Муки сердца: Том IV (окончание)
Глава 12: Отцовство
Варден негромко хмыкнул, неторопливо проводя ножом по ноге и аккуратно раздвигая шерсть острием.
Куно выгнула бровь и подозрительно прищурилась.
— В прошлый раз все закончилось порезами, — без обиняков заявила чейнджлинг. — И в этот раз кровь с пола будешь оттирать сам.
— Я почти его чувствую, — пегас продолжал пристально смотреть на свою ногу. — Я знаю, что если надавить, то ногу до кости порежу, но почувствую лишь легкую щекотку… Но я почти ощущаю, как лезвие касается моей шкуры.
— Как порежешься — тряпка в раковине, — Куно покачала головой и вернулась к измельчению морковки на обед.
Варден фыркнул и закатил глаза.
— Да я не думаю, что... Ох, ради любви!..
— Я предупреждала, — чейнджлинг указала копытом в сторону раковины, даже не взглянув в его сторону.
Пегас похромал к раковине, костеря сам себя. Добравшись до нее, он вытянул пострадавшую ногу над раковиной и сморщился, глядя на кровь, капающую из небольшого пореза. После нескольких долгих секунд Варден тяжело вздохнул и положил подбородок на край раковины.
— Вот гадство...
— Я тебе неоднократно говорила — не баловаться с острыми предметами, — Куно покачала головой. — По крайней мере, пока к тебе не вернется чувствительность.
— Папочка, ты порезался? Опять? — Сварм выглянула из дверного проема.
— Опять… — пегас печально кивнул.
— Ты должен положить туда бит, — малышка показала копытом на банку, стоящую на верхней полке. Они решили, что Варден будет класть туда монетку каждый раз, как поранится. Банка была почти полная.
— Я положу после обеда, — пегас лениво махнул копытом.
— Обещаешь? — серьезно спросила Сварм.
— Обещаю, — пегас приложил копыто к груди в знак искренности своих слов.
— Могу я чем-нибудь помочь? — кобылка подошла ближе к матери.
— Уже все готово, милая, — Куно критически взглянула на плиту. — Осталось дождаться, пока все протушится до однородной коричневой массы.
— Снова рагу? — простонала Сварм.
— Да, снова рагу. После случившегося на прошлой неделе я не хочу подпускать твоего отца к плите, — Куно бросила на Вардена сердитый взгляд.
Пегас осторожно развернулся, чтобы продемонстрировать обратную сторону ноги со все еще заметными концентрическими отметинами там, где конфорка прожгла его шерсть до самой кожи.
— Видите, уже почти все прошло, — начал защищаться Варден.
От такого зрелища Сварм фыркнула и сморщила носик.
— Мама, а можно мне конфету после еды?
— Если ты все съешь, — легко согласилась Куно. — Как, кстати, дела с уроками магии в школе?
— Все хорошо! — кобылка начала счастливо подпрыгивать. — Иногда становится ну просто совсем сложно, но я целую Роут Айрона или заставляю Голден Глиммер злиться, и у меня снова все отлично получается.
Чейнджлинг сильно нахмурилась, а пегас поджал губы, но отвернулся и решил не вмешиваться в разговор.
— Ты заставляешь Голден Глиммер злиться на тебя, и это облегчает тебе использование магии? — осторожно уточнила Куно.
— Ага! — Сварм кивнула. — Гораздо проще, если я просто целуюсь с Роут Айроном. Но если заставить эту глупую маленькую сучку сердиться на меня, то это тоже срабатывает!
Куно медленно поднял брови и взглянула на Вардена.
Он уже стоял позади жеребенка. Раздался достаточно громкий шлепок, когда копыто пегаса соприкоснулось с её крупом. Сварм прыгнула вперед, вскрикнув от боли и неожиданности, ее глаза в испуге распахнулись.
— Марш в свою комнату! — прошипел Варден, указывая копытом на дверь.
Сварм удивленно уставилась на него глазами, полными слез. Кобылка расплакалась и выбежала из кухни, хлопнув дверью.
— Я знаю, что должна полагаться на тебя по поводу отношений между пони и все такое… — брови Куно медленно поднимались. — Но разве это было не чересчур сурово?
— Да нет, вроде… — пегас моргнул, опустил копыто на пол и неловко пожал плечами. — Ты же слышала, что она сказала. С этим надо разбираться сразу же...
— Ты мог бы сначала поговорить, — чейнджлинг продолжала хмуриться. — Разве всех жеребят так сильно шлепают?
— Жеребята вообще ни на что не обращают внимание и ничего не слышат, пока не получат по крупу. — Варден поджал губы. — Меня все время драли.
— И только глянь, каким уравновешенным ты стал, — мордочка Куно ничего не выражала.
— А что ты хотела, чтобы я сделал? Просто поговорил с ней? Просто сказал: “это плохое слово, и мы его не говорим”? Она же жеребенок, а жеребята просто так никого не слушают, — пегас махнул копытом. — Если бы мои родители попробовали со мной что-то типа такого, я бы рассмеялся им прямо в морду.
— И вместо этого ты учишь ее никогда не говорить это слово там, где мы можем услышать, потому что ей за это влетит, — чейнджлинг, продолжая хмурится, покачала головой. — Ты уверен, что это именно тот урок, который она должна отсюда извлечь?
— Ну... как бы да, — тихо произнес Варден, его уши медленно прижимались к голове. — Почему мне кажется, что я тебе проспорил?
— Потому что так и есть, — сказала Куно. — Причем проспорил с разгромным счетом. Ты учишь нашу дочь, что это гадкое и плохое слово, которого она не должна говорить… рядом с нами. Кстати, правильно ли она им воспользовалась?
— Ну-у-у-у... та кобылка — действительно мелкая сучка… Так что да, — пегас неловко улыбнулся и почесал затылок копытом.
— Значит, она правильно использовала это слово, и все же ты наказал ее за это. Почему?
— Потому что это плохое слово! — мгновенно ответил Варден, развивая свое преимущество. — У нее из-за этого будут проблемы в школе, и другие пони будут относиться к ней хуже.
Пегас скрестил копыта, самодовольная улыбка озарила его морду.
— И... почему ты просто не сказал ей это? — ласково спросила Куно. — Почему ты не попробовал научить ее этому, прежде чем пытаться вбить знания в голову через круп?
— Ну-у-у-у... — Варден слегка опустил голову. — Потому что она еще жеребенок.
— Значит, ты сразу переходишь к физическому насилию и отвергаешь любые другие варианты? — резко спросила Куно.
— Хорошо-хорошо, — уши и крылья пегаса бессильно опустились. — И что же я должен сделать, чтобы все исправить?
— Я не та, кто тебе нужен, чтобы все исправить, — чейнджлинг отвернулась к кастрюле, помешивая содержимое и напевая что-то себе под нос.
Всхлипывания Сварм были слышны даже из-за приоткрытой двери. Варден вздрогнул, стоя в дверном проеме, копыто, поднятое, чтобы постучать, замерло.
“Почему я вообще стучусь в комнату дочери? Это же мой дом!”
Пегас закусил нижнюю губу и тихо постучал.
— Сварм?
— Уходи! — кобылка подняла заплаканную мордочку, всхлипывая и шмыгая носом.
Варден поморщился и нерешительно шагнул в комнату.
— Я сказала, уходи! — взвизгнула Сварм, книга взлетела с тумбочки и понеслась в сторону пегаса.
Варден вскинул крыло и отбил книгу в сторону. Этот прием он тренировал еще в страже для борьбы с метательным оружием. Прежде чем еще что-то полетело в него, пегас уверенно подошел к кровати и заключил рыдающую дочь в объятия.
Сварм начала вырываться, маленькие копытца яростно стучали по его груди, крылышки махали и хлопали в попытках вырваться на свободу, но вскоре кобылка обмякла и разрыдалась.
— Ты... ты... ты меня ударил! — кобылка громко всхлипывала, ее розовые глаза покраснели.
— Ну да… как-то так, — неловко кивнул пегас, опуская уши. — Простишь меня?
— Нет! Я тебя не прощу! — Сварм энергично помотала головой. — Никогда!
— А теперь послушай, — Варден прищурился и поднял копыто. — Я пытаюсь поговорить с тобой, как со взрослой. Прекрати вести себя, как жеребенок.
Сварм удивленно моргнула, всхлипнула еще несколько раз, прежде чем затихнуть. Она все еще сердито смотрела на него, но все же чуть менее сурово.
— Я хочу извиниться за то, что ударил тебя, — начал Варден.
— Да уж, тебе бы стоило, — громко начала кобылка.
Пегас хлопнул крылом, привлекая внимание.
— Я еще не закончил, — продолжил он решительно.
Сварм затихла, угрюмо глядя на него.
— Я хочу извиниться за то, что ударил тебя. Я не должен был этого делать. Когда мне было столько же, сколько и тебе, то мне постоянно прилетало за всякое разное, — Варден случайно прикусил язык и поморщился, почувствовав вкус крови. Он вытер рот краем крыла и продолжил: — вот так я и рос. Так что это было... то, к чему я привык. Ты сказала очень плохое слово.
— Пони его говорят! — немедленно возразила Сварм. — Почему мне нельзя?
Пегас неодобрительно нахмурился, его уши прижались к голове. Он знал, что тут есть два решения: или полная откровенность, или полное дерьмо.
— Потому, что это не приемлемо для жеребенка, говорить такие слова, — Варден вздохнул и продолжил через несколько секунд. — Есть некоторые слова, которые нельзя говорить при всех. Они “плохие”.
— Значит… “сучка” — это плохое слово? — прямо поинтересовалась Сварм.
— Да. Это плохое слово, — пегас буквально прикусил язык, сопротивляясь желанию отчитать ее.
— А есть и другие? — неожиданно поинтересовалась кобылка.
— Да, конечно, целая куча, — признался Варден, повесив голову. — И тебе не разрешается говорить ни одно из них.
— И что это за слова? — Сварм заинтересованно склонила голову набок, выжидательно подняв ушки.
— Я тебе не скажу, — пегас слегка вздрогнул. — Это плохие слова.
— Но... Откуда я узнаю, что это слово, которое нельзя говорить, если никто не скажет мне, что это оно? — ушки кобылки дернулись. — Это тупо! Это тупое правило!
— Да, ты права. Это тупое правило, — Варден сжал губы и бросил на дочь долгий взгляд. — Но тебе все равно не разрешается произносить ни одно из них. Не при всех.
— Почему у нас вообще есть слова, которые нельзя произносить?! Слова которые нельзя говорить!! Это же бессмысленно! — раздраженно продолжала Сварм. — Это как еда, которую ты не можешь съесть, потому что она убьет тебя! Или стакан воды, который ты не можешь выпить!
— Ну хорошо... ты сможешь ими пользоваться, когда станешь сильно-сильно старше. — пегас начал объяснять, снова прикусил язык и поморщился. — И ты... поймешь, что эти слова можно использовать только в определенных ситуациях...
— Я уже знаю слова, которые не всегда можно использовать! Я же не говорю, что кто-то болен, когда он здоров! — внезапно прервала его Сварм и насупилась. — Это тупое правило!
— Знаешь... чем больше я об этом думаю, тем отчетливее понимаю, что это действительно тупое правило, — Варден беспомощно кивнул. — Эм-м... Давай так: я перечислю тебе все плохие слова и когда их можно использовать, а ты не будешь их употреблять, когда говоришь с другими пони, идет?
— Но па-а-ап....
Пегас поднял копыто, призывая ее к молчанию.
— Или так, или никак.
— Ну, ладно, — Сварм скрестила копытца и насупилась.
— Хорошо, теперь... ну, начнем... Пожалуй, начать нам стоит со слова “дерьмо”, — Варден устроился поудобнее, настраиваясь на долгий неловкий разговор.
— Ну, как все прошло? — Куно заметила мужа, сидящего на лестнице.
— Про секс будешь говорить с ней сама, — пегас взглянул на нее, сжимая голову копытами. — Это был самый странный разговор, который у меня вообще когда-либо был. Я не чувствовал себя так неловко с тех пор, как отец учил меня правильно мыться. Это был полный абзац!
— Это ты сейчас про свой разговор с отцом или про ваш разговор со Сварм? — Куно тихонько хихикнула.
— Нет, я серьезно, — Варден пристально взглянул на нее. — Я пошел объяснить Сварм, что это плохое слово и она должна никогда никому его не говорить, а закончилось все тем, что я научил ее всей похабщине, которую знаю сам!
— Даже слово на букву “пэ”? — в наступившей тишине спросила Куно.
— И даже слово на букву “хэ”, — пегас печально кивнул. — Вообще без шансов, что она вырастет нормальной.
— Учить такую маленькую кобылку таким вещам… — Куно поцокала языком. — Как тебе не стыдно, Варден.
Пегас нахмурился, но промолчал, позволяя выражению морды говорить самому за себя.
— Расслабься, Варден, — Куно захихикала. — Когда ты был в ее возрасте, сколько из этих слов ты знал?
— Ну-у-у-у…. все, — признался пегас, нахмурился и потер морду копытом. — И несколько выдуманных.
— Видишь? Лучше, если она узнает это от нас, чем получит эту информацию из вторых копыт за школой, — Куно неопределенно махнула копытом.
— Да знаю я, — Варден опустил голову. — Просто это все чертовски неловко.
— Что же с тобой будет, когда она переспит со своим первым кольтфрендом… — чейнджлинг грустно покачала головой.
Глаза пегаса распахнулись.
— Буду гоняться за ним с копьем?
— Нет, в этом я сомневаюсь, — Куно приподняла бровь. — Я все же хочу убедить тебя, что правильное обучение лучше, чем прямой запрет.
— Нет, у тебя не получится, — осторожно сказал Варден. — Ты никогда меня в этом не убедишь.
— Сколько пони у тебя было до того, как ты встретил Сварм? — внезапно спросила чейнджлинг.
— Я… не знаю, — пегас удивленно моргнул и нахмурился. — Не могу вспомнить.
Куно с подозрением взглянула на него.
— Варден, ты можешь сказать, чем пахли их гривы, — она нетерпеливо стукнула копытами.
— Три, — пегас раздраженно поджал губы.
Куно снова стукнула копытами.
— Сирень, клубника и земля, — закончил пегас с тяжелым вздохом.
— Земля? — в голосе чейнджлинга прозвучало неподдельное любопытство.
— Она работала на яблочной ферме, — Варден неопределенно махнул копытом. — Я не сообразил, к чему все идет.
— К чему все идет... А твои родители знали, что ты с ними спал? — ласково поинтересовалась Куно.
— Скорее всего, — пегас слегка пожал плечами. — Тогда я считал, что они не знают. Я был подростком. Подростки вообще не слишком смышленые. И при этом считают себя хитрыми, как лисы.
— А тебе кто-нибудь говорил, что это плохо и делать этого не нужно? — продолжила чейнджлинг.
— Эй! Я предохранялся, — Варден даже вздрогнул. — Я не хотел, чтобы вокруг скакали незаконнорожденные жеребята.
— Значит, если бы кто-нибудь, например, твои родители, сказали бы, что переспать с кем-то — это плохо, то ты бы все равно этим занимался? — прямо поинтересовалась Куно.
— Я был молод и глуп, — пегас нахмурился.
— Твоя дочь молода. И будет молода еще долго. Ты можешь научить ее делать все как можно более опасным способом, или же научить ее делать все под присмотром.
— Под присмотром? — Варден побледнел. — Я на это не подпишусь!
— Ты знаешь, что я имею в виду! — рявкнула Куно. — Мы должны убедиться, что она понимает, что может всегда прийти к нам и поговорить, а не прятаться и делать все втихую. Как, например, называть других пони “сучками”. Она все равно будет их так называть. Разница в том, что она или будет скрывать от нас это — и чаще всего мы будем знать, что она это скрывает — или же она сможет рассказать нам об этом и получить понимание.
— Я ужасный отец, — Варден вздохнул и пристроил подбородок на край стола.
Чейнджлинг фыркнула, обошла вокруг стола и крепко обняла своего мужа.
— Вовсе нет. Просто тебе нужно относиться к Сварм как к пони, а не как… к какому-то животному, чисто черно-белым восприятием без полутонов.
— Да она масть меняет по желанию, — вздохнул пегас. — На прошлой неделе она на зебру была похожа.
— Но наша дочь все же посложнее, чем “она сказала плохое слово, лучше всего отшлепать ее!” — Куно крепко прижалась к его щеке. — Просто обещай мне, что ты подумаешь об этом, хорошо?
— Хорошо, — пегас кивнул признавая поражение. — Я подумаю о том, что ты сказала.
Куно с улыбкой развернулась и мурлыкая себе под нос, двинулась на кухню.
— Куно?
Чейнджлинг безмолвно оглянулась через плечо.
— Ты потрясающая мать, — искренне произнес Варден, положив подбородок на свои копыта. — Я просто подумал, что кто-то должен это сказать.
Куно, довольная похвалой, улыбнулась ему в ответ.
— Ой! Совсем забыла, — чейнджлинг хлопнула себя по лбу копытом. — Сегодня вечером к нам придет Грин Хуф с семейством.
— Я… — пегас побледнел и с трудом сглотнул.
— Ты же еще не видел его, да? — спросила Куно тихим голосом и слегка опустила голову.
— Я… — Варден покачал головой и уставился на свои копыта. — Я, честно признаться, старался избегать этой темы...
— Мне все отменить? — Куно вздрогнула и неловко потерла копытом шею.
Варден вздохнул и покачал головой.
— Нет... Нет, я хочу его видеть. И его нового отца. Я их всех хочу видеть, — уверенно продолжил пегас. — Пришло время хорошенько рассмотреть, что же я принес в этот мир.