Mente Materia
13 День в Кантерлоте
– Хм? Что-то не так? – спросил гвардеец-единорог у Томми, когда тот задержался перед одним из витражей. На нем были изображены эквестрийские Принцессы, зебра, минотавр и человек, сидящие вокруг стола, и крохотная фигурка грифона, застывшего у входа. – У тебя возникли вопросы?
– Да, – произнес мальчик, поколебавшись пару секунд. – Ты сказал, что пришельцы напали на грифонов, и все было очень плохо, но я думал...
– Ш-ш-ш! – быстро перебил его единорог.
– Но что насчет...
– Ш-ш-ш!
– И затем, когда...
– Мой юный друг. Боюсь, ты неверно понимаешь концепцию хорошей истории, – произнес гвардеец, встав на задние копыта, приобняв одной передней ногой Томми за плечи и обведя второй обширный зал витражей. – Читая книгу, открываешь ли ты сразу ее конец? Не отвечай. Хорошая история опирается не столько на конечную цель, сколько на путешествие к ней. Эквестрийцы создали этот зал крашеного стекла для того, чтобы рассказать историю, а не просто запечатлеть ее кульминационный момент. Понимаешь?
– Думаю, да, – ответил Томми и бросил последний взгляд на крошечного грифона на витраже. – Просто все начинает звучать немного грустно.
– Как говорится, темнее всего всегда перед рассветом, – произнес единорог, отпустив мальчика. – Но я думаю, ты прав. У меня всегда возникают некоторые проблемы с перспективой, когда дело доходит до подобных событий. Как насчет чего-то другого? Например, менее мрачной истории?
"Помеха часто описывается в негативном свете, как нечто, нарушающее концентрацию заклинателя. Это заблуждение, как правило, постулируется теми, кто пытается оправдать собственную рассеянность. Для настоящего боевого мага такого понятия как "помеха" не существует. Он всегда осведомлен обо всем, что происходит вокруг, и выставляет приоритеты соответствующим образом," – цитата, приписываемая Кловеру Умному, использующаяся в ходе тренировки единорогов Эквестрийской Гвардии.
09:30, 10.11.2015, ВЕРХНИЙ ДВОР, КАНТЕРЛОТ
Шаоджи Чжан сегодня предпочел надеть теплую толстовку поверх своей обычной униформы, поскольку воздух был довольно прохладен. Единственным минусом было лишь то, что это делало его слишком похожим на Лану Дженкинс, с ее слишком повседневной униформой, но, в конце концов, холод все же одержал верх в его внутреннем споре. По крайней мере, он все еще мог найти утешение в исполнении своего долга и обязанностей. Однако он старался не слишком задумываться о том, до чего же странными эти обязанности были с тех пор, как он присоединился к XCOM шесть месяцев назад.
Пройдя через арку на балкон, Чжан увидел две знакомые фигуры. Алвар сидел на скамье, оглядывая город, а его молчаливый страж как и обычно стоял позади него, неподвижный словно статуя. Долю секунды спустя голова стража мгновенно развернулась к Чжану, и его взгляд не отпускал человека ни на миг даже после того, как тот подошел к юному Верховному Когтю и склонился перед ним в поклоне. Выждав ровно полторы секунды, Чжан выпрямился и представился:
– Верховный Коготь Алвар, я лейтенант Шаоджи Чжан. Поскольку наши народы не были должным образом представлены друг другу, полагаю, у вас имеется множество вопросов. Я постараюсь ответить на них настолько полно, насколько смогу.
Эта фраза была специально подготовлена Файеркрэкером и отрепетирована несколько раз, поскольку Чжан высказал некоторое сомнение в своих способностях уладить эту ситуацию без дипломатического инцидента.
"– Представься кратко, лаконично и после этого задавай открытые вопросы, – инструктировал его единорог. – Вне зависимости от культуры, все любят говорить о своем народе. Если ты сможешь задать правильные вопросы, то тебе может и вовсе не потребоваться говорить самому".
Алвар развернулся к человеку, и его глаза начали подниматься выше, выше и выше – до тех пор, пока, наконец, не встретили спокойный взгляд Чжана.
– Ах да, конечно! – произнес юный грифон и, быстро поднявшись, указал на еще одну стоявшую рядом скамью. – Присаживайтесь. Уверен, у вас тоже есть вопросы.
– Да, они у меня имеются, – не моргнув глазом, соврал Чжан, вспомнив изнурительную лекцию Файеркрэкера.
"Теперь я наверняка знаю о грифонах больше, чем даже сами грифоны", – пронеслось у него в голове, в то время как он занимал предложенное место. Бросив быстрый взгляд через балкон, он увидел с полдюжины птенцов, играющую в какую-то высокоскоростную игру с мячом. Возможность полета, плюс отсутствие четко установленных сторон...
– Это тренировочное упражнение, – ответил на его невысказанный вопрос Алвар, выбив Чжана из его изучения юных грифонов. – Тот, кто обладает мячом, пытается попасть в одного из своих товарищей, которые в свою очередь пытаются осалить его и при этом избежать попадания мяча. Очки начисляются за успешные попадания, уклонения и спасение мяча от падения. Это упражнение прививает быстрое обнаружение цели в хаотичном окружении для грифона с мячом и быстрые рефлексы и командную работу для всех остальных. В конце концов, им всем приходится работать сообща, чтобы не позволить мячу упасть на землю.
Некоторое время Чжан молча продолжал наблюдать за происходившим внизу упражнением. Черноперый грифон чирикнул нечто непристойное, когда его попытка осалить ведущего была прервана мячом, попавшим ему прямо в клюв. Миг спустя тот отлетел в сторону под странным углом, однако был спасен от падения на землю все тем же черным грифоном, который в последнюю секунду успел нырнуть вслед за мячом и поймать его. Его товарищи издали крики радости и одобрения, и игра продолжилась вновь. Двое находившихся на земле взрослых и ухом не повели, продолжая свою неспешную беседу.
– Я не вижу судью. Кто ведет учет очков? – спросил Чжан, повернувшись обратно к Алвару.
На лице юного грифона проступило удивление, и он склонил голову вбок:
– Они сами подсчитывают свои очки. Эти птенцы тренировались совместно с тех самых пор, как научились летать, и обычно это продолжается до тех пор, пока они не будут достаточно взрослыми, чтобы служить своему Когтю. В конце концов, эти очки не учитываются никем, кроме самого игрока, отмечая его сильные и слабые стороны, – Алвар указал когтем на происходившее внизу упражнение, где черноперый грифон вновь оказался в той же ситуации, что и несколько секунд до этого, но в этот раз ему удалось поймать и швырнуть мяч обратно. – Очки не определяют победителя, в отличие от состязаний пони. Вместо этого они лишь указывают грифону, над чем ему надо работать.
Тренировка начала ускоряться, высокоскоростные подачи то и дело рассекали хаос летающих повсюду птенцов, и с каждым успешным пассом, уклонением или перехватом мяча радостные крики становились все громче и громче. Бросив взгляд на Алвара, Чжан увидел, что юный грифон замер на краю своей скамьи, глядя широко раскрытыми глазами на упражнение.
"Это предвкушение в его глазах? – не мог не задаться вопросом Чжан, прежде чем до него дошло: – Нет. Это зависть".
– Быть может, тебе стоит присоединиться к ним? Они выглядят твоими сверстниками, – предложил китаец.
В тот же миг на лице Алвара отразилось раздражение, которое затем сменилось показным равнодушием.
– Я теперь Верховный Коготь. У меня имеются более важные заботы, чем участие в подобном упражнении, – юный грифон слегка отвернулся от Чжана и перевел свой взгляд в противоположном от человека направлении.
Когда прошло несколько секунд, в течение которых ничего произнесено не было, а Алвар не сдвинулся ни на дюйм, Чжан понял, что разговор окончен. Встав, он поклонился и направился прочь.
В тот же миг, как Чжан ушел, Алвар пожалел об этом.
"Я столько хотел узнать о его народе, но мне просто обязательно потребовалось разозлиться из-за простого вопроса, – мысленно отчитал себя юный грифон. Прокрутив в памяти этот вопрос еще раз, Алвар понял причину своего раздражения. – Чжана не стоит винить, он не мог знать, что я уже пытался присоединиться к игре".
Некоторая горечь возникла в мыслях у Алвара, когда он посмотрел на свои когти. Они были пепельно-серыми, как и его шкура и перья, и, судя по всему, он унаследовал это от отца. И это наследие никогда прежде не играло значительной роли в жизни Алвара. Он был седьмым в очереди на престол Верховного Когтя, и перед ним находилось шесть старших братьев и сестер. В лучшем случае он ожидал дойти до ранга Когтя и верно служить тому, кто унаследует титул правителя, до тех пор, пока рано или поздно не падет в бою или умрет от старости.
Но затем появились пришельцы, и один из мирмидонов отца унес его прочь, в то время как двое старших братьев сражались с чем-то, что можно было описать лишь как металлическую рыбу, извергающую пламя из своих плавников. И после этого все изменилось.
Горечь вновь зародилась в его сердце, когда он бросил взгляд на тренирующихся внизу грифонов, носящихся вокруг на безумной скорости. Они были его товарищами; братьями и сестрами если не по крови, то по духу. Они все были очень рады, что каждому из них удалось пережить бойню на Высшем Пике, но как только его друзья узнали о новом статусе Алвара, они от него отдалились. Все попытки присоединиться к их упражнению приводили к жалким пассам и подачам, которые были лишь тенью прежних тренировок. В худшем случае они относились к Алвару, словно он был сделан из стекла и мог в любую секунду разлететься на осколки. В лучшем же они относились к нему так, как они считали стоит относиться к Верховному Когтю: с почтением, уважением и мгновенным исполнением каждой его просьбы.
И это приводило его в ярость.
"Неужели они не видят, что несмотря на все произошедшее, я являюсь все тем же прежним Алваром?" – пронеслось у юного грифона в голове, и он посмотрел на возвышающуюся над ним фигуру мирмидона, неподвижного, словно статуя. Тот в ответ лишь посмотрел на него и склонил закрытую шлемом голову вбок. Алвар зарычал от раздражения и отвел взгляд в сторону.
"И это – вся эмоциональность любого мирмидона. "Что мне теперь делать?" – склонил голову вбок. "Каким был мой отец?" – склонил голову вбок. "Какова воздушная скорость ласточки?" – склонил голову вбок".
Алвар вздохнул и отмахнулся от этих бессмысленных рассуждений. Высоко подняв голову и сложив лапы, он попытался повторить одну из немногих виденных им картин, изображающих его отца. Он должен был быть властным и царственным для того, чтобы поддерживать статус своего нового титула, даже несмотря на то, что сейчас он пытался подобрать правильные слова извинения перед Чжаном за столь грубое завершение их разговора. Быть может, ему стоит посоветоваться с тем оранжевогривым единорогом...
– БЕРЕГИСЬ!
Несмотря на свою предыдущую безмятежность, Алвар резко подпрыгнул и развернулся в направлении предупреждения, и миг спустя резиновый мяч ударил его точно по лицу. С воплем отшатнувшись назад, он свалился со скамьи, однако затем рефлексы взяли над ним верх. Его глаза инстинктивно зажмурились, но миг спустя они открылись вновь и приковались к мячу, который перелетел через него и вот-вот должен был упасть на мраморный пол. Его тело отреагировало мгновенно: одна из задних лап соприкоснулась с полом и изменила вектор полета грифона таким образом, чтобы у него появилась возможность метнуться за мячом. Последовавший за этим стремительный бросок вперед вдоль полированного камня позволил ему поймать мяч в последнюю секунду.
На какой-то миг у Алвара зародилась надежда, что один из его собратьев решил сделать ему подачу, но эта надежда умерла и исчезла, когда он осмотрел тренировочный снаряд в своих когтях. Он являлся мячом, в этом сомнений не было, однако внутри него не было ничего кроме воздуха, и потому ему было далеко до наполненных водой или песком мячей, с которыми он был знаком с юных лет.
Второй же мыслью, которая промелькнула у Алвара в голове, было то, что Мирмидон, который был обязан защищать его, не сделал ровным счетом ничего для того, чтобы перехватить этот мяч. Брошенный в сторону закованного в броню грифона взгляд был вознагражден лишь очередным наклоном головы. Однако этот жест был направлен на двух галопирующих эквестрийцев, которые миг спустя резко остановились, увидев мирмидона.
Долгая секунда тишины сменялась другой, в то время как кобылки просто продолжали смотреть на взрослого грифона, однако затем эта немая сцена была нарушена, когда в поле зрения появился пурпурно-зеленый дракончик.
– Девочки... – начал он с трудом говорить, пытаясь отдышаться. – Если вы будете так сильно бить по мячу внутри помещения, то можете что-то сломать или поранить кого-нибудь.
– Вам придется очень постараться, чтобы поранить кого-то подобным мячом, – произнес Алвар со всем равнодушием, какое только смог изобразить. На долю секунды он обдумывал вариант разорвать мяч на клочки, просто чтобы наглядно продемонстрировать свою точку зрения, но затем полузабытое воспоминание остановило его.
"– Не создавай себе новых врагов, Маленький Коготь, ибо они и так у тебя появятся; друзья и союзники гораздо полезней".
Бросив напоследок один взгляд на мяч, Алвар бросил его обратно дракончику и двум жеребятам.
"Вести себя подобным образом ниже моего достоинства, – сказал он себе, вернувшись обратно на скамью. – Подобная мелочь не должна меня беспокоить".
– Хочешь сыграть?
Алвар едва заметил вопрос и вовсе пропустил бы его, если бы не посмотрел на тройку не-грифонов. Та, что его задала, была пегаской с рыжей шкурой и пурпурной гривой, и сейчас она изо всех сил пыталась улыбаться и игнорировать зловещую фигуру мирмидона.
Слегка съежившись под пристальным взглядом собеседника, пегаска продолжила:
– Н-ну, ты выглядел немного одиноко, сидя здесь, где не с кем поиграть, – она бросила взгляд в сторону мирмидона, и в ответ была вознаграждена наклоном головы. – Меня зовут Скуталу, а это мои друзья, Эпплблум и Спайк, – представила она второго жеребенка и дракончика.
– Я... – автоматически собрался было представить себя Алвар, но в ту же секунду слова "Верховный Коготь" застряли у него в горле.
"Как только ты скажешь эти слова, они будут относиться к тебе как к Верховному Когтю и только как к нему", – сказал он себе.
–...Алвар. Меня зовут Алвар.
– Рада познакомиться с тобой, Алвар! А кто твой друг? У него есть имя? – спросила Скуталу, вновь посмотрев на мирмидона.
– Нет, у него нет имени. Он...
– О, о! Секретный агент? И поэтому никто не знает его имя? – провозгласила Эпплблум.
– Не-е, он точно является зачарованным доспехом! – продолжила Скуталу.
– Уверен, он никогда не представляется, – ровным тоном заявил Спайк.
У Алвара не было логичных ответов ни на один из прозвучавших вопросов, и потому он краем глаза бросил взгляд на мирмидона. Тот же лишь привычно склонил голову.
– Да, – наконец, заявил грифон, вызвав тем самым новый спор между кобылками, в то время как Спайк закрыл лицо лапой.
Несколько секунд эти весьма оживленные дебаты продолжались, пока на балконе не появился третий жеребенок, единорожка, помчавшаяся прямо к ним и с трудом пытавшаяся отдышаться.
– Девочки! Девочки! Это ужасно! – заявила она, как только вновь смогла говорить. – Принцессе Твайлайт промыли мозги!
Прежде чем он успел бы усомниться в ее словах или хотя бы возразить, трое жеребят подхватили Алвара и помчались прочь, а Спайку с мирмидоном ничего не осталось кроме как направиться вслед за ними. Десять минут спустя спонтанно возникший отряд оказался позади ряда кустов, идущих по периметру одного из многочисленных садов замка. Мирмидон не отходил от них ни на шаг, но в то же время никак не пытался скрыть своего присутствия, продолжая бдительно оглядывать окрестности.
Их цель находилась в противоположном конце небольшого сада; Принцесса Твайлайт сидела на скамье рядом с человеком в инвалидной коляске. На аликорне было платье и шарф, в то время как на ее спутнике виднелась то же одеяние, что и на Чжане в ходе их непродолжительной беседы. Также Алвар не мог не обратить внимания на то, что один из рукавов куртки человека ниже локтя явно был пуст.
– Рэрити рассказала мне, сколько времени Принцесса Твайлайт проводит с этим человеком. Я пронаблюдала за ними пару дней – и это все оказалось правдой! О чем бы он ни попросил, она это тут же делает! – на одном дыхании произнесла только что представившаяся Свити Белль. – Когда он не смотрит, Принцесса Твайлайт с него глаз не сводит, и еще она очень сильно краснеет! Она явно пытается сопротивляться его мысленному контролю! А еще я слышала, этот человек является главой секретной организации под названием... оно начинается с буквы "Х". Он настоящее воплощение зла!
– Девочки, вам не кажется, что вы просто прочитали слишком много комиксов? – медленно спросил Спайк все тем же нейтральным тоном.
– Конечно нет! Мы ведь еще не дали ему злого злодейского имени! – заявила Свити Белль. – Поскольку именно я была первой, кто вскрыла этот заговор, я нарекаю его "Мистер Х"!
– Слишком просто. Как насчет "Зловещего Х"? – предложила Скуталу.
Эпплблум покачала головой:
– Мне кажется, этот вариант уже занят. Я считаю, что самым лучшим вариантом будет "Доктор Х"!
– Вы упускаете самый очевидный ответ, девочки, – прозвучал четвертый голос прямо позади них.
Трое жеребят разом взвизгнули и подпрыгнули на месте, в то время как Алвар мгновенно развернулся к нарушителю, которого он каким-то образом сумел не заметить ранее.
"Плохо! Ты всегда должен замечать, что происходит вокруг, птенец!" – начал мысленно отчитывать себя Алвар, но затем, бросив быстрый взгляд в сторону мирмидона, увидел нечто шокирующее.
Когда юный грифон инстинктивно развернулся к неожиданному гостю, мирмидон сделал то же самое. Безликий шлем мгновенно обернулся к нарушителю, однако миг спустя его боевая поза бесследно исчезла. Стальные когти зарылись в землю аккуратной лужайки, когда телохранитель Алвара приготовился к резкому рывку, прежде чем вновь вернуться в спокойное положение.
"Мирмидонов невозможно застать врасплох! Они видят все, они слышат все!" – против воли едва не вырвалось у Алвара, старательно пытаясь повторить пронзительный взор своего стража. Нарушителем оказался человек, более низкий и уже в плечах, чем Чжан. Волосы цвета воронова крыла были завязаны хвостом позади его головы, а в глубине голубых глаз, оглядывающих собравшихся пони и грифонов, явно читался смех.
– Привет, мисс Дженкинс, – помахал рукой Спайк. – Надеюсь, мы никому не мешаем? Девочки просто решили немного повеселиться, но если надо, мы можем пойти играть в другом месте.
– Это не ИГРА! Это серьезное расследование, Спайк, – мгновенно вскипела Свити Белль, как только испуг от того, что их поймали, прошел. Потребовалось всего несколько секунд, прежде чем она набросилась на бедного дракончика: – И ты выглядишь до жути спокойным, общаясь со злым приспешником Организации Х! Быть может, ты шпион? Или ты имеешь некое отношение к заклинанию контроля разума, под которым находится Твайлайт?
– Позвольте уточнить, – произнесла человек, Дженкинс, подняв левую руку с вытянутым пальцем. – Если Спайк работает на злую Организацию Х, то это делает его контршпионом, поскольку он шпионит за вами, а вы шпионите за нами. Кроме того, единственной, кто наложил эти чары на Твайлайт, является сама Твайлайт. Все девочки накладывают их на себя хотя бы раз в жизни.
– Мы никогда не поддадимся твоим коварным планам! – храбро заявила Эппл Блум.
– Если вы действительно собираетесь сопротивляться до конца, то вам уже должно быть известно, что шапочка из фольги является единственной защитой от наших злых сил, – абсолютно серьезно заявила Дженкинс, и уголки ее рта едва заметно дернулись вверх, когда трое кобылок помчались прочь, на бегу обсуждая планы создания доспеха. Спайк помахал им на прощание лапой и затем, тяжело вздохнув, побежал вслед за кобылками. Алвар был не настолько знаком с людьми, чтобы узнавать их эмоции, однако он был полностью уверен, что увидел озорной огонек в ее глазах, когда человек обнаружила что-то невидимое для них. – Ага, вот и нарушитель.
Алвар не смог удержаться и посмотрел в направлении ее взгляда, прежде чем дисциплина все же взяла над ним верх и он вновь перевел глаза на Дженкинс. Однако человек уже исчезла, словно ее никогда здесь и не было. Юный грифон бросил быстрый взгляд на мирмидона, и тот ожидаемо склонил голову в ответ, однако его глаза ни на миг не отрывались от куста с подозрительным бело-изумрудным хвостом. Миг спустя растение дико затряслось, и из него с криком выпрыгнула единорожка с кьютимаркой в виде арфы, скрывшаяся затем в глубине коридоров замка.
Юный грифон приподнял бровь, обнаружив глуповато улыбающуюся Дженкинс стоящей возле куста, в котором только что находилась единорожка. Затем она подошла к человеку в инвалидном кресле и встала позади него. Глаза Алвара начали уже болеть и, несмотря на все его попытки удерживать их открытыми, ему все же пришлось моргнуть. Когда же они вновь открылись, Дженкинс бесследно исчезла.
– Как она это делает? – спросил Алвар, повернувшись к мирмидону. Тот же вместо ответа лишь молча склонил голову, и юный грифон закрыл лицо лапой и мысленно застонал.
Мэтт изо всех сил старался игнорировать становящееся все более и более навязчивым наблюдение за ним с Твайлайт, в то время как они вдвоем направлялись к центру одного из кантерлотских балконов-садов.
"Мне немного стыдно принимать с ее стороны подобную заботу, но это вроде помогает и ей самой, – пронеслось у него в голове, в то время как он старался не вспоминать того, как Твайлайт выглядела, когда он только очнулся. Его мысли приняли несколько более самокритичное направление, когда они остановились, и Твайлайт села рядом с ним. – В конце концов, она действительно говорила, что у нее много друзей. Мне бы лишь хотелось, чтобы они перестали глазеть на нас".
Выглядывающие из находившегося справа от Мэтта куста два янтарных глаза также указывали на другой тип наблюдения, под которым люди находились с самого своего появления в Кантерлоте. Когда первичные страх и шок прошли, их место начало занимать робкое любопытство. У некоторых же из живущих в городе эквестрийцев это любопытство оказалось не столько робким, сколько агрессивным. Согласно последним инструктажам по безопасности, скрывающуюся в кустах единорожку звали Лира Хартстрингс, и у нее была невероятная способность преодолевать все посты вокруг зоны дислокации XCOM. В основном эти проникновения были безобидны... если не считать одного инженера, который свалился с кровати и заработал себе сотрясение, проснувшись и обнаружив наблюдающую за ним Лиру.
В итоге для предотвращения дальнейших проникновений на объект Твайлайт пришлось издать официальный указ, но Лира все равно продолжала неотступно следить за каждым человеком, покинувшим пределы зоны дислокации.
– Что-то не так? – спросила Твайлайт, увидев, что Мэтт задумался. – Как ты себя чувствуешь?
– Я в порядке, Твайлайт. Я в порядке, – успокоил ее капитан.
"Хотя здесь немного прохладно и моя правая рука болит. Но я не могу ей этого сказать, иначе она начнет волноваться и доведет себя беспокойством до полусмерти".
– Так что это за место? Зима уже довольно близко, и мне казалось, что все деревья уже должны были скинуть свою листву, – спросил Мэтт, прекрасно зная, что дальше произойдет.
– Это Летний Сад, – тут же начала рассказывать Твайлайт, переключившись в привычный лекторский режим. – Принцесса Селестия множество лет совместно с земнопони выводила особые виды растений, которые смогут сохранять свою зелень во все времена года, – поколебавшись пару секунд, она продолжила: – Это, безусловно, невероятное достижение, но когда я спросила Селестию, что именно вдохновило ее создать этот сад, она ответила, что ей не очень нравится зима. После этого она выглядела грустной, и потому я больше никогда не поднимала эту тему, – неловкая тишина установилась между ними двумя, и Твайлайт начала теребить край своего платья.
"Черт бы тебя побрал, Дженкинс", – пронеслось в голове у бойца, когда он вспомнил разговор со своей подчиненной. Когда Мэтт, наконец, заметил тот факт, что Твайлайт никуда не выходит без одежды и явно чувствует себя неловко, находясь рядом с представителями своего народа, на которых ее не было, он спросил у Ланы, что происходит. Та же в ответ объяснила ему в своей чертовски очаровательной манере, что аликорн изучала культурные нормы людей и волновалась, что он ее может неправильно понять. Также она несколько волновалась из-за того, что ее "заперли голой в подземелье на два месяца", если верить Лане.
"Сосредоточься, Харрис! Потом спланируешь свою месть", – отвесил себе мысленную оплеуху Мэтт, прежде чем неловко потянуться к одному из своих карманов.
– Твайлайт, мы хотели тебе кое-что вручить, но из-за недавних событий это было отложено на потом, – начал он объяснять, прежде чем, наконец, достать находившийся там предмет. Это была плоская деревянная коробочка с откидной крышкой размером с крупный бумажник. На самой же крышке была аккуратно выгравированная эмблема XCOM. Не без некоторой сложности, ему, наконец, удалось ее открыть и вручить содержимое коробочки Твайлайт.
Внутри нее находилась медаль, которую в свое время получили и Мэтт, и Лана, а теперь, наконец, и Твайлайт. На ее лицевой стороне были изображены закрытые ворота замка, по бокам от которых располагались две средневековые башни, а вдоль края шла надпись "NON ERIT TRANSIENS". На противоположной же стороне находилась небольшая металлическая пластинка, и выгравированные на ней слова Мэтт мог процитировать по памяти, в то время как Твайлайт начала их читать.
– За невероятную отвагу и помощь в организации последней линии обороны человечества 22 мая 2015 года планета Земля находится перед Твайлайт Спаркл в долгу, который невозможно отплатить", – завершила она, и Мэтт не мог не заметить, что ее голос слегка задрожал, когда она, несомненно, вновь начала вспоминать события того ужасающего вечера.
– Я ее не достойна, – пробормотала аликорн, отстранившись от предложенной медали.
Первым порывом Мэтта было тут же заверить ее – недвусмысленно – что это не так, но затем он остановился.
"Ее не волнуют ни медали, ни слава, ни даже количество убитых пришельцев. Ее волнуют друзья, и не каждый из них смог пережить ту ночь".
– Думаю, я понимаю, Твайлайт. Порой бывает непросто увидеть героизм за всеми теми, кто погиб, но сотни если не тысячи сейчас живы благодаря тебе. Ты можешь считать, что ты ее недостойна, но я знаю, что ты ее заслужила, – он положил медаль на скамью рядом с аликорном, которая в ответ начала сверлить ее взглядом.
– Четыреста семнадцать, – наконец, произнесла она, прежде чем поднять глаза на Мэтта. – Я обратила четыреста семнадцать пришельцев в камень, и это не считая тех, кто погиб в сбитых мной кораблях. Я не просто трансмутировала их кости и плоть в камень, как во время тех тестов, что мы проводили. Я не знаю, как мне это удалось, но магического потока, который бы поддерживал эту трансформацию, попросту нет. Что бы я ни сделала, это необратимо. Я не должна получать медаль за кровь четырех сотен существ на моих копытах. Я убила их, Мэтт. Я убила их всех.
"Ты убил их всех".
Мэтту едва удалось не поморщиться, когда тот кошмар вновь всплыл у него в памяти.
"Хотел бы я сказать ей, что все они – монстры, и потому, убивая их, она не должна испытывать никаких угрызений совести. Если ей удастся это осознать, она станет превосходным активом в этой войне, но чего это будет стоить Твайлайт Спаркл?
– Как-то раз жил один солдат, сражавшийся около семидесяти лет назад, – начал Мэтт через несколько долгих секунд тишины. – Он был героем войны. Согласно подсчетам, убил несколько сотен солдат врага. За свою отвагу он заслужил все медали и ордена, какие только существовали. Его считали образцом того, как должен выглядеть каждый солдат. Однако чего многие не знали, так это того, что события той войны неотступно преследовали его. И он посвятил всю свою оставшуюся жизнь тому, чтобы те, кто испытывал то же, через что довелось пройти ему, получали требующуюся им помощь. Те, кто делали ужасные вещи, чтобы другие могли спокойно спать по ночам, – прервавшись на миг, Мэтт положил руку на плечо Твайлайт, прежде чем его на него сошло жуткое озарение: "Этот мир вообще знает, что такое ПТСР и как его лечить?"
– Ты сделала то, что было необходимо, Твайлайт. Тебя за это никто не винит. И при всей той боли, что это причиняет, хорошо, что тебя это все еще беспокоит, – продолжил Мэтт, и единорожка вновь подняла на него взгляд. – Ты станешь монстром только тогда, когда жизни других перестанут тебя волновать. Тот факт, что ты чувствуешь сейчас вину, говорит о том, что ты все еще хорошая пони, – мужчина взъерошил ее гриву и попытался проигнорировать то, как на ее лице вина сменилась смущением. – Когда все это кончится, я поговорю с парой оставшихся дома армейских друзей. Есть люди, которые могут помочь с подобными проблемами. Люди, которые смогут помочь тебе, – "И мне", – чуть не добавил Мэтт в конце.
Твайлайт просто кивнула и снова перевела взгляд на медаль, прежде чем с любопытством склонить голову вбок:
– Что означают эти слова? Буквы точно такие же, но это явно не английский, – спросила единорожка, ухватившись за смену темы, словно утопающий за спасательный круг. – Я видела и другие слова на языке, который был мне совсем непонятен. Например, на форме Ланы есть нашивка, на которой написано "Spiritus Ex Machina", если я не ошибаюсь, – неуверенно проговорила она незнакомые слова. – Что это за язык?
– Латынь, но говорить на нем я не умею. Девиз на твоей медали означает "Никто не пройдет", что может быть отсылкой к еще одной книжной серии, которая, возможно, тебе бы понравилась. Что же касается нашивки Ланы, то, боюсь, ее перевод мне незнаком, – ответил Мэтт, почувствовав легкий укол совести от этой лжи.
"Она слишком умна для того, чтобы просто сказать ей значение этих слов, и мне бы не хотелось быть тем, кому придется объяснить ей, что именно в итоге ее дары породили. Вот уж действительно, "Дух из машины"".
Единорожка продолжила молча смотреть на медаль, и несколько минут спустя Мэтт предпринял новую попытку:
– Если хочешь, я могу придержать ее для тебя. Мы все согласились, что ты ее заслужила, Твайли, но полагаю, мне надо было учитывать, какие чувства у тебя это может вызвать.
– Нет-нет, – торопливо захлопнула Твайлайт крышку и положила коробочку в свои сумки, – это просто напомнило мне кое о чем...
Когда голос аликорна затих, Мэтт многозначительно посмотрел на нее:
– Тебе довелось поговорить со своими друзьями? Я очень ценю твою помощь, но мне кажется, что...
– Я в порядке, – быстро перебила его Твайлайт. – Это все уже давно в прошлом, и я не хочу снова нагружать их все теми же проблемами.
Симпатия во взгляде Мэтта ничуть не уменьшилась:
– Я более чем уверен, что они изо всех сил пытались помочь, когда ты только вернулась домой. Но сейчас они нуждаются в тебе. В конце концов, вся их прежняя безмятежная жизнь только что была разрушена. Ты смогла пережить нечто ужасное, и это сделало тебя сильнее. И, как мне кажется, сейчас эта сила нужна твоим друзьям.
– Но что насчет твоего кресла? У тебя не возникнет проблемы с передвижением? – пару секунд спустя спросила Твайлайт, однако и ее тон, и выражение лица явно говорили о том, что она всерьез обдумывает его слова.
К его чести, Мэтт сумел удержать ободряющую улыбку и не позволить возникающему раздражению проявить себя.
– О, я более чем уверен, что Лана бродит где-то неподалеку, так что я смогу поручить это ей, – произнес он, изо всех сил игнорируя Лиру, пулей вылетевшую из своего куста, словно за ней гнался невидимый монстр.
– Что ж, если ты почувствуешь боль или если тебе потребуется помощь – просто обратись к одному из гвардейцев, и они немедленно найдут меня, – произнесла Твайлайт и спрыгнула со скамьи. Направившись в сторону выхода, она помахала Мэтту на прощание, и затем покинула сад.
Испустив долгий, изнуренный вздох, Мэтт откинулся на спинку своего кресла-каталки.
– Лана, ты стоишь прямо позади меня, не так ли?
– Ага, – прозвучал ожидаемый ответ.
– И я полагаю, ты была здесь в ходе всего разговора? – риторически спросил капитан.
– О, нет. Я только что закончила проводить проверку периметра и распугивать обычных нарушителей.
– М-хм, точно, – согласился Мэтт, практически видя спиной ее озорную улыбку. Однако его дальнейшие слова были прерваны громким бурчанием живота, следом за которым прозвучал и тихий стон самого мужчины.
"Надо было попросить у Твайлайт что-нибудь перекусить. Черт, я бы сейчас не отказался и от..."
Стоило лишь этой мысли возникнуть у него в голове, как ему на колени внезапно что-то упало. Это оказалась тарелка, полная шоколадных печений, и донесшийся до его носа запах заставил живот Мэтта вновь забурчать. Он поднял глаза, чтобы увидеть источник этой выпечки, но вместо этого лишь обнаружил ярко-розовую пони, смотревшую на него с противоположной стороны окружающей балкон ограды.
– Ты уже сыт, – зловеще заявила Пинки Пай, указав на него копытом, прежде чем отпустить ограду и скрыться из виду.
– Лана?
– Да?
– Скажи мне, от балкона до улицы внизу не меньше пятидесяти футов, верно?
– Вроде, да.
– Должно ли меня беспокоить, что земнопони только что свалилась вниз?
– Нет, не в случае с этой земнопони.
– Понял, просто хотел удостовериться.
– К слову, у нас еще один нарушитель по правому борту.
Развернувшись, Мэтт увидел направляющуюся к нему единорожку. Едва заметное движение мелькнуло справа, когда Лана устремилась на перехват. Они остановились достаточно далеко, чтобы ему не удавалось расслышать деталей разговора, и единорожка достала карандаш и блокнот. Судя по всему, на Лану обрушилась настоящая лавина вопросов, и Мэтт не мог не приподнять бровь, когда расслабленная поза его подчиненной сменилась напряженной, а затем шокированной, и единорожка, обойдя ее, направилась к Мэтту.
– Я могу вам чем-то помочь? – осторожно спросил капитан, увидев полный неверия взгляд Ланы, направленный на кобылу, или, если точнее, на ее боковые метки. Они являлись тройками пылающих вопросительных знаков, и у Мэтта возникло неприятное подозрение, что находящаяся перед ним единорожка была кем-то вроде репортера.
– О, вы сможете мне помочь, хотите вы того или нет, – быстро произнесла кобыла, прежде чем перевернуть страницу своего блокнота. – Принцесса Луна провела превосходную работу по представлению Эквестрии и всему остальному миру вас, людей, как вида, однако у нас имеется множество вопросов о вас на более личном уровне. В особенности это касается людей, которые познакомились с Твайлайт еще на Земле. Вы ведь не откажитесь ответить на вопросы эквестрийцев?
– Эм...
– Превосходно! – в тот же миг произнесла кобыла. – Ваше полное имя – Мэттью Патрик Харрис, и вы пребываете в звании капитана, я права?
– Это верно.
– До начала работы в XCOM вы служили в армии своей страны в звании капрала. Что послужило причиной вашего перехода в XCOM?
– Без комментариев.
Кобыла слегка кивнула, и это была единственная передышка, которую Мэтт получил перед следующим залпом вопросов.
– До начала вашей службы в армии вы жили в месте под названием "Айова", которое является зажиточным фермерским регионом, правильно?
– Это верно.
– Вы также подрабатывали на ферме, посвященной сохранению традиций и методов, используемых в прошлом. Говоря конкретней, вы работали с фермерскими животными. Это правда, что вы использовали поездки на лошадях после рабочих часов в качестве привлечения молодых девушек на свидание?
– Это... что? – Мэтт машинально едва не ответил на вопрос утвердительно, поскольку технически это была правда. Однако что его заставило остановиться, так это то, что он никогда никому не рассказывал об этом тайном мотиве заниматься этой работой. – Откуда, во имя Господа, вам это известно?
– И это был последний мой вопрос. Спасибо, что уделили мне время, капитан! – заявила кобыла и, развернувшись, прошла мимо все еще ошеломленной Дженкинс, направляясь в сторону одного из многочисленных коридоров замка.
Медленно придя в себя, Лана подошла к Мэтту:
– Мы должны проследить за ней, мне кажется, она не та, кем выглядит, – прошептала сержант.
– В смысле? Лично меня больше обеспокоили эти вопросы. Если она может раскопать такие подробности моего прошлого, то она способна раскопать что угодно, – ответил Мэтт, однако, бросив взгляд на Лану, увидел, как та замахала головой:
– Ты видел ее метки? Три пылающих вопросительных знака? У Файеркрэкера точно такая же кьютимарка, – произнесла женщина и оглянулась через плечо, будто ожидая, что жеребец мгновенно появится позади нее, стоит ей лишь произнести его имя.
Эта фраза несколько сбила Мэтта с толку:
– У эквестрийцев довольно часто встречаются одинаковые метки, Лана. За те три дня, что прошли с момента моего пробуждения, я уже повстречал не меньше дюжины пегасов, единорогов и земнопони с кьютимаркой в виде песочных часов.
– Дело в самой отметке! – вспылила Дженкинс. – Откуда у эквестрийца может возникнуть отметка в виде письменного знака языка, о самом существовании которого они узнали лишь полгода назад?
Озноб пробежал по спине Мэтта, когда до него дошла логика ее слов.
"Это чертовски хороший довод, и я должен был заметить это гораздо раньше. Проклятье!"
– Лана, проследи за этой единорожкой и сразу же возвращайся ко мне. Если по пути тебе повстречается один из гвардейцев, сообщи ему, что капитан Харрис хочет немедленно поговорить с майором Фуджикавой и Принцессой Луной.
– Будет сделано, босс, – прозвучал краткий ответ, и ее голос уже начинал звучать все дальше и дальше, словно его невидимая обладательница начала стремительно удаляться.
"Наверное, мне стоило сперва сказать ей откатить меня к тому, кто сможет помочь мне передвигаться вокруг, – грустно подумал Мэтт и перевел взгляд на остывающее печенье. – Они превосходны, но я бы сейчас убил за возможность съесть что-то мясное. Например, чизбургер с беконом, прямиком с гриля. Черт, я буквально чувствую его запах..."
...и запах паленой плоти делал этот миг лишь еще более великим.
Рот Мэтта резко закрылся, и он положил недоеденное печенье обратно на тарелку, изо всех сил стараясь не смотреть на то, что осталось от его левой руки. Все мысли о голоде были смыты рвотными порывами, которым он отчаянно пытался сопротивляться.
Чем дальше Твайлайт отходила от сада, тем больше логики она видела в предложении Мэтта.
"Я действительно проводила слишком мало времени со своими друзьями, поскольку Мэтту требовалась моя помощь. И я не думала, что мне надо будет поговорить с ними, поскольку теперь он мне помогал. Но мне даже на секунду не приходило в голову, что это они могут нуждаться во мне, – пронеслось у нее в голове, и ее мысли приняли более мрачный оттенок. – Плохой из тебя друг, Твайлайт Спаркл".
Аликорн продолжала мысленно корить себя до тех пор, пока не достигла того крыла замка, которое постепенно все больше и больше занималось импровизированными госпиталями и лазаретами. Несколько минут блуждания по коридорам спустя ей, наконец, удалось найти искомую дверь. В находившемся за ней помещении было шесть кроватей, из которых три были нетронуты, одна занята, а оставшиеся две явно недавно использовались. Эпплджек и Рейнбоу Дэш сидели в ногах одной из кроватей, несмотря на то, что они обе все еще были покрыты бинтами.
Несколько долгих секунд Твайлайт всерьез обдумывала вариант не нарушать безмятежной сцены и тихо покинуть комнату, однако прежде чем ей удалось бы сбежать, ее заметила Флаттершай. Миг спустя Рэрити проследила за направлением ее взгляда, и остальные также ее обнаружили. Поскольку ни одного благоприятного предлога уйти у нее не было, Твайлайт направилась прямо к кровати.
Флаттершай явно провела немалое время, рыдая, и шкурка вокруг ее глаз была мокрой и потускневшей, но когда она начала говорить, новых слез уже не появилось:
– В них не было ничего. Ничего! Все лесные звери могут сказать мне глазами, чего они хотят. Но во взгляде этих... созданий была лишь пустота. Все, чего они хотят – это приносить боль и калечить, и больше ничего! Как может кто-то быть столь... столь...
– Жесток, дорогая? – спросила Рэрити, погладив Флаттершай по голове. – Я честно не знаю.
– Нет! Жестокость является сознательным выбором, сделанным тем, кто попросту не умеет жить по-другому! Но внутри этих созданий не было ничего. Абсолютно ничего! – прокричала Флаттершай, прежде чем тихие всхлипывания лишили ее возможности говорить. Рэрити же просто обняла свою подругу и подставила ей плечо, в которое та могла рыдать.
Эпплджек поймала взгляд Твайлайт и жестом указала в противоположный конец помещения, и они вдвоем отошли от кровати, а Рейнбоу Дэш присоединилась к ним вскоре после этого.
– Она такая с тех самых пор, как вчера очнулась, и это – все, что она говорит, когда мы спрашиваем ее о произошедшем. Я не знаю, что случилось с ней в Вечнодиком Лесу, и, говоря откровенно, я не хочу знать. Скорее всего, правда меня лишь разозлит.
– Криссалиды, – произнесла Твайлайт, и обе кобылы вопросительно посмотрели на нее. – И ты права. Ты действительно не хочешь знать.
– Эти создания злые, и я на сто двадцать процентов уверена, что никому и в голову не придет с этим спорить, но... – начала Рейнбоу Дэш и опустила взгляд на свои собственные копыта. – Твайлайт, насколько ты доверяешь этим людям? В смысле, по-настоящему доверяешь. Знаю, они нам помогают, но мне не кажется, что они действительно такие хорошие, как говорят.
Прежде чем аликорн успела бы возразить, Дэш выпалила:
– Тебя там не было, Твайлайт! В смысле, да, тот человек спас мою жизнь, но я видела его окруженным телами и кровью, а когда воздушный корабль взорвался, он улыбался, словно выиграл лотерею! С этим парнем явно что-то не так.
– Боюсь, здесь я вынуждена согласиться с АрДи, – произнесла Эпплджек. – Помнишь мисс Дженкинс и ее визит пару дней назад?
– Это было потрясающе! – провозгласила пегаска с немного маниакальной улыбкой. – Они захватили корабль пришельцев, словно воздушные пираты!
– Но помнишь ли ты, что она сказала о своем отце? – с неохотой спросила Эпплджек, и вина явно проявилась на ее лице, когда притворный восторг Дэш бесследно исчез. – Это лишь мое чутье, но в ходе своей истории она была не вполне искренна. Я более чем уверена, она не лгала, сказав, что ее отец погиб, но когда мисс Дженкинс начала говорить, как именно это произошло, все мои инстинкты завопили разом. А затем она вовсе сменила тему, начав рассказывать басни про воздушное пиратство.
"Отец Ланы мертв? – пронеслось в голове у Твайлайт, и она постаралась вспомнить каждый свой разговор с ней. – Я всегда считала, что он просто больше не живет с семьей или ее родители развелись".
Ей с трудом удалось подавить порыв поморщиться, когда она осознала, как нетактично с ее стороны было просить Лану поговорить с Рейнбоу.
– Девочки, я понимаю, что Лана, рассказывающая различные истории, может вызывать подозрения. Я даже не знала, что ее отец погиб до того, как ты сама мне об этом сказала, ЭйДжей. Однако что я знаю, так это то, что Лана очень сильно дорожит своей семьей, и ей наверняка было очень больно рассказать вам даже то, что она все-таки рассказала.
– С-с этим я соглашусь, – заикаясь, произнесла Рейнбоу Дэш и вновь потупила взгляд.
Эпплджек закусила губу, прежде чем продолжить:
– Дело не только в этой истории, Твай. Каждый раз, когда она улыбается, она врет. Каждая ее улыбка была лживой. И вины она от этого явно не испытывала. Конские яблоки, я даже не уверена, осознает ли она вообще, что улыбается. Радости ни за одной из ее улыбок не скрывалось.
– Девочки, мне кажется, вы забываете превосходный контрпример, – прошептала Рэрити, присоединившись к группе, и взглянула обратно на Флаттершай, которой удалось забыться тревожным сном. – Один из людей навещает Флаттершай каждый день с тех пор, как она вернулась с того ужасного путешествия в Вечнодикий лес. Я более чем уверена, что именно он был тем человеком, который ее сопровождал, и он явно убивается из-за того, что тогда произошло.
– Что ж, с этим не поспоришь, – после некоторого колебания согласилась Эпплджек. – Мне неприятно это признавать, но я никак не могу запомнить человеческие имена. Не напомните, как его звали?
– Спангл? Спаркл? Что-то в этом роде, – пожала плечами Рейнбоу Дэш, насколько бинты позволили ей это сделать. – Вы знали, что он пилотировал человеческие воздушные корабли и сражался с пришельцами? Это так круто! Он рассказал немного о них, так что как по мне, он потрясен, – пегаска оглядела остальных пони в их маленькой группе и вновь потупила взгляд. – Что ж, раз мы все здесь собрались, полагаю, мне стоит извиниться за то, как я себя вела, когда мы только прибыли в замок. Я думала, что потеряла все, и возможно слегка выплескивала это на окружающих.
– Только слегка? – спросила Эпплджек с добродушным сарказмом и стукнулась плечом с пегаской: – Извинения приняты, АрДи. Я бы обняла тебя, но эти бинты все несколько осложняют, – собравшиеся пони тихо засмеялись и также стукнулись плечами, поскольку традиционные групповые объятия сейчас были невозможны. – Если тебе когда-нибудь потребуется по-настоящему поговорить об этом, можешь смело рассчитывать на нас.
– Спасибо, – ответила Рейнбоу Дэш, и быстро бросила взгляд на каждую из собравшихся вокруг кобыл, однако посмотреть им в глаза ей так и не удалось. – Я не... я не думаю, что могу говорить об этом сейчас. Мне просто надо постоянно чем-нибудь заниматься, хорошо? – она вновь подняла взгляд и заставила себя улыбнуться. И хотя эта улыбка была натянутой, сама попытка являлась искренней, и Твайлайт посчитала это хорошим знаком.
– Что же касается остальных людей, то у меня есть превосходный план по выяснению их истинной природы, – с коварной улыбкой заявила Рэрити. – Твайлайт, будь добра, дай мне знать, когда твой добрый друг Мэттью освободится от твоей опеки, поскольку он будет ключевым звеном в исполнении этого плана. Мне пригодятся его широкие плечи, не говоря уже обо всем остальном.
И так, меньше чем за секунду беспокойство Твайлайт о том, что ее старые друзья не любят новых друзей, перевернулось с ног на голову.
"Что... Рэрити? ЧТО?! Я все еще не уверена в собственных чувствах, а она уже заявляет о своих намерениях?"
– Что именно у тебя на уме, Рэрити? – осторожно спросила аликорн, изо всех сил стараясь не представлять ответ в своей голове.
– Ц-ц-ц, Твайлайт, леди никогда не раскрывает детали своего плана до тех пор, пока не будет готова... Твайлайт, ты в порядке? – спросила единорожка, и игривый тон ее голоса сменился беспокойством. – Ты выглядишь весьма покрасневшей, и у тебя затрудненное дыхание. Быть может, это одна из тех ужасных простуд, которой сейчас болеют все вокруг. Я позову доктора, такие вещи стоит ловить как можно скорее, – Рэрити сделала было один шаг в сторону двери, но остановилась, когда та вновь начала открываться. – А, мистер Спигель! Мы как раз говорили о...
БАХ!
Прежде чем Твайлайт успела бы развернуться к новоприбывшему, дверь резко захлопнулась.
– Что ж, – произнесла Рэрити через несколько неловких секунд. – Это было неожиданно. Он бросил лишь один взгляд и побелел словно призрак. Возможно, он забыл нечто очень важное? Будет очень жаль, если ему не удастся провести сегодня время с Флаттершай. Боюсь, из-за этого она может стать еще более отчужденной...
Твайлайт слушала единорожку лишь вполуха, поскольку ее никак не отпускало неприятное подозрение, что ее избегают. Впрочем, вскоре это подозрение было сметено планами по тому, как не дать Рэрити наложить свои копыта на Мэтта в обозримом будущем.
Лане не потребовалось много времени, чтобы передать первому попавшемуся гвардейцу просьбу Мэтта, а затем догнать свою добычу. "Журналист" продолжала неспешно идти по коридору, не оборачиваясь и не проявляя никаких признаков того, что она подозревала о слежке. Впрочем, не то, чтобы Лана давала ей хоть малейший повод для этого.
"Быть может, я и не такой мастер на все руки, как Мэтт со своими навыками, но если я в чем и не имею себе равных, так это в "Изгое"", – с улыбкой подумала Лана, продолжая идти следом за кобылой с невозможными метками. Пока что она не сделала ничего подозрительного, и сторожившие ворота гвардейцы и ухом не повели, когда та прошла мимо них.
"Обычно нам не разрешают покидать пределы замка, но если моя теория верна, то мы имеем дело с более серьезной угрозой безопасности, чем Лира с ее тараканами в голове".
Миновав череду улиц и переулков, кобыла привела Лану к пекарной лавке, находящейся на краю рынка под открытым небом, который продолжал свою работу даже несмотря на прохладную погоду. Цель Ланы оглядела расположенную на прилавке выпечку, прежде чем один из помощников пекаря вышел вперед с подносом, полным все еще дымящегося печенья. Процесс обмена золотыми битсами был быстро завершен, и кобыла покинула лавку с пакетом, источающим восхитительный запах свежей выпечки.
Лана потратила всего одну секунду на то, чтобы полной грудью вдохнуть ароматы пекарной лавки, но этого оказалось достаточно, чтобы ее цель бесследно растворилась в толпе.
"Проклятье!" – пронеслось у нее в голове, и она бегом направилась к тому месту, где видела кобылу в последний раз, однако та словно сквозь землю провалилась. Сержант уже почти сдалась, когда сквозь гул толпы до нее донесся голос. Этот голос ничем особенным не выделялся, не считая того факта, что Лана изо всех сил старалась избегать его обладателя. Пара осторожных шагов в сторону – и ее глазам предстала открытая площадка с небольшим табуном жеребят, следующих за жеребцом-единорогом.
– Итак, пони! Думаю, здесь достаточно печенья, чтобы каждому досталось хотя бы по одному, – произнес Файеркрэкер, и его улыбка буквально сияла, когда он начал раздавать жеребятам печенье, вытаскивая его из пакета, который всего минуту назад принадлежал "журналистке".