← Глава 19, бонусная: Стойл-ичная жизнь Глава 21: Сатори, Тональность Ми Минор →

Fallout Equestria: Project Horizons - Speak

Глава 20: Обратил ли ты внимание своё на эогиппуса?

Заметки автора:

Я СДЕЛАЛА ЭТО! НАКОНЕЦ-ТО! Относительно медленный Ноябрь означает, что я смогла написать это быстрее, чем я думала. Небольшая заметка: название главы отсылает к названию песни от Mountain Goats под названием "Hast Thou Considered the Tetrapod?" Это песня о вещах, которые нужно научиться защищать, когда ты пытаешься справиться с родителем, который превращается в человеческую катастрофу каждые несколько дней. Эогипус является самым ранним эволюционным родственником современной лошади, поэтому… Я решила, что почему бы и не использовать его.

Надеюсь, в следующий раз я не заставлю вас так долго ждать!

Это больно, не так ли?

Сидеть совершенно одной во тьме, продевать порванную нить через иглу эгоизма и штопать собственные раны, скрывая все свои безмолвные срывы за облицованными тьмой стенами.

Я не виню тебя за то, что ты боишься света дружбы, обнажающего мириады шрамов, коими испещрена твоя душа. Главное, что ты в этом в свете по крайней мере не одна.

Всё-таки есть какое-то благородство в том, чтобы провести весь день в постели и прикидываться, что всё идёт по плану. По крайней мере я говорила это самой себе на восьмой день в Стойле Девять. Увы, но когда какой-то злобный ублюдок решил грубо открыть дверь моей комнаты, прервав удручающий мрак раздумий, который я поддерживала, обжигающим светом дневного освещения, я была ни разу не в восторге от подобного визита.

— Проваливай! — прокричала я, отчаянно пытаясь похоронить себя в тенях казённых одеял и подушки.

— Да ладно тебе, Треноди. Ты не единственная пони с проблемами. Разве ты не хочешь кого-нибудь отврачевать? — раздался в дверном проёме раздражающий тенор Бабблгама.

— Нет! Не хочу! Проваливай, Бабблгам! — прозвучал в ответ мой крик, значительно приглушённый толстым, к моему счастью, одеялом на голове.

— Ну ма-а-ам! — заскулил Бабблгам, — она опять строит из себя сердитую и угрюмую!

— Опять? — донеслось из-за открытой двери мягкое меццо-сопрано^[1] Рианнон.

Я осознала, что должна сделать выбор. Либо позволить Бабблгаму перечислить все мои тёмные секреты врачевателю душ, которого я избегала всю прошедшую неделю, либо смириться и разобраться-таки со своим дерьмом. Я решила, что не хочу позволить Бабблгаму всё испортить, когда буду объяснять собственную глупость, и высунула голову из-под безопасного одеяла.

— Бабблгам, заткнись. Ладно! Я выхожу! — простонала я, исполнив в процессе несколько упражнений депрессивной йоги. Завалившись на один бок, потом на другой, а затем, в конце концов, бесцеремонно скатившись с кровати, используя передние ноги, я доползла до двери.

— Рианнон, как я рада видеть тебя! — сказала я, изо всех сил стараясь придать своему голосу бодрость.

Судя по выражению лиц Бабблгама и Рианнон (единственный оставшийся способ, которым я могла более-менее надёжно читать пони), их совершенно не убедили мои попытки выглядеть нормально. Или… ну, насколько нормально может выглядеть пони, пытающаяся подражать слизняку.

Рианнон вздохнула, посмотрев мне в глаза — я резко отвела взгляд, чтобы ещё больше не изобличать своё жалкое состояние.

— Треноди, я думаю, что должна извиниться перед тобой, — начала она, отвлекая моё внимание настолько, что я потрудилась использовать передние ноги, чтобы поднять свою тушу до полной и не особо внушительной высоты. — Я думала, что, может, тебе просто нужно некоторое время побыть в одиночестве, чтобы всё обдумать, но… ты всё это время только упивалась своей виной.

— Нет, ничего подобного! — выпалила я в ответ, наверное, как самая капризная и сердитая четырнадцатилетняя кобылка в мире.

И самая депрезлобная.

Я бросила на Бабблгама сердитый взгляд, когда он хихикнул надо мной.

Рианнон покачала головой, прежде чем продолжить.

— И всё же ты выходишь из своей комнаты только для того, чтобы поговорить с Сэндэлвуд или Слейтом по громкой связи, и ещё реже для того, чтобы поесть, — она бросила на меня взгляд, который был чем-то средним между жалостью и разочарованием. — И ты избегаешь меня.

Мои уши поникли. Что ж… в этом она была абсолютно права.

— Так, мы попробуем иначе, — сказала Рианнон, прежде чем просунуть голову в мою комнату. — Ты остаёшься со мной. И я хочу, чтобы с завтрашнего дня ты начала посещать школу стойла. Хотя бы какое-то время.

Я стиснула зубы, пытаясь найти в себе желание быть дерзкой, но… после всего, что произошло, я просто не смогла.

— Хорошо, как скажешь, — пробормотала я неуверенно, побуждая бровь Бабблгама подняться.

— Что, уже выдохлась? — спросил он, и я одарила его тем, что, как я знала, называлось пронизывающим взглядом. — Нифига себе, да ты больна на всю голову, — он повернулся к Рианнон. — Да, я думаю, хорошо, что она остаётся с вами, мисс.

Черт побери, теперь даже перваншевый придурок казался обеспокоенным.

— И спасибо, что пришёл ко мне, Бабблгам, — сказала Рианнон, прежде чем взглянуть на меня с улыбкой. Я искала в её лице нечто более зловещее, чем доброта, но нашла только терпение. — Собери свои вещи, пожалуйста, Треноди. Я бы хотела провести этот день с тобой.

Я развернулась и медленно побрела через свою комнату, собирая то немногое, что у меня было. Это не заняло много времени. Всё, что я сделала за прошедшее время — это сняла броню, которую сделала для меня Блэкджек, и бросила седельные сумки рядом с кроватью.

Блэкджек…

Надев сумки на спину и закинув поверх броню, я выбежала за дверь и обнаружила, что Бабблгам выглядит застенчивым.

— Ох, не то чтобы книги не были крутыми и всё такое, Мисс Рианнон, но я… думаю, что сегодня пойду потусоваться с Волками, — сказал он, почёсывая затылок.

Гнедая с белыми пятнами земная кобыла неодобрительно нахмурилась:

— Бабблгам, я бы предпочла, чтобы ты присоединился к Глиттер и Паддл Сплешер в школе.

Жеребец вздохнул.

— Мэм, послушайте, я… правда, не приспособлен к этой фигне. Это замкнутое пространство. Я слишком большой для школьной парты, и, если честно, чувствую себя глупо, начиная учиться читать в пятнадцать лет. Я знаю цифры достаточно хорошо, и, знаете, большая часть пустоши в любом случае неграмотна. Не говоря уже о том, что я практически наполовину приручёный рейдер. Хотели бы вы, чтобы такой сброд был рядом с вашими детьми?

— Я думаю, что слышу много оправданий, полностью скрывающих другую причину, — ответила Рианнон, качая головой. — Тем не менее, я также считаю, что юным пони полезно иногда отдыхать. И вы очень потрудились на прошлой неделе, чтобы влиться в жизнь стойла. Хорошо, Бабблгам, иди проведи время с Пацифик Роуз и другими Волками. Но я бы хотела, чтобы завтра ты вернулся в класс. Ты нуждаешься в этом не меньше, чем Треноди.

Бабблгам кивнул, прежде чем насмешливо отсалютовать мне и помчаться по коридору к Атриуму.

Рианнон тихо вздохнула и посмотрела на меня сверху вниз.

— Пойдём, — тихо сказала она и повела меня вглубь стойла.

В первый день пребывания в Стойле 9 я узнала, что оно было размещено в лавовом куполе потухшего вулкана. Вулканическая почва вокруг стойла была необычайно плодородной до конца войны, и, поскольку пещера была выдолблена и укреплена, почву привозили туда тоннами, чтобы создать базу для полей. На потолке были установлены талисманы, имитирующие яркий солнечный свет, который согревал моё лицо, заливая обширные живописные поля. Под огнями пещеры росли кукуруза, пшеница, морковь и овёс старого света.

Мне казалось, что я стою снаружи в прекрасный пустошный день, но только без "пустоши". Это было странное чувство.

Когда-то я думала, что поля Элизиума — самое прекрасное зрелище, которое я видела на поверхности, но они бледнели в свете этого мира-убежища, защищённого снаружи укреплённым сталью куполом из твёрдого гранита. Акры полей, цветы, тщательно ухоженные деревья и кустарники росли в Стойле 9. Двести лет заботы сохранили поля в их первозданном, незапятнанном виде.

В тот момент, когда я увидела это, я осознала, что именно так должен выглядеть мир. Зелёная трава, золотые поля и… ну, хотя было бы неплохо видеть солнце вместо фонарей на потолке в двухстах метрах надо мной, но всё это казалось… правильным.

Рианнон повела меня по тропинке, которая вела через яблоневый сад. Она дерзко улыбнулась мне, а затем слегка толкнула одно из деревьев, отчего с ветки упала пара яблок. Она положила одно из них на голову и побежала вперёд. Я уставилась на второе яблоко. Я… я и не знала, что они могут быть такого насыщенного цвета и настолько вкусными. Наливными, блестящими, красными с красивыми жёлтыми полосками, и такими, такими восхитительно сладкими.

Пока мы шли, она молчала. Почему-то мне это нравилось. Я по-прежнему не чувствовала вокруг себя никакой боли, но молчание Рианнон не было неприятным. Время от времени она оглядывалась, чтобы убедиться, что я следую за ней, но не говорила тех слов, которыми другие пони могли бы испортить блаженное спокойствие недосказанности. Вдруг я забеспокоилась о том, какую эмоциональную энергию я излучаю. Как только мысли и чувства беспокойства улетучились, она снова повернулась ко мне. Она ничего не ответила, лишь мягко улыбнулась.

Я наслаждалась прогулкой, довольная тем, что мне не нужно было переживать о том, какой эмоциональной развалиной я была. Яблони уступили место широкой аллее, которая заканчивалась самым интересным домом, который я когда-либо видела.

Вся конструкция была сделана из переплетённых кустов сирени. Я видела сирень только в редких выцветших книжках с картинками, которые находила в детстве, но я не была готова к нежному запаху красивых фиолетовых и белых цветов. Казалось, будто весь дом вырос из одного огромного сиреневого растения.

Когда Рианнон открыла передо мной дверь, я поняла, что "выращено" — самое подходящее слово. Древесные ветви сиреневых кустов сами по себе были тщательно сформированы в стены, растущие достаточно густо, чтобы поддерживать мебель и декор, такой как рамы для картин и маленькие гобелены.

Я не знала, чего ждала, когда Рианнон сказала мне, что я останусь с ней, но точно не того, что её жилище будет таким… домашним. В резком контрасте с аскетичным порядком Сэнделвуд, смягчённом небольшими домашними штрихами, дом Рианнон был покрыт подушками, книгами и одеялами. Я не знала, откуда они взялись, но благодаря им вокруг ощущался приветливый уют. Также выяснилось, что в далёком прошлом стойла, или уже во времена их торговли с Пустошью, кто-то постриг некое животное, чтобы соткать необычайно мягкий ковёр. Когда я вошла в старый дом врачевательницы душ, то почувствовала его нежный, приятный ворс под копытами.

— Знаешь, хорошо, что формовщики на Кервидерианском заводе сделали дом смотрительницы с двумя спальнями. Может, я и единственный ребёнок в семье, но я была очень рада иметь собственную комнату в детстве, — тихо сказала Рианнон, открывая одну из трёх внутренних дверей своего дома. — Она немного тесновата, но… — она замолчала и пожала плечами. — Это всё, что я могу тебе сейчас предложить.

Слезы навернулись на глаза, когда я осмотрела маленькую комнату. Красивое бело-голубое одеяло укрывало кровать размером с кобылку. На небольшой кучке подушек лежали мягкие игрушки: мишка, несколько маленьких плюшевых пони… Две из них привлекли моё внимание: Свити Белль и Эппл Блум. Пошатываясь, я подошла к кровати, вытащила Скуталу из седельной сумки и рухнула на постель, заливаясь слезами.

Рианнон испуганно вздохнула, а потом бросилась ко мне. Она села рядом с кроватью, мгновение колеблясь, прежде чем слегка коснулась моего плеча. Но когда я вздрогнула, она отдёрнула копыто, как от горячей тарелки.

Я даже не знала, почему плачу. Внутри болело буквально всё, и этого лучика доброты оказалось достаточно, чтобы пробить плотину, которая так долго сдерживала все мои страдания.

Копыто Рианнон нежно поглаживало мою гриву, когда она тихо нашёптывала мне. Даже мягкое касание обжигало спину, словно настоящий огонь, но я так изголодалась по ласке, по любому виду контакта, что прижалась головой к её нежным прикосновениям, несмотря на желание убежать и спрятаться.

— Ну-ну, всё в порядке, — сказала Рианнон, проведя копытом по моему затылку. — Малыш, это именно то, что я хотела, чтобы ты сделала.

— Прости! — всхлипнула я, безостановочно шмыгая носом и стараясь не показаться ей сопливой и противной.

Наверняка я выглядела весьма отвратно для нормальной пони. Я не понимала, как Рианнон терпела это и оставалась рядом со мной. Я не мылась уже больше недели, а теперь была мокрой, сопливой и вонючей. Я была не просто толстой тошкой, а ещё и с гнильцой.

— Треноди, я привела тебя в свой дом, чтобы помочь. Дать тебе место, чтобы исцелиться. Мне очень, очень жаль, что я оставила тебя одну. Я уважаю тебя как Врачевателя, но вижу, что мне следовало позаботиться о тебе как о простой кобылке, — ответила Рианнон, доставая из седельной сумки носовой платок. Им она легонько вытерла мои слёзы. — Это моя ошибка, малыш, мне стоило сразу догадаться.

Я нахмурилась, глядя на неё заплаканными глазами.

— Разве в мире недостаточно чувства вины? Не нужно плодить ещё больше, — ответила я, слишком поздно уловив лицемерие в своих словах.

Рианнон тихо рассмеялась и протянула мне носовой платок, чтобы я могла высморкаться.

— Я… думаю, ты права. Но почему-то сомневаюсь, что ты прислушиваешься к собственным советам, — поддразнила она. Это не было грубым подначиванием, как, например, от Бабблгама. Просто мягкий намёк в ответ на то, что было абсолютной правдой.

Я высморкалась в платок и кивнула.

— Итак, не хочешь ли рассказать, что сделали мои мягкие игрушки, чтобы заставить тебя плакать? — спросила Рианнон.

Я снова повернулась к кровати и осторожно положила Скуталу рядом с… её друзьями.

— Я… ты ведь знаешь, кто такие Меткоискатели, верно? — спросила я, и моя нижняя губа задрожала.

Рианнон кивнула.

— Да. Очень важные кобылы. Они изо всех сил старались остановить то безумие, которое в итоге спалило весь мир. Насколько я понимаю, только одна из них дожила до конца войны?

Я кивнула, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слёзы.

— Я… просто посмотрела на Эпплблум и Свити Белль, а у меня… а у меня всё это время была Скуталу, и я просто… она так долго была разлучена со своими друзьями, что я… я…

Я потеряла дар речи, почувствовав, как слёзы полились на пол.

— Ты не хотела разлучать их, верно? — спросила Рианнон, садясь на кровать. Она похлопала рядом с собой.

Я кивнула, придвигаясь поближе к её боку, сминая аккуратно застеленное одеяло. Я собрала всех трёх плюшевых пони в копыта и крепко сжала их. Я не могла заставить свой язык работать — он был тяжёлым как свинец.

Рианнон легла поперёк кровати, чтобы быть на уровне моих глаз.

— Я не могу не задаться вопросом: это всё ведь не только потому что ты сопереживаешь им, — спросила она, изогнув бровь,— а потому что тоже чувствуешь себя немного одинокой?

Я жалобно шмыгнула носом и кивнула.

Правда заключалась в том, что у меня болело всё тело, и мне казалось, что всё, что случилось в Рыжем Лесу, было моей виной. Бабблгам почти погиб. Блэкджек в коме. Паддл… я даже не знаю, что за херня произошла с Паддл. Разве после этого я всё ещё заслуживала своих друзей? Может… может быть, я должна оставаться одна. Все, с кем я пытаюсь подружиться, в итоге лишь страдают, и я вместе с ними.

Рианнон терпеливо ждала меня. Чтоб её! Она ждала, пока я высморкаюсь, сглотну и снова попытаюсь заставить свой язык двигаться.

— Да… — наконец сказала я после нескольких минут борьбы со своим упрямым языком. — Я… — я неопределённо взмахнула крылом над кроватью. — Всё!

Рианнон удивила меня тихим смешком. Я посмотрела на неё с некоторой обидой — мне казалось, она смеётся надо мной. Но она замахала копытом.

— Извини, Треноди. Я смеюсь не над тобой. Ты просто… очень лаконично описала то, что чувствуешь, не использовав при этом слов. Это забавно, но я понимаю, как больно это для тебя, чувствовать вес мира на своей спине, — сказала она, глядя вниз на три игрушки в моих копытах. — Я говорила с Сэнделвуд и Хартшайн. Я хотела, чтобы ты пожила со мной, чтобы у тебя было время поплакать, прочувствовать свои собственные эмоции и… если понадобится, сказать, что проблема — это "всё", как ты только что сделала.

Я зарылась лицом в гриву Скуталу, пытаясь скрыть слёзы. Казалось неправильным, что ко мне относятся как-то по особому, но в то же время… столько внимания от Рианнон… У меня не было слов, но какая-то маленькая часть меня знала, что я нуждаюсь в этом, независимо от того, заслуживаю или нет. И пока часть моего сердца бичевала себя за то, что приняла её доброту, я посмотрела в красивые голубые глаза пятнистой кобылы и позволила себе на мгновение расслабиться. Даже если это было всего лишь мгновение.

Она улыбнулась в ответ.

— Вот и отлично, но нам придётся поработать, чтобы заставить тебя говорить, — сказала она, слегка проведя копытом по моей гриве.

Я не знала, как она это делала, но чувствовала, что её прикосновение было с одной стороны ощутимым, а с другой не настолько сильным, чтобы это заставило меня взбрыкнуть в моём привычном "о богини, я ненавижу, когда меня трогают" стиле. Этого было достаточно, чтобы немного успокоить маленькую, тихо кричащую, жаждущую прикосновений часть меня.

— Как долго ты боролась с тем, что не можешь говорить, Треноди? И я не имею в виду трёп по мелочам, а настоящий разговор. О тебе, о том, что ты чувствуешь и чего хочешь, — спросила Рианнон, вставая с кровати.

Я неохотно поставила игрушки на пол, обдумывая ответ.

— Ну… почти всю жизнь? — призналась я. — Я… не очень хорошо умею выражать свои мысли.

Рианнон поморщилась. Это было лишь лёгкое напряжение вокруг её глаз, но я заметила его.

— Понятно, — тихо сказала она. — Ну, видимо, это останется тем, с чем ты будешь бороться всю оставшуюся жизнь. Я знаю, что это больно, не быть в состоянии полностью высказать своё мнение, когда хочешь.

Я сглотнула, изо всех сил стараясь не расплакаться снова. Я поймала себя на том, что жалею о своём выборе прислушаться к голосу, который сказал: "Может быть, немного доброты для неуклюжей тошки не так уж и плохо", но я продолжала терпеть, несмотря на сожаление.

— Ну как бы… четырнадцать лет с этим я уже прожила. Что ещё какие-то двадцать? — спросила я, пытаясь улыбнуться.

Рианнон озадаченно посмотрела на меня.

— Это значит, что ты планируешь умереть в тридцать четыре года, Треноди. Это… довольно рано. Даже учитывая реалии пустоши, — сказала она, и в её мягком голосе появилась тревога. — Почему ты думаешь, что проживёшь так мало?

— Разве Врачеватели не умирают молодыми? — выпалила я в ответ, сама того не желая. — Я прикинула, что боль и страдания пустоши в конечном итоге убьют меня раньше времени, — продолжила я, наполнив свой голос тёмным пламенем. — Обратная сторона жизни эмпата.

Рианнон нахмурилась. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же захлопнула его.

— Почему ты так думаешь, Треноди? — спросила она в итоге.

— Не притворяйся, что это не так! — огрызнулась я. — Что мы рядом не для того чтобы нас использовали! Помогать другим, страдать за них, а потом умереть молодыми, чтобы вы не… — не продолжали страдать.

Я вздохнула, пытаясь сдержать гнев, грозивший выплеснуться наружу.

— Почему я вообще говорю с тобой об этом? — спросила я вполголоса. — Что ты делаешь такого, что заставляет меня говорить с тобой?

Рианнон довольно хорошо выстояла бурю моих слов, учитывая все обстоятельства. Она просто подняла бровь, прежде чем ответить.

— Я ничего не делала с тобой, малыш. Всё, что я сделала, это сказала тебе пойти со мной и спросила, почему ты плачешь. Всё, что ты рассказала мне, было твоим выбором. Потому что ты хотела этого, даже если прямо сейчас какая-то часть тебя пытается укрыться от этой правды.

Какая-то часть меня хотела воспротивиться. Высказать этой большой тупой земной пони, что я не глупая маленькая кобылка и справлюсь сама. Сказать ей, что любой Врачеватель способен сам разобраться в своих чувствах, и нахуй тех кто пытается влезть куда не просили.

Но эта часть меня быстро сдулась, когда я осознала поразительную разницу между тем, как Рианнон обращалась со мной, и тем, как все остальные взрослые обращались со мной: для неё я была пони. Просто… пони, которой было плохо. Не Врачеватель. Не маленькая кобылка. Не какой-то вундеркинд-герой пустоши, из-за которой погибли и покалечились её друзья.

Просто пони, которой было очень больно.

Моё негодование покинуло меня, и я опустилась на мягкий ковёр. Мне хотелось свернуться в клубок и притвориться, что всё вокруг было не так, как оно было, но это ничего бы не изменило.

Рианнон легла рядом со мной, заглянув мне в глаза.

— У меня действительно с этим проблемы, — призналась я, когда она дала мне время найти нужные слова. — Мне очень жаль. Наверное, ты права.

Рианнон тихонько помурлыкала, прежде чем ответить,

— Может быть и так, но в какой-то мере ты тоже права. Я рада, что ты задалась вопросом, почему разговариваешь со мной. Для меня большая честь, что ты открылась мне. Я знаю, что мы, пони, иногда открываемся кому-то из-за колоссального давления изнутри и страха, что сгорим, как падающие звёзды^[2], если ничего не скажем, — она вздохнула. — Мы все произошли от звёзд, все связаны друг с другом, и иногда самая трудная часть — это осознание, что мы всё ещё пытаемся разобраться в себе. И что мы не можем сделать это в одиночку. Потому что мы действительно не можем, Треноди, — продолжила она, протянув мне копыто. — Но я попытаюсь помочь тебе идти рядом со всеми, а не одиноко плестись позади. Как звучит, а?

Я не могла понять, как это звучало на самом деле. Может быть, немного наивно? Даже глупо, полагаться на других пони…

Но я всё равно коснулась её копыта.

Мы с Рианнон разговорились, после того как я воспользовалась её прекрасным душем, чтобы хоть внешне стать похожей на нормальную пони. Она изложила правила, от некоторых из которых отчётливо веяло влиянием Сэнделвуд, постоянно вмешивающейся в мою личную жизнь. В Стойле мне придётся есть не меньше трёх раз в день. И мне придётся посещать занятия в школе.

Я неохотно согласилась.

Ходить в школу было глупо. Мне четырнадцать лет, Луна её побери! По меркам пустоши я была уже немолода! Я врачевала с восьми лет и выросла в настоящей библиотеке, что было редкостью в пустоши! Сколько себя помню, я читала всё, до чего могла дотянуться копытами! Тем не менее, Рианнон настояла, что, поскольку школа Стойла учила Элементам Гармонии, возможно, я смогу узнать что-то полезное.

И так! Я обнаружила себя одетой в новый комплект брони Стола 9 в богинями-проклятые десять утра, с седельными сумками, наполненными лишь парой блокнотов и ворохом ручек. После того как я тащила медикаменты для нашего путешествия на север, мои седельные сумки казались мне почти пустыми.

Я открыла дверь Дома Цветущей Сирени, попрощавшись с Рианнон, и чуть не врезалась в Паддл.

— Треноди! — воскликнула она, крепко сжав меня.

— Ай! Паддл! Пега не может дышать! — я задохнулась и побагровела в её объятиях. Она отпустила меня прежде, чем я потеряла сознание. Я не была уверена, стоило ли её поблагодарить, учитывая, что поездка в клинику определённо избавила бы меня от этой дурацкой школы.

— Прости! Я просто… я не видела тебя целую неделю и очень беспокоилась! — сказала Паддл в своей честной и милой манере. — Просто немного разволновалась.

— Здаров, Трен! Паддл по крайней мере не обоссалась от счастья при виде тебя, — пробормотал Бабблгам, стоя за спиной Паддл и привлекая моё внимание. Он был одет в броню стойла, как и Глиттер Бомб. Красивый дурень и моя роскошная подруга стояли рядом друг с другом, ожидая перед дверью Рианнон. — От так вот.

— Я никогда не писала ни на кого оттого что была взволнована! — крикнула в ответ Паддл, надув губы на Бабблгама. — Это грубо!

— Просто говорю, всякое бывает.

Глиттер смотрела туда-сюда между двумя дурными земными пони, прежде чем пожать плечами.

— Тебе получше, Треноди? — спросила она. — Я начала волноваться.

У меня не было настроения лгать, поэтому я просто махнула копытом.

— Я… Э-э, — призналась я, получив три удивлённых взгляда в ответ.

Я сердито посмотрела на них.

— Что? Это чистая правда. Просто… "Э-э" — это моё настроение прямо сейчас. У меня нет других подходящих слов. —

Бабблгам наклонился и заглянул мне в глаза.

— Чего? — спросила я, мягко хлопнув его крылом по лицу.

— Пытаюсь понять, закинулась ли ты чем с утра или нет, — признался он.

— Какого хуя, Бабблгам?! — крикнула я, отпрыгнув назад, подальше от него. — Схуяли ты меня о таком спрашиваешь?!

— А чо? Ты себя пиздец странно ведёшь. Внезапно вся такая "у меня одно настроение на сегодня", а не дохера таинственная и непонятная как обычно, — огрызнулся он в ответ. — Вот я и подумал, может, тебе Рианнон подсунула местной травы или чё.

Мда. Вся эта школьная затея начиналась просто замечательно.

— Я не обкурилась. Глиттер задала мне вопрос, и я ей честно ответила, — прорычала я. — Нам разве не пора идти? Не хочу опоздать в первый же день!

Я посмотрела на Паддл и Глиттер, которые обе выглядели взволнованными, и вздохнула.

— Простите, просто… шутка не смешная, — пробормотала я.

Бабблгам неловко отвёл взгляд в сторону.

— Я, эх… Блять. Да, прости. Я… не подумал об этом с такой стороны, — сказал он.

Я прикусила язык, чтобы не заорать на него. Блэкджек до сих пор лежала в медикаментозной коме благодаря его тупой заднице.

— Нам пора идти, — напомнила Глиттер после неловкой паузы. — Мы сегодня будем лепить фигурки из Пласт и Лина^[3], не хочу такое пропустить!

Бабблгам беззвучно прошептал мне «пластилин», и я кивнула в ответ.

— Погодите-ка, лепка? — растерянно спросила я. — Разве мы не должны учить новый материал?

— А! Бабблгам с Глиттер не в нашем классе, Треноди, — объяснила Паддл, двинувшись в сторону атриума Стойла. — Мы с тобой учим предметы, которые, типа, подходят нам по уровню. Бабблгам будет с нами на математике и истории, но… — она неловко замолкла.

— Моя плохо читай, — униженно закончил Бабблгам. — Поэтому буду тусить с малышнёй, стараясь стать менее тупым.

— Никто не говорит, что ты тупой, Бабблгам! — воскликнула Паддл. — Тебе просто никогда не нужно было читать. Ты наверняка побывал в таких передрягах, с которыми половина Стойла даже не поймут как справиться. Просто… это не то, чему учат в школе. И тебе же понравились уроки Гармонии!

— Я уснул.

— О… — погрустнела Паддл. — Что ж, эм… ты любишь физкультуру!

— О, это да! — обрадовался Бабблгам. — Как вы там зовёте ту игру? Швырни в ебало?

— Вышибалы! — услужливо подсказала Паддл.

— Да, точно! Там было потрясно. Прямо до тех пор, пока на меня не наорали за то, что я слишком сильно запустил мячом в… эм, как там звали того мелкого засранца?

Паддл Сплэшер фыркнула.

— Хм, Обсидиан Флейр?

— Да, этот парниша. Тот удар он заслужил. Хуиле видите ли, не понравился цвет моей гривы. Признаться, я и не ожидал, что резиновый мяч сможет надломить ребро! Но я запулил кручённым ему по шарам… Ох… тот звук, который он издал, заставит меня улыбаться по крайней мере ещё целую неделю.

Я вдруг забеспокоилась насчёт этой «физкультуры», раз после неё жеребята остаются со сломанными рёбрами и… прочими повреждениями.

— Справедливости ради, — сказала Паддл, явно сдерживая смех, — Обсидиан частенько ведёт себя как идиот. Так что пара крепких ударов может пойти ему на пользу. Сбавить его раздутое эго.

— Может, тебе лучше поиграть в хорошие игры, Бабблс, — прижалась мордочкой к плечу жеребца Глиттер. — Кобылки из моего дошкольного класса любят, когда ты даёшь им причесать свою гриву.

Я посмотрела на Бабблгама с выгнутой бровью, когда румянец на его щеках стал особенно заметным.

— Ах, значит, расчёсывают тебе гривку, м? — поддразнила я, придвинувшись ближе к высокому бугаю.

— Слушай, это приятно, поняла? И они такие мелкие. Я постоянно боюсь, что они сделают эту вашу кобылью хрень с грустными лицами, от которых мы, жеребцы, начинаем чувствовать себя так, будто остались без мужского достоинства, — пробормотал он, глядя куда угодно, только не на меня. — В любом случае, мы пришли. Тут придётся разойтись.

Я подняла взгляд и поняла, что, сосредоточившись на друзьях, совсем не успела полюбоваться окрестностями во время прогулки. От этого я даже почувствовала себя обманутой.

Мы с Паддл пожелали Бабблгаму и Глиттер удачи, когда они направились в «крыло начальной школы», как гласила табличка в атриуме. Сами мы поднялись по ступенькам в «секцию старшей школы», что бы это ни значило, Дискорд её побери. Я предположила, что такое название возникло от того, что секция находилась на втором этаже и была выше, чем «начальная школа».

Было совершенно непонятно, чего ожидать, ведь большая часть моих знаний была получена или путём проб и ошибок, или из тех книг, до которых могли дотянуться мои копыта. Города, в которых мне приходилось жить в Пустоши, не имели школ как таковых. Самое большее — могла найтись пони, которая рассказала бы детям пару-другую полезных вещей, но всё остальное было на совести родителей, или, ну, твоей собственной твёрдой решимости! Так или иначе, какой вообще должна была быть школа?

Слегка ошеломляющее количество пони, кервидерцев, зебр и молодых буйволов толпилось в коридорах между классами. Я знала, что в Стойле было много жителей, но сейчас я видела не меньше сотни, и это только молодняк!

Я вновь почувствовала себя одинокой. Паддл была рядом, но больше я никого не знала. Ни имён, ни что им нравилось или не нравилось. Должна ли я вообще быть в курсе таких вещей? Я знала, как быть Врачевателем, но вот это… ощущалось по-другому. Обычно у меня было куда больше контроля во время первой встречи с кем-нибудь, но здесь творился настоящий хаос! Я была вынуждена вести себя как простая пони. Или зебра. Или… кого мне там ещё занесло в одноклассники. Я застряла в адской бездне Эквестрийской жизни и не представляла, как себя вести.

Паддл потянула рукав моего нового костюма.

— Пошли! — позвала она. — Нам в кабинет 204. Вот сюда!

Когда я не двинулась с места, она отошла назад и принялась толкать мою бестолковую задницу вглубь коридора

Кабинет 204, как оказалось, был рассчитан примерно на двенадцать учеников. Какое-то отчётливо неприятное чувство кольнуло меня, когда я зашла в комнату со столькими подростками и поняла, что знаю только одного из них…

А может, и нет. Женоподобный блондин-пегас вздрогнул, когда Паддл втолкнула меня в класс, и поспешил к нам. По какой-то жуткой причине мне казалось, что я знаю его имя.

М-мы не будем вас на самом деле хватать. Не физически, по крайней мере. Это было бы грубо! Просто, ну… может быть, просто п-пойдём в столовую и перекусим вместе?

Почему я это вспомнила?

— Х-хей, Паддл! Кто это? — спросил бирюзовый жеребёнок.

— Утра, Балми, это Треноди! — представила меня Паддл. — Треноди, это…

— Балми Бриз, — улыбнулся он мне. — Спасибо, что привела Паддл домой в целости и сохранности!

Я прикусила губу, не зная, что сказать. Вне всяких сомнений, было несколько пони куда более достойных этой похвалы, чем я!

— Приятно познакомиться, — наконец выдала я самый убогий в мире ответ. Богини, за что я такая неуклюжая…

Зелёная вспышка вдруг возникла возле меня, заставив закричать.

— Эмеральд, ты напугала её до полусмерти! — упрекнула Паддл зелёную единорожку, телепортировавшуюся к нам.

— Да не, она выглядит нормально. Уверена, Рыжий Лес был похуже, — ответила Эмеральд. Мне захотелось провалиться сквозь землю и исчезнуть от упоминания этого проклятого места, что, похоже, было довольно заметно, судя по тому, как вытянулось лицо надменной кобылки. — Ох… прости. Эм… я сказала что-то тупое.

— Думаешь, ты, тупица? — спросила великолепная белая пегаска с пронзительными голубыми глазами, шлёпнув её крылом по затылку. — Им с Паддл повезло, что они вообще выжили!

Она покачала головой и повернулась ко мне.

— Прости, у Эмми запущенная стадия говорения тупых вещей, — сказала кобылка, заработав яростный взгляд от зелёной единорожки. — Я Саур Дропс, но можешь звать меня просто Саур. Приятно познакомиться!

Я просто стояла и моргала, уставившись на белую кобылку перед собой, пока Паддл не ткнула меня в бок. Точно! Слова! Звуки ртом!

— Эм… Треноди. Ну, то есть, вообще Треноди Лили, но… лучше просто Треноди, — невпопад пробормотала я, пытаясь не выглядеть слишком большой дурой перед белоснежной пега-богиней.

Саур покрылась лёгким румянцем и посмотрела на остальной класс..

— Тебе лучше подождать тут, — ухмыльнувшись, сказала она. — Мисс Ария проведёт перекличку и наверняка захочет, чтобы ты представилась перед классом.

Стоп, что?

— Не переживай, просто скажешь парочку вещей о себе и сядешь за парту!

Луна, пожалуйста, обрати меня в камень!

Из всех странных вещей, составлявших идею этой… школы, худшей оказалась перспектива быть выставленной перед всем классом, да ещё и с необходимостью представиться. Я была подстрелена, загнана в угол и захвачена сумасшедшими галлюцинациями, но ничто не подготовило меня к болезненной уязвимости от вопроса «кто ты?»

Мисс Ария оказалась единорожкой среднего возраста, носившей пенсне. Под её взглядом, полным лёгкого разочарования, гомон в классе утих на пару децибел. Ох, похоже, это будет один из тех дней.

— Ну, ну, присаживайтесь, — сказала она, посмотрев на класс сквозь стёкла очков. Эти очки раздражали меня. Они создавали впечатление, что Мисс Ария смотрит на всех сверху вниз, даже если она не прикладывала к этому усилий. — Похоже, у нас есть новая ученица, которая сегодня присоединится к нам. Я бы хотела попросить вас всех вежливо выслушать её рассказ о себе. Хорошо?

— Да, Мисс Ария, — в унисон прогудел класс.

Жуть.

— Ладно, дорогая. Встань перед классом…

Пожалуйста, Принцесса Луна, срази меня святым метеором справедливости!

— …и скажи пару слов о себе.

Луна не проявила милосердия. Я раздумывала, чем же так прогневала богинь и, похоже, нескольких лесных духов, пока вышагивала свой похоронный марш к учительскому столу.

Я сглотнула, окинув взглядом новых товарищей по учёбе, и попыталась изобразить свою лучшую улыбку. Судя по лицу Паддл, улыбка сработала не совсем так, как было задумано.

— Я, эм… привет, — сказала я, надеясь, что именно так обычно и представляются. — Гм, я Треноди Лили, но вы можете звать меня Треноди.

Я посмотрела на Мисс Арию.

— Эм, что мне ещё говорить, помимо имени?

— Как насчёт небольшого рассказа о себе, Треноди? — дала бесполезную подсказку учительница.

— Эм…

— Может, расскажешь нам о своём особом таланте? — спросила Мисс Ария слишком бодрым тоном для десяти утра. У меня было чувство, что эта её черта сведёт меня с ума.

— Ну, теоретически это врачевательство душ, однако в последнее время он, кажется, изменился. Теперь я самый большой ёбанный неудачник в Пустоши, которая чуть не свела друзей в могилу, — горько выпалила я.

Тревожный шёпот пронёсся через класс, несколько учеников начали ёрзать и беспокойно оглядываться. Некоторые из них посмотрели на Паддл, которая изо всех сил пыталась зарыться лицом в копыто.

— Ох. Что ж, эм, я буду очень благодарна если ты будешь следить за выражениями в классе, Треноди, — сказала Мисс Ария. — Знаешь, почему бы тебе не сесть за свою парту…

Единственное свободное место было на последнем ряду, прямо возле большого окна, выходившего на окрестные поля. У меня было ощущение, что с таким прекрасным видом перед глазами сосредоточиться на словах учительницы будет невыносимо сложно. Подружка Паддл, Эмеральд, сидела передо мной, а справа был Балми Бриз.

Я не знала, хорошо это или плохо, пока он не улучил момент, когда Мисс Ария повернулась спиной, и не передал мне записку.

«Всё норм? — ББ»

Что ж, если это не самый распространённый вопрос с подвохом во вселенной… Я посмотрела на Балми, но бирюзовый пегас сделал вид, будто и не было никакой записки. Он скосил глаза в мою сторону и кивнул на клочок бумаги.

Блять, я что, променяла все свои силы врачевателя в обмен на самый херовый покерфейс во вселенной? Или в этом Стойле все пони такие внимательные? Дискорд побери, даже Паддл так себя вела там, в Фолде! ГР-Р-Р!

Я притворилась, что пишу заметки, пока Мисс Ария бубнила про книгу, которую я даже не читала. Нить её лекции я потеряла, но чувствовала, что просто должна ответить этому глупому жеребёнку, который передал мне записку. Кажется, я минут пять впустую ворочала карандаш во рту, прежде чем наконец написала ответ. Бумажку я сдвинула к краю стола.

«Не совсем, — Т»

Балми крылом смахнул записку с моего стола, а я вернулась к наблюдению за кучкой пони снаружи, собиравших морковь с ближнего поля. Каким сеном я вообще должна что-то выучить за такой партой? Или с такими пони?

Меня вдруг затрясло от осознания, что никто из сидящих рядом не поймёт, через что я прошла. Да и как бы им это сделать? Они были дома, в безопасности и покое своего Стойла! Им не довелось пережить этот лес, пережить…

Пережить…

— Треноди? — прошептал Балми, вытягивая меня из раздумий. — Тебе надо выйти?

Не знаю, на что он намекал словом «выйти», но если это было предложение выбраться отсюда, то мне следовало вцепиться в этого пегаса как в спасательный круг. Я натянуто кивнула ему, надеясь, что не ошиблась.

— Мисс Ария? — позвал Балми учительницу. Я захотела сжаться, когда остальные жеребята обернулись на нас. — Мне… уже почти пора на приём, а Треноди плохо себя чувствует. Я бы хотел проводить её до больницы, если можно.

Тёмно-фиолетовые глаза Мисс Арии обеспокоенно прищурились, когда она взглянула на меня. На её лице возникло выражение, которому я не смогла придумать названия, и через какое-то время она ответила:

— Да, пожалуй, так и стоит сделать. Уверена, Мисс Рианнон скоро придёт за ней. Спасибо, Балми. Вы с Треноди свободны.

Я не стала выпрыгивать из-за парты и стрелой вылетать из класса, пока Балми тихо собирал свои вещи. Мне хотелось сбежать из школы, Стойла, и прямо на пустошь, но… это была плохая идея, и маленькая, разумная часть меня твердила мне подождать милого жеребёнка, который оказался дофига внимательным.

К моему удивлению, Балми молчал всю дорогу из школы. Он не раскрыл рта, пока мы не сошли со ступенек в атриум.

— Я могу ещё как-то помочь? — тихо спросил он, поворачиваясь ко мне. — Т-то есть, наверное, нет, ведь я типа… знаю, что ты через многое прошла, но…

— Ты вытащил меня оттуда! — выпалила я практически против своей воли. — Э-этого… достаточно.

Балми кивнул, прикусив губу.

— Я просто тогда подумал, эм… не становится ли тебе слишком тревожно, — признался он, оглядывая меня. — И я знаю, что сам на твоём месте хотел бы уйти.

Я кивнула, не рискнув довериться голосу. Тугое чувство медленно сочилось из меня, впитываясь в жёсткий металл под моими ногами.

— Спасибо, — наконец смогла выдавить я.

Балми ответил мне маленькой, неловкой улыбкой — такие встречаешь от тех, кто не привык улыбаться. От этой улыбки ко мне пришла непрошенная мысль: не вижу ли я в жеребце перед собой часть самой себя, словно в зеркале?

— Не могу сказать, что всё будет хорошо, н-но я был рад помочь, — тихо проговорил он. — Ты вернулась с Паддл, а любому, кто добр с ней, я готов стать хорошим другом. И Гармония учит нас быть ближе к тем, кто страдает.

— Я… не думаю, что заслуживаю такой доброты, Балми.

Жеребёнок склонил голову набок, отчего его длинная грива спала на лицо, закрыв один глаз.

— Эм-м, прости? — тихо сказал он полным эмоций голосом. — Я-я просто, эм. Я не думаю, что это так работает, Треноди. Ты нуждалась в ком-то, а я это заметил. Я лишь… хотел попытаться помочь.

— И я думаю, что ты вправду заслуживаешь этого, Треноди, — раздался позади меня голос Рианнон. — Ты просто твердишь себе «нет».

Мы с Балми развернулись к старшей пони. Она сидела на скамейке неподалёку и читала книгу.

— Как бы там ни было, я считаю, что тебе пора на приём, Балми. Ветивер любезно согласился выделить для тебя немного времени, и не хотелось бы заставлять его ждать, — продолжила Рианнон, ласково улыбнувшись жеребёнку. — Почему бы тебе потом не заглянуть в библиотеку? Сможешь проводить Треноди до столовой, когда мы закончим.

Балми вежливо кивнул ей, прежде чем отправиться вглубь атриума.

— Увидимся в библиотеке, Треноди? — в последний раз обернулся ко мне он.

— Я… конечно? — неуверенно произнесла я, не очень понимая, что Рианнон приготовила для меня. — Звучит неплохо.

Я развернулась к кобыле-врачевательнице и выгнула бровь. Любопытство просачивалось внутрь меня, постепенно заменяя волнение и тревогу, которые не отпускали с тех самых пор, как я оказалась заперта в том проклятом классе. Чего она ждала на этой скамейке?

Рианнон посмотрела на свой пип-бак и вздохнула.

— Что ж, думаю, сорок минут — не так уж плохо для начала, — сказала врачевательница, убирая книгу в сумку и улыбнувшись мне. Она встала на копыта и кивнула в сторону полей. — Пойдём.

Я вздохнула.

— Ты… знала, что я не продержусь весь день? — спросила я, плетясь следом и кусая губу.

Рианнон замедлилась, вынуждая меня идти вровень с ней, что… ощущалось очень необычно.

— Я искренне надеялась, что продержишься, но… я также понимала, что ты очень долго бежала без остановки и скорее всего не смогла бы безболезненно усидеть за чем-то вроде школьной парты. Так что я решила попытаться сегодня дочитать книгу, — с улыбкой ответила она. — И ты как раз дала мне достаточно времени, чтобы с ней закончить. Поэтому спасибо.

Подождите. Она благодарила меня за то, что я перепугалась до смерти и сбежала с уроков? Чего?

Рианнон задорно рассмеялась.

— Знаешь, Треноди, мне и не надо быть врачевателем, чтобы читать тебя, — с искорками веселья в глазах сказала она. — Но скажи мне вот что: разве мои слова не отвлекли тебя от стыда за то, что ты не смогла досидеть до конца занятий?

Я нахмурилась. Мне хотелось спорить с ней, но я не могла ничего возразить против того, что они всё же слегка перенаправили русло моих мыслей. По большей части в сторону раздумий о том, что я проводила время с самой эксцентричной врачевательницей в мире!

— Думаю отвлекли, — призналась я после долгого молчания. — Прости, я… правда хотела обойтись сегодня без проблем.

— Треноди. Ты не создаёшь проблем. Я знаю, что ты мне не веришь, но, честно, ты не создаёшь проблем. Если бы ты смогла провести весь день без надобности сбежать, я была бы приятно удивлена, — призналась Рианнон, пока мы шли через яблоневую рощу. — Но это не значит, что ты разочаровала меня. Это значит, что ты обычная пони, как и все мы. А обычные пони иногда слишком много на себя берут.

— Это же просто школа! — воскликнула я. — С ней-то я должна была справиться после… — я оборвала себя, как только эмоции внутри меня яростно вспенились. Мне понадобилось несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться, не заплакать и преодолеть неистовое желание сбежать.

Рианнон молча ждала, присев на траву, пока я приду в себя.

— Восстановление требует времени, Треноди, — мягко сказала она, когда смогла быть уверена, что я слушаю. — Это не то, с чем удастся совладать с наскока. И, сказать тебе честно? У меня такое чувство, что события в Рыжем лесу — не единственная вещь, от которой ты стремишься убежать.

Я нахмурилась, глядя на неё.

— Ты не можешь это знать.

— Ты вздрагиваешь всякий раз, как до тебя кто-то дотрагивается.

— Многие не хотят, чтобы их лапали, — выпалила я.

— Треноди, когда я на днях попыталась взять тарелку через твою голову, ты свернулась в клубок и попыталась закрыть лицо крылом. Нормальные пони так не реагируют, — спокойно сказала Рианнон. — Из всех, кого я знаю, похожая реакция могла быть только у… — она замолчала и потрясла головой. — Думаю, ты и сама скоро выяснишь. Я не хочу давить на тебя, Треноди, потому что тебе нужно разобраться с этой проблемой в своём темпе, но всё же я могу тебе указать на то, что ты не в порядке. И в этом нет ничего страшного. Признание — часть исцеления.

Я не хотела её слушать. Я не хотела знать, что это нормально — чувствовать, будто я разбилась о вал эмоциональных камней; что это нормально — когда тебя постоянно сбивает с ног прибой горя и печали. Я так устала быть спасаемой. Даже если никто и не спасал меня на самом деле.

Рианнон не пыталась меня спасти. Так почему рядом с ней я чувствовала себя словно в позолоченной клетке?

— Треноди, ты не одна, — начала Рианнон, наклонившись вровень с моими глазами. — Я думаю, что тебе пришлось столкнуться со многими очень взрослыми вещами лицом к лицу и что ты привыкла справляться с ними в одиночку, хотя никто в твоём возрасте не должен даже слышать о них. Достойно уважения то, насколько далеко ты сама смогла продвинуться, и каждый, кто тебя знает, должен тобой гордиться.

— Но ты не сможешь дойти до конца в одиночку, — продолжила врачевательница, её глаза выдавали беспокойство, которое лицом она пыталась не выдавать. Рианнон очень многое говорила глазами, а я могла без труда узнать сильную тревогу, когда видела её, неважно насколько хорошо замаскированную. — Есть одна книга, которую я бы хотела показать тебе. Это… то, о чём мы — пони Стойла Девять — вспоминаем, когда настают плохие времена. Я хочу, чтобы ты прочла её. Это будет твоим домашним заданием.

При упоминании книги я невольно оживилась. Мне совершенно не сдался весь этот жизнерадостный оптимизм, которым Рианнон, похоже, пыталась меня обдурить, и я очень скептически относилась к её заявлениям, что книга может решить все мои проблемы, но… Я очень любила библиотеки, и мне так давно не выпадало возможности просто свернуться в клубок и потеряться среди исписанных страниц.

— Ну… не знаю. Впрочем, я всё равно прочту эту твою книгу, — сказала я. — Но только потому что я люблю книги!

Рианнон хихикнула, поднимаясь на копыта.

— Хорошо, тогда мы идём в Библиотеку Одинокого Дуба, — сказала она. В её глазах мерцали странные огоньки, и я никак не могла понять, откуда они взялись.

Через яблоневые сады мы добрались до огромного дуба. Я вздрогнула, когда осознала, что название библиотеке дали не от того, что кто-то скучал по дубовым рощам, а потому что она буквально находилась прямо внутри дерева, которое выглядело вполне живым, причём будучи не только полым внутри, но и с приделанными окнами, дверьми и балконами. Это была самая чудная вещь, что я видела в своей жизни, но я влюбилась в неё с первого взгляда.

Я поперхнулась, когда осознала, что библиотека, вероятно, была по меньшей мере в три раза больше той, которой заведовала моя мать в Джанкшн-Сити.

— Треноди, ты в порядке? — спросила Рианнон, обернувшись на странный звук.

— Д-да! — пискнула я дрожащим голосом. — Тут, наверное… стока много книг…

— Ох, малыш…

Рианнон толкнула дверь, и маленький колокольчик звякнул, когда та широко распахнулась, открывая великолепное зрелище для моих очень усталых печальных глаз. Стены были испещрены полками, наполненными книгами. Прямо в дереве были вырезаны ступени, которые вели на второй этаж библиотеки, где было ещё больше книжных полок и ещё больше книг. Там же находилась маленькая лестница, ведущая на небольшую мансарду, где я смогла разглядеть деревянную кровать, слегка выступающую над краем и нависавшую над библиотекой внизу. Неужели какой-то счастливый пони здесь жил?!

Я остановилась в дверях, глядя на книги, которые ещё не читала! И я была столь очарована сокрытыми познаниями предо мной и красотой самой библиотеки, что как-то и не заметила библиотекаршу, которая напугала меня до чёртиков, когда заговорила.

— Доброе утро! — поприветствовала нас, заставив меня подпрыгнуть, наверное, самая большая пегаска, что я когда-либо видела в своей жизни. Она поморщилась.

— Извини, Я… думала, что ты заметила меня, когда вошла. Утречка, Рианнон.

— Доброе утро, Мисс Лунар, — ответила Рианнон. — У меня к тебе просьба, — сказала она и мягко подтолкнула меня внутрь библиотеки.

Я дёрнула ухом, услышав её имя, и в моей голове промелькнуло смутное воспоминание о массивной светловолосой пегаске со шрамом на правом глазу, облачённой в силовую броню Анклава. Почему у меня было такое чувство, что она умерла?

— Не вопрос! — радостно ответила Лунар и затем посмотрела вниз на меня. — По-моему, мы ещё не встречались. Я Лунар Скайсонг, здешний бессменный библиотекарь! — она открыла рот и тут же резко захлопнула его. — Я… не специально аллиттерировала…

— О, извини. Эм, меня зовут Треноди. Я… не так давно в Стойле Девять, поэтому мы раньше и не встречались, — объяснила я, стараясь не быть грубой и бочком продвигаясь к одной из книжных полок.

— Мы что, впускаем теперь бродяг? — прошептала Лунар в сторону Рианнон, когда я добралась до полки.

— Нет. Ну, могли бы, конечно, но мы никого не встречали в последнее время. Треноди с друзьями пришли вместе с Солидарити с востока Рыжего Леса.

Я не вслушивалась в их разговор, осматривая полки. Я вдохнула приятный аромат, который привыкла ассоциировать с книгами. Эти прекрасные нотки сладкой травы, смешанные с кислым запахом, который я никогда не могла описать, и всё это перекрывалось затхлым воздухом с оттенком ванили. Я запомнила все эти запахи, когда была совсем ещё жеребёнком, но почему-то библиотека не пахла домом. Пахло безопасностью, и я немного расслабилась, проведя копытом по мягким переплётам.

Последователи разнесли бы всё в пух и прах, лишь бы завладеть хоть десятой частью этой библиотеки, и я всплакнула, когда осознала, что Стойло Девять было настоящей временной капсулой. Здесь наверняка была прорва знаний и историй, которые считались утерянными во времени и жар-пламени. Но вот они, прямо передо мной лежали надежды пустоши.

Сверхъестественное. Атипичные Симптомы Чумы. Дэпл Грейевская Анатомия. Книги о том, как правильно удобрять почву. Книги по магии. Целая коллекция историй Дэринг Ду. Всё это было здесь, спрятано под землёй, и это… это стоило защищать.

— Треноди? — позвала меня Рианнон. — Подойди на минутку?

Я оторвалась от полок и подошла к Рианнон и Лунар. Пара ждала перед запертой витриной в центре библиотеки. Внутри лежали две книги, одна была фиолетовая и украшенная фиолетовой же подковой. Её обложка была отделана шестью драгоценными камнями: пять были вставлены в подкову, а шестой, вырезанный в виде шестиконечной звезды, лежал в центре.

Другая книга выглядела попроще, единственным украшением был круг, наполовину заполненный красным и жёлтым, а с другой стороны дополненный пятью треугольниками. Я уставилась на вторую книгу. Почему этот кружок выглядел столь знакомым?

— Это Журнал Дружбы, — сказала Рианнон, выдернув меня из задумчивости. — Он был написан Твайлайт Спаркл и её друзьями за несколько лет до войны и содержит множество уроков, которые они усвоили, — она подняла фиолетовую книгу, и в её голосе прозвучало глубокое уважение. — Они не были идеальными пони, скорее, наоборот, но у них были добрые сердца и они верили в магию дружбы. Это, Треноди, то, во что мы в Стойле верим очень твёрдо. Я хочу, чтобы ты прочла её и потом обсудила со мной текст. Договорились?

Чтение книг не было для меня хоть сколько-то трудной задачей, но вторая книга всё ещё манила меня.

— А что за вторая книга? — спросила я, указав на второй том с кружком.

Рианнон заколебалась и посмотрела на Лунар, прежде чем ответить.

— Эту… мы думаем, привезли сюда по ошибке, — осторожно сказала она.

— Это дневник, который Твайлайт использовала, чтобы говорить со своей подругой в другом мире.

— Другом мире? — спросила я, изумившись. — Что? Как? Разве магия так может?

— Откровенно говоря, у меня нет ответа на этот вопрос, — призналась Рианнон, хмуро глядя на вторую книгу. — Одним из последних указаний, полученных нами из Министерства Тайных Наук до окончания войны, была просьба вернуть её как можно скорее. Она оказалась у нас совершенно случайно… и мы так и не успели исправить эту ошибку.

— Можно я прочитаю её? — спросила я.

— Не уверена, что это хоро…

— Я прочту обе! — воскликнула я. — Дайте мне прочесть обе, и тогда я согласна.

Рианнон смерила меня строгим взглядом.

— В отличие от этой книги, — сказала она, поднимая Журнал Дружбы, — я не уверена, что второй том стоит читать кому-то, кроме Твайлайт и её подруги. Там очень личная переписка.

— Рианнон, не то чтобы я не умела хранить чужие секреты, — усмехнулась я. — Это довольно большая часть работы Врачевателя. Таковы мои условия. Либо я беру две книги, либо ни одной.

Рианнон и Лунар переглянулись, прежде чем пегаска пожала плечами.

— Ну, тогда давай заведём на тебя карточку…

Самым мучительным в доступе к настоящей, серьёзной библиотеке было то, что это была настоящая, серьёзная библиотека. С правилами. И запретами. Максимум две книги. Из-за бесконечной мудрости того, кто придумал это богинями-проклятое правило, из множества книг, кричащих моё имя, умоляющих меня прочитать их, я была жёстко ограничена выбором только из двух, и при этом мне уже насильно всучили одну из них.

И всё же, вот она я, сижу на удобной библиотечной скамейке с Журналом Дружбы и вторым загадочным томом. Рианнон ушла, напомнив, что Балми Бриз зайдёт попозже, чтобы проводить меня до столовой. Когда она выдала мне мою библиотечную карточку, Лунар объяснила, что я могу читать любые книги, которые мне понравятся, но только в стенах библиотеки. Я задумалась — не стоит ли мне вернуть те две книги, которые у меня уже были, и выбрать что-нибудь поинтереснее из остальных сокровищ библиотеки, но решила, что всё же стоит начать с Журнала Дружбы.

Это было… странно, читать мысли и чувства давно мёртвых пони. Их надежды, их желания, их неудачи и, самое главное, уроки, которые они извлекли вместе. Каждая глава была написана копытами разных пони, имела свою историю и вывод. Я могла лишь по крупицам увидеть, как выглядел их мир, но даже так он казался мне прекрасным местом. И я бы солгала, если бы сказала, что, читая о тяжбах кобыл из другого времени, не сочувствовала и не переживала вместе с ними.

"Иногда страх может помешать тебе заниматься любимым делом. Но прятаться за страхами — это лишь прятаться от себя самой. Гораздо лучше побороть свои страхи, чтобы засиять настолько ярко, насколько ты только можешь!

Флаттершай."

И каким же это боком я должна была показать свою истинную сущность, зная, что моим самым близким пони не понравится настоящая я? Какой смысл быть той, кто я есть на самом деле, если это означает, что я должна быть одна?

— Э-это Журнал Дружбы?! — мягкий голос Балми Бриза оторвал меня от книги. — В-вау! Мне лишь один раз дозволили её почитать!

Я покраснела и захлопнула книгу.

— Рианнон считает, что мне нужны… уроки дружбы, — призналась я. — Поэтому она попросила меня прочитать её, чтобы мы могли обсудить всё попозже.

Голубые глаза Балми расширились.

— Ого, серьёзно? Это очень мило с её стороны! Личные уроки дружбы от Рианнон, звучит весело!

Я не была уверена, что согласна с ним.

— Вы — пони Стойла, я имею в виду — довольно серьёзно относитесь к дружбе, не так ли? — спросила я, убирая книгу в седельную сумку.

— Конечно! — твёрдо заявил Балми. — Очень важно иметь друзей. Дружба спасёт Пустошь. Потому-то мы и делаем то, что делаем! Потому мы делимся, проявляем доброту к незнакомцам, смеёмся, когда что-то причиняет боль, и остаёмся верными своим друзьям. Внешний мир, может быть, и страшный, но мы все существа, которым нужны друзья. Как же мы можем не относится к этому всерьёз?

Я была поражена твёрдостью его решимости. Поначалу Балми показался мне застенчивым и немного тревожным. Но в нём бушевал огонь, который напомнил мне те слова Флаттершай, что я прочитала всего несколько минут назад.

Мои уши поникли, и щёки запылали от стыда.

— Я… прости, Балми. Я не хотела сказать ничего грубого. Это… немного ново для меня, — призналась я.

— В-вот как, — ответил он, пряча морду за своей длинной гривой. — Нет, это ты извини, что я кричал. Я не специально.

— Ты не кричал, Балми, — ответила я, приподняв бровь. — Просто я только сейчас поняла, что ляпнула не подумав, — я вздохнула. — Извини, это… опять же, вся эта дружба: это что-то новое для меня. Ещё год назад у меня была только я. Потом моё одиночество стала скрашивать Глиттер, и то лишь тогда, когда у меня был шанс с ней встретиться. Что происходило не очень часто, если так подумать?

Балми очень мягко положил своё крыло мне на спину. Это нормально. Это было то, что делали нормальные, хорошие пони. Они прикасались друг к другу, когда хотели утешить. Он пытался. Я тоже могу попробовать.

— М-мне очень жаль. Это… звучит совсем не весело. Это звучит очень одиноко. И это не хорошо, чувствовать себя одиноким, — тихо сказал он. — Если у тебя есть какие-то вопросы по поводу уроков дружбы, которые нам преподают, пожалуйста, дай знать. Но если ты н-не хочешь говорить со мной, пожалуйста, не стесняйся спросить Паддл, или Эмми, или Саги. Мы и сами ещё только учимся, но очень постараемся помочь.

Больше я не могла вынести. Я отстранилась от его крыла, прежде чем ответить.

— Так и сделаю. Я просто ненавижу, когда у меня что-то не получается, — призналась я, глядя на дубовый пол под моими копытами. — И похоже, что я довольно сильно облажалась.

Балми сложил раздражавшее меня крыло. Он, казалось, собирался с мыслями, потом нахмурился.

— Я не думаю, что это должно быть легко, — сказал он нерешительно. — Но я думаю, что самое важное — это пробовать. Я бы, наверное, не был так уверен в себе, если бы не мои друзья.

Неуверенность в его голосе заставила меня поднять голову. Я нахмурила брови в выражении того, что, как я надеялась, выглядело как искреннее беспокойство, безмолвно призывая его продолжать.

— Я… как-нибудь в другой раз объясню, — прошептал он, отводя взгляд. — Но если ты хочешь знать, всё, что тебе нужно сделать — это спросить.

Вот дерьмо. Неужели я всё испортила? Но у меня не было ощущения, что перед моим носом захлопнули дверь. Нет, наоборот, казалось, что кто-то приоткрыл её для меня, и всё, что мне нужно было сделать — это войти внутрь.

— Я… Я действительно хочу знать, Балми, — сказала я, входя в эту дверь. — А также заранее прости меня за то, что облажаюсь.

— Ой н-нет. Я не думаю, что ты специально, — сказал Балми с гораздо большей уверенностью во мне, чем я сама чувствовала к себе. — Я просто… когда мы поговорим, надеюсь, ты не начнёшь думать обо мне иначе.

Я нахмурилась, когда его слова снова отразили мои собственные мысли. Этот парень меня до могилы доведёт, я это чувствовала!

— Я… немногое из того, что мне когда-либо говорили, заставляло меня резко изменить свой взгляд. Я не думаю, что тебе стоит беспокоиться об этом.

Я надеялась, что это прозвучало утешительно. В последнее время я действительно не могла легко переключиться в режим Врачевателя, поэтому сейчас была обычной бесполезной тошкой. Уж какая есть.

Балми застенчиво улыбнулся мне, прежде чем кивнуть в сторону входа в библиотеку.

— Ну… это полезно знать? Наверное? Но нам пора идти, если мы хотим успеть пообедать с остальными в столовой.

— О, я не… — мой желудок прервал мои протесты по поводу того, что я не настолько голодна. — Ладно, пойдём…

________________

Когда мы с Балми вошли, то обнаружили Паддл, Бабблгама, Глиттер, Эмеральд, Саур Дропс и бэтпони, которого я не узнала, за самым большим столом в столовой Стойла. По дороге Балми сказал мне, что большинство пони покупают обеды тут. Но поскольку мы были новичками в Стойле, Рианнон позаботилась о том, чтобы у нас были талоны на питание. Маленький ресторанчик был забит до отказа в ранний послеполуденный час, и наши друзья быстро помахали нам.

Я хихикнула, наблюдая, как группа пони Стойла пытается протиснуться вокруг Бабблгама и Глиттер. Мои высокие друзья тесно прижались друг к другу, и я, возможно, даже заметила тень румянца на щеках Бабблгама, когда круп Глиттер прижался к его собственному.

— Нам нужен стол побольше! — запротестовала Эмеральд, сдвигаясь ближе к Саур Дропс. — Подвинься, Сагитариус!

Бэтпони вздохнул и придвинулся чуть ближе к Бабблгаму, освобождая достаточно места, чтобы мы с Балми могли присесть. Часть меня зудела, что мы должны были просто попросить стулья, но другая часть меня смеялась, глядя, как все остальные неловко прижимаются друг к другу.

— Что за новый пегас? — спросил тёмно-синий бэтпони.

Саур Дроп закатила глаза:

— Если бы ты хоть раз пришёл на урок вовремя, Саги, ты бы знал.

— Эй, я же не специально проспал будильник!

— Я Треноди, — сказала я, пытаясь спасти хоть каплю достоинства жеребёнка. — Эм, спасибо, что пришли пообедать с нами.

Саги махнул крылом.

— Эй, Рианнон платит. А я всегда рад бесплатному обеду! — сказал он с клыкастой усмешкой. — Иначе мне пришлось бы вернуться домой и умолять маму приготовить мне покушать, потому что я опять забыл об этом утром.

Саур прижала уши.

— Опять? Ты всегда так делаешь!

— Да, Саги! — добавила Эмеральд. — Часть причины, по которой мне в последнее время приходится готовить большие обеды — это ты. Я делаю их не потому что ты мне нравишься. А потому что я знаю, что ты забудешь.

Саги покраснел.

— Я не специально, школа начинается в десять утра, а это как… середина дня для нас, ночных пони!

— На мой вкус, тоже слишком рано, — призналась я. — Просыпаться раньше полудня — это жестокое и необычное наказание.

— Вот видишь! Новая пегаска сечёт фишку! — воскликнул Саги, указывая на меня копытом и чуть не задев Бабблгама кожистым крылом. — Я всегда говорил, что мы должны начинать после обеда, но меня никто не слушает.

— Чувак, следи за крыльями, — пробормотал Бабблгам.

— Ты так говоришь только потому, что ты не ранняя пташка, Саги, — ухмыльнулась Паддл. — Если бы ты был больше похож на меня, ты бы любил утро!

— Утренние твари это порок нашего общества, — пробормотал Саги. Я поймала себя на том, что согласна с ним.

Паддл надулась, и Глиттер легонько погладила её по голове.

— Я думаю, что утро — это весело, но думаю, что люблю блины больше, чем утро, — призналась Глиттер.

Несколько желудков синхронно заурчали, напоминая нам, что если мы продолжим говорить, то вернёмся в класс голодными.

И словно по сигналу к нам подбежала коричневатая пегаска с песочно-светлой гривой.

— Эй, ребят! Что будем заказывать? — спросила она.

Бабблгам облегчённо выдохнул.

— Ох, слава богиням, это ты, Гара, — сказал он. — Я боялся, что мне придётся столкнуться с очередной попыткой Сонаты заставить меня попробовать что-то новое!

Гара приподняла бровь, глядя на Бабблгама.

— А, это ты о пироге с ежевикой, да?

— Я почти уверен, что эта бэтпони пытается меня погубить!

Гара закатила глаза.

— Ну, я всегда могу попросить Гаэля, чтобы он добавил ежевики к блинам, которые ты наверняка закажешь.

— Пожалуйста, нет! Прекрасная кобыла, помилуй!

Гара решила сжалиться и просто приняла наши заказы. Я едва успела просмотреть меню, но блины были такой редкостью в пустоши, что я не хотела упустить возможность. Глиттер, Бабблгам и я заказали завтраки, в то время как другие пони заказали бутерброды.

— Гаэль, порцию с ежевикой для крепкого молодого жеребчика! — крикнула Гара в кухню, направляясь к окошку столовой.

Из окна высунулся грифон в поварском колпаке.

— Гара, храни тебя богини, но нет! Если он не собирается есть, я не стану тратить хорошие ягоды на безвкусных варваров, которые их не оценят!

— Но его так забавно дразнить!

— Это тебя забавно дразнить, будешь ёрничать, разложу тебя на барной стойке и отхлещу по бокам.

— Всё обещаешь и обещаешь…

Я решила не обращать внимания на их разговор, пока всё не стало ещё более странным.

— Эти двое что, вместе? — спросила я.

— Гара и Гаэль? — спросила Паддл. — Да, они женаты уже пару лет, верно?

Эмеральд кивнула в знак согласия.

— Они немного странные, но хорошие, — она повернулась к Бабблгаму. — Так что у тебя за дела с бедной Сонатой? Она всегда любит давать пони пробовать что-нибудь новое!

— Я не люблю фрукты, — просто ответил Бабблгам. — И она пыталась подать мне эти странные блины с частично высохшими резиновыми штуками, похожими на шарики, измазанные в грязи.

— Ты не любишь блины с черникой? — спросила Глиттер с грустным видом. — Но они же лучшее всех! И они фиолетовые!

— Сок пачкается и всюду затекает! — запротестовал Бабблгам.

Я усмехнулась, услышав их разговор.

— Мхм, большой страшный Бабблгам, самый злобный наёмник в пустоши, сидит здесь и терпит неудачу в таких взрослых вещах, как поедание фруктов! — поддразнила я его.

Бабблгам ощетинился.

— Слушай, я делаю кучу взрослых штук. И кто ты такая, чтобы говорить? Ты нисколько не взрослее, чем все остальные!

— О, я взрослая! — запротестовала я, пытаясь найти хоть малейшее доказательство. — Я совершенно взрослая, потому что. Я. Пью. Молоко!

Саур булькнула и застучала по своей груди, чуть не уронив стакан молока, из которого только что отпила, когда я сделала своё смелое и правдивое заявление. Она отчаянно пыталась сглотнуть и не обрызгать весь стол.

Остальные нырнули в укрытие, когда Эмеральд, храбрая душа, попыталась ободрить Саур.

— Сглатывай! Давай, ты сможешь! Проталкивай прям в глотку! Ты сможешь! — взвизгнула она и попыталась забраться под стол.

Саур сумела проглотить молоко и уставилась на Эмеральд.

— Что, чёрт возьми, это было, Эмми? Проталкивай в глотку?!

Эмеральд стала ярко-красной.

— Я… я запаниковала! Не те слова!

— Я бы не отказался ещё послушать, — пробормотал Саги, наклонившись к сидящей напротив него Эмеральд.

Единорог фыркнула и отвернулась от него.

— Что за ядрёные книги вас заставляют читать в этом Стойле? — спросил Бабблгам, ухмыляясь Эмеральд. — А то, как бы, это пробуждает мой интерес к чтению, если они все такие пикантные!

Эмеральд издала звук, как будто бы она подавилась, прям как Саур минуту назад, вызвав смех жеребцов. Ну, кроме Балми. Он всё это время тихо сидел рядом.

— Эй, у тебя всё в порядке? — спросила я его, когда Эмми начала угрожать Саги вилкой.

Жеребчик посмотрел на меня.

— А? О, да. Прости, просто… задумался и всё такое. И я обычно всегда тихий, когда мы собираемся вместе.

— А, понимаю, — сказала я. Улыбка тронула уголки моих губ, пока я наблюдала, как Глиттер давала Бабблсу подзатыльник крылом, когда он ляпнул что-то не то. — Друзья, они такие…

— Громкие? Неудобные? Напряжные? — спросил он.

— Вообще-то всё сразу, — призналась я. Остальные продолжили общаться между собой. — И всё-таки как ты? Рианнон сказала, что у тебя приём.

Я отчаянно желала почувствовать его эмоции, но не могла, и внезапное каменное выражение лица Балми сказало мне, что я перешла черту.

— О… да так. Ничего серьёзного, — сказал он, махнув копытом. — О, смотри! Еда!

Я подняла голову и увидела, как Гара с тарелками на спине и крыльях мастерски расставляла набор из блюд перед нами. Остальные вгрызлись в свою еду, пока я задумчиво тыкала вилкой в золотые блинчики.

Я ничего не могла почувствовать от других, но… неужели мне нужно было их ощущать, чтобы понять, что что-то не так? Балми закрылся, когда я спросила его о приёме. Когда я посмотрела на Паддл с Глиттер, они смеялись, пробуя блюда друг у друга. Но я могла сказать, что иногда Паддл вымучивала свою улыбку. Она не всегда достигала её глаз.

И хоть Бабблгам и пытался казаться спокойным, его взгляд метался из одного угла комнаты в другой. Он выбрал единственное место в столовой, которое позволяло держать в поле зрения все выходы одновременно, и время от времени скрипел зубами, когда думал, что никто не смотрит.

— Э-эй, твои блинчики остынут, — мягко напомнил Балми. — Они станут не такими вкусными!

А. Точно. Еда.

Я откусила кусочек. Потом ещё несколько. Святая Луна, они были великолепны! Я практически вдохнула в себя всю тарелку, когда наконец заметила, что все смотрели на меня.

— Что? — спросила я, внезапно испугавшись, что измазала свою броню маслом и кленовым сиропом. — У меня что-то на лице?

Паддл выглядела так, будто готова была расплакаться.

— Т-трен? Ты в порядке? — пролепетала она.

Разношёрстная группа пони с тревогой смотрела на меня. Почему они все выглядели обеспокоено? Я в кои-то веки что-то ела!

Я моргнула и почувствовала горячую слезу, бегущую по щеке. Я… плакала. Почему я плакала? Почему эти дурацкие блинчики заставляют меня плакать?

Я тихо всхлипнула, осознавая, что не блинчики были причиной моих слёз: ей были мои друзья. Болезненный смех Паддл, молчание Глиттер, опасливые взгляды по углам Бабблгама. Даже Балми, которого я не уверена, что могу считать другом, внезапно закрылся от меня. Все они напомнили мне, что с нами не всё в порядке. Я настолько привыкла быть той, кто смотрит в чужие стеклянные домики^[4], что теперь, когда все смотрели в мой, я была напугана, не уверена и оставлена с холодным ощущением вины.

Слёзы стекали по моим щекам, когда я обхватила себя передними копытами. Чёрт, это была моя вина! Всё это!

Паддл встала со своего сиденья и подбежала ко мне. Она обняла меня вокруг торса, и заплакала в моё плечо. Балми положил своё крыло поверх моей спины и копыта Паддл. Я сквозь слёзы увидела, что Глиттер тоже сломалась и рыдает на плече Бабблгама. Даже Бабблгам выглядел напряжённым, пока Саги, Саур и Эмеральд, выглядели так, будто пытались понять, что им делать.

— С нами не всё в порядке, — тихо сказал Бабблгам, и я посмотрела на него. — Слушай, мы тоже чувствуем это. Этот… лес пиздец как нас травмировал.

Паддл всхлипнула на моём плече и кивнула.

— Это… самое страшное, что со мной когда-либо происходило, и… после того, что случилось в Фолде… — начала она, только чтобы сразу утихнуть в плаче.

Я не знала, что сказать, и мне хотелось утонуть в собственной вине. Даже если отбросить остальное, мы только что травмировали четырёх пони из стойла, которые никогда и не были в Рыжем лесу. Разговоры об этом заставляли меня чувствовать себя так, словно я только что провела час за бросанием камней в собственном стеклянном домике.

— Мне очень жаль. Это… всё моя вина…

— Нихуя подобного, Треноди! — оборвал меня Бабблгам. — Да, ты хотела пойти в Стойло Девять, но ты знала, что это поможет Последователям; что это будет возможностью исправить отношения между Стойлом и Фолдом после… после всего того, что произошло с Паддл, — сказал он слегка трясущимся голосом, посмотрев на земную кобылку. — Но это мы решили пойти с тобой. Чёрт, логика говорит, что я должен был забрать свою плату и свалить обратно в Хуф. Глиттер должна была остаться с Донни и Драй Клин Онли, но мы этого не сделали, и вот мы здесь. Так что да, мы все нахуй травмированы после сраного леса, но это не значит, что виновата лишь ты одна.

— Ты не виновата, Треноди, — мягко сказала Глиттер.

Я не хотела им верить. У них у всех поехала крыша в лесу. Это было единственным разумным объяснением. Потому что иначе это означало, что у меня куда меньше контроля над своей жизнью, чем я думала, и от этой мысли мне было ебать как страшно. Единственное условие, при котором я могла функционировать, это быть у руля. А если я не была… я не знала, как жить.

— Хей, я думаю, что вам просто нужно немного подождать, — сказал Саги, обращаясь к нам. — То есть, я не могу понять, через что вы прошли. Мы все знаем, что Рыжий лес — это практически Смертельная Дыра для Весёлых Развлечений Дядюшки Некромо, но это не значит, что мы понимаем вас. Тем не менее… не думаю, что тебе нужно винить себя за то, что ты расстроена. Прошло всего несколько дней. Я был бы более обеспокоен, если бы вы не вели себя ёбнутыми на всю голову после этого.

Саур кивнула, прежде чем заговорить.

— Я не знала, что пони способны пройти через то, через что прошли вы, и это звучит очень страшно, — она вздрогнула. — Но мы здесь, чтобы поддержать вас. Вы привели Паддл обратно, целой и невредимой. Возможно, просто возможно, вам нужно позволить нам помочь. Даже если это всего лишь значит обнять или выслушать, когда вам нужно выплакаться.

— Я не очень смыслю во всей этой моральной поддержке, — призналась Эмеральд, — но хочу, чтобы мои друзья были счастливы.

Её рог засветился и она телепортировалась к Паддл, обнимая её передними копытами:

— Так что если я могу что-то сделать (и скорее всего я буду очень неловко себя при этом чувствовать), скажите мне.

Искренность этих пони из Стойла, которых мы не знали, этих незнакомцев, ввела меня в замешательство. Бабблгама, судя по всему, тоже, потому что он выглядел таким же запутанным, как и я. Глиттер расправила крыло за спиной Бабблгама и положила на плечи Саги.

— Спасибо тебе, Соггот Террариум^[5].

Простые слова, сказанные Глиттер с её обычными забавными ошибками. Мы все давно к этому привыкли, даже пусть временами и сложно было разобрать их смысл, но сейчас… мы не выдержали. Мы вшестером громко захихикали, пока Бабблгам отчаянно пытался добиться от Глиттер правильного произношения имени Саги.

— Ох, прости, пожалуйста! — стыдливо произнесла Глиттер.

Саур взмахнула крылом.

— О, нет. Нет, всё в порядке, Глиттер. Прости, что мы засмеялись. Я знаю, ты очень усердно работаешь над собой, однако теперь я могу дразнить Саги неделями.

— Эй!

— Честно, Глиттер, в последнее время ты стала намного реже неправильно произносить слова. Мне кажется, школьные уроки пошли тебе на пользу, — добавил Бабблгам, поглаживая гриву кобылки. — Твои слова просто запутались в идеальный момент, чтобы заставить нас рассмеяться. Но мы все просим за это прощения.

Глиттер покраснела от внимания, которым её одарил Бабблгам, и прикрыла мордочку крылом.

— Я пытаюсь не… ошибаться слишком часто, — призналась она. — Но спасибо вам за извинения.

Резкий кашель привлёк наше внимание, когда к нам подошла Гара. Она принесла кучу кексиков на своей спине.

— Я… услышала разговор. Хочу вас угостить. За счёт заведения, — сказала она, ставя тарелку на стол. — И можете не торопиться, я напишу записку для мисс Арии, что у вас важный урок дружбы.

Кексики были просто объеденье, и хотя я не была уверена, считалось ли это уроком дружбы, все мы были благодарны за записку, позволившую нам опоздать на урок.

Мисс Ария оставила меня после уроков и сообщила, что хочет встретиться со мной и Рианнон позже на этой неделе, чтобы оценить уровень моего образования. Я не была уверена, насколько долго, она считала, я останусь в Стойле, так что вся эта идея выглядела глупой, но тем не менее сказала ей, что передам её просьбу Рианнон.

Я была раздражена, что здешние взрослые относились к Рианнон как к моей матери. Сэндэлвуд уже пыталась ей быть, и это так, блять, охуенно мне помогло. Очевидно, что эта кобыла, которая знает меня меньше недели, была отличной кандидатурой в матери. Потому что, очевидно, сама я не могу во всём разобраться.

Я позволила себе отдаться ужасному настроению на остаток всего пути до дома Рианнон. День был выматывающим, и единственная вещь, которую я для себя вынесла из уроков дружбы, это то, что они были эмоционально опустошающими. Находиться среди пони, которые хотели, чтобы ты была уязвимой, было страшно. Довериться… дружбе? И всё? Это было очень трудно сделать. Трудно было даже помыслить о таком.

Я открыла дверь в дом Цветущей Сирени^[6] и пробурчала Рианнон то, что с натяжкой можно было назвать приветствием, прежде чем упасть на гору подушек.

— Как ты себя чувствуешь, Треноди? — спросила Рианнон из маленькой кухни. Сковородка зашкворчала на огне, когда она что-то добавила к готовящемуся блюду.

— Устала, — ответила я приглушённым подушками, в которые я уткнулась, голосом.

— Ну, ты прожила сегодняшний день! И даже смогла сегодня высидеть школу. Я очень горжусь тобой, — ответила она, скребя лопаткой.

Я нахмурилась в подушку. Я не сделала ничего, что заслуживало бы похвалы. Я просто делала что мне говорили, и всё. Чёрт, да я и с этим едва справилась! Я даже и часа не просидела сегодня утром, пока Балми не спас меня, вытащив с урока.

— Я не знаю, что ты думаешь, Треноди, но чувствую, что это что-то негативное и направленное на саму тебя, — нежно произнесла Рианнон. — Я заметила, что ты часто так делаешь.

Замечательно. Меня, блин, врачевали. Ура.

— Я знаю, знаю. Не делай так, Треноди, да? — угрюмо прорычала я. — Просто больше старайся, Треноди.

— Вообще-то, я хотела спросить, почему ты постоянно направляешь свои чувства во внутрь? Ты их показываешь только в те грустные моменты, когда твои чувства вспыхивают или когда ты срываешься на других, потому что больше не можешь их в себе сдерживать. Ты как эмоциональная звезда, которая изо всех сил пытается не вспыхнуть. Но когда это происходит, тебе очень тяжело это перенести.

— Я… — я остановилась, задумавшись о том, что она только что сказала. Я потратила много времени, пытаясь сдержать свои эмоции в узде. Это было необходимо, когда я работала с клиентами, но… я делала так постоянно. Это было чем-то, что я не могла отключить. Я всегда возвращалась к закупориванию всего внутри, и ещё более сильному закупориванию, когда это всё начинало бурлить.

— Тяжело этого не делать, — призналась я, вставая. — То есть, это же мои чувства, а я Врачеватель! Я не должна заставлять других пони разбираться с моим дерьмом.

— Я думаю, что все нуждаются в пони, который поможет им разобраться с их "дерьмом", как ты выразилась. Особенно Врачеватели Душ. Мы намного более восприимчивы к таким вещам как выгорание, когда у нас нет никого, кто мог бы нас поддержать, когда тяжелее всего, — участливо сказала Рианнон. — Так что же делает тебя такой особенной, юный Врачеватель, что ты считаешь себя выше тех правил, которым следуют остальные пони?

Сам факт того, что я вырастила сама себя? То что другие пони были чем-то неизведанным, чем-то, что я не понимала и как следствие боялась? Может быть, я боялась показать истинную себя, потому что другим пони могло не понравиться?

— Я просто большую часть жизни заботилась сама о себе, — с гордостью ответила я. — Кроме того, это значит сближаться с другими пони. Разве мы, как врачеватели, не должны держаться на расстоянии?

— Ты уверена, что дело в этом, Треноди? Или ты просто боишься подпустить других поближе к себе?

“Зачем? Чтобы им было легче воткнуть нож мне в спину?”

Мой язык замер, когда Рианнон увидела суть сквозь толщу лжи, которую я несла. Я уставилась на неё, надеясь, что она отступит, если я буду достаточно долго стоять смирно.

Она склонила голову набок и вздохнула.

— Я права, не так ли? — спросила она с плохо скрываемым беспокойством в голосе. Она снова делала эту хрень, где она относилась ко мне как к пони, которой больно, и это сводило меня с ума. — Ты боишься того, что о тебе подумают другие, если они узнают настоящую тебя?

Очень сильно.

Я не могла смотреть ей в глаза, пытаясь привести свой язык в движение. Это заняло некоторое время, но наконец-то я смогла ответить.

— Возможно.

— Возможно?

— Я… — я прервалась и топнула передним копытом, пытаясь сообразить, как объяснить этой надоедливой кобыле. Пони обязательно причинят мне боль, им нельзя доверять. Как она, блять, этого не понимает?!

Рианнон сняла сковородку с плиты и подошла ко мне. Она легла на живот, чтобы её взгляд был на одном уровне с моим — привычка, от которой я уже быстро начинала уставать.

— Через что бы ты ни прошла, Треноди, это не значит, что ты не заслуживаешь любви своих друзей. Я чувствую, как этот беспорядочный водоворот эмоций сейчас держит твоё сердце в заложниках. Настолько сильно, что я даже не уверена, знаешь ли ты, как выразить свои чувства о случившемся с тобой. На твоей душе груз нейтронной звезды, и я знаю, что это не только из-за того… что недавно произошло. Тебе нужно место, чтобы выпустить пар. Я не ожидаю, что ты воспользуешься им сейчас, но я хочу, чтобы ты знала, что оно есть, если ты захочешь пройти через эту дверь, — она наклонила голову, опустив уши. — У меня есть впечатление, что многие взрослые в твоей жизни подвели тебя… причём довольно серьёзно, и я не прошу тебя считать, что я смогу лучше. Я просто хочу предложить тебе место, где ты можешь выговориться и выразить свои чувства, место, где ты не будешь чувствовать себя такой… уязвимой.

Я очень хотела сбежать в свою комнату от её доброты, но осталась на месте. Я кивнула, давая ей понять, что слушаю её. Мне это не нравилось, потому что мне было больно, как будто огромное количество сосулек правды сорвались с высоты и вонзились в мою шкуру. Но я слушала.

Потому что она была права. Выражение эмоций пугало меня и заставляло чувствовать себя уязвимой. Я чувствовала, что могу опустить не столь уж многое количество щитов и слоёв эмоциональной брони, прежде чем на мне ничего не останется. И, честно, я не знала, что именно лежит под всей этой эмоциональной защитой. Я не была уверена, что мне понравятся маленькие, разрушенные обломки пони, лежащие внизу среди огромного количества склизких останков, тем более, что я смогу спокойно позволить другим пони увидеть её.

Я отвернулась, выгнув спину, и прижала крылья к бокам, защищаясь, прежде чем ответить.

— Я не знаю, смогу ли это сделать, — призналась я, всё моё тело кричало мне, что она очень плохо отреагирует на это.

Вместо этого Рианнон улыбнулась.

— И в этом нет ничего плохого. Я просто хотела, чтобы ты знала, что эта дверь открыта для тебя, Треноди. Войди в неё на своих условиях.

Каждый мускул болел от того, насколько я была напряжена. Когда Рианнон шагнула ко мне, я медленно начала отступать к своей комнате. Она терпеливо смотрела, не останавливая меня, когда я закрыла дверь.

Я не могла это выдержать! Она не пошла за мной, не кричала на меня, не требовала, чтобы я рассказала всё, чтобы она смогла сказать, насколько я была не права! Она не швырялась в меня вещами, не била меня за то, что я не слушалась её! Как я должна была знать, в безопасности ли я с ней?!

Я зарылась под одеяло на кровати и попыталась перестать трястись. Это Стойло было слишком запутанным. Оно было слишком добрым. Слишком заботливым!

Так почему же отчасти это ощущалось столь приятно?

Осталось 16 дней.

¹↑ Меццо-сопрано (итал. mezzo-soprano от mezzo — половина, середина и soprano — верхний) — женский певческий голос с рабочим диапазоном от ля малой октавы до ля второй октавы. Характерным признаком этого типа голоса является насыщенность, полнота его звучания в «середине» и мягкость, объёмность звучания низких (грудных) нот

²↑ В оригинале “we’ll go supernova”, высокохудожественные метафоры на основе звёзд фишка Рианнон

³↑ В оригинале “Mac and Ronnie”, является игрой слов, “Макароны” и “Макроме”

⁴↑ В оригинале “Glass houses” применяется к людям которые живут в собственных заблуждениях и боятся их потерять

⁵↑ В оригинале “Soggy Terrace”

⁶↑ В оригинале “Lilac House” букв. “Сиреневый дом”

Больше, чем крылья

В её обители

Седьмой элемент

Съезд ученых

Заключённая

День кьютимарки

Обнимашки-Согревашки

Аккумулятор разряжен

Гомункул

Все кто истинные брони, попадут туда.

Fallout Equestria: Project Horizons - Speak

Глава 20: Обратил ли ты внимание своё на эогиппуса?