Открой глаза

Глава 3

Я исправила историю Темпест, потому что в фильме она ужасна. Правда, это так глупо было, что испортило персонажа. Естественно, т.к. это был кошмар, так кое-что приукрашено, но в целом можно понять, что случилось с Темпест по моей версии. Не, ну правда, в фильме такая срамота была, просто жесть.

Твайлайт всё кажется слишком нереальным: и светлая деревушка, в которой она оказалась, и звонкий смех жеребят, снующих в тени деревьев, просто потому что под солнцем слишком жарко, и чей-то плач… Стоп, плач? Аликорн пытается прислушаться, и действительно, не ошиблась, кто-то плачет. Она идёт в сторону тех самых деревьев, к жеребятам, чтоб узнать о случившемся.

Около десятка детей сошлись в кольцо вокруг кого-то, обступали его со всех сторон, а плач всё усиливался. Глаза принцессы расширяются, когда она с трудом узнаёт в жеребёнке Темпест… ещё с целым рогом, хочет уже отогнать обидчиков в сторону, но на рассерженное «Хей, что вы делаете» никто не ответил. Когда она попыталась коснуться одной из девочек, копыто прошло насквозь, словно она призрак. Пони отступает на шаг, в состоянии аффекта, не понимая, что вокруг происходит, как через неё проходит уже взрослый жеребец и басом спрашивает, что за балаган они устроили. Из разных домов выбегают, как кажется, родители, но до того, как они успевают разнять своих детей, происходит то, чего Твайлайт не хотела бы видеть.

— Не трогайте меня! — слышится затравленный девичий голосок, и в одного из обидчиков летит вспышка лазурных искр.

Дальше всё спутано, непонятно, словно обрывочные воспоминания, в которых не хватает деталей. Вокруг крики, как жеребят, так и взрослых, повторно куда-то летят несколько вспышек, явно неконтролируемых и созданных скорее от страха, нежели с намерением навредить. Одна из молний попадает в землю, и её куски летят в воздух, а на месте удара образуется воронка. Ещё одна попадает прямо в ствол дерева. Угрожающий треск сливается с общей суматохой, все еле успевают уйти из-под массивной ивы, прежде чем она на кого-то упадёт.

Спаркл не понимает, что происходит, хотя знает итог всего. Она стоит, как вкопанная, и просто наблюдает, не способная что-либо сделать, когда прямо перед носом творится подобное.

— Она нас обижала!
— Она нам угрожала!
— Папа, она говорила, что мы все монстры!
— Это всё она начала, клянусь, мы ничего не сделали!
— Уберите её, она опасна!

Детские голоса говорили наперебой, с завидным усердием пытались выдавить слёзы, которых и в помине не было, жаловались взрослым и придумывали всё новые и новые причины вины. С каждым словом ненависть, витавшая в воздухе, становилась всё более заметной, приобретала физическое ощущение: лица разгневанной толпы искажались, становились уродливыми, рты кривились под невообразимыми углами, а глаза застилало чёрной пеленой. В буквальном смысле. Глаза каждого присутствующего вмиг почернели, вместо слёз у детей и впечатлительных мам текла странная чёрная слизь.

— Нет! Это всё неправда! Я ничего не делала! — навзрыд пыталась оправдаться одна маленькая пони, задыхаясь от шквала эмоций. — Прошу, я не виновата! Я просто хотела поиграть… — она уже не могла ничего говорить, просто легла на землю, закрыла голову копытами и плакала, орошая землю слезами.

— Дрянная девчонка, ты чуть не погубила детей, — противный изуродованный голос вкрадчиво шелестит в воздухе. Принцесса не видит, кто говорит, но по спине пробегают мурашки, а шерстка встаёт дубом на загривке от этих слов. —Ты опасна-опасна-опасна, ты никому не нужна, маленькая пони… Поэтому, ты должна понести наказание, наказание, да-а-а-а, за свой отвратительный поступок, — хочется сбежать от этого отвратительного скрежета, который проникает куда-то внутрь и заставляет сердце замереть.

— Нельзя позволить ей ещё колдовать! — завизжала из толпы самая громкая из кобылок. —  Она — монстр!

Гул сразу же прекратился, когда после этих слов вышел тот самый жеребец, что пришел первым. Твайлайт видит лишь размытые силуэты, без каких-либо четких отличительных признаков, но вспоминает, что в рассказе на корабле «наказывал» девочку самый крупный из всех жителей деревни, при чём ещё и единорог. Он остановился в паре метров от жеребёнка, поднял её в воздух магией, при этом обездвиживая её. Спаркл пыталась зажмуриться, чтоб не видеть этот ужас, но в отличии от Темпест, ничего не выходило. Глубоко в душе она понимала, что должна видеть всё до конца. Мужчина, не колеблясь ни секунды, запустил в малышку какое-то заклинание.

Твайлайт наблюдала за этим всем, но только сейчас зрачки сузились от шока, а глаза наполнились слезами. Все расходились по домам, словно ничего и не произошло. Дети убежали в другой конец деревни играть, словно позабыв о том кошмаре, что видели. Словно… не слышали за своими спинами вновь разнёсшийся по округе крик боли и отчаяния.

В какой-то момент всё вокруг стало рушиться, будто пространство засасывало в чёрную дыру. Клочья земли, обломки домов, тряпичные куклы вместо живых пони, всё разрушалось и вертелось в воздухе, концентрируясь вокруг Шедоу. Только вокруг неё клочок земли оставался цел, не затронутый землетрясением, а над головой вертелось всё то, что несколько секунд назад было деревней, но при этом не задевало её.

Аликорн поздно поняла, что стоит слишком далеко от эпицентра этого урагана. Почва под копытами разлеталась в разные стороны от сильного шквала ветра, но она даже не старалась спастись, неотрывно смотрела на маленький комочек у поваленного дерева. Девочка прижимала копыто к правой стороне лица, вниз капала уже кровь. И от этого зрелища становилось так паршиво, что сгинуть в пропасти, что скоро её ждёт, казалось правильным. За то, что просто смотрела. За то, не попыталась помочь. За то, что была такой наивной. За то, что из неё паршивая принцесса, на самом деле. Она закрывает глаза, готовая к искуплению своих ошибок.

Она чувствует падение вниз, такое правильное, а потом — ничего. Сердце часто стучало в груди, кровь шумела в висках, ничего не было понятно. Твайлайт боялась открывать глаза. Боялась очень сильно, потому что резко исчез ветер, шум от разрушения и детский крик-плачь, и даже воспоминания о себе. Горький ком отвращения подступил к горлу, и ей еле удалось его сдержать. Она лежала ещё долго, пытаясь выровнять дыхание, вспомнить всё и собраться с силами, чтоб наконец осмотреться. Осознание накатывалось волной, сшибая своей мощью всю способность к здравому рассуждению. Кошмар. Всего-лишь кошмар, навеянный происходящим в Эквестрии. Впервые ей хоть что-то приснилось, после заточения.

Спокойствие продлилось недолго. От понимания всей ситуации становилось дурно, но сил на эмоции уже не было. Слишком много навалилось, слишком много хранилось в тайне, слишком на многое закрывались глаза. Уже попросту не хватало эмоций на всё. Зато отдышка не давала расслабиться и пустить всё на самотёк.

Она попыталась встать, чтоб металлическое кольцо не так сильно давило на рёбра и тянуло вниз, и глотнуть хоть немного воздуха, безэмоциональным взглядом уставившись в каменный пол. Рядом не было подруг, чтоб выслушать все её терзания, не было Граббера, который бы не выслушал, но уж точно отвлёк от мрачных мыслей. Да черт побери! Она была согласна даже послушать унижения от Шторма, лишь бы не оставаться одной! Хоть кого-нибудь, пускай даже стражника, которого невесть зачем убрали после единственного прихода Темпест, он-то может и быть…

Хотя, нет, Твайлайт была согласна на кого угодно, только бы не Шедоу. Она просто не переживёт их встречу, не сможет смотреть ей в глаза и говорить, не задыхаясь от чувства несправедливости. Она попросту не выдержит того чувства вины, которое огромным грузом легло ей на плечи. И даже несмотря на всю ненависть к пони, которую невозможно не испытывать… она проявляет к ней… А что это конкретно? Жалость? Забота? Чувство совести? Не столь важно, ведь в любом случае принцесса не заслуживает ничего.

Пони только сейчас задумывается, сколько же времени прошло, но бросает это дело, как и множество раз до этого. На полу уже стоит поднос с тарелкой похлёбки и чаша с водой, не такой мутной, как раньше, да и содержимое большей посудины пахнет не так отвратно, и на вид ничего. Если уж еду принесли, но она уже холодная, то значит время далеко за полдень. Даже Граббера скорее всего сегодня можно не ждать, ведь сам говорил, что у него какие-то дела. Принцесса понимает, что нужно хоть немного поесть, а после принять лекарство, иначе всё станет совсем плохо. Да вот только куда ещё хуже-то?

Комната наполнена прохладой, открытые настежь балконные двери позволяют вечернему солнцу играть тёплыми оттенками на тёмно-синей обстановке кабинета. После свержения принцесс, Шторм, в качестве насмешки и просто, чтобы унизить пони ещё больше, занял покои Селестии, повелев там всё изменить, а Темпест, как его правая рука, в соответствии с придуманной им иронией, поселилась в комнатах Луны. На самом деле, ей было всё равно, где жить. Сейчас куда более важным было решение проблем с повстанческими движениями. Они ведь обязательно появятся. Да и поймать оставшиеся Элементы было необходимо.

Она изучает книги, прихваченные из дворца в Понивиле, иногда отвлекается на шарообразную сферу, где расположено происходящее в камере последней принцессы. Шедоу внимательно следит, как Твайлайт допивает до конца воду, разбавленную лекарством, и только когда чашка опускается на пол, продолжает вчитываться в текст. Но увы, далеко не весь смысл прочитанного доходит до сознания, потому что порой, совсем редко, буквально несколько раз, не более, поток мыслей обрывается воспоминанием о том, как заключённая металась во сне. Она отгоняет себя от воспоминаний об увиденном и старается сосредоточиться на поставленной задаче. Не потому, что дело требует срочного разрешения, нет. Скорее, чтоб отогнать какое-то непонятное чувство к принцессе. Она ведь не должна испытывать к ней что-то, отдалённо напоминающее тревогу. Не должна же?..