Город дождей

Пони города дождей

Пока все присутствовавшие в храме потихоньку расходились, не упустив перед уходом возможности немножко поговорить с проповедником лично, Сэмми и Лётчик вынуждены были ждать своих проводников, так как после того, как их представили друг другу, единороги куда-то удалились. И если ослик предпочел подождать их в нартексе, ещё немного полюбовавшись сияющими стенами, то Лётчика тянуло под дождь — ему нужно было кое-что проверить.

Результаты проверки его не обрадовали. Ощущения, касающиеся дождя не только никуда не исчезли, но и стали сильнее. Лётчик даже захотел вернуться обратно в храм, потому что в помещении эти чувства оставляли его в покое. Но не сделал этого, посчитав такой поступок проигрышем банальному дискомфорту.

— Привет брату-пегасу!

Лётчик повернул голову и обнаружил рядом с собой пегаса из храма, что махал ему крылом. Как тот оказался рядом совершенно незамеченным он не знал.

— Найт Расл, — синий жеребец протянул Лётчику копыто, — простите за бесцеремонность, просто когда ты единственный в городе пони с крыльями, трудно проигнорировать появления собрата и не подойти поболтать.

— Лётчик, — ответил он на приветствие.

— Интересное имя.

— Это не имя, но я предпочитаю, чтобы меня называли именно так.

— У всех нас есть слабости, — заключил Найт. — Я, например, люблю быть в курсе событий и знаю где вы умудрились так испачкаться.

Лётчик посмотрел на свою грязную спину, а затем на Найта.

— Очень опрометчиво ходить одним по незнакомому городу, — продолжил синий пегас, — кто знает что может ждать в заброшенных домах.

— Это был ваш дом? — Лётчик напрягся, ему не нравились ни слова собеседника, ни, как он их произносил, ни тема разговора в общем.

— Нет, вовсе нет, — казалось, Найта веселит происходящее, — хоть я и живу в похожем заброшенном райончике, но тот дом не мой. Я лишь следил за новыми гостями города.

— Вы были на крыше.

— Да. Должен признать, вам повезло меня заметить.

— Я, наверное, пойду поищу друга, — Лётчику не хотелось продолжать этот разговор, — он что-то задерживается.

— Он в храме, — Найт перегородил Лётчику дорогу, — стоит и ждёт, пока верные пони Паджентри получат от своего пастора все необходимые инструкции. Что, думаю, уже произошло. Так что ждать и ему и вам осталось совсем немного. Скорее всего ваш друг выйдет из храма раньше, чем я закончу говорить. Но это не важно. Важно вот что: вам нужно опасаться не этих бравых храмовников, а тех, кто угрозы на первый взгляд не представляет.

— Опасаться? Кого? Почему? — Лётчик искренне не понимал почему он вообще должен кого-то опасаться.

Но ответа ему было не суждено услышать. Из храма, как и предсказывал Найт, вышел Сэмми в сопровождении двух единорогов в синих одеяниях. Найт, дружески похлопав Лётчика по плечу, улетел ничего больше не сказав.

— Кто это был? — поинтересовался Сэмми, когда их компания из трех пони и осла двинулась в сторону таверны.

— Найт Расл, — ответил Лётчик и дал ослику знак говорить тише, чтобы идущие впереди храмовники не услышали.

— Тот пегас, который редко посещает храм? — Сэмми говорил почти шепотом.

— Единственный пегас в городе. И это он следил за нами утром.

— Так это был его дом…

— В том-то и дело, что нет.

У входа в таверну Лётчик попросил Сэмми забрать вещи самому, сославшись на то, что не хочет толкаться в одной комнате с единорогами из храма, которые предложили свою помощь в переноске их дорожных сумок. Оставшись один, он стал рассматривать уже знакомую лужу, надеясь найти в ней хоть какие-нибудь перемены. И чем дольше он в неё смотрел, чем дольше не мог найти ни одного различия между этой лужой и той, что была тут с утра, тем сильнее на него накатывала паника. В какой-то момент она стала настолько всеобъемлющей, что захватила все мысли и чувства пегаса, и чтобы хоть как-то от неё спастись, Лётчик сбежал из-под дождя.

Зайдя внутрь таверны, Лётчик увидел, что её хозяин стоит за барной стойкой и флегматично натирает и без того чистые кружки. Гиппогриф никак не отреагировал на появление пегаса. Было похоже, что он даже не собирался проверять состояние комнаты, которую сдавал постояльцам, а может, просто уже успел сделать это. Так или иначе ничего в нём не изменилось и когда храмовники вместе с Сэмми появились на лестнице. И только после того, как два единорога покинули таверну, а ослик уже стоял в дверях, хозяин таверны негромко произнес:

— Вы ещё можете уйти, поверьте, для многих так будет лучше.

Очередные перемены в настроении гиппогрифа, как и его совет, не прошли мимо внимания Сэмми и не давали ему покоя всю дорогу до дома-библиотеки Маппет. И ведь не сказал гиппогриф ничего нового, так — в очередной раз попытался намекнуть, что не стоит оставаться здесь ещё на одну ночь, но было в этот раз что-то не так как раньше. И это что-то в сумме с новыми знаниями и сомнениями зацепило ослика. Действительно ли дожди тут идут по прихоти бога воды и почему хозяин таверны практически единственный, кто относится к этому так называемому богу и его храму с нескрываемым пренебрежением? А если бог действительно ответственен за непогоду, то почему он так не любит путников и прогоняет их нескончаемыми дождями? Врёт ли Вилтвист? Требовал ли бог платы за “чудо", или действительно достаточно просто правильно попросить, но проповедник не знает, как правильно? Чей дом они посещали с утра, и зачем Найт Расл следил за ними? Ну и самым главным вопросом, не дававшим покоя ослику и заставивший его остаться, когда он уже готов был уйти, была его ночная визави и уверения всех жителей, что жеребят в городе нет, а гиппогриф живет в таверне один. К определенным выводам, однако, Сэмми прийти не успел — путь оказался не слишком долгим.

Внешне библиотека Города Дождей ничем не отличалась от других его домов. Внутри же она была наполнена теплом и уютом. Везде были вязаные вещички и безделушки: коврики лежали на полу, были они и на стенах, но назвать их ковриками не поворачивался язык, скорее это были своеобразные картины; скамейка в прихожей была завалена подушками для сидения, которые по одной имелись и на каждом стульчике в доме, идеально подходя им по размеру; а деревянную мебель укрывали белые кружевные салфетки. Масляные лампы наполняли помещение красивым ровным светом. Друзья не знали как жили здесь остальные пони, но им хотелось думать, что не хуже.

Первым делом хозяйка выделила двум пони из храма комнату на первом этаже и обеспечила их всем необходимым, а именно чаем с печеньем и интересными книгами. Затем она занялась гостями. Видя смущение Лётчика по поводу его чистоты, Вики растопила баню, имеющуюся во дворе и предложила им не стесняться и попариться столько времени, сколько им нужно, чтобы отдохнуть. Пегас принял предложение с радостью, да и осёл был не прочь немного расслабиться. Ведь что может быть приятнее, чем смыть с себя всю грязь, а заодно и тяжёлые мысли? Особенно, когда за приятно пахнущими деревянными стенами холодно и идёт дождь. В таких замечательных условиях Сэмми не хотелось продолжать думать, да и Лётчик был не против немного помолчать. Пегасу было хорошо от того, что его крылья чистые, а странные чувства, вызывающие тревогу остались за спиной. Поэтому друзья просто сидели в тишине.

Путь от бани до библиотеки был накрыт навесом, поэтому только что напарившимся ослу и пегасу не нужно было беспокоится о дожде. Волноваться стоило разве что из-за темноты, которая из-за туч наступала здесь слишком рано — даже с учётом того, что на дворе был только вечер, всю недолгую дорогу из бани, им приходилось внимательно всматриваться под ноги, чтобы не обо что не споткнуться и не упасть, тем самым сведя на нет весь полученный результат.

После того как друзья помылись, Маппет отвела их на второй этаж библиотеки, в комнату, где стояло несколько стеллажей с книгами, а также стол с креслами вокруг. Пока Сэмми выбирал с какой бы книги начать, а Лётчик испытывал подушку под круп, без которой не обошлось и кресло, на мягкость и комфорт, хозяйка принесла три больших чашки чая и присела рядом с пегасом. Ходя между стеллажами, ослик заметил, что на полках между книгами то тут, то там сидят тряпичные куклы пони. И, хоть самих кукол было больше десятка, во всех можно было легко узнать трёх  неизвестных пони: розовый и белый пегасы да фиолетовая единорожка. Куклы изображающие одного пони были одеты в разную одёжку и имели разные прически, неизменным была только радость на тряпичном лице, украшенном глазами-пуговками.

Сэмми наконец закончил свои поиски и присоединился к двум пони за столом. Вики только что закончила рассказывать сидевшему рядом Лётчику что-то, по всей видимости, смешное. Пегас хихикал, прикрывая рот одним копытом и смотрел на кобылку с плохо скрываемым интересом. Винить друга в этом ослик не мог, ведь смотритель небольшой библиотеки хоть и простилась с молодостью, была очень красивой пони. Тогда в храме, ни пегас, ни осёл не смогли по достоинству оценить внешность хозяйки своего нового временного убежища. Шерстка, показавшаяся им серой, в уютной атмосфере маленького читального зала, блестела серебром и выглядела невероятно мягкой, плюшевой. Грива, на укладку которой единорожка, по всей видимости, потратила примерно столько же времени, сколько гости потратили на баню, тоже сменила оттенок и из голубой превратилась в аквамариновую.

— Нашли что-нибудь, что ответит на ваши вопросы? — поинтересовалась Маппет у Сэмми, когда тот сел напротив неё, а Лётчик перестал смеяться.

— Похоже, что да, — сказал ослик, открывая книгу с названием “Город Дождей”, — не думал, что у вас и вправду есть литература по истории города.

— Почему же? — Маппет сделал глоток из чашки, что левитировала перед собой.

— Ну, разве ваш город был построен не при этом или прошлом поколении? Что?! — Сэмми открыл рот от изумления, увидев год основания города. — Больше трёхсот лет назад? Этот город был построен ещё до прихода Сестёр? И мы, в Городе на Озере ничего о вас даже не слышали… Невероятно!

— Ничего невероятного, — библиотекарь улыбнулась и золотое сияние магии, повторяющее цвет её глаз, захлопнуло книгу, — просто хорошая конспирация​ и очень плохая погода. Не знаю даже, что из этого сыграло ведущую роль.

— Но я не дочитал, — непонимающе произнёс Сэмми, глядя на закрытую книгу, всё ещё окутанную магией.

— Я знаю эту книгу наизусть, — Маппет говорила крайне убедительно, даже убедительнее чем в храме, — и с удовольствием не только расскажу всё что в ней написано, но и отвечу на любые вопросы, которые книга не способна объяснить без пони, разбирающейся в её тематике.

— Звучит многообещающе, — Лётчик, похоже, был сражён, — даже для тех кому неинтересна история.

Его замечание претендующее не то на шутку, не то на откровенный комплимент осталось незамеченным.

— Но вначале, — продолжила единорожка, — мне нужны некоторые ответы от вас самих.

Сэмми, сидевшему к стеллажам боком, показалось, что на полках что-то шевельнулось. Или кто-то. Ослику решил, что это могла быть кошка, хоть никаких животных он в доме не заметил.

— И что вы хотите узнать? — Сэмми пытался следить за полками боковым зрением.

— Почему вы решили остаться? — тон Маппет был всё таким же радушным и многообещающим.

— У вас очень интересный город, глупо уходить из него после единственной ночи.

На полке опять что-то шевельнулось.

— А почему ты спросил про жеребят и таверну? Там был кто-то кроме её хозяина?

— Может быть… — Сэмми не знал как реагировать на происходящее, поэтому старался отвечать максимально нейтрально.

— Кого ты там видел? — единорожка становилась настойчивей.

— Я… Я не знаю.

— Врёт, он врёт, — послышался Сэмми чей-то слабый шёпот.

Ослик попытался повернуть голову в сторону полок, но золотое сияние телекинеза жёстко зафиксировало её так, чтобы он мог видеть только лицо Маппет. Лицо, тронутое безумием.

— Кого ты там видел у этого треклятого гиппогрифа?! — уже откровенно кричала единорожка. — Жеребёнка? Ты видел Жеребёнка? Кто это был?

Лётчик, не ожидая подобного развития событий, инстинктивно встал из-за стола. Что делать он откровенно не знал, но всё равно бы, наверняка, предпринял хоть что-нибудь, чтобы помочь другу, однако, как назло, пегас повернул голову в сторону книжных стеллажей и замер в исступлении.

— Я видел кобылку, уже не совсем жеребенка, скорее подростка.

— Она что нибудь говорила?

— Да, мы немного поболтали.

— О чём?! — Маппет была сильно взбудоражена и трясла осла своей магией, продолжая кричать, даже при том, что Сэмми отвечал на вопросы.

— О вашем городе…

— О чём ещё?!

— Она говорила о надежде.

— Надежде, — уже тихо произнесла Маппет и освободила Сэмми из телекинетической хватки.

Ослик безвольно свалился под стол, где тут же услышал тихие и близкие голоса:

— Надежда, надежда, это они… Они!

Рядом с ним стояли тряпичные куклы, они тянулись к Сэмми своими маленькими ненастоящими ножками, некоторые уже и вовсе залезали на него. Выражение лиц теперь было совсем не одинаковым — одни куклы как-будто пребывали в эйфории, тогда как другие страдали от ненависти и страха. Сэмми закричал и, вскакивая с пола, опрокинул стол. Куклы попадали на пол, но быстро поднимались.

На шум в читальную комнату прибежали пони-храмовники. И, судя по их реакции и действиям, увиденное их нисколько не удивило. Крикнув: “бегите”, они бросились к Маппет.

Просить дважды не пришлось и друзья сломя голову помчались вниз по лестнице. На улице они оказались буквально через несколько секунд — без одежды и без собственных вещей, но сейчас их это мало волновало. Солнце уже успело скрыться и, хотя до наступления ночи ещё оставалась пара часов, день полностью сдал свои права, и город погрузился в темноту. Единственными источниками света служили редко горящие на стенах некоторых домов фонари. Но их было так немного, что вместо освещения всей улицы, они лишь создавали небольшие островки света, почти без борьбы позволяя мраку властвовать практически повсеместно.

В таких условиях, наверно, довольно сносно могли ориентироваться местные, но не гости городка, ходившие его улицами всего пару раз, да и то днём. Сейчас бы им не помешала помощь пони-храмовников, но те остались в доме и велели бежать. И ослик с пегасом побежали. Не очень быстро, потому что по скользкой грязи с непривычки было непросто даже ходить, а не то что бегать, но почти не раздумывая над направлением, что давало им время скрыться. Интуитивно направившись от одного горящего фонаря, в тусклом свете которого стены дома-библиотеки казались какими-то масляными, до другого, пегас и осел рассчитывали вернуться к таверне, а оттуда добраться до храма. Они, однако, ещё не знали, что расстояние, время и скорость бега в кромешной темноте весьма обманчивы. Сэмми казалось, что они уже несколько минут месят холодную грязь просто стоя на месте — свет дальнего фонаря не приближался, а усталость уже начинала проявлять себя.

Чтобы хоть как-то развеять наваждение, Сэмми обернулся. Но это не помогло — библиотека была всё также близко. Зато он увидел, как из дверей крупом вперёд выходит пони в синей накидке, казавшейся чёрной в темноте, а следом за ним — Вики. Похоже, один из храмовников всё пытался её успокоить, но безуспешно. Ни он, ни дождь, что безразлично уничтожал её красоту, не вызывали у Маппет никакого интереса. Они были для неё незначительным обстоятельством, что просто-напросто терялось перед целью, а цель её стала ясна довольно скоро.

— Они видели жеребёнка! — крикнула Вики, а потом повторила свой крик ещё много раз. — Они видели жеребёнка рядом с таверной!

Пока Маппет пыталась взывать неизвестно к кому, из дома вышел второй храмовник, тащивший на себе скраб друзей. К радости Сэмми он направился в их сторону и вскоре исчез из освещённого участка. Вот только ослик не знал, как они смогут увидеть друг друга в темноте и не разминуться, поэтому решил, что им с Лётчиком нужно как можно скорее добраться до ближайшего островка света, чтобы встретиться с храмовником там. Потянув друга за гриву, Сэмми попытался ускорить бег и не оглядываться больше назад. На какое-то время ему это удалось. Сам он опередил Лётчика на полкорпуса, и тому приходилось стараться, чтобы не отстать. И вскоре, хоть сами друзья и не могли понять как быстро, они, тяжело дыша, вышли к свету.

В этом соревновании с самими собой и неподатливой тьмой, Сэмми и Лётчик не заметили и не услышали, что вслед за ними шел не только пони из храма. Сначала громкие возгласы Вики практически не имели видимого эффекта и, не нашедшие отклика, тонули в окружающем мраке, как брошенные камни тонут обычно в реке. Но, как и камни, на самом деле они не исчезали бесследно. Пока Сэмми только тащил Лётчика к ближайшему фонарю, из соседних с библиотекой домов стали выходить их жители. Весть о том, что гости видели жеребёнка стала распространяться подобно волне, вынося на улицы всё больше и больше пони. Волна оказалась быстрее храмовника — прежде чем он смог догнать пегаса с ослом, их начали окружать.

— Они видели жеребёнка, — это был не далёкий крик Вики. Кто-то совсем рядом произнес это вполне спокойным тоном, а ещё кто-то повторил: — Они видели жеребёнка.

Друзья так внимательно всматривались в оставленную позади тьму, что не заметили, как рядом с ними начали открываться двери домов, из которых выходили все новые и новые пони. Сначала их было двое и они просто смотрели на Сэмми и Лётчика. Через мгновение их было уже пять, через ещё одно — с дюжину. Теперь эти пони медленно двигались в их сторону, неся на устах одну лишь фразу:

— Они видели жеребенка.

Подходя ближе, пони тянулись к ним передними ногами, неизвестно зачем желая прикоснуться. Лётчику было страшно. Казалось бы — это же пони, обычные пони, просто идут, просто говорят то, что стало им известно. Ведь правда: они, то есть Сэмми, видели жеребёнка. Возможно, эти пони хотят узнать что-то важное или наоборот, что-то важное рассказать, но было сейчас в жителях города что-то такое, что ставило их в один ряд с тряпичными куклами, движущимися самостоятельно. Что-то такое, с чем очень не хотелось вступать в контакт. От тех пони, что показались пегасу довольно милыми днём, в этих не осталось и следа.

— Надо бежать дальше, — Лётчик посмотрел на Сэмми.

Ослик согласно кивнул. 

Городские пони не пытались их остановить. Они вообще находились в каком-то полубессознательном трансе и только с очень странными эмоциями смотрели, как между ними проносятся пегас и осел. 

Сэмми и Лётчик вновь оказались в темноте и опять бежали к размытому свету впереди. Они не понимали, что волна их уже захлестнула и обогнать её не получится. Пегас налетел боком на что-то мягкое и, пробежав по инерции вперёд, услышал за спиной удивлённое “ой” и звуки падения. 

— Сэмми? — позвал он.

Ответом ему стало чьё-то прикосновение и близкий голос неизвестной кобылки, произносящий:

— Вы видели жеребёнка.

Лётчик отпрыгнул в сторону.

— Вы видели жеребёнка, — другой голос и другое прикосновение.

— Чего вам надо?! — закричал пегас опять отпрыгивая. 

— Жеребята.

Ещё одно прикосновение, ещё один прыжок, ещё один голос, произносящий: “жеребята”. Пони в темноте казались бесконечными.

— Сэмми?!

— Я здесь.

Лётчик пошел в сторону голоса, он пытался не обращать внимания на прикосновения, которые становились более требовательными и агрессивными. Получалось это с трудом, но пегасу было важно не терять направление. Он продолжал звать друга, часто получая в ответ “жеребят”, и тот отзывался. Пару раз Сэмми, правда, оказывался не там, где его предполагал найти пегас, и им приходилось продолжать эту совсем не веселую игру в жмурки.

Сэмми постепенно привыкал в темноте, но различить хоть что-то кроме почти одинаковых силуэтов у него пока не получалось, как не получалось найти Лётчика. Он хотел бы не метаться от хватающих его пони — так бы дело пошло быстрее и проще — но пересилить себя не удавалось. Шарахнувшись от очередного прикосновения, ослик увидел, как ему показалось, фигуру с расправленными крыльями.

— Лётчик!

Вместо ответа фигура просто исчезла.

Сам Лётчик отозвался из-за спины Сэмми. Они, наконец, смогли встретиться.

Что делать дальше ни пегас, ни ослик не знали. Вокруг растянулась сплошная тьма, наполненная пони, пребывавшими в неадекватном состоянии, которых было слишком много. Если бы друзья попытались двигаться к следующему фонарю как есть, то неминуемо увязли бы в копытах этих пони, как в болоте — без возможности вырваться, с правом  только тонуть. Да и в какой стороне их ждал следующий фонарь, а в какой остался предыдущий, тоже было не совсем понятно — ориентиры во время поисков друг друга, пусть поиски эти и были недолгими, сбились и с ходу даже не получалось определить где находится библиотека.

— В переулки, — шепнул Сэмми.

Лётчик согласился и, накрыв осла крылом, чтобы опять не потерять друг друга, двинулся вместе с ним куда-то вперёд. Без ориентира в виде света и с помехой в лице местных, они с трудом добрались до стены дома и, опираясь на неё, стали искать путь на менее оживленную улицу. Как только стена исчезла, пегас и осел свернули в найденный проём, продолжив двигаться так же, периодически меняя направления поворотов — делали они так шесть или семь раз, причём абсолютно хаотично. В итоге друзья  оказались в месте, похожем на тупичок, где кто-то оставил телегу, которая, как они решили, при определенной удаче может быть не худшим укрытием до рассвета. Сил чтобы идти назад у них всё равно уже не осталось.

Что изменится с приходом рассвета ослик не знал, но всё равно ждал его, как ждут рубежа, способного что-то изменить. Разогнать тьму, вернуть пони разум, сделать город вновь хотя бы относительно нормальным… Насколько он вообще может быть таковым.

— Ты как? — спросил сидевший рядом Лётчик.

Пегас, немного успокоившись и почувствовав себя в безопасности, уже привычно оказался в плену знакомых ощущений. На этот раз они опять были сильнее и навязчивее, особенно та их часть, которую не удавалось понять. Казалось она уже показала себя — смотри и понимай, что же она из себя представляет. Но нет, рассмотреть и понять не получалось, и это вызывало ещё большие мучения.

— Не знаю… — внимание Сэмми что-то отвлекло и он замолчал на середине ответа.

Сверху послышались взмахи крыльев. Они приближались и становились громче, а вместе с ним появилось и ещё кое-что — тени. Сэмми и Лётчик переглянулись. Света стало достаточно, чтобы увидеть друг друга и окружающую обстановку. Они действительно находились в тупике и бежать можно было только назад. Когда друзья решились покинуть укрытие, на ближайший к ним дом кто-то приземлился, причём не заботясь о сохранности крыши. После удара этот кто-то заскользил вниз по черепице, оторванные части которой летели вперёд, чтобы через мгновение упасть на землю. Посмотрев наверх Сэмми замер в оцепенении. Наполовину находясь за пределами крыши, держась за самый её край одной лапой и сжимая фонарь во второй, на него смотрел гиппогриф. Его крылья были широко расправлены, а во взгляде не осталось ни капли добродушия и Сэмми решил, что встретился с тем чудовищем, от которого так наивно хотел прятаться под кроватью прошлой ночью. Оно оказалось ужасным. Просто потому что было реальным.

Хозяин таверны раскрыл клюв. Сэмми приготовился к тому, что сейчас громкий орлиный крик огласит ночь, но вместо этого услышал глухой удар, увидев прежде, как вторая крылатая фигура спикировала с неба и протаранила гиппогрифа. Кучей атакующий и атакованный сорвались с крыши и на огромной скорости врезались в деревянную стену забора, которая от такого удара развалилась, погребая их под своими обломками. Выпавший из лапы гиппогрифа, фонарь упал рядом с ослом. В его свете друзья видели, как из обломков кто-то выбирается. Это был пони. Пони-пегас.

— Чего уставились? — бросил он проходя мимо. — За мной, пока он не очухался.

— Вы говорите нормально, — констатировал Лётчик.

— Да-да, нормально! — упавший с неба пегас был раздражен. — А теперь идите за мной. И ради чистого неба, бросьте это здесь! Так нас моментально найдут.

Сэмми аккуратно поставил подобранный фонарь на землю.

— Зачем нам идти за вами? — спросил ослик, понимая, что выбора всё равно особо нет.

— Можете не идти и подождать, когда он придёт в себя… — кивнул на обломки стены Найт.

Решение было очевидно.

Найт Расл долго водил их по темным переулкам, всё поворачивая и поворачивая куда-то. Сэмми и Лётчик понимали, что самим им уже никуда не получится найти дорогу, если вдруг придется убегать ещё и от этого неожиданного спасителя. К дому местного пегаса друзья подошли физически вымотанным и опустошенными эмоционально — они устали бежать и бояться, поэтому прошли внутрь не раздумывая слишком долго. Найт, зайдя следом, закрыл дверь на массивный засов.

— Чтобы нам никто не помешал, — пояснил он.

— Не помешал чему? — обречённо спросил Лётчик.

— Нашему побегу! — в глазах Найта неожиданно заплясали тени безумных огоньков — вот их не было секунду назад и вот они появились, полностью преображая своего владельца.

Он подошёл вплотную к Лётчику и продолжил:

— Ты ведь чувствуешь, да?! Наверняка чувствуешь — все пегасы, что попадали в наши края чувствовали! Эта неправильность дождя, эта его идеальность — они изматывают. Но есть кое-что другое, ты уже почувствовал это другое?

Лётчик молчал и потихоньку пятился назад, а Найт шел за ним так, чтобы дистанция не менялась.

— Почувствовал?!

— Да, — ответил Лётчик, уперевшись в стену.

— Ха-ха-ха, — расхохотался Найт, — это сводит с ума правда? Ты уже понял, что это за ощущение, о чём тебе кричит твоё пегасье нутро?

Лётчик отрицательно покачал головой.

— Счастливчик, — продолжил Найт, — прямо как они. Те кто ушли, до появления бога дождей, они были умнее меня, они понимали, что здесь нечего делать. Один я — дурак — остался… Надеялся на что-то. И первый раз, когда ушли все пегасы и второй — когда стали уходить те, кто не связан со жрецами. А я не связан! Я мог уйти! А теперь это невозможно без вас. Да, вы мне поможете.

— Чем? — спросил Сэмми.

Найт отвлекся от Лётчика и переместился поближе к ослу, разглядывая его морду с разных углов.

— Вы выведете меня из города. Выведите за границу дождей, чтобы я не чувствовал того, что чувствует твой друг.

— То есть мы просто дождёмся утра и уйдём из города вместе, да? — Сэмми выдавил из себя наивную улыбку.

— О нет! Конечно же, нет! Они нас не выпустят, тем пони от вас нужно чудо, так что выходить из дома не имеет смысла. Мы будем рыть! Рыть тоннель. Я слышал такой есть в храме, чтобы выводить таких как вы. Мы сделаем такой же. Я уже начал! — Найт метнулся к люку в полу, открыл его и сделал приглашающий жест передней ногой. — Смотрите, пятьдесят метров туннеля уже готово. Осталось совсем чуть-чуть!

Друзья даже не шелохнулись.

— А не проще ли будет уйти через храм, раз там уже всё вырыто? — ослик пытался вернуть последнего пегаса города дождей в реальность.

— Конечно же нет! — закричал Найт. — Паджентри не выпустит меня! Он, как обычно, предложит мне одеть синий балахон и служить его целям, но не уйти. Нет, он меня не выпустит! Нет, нет, нет!

— Мы попросим его…

— Нет! — закричал Найт.

— Но других вариантов нет, мы не сможем построить собственный подземный ход. Сколько ты копал эти пятьдесят метров? — Лётчик подошел к брату-пегасу и заглянул таки в люк.

— Но теперь нас трое, — крик Найта сменился на что-то по-детски наивное и упрашивающее, от чего у Лётчика задрожали ноги.

Безумный взрослый пони — это страшно. Взрослый пони в ярости — ещё страшнее. Взрослый пони, променявший здравый смысл на пустые надежды ради надежд и не видящий этого — зрелище ужасное и отталкивающее одновременно.

— Это ничего не меняет, — Лётчик, пытаясь унять дрожь в ногах и в голосе, захлопнул люк, — если через храм можно покинуть город, то нам надо идти туда.

— Он меня не отпустит, — практически канючил Найт.

— Отпустит, — Лётчик протянул ему копыто, — нас теперь трое.

Найт Расл кивнул. Безумие отпустило его так же быстро, как и охватило. Он вновь выглядел уверенным, серьезным и знающим своё дело жеребцом:

— Хорошо. До храма отсюда далековато, особенно если идти проулками. Поэтому нам надо найти храмовников — им не составит труда довести нас и по центральной улице.

Особого доверия у Сэмми этот план не вызывал, но попытка добраться до безопасного места, в котором есть выход из города в сопровождении угомонившегося безумца выглядела более безопасным предприятием, чем нахождение с ним же беспокойным в одном помещении. Лётчик был по этому поводу спокоен — пегасу казалось, что ему удалось победить внутренних демонов Найта, ну или хотя бы успокоить. Он даже чувствовал некоторую ответственность перед несчастным собратом.

Найт вел их вперёд неспешно, часто уходя или улетая разведать обстановку. Иногда друзья оставались одни в темноте достаточно долго.

— Слушай, понимаю что ситуация неподходящая, — заговорил Лётчик во время одной из таких остановок, когда проводник исчез слишком надолго, — но там, в библиотеке, эти куклы — они что, были живыми?

— Не говори ерунды, — ответил Сэмми, — это Вики управляла ими своей магией.

Пегас, кажется, удовлетворился ответом, а ослик пытался прогнать из мыслей картину, как куклы карабкаются по нему. Он не видел никакой магии вокруг них. Не видел, потому что аура была слишком слабой, а сам он слишком взволнован — так Сэмми решил для себя.

В итоге, вернувшись из очередной разведки, Найт сообщил что нашёл храмовников и они идут сюда. К удивлению друзей это были те два жеребца, что сопровождали их до библиотеки — один при этом всё ещё нёс на себе их вещи. При виде Сэмми и Лётчика они зажгли волшебный свет и наколдовали вокруг получившейся группы какой-то магический пузырь. Видимо, оставшийся путь до храма не предполагал скрытности.

Когда они вышли наконец на улицу, ведущую к храму, Сэмми увидел, что жители города так и не разошлись по своим домам. Сейчас он мог рассмотреть их спокойно, находясь под защитой магического пузыря, но ему не хотелось. Ему вообще вдруг перестало хотеться чего бы то ни было. Поняв, что он наконец в относительной безопасности ослик обмяк и отстранился как от реальности, так и от своих мыслей. Он не замечал, что пони вокруг становились агрессивнее по мере того, как сами они приближались к храму. Не слышал их криков и просьб — все звуки для него слились в неразличимую какофонию. И даже когда горожане начали безрезультатно кидаться на стены купола, Сэмми не ощутил никаких эмоции. Это было, как будто нереальным для него, происходящим не здесь и не сейчас.

Морок спал с его сознания, когда Сэмми увидел гиппогрифа, сидевшего на крыше одного из домов. Хозяин таверны пребывал не в лучшей форме: левое крыло безвольно болталось вдоль тела и выглядело так, будто оно сломано, притом не в одном месте; одну из лап он прижимал к груди, похоже, и она была повреждена. Как он смог туда забраться с такими травмами, Сэмми не знал. Гиппогриф смотрел на движущуюся к храму группу. И хоть расстояние между ними нельзя было назвать близким, Сэмми казалось, что они сейчас находятся друг напротив друга. Был ли хозяин таверны монстром? Теперь ослик не был в этом уверен. Возможно он явился в тот тупичок с фонариком в лапе, чтобы что-то сказать своим вчерашним клиентам. Например, привычное “уходите”. Возможно, он даже готов был показать путь. И друзья бы даже пошли по нему, но теперь у них оставалась только одна дорога.

— Сюда, за мной! 

Прямо при входе в храм их ждал проповедник Паджентри. И как только двери закрылись, отделяя толпу пони снаружи от спокойствия, что царило внутри, он не медля ни секунды и не давая Лётчику и Сэмми прийти в себя, повел прибывший импровизированный отряд куда-то за собой. Храмовники при этом чуть отстали и шли замыкающими. Все вместе они миновали скрытую гобеленом дверь, спустились по влажной и скрипучей винтовой лестнице на пару этажей под землю и преодолели коридор, больше похожий на шахту и освещенный тусклыми, редкими факелами. 

— Вам, наверное, страшно? — спросил проповедник, когда путь им перегородила ещё одна дверь.

— Было не так страшно, пока вы не спросили, — признался Лётчик.

— Что ж, я всегда подозревал, что умение разрядить обстановку не является самой сильной моей стороной,— Паджентри посмотрел в сторону храмовников, — Вы свободны, братья, спасибо.

Пони в балахонах поклонились, сбросили вещи путешественников, которые один из них тащил всю дорогу от дома-библиотеки и молча пошли обратно, оставив проповедника наедине с друзьями и Найт Раслом.

— Ты тоже свободен брат Найт. Спасибо, что помог нашим гостям добраться сюда.

Найт испуганно посмотрел на проповедника, а затем перевёл взгляд на Лётчика. Уверенный в себе и сильный жеребец опять стал походить на беспомощного ребёнка.

— Он пойдет с нами, — жестко, не обращая внимание на собственный небольшой страх, сказал Лётчик.

Паджентри сделал вид, что не услышал заявление пегаса, но его лицо скривилось, будто он увидел что-то неприятное.

— Позвольте вам, кое-что рассказать. Это подземелье строилось как особое место, но использовать по назначению его, к сожалению, не пришлось. Когда среди них, — Паджентри взглядом указал наверх, — поползли слухи, что здесь теперь вырыт тоннель, который ведёт за пределы города, радости это никому не принесло. Скорее даже наоборот — мою паству это огорчило. Но, как говорится, многие знания — многие печали… Мудро, не находите?

— Предлагаете не задавать вопросов? — спросил Сэмми.

— Вы, несомненно, мудрый ослик! — Паджентри делал долгие паузы между словами. — Время на поиск ответов истекло. За этой дверью лежит тоннель, который выведет вас почти к самой границе наших дождей. И вы уйдёте, и конечно же никому про произошедшее здесь не расскажите, вам ведь не хочется, чтобы кто-то из случайных добрых пони напугался так же как вы сейчас?

— Мы уйдем втроём, — стоял на своём Лётчик. — Найт не хочет здесь оставаться и он не останется.

Проповедник волновался — его голова была немного наклонена набок, а лоб покрылся потом, стекающим в глаза, которые и без того моргали слишком быстро. В довершении к этому Паджентри шумно и часто глотал воздух. Он всё ещё предпочитал не слышать Лётчика.

— Но что там произошло? — для Сэмми более важными сейчас казались ответы, да и с мудростью проповедника он не был согласен. — Что случилось со всеми горожанами и что они от нас хотели? И почему пони, которых вы послали, чтобы убедиться в безопасности Маппет, помогли нам и привели сюда?

Найт стоял и постоянно переводил взгляд с одного участника разговора на другого, подолгу задерживая его на Лётчике.

— Ахахах, — рассмеялся Паджентри, — убедиться в безопасности Маппет. Поверьте, вы ей ничем не могли угрожать — те двое были охраной для вас, случись что. И они неплохо справились. А про горожан вам знать ни к чему. Понимаете, говорить об этом с моей стороны было бы не совсем этичным поступком. Если же я что и могу сказать, так это то, что мы с братьями опоздали в этот город — к нашему приходу он сам успел погубить себя. И теперь всё, что нам осталось — это попытки спасти местных.

Найт хотел что-то сказать, но остановил себя.

— Так вы не из города, вы такие же гости, как и мы, — Сэмми смотрел на проповедника с удивлением. Новые знания казались ему очень важными, хоть он и не понимал почему.

— Можно и так сказать, хотя мы вполне успели стать частью этого места.

— И отчего вы пытаетесь спасти местных, зачем нужен этот храм? Пони там на улице, я слышал их крики, и их интересует совсем не дождь… — в словах Лётчика слышалась злость.

— Неважно! — Паджентри сделал три глубоких вдоха и продолжил говорить относительно спокойно, без истерики, которая, судя по всему, была уже близка, — Неважно зачем нужен храм на самом деле: может и незачем, может, только как красивое и необычное здание, а может, чтобы спасать путников вроде вас, увидевших то, что не нужно и не догадавшихся уйти молча! Главное, что храм успокаивает их, собрания сплочают их, а идея молитв не даёт погрязнуть в глухой тоске по прошлому, которого не вернуть…И достаточно уже вопросов. 

— Они повторяют одно и тоже… — продолжил давить Лётчик.

— Они знали, что у всего есть цена! И они не только были готовы заплатить её, но и хотели этого! — проповедник перенял тон Лётчика, теперь в нём тоже сквозило злобой. — Я не могу исправить их ошибки, я могу лишь делать то, что в моих силах, чтобы их сгладить.

— Но вы говорили, что вашему богу не нужны жертвы, — ослик смотрел на проповедника так будто перед ним стоял ярмарочный шарлатан. 

Повисла тяжёлая тишина. Лётчик вспомнил, что за чудо, нужное ему, тоже была цена, и теперь, увидев целый город заплативший цену за своё чудо, пегас уже не был так уверен в том, что не успев заплатить сам, он что-то потерял. 

— Жеребята, — сказал Лётчик ни к кому в итоге не обращаясь.

— С ними как-раз всё в полном порядке, это родители у них теперь… неполноценные. Но хватит уже об этом, — проповедник открыл дверь, — лучшее, что вы можете сделать — это уйти. Так вы поможете и им, и себе, и даже жеребятам. Всем будет легче.

— Но… — хотел что-то добавить Сэмми.

— Нет, — рог Паджентри заискрился магией, — никаких но! Простите, но вам действительно пора, скоро они прорвутся в храм.

— Втроём, — крикнул Лётчик, — Мы уйдем втроём!

Волна магии подхватила стоявших рядом осла и пегаса и вытолкнула их в тоннель. Последним, что увидел Летчик прежде чем дверь за ними захлопнулась, были полные отчаяния глаза Найта.

— Он пойдёт с нами! — Лётчик кинулся к двери и стал молотить по ней передними ногами. — Он пойдёт с нами! Мы уйдём втроём!

Не услышав ответа, Лётчик развернулся и со всей силы лягнул дверь.

— Открой дверь, Паджентри! Он хочет уйти, открой дверь!

— Он принадлежит городу дождей и никуда не уйдет, — голос проповедника был плохо различим.

— Открой! — Лётчик лягнул дверь ещё раз.

Но Паджентри это просто проигнорировал, как игнорировал все предыдущие попытки Лётчика торговаться за Найта:

— Как только выберетесь наружу, идите строго прямо и окажитесь на большом южном тракте не позднее чем через пятнадцать минут. И забудьте всё, что здесь видели.

— Открой!

Но сколько не кричал больше Лётчик, никакого ответа с той стороны он так и не получил.

Сэмми осмотрелся: на стенах всё так же редко висели зажжённые факелы. Похоже, кто-то поддерживал этот путь в порядке. Значит кто-то либо просто был педантом, либо пользоваться тоннелями приходилось достаточно регулярно. Второй вариант ослику совсем не понравился. Как часто пони проходят через Город Дождей? Сколько из них уходило после первой же ночи, не желая платить жадному гиппогрифу и даже не пытаясь найти храм, только лишь из-за понятного нежелания блуждать по серым-серым улицам? Сколько спасалось через эти подземные ходы? И сколько потом молчало о своих скучных (или не очень) приключениях? И почему? Пытались ли они вернуться? Сэмми решил, что он-то обязательно про всё расскажет в ближайшем городе и, возможно, даже попробует собрать там местную стражу, чтобы вернуться в Город Дождей и потребовать нормального ответа у проповедника и, конечно же, чтобы найти свою ночную понечку и, возможно, даже для того, что вызволить из плена Найта, хоть он и не испытывал к странному пегасу особой симпатии.

“Свою ночную понечку… Свою ..”

“Забудьте всё, что здесь видели.”

Уверенность в ослике исчезла так же внезапно, как и появилась. Такая резкая перемена в себе напомнила ему Найта и то с какой скоростью внутренний маятник этого пегаса преодолевал расстояние между безумием и холодным спокойствием. Фантази о личной “армии” и спасённом городе сменились серыми и безрадостными картинами, на которые мало кто любит смотреть. Не мог никто из тех кому приходилось бежать этим же путем не думать о чём-то похожем. Не могли они остаться безучастными, не могли не попытаться сделать хоть что-то. Ведь это есть практически во всех пони — желание помогать друг другу. Но, судя по тому, что в городе всё продолжает идти своим нездоровым чередом, их желания помочь ни к чему не привели. Сэмми стало страшно — он понял, что не спасёт город, который не смог спасти никто до него. Из храброго путешественника, решившегося на далёкий путь к мечте, и небрежно принесшего кому-то надежду, он вновь превратился в тянущего тяжёлую бочку водовоза. И с этим надо было что-то делать.

Вещи лежали практически под ногами. Их тоже вынесло сюда магией. Сэмми взгромоздил на себя седельные сумки — свои и товарища — и, опустив голову, неспешно побрел вперед.

Лётчик шел рядом. Он тоже думал о чем-то невеселом.

Молча они преодолели тоннель примерно за час неспешной ходьбы. Выход из тайного хода представлял собой расщелину в большом мертвом дереве, ствол которого внутри был полым, что позволило друзьям устроиться в нём на ночлег.

— Найт. Он без страха бросился на гиппогрифа, — среди ночных звуков голос Лётчика казался тихим и далеким, будто пегас говорил стоя на другом берегу узкой речушки, а не находясь где-то совсем рядом, — но рядом с Паджентри побоялся даже шевельнуться. Странно это…

Сэмми лежал и сравнивал ночь в городе и ночь здесь. Темнота внутри дерева казалась ему более светлой.

— Не понимаю почему ты о нём так печешься.

— Поэтому что я знаю, что он испытывает под этим дождём. А ещё потому что я ему обещал.

— Обещания данные под угрозой не считаются, — хмуро пробурчал Сэмми.

Лётчик был с ним, в общем-то согласен, но всё равно не мог перестать думать о невыполненном обещании и маниакальном желании Найта сбежать. А ещё он то и дело отправлялся в кажущееся сейчас далёким прошлое, в котором было место чуду. 

У Сэмми перед сном мысли были совершенно другие. Он решил, что если цель дойти до Кантерлота один раз уже помогла ему переступить через свои слабости и сомнения, то сможет помочь и ещё раз. Завтра они продолжат путешествие, оставив Город Дождей достойным героям. Тем, кто сможет спасти пропавших в лабиринте пони и не заблудиться в нём при этом.

Утром он уверовал в эту идею ещё сильнее.