Так держать, Менуэт. Часть 2: Щупальца, мумии и прочее дерьмо

Глава 6

— Потонем или сгорим? — Спрашивает Винил, заглядывая в топку. С учетом места, где мы находимся, она уже с ног до головы покрыта угольной пылью. Я никогда не думала, что Винил захочет стать кочегаром.

— Зависит от того, взорвется ли то дерьмо, которое Трикси засунула в топку, прежде чем корпус развалится нафиг, — неуверенно смотрю на зеленые кристаллы, смешанные с углем. — Что это вообще такое?

— Это изобретение Трикси, — отвечает фокусница. — Они заставят огонь гореть жарче.

— Да, но помни, что меньше всего мы хотим, чтобы этот старый хлам развалился, — бормочет Хекси, тыча копытом в ржавый котел. — Мы залили в него воду, и пока я не вижу никаких протечек. Думаю, можем все раскочегарить и глянем, что произойдет.

— Может, лучше сделать это с безопасного расстояния? — спрашиваю я, глядя на узор из клейкой ленты, металлолома и серебряной краски, скрывающий большую дыру в борту, которая была там всего несколько дней назад.

— Ой, да ладно тебе, — Хекси пожимает плечами. — Дэринг Ду и Инки уже перенесли все наши вещи на палубу, Пинчи тоже там, и мы уже вытолкнули это корыто из дока... Ты ведь не боишься?

— Хорошо, — говорю я. — Но если оно взорвется и всех нас убьет, я тебя уволю.

— Договорились, — Хекси хватает канистру с бензином и спички.

— Вам лучше отойти, — она показывает на манометр над топкой. — Когда давление поднимется, мы должны открыть клапана, и пар пойдет в двигатель. Если оно дойдет до красного — бегите.

Хекси плещет бензин на уголь и бросает внутрь зажженную спичку. Мы немного отступаем, чтобы посмотреть, что случится.

Сначала ничего не происходит. Ну знаете, просто горит уголь. Должно пройти какое-то время прежде чем вода закипит, так что пока мы в безопасности. Если только это корыто не начнет тонуть.

— А где бабах? — со скучающим выражением на морде зевает Винил.

— В жопе у тебя бабах, но после того, как мы тебе вкатили антибиотики, он рассосался... — бормочу я.

— А твоя мама... — диджейша замолкает, когда огонь добирается до одного из кристаллов Трикси. Он взрывается, и ударная волна эхом разлетается по трубам. Откуда-то начинает сочиться черный дым и скапливаться под потолком.

— Не волнуйтесь, это просто небольшая дырочка в дымоходе, — бормочет Хекси, хватая молоток. — Но если вы не хотите отравиться угарным газом, то я рекомендую свалить отсюда на некоторое время.

Еще несколько кристаллов взрываются в топке, хотя и не так сильно. Огонь разгорается, и воздух тоже начинает нагреваться. Стрелка манометра медленно ползет вверх.

— Еще угля! — кричит наш механик. Она залатала дырку и спрыгнула с горячей трубы. Винил хватает магией лопату и начинает закидывать уголь в топку.

— Трикси уверена, что они справятся здесь и без нас, — говорит мне фокусница. — Лучше пойдем на палубу.

Мы поднимаемся наверх и направляемся к ветхим остаткам кабины рулевого. Лира стоит там, прислонившись к штурвалу. Я останавливаюсь рядом с машинным телеграфом. Хекси, вроде, удалось исправить его, поменяв провода, и он даже работает. Или, по крайней мере, работал, когда мы пробовали его с выключенным двигателем.

— Ты знаешь, как управлять судном? — спрашиваю я.

— Нет, — отвечает Лира. — Почему мы еще не плывем?

— Вода не закипела, — отвечаю я, глядя на манометр, находящийся в кабине рулевого. Или, скорее, на то, что Хекси установила вместо него, так как оригинал сперли давным-давно. Эта фиговина должна сообщить нам, когда можно будет запускать двигатель. К сожалению, пока что стрелка все еще на нуле.

— Что происходит? — Дэринг Ду приземляется рядом с нами. — Долго еще?

— Хекси говорит, от трех до пяти часов, — отвечаю я. Слышно, как под палубой время от времени взрываются кристаллы Трикси. Дискорд подери, даже дым из трубы становится зеленым. — Я бы сказала, ближе к пяти, так как котел нашего судна немного больше, чем у поезда.

— Гадство, — бормочет пегаска. — Ахуизотль может добраться туда раньше нас.

— Куда именно? — спрашиваю я, наблюдая, как Лира достает доску и несколько пешек.

— Посреди джунглей есть древний храм, — Дэринг Ду тяжело вздыхает. — Неподалеку живет племя туземцев, которые проповедуют странный культ. Мне нужно поговорить с их шаманом.

— Странный культ, говоришь? — ворчу я. — Если это включает в себя змеепони, жертвоприношение девственниц и моррисдэнс¹ — я сваливаю.

— Конечно, никакого моррисдэнса, — отвечает пегаска, неуверенно глядя на зеленоватый дым. — Как думаешь, может, нам стоит куда-нибудь спрятаться?

— Я доверяю Хекси, — отвечаю я ей. — Хотя и не доверяю Винил.

Разворачиваюсь к Лире:

— Что ты делаешь с этой доской?

— У нас есть немного свободного времени, поэтому я подумала, что мы можем поиграть, — отвечает Лира, кивая на доску. Ох, блин. В школе целая куча часов, которые я могла бы потратить на обучение, была потрачена впустую именно на эту игру...

Правила довольно просты: доска из чего-то гладкого (в наше время это обычно был какой-нибудь жаропрочный пластик, в основном потому, что таскать с собой кусок полированного гранита не очень практично) и девять пешек, часто с различными мифологическими символами на них (как правило, из-за маркетинга). Цель игры состоит в том, чтобы столкнуть все пешки с доски на стороне противника с помощью телекинеза. Единственное, что запрещено — это физическое воздействие на соперника. Отвлечение, психологические приемы — все это поощряется. Винил обычно продувает с треском, если только у ее противника нет фатальной уязвимости к оскорбительным шуточкам.

Для не-единорогов это просто игра. Мы же называем это Игрой.

— Тебе не победить, — бормочу я. — Однажды я обыграла Твайлайт Спаркл.

— Я слышала об этом, — спокойно отвечает Лира. — Нарочно говорить научно неправильные вещи и толкать пешки, пока она тебя поправляет? Ха! Со мной такая тактика не сработает.

— Посмотрим, — ухмыляюсь, видя, что Дэринг Ду делает заметки. Интересно, когда мы увидим драматическую сагу о двух единорогах, сражающихся в бесконечной дуэли на протяжении многих лет? Добавить романтическую линию, политический заговор, а потом снять мюзикл...

Прежде чем я успеваю сконцентрироваться, семь пешек оказываются почти на моей стороне доски. Крайние немного отстают. Я притормаживаю своей магией центральные пешки и направляю основной поток на пару фигур по бокам. Как я и ожидала, как только они проходят три четверти доски, Лира начинает паниковать, пытаясь остановить их, и ее атака срывается.

Ну, я ее недооценила. Мятной единорожке удалось остановить все пешки в нескольких сантиметрах от своего края доски. Я пристально смотрю ей в глаза — это действует на многих пони, но не на Лиру. Вены у нее на лбу вздулись, магия искрит... Магическое поле над фигурками настолько сильное, что на нем можно яйцо поджарить.

Думаю, мне придется использовать мою любимую тактику.

— Furshlugginer, — говорю я самым драматическим тоном, который только могу изобразить, все еще глядя в глаза Лиры. Я вижу, как она потеет.

— Похотливый дед, — продолжаю я. — Дырка от бублика!

Лира больше не может сопротивляться. Она издает истерический смешок, и ее магия рассеивается.

— Нечестно! — восклицает она, когда пешки падают с доски. — Этот твой "furshlugginer” вообще хоть слово?

— Так моя мама называет любое старое потрепанное дерьмо, которое уже нельзя починить, — отвечаю я, видя, что Трикси и Руби присоединились к публике, пока мы играли. — На самом деле, я думаю, мы можем назвать это корыто именно так. Фуршлаггинер. Ему пойдет.

Я вижу, что Дэринг Ду в замешательстве смотрит в свои записи.

— Пишется с двумя "г".

— Я тоже хочу сыграть, — говорит Руби. — Трикси, я бросаю тебе вызов!

Фокусница ухмыляется. 

— Ты не сможешь победить Трикси...

Оказывается, что способ есть. Руби может изобразить довольно жуткий пустой взгляд, и даже тот факт, что ее магия намного слабее, не мешает ей удерживать свою позицию против отвлекшейся Трикси. Конечно же, фокусница не была бы собой, если бы не придумала решение. Она просто закрывает глаза и через некоторое время побеждает. Тем не менее это была хорошая игра, если учесть, что Трикси старше Руби больше чем в два раза.

Мы тратим время, играя друг против друга. Лира в основном пытается победить грубой силой, компенсируя небольшой охват своей магии, который не позволяет контролировать все пешки разом. Трикси постоянно изменяет прилагаемые усилия, то притворяясь слабой, то внезапно нападая изо всех сил. Руби полагается на свой жуткий взгляд — ей даже удается обыграть Лиру таким образом.

— Вы там что, все срать ушли? — доносится голос Хекси из-под палубы. — Вода готова!

Дискорд дери! Ладно, поглядим чего стоит наш маленький “Фуршлаггинер”.

— Самый малый вперед! — кричу я, нажимая на рычаг машинного телеграфа. Раздается звонок, но через мгновение стихает. С ужасным скрипом гребные колеса начинают вращаться.

Лира поворачивает штурвал, пытаясь направить нас на середину реки.

— Малый ход, — бормочу я, переключая телеграф. — Попробуй подобрать нужные обороты двигателя.

— Ты понимаешь, что я могу изменить обороты двигателя только матерясь и стуча молотком по клапанам? — кричит в ответ Хекси. — Чтобы установить постоянную скорость двигатель придется донастроить гранатой. Не говоря уж о том, что Винил и Инки мечут уголь в топку так, будто завтра не наступит никогда.

— Ладно, — говорю я, видя, что мы медленно плывем по мутной воде, борясь с течением. — Полный вперед. Это корыто или поплывет или развалится.

Симфония ругани, ударов металла о металл, свист пара, утекающего через сифонящие трубы, — все это похоже на звук, с которым паровой каток давит кошку. Ну, если представить себе кошку-киборга, сделанную из стали и вакуумных ламп, а на каток только что рухнул с неба огромный орган.

— Эй, а оно работает! — кричит Руби, указывая на гребные колеса. Мы оставляем за собой стелющийся по воде след черного дыма, но они более или менее уверенно вращаются, толкая нас вверх по реке.

Полностью черная Винил появляется из-под палубы.

— Там ужасно жарко, — бормочет она. — Даже здесь попрохладнее...

— Агась, — бормочу я, слишком занятая наблюдением за рекой в поисках препятствий. Замечаю Вайлд Хант на берегу — она разговаривает с каким-то жеребцом, который привязан к крану на заброшенной пристани так, что его копыта почти касаются воды. Насколько я знаю, в реке полно пираний, так что я ему не завидую.

Бэтпони тоже замечает нас. Она ухмыляется жеребцу и летит к нам, приземляясь на палубу рядом с Лирой. 

— Привет, — говорит она, ухмыляясь. — Я так и знала, что подобное корыто может принадлежать только вам. Вы всю рыбу распугали.

— Извини, я не знала, что ты увлекаешься рыбной ловлей, — отвечаю я, глядя на жеребца. — Что он сделал?

— Он налажал, — Вайлд Хант машет копытом. — Я его так вешаю уже в третий раз, а он все никак не научится. Ну, типа, у него есть деньги, и я знаю об этом, но платить вовремя он все равно не хочет.

— Может, ему нравится, — говорит Винил. — Я знаю жеребцов, которые хотели бы быть съеденными. Буквально.

— Фу... — бэтпони морщится, отчего шрамы на ее морде приобретают интересную форму. — В следующий раз я просто сломаю ему ноги.

— Скажи ему, что здесь водятся кандиру, — пожимает плечами Дэринг Ду.

— Канди-кто? — переспрашивает Руби.

— Это та забавная рыбка, — отвечает Лира.

— Забавная рыбка? — Винил хмурит брови. — Что может быть забавного в рыбе? Я имею в виду, у меня был друг, который засунул свой член в рот мертвой рыбе и... 

Она замечает взгляды, которые мы на нее бросаем. Обычно Винил это не останавливает, но игнорировать Вайлд Хант очень трудно. 

— Но это было не смешно. Это было неправильно по стольким причинам, что у меня начинает болеть голова, когда я просто пытаюсь сосчитать их...

— Я имела в виду рыбку, которая заплывает в твою дырочку, когда ты писаешь в воду, — говорит Лира, краснея. — И это совсем не забавно...

— Это распространенный миф, — отвечает Дэринг Ду. — Однажды я провела неделю, прячась от туземцев под водой, дыша через соломинку и согреваясь грязью и собственной мочой. Ни одной рыбки там не было.

— Это полная херня, — говорю я. — Никто не может дышать через соломинку так долго, особенно погруженный в воду. Давление...

— Ладно-ладно, — бормочет пегаска. — Но я могу заверить вас, что рыбка — это миф.

— А как насчет “по-большому”? — спрашивает Винил.

Я смотрю единорожке в глаза.

— Знаешь что? Думаю, тебе нужно помыться. Что скажешь насчет килевания?

— Мне пора, — произносит Вайлд Хант, взлетая. — Я вроде как оставила этого придурка в подвешенном состоянии...

Последние здания Мэнауса скрываются позади нас. Вскоре мы оказываемся посреди джунглей, наполненных звуками многочисленной живности и запахами, грубо говоря, огромной кучи гниющих листьев в солнечный день. Двигатель работает стабильно, добавляя ко всему этому свою какофонию.

Начинается дождь. Местная погодная команда очищает небо над городом, но всем насрать на джунгли. Ведь дождевой лес без дождя... ну, я не могу придумать ничего более глубокомысленного, чем заметить, что дождевой лес без дождя — это просто лес. Заявите на меня в полицию юмора.

— Халявный душ! — восклицает Винил, стоя посреди палубы. Вскоре вокруг нее расплывается большая лужа, состоящая в основном из сажи. Дэринг Ду, Трикси, Лира, Руби и я смотрим на нее из переполненной кабинки рулевого.

Руби вздыхает.

— Клянусь, если она начнет петь...

Слишком поздно. Винил уже напевает какой-то популярный мотивчик и пританцовывает.

— Я могу поймать облако и долбануть ее молнией, — говорит Дэринг Ду. — Но железный корабль, да еще мокрый...

Голова Хекси высовывается из-под палубы.

— Я только чтобы сказать вам, что Инки хотела бы, чтобы кто-нибудь ее сменил, у нас там воды на десять сантиметров, и вся палуба дрожит, как будто какой-то идиот на ней пля... — она поворачивает голову и видит Винил. — О. Вообще-то, хер с ним.

— С кем с ним? — спрашиваю я.

— Дословный перевод, — отвечает наш механик. — Ну и кто хочет покидать уголь?

— Я пойду, — указываю на машинный телеграф. — Вы знаете, как им пользоваться?

— У него один единственный рычаг, — отвечает Трикси. — Не может быть сложнее среднего жеребца. Даже Винил справится.

— Винил не знает, что значит ”вперед" и "назад", — ворчит Руби.

— Возможно, — говорю я, подходя к Хекси.

Инки выбирается на палубу вся в поту. В отличие от Винил, она, по-видимому, на самом деле в основном работала лопатой, а не пачкалась в саже. Инки ухмыляется и, подняв копыто, оставляет черный отпечаток на моей груди.

— Вот так выглядит Тартар, — шепчет она, указывая за спину. — А я сжигаю грешников.

— ЧЕГО?

— Мама рассказывала нам, — отвечает Инки. — Трудно такое забыть.

— Могу себе представить, — с этими словами я спускаюсь вниз.

Инки была права. Температура внутри достигает, по крайней мере, пятидесяти градусов, везде валяется уголь и деревянные обломки, а посередине машинного отделения полыхает топка. Удушающий жар вокруг мгновенно заставляет меня вспотеть. Дискорд дери, даже вода, которая действительно просачивается внутрь, уже теплая.

Подхватываю лопату магией и закидываю немного угля в топку. Хекси подходит к клапанам и пытается повернуть один из них. А потом лупит по нему молотком.

— Не думаю, что стоит делать именно так, — ворчу я.

— Клапан такой ржавый, что я даже не уверена, что он вообще хоть что-то делает. Кроме того, теперь нам не надо так много жара, — наш механик показывает на манометр. — Если, конечно, мы можем верить этому хламу.

Ну, может быть. По крайней мере, я сижу в теплом, относительно сухом месте, в отличие от остальных моих подруг. Даже слишком теплом, поэтому я продолжаю пить воду.

— Проверяй время от времени вкус своего пота, — говорит Хекси, глянув на меня.

— Это что, какой-то новый фетиш? Я тебе не Винил.

— Нет, это один из самых старых трюков в памятке кочегара, — отвечает Хекси. — Если пот не соленый, значит, электролиты кончились.

Она хватает кусок соли и облизывает его.

— А у тебя еще одного нет? — спрашиваю я, наблюдая, как она достает самокрутку и прикасается ею к боковой стенке топки. Сигарета мгновенно начинает тлеть. — Без обид, но это не совсем гигиенично...

— С другой стороны он чистый, — земнопони передает мне кусок соли. Я его лижу.

— Ну, только Винил его пару раз лизнула, — Хекси застенчиво улыбается.

Я с трудом перебарываю желание блевануть.

— Сделай одолжение, — бурчу я, — иди нахуй.

Прежде, чем ей удается придумать какой-нибудь столь же умный ответ, мы слышим звонок. Хекси подходит к машинному телеграфу и поворачивается ко мне с удивленным выражением морды.

— Самый малый вперед, — говорит она. — Там что, какое-то препятствие?

— Сейчас гляну, — отвечаю я. Вместо того, чтобы воспользоваться обычной лестницей, просто телепортируюсь на палубу. Мне нужно больше практиковаться, знаете ли. Даже если дальность моей телепортации и не сильно увеличится, перемещения на короткие расстояния весьма полезны в бою.

— Нам нужно плыть быстрее! — кричит Дэринг Ду. — Они впереди нас!

— Что происходит? — спрашиваю я.

— Мы только что это заметили, — отвечает Инки, указывая на какую-то черную штуковину, плывущую в воде рядом с нами. Еще несколько таких же приближаются к нашему судну. — Кто-то бросает их, чтобы нас замедлить.

— Ага, — бормочет Винил, прислоняя дробовик к поручню на носу корабля. — И посмотри, что они делают, когда я в них стреляю...

Она перезаряжает оружие и стреляет. Черная сфера перед нами взрывается, да так, что столб воды достигает верхушек деревьев.

— Видишь? Реальное дерьмо.

— И правда дерьмо, — бормочу я. — Вы видели, кто это?

— Примерно в миле перед нами, — отвечает Дэринг Ду. — Их можно увидеть на прямых отрезках реки...

Лира поворачивает, чтобы избежать столкновения с еще одним минным заграждением.

— А что, если ты схватишь одну из мин и сбросишь на них? — спрашивает мятная единорожка свою начальницу.

— Она взорвется, как только я к ней прикоснусь. Они все продумали, — пегаска пожимает плечами, наблюдая, как Винил стреляет в еще одну мину, вероятно, потому, что ей нравятся взрывы.

— А о магии они подумали? — Трикси направляет свой рог на одну из мин и поднимает ее из воды. 

— Не взорвалась. Трикси думает, что тут простой контактный взрыватель, а не магнитный или магический датчик, — она подхватывает магией еще несколько мин. — Лира, сообщи Хекси, что нам нужен самый полный ход.

— Мы во что-нибудь врежемся! — кричит Дэринг Ду.

— Может сработать, — бормочу я, глядя на реку. — Мины, кажется, сносит ближе к левому берегу. Если Лира довернет направо... 

Мой ход мыслей прерывается звуком ускоряющегося двигателя. Инки убегает вниз, чтобы опять заняться углем. Едва не цепляя гребными колесами дно рядом с берегом, мы начинаем догонять нападавших.

Скоро нам даже не придется уворачиваться от мин — в конце концов, сколько их там может быть на большой понтонной лодке, приводимой в движение небольшим дизельным двигателем? Неудивительно, что нам удалось их догнать — против течения их корыто такое же быстрое, как дрочка, когда у тебя изо всей порнухи только инструкция к открывашке для бутылок.

Мы выплываем на прямой участок русла. Вижу перед собой лодку и четырех жеребцов на палубе. Винил стреляет из дробовика в того, что стоит сзади — большого рыжего земнопони с бакенбардами. Конечно, они далеко за пределами досягаемости, но ей все же удается привлечь внимание серого жеребца в темных очках, на метке которого, что вполне уместно, изображен взрыв.

— Вижу, Роуг и Уитерс на месте, — бормочет Дэринг Ду. — И абсолютно уверена, что Биф и доктор Кабаллерон тоже там...

Внезапно от ограждения палубы рикошетит пуля. Мы смотрим на понтон и видим, как серый жеребец по имени Уитерс передергивает затвор винтовки.

— Трикси не любит, когда в нее стреляют, дурак! — кричит фокусница, поднимая повыше мины, подобранные ранее. Уитерс опускает винтовку и снимает солнечные очки, явно ошарашенный подобным зрелищем. Когда Трикси кидает мину в их корыто, Роуг тянет жеребца прочь.

Мина взрывается, упав в воду. Дым закрывает обзор, но когда он рассеивается, мы видим поврежденный понтон с заклинившим рулем, который медленно дрейфует к левому берегу. Подручные Кабаллерона, кажется, еще не сдались — пуля пролетает над головой Трикси. Фокусница, не привыкшая к такому обращению, бросает в их сторону все оставшиеся у нее мины.

Большая часть из них упала на деревья и берег реки, но по крайней мере одна угодила прямо рядом с лодкой и подбросила ее на несколько метров над водой. Она разламывается и рушится в воду дождем из дерева, резины и гнутого металла.

— Трикси их убила? — бормочет фокусница, вытаращив глаза на последствия своей небольшой истерики.

— И не надейся, — отвечает Дэринг Ду, закатывая глаза. — Они как гепатит. От них очень трудно избавиться.

— Может, стоит им помочь? — спрашиваю я, глядя на обломки.

— Агась, — Руби хватает свое пневматическое ружье и стреляет в единственный оставшийся на плаву резиновый понтон. — Например, избавив их от страданий.

— Моя грива! — слышу слева от нас. — Эта больная пизда испортила мне гриву!

— Уитерс, драть тебя... — пони в мокрой черной шляпе выныривает из-под воды рядом с жеребцом. — Вокруг меня одни дебилы...

Жеребец с бакенбардами выпрыгивает из воды:

— Рыба! Это одна из тех, что залезают тебе в...

— ¿Que chingados te pasa?² — доктор Кабаллерон спрыгивает с ближайшего дерева. — Они убегают!

Гроздь бананов падает ему прямо на голову. Обернувшись, я вижу Руби с пневматической винтовкой и загадочной улыбкой.

Голоса несчастных головорезов тонут в звуке корабельного гудка. Вернее, утонули бы, если бы тот не проржавел до дыр. Мы проходим мимо них и с триумфом продолжаем свой путь вверх по реке. Еще два часа.

После этого Хекси выходит на палубу.

— Не хотела бы вас беспокоить, но заплатки плохо перенесли взрывы. Теперь вода доходит уже до колен, да и двигатель того и гляди зальет.

Дэринг Ду оглядывается вокруг.

— Все к помпам! Мы должны избавиться от воды и заделать течи!

— Я бы предложила... — Хекси задумчиво морщится. — Sztrandowanie... Kurwa, как же это будет по вашему?

— Сваливаем отсюда? — спрашивает Винил, глядя на воду.

Дэринг Ду толкает диджейшу так, что та проваливается в палубный люк.

— Откачивай воду!

— Эй, только мне можно ее пинать, — говорю я. — Кроме того, если Винил свернет шею, это нам ничем не поможет...

— Ах! — кричит Руби. Смотрю на то место, где видела ее в последний раз, но ее там нет. Внезапно, несмотря на окружающую жару, я чувствую холод.

— Я тут! — кричит кобылка. Смотрю вверх и вижу, что она сжимает ветку дерева, в нескольких метрах позади судна. Подождите, откуда там взялось дерево? Внезапно я слышу скрежет металла о дно реки.

— Лира, какого хрена ты делаешь? — орет пегаска, летя к кабине рулевого.

— Я здесь, — отвечает Лира из-под палубы. — Ты сказала: “Все к помпам!” вот я и...

Ее голос тонет в звуке, наводящем на мысль, что мы ударились о какой-то подводный корень.

— Kurwa, to sztrandujemy w końcu, czy nie?³ — кричит Хекси. Мы налетаем на другой корень, на этот раз столкновение сопровождается звуком рвущегося металла.

— Нахрен это дерьмо! — диджейша выскакивает из-под палубы. — Дверь! Где дверь? Мне нужна дверь, чтобы сделать плот!

— Винил, заткнись! — бью ее по затылку. — Мы в метре от берега!

Винил носится по палубе, прежде чем, наконец, спрыгнуть с нее и приземлиться в кустах. Я выбираю более элегантное решение и просто телепортируюсь на берег, прихватив с собой большую часть нашего багажа. Нахожу хорошее место и наблюдаю, как Дэринг Ду выпинывает Лиру на сушу, а затем помогает Инки выбраться. Трикси тоже пытается телепортироваться, но в итоге падает в воду. Хекси просто проламывает пинком ржавый правый борт и выплывает наружу, по пути прихватив Трикси.

— Никто не хочет мне помочь? — спрашивает Руби, все еще вися на ветке. Дэринг Ду летит к ней и приносит к нам.

С грохотом наша шаланда заваливается на бок, и река уносит ее от нас. Похоже, это корыто решило вернуться в Мэнаус без нас.

— Ладно, — говорю я, когда наконец все выбираются на берег, отплевываются от воды и проверяют, сколько наших вещей уплыло в море. — Что нам теперь делать?

— Для начала, Лира, — пегаска идет к пони, о которой идет речь. — Когда я говорю “все к помпам”, это не включает того, кто держит штурвал. Понятно?

— Понятно, — Лира краснеет.

— У тебя есть карта? — спрашивает Дэринг Ду.

— Извините, — вмешивается Винил. — Кажется, я в нее случайно высморкалась.

На мгновение кажется, что пегаска собирается сказать что-то очень плохое о родителях диджейши. Однако она берет карту, не проронив ни слова. Тем лучше. Родители Винил на самом деле довольно хорошие пони, а ее брат вообще секси. Мы вроде как однажды переспали, но так как Винил также трахалась с моим братом, то я думаю, что мы квиты.

— Я знаю, где мы, — ворчит Дэринг Ду. Она взлетела, чтобы осмотреть джунгли и теперь сидит на ближайшей ветке.

— В сотне миль от места назначения? — спрашивает Инки.

— Нет. Около пятнадцати, — отвечает пегаска. — Просто нужные нам пирамиды отсюда не видно.

— Так чего же мы ждем? — вскакивает Руби. — Пошли!

---

Джунгли отстой.

Не, ну конечно, размахивая мачете и прорубая себе путь через растительность, ты, может, и выглядишь круто, но после десяти минут на удушающей жаре быстро начинаешь желать опять оказаться на середине реки. Думаете, что мы хотя бы шли по твердой земле? Хер там. Грязь в некоторых местах доходит до колен, и, что еще хуже, в ней живет куча всяких говнюков, которые только и жаждут, что запутаться в твоей шерстке, насосаться крови или отложить яйца в рану. Дэринг Ду везет — она может просто лететь над землей.

По крайней мере, в ее багаже оказалось два комплекта резиновых сапог. Мы отдали их Инки и Хекси. Единорогам время от времени приходится останавливаться, чтобы спалить магией всю эту живность. Как и следовало ожидать, у меня на ногах уже появилось несколько ожогов, потому что Трикси слишком хотела мне помочь.

Кстати о Трикси — она далеко не в лучшей форме. Два года праздной жизни позволили ее крупу сделать еще несколько шагов в сторону создания собственного гравитационного поля, и это видно невооруженным взглядом. Скоро нам придется устроить привал, чего бы делать не хотелось. Дэринг говорит, что некоторые деревья здесь выделяют смолу, которая может прожечь череп насквозь, если капнет на голову. О, я упоминала гигантских пчел? Руби выстрелила в одну из них из своей винтовки. Через мгновение нам приходится бежать.

— Сюда! — кричит Дэринг Ду, уворачиваясь от нескольких пчел. Мгновение спустя ей уже нужно уворачиваться от Винил, которая стреляет в рой из дробовика. Пегаска бросается влево и скрывается в большом кусте. — Прячемся здесь!

Без дальнейших уговоров я хватаю Руби и телепортируюсь с ней в соседний куст. Мгновение спустя мы обе начинаем выблевывать завтрак.

— Что это за поебень? — бормочу я.

— Не волнуйся, — отвечает Дэринг Ду. — Пчелы ненавидят этот запах.

— Почему это, интересно? — с сарказмом замечает Руби между спазмами.

Секунду спустя Инки присоединяется к нам. По крайней мере, ей удается удержать свой желудок под контролем. Я, между тем, просто хватаю Винил своей магией и затягиваю в кусты, в то время как Лира и Трикси стреляют магическими лучами в приближающихся пчел, прикрывая Хекси, пока она бежит к нам.

— Думаю, пчелы нам досаждать не будут, — ворчит пегаска. — Мы пропахли этим запахом, и они к нам не полезут.

В конце концов Трикси и Хекси просто хватают Лиру и тоже тащат ее в кусты. По-видимому, мятная единорожка решила компенсировать уничтожение нашего плавучего корыта свой героической смертью. К счастью, в этом нет необходимости.

— Кажется, теперь мы в безопасности, — говорит Инки, наблюдая за пчелами. Они летают над нами, но напасть на нас не пытаются.

— Да, но мы воняем, как школьный туалет после того, как там побывал Снипс, — Руби вздрагивает. — Мы когда-нибудь избавимся от этого запаха?

— Так тебе и надо, нечего было их злить, — бормочу я.

По крайней мере, через некоторое время мы привыкаем к запаху. Он также отпугивает всех мелких насекомых, которые пытались превратить мою шерстку в родильное отделение. Теперь мне больше можно не переживать, что через две недели из моей ноги вылупится бабочка, а нога засохнет и отвалится.

Погода решает благословить нас проливным дождем. Мы прячемся под деревьями, но помогает это слабо — вода стекает по листьям и льет нам на головы. Поднимаемся на вершину небольшого холма и останавливаемся в единственном месте, не покрытом грязью. Похоже, что кто-то навалил здесь целую кучу веток.

— И далеко еще? — спрашивает Винил, пытаясь что-нибудь разглядеть сквозь мокрую гриву.

Крылья Дэринг Ду настолько намокли, что уже не могут держать ее в воздухе, поэтому она приземляется рядом с нами.

— Ну, должно быть совсем не... 

Внезапно ветки ломаются, и мы все проваливаемся в яму, которую они прикрывали. Вернее, это не яма — это короткий туннель, ведущий к крутому склону, покрытому грязью. Вы легко можете себе представить, что мы думаем о подобном происшествии.

Вообще-то, я не слишком много думала. Это довольно трудно, когда ты внезапно падаешь на два метра вниз, на скользкий склон, и после отчаянных дерганий, скользишь вниз по холму на своем собственном крупе. Трикси кричит рядом со мной. Оставляю значительный кусок своей шкурки на камне, скрытом в грязи, и чуть не откусываю язык.

— Ю-ю-ю-юху-у-у! — кричит Винил. — Это как лучшая водная горка!

— Почему это всегда происходит со мной? — кричит Лира. Смотрю на нее — она скользит вниз в очень странной позе, на спине, но головой вперед.

— Даже не спрашивай у меня... — Инки растопыривает копыта, чтобы замедлить скольжение, но это не помогает. Даже Дэринг Ду, у которой есть две дополнительные конечности, ничего не может противопоставить гравитации.

Наконец, мы достигаем более пологого места. Я вижу, как Хекси останавливается буквально в сантиметре от мелкого пруда — она хватается за ветку и отставляет копыто, чтобы поймать Руби. Лира и Винил, запутавшись в ногах друг друга, оказываются еще ближе к пруду, чем наш механик. Лира что-то говорит, но не успевает закончить, как замечает Трикси.

Кто-нибудь помнит, что такое импульс? Это масса, умноженная на скорость. Скорость у Трикси довольно велика, и ее масса... Ну, вы поняли. Так или иначе, Трикси врезается в Лиру с Винил, и они все плюхаются в пруд. Я замечаю, что того гляди присоединюсь к ним, поэтому сосредотачиваюсь и телепортируюсь на другую сторону пруда.

Импульс, Дискорд меня дери. Ты можешь научиться нарушать законы физики, внезапно исчезая в одном и появляясь в другом месте, но отмена импульса — это совершенно другая история. В этом случае история заканчивается тем, что я влетаю в колючий кустарник. От боли в боку у меня аж в глазах потемнело.

Когда я очнулась, то увидела, что Дэринг Ду грациозно стоит на всех четырех ногах прямо перед прудом. Инки, Хекси и Руби направляются к ней, наблюдая, как Трикси, Лира и Винил, ругаясь друг на друга, пытаются вылезти из водоема.

— Может, повторим еще раз? — спрашивает диджейша, наконец-то выбравшись из пруда и отряхнувшись от воды.

— Как только сделаю прививку от столбняка, — бормочу я, разглядывая царапину на боку и выдергивая шипы из крупа. Потом смотрю на жалкие остатки куста, на который приземлилась. — Эй, Дэринг, это дерьмо ядовитое?

Пегаска смотрит на куст. 

— Не особо. Его даже применяют в медицине. Твой гормональный баланс может скакать несколько следующих дней, но ничего серьезного.

— Гормональные изменения — это ничего серьезного? — переспрашиваю я. — Тогда что по-твоему серьезно?

— Член отрастить, — отвечает Винил.

— Трикси все еще может утопить ее в этом пруду...

Прежде чем я успеваю согласиться, слышу странный смех позади себя. Ну, это больше похоже на что-то среднее между гиеной и кошкой, страдающей астмой, но все же, это смех. Оборачиваюсь и вижу старого морщинистого жеребца. Вероятно, он никогда не отличался высоким ростом, но годы (столетия?) жизни скукожили его настолько, что он выглядит не больше жеребенка.

— Над чем ты смеешься, старый пердун? — спрашиваю его я.

— Грязь, — отвечает он, чуть не покатываясь со смеху. — Валяться в грязи! Полезно для кожи.

Он указывает на Лиру:

— Она помочилась в пруд. Полезно для кожи...

— Эй, это не я! — восклицает мятная единорожка, сильно краснея. Трикси внезапно решает тоже выбраться из воды.

— Хуйхуй Накаокуилин! — кричит Дэринг Ду. — Рада снова тебя видеть!

— Чего? — Руби поднимает брови. — Ты прикалываешься над нами?

— Я почти уверена, что его так зовут, — бормочет Винил, глядя на старика, который смеется еще громче. — Хуйхуй На-какао-филин. Миленько.

Пегаска тяжело вздыхает.

— Huehue Nacaocuilin! Так его зовут на науатле.

— Будет весело, если он соберется посетить Эквестрию, — говорит диджейша. — Его никто не будет принимать всерьез.

— Кому ты это рассказываешь? — Хекси закатывает глаза. — Мои родители назвали меня ‘Nakrętka’. Сами можете догадаться, почему я поменяла имя при первой же возможности.

— И что это значит?

— Что-то вроде гайки, — отвечает Хекси. — Шестигранная гайка, если быть совсем уж точной.

Трикси бьет себя копытом в лоб.

— А разве твое теперешнее имя — Хексагон Нат — означает не то же самое?

— Ну, типа того... — рыжая земнопони хихикает. — Хотя я могла бы выбрать себе имя типа Секси Болт... Кроме того, когда ты в последний раз слышала, чтобы кто-то называл меня полным именем?

— Все сумасшедшие! — орет Хуйхуй Нака-как-там-его. — Хорошая компания, Крылатая Чудачка. Хорошая компания!

Он вскакивает на ноги.

— За мной. За мной!

Лира вылезает из пруда и подходит ко мне. Мокрая и покрытая грязью, она выглядит довольно несчастной. Наверное, я выгляжу не намного лучше. Винил тоже не блещет чистотой, но, по крайней мере, она счастлива, как свинья в грязи, чего нельзя сказать об остальной группе.

Некоторое время мы идем молча. По крайней мере, дождь прекратился, а джунгли здесь не такие густые. Я даже вижу камни — все, что осталось от зданий, которые когда-то принадлежали какой-то вымершей цивилизации.

— Эй, я хочу кое-что узнать, — спрашивает Винил. — А что значит Хуйхуй Мамба-джамба?

— Старый Червяк, — отвечает Дэринг Ду. — Его племя находит это очень смешным.

— Ему подходит, — замечает Хекси.

— Заткнись, Шестигранная Гайка, — диджейша хихикает. — Знаешь, что забавно? Изо всех присутствующих здесь пони только у Менуэт, Инки и Трикси есть имена, которые ничего не значат.

— Мое на пранцузском, — говорю я. — Это такой танец.

— ”Инкредентия" можно перевести как "неверная", — бормочет Инки. — Я никогда не была маминой гордостью.

— Беатрикс. Та, которая делает счастливым, — фокусница вздыхает. — Думаешь, твоя мама отстой? Мама Трикси... 

Голубая единорожка опускает голову. Я ничего не знаю о матери Трикси, потому что всякий раз, когда она говорит о ней, это включает в себя большое количество алкоголя, отвращение к себе и насилие, но мне кажется, что она была цирковой артисткой.

— Счастливым, да? — Хуйхуй хихикает. — Скоро будешь счастливой!

Винил резко останавливается.

— Я с ним не пойду, — говорит она. — В последний раз, когда я слышала подобное, я проснулась в ванне, полной льда и с запиской, в которой говорилось: "Будь счастлива, что твои почки дерьмо, иначе мы бы забрали одну".

— Не волнуйся, я знаю этого жеребца, — говорит Дэринг Ду, поворачивается к старику и говорит медленно и четко: — Эй, Хуйхуй... Нам нужны ответы, понимаешь? Ответы.

— Ответы... Они у меня тоже есть, — отвечает жеребец. — Идем за мной!

Мы идем через джунгли, пока не доходим до большой поляны с развалинами древнего храма в самом центре. Вокруг храма приткнулись несколько соломенных хижин. Местные жители собрались вокруг костров — неудивительно, сейчас самое время для ужина. Они кажутся дружелюбными — вскоре они уже окружили нас, спрашивая о чем-то Хуйхуя. Он отвечает им длинными, сложными словами, которые, зная его, означают “дебилы из Эквестрии пришли валяться в грязи и хотят, чтоб их ограбили”.

— Что теперь? — спрашивает Инки.

— Будем ужинать, — отвечает Дэринг Ду, направляясь к маленькой грязной хижине в центре деревни.

У меня отвисает челюсть. Мы, блин, летели сюда, типа, две недели, подрались с минотавром, взорвали военную базу и напились с покрытой шрамами бэтпони для того, чтобы поужинать с каким-то старым пердуном, у которого шариков в башке не хватает? Какого хрена?

— Трикси не помешает перекусить... — бормочет фокусница. Ну, по ее меркам, это бормотание, но его слышит вся деревня.

— Ага, как будто твоя задница недостаточно толстая, — шепчет Руби. К счастью, Трикси этого не слышит, тем более что Хуйхуй жестом приглашает нас в свою хижину.

Изнутри она такая же грязная, как и снаружи. Как только мои глаза привыкают к темноте, замечаю, что она полна странных предметов: деревянных масок, золотых статуэток (Дэринг Ду смотрит на одну из них с жадностью), банок, полных сухих листьев... Хозяин разжигает огонь и ставит над ним небольшой котел. Мы сидим вокруг него — я уже решила было отказаться от еды, но судя по виду пегаски и Лиры — все в порядке.

Какое-то время мы наблюдаем, как шаман добавляет в котел различные ингредиенты, такие как травы и, казалось бы, абсолютно случайные веточки.

— Эй, я знаю их, — говорит Хекси, заметив грибы, отправившиеся в котел. — Съешь один и до утра будешь тусить с феями.

— Моя мама не позволила бы мне даже поговорить с тобой, — вздыхает Инки. — Что дальше? Будем избивать старушек?

— Я их есть не буду, — говорит Руби. — Кто-то же должен быть здравомыслящим.

— Я тоже не буду, — кивает Хекси. — Кто-то же должен быть здравомыслящим и взрослым.

Я поворачиваюсь к Дэринг Ду.

— Интересно, как нам поможет грибной суп, приготовленный в этой старой вонючей хижине? Разве мы не должны искать улики или что-то в этом роде?

— Именно, — говорит Лира. — Искать у самого истока. Эти грибы, при правильном приготовлении, дают доступ к магическому плану существования, который позволяет увидеть далекое прошлое. Именно это мы и собираемся сделать.

— Это все какая-то херня, — говорит Винил. Странно, я никогда не ожидала от нее подобного. — Если бы это было так просто, то сюда бы все пони табуном перлись, чтобы глянуть на первый секс Селестии...

Спасибо, Винил. Именно этого мысленного образа мне и не хватало. Хотя упоминание о Селестии напоминает мне о Твайлайт Спаркл — она, вроде как, действительно путешествовала в прошлое, выпив немного чего-то белого... По крайней мере, так она мне сказала.

— Хуйхуй — единственный шаман, который может приготовить это зелье, — отвечает пегаска. — А эти грибы редкость даже в тропическом лесу.

— И все же я не уверена, — я смотрю, как наш хозяин добавляет в суп яйца. Они не сильно похожи на те, что могла отложить нормальная курица. Скорее, нормальный птеродактиль.

— Готово! — Хуйхуй берет пару мисок и ставит их перед нами. — О вас позаботится маленькая засранка.

— Кого ты называешь маленькой засранкой? — вскакивает Руби.

— Того, кого это оскорбляет, — жеребец хихикает. — Тебя и твоих подруг.

Он поворачивается к Хекси. 

— Шестеренки в голове. Все безумны. Все в гостях у старого Хуйхуя... Старого-старого.

— Не очень-то обнадеживает, — бормочет Трикси, глядя в мутный суп перед собой.

— Да ладно, ну что плохого может произойти? — спрашивает Лира. — Ну не вскипят же наши мозги или еще чего...

Она подхватывает ложку магией и зачерпывает суп.

— Обязательно было это говорить, да? — Инки вздрагивает, но проглатывает ложку супа. Кажется, у меня нет выбора, кроме как тоже попробовать.

— Было бы неплохо посолить, — ворчу я, пожевав грибы.

— На мой вкус это какое-то слабое говно, — бурчит Винил. — Где, типа, феи?

Действительно, вообще не штырит. Не вижу вокруг себя ничего странного. Винил бродит некоторое время по хижине, и красочные слова плавают вокруг ее головы. Ничего необычного. К Дискорду все, пойду пройдусь. Я встаю с потолка и иду по поверхности Венеры. Через мгновение я замечаю, что диджейша летит ко мне, кувыркаясь между полями разумных фиолетовых грибов.

— Я все еще ничего не чувствую, — говорит она, останавливаясь, чтобы пропустить косяк рыб. — А что насчет тебя?

— Ничего, — отвечаю я, глядя в розовое небо. — А где остальные?

— Ебать меня в сраку, если я знаю. Может, они под кайфом. Повезло им.

— Хотя я немного волнуюсь, — пожимаю плечами. — Может, спросим у стада космических китов, не видели ли они их?

Винил щурится, чтобы посмотреть на китов. 

— Не знаю. А вдруг у них брачный сезон? Тогда они могут разрушить целый город.

— Не вижу здесь никакого города, — я тыкаю копытом в ближайший фиолетовый гриб. — Кроме того, есть только один способ узнать. Пойдем и спросим их.

— Ладно, — диджейша взлетает в небо, которое тем временем стало зеленым и светящимся. Я лечу за ней, но слегка отстаю, когда уворачиваюсь от петунии, падающей вверх.

— Винил? — кричу я. — Где ты?

— Я отрываюсь, детка!

Оборачиваюсь и вижу, что она действительно отрывается. Такого огромного отрывного календаря, как у нее, я в жизни не видела.

— Я буду там быстрее тебя! — кричит Винил.

Она будет быстрее меня? Не в этой жизни! Я заскакиваю на пролетающие мимо часы, пинаю минутную стрелку, и вскоре почти догоняю диджейшу. Мы кружим над космическими китами, с трудом избегая столкновения с летящей куда-то розовой кобылкой. Она выглядит очень занятой, и у меня такое чувство, что ей не до разговоров с нами. Кобылка смотрит на нас так, словно мы здесь чужие.

— Эй, приятель! — кричу я ближайшему космическому киту. — Ты не видел толстую магичку, безумную авантюристку, ее странную помощницу и застенчивую деревенскую кобылку, которая, по сравнению с ними, кажется относительно здравомыслящей?

— Вон туда и на две тысячи лет в прошлое, — отвечает космический кит. — А потом сверните налево.

— Спасибо, приятель, — говорю я. — Нам, пожалуй, пора.

— Берегите себя! — кричу напоследок перед тем, как разогнаться до восьмидесяти восьми миль в час.

— Эй, Менуэт! — Винил следует за мной сквозь века и века, чуть не врезавшись в группу древних пегасов, собравшихся на облаке. — Ты доверяешь космическому киту?

— А ты что, расистка? — спрашиваю я. — Это же космический кит. А космический кит херни не скажет.

— Но у них ужасно развито чувство направления, — отвечает диджейша. — Что, если он имел в виду две тысячи лет в будущее?

— Мы всегда можем спросить у той странной пони с металлическими ногами, у которой грива один в один как твоя, — говорю я, указывая на выжженную мегазаклинаниями пустошь под нами. — Эй, ты! Это прошлое?

— Я больше не буду пить это дерьмо...

— Она не знает, — говорю я Винил и пожимаю плечами. — Но на прошлое это не похоже.

Мы срезаем путь прямо через поверхность земли: плевать на пространственно-временной континуум — мы спешим. С трудом умудряемся разминуться с клеткой Тирека, но вскоре оказываемся на открытом месте.

— По-моему, это нужная планета, — говорю я, разглядывая сине-коричневую сферу под нами. — Винил, как думаешь?

— Не знаю, в географии я отстойно разбираюсь, — отвечает диджейша, направляя свой календарь в сторону континента перед нами. — Но да, похоже, что та. В конце концов, у скольких планет есть океаны?

— У куда большего количества, чем ты думаешь, — присматриваюсь к планете под нами повнимательнее. Континенты кажутся знакомыми, но никогда нельзя быть уверенной полностью. — Ну, типа, со всеми этими параллельными вселенными... Их много, и они могут выглядеть почти так же, как наша, но, например, мы можем быть инопланетянами в одной из них. Абсолютно странными, всего лишь с двумя ногами или типа того.

— Знаю. Я читала статью насчет этого в “Науке Эквестрии”, когда ходила посрать у тебя дома. Думаю, есть еще планета с островом. В центре острова есть башня, где старый отшельник пишет обо всем, что сейчас происходит с нами.

— Маловероятно, — говорю я. — А насчет планеты есть только один способ узнать.

— Какой?

— Нам нужно приземлиться, — направляю часы на планету. Винил следует за мной, и мы входим в атмосферу. Ой! А здесь довольно жарко. Интересно, почему мы до сих пор не сгорели? Ну, календарь, на котором летит диджейша, слегка обуглился, но не более того. Мы летим так быстро, как только можем, и ветер развевает наши гривы. Вскоре мы достигаем слоя облаков.

— Осторожнее, — голос Винил едва слышен из-за ветра. — Континент могло снести континентальным дрейфом.

— Ты долго эту шутку выдумывала? — спрашиваю я.

— Целые столетия! — диджейша заливисто хохочет, закинув голову назад и пинает свой календарь, заставляя его выровнять полет.

Наконец мы совершаем мягкую посадку в пустыне. Она не совсем похожа на те, что в Эквестрии — тут суше и жарче, а песок ярко-желтого цвета. В воздухе стоит какой-то странный запах. Больше всего это похоже на запах пота молодой кобылки, которая находится на пути к своей первой охоте.

Я оборачиваюсь к Винил, чтобы рассказать ей об этом, но внезапно у меня отвисает челюсть. Вместо диджейши рядом со мной стоит жеребенок — маленькая белая кобылка, вероятно, ровесница Руби. Ее электрически-голубая грива заплетена в косички, а на метке изображена нота.

— Менуэт, — говорит кобылка. — Ты выглядишь моложе...

Гадство. Кажется я знаю, откуда пахнет, как из раздевалки болельщиц в солнечный день — это моя тринадцатилетняя "я", которая вот-вот достигнет половой зрелости.

— Ты тоже, — отвечаю я, стараясь не обращать внимания на зуд в том месте, о котором я только что вспоминала.

— Дерьмо, — Винил смотрит на себя. — Это объясняет, почему, несмотря на то, что ты пахнешь как целый нипоньский бордель, меня это не цепляет.

Она бесцеремонно сует копыто между задних ног и делает несколько движений, но, по-видимому, безо всякого эффекта.

— Ладно, мы, типа, на семнадцать лет моложе, и мы посреди пустыни, — говорю я, когда она окончательно сдается. — Как ты это объяснишь?

— Наверное, грибы подействовали, — Винил пожимает плечами. — Может, нам стоит поискать остальных?

— Возможно, они знают не больше нашего, — я оглядываюсь и замечаю, что календарь и часы исчезли. Вместо них я замечаю силуэты нескольких пирамид на горизонте. — Мы, кстати, облажались. Это Хейгипет.

— Я тут ни при чем, — голос Винил намного выше, чем обычно, отчего кажется, будто кто-то царапает ножом стекло. — Планета, типа, повернулась, когда мы приземлялись...

— Просто великолепно, — я делаю несколько шагов к пирамидам. Диджейша следует за мной, и вскоре мы выглядим как две обычные кобылки, блуждающие по пустыне.

Мы идем около часа, но пирамиды не кажутся ближе. Может, это галлюцинация?

— Нахрен, — говорит Винил, падая на землю. — Сначала жара и дождь, теперь жара и никакой воды. 

Она встает с песка, шипя и потирая ожоги на заднице.

— Может, в следующий раз отправимся в какое-нибудь место попрохладнее?

— Наплачь мне речку, маленькая засранка, — бурчу я, а это лучшее доказательство того, что гормоны начали влиять на меня. — Подумать только, так и подмывает оставить тебя здесь.

— Я все расскажу маме!

— Моей или твоей? — спрашиваю я, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. В конце концов, моя мама и так уже считает меня mashugana iungatsh, и если я брошу младшую кобылку посреди пустыни, то это ситуацию не улучшит.

— Обеим. Тебя накажут на всю жизнь.

— Прекрати, Винил, мы не жеребята, — я смотрю на себя. — Ну, обычно не жеребята. Уверена, что мы можем дойти до этих пирамид, ведя себя как взрослые.

Винил вздыхает.

— Ты же понимаешь, что говоришь с кем-то, у кого еще не начался рост, и ноги короче, чем кое-какие вещи, побывавшие в моей заднице?

— Ну, мое тело в таком состоянии, что я все время падала в обморок, когда пропускала завтрак, и, как видишь, я не жалуюсь, — отвечаю я, подталкивая ее вперед.

— И у тебя прыщи, — Винил останавливается как вкопанная, только чтобы получить от меня пинок.

— Иди, трахни себя.

— Я пыталась, но не получается.

— Эй, девочки! — раздается голос сверху. — Нужна помощь?

Я поднимаю глаза. Дискорд подери. Дэринг Ду и так выглядит довольно молодо для сорокапятилетней кобылы, но сейчас, когда ей около двадцати восьми лет, разница поражает. Она сильно похудела, грива немного темнее, а глаза ярко блестят. Пегаска приземляется перед нами, и я замечаю жеребенка, сидящего у нее на спине.

Винил тоже замечает. Ей требуется мгновение, чтобы узнать, кто это и сразу после этого диджейша падает на землю от смеха.

— Обессяю, сто когда мы выбе-емся отсюда, я тяпя отлякаю, — говорит Инки, пытается спрыгнуть со спины Дэринг Ду, но спотыкается. Я ловлю ее магией прежде, чем она упадет — не хочу, чтобы у нас тут был плачущий жеребенок или что-то типа этого.

— Нам повезло, что я ее нашла, — говорит пегаска. — Не знаю почему, но эта отправка в прошлое сделала нас моложе. Со мной, вроде, все нормально, но ей сейчас около четырех.

— Мы заметили, — направляюсь к Винил. — Прекрати смеяться, долбаная идиотка. Если ты не помнишь, то когда она вырастет, то сможет самолично выбить дерьмо из минотавра.

— Вот именно! — Инки подбегает к диджейше. — Не буть итиоткой!

Винил встает и смотрит на маленькую кобылку:

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты была очень милым жеребенком?

— А ты всехта быа тупой!

— Ой, ты шепелявишь, — диджейша пытается потрепать Инки по голове. — Скажи "ворона каркнула"... Ай!

Винил отскакивает назад, когда Инки кусает ее.

— Где твои передние зубы? — спрашиваю я, наблюдая за улыбающейся кобылкой.

— Блинки осень хоросо умеет пиаать камни, но отин ас пиицелилась не тута, — отвечает Инки. — Хоосо, сто это моочные субы.

Внезапно у меня в голове возникает мысль. Возблагодарим Селестию за то, что Руби достаточно умна, чтобы не есть подозрительные грибные супы, приготовленные безумными шаманами. Если бы она стала на семнадцать лет моложе, то мы бы сейчас путешествовали с очень разговорчивой яйцеклеткой.

— Я знаю, вы рады встрече, но нам лучше найти Лиру и Трикси, — говорит Дэринг Ду.

— Кажется, я их слышу, — говорит Винил. — Вон за той дюной.

Поднимаемся на вершину дюны. Даже издалека я слышу раздраженные голоса. Если подумать, это не удивительно: Трикси и Лира тоже, вероятно, подростки.

Голоса становятся разборчивее. Не то, чтобы нам хотелось их слышать.

— Долбаная цыганка!

— Грязная сучка!

— Клоунская подстилка!

— Богатая пизда!

— Эй, хватит, — говорю я, пытаясь закрыть уши Винил и Инки. — Здесь есть жеребята, чтоб вы знали.

Когда я подхожу ближе, то не могу не улыбнуться, увидев Лиру и Трикси, когда они перестают драться. Возможно, я и долговязая вонючая ботанка с прыщами, но, по крайней мере, я не такая, как эти две.

Лира... Я совсем забыла, как она выглядела в восьмом классе. Длинная жирная грива, фланелевая рубашка, очки в толстой оправе без линз, пирсинг, достаточный, чтобы металодетекторы срабатывали на милю окрест, и много макияжа, едва скрывающего ее фингал, за который можно благодарить Трикси. Единственное, чего ей не хватает, это Бон Бон. Хотя они начали ухлестывать друг за другом лишь в одиннадцатом классе.

Кстати о Трикси, я бы не узнала эту мелкую засранку, даже если бы встретила ее тогда. Похоже, она не всегда балансировала на тонкой грани между слегка пышными формами и болезненным ожирением. На самом деле, она даже еще более худая, чем я, что еще ухудшает цветастый наряд на несколько размеров больше.

— Ладно, — говорит Дэринг Ду, приземляясь между ними. — Что происходит?

— Она сказала, что я выгляжу как долбанутая, — говорит Лира.

— А она сказала Трикси, что та выглядит как нищая долбанутая, — добавляет фокусница.

Пегаска тяжело вздыхает.

— Вы оба выглядите как умственно отсталые. Теперь довольны?

— Нет, — отвечает Лира. — Я полна тьмы и боли.

Дэринг Ду прикрывает глаза крылом.

— Ладно, — говорит она. — Почему вы все тупые подростки?

— Я нет, — говорит Инки. — Я уше хошу на гошок!

Лира внезапно вздрагивает, прежде чем выпрямиться и снять очки.

— Мы переместились на две тысячи лет назад. Во время этого процесса мы путешествовали быстрее света, часто рядом с объектами большой массы. Неудивительно, что мы помолодели.

— Ну, по крайней мере, один взрослый разум все еще борется, — бормочет Дэринг Ду. — Если мы оказались здесь, то я уверена, что тут скоро произойдет что-то важное. Идем.

— Трикси не пойдет с ней, — фокусница тыкает копытом в Лиру. — Она предпочла бы умереть с голоду в пустыне.

— Это потребует кучу времени, ты жирная... — мятная единорожка понимает, что ее обвинение немного устарело. Или, точнее, с ним она поторопилась. — Ты пустобокая!

— Погоди, она пустобокая? — Винил хихикает.

— Полностью.

Трикси отталкивает Лиру в сторону.

— Это потому, что это было тогда, когда мои... родители Трикси поняли, что она совсем отстой в акробатике и решили, что она должна быть клоуном, — фокусница стонет. — Между тем Трикси всегда мечтала стать иллюзионистом-эскапистом.

— Клянусь, если вы не начнете шевелить копытами, я вас всех закую в цепи так, что даже Трикси не сможет освободиться, — Дэринг Ду взлетает. — С каждой минутой, проведенной с вами, у меня все крепнет желание лягнуть жеребенка...

— Эй! — кричит Инки.

Я решаю, что пришло время для более здравого подхода. Вместо того, чтобы ввязываться в драку, я просто подхватываю Инки магией, сажаю себе на спину и иду за пегаской. Винил вскоре присоединится к нам. Через пару минут Трикси и Лира вместе догоняют нас.

Мы добираемся до пирамид довольно быстро, в основном из-за Дэринг Ду, которой плевать на наше нытье. Строения абсолютно не впечатляют. Винил, вероятно, выразила это лучше всего.

— Они совсем новые, — бормочет она, пиная стену ближайшей пирамиды. — Выглядят поддельными.

— Ага. И сфинкс с носом выглядит не так, — ворчит Лира.

— Я могу это исправить, — заявляет диджейша, направляя рог на сфинкса. — Он все равно до нас не доживет...

Дэринг Ду приземляется рядом с ней и обхватывает ее крылом. 

— Не смей! Ты знаешь, какие последствия будет иметь разрушение этого носа на пятьсот лет раньше?

Винил закатывает глаза.

— Я пошутила. Даже не уверена, сможет ли мой рог сейчас хоть что-нибудь сделать.

— Ш-ш-ш! — пегаска бросается за пирамиду, все так же удерживая крылом Винил, и жестом показывает нам следовать за ней. Мы прячемся и наблюдаем за парой пони, приближающихся к нам. Они выглядят как типичные хейгипетские аристократы из той эпохи, в которой мы сейчас находимся. По крайней мере, насколько я могу судить по полосатым полотенцам, которые они носят на голове, и фальшивым бородкам, которые есть у них обоих. Жеребцы, кстати, довольно высокие — похожи на выходцев из Седловской Аравии.

Они смотрят на пирамиду, и тот, что потолще, что-то говорит.

— Он сказал: ”Неферкхеперухерсехепер⁴ опаздывает", — шепчет Дэринг Ду. — А потом он сказал, что у его друга, Мериптаха, очень хороший немес.

— Хороший, что? — спрашивает Винил.

— Головной платок. А теперь он спросил, приведет ли Неферхеперухерсехепер этого старого... не знаю этого слова... Берия Пункция Бирбанта.

— Знакомое имя, — бормочу я.

— Он был философом и историком из Древнего Хрима, — говорит Лира. — Насколько я помню, он таинственно исчез в Хейгипте.

— О чем они сейчас говорят? — спрашиваю я Дэринг.

— О недавних гонках на колесницах, — отвечает она. — Очевидно, какого-то минотавра дисквалифицировали за мошенничество.

— Как мосно мосейнисять ф гонках на коеснисах? — Инки закатывает глаза. — Коеснисах... Мой ясык меня не слусается...

— Ш-ш-ш, — шепчу я. — Кто-то еще идет.

Вскоре к ним присоединяется еще один хейгиптянин. Этот одет в белую юбку, и его шкура более темного оттенка коричневого. Время от времени он вытирает морду своими немесом. Это отчасти объяснимо — жеребец тащит на спине какого-то жирного пони.

Тот выглядит знакомо — он ниже, чем хейгиптяне, и его шкурка светло сливового цвета. На нем довольно грязная тога, и он без сознания. Метка в виде амфоры достаточно прозрачно намекает, почему он в таком состоянии.

— Berius Puncius Birbantus, — говорит жеребец по имени Мериптах. — Excitare!

Дэринг Ду кивнула.

— Он сказал...

— “Проснись” на нейтыни, — говорит Винил. — Еще в старших классах моя учительница швырнула в меня нейтинским словарем и попала прямо в голову. С тех пор спряжения и склонения не являются для меня тайной.

Берий Пункций Бирбант открывает один глаз и рыгает. 

— Мериптах, — говорит он, прежде чем повернуться к толстяку. — Ахмос.

Пони смотрит на жеребца, который его принес. 

— Нефер... Хефер... Pedicabo ego vos et irrumabo!

— Он сказал, что трахнет его в рот, — невозмутимо переводит Винил.

Ахмос вздыхает. 

— Aspice quod felix attracsit... Salve, Berius. Te desideravi tantum!

— Смотри, что кот притащил. Привет, Берий. Я так скучал по тебе, — продолжает диджейша.

Хейгиптяне и подвыпивший хримлянин некоторое время беседуют на нейтыни.

— Они спрашивают его о каком-то документе, который он написал, — говорит Дэринг Ду. — Место, где живет богиня... Какая-то пирамида. Но он говорит, что это не пирамида. Они слишком новые.. Мериптах спросил, где оно.

Берий вздыхает.

— Semper in excretum sum sed alta variat, — он достает из-под тоги маленькую серебряную пластинку.

— Он сказал: "Всегда в дерьме, хотя глубина варьируется", — переводит Винил. — Моя учительница сказала то же самое о моем произношении.

— Интересно, что на этой пластинке, — шепчет Лира, наблюдая за происходящим перед нами. — Может, нам стоит украсть ее у них?

Трикси закатывает глаза.

— Да, потому что умственно отсталая готка, укравшая ее, точно не изменит историю.

— А как насчет заклинания невидимости? — спрашивает Винил.

— Это не заклинание невидимости, оно делает тебя незаметным, — отвечает Трикси.

— Заткнись! — Дэринг Ду машет копытом над головой Трикси. Смотрим на хейгиптян. Тот, чьи родители ненавидели его, держит пластину. — Он сказал, что они спрячут ее в этой пирамиде, и Берий согласился, что это лучшее решение.

— Spero nos familiares mansuro, — бормочет хримлянин.

— Надеюсь, мы останемся друзьями, — Винил пожимает плечами. — Когда ты говоришь что-то подобное...

Хейгиптяне хихикают и достают довольно длинные и довольно острые ножи. 

— Te scindam...

Не думаю, что мне нужен перевод этой фразы.

— Et tu, Meriptah, contra me? — спрашивает Берий, широко раскрыв глаза.

К счастью, грибы спасают нас от сомнительного удовольствия наблюдать, как зарежут несчастного философа. Внезапно песок под нами осыпается, и мы падаем в глубокий темный колодец, подальше от этого времени. Мы падаем...

... и падаем...

... и падаем...

Гадство. Это занимает слишком много времени.

Следующее, что я вижу, — зеленый луг. Передо мной белый кролик с карманными часами.

— Даже не думай об этом, ублюдок, — говорю я. — Я за тобой не пойду.

Кролик пожимает плечами.

— Хаос воцаряется, — шепчет он, прежде чем исчезнуть. Слова кружатся вокруг меня, а потом я просыпаюсь на холодной скале где-то рядом с хижиной Хуйхуя.

— Забавно, да? — спрашивает шаман, помогая мне встать. По крайней мере, мне снова тридцать, судя по тому, насколько я выше. Тьфу! Не хочу снова быть подростком.

— О, ебать меня... — бормочет кто-то рядом со мной. К моему удивлению, это Инки. Она лежит на спине, закрыв глаза. — Трижды ебаный пиздец...

— Инки! — восклицаю я. — Где ты выучила такие слова?

— Я не уверена, но это неебически помогает, — Инки трет виски. — Я была кобылкой, ясно? Ебаной кобылкой...

— Ну, по крайней мере, ругайся поразнообразнее, — ворчу я. — Есть же так много слов на выбор, типа, ублюдок, дерьмо, хер, член, блядь, моча, задница, жопа, яйца, сиськи, дойки...

— Пизда, — говорит кто-то позади меня. Я поворачиваюсь и вижу Руби. В отличие от меня или Инки, она свежа как майская роза и, по-видимому, очень гордится собой.

— Что я говорила тебе о матюках?

— Тетю Лиру тошнит, как кошку после маминых таблеток, — говорит Руби. — А тетя Трикси почему-то не хочет с ней разговаривать.

— А что насчет Винил и Дэринг Ду?

— С ними все в порядке. Тетя Винил сказала, что это было слабое дерьмо, и она пойдет выпить с тетей Хекси.

На мгновение я хочу поинтересоваться, где Хекси умудрилась добыть выпивку посреди джунглей, но потом вспоминаю, что она может сделать алкоголь практически из чего угодно, включая старые шнурки и булыжник.

— Мне лучше поговорить с Дэринг, — говорю я, вставая и оставляя Инки разбираться с ее демонами.

Между тем, у пегаски возникли явные проблемы с коммуникацией. То есть, она пытается поговорить с Лирой, но это довольно сложно, так как, как и сказала Руби, желудок мятной единорожки отказывается сотрудничать.

— Что происходит? — спрашиваю я, подбегая к ним.

— Мы как раз обсуждали наши дальнейшие планы, — говорит Дэринг Ду. Она выглядит на редкость хорошо, скорее всего из-за того, что эффект омоложения не заставил ее скакать по разным стадиям взросления.

— И до чего договорились?

— Нам нужно попасть в Хейгипет, — отвечает пегаска. Лира зажимает рот копытом и уносится в ближайшие кусты.

— К сожалению, я думаю, что она права, — я указываю на кусты. — Дальность полета нашего самолета недостаточно велика, и мы не сможем дозаправиться посреди океана.

Дэринг Ду на мгновение задумывается. 

—А что насчет другого? Того, который вы строите?

— Он еще не готов. Но я могу связаться с Черри Берри и уточнить, как только мы вернемся в Мэнаус, — я вздыхаю. — И вот наша следующая проблема: как нам туда вернуться? Мне не хочется строить лодку.

— Похоже, придется, — отвечает Дэринг. — Я уверена, что Хекси могла бы...

— Не знаю, сможет ли она построить что-нибудь плавающее без гвоздей и даже без веревок, — пожимаю плечами. — Даже если говорить о простом плоте, это может занять некоторое время.

— Нам лучше начинать, — пегаска смотрит на Лиру, которая наконец выходит из кустов и без сил падает на землю. — Ну, как только нам станет лучше.

— Лучше, говоришь? — Хуйхуй подходит к нам, окунает копыто в кувшин с какой-то гадостью и размазывает ее по ссадине на моем боку. — Лучше.

Он поворачивается к Лире и протягивает ей кружку чего-то желтого и непрозрачного — вроде воды из реки. 

— Для тебя. Пустоголовые выпили не все.

— Это поможет? — спрашивает мятная единорожка.

— Поможет? — шаман хихикает. — Да, поможет.

— Думаю, хуже быть не может, — Лира пожимает плечами и залпом выпивает содержимое кружки. — Неплохо. Вроде сидра.

Хекси и Винил идут к нам. Очевидно, они какое-то время следили за нами, прячась за скалой. Диджейша смотрит на Лиру и поворачивается к нашему механику.

— Ты должна мне пять бит. Она выпила и не блеванула.

— Подожди минутку, — Хекси ухмыляется. — Лира, а ты знаешь, почему мы не выпили все?

— Я тебя не слушаю! — единорожка прикрывает уши копытами, — Я уже чувствую себя лучше, и не хочу, чтобы у меня пищевод в узел завязался, потому что ты скажешь мне, что это моча пантеры или что-то в этом роде.

— Ну, вообще-то старые кобылы жуют кукурузу, сплевывая ее в воду, а потом оставляют бродить, но мне нравится ход твоих мыслей, — Хекси хихикает. — Как себя чувствуешь теперь?

— Я тебя почти не слышала, и мне уже нечем блевать, — Лира пожимает плечами. — Отдай деньги Винил и перестань так на меня смотреть.

— Эквестрийские девчонки вместе навсегда! — диджейша улыбается, похлопывая мятную единорожку по спине. — Кроме того, это не самое худшее, что побывало у тебя во рту...

— Да, и мы все помним, что Бонни заразилась от тебя, — замечает Лира невозмутимо.

— Не напрямую.

Дэринг Ду закатывает глаза и поворачивается к Хуйхую.

— Нам нужно вернуться в Мэнаус. Ты знаешь, как мы можем туда попасть?

— Конечно! — хихикает шаман. — Идите за мной!

Он бежит вверх по холму, жестом показывая следовать за ним.

— Клянусь, если это еще одна порция грибов, я утоплю этого старого пердуна в реке, — бормочу я, идя вслед за пегаской.

— Я тоже, — добавляет Лира.

— Было весело наблюдать за вами, — ухмыляется Хекси. — Хотя мне пришлось снимать Винил с дерева, когда она решила, что может летать.

— Я все еще могу летать.

— Вот как? Ну, давай, прыгай с холма и лети, — отвечает Хекси. — Но сначала верни мне мои пять бит.

Винил смотрит вниз. Холм довольно крутой, поэтому, несмотря на небольшую высоту, мы едва видим землю. Из-за листьев кажется, что она ближе, поэтому я ожидаю худшего.

— Нет, спасибо, — отвечает диджейша. — Мне сегодня не хочется лететь.

— А придется, — Хуйхуй забирается на высокий камень. — Идите за мной.

— Не думаю, что это хорошая идея: оставить там Инки, Трикси и Руби, — ворчу я.

— Ты права, — Дэринг Ду подлетает ко мне. — Я всегда считала, что это маленькое дерьмо что-то замышляет.

— Я бы не назвала Трикси маленькой, — перебивает ее Винил. — Ты знаешь, сколько веса она набрала с тех пор, как мы видели ее в последний раз?

— Я имела в виду Руби, — отвечает пегаска. — Серьезно, кто ее отец и когда он выйдет из тюрьмы?

— Mama – anarchiya, papa – stakan portveyna, — вздыхает Хекси.

— Чего?

— Мама — анархия, папа — стакан портвейна. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление, — наш механик пожимает плечами и взбирается на скалу.

Я собираюсь схватиться за какое-то растение, но Хуйхуй останавливает меня.

— Осторожно, — говорит он. — Это ебучая лиана.

— Ты имеешь в виду, колючая? — переспрашиваю я.

— Нет, — шаман хихикает.

К Дискорду. Я телепортируюсь мимо подозрительного растения. А потом, немного выждав, телепортируюсь на вершину долбаного холма, где меня уже ждет Дэринг Ду. Пегасы и единороги, которые могут телепортироваться — высшие расы.

— Проблемы? — голос Хуйхуя звучит у меня прямо за спиной. Когда он успел сюда залезть?

— Ладно, это была отличная прогулка, — говорит Хекси, забираясь на вершину холма, неся Винил на спине. — Куда теперь пойдем?

— Где Лира? — спрашиваю я. Внезапно слышу звук сработавшего телепорта и вижу яркую вспышку на ближайшем дереве. На секунду я вижу Лиру, висящую на ветке. А потом она падает в кусты внизу.

Думаю, я должна скорректировать свое высказывание. Пегасы и единороги, которые могут телепортироваться в нужное место — высшие расы. Хотя, если заявить это земнопони, то они быстро докажут, что пони, которые подавились осколками своей челюсти, определенно не являются высшей расой.

— Ну и куда мы идем? — спрашивает Дэринг Ду.

Хуйхуй хватает камень, который, вероятно, тяжелее его, его матери и дяди Уицилопочтли, и поднимает без малейших усилий. Под ним находится лаз в пещеру.

— Вот ведь херня... — ворчит Лира. — Мы столько лезли наверх, а теперь должны ползти вниз?

— Именно, — шаман кивает и прыгает в пещеру.

Внутри темно, как в жопе зебры, но я без труда замечаю, что это не естественная пещера. Слишком ровные стены, отсутствие сталактитов... Здесь что-то не так.

— Здесь что-то не так, — говорит Винил. — Это как когда Тави повела меня покататься в туннель "просто друзей".

— До тебя не дошло? — я вздыхаю.

— Чего не дошло?

Некоторые пони никогда не меняются. Так же как и Хуйхуй, который вдруг останавливается и поворачивается к нам. 

— Берегитесь, — он указывает на коридор перед нами, украшенный древними статуями — каменными головами. Я не знаю, каких существ они изображают, но думаю, что никто из них никогда не ходил по этой планете. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

— Эй, я видела такое в одном паршивом фильме, — говорит Хекси. — Они стреляют лазерами из глаз?

— Нет, конечно, — Дэринг Ду отрицательно машет копытом. — Тогда еще не знали лазеров.

Хуйхуй поднимает камень и бросает его. Лазерные лучи из глаз каменных голов распыляют булыжник в мелкую пыль.

— Kurwa, — бормочет Хекси. — Мне стоит держать язык за зубами. Слишком многое из того, что я говорю, сбывается.

— Интересно, где источник энергии для лазеров? — пегаска пожимает плечами. — И как нам пройти мимо них?

— Где-то здесь есть действительно здоровенное хомячье колесо, — говорит Винил.

— И как это нам поможет? — спрашивает пегаска.

— Мало веры, — хихикает шаман. — Мало веры в старину Хуйхуя.

Он подбегает к ближайшей стене и нажимает какой-то символ на ней.

— Вот. Предохранительный выключатель.

— Он выключает лазеры? — спрашиваю я.

— Нет, но у нас есть десять ударов сердца, чтобы пробежать мимо них.

— Мы можем телепортироваться? — спрашивает Лира.

— Определенно не ты, — Винил отталкивает мятную единорожку и встает прямо перед коридором с каменными головами. — На старт, внимание...

— Ты думаешь, что сможешь обогнать лазерный луч? — Хекси встает рядом с Винил.

— Мне просто надо обогнать одну из вас.

— Думаешь? — земнопони ухмыляется. — Тогда бежим!

Она стремглав бросается вперед по коридору. Мы следуем за ней, стараясь пробежать мимо голов как можно быстрее. На секунду я задумываюсь о телепортации, но так как от одной только этой мысли у меня начинает болеть голова, то я сосредотачиваюсь на беге.

Вот дерьмо, мы не спросили Хуйхуя, сколько времени он имел в виду под десятью ударами сердца. Я осознаю это именно в тот момент, когда лазер сжигает половину моего хвоста. Пиздец! Я падаю и качусь, скользя по полу. Если еще одна голова попадет в меня, я поджарюсь. Еще один прыжок, и луч врезается в стену в том месте, где я была долю секунды назад.

— Ты в порядке? — спрашивает Хуйхуй. Почему-то я не видела, чтобы этот мелкий обмудок бежал с нами, так что, думаю, у него есть какой-то обходной путь.

— Я в порядке, — бурчу я, вставая. — Куда теперь?

Вместо ответа шаман идет вперед. Мы направляемся вглубь холма по коридорам с украшенными странными символами стенами. Иногда мы видим спящую змею или большого паука... Раз или два я видела скелеты жеребят. Они их в жертву здесь принесли, или что? А может, это какая-то заблудившаяся группа туристов, случайно попавшая на эту древнюю полосу препятствий?

Слева от меня трещина пересекает стену, так что я не могу удержаться, чтобы не заглянуть в нее. Может быть, я увижу провода, которые питают лазеры?

— Винил, — говорю я. — В следующий раз, когда мы окажемся в каком-нибудь незнакомом месте и будем гадать, как там все работает, я буду очень признательна, если ты не будешь раскрывать рот.

— Что я сделала не так на этот раз? — спрашивает диджейша, подходя к трещине. — Вот жеж блядство!

За трещиной находится хомячье колесо. Или, скорее, что-это-за-ебаный-пиздец-я-сваливаю колесо, потому что то, что сидит внутри него, так же далеко от хомяка, как... ну, в общем, это нечто даже нельзя считать живым существом, потому что единственное, что у него есть общего с живыми существами, это ноги, которые оно использует, чтобы крутить колесо. Хотя при ближайшем рассмотрении я не совсем уверена даже в этом.

Хуйхуй останавливается рядом с нами.

— Не смотрите. Не надо, — говорит он.

— Что оно там ест? — спрашивает Винил, вздрагивая.

— Ничего, — шаман пожимает плечами. — Ты его кормишь, оно начинает гадить. А в таком случае лучше быть где-нибудь в другом месте.

— Оно должно что-нибудь есть, — повторяет Винил.

Лира заглядывает в щель. 

— Это просто отражение многомерной сущности. Представьте, что мы двумерные существа в плоском мире. Однажды через него проходит сфера. Все, что вы увидите, будет круг, который постепенно станет больше, затем меньше, прежде чем исчезнуть полностью. Примерно так же выглядит ситуация и тут, но это существо по меньшей мере одиннадцатимерно.

— Пошли отсюда, — говорю я. — Не хочу, чтобы одно из этих измерений внезапно повернулось и ударило меня по морде или еще что-то в этом роде.

Мы идем как можно дальше от трещины, стараясь не оглядываться. Вскоре мы теряем ее из виду, после того, как нам приходится подниматься по лестнице, покрытой символами.

— На этой лестнице нарисованы члены, — бормочет диджейша, глядя на кусок магматической породы под копытами.

— Это древние символы плодородия, — говорит Дэринг Ду.

Винил удивленно поднимает солнцезащитные очки.

— Ты хочешь сказать, что это были члены?

Пегаска вздыхает.

— Да, это так.

Наконец мы добираемся до верха лестницы. Она ведет в большой мраморный зал, медленно разрушаемый корнями огромных деревьев сверху. В середине зала есть большая площадка на которой...

— Невероятно, — говорит Лира. — Все пони считают, что этого не существует.

— Чего? — спрашивает Хекси. — Ты про этот кусок золотого дерьма?

Я смотрю на Дэринг Ду. Она стоит неподвижно, слегка приоткрыв рот. Глаза пегаски похожи на две монеты, что неудивительно, учитывая, что сейчас она смотрит на золотого кондора размером с “Малышку Кейденс”.

— Эквестрия вызывает Дэринг! — кричу я. Она моргает и начинает задыхаться. Хекси меня опережает: она просто использует отрезвляющий удар по затылку.

— Н-ну, не стоит торопиться, — бормочет пегаска. — Это может быть просто статуя...

— Что еще это может быть? — спрашиваю я.

Хуйхуй хихикает. 

— Небо. Маленькие существа в своих летучих машинах... Бум! — он резко поднимает копыто и быстро опускает его. — Не пони. Древние вещи в золотых кондорах. Солнце питает их.

— Пришельцы, — говорит Лира. — Всю жизнь считала, что фон Поникен сумасшедший, а эти линии в Наска просто действительно здоровые рисунки, а затем мы находим боевой летательный аппарат существ, живших до пони.

— Это боевая машина? — спрашиваю я, глядя на кондора. Если он работает на солнечной энергии, то я смогу сжечь одного или двух придурков...

— Он действительно сделан из золота? — Винил облизывает губы. Похоже, у нас разные приоритеты.

— У нас все еще есть проблема. Ему нужно солнце, чтобы работать, а мы, типа, под землей, — Хекси делает именно то выражение морды, которое она строит когда я зову ее починить стиральную машинку. Обычно это сопровождается какой-нибудь вариацией фразы “подруга, ну и кто тут так сильно облажался?”.

Хуйхуй машет копытом.

— Нет проблем, — говорит он, поднимая что-то с земли. Я присматриваюсь и чувствую, как мой желудок делает сальто. Думаю, это совершенно нормальная реакция на руку мумифицированной обезьяны. Шаман подходит к стене, где изображен отпечаток очень похожей руки.

— Какое-то примитивное устройство для анализа отпечатков копыт? — спрашивает Лира.

— Больше похоже на распознавание формы, — отвечает Дэринг Ду. — У каждого минотавра свой рисунок на кончиках пальцев, и я думаю, то же самое относится и к обезьянам.

— Ты думаешь, это минотавры? — спрашиваю я, глядя как Хуйхуй касается стены высохшей рукой.

— Не уверена, — пегаска пожимает плечами. — Это не похоже на искусство минотавров, не говоря уже о том, что вон там я вижу нечто, похожее на отпечаток щупальца.

— Разные замки для разных пилотов? — спрашивает Лира.

— Мы должны воздержаться от построения теорий, — говорит Дэринг Ду. — Потребуются годы исследований и целый совет историков...

— По мнению историков этого не существует, — мятная единорожка закатывает глаза. — Они просто кучка идиотов, которые только и занимаются, что нюхают друг у друга под хв...

Ее перебивает громовой рев. Пол начинает дрожать, что заставляет меня задуматься, насколько разумно было идти в какой-то ветхий подземный храм.

Внезапно весь потолок поднимается, распахиваясь, как крышка гигантской коробки. Я вижу деревья над нами, а также Трикси, Инки и Руби, которые широко раскрытыми глазами смотрят на яму, разверзшуюся прямо перед ними.

— Подожди, — говорит Винил. — Мы проделали весь путь туда, а потом спустились в пещеру, чтобы оказаться в нескольких метрах от твоей деревни?

— Открывается только изнутри! — восклицает Хуйхуй.

Руби смотрит на золотого кондора.

— Чо это за поебень?

— Руби! — кричу я. — Что я говорила тебе о таких словах?

— Ладно-ладно, я имела в виду: "что это за поебень?", — кобылка закатывает глаза. — Так нормально?

— Кроме того, все видят, что это золотой гондон, — Винил гордо улыбается.

— Кондор, моя неграмотная подруга, — говорит фокусница. — Он летает? Все в городе сойдут с ума, если Трикси вернется туда на нем!

— Скоро узнаем, — говорит Дэринг Ду.

Хуйхуй подходит к задней части кондора и открывает люк. Прежде чем войти внутрь, я внимательно осматриваю эту штуку — солнце отражается в его золотом покрытии, делая летательный аппарат похожим на живую птицу. А может, это просто мираж?

Ну, по крайней мере, внутри все выглядит не так странно. Обивка сидений каким-то образом до сих пор цела — темно серая с красными солнцами, нарисованными на спинках. Кем бы ни были конструкторы этой машины, их задницы, вероятно, были похожи на наши — сидеть довольно удобно.

Есть только одна проблема. Несмотря на то, что на панели управления некоторые элементы выглядят слегка знакомыми, я понятия не имею, как поднять эту хренову птичку в воздух. Не говоря уже о том, что если он не будет летать как пегас, то мне понадобится взлетно-посадочная полоса.

Я смотрю на Хекси и Инки, но они обе пожимают плечами. Хекси нажимает какие-то случайные кнопки, но вроде как ничего не происходит.

Хуйхуй цокает языком и говорит что-то на своем родном языке.

— Он сказал, что духи предков научили его летать, — говорит Дэринг Ду.

— Однажды мне принесли такое резюме, — ворчу я. — Как ни странно, но работу тот жеребец у нас не получил.

Между тем, шаман садится перед чем-то, что, вероятно, является центральным штурвалом и трогает его рукой обезьяны. Кабина озаряется многочисленными огнями, поэтому мы занимаем свои места. Пол слегка вибрирует, и я слышу тихое мурлыканье, доносящееся откуда-то сзади. Дополнительные щелчки и царапанье присоединяются к какофонии, и я замечаю, что положение крыльев меняется.

Весь кондор приподнимается на ногах, словно пытается искупаться в солнечном свете. Может быть, именно это он и делает — после того, как он фиг знает сколько лет простоял в ангаре, ему, вероятно, требуется подзарядка.

На самом деле Хуйхуй, наверное, время от времени летает на нем. Не знаю, может, он на нем кобыл катает? Или, может, просто иногда врубает двигатели, чтобы они не разваливались? Прежде чем я успеваю перестать представлять, как молодой шаман ухлестывает за местными кобылками, кондор взлетает.

Это мало похоже на “Малышку Кейденс” с ее постоянным шумом и дрожью. Он поднимается вертикально, плавнее, чем любой вертолет. Вскоре мы уже над верхушками деревьев. Я слышу восторженные проклятия Руби и вздохи Винил. Тон работы двигателя меняется, и мы несемся вперед со скоростью, с которой не может сравниться ни один пегас, кроме разве что Рэйнбоу Дэш.

Джунгли превращаются в сплошное размытое зеленое с коричневым пятно. Солнце светит нам в спину, когда мы летим на восток как стрела. Устойчивость этой штуки поражает. Никакая турбулентность не нарушает стабильность полета. Кто бы его ни построил, но он был намного круче, чем мы с Черри Берри.

Кто знает, может, Лира права, и его действительно построили инопланетяне? Я поворачиваюсь и спрашиваю ее об этом, но она меня не слышит. Мятная единорожка сидит и бормочет что-то похожее на: “они мне будут задницу целовать, когда я покажу им это”.

Внезапное ускорение отбрасывает меня на сиденье. Мы снижаемся, я вижу внизу реку, похожую на коричнево-синюю полосу посреди зелени.

— Солнце скоро сядет! — кричит Хуйхуй. — Надо поторопиться!

— Нам нужно место для посадки, — говорю я. — Он может приземлиться на реку?

— Кто сказал, что мы будем приземляться? — шаман нажимает несколько кнопок.

Без малейшего шума верхняя часть кондора открывается. Теперь мы летим прямо над рекой, и Хуйхуй смеется как сумасшедший. Он же не...

Внезапно меня подбрасывает вверх. Ненавижу, когда подобное происходит, хотя в последний раз это произошло во время свадьбы Крэнки, когда Винил носилась по городу со своей установкой. По крайней мере, я не одинока: кажется, что все пони, кроме Хуйхуя, были выброшены из летательного аппарата.

Тем временем машина разгоняется и набирает высоту. Прежде, чем я успеваю плюхнуться в реку, вижу, как она поворачивает назад и почти мгновенно исчезает. Следующее, что я помню, это как пытаюсь вытащить Трикси из-под воды — в отличие от Винил, она не умеет плавать.

Ну, по крайней мере, жир не тонет.

Выбираемся из воды в нескольких метрах от пирса, на котором стоит кран. Какой-то бедолага висит на нем вниз головой, почти касаясь гривой воды. Рядом с краном стоит Вайлд Хант и смотрит на нас широко раскрытыми глазами.

— Мы вам помешали? — спрашивает Инки.

— Да нет, он уже согласился заплатить, — отвечает бэтпони. — Что это была за долбаная хрень?

— Долгая история...

---

Вот так, дорогие пони, мы и вернулись в Мэнаус. Что? Ты мне не веришь? И как еще мы могли вернуться туда так быстро? Просто спроси у Трикси. Даже если она и половину жизни притворяется беглянкой из гарема султана, это не значит, что ей совсем нельзя верить.

Что ж, пожалуй, тут я сделаю перерыв, чтобы выпить, потому что последующие три недели были скучны и потрачены на подготовку нашего путешествия в Хейгипет. Обычная логистика и все такое. Хотя это тоже достаточно важно, но едва ли кто-нибудь когда-либо упоминает об этом.

— Эй! Вы забыли о гонке! Мама сказала, что была гонка!

И твоя мама... А-а-а, ты жеребенок Руби. Я все время забываю, что Берри теперь бабушка, а мой сын... Неважно. Конечно, я расскажу о гонке. Просто дай мне выпить, ладно? Таким старым кобылам, как я, необходимо время от времени смачивать горло... Я все видела, Винил! Это еще не вся история, которую нужно рассказать, так что расслабьтесь и будьте терпеливы, дети. Не то, чтобы ваши родители разозлились на меня в противном случае или еще чего...

Они просто побоятся устроить подобное.

---

Примечание автора:

Смертный грех Дэринг Ду — алчность.

Руби — гнев, Менуэт — гордыня, Трикси — чревоугодие, Лира — лень, а Винил — похоть. Так что для Инки остается зависть, хотя она ее и не сильно демонстрирует.