Маленькая ламия

Свити Белль крадёт у своей сестры таинственный флакон со 100% змеиным маслом. Меткоискатели не знают, что с ним делать и как оно может помочь им с поиском кьютимарок. Проблемы начинаются, когда любознательная единорожка решает попробовать таинственный эликсир на вкус.

Эплблум Скуталу Свити Белл

Он звонит по тебе

Шанс поговорить с теми, кого давно уже нет — это то, от чего трудно отказаться. Санни представляет, чему она могла бы научиться у пони прошлого, что она могла бы узнать о судьбе древней Эквестрии. Может быть, ей даже удастся снова поговорить со своим отцом. Стоит ли этот шанс того, чтобы рискнуть использовать древнюю магию, силу которой она даже не осознаёт?

Другие пони

Музыка вызывает.

Герой - начинающий композитор. Но в самый обычный вечер его жизнь меняется. ФАНФИК НА КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ ЗАБРОШЕН. ВОЗМОЖНО, ПОЗЖЕ К НЕМУ ВЕРНУСЬ.

Кровь, Пар, Сталь

Этот мир сильно отличается от того, каким ему было предначертано быть. Когда-то давно, в ход его истории вмешались. Первое Королевство, пало, разрушено изнутри собственным Советником и Учителем детей монархов. Элементы Гармонии были утрачены. Мир, познавший вкус завоеваний, видевший рассвет и закат величайшей Империи, возведенной живым механизмом, прошедший через четыреста лет власти Хаоса, оказался разрознен. Это окунуло планету во мрак, полный лязга доспехов и лезвий, грохота орудий и взрывов, скрежета и свиста паровых механизмов, и пролитой крови. Но Королевства, Империи, Республики, народы, делящие между собой этот странный и готовый вспыхнуть мир, стоят на пороге совершенно новой эпохи, и первая искра пожара готова появиться, быть высеченной копытом пони из камня руин павшей крепости, спрятанной в снегах Кристальной Империи вместе с тем, что в ней похоронено.

Принцесса Селестия Принцесса Луна DJ PON-3 Другие пони ОС - пони Октавия Флим Флэм Кризалис Король Сомбра

Три желания: Меткоискатели до того, как они изменили мир

Эппл Блум и подумать не могла, что за маленьким порезом последуют такие значительные перемены. Например, окажется, что все Меткоискатели крайне отличаются от обычных пони. Их всегда связывало отсутствие меток, но как только троица узнаёт о своей истинной природе, становится ясно — жизни юных кобылок переплетены на более глубоком уровне. Раскрытие секретов общего прошлого приведёт к новым откровениям об их дружбе, семьях и долгом поиске талантов. Что же они отыщут, и чего достигнут по пути, за пределами чьего-либо понимания?

Эплблум Скуталу Свити Белл

С места в овраг

Приключения совсем юного грифончика Клюви на лесной опушке.

ОС - пони

Благородная и честная Рэрити

После того, как Рэрити решила поставить себя на место своих собеседников, эта пони поняла, что ее характер был просто невозможен... Маленький рассказ о чувствах Элемента самой Щедрости.

Рэрити Спайк Опалесенс ОС - пони

На глазок

Тирек вернулся, и в этот раз ничто не смогло остановить его. Элементы гармонии повержены, Дерево Гармонии выкорчевано, заклинания оказались бесполезным. Лишь вопрос времени, когда он найдет аликорнов и все будет потеряно. Никто не был готов к тому, что произошло дальше.

Человеки Флари Харт Тирек

Напарник

Что будет если человек попадёт в место по сравнению с которым ад, всего лишь местный эквивалент сауны, как выжить? Как найти дорогу домой? на кого надеяться? Конечно же на напарника! Но не всё так просто, по невероятному стечению обстоятельств, его напарником становится некто совсем неожиданный. Приключения, опасности, а так же дружба и взаимовыручка вот о чем повествует данный рассказ.

Рэйнбоу Дэш

Эквестрия Герлз. Посвящение выпускникам.

Действия фанфика происходит с января 2017 года до выпускного в параллельном мире Эквестрийских людей...

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Эплблум Скуталу Свити Белл Принцесса Селестия Принцесса Луна Трикси, Великая и Могучая Биг Макинтош Грэнни Смит Диамонд Тиара Сильвер Спун Твист Снипс Снейлз Черили Фото Финиш Спитфайр Дерпи Хувз Лира Бон-Бон DJ PON-3 Карамель Октавия Крэнки Дудль Человеки Сестра Рэдхарт Мод Пай

Автор рисунка: MurDareik

Обретенная Эквестрия. Части 1-2

Глава 4. Важное решение.

На похороны сошлись соседи почти со всей деревни. Батю положили рядом с могилой матери и Олеси. Воткнули в рыхлую землю простой деревянный крест, отец Никодим вдоволь намахался кадилом, затем пошли речи… Я смотрел на ритуальные действия и чувствовал себя словно во сне. Рассудок отказывался верить в случившееся, было невозможно представить, что этого спокойного, молчаливого человека больше нет.

Он почти не ошибся в сроках своей смерти и умер спустя одиннадцать дней после памятной беседы. За эти несколько коротких суток с ним произошла чудовищная метаморфоза – высокий статный мужчина, как говорится, «косая сажень в плечах», превратился в сморщенного худого гнома, у которого вылезли все волосы и выпали зубы.

На наше счастье, старые опытные соседки, схоронившие не одного родственника, взяли на себя организацию похоронных хлопот и поминок. Я снабдил их деньгами да пару раз скатался в город за деликатесами.

Таким образом, благодаря трудам заботливых бабушек, мы оказались избавлены от забот. Поминки устроили в помещении недавно открытого кафе «Скобарь», и именно туда потянулись соседи пить самогон и вспоминать Егора Радченко простым, добрым словом. Мы, решив, что появимся там несколько позже, отправились домой. Когда проходили мимо библиотеки, закрытой по причине траура, Искорка внезапно остановилась и посмотрела на меня.

— Зайдём? — тихо спросила она.

— Давай, — мне было всё равно.

Внутри было сумрачно и тихо. Единорожка уселась на своё привычное место и приглашающее махнула копытом, дескать, устраивайся. Я присел на краешек стула. Больше всего на свете мне хотелось запереться в своей комнате, зарыться лицом в подушку и просто лежать, стараясь ни о чём не думать.

— Макс, — серьёзно сказала поняшка, — Я безмерно благодарна тебе и папе за всё, что вы для меня сделали. Если бы не ваша помощь, мои кости давно были бы перетёрты в муку и добавлены в комбикорм. Впрочем, вы спасли не только жизнь. Вы помогли мне обрести самоуважение, дали образование, показали цель в жизни, я этого никогда не забуду…

— Но? — с лёгкой усмешкой спросил я.

— В смысле?

— Обычно такие хвалебные спичи всегда оканчиваются коротким союзом «но».

Искорка смутилась, опустила голову и затеребила копытом край скатерти.

— Я не могу забыть всего того, что он нам рассказал.

— Об Эквестрии?

— Да.

— Надеюсь, ты не собираешься всерьёз принять его предложение. Я имею в виду идею о возрождении свободной страны пони.

— Собираюсь!

— Ох, прекрати! Ты перечитала книжек, где мужественные герои в одиночку спасают планету. Опомнись, мы живём в реальном мире. Да и зачем тебе это нужно?

— Что значит «зачем»?

— Ты – свободная пони, живущая среди друзей…

— Прости, но ты ошибаешься! — Искорка в волнении вскочила на ноги и прошлась по комнате.

— В чём?

— В степени моей свободы. Позволь напомнить, что в твоей комнате на шкафу лежит жестяная коробка, а в ней пожелтевший листок бумаги, где чёрным по белому написано, что я – твоя собственность.

Её слова были словно плевок в лицо.

— Не стоило тебе так говорить, — медленно сказал я вставая. — Давай на сегодня закончим беседу.

— Нет! — воскликнула она и подскочила к двери, явно пытаясь помешать мне уйти. — Нет, мы должны, наконец, объяснится! Можешь назвать меня неблагодарной скотиной, но нужно наконец-то расставить все точки над «ё»!

— Хорошо, чего ты хочешь? Неужели всерьёз думаешь, что я не даю тебе свободу из глупой прихоти?

— Нет, конечно! В этом и заключается весь ужас – пони по определению не могут быть свободны, как не могут быть свободны коровы или козы.

— Раз так, то к чему наш спор?

— Потому что появился крошечный шанс изменить ситуацию.

— Нет никакого шанса. Государство свободных пони – это утопия. Кроме того, не забывай о законах исторического развития. Рабский труд непродуктивен. Рано или поздно пони получат равные права, нужно только прождать!

— Сколько? Пятьдесят? Сто лет? Боюсь, мне не хватит всего мифического долголетия. Да и в конце концов, я – молодая, взрослая кобылка, хочу обзавестись семьёй, нарожать кучу детей.

— И в чём, собственно, дело? Если встретишь симпатичного жеребца, я просто куплю его, и все дела, — бросил я, потом понял что, сморозил глупость, прикусил язык, но было уже поздно.

— Купишь! — взвилась она. — Купишь?! Да ты хоть сам-то понял что сказал?!

Никогда мне ещё не доводилось видеть Искорку в таком гневе. Её глаза пылали, грива встала дыбом, копыта яростно рассекали воздух. Признаться, в какой-то момент я решил, что она сейчас бросится в драку.

— Успокойся! Прекрати истерику немедленно!

Как ни странно, но мои слова возымели действие. Единорожка замолчала, опустилась на передние ноги, поджала уши и закрыла глаза. Я вновь уселся на стул.

— Извини, — не поднимая век, произнесла она. — Извини, пожалуйста.

— Ничего страшного.

— Нет, я не должна была… Ты теперь, наверное, будешь считать меня сумасшедшей истеричкой, да?

— Прекрати и успокойся.

— А я уже почти спокойна. Просто мне очень хочется, чтобы ты понял… Давай представим себе пасторальную картинку: я влюбляюсь в красивого парня и… выкупаю его у хозяев. Выкупаю сама, мне удалось за эти годы скопить небольшую сумму денег, так что даже не понадобиться твоя великодушная помощь. Мы вместе строим дом, помогаем тебе вести хозяйство и всё такое, у меня рождается три – четыре весёлых жеребёнка. Здорово, правда?

— Да, совсем неплохо.

— Но представь на секунду… Понимаю, что такие вещи нельзя произносить вслух, но вдруг… с тобой происходит какое-то несчастье и ты… покидаешь этот мир. От подобных вещей ведь никто не застрахован, верно?

Я молчал.

— Тебе рассказать, что случится после?

Я молчал.

— Всю мою семью – меня, мужа и жеребят – погрузят в фургон и для начала отвезут на ветеринарный пункт. Там усталый ветеринар, через руки которого каждый день проходит десятки животных – коров, лошадей, свиней, собак, кошек и… пони, внимательно нас осмотрит и выпишет справки. Если у кого из малышей окажется дефект – ну, там, неправильный прикус или косоглазие, врач, скорее всего, отправит его на утилизацию. Чтоб не портил породу, так сказать… Затем аукцион. Нас выведут на помост, вокруг которого будут сновать фермеры и хозяева небольших заводов или какие-то мутные типы с короткими липкими пальцами. Начнётся торг, дети будут заглядывать мне в глаза и спрашивать… «Почему мы не идём домой», а я… я…

Тут у неё в горле забулькало и она замолчала.

— Постой, — осторожно начал я, — не надо себя накручивать!

— Всего раз в жизни! Понимаешь – раз в жизни я стояла на том самом помосте, но до сих пор просыпаюсь с криком, когда мне снится этот день! А ведь я тогда была совсем крохой, не старше четырёх лет! Говорят, что те, кто пережил куплю-продажу несколько раз, привыкают и даже начинают находить в своём положении смешные моменты, но я не хочу пережить этот кошмар снова! И тем более смотреть, как распродают моих собственных детей! Лучше умереть…

Я присел рядом на корточки, обнял за шею, прижался щекой к её мохнатой щеке. И тут она заплакала. Никогда раньше мне не доводилось видеть, как она плачет, даже в самые тяжёлые моменты глаза Искорки оставались сухими. Но сейчас она ревела, как ребёнок. Мне, толстокожему болвану, наконец стало понятно, как сильно единорожка страшится будущего, сколько тёмного ужаса накопилось в её душе за эти «безмятежные» годы. Я ласково гладил чёрную гриву, бормотал слова утешения, но на сердце у меня лежал тяжёлый камень.


 

Прошло несколько дней. Мы с Искоркой почти не разговаривали и старательно избегали встреч. Не потому что злились друг на друга, просто обеим было стыдно за ту глупую размолвку. Но вот в один из вечеров я толкнул тяжёлую дверь библиотеки и вошёл внутрь.

Единорожка как раз распекала какого-то вихрастого мальчишку с озорными глазами.

— Если ещё раз замечу, что ты разрисовываешь книги, отберу абонемент и больше не пущу на порог! Тебе ясно?

— Ясно, — тянул мелкий негодник. — Тётя Искорка, не надо только мамке рассказывать, я честно больше не буду…

— Ты мне это в прошлый раз обещал, и чем всё закончилось?

— Ну пожалуйста!

— Иди с глаз моих, и если опять…

— Спасибочки! — крикнул он, пулей вылетая на улицу.

— Вот и заводи после этого потомство, — вздохнула она. — Насмотришься на таких обормотов и задумаешься, стоит ли время терять.

— Золотые слова, — улыбнулся я. — Ты уже всё, или ещё будут посетители?

— Всё, слава Селестии.

— Отлично. Тогда поболтаем.

Она опустила голову и поджала уши.

— Ты очень на меня сердишься, да?

— Сержусь? Прекрати. Да и за что?

— Ну, как же – устроила истерику в день похорон, обвинила тебя Дискорд знает в чём, затем ревела как последняя дура.

— Давай оставим это, ладно? В конце концов, в тот день мы оба были не в лучшей форме. Мир?

— Мир! — воскликнула она с облегчением. — Сама не понимаю, что на меня тогда нашло.

— Просто высказала то, что годами копилось в душе. В этом нет ничего плохого.

— Ты даже не представляешь, как я боюсь снова попасть в кабалу. Иногда лежу без сна всю ночь напролёт и думаю, думаю…

— Понимаю. Я тоже в первые дни валдайской заварухи не мог заснуть. Лежишь где-нибудь в подвале на бетоне, и вроде бы и выстрелов не слышно, а всё равно, как закроешь глаза, всё видишь ребят, с которыми ещё совсем недавно в футбол играл и к девчонкам в окно общежития ползал. А теперь их нет, а ты есть. И мучает вопрос «Почему»?

Искорка кивнула и положила мордочку на передние копыта. Похоже, она была рада, что конфликт благополучно исчерпан. Но я пришёл сюда не только за этим.

— Послушай. Возможно, ты уже не помнишь, но однажды, много лет назад, когда мы только познакомились, я спросил тебя, о чём ты мечтаешь.

— Помню, — улыбнувшись, сказала она.

— Твой ответ будет тем же?

— Не совсем. Тогда я сказала, что мечтаю попасть в Эквестрию, но теперь мы знаем, что этого, увы, недостаточно. Сейчас мой ответ будет таким – возродить Эквестрию к жизни.

— Хорошая мечта. Ну а есть у тебя желание не столь глобальное, которое можно выполнить уже сейчас? Возрождение свободной страны пони – дело сложное, оно требует много сил и времени. А вдруг ты хочешь чего попроще. Так сказать, для разминки.

— Я не могу тебя ни о чём просить, ты и так сделал для меня слишком много…

— Прекрати, — жёстко сказал я. — Вот сейчас ты разговариваешь, как рабыня. Если мы действительно решимся взяться за это безнадёжное дело, никаких «я не могу тебя просить», «ты и так много сделал» быть не должно. Мы либо действуем вместе без сомнений и колебаний, либо разбегаемся по углам.

Единорожка встала с места, пристально посмотрела мне в глаза и негромко сказала:

— Я хочу отыскать своих родителей. Узнать, кто были мои мама и папа. Это считается?

— Да. Хорошее начало для долгого поиска. Думаю, найти их будет легче, чем возродить Эквестрию. Ты помнишь, в каком питомнике родилась?

— Помню. Подыхать буду, не забуду. Он называется «Довольная лошадка» и находится на окраине Порхова.

— Совсем недалеко от нас. Уверен, у них должны остаться архивы, ведь они ведут племенную работу. Завтра мы поедем туда и всё узнаем.


 

Древнерусский город Порхов, долгое время остававшийся скромным райцентром, не пострадал во время войны, и потому его население значительно выросло по сравнению с началом века. Благодаря хорошо сохранившемуся шоссе, добраться до него было просто. Покружив по окрестностям, мы легко узнали, где находится питомник, и спустя немного времени прибыли на место. Нашему взору предстали несколько загонов, многочисленные хозяйственные постройки и одноэтажное административное кирпичное здание.

От охранника при входе я узнал, что хозяина питомника зовут Матвей Коновалов (просто знаковая фамилия), что он принимает в любое время и что проходить внутрь вместе с пони можно без проблем. Мы с Искоркой переглянулись и вошли в полутёмный коридор. Пол был выложен чугунными плитами, сильно пахло животными и отхожим местом. Подойдя к грязной деревянной двери хозяйского кабинета, я повернулся к подруге и сказал:

— Будь добра, веди себя как тихое забитое существо и не лезь с умными репликами, ладно? А то он может нас заподозрить.

— Без проблем, я ещё не забыла, как это делается.

— Умница, — улыбнулся я и постучал.

— Да! — раздался недовольный мужской голос, — Чего надо?

— Мне бы хотелось поговорить по поводу пони.

— А. Заходите, дверь открыта.

Большое помещение оказалось заставлено многочисленными шкафами, комодами, стеллажами и полками, битком набитыми всяким бумажным хламом. Похоже, мусор отсюда не вывозился десятилетиями. Представьте себе моё изумление, когда я увидел, что на хозяйском столе стоит довоенный компьютер. Он, естественно, не работал и служил подставкой для целой горы папок, но сам факт того, что бесполезную вещь не выбросили на помойку, говорил о многом. Сам Коновалов был пожилым, грузным мужчиной с редкой шевелюрой и большим красным носом. Его костюм больше подходил для конюха, выгребающего навоз из денников, чем для руководителя солидного предприятия.

— Добрый день, — лучезарно улыбаясь, сказал я, по возможности сместившись вправо, чтобы Искорка могла встать рядом. — Мне хотелось бы получить от вас кой-какую информацию.

— Понях ты что, покупать не будешь? — разочарованно поинтересовался он.

— Возможно в будущем. А пока я хотел бы узнать родословную этой единорожки. Разумеется, не забесплатно.

Он презрительно фыркнул, затем посмотрел на Искорку и пожал плечами.

— А чего тут спрашивать, сам что ли не видишь? Кобылка примерно четырнадцати лет, полукровка, мать – единорог, отец – землепони. Несколько лет назад перенесла серьёзную травму правой задней ноги. Сейчас абсолютно здорова, физическая сила выше среднего. Правда, слегка перекормлена…

Искорка негодующе переступила копытами, но благоразумно промолчала.

— Да вы отличный специалист, — с нескрываемым уважением в голосе протянул я.

— Работа такая, — осклабился Коновалов. Похоже, мой комплимент пришёлся ему по душе.

— Дело в том, что я купил эту лошадку несколько лет назад у Андрея Фетисова. Вы наверняка слышали это имя.

— Разумеется, — фыркнул Матвей. — Наш постоянный клиент, покупает в основном молодняк. И почему они у него так быстро дохнут? Жрёт он их, что ли?

— Просто не следит за своими работниками, которые гоняют поняшек и в хвост, и в гриву. Вы бы видели, в каком состоянии находилась эта красавица, когда я её купил.

— Вполне представляю. Уверен, что ты потратил много сил, чтоб привести её в порядок.

— Это точно. Но хотелось бы узнать родословную. Понимаете, она утверждает, что родилась в этом питомнике. Возможно, у вас остались какие либо записи…

— Записи-то остались, я ничего не выбрасываю, но за эти годы через нас прошли десятки фиолетовых единорожек, поди найди нужную.

— Мой номер, — тихо произнесла Искорка, — ЕУ5893-69, добрый господин.

— О, это совсем другое дело! — воскликнул Коновалов, энергично поднимаясь. — Значит, год рождения шестьдесят девятый… — он залез в шкаф, извлёк пыльную конторскую книгу, водрузил на стол и начал перелистывать страницы, мусоля пальцы.

— Ага, вот. ЕУ5893-69… Занятно… Занятно. Знаешь, парень, боюсь, что ничем не смогу тебе помочь.

— В смысле?

Хозяин питомника с шумом захлопнул тетрадь и с интересом посмотрел на Искорку.

— Вот, значит, кто ты такая. Подросла, зараза! Эх, годы летят, как на самолёте: вжик – и нету.

— А поконкретнее?

— Если конкретно, то никто не знает её родителей. И родилась она не здесь, её нам привезли приямком из следственного изолятора.

— Так она что – преступница?

Матвей захохотал, потом утёр слёзы и покачал головой.

— Скажешь тоже – преступница. Ей тогда от силы было около трёх месяцев, на ногах ещё толком не стояла.

— Причём здесь тогда СИЗО?

— Притом, что девчонка проходила как вещдок по одному странному делу. Мой братец тогда в милиции работал, вот и слил её мне потихоньку. А то утилизировали бы, как скоропортящийся продукт с истёкшим сроком хранения, — хозяин питомника вновь заржал.

Искорка закаменела, а мне захотелось съездить Матвею по физиономии, но я сдержался. Отсмеявшись, Коновалов полез в дебри шкафов и вскоре вытащил картонную папку.

— Здесь лежат газетные вырезки тех дней. Дело было шумное, месяц весь город только о нём и говорил. Да что там у нас, даже в столичных новостях несколько раз сообщали. А суть такова: в одну из ночей на конвой, перевозящий группу конфискованных понях, было совершено нападение. Перебили всю охрану и даже водителей. На месте нашли только трупы и вот её, — Матвей кивнул в сторону единорожки. — Лежала среди жмуриков в жеребячьей распашонке, рассказать, естественно, ничего не могла. На распашонке, между прочим, была вышита метка, и не похоже, что хозяйская. Брат утверждал, что она напоминала эту… Как её…

— Кьютимарку? — быстро спросила Искорка.

— Точно.

— Как выглядела метка?

— Не могу знать, и в газетах тоже о том ни слова – тайна следствия, мать её ити. Вообще, переполох был – мама не горюй. Из столицы целая бригада следователей прикатила, весь город на уши поставила.

— С чего вдруг? — удивился я. — Дело-то не самое необычное. Что, бандюки никогда раньше на конвои не нападали?

— Так-то оно так, но, видишь ли, парень, всё улики говорили за то, что напавшими были не люди, а поняхи.

— Что?

— Прикинь, да? Поняхи никогда раньше не нападали на людей, а тут даже не одиночка, а целая группа. Есть от чего потерять голову. Местных следаков столичные даже близко к делу не подпустили, целый месяц колупались, брательник чуть богу душу не отдал, гоняли их как сидоровых коз. В конце концов ничего не нашли, собрали манатки и свалили обратно.

— А результат?

— Да какой там результат. Говорю, не выяснили ничего. Дело потом закрыли…

— А распашонка с меткой?

— Забрали. Все вещдоки забрали в Питер.

— И где её можно найти?

— Ясное дело, в столичном криминальном архиве. Просто так туда людей с улицы не пускают, но если смазать пару осей… Ну, ты понимаешь, о чём я, то дело решится быстро.

— Спасибо, вы очень помогли, — сказал я, доставая кошелёк. — Сколько с меня?

Когда мы вышли на свежий воздух, Искорка вздохнула и опустила голову.

— Бесполезно. Мы их никогда не найдём.

— Брось. Завтра соберёмся и рванём в Питер.

— Ты это серьёзно?

— Конечно. Найдём архив, смажем пару осей…

— А где взять деньги на эту самую смазку?

— Продадим мой трофей. Подлинная бутылка виски семидесятилетней выдержки стоит столько, что назад мы вернёмся в золотой карете. Заодно столицу посмотрим, возможно, ты сможешь прикупить немного книг для библиотеки.

— Верно, — оживилась подруга, — Об этом я как-то не подумала.

— Вот видишь, что ни делается – всё к лучшему. Возможно, сохранились справочники, позволяющие по рисунку кьютимарки узнать имя.

— Сомневаюсь. Откуда им там взяться?

— Проверим. Давай решать проблемы по мере поступления. Кстати, скажи, откуда ты знаешь свой номер?

— Он был записан на табличке, прибитой над моей подстилкой.

— Но ведь тогда ты не знала ни букв, ни цифр!

— И что с того? Я так часто на него смотрела, что выучила до последней чёрточки. Когда папа стал учить меня грамоте, я просто нарисовала номер на листке бумаги и прочитала.

— Но зачем?

— Потому что эти несколько значков были единственным мостиком, который связывал меня с родителями.

— Значит, ты уже давно собралась отправиться на поиски?

— Верно.

— А тебе не кажется, что они могли оказаться среди погибших во время боя?

— Возможно. В любом случае лучше знать наверняка, чем всю жизнь мучаться.

— И то верно. Ладно, покатили, пока совсем не стемнело.

— Покатили. И… И спасибо тебе, партнёр.

— Пожалуйста, партнёрша!