Лишняя

52. Сны наяву

Ждали? Началось! От слов — к делу!

— Ну и куда ты меня привела?

Я окинул взглядом просторное круглое помещение без окон, которое, против обыкновения, освещалось не привычными уже магическими камешками, а масляными лампами. Правда, помимо них своим тусклым светом помогал бороться с темнотой большой, размером с голову, тщательно огранённый синий кристалл под потолком, заключённый в хитрую металлическую оправу. Висел он на внушительных цепях и, я могу поспорить, ровно посередине помещения, над центром узора на полу, который представлял собой гладкий монолитный камень, такое ощущение, растопленный до жидкого состояния и потом застывший вновь. Строгую аскетичность этого места нарушали лишь две койки с подушками, стоящие на небольшом расстоянии друг от друга.

За спиной с внушительным звуком закрылась толстая, практически сейфовая дверь, и, коротко процокав копытами, рядом со мной остановилась Луна. Странно, но в пустом каменном помещении изрядных высоты и площади эха почти не было, оно словно вязло, как муха в киселе, создавая какое-то нереальное ощущение.

— Это заклинательный покой, Найтмер. Место для проведения сложных ритуалов или энергозатратных магических экспериментов, — негромко презентовала аликорна. — Впечатляюще, правда?

Я механически кивнул, занятый рассматриванием помещения.

— В своё время мы с сестрой только мечтать могли о таком замечательном инструменте. Современная магическая наука прошла немалый путь… — с тщательно скрытым восторгом в голосе поделилась впечатлением принцесса.

Хотелось бы мне лучше разбираться в магии!.. Зала буквально гудела от неё. Кристалл сиял так, что даже в видимый физический спектр фонил светом как реактор с его Черенковским излучением,

в стенах змеились канаты каких-то энергоканалов — понятно теперь, чего тут лампы масляные висят: кристальчики погорели бы к лешему или наводки паразитные дали какие-нибудь своей магией…

— Я уже понемногу готовлю ритуал, который поможет нам с кошмаром Тии, — вывела меня из восхищённого созерцания синяя, кивнув на незаконченный рисунок на полу. Присмотревшись, я, кажется, даже заметил некую закономерность и то, что койки стояли там, где стояли, явно неспроста. — Проходи, ложись, пожалуйста, — как раз кивнула в сторону одной из них Луна, сама направившись к другой.

— И чего мы вдруг здесь?.. — устроившись на своём месте, сотворил неопределённый жест я, одновременно отмечая, что по гриве Луны словно всполохи иногда пробегают, и она будто слегка плавает в воздухе. Скосив глаза, то же я обнаружил и со своим хвостом. Ну да, тут, так понимаю, налицо попытка приблизиться к условиям луны, искусственно создав повышенную насыщенность магического поля…

— Я подумала, что тебе стоит заранее привыкнуть к обстановке… — чуть смутилась аликорна.

Ну, может…

— Начнём? — я поудобнее устроился на боку, принимая привычную для скоростного засыпания позу.

— Да. Поисковую связь я формирую?

— Нет, я. Потренироваться хочу.

— Хорошо, Найтмер. Тогда я засыпаю. Увидимся в мире снов.

— Куда ж мы денемся… — пробормотал я, с хмурой задумчивостью рассматривая глубоко и мерно задышавшую кобылу.

Рар, чтоб сестра твоя замечталась ненароком о кьюшке повара и кормила тебя всю оставшуюся жизнь, а!.. Это ведь из-за тебя я теперь здесь! Это из-за тебя ведь я пустил в голову Луну! Сгрыз копыта по колено, всю ночь до утра мелким почерком выписывал в свой верный блокнот разные события из жизни и воспоминания, пока не уснул прямо на столе, чтобы позже, обматерив тебя вслух на всю пустую спальню, таки пойти к синей на убой — и вернуться с него целым и, кажется, даже невредимым… Хотя, конечно, память — памятью, а закладки какие ментальные я ведь фиг найду… Как же страшно мне тогда было… И до сих пор страшно. Что она со мной сделала такого, чего я не могу заметить? Насколько мой разум мне вообще принадлежит? Насколько он вообще мой?

Я вздохнул.

Или, быть может, Рар права, и я придумываю проблемы и выискиваю врагов на ровном месте?..

Бездна.

С другой стороны, Луна, как бы она ни воспользовалась моим согласием, сделала, что обещала — провела меня в мир снов своим вмешательством, которое, как она и обещала, действительно помогло мне уловить нужные ощущения. Необычно очень: спать — и не спать при этом…

Я, вздохнув, перевернулся на бок и накрылся крылом.

Луна… Проклятая синяя лошадь педантично следовала своим обещаниям, что давала мне, стоически переносила любые выпады и… Проклятье, Рарити!.. Быть честным с собой по отношению к Луне, признавать её заслуги и не придумывать второго дна её словам и действиям было почти физически больно. Хуже было только осознавать собственное лицемерие… Но сколько было можно врать самому себе? Можно подумать, я не понимал, что порой неправ — просто гнал прочь такие мысли. А Рар косвенно и сколь возможно мягко уличила меня в этом и… это задело.

Раздражённо фыркнув, я заворочался снова, пытаясь принять позу поудобнее. Кинул взгляд на соседнюю койку — Луна безмятежно сопела на своём ложе, и лишь светящиеся белым неоновым светом бороздки на роге выдавали, что сон её отнюдь не обычен. Ждёт меня там, кстати…

Вздохнув, я зажёг рог, формируя поисковую связь, чтобы суметь отыскать ненавистную напарницу в мире снов. Выстреливший в неё тонкий яркий белый жгут, быстро истаявший в воздухе, показал, что у меня всё получилось. А теперь — засыпаем…

— Сложно было заснуть? — встретила меня Луна на «той стороне» спустя десяток минут, после непродолжительных поисков.

— В некотором роде, — буркнул я и поспешил обратиться к парящим тут и там в этом нереальном месте дверям, что вели в чужие сны — синяя за время моего отсутствия успела подтянуть привычную ей визуализацию, своей волей изменив податливое пространство. Место такое: без создания в нём каких-то привычных себе систем координат тут находиться просто невозможно — мозг вывихнешь об эту N-мерную фигню…

Впрочем, Луна была в ужасе и от моей визуализации, неосознанно сотворённой в виде исполинской платы со зданиями-конденсаторами и другими элементами всех форм и размеров, распаянными на ней то тут, то там, и теряющейся в вышине башней-радиатором, на которой вращался вентилятор размером с квартал Понивилля, наполняя окружение мерным гулом и шелестом. Между всем этим великолепием петляли контактные дорожки, вдоль которых вразнобой, целыми гроздьями и поодиночке, торчали, вызывая лёгкий диссонанс, разнокалиберные мониторы, с крутящимися на них картинами чужих снов. А где-то далеко вверху темноту разрезали огни светодиодных лент и прочей подсветки, в свете которых танцевали пылинки… Полюбовавшись на этот восторг технократа, Луна жалобно попросила отдать поддержку визуала ей, быстро превратив техническое великолепие в унылое бескрайнее ночное небо повсюду, с уныло висящими в воздухе унылыми дверями и унылыми облачными дорожками между ними.

Собственно, почти так всё выглядело и теперь, разве что ночное небо со звёздами Луна, видимо, заметив мою немного нервную реакцию, заменила закатом. Куда был этот закат, учитывая, что я наблюдал его даже прямо под нами… Ладно, об этом думать точно не стоит.

— Что делаем?

— Практикуемся. Найди какой-нибудь плохой сон, вычисли кошмара, придумай способ с ним справиться. Но в этот раз меня рядом не будет, как ты и просила. Береги себя и соразмеряй силы, Найтмер. За все эти годы, что мастерство снохождения провело в забвении, кошмары значительно усилились и стали достаточно опасны даже для тебя с твоим талантом.

— Да, я помню, — кивнул я, мысленно отмахнувшись от набившего оскомину предостережения. Ты, синяя, только обещаешь! А между тем мы за предыдущие четыре погружения не встретили никого, фигурально, опаснее комара! Тупые паразиты, когда понимали, что их, оказывается, видят, нередко просто впадали в ступор от такого неожиданного поворота, после чего, к неодобрению Луны, просто и банально истреблялись на месте. Напарница настаивала, что всех не перебьёшь, и надо помогать пони самим справляться с ними, укрепляя душевное равновесие и становясь, таким образом, невосприимчивыми к усилиям кошмаров… Вот только забалтывание пони, которые меня порой боялись поболе, чем своих кошмаров, процессом было небыстрым, а на то, чтобы тупо прихлопнуть гадину, уходило не больше минуты. Ну а то, что потом другой может прицепиться… Ай, пофиг. Мотнув головой, я зацокал накопытниками по дорожке из облаков. Ну нравился мне этот звук — вот он и был. На мне почему-то и броня была, как в старые-добрые. Соскучился, что ли, по ней?.. Тихо хмыкнув, я поправил привычные сумки и замедлил шаг, присматриваясь к дверям по обе стороны от себя.

Двери были разные и нередко так или иначе характеризовали хозяина сна. Сложно было уловить и осмыслить конкретную закономерность — просто… чувствовалось.

Вскоре одна привлекла моё внимание, и я остановился, рассматривая этот вход в чей-то сон, в котором владельца понемногу жрал кошмар. Сама дверь вызывала ощущение запущенности: старая, рассохшаяся древесина, ручка со следами ржавчины… Помедлив, я потянул её на себя, отворяя с ожидаемыми скрипом и скрежетом и одновременно чувствуя, как меня буквально засасывает в белую муть за ней.

Спустя мгновение я стоял на заброшенном складе. Штабеля каких-то ящиков, густо висящая в воздухе пыль, паутина по углам, полумрак, едва разгоняемый луной и звёздами, свет которых проникал в помещение через дыры в испещрённых трещинами стенах и потолке. За штабелем кто-то тихо плакал, словно боясь шуметь лишний раз.

— Начитаются ужастиков… — пробормотал я себе под нос: очень уж антураж похожий. Вздохнув, решительно направился на звук. Ща найдём на этом складе стр-раш-шного преследователя, переработаем быстренько на фарш, и пусть понька дальше спокойно досыпает.

Возле ящиков, лёжа на бетонном полу в тусклом свете пробивающихся через дыру в стене лунных лучей, плакала пегаска. Бордовая, с градиентными сине-фиолетовыми гривой и хвостом, становящимися темнее к кончикам, и «медицинской» кьюшкой с крылатым шприцем кобылка, тихо всхлипывая, бинтовала себе правое крыло. Рядом лежала раскрытая сумка-аптечка. Прямой угрозы я не видел — и это было даже странно: хвостом чувствовалось, что кошмар тут где-то сидит… Но где? Обычно, эти индивиды достаточно прямолинейны и «обрабатывают» пони лично, а тут на первый взгляд никого и нет… Непонятно.

Я в задумчивости отступил в тень. Где ж ты, скотина такая, залёг?.. Нахмурившись, принялся обходить склад по периметру. Сильно побитые временем толстые бетонные стены, бетонный же пол, металлические балки перекрытий под потолком… Из Мэйнхеттана поняшка, не иначе. Тамошнее зодчество… Остановился, завершив обход на месте старта. Блин, что-то не так — что? Ну, во-первых, никакого очевидного признака кошмара: ни паука, там, гигантского, ни злобного единорога, пытающегося похитить на опыты… Думай давай!..

Наконец, в голове щёлкнуло: у склада не было выхода. Все стены — сплошные, без дверей! Попасть сюда по сюжету сна бедовая кобыла могла только на крыльях — с которыми явно не сложилось…

Я выглянул из-за ящиков — пони уже закончила бинтоваться, и, как-то нацепив сумки на себя, теперь просто тихо плакала, сжавшись на пыльном холодном бетоне пола и неловко поджав перебинтованное крыло.

Выбраться не может. Боится оказаться в западне без выхода? Или что-то другое?.. Я задумчиво пожевал губу. Нет, первоначальный вывод был простым, очевидным, понятным и… поверхностным. Вспомнилась дверь в этот сон: старая, рассохшаяся, скрипучая, с ржавой ручкой, за которую явно нечасто брались…

Не-ет, западня — это так, следствие. Одиночество — вот что её преследует и чего она боится! Лежать раненой в какой-то заброшке и понимать, что никто не придёт помочь… Вероятно, и по жизни есть такие проблемы, что самой не справиться, а на помощь позвать некого. Никому не нужна…

Как я когда-то.

Вздохнув, я медленно двинулся к пегасочке. Составлю ей компанию, а… Пусть хоть во сне не чувствует себя одиноко…

— Здравствуй. Что случилось? Тебя кто…

Я нерешительно замер на полушаге, пытаясь понять, что делать, и одновременно чувствуя резко скакнувшее раздражение.

Пони, встрепенувшаяся было при звуке моего голоса, оцепенела от ужаса, стоило лишь ей увидеть, кому он принадлежал. Зрачки, сжавшиеся до толщины иголки, остановились на моих глазах, слёзы хлынули с новой силой, уши прильнули к голове.

— Лу… Лунная П-пони… Не… н-надо… — одними губами прошептала вусмерть перепуганная пегаска, и я почувствовал, как пространство сна стремительно рушится.

Через мгновение я уже сидел в «коридоре» из дверей, слегка ошалело мотая головой. Поговорили, бляха… Помог!.. И ведь реально хотел что-то сделать, а она… А она тупо меня испугалась настолько, что проснулась. Наверняка подскочила как с катапульты, с бешено колотящимся в висках сердцем и в холодном поту…

Ну и пофиг! Не она первая, не она последняя. Слабаки! Я, раздосадованно фыркнув, поднялся на ноги. Да уж… Это в Понивилле меня уже знают, а во дворце — просто не смеют демонстрировать страх, даже если он есть. А остальная Эквестрия…

Двинулся дальше я в испорченном настроении. Реально ведь хотел помочь, проникся, так сказать — и вот… Зараза, а!.. Луне её что ли сбагрить попробовать? Пусть хоть синяя ей помочь попытается. С одиночеством, ага. Я невесело усмехнулся.

Следующая дверь, что привлекла моё внимание, выглядела с виду не в пример благополучнее: гладкая, блестящая ровной поверхностью, покрытой розовой краской, с разноцветными стеклянными вставками, серебристой ручкой и такой же серебристой маленькой изящной короной посередине. Вот только за внешним благополучием прятались тревожные детали: снизу едва заметные трещины, словно дверью нередко хлопали от души или пинали, замок под ручкой, запирающийся не изнутри, а снаружи и, главное — за весёлыми цветными стёклами вставок царил мрак, от которого становилось даже слегка не по себе.

Я, нахмурившись, ещё раз оглядел дверь, что-то смутно напоминающую, прислушался к ощущениям. Кошмар там чувствовался явно и однозначно. А, судя по двери, было такое стойкое впечатление, что захаживал он туда достаточно регулярно.

Ладно. Работаем!

Я, повернув появившийся в скважине замка ключ, решительно открыл дверь и позволил белёсой мути за ней втянуть меня в сон.

Сон оказался слабоструктурированным — упор был на эмоции, а окружение играло вторичную роль. Это хорошо, когда требуется разобраться в ситуации: моё появление не будет с ходу воспринято и осознано, как это случилось в прошлом сне. С другой стороны, и убедить спящего в своей реальности будет куда сложнее, если вдруг это понадобится. Впрочем, нафига? В подобных снах, как правило, есть только пони и кошмар — последнего пускаем на мясо, и проблема решается сама собой, по крайней мере — на одну ночь.

Увиденный сюжет был вполне банален: кошмар в виде, так понимаю, матери, истерически орал мерзким визгливым голосом на понурившуюся и глотающую слёзы розовую жеребёнку с двухцветными фиолетово-белыми гривой и хвостом.

Я перевёл взгляд на кошмар и недобро улыбнулся, зажигая рог. Приплыл, угрёбище. Будешь мне тут жеребят изводить, скотина… Тупой паразит, принявший форму грязно-розовой кобылы с фиолетовым волосом, разодетой в стрёмную голубую блузку и какие-то несуразные бусы, да ещё и словно нарочно исказивший и гипертрофировавший черты пони, уведя рост за два метра, а голос наделив мелодичностью визга мела по доске, самозабвенно жрал, полностью утратив любое подобие осторожности. До сих пор меня даже не заметил, астрала кусок дефективный…

Погоди-ка…

Ещё раз взглянув на несчастную поняшку, я от неожиданности даже погасил рог, опознав в ней никого иного, как Даймонд Тиару. А кошмарище, так понимаю, под мамашу её играет, если я правильно канон припоминаю…

Вот так встреча…

Надо подумать. Я, своим мысленным приказом отрезав от себя визгливый ор, от которого ныли зубы, уселся на… стоило об этом задуматься — стал паркет. Ну пусть будет паркет, мне не принципиально.

Поговорить, что ли, с мелкой негодницей? Как у неё вообще дела, как с мамкой — ну не тянуло это на «маму» — отношения, как с троицей мелких?

Ввалить кошмару и дальше пойти, конечно, быстро, просто и эффективно, да только это как дать рыбу, а не как дать удочку — временное решение. И пофиг бы, но с этой конкретной понькой я всё же лично знаком, и живёт она не так уж далеко, и с моими друзьями у неё тёрки…

Да и… просто жалко, чего уж. В своём доме как среди врагов жить — не должно так быть.

Хотя… Какое мне дело?

На мгновение в голову пришёл образ немолодой уже Тиары, побирающейся на помойке.

Ну не, до такого вряд ли дойдёт. Хотя, с подобным воспитанием… Я задумчиво посмотрел на бесшумную теперь сцену. Вспомнился замок на двери. Интересно, это буквальный образ? Надеюсь, что нет… Блин.

А если-таки дойдёт? Вот увижу я её такую потом и вспомню, что мог бы что-то сделать, чтобы этого не случилось, но плюнул и мимо прошёл…

Нет, нафиг! Не знаю, как там дальше всё повернётся, что с Тией получится, со мной — и вообще… Но раз уж я теперь тут за сноходца главного, и мне дальше тут жить со всеми этими пони — то и защищать, наверное, нужно тех, с кем я живу, правильно?..

Я поднялся, приняв решение. Кошмара — в топку, а с Тиарой поговорим. Глядишь, что-то и выйдет… Надо только подумать, как себя в сон ввести, чтобы она меня воспринимала.

План родился быстро. Я стабилизировал сон, добавил деталей для лучшего восприятия спящим — благо, Тиара сама подсознательно сильно мне помогала создать привычную обстановку: стоило мне мысленно скомандовать «кровать!», как появившуюся кровать подсознание маленькой земнопоньки превращало в именно её кровать. Вскоре вместо аморфного нечто я со стороны смотрел на богатую и несколько безвкусно оформленную комнату. Тупой кошмар только сейчас начал что-то подозревать, но декорации для его выпиливания уже были готовы: вонзившееся в голову паразита заклинание развоплотило его в облачко быстро рассеивающейся энергии, а его место тут же занял мой конструкт, которому быстро помогла придать реалистичности сама Тиара. Получилось, на удивление, недалеко от образа, который использовал кошмар, разве что смотрелось не так гипертрофированно и омерзительно. Вяло поорав на зарёванную дочь ещё минутку, жутко недовольная «мамка» повернулась на открывшуюся дверь: в комнату зашёл Филси Рич — ещё один мой образ.

— Хватит, дорогая. Это уже переходит все возможные границы! — грозно раздув ноздри, навис над «женой» он.

Тиара сон подхватила: в глазах появилась осознанность, а в её разуме размытые и фрагментированные эмоции и крики, по идее, сейчас превратились в последовательное «кино». Которому, к слову, земнопонька была немало удивлена. Что-то было тут из разряда «так не бывает!» для неё.

— Не мешай мне!..

— Не мешать что? Орать на мою дочь и наследницу моего бизнеса?! — подавляюще пророкотал жеребец, грозно сдвинув брови. — Ступай в гостиную — я с тобой потом поговорю! Ступай! — с нажимом повторил он замершей в ступоре кобыле, имя которой, как назло, я не мог вспомнить.

Та, что-то пробормотав, наконец, вымелась прочь. Из Тиары, всё это время напряжённой, как струна, в ту же секунду словно выпустили весь воздух, и она снова расплакалась, но на этот раз — от облегчения.

— Спа… Спаси-ибо, п-па-ап…

— Я тут пригласил кое-кого, — смущённо улыбнулся жеребец. — Известная в последнее время модель в Понивилле. Она хотела с тобой поговорить. И про маму — в том числе. Вот, познакомься…

Я, наконец, во плоти вошёл в комнатку снова замершей в напряжении жеребёнки.

— …Найтмер Мун. Вы пообщайтесь немного, хорошо? — обратился он ко мне. — А я пока должен… побеседовать со своей женой о её поведении.

— Конечно, Филси, — с готовностью кивнул я, попутно ещё раз усиливая стабильность сна — на всякий случай. — С удовольствием познакомлюсь с вашей дочерью.

Конструкт, облегчённо кивнув, выскользнул за дверь и перестал существовать, оставляя нас наедине с Даймонд Тиарой. Вот теперь можно попробовать и поговорить. А если получится — то и вовсе вытянуть поняшку в полностью осознанное сновидение, а не как сейчас, когда она воспринимает всё за реальность.

— Не ладишь с родителями? — добавив в голос сочувствия, поинтересовался я, одновременно постепенно уменьшая себя до размеров обычной пони, чтобы не восприниматься слишком уж угрожающе.

— За… зачем в-вы здесь? — нервно сглотнув и отступив на пару шагов, пролепетала жеребёнка, неосознанно попытавшись выкинуть меня из сна — понятно, безрезультатно.

— Ты же знаешь, что я со Скуталу дружу? А тут узнала, что ты её обижаешь из-за проблем дома — вот и решила зайти в гости.

Вопросов «как?» и «откуда?» быть, по идее, сейчас не должно — критическое мышление не работает. А если будут — значит, она уже совсем здесь и понимает, что вокруг — сон.

— Я её обижаю потому, что она бедная! И учится хуже меня! И летать не умеет! — надменно хмыкнула Тиара.

Как бы тебя расколоть?..

— А почему надо обижать тех, кто беднее живёт или хуже учится? Разве принцесса Селестия не учила всехпони уважать и ценить друг друга независимо от этого? — не знаю, на самом деле, учила ли она всех и именно этому… Но Тия в обществе имеет практически непоколебимый авторитет, а среди жеребят, как правило, и вовсе абсолютный.

— Потому что мама так говорит! А принцесса Селестия со своего трона настоящей жизни не видит!

Интересно, тут есть статья за диссидентство? А то тогда мамашку можно было бы тупо посадить и лишить родительских прав — чем не решение?..

— И ты считаешь, что это правильно?

— Да! Настоящая знатная леди должна так себя вести!

Блин. Надо её будить и разговаривать по-нормальному. А то практически лозунгами вещает, да ещё и забудет половину, когда проснётся. Это не то… Вопрос только — как это сделать? В теории — сначала максимально детализировать сон, уверив её, что это — взаправду, а затем резко перевести в небывалую дичь — на диссонансе может получиться. Или наоборот, через несостыковки какие-то?.. Хм-м…

Недолго думая, у себя за спиной, на стене, я создал часы, постаравшись продумать их до деталей — более детализированные объекты на фоне менее детализированных, по словам Луны, должны больше внимания привлекать… Обернувшись оценить результат, невольно вздрогнул: вместо того образа, что я пытался сделать, разум подсознательно выбрал другой. Эти часы у нас в квартире висели с моего рождения, считай — подарок бабушки, кажется… Проглотив вставший в горле ком, я перекрасил их в цвет комнате и заменил арабские цифры эквинскими. Пусть так, годится. Более подробных я, в любом случае, не представлю…

Сработало: понька тут же ненароком кинула взгляд на часы, автоматически фиксируя время. А теперь останавливаем их на месте, оставляя тиканье, говорящее о том, что они идут. Кратко поразмыслив, я также набросал сценку за ранее плотно занавешенным окном, воткнув туда железнодорожную станцию и запустив бесконечный поезд — и это вместо высокого забора их особняка-то. Всё. Дальше остаётся только говорить.

— Я лично знаю принцессу Селестию и многих других аристократов — и они не позволяют себе такого поведения. — Сделаю вид, что с Блусей не знаком. — Оскорблять кого-либо для них непозволительно, ведь это означает потерю своего достоинства!..

В таком стиле я водил разговор туда-сюда минут двадцать — если в этом месте имеет хоть какой-то смысл говорить о времени. Тиара уже бросила на часы пару взглядов, но пока, видимо, ничего не заподозрила.

Нет, не то. Меняем план. Поезд за окном исчез, появилась улица с суетящимися прохожими и, главное, открытыми магазинчиками с полными витринами. Шторы я открыл, а Тиару переместил на кровать — пусть хоть краем глаза видит происходящее за окном. Во-от… Витрины будут пустеть, поток прохожих — меняться, будет периодически идти дождь, а часы, убедительно тикая, пусть стоят и дальше. А лучше — идут, но очень уж медленно. Удовлетворённо кивнув, я продолжил разговор. Блин, скорее бы она уже!.. Задолбало…

Наконец, через ещё минут двадцать, мордочка Тиары при взгляде сначала на часы, а потом — за окно сделалась озабоченной. Есть. Дебет с кредитом перестаёт сходиться. Коротко подумав, я дополнительно обрезал сцену за окном так, чтобы нормально она смотрелась только с места Тиары — я же сам теперь видел, как прохожие тупо исчезают и появляются в воздухе, в месте, где дорогу словно обрезает лазером в мутную пустоту.

Даймонд Тиара, тем временем, становилась всё напряжённее с каждой фразой и всё чаще посматривала на часы.

— Госпожа Найтмер… А когда папа придёт? — наконец, не выдержала она.

— Через пять минут, — спокойно ответил я. Количество взглядов на часы удвоилось. На улице пошёл дождь. Капли забарабанили по стеклу, оставляя на нём дорожки.

Дальнейший разговор, сместившийся уже на тему школы — я тупо расспрашивал про все предметы и уточнял всё, что только мог, лишь бы тянуть время — Тиара вела себя уже как на иголках.

— Когда папа придёт? — озабоченно и с нажимом, наконец, повторила она, перебив меня на полуслове.

— Через пять минут, — флегматично повёл крылом я, одновременно уже в третий раз сотворяя стабилизацию сна. Дождь на улице закончился, светило солнце.

— Вы уже говорили, и пять минут уже прошло! — вскинулась понька, с укоризной тыкая копытцем мне за спину, в сторону часов. — Даже дождь уже закончился!

Я удивлённо обернулся на часы, одновременно возвращая стрелку на пять минут назад и снова запуская дождь.

— Нехорошо обманывать, маленькая леди! — с укоризной покачал я головой. — Пять минут ещё не прошло, да и дождь, как я могу видеть, пока ещё идёт. Не отвлекайся, пожалуйста. Ты рассказывала, что горный хребет…

— Но… Как же… — Растерянно пробормотала пони, прижимая ушки и переводя взгляд между часами и окном. — Я… Я пойду проверю папу, хорошо? — она, спрыгнув с кровати, решительно двинулась к двери.

— Филси занят и просил не беспокоить его.

Земнопонька толкнула дверь, но та, неожиданно лязгнув языком замка, осталась закрытой.

— Как?.. Он же не запирал?.. — жалобно пробормотала Тиара, кинув на меня уже слегка паникующий взгляд.

— Конечно, нет. Он придёт через пять минут, — монотонно и невпопад ответил я. Дождь закончился.

— Эй, чт… что тут п-происходит? — затравленно огляделась жеребёнка, судорожно сглотнув. Работает, а! Скоро она включится.

— Просто разговариваем, — улыбнулся я. — Ты про географию рассказывала…

— Я не… — Тиара кинула взгляд за окно, на часы, снова за окно. Посерела мордочкой, в страхе прижимая ушки.

Время стояло то же. Дождя не было.

— Я н-не…

Она на подгибающихся ногах запрыгнула на край кровати — и едва не свалилась оттуда, увидев пейзаж за окном с более доступного ракурса на исчезающих и возникающих из ниоткуда прохожих. Одних и тех же, механически движущихся туда-сюда.

— Что?!.. Как?!.. — пони метнула взгляд на меня — и в страхе попятилась по кровати. — Нет-нет-нет, о Селестия!.. Лунная Пони же!.. Это сон, это всё сон, я сплю…

Есть.

Одобрительно кивнув и улыбнувшись одними губами, я «обвалил» куда-то сквозь землю и «улицу», и следом стены комнаты и мебель, оставляя из всей знакомой обстановки одну только кровать, на которой и сидела Тиара, вместо этого воздвигая за своей спиной когда-то уже придуманный в мечтах замок в готическом заострённо-треугольном мрачноватом стиле.

— Совершенно верно, маленькая пони, это сон. Добро пожаловать в моё царство — и прости за это не очень приятное представление.

Сон пошёл волнами, пытаясь сколлапсировать, но подготовка сделала своё дело, и мне удалось не позволить гостье проснуться, оставляя её в полностью осознанном сне.

— Ч-что вы сделали?! — мелко дрожа выкрикнула кобылка, со страхом озираясь на полностью переменившуюся обстановку. — Я хочу домой!..

— Позволила тебе осознать себя во сне, Тиара. Ещё раз извини за методы — пока просто не знаю других способов. Не бойся. Скоро проснёшься в своей кровати, но сначала я хотела бы поговорить. Не возражаешь?

— Я н-не хочу говорить! — выпалила испуганная поняшка и, осознав сказанное, зажмурилась, прижав ушки. — Мамочка!..

Зараза, умею я друзей заводить… Перепугал её к лешему, вместо… А-а, блин…

Задумчиво посмотрев на замок, сдул его прочь, заменив окружение на живописную зелёную полянку с ярким солнышком и бабочками, на которую с исчезнувшей кровати переместил и дрожащую собеседницу. Вспомнил аромат луговых трав и полевых цветов, игривые прикосновения травы, щекочущей подушечки ног под копытами, перебирающий шёрстку и перья, треплющий гриву ветер… Поморщился, стёр материализовавшуюся ненароком под воспоминания ворону, горланящую на дереве. Не сегодня, звезда эстрады, блин!.. Полянка вышла на загляденье.

Удовлетворённо кивнув, я улёгся на траву рядом с настороженно наблюдающей за всем этим Тиарой, приобнял её крылом, заработав крайне возмущённый взгляд.

— Н-не пытайтесь, я вас всё равно не прощу! — постаралась, пересилив страх, принять независимый вид кобылка.

— Тебе снился кошмар, маленькая пони. Борьба с ними — моя работа, в некотором роде… Как чувствуешь себя?

— Хорошо, — буркнула себе под нос поняша. — А теперь — отпустите меня домой, если не хотите поссориться с моим папой! А с ним лучше дружить!

— Думаю, Филси меня поймёт, — одними губами улыбнулся я. — И потом — я просто хочу помочь.

— С чего бы это вдруг? Вы же с этими пустобокими водитесь и им помогаете? — в меня метнули надменный и чуть испуганный взгляд.

Нет, её наглость и этакое «Я — королева, и всякие плебеи меня не посмеют тронуть!» даже восхищает слегка своим максимализмом. Но по жизни идти с таким ко всем отношением будет грустно и трудно. Как бы её пронять?..

— Пустой бок — это особенность, которая со временем проходит, — я поднялся, заодно возвращая себе нормальный рост и теперь нависая над Даймонд Тиарой. — А вот испорченная репутация остаётся очень надолго — если не навсегда.

— Испорченная, как у вас? — хмыкнула эта бессмертная мелочь, также выпрямляясь на ногах. Хорохорится — и совершенно зря.

— Испорченная, как у тебя, Даймонд. Меня не бросают подруги и уважают окружающие.

— А причём тут вообще какая-то репутация? — сердито насупившись, топнула ножкой Тиара. — Это ведь вы сделали! Специально! И это из-за вас теперь!.. Я теперь!.. — она со вздохом уселась, где стояла, поспешно спрятав от меня глаза. — Это из-за вас они все — так! Как эта Сильвер могла меня перед всеми трусливой назвать?! Дура! — севшим голосом воскликнула жеребёнка. — Я тогда не испугалась, а мисс Черили убежала искать!.. Чтобы!.. Чтобы…

Тиара напряжённо замерла, пересиливая слёзы.

Я хмуро поджал губы. Примерно этого я тогда и добивался ведь… Вот он, результат. Да, нужно было как-то осадить эту парочку, чтобы думать забыли кого-то травить, преподать урок, но…

Преподать урок, вот именно. А не рассорить и уйти, оставив самих разгребаться, как сумеют.

Что ж… Буду пробовать. Прямо как Луна говорила, да уж…

— А почему это тебя так заботит? — преувеличенно равнодушно поинтересовался я. — Какие-то малозначительные нищеброды, существующие лишь для того, чтобы показывать им их место, плохо к тебе относятся — ужас какой.

— Да мне даже поиграть теперь не с кем! — зло выкрикнула поняша и всё же всхлипнула. — И… И мама ещё ругается, что я п-позволила себя не уважать…

— Но ты же богатая. Сколько ты готова заплатить за то, чтобы Сильвер Спун снова стала твоей подругой?

— Не зна-аю-у… — Даймонд, всхлипнув, вытерла слёзы. — Н-ну… Коробку с игрушками. Даже обе, если не хватит! И мороженого ещё купила бы…

— А если в деньгах?

— Э-э… Много, наверное?.. Но вам я точно платить не стану! — смерила меня хмурым взглядом кобылка, явно в чём-то заподозрив.

— Да зачем мне, — невесело усмехнулся я. — Я живу во дворце, ем с золота, могу в любой момент сорвать с поста первого попавшегося стражника и приказать ему принести мне что-то, могу купить любую вещь. Могу посреди ночи прийти в покои правящей принцессы и разбудить её, если захочу, в конце концов.

— И… Что будет?.. — впечатлилась понька.

— Ничего не будет, — усмехнулся я. Пробовать — не пробовал, но сомневаюсь, что Луна меня за это хотя бы обругает. Ну а то, что речь именно о ней, а не о почитаемой всеми Тие, щеголяющей таким же титулом — это мы умолчим. — Поворчит под нос, что спать мешаю. Но знаешь, что? Мне всё это не так-то и нужно. Деньги все эти, посуда дорогая, возможность гвардейцев себе за чаем гонять… Я даже больше скажу: моя мечта сейчас, на самом деле — бросить всё и уехать оттуда обратно к Рарити. Жить втроём в двух комнатах, самостоятельно готовить еду и наводить порядок в доме… Потому что даже весь Кантерлот целиком не стоит для меня столько, сколько стоит лучшая подруга. С ней я счастлива, а во дворце — нет. И это главное.

— Вы так говорите, будто деньги вообще не нужны! — недоверчиво фыркнула Тиара. — Мой папа их не просто так же зарабатывает!

— Деньги — это то, что может сделать жизнь проще и иногда — немного разностороннее. Но счастливыми делают не они.

— Неправда!

— Почему? Ты богатая, ты живёшь в большом особняке с личными слугами, а Скуталу — в каком-то там старом домишке на отшибе, — не знаю, угадал или нет, но вряд ли иначе ведь, — скажешь, она несчастная?

— Ну… Нет? — задумчиво насупилась земнопони. — Но это вы ей помогаете, я знаю!

— Хорошо. Эпплблум я не помогаю, а она живёт тоже не очень богато. И кьютимарки-то у неё нет, и обычный бант вместо короны носит… Она несчастна?

Тиара, помедлив, неохотно качнула головой.

— А всё потому, что она не одна. И так как она относится к другим по-доброму и всегда готова помочь кому-либо при нужде — она своих друзей не потеряет, а скорее даже найдёт ещё и новых.

Жеребёнка, угрюмо копающая копытцем землю, промолчала.

— Помирись с Сильвер Спун, с…

— Чего это?! Я не виновата, что она!..

— Но ты же убежала, когда она попала в беду? Если бы она вот так же убежала — что бы ты подумала?

— Ничего! Не знаю! — увяв, пробормотала под нос кобылка.

— Извинись, угости чем-нибудь. Объясни, как так вышло.

— Да зачем ей это теперь?.. — горестно вздохнула Тиара, снова принявшись уныло колупать землю копытцем. — Она, вон, со Свити гулять начала уже, пустобокой этой…

— Почему ты так уверена, что пустой бок — это плохо, Даймонд? На нём может появиться что угодно. Хоть солнце, как у принцессы Селестии. Вот заменит Свити её, станет аликорном — и припомнит тебе старые обиды. Что ты делать будешь?

— Вы придумываете! Так быть не может! — вскинулась земнопонька.

— Это для примера. Эпплблум, вон, получит яблоко с шестерёнкой, заинтересуется механизацией труда. Станет крупнейшим и богатейшим производителем яблок и продукции из них. Заводы в нескольких городах, огромные плантации, офис в столице, министерскую должность получит… И тут придёшь ты к ней за каким-нибудь разрешением — что она скажет?

— Ладно, поняла… — угрюмо проворчала Тиара, крепко призадумавшись на какое-то время. — Пустобоких лучше не трогать.

— А зачем кого-то вообще «трогать»? Чтобы шептались за спиной, какая ты злая и невоспитанная, и что лучше с тобой не дружить? Ну и опять придёшь к одиночеству, как сейчас. Не нравится ведь?

— Нет.

— Вот. Поэтому подумай, что нужно делать, чтобы больше такого не было, и со Спун обязательно помирись.

— А с этими что, тоже?

— Взрослая уже — смотри сама, — улыбнулся я. — Но если и с меткоискателями подружишься — сможешь если что пригрозить маме, что уйдёшь жить к Эпплблум…

Поговорив с Даймонд Тиарой ещё несколько минут, я, напоследок добавив на лужайку меткоискательниц и Сильвер Спун, призывающих нашу венценосную вместе покачаться на качелях и поиграть в прятки, распрощался и тихо исчез из сна с уверенностью, что наш разговор кобылка не забудет.

С Луной в «начале координат» я встретился изрядно вымотанный, но почему-то довольный и с лёгким сердцем. Жаль, с Тией как с Тиарой не выгорит — она, похоже, и сестре-то своей не то чтобы верит насчёт меня — не то что лично мне… Может, оно и к лучшему — не придётся лавировать в словесной битве со столь тяжёлым оппонентом. Мне и мелкой было за глаза, а уж аликорна древнего забалтывать… Вынырнув из своих мыслей, я в двух словах пересказал синей пережитое и, сдав ей мыслеобраз пугливой одинокой пегаски со склада, создал себе в качестве сна небольшое абсолютно тёмное пространство, в котором, едва успев пристроиться, и отрубился. Всё…

---

Я легко скользил по контактной дорожке исполинской платы, наслаждаясь мерцанием светодиодной подсветки и мерным гулом кулеров и изредка притормаживая у заинтересовавшего монитора, чтобы мельком взглянуть на чей-то сон, царящий по ту сторону экрана.

Они, как и двери, тоже все были разные: огромные ЭЛТ-шные «телевизоры» с выпуклыми экранами, компактные ноутбучные ЖК, плазменные панели с диагональю в пару метров. Где-то была чёткая, детальная и последовательная картинка, а где-то — хаотичные абстракции, сменяющие друг друга…

Впрочем, все они не отвлекали меня надолго. Сегодня я искал один конкретный сон, специально придя в этот мир тогда, когда она точно спит.

Контактная дорожка вильнула, огибая кольцо, обмотанное медной проволокой, пронеслась мимо огромной таблетки батарейки, зажатой горизонтально между башнями-фиксаторами, и нырнула к разъёму, из которого далеко ввысь вырастала ещё одна плата. Секундная дезориентация — и я уже скользил по перпендикулярной поверхности куда-то вверх, навстречу огонькам подсветки, сияющим далеко в темноте.

Наконец я замер перед искомым монитором. Ощущение не подвело: сон той, кого знал в реальности, и с кем уже не раз ходил в мир снов, не мог так просто затеряться от меня здесь. Тем более, что сейчас она пришла в этот мир на правах гостя — спать и видеть сны.

Луна.

Я мазнул взглядом по самому монитору, но сразу же переключил внимание на то, что он показывал. Наверное, я отчасти даже опасался увидеть именно это…

Серые пустоши луны, одинокую пони, мечущуюся по ним в ужасе, панике и непонимании, и бесконечную бездну, с равнодушным презрением наблюдающую за ней сверху своими бесчисленными глазами-звёздами.

Сюжет, знакомый до деталей.

Который в своих кошмарах видит та, которая и привела к этому без сомнений и сожалений.

Она не может, не должна теперь об этом жалеть! Ей было всё равно — и должно быть всё равно!..

Скрипнув зубами, я опустил взгляд.

Она не может искренне раскаиваться в этом! Она готовилась не одну дюжину лет, она хотела, чтобы вот так всё и закончилось! Она не может раскаиваться! А я не хочу её прощать!

Я, отступив на шаг, с ненавистью посмотрел на проклятый монитор.

«Будь честна с собой», да, Рарити?.. Чтоб тебя БДСМ всякий шить наняли! И на себе тестировать! Вот нарисую тебя тогда, большим тиражом!.. Проклятая лошадь…

Я, в раздражении хлестнув себя хвостом, зажёг рог, собираясь покинуть мир снов, но изменившаяся картинка на мониторе привлекла моё внимание, заставив помедлить и погасить его.

Теперь уже синяя, упакованная в жёсткие кандалы с ошейником и антимагическим ограничителем на роге, сидела в клетке в каком-то подземелье, пытаясь что-то объяснить Тие, прохаживающейся вдоль прутьев. Послушав несколько секунд, та, зло сузив глаза, бросила фразу и, под беспомощным взглядом сестры задушив щитом оба светящих в темноте факела, просто ушла, оставив ту, скованную и беспомощную, в темнице в полной темноте и в одиночестве. Невольно заинтересованный сценой сна, я наклонился поближе, облокотившись о верхний край монитора… и тот, предательски превратив картинку в мутную хмарь, рывком втащил меня внутрь.

Скотина, а!.. Ладно, свалить недолго…

Сырой холодный воздух подземелья ударил по обонянию, я тихо выругался, разом оказавшись в кромешной темноте. С лязгом где-то вдалеке захлопнулась дверь, и полный ужаса и отчаяния крик заметался по мрачным тёмным коридорам, невольно заставив вздрогнуть.

Луна, твою мать…

Сон, однако, вопреки всем ожиданиям, не распался, отпустив пони в реальность, просыпаться прыжком под аккомпанемент собственного крика и в холодном поту, а лишь мигнул снова, переключаясь на новый сюжет.

Опять про луну что-то… Я, скривившись, брезгливо отряхнул копыта от бело-серого песка. Осмотрелся, максимально игнорируя сцену с ссорой двух кобыл — Луны и, что интересно, своего отражения в зеркале, разве что сильно смахивающего на подростка. «Дочь», да?.. Так! Пофиг!

Потратив ещё несколько минут, я, наконец, смог различить то, что искал — Луну, бывшую в этих сюжетах бессильным сторонним наблюдателем, способным лишь видеть, что происходит, но неспособным ни на что повлиять. Потому и не подскочила, что это как бы сон-воспоминание… Полупрозрачная аликорна молча смотрела на происходящее и заливалась слезами, не обращая внимания ни на что больше.

Я поспешно отвернулся. Мне не нужно твоё раскаяние, синяя! Мне вообще ничего от тебя не нужно! Так, где тут та астральная скотина, что крутит всё это кино?..

Я, прикрыв глаза, сосредоточился на ощущениях. Шифруется, тварь! Может быть как кем-то из персонажей, так и каким-нибудь малозаметным элементом декора. До Луны, вернувшей себе возможность входить в мир снов, абы какой слабак не докопался бы… Зараза! Будь это мой сон — я бы скотину влёт вычислил, как тогда — одного осознания и желания хватило, по сути! Но это сон Луны, а она сильная и… словно… над стабильностью его поработала?..

Я, всхрапнув в недоумении, уставился на Луну.

Она не может не понимать, что это — сон! Да, помогает так себе, тем более когда происходящее — чёрные дни из твоей же собственной памяти, но с этим можно бороться и побороть, проверено. При этом и кошмар от тебя никуда особо не денется…

Может Луна смотреть всё это… специально? Добровольно?

Я в прострации уставился на полупрозрачную аликорну. Заодно вспомнился момент из канона, где синяя прямо приказывала кошмару пытать её…

Если так — эта лошадь вообще нормальная? Она хочет себе проблем с психикой добавить? Не то чтобы мне её жалко было, конечно… Или нашего потенциального противника раскормить? А если это тот самый кошмар, что жрёт и Тию — так и вообще никакого не потенциального, а самого что ни на есть прямого и действующего! Мало нам проблем, дура безголовая!..

Я, мрачно вздохнув, зажёг рог. Кажется, знаю я, где местный режиссёр…

Луч вонзился в Луну. «Полупрозрачность» резко дёрнулась с неё в сторону, на ходу обращаясь чёрно-фиолетовой кляксой, рванула куда-то ввысь и, мигнув, исчезла из сна.

Луна, вздрогнув, мазнула по мне уже осмысленным взглядом и поспешно уставилась в пол, виновато прижав уши.

Я, кинув в неё хмурый взгляд, прошёлся по паркету. Разговаривать с ней было о чём. Но не хотелось. Пройдясь в обратную сторону, я перевёл взгляд на продолжающуюся почему-то сцену… и замер, всматриваясь в очень знакомое происходящее.

Луна и Рарити мирно сидели за столом в гостиной моего нынешнего пристанища и, о чём-то негромко переговариваясь и обмениваясь улыбками, пили чай. Вот распахнулась дверь в спальню, и на пороге возникла моя фигура. Ступор, бросок навстречу, объятия до хруста костей… слёзы на плече подруги, что не забыла и не бросила. Я перевёл взгляд на сидящую за столом синюю — и невольно поёжился от океана боли в её глазах. Она тихо выскользнула из-за стола и, прижав к лицу крыло, словно пытаясь остановить им слёзы, выбежала из гостиной, оставляя нас с Рар наедине.

— Ты ведь когда-то любила меня так же трепетно и самозабвенно, как её. — Я вздрогнул от внезапно прозвучавшего рядом тихого надтреснутого голоса. — А я равнодушно и безжалостно уничтожила это чувство. Предала и бросила тебя.

— А поновее можешь что-то рассказать? — грубовато осведомился я, больше оттого, что решительно не знал, что тут можно сказать.

Сцена, закончившись, замерла и поблекла. Луна, прикрыв глаза, стёрла её, оставив нас стоять на облаке посреди закатного неба. Я молча ковырнул облако накопытником, немного подавив волю Луны — накопытник вонзился в облако с металлическим лязгом, вызвав сноп искр. Луна вздрогнула.

— Иди, Найтмер. Оставь меня наедине с моими кошмарами. С тем, чего я более всего заслуживаю своими отвратительными деяниями. Иди, прошу.

Хочешь, синяя, чтобы шоу продолжалось — значит, я сделаю так, чтобы оно не продолжалось! Для здоровья вредно и всё такое…

— Перебьёшься, Луна. Нам хватает откормленных кошмаров и без твоей им помощи!

В повисшем неуверенном молчании я снова попытался лязгнуть по облаку. Укоризненный взгляд Луны и небольшой всплеск её воли — и вместо удара с искрами моя нога лишь бесшумно копнула тонкий слой снега. Я смерил аликорну хмурым взглядом, заставив неловко потупиться. Конина снулая. Я, сосредоточившись, надавил, заставляя мирок сна прогибаться под моей волей — теперь мы стояли на небольшом островке, парящем в каком-то сине-розово-фиолетовом астрале. Вокруг тут и там висели другие островки, развалины замка с живописным шлейфом зависших в этом странном пространстве отдельных камней и крупных фрагментов стен и башен, кусок земли с лесом, кусок пустыни, песок с которого водопадом стекал в пустоту, обломки какого-то кристалла…

Луна, вздрогнув, обвела взглядом этот фантасмагорический пейзаж. Я, ухмыльнувшись, послал по нему волну укрепления. Нечего тут менять, мне и так нравится.

— Найтмер… — наконец, подала голос синяя, подняв задумчивый взгляд к напоминающей то ли чёрную дыру, то ли смерч сверкающей частыми молниями исполинской фиолетовой воронке над нашими головами. — Если ты так не желаешь усиления кошмаров — и это, на самом деле, правильно — то… ты могла бы… — аликорна замялась, уткнув взгляд в землю.

— «Могла бы» что?

— Сама подарить мне кошмары, — помедлив, решительно подняла глаза на меня та.

Эвона как! «Подарить»!..

— Воздать мне за всё здесь. Утолить свою жажду мести и позволить мне ис…

Я, катнув желваки, волей заставил Луну онеметь.

— Я — не ты, Луна, и чужими страданиями не упиваюсь! Нужен палач — поищи его в зеркале! Но я тебе обещаю знаешь что? Во всех твоих снах теперь долго ещё будет царить полная идиллия! — я зло ткнул накопытником в грудь хмурой аликорне.

Ты не понимаешь, что и кому предлагаешь, самоубийственная идиотка. Я-то могу запихнуть тебя в кошмар, запросто могу — но что от тебя останется, если я не сдержусь? Заставлю истязать Тию, съесть Каденс…

— Не провоцируй меня, Луна. Ты не знаешь, какой ужас я могу тебе принести. Спи.

Оставив синюю в одиночестве, я выскользнул из сна, а затем — и из мира снов.

Заворочался в темноте на кровати, зажёг рог, нашарил на полу одну из упавших подушек. Кинул взгляд на часы — четыре с копейками. Спать надо.

Спать-высыпаться… Чувствую, мир снов уже вполне доступен для меня — а значит, нет смысла медлить. Завтра-послезавтра, думаю, я отправлюсь в сон Тии, искать скотину, что не даёт ей жить — и сильно об этом пожалеет, когда найду.

Но это позже. А сейчас неплохо бы поспать…