Бананс системы

Моя старая зарисовка из чата, к которой Гепард затем дописал середину, а я - начало. Участвовала в конкурсе "Не в коня корм".

Принцесса Селестия Принцесса Луна

The Most Beautiful and The Funniest pony.

Рассказ об одном пони, который встретил свое второе я...

Пинки Пай ОС - пони

Вечнодикий Лес

Вечнодикий Лес вызывает у пони суеверный ужас. Казалось бы, причина ясна – погода меняется сама по себе, растения и животные заботятся о себе сами, да и само место не самое безопасное... Аномалия, но в целом ничего особенного, так? Однако, всё ли так просто? Что, если Вечнодикий Лес имеет более глубокие, древние и важные для судьбы мира корни? Единорог-археолог приезжает в Понивилль, со страшной теорией, гласящей, что Эквестрии угрожает уничтожение.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Эплджек Зекора Биг Макинтош ОС - пони

Все братья - сёстры

В обычных обстоятельствах, Динки была бы очень рада новому брату или сестре. Однако, всему есть предел. Ночью появился новый братик? Почему бы и нет. Новые братья и сёстры появляются каждый день, причём некоторые из них ещё и старше тебя? Тут явно что-то не так…

Другие пони

Она пятнистая

Луна глубоко спрятала тёмный секрет от пони, за которыми она приглядывает с такой любовью. Если они узнают о нём, она может разве что представить, какой урон это нанесет её имиджу. Твайлайт же считает его бесценным, и планирует раскрыть раз и навсегда. Во имя пятнышек.

Твайлайт Спаркл Принцесса Луна

The Conversion Bureau: Ушедшие в пони

Правительство вручает молодой девушке холорекордер и отправляет в Бюро, чтобы та записала всё, что произойдёт с ней во время и после Конверсии. Это - словесный пересказ получившегося у неё холо-блога. Действие истории происходит в год третий от начала расширения Эквестрии.

ОС - пони Человеки

Стражи Эквестрии 1 - Эпизод IV: Еще один

Четвёртая часть, мы приближаемся к концу истории и на этот раз, мы посетим тёмные стороны протагонистов.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Эплблум Скуталу Свити Белл Спайк Принцесса Селестия Принцесса Луна Биг Макинтош Дерпи Хувз Лира DJ PON-3 ОС - пони Октавия Дискорд Человеки Кризалис Принцесса Миаморе Каденца Шайнинг Армор Стража Дворца

Осколки

Ничего особенного. Просто герои этого фанфика не совсем такие, какими привыкли видеть мы.

А ночью раскрываются цветы

Один пони находит только прекрасное в ночи.

ОС - пони

Дружба это оптимум: День благодарения

Просто история о парне, который решил купить Понипад во время распродажи.

Другие пони Человеки

Автор рисунка: Devinian

Вещи, что Тави говорит

Блондинистые вещи (Blonde Things)

https://www.youtube.com/watch?v=4YPiCeLwh5o

Выступление давно закончилось. Сколько времени уже прошло? Один час? Два? Это ужасно трудно – измерять время по обильности потовыделения. Помню, я провела добрые сорок минут, раздавая автографы, позируя для фотографий и слушая молодых будущих-диджеев-подражателей, рассказывающих о своих проектах мечты, которые они никогда даже отдалённо не начнут. И теперь пришло время мне собрать свои вещи и вернуться в отель.

Где там, по словам моего агента, я остановилась? Хаятт Ридженси Балтимэр? Брр... может быть, мне стоит просто остаться здесь и подождать, пока меня ограбят или убьют?

К счастью, именно в этот момент мой хороший партнёр по преступлению, Бо, решает рысцой подняться с пустого танцпола и похлопать меня по плечу.

– Эй! Винил! Как делишки? – мы соударяемся копытами, и между нами вспыхивает сферическая малиновая вспышка. Голос у него янтарный, как у Лиры, но не такой мягкий. И всё же я нахожу его довольно милым, как и его улыбку. – Чумовым треком ты закончила эту ночь, подруга! Бьюсь об заклад, этот номер станет твоим следующим хитом, не будь моё имя Фо’шо! – он хихикает.

Я издала хриплый смешок, засовывая остатки своего оборудования в упакованный пенопластом ящик.

– Эй! Эм... Я знаю, что уже поздно и всё такое, Винил, но у нас тут есть одна припозднившийся персона. С VIP-пропуском для сегодняшнего концерта, – он шевелит бровями, молчаливый пароль между нами двумя. – Ты же знаешь, что это значит.

Я вздыхаю, внезапно вспоминая о своих контрактных обязательствах. Как будто наковальня падает на череп. Я знаю, что будет дальше, ещё до того, как Бо объявит об этом словно чрезмерно восторженный диктор-анонсер, которым он в действительности и является.

Я поворачиваюсь к нему и неизбежному гостю с самой теплой улыбкой, на какую только способна. У меня заканчивается Dr. Pony в организме. Лучше бы это было ненадолго...

– Винил, я очень рад познакомить тебя с восходящей редакционный звездой Мэйнхэттена… единственным и неповторимым... Трендерхуфом! – он улыбается. Он моргает. Он смотрит на долговязое существо в клетчатом одеянии, стоящее рядом с ним. – Это же был Мэйнхэттен, верно?

– Эх хехех... очень даже верно, – блондинистое существо с блондинистой гривой и блондинистым хвостом рысцой поднимается на сцену и продолжает... быть блондинистым. – Боже мой, я живу и дышу! DJ-P0N3 собственной персоной! – единственное, что в нём не блондинистое, так это его голос. Маслянистые слова расплываются мертвенными волнами грязно-коричневого цвета, и я боюсь, как бы черви не начали выползать из промежутков между предложениями. Что очень печально, так как я могу сказать, что бедняга отчаянно пытается не звучать... отчаянным. – Во плоти! И такая же сияющая, как неоновый свет прожекторов!

Ага...

Я киваю ему в ответ. Я бросаю усталый взгляд на Бо. Он смотрит в ответ, ёрзая, поэтому я поворачиваюсь назад к Трендер... Трендер... Трендерхоббиту? Богиня, мне нужна кровать в гостиничном номере. Сейчас же.

– Должен сказать, это большая честь для меня, мисс Скретч, – он показывает на меня, ухмыляясь мне глазами из-за стеклянных линз. Я вижу в его очках отражение дрожащей больной кобылы. Жаль, что он не видит. – Можно я буду называть вас мисс Скретч?

Я пожимаю плечами.

– Или, может быть, вы предпочитаете Винил?

Я снова пожимаю плечами.

– Я слушал записи ваших живых выступлений по многу раз. Но быть здесь? Слушать и переживать настоящее дело?! – он хихикает и скользит ближе. – Я никогда не чувствовал себя таким живым! – он взрывается коричневыми звуковыми вибрациями. – Честное слово!

Я ему верю. Слегка вздрогнув, я смотрю налево. Бо находится в миллионе миль отсюда, болтая с каким-то горячим жеребцом-парикмахером. Богиня, я завидую этому ублюдку.

– И всё же, это так волнующе знать, что вы также выступали на некоторых... о боже, как бы это сказать... более высококлассных эквестрийских мероприятиях!

О?

Он широко улыбается.

– Например, на королевской свадьбе!

О…

– Ха-ха! Вы знаете, я и сам там был. Просто чтобы... ну, знаете... собрать визуальную информацию и написать передовую статью для первой полосы местного журнала о моде. Я и не подозревал, что всё обернётся самым настоящим вторжением чейнджлингов! А! Можете в это поверить? Разумеется, в конечном итоге я получил несколько наград за статью, с её... э-хе-хе... "глубоким социальным комментарием" про изысканную моду под глубоким давлением, – он закатывает свои голубые глаза и подмигивает мне. – Я подозреваю, что кобыла вашего положения знает кое-что о том, каковой может стать мельница сплетен, когда самая малюсенькая драма поднимает свою глупую голову. Я имею в виду, конечно, вы можете! Вы тоже там были! И, вау! Вы устроили вечеринку для королевских особ, даже не вспотев! Я имею в виду... вот что значит талант!

Я чувствую, как меня трясёт, и на моём лице появляется улыбка. Неужели из-за этого жеребца мне действительно захотелось смеяться?

– Хе-хе-хе... Это... знаешь ли... Это качество, из-за которого я не перестаю восхищаться музыкантами. Вы знаете, как сохранять хладнокровие. У вас почти не бывает этих глупых, бессмысленных препятствий вроде творческого кризиса или истеричных приступов гнева, – он стучит копытами. Его голос извивается вокруг копыт, как шёлковая коричневая нить. – Нет, когда у вас есть проблема, вы вместо этого настраиваетесь на правильный ритм и просто... прокладываете себе путь на крыльях вдохновения... что-то вроде пилота воздушного дирижабля! Скажи... а ты сама... ну знаешь... не отмечала что-то подобное?

Я неловко моргаю.

Если подумать об этом, я отмечала. Но... Но это будет означать...

– Хорошо, – он прижимает копыто к груди и застенчиво улыбается. – Виновен по всем пунктам обвинения. Эх-хе. Я читал вашу книгу. И должен сказать, что это очень увлекательное чтиво! И полезное! Особенно мне понравилась та часть в середине, где вы писали о синтезе магии и музыки, опирающемся на визуальный спектр! Я имею в виду... пфф... конечно, были популярные диджеи и синтезаторы, которые выходили на сцену до вас: Deadmar3, Барн Джокс и давайте не будем забывать Крафтвинни. Но вы? – он поворачивается и дико машет копытом в сторону инертной в данный момент группы кристаллических световых прожекторов. – Вы превратили всё это в совершенно новую форму искусства! Никто… и, хе-хе, я имею это в виду… никто не способен заснуть, если он находится на расстоянии мили от вашего концерта! Это просто... пфф... невозможно с научной точки зрения! И я всегда... всегда мечтал о возможности сказать вам это в лицо. Так что... спасибо вам. Спасибо вам за то, что вы нас вдохновляете.

Я не могу удержаться от улыбки.

Да, я знаю, что мне безбожно льстят, но... что я могу сказать?

Этот жеребец на самом деле довольно милый. И толковый.

– Может быть... вы сможете обучить меня парочке ваших приёмчиков? – говорит Трендерхуф, широко улыбаясь. – Я имею в виду... как ты только делаешь то, что делаешь? Э... н-не то чтобы я когда-нибудь осмелился украсть твою славу. Хехехе... Я даже близко не смог бы подойти к этому, даже если бы попытался! Некоторые из нас рождаются с талантом. Остальные же... ну... мы берёмся писать! Ах хах хах хах!

Я хихикаю с придыханием, стараясь не позволить своим легким выдохнуть слишком много. Мой разум и так уже достаточно шатается без застилающей глаза багровой пелены.

Тем временем, блондинистые вещи продолжаются:

– Ну так, что на это скажешь? Я уже умираю от жажды! Заболтался я, подруга!

Я успокаиваюсь и улыбаюсь. Затем приподнимаю бровь.

Он поднимает бровь и смотрит на меня, стоя на месте. Его неуклюжая ухмылка, заключена в тревожную клетку, что отчаянно пытается раскачаться на своих петлях.

– Ну? Язык проглотила? А?

Я моргаю, глядя на него. Тем не менее, с затянувшейся ухмылкой, я левитирую планшет и ручку. Я нацарапываю длинное предложение и показываю ему.

Он отвечает в течение двух секунд.

– Ты... ты хочешь сказать, что ты немая?

Мои очки дребезжат, и это говорит мне о том, как сильно его слова заставили меня пошатнуться. Забавно... Я много раз слышала это слово. Просто уже больше года я не слышала, чтобы его использовали в роли сказуемого. Наверное, для этого нужен был писатель...

И писать он продолжил. Спазматически. Вслух.

– Ты... вы серьезно не можете... не можете... –  какая-то невидимая сила загоняет его зрачки обратно в самые глубокие уголки глазниц. Он тяжело сглатывает, что-то горькое, и следующий вдох, который выходит из него, такой же коричневый, как и раньше. Шелковистая текстура исчезла. – Я... Мне очень жаль, – бормочет он, неловко улыбаясь.

На краткий миг я сконфужена.

Потому что мне не жаль.

– Ну, гм... Я... э... – он вдруг находит что-то очень интересное в своих копытах. По крайней мере достаточно интересное, чтобы пялиться на них. Внезапно его уши встают торчком, и они резко тянут за собой все остальное тело. – О! Скажите... вы слышали о банкете после вечеринки?

Уверена, что у них там будет Dr. Pony, но в данный момент меня это не особенно волнует. Трудно пить кофеиносодержащую газировку когда желудок внезапно оказывается наполненным желчью.

– Там... должны будут быть... многие блестящие знаменитости! Например... Шиа Ле Бак! Он ведь классный, правда? – он ухмыляется, ухмыляется ещё больше. Полумесяц убывает, потому что он отступает. Вскоре он освободит эту сцену. – Возможно... может быть, я там с вами столкнусь!

Я киваю.

– Но мне было очень... очень приятно познакомиться с вами!

Я вздыхаю... и снова киваю.

– Ну что ж, желаю удачи на следующем концерте! – это очень кривые слова для завершения разговора, и он это знает. – Э... до следующего раза! – и он исчез, как золотое пламя на вершине грязевой горы.

Я возвращаюсь к сцене, на которой стою. Воспоминание о том, где я нахожусь, только напоминает мне о том, как далеко находится отель. Я вздыхаю, затем поворачиваюсь к закрытым ящикам с моим проигрывателем. Где-то глубоко внутри спрятана пластинка, и я всё ещё могу различить мельчайший намек на бархатный пурпур, витающий в воздухе между мной и двумя часами назад. Это капля сладкого утешения, и я тащу её, вместе с тяжестью, в вестибюль.