странную радиопередачу, которая начала дрейфовать по Эквестрийской Пустоши. Кроме того, вы наверняка сталкивались с одними из старых летающих радиостанций МинМорали, спрайт-ботами, мой источник сказал мне, что именно так они называются, распространяющими музыку по всей Пустоши. Прежде всего, хочу вас заверить, что это не моих копыт дело. Если бы я собирался использовать кучу летающих радиоприёмников, я бы, по крайней мере, выбрал для этого более приличную музыку, а не этот бесстыжий, псевдо-патриотический материал.
— Тогда откуда они взялись, спросите вы. Что ж, ваш приятель, Ди-Джей ПОН-3 сумел отследить сигнал через серию ретрансляторов обратно до Филлидельфии. По-видимому, трансляция идёт из старого центра МинМорали, расположенного в парке развлечений. По-видимому, Стальные Рейнджеры, загадочная группа пони в старой магической броне, возились в руинах Филлидельфии и, похоже, именно они ответственны за запуск старых ботов.
В удивлении, я подняла бровь, при упоминании о Стальных Рейнджерах. Они в основном, казалось, ничего такого не делали, просто собирая и коллекционируя довоенные технологии. После той встречи с Гизмо много лет назад, я слышала об их упоминании всего несколько раз. Учитывая травмы, полученные от радиации и количество времени, которое прошло, я подозревала, что его больше нет в живых. Это принесло нотку грусти в моё сердце, быстро сменившееся любопытством относительно того, что же стало с Эмеральд.
— К слову о Стальном Рейнджере, я заметил, что их группы недавно появились за пределами Филлидельфии. Следует особо отметить, что они, похоже, надолго обосновались в Баклин Кросс, открыв местное Стойло. Это место находится к воронке, образованной взрывом, ближе, чем большинство других городов, но броня Рейнджеров, похоже, помогает им сохранять хладнокровие.
— Теперь, перейдём к оптимистичной ноте, но представьте на секунду, что если, после многих лет сбора старых довоенных технологий, они начнут распространять и использовать их во вред. Разве это не самая ужасная вещь? Один из моих предшественников был обеспокоен их чрезмерной огневой мощью, но представьте, что они начнут использовать её для убийства монстров, рейдеров и других кошмарных существ? Как бы это ни было хорошо, давайте пока не спускать с них глаз. Я расскажу вам больше, как только получу достоверную информацию.
Новости сменились музыкой; все эти песни я слышала бесчисленное количество раз. Я была в небольшом смятении, услышав этот эфир. Раньше Стальные Рейнджеры были готовы помогать жителям Стойл, но даже в случае с Гизмо они видели в Стойле только выгоду, выходу для самих себя. Если бы я знала наверняка, что кто-то вроде Гизмо или СтилХувса всегда будет занимать главную должность, то это бы стало большим облегчением. И поэтому, я сильно начала волноваться.
Дверь в Лачугу Шерифа распахнулась, и я узнала гуля-единорога, который был членом дружины Роттингтейла. Он задыхался, выглядел измученным, будто только что пробежал марафон. На самом деле, он сбежал от одного из патрулей, который кружил вокруг нашего городка. У него были небольшие раны, похожие на осколочные или пулевые ранения. Он был одет в кожаную броню, но сейчас от неё остались лишь лохмотья. Что меня и правда удивило, у него не было ни оружия, ни боевого седла при себе.
— С тобой всё в порядке? — Спросила я. Очевидно, что нет, но я спросила инстинктивно.
— У нас неприятности, — отчаянно ответил дружинник. — Стальные Рейнджеры — идут!
Эта новость шокировала меня и ввела в ступор. Это должно быть совпадение, верно? Прежде, чем спросить что-то ещё, я полетела наверх, чтобы разбудить Роттингтейла. Как бы он ни любил поспать, его было очень легко разбудить, докладывая о вернувшемся, в разодранном и подбитом состоянии, дружиннике. Шериф наспех надел броню и боевые сёдла, а затем рванул вниз. Скорость, с которой он спускался по лестнице, заставила меня поволноваться за его больную ногу.
— Что стряслось? — рявкнул Шериф, как только оказался перед единорогом-дружинником.
— Группа 4 была на патрулировании, — ответил он, его голос звучал с акцентом, который ассоциируется у меня с коренными жителями Троттингема. — Мы были в нескольких милях, когда появилась целая куча этих Стальных Рейнджеров. Даже не остановились, чтобы объясниться, просто начали стрелять в нас. Мне повезло, и мне удалось уйти, но остальная часть патруля мертва.
Роттингтейл нахмурился. — Какого чёрта они о себе возомнили?
Единорог-дружинник снова заговорил: — Я смог обогнать их, потому что тяжёлая броня замедляет их движения, но они будут здесь с минуты на минуту.
Роттингтейл утвердительно кивнул. — Иди к Мэй, она тебя подлатает. Затем начни собирать остальную часть дружины, которая сейчас не на дежурстве. Вооружи их и подготовь, если дело дойдет до драки, нам понадобится любая рабочая сила.
— Понял, — ответил гуль. Он вышел из Лачуги Шерифа и направился в сторону клиники Мэй.
Я повернулась к Роттингтейлу, внимательно наблюдая за ним. — Зачем Стальным Рейнджерам сюда приходить?
Шериф покачал головой: — Понятия не имею. Я знаю, для гулей они не самые лучшие приятели, но они не трогали нас очень долгое время. Твоя догадка не хуже моей.
Я оглянулась на радио и рассказала Шерифу о новостях, услышанных от Ди-Джея ПОН-3. — Может быть, они хотят обосноваться здесь.
Роттингтейл так не думал: — Мы знаем, что они ненавидят гулей, и они убивают наших патрульных, даже не задумываясь. Я очень сомневаюсь, что они здесь ради дружеской болтовни.
— Может быть, у нас есть что-то, что им нужно, — предположила я, хотя сама в это толком не верила. — В первую очередь, мы должны хотя бы попытаться поговорить с ними. Если это перерастёт в драку, слишком много пони погибнет. В Пустоши и так хватает драк и перестрелок; я не хочу начинать стрелять, если можно всё уладить.
Роттингтейл ухмыльнулся, но смягчился. — Хорошо, я попробую поговорить, но если они выстрелят первыми, я не стану церемониться. — Я согласилась, он улыбнулся мне. — Иногда ты чересчур добра, даже когда оно этого и не стоит.
Я усмехнулась, но он сказал это, чтобы хоть как-то сбросить моё волнение. Троттингем был единственным местом в Пустоши, которое действительно являлось безопасным убежищем для гулей, и так было более сорока лет. И я очень надеялась, что мы сможем сохранить всё так, как оно есть, без кровопролития.
Прежде, чем покинуть Лачугу Шерифа, я подлетела к оружейному шкафу. Внутри хранилась винтовка Стронгуфа, а также несколько других видов оружия, которыми пользовались дружинники. Я держала её здесь, потому что предпочитала использовать отдельное место для хранения моего собственного вооружения, и отдельное — для общих товаров и принадлежностей на продажу. Я перекинула ремень винтовки через спину и набила свои сумки приличным запасом патронов. Я не хотела использовать оружие, но если Стальные Рейнджеры не послушают нас, я не позволю им уничтожить наш город, только чтобы удовлетворить их фанатизм. Я всерьёз надеялась, что хотя бы один из них мыслит так же, как Гизмо.
Выбежав из Лачуги Шерифа, мы с Роттингтейлом бросились к главным воротам так быстро, как только могли. Я видела других дружинников, разбуженных единорогом из патруля, собирающихся на стене. Было лишь небольшое облегчение, что стрельбы ещё не было слышно, значит, у нас ещё было время до визита Стальных Рейнджеров. Роттингтейл хмыкнул, напрягая ногу, чтобы не отставать от меня, но ничего не сказал. Не желая, чтобы он получил травму перед потенциальным боем, я поднялась в воздух, обернув его копытами. Поднять его вместе с боевым седлом было довольно-таки сложно, но я справилась.
Я добралась до ворот за несколько минут, опустив Роттингтейла в самом центре прохода. С обеих сторон, я видела тяжёлые цепные пушки, обслуживаемые гулями-дружинниками. Они все очень нервничали, и Роттингтейл маячил перед ними, пытаясь успокоить их нервы. Стена была обороноспособной, а поля, окружающие Троттингем, практически не давали прикрытия. Я рассчитывала на Стальных Рейнджеров, зная, что нападать на ворота они сочтут глупым, что даст нам фору и возможность для начала поговорить с ними.
Я стащила винтовку Стронгуфа со спины и прижала её к верхнему краю стены. Прижимая свой глаз к прицелу, я разведала окрестные поля на предмет приближающихся Стальных Рейнджеров. Я заметила их вдалеке, они шли к нашему городу, как единое целое. Не все из тех, кого я смогла увидеть, были одеты в фирменную магическую броню Рейнджеров, но они держались позади, чтобы идти в ногу с теми, кто был одет. При их нынешнем темпе, они были бы в оптимальном диапазоне для снайперов, и я была не единственной пони со снайперской винтовкой на стене. Однако, мы не стали стрелять первыми; мы не собирались быть теми, кто начнёт войну.
Когда группа Стальных Рейнджеров подошла к стене, я смогла более чётко их разглядеть. Их было две дюжины. Половина из них были одеты в полностью закрытую магическую броню, и все они, казалось, были оснащены разнообразными боевыми сёдлами комично огромного размера. Ещё девять земнопони стояли среди них, легче бронированные и вооружённые. Группу возглавляло три единорога, один из которых стоял во главе других.
Я навела прицел своей винтовки на главного единорога. Это была кобыла грязно-зелёного цвета. Она была одета в боевое платье из лёгкой бронированной сетки. Она была уродливой, суровой кобылой с лохматой, коротко подстриженной седой гривой. Половина её лица была обезображена, что заставило меня думать, что рядом с её головой взорвалась граната. Её лицо, казалось, никогда не сменяло своей суровости.
Она посмотрела в мою сторону, как будто заметила, что я смотрю на неё. Этот взгляд говорил о том, что, в отличие от Гизмо в Стойле 67, она не собиралась играть роль доброжелательного посланника.
Кобыла шагнула вперёд, её рог зажёгся магическим светом. Она увеличила громкость голоса, словно воспользовавшись заклинанием, которое знала Мэй. — Внимание, Троттингем! — Казалось, ей была неприятна сама идея обращаться к гулям с речью. Я держала прицел на её голове, уже чувствуя, что мои надежды могут быть разрушены. — Я Эмеральд, Верховный Писец Меча и посланница Стальных Рейнджеров. Стойло, расположенное под этим городом, и многое из того, что осталось над ним, по праву является собственностью Министерства Военных Технологий. Мы пришли, чтобы вернуть его, и позволим вам сохранить ваши жалкие жизни, если вы сдадитесь и немедленно покинете город.
От шока у меня отвисла челюсть, этого просто не может быть. В моей голове тут же всплыл образ маленькой, светло-зелёной кобылки-единорожки из Стойла 67. Невинная малышка, которая была готова поверить в то, что меня заколдовала злая волшебница. Кобылка, которой я отдала свой кусочек довоенного торта, чтобы постараться успокоить её. Приёмная дочь Гизмо. А эта кобыла никак не может быть той милой маленькой Эмеральд... ведь так? Наверняка существуют и другие кобылы с таким же именем. И такого же цвета шкурой. Я права?
Я вернулась в реальность, когда моя винтовка соскользнула со стены, так как я перестала её крепить. Ремень зацепился за мою шею, заставив оружие отскочить назад и ударить меня в грудь. Роттингтейл стоял рядом со мной, на ящике, чтобы лучше разглядеть надвигающуюся группу Стальных Рейнджеров. Я потянулась за винтовкой, но не решилась. Если бы это была та самая Эмеральд, которую я спасла много лет тому назад, я бы просто не смогла причинить ей боль. Это было бы неправильно.
Роттингтейл не знал, кто такая Эмеральд, и поколебался лишь мгновение, прежде чем ответить ей. — И у тебя хватает наглости. Ты убила ребят из нашего патруля, напала на наш город, а теперь требуешь, чтобы мы ушли?! Откуда ты, чёрт возьми, взялась?
Я была в замешательстве и разрывалась на части. Одна часть меня хотела верить, что эта кобыла, называющая себя Эмеральд, не та юная кобылка, которую я спасла в Стойле в Филадельфии. Мысль о том, что такая милая, хорошая кобылка могла бы сказать такое, с этим холодным, стальным взглядом в глазах, была абсурдной. А другая часть меня интересовалась тем, что если эти две кобылы были одной и той же личностью, то что же могло такого с ней произойти, из-за чего она так изменилась? Это было похоже на красивый, многогранный драгоценный камень, в честь которого её назвали, упавший и потрескавшийся, превратившись в нечто очень прочное и сломанное одновременно.
— Я не обязана отчитываться перед такими, как ты, — огрызнулась Эмеральд, с ноткой злобы в её магически усиленном голосе. — Лучше уходите из города сейчас, пока мы вам разрешаем.
— А я тебе сейчас расскажу, о том, как всё пойдёт дальше, — возразил Роттингтейл. — Я — Шериф Роттингтейл, и в своё время именно я обосновал этот городок. Треть наших жителей вышли из Стойла, на которое ты так сильно претендуешь. Из того, что я знаю о местном народе, так это то, что они заслуживают гораздо большего.
— Вы, мерзости, заслуживаете только смерти! — взревела Эмеральд. — Ты — просто ошибка, созданная благодаря какой-то случайной злой магии, и единственная причина, по которой я даю тебе шанс уйти, сохранив при этом свою жалкую жизнь, заключается в том, что я не хочу тратить свои ресурсы, которые для меня гораздо более ценны, чем твоя гнилая шкура.
Роттингтейл поднял копыто, собираясь возразить, но был прерван, так как рог Эмеральд вспыхнул свежим потоком магической энергии. Разряд молнии неожиданно вылетел из её рога, поразив Роттингтейла прямо в грудь. Он скорчился от боли, когда его затрясло от удара. Он свалился с коробки и полностью перевалился за ворота, резко упав на землю. Я инстинктивно нырнула за ним со стены и пролетела под ним. Я успела поймать тело Роттингтейла своей спиной, немного замедлившись в воздухе, прежде чем упасть вместе с ним на землю. Я резко кашлянула, оттого, что Роттингтейл выбил из меня весь дух, растянувшись сверху.
Я прижала копыта к груди, тяжело дыша. Роттингтейл стонал от полученной травмы, но он был жив. Какое-то время, всё было тихо. Как только копыта оказались подо мной, я сосредоточилась на попытке заставить свои крылья работать. Я поморщилась после попытки махнуть ими; видимо, падение вывихнуло моё правое крыло, может быть, даже сломало его. Я сложила его обратно и начала бежать к клинике Мэй, всё ещё неся Роттингтейла на спине.
Когда я убегала от ворот, я снова услышала голос Эмеральд: — Это ваша последняя возможность; убирайтесь отсюда, или вы будете сражены так же, как...
Голос Эмеральд затих, когда цепные пушки на стене открыли огонь по Стальным Рейнджерам.
Они были достаточно громкими, чтобы заглушить даже магически усиленный голос, а также любые другие выстрелы, которые могли исходить от гулей-дружинников, расположенных на стене. Даже предсмертные крики Рейнджеров, сбитых шквалом огня, не были слышны из-за шума пушек. Что можно было услышать, так это огромное количество взрывчатки, выпущенной в ответ Стальными Рейнджерами. Даже убегая, я могла слышать грохот и видеть вспышки света, когда наши ворота были подорваны с огромной яростью Стальных Рейнджеров. Троттингем был осаждён.
Я убежала на приличное расстояние от ворот, когда Роттингтейл пришёл в себя. — Что случилось? — осторожно спросил он.
— Эмеральд запустила в тебя молнию, — ответила я, на бегу. — Я доставлю тебя к Мэй.
Я почувствовала, как Роттингтейл ёрзает у меня на спине. Звук взрывов и выстрелов пронизывал воздух вокруг нас. — Нет времени! Эти Стальные Рейнджеры до смешного жестокие, и нам понадобится более тяжёлое оружие, чтобы их уничтожить. Нам нужно добраться до оружейного склада в Лачуге Шерифа.
— Ты не в том состоянии, чтобы бороться с понибудь, — возразила я, — особенно с маленькой армией Рейнджеров в силовой броне.
— У нас нет выбора, — рявкнул он, — если мы не будем сопротивляться, нас убьют.
Роттингтейл слез со спины, заставив меня остановиться и обернуться. Он изо всех сил пытался подложить под себя копыта, но не смог справиться с травмой передних ног. Тогда, он залез в свои сумки, вытащив оттуда целебное зелье, и быстро выпил его. Я наблюдала за тем, как жжёная рана от удара молнии начала заживать. Как только ожог исчез, Роттингтейл смог встать, хотя его больная нога всё ещё оставляла желать лучшего. Он побежал так быстро, как только мог, направляясь к Лачуге Шерифа вместо клиники Мэй.
Как бы я хотела возразить, но Роттингтейл был прав. Стальные Рейнджеры никогда бы не отступили, и уж тем более, не стали бы сотрудничать с нами, и слова Эмеральд только подтверждали это. Единственная реальная надежда Троттингема была в том, чтобы попытаться выгнать их. Неохотно, я поскакала за ковыляющим Роттингтейлом, довольно быстро его догнав. Звуки боя следовали за нами, с основным упором на взрывчатку и оружие большого калибра. Я взглянула на своё растянутое крыло и поморщилась. Ни один из нас не был быстроногим, и если бы я могла летать, мы бы уже давно добрались до Лачуги.
Роттингтейл скакал как мог, толкая свою ногу на гораздо большее расстояние, чем обычно. — Когда мы доберёмся до Лачуги, я соберу наше тяжёлое снаряжение и буду приносить его по частям. — Он строго посмотрел на меня. — Дитзи, я хочу, чтобы ты взяла Эппл Крамбла и собрала столько гражданских, сколько сможешь. Отведи их в канализацию; я не хочу, чтобы тот, кто не умеет сражаться, случайно попал под перекрёстный огонь. По крайней мере, мы им хоть как-то поможем.
Я понимающе кивнула головой. — Должна ли я потом вернуться и помочь вам?
Роттингтейл покачал головой; — Нет, оставайся ними и оберегай их. Если что-то пойдет не так, начинай уводить оттуда.
— Но ... — запротестовала я. Роттингтейл меня прервал.
— Шансы здесь против нас, — твёрдо заявил он. — Я не собираюсь смотреть, как кучку невинных пони убивает какая-то группа фанатиков с большими пушками. Мы должны дать отпор, показать им, что мы не собираемся так просто сдаваться, но большинство местных гулей — не бойцы. У нас уже есть те, кто сражается и умирает, и нет необходимости остальным за это страдать.
Прежде, чем я успела ответить, за нами послышался рёв ракетницы. Долго не думая, я схватила Роттингтейла, и прижав его к земле, мы покатились кувырками. Я услышала, как ракета пролетела мимо нас, и мой косой глаз, казалось, последовал за ней. Ракета промахнулась, но влетела прямо в Лачугу Шерифа, находящуюся прямо перед нами в конце этой улицы. Весь первый этаж здания загорелся от взрыва, разорвало его фундамент. А верхние этажи просто рухнули на землю.
Мы с Роттингтейлом поднялись на копыта и снова побежали к зданию, движимые надеждой, что, возможно, хоть что-то удастся спасти. Только добравшись до разрушенного здания, меня осенило. Эппл Крамбл был внутри Лачуги. Когда началось всё это безумие, никто из нас не счёл нужным его разбудить. Все думали лишь о битве, бушующей позади нас.
— Крамбл! — кричал Роттингтейл, отчаянно разгребая обломки и металлолом, в которые превратился его бывший дом.
Отбрасывая очередную груду щебня, я нашла запутанные остатки гамака. Рядом с ними лежал Эппл Крамбл, нижняя половина его тела была прижата куском бетона. — Он здесь! — позвала я Шерифа.
Не говоря ни слова, он прыгнул ко мне с такой скоростью, что я даже и не думала, что он на такое способен. Он взглянул на Крамбла, потом на меня, и, наконец, на кусок бетона, прижимающий его племянника. Жеребёнок не двигался. Молча, Роттингтейл бросил свои сумки прямо перед ним и вытащил пару медикаментов. Первое — это бутылочка Бака, второе — это замысловатый шприц, которого я никогда раньше не встречала. Он быстро открыл бутылку с таблетками и проглотил три из них, даже не разжёвывая. Затем, он подождал, пока лекарство подействует.
Как только Бак подействовал, Роттингтейл повернулся спиной к бетонной плите. Он поднялся на передние ноги, и уперся обеими задними ногами в обломки. С напряжённым ворчанием, он оттолкнулся от плиты, поднимая обломки с такой силой, с которой без Бака, он явно бы не обладал. Он поднял плиту вверх и оттолкнул её от своего племянника, которого я сразу же оттуда вытащила.
Я ахнула от шока, как только увидела остальную часть тела Крамбла. Там мало, что осталось. Обе задние ноги оторвало, а всё, что было ниже талии, выжгло и разорвало на части. Под давлением падающей бетонной конструкции, из его бока вывалились куски внутренностей. Он почти был мертв ещё до того, как на него обрушилось здание. Мне пришлось отвернуться, я была не в силах вынести вида его искалеченного тела. Я посмотрела на Роттингтейла.
Роттингтейл уставился на труп своего маленького племянника. Затем, внезапно, его лицо исказилось в выражении самой сильной, праведной ярости, которую я не видела уже долгое время. Прежде, чем я смогла его остановить, он кинулся за шприцом. Он ловко вытащил иглу и вонзил её в свой левый бок, накачивая себя содержимым... что бы это ни было. Мгновение спустя, он перевёл взгляд вперёд, шприц упал на землю. Его глаза широко раскрылись; он задрал голову вверх и издал самый страшный, оглушительный, несправедливый крик ярости, который я когда-либо слышала. Мне пришлось прикрыть уши, чтобы оградить себя от ужаса этого звука. Когда он остановился, я взглянула на то, как Роттингтейл убегал в порыве ярости, мой призыв к нему был заглушён взрывами, стрельбой и криками смерти многих невинных гулей.
Я внезапно и мучительно осознала, насколько односторонней была битва, бушующая передо мной. Поглядывая в разные стороны, я видела, что, по крайней мере, половина из домов, что мы построили, были в огне. Я наблюдала за тем, как единорог-дружинник, имя которого я забыла, открыл огонь в упор по бронированному Рейнджеру со штурмовым карабином, только для того, чтобы тот отступил, и убил её из тяжёлого пулемёта. Я наблюдала, как Скэттер стреляла из обоих своих гранатомётов в другого врага, а броня взяла на себя основную часть урона, позволяя Рейнджеру стрелять из гранатомёта, заставляя Скэттер нырнуть в укрытие, надеясь избегать взрыва достаточно долго для того, чтобы успеть перезарядиться.
Я наблюдала, как целая группа дружинников была убита Рейнджером с помощью двух мини-пушек, встроенных в его броню. Он не прекращал стрелять даже после того, как они упали замертво, направляя своё оружие на большую группу гражданских лиц, которых дружинники пытались защитить, пока те бежали от огня. Я могла лишь наблюдать в ужасе за тем, как они превращались в гнилое мясо. Спереди от пулемётчика, другой Рейнджер, оснащённый двумя огнемётами, распылял внутри каждого здания огонь, мучительные крики смерти слышались отовсюду. Когда большая группа мирных жителей ринулась бежать, огнемётчик повернул на них своё оружие и начал преследовать, смеясь от садистского удовольствия.
Мне хотелось кричать, вопить, беспорядочно бегать, делать что угодно. Но я не могла, я была парализована, потрясена этой кровавой бойней, разыгравшейся передо мной. Я упала на колени, не в силах что-либо сделать. Огневой Рейнджер приблизился к группе мирных жителей, для который это место когда-то было единственным убежищем. Вскоре, их крики присоединились к какофонии смерти, заполнившей город. Мой глаз скосился, ловя розово-коричневую полосу, спадающую с неба, его передний край был пронизан зелёным и жёлтым светом. Туман столкнулся с огнемётом Рейнджера. Топливные баки двух огнемётов мгновенно воспламенились, смывая пламенем бегущих к стене гулей. Остальным дали шанс сбежать.
У меня ушло несколько мучительно долгих секунд, чтобы осознать, что произошло. Что-то вдруг напало на Стального Рейнджера, и массивная струя пламени привлекла внимание трёх других поблизости. Тёмная тень двигалась за костром, которым стал мёртвый Рейнджер. Фигура, упавшая с неба, переступила через огненную завесу. Это было восхитительным зрелищем; Кантерлотская грифина вернулась. Помимо того, что она была опалена огнём, она выглядела удивительно невредимой, учитывая её близость к массивному взрыву. Неужели, именно сросшаяся с телом броня смогла так её защитить.
Перешагнув через труп обгоревшего Рейнджера, грифина поднялась на задние лапы. Она держала свои когти в воздухе, позволяя мне увидеть, что именно вызвало взрыв. Техническое устройство, расплавленное на её лапе, оживилось в магической вспышке, исходящей от раскалённой зелёной плазмы. Я предположила, что это также мешало плазме расплавить её когти. Грифина вскрикнула. Это звучало не так страшно, как крик Роттингтейла; это был долгожданный крик первого реального шанса на победу, который у нас был с самого начала боя. И он также привлёк внимание всех трёх рейнджеров поблизости. Они открыли огонь.
Грифина ловко бросилась в воздух, полностью избегая посланного в неё залпа. Атака гранатомётчика разорвала землю, на которой она только что стояла, выпотрошив то, что осталось от их бывшего товарища. Она разорвала воздух с настораживающей скоростью, падая сверху прямо на гранатомётчика. Тело Рейнджера покорёжило от удара, его позвоночник, несомненно, был сломан. Убедившись в том, что он был мёртв, грифина вонзила свои плазменные когти в плечи Рейнджера. Магическое пламя в сочетании с острыми, как бритва когтями, разрезали тяжёлые доспехи, как горячий нож режет масло. Она вырвала передние ноги Рейнджера из тела, отчего он рухнул на землю своей огромной тушей.
— Это всё, на что вы способны, консервные банки? — Вскрикнула она, откатываясь от потока подавляющего огня, направленного в её сторону от двух Рейнджеров. — Я встречала мертвецов, которые сражались намного лучше вас! — Она имела в виду себя, или я пропустила шутку?
Я был в восторге от Кантерлотского гуля. Я немного знала о “Когтях”, кроме того, что они были наёмниками, но, по-видимому, то, что она была гулем, ничуть не умаляло её способностям. Она была невероятно проворной, могла без остановки спасаться от града пуль. У меня было искушение подбодрить её, но я беспокоилась о том, что могу послужить отвлекающим манёвром. Но она не была достаточно быстрой, чтобы избежать огромного количества выстрелов, возможно, из-за того, что на её крыльях почти отсутствовали перья. Тем не менее, эта впечатляющая броня, которую она носила, казалась более, чем способной предотвратить любые смертельные удары.
— Серьёзно, — насмешливо крикнула она, — вы, ублюдки, думаете, что вы такие крутые, потому что у вас есть большие пушки и модные доспехи. — Она взмыла в воздух, летя в сторону Рейнджера с установленным сзади тяжёлым пулемётом. — Но на самом деле, все пони, с которыми вы когда-либо сражались, были лишь мелкой сошкой. Думали, что всегда будете самыми крутыми засранцами на Пустошах?
Грифина, чьё имя я до сих пор так и не узнала, приземлилась с кошачьим протектором перед своей предполагаемой добычей. Надо будет всё же спросить её имя, когда всё это закончится. Рейнджер достал своё оружие и нажал на курок, но барабан был пуст. Я увидела ухмылку гриффона, она, наверняка, это спланировала. Она вонзилась когтем в бронированную грудь пони, плазменный коготь глубоко врезался в его тело. С мощным криком, она вытащила сердце пони из его груди, плазма обжигало его, когда она держала его в воздухе, как приз. Когда мёртвый Рейнджер упал, она проглотила его сердце целиком. Мне пришлось отвернуться, чтобы избежать рвоты.
А потом её убили. Пулемётчик успел перезарядиться, пока она ела сердце, и выстрелил в неё, прижав потоком сильного огня. Хотя её доспехи казались как никогда впечатляющими, тот факт, что она не смогла выбраться из-под непрекращающегося огня, привел к тому, что её превратили в решето. Пулемётчик не прекращал стрелять, пока его пушки полностью не опустошились. Несмотря на это, она почти уцелела, упав на землю, изрешечённая пулями.
Грифина в одиночку убила трёх могучих бронированных Рейнджеров. Ещё двое, как я узнаю позже, были вырезаны у ворот дружинниками с помощью цепной пушки до того, как ворота были уничтожены. Меня осенило, что те, кто носил силовую броню, имели преимущество в бою. Если бы в первую очередь убить их всех, у нас был бы шанс победить. Цена была слишком велика; мы не могли просто сдаться и потерять всё.
Я поднесла прицел винтовки к нормальному глазу, закрыв косой, и привязала винтовку к ближайшему куску бетона.
Сквозь прицел, я наблюдала, как Рейнджер осторожно подбежал к трупу грифины, желая убедиться в том, что она точно была мертва. Я сместила перекрестие с головой Рейнджера, на которое, я в данный момент смотрела со стороны. Я нажала на курок, и из моей винтовки раздался оглушительный треск. Через мгновение, выстрел поразил Рейнджера тяжёлым лязгом.
Я видела, как Рейнджер зашатался от выстрела, но его защитный шлем остался цел. Созданная Эпплджек, броня должна была быть практически неразрушимой. Я содрогнулась от того, что бы она подумала, если бы узнала, для каких целей она используется. Выстрел на мгновение оглушил Рейнджера, но он также дал ему понять моё местоположение. Я выстроила в очередь ещё один выстрел, как только взвела изготовленный на заказ затвор винтовки, проводя следующий патрон в камеру.
Я услышала громкую серию щелчков, когда пулемёты Рейнджера перезарядились. Если бы он начал стрелять, я бы уже превратилась в кашу. Я не планировала давать ему такую возможность. Следующим шагом, я выстрелила в козырёк его шлема. Я надеялась, что он будет достаточно тонким, чтобы такая мощная винтовка, как эта, смогла пробить его без бронебойных боеприпасов. Выстрел попал в шлем Рейнджера чуть ниже глаза; пуля соскользнул на четверть дюйма, когда обломки, на которые я опиралась, слегка сдвинулись.
Однако, мой выстрел был не лишён заслуг. После попавшей пули, шлем Рейнджера начал сильно искриться вокруг глаз и шеи. Он сделал шаг назад, его голова начала отчаянно оглядываться. Я, должно быть, что-то повредила, ведь Рейнджер начал нервно стягивать шлем с головы. Я снова взвела затвор винтовки; как только его шлем был снят, я выстрелила ему прямо в голову. У меня не было возможности.
Я услышала звук, который смогла бы описать только, как "жуткий", и грифина вернулась. Несмотря на то, что она вся была изрешечена пулями (и мёртвая сама по себе), она схватила пулемётчика за грудь когтями, подтаскивая его на уровень своих глаз. — Вот, давай я помогу тебе с этим, — прорычала она.
Грифина подняла вверх один коготь, техническое устройство вернулось к жизни и зажгло свежую плазму. Она прорезала линию на шлеме поперёк лица Рейнджера. Затем, используя одну лишь грубую силу, она согнула металл и отбросила раздавленный шлем в сторону, глядя прямо в глаза испуганному Стальному Рейнджеру. В процессе снятия шлема, она выбила ему один из них. Пулемёты начали стрелять, но пули пролетели над головой грифины.
— Позволь спросить кое-что, — рявкнула грифина, прижимая пылающий коготь к голове Рейнджера, чтобы запечь кровь, струящуюся из его раненого глаза. — Вы пришли сюда, думая, что вы такие крутые. Вы когда-нибудь задумывались о том, что произойдёт, если вы столкнётесь с кем-то, кто будет круче вас?
— П-пожалуйста, — пробормотал Рейнджер, — я сдаюсь!
— Это не вариант, — отрезала грифина. — Начиная битву, ты не имеешь права жаловаться, когда кто-то другой её заканчивает. Теперь, возвращаясь к моему вопросу: всегда будет существовать тот пони, который, независимо от того, что вы делаете, всегда будет лучше вас. Как ты думаешь, что ты делаешь, когда дерёшься с этим кем-то?
Стальной Рейнджер не отреагировал; он просто извивался, пытаясь освободиться от хватки грифины.
— Время вышло, — вскрикнула она. — Ответ таков: ты умираешь! Так же, как и я. Вы должны быть мне благодарны; по крайней мере, вам не придётся жить с позором быть убитым мной до конца вашей жалкой жизни. — С этими словами, она разорвала голову Стального Рейнджера, бросив тело в лужу крови; обезглавленный труп сделал эту лужу ещё больше.
Прежде, чем отправиться в следующий бой, грифина стала приводить себя в порядок. Она проверила свои доспехи, вытаскивая пулю, застрявшую внутри когтей. Я воспользовалась возможностью, чтобы подлететь к ней. Она напряглась, когда увидела, что я лечу ей навстречу, подняв когти, но опустила их, узнав меня. Она отвернулась, посмотрев на обезглавленного Рейнджера и смачно плюнув на труп. Несмотря на её прежнее отношение ко мне, у меня было огромное желание её обнять.
— Знаешь, — сказала она, ухмыляясь, — никогда б не подумала, что такая косоглазая мозгопёрая, как ты, будет таким метким стрелком.
— Ты так думаешь? — Спросила я, останавливаясь от удивления.
— Да, — ответила она. Меня немного раздражало то, что она так быстро отбросила свою боевую серьёзность, но мне было очень любопытно. — Два выстрела, и оба в голову. Большинство пони не умеют так управляться с таким мощным оружием. Это дизайн грифона.
— Я специально усовершенствовала винтовку, чтобы было легче стрелять, — подметила я, глядя на своё оружие. Я не знала, что это оружие было сделано грифоном. Тем не менее, у меня были более важные вопросы; — Почему ты ещё жива?
Грифина хихикнула; — Кантерлотских гулей очень сложно убить. Это всё некромантия.
Я кивнула, не желая давить на неё, учитывая, что это было частью её напыщенной речи. — Я до сих пор не знаю твоего имени, — сказала я.
— А я никогда и не говорила, — усмехнулась она в ответ — ...Гильда.
Именно так звали грифину, которая однажды приехала в Понивилль? Это бы многое объяснило, но это было так давно, что я уже и не помню. Тем не менее, оставив любезности, я должна была спросить: — Насколько всё плохо?
Она фыркнула, но всё равно ответила: — Прежде, чем ввязаться в драку, я сделала облёт. Ваши дружинники у ворот сумели избавиться от двух пулемётчиков, прежде чем их самих убило от взрыва. С теми четырьмя, что убила я, половина из них мертва. — Это ведь хорошо, не так ли? — К сожалению, большая часть вашей армии — это сухари. Те, кто остался, делают молниеносные набеги с отходами, пытаясь заставить выживших гражданских скрыться в туннелях.
Было интересно наблюдать, как серьёзность тона Гильды резко изменилась, когда она начала говорить про бой. Возможно, это остаточный эффект от наёмничества. — У нас вообще есть хоть один шанс?
Грифина закатила глаза, видимо, считая этот вопрос глупым. — Ты вообще наблюдала за мной? Мне пришлось сделать большую часть работы, но у всех этих ребят было замысловатое снаряжение. Я ещё не встречала ни одного пони, кто имел бы настолько большие яйца, чтобы суметь противостоять мне в равном бою. Хотя… — Сказала она, взглянув на мою винтовку, — я бы не отказалась от прикрытия.
Прежде, чем мы пошли искать остальных Рейнджеров, чтобы надрать им задницы, Гильда снова напряглась, глядя на тлеющие улицы. Два Стальных Рейнджера неслись галопом прямо на нас. Одна из них была Эмеральд, другой — единорогом, который стоял с ней во главе группы. Они остановились в нескольких ярдах от нас. Эмеральд посмотрела на меня, потом на грифину, затем на Рейнджера, которого она обезглавила. Эмеральд медленно осмотрела окрестности, забирая тела своих павших товарищей.
В конце концов, она перевела свой холодный, суровый взгляд на грифину. Единорог, стоявший рядом с ней, казался потрясённым: — Богини, что это такое?
— Просто ещё одна мерзость, писец Коттедж, — ответила Эмеральд, не отводя взгляда от Гильды. — Хотя, кажется, ваши подозрения насчёт паладина Торча были верны.
Гильда усмехнулась единорогам: — Эта мерзость только что убила четырёх твоих подчинённых. Поэтому, на твоём месте, я бы следила за языком.
Эмеральд не казалась ни запуганной, ни впечатлённой; — Тот факт, что они пали в бою, означает, что они просто не заслуживали своих титулов и званий. Коттедж Чиз, пожалуйста, пометьте у себя, что Торч, Джайгер, Лид и Лили — все они понижены в должности посмертно.
Гильда уставилась на Стальных Рейнджеров с недоумением; — Вау, а я думала, что я сука. — Эмеральд ничего не ответила. — Тем не менее, вы видите, на что я способна. Я рекомендую вам убраться с дороги прежде, чем вы превратитесь в мясной фарш. Возможно, вы захотите взять с собой остальных ваших, так называемых "паладинов" прежде, чем они тоже будут понижены в должности.
Эмеральд была невозмутима; она лишь сделала шаг навстречу грифине. — Я сама лично убью вас. Писец Коттедж, проследите за тем, чтобы метки павших Рейнджеров были собраны для записи в архив. Единорог кивнул в ответ, но, казалось, не желал приближаться к павшим паладинам, пока Гильда стояла у него на пути.
Гильда же лишь рассмеялась: — Ты? Ты собираешься сразиться со мной? — Широкая, но всё же уродливая ухмылка выросла на её клюве. — Ты — писец, яйцеголовая. Почему же ты думаешь, что можешь противостоять “Когтю” с боевым опытом в сотню лет?
Эмеральд больше ничего не говорила, она просто опустила голову и пнула ногой в грязь. Гильда закатила глаза: — Ты верно шутишь?
Эмеральд не шутила. Она безмолвно помчалась к грифине с низко опущенной головой и податливым телом. Гильда восприняла это, как глупость, и кинулась к единорогу, протянув свои когти и вновь засияв зелёным пламенем. Когда грифина уже почти приблизилась к ней, Эмеральд проворно прокатилась по её спине, используя импульс, чтобы продолжить скольжение уже под Гильдой, которая теперь обогнала её. Она ударила грифину в грудь с достаточной силой, чтобы заткнуть ей рот. Я слышала, как у неё сломались рёбра. Гильда рухнула и пролетела по земле аж до самого писца Коттеджа, заставив его отойти на несколько шагов назад. Эмеральд, проскользив, развернулась и посмотрела на упавшую грифину.
Гильда вскочила на ноги и застонала. Она ухватилась когтями за грудь, используя другую лапу, чтобы успокоиться. — Окей, уже не просто яйцеголовая. Прочла несколько книг по боевым искусствам зебр?
Эмеральд снова промолчала, полностью сосредоточившись на движениях Гильды. Я была в шоке; я видела, как Гильда сражалась, и теперь казалось, что Эмеральд может победить. На мгновение, у меня возникло искушение выстрелить в писца Коттеджа, но, как и я, он, казалось, сосредоточился на бое, происходящем перед нами. Никто из нас не мог стать достойным соперником для этих двух.
Гильда поднялась в воздух, высвободив когти. Они ненадолго вспыхнули, зелёное пламя вновь объяло их. Эмеральд не двигалась, вместо этого, её рог зажёгся магией. Каскад искр витал вокруг неё, образуя ракеты, которые она с лёгкостью запустила в сторону грифины. Несмотря на неожиданную дальнюю атаку, Гильда проворно взлетела в воздух, избегая быстрой смерти. Затем, Эмеральд запустила ещё одну волну, Гильда нырнула под них и бросилась на Рейнджера.
Эмеральд не была к такому готова; когда Гильда была всего в нескольких дюймах от неё, она стала вращаться вокруг своей оси, набирая скорость, а затем, замедлилась и ударила обеими задними копытами по лицу грифины, образовав рубленую рану. Шея Гильды неестественно сильно закрутилась от силы удара. Пламя на её когтях погасло, и странный розовый свет в её глазах исчез, когда шея грифины сломалась. Движимая импульсом, она ударилась о землю и, пролетев ещё несколько метров по земле, остановилась рядом со мной. Эмеральд обернулась и взглянула на тело Гильды, не показывая никаких признаков удовлетворения от её очевидной победы.
Через несколько мгновений затишья, этот ужасный звук раздался снова, и Гильда встала на копыта. Используя свои когти, она вернула свою голову в правильное положение с громким и страшным хрустом. — Оу, — простонала она. Это даже не удивило Эмеральд, которая обыденным взглядом наблюдала её воскресение.
— С тобой всё в порядке? — Спросила я, обеспокоенно. Грифина “умерла” уже дважды за столь короткое время.
— Лучше и не бывает, — поморщилась она.
Могу с уверенностью сказать, что она лгала. После того, как её накачали пулями и сломали рёбра, она стала медленнее. Эмеральд была невредима и оказалась смертельно опасной, как на близком расстоянии, так и на дальнем. Единственным преимуществом Гильды — было то, что она не могла умереть. Эмеральд, казалось, подводила итоги боя и обдумывала способ убить её окончательно. Я очень надеялась, что она его не найдёт. Я потеряла всякое представление о битве, поглотившей остальную часть города, как будто поединок между этими двумя решал весь основной конфликт.
Гильда снова поднялась в воздух, на земле она не смогла бы одолеть Рейнджера. Как только она взлетела, рог Эмеральд снова загорелся. На этот раз, магическая энергия не приняла форму стрел. Вместо этого, она превратилась в тонкие магические лезвия в форме полумесяца, которые издавали злобный свист, рассекая воздух. Гильда сгруппировалась, чтобы отразить атаку, но на мгновение остановилась, сжимая раненую грудь. В это мгновение, один из клинков поранил её левое крыло, отрезав от него половину. Гильда закричала от боли и упала на землю.
Эмеральд сразу же устремилась к ней. Она ударила по земле с тяжёлым глухим стуком, и быстро попыталась встать на ноги. Как только у неё это получилось, Эмеральд резко побежала на грифину и перемахнула через неё в один прыжок. Во время перелёта, Эмеральд вытянула копыто и ударила Гильду с такой силой, что её шея встретилась с основанием позвоночника. Единорожка ловко приземлилась и повернулась лицом к искалеченной грифине. Она не двигалась. Она и не могла.
Эмеральд не упустила своего шанса. Призвав один магический клинок, она запустила его в спину Гильды, аккуратно магически разрезав шею грифины. Она погасила магию, когда голова жертвы покатилась прочь.
— И на этот раз, даже не пытайся воскреснуть, — прорычала Эмеральд.
Глядя на безголового Кантерлотского гуля, я испытывала такие эмоции, которые невозможно было описать словами. Всё было кончено, вряд ли она встанет после такого. Моё отчаяние сменилось чувством гнева. Так много невинных гулей погибло сегодня, и теперь единственная грифина, которая могла дать нам шанс отстоять наш город, тоже погибла. После долгого молчания, я, наконец, снова обрела голос.
— Эмеральд! — Закричала я, привлекая внимание единорожки. Выражение её лица оставалось таким же холодным и отстранённым, как и на протяжении всей битвы с Гильдой. Я знала, что она может убить меня безо всяких усилий, но я всё равно была вынуждена ей противостоять. — Что, чёрт возьми, с тобой случилось?
Эмеральд несколько секунд смотрела на меня, не отрывая глаз. Затем, её лицо расплылось в жестокой и злой улыбке: — Да будь я проклята. Из всех мест, где я могла бы встретить Вас снова, Мисс Дитзи Ду, никогда бы не подумала, что это произойдёт именно здесь.
Ну, по крайней мере, она узнала меня. Это было только начало. Я внимательно наблюдала за её эмоциями. — Почему? — Потребовала я.
Она выглядела весёлой. — Почему? — Она холодно ухмыльнулась. — Я сказала об этом ещё у ворот; вы, гули, не что иное, как мерзости, которые не знают, что они уже давно умерли. Твоё существование — это катастрофа всей Эквестрии, которой мы стремимся положить конец.
— Я спасла тебе жизнь, — ответила я. — Так ты решила ей распорядиться? — Я знала, что она мне ничего не скажет. Не знаю почему, но я была в этом уверена. — Что бы подумал Гизмо?
Жестокая ухмылка Эмеральд мгновенно исчезла при упоминании о её приёмном отце. — Есть столько всего, чего ты не знаешь, и всё же осмеливаешься пытаться их понять, Дитзи Ду. То, что я сказала, было лишь любимыми словами нашего нынешнего Старейшины. Но вместо того, чтобы объяснять свои причины, возможно, я должна показать вам кое-что.
Прежде, чем я успела спросить, что именно она имела в виду, Эмеральд пошла в мою сторону, её рог засветился. Она двигалась так быстро, что успеть сбежать от неё у меня бы не получилось. Затем, она остановилась, едва не проткнув мой косой глаз своим рогом, который она прижала к моему лбу. Мир вокруг меня исчез в туманной дымке.
<- ======= ооО Ооо======= — >
Раньше я использовала реколлектор, и у меня даже были собственные, записанные пару раз, воспоминания. Это же было совсем не похоже на реколлектор. Вместо того, чтобы пережить свои личные воспоминания в реальном времени, они проигрывались через мой разум, как видеофайл. Я чувствовала все детали воспоминания, но в безумно сжатой форме. Я увидела самую важную часть всех воспоминаний Эмеральд.
Эмеральд была ещё жеребёнком. Было странно, вновь вернуться в тело молодой кобылки, но ещё необычнее — было чувствовать себя единорожкой. Прошло не так много времени после того, как я спасла её из Стойла 67. Она (Я? Мы? Не уверена, каков был правильный ответ) металась среди других выживших. Эмеральд искала своих родителей. Когда она поняла, что их нигде нет, она подошла к Гизмо и спросила, смогут ли они вернуться в Стойло и поискать их там. Гизмо покачал головой и сказал ей правду. Я чувствовала, как горькие слёзы текли по её лицу, когда она плакала; и этому не было конца.
Это воспоминание окончилось, и я увидела следующее. Я играла с Тулип, жёлтой пони, которая была её лучшей подругой, где-то в Филлидельфии. Мы остановились, когда вдруг из соседнего здания появилась фигура. Это был гуль. Тулип узнала о том, что гули — это заколдованные ведьмами пони, и не ожидая беды, весело побежала к гулю навстречу, чтобы познакомиться. Но он оказался диким, и убил её. Я с ужасом наблюдала, как гуль разрывает её на части, пожирая куски плоти. Я смогла убежать, только потому, что дикий гуль был занят своей пищей.
Возникла ещё одна вспышка и я оказалась в аудитории среди Стальных Рейнджеров, глядя на подиум, где Гизмо был назначен новым Старейшиной. Эмеральд была уже достаточно взрослой, у неё уже появилась кьютимарка, и я почувствовала, как броня писца была накинута на её тело. Первое заявление Гизмо, как Старейшины состояло в том, что Стальные Рейнджеры должны использовать всё, что у них есть на благо всех невинных пони, которые страдают на Пустоши. Он повёл группу Рейнджеров, в том числе и Эмеральд, в небольшое поселение, чтобы помочь им и вылечить. Поселенцы очень опасались своих гостей. В один момент, снайпер из их поселения настолько сильно испугался, что у него дрогнула рука и он выстрелил; эта пуля пробила визор Гизмо и попала в его глаз. Когда он упал на землю, Эмеральд подбежала к нему, но он был уже мёртв. Остальные Стальные Рейнджеры, потрясённые потерей Старейшины, напали на город, не оставив никого в живых.
В следующей вспышке, мы оказались на похоронах Гизмо. Его преемник обратился к Рейнджерам, поклявшись, что никто из них никогда больше не будет убит жителем примитивного поселения, мерзким рейдером или любым другим ужасом Пустоши. Они посвятят себя тому, чтобы стать самой сильной группой на Пустоши, довольствуясь тем, чтобы позволять остальным сражаться и умирать, пока они терпеливо ждут, чтобы прийти и претендовать на своё законное место в качестве лидеров бывшей Эквестрии. Новый Старейшина также объявил, что будут созданы две новые секты Писцов, орден Меча и Щита, чтобы сосредоточиться именно на знаниях прошлого, которое было недоступно земнопони, основавшим Рейнджеров. Эмеральд шагнула вперёд, будучи первым добровольцем для Ордена Меча.
Следующим воспоминанием стала первая миссия Ордена. Они, вместе с подразделением Паладинов и Рыцарей, штурмовали старую библиотеку в Филлидельфии. То место кишело рейдерами, но они быстро и жестоко пали под натиском хорошо вооружённых Рейнджеров. Хотя, большая часть книг была уничтожена, я наблюдала глазами Эмеральд, как она получила доступ к защищённому терминалу, в котором хранилась вся коллекция библиотеки. Она загрузила всё содержимое в портативное устройство хранения.
Ещё одно воспоминание полностью исказило моё восприятие. Я балансировала на шесте на голове, вверх ногами. У меня было странное чувство, протекающее сквозь всё моё тело, я предположила, что Эмеральд использовала магию. Я левитировала несколько предметов: две книги, пара перьев и многочисленные свитки бумаги. Одна из книг была о боевых искусствах зебр, другая — о магическом бое. Мои глаза быстро отсканировали обе книги, переписывая слова и диаграммы из сильно повреждённых копий в свежий свиток. В процессе, она понимала каждое слово, повторяла каждое движение и каждое заклинание, изучая их все целиком.
<- ======= ооО Ооо======= — >
Я вышла из воспоминаний Эмеральд с чувством, будто моё сердце разорвали пополам. За считанные минуты, я пережила почти каждую крупную потерю, которую она перенесла за всю свою жизнь. Я не могла удержаться от слёз, горячие, они стекали по моим щекам. Я упала на колени, ноги больше не выдерживали моего веса. Мои собственные эмоции беспорядочно метались. Наконец, меня вырвало, это зрелище сделало меня ещё более несчастной.
Эмеральд стояла рядом, глядя на меня с презрением: — Видите, Мисс Дитзи Ду, то, что я только что Вам показала, является квинтэссенцией правды, происходящей на Пустоши. Такова нынешняя реальность. И я должна поблагодарить Вас за то, что Вы открыли её для меня.
Тяжесть её слов рухнула на меня, словно тонна кирпичей. Она была права; всё, что с ней случилось, произошло от того, что я спасла её из Стойла 67. Тулип бы никогда не попыталась поговорить с этим диким гулем, если бы не поверила в мою историю о проклятии. Гизмо никогда бы не убили, если бы я не убедила его попытаться нести на Пустошь благо для других пони. И в свою очередь, новый отряд Писцов никогда не был бы создан, и Эмеральд никогда бы не пришла сюда для того, чтобы устроить местным кровавую резню.
Эмеральд продолжила говорить, не обращая внимания на моё состояние: — Единственная великая истина Пустоши заключается в том, что слабые всегда погибают. Эквестрийская Пустошь — это скопище боли, страданий, лишений и смерти, где выжить сможет только сильный. Мои родители, Тулип, и даже Гизмо — были слишком слабы, чтобы остаться в живых в этом проклятом аду. Этот Ваш грязный маленький Некрополь — тоже слаб; Ваши дружинники — очень плохо обучены и неправильно вооружены. Поэтому, я посвятила свою жизнь тому, чтобы стать сильной, стать оружием, способным противостоять Пустоши. — Её рог загорелся, и я почувствовала, как моё сердце ёкнуло в груди. Как будто, его поймали в тиски. — И теперь, вы тоже погибнете. Если у вас есть что сказать, лучше сделайте это сейчас.
Я чувствовала, что тону, что усугублялось заклинанием Эмеральд, сжимающим моё сердце, и я была совершенно раздавленной.
Мои инстинкты самосохранения паниковали, отчаянно пытаясь найти что-нибудь или понибудь, чтобы удержаться на волне боли и отчаяния. Меня вдруг захлестнуло море сожаления, жалости, ненависти и тщетности одновременно. Как только я упаду, всё будет кончено. И тут, кто-то бросил в меня розовый спасательный круг. Я понятия не имела, откуда он взялся, но схватила его, крепко сжимая в своих копытах.
Затем, спасательный круг превратился в губку, впитывающая весь негатив океана. Увеличиваясь в размерах, она меняла форму, становясь то похожей на мордочку, то на целого пони. Я знала её, она была моим другом. Чёрт, да, она была другом каждого из нас. Пинки Пай. Это была пони, единственная цель в жизни которой была — дарить счастье и улыбки всем вокруг. Даже в самый тёмный час в Эквестрии, в разгаре войны, которая в конечном итоге уничтожила всё, она вспоминала о дне рождении каждого маленького жеребёнка и устраивала им вечеринку. Она посвятила каждую последнюю частичку себя, своё время и даже целое правительственное Министерство, пытаясь заставить каждого пони в Эквестрии улыбаться, даже когда казалось, что вся надежда — это иллюзия, которая вот-вот рассеется. Она никому не позволила говорить, что в нашем мире больше нет места для смеха.
— Ты... ошибаешься, — я едва могла говорить. Моё сердце билось изо всех сил; если бы это были мои последние слова, то я бы вложила в них всю свою душу. — Эквестрия возродится... пока есть пони... готовые сражаться против тьмы...
Сдавленность в груди испарилась. Внезапно, я снова смогла нормально дышать. Я открыла глаза, пристально смотря на Эмеральд. Она по-прежнему смотрела на меня, но её рог перестал светиться. — Ты не можешь быть такой наивной, — нахмурилась она. — После всего, через что ты прошла. После всего, что я тебе показала. После всего, что эта чёртова Пустошь сделала с тобой, как ты можешь думать иначе?
Слова Эмеральд больно ударили меня в самое сердце, но я всё ещё цеплялась за драгоценный розовый круг. Я поднялась на копыта, и уверенно ответила ей. — Потому что у меня есть надежда. Однажды, я встретила на своём пути очень хороших пони; самых лучших. Что бы ни случилось, они никогда не переставали верить в то, что могут всё исправить. Даже после того, как всё пошло наперекосяк, в мире ещё есть пони, которые делают всё возможное, чтобы сделать его лучше. — Образ Мэй, настоящей Мэй, которая использовала свои знания во служение миру и во благо каждого пони в отдельности, вспыхнул в моей голове. — Несмотря ни на что, пока существуют эти пони, Эквестрия возродится. Даже если это займёт ещё сотню лет, я верю, что это произойдёт.
Рог Эмеральд снова зажёгся. Она собиралась меня убить. Я одарила её своей самой лучшей улыбкой, на которую только была способна, я была рада, что моя надежда на лучший мир умрёт вместе со мной. Мой глаз опять скосился, и я увидела крышку коллектора рядом со мной. Её охватило сияние магии Эмеральд. — У Вас удивительно сильный характер, — сказала Эмеральд. Её слова очень удивили меня. — Даже сильнее, чем мой. Уходите, сейчас же, но помните мои слова. Когда Ваша надежда, наконец, рухнет, вспомните о том, что я Вам говорила.
— Не рухнет, — дерзко заявила я. Нырнув в открытый люк, я сбежала от Эмеральд.
Когда я спустилась вниз по канализации, подальше от бойни, я услышала магически усиленный голос Эмеральд, грохочущий над разрушенным городом. — Собратья мои, подойдите ко мне. Сегодня, мы одержали победу. Писец Коттедж Чиз, соберите жетоны наших павших Паладинов для записи в архив. Остальные — собирайте эти зловонные трупы, чтобы мы могли их сжечь. Я не хочу, чтобы они гнили в нашей новой цитадели.
В канализации, моя надежда начала угасать; она растворялась в беспокойстве, пока я искала выживших жителей. Я повредила своё крыло, спускаясь в люк, и была вынуждена идти. Я рыскала по туннелям, прислушиваясь к любым признакам жизни. Туннели под Троттингемом были огромны; город избегал более современных систем рециркуляции и очистки воды, которые остальная часть Эквестрии приняла ещё во время промышленной революции. Я надеялась на то, что не могу найти хоть понибудь лишь потому, что им удалось благополучно уйти.
После нескольких неправильных поворотов и ходьбы по кругу, я, наконец, нашла их. Группа выживших собралась в полумиле от входа в Стойло 12. Их было неимоверно мало. Только сегодня утром, Троттингем насчитывал население в шесть сотен гулей. А передо мной не было даже трёх дюжин.
Я искренне надеялась, что остальные просто пошли дальше; ведь в живых не могло остаться так мало. Они напряглись, когда я вышла из-за поворота, но расслабились, когда поняли, что это была я.
Среди выживших я увидела Блэкхуфа. Обгоревшая нога, из-за которой его так называли, теперь отсутствовала, будучи оторванной выше колена. Он лежал в заражённой сточной воде, позволяя радиации впитаться в его обрубок, прижигая рану. Струйка гнилостной крови, вытекавшей из ноги, в конце концов остановилась. Рядом с ним стояла Скэттер, её правый бок был разорван от нескольких небольших осколочных ран. Её правокопытная винтовка теперь была не столь эффективна, но она переместила её на левую сторону, думаю, чтобы хоть как-то защитить тех, кто остался в живых от любого Рейнджера, который попытается спуститься сюда, чтобы их прикончить.
Скэттер медленно подошла ко мне. — Дитзи, слава Богиням, с тобой всё в порядке.
Я торжественно кивнула: — Есть ещё выжившие?
Скэттер покачала головой: — Дальше по туннелю, парочка разведчиков ищет выход, но это всё.
— Где Мэй и Роттингтейл? — Спросила я, не уверенная в том, что действительно хочу услышать ответ.
Скэттер не ответила мне, она просто отвернулась. Я положила копыто на её шею, в качестве сочувствия прижимая её к себе, но стараясь сильно не беспокоить болезненные раны. Скэттер уже было хотела разреветься, но остановилась, когда по туннелю раздался цокот копыт. Я повернулась в его сторону и приготовилась резко вытащить свою винтовку, если понадобится. Я бы очень хотела, чтобы выживших было больше, но я так же не позволю их числу сократиться.
Это была Мэй. Её рог сиял магией, а поле левитации было обёрнуто вокруг некой фигуры, парящей рядом с ней. Это был Роттингтейл. Как только Мэй подошла ближе, левитируя при этом Шерифа, я подумала, что он был мёртв. Он совсем не двигался, но более тщательный взгляд в его глаза дал понять, что он всё ещё был жив. Увидев меня в числе выживших, Мэй вздохнула с облегчением. Она галопом поскакала ко мне навстречу, левитируя рядом с собой обмякшее тело Роттингтейла. Он рычал и огрызался, проклиная всё на свете. Мой взгляд упал на его больную ногу; она была искалечена почти так же сильно, как в момент нашей первой встречи. С неё свисали большие куски плоти, так что можно было увидеть кость. Казалось, он никогда этого не замечал.
— Он ведь не одичал, правда? — Спросила я, мучимая этой мыслью.
Мэй покачала головой, позволяя мне вздохнуть с облегчением. — Им овладела жуткая паника. Мне пришлось использовать обезболивающее заклинание и притащить его сюда, чтобы он не погиб. Но он смог помочь; отвлекал группу Рейнджеров достаточно долго, чтобы некоторые гражданские смогли уйти. Даже удалось убить парочку более легко вооружённых.
Мэй положила Роттингтейла на холодный бетонный пол. Она пробежалась взглядом по группе уцелевших гулей, а затем, огляделась по сторонам, как будто пытаясь отыскать поблизости остальных. Осознав, что нас осталось так мало, она начала плакать. Она бросилась мне на шею и зарыдала. Я знала, как больно ей было; жители Троттингема не заслужили такой судьбы. Мы потеряли наш дом, наше убежище, и слишком много друзей. Я тоже заплакала; долгое время держа Мэй в своих объятьях. Остальные гули тоже присоединились к нашим горьким рыданиям.
— Дети мои, сегодня, у меня есть для вас ужасная новость. Помните мой вчерашний рассказ про Стальных Рейнджеров? Когда я надеялся, что они начнут помогать Пустоши? Похоже, моя надежда не оправдалась. Стальные Рейнджеры — всего лишь хорошо вооружённая и организованная кучка рейдеров.
— Я уверен, что в какой-то момент вашей жизни, все вы что-нибудь, да слышали о Троттингемском Некрополе. Это город, полный гулей, просто пытающихся жить в мире вдали от преследований, с которыми они обычно сталкиваются в большей части Эквестрии. Более того, они были очень хорошими и добрыми пони. Они вели торговлю с остальной частью Пустоши, используя для этого Стойловский водный талисман, с помощью которого они пытались обеспечить чистой водой всех, кто в ней нуждался.
— Вчера, Стальные Рейнджеры нацелились на Троттингем с целью добыть в нём довоенные ресурсы. И эти ублюдки сочли нужным убить всех жителей города. Пока что нет ни слова о выживших, но одно совершенно ясно: Стальные Рейнджеры существуют не для того, чтобы помогать. Если у вас есть что-то, что им нужно, они заберут это у вас, и ваша жизнь для них не будет стоить и крышечки.
— Так что, если вы увидите этих бронированных головорезов, не путайтесь у них под ногами. Это, мои маленькие поняшки, и есть наша с вами реальность.
Заметка: Статус обновлён!
Текущее состояние: Обычный гуль
Ясность рассудка: Низкая
Заметка для гуля: Бережёного Богини берегут — Вы постоянно ощущаете голод? Думаете, что Ваш рассудок начинает меняться? Не бойтесь обращаться за помощью; чем раньше Вы это сделаете, тем больше вероятность того, что превращения в дикого гуля можно будет избежать.
Добавлена новая способность: Надежда выживает — с небольшой удачей и небольшой помощью от кое-какой розовой пони, Вы смогли подобрать правильные слова, чтобы спастись из трудной ситуации. В определённых ситуациях, Вам будут доступны уникальные варианты диалога, которые позволят уменьшить или совсем устранить враждебность по отношению к Вам. Этот навык неэффективен против рейдеров, диких гулей и диких животных.
Переводчик: Julia_Craft93
Редактор: Shade Past