Открой глаза

Глава 18

Фух, мои пальчики сами рвались в бой, чтобы поскорее воплотить в жизнь всё, что томилось в моей головушке. Хотя в последний момент я всё равно переписала построение сцен, так что эта глава должны была быть немного другой.
Предпоследняя глава, можете представить это себе? Дальше — финал.
Кто не видел объяснение, почему так долго не было главу — вам это значит и не надо было видеть, глава есть — самое главное.
Спасибо огромное всем тем, кто ждал и верил, подбадривал меня отзывами и тёплыми словами.
Я оставила (НАДЕЮСЬ НА ЭТО) несколько предпосылок для финала, который должен случиться. Не факт конечно, что вы их поймёте, потому для этого надо быть либо сверхразумны читателем, либо писать лучше, чем я. Скорее всего из-за второго вы ничего так и не увидите примечательного. Просто я не хотела палиться, и завуалировала всё настолько, что намёков тупо нет с:
В любом случае, мне будет интересно почитать ваши догадки о финале!!!
С любовью, ваша Флёр!

Твайлайт никогда не видела мертвых, но она не сомневалась в том, что тело пони перед ней покинула жизнь. Её глаза, некогда лазурные, слегка мутноватые, словно морская застилающая пелена, сейчас потеряли весь блеск, лопнувшие капиляры делали белок отвратительно красным. Мерзкий сладковато-металлический запах бил в нос, и только он один уже вызывал рвотные позывы.

Вокруг шумиха, некогда величественный замок Кантерлота разрушен, каменные стены руинами, как разномастные бусины, рассыпанные по полу, украшали общую нить паники. В воздухе куча пыли от рухнувших башен, которая не могла осесть от снующих в разные стороны напуганных пони и разъярённых слуг Шторма. Бедняги, которых им посчастливилось догнать, словно марионетки, которым обрезали нити, падали на землю и больше не вставали. На Спаркл никто не обращал внимания, каким-то чудом подорванные стены оградили её от лишних взоров.

В голове белый шум, сквозь который пробивались отчаянные крики её подданных. А принцесса стояла, как вкопанная, и не понимала, что происходит. Она не помнила, как всё произошло, не помнила вчерашний день, не помнила, почему вдруг тело перестало слушаться. Она словно находилась под огромным куполом глубоко в своём сознании, смотрела на происходящее со стороны и не могла взять всё под контроль. Даже когда отчего-то онемевшее тельце начал кто-то трясти, она не сразу смогла прийти в себя. Сквозь толщу воды своего сознания она расслышала обеспокоенный голос Шайнинг Армора.

Брат заслонил своим мощным корпусом в доспехах мертвого лилового единорога. Говорил что-то, пытался увести, кричал всем вокруг — Твайлайт было всё равно. Она отошла от шока, и до её разума дошла самая основная и ужасная информация, которую она не хотела принимать с того самого момента, как увидела торчащее из-под развалин лишь наполовину тело. Она не понимала, откуда у неё снова появилась магия, но телепортироваться прямо к Темпест получилось сразу. Она была ещё тёплой, шерсть — влажная от крови, и тихая. Мёртвая.

Твайлайт прижималась к ней, несмотря на отвращение, пыталась вытащить задние копыта из-под камней, но всё было тщетно. Она остановилась, когда услышала слишком громко трущиеся друг о друга перемолотые кости. И хруст. Даже не сразу было понятно, что нужно ощущать боль. Её придавило верхними обломками, скатившимися после неудачной попытки вытащить возлюбленную. А потом рядом появился Шторм, и уже его смех перекрывал всё: и хруст, и топот, и крики. Он смеялся как сумасшедший, он был везде и сразу, звук доносился словно прямо изнутри её головы, бил по ушным перепонкам, а вибрации его голоса проходили сквозь тело — настолько всепоглощающим он был.

Последнее, что она запоминала, это свои несдерживаемые рыдания, которые, как оказалось, были вполне реальны. Проснувшись от кошмара, чувствовалась влага на мордочке, а внезапно нахлынувшая паническая атака разрывала грудную клетку. Аликорн не могла пошевелиться, лишь мазала взглядом по тёмным стенам своей тюрьмы и пыталась выровнять дыхание. Сонный паралич сходил постепенно, онемевшее тело начало покалывать, но даже сквозь это неприятное ощущение, она решила встать. Пройтись, насколько позволяли силы и тяжелая цепь от кольца на грудной клетке. Мысли бесновались, метались, словно пчёлы в улье. Она осознавала, что если у Темпест ничего не получится, то её жизнь оборвётся. Где-то в глубине души сидело подлое желание сдаться и поскорее умереть, чтобы больше не чувствовать боли и этого непосильного груза ответственности.

Твайлайт задушила эту мерзость в себе ещё до того, как могла появиться следующая, ещё более гнусная мысль. Да, пускай это только мысли, и, небось, каждый на белом свете рано или поздно поддавался настолько поустощающим и отвратительным идеям, родившимся в отчавшейся голове. Каждый хотя бы раз задумывался о варианте добровольно распрощаться с жизнью, авось так легче. Спаркл никого не осуждала, но в себе подобного допускать не собиралась никогда в жизни. После всего, что произошло, она докажет, что способна на нечто большее, нежели прятаться за друзьями и магией. И она уже сделала первые шаги к этому: не свойственно для своей, контролирующей всё, натуры, она отдала Темпест право принимать решения и вести бой. Вслепую для самой себя. Будет сложно подстраиваться под план, которого не знаешь, но она сделает всё, что от неё потребуется.

Через несколько часов всё решится.

Пока аликорна вели к площади перед замком, никто не проронил и слова. Хотя Твайлайт ожидала насмешек и некоторого ликования, но, похоже, страже запретили с ней разговаривать. Сил откровенно не было, она не знала, как вообще смогла пройти такое расстояние, готовая упасть в любой момент. Не улучшало ситуацию тяжеленное кольцо, которое на исходе всех сил казалось ещё большим грузом, чем в темнице. Неким способом отвлечь себя было вслушивание в ритм их шагов. Цокот копыт, топот лап — это резало слух после угнетающей тишины подземелья, помогало оставаться на связи с реальностью, не уходить в мысли о кошмарах. Порой она посматривала на каменного капитана. Иначе это не назвать, настолько безэмоциональным было вообще всё. Это пугало, потому что даже в кошмарах невозможно представить, как кто-то в буквальном смысле взращивает вокруг своего сердца «Ледяную крепость». Это заклинание не сложно распознать, даже если ты уже не обладаешь магией. Твайлайт достаточно было взглянуть всего раз, чтобы понять о природе такого хладнокровия. Только вот даже самые заклятые злодеи не отчаивались пойти на такой шаг, сковать себя и свой разум холодом северных гор и дыханием вендиго.

Капитан же шёл, не обращая внимания вообще ни на что вокруг. Даже когда стража свернула в другой коридор, ведущий вовсе не к главным воротам, перед которыми и должна была пройти казнь, а в восточное крыло, из которого тоже был выход вниз, но… Это просто было странно. Неужели Шторм решил упустить шанс ещё больше унизить её, выведя на плаху помпезно и торжественно? Решил перестраховаться? Не столь важно, нужно просто верить, что у них всё получится.

Стража открыла двери перед всей процессией. Дневной свет обжег отвыкшие глаза, а шелест голосов оглушил ещё больше. Первое, что бросилось в глаза — металлическая спинка подобия трона, установленная прямо перед Главным воротами. По обе стороны видны были мохнатые лапы, лежащие на подлокотниках, одна из которых лениво держала посох. Аликорна вывели из-за спины короля, словно это до самого конца было секретом, а сейчас — получите и распишитесь за подобный сюрприз. Пленница даже не подумала смотреть в сторону Шторма, просто прошла к плахе. По всему телу прошлась волна мурашек, когда Твайлайт наконец смогла осмотреть площадь, состоящую из пони и стражей Шторма. Вторые ограждали шокированную толпу от ступеней, что вели к круглому постаменту, на который и вывели бывшую принцессу. Посередине — прямоугольная глыба из тёмного, отливающего на солнце синевой металла, с каждой стороны которого были выгравированы знаки короля. Рядом с ней — такой же, как и другие монстры, только в руках он держал зловеще поблёскивающую начищенную алебарду.

Толпа взволнованно шепталась, не решаясь говорить в полный голос, от некоторых был слышен скорбный плач. Словно уже всё решено. Только вот сдаваться Твайлайт не хотелось. Она смотрела на пони, стоящего рядом капитана, в котором от Темпест осталась лишь физическая оболочка. Уже было и не до конца понятно, действительно ли она всё ещё на их стороне, или действие заклятия подавило в ней всё, что только можно было. В любом случае, она не выдавала вообще ничего: ни заинтересованности, ни настороженности, ни печали. Словно обычное дело, обычный вечер, обычная сцена казни принцессы, которой она говорила то, чего не сказала за всю свою жизнь никому. Аликорн не понимала до конца, часть ли это их плана, в который её не посвятили, или же мера предосторожности от Шторма. Оставалось просто верить.

Когда среди ошеломлённых зрителей мелькнула маленькая фигурка дракончика в тёмном плаще, стало страшно. Заметят, поймают и тоже казнят — первые мысли, которые она сразу взяла под контроль. Нельзя паниковать, всё шло так, как должно, поэтому Спаркл сделала вдох-выдох, чтобы успокоиться, и продолжила наблюдать. Вот-вот всё должно начаться, непонятно с каким исходом.

— Жители моего королевства, сегодня вы были собраны по крайне важному случаю! — Шторм начал торжественно и лже-благородно, словно он сейчас говорит тост на открытии какого-нибудь праздника. — Вы все великолепно знаете о том, что я, как прекрасный правитель, проявил к вам и вашей павшей принцессе несоизмеримую по всем меркам благосклонность. Я не просто не нацепил на вас колодки и не сделал рабами, но и позволил нести дражайшей Твайлайт Спаркл своё слово и волю вам, от моего имени, разуеется, — и вовсе сейчас он не на казни находится, вовсе не полетит через несколько минут голова принцессы, нет, просто делится историей. Словно ничего такого в этом нет. Ещё театрально так вздохну в конце, паршивец, расстроенно. Подавился бы он этим воздухом! — Только вот моё искреннее доверие было ужаснейшим образом предано. Ваша принцесса решила, что может пойти против меня, подговорить моих верных сторонников, взять бразды правления вновь. Какая жалось, — можно было бы сказать, что он действительно расстроился, если бы не пробивающееся через огорченные нотки злорадствие. Тварь! — И в качестве назидания всем, я хочу сегодня показать, что происходит с лжецами и предателями, — его голос был пропитан ликованием. Мерзавец вкушал общее отчаяние, не скрывал откровенной угрозы в голосе.

Сейчас он упивался своей властью и безнаказанностью, знал, что больше ему никто не смеет помешать. Заговорщики находились под чутким наблюдением его солдат, стоит им перейти к более агрессивным действиям, как он уничтожит каждого из них. Он уже предвкушал свою скорую победу, свержение Кристальной Империи, полное подчинение себе Эквестрии, а при оперативной работе Темпест, и покорение некого другого мира. В том, что зеркало не было уничтожено, он не сомневался. Пони слишком тупые, как о думал, и не способны на столь отчаянные действия, вечно верят в удачу и свет. Даже сейчас, небось, принцесса искренне надеялась, по его мнению, что из толпы выбегут её друзья и обязательно помогут. Наивные, глупые и ни на что не способные существа. Единственные, кто действительно мог ему хотя бы как-то противостоять — единороги, да и те скоро будут стёрты с порабощенного лица Эквестрии, словно их никогда и не было.

Сейчас Твайлайт старалась держаться ровно. Это было чертовски тяжело, хотелось сорваться с места, спуститься, вырвать посох из лап Шторма, вернуть себе магию и надрать задницу этой обезьяне. Только нельзя. Пока что. Надо следовать плану и продолжать выжидать удобный момент, а вот потом уже можно и отыграться за всё, что он сделал с ней и другими пони. За Эквестрию. За Селестию. За друзей. За себя. Осталось чуть-чуть. Она знала, что победа уже у них, чувствовала подступающее торжествование добра, нужно было просто немного подождать, всё окупится. А пока она продолжала наблюдать за площадью уставшим взглядом. Скоро всё закончится.

Сейчас, почему-то, именно в этот момент, вспоминалось прошлое. Нет, жизнь перед глазами не проносилась, просто, скорее, уже в который раз пришло осознание, что если бы где-то в прошлом она поступила бы иначе, то сейчас был бы совсем другой финал. Именно сейчас она была благодарна судьбе за то, что она распорядилась так. Всё на своих местах. И даже не хотелось винить карту Эквестрии в замке Твайлайт, что та не дала знак, не указала на Темпест раньше. Возможно, встреться они раньше, то после скорой победы над Штормом, они бы разошлись по своим жизненным путям, забыли бы друг друга.

Сейчас, стоя бок о бок с Шедоу, Спаркл была благодарна за всё. За раздирающее крылья, спину и рёбра металлическое кольцо и тяжёлую цепь, прикованную к стене. За чёртову болезнь, которая, словно разлившиеся на пергаменте чернила, сразила её в темнице, не позволяя под конец тех мучений даже дышать. За такую неумелую, прикрытую безразличием заботу, когда лечила, помогала летать, восстанавливала. За ту самоотверженную попытку отпустить её, даже несмотря на обещание Твайлайт не уходить. А ведь искушение было: вернуться к друзьям, восстановить силы окончательно, помочь или даже возглавить сопротивление и свергнуть Шторма.

Сейчас, когда закатное небо застилали внезапно набежавшие тучи, Твайлайт была готова. Готова, как никогда раньше.

Сейчас Твайлайт понимала, что, начиная её первым прибытием в Понивиль, и заканчивая теми счастливыми мгновениями, буквально за несколько минут до появления дирижаблей Шторма, на её пути не было реальной угрозы. Да, были злодеи, трудности и приключения. Была магия. Сейчас нет ничего, кроме слепого доверия Темпест и Грабберу, которые что-то, да придумали. В предыдущие разы на выручку приходили подруги, внезапно появившиеся силы, магия Дружбы, да вообще много чего. Не было серьёзных последствий, не было шрамов и выжженных меток на крупе, не было смертей. Не было реальной войны.

Сейчас она могла умереть в пылу сражения, могла потерять Темпест, могла обречь всю Эквестрию на тиранию этого мерзавца.

Спаркл отогнала мрачные мысли, освободила разум, понимая, что этим она только усугубит ситуацию. То, что происходило сейчас — вынужденная мера, чтобы было потом. Необходимо было стиснуть зубы покрепче, перетерпеть унижение и боль, чтобы всё прошло хорошо.

Капитан, по имени сейчас Твайлайт не могла её называть, это не Темпест, вернулась к королю, как покорная собака к хозяину, встала подле него. А он восседал на своем импровизированном троне, не иначе как праздничном, чтобы можно было со всеми удобствами наслаждаться зрелищем. Щелчок когтистыми пальцами, капитан поняла без слов, кивнула стражникам по периметру. Те резко развернулись и пробрались в толпу, выхватывая из неё один за одним всех, кто был причастен к уже неудавшемуся освобождению принцессы. Шторм мерзко хихикал, пока пленники старались выбраться из мощных лап, а Спаркл смотрела на друзей.

Вот Флаттершай, дрожащая от страха, стиснута в лапах стражника. За ней, больно впившись когтями в гриву, чтобы лишний раз не вырывалась, ещё один вёл Мундэнсер, а та смотрела на него с нескрываемым отвращением, как когда Твайлайт решила возобновить их дружбу. Пинки Пай всячески ёрзала, возмущенно бубнила в закрывающую рот ладонь своё негодование, скорее всего даже не до конца понимала, что всё это означало. Были ещё некоторые, которых Твайлайт не знала. Скорее всего, такие же отчаянные повстанцы, которые не могли смириться с проигрышем. Последним выводили Спайка. Точнее, выносили, предусмотрительно обездвижив того его же плащом, им же зажав пасть сопротивляющегося дракончика. Он барахтался, намеревался вывернуться из цепких лап, носом шёл дым, наверняка он хотел подпалить белый мех чудовища, но всё было против него. Молодец Спайк, играй дальше.

Шум поднимающегося с другой стороны замка дирижабля привлёк общее внимание. Пони в толпе притихли, как и сами мятежники, а Шторм победно лыбился, словно кончено абсолютно всё. Он победил ещё тогда, когда взял к себе на службу Темпест. Сейчас оставалось лишь поймать горстку заговорщиков, спрятавшихся в небе — и Кантерлот будет полностью его. Разбить оставшихся сопротивленцев огромного труда не составит.

Огромная машина разрезала грозовые тучи, с разных сторон корабля из шлюзов высунулись стражники со странными приспособлениями в лапах, но пока бездействовали. Лишь когда тучи начали рассеиваться, становясь не такими густыми, были замечены спрятавшиеся пегасы. Как только они поняли, что раскрыты, то ринулись в разные стороны в надежде спастись, но прогремели выстрелы. Сети, с прикреплёнными на концах грузами, вылетели из пушек, чётко попадая по целям, не давая ни единого шанса уйти. Обездвиженные, пони висели ниже борта, некоторых уже поднимали наверх, чтобы поскорее надеть кандалы.

Шокированные вздохи, наполненные разочарованием, донеслись из толпы. Но аликорн смотрела не на своих подданных, нет. Она пересеклась взглядом с ликующими огоньками Шторма, завязалось мнимое противостояние, хотя исход был предрешён. Они неотрывно глазели друг на друга: аликорн с нескрываемой яростью и желанием лично уничтожить этот комок меха, даже если у неё нет магии, Шторм же с неописуемым восторгом наслаждался происходящим. Он упивался своей победой, общественным осознанием конца, безысходностью глупых поняшек, которые не способны даже во враги ему годиться. Принцесса, наверное в последний раз оглянула всех, кто собрался на площади, особенно привлекла её внимание Пинки, грива которой уже не так вилась, была почти прямой и очень блеклой, как и сама пони. Она тоже молодец.

— Если ты думаешь, что это конец, то ты ошибаешься! — крикнула аликорн мерзавцу с посохом, резко оборачиваясь к нему вновь. Она уже хотела ринуться к нему, но кольцо поверх крыльев всё ещё оставалось на месте, а цепь, идущая от него, — в руках одного из стражников. — Пусть мы погибнем сегодня, но будут ещё те, кто не смирится с твоей тиранией! Придёт момент, когда ты почувствуешь всю силу Эквестрии, уничтожающую даже малейшее упоминание о твоём существовании, монстр… — прошипела она. Королю нравилось это шоу, маленькая принцесска наконец решила показать клычки при всех, скрываемую внутри тёмную сторону своей личности, ненавидящую и яростную. Все пони до скучного правильные, милые и добрые, поэтому данное зрелище ему нравилось даже больше, чем ненависть Темпест к своему собственному народу. — Мне даже интересно, кто быстрее тебя сживёт со свету: один из многих повстанцев, или мой неупокоенный дух, который не даст тебе даже вздохнуть спокойно. Разве что сдохнуть, — Флаттершай ахнула от услышанного, но взяла себя в копыта. Мундэнсер и Спайк загадочно переглянулись, между собой, словно подумали об одном и том же.

Шторм на провокацию не повёлся, промолчал, лишь снова лапой махнул, чтобы поскорее заканчивали, а то представление и так уже слишком сильно затянулось. Принцессу грубо оттаскивают к металлу, дальше она сама кладёт голову на гладкую поверхность, осматривая жителей в последний раз. Рядом взметнулась в воздух сверкающая на солнце алебарда, которая через считанные секунды должна была разрубить плоть. Лезвие блистало в свете закатных лучей, было словно вторым светилом, пускай его металл был тёмным настолько, что чернее только душа монстра на троне.

Около своего короля стоял капитан, холодно наблюдая за казнью. В отличии от неё, собранной и готовой в любой момент отражать внезапную атаку, Шторм был абсолютно расслаблен. Он вальяжно восседал на выкованном специально для церемоний перед публикой троне, с другой стороны площади, и был спокоен, как никогда. Можно даже сказать, расслаблен, довольно наблюдая за всем этим. Даже за увеличенным количеством стражников, которых его верный капитан разместил по всему периметру. Откуда только взялись? Вернулись, наверняка, с неудавшегося патруля барьера подле Кристальной Империи. Темпест отворачивается от него, одним лишь взглядом отдаёт приказ.

— А ну выпустите нас, предатели! — очередной удар о закрытые двери, ругань с другой стороны, возмущение, чуть ли не звериный рык, ещё удар. Эппл хотела достучаться до тех, кто запер её и Рейнбоу в комнате, поставив и на двери, и на окна заклинания.

— Простите девочки, это для вашего же блага, — надрывно, с некоторой дрожью в голосе, проговорила Рэрити тихонечко, больше для себя, успокаивая. — Пойдём, Санберст, его Величество ждёт нас, времени не так уж и много.

Единорог не сказал ей ни слова, только убрал книгу по защитным заклинаниям в сумку и повёл даму по многочисленным коридорам Кристального дворца. Навстречу им попадались и другие пони, в доспехах, или же камуфляжных одеяниях, слуги и придворные, они всё сновали туда-сюда, проверяя последние приготовления перед тем, как их Император отправится в Кантерлот. Всё были взволнованы, но готовы, в случае чего, защищать свои земли до последнего.

Пускай в Кантерлоте они должны быть только для поддержки, на всякий случай, так сказать, легче от этого не становилось. Из-за невозможности связаться со Спайком, который и рассказал им о плане. Не лично конечно, а благодаря своей способности передавать послания. Когда на очередном совещании прямо на стале с бумагами вспухнуло зелёное пламя, а из него появились свёрнутые в трубочку листы, Рэрити поблагодарила мысленно всех, кого только можно было, что они научили дракона подобному.

Когда они подошли к дверям кабинета Шайнинга, то остановились рядом с Миссис Пруденс — единорогом, которая присматривала за Флурри и выполняла работу няни, пока родители были заняты. Сейчас её морщинистая мордочка была скорбяще опущена, губы поджаты, а глаза слезились, вот-вот норовя проронить слёзы. Эта милая женщина всем своим сердцем была предана своим Императору и Императрице, и всей душой любила наследную принцессу, оттого слышать разговор из-за двери было ещё больнее.

— Я хочу к маме, — с паузами, неумело, но очень стараясь правильно выговаривать слова, малышка-аликорн обнимала отца за переднее копыто, вторым он прижимал её к себе.

— Не переживай, дорогая, скоро мама вернётся к нам, — с задорностью подбодрил ей Армор, да только под конец голос всё равно дрогнул. Пускай хотя бы в его маленькой девочке останется чистая вера в завтрашний день, — но мне нужно за ней сходить. А ты, как взрослая девочка, останешься тут, с миссис Пруденс, и будешь ей помогать. Я ведь могу на тебя рассчитывать? — дочка восторженно подняла на него большие глаза и энергично закивала, радуясь, что её, можно сказать, оставили за старшую. — Отлично, не подведи меня, родная.

Кобылка в коридоре набирает в грудь побольше воздуха, собираясь с силами, и, надев на мордочку самую искреннюю улыбку, на которую только была сейчас способна, вошла в кабинет.

— А вот и я! — нараспев дала о себе знать единорог. — Доброе утро, Ваше Величество. Можно мне забрать принцессу для одного секретного дела королевской важности? — загадочным тоном спросила она, заговорщецки посматривая на свою подопечную. Малышка радостно заулыбалась, захихикала, начала трясти отца за ногу, приговаривая: «Можно-можно-можно?». Император сделал самоё серьезное выражение, на которое был способен, задумался над просьбой, посмотрел сначала на дочку, потом на няню, снова на дочку.

— Хорошо, я разрешаю. Но! — последним словом он остановил малышку, которая уже хотела ринуться к кобылке, чтобы поскорее узнать, что там такого интересного ей хотят предложить. Шайнинг опустился так, чтобы его слышала только Флурри, — помни, что в секретном деле главное — быть естественной и держать всё в тайне, — нарочито громким шепотом, как самую большую тайну, сказал он. — Можешь идти, маленькая проказница. Миссис Пруденс, присматривайте за ней, если не будет слушаться, сами знаете, что делать, — уже во весь голос обратился он, со всей своей серьёзность. Пони ему лишь утвердительно кивнула, а из-за дверей послышался расстроенный голосок принцессы: «Ну па-а-ап, только не сладкое!» — которая уже успела выбежать в коридор.

Прежде чем последовать за подопечной, няня кивнула у дверей двум единорогам, попрощавшись с ними. Те молчаливо ей ответили тем же жестом, а затем зашли внутрь, предварительно закрыв за собой двери. Вся притворная радость ради дочки испарилась, как только она потеряла Шайнинга из поля зрения. Сейчас он пребывал в глубокой задумчивости, оттого не сразу понял, что Санбёрст нарушил тишину и что-то ему сказал.

— Я говорю, что все, до кого нам нужно было достучаться, осведомлены и готовы действовать, — повторил рыжий единорог, когда по нему прошёлся непонятливый взгляд друга. На его слова лишь утвердительно кивнули, подтверждая, скорее всего, мысли в голове, нежели соглашаясь со сказанным. Или же это своеобразный знак одобрения — в таком состоянии было тяжело судить, что именно подразумевал Император, но уточнять было бессмысленно, да и не нужно.

Рэрити на всякий случай достала прописанный Спайком план действий, которые они должны были сделать. К сожалению, обратной связи не было, но дракончик понимал и это, потому максимально подробно всё объяснил. Переспросить не получится, как ни старайся. Единорог пробегала взглядом по аккуратно выведенным буквам — наверняка писал не сам Спайк. Тревожное предчувствие накатывало, словно они что-то упускают, но всё вроде было верно. Всех собрать, ждать в назначенном месте, действовать слаженно и быстро. Не привлекать внимания. Вроде всё пока что правильно.

— Что Эпплджек и Рэйнбоу Дэш? — скорее для галочки поинтересовался Армор, хотя весь был увлечён просмотром карты Кантерлота — тоже проверял. Он изначально был против этой затеи, но его убедили, что лучше они побудут под контролем и в безопасности, чтобы не помешать им. Шторм должен думать, что всё идёт идеально по его плану.

— Рвут и мечут, но это для их же блага, — Санбёрст выложил несколько книг на край стола. Он понимал, что сам проверил уже четыре раза все посты, число их пони, все основные пункты плана и позиции при атаке. Поэтому не стоило до дыр разъедать себе мозг постоянным сверением расчетов. Только больше накручивать себя будет, что что-то не доглядел, не заметил. — Мы сверились с планом уже несколько раз, Шайнинг. Всё пойдёт, как по маслу, не переживай. Самое главное, чтобы никто не переиграл, в остальном мы справимся. Вот увидишь, — он ободряюще опустил копыто на плечо друга.

На всякий случай Рэрити убедила их в самый последний-препоследний раз свериться с планом, проговорить его вслух, чтобы они не упустили асболюнто ничего, попутно посматривая в пересланные Спайком листочки, просматривая маршрут по картам, координируя своих и чужих подданных. Когда они закончили, не упустив ни малейшей детальки, кобылка облегченнов вздохнула — уверенность вновь зарождалась глубоко внутри, а вера во всех наполняла силой. Она даже позволила себе подумать, что когда всё закончится, она крепко-крепко обнимет после долгой разлуки всех своих друзей и разревётся, как над каким-нибудь романом.

В запасе у них было ещё около двадцати минут, поэтому она решила напоследок заглянуть в свою временную комнату, взять плащ, дорожную сумку, немного еды в дорогу. Поэтому она оставила жеребцов одних в кабинете, и, чтобы не терять время попусту, побежала по кристальным коридорам.

— Мы что-нибудь придумаем, — нарушает повисшую тишину Санбёртс. И гадать не надо, чтобы понимать, отчего так хмур правитель.

— Я хочу в это верить, но не хочуть себя обнадёживать. Лучше уж заранее быть готовым, что из статуй, после того, что мы сделаем, их не расколдовать… И её тоже…

Шайнинг Армор всегда был воином, готовым рваться в гущу сражений. Ради того, что ему дорого, он не жалел ни сил, ни средств, да только сейчас, даже если бы он принёс в ертву себя — это мало что изменило бы. В письме всё было предельно понятно, как и то, что Шторм — чёртов ублюдок, разрушил единственный способ расколдовать тех, кто застыл в камне при всех атаках. Может быть, они найдут способ, но сейчас вердикт один, и не самый приятный. Больнее всего было врать малышке Флурри, что мама скоро вернётся. Но рано или поздно ей как-то придётся принять эту правду. Ещё бы Шайнинг её принял.

— Пойдём, лучше уж выйти заранее и всех дождаться внизу. Офицер вот-вот должен подобраться со своими к назначенному месту, — Санбёрст не собирался просто так поддаваться панике и скорби. Нет ещё магии, которую нельзя понять, выучить и изменить. Только нужно время. После победы над Штормом и возвращением мира в Эквестрию, этого самого времени будет более, чем достаточно.