Принцесса Селестия и Найтмер Мун объединяются, чтобы спасти всех

06. Планы на будущее

Прошли недели. Для Селестии это было подобно вечности, но они, наконец, справились. Улей Кризалис дал им нужные ответы, и через некоторое, кажущееся очень долгим время, Селестия, Шайнинг Армор, Найтмер Мун и Ка-клак сумели найти сокрытое глубоко в руинах Старого Гриффинстоуна заклинание, способное обратить окаменение. Селестия быстро его выучила – в конце концов, она была очень мотивирована – и момент настал.

По ее телу прокатилась мощь, луч солнца пробился сквозь облака над замком Твайлайт, окутав ее золотым сиянием. Склонив голову, она позволила магии течь свободно и купол магии охватил четыре статуи.

Когда он рассеялся, все четверо пони стояли на месте, моргая от удивления. Твайлайт была быстро погребена под подругами, Кейденс сгреб в объятия Шайнинг Армор, но Луна досталась вся Селестии. Ну и королеве Кризалис, но даже ее Принцесса Солнца дружелюбно похлопала по спине.

Наконец, после всех объяснений, извинений и благодарностей, Селестия оказалась наедине с Твайлайт в ее замке.

— Я рада, что ты в порядке, — тихо произнесла Селестия, глядя на меньшую принцессу через стол, за которым они пли чай.

— Конечно, я в порядке, — улыбнулась та в ответ. – Оказаться в камне было скучновато, конечно, но я не боялась. Я знала, что вы меня спасете. Вы всегда рядом.

— И всегда буду, Твайлайт, — открыто ответила Селестия, приложив копыто к груди. – Ты так много для меня значишь. Я бы не перенесла потери тебя.

— Спасибо, — застенчиво улыбнулась Твайлайт. – Вы тоже для меня много значите.

Селестия глубоко вдохнула.

— Это х-хорошо, — сумела она совладать с голосом. – Потому что… я хочу задать тебе очень важный вопрос.

— Конечно! – радостно ответила Твайлайт. – После того, что вы для меня недавно сделали, думаю, я сделаю для вас почти все!

— Ну, видишь ли… Твайлайт, я знаю тебя очень давно. И… и в то же время я видела, как ты выросла в чудесную пони. Умную, дружелюбную, отважную… ты, воистину, одна из замечательнейших пони, кого я встречала. Я просто… Твайлайт, я люблю тебя. Я знаю, что нам уже суждено провести вечность вместе, как друзьям, но я хочу большего! Я хочу разделить с тобой всю свою жизнь, побеждать, когда побеждаешь ты, и проигрывать, когда ты проигрываешь. Я хочу испытать эту вечность вместе тобой, а не просто рядом с тобой. Я хочу быть рядом всегда.

— Ой!.. Ой, — нервно пошевелила копытами Твайлайт, отведя взгляд. – Помните, я сказала, что выполню почти все, что вы пожелаете?

Сердце Селестии разбилось.

— Не то, чтобы я не любила вас, — голос Твайлайт был тускл и отстранён. – Вы всегда были моим близким другом. Но… не более. Лишь другом. Извините.

— Все… все в порядке, — отстраненно ответила Селестия, глядя, как мир вокруг нее окрашивается в тусклые цвета сепии. – Я все понимаю.

— И, ну, есть другая пони, к которой, кажется, у меня чувства. Мы повстречались совсем недавно, — продолжила, чуть зарумянившись, Твайлайт. – Просить о таком может быть неприемлемо, но я думала, не могли бы вы меня ей представить? Она знакома вам лучше, чем мне.

— Все, что пожелаешь, — глухо ответила Селестия.

— О, спасибо огромное! – радостно запрыгала вокруг стола Твайлайт. – Это может быть неловко, но это Найтмер Мун! Разве она не прекраснейшая пони из всех, что вы видели?

Глаза Селестии сфокусировались, и она медленно подняла голову.

— Ее шерстка такого чистого черного цвета, а голос такой властный. А ее бедра…

Вспышка магии с рога Селестии смела Твайлайт, стол и комнату. Когда она угасла, Селестия стояла в глубокой, непроглядной темноте, тянущейся до бесконечности во все стороны.

— Хорошая попытка, — сказала она в темноту, осматриваясь. – Должна признать, я почти попалась. Похоже, ты чуть научилась скрытности. Но в конце слишком надавила.

— Ну, гордыня и тщеславие всегда были мне присущи, — ответила с широкой ухмылкой Найтмер, материализуясь позади Селестии. – Кроме того, что веселого в слишком реалистичном кошмаре?

— Только пони вроде тебя посчитает, что такие кошмары веселы, — оскалилась Селестия, оборачиваясь. – Но раз уж ты тоже спишь, как насчет попробовать свое же лекарство?

Ее рог засветился, но выбросил лишь немного искр. Принцесса, моргнув, удивленно на него посмотрела.

— Какие-то проблемы? – засмеялась Найтмер, гарцуя вокруг нее. – Я была удивлена не менее тебя. Да, похоже я теперь полностью контролирую Мир Грез. Кажется, я прихватила это, когда покинула Луну. Теперь все сны в Эквестрии подчинятся моей воле!

— Ты чудовище… — прорычала Селестия с полуприкрытыми газами, представляя все те ужасы, которые прямо сейчас, несомненно, видят в своих снах ее пони. – Если ты повредишь хотя бы кому-то своими садистскими, извращенными кошмарами…

На это ответа не последовало, и обернувшись, Селестия увидела остановившуюся Найтмер. Она смотрела на нее ровным взглядом, а рот сжался в тонкую линию.

— Ты никогда не понимала, так? – наконец произнесла Принцесса Кошмаров. – Ты думаешь, что я делаю все потому, что я какое-то чудовище, потому что я злая. Но ты никогда и не думала, что я делаю это из-за тебя.

— Все, чего я хотела – быть любимой, как ты, и быть любимой тобой. Чтобы мои пони – наши пони – любили мою ночь так же, как твой день. Я хотела исполнять свой долг, и чтобы это ценили. Но тебя это не заботило, и пони Эквестрии это не заботило. Потому я сделала то, что должна была, чтобы получить то, что заслуживаю. И за это я была наказана. За это ты сделала меня величайшим злодеем Эквестрии, пони настолько плохой, что к моему возвращению это вошло в легенды.

— Я спасла тех пони в поезде. Я справедливейшим образом разразила их врагов, сохранив кошельки и, возможно, даже жизни своих подданных. Встретила ли я за это любовь? Благодарность? Нет, они смотрели на меня, как на чудовище. Ничего не изменилось с тех пор, как они отвергли Луну и меня за те ночи, что я приносила ту тысячу лет назад… и все из-за тебя.

Она мрачно посмотрела на Селестию и сделала шаг вперед.

— А теперь ты думаешь, что я умалю свои обязанности из какой-то озлобленности? – Найтмер яростно фыркнула и топнула ногой по туманной поверхности под копытами. – Будь уверена, я к своему долгу легкомысленно не отношусь. Все пони Эквестрии, что заслуживают приятных снов – получат их. А те, что заслуживают кошмаров – станут страдать. Как только что страдала ты.

Селестия посмотрела на нее не менее мрачно прежде, чем тоже заговорить.

— Что ты делаешь? Каков твой план? Ты очевидно не можешь снова меня изгнать, но ради чего все это? Ты не можешь серьезно желать освободить еще трех принцесс, не говоря уже о Луне. Так какова твоя цель?

Найтмер запрокинула голову и рассмеялась.

— Игнорируешь любую возможность подумать о своих поступках? – ухмыльнулась она. — Типично. А что до моего плана… подожди и узнаешь!

Губы Селестии чуть изогнулись в оскале, когда вся та фальшивая радость схлынула с Найтмер.

— Но я хочу, чтобы ты поверила мне в одном, — серьезно и откровенно продолжила она. – Я действительно хочу освободить всех тех пони из камня, и я сделаю все в моих силах, чтобы помочь тебе. Никаких ударов в спину, никакой двойной игры, никаких попыток украсть эту силу для себя. Единственное, что меня заботит — их освобождение.

Затем она хихикнула, возвращаясь к своему обычному образу.

— Конечно, тебе может не понравиться, что случится потом, — насмешливо пропела она.

Селестия продолжила мрачно смотреть, но на ее лицо наползла улыбка.

— Хорошо, Найтмер Мун, — произнесла она. – Раз уж ты была так любезна, что поведала мне о своих планах, то и я своими с тобой поделюсь. Особенно тем, что я собираюсь сделать, когда все это закончится.

— О, расскажи! – застучала копытами Найтмер. – Обратишь меня в камень? Отправишь на луну? Обратишь меня в камень и отправишь на луну?

— О, нет, — голос Селестии был нежен и зловещ, как утечка невидимого газа. – Я просто верну тебя в голову Луны.

Найтмер застыла. На секунду ее лицо стало маской неописуемого ужаса и паники. Она быстро сошла, но Селестия ее заметила. Хуже того, Найтмер знала, что она ее видела.

— О, нет, не это! Что угодно, только не э-это! – Ночная Кобыла всхрапнула, пытаясь притвориться, что поперхнулась. Затем ухмыльнулась. – Мне понадобилось всего несколько лет, чтобы сбежать оттуда. Думаешь, меня затруднит проделать это еще раз?

— Да, так и есть, — уверенно ответила Селестия. – Ты не сбежала оттуда. Тебя, по какой-то непредставимой причине, вытащило оттуда Древо Гармонии с помощью Радужной Силы. Наверное, чтобы я смогла разобраться с тобой сама. Но видишь ли, это уже не важно. Я знаю, что ты не можешь выбраться сама. Потому что мне известно, что вернуться в голову Луны ты боишься больше всего.

— Этот мелкий, предательский Капитан Гвардии, — выплюнула, отвернувшись Найтмер.

— Ну, ну, не вини его в своем собственном длинном языке, — пожурила ее Принцесса Солнца. – Ты же знаешь, что он верен мне превыше всех прочих, помимо, может быть, Кейденс. Не его вина, что ты раскрыла свои секреты.

— Ладно, ты запихнешь меня обратно в разум Луны, — закатила глаза Найтмер. – Я это ненавидела, потому что там скучно. И дальше что?

— Ах, но ведь ты не поэтому напугана, — Найтмер нервно взглянула на собеседницу, и улыбка Селестии стала шире. – Ведь еще была Тантабус, так?

Аликорн Кошмаров вздрогнула, прижала уши и отступила на несколько шагов. Селестия рассмеялась и скользнула вперед, следуя за противницей.

— Я догадывалась. Ты, наверное, даже не заметила поначалу, что становишься все слабее? Это сложно, когда ты в плену без физического тела и даже духовное едва собой представляешь. Ты, должно быть, понимала, что чего-то не так – но у тебя не было никакой возможности узнать, что происходит. А потом появилась Тантабус.

— Уверена, поначалу ты была счастлива. У тебя появилась настоящая сестра, не говоря уже о муках, которые она причиняла Луне. Всякий раз, как Луна засыпала и мучала себя кошмарами о том, что ты творила – для тебя был как праздник.

Селестия сделала еще несколько шагов к застывшей Найтмер.

— Но… что произошло, когда Луне стала уже не нужна Тантабус, Найтмер? – та поморщилась, отвела взгляд и снова отступила. Селестия хищно улыбнулась. – Она приняла Тантабус, так? Она создала ее собственным разумом и когда нужда в ней отпала – забрала ее. Именно тогда ты поняла – почему ты чувствовала себя такой слабой. Почему тебе все сильнее приходилось бороться ради влияния на Луну. И почему ты могла бороться со мной лишь на равных, когда освободилась, а не превзойти меня, как в прошлый раз.

— Потому что Луна пожирала тебя.

— Кусочек за кусочком, по мере ее осознания, насколько все изменилось, как сильно Эквестрия нуждалась в ней и любила ее, насколько я любила ее и сожалела о произошедшем – она отнимала у тебя силы. Как только она поглотила Тантабус, простив себя, Луна начала поглощать и тебя – по мере того, как ее ревность и гнев угасали. Поглощать тебя и снова делать частью своего разума. Больше не будет Найтмер Мун и Луны… только Луна, злая сторона которой лишь немного темнее обычного. Сторона, которая когда-то давно имела свою личность.

Найтмер Мун уже не держали ноги, и она сжалась на туманной поверхности, в страхе глядя на Селестию, которая смотрела на нее и улыбалась, как Смерть.

— И… именно это я намерена сделать с тобой, Найтмер Мун, — мягко, сладко пропела Селестия. – Я отправлю тебя обратно в голову Луны и стану для нее лучшей старшей сестрой, какая может быть. Я окружу ее любовью, буду каждый день делать маленькие подарки, и каждый час своего бодрствования она будет знать, как я ее ценю. Я учрежу государственный праздник в честь ее ночи. Я изменю флаг эквестрийской диархии, чтобы ее сторона выделялась больше, чем ранее. Ни одного лидера не любили и не будут любить больше, чем ее.

— Я сожалею лишь о том, что не смогу заглянуть ей в разум. Что я не смогу наблюдать, как ты становишься все меньше и меньше, не смогу услышать, как твой голос в ушах Луны становится все тише и тише, и не смогу увидеть, как в один прекрасный день ты… пуфф! Исчезнешь. И останутся лишь дурные воспоминания, которые, волею Гармонии, однажды тоже исчезнут. Прямо… как… ты.

Селестия наклонилась, возвышаясь над Найтмер, и ее улыбка стала очень доброй. Что было ещё хуже.

— И знаешь, что тут самое лучшее? Я больше никогда не смогу поссориться с Луной. Всякий раз, как мы поспорим, всякий раз, как она рассердится на меня… я смогу лишь рассмеяться и дать ей все, что она пожелает. Потому что я буду смотреть в ее глаза, видеть в них лишь крохотную искорку гнева… и знать, что это все оставшееся от тебя^[2].

Найтмер содрогалась на месте, глядя на Селестию как пони, которой явилась Смерть во плоти. Она облизнула сухие губы, несколько раз раскрыла рот, пытаясь выдавить ответ, и наконец смогла заговорить.

— И ты зовешь чудовищем меня, — хрипло произнесла она.

— ТЫСЯЧА ЛЕТ! – проревела Селестия, набрасываясь на Найтмер, хватая ее и тряся копытами. – Ты украла у меня сестру на тысячу… ЛЕТ!

— Думаешь, я этого хотела? – взревела в ответ Ночная Кобыла, вырываясь от Селестии и вставая на ноги. – Я лишь стремилась к заслуженному мной уважению! Я никогда не собиралась ранить тебя так!

Они набросились друг на друга, катаясь по земле, не способные нанести точный удар. Наконец, они прекратили и встали в нескольких шагах друг от друга, тяжело дыша. Гримаса Селестии превратилась в полноценный оскал и во вспышке золотого света она исчезла.

Все еще тяжело дышащая Найтмер смотрела на место, где исчезла Селестия, и запрокинула голову.

— Мне тоже тебя не хватало! – прокричала она в пустой Мир Грез. – Я ненавижу тебя больше всех, но ты все еще моя сестра!

С этими словами она тоже исчезла из Мира Грез.

---

Шайнинг Армор и Ка-клак сидели в баре и изо всех сил притворялись, что им не крайне неловко из-за других посетителей маленькой обеденной залы. Тихое Ранчо («На ранчо приезжай, погулять не забывай!» ™) был не самым лучшим из отелей Эпплузы. На самом деле, это была затрапезная ловушка для туристов, дополненная весело улыбающимися пони с омертвевшими глазами и таким количеством безвкусного хлама, висящего на стенах, что настоящие можно было убрать, а здание все равно стояло бы. Но самое важное, это было первое пригодное для сна место, которое они увидели, когда сильно задержавшийся поезд приполз глубокой ночью в Эпплузу.

— Итак… — произнес Шайнинг Армор, старавшийся притвориться, что в разных углах комнаты не сидят две замаскированные богини, метающие друг в друга злобные взгляды, а когда персонал не видит – и разряды магии. – Это, эм, неловко.

— Да, они похоже чем-то расстроены, — согласился Ка-клак. – Могу предположить, что чего-то случилось вчера ночью, когда мы спали.

— Что-то произошло?

— Не знаю, как тебе, но мне снились очень странные сны, — ответил, пожав плечами подменыш. – Думаю, с этим как-то связана Найтмер Мун.

— Странно. Я ничего такого не заметил, — пробормотал Шайнинг.

— В одном меня засыпало горами фруктовой закуски, — ответил Ка-клак и задумался. – Даже не знаю, считать это приятным сном или кошмаром.

— Ну, что бы она ни сделала Селестии, оно было выдающимся, — заметил Шайнинг, краем глаза глядя на пегаску, которая метнула еще один разряд магии с невидимого рога.

— Несомненно. Она очень злая. И весьма могущественная. На самом деле, она одна из сильнейших духов, о которых мне доводилось слышать. Что неудивительно.

— Дух? – Шайнинг удивленно посмотрел на собеседника. – Погоди, ты знаешь, что она такое?

— Они называются духами. Они… воплощения эмоций, — объяснил Ка-клак. – Их создают очень сильные чувства. Слабейших именуют полтергейстами. Они потому и встречаются рядом с пони-подростками. Гормоны и эмоции у них вразнос идут.

— И если ты когда-то слышал об одержимости демонами, то это были духи настолько сильные, что могли брать под контроль породивших их пони. Это, к счастью, случается крайне редко. И не настолько опасно, как звучит. Они очень редко могут сконцентрироваться достаточно, чтобы причинить какой-либо вред, и быстро выгорают.

— Но Найтмер Мун… — покачал головой Ка-клак. – Очень неудачно, что Луна создала духа. Так как она аликорн, неудивительно, что из ее разума вышло нечто беспрецедентно могучее. А теперь, когда Радужная Сила сделала Найтмер Мун, ну, настоящей… Не думаю, что она еще дух. Она просто обычная пони. То есть, она аликорн с неописуемыми темными силами и всем таким, но все же пони.

Шайнинг глубоко вздохнул и допил свой сидр.

— Ну, просто великолепно. Будто нам тут раньше бардака недоставало – теперь у нас есть призрак с реальным телом. И она дух… чего, мщения? Ярости? Ревности?

— Страстной любви.

— Стра… — жеребец моргнул и повернулся к подменышу. – Серьезно?

— Конечно. Ты что, не чувствуешь? – Шайнинг пристально на него посмотрел, и Ка-клак пожал плечами. – Ах, да. Но все же это страстная любовь. Луна любила Эквестрию так сильно, что породила Найтмер Мун после того, как была отвергнута, когда ее старания и любовь были не замечены ее народом. Не могу сказать, что тогда происходило между Луной и Селестией, но их ссоры могли только ускорять рождение Найтмер.

— Значит… — Шайнинг нахмурился в свою кружку. – Теперь у нас тут свободный дух страстной любви… и оная любовь делает ее настолько злобной, что она желает уничтожить все, что стоит на ее пути к власти над Эквестрией… чтобы она могла ее любить и быть любимой гражданами. И помимо того, она жаждет отомстить принцессе Селестии за то, что та игнорировала ее.

— Очень верно подытожено, — согласился Ка-клак.

— Ну… — яркий бирюзовый разряд магии разбил его кружку, и Шайнинг вздохнул. – Просто фантастика.