Принцесса Гармонии
Глава 8
18 июня 1941 года. Белоруссия. Окрестности деревни Пруды.
Соколов Андрей, капитан спецгруппы ОСНАЗа НКВД, всегда считал себя человеком храбрым. После боёв с японцами на Халхин-Голе, и нескольких диверсионных операций в рядах испанских интернационалистов, он думал что повидал всё на свете. Но никогда в жизни ему ещё не было так страшно как сейчас.
Началось всё это две недели назад, когда его спецгруппе приказали вести скрытое наблюдение за ничем не примечательной сторожкой, затерянной где-то среди глухих чащоб к западу от Минска. Это место было бы ни чем не примечательно, если-бы ни одна странная внеземная гостья, что обосновалась здесь как у себя дома. Обнаружили её довольно просто, и давно бы вступили в контакт, если бы это непонятное создание не вело себя так странно, и настолько вызывающе. Повадившись совершать налёты на расположения частей Вермахта у западной границы СССР — эта странная кобыла орудовала в наглую, словно медведь на пасеке, и никого не опасалась.
Проявляя поистине сверхъестественные способности и боевую эффективность, эта крылатая гостья буквально доводила фрицев до белого каления — на пополам с отчаяньем. И если честно, после подобных историй Андрея тоже охватывало не шуточное беспокойство, стоило ему только подумать — что ждёт его Родину в случае если это существо возьмётся за них так-же рьяно как сейчас за фрицев. В отряде у Андрея настроения были не лучше. Бойцы группы, все как один проверенные и закалённые в боях ветераны, с каждым днём нервничали всё сильнее. Среди обеих подчинённых капитану групп постепенно развивалась форменная паранойя. Парням всё чаще мерещились какие-то странные галлюцинации и шпионы, что в свою очередь следят за ними, и готовы ударить в спину в любой момент. Дошло до того, что штатный снайпер группы Ханбула Быргыев, прирождённый охотник из племени сибирских оленеводов, даже пару раз подкатывал к капитану с предложением просто грохнуть эту рогатую лошадь — и всего делов. Он ручался что мол из своей верной мосинки, с четырёхкратным оптическим прицелом, легко снимет её прямо в глаз. Благо те у неё большие и выразительные, и дескать только слепой промажет в такую цель с пятидесяти шагов. Закончилось всё тем, что Андрею пришлось срочно отстранить слишком рьяного тунгуса от дел, списав его в тыл, и заменив вакантное место меланхоличным и рассудительным снайпером из группы внешнего прикрытия.
И вот теперь, даже будучи формальным атеистом и членом партии, Андрей буквально возблагодарил небеса и всех святых угодников разом: за то что здесь нет этого неуравновешенного стрелка Быргыева. Уж он бы, с его мистицизмом, точно бы не сдержался в подобной ситуации. И с криками — "Демоны пришли сожрать нас всех!" — принялся-бы палить из своей мосинки без разбору во все стороны.
А сойти с ума тут было от чего.
После сегодняшнего появления возле сторожки ещё одной странной крылатой лошади, на этот раз антрацитово чёрной масти и с дырявым рогом во лбу, в округе начал твориться форменный дурдом. Весь лес в одно мгновение наводнили какие-то странные создания, внушающие буквально животный ужас своим чуждым и неестественным видом.
Крупные, размером с небольшую монгольскую лошадку, чёрные насекомоподобные существа действительно напоминали чем-то отвратительную пародию на пони. Стрекоча своими прозрачными крыльями, они тут и там мелькали между замшелыми стволами вековых сосен, периодически жутко шипели, или высовывали из кустов головы, и лупали во все стороны своими огромными как у пчёл глазами фасетками.
Двойки укрытых маскировочными костюмами "кикимора" бойцов лежали среди папоротников в густом подлеске, и боялись лишний раз пошевелиться, не то что высунуть головы и продолжить вести наблюдение за объектом. Сам лейтенант даже дышал теперь через раз, а по его лбу ручьями катились крупные градины пота. О том что-бы вступить в бой, или как-то иначе демаскировать группу, не могло быть и речи. Шансы на выживание были мизерные, поскольку вокруг шныряли буквально сотни этих жутких созданий. И самое ужасное было то, что они свободно перелетали с места на место, а их пасти, судя по огромным изогнутым клыкам, могли легко разорвать на куски матёрого кабана. Андрей уже несколько раз с замиранием сердца слышал над головой стрёкот их крыльев, и только лохматые костюмы бойцов, плотно обшитые кусками цветомаскировки и пучками травы, ещё не позволили странным захватчикам обнаружить кого-то из их группы. Чего было ждать от этих непонятных гостей Андрей не представлял, но ему точно не хотелось выяснять это на своей собственной шкуре. Потусторонний ужас, что они вызывали своим видом, пробирал до костей, и отзывался противной слабостью в животе. Не зная ни одной молитвы, Андрей сейчас мог лишь одно, а именно лежал без движения вжавшись лицом в землю, и безмолвно повторял одно и тоже:
Боже спаси и сохрани! Боже спаси и сохрани!
Неизвестно сколько времени прошло, прежде чем капитан наконец решил пошевелиться: может час, а может и целая вечность? По крайней мере стрёкота странных существ не было слышно уже довольно долго, и теперь до ушей капитана доносился только лёгкий шелест листьев и несмолкаемое чириканье певчих птиц.
Неожиданно кто-то осторожно толкнул Андрея в бок, и повернув голову, капитан увидел полуприкрытое капюшоном маскировки лицо своего нового меланхоличного снайпера.
— Тащ капитан, — тихонько прошептал боец, поудобнее перехватывая ремень винтовки — эти... жуки-пони. Они ушли. С противоположной стороны просигналили, что вроде вся эта стая двинулась вслед за нашим объектом, и той, новой чёрной кобылой.
— В каком направлении? — Андрей пытался лихорадочно соображать, но в столь неожиданно обострившейся обстановке его мысли начали буквально разбегаться, как тараканы из под тапка.
Странно, раньше капитан за собой такого не замечал, и всегда соображал быстро и чётко — даже в самых отчаянных ситуациях. Теперь-же, какой-то мистический страх буквально сковал его. А мысли, что они возможно стали свидетелями высадки первой волны полномасштабного инопланетного вторжения, заставляли кишки в животе у Андрея противно заворачиваться в узел.
Отвечая на вопрос командира, снайпер лишь коротко махнул толстым, покрытым пучками травы рукавом на юг, в сторону уходящей от избушки лесной просеки.
Глухо выругавшись в усы, Андрей чуть слышно пробормотал:
— Мля! Не хватало нам немцев, а теперь ещё и с какими-то марсианами воевать!? И как теперь быть, мать вашу?
— Хорошо, — после некоторых раздумий Андрей коротко кивнул, наконец приняв решение — Белов, вместе с третьей двойкой остаёшься здесь: наблюдаете за лесником и этим странным пузырём вокруг избы. И ещё сигнал первой группе, начать предельно осторожное преследование стаи пришельцев. А я, — капитан ещё секунду помедлил, и наконец упавшим голосом добавил — а я к рации, надо срочно отправить "Молнию" в Москву. Похоже у нас тут план "Хищник".
Снайпер лишь громко выдохнул, забавно раздув ноздри, и коротко отдав честь пополз к краю зарослей. Он принялся передавать фонариком условный сигнал засевшим на другой стороне поляны группам, а капитан тем временем уже скрылся среди деревьев. Короткими осторожными перебежками, низко пригибаясь и то и дело укрываясь за стволами деревьев, он начал пробираться к расположенному неподалёку овражку, где находился их расчёт мобильной радиостанции.
18 июня 1941 года. Москва. Лубянская площадь.
Вернувшись с ночного заседания у хозяина, Берия испытывал сильное волнение. И пусть в глазах вождя он продемонстрировал полную уверенность в успехе операции "Гости", но чем больше он думал о ней, тем сильнее его начинали грызть сомнения. Лаврентий Палыч был опытным комитетчиком, и подковёрным интриганом. И в свои сорок с гаком лет у него уже выработалось отличное чутьё, как на союзников и противников, так и на личности представляющие особый интерес для разработки по линии НКВД. И вот теперь, это самое чутьё буквально кричало ему — что сила с которой они связались была не просто выше их понимания, но и гораздо могущественнее чем они даже могли себе вообразить. И эта сила может сжечь их всех, стоит им допустить хоть одну единственную, малейшую ошибку.
Да, Берия прекрасно это понимал, и отчёты армейской разведки, о похождениях этого существа, ложились к нему на стол чуть ли не раньше чем попадали в приёмную Сталина по линиям других ведомств. Но всё равно. Его буквально сводило с ума собственное бессилие, и понимание что они не могут предпринять ничего более существенного — кроме робкой попытки переговоров. Переговоров с инопланетным существом, что так нагло поселилось на их собственной родной земле. Ни слабых сторон этой кобылы, ни тем более понимания её природы, выявить так и не удалось. Ни смотря на все попытки науки, и привлечение спиритуалистов и прочих шарлатанов из сферы сверхъестественного, Берии до сих пор не удалось узнать ничего существенного.
Конечно можно было попытаться воздействовать на неё через семью Самсоновых. Судя по донесениям, эта крылатая кобылица довольно сильно привязалась к их восьмилетней девочке Олесе, но... Риск был слишком велик. В случае попытки такого давления, кобыла могла впасть в необузданную ярость, или устроить погром, спасти девочку, а потом ответить полным безразличием и презрением к похитителям ребёнка. По крайней мере, составленный лучшими психологами страны приблизительный личностный портрет этого существа, говорил именно за второй вариант. И при любом подобном исходе, все попытки в будущем наладить нормальные отношение с её народом-расой становились крайне маловероятны. Нет, такой вариант не годился, и потому силовой сценарий был отвергнут почти сразу. Только наблюдение, сбор сведений, уточнение и дополнение психологического портрета. И последующий выход на обоюдовыгодный контакт. Ничего более действенного и позволяющего взять ситуацию под контроль, в нынешней ситуации но оставалось. Соотношение сил было явно не на стороне человеческой расы. И от этого беспокойство в душе всесильного наркома внутренних дел росло лишь сильнее. День ото дня.
Ранним утром, после совещания у Сталина, Берия позволил себе четыре часа сна, потом позавтракал с дочерьми и любимой Гиго, и к 8 утра снова был на работе, в своём кабинете на четвёртом этаже здания на Лубянской площади.
Устроившись за столом, под портретом своего грозного и всесильного хозяина, Лаврентий Палыч уже который раз перебирал разложенные перед ним папки. Бумаги по линии НКВД, выдержки из докладных записок армейской разведки, отчёты иностранной резидентуры, политические сводки, и данные по линии ВнешТорга. Чего здесь только не было. Всё было тщательно отсортировано и законспектировано лучшими аналитиками ведомства, и предоставляло хозяину кабинета чёткую и строго выверенную картину. Позволявшую оценить не только ситуацию в стране, но и в приблизительных рамках то что происходило в других ведущих государствах планеты. И вот, чем больше он вчитывался во все эти бумаги, анализировал и сверял их содержимое, тем больше тревоги появлялось на посеревшем от постоянного недосыпа лице всесильного Наркома.
Откинувшись на спинку кресла, Берия потёр покрасневшую от дужки пенсне переносицу, вдумываясь в содержимое очередного донесения.
Вчера в проливе у Джорджис Банк, патрульная эскадра Великобритании, в составе тяжёлого крейсера "Эдинбург" и пяти лёгких эсминцев, без боя выпустила из окружения немецкую подводную лодку, явно имевшую проблемы с двигателями. Судя по данным резидента в Скапа-Флоу, британские корабли дождались пока они завершат ремонт, а потом отпустил подлодку нацистов, не сделав по ней ни единого выстрела и не сбросив ни одной глубинной бомбы. И пусть волчьи стаи Кригсмарине по-прежнему продолжали рыскать на просторах северной и центральной Атлантики, но их интенсивность в последние недели тоже сильно снизилась.
Всё это крайне неприятно накладывалось на записки армейских аналитиков, по поводу воздушной битвы за Британию. Где в последнее время интенсивность боёв тоже резко пошла на спад. За последние две недели, Люфтваффе не совершили ни одного крупного налёта на города Англии. Мелкие разведывательные полёты вдоль канала и восточного побережья острова можно было в расчёт не принимать.
И всё эти новости не сулили ничего хорошего. Особенно в сочетании с подозрительной вознёй сотрудников британского посольства в Стокгольме. Где те не раз были замечены советской резидентурой в контактах с представителями Германского внешнеторгового ведомства. А как известно, эта контора всегда была на коротком поводке у Канариса, и буквально кишела агентами Абвера. По всему выходило, что с появлением нового игрока, полыхающая в Европе война начинала стремительно затухать. И никакие кровавые события прошлого, уже не могли пересилить страха мировых элит перед новой непонятной угрозой.
И пусть Иосиф Виссарионович был прав относительно отсрочки большой войны с Германией ещё минимум на год. Но особого оптимизма уверенность вождя не внушала. Да, конечно это отличная возможности для советской промышленности и Красной армии ещё нарастить мускулатуру, но... Но всё равно. От мысли что Британская империя и правда может пойти на сепаратный мир, а после и военный союз с Гитлером... В сложившейся ситуации, от такой перспективы у наркома НКВД каждый раз буквально мурашки по спине бежали.
Берия хорошо помнил документальный фильм, присланный им англичанами во время "зимней войны". Тот повествовал о героических буднях храбрых британских летчиков тяжёлой бомбардировочной авиации, расквартированной в Ираке. Во время просмотра этого фильма, вместе с хозяином в Кремлёвском кинозале, он отлично видел не раз мелькавшую на экране карту с доступными для бомбардировщиков целями. Среди которых особо ярко были отмечены нефтяные поля Грозного и Баку. Более жирного намёка на то, что ожидает Советский Союз в случае продолжения войны с Финляндией, тогда было трудно представить.
Теперь же, международная ситуация стала ещё хуже. Судя по обрывочным сведениям добытым резидентами в Лондоне, Вашингтоне, Риме и Токио — там тоже очень сильно обеспокоились всей этой непонятной ситуацией, что творится сейчас у западных границ СССР. Активность иностранных разведок в оккупированной Польше и западных областях Союза резко активизировалась. Что вкупе с нешуточной, чуть-ли не апокалиптической истерией в западной прессе, создавало просто невыносимую атмосферу на дипломатическом фронте.
Чего только стоил недавний политический демарш устроенный Германией. Когда посол граф фон Шуленбург два дня назад вручил Молотову официальную ноту, в которой хоть и завуалированно, но вполне ясно звучало если не обвинение Москвы в связях с этим инопланетным существом, то по крайней мере явное подозрение. После чего было озвучено предложение, или даже правильнее сказать требование: провести совместное расследование, и войсковую операцию в связи с создавшейся ситуацией.
Как выразился тогда посол:
Нам срочно необходимо организовать розыск и устранение инопланетного агрессора, который своими действиями лишь расшатывает отношения между двумя великими дружественными державами, и буквально толкает народы Советского Союза и Германии к открытой войне. И потому Советские войска и солдаты германского Рейха должны вместе положить конец угрозе миру, стабильности, а возможной угрозе для всего человечества. Лучше всего этого можно добиться совместными действиями Советских войск и регулярных частей вермахта. В первую очередь на территории западной Белоруссии и Украины.
Несмотря на усталость и внутреннее напряжение, при этих воспоминаниях Берия позволил себе улыбнуться.
"А дулю вам маслом не намазать? Дорогие товарищи и торговые партнёры? То-то вы засуетились теперь, когда жаренный петух в одно место клюнул. А где вы были всего месяц назад? Когда Советский МИД слал вам одну протестную ноту за другой, в ответ на явно избыточную концентрацию германских войск вдоль нашей западной границы?"
Но тут злорадная усмешка вновь сползла с лица Наркома.
"Как бы этот жареный петух скоро и за наши задницы не принялся...?" — с горечью отметил про себя Лаврентий Палыч. — "Но в отличии от вас "дорогие партнёры", мы постараемся этого не допустить."
Он уже хотел было взяться за изучение следующего документа, но тут дверь кабинета открылась, и на пороге появился его порученец по особо важным делам.
— Товарищ Берия, срочное донесение от объекта "Леший", — отрапортовал офицер в васильковой фуражке, и с красными капитанским шпалами в петлицах.
Быстро подойдя к столу, он положил перед Наркомом неприметную серую папку, и отдав честь тут-же молча вышел.
Поправив съехавшее на нос пенсне, Лаврентий Палыч достал шифровку с пометкой "Молния" и углубился в чтение.
Через пять минут, трижды перечитав донесение от "Лешего", всесильный Нарком НКВД буквально метался по кабинету, не находя себе места.
Он с силой ударил по столу. Его кулаки сжались так, что побелели костяшки пальцев, а на лбу выступила испарина. Потом бессильно отшатнувшись, Берия несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь вернуть себе душевное равновесие, и когда смятение и страх более менее улеглись, принялся быстро расхаживать по кабинету. Он всегда так делал когда нужно было обдумать что-то по-настоящему важное. А сейчас... А сейчас не было ничего важнее того факта: что его страна в буквальном смысле стояла на пороге войны. Войны с противником, чьи силы и возможности он не мог предположить даже приблизительно. И кто знает, может пока он здесь расхаживает взад-вперёд, войска инопланетян с Марса, или откуда они вообще? Уже продвигаются вглубь советской территории? Может они уже выходят на позиции для сосредоточения? Чтобы одним молниеносным и точным ударом уничтожить молодую советскую республику победивших рабочих и крестьян? Не зря же это девчонка несколько раз называла инопланетную кобылу принцессой. А раз так, значит у них там монархия. И значит есть король или королева, и они вряд-ли станут церемониться с первой на Земле народной социалистической республикой.
"Так, успокойся Лаврентий", — нарком снова глубоко вздохнул и потряс кистями рук, пытаясь сбросить напряжение — "Если это полномасштабное вторжение, то... То почему всего несколько сотен, ну положим один стрелковый полк? Данных о проникновениях противника на других участках границы не поступало. Или это пока? Но всё равно, как-то маловато для Советского Союза? А с другой стороны? Одна эта рогатая кобыла довела всю логистику германской армии в западной Польше до состояния близкого к коллапсу. А значит..."
"А значит медлить нельзя!" — Берия открыл дверь кабинета и приказал адъютанту срочно подготовить машину в Кремль.
Потом он вернулся обратно и собрал в большую чёрную папку все важные документы, положив внушающее страх донесение поверх всей стопки.
Наконец, перед тем как направиться в служебный гараж, Берия набрал номер телефона начальника Генерального штаба.
Когда гудки в трубке сменились уверенным, со стальными нотками "Слушаю вас", он проговорил максимально спокойным и размеренным голосом:
— Георгий Константинович? Добрый день. Нам нужно переговорить, срочно, — и после короткого ответа добавил — Думаю с сегодняшнего дня по полуночи, во всей стране будет объявлена всеобщая мобилизация.
18 июня 1941 года. Белоруссия. Окрестности деревни Пруды.
Селестия, в сопровождении антрацитово чёрной кобылы с неряшливой гривой, неспешно направлялась к месту переговоров. Неприметная тропинка под их копытами постоянно петляла, пытаясь затеряться среди высоченных столетних сосен и широких разлапистых елей. Несмотря на летнюю жару, лесная тень дарили приятную прохладу. Лёгкий ветерок обдувал белоснежную шёрстку принцессы, и если бы не сомнительная компания, и постоянное стрекотание шнырявших вокруг перевёртышей, эту прогулку вполне можно было бы назвать приятной.
Внезапно богиня отвлеклась от своих мыслей, осторожно переступив через белку, выскочившую на тропу прямо им под копыта. Удивившись, Селестии и Кризалис остановились, с интересом разглядывая зверька с пушистым рыжим хвостом — который похоже совершенно не обращал внимания на их присутствие. Но вдруг, держа в зубах шишку, нахальная белка прыгнула прямо Селестии на спину, и усевшись между сложенных крыльев принцессы, с деловитым видом принялась потрошить добычу своими мощными передними резцами. Так она и ехала какое-то время верхом на хихикающей от постоянной щекотки богине, пока та наконец не выдержала, и осторожно не сняла пушистого озорника телекинезом, посадив на ближайшую ветку. Несколько возмутившись, по поводу такого неуважения к своей персоне, наглый зверёк тут-же бросил на землю остатки разодранной шишки, и сноровисто перебирая лапками скрылся в густых ветвях дерева.
— Ну ты прям сама кротость, и мать всего живого, — с ехидством в голосе прокомментировала Кризалис поведение принцессы.
— И что с того? — не повелась на её сарказм Селестия — Я люблю всех. Всех у кого есть душа, а внутри пылает огонь Владыки Света. И эта белка ничем не хуже нас с тобой. Она просто меньше.
— Ну да, конечно... — пробормотала в ответ себе под нос интриганка, но новых колкостей в свой адрес Селестия не услышала.
Обе правительницы предпочитали идти молча, но наконец Кризалис снова нарушила молчание:
— Кстати, Высочество, а ты в курсе что твоё пристанище плотно пасут местные? И судя по всему, это вооружённые до зубов представители каких-то силовых структур.
Принцесса в ответ непонимающе уставилась на королеву перевёртышей, забавно хлопая длинными ресницами.
— В... В каком смысле?
— В прямом, — Криз явно доставило удовольствие такое глупое выражением на лице богини — Я насчитала не меньше двух десятков аборигенов в маскировочных костюмах, которые ползали вокруг этой твоей сторожки. Удивляюсь как ты сама их до сих пор не обнаружила. Магия-то тебе на что? Или ты только и умеешь: что улыбаться подданным да солнце по небу ворочать? — и чуть помедлив королева добавила — Но не волнуйся, теперь мои малыши позаботились о них.
— Только посмей! — в голосе богини солнца прозвучала угроза и искреннее волнение — Я надеюсь с ними всё в порядке? Твои перевёртыши, они ведь не...
— Не переживай, Твоё Высочество, — Кризалис вновь глумливо ухмыльнулась, обнажив острые клыки — я всего лишь приказала своим деткам немного пошуметь, грозно пошипеть из кустов, и иногда страшно клацать зубами. В остальном, они делают вид что не замечают наших непрошенных гостей. А те так перепугались! Ха-Ха! Что и головы поднять боятся!
— Это хорошо, — облегчённо выдохнула Селестия — но если ты только посмеешь отдать кого-то из людей в клыки этих созданий... я...
— Как это понимать!? — не на шутку возмутилась королева перевёртышей, оборвав принцессу на полуслове — Ты что, и впрямь считаешь что я способна отдать своему рою приказ убить разумное существо!? — но поймав стыдливый взгляд принцессы, Криззи быстро сменила гнев на милость, и лишь примирительно подмигнула — Ладно, проехали. Кстати, твоё солнцекрупейшество, ты вообще собираешься вступать в переговоры с местными мировыми элитами? После тех погромов, что ты здесь учинила, многие из них наверняка будут готовы тебе копыта лизать.
— Фууу... — Представив подобную картину, Селестия лишь недовольно отвернула голову, и в отвращении высунула язык.
Продолжая неспешно идти рядом с этой антрацитово чёрной острячкой, солнечная пони некоторое время молчала, обдумывая свою, как ей казалось, излишнюю паранойю и жестокость по отношению к Кризалис. Да, она конечно та ещё заноза в крупе, и за словом в карман не лезет. Но... Но при всех её недостатках, божественное чутьё принцессы упрямо твердило, что сейчас этой интриганке можно верить. Селестия не была уверена до конца, но несмотря на все попытки ментального зондирования, ей так и не удалось разглядеть в душе королевы роя семени настоящего зла. Ни при первой встрече, ни сейчас. И потому, она решила не дожидаться визита своего загадочного похитителя, а сама отправилась на встречу с ним, чтобы выяснить всё раз и навсегда. А если повезёт, то и найти дорогу домой.
Но немая пауза затянулась, и солнечная богиня решила продолжить прерванный разговор:
— ...Знаешь Кризз, по правде, я не знаю что мне делать с местными... Элитами... Но всё-же я склоняюсь к мысли, что им нужно дать шанс договориться полюбовно... Особенно в свете того, что теперь я возможно смогу найти дорогу домой, а значит и заручиться дополнительной поддержкой.
— Вот как, — королева не подала вида, что удивлена такой нерешительностью принцессы.
А Селестия тем временем продолжила:
— По крайней мере, раз мой дом уже обнаружили, то я попробую вступить в контакт с представителями местных властей. Но мне трудно представить, что они легко согласятся с моими доводами. Наоборот, мои предложения наверняка их возмутят и вызовут негодование. Но всё-же, я попытаюсь обсудить с ними важнейшие для меня вопросы относительно Земли.
— Это какие-же? — навострила ушки королева роя — случаем не про...
— Именно, — на этот раз Селестия оборвала свою собеседницу на полуслове — после пункта о тотальном запрете на смертную казнь, а также запрета на пытки в любых формах, я намерена потребовать от них предоставления полноценного гражданства для всех животных на Земле. По крайней мере для начала, пусть это будут все высшие млекопитающие: кто подобно самим людям были выкормлены молоком матери. Например коровы, свиньи, лошади... — при этих словах богиня внезапно запнулась, и с грустью добавила — Ведь я в конце-концов, в глазах людей и сама скорее просто лошадь. Пусть с магией и говорящая, но всё равно... И поэтому для начала я попрошу, чтобы убийство высших млекопитающих приравняли к убийству человека, а за употребление их мяса в пищу была-бы статья как за каннибализм. В общем, я намерена со временем сделать всё здесь так-же, как и у себя дома в Эквестрии.
Через некоторое время Селестия вновь посмотрела на собеседницу, и с полными надежды глазами добавила:
— Кризз, я надеюсь ты понимаешь столь очевидную вещь. Гармония не может зиждется на крови. Так не бывает.
Кризалис в ответ только присвистнула, представив какие рожи будут у местных диктаторов и президентов, когда они услышит о таком поистине БЕЗУМНОМ демарше со стороны солнечной богини.
"Хотя... — она вдруг крепко задумалась — Зная план Николая, а также характер и повадки младшей сестры Селестии — Луны... Хм, кто знает?"
Королева оборотней собиралась уже было ответить на подобную идею солнечной принцессы очередной остротой или колкостью, но тут тропа сделала крутой поворот, и наконец вывела двух кобылок на неширокую лесную поляну. Там их уже ждали. Посреди густо поросшей осокой и иван чаем прогалины горел приветливый костерок, весело потрескивая сухими ветками и поднимая в небо яркие искры. А возле самого огня, к кампании двух чейнджлингов телохранителей, сидел и сам горе-похититель собственной персоной. В своей неизменной синей форме и милицейской фуражке набекрень.
Тоже место. Несколько ранее.
Николай пошвырял веткой золу костра, желая проверить запеклась ли картошка к приходу столь важной персоны как Богиня солнца, а после его взгляд снова упал на сидевших рядом с ним насекомоподобных существ.
— Слушайте, — обратился он к двум особенно крупным чейджлингам, служившим телохранителями у самой королевы Кризалис, а ныне приставленных к нему в качестве нянек — а вы случаем не можете принять какой нибудь другой вид? Человеческий например? А то смотреть на вас в этой боевой броне довольно противно. Вы в ней на каких-то жукопони смахиваете.
— Проссситееессс, ваашшшассс сссветлоссстьсс, — отозвался телохранитель с права, вперившись в участкового своими огромными глазами фасетками — но матьссс не велелассс намс сссменятьссс облииикссс ссс боевогоссс.
Говорить чейнджлингу в подобном обличии и вправду было довольно трудно, и звуки из его глотки получались жутко шипящие и резали слух.
— Ладно, — отмахнулся Николай, и достав из кармана милицейских галифе пачку беломора, постучал по ней ногтем, выбивая наружу папиросу — ну а хоть покурить то в вашем присутствии вы позволите?
В ответ оба стража только склонили головы, почтительно приложив свои верхние дырявые конечности к грудным пластинам панцирей, и снова зашипели:
— Вашшшаассс ссверлоссстьссс, во всссёмссс кромессс приоброжжжженияссс, вашшшассс воляссс законс.
— Вот и славно — участковый с удовольствием прикурил папиросу от головешки из костра, и выпустил густое сизое облачко.
Теперь, когда его время подошло к концу, он не считал нужным следить за своим здоровьем, и курил как паровоз, опустошая по пять-шесть пачек махры или "Беломора" в день.
Вновь дымя папиросой, сельский участковый лениво разгребал палкой золу, переворачивая прокопчённые бока картофельных клубней, а мысли его тем временем вновь начали сваливаться к печальным событиям прошлого.
Доживая последние дни, в череде своей бесконечно долгой жизни на Земле, Николай всё чаще и чаще возвращался в своих воспоминаниях в далёкие времена своего кошмарного прошлого. Прошлого Земли, которое именно по его вине стало поистине ужасным для всех, кто тогда жил на этой планете. И от этого древнему существу, ныне жившему в обличии молодого двадцатилетнего парня, каждый раз становилось нестерпимо больно. Уставившись взглядом в пляшущие язычки жаркого пламени, он снова затянулся папиросой, вспоминая кровавые события, что грохотали здесь десять тысячелетий назад.
Тогда, во времена великого похода армий бездны против всех миров упорядоченного, он во главе небольшого корпуса тварей иномирья, и прочего кошмарного сброда из самых нижних планов, отделился от основного потока орды, и ударил по находившемуся в стороне миру. В стратегическом плане, это была ничего из себя не представлявшая планета, носившая простое и незамысловатое название — Земля.
Выполняя приказ своих кошмарных хозяев, он, некогда человек, а ныне сломленный и покорный генерал армии демонов, честно исполнял свой долг, собирая энергию боли и страданий, в кровавой изуверской войне, начатой им против всех населявших этот мир людских племён. Тем самым он, как и желали того тёмные лорды бездны, подпитывал и укреплял их всесокрушающий кулак, неукротимым тараном шедший через тысячи миров на штурм самих небес.
От тех кошмарных воспоминаний, у Николая снова предательски задрожали руки, а в груди всё нестерпимо заныло и сжалось в болезненный ком. Выбросив окурок в костёр, он тут-же полез за новой папиросой. Раскурив, и жадно втянув в лёгкие побольше терпкого табачного дыма, он ощутил как его израненная и неимоверно уставшая за эти тысячи лет душа вновь постепенно успокаивается.
Но вместе с этим, вновь возвратились и воспоминания.
С горечью Николай подумал, что даже сейчас, спустя десять тысяч лет, воспоминания о той ужасной войне остались в памяти многих народов Земли. Увековеченные в текстах легенд и преданий.
Одна из них гласила о чёрном боге Сете и его кошмарном воинстве, вышедшем из пустыни. И о том, как он убил прекрасного и вечно юного бога любви и плодородия — Озириса.
Но в конце-концов, как и должно быть: зло было побеждено, и нашло свою бесславную гибель.
Он не знал точно всех подробностей того великого сражения. Что разразилось у врат на пороге святых миров, и своей чудовищной мощью сотрясло сами основы мироздания. Но вскоре после этой битвы, с Земных небес на головы его прислужников сошли целые рати ангелов, и сияющие хирды светлых богов.
В том бою, у его уродливых, зеленокожих, и свинорылых порождений бездны не было не единого шанса. Шеститысячный корпус нечисти был перемолот в прах и испепелён в считанные минуты. А сам он, истратив все свои силы и запасы энергии в защитных амулетах, трусливо бежал с поля боя, спасая свою жалкую никчёмную жизнь, и сломленную порабощением демонами душу.
Николай как сейчас помнил как он брёл по раскалённой каменистой пустоши, под палящим солнцем, обессиленный и изнывающий от жажды. А потом, на самом краю спасительного сказочного оазиса, среди густых зарослей финиковых пальм, и сверкающих озёр — его настигли СЕМЕРО.
СЕМЕРО СТРАЖЕЙ. Он до сих пор не знал кем они были, и как звучали их имена на языках людей и богов. Но он помнил ослепительно яркий радужный свет, ударивший в него с наверший их посохов.
Их энергия в один миг пробил остатки его щитов, повергнув бывшего человека, и жалкого раба наземь.
А когда он пришёл в себя, то обнаружил, что стоит на вершине какой-то скалы. За его спиной простиралась бесконечная травяная степь, поросшая редкими деревцами, а внизу, среди острых как зубья скал плескались морские волны. Николай помнил, что именно в тот момент он впервые ощутил ту нестерпимую боль — за каждую жизнь что он отнял. Его душа горела от воспоминаний о том, что он делал, и даже осознание что им дёргали словно марионеткой, не приносило ему облегчения. Захлёбываясь слезами, бывший генерал армии бездны ощущал как его разум охватывала новая всепоглощающая нужда. Какой-то голод... желание сделать хоть что-нибудь. Хоть как-то загладить вину.
И эта тяга жгла его непрестанно. Он не мог её выносить. Жизнь превратилась в пытку. Он как будто попал в ад, по сравнению с которым измывательства тварей бездны были ничем. Николаю больше не хотелось ощущать всё это. Не хотелось страдать.
Но он не смог заставить себя прыгнуть. Несмотря на чудовищную боль, что-то новое поселилось в нём и препятствовало этому. С удивлением он обнаружил что теперь он радеет о каждом живом существе, даже о своей собственной никчёмной жизни.
Позже он узнал что это была работа Элементов Гармонии. Работа той великой силы, которую он мельком увидел, когда все ментальные блоки и программы, оставленные его хозяевами демонами, лопнули в его разуме, слезая с его души подобно корке отвалившегося гнойника.
В конце концов ему пришлось уйти.
Медленно брёл он вдоль берега, опустив голову, поникший и усталый, а все его прошлые жертвы гнались за ним по пятам, кричали у него в голове и взывали к его совести. И одновременно, он ощущал, как его обновлённая, избавленная от прежних кошмаров личность борется с ужасами воспоминаний, как она пытается сгладить мрачность его прошлого, но в своей прошлой жизни он совершил слишком много зла.
Совершённое им жгло его разум. Но даже через эту пелену кошмара, впервые за бесконечную череду лет жизни сломленного раба, он вновь начал чувствовать все те эмоции, которые он считал уже давно умершими, и которым казалось не осталось места в его исковерканной демонами душе. И эти эмоции, эти чувства — любовь, доброта, сострадание — они постепенно захлестывали его.
Бредя много дней вдоль берега, и питаясь лишь корешками и плодами диких яблонь, он наконец добрался до не разрушенных людских поселений, и...
И в этот момент он твёрдо решил, что никогда не отправится в небесные планы, и не будет жить в счастливых чертогах светлых богов, среди ангельских сущностей. Он останется здесь, на Земле, и будет бродить по миру, помогая всем и каждому, кто нуждается в помощи. Он будет защищать слабых, лечить больных, исцелять калек, и возвращать зрение слепцам. И он сделает всё это, не прося ничего взамен, растворяясь в ночи, безвестный и безымянный, и так до конца своих дней.
Так он попытается стать достойным дара Элементов Гармонии, и тех людей что вырвали его душу из лап бездны. И быть может, если он отдастся этому пути всем сердцем, то хотя бы часть его души удастся спасти.
И с тех пор Николай тысячи лет бродил по миру. Он помогал всем кому мог, и вошёл в память людей под новым именем. Как странствующий учитель, целитель и философ — Гермес Трисмегист.
И вот теперь, спустя неисчислимые века и незатухающую боль воспоминаний, он ощущал что его день близок. Его День Полёта. Он почти настал, но перед этим... Перед этим ему оставалось сделать ещё одну вещь — последнюю, но не менее важную.
Вновь вынырнув из воспоминаний, о давно минувших днях, ныне бывший грешник поднял взгляд поверх пламени костра, и его губ коснулась слабая улыбка. Он наконец увидел их, две стоящие на опушке леса фигуры. Одна ослепительно белая и буквально излучающая из себя всепоглощающую любовь и доброту. И вторая, такая хаотичная, но одновременно знакомая и родная. Её шелковистая, антрацито чёрная шёрстка... Она так приятно контрастировала на фоне белоснежной спутницы, облачённой в сверкающие золотые регалии.
Летние сумерки постепенно сгущались, и кое-где, на небе уже зажглись первые звёзды.
Принцесса и не заметила, как до глубокого вечера просидела с Николаем и Кризалис, обсуждая и дополняя предложение этой странной парочки. Ни то чтобы Селестия и сама раньше не обдумывала нечто подобное, но теперь... Когда королева улья чейнджлингов самолично вызвалась стать её верной союзницей в этом деле, и всеми силами была готова продвигать последнюю волю дорогого ей человека, план Николая заиграл поистине новыми красками.
И пусть с этической точки зрения в его деталях сквозили откровенные шероховатости, и пусти Селестия всё на самотёк, в копытах Кризалис план мог превратиться в сплошную головную боль, но под пристальным присмотром богини солнца способности перевёртышей могли принести неоценимую пользу.
Наконец взяв с Кризалис торжественную клятву на огне и перед ликом вечного неба, солнечная пони согласилась с предложением своего горе-похитителя и его подруги интриганки, пообещав в свою очередь не забыть Землю, и взять её судьбу под свою персональную опеку.
Всю обратную дорогу, до сторожки деда Егора, Селестия ломала себе голову над вопросом: КАК ей теперь совместить управление родной Эквестрией и этим, внезапно свалившимся ей на голову миром???
И пусть она была бессмертной богиней, но здесь, она уже не раз слышала отлично подходившую для такой ситуации поговорку:
"От работы кони дохнут"
И в данном случае, принцесса пони была вынуждена с ней согласиться.
А уж какой её дома ждёт скандал... о таком принцессе даже подумать не хотелось. Пока. Но когда её сестрёнка, богиня вечной летней ночи, узнает о новом тягле, что взвалила на себя и всю Эквестрию её глупая старшая сестра... Оххх... В общем по разумению Селестии, после такого во всём Кантерлотском дворце и его окрестностях не останется ни одного целого стекла.
И опять всё из-за её гипертрофированной эмпатии богини! Блин! Она опять, в очередной раз поддалась эмоциям, и слёзным уговорам спасти кого можно, а потом ещё и всех остальных до кучи.
И вот итог. Селестия вновь ввязалась в такое...! За что!?
Как бы Луна, когда всё утрясётся, её на Солнце пинками не загнала. Так сказать "отдохнуть годик другой" и подумать над своим поведением. Чтобы не повадно было в следующий раз принимать такие решения в одиночку. А ведь её младшая сестра едва сбросила с себя древнее проклятие... И сейчас ей как никогда была нужна поддержка и любовь... Что-же теперь будет...?"
От подобного вихря в голове, принцесса даже не заметила как широкая лесная просека вывела их троицу обратно к дому лесника, всё ещё укрытому непроницаемым волшебным барьером.
— Ах! Святая гармония... Как же я могла забыть....! — вспомнив о такой оплошности, принцесса солнца чуть не выругалась, что бывало с ней крайне редко, и её рог мгновенно зажёгся золотистым облачком магии.
Николай и державшая его руку Кризалис, в этот раз принявшая облик худой длинноволосой женщины, разом повернулись, наблюдая как защитная сфера вокруг избы пару раз тускло мигнула, а потом растаяла в воздухе как и не бывало.
Селестия, с пылающими от стыда ушами, почти галопом бросилась в сторожку, а бывший участковый и Кризалис, остались стоять на улице. Наедине.
И тут-же женщина вновь прижалась к широкой груди Николая, и чуть слышно прошептала:
— Останься со мной... умоляю...
Её изумрудные, полные любви глаза поднялись на сочувственно глядящего на неё парня.
Но тот в ответ лишь нежно провёл тыльной стороной ладони по влажной от одинокой слезинки щеке королевы и промолвил:
— Прости милая, но ты же знаешь какие муки мне доставляет каждый лишний день, проведённый на Земле.
— Да, знаю... — плечи женщины заметно задрожали, словно её пробрал озноб — но я уже просто не могу представить своей жизни без тебя... Ведь я люблю тебя... Люблю всей душой.
— Знаю моя родная, — парень вновь нежно улыбнулся своей единственной и неповторимой принцессе интриганке — я тоже всегда тебя любил... Люблю. И буду любить вечно...
Потом они долго стояли и смотрели друг на друга, не решаясь сказать ещё хоть что-то. Ведь что значили все слова мира в такой момент? Да и были они сказаны уже множество раз, за их столь долгую и трудную жизнь.
Проникнувшись волшебством момента, они не сразу заметили как за их спинами раздался лёгкий цокот золотых накопытников. Но тут послышался негромкий тактичный кашель, и парень с женщиной наконец обернулись, наблюдая за неспешно подходившей к ним Селестией.
Принцесса как всегда выглядела безупречно, а её эфирная грива плавно перетекала разными цветами радуги, колыхаясь на волшебном ветру. Но при этом, в глазах богини сейчас читалось не меньше грусти и боли, чем у Кризалис. Дневная диарх прекрасно поняла всю неловкость своего появления, но ничего не могла поделать в этой ситуации. Благодаря своему дару божественной эмпатии, она отлично знала в каком состоянии сейчас находится Николай. И знала что ему нужно уходить, срочно. Его измученная душа уже рвала физическое тело на куски, заставляя парня в буквально гнить заживо. И к тому-же, принцесса ясно ощущала что долгое прощание лишь ещё больше усугубит страдания её новой союзницы.
Поэтому белоснежное крыло Селестии мягко легло на спину женщине, но та лишь дёрнулась, ещё плотнее прижимаясь к Николаю. Кризалис хваталась за парня словно утопающий за соломинку.
Тактично выдержав паузу, Селестия всё-же настояла на своём, заговорив самым мягким и нежным тоном, словно она уговаривала не многоопытную шпионку и интриганку, а маленькую и раскапризничавшуюся девочку.
— Кризалис пойми, его душа тысячи лет провела в одной телесной оболочке. Без единого перерождения. Это просто неимоверный, чудовищный срок. Ему НУЖЕН отдых. Он развоплощается, и должен срочно вернуться в разум Творца, где сольётся со своей изначальной сущностью-праваши. Иначе... Умоляю, сжалься над ним. Ибо я даже боюсь предположить что произойдёт с его магическим телом в противном случае.
Но в ответ королева перевёртышей не произнесла ни звука. Она лишь резко замотала головой, плотнее прижавшись лицом к груди парня и жадно втягивая ноздрями его запах.
— Она права Кризз... — парень продолжал нежно поглаживать спину и спутанные тёмные волосы своей старой боевой подруги, и единственной за многие века возлюбленной — Обещаю, это ещё не конец. Мы обязательно встретимся. Может там, у престола предвечного, где нет ни времени ни пространства... А может и в новой жизни, кто знает?
То ли благодаря словам Селестии? То ли благодаря собственному жизненному опыту? Но несмотря на душившие её слёзы, королева роя всё-же подавила в себе зарождающуюся истерику, не позволив эгоизму взять над собой верх. Боль от потери любимого жгла её израненное сердце, но осознавать, что она причиняет ему нестерпимые муки удерживая на Земле, было ещё хуже.
Поэтому отпустив возлюбленного, женщина лишь медленно отошла в сторону, указывая что путь открыт, а Селестия тут-же прильнула к ней, обняла своими крыльями, и прижала к груди.
Не проронив больше ни слова, бывший раб бездны, а ныне странник философ и целитель, неспешно двинулся в своё последнее путешествие. Вскоре он растворился в непроглядной стене окружавшего их леса, и лишь ветви кустов тихо зашуршали в тишине наступившей ночи. А принцесса Селестия, и бесшумно вздрагивающая от немых рыданий Кризалис, так и продолжали стоять под усыпанным яркими звёздами небом.
Какое-то время ничего не происходило, и богиня по-прежнему обнимала крыльями свою новую подругу. Но вдруг, за тёмной стеной деревьев поднялся несмолкаемый птичий гомон. Встревоженные стаи пернатых поднялись в воздух, а потом из ночного леса вырвался яркий белый луч, пронзив небеса и озарив всю округу. Какое-то время он переливался и пульсировал, словно живое бьющееся сердце. Но потом его сияние начало постепенно затухать и меркнуть, словно истаивая... и вскоре всё вокруг снова погрузилось в ночную мглу.
Наблюдая это поистине волшебное священнодействие, Селестия позволила себе лишь еле заметную улыбку, и тихонько прошептала на прощание:
— Что ж, поздравляю. Иди с миром.
На глазах богини солнца, измученный странник наконец обрёл так давно заслуженный им покой.
Через некоторое время, когда встревоженные неожиданным происшествием птицы угомонились, и над лесом вновь воцарилась привычная этому времени суток тишина, королева Кризалис нехотя разорвала объятья принцессы, и медленно отступила он неё.
— Ну, думаю мне пора возвращаться к своим деткам, — еле слышно пробормотала она, даже не пытаясь спрятать душевную боль под маской безразличия или ехидных колкостей.
— Может останешься на ночь здесь, со мной? — неожиданно предложила Селестия, смотря на повелительницу чейнджлингов с искренним сочувствием и материнской заботой.
Но Кризалис в ответ лишь глубоко вздохнула, и подняв лицо к усыпанному звёздами небу, некоторое время просто стояла и молчала.
Потом она медленно, как бы нехотя заговорила:
— Спасибо за предложение, Твоё солнцекрупейшество, но я и правда в порядке. Среди моих деток мне будет легче, спокойнее. И к тому-же... — Кризалис снова повернулась к Селестии, её изумрудные глаза сверкнули призрачным огнём, а рот неожиданно расплылся в лукавой улыбке. — ...я всё ещё чувствую его, и частичка его любви всегда прибудет со мной — и с этими словами она медленно провела ладонями по своему животу.
Разинувшая было рот, Богиня хотела что-то ответить, но тут тело королевы окутали языки холодного зелёного пламени. Почти мгновенно приняв прежний облик чёрной кобылица, Кризалис застрекотала своими тонкими прозрачными крылышками, и быстро скрылась в ночном небе.
Проводив взглядом на мгновение затмивший луну силуэт, Селестия лишь улыбнулась в след своей новой союзнице, и снова встав на все четыре копыта с наслаждением потянулась.
Размяв затёкшие от долгого сидения мышцы, она неспешно направилась обратно в избу. Чувствуя сильную моральную усталость, Богиня солнца решила на сегодня оставить немцев в покое, и хорошенько выспаться перед возвращением в Эквестрию и началом реализации плана.
С этими мыслями она и вошла в ярко освещённую керосиновой лампой сторожку, аккуратно прикрыв за собой дверь.