Пони, который всегда говорит правду

Пролог

Новый день в Мэйнхетовском редакционном отделе начинался, как всегда: горячий кофе, молодые клерки, гонимые старшими коллегами за бодрящим напитком и общая шумиха, предвещавшая плотный рабочий день.

— Мисс Гранд! – главный редактор газеты Мэйнхеттен-таймс с диким воплем выбежал из своего офиса и рывком подошел к своей секретарше, находившийся в явном замешательстве.

— Да, сэр? – единорожка положила парящий карандаш на стол.

— Где Скрибблер, черт его дери? – лицо жеребца было искажено гневом, что случалось крайне редко.

— Эм, Спайдер, то есть мистер Скрибблер еще не пришел, сэр, — молодая кобылка взволнованно оглядела офисное помещение, выискивая взглядом опоздавшего жеребца.

— Когда этот ублюдок явиться сюда, то пусть зайдет ко мне. Нам нужно очень серьезно поговорить! – пара капель слюны босса залетели в чашку кобылы, отчего та невольно поежилась.

Мисс Гранд хотела было спросить, что сделал Скрибблер, но редактор резко развернулся и зашел в кабинет, демонстративно хлопнув дверью.

— Вот ведь засранец! Бетти, ты в порядке? – послышался голос из толпы белых воротничков.

— Ох, да, я в порядке, — пони откинулась в кресле, пытаясь отдышаться от столь неожиданной нападки босса – Он был очень зол. Интересно, что Спайдер натворил на этот раз?

— Кто-то упомянул мое имя! – в офисы вошел бледный единорог с черной неаккуратной гривой и хвостом. На жеребце была небольшая сумка для бумаг и очки, скрывающие врожденный дефект глаз.

— Ну, наконец-то, Спайдер! Босс желает тебя видеть. Он здорово разозлился, — кобылка вновь подняла телекинезом карандаш и продолжила бумажную работу.

Единорог оперся передними копытами об стол и посмотрел на пони.

— Не уж то ему не понравилась моя вчерашняя статья? – в зубах Спайдер сжимал полуистлевшую сигарету.

— Не знаю. Скорее всего. Ты ведь не можешь писать менее… — единорожка задумалась, приставив копыто ко рту.

— Честные? Ты хотела сказать честные статьи, верно? – и без того широкая улыбка жеребца расползлась еще шире.

— Ах, вот, как ты это называешь? – мисс Гранд ухмыльнулась.

— Возможно. Я пишу так, как считаю нужным, детка, — из кабинета редактора послышался очередной поток ругани – Ладно, пойду к мистеру «шило в заднице», пока он не прожег дыру в полу своей желчью, — Спайдер развернулся и пошел к двери главного редактора, поймав пошловатый взгляд единорожки.
— Что это за херня! – разъяренный редактор кинул газету перед сидящим с другой стороны стола жеребцом.

Спайдер лениво взглянул на заголовок на первой странице, хотя прекрасно знал, что там написано.

— Это моя статья, — единорог издевательски улыбнулся, вызывая очередной приступ ненависти со стороны начальства.

— Я, блядь, вижу, что это твоя статья! Что за херь ты там написал! – казалось, эти крики были слышны даже на луне.

— Неделю назад вы мне позвонили и сказали, что я должен написать статью о встрече принцессы Селестии с послом зебр в замке Кантерлот. Я потратил свое драгоценное время, чтобы прийти туда и попросить интервью у самых значимых пони. После этого я отправил напечатанный материал по почте лично вам в копыта. Так какие проблемы? И да, я так и не получил обещанный чек на две тысячи битсов! – Спайдер закурил новую сигарету, глядя на недоумевающее лицо своего босса.

— Да ты совсем ахуел! Читай, что ты написал! – жеребец ударил копытом по свежей статье, посередине которой красовалась фотография прекрасной принцессы и зебры. Единорог прочистил горло и окутал газету левитационным облаком салатового цвета.

— Сегодня Эквестрия отмечает очень важный день – уже более ста лет пони и зебры живут в симбиозе…

— Читай, где подчеркнуто! – редактор безуспешно пытался успокоиться.

— …конечно, все мы привыкли называть это сотрудничеством, однако пони должны не только брать, но и отдавать! Другими словами, под взаимовыгодным сотрудничеством понимается обыкновенное вылизывание королевской пизды зебринской властью. Является ли это нормальным? Конечно же, да, ведь пони (и не только пони) давно привыкли быть пиздолизами, дабы не навлечь на себя королевский гнев. И каждый ваш битс, попадающий в казну является смачным лизком соленой...

— Довольно! – жеребец потер виски копытами.

— И? – Спайдер бросил газету на стол и уставился на босса, подняв бровь.

— И? И! Какого хера, Скрибблер! Какого хера ты написал такое про нашу любимую принцессу! – пони вновь охватила волна злости.

— Оу, оу, оу, начальник, я и слова не написал о том, что наша принцесса плохая. Я написал, что чтобы хорошо жить в Эквестрии, нужно лизать пизду! И чем глубже просовываешь язык, тем лучше живешь! – Спайдер выпустил струйку дыма – И судя по твоему дому, ты плохо стараешься!

— Ты уволен! – редактор раскинулся в кресле с холодным выражением лица.

— Ну и хуй с тобой, пиздолиз недоделанный! – единорог рассмеялся и направился к выходу, остановившись у двери кабинета – Когда будешь возвращаться в свою задрипанную квартирку, задумайся – какого размера язык у Луны, раз Селестия решила принять ее обратно после заточения на луне.
— Ну и как про… — слова секретарши прервал чувственный поцелуй Спайдера.

— Я переезжаю, — сказал жеребец, наконец, оторвавшись от губ старой знакомой.

— Что? Куда? – спросила мисс Гранд, держа единорога в объятиях.

— В Понивиль! У меня там есть приятель, который найдет более заинтересованных во мне редакторов, — Спайдер разжал крепкую хватку кобылки и устремился к выходу.

— Удачи, Спайдер! – закричала единорожка вслед жеребцу, тихо смеясь – Мне будет не хватать этого сукина сына.
— Итак, ваше полное имя? – на выходе из города был очень жесткий контроль.

— Гримм “Спайдер” Скрибблер, — Спайдер достал пачку сигарет.

— Куда направляетесь и с какой целью? – жеребец за окошком внимательно изучал документы единорога.

— Я еду в Понивиль, хочу устроиться там гонзо-журналистом.

— Угу… — казалось, пони совсем забыл о том, что он ведет разговор – В ваших документах ни слова не сказано о вашей жизни. Можете мне рассказать об этом, дабы я внес данные в личное дело?

— Конечно, нет проблем! – единорог немного подумал – Начать с самого рождения?

— Если можно, — жеребец отложил бумаги и взглянул на Спайдера.

— Ну, мою жизнь вряд ли можно назвать историей, которую хочется услышать по радио или вычитать в книжке. Единственное слово, которое может описать мою жизнь – это пиздец. С самого рождения отец возненавидел меня. Постоянно утверждал, что я не его, хотя внешнее сходство было на лицо. Когда же я уже держался на копытах и мог носиться  туда-сюда днями напролет, то папа не оставлял мою жопу без ремня больше, чем на пару часов. Говорил, что таким способом выращивает из меня мужчину. Ага, как же. Учитывая то, как он жил, он бы и фикус не смог вырастить. Но я тоже был отнюдь не ангелом. Как бы вы охарактеризовали жеребенка, первым словом которого было «блядь»? Причем это определение было направлено к моей же матери. Естественно, папочка очень гуманно направил сына на путь истинный – дал мне копытом по роже, отчего все молочные зубы выпали намного раньше, чем у других детей. Но меня было уже не остановить. Я бегал по детскому саду и орал – «Моя мама – блядь!», «Моя мама – блядь!». Хе-хе, разуметься, это не осталось без внимания. В тот день я получил свое первое сломанное копыто.

Эта вакханалия длилась недолго – старый хрен допился до белой горячки и откинул копыта, когда я пошел в школу. Не скажу, что я по нему горевал. Более того – той же ночью я пришел на кладбище и нассал на его могилу. Моя мать тоже свою щель пустой надолго не оставляла и уже через пару дней я засыпал под ее стоны в спальне. С некоторыми любовниками она пыталась меня знакомить, но больше, чем посыл нахрен они не получали.

Но роковым моментом моей бренной жизни стал какой-то детский праздник, представлявший собой унылое говно даже для юного меня. Никто бы на него и не явился, если бы не принцесса Селестия, которой «захотелось поглядеть на маленьких жеребяток». Естественно, всем захотелось показать свое сопливое чадо нашей принцессочке, моя мать была не исключением. И вот она приехала, стала внимательно разглядывать детишек, наряженных в какие-то петушиные тряпки, а когда очередь дошла до меня, то принцесса и вовсе провалилась в какой-то педофильский экстаз. Но особо мне запомнилась ее последняя фраза – «Ты хочешь поехать со мной в замок, малыш?», на что я ей ответил – «Оставь свои предложения себе, престарелая шлюха!». Дома мама меня так отпиздила, что я с пару месяцев дышать не мог без трубки в горле, что уж там говорить о ходьбе. А когда я поправился, то сбежал из дома в поисках своей дальнейшей судьбы.

После этого были грабежи, разбой, рэкет, наркотики. Даже чуть очко не стал подставлять, но меня спас один жеребец, который впоследствии стал мне лучшим другом. Его звали Рэй Рэйсон – сын богатеньких родителей, которые померли в то время, когда Рэй под себя в манеже отливал. Вместо того, чтобы стать гребаным мажором, Рей пошел учиться на адвоката и спас мою задницу от тюрьмы, в прямом и переносном смысле. Именно этот парень дал мне второй шанс и именно из-за него я пошел работать журналистом, дабы рассказать пони обо всем том дерьме, что происходит на улицах нашего «милого» мирка. Вот, в общем то, и вся моя история, — Спайдер наконец зажег конец сигареты, затянувшись никотиновым дымом.

— Ух, это, надо сказать, довольно мрачная история. Тяжело вам пришлось, мистер Скрибблер, — жеребец вытер пот со лба.

— Да, но это уже в прошлом. Так ты пропустишь меня, или как? – Спайдер начинал терять терпение.

— Да, да, еще пару вопросов. Есть ли у вас врожденные заболевания? – пони взял какой-то бланк и приготовился его заполнить.

— Ну, если повышенная дерзость и сквернословие не считаются за болезни, то только это, — единорог снял очки, показав свои глаза, один из которых был зеленым, а другой желтым.

— Полная гетерохромия, — пробубнил жеребец и быстро сделал записи в бланке – А психические заболевания?

— Ох, блядь, прекращай уже! Я недостаточно подробно рассказал о своем детстве?

— Хорошо, — прошептал пони и сделал еще пару пометок.

Спайдер лениво зевнул.

— И последний вопрос. Что означает ваша кьютимарка?

Единорог поглядел на свой круп и ухмыльнулся.

— Ну, как видите, это записная книжка с записями, сделанными кровью. Это, типа, значит, что я пишу только правду или как-то так, — Спайдер явно не был заинтересован в возникновении своей уникальной метки.

— Отлично! Поздравляю вас с переездом, мистер Скрибблер и желаю всего самого наилучшего! – жеребец протянул через отверстие в окошке копыто, которое журналист одарил неодобрительным взглядом, после чего направился к дверям.

— Спасибо за теплые воспоминания детства, приятель! – кинул единорог и вышел из здания.
Понивиль. Этот тихий уютный городок, не знающий суеты городской жизни. Пони в Понивиле были намного более расслабленными, открытыми, они никуда не спешили и не опаздывали. Для вечно напряженного городского журналиста это было в новинку.

Спайдер медленно прошел ко входу в городок, заплатив кучеру. Огромные небоскребы из бетона и стекла сменили аккуратные деревянные домики, всем своим видом напуская такую теплую дружескую атмосферу. Единорогу было трудно поверить в то, что знаменитая шестерка обладательниц элементов гармонии жила в столь тихом месте.

— Ну, с чего начать? – Спайдер огляделся на просторной улице и остановил свой взгляд на таксофоне. Но стоило жеребцу сделать пару шагов к аппарату, как вдруг в лицо полетели конфетти, благо темные очки защитили глаза.

— Добро пожаловать в Понивиль, дорогой друг! Конечно, мы еще не знаем друг друга, но я уверена на миллиард процентов, что мы сможем стать лучшими прилучшими друзьями, как и все пони в нашем маленьком, чудесном городке, тем более у тебя такие крутые прямоугольные очки! У меня тоже были такие очки, но я их отдала одной подружке! А, кого я обманываю, у меня никогда не было таких крутых красивых и удобных очков, как я тебе завидую! Ах, да, я даже не представилась! Меня зовут Пинки Пай, а тебя? – розовая кобыла произнесла столь объемный монолог за пару секунд, после чего с огромной улыбкой уставилась на журналиста, приставив свое лицо почти вплотную к лицу единорога. Поначалу Спайдер опешил от такого приема, но вмиг опомнился и невозмутимо выкурил оставшуюся сигарету, выпустив струю дыма в милую мордашку розовой пони, которая неподвижно стояла на месте, ожидая ответа на свой вопрос.

— Отвали, — спокойно произнес журналист, потушив окурок о нос Пинки Пай, который почти соприкасался с носом жеребца.

После этого единорог обошел кобылу стороной и направился к телефону, а Пинки Пай лишь потерла обугленное место и бросила на Спайдера полный непонимания взгляд.
— Эй, Рэй, сколько лет, сколько зим! – радостно вскрикнул журналист, услышав в трубке знакомый голос.

— Пресвятая Селестия, Спайдер, это ты? — Голос Рэя был крайне удивленным. 

— А кто же еще, приятель! Слушай, Рэй, мне нужна твоя помощь! – единорог принюхался, в кабинке пахло свежей выпечкой.

— Ох, почему-то я не удивлен. Тебе нужна работа и жилье? – Рэй говорил медленно и устало.

— Да. А откуда ты знаешь? – теперь удивленно говорил журналист.

— Ну, ко мне в копыта попала не изданная газета про встречу принцессы с зебринским послом. Вот это ты круто загнул! – в трубке послышался шелест бумаги.

— Я написал все, как есть. Так ты поможешь мне? – Спайдер выдвинул шкафчик для телефонного справочника и увидел там несколько маффинов с прикрепленной запиской – «Моему новому другу-злючке. Подпись: П.П.» Ниже подписи была нарисована улыбающаяся рожица.

— А куда я денусь. Ты ведь помнишь мой адрес?

— Естественно! Буду у тебя через пару часов! – жеребец бросил поднос с угощением в мусорное ведро и вышел из кабинки, глотнув понивильский воздух полной грудью.

— Готовьтесь, дорогие пони! Гримм Скрибблер изменит ваш городишко раз и навсегда, обещаю вам! – прокричал жеребец во все горло, обратив на себя внимание всех находящихся рядом прохожих, и, заливаясь смехом, направился к своему приятелю.

Часть 1 - Мрачные времена

Выкладываю эту часть пораньше, так как выложил лишь короткий пролог. Эпилог выйдет сразу вместе с последней частью.

— Да мне насрать, сколько это будет стоить! Я собираюсь сделать заявление века и мне нужно только самое лучшее оборудование! Все, отбой! – Спайдер недовольно кинул трубку и увидел Рэя, который не смел мешать разговору.

— Спайдер, не забывай, что я оплачиваю все твои покупки, — жеребец поставил несколько пакетов на стол и свалился на стул, переводя дыхание.

Рэй Рэйсон – земной пони, с которым судьба сыграла злую шутку. Дело в том, что до Спайдера у Рэя не было настоящих друзей, лишь только льстецы, охочие до чужих денег. А все потому, что жеребец с самого рождения имел очень маленький рост и даже сейчас, будучи зрелым мужчиной, Рэй был вдвое меньше остальных пони. Учитывая его коричневый окрас шерсти и шоколадный цвет гривы и хвоста, нетрудно догадаться, почему многие издевались над бедолагой.

Когда родители Рэя погибли, за мальчиком стала приглядывать няня, которая выходила жеребенка и стала, практически, родной матерью. Конечно, физические способности Рэя были очень слабо развиты, и поэтому в школе он часто становился объектом травли хулиганов, однако умственные способности жеребенка просто ошеломляли. Так, к десяти годам Рэй ушел из школы и пошел учиться в один из именитых институтов Кантерлота, откуда в шестнадцать вышел лучшим студентом. К восемнадцати годам жеребец устроился на работу в адвокатскую контору, где стал душой компании и даже прославился, как пони, способный оправдать самого Сомбру. Увы, Рэй быстро понял, что выручать пони из лап правосудия бывает опасно и однажды, когда коричневый жеребец возвращался домой с работы, его прижало несколько крепких парней, которые жестоко избили жеребца и оставили умирать на улице. Рэй выжил и более того, обнажил свою темную сторону.

Контрабанда и перепродажа оружия и наркотиков, ограбления, многочисленные аферы – во всех этих делах, так или иначе, замешан Рэй. Чаще всего жеребец выступал в роли спонсора или даже совладельца некоторых особо прибыльных проектов. Только Рэй мог утопить в грязи кого угодно, а сам сидеть дома, в кресле, с чашкой чая.

Когда лицо жеребца стало узнаваемым в определенных кругах, Рэем заинтересовались мафиозные боссы и нечистые на руку бизнесмены, которые приходили к пони с особыми просьбами, которые Рэй по мере возможности исполнял. Так маленький пони приобрел обширные связи по всей Эквестрии. По его финансовым жилам ежеминутно текли миллионы битсов, которые могли обеспечить безбедную старость даже правнукам жеребца.

Еще одним важным свойством Рэя можно считать то, что он всегда думает наперед. Если он подписывает контракт, то знает, что его партнер продержится на плаву какое-то время. Из-за этого к Рэю не за что придраться, поэтому жеребец всегда остается девственно чистым адвокатом, честно зарабатывающим себе на хлеб. Но у каждого гения должна быть слабая сторона и эта сторона представлялась в сильной сжатости Рэя. Он не привык доверять пони, и из-за этого у него практически нет друзей, что уж говорить о девушке. Спайдер часто беспокоился, что стеснительность Рэя доведет до того, что все миллионы жеребца перейдут в алчущие лапы принцессы и постоянно искал для друга ту единственную, что будет похожа на него (если это было возможно).

— …Спайдер! – единорог опомнился и огляделся, будто только что попал в свой новый кабинет.

— А! Что? – Спайдер окончательно пришел в себя и сел за стол, глядя на друга.

— Я купил все то, что ты просил, — жеребец поправил красный галстук и полез в пакеты – восемнадцать блоков «Блек энд Уайт», бутылка яблочного виски, две дюжины карандашей, несколько книг об истории Эквестрии, и…

Рэй кинул на стол хромированный револьвер с золотыми вставками на рукояти и барабане.

— Зачем тебе понадобился ствол? – пони говорил с нескрываемым раздражением, будто достать оружие для него было проблемой.

— Каждый второй стражник в городе хочет поймать меня и повесить на ближайшем суку. Это заставляет задуматься о мерах предосторожности, — Спайдер оглядел оружие и выдвинул барабан, полный патронов.

— Я понимаю, но неужели ты собираешься кого-то убить? – Рэй оперся о стол передними копытами.

— Нет, только хорошенько навалять, — единорог положил револьвер в свою сумку, а потом добавил – хотя…

— Ох, ты не меняешься, — вздохнул коричневый пони и уселся обратно на стул.

Тем временем Спайдер взял одну из трех книг и открыл ее сразу посередине, листая страницы, то вперед, то назад. Рэй же разглядывал одну из пачек сигарет, которые Спайдер выкуривал одну за другой. Удивительно, но у единорога не было проблем с легкими, чего не скажешь о ВИЧ-инфекции, которая передалась пони-Казанове во время очередной прогулки по ночному Мэйнхеттену. С тех пор кобылы обнаруживали много неприятных сюрпризов после бурной ночи с очаровательным жеребцом. “Я болен всеми венерическими заболеваниями, известными и не известными современной науке” – так говорил о себе Спайдер.

Единорог же внимательно читал какую-то страницу, на которую случайно наткнулся. Рэй пригляделся и заметил, что книга немного трясется в салатовом облаке Спайдера. Через несколько секунд жеребец опустил книгу и Рэй увидел, как лицо приятеля исказила ярость.

— Что…это…за херня! – книга полетела в рыцарские доспехи, которые развалились от прилетевшего в них снаряда.

— Эй, в чем дело? – земной пони стал думать, что могло так разозлить друга.

— Ты это читал! Ты читал этот пиздеж, что впаривают здешним гражданам! – Спайдер яростно разорвал оставшиеся книги на клочки – Где? Где сраная правда? Где настоящие данные о потерях во время свержения Сомбры? Где информация о “Мрачном холокосте”? Где все то, что хоть как-то очерняет нашу блядскую принцесочку?

Спайдер достал сигарету и быстро прикурил ее, дабы хоть как-то успокоиться. Единорог встал и начал ходить взад-вперед по просторной комнате, держа копыто у рта.

— Стой, стой, стой, что еще за “Мрачный холокост” – Рэй посмотрел на друга, который, в свою очередь, удивленно уставился на земного пони.

— Ах, ну конечно! Откуда тебе знать об этом! В этих ваших ебаных институтах хуй что расскажут о холокосте шестьдесят четвертого года, — Рэй хотел было что-то спросить, но Спайдер прервал жеребца – Где ты взял эту херню?

— В библиотеке Твайлайт Спаркл. Там много подобной литературы, — на лице единорога расплылась улыбка, которая растворила недавнюю злобу журналиста.

— Шикарно! Твайлайт Спаркл станет моей первой сенсацией! – Спайдер сделал пометку в блокноте, который всегда держал с собой – Ты нашел мне нормального издателя?

— Даже лучше! – усмехнулся коричневый пони, вставая со стула – Я побеседовал с несколькими пони, которые наслышаны о тебе и твоих скандальных статьях. Они сделают так, чтобы твой голос услышала вся Эквестрия! Ровно в семь часов будет пик активности радиослужб. В это время мои «друзья» взломают эфир, и у тебя будет около двадцати минут на то, чтобы рассказать всю правду. Годится?

Спайдер залился смехом, хлопая приятеля по плечу.

— Черт возьми, будь ты кобылой, я на тебе женился! Спасибо, приятель! – крикнул журналист, быстро убегающий к входной двери.
Спайдер неспешно шел по солнечным улочкам Понивиля, рассматривая здешних пони и думая о своем. Пони в этом городке были очень милыми и добрыми, в отличии от Мэйнхеттена. Здесь пони гуляли, общались, играли. Вечно неугомонная Пинки Пай прыгала вокруг некой белоснежной кобылы с сиреневой гривой и хвостом. На ее лице читалось раздражение. Также единорожка несла рядом с собой корзинку, полную драгоценных камней. В Мэйнхеттене после девяти этих беззаботных поняш затащили бы за угол и поимели во все щели, после чего перерезали глотки и выбросили трупы в каналы. Поверьте, Спайдер хорошо это знал. А вот на лавочке сидят две пони, одна из которых сидела в совсем уж дикой позе, из-за чего постоянно соскальзывала с лавки.

— Эй, эй, сэр! Уделите нам минутку, пожалуйста! – к Спайдеру подбежало три жеребенка, один из которых был похож на белоснежную пони с драгоценностями.

Одна из девочек вышла вперед, блистая широкой улыбкой.

— Добрый день, сэр! Как я могу судить, вы первый раз в Понивиле? – кобылка говорила с небольшим деревенским акцентом, что делало ее еще милее.

— Можно сказать и так, — Спайдер выдул табачный дым вверх, дабы он не достал до жеребят.

— Отлично! Мы называем себя “Искателями знаков отличия”, это Свитти Бель и Скута Лу! – жеребенок показала копытцем на своих спутниц, которые активно замахали копытами в ответ – Меня зовут Эппл Блум и мы хотели бы задать вам вопрос. А как вы получили свою кьютимарку?

— Ну, я писал кучу скучных статей, которые бесили очень многих пони и поэтому я часто получал по загривку. Так что если вы хотите получить кьютимарку, то вам нужно, как минимум, спи…то есть украсть что нибудь большое и дорогое! – Спайдер начертил копытами в воздухе размер вещи и, поймав удивленные взгляды жеребят, усмехнулся и направился дальше.

Да, даже у такого черствого сухаря, как Гримм Скрибблер была маленькая слабость, трогавшая его за сердце. Этой слабостью были дети. Нет, у самого Спайдера детей никогда не было, но он все равно испытывал нежные чувства к этим милым крошечным существам. Сначала жеребец это стыдливо скрывал, но после смерти его любимого певца, который из черного постепенно становился белым, а также любил жеребят, перестал держать это в тайне.

И вот журналист, наконец, достиг своей цели – огромного дуба, который являлся домом лучшей ученицы принцессы Селестии. Спайдер подошел к двери. Она была приоткрыта. Жеребец прислушался, уловив часть разговора.

-…ак ты мог принести ТАКОЕ в дом, а, Спайк? Как ты… о Селестия, где ты вообще достал эту дрянь? Отвечай мне! – голос Твайлайт был нежным, но крайне разозленным.

— Ох, да брось! Я, вообще-то, дракон! Я же, черт возьми, алмазы ем! Думаешь, один косяк сможет меня убить? – второй голос был сиплым и грубым.

— Наркотики – это зло, Спайк! И ты еще маленький для таких вещей!

— Да иди ты! – внезапно дверь распахнулась, и фиолетовый дракон недовольно пошел на площадь, бросив злой взгляд на подслушивающего жеребца.

— Спайк, а ну вернись, маленький негодник! Не заставляй меня идти за тобой! – кобыла с похожим фиолетовым окрасом шкуры наполовину выбежала из дома, держась левым копытом за дверной косяк.

— Твайлайт Спаркл гонится за фиолетовым драконом, — Спайдер тихо хохотнул.

Увидев гостя, единорожка покраснела и, казалось, прижалась немного к земле.

— Ох, простите, что вам пришлось это увидеть! Просто мой ассистент…

— Решил расслабиться, — закончил фразу жеребец – Гримм Скрибблер, журналист. Можно просто Спайдер. Можно задать вам пару вопросов?

— Эм… конечно, но у меня тут немного не прибрано. Я не ждала гостей, хе-хе, — Твайлайт окинула свое жилище взглядом.

— Мне все равно! – заявил Скрибблер и толкнул кобылу внутрь, дабы войти самому.

Дом, который предполагал себя, как место жительства для пони, больше был похож на склад списанной макулатуры. Разваливающиеся фолианты лежали друг на друге, образовывая огромные башни, книги поновее лежали в нескольких больших кучах. В дубе царил запах пожелтевших страниц и чернил. В более-менее приличном состоянии пребывал только рабочий стол, на котором лежали несколько книг с выцветшими чернилами и порванными обложками, клей, скотч и прочие инструменты для ремонта книг. Под столом виднелась пирамидка из свитков, закрепленных королевской печатью. Примечательным был также небольшой трон из нескольких книжек, рядом с которым лежала еще не истлевшая самокрутка.

 - Как неудобно, я даже не могу предложить вам чашечку чая! – из-за неожиданно нагрянувшего Спайдера и выходки Спайка, Твайлайт совсем растерялась и в итоге крутилась на одном месте.

— Я пришел не чаи распивать, мисс Спаркл. Ответьте на несколько моих вопросов, и я оставлю вас наедине с вашей работой, — журналист поднял самокрутку и принюхался, признав родной запах конопли.

— Конечно, конечно! – Твайлайт выудила из кучи бумаг два стула и поставила их в центре комнаты, которая была почти полностью забита старыми рукописями.

— Вопрос первый, — Спайдер затянулся новоприобретенным косяком, вспомнив былые времена, – У вас собраны записи о всех исторических событиях, происходивших в Эквестрии?

— Да, именно так, — единорожка с отвращением взглянула на гостя.

Спайдер хохотнул.

— Вопрос второй — зачем вы мне врете? – журналист выстрелил в Твайлайт презрительным взглядом.

Твайлайт растерялась от такого заявления, не в силах что-либо ответить.

— Проводя свою ревизию, мисс Спаркл, вы забыли спрятать кое-что подальше в чулан! – Спайдер вытащил одну из книг, отчего одна из башен свалилась, опрокидывая еще несколько таких же.

В левитационном поле жеребца была невзрачная книжка в красной обложке, покрытой трещинами и истрепавшейся закладкой.

Глаза Твайлайт округлились от нахлынувшего ужаса.

— Отдайте мне это! – отчаянно закричала единорожка, рывком подбегая к журналисту, но холодное дуло револьвера между глаз остановило Твайлайт, как вкопанную.

— Сядь! – процедил сквозь зубы Гримм, листая книжку, которая была дневником.

Единорожка послушно села на стул, боясь потревожить жеребца, который все еще держал оружие направленным на кобылу.

— Ты что, блядь, думала, что никто не увидит корешок, обшитый гербом семейства Лексенгольф? – Спайдер закрыл книгу, показывая корешок, украшенный золотыми нитями.

— Я…я…- единорожка боялась произнести что-то такое, что может заставить жеребца нажать на спусковой крючок.

— “Дорогая мама.

 Не знаю, выживу ли я в этом хаосе. Улицы заполонил дым, который не дает мне выйти из дома. Кажется, стража пришла не спасать нас, а добить до конца. Я видела, как наша повариха выбежала навстречу толпе стражников, а те пронзили ее пиками, даже не дав сказать и слова. Сейчас все намного хуже. Стража сжигает дома, дабы выкурить пони. Я принесла Сильвельда и Освальда на чердак. Они плачут, они хотят в твои теплые объятия. О, мама, я знаю, что ты не хочешь, чтобы я плакала, но я не могу сдержаться. За что мы заслужили такое! За что, мамочка, я ведь была хорошей девочкой. Я любила принцессу не меньше, чем тебя, так почем она теперь убивает нас? Как бы то ни было, я буду верить, что ты придешь и скажешь принцессе остановиться, ты спасешь нас, потому что ты – лучшая пони во всем мире!

Твоя любящая дочь, Лизи Лексенгольф”.

Спайдер посмотрел на Твайлайт, убрав револьвер. Молодая единорожка сидела с опущенной головой.

— Через два дня стража достала три обгоревших детских трупа. Два младенца, одна кобылка лет десяти. В результате этого события, названного “Мрачным холокостом” погибло более чем тысяча ни в чем неповинных пони. А все почему? Почему, а, Твайлайт? – жеребец поднял голову кобылы.

— Потому, что принцесса подозревала, что Сомбра мог оставить свою магию на этих пони, — на лице Твайлайт читалось раскаяние.

— Нет! – Спайдер встал со стула, подтащив фиолетовую пони к себе – Ты знаешь всю правду, но продолжаешь делать вид тупой дурочки, которую все наебали! Ты готова родную мать продать, лишь бы заслужить внимание Селестии!

— Отстань от меня! – Твайлайт оттолкнула бледного единорога.

— Да, да, да, я все знаю! Я знаю, как ты любишь принцессу и всеми силами пытаешься заслужить ее внимание, но никогда его не получаешь! – Гримм потушил выкуренную самокрутку о свой рог, немного успокоившись – знаешь, я бы сейчас с радость разбил тебе рожу этими тоннами пиздежа, которые ты называешь историей, но мне даже дышать одним воздухом с тобой противно!

После этих слов журналист быстро направился к выходу, забрав с собой дневник. Когда же дверь захлопнулась, Твайлайт распласталась на стуле, дрожа всем телом. На фиолетовую пони еще никогда так не давили в ее собственном доме. Отдышавшись, единорожка схватила чистый листок бумаги с пером и начала что-то быстро писать. Когда работа была закончена, Твайлайт запечатала письмо королевской печатью и стала ждать прибытия Спайка.
Спайдер взглянул на часы на главной площади. Маленькая стрелка была на трех часах. “Времени еще полно” – подумал жеребец и сел на одну из лавочек, достав свой блокнот и красную книжку. Блокнот стал наполняться важными записями из дневника.

Через полтора часа Скрибблер решил, что сидеть на одном месте не совсем интересное и полезное времяпрепровождение. Единорог встал и пошел вглубь городка, к рынку. Денег Спайдер с собой просто так не носил, ведь пару лет назад карманник подрезал сумку жеребца, украв приличную сумму денег. Поэтому журналист привык лягать всех незнакомцев, кто подходит к нему сзади без предупреждения.

Рынок был богат на разные товары – начиная от продуктов и заканчивая антиквариатом. Казалось, на этом рынке можно было отыскать что угодно, правда, многие торговцы уже прикрыли свои лавки. Жеребец бегло прошелся между лавочек и собирался идти домой, как вдруг мелодия вдалеке привлекла его внимание. Спайдер остановился, как вкопанный, вслушиваясь в повторяющийся мотив, как вдруг ринулся к источнику звука, прыгнув сначала на бочку с соленьями, а с нее и на палатки. Оставшиеся на рынке торговцы недовольно кричали на прыгающего по брезентам жеребца, но тот их не слушал. В Гримме пробудилось одно очень приятное воспоминание. Когда мелодия стала раздаваться прямо под копытами жеребца, Спайдер спрыгнул с палаток и увидел именно то, что желал увидеть. За прилавком находился небольшой холодильник с дверцей, оборудованной окошком. Внутри белого ящика лежали несколько рядов пирожных, запечатанные в упаковки. Из динамика рядом с холодильником вновь раздалась миленькая мелодия, но на сей раз единорог запел в такт с ней, танцуя непонятный танец.

— Если ты проголодался,

К литтл биру иди сразу,

Он тебе подарит пончик

Шоколадный, между прочим…

— Спасибо, мы поняли, — тихо сказал продавец, рассматривая странного покупателя.

— О, Эквестрия, это же мать его “Литтл Бир”! Я не думал, что эту вкуснятину еще продают! – жеребец скинул очки, проливая радостную слезу, и упал задними копытами на землю, устремив передние в воздух – О, небеса, вы ниспослали мне это чудо! Спасибо вам, спасибо!

— Вы будете брать? – торговец вывел Спайдера из этой эйфории.

— Буду ли я брать? Я возьму все, вместе с холодильником! – обрадованный единорог полез в сумку за деньгами – Ах, черт! Блядь! 

— Сэр, вы в поря…

— Парень, мне нужны эти пирожные! – Спайдер рывком переместился к продавцу, схватив того копытами за плечи – Завтра я за все заплачу, вдвое, втрое! Дай мне хотя бы одну вкусняшку, пожалуйста!

— Простите, сэр, но нет денег – нет “Литтл Бира” – пони с трудом отцепил от себя копыта жеребца, который бессильно упал на землю – Пресвятая Селестия, Альгард опять принялся за свое! Чертов ублюдок!

Скрибблер приподнялся, чтобы посмотреть на начавшуюся шумиху. Рядом с одним из прилавков стояло двое пони: черный жеребец с роскошной гривой и усами и желтая кобыла с розовой гривой. Жеребец держал кобылу за копыто, что-то крича на испуганную до смерти кобылку. Спайдер надел очки, встал, отряхнулся от пыли и направился к центру скандала, прикуривая новую сигарету.
— Ты что, тупая овца, хотела наебать меня! – голос жеребца был прокуренным и грубым.

— Нет, у меня даже в мыслях не было! Пожалуйста, я доплачу! – кобылка захлебывалась в слезах и отчаянно кричала, если тот писк можно было назвать криком.

— Нет уж, сучка, уже поздно! Будешь отрабатывать свою наглость другим местом! – грубый жеребец рассмеялся.

— Эй, какого хрена тут происходит! – Гримм встал рядом с сцепкой копыт жеребца и кобылки.

— Не твое дело, пидрила! – бросил черный пони, с коварной улыбкой глядя на кобылу.

— Простите, я не знала, что цены сегодня повысились! Я могу заплатить, только, пожалуйста, отпустите меня! – желтая пони пыталась вырваться, хотя это больше было похоже на то, что у кобылы подкашивались копыта.

— Заткни ебло, мразь! Тебе им еще работать и работать! – жеребец вновь залился мерзким смехом.

Недолго думая, журналист оторвал одну из досок, из которых был сделан прилавок и резко ударил черного пони по лицу, отчего несколько зубов вмиг вылетели изо рта. Не успел жеребец упасть на землю, как вдруг левитационное поле обхватило шею грубияна и бросило его на коробки с овощами, после чего Спайдер подошел к жеребцу и заменил салатовое поле копытами, удерживая пони в лежачем положении.

— Знаешь, что с такими суками, как ты делали в мое время? – жеребец с ужасом посмотрел на лицо журналиста – Им отрезали яйца!

— Нет, пожалуйста, не надо! – рот черного пони был заполнен кровью, которую тот, по возможности, выплевывал.

— Но поскольку никакого лезвия у меня при себе нет, — продолжил Гримм, не обращая внимания на мольбы жеребца – Придется ограничиться этим…

Спайдер отошел от пони, заляпанного разными овощами, и нанес удар доской между задних копыт.
Полюбовавшись грубияном, впадающим в болевой шок, единорог повернулся к кобыле, которая со страхом смотрела на все происходящее.

— Вы в порядке, мисс? – журналист увидел рядом с пегаской пакет с выкатившимися покупками и в момент собрал все обратно.

— Я…я…- пегаска приняла попытку встать на копыта, но тело ее не слушалось.

— Послушайте, я понимаю, вы напуганы, но вам вовсе не стоит меня бояться! Я хочу вам помочь, но если вы хотите, чтобы я ушел, то я мигом удалюсь! – как можно более ласково сказал Спайдер, протягивая кобыле копыто.

Помявшись еще пару секунд, пегаска приняла жест доброй воли.

— Я…я вам очень благодарна, но у меня мало, что есть, чтобы отблагодарить вас! – желтая пони полезла в свою седельную сумку, доставая деньги.

— Нет, нет, нет! Я ничего от вас не прошу! – Спайдер остановил милую пегаску, которая явно чувствовала себя виноватой в том, что не может отблагодарить своего спасителя – Если вы не против, то я хотел бы помочь вам донести ваш багаж до дома!

— Что? О, нет, нет! Я и так отняла у вас слишком много времени! – казалось, кобылка немного прижалась к земле, дрожа, как осиновый лист.

— Поверьте, ближайшие пару часов мне совершенно нечем заняться! – Спайдер ободряюще улыбнулся, пегаска тоже попыталась изобразить улыбку, но получалось слабо.

Расставив точки над и, бледный единорог поднял с земли пакет и направился вслед за кобылой, прихватив по пути кошель покалеченного жеребца.
— То есть вы еще и благотворительностью занимаетесь? – Спайдер поправил привязанный к спине холодильник, после чего коротким рывком догнал свою спутницу.

— Ну, я стараюсь, — почти прошептала пони, смотря под копыта.

— Вот это да! Вы просто удивительная пони, Флаттершай! – в ответ на похвалу кобылка только пискнула что-то в духе – “Вовсе нет”, на что Гримм незамедлительно отреагировал – Нет, серьезно! Я еще никогда не встречал такой добродушной и милой кобылки, как вы!

— Ох, прекратите, мистер Скрибблер, я не заслуживаю таких похвал, — щеки Флаттершай покрыл румянец.

Пони остановились у небольшого загородного домика, выглядящим довольно уютно.

— Вот я и дома, — заявила Флаттершай, глядя на Спайдера – Спасибо вам еще раз за то, что помогли мне в той ситуации. Может, я все-таки вас как нибудь отблагодарю?

— Нет, не стоит! – жеребец покачал головой, но через секунду одумался – Хотя, вы можете мне кое в чем помочь!

Флаттершай с интересом взглянула на единорога, ожидая просьбы.

— У меня есть один друг. Он очень хороший, добрый жеребец, которому не с кем разделить свое бремя. Может быть, вы встретитесь с ним и поговорите? – Спайдер почесал затылок, понимая, что за глупость он предлагает.

Пегаска растерялась от такой просьбы, но, подумав немного, она вновь улыбнулась.

— А, если не секрет, кто этот жеребец? – Флаттершай ловко закинула пакет себе на спину при помощи крыла.

— Рэй Рэйсон, адвокат. Может быть, вы слышали о таком?

— Мистер Рэйсон! – пегаска громко вскрикнула от удивления, после чего сжалась, закрыв рот копытом – Конечно, я знаю его! Он помог моей близкой подруге, Рэйнбоу Деш, избежать тюремного заключения.

— И… как он вам? – Спайдер поднял бровь.

— Ну, он очень… милый, — кобылка отвернулась от собеседника и раскраснелась, будто сказала что-то пошлое.

— Что ж, он сможет к вам придти?

— Да, конечно, пусть приходит! – вновь воспарила Флаттершай, но быстро сжалась – Если он, конечно, не против. Завтра я буду дома целый день, так что смело приходите

— Спасибо, мисс Флаттершай, вы просто не представляете, как мне помогли! – крикнул Гримм, уходя к дому.

Пегаска помахала единорогу копытом и направилась в дом.
Спайдер был из ряда пони, отношения с которым могли быть либо очень хорошими, либо крайне плохими, третьего не дано. Жеребец мог предстать в виде бессердечного ублюдка, заботящегося только о себе, но это было далеко не так. Спайдер с самого детства пытался помогать тем, кто этого действительно заслуживает, увы, таких пони было очень мало. Поэтому журналисту было вдвойне приятно помочь такой кобылке, как Флаттершай и, тем более, познакомиться с ней поближе.

— Гримми! – неожиданно выскочившая из-за кустов Пинки заставила Скрибблера пошатнуться.

— Ох…- томно вздохнул жеребец, прежде чем розовая пони подскочила к единорогу.

— Привет, Гримми! Ты удивлен, что я узнала твое имя? Наверняка ты удивлен! – не обращая внимания на кобылу, Спайдер продолжал идти к особняку Рэя за городом, в то время, пока Пинки Пай скакала вокруг единорога кругами – Я видела, как ты говорил с Флаттершай! Вы что, подружились? Если вы подружились, то это просто здорово! Флатти очень милая девочка, хоть и весьма застенчивая! А куда ты идешь? Домой? На вечеринку? На работу? Проведать любимую бабулю?

Когда Пинки прыгала около лица жеребца, Спайдер остановил ее, положив копыто на пышную шевелюру, отчего конечность, практически, утонула в волосах.

— Послушай меня внимательно, Пинки Пай. Я устал, проголодался и у меня есть еще много важной работы. Поэтому будь так любезна – оставь меня в покое! – журналист выдернул копыта из гривы Пинки и пошел дальше.

— Может быть, я смогу тебе помочь? – Спайдер тихо процедил сквозь зубы ругательство, слыша приближающийся цокот копыт.

— Да, твою мать, помоги мне! – Гримм вышел из себя и, подумав секунду, закричал – Принеси мне живого чеинджлинга, блядь, и я буду счастлив!

— Так точно, сэр! – Пинки приставила правое копыто к виску, после чего побежала куда-то.

— Нет, стой! Я…- кобыла уже не слышала Спайдера – Не уж то эта чокнутая дура пошла за чейнджлингом? Охренеть...
Вошедшего в дом жеребца встретил напряженный разговор Рэя с кем-то по ту сторону телефонного провода.

-…я не могу этого сделать! Давай я пришлю профессионалов, они…почему обязательно я? Нет, я не крал твои деньги, я не крал их, черт возьми! Хорошо…хорошо, я это сделаю, но ты забудешь обо мне, идет? – Спайдер вышел в просторный зал, поймав отчаянный взгляд Рэя — Да…хорошо, до встречи.

— Какие-то проблемы? – журналист стал разгружать свою сумку и холодильник.

— Да…да, — коричневый жеребец задумчиво вгляделся в пол, но быстро вышел из транса – Слушай, Спайдер, ты мой лучший друг…мой единственный настоящий друг! Я в таком глубоком дерьме, что света не видно, и я не хочу, чтобы от меня были неприятности. Мне стыдно просить, но…

— Эй, приятель, как ты смеешь такое говорить! Если Рэй Рэйсон тонет в дерьме, то Гримм Скрибблер ныряет за ним вниз головой! И больше не смей мямлить, когда тебе нужна моя помощь, я, вообще-то, тебе по гроб жизни обязан! – Гримм легонько толкнул друга копытом, отчего Рэй улыбнулся – Так, а теперь говори, что происходит!

— Ну, пару месяцев назад моими услугами воспользовался капориджиме мафиозной семьи Корлес. Эти ребята держат все грузоперевозки, в частности не зарегистрированные. Все шло, как по маслу, но один из новеньких членов семьи оказался королевской крысой, которая сливала информацию непосредственно генералу Лаву.

— Так, что еще за генерал Лав? – двое пони сели на диван в кабинете Спайдера, который уже был оборудован для вечернего эфира.

— Энфорсед Лав – ближайший приближенный Селестии. Начинал, как обычный королевский стражник, но показав себя, как беспристрастный стратег и верный принцессе воин, быстро заслужил высокие звания. Когда же Лав сорвал заговор по свержению принцессы с трона, то и вовсе стал правым копытом Селестии. Он очень опасный воин, но и не обделен потрясающим умом. Не будь он так предан принцессе, то с легкостью мог бы сам сесть за престол, — Рэй достал одну из книг на книжной полке и открыл ее на нужной странице с изображением высокого статного единорога с золотистой шерсткой и черной, словно смоль, гривой. Правую половину лица украшал глубокий диагональный шрам, пересекающий глаз, закрытый повязкой. Позади жеребца стояла рота солдат в полном золотом доспехе, вооруженная алебардами, вертикально поднятыми вверх.

— Так вот, Лав накрыл бизнес дона Корлеса, в результате чего многие пони погибли, а многие попали в кандалы. Одним из них и был тот самый капо, с которым я разговаривал. Когда он ждал суда, то его пони пришли ко мне и сказали, что я любой ценой должен вытащить капо на волю. В качестве покрытия расходов мне дали кейс, набитый деньгами. В общей сумме там было около миллиона битсов, я, конечно же, согласился. Настал день суда. Я дал на лапу каждому пони в суде присяжных, прокурору и даже судье. Разумеется, они попросили приличную сумму, мне даже пришлось платить из собственного кармана. И только все стало налаживаться, как вдруг в зал вошел генерал, собственной персоной, и стал внимательно следить за процессом. Авторитет Лава победил деньги, капореджиме сел на тридцать лет. И вот, сейчас он мне звонит и говорит, что его, вместе с другими заключенными, будут перевозить в другую тюрьму по морю. В то время, когда корабль будет проплывать мимо Понивиля, его купленные пони освободят его и капо спрыгнет в море, схватившись за один из буйков. Я же должен подъехать на катере и забрать его. Капо считает, что я украл его деньги и считает, что так я отплачу ему, — Рэй закрыл лицо копытом и тяжело вздохнул.

— Понятно. Ты должен вытащить мафиози с этого корабля, а я тебя должен прикрыть? – Спайдер вгляделся в лицо друга.

— Да, примерно так. Если ты откажешься, то я все пойму и…

— Заткнись, Рэй! – Гримм зло посмотрел на приятеля – Мы сделаем это, ты и я!

— Спасибо, дружище! – от переизбытка чувств, коричневый жеребец обнял приятеля, хотя едва доставал до его шеи.

— Не за что, дружище, не за что! – Спайдер похлопал Рэя по спине.
Огромные напольные часы громогласно пробили семь часов. Двое жеребцов кивнули и побежали на свои места. Рабочий стол Гримма был оборудован микрофоном, наушниками, стаканом с водой и бумагами с текстом. Рэй включил радио, настроившись на нужную волну. После небольшого промежутка, наполненного белым шумом, из динамиков послышался приятный голос кобылки-диктора.

— Здравствуй, Эквестрия! С вами Винил Скретч и ежедневная рубрика новостей Эквестрии! Главная новость на сегодня: некий индивид, по имени Гримм “Спайдер” Скрибблер написал скандальную статью в газету «Мэйнхеттен-таймс», которая очерняет заслуги нашей высокоуважаемой принцессы Селестии. Так кто же он – безумный пони или угроза безопасности мирных жителей нашего мирного уголка. Принцесса прокомментировала эту ужасную статью! – голос сменился на более зрелый и прекрасный – Я не держу зла на мистера Скрибблера за эту статью. Мне просто интересно узнать, что заставило этого журналиста так плохо обо мне ото…

Голос принцессы страшно исказился, после чего и вовсе сник. Из радио доносилась гробовая тишина. Рэй махнул Спайдеру копытом, дав сигнал начинать говорить. Жеребец откашлялся и подвинул микрофон поближе.

— Добрый вечер, уважаемые пони и не только. Мое имя – Гримм “Спайдер” Скрибблер и, как вы могли догадаться, я автор скандальной статьи о принцессе Селестии. Наверняка принцесса слушает меня прямо сейчас, и специально для нее я расскажу, что я хотел сказать в тех строках. Сегодня я посетил дом Твайлайт Спаркл – небезызвестную пони, изгнавшую Найтмер Мун с нашей земли, самую лучшую ученицу принцессы. И знаете, что я вам скажу? Принцесса Селестия является плодом ее мокрых фантазий. Эта кобыла готова ворваться в ваш дом, убить ваших детей и родных, после чего начать адский шабаш, напялив головы ваших любимых себе на копыта. И все это она, не задумываясь, сделает, чтобы принцесса потрепала ее по головке и сказала, что она хорошая девочка, прямо как ручной пес, стоящий на задних лапках перед хозяином. И все вы точно такие же! Разница лишь в том, что каждый пытается лизнуть королевский клитор по-своему.

А я не захотел этого делать! Я сказал – “Пусть лучше меня считают террористом, чем я буду пиздолизом” и я написал эту статью, в надежде найти своих единомышленников. А вот хуй! Ты безумец, Спайдер, мы не хотим тебя видеть! – единорог перевел дух, взяв в рот сигарету, и достав записную книжку с дневником – Я хочу рассказать вам одну историю, о которой наша благородная принцесса решила умолчать. “Мрачный холокост”.

Война с Сомброй закончилась. Уебка загнали в далекие ебеня, на кой то хер оставив в живых. Пони стали выходить из своих нор, подсчитывая убытки. Пострадавшим построили новые дома, дали благородную почву, короче, подарили новую жизнь. Выживших солдат встречали, как героев, а принцесс несли на копытах всем Кантерлотом. Казалось бы, вот и сказочке конец, но не тут-то было. Осталось много пони, у которых не было ни денег, ни семян, у них не было ничего, чтобы прокормить себя. А принцессам, что почивали на лаврах, было на это глубоко похуй!

В конце концов, жителям небольшого городка, чье название уже давно забыто, прошли по улицам Понивиля, распугивая здешних жителей. Бледные, тощие и уставшие пони, бросающиеся на каждую пробежавшую крысу и жадно пьющие из луж и водостоков, начали свой бунт у ворот Кантерлота. Они требовали к себе достойного отношения, требовали, чтобы на них обратили внимания. Но стража быстро разогнала бунтовщиков. Несчастные пони вернулись в свой новый дом ни с чем, решив торговать с ближайшими поселениями зебр.

Но их планам было не дано осуществиться. Селестия посчитала, что столь уродливые создания, которых она же и породила, могут помешать возвышению королевской власти в глазах быдла, бывших вашими прадедами и прабабками. И в то время, как кантерлотская аристократия жировала, стража заявилась в городок со словами, что Эквестрия истощена и не может содержать жителей городка. На бедных пони ввели санкции, запрещающие торговлю и даже просто общение с другими сознательными существами, огородив городок многочисленными блокпостами и железными воротами. Принцесса утверждала, что это нужно для их же блага, но все хорошо понимали, что Селестия просто ждет, когда жители городка вымрут от голода и жажды, захлебываясь в своем же говне!

И тогда отчаянные пони взяли в копыта вилы и серпы, устроив крупномасштабный мятеж, при котором четверть городка была вырезана за несколько часов. А что истощавшие жеребцы и кобылы могли сделать против откормленной стражи. После этого акта отчаяния, Селестия решила действовать кардинально! Посреди ночи, когда все спокойно спали, стража стала вламываться в дома и вешать местных жителей на ближайших деревьях. Этим парадом жестокости и безумия командовала сама Селестия, с ухмылкой глядя на то, как матерей разлучают с детьми и надевают им на шею петлю. Жеребят же не вешали – их просто скидывали в ямы, после чего сжигали, как сраный мусор! Когда этот кошмар закончился, принцессой был отдан приказ – сжечь все дома, дабы выкурить спрятавшихся пони. Через пять дней и ночей от нового городка осталось только пепелище, которое за все эти годы было занесено песками и землей.

Селестия объявила, что уничтожения нескольких сотен пони было необходимо, ибо на них лежал отпечаток Сомбры, который заставлял их делать ужасные вещи. Конечно, многие пони знали, что это чистой воды пиздеж, но предпочитали молчать, дабы не разделить судьбу тех бедолаг. Те пони, что осмелились расследовать это дело, нашли в более-менее уцелевшем особняке семейства Лексенгольф дневник, в который на протяжении всей этой истории маленькая девочка делала записи, которые доказывают, что мои слова – чистая правда. Сейчас этот дневник лежит прямо передо мной, и я планирую сделать многочисленные копии, с которыми вы сможете ознакомиться лично.

И вот, что мне хочется в довершение сказать…

Жеребец глубоко вздохнул, закрыв глаза, как вдруг резко поднялся, опираясь передними копытами об стол, подняв левитацией микрофон.

— Вы, что, блядь, совсем тупые? Вы что, не видите, как эта мразь питается вами, как сраный вампир? Оглянитесь, пони! Прекратите лизать королевскую пизду, и взгляните на то, чем вы стали! Да, вы можете забить хуй на мои слова и продолжать питаться соками этой свиноматки, а можете встать, блядь, на копыта и послать принцессу нахер! Не скрою – это будет сложно, пиздец, как сложно, но вы будете свободными пони, будете знать, что никто вами не помыкает! Станьте личностями, черт возьми, и сделайте так, чтобы я вами гордился! – Спайдер прекратил кричать, тяжело дыша, после чего поставил на место упавший стул и сел на него – Меня зовут… Гримм “Спайдер” Скрибблер… и я говорю правду… какой бы жестокой она не была. Спокойной ночи.
Рэй щелкнул тумблером. Микрофон отключился, а через минуту Винил Скретч вернулась в эфир.

— Эм…это было…необычно, хе-хе. Что ж, дорогие слушатели, мы только что услышали… — коричневый пони выключил радио и направился к другу.

— Спайдер, это было…сильно! – Рэй начертил копытом в воздухе дугу – Я уж было подумал, что ты староват для такого!

— Ну, знаешь, горбатого только могила исправит, — единорог снял наушники, откидываясь на стуле.

— Думаю, это будет иметь большие последствия. Селестия этого просто так не оставит, — пони стал набирать номер на телефоне, ловко крутя барабан копытом.

— Разумеется. Но я уже пересек точку невозврата. Осталось только пожинать плоды, — Гримм выудил из пачки последнюю сигарету.

— Алло, это я, Рэй. Ну, и как вам Гримм Скрибблер? Да, я знаю, он шикарно выступил, я же не зря поручился за него. Еще несколько эфиров? Все возможно, вопрос только в оплате. Три тысячи за эфир? – Рэй отодвинул трубку от уха, закрыв нижнюю мембрану копытом, и взглянул на Спайдера, который пожал плечами – Девять тысяч и мы в деле! Вам что-то не нравиться? Тогда ищите себе других клиентов, олухи! Угу…угу…вот так-то лучше! Я свяжусь с вами позже, до свидания.

Жеребец положил трубку на место.

— Круто ты с ними. Уверен, что не перегнул палку?

— Нет, Спайдер. Я не первый день общаюсь с подобными пони, если надо, они бы заплатили и двадцать тысяч, главное при этом хорошенько надавить! – Рэй сел на диван.

— Ха, непривычно слышать такое от жеребца, который боится появляться в толпе пони, — журналист подошел к приятелю.

— Ох, не начинай, — пони в костюме хотел было расслабиться, но заметил затейливый взгляд своего друга – Что еще?

— Ну, ты знаешь Флаттершай? – единорог сел рядом с Рэем, который взял копытами бутылку воды.

— А кто же ее не знает! – жеребец сделал несколько глубоких глотков.

— Ну, так вот, я обеспечил тебе с ней свидание на завтра, — от такого заявления Рэй брызнул водой, словно из пожарного шланга.

— Что!? – прокричал откашлявшийся жеребец.

— Не надо благодарить, — Спайдер похлопал приятеля по плечу.

— Спайдер, ты с ума сошел! Я же опозорюсь перед ней! – пони вскочил с дивана.

— Чушь, ты ей нравишься! – журналист с улыбкой смотрел на своего друга, впавшего в панику.

— Нравлюсь? Она что, видела меня! – Рэй взглянул на Гримма широко раскрытыми глазами.

— Ага, на суде какой-то... Рэйнбоу Треш.

— О нет, нет, нет! Я же тогда так глаголил! Какой позор! – коричневый пони свалился на пол вниз животом.

— Расслабь булки, истерик, она просто мечтает увидеть тебя, поверь, — Рэй поднял голову, дабы увидеть Спайдера.

— Слушай, если ты с ней познакомился, так чего сам ее в постель не затащил? – заявление жеребца скорее было похоже на вялую защиту своего одиночества.

— Шутишь! Посмотри на эту прекрасную пегасочку, а потом на меня! Да такому распиздяю, как я, даже говорить с ней стыдно! Но вот ты! – Гримм указал копытом на жеребца – Ты ей идеально подходишь!

— Ну, ты и говнюк, Спайдер! – пони встал с пола, отряхиваясь от пыли.

— Я тоже тебя люблю, приятель! – кинул через плечо журналист, направляясь к спальне – А теперь прошу меня простить, меня ждет жаркая ночь с холодильником, набитым вкусняшками! До завтра!

Часть 2 - Откровения

— Нет.

— Ну, пожалуйста!

— Нет.

— Ну, пожа-а-алуйста!

— Нет, Пинки Пай, ты не будешь жить вместе с нами!

Пинки и Спайдер мирно прогуливались по улицам Понивиля. День был просто чудесным, хотя пегасы обещали осадки.

— Да эти пегасы вечно врут! Никогда их не слушаю! – сказала розовая пони в пустоту.

— Чего? – журналист удивленно взглянул на Пинки.

— Ой, да я не тебе, а тому парню, корпящему над клавишами! – кобыла ткнула копытом вперед.

— Ты сумасшедшая! – проворчал единорог и пошел дальше.

Пинки почесала затылок и…

— Кончай бубнить, надоел! – крикнула розовая пони, а голос из пустоты приказал ей не портить четвертую стену.

— Ладно, ладно, — протянула кобыла и догнала своего спутника – Так, какие у тебя планы на сегодня, Гай Хорс?

— Публично раструбить тайну какого-нибудь пони, помочь Рэю подготовиться к свиданию, а после полуночи спасти мафиозного босса из заключения. В таком порядке, — Спайдер кивнул и прикурил, протянув пачку Пинки.

— Нет, спасибо! – кобылка отодвинула от лица летающую пачку и подвинулась поближе к жеребцу – Что я могу сделать, чтобы ты принял меня в свой коллектив?

— Ох, Пинки Пай, сколько раз мне еще повторять – у нас нет никакого коллектива! И ты не будешь жить с нами!

— Но четыре пони – это уже команда!

— Стоп, четыре? – Гримм нагнул голову вниз, дабы увидеть Пинки поверх очков.

— Ну да! Рэй хочет нанять для тебя секретаря, чтобы он помогал тебе в твоих журналистских делах! А я могу быть поваром или… ниндзя! – после этих слов Пинки прыгнула в кусты, затаившись в листве.

— Нам не нужен повар, а тем более ниндзя! – заявил журналист и пошел дальше.

— Но Спайди, мне же некуда податься! – жалобно пробубнила кобылка, сделав жалобное лицо.

— У тебя есть Сахарный дворец, — не поворачиваясь к Пинки, сказал Спайдер.

— Не-а, я уволилась, ибо не хочу кормить злостную систему! – серьезно заявила пони, но потом рассмеялась.

— Ох, и как тебя только терпят остальные? – единорог положил копыто на висок, стаскивая его вниз по щеке.

— Так значит, я могу жить у вас? Да? Это здорово! Мы станем лучшими друзьями! Мы будем бороться со злом и несправедливостью, спасать невиновных и, рано или поздно, свергнем монарха с престола! – пони встала на задние копыта, приложив левое переднее к сердцу, а правым активно жестикулируя.

Спайдер лишь тяжело вздохнул.

— Спасибо, спасибо, спасибо! – Пинки крепко обняла жеребца, чего тот не ожидал, — Я познакомлю тебя со всеми моими друзьями и родственниками! С Марбл, Лаймстоун, Моди и…

— Стоп, ты сказала Мод? – жеребец оттолкнул кобылу, отскочив при этом назад, отчего правая дужка очков сорвалась с уха.

Лицо Спайдера перекосил ужас.

— Да, моя сестренка – Мод Пай! – кобылка недоуменно взглянула на спутника.

— Охереть! – единорог медленно поправил очки, после чего накинулся на Пинки, схватив ту копытами за щеки – Ладно, Пинки, ты можешь остаться у нас, но никогда, ни за что и ни при каких обстоятельствах не говори Мод, что я здесь, ясно?

Пинки Пай стала утвердительно кивать. Гримм выдохнул и отпустил пони, свалившись на первую попавшуюся лавку.

— А что такого с моей сестрой? – кобыла подсела к жеребцу, который явно был напуган до смерти.

— Это… ну… длинная история, — тихо сказал единорог, вытерев пот со лба.

— А у меня как раз полно времени! – Пинки широко улыбнулась – Начинай!

Журналист хотел было попросить пони сходить в места не столь отдаленные, но в последний момент передумал и начал свой рассказ.

— Короче, дело было в сороковых годах. Незаконная выпивка, пони в фетровых шляпах и квартет парикмахеров. Эх, было время. В общем, я сидел в одном из подпольных баров – держал стакан бренди одним копытом и зад кобылки другим. У меня было куча денег, и я раскидывался ими, как флаерами, которые нужно срочно раздать. Конечно, я был пьяный в говно, меня тянуло блевать, а между задними копытами страшно зудело – мой хрен жаждал свежей плоти. Я подошел к барной стойке и встретил ее – стройная, ухоженная и страшно красивая кобылка с интересом рассматривала меня. Я церемониться не стал и предложил сразу уединиться в чулане, что мы и сделали. В тот день я понял, что бывает, если засунуть член в мясорубку, смазанную горчицей и лимонным соком. От страшной боли я вмиг протрезвел и понял, что сексуальная девочка была тучной кобылой со страшнючим еблищем!

Так я и познакомился с Мод – в тесной комнатке, с членом в мясорубке, языком в жерле вулкана и каменных объятиях. Причем слово каменные вовсе не является преувеличением! На следующий день я пошел к врачу и расспросил его об этой Мод. Он рассказал, что никогда ничего подобного не видел – из-за долгой работы в нелошадиных условиях Мод мутировала, ее кожа кристализировалась, став крепче алмаза и, как следствие, она приобрела огромную физическую силу. Первой моей мыслью было просто сбежать, как и всегда, но Мод нашла меня и потребовала, чтобы я женился на ней! Я стал отнекиваться, говорить, что я не могу, но ей было глубоко насрать на все эти отговорки.

На следующей неделе я уже стоял в смокинге у алтаря и клялся этой суке в верности. Кольца, поцелуй, банкет, первая, блядь, брачная ночь. Но если в чулане мы трахались минут пятнадцать, то тогда всю ночь напролет! Утром моя шерсть слипалась от кровавой спермы, во рту вязало от ее слюны, и, вообще, я чувствовал себя унылым говном, которое жестко отымели. А Мод понравилось! И она пообещала повторить это ночью. Тогда я понял – либо я остаюсь в зоне безопасности и терплю эти пытки, либо пускаюсь в бега и рискую получить пиздюлей. Ответ был очевиден. Исход – еще очевиднее. Когда она связала меня и принесла домой, то, не задумываясь, вхерачила обручальное кольцо в мой рог болтами, блядь! Я орал, что это пиздец, как больно, но ее это не волновало.

Ночью все повторилось, но с «воспитательными» элементами. Мод привязала меня к кровати и стала бить хлыстом. Было такое ощущение, что у меня со спины слезала кожа лоскутами. Так продолжалось еще с месяц, пока я не принял попытку бежать вновь. Я попросил Мод сбегать за сигаретами, ибо она меня никуда не отпускала. Она кивнула, приковала меня накопытниками к полу и ушла. Я же припрятал за щекой шпильку, взломал замок и бежал так быстро, как мог. С тех пор я больше не видел Мод и надеюсь, что никогда не увижу. Вот такая вот история.

Пинки Пай с сочувствием окинула Спайдера взглядом.

— Эм, а что случилось с рогом? Он не выглядит поврежденным, — кобылка легонько стукнула по кости, торчащей из головы.

— Ах, это! По дороге встретил одного напыщенного мудака, которому я чем-то не понравился. Ну, я и стукнул ее камнем по голове, нашел в сумках нож и вырезал рог, после чего мне его пересадил один знакомый хирург Рэя. Конечно, сначала он светился синим, но со временем приобрел правильный цвет.

— Ну и ну. А что стало с тем единорогом?

— Да мне насрать! Наверное, сдох. А может его все-таки спасли? Кто знает, — Гримм потянулся, разминая спину.

— Ну, надо же, Спайди, ты так много пережил! А я и не знала, что моя сестра такая жестокая! Надо будет поговорить с ней насчет этого!

— Пинки! – прикрикнул Спайдер.

— Шучу, шучу, хе-хе! Я нема, как могила, даю слово Пинки Пай! – после этих слов пони стала строить какие-то сложные конструкции копытами в воздухе, но единорог ее остановил.

— Давай без этих твоих выебонов, ага! – жеребец еще раз потянулся – Ох, кости ломит, кажется, я уже слишком стар для этого дерьма!

— Тебе нужно расслабиться! – весело прокричала Пинки и стала тащить Спайдера за копыто, — Идем, я знаю, что тебе может помочь!

— Эм, бутылка пива, массажное кресло и твое отсутствие? – с надеждой спросил журналист, следуя за пони, которая залилась смехом от слов жеребца.

— Нет, глупенький! Мы пойдем в спа! Там работают две очаровательные близняшки и они знают, как помочь пони расслабиться!

— Стоп, близняшки? – единорог вновь выбрался из захвата Пинки, – Я пас!

— Ну что ты за вредина! – недовольно сказала кобылка, – Чем тебе не угодили близнецы?

— Близнецы – дети дьявола, Пинки! – Спайдер ткнул в кобылу сигаретой, едва не задев ее, – Лучше я пойду и куплю себе джакузи, наполню его шампанским и буду смотреть телевизор!

— Ну, уж нет! Я не позволю тебе вот так просто уйти! – Пинки зло посмотрела на жеребца.

— Попробуй меня остановить, дурында, — журналист отвернулся и направился к магазину сантехники.

В то время, как Гримм спокойно уходил по своим делам, Пинки присела и, приготовившись, прыгнула на единорога, прижав того к земле.

— Мы идем в спа! – потребовала кобыла.

— Хуй тебе! – прохрипел жеребец под весом пони и толкнул Пинки магией, после чего ринулся бежать.

— А ну, стоять! – крикнула розовая пони и погналась за жеребцом, быстро сокращая расстояние.

Пробежав пятнадцать метров, Пинки настигла единорога и схватила того за хвост зубами, отчего Спайдер вновь упал. Пока журналист приходил в себя, кобыла уже тащила Гримма за хвост.

— А ну отвали! – крикнул пони и стал бить Пинки Пай задним копытом по лицу.

После пятого удара розовая пони отпустила жеребца, но, прежде чем тот успел что-либо сделать, Пинки вновь упала на единорога, отчего их лица оказались на одном уровне, рядом друг с другом.

— Ты ведь не отстанешь от меня? – спросил Спайдер, тяжело дыша.

— Не-а, — кобылка покачала головой.

— Я тебя ненавижу! – прорычал Спайдер, а в ответ получил короткий смешок.

— Как скажешь! – Пинки встала с журналиста, подавая тому копыто.
Спа-салон был очень презентабельным местом. Красивый декор, хорошие отзывы и вежливый персонал делали свое дело. Спайдер с удовольствием бы отдался в копыта массажисток, не будь они близнецами. По пути к спа жеребец решил затуманить себе голову, дабы хоть как-то отвлечься от мысли о том, что его обслуживают эти «твари». Поэтому в левитационном поле жеребца, помимо сигареты, была еще и бутылка водки.

— Вот мы и на месте! Как тебе? — пинки указала на вывеску, на которую единорог не обратил никакого внимания, а только сделал несколько глубоких глотков.

— Давай уже закончим с этим, а? – кинул Гримм в адрес новой подруги и подошел к листу со стоимостью услуг.

От нескольких нулей напротив каждой услуги жеребец резко протрезвел и поднял очки на лоб.

— Пинки Пай, дешевле будет действительно купить джакузи с шампанским!

— Ой, да ладно тебе! Если холодная машина с пузырьками заменит тебе нежные копытца, то можешь идти! – кобыла взглянула на своего спутника.

После нескольких секунд молчания, Спайдер молча, развернулся и пошел обратно.

— Стоять! – крикнула Пинки Пай, указывая на то место, где жеребец стоял секунду назад.

Гримм, ворча ругательства, встал обратно. Розовая пони вздохнула и вновь широко улыбнулась, на всякий случай, взяв жеребца за копыто.

— Твою то мать, Пинки, это просто ребячество! – единорог дернул копыто, но хватка розовой пони была подобна прессу.

— А как мне еще убедиться в том, что ты не убежишь? А теперь бросай бутылку и пойдем! – кобыла сделала рывок к входу.

— Удерживать меня насильно у вашей семьи что-то типа традиции? – проворчал жеребец и кинул бутылку в мусорное ведро, сделав затяжку, и поймав неодобрительный взгляд Пинки, – Ну что еще?

Пони ткнула копытом на знак перечеркнутой сигареты.

— Что? Серьезно? С каких это, блядь, пор в сауне нельзя курить?! Дым под потолком, запах пота в раздевалке и шлепки полотенцем по заднице были главной фишкой подобных заведений! Какого хера, а? Какого хера?! – закричал Спайдер на несчастную вывеску, но все же кинул сигарету, притоптав ее копытом.

— Ну, времена меняются, дружок! Теперь сауна – место для утонченных пони с хорошим вкусом! – заявила Пинки с важным видом.

— Если там будет хотя бы один заднеприводный, то я сожгу это место дотла! – пообещал Гримм.

Пинки лишь закатила глаза, и пони направились внутрь. 
Коричневый пони вылез из шкафа, таща на спине несколько костюмов. Рэй подбежал к зеркалу и стал по очереди примерять дорогие костюмы, разных цветов и пошива. Пони остановился на костюме белоснежного цвета с черными диагональными полосами. Жеребец еще пару минут вглядывался в зеркало, приглаживая каждую складку на пиджаке, пока костюм не сел на тело идеально. Подумав еще немного, пони отошел от своего отражения на пару метров.

— Хэй, Флаттершай, я слышал, что тебе нужна помощь, — как можно более крутым голосом заявил жеребец, но быстро сдулся, – Нет, выгляжу, как идиот.

Рэй поправил галстук и продолжил репетицию.

— Здравствуйте, Флаттершай! Я очень рад с вами познакомиться и…эх, не то! – пони скинул с головы шляпу и растрепал волосы, – Эй, детка, а давай мы пройдемся до спальни и я тебя… о, Селестия, да что за чушь я несу!

Жеребец упал на кровать, после чего потянулся к телефону. Пинки Пай предупреждала, что хочет сводить Спайдера в спа-салон и надеялся, что они уже там.

— Добрый день! Вы позвонили в спа-центр “Пони-спа”. Чем могу помочь, — сладкий голос кобылы буквально плыл по телефонной трубке.

— Здравствуйте. К вам должны были придти розовая кобыла и светло-серый жеребец. Они у вас? – Рэй уткнулся носом в подушку, отчего его голос был слегка приглушенным.

— О да, мистер Скрибблер и мисс Пай! – следующие слова кобылки были произнесены шепотом, — Знаете, мистер Скрибблер такой странный! Он потребовал, чтобы ему завязали глаза, в противном случае он пообещал, что перестреляет всех пони в заведении!

— Да, это в его стиле. Не могли бы ли вы дать ему трубку?

— Одну секунду! – на том конце провода послышался шелест, а через пару секунд и радостные стоны жеребца.

— Да, алло, кто это? – расслаблено спросил Спайдер.

— Это я, — уныло промямлил коричневый пони.

— О, Рэй, мой дорогой друг! Как дела? Готовишься к свида-а-а…- после непродолжительного крика единорога послышался удовлетворенный смешок.

— Что у тебя там твориться? – без особого интереса спросил Рэй.

— Черт возьми, эти суккубы просто охрененно делают массаж! Алое сказала, что моя спина, как не паханное поле, заросшее сорняками и теперь она это исправля-я-я…- вместе с криком раздался оглушительный хруст, – Короче…это просто охуенно! Но что все обо мне да обо мне. Как у тебя дела?

— Так себе. Я вот зачем звоню – как мне показаться перед Флаттершай с лучшей стороны? – Рэй перевернулся на спину.

— Не надо волноваться насчет этого! Флаттершай хочет увидеть Рэя Рэйсона, так дай ей Рэя Рэйсона! Просто будь собой и все пойдет, как надо! А? Что? – голос журналиста стал тише и он стал переговариваться с кем-то, – Так, все, будь огурцом, не вешай нос и держи хвост пистолетом! Все будет хорошо!

— Нет, Спайдер, я безнадежен! – жеребец печально вздохнул.

— Ты? Безнадежен? Пинки – она безнадежна! Ее сестра, по совместительству моя бывшая – лютейший пиздец! А ты, ты просто пони на миллиард битсов! Поэтому поднимай свою сраку и иди к этой красотке! Иначе я са-а-ах ты ж сука! Все… пока! – из трубки раздались протяжные гудки.

Рэй снова вздохнул и распластался на широкой кровати.

— Что у меня сегодня за день! – простонал жеребец и поплелся к выходу.
— Ну, признайся, тебе понравилось, понравилось же! – Пинки тораторила в привычной для себя манере, а Спайдер привычно шел вперед, поджигая конец очередной сигареты.

— Да, было круто! Чувствую себя лет на двадцать моложе! – Гримм вновь потянулся, но на сей раз гибко и плавно.

— Двадцать лет? Ты что, такой старый? – розовая пони стала пятиться задом, глядя в лицо жеребца.

— Мне всего сорок семь! – Пинки широко раскрытыми глазами уставилась на единорога, – Ну да, я выгляжу чуть моложе! А все потому, что я люблю пить морковный сок…или из-за того, что я позволял проводить над собой эксперименты в научном центре?

Глаза кобылки стали еще шире.

— Мне нужна была доза, понятно! Сейчас я завязал! Наркотики плохо влияют на работоспособность, — Спайдер толкнул Пинки Пай – Хватит на меня так пялиться. Пошли.

— Постой! Может, у тебя еще есть такие интересные истории о твоей жизни? – пони догнала Гримма, сровнявшись с ним.

— Да у меня их жопой жуй! Я занимался незаконной переправкой опасных животных, работал барменом в гей-клубе, был членом Ку-клукс-клана, помогал старому приятелю отомстить Вандерболтам, писал на стенах замка Кантерлота неприличные надписи, короче, жизнь у меня была яркой.

— Ух, ты! Ты что-то сказал про Вондерболтов? Моя близкая подруга – Деши, очень ими восхищается! А что у тебя с ними случилось?

— Конкретно со мной – ничего. А вот с моим другом-пегасом произошла интересная история. Он тоже был ярым фанатом этих расфуфыренных пидрил и мечтал попасть в их ряды. И в один прекрасный день глава этих Вондерболтов – Спирит или Сприт, короче такая феминистичная телка, устраивает проверку для новобранцев, в которой каждый пегас должен пройти полосу испытаний. А у моего приятеля одно крыло было больше другого, из-за чего его жестко кренило вправо. В общем, он врезался во флагшток, опозорился перед Вандерболтами и те буквально послали его нахер. Бедняга еще с месяц из дома не выходил, говорят, даже был готов в петлю лезть, но тут его осенило!

Он продал дом в Клаудсдейле и купил ферму под Понивилем вместе с несколькими гектарами земли, после чего решил написать на своем кукурузном поле огромную надпись – “Вондерболты – пидоры!” и подпись. Я, как узнал эту историю, тут же помчался помогать пегасу и, в итоге, после нескольких месяцев тяжкого труда, надпись была готова. Мой приятель нагнал над полем туч, дабы эти пиздюки сбежались расчищать небо, после чего мы легли на шезлонги, наслаждаясь зрелищем! – Спайдер рассмеялся, вытирая слезы, – “Та-а-ак, ребята, кажется, теперь небо чисто. Можем… стоп… вашу ж мать, вы не поверите, что я сейчас вижу! Какой-то урод тут такое написал!”

Пинки широко улыбнулась, глядя на своего смеющегося друга.

— Да, хорошие были времена! – Спайдер облегченно вздохнул, – А что ты о себе расскажешь, Пинки?

— Оу, у меня было не так много приключений, как у тебя! И они не были не такими увлекательными! Я рассказывала тебе о том, как я стала той, кем являюсь сейчас? А о том, как мы с девочками победили Найтмер Мун? А может, ты хочешь послушать песню? – пони встала на задние копыта и приготовилась петь, но жеребец заткнул ей рот локоном волос, свисающим с ее головы.

— Спасибо, обойдусь, — кинул единорог, пожалев о том, что вообще задал вопрос.

— Может, тебе рассказать о том случае в Лас-Пегасе? Точно, точно, точно, тебе понравиться! – Пинки Пай выплюнула часть гривы, пригладив его копытом, после чего рывком приблизилась к своему спутнику, – Я получила оплачиваемый отпуск за усердную работу и решила съездить в Вегас. Моя подруга – Рэрити, решила поехать вместе со мной, дабы поглядеть на столицу развлечений. Если бы ты знал, как мы отрывались по дороге: у нас было 2 пакета клубники, 75 ирисок, 5 упаковок пастилы, пол солонки сахарной пудры и бесконечное множество леденцов всех сортов и расцветок, а также лимонад, сок, ящик пунша, пинта чистого сидра и тирамису. Не то, чтобы это был необходимый запас для поездки, но раз уж начал коллекционировать сладости, то сложно остановиться…

— Какого хрена? – пробубнил Спайдер, увидев, как на главной площади толпа пони кричала на поседевшую пони, стоящую на деревянной платформе.
— Мы не будем рабами системы…

— Пусть Селестия отвечает перед…

— Дайте пони свободу слова…

Голоса сливались в общую какофонию звуков. Некоторые пони держали плакаты с броскими заголовками и угнетающими карикатурами. Пони на возвышенности, которая была мэром Понивиля, безуспешно пыталась успокоить буйную толпу. Ее голос терялся в криках протестующих.

— Ого, Спайди! Похоже, у тебя уже появились последователи! – с энтузиазмом крикнула Пинки, но единорог был явно не рад происходящему.

— Нет, — тихо прошептал Гримм, сделав шаг навстречу к толпе, которая была повернута к двум пони задом – Нет, нет, нет, нет!

Спайдер пустился бегом в толпу, расталкивая кричащих горожан. Когда толпа стала слишком плотной, жеребец ловко запрыгнул ближайшей кобыле на спину и помчался к сцене по головам протестантов.

— Пожалуйста, давайте успо…- сказала госпожа мэр, прежде чем Спайдер с силой оттолкнул ее от микрофона, подвинув тот ко рту.

— А ну все заткнулись! – услышав знакомый голос, пони заворожено взглянули на сцену, в толпе стали тихо перешептываться, – Вы что, мать вашу, творите?

Из толпы вышел один жеребец, который решился говорить за всех.

— Мы не желаем так жить, мистер Скрибблер! Поэтому мы пойдем к воротам замка Кантерлота и выскажем все, что о них думаем! Правда, ребята? – толпа стала ликовать.

— Нет, никуда вы, долбоебы, не пойдете! – Гримм вошел в то состояние, в которое он входил всегда, когда пони делали что-то крайне глупое или нечестное – гнев.

Горожане обеспокоено стали перешептываться.

— Но…но вы ведь сами говорили…

— Говорил что? – перебил жеребца Спайдер, усиливая свой крик микрофоном, – Берите вилы и факелы, и идите с гордой рожей на мечи? Какого хуя вы творите? Жители вымершего городка вас ничему не научили? Ну же, блядь, скажите мне! Вы что, хотите, чтобы ваших детей сжигали в выгребных ямах, а супругов и родителей забивали копытами до смерти? Отвечайте, блядь!

Пони виновато переговаривались между собой, съеживаясь от разгневанного взора единорога.

— Ну… мы… мы не хотим этого, — маленькая кобылка вышла из толпы, малышке можно было дать максимум четырнадцать лет, – Мы просто хотим быть свободными. Быть предоставленными самими себе. Это что, невозможно, мистер Скрибблер?

Спайдер сделал несколько глубоких вздохов и окинул взглядом народ, который был изрядно напуган. Кто-то покинул толпу, плетясь домой.

— Нет! – твердо заявил жеребец, обратив на себя внимание, – В ваших копытах весь этот насквозь прогнивший мир! Вы не можете просто так взять и придти со своими требованиями к дому этой тиранки! Вы не можете уничтожить систему, напав на нее в лоб! Но! Вы можете впиться системе под кожу, занести туда заразу и начать разъедать ее изнутри. Вот, что вы должны сделать!

— Но как? – голос подал жеребец, заговоривший первым.

— Просто! Проще, чем вы думаете. Живите. Да, просто живите своей обычной жизнью! Работайте, развлекайтесь, знакомьтесь, любите, в конце концов, но когда врачам принесут раненого солдата – вырежьте ублюдку сердце, а потом с удивленным лицом скажите, что это была случайность, если кузнецу принесут клинок – испортите сталь и скажите, что лезвие было сделано из копыт вон плохо! Убивайте власть Селестии, но медленно и аккуратно, и, рано или поздно, мы все насладимся головой принцессы, падающей на эшафот! Вы понимаете, что я пытаюсь вдолбить в ваши головы? Вы понимаете это?

Толпа стала вновь кучковаться  и подавать восторженные возгласы.

— Вы готовы вступить в войну, которая будет длиться годами?

— Да! – воскликнул народ.

— Вы станете новыми героями, черт возьми?

— Да! – еще громче воскликнула толпа.

— Тогда идите, и пусть ваши усилия не будут напрасными! – Спайдер спрыгнул со сцены и подошел к Пинки Пай, с восторгом смотрящую на единорога.

— Ты…просто…превосходен! – с трепетом прошептала розовая пони, однако Гримм оставался беспристрастен.

— Обычный день юного революционера, — Спайдер прошел мимо спутницы, направляясь по своим делам.

— Ты мой новый герой!- Пинки, как всегда, стала догонять единорога.

— Ага, круто до усрачки, — бросил через плечо Спайдер перед тем, как из-за угла выпрыгнула белоснежная кобылка, которую Гримм видел недавно в кампании Пинки Пай.

— Вы, Гримм Скрибблер, верно? – единорожка была уставшей от длительного бега.

— Что вам нужно? – журналист стал нервно ощупывать свою сумку в поисках зажигалки, держа сигарету в зубах.

— Меня зовут Рэрити, мисс Рэрити и я восхищена тем, что вы делаете! – кобыла взглянула на сигарету и подожгла ее магической искрой, – Я хочу помочь вам в вашем деле. Приходите завтра в мой бутик и я расскажу вам то, что может быть вам интересно!

— Хорошо, — не долго думая, ответил жеребец, что весьма обрадовало Рэрити.

— Ох, вы не пожалеете, мистер Скрибблер, вы не пожалеете! – пони хохотнула, после чего выпрямилась и важно пошла по своим делам.

— Хм, странно! – подала голос Пинки Пай.

Спайдер лишь поднял бровь.

— Я редко видела Рэрити такой возбужденной! Обычно она сохраняет аристократическую стать, — розовая пони задумалась.

— Надо будет покопаться в архивах, — тихо сказал сам себе единорог.

— Что? Архивы? – Пинки практически вплотную подошла к спутнику, а тот поспешил отойти.

— Да. У Рэя есть друзья в Кантерлоте, которые имеют доступ к архивам, где содержится информация обо всех пони в Эквестрии, в том числе и весьма секретная, — Спайдер взглянул на синий огонек на сигарете.

— О, Рэй! Это тот пони из особняка? Он такой маленький, миленький, пушистенький, так бы и обнимала его днями напролет! – кобыла крепко сжала передние копыта вокруг тела.

— Мда. Только не смей этого делать, а то он тебя в бетон закатает, — злобно прошептал Спайдер, глядя на немного напуганную пони.

— Ты…ты же шутишь! Ведь шутишь, правда? – Гримм стал уходить вдаль, оставляя Пинки Пай в размышлениях – Постой! Скажи, что ты пошутил, пожалуйста! Я ведь знаю, что ты шутишь! Скажи же мне!
Рэй остановился недалеко от дома Флаттершай. Жеребец все никак не мог решиться подойти к двери и постучаться. Проходящие мимо пони с интересом разглядывали Рэя, одетого в дорогой костюм. Что-что, а на одежду пони был готов раскошелиться. Жеребец вновь вздохнул и медленно поплелся к домику, из которого вышла желтая пегаска. От неожиданного появления Флаттершай, Рэй вздрогнул и пошатнулся назад, отчего шляпа слетела с головы и полетела в сторону дома.

— Черт, — прошипел сквозь зубы коричневый пони и помчался за головным убором.

Шляпа залетела в кормушку для свиней и наполовину утонула в объедках.

— Ах, просите, простите, простите! – Флаттершай поспешила отогнать свиней от кормушки и подцепила бывшую белой шляпу копытом – Простите, мне так жаль, простите, простите! Я вам заплачу, простите!

Рэй подошел к пегаске, которая, как и остальные пони, смотрела на него сверху вниз и взял головной убор.

— Нет, все в порядке, вы не виноваты, — жеребец осмотрел шляпу и, с сожалением, кинул ее вверх, после чего ветер вновь понес головной убор вдаль.

— Я…я не думала, что так получиться! Скажите, сколько стоит эта шляпа, и я вам все оплачу! Просто я…

— Нет, мисс Флаттершай, не забивайте себе голову этой досадной ситуацией. Я куплю другую шляпу за свои деньги! – жеребец ободряюще улыбнулся, отчего пегаска немного успокоилась.

— Вы…вы, как я полагаю, шли ко мне? – с некоторой осторожностью прошептала кобылка.

— Да, к вам. М-м-м… мой друг сказал, что вы знаете меня, — жеребец почесал затылок, отводя взгляд.

— Да… то есть, нет! Я… ну… я видела вас на суде, — пегаска также отвела взгляд, отчего ее лицо почти полностью стало скрыто нежно-розовой гривой.

— Ах, да, точно, — Рэй замолчал, подбирая слова, – Я показал себя не с лучшей стороны в тот день. Все эти крики, скандалы. Все это было так… глупо. Мне жаль, что вам пришлось наблюдать за этим.

— Ну, это было, конечно, необычно, но вы сделали все, чтобы помочь моей подруге, и я очень благодарна вам за это, — Флаттершай оглядела гостя, после чего раскраснелась и прижалась к земле, сровнявшись ростом с Рэем – Ой, мне так неудобно! Мне даже нечего вам предложить, я весь день занималась уборкой дома и совсем забыла что-нибудь приготовить!

— Ну, раз такое дело, то мы можем пойти и пообедать в ресторане, — теперь сам коричневый пони покраснел, поняв, что он сказал.

Флаттершай сначала опешила от такого предложения, но потом нежно улыбнулась, сделав едва различимый кивок.

— Да, думаю… думаю, это было бы здорово! – после этих слов пони снова нахмурилась и посмотрела в проход в дом, – Но вы в таком костюме, а мне совершенно нечего одеть!

— Я куплю вам платье! А то мне как раз нужна новая шляпа, — заявил жеребец, потирая голову.

— Оу, нет, нет, не стоит вам тратить на меня деньги! Я сама за все…

— Ни в коем случае! Я не могу позволить, чтобы женщина платила за мужчину, тем более я пони не бедный, могу себе это позволить! – пегаска вновь покраснела, но быстро взяла себя в копыта.

— Хорошо, мистер Рэйсон, я приму ваше предложение, — кобылка невольно замялась.

— Что ж, это отлично! И можно просто Рэй, — тихо добавил пони.

Флаттершай кивнула и пошла закрывать входную дверь. Жизнь начинала налаживаться.
-…И тут она рассвирепела и закричала: «Либо ты ешь мои испражнения, либо я отрежу тебе яйца!». Ну, я не растерялся и согласился с ее требованиями, но с условием, что она примет душ. Эта сумасшедшая помчалась драить свои принадлежности, а я собрал свои вещички и смылся через вентиляцию, освещая путь зажигалкой. Короче, журналист журналисту рознь, а отдельные их представители еще и ебнутые на всю голову, например, как я и эта ебучая Фотофиниш, — Спайдер перевел дыхание, смотря на Пинки Пай, которая была шокирована такой мерзкой историей, но все еще сохраняла улыбку на лице.

— Спайдер, смотри! – воскликнула розовая пони, показывая копытом на пару из желтой пегаски и коричневого жеребца.

Пара с интересом о чем-то разговаривала и смеялась.

— Ребята! – закричала Пинки и ринулась к двум пони, но Гримм наступил кобыле на хвост, отчего та упала на землю.

— Не трогай их, Пинки Пай, — единорог радостно улыбнулся, провожая пару взглядом, – У них и без нас все хорошо. Пусть так и остается.

— Ну, ладно, приятель, чем займемся сейчас? – пони подпрыгнула, встав на копыта, после чего обратила свой взор к жеребцу.

— Лично я все еще хочу чертов джакузи, — пожаловался журналист.

— У-у-у, джаку-у-узи! Мы устроим там шикарную вечеринку с шампанским и тортиками! – пони чуть ли не запищала от восторга.

— Мы? Нет, нет, это я буду устраивать вечеринки! Тебя я и на десять метров к ванне не подпущу, — заявил жеребец.

— Ой, да брось! Мы ведь друзья!

— Я такого не говорил.

— Но ты ведь меня еще терпишь!

— Да, но только потому, что ты подруга Флаттершай!

— Да не-е-е, просто ты… ну знаешь…

— Что? Что я знаю?

— Не притворяйся! Ты ведь любишь меня!

— Нет.

— Лю-ю-юбишь!

— Закатай губу.

— Ты это отрицаешь – значит, и вправду любишь!

— Хер тебе!

— О да, я тоже тебя люблю.

— Не лезь ко мне.

— Давай, плохой мальчик, иди к тете Пинки!

— Отъебись!

— Ну, хватит брыкаться! Давай уже обнимемся!

— Пинки, блядь, я тебя ударю!

— Не-а, ты любишь меня!

— Убери копыта, черт возьми!

— Я так весь день могу!

— Пинки Пай!
Луна медленно поднялась на небосвод к звездам. Ночь обещала быть тихой. Грациозная кобыла вышла на балкон, с которого она поднимала солнце. Луна проснулась всего полчаса назад и готова была к плодотворной ночи. Но старшей сестре не спалось. Принцесса размышляла о взломе радио и о жеребце, который разнес политические тайны по ветру. И это не давало Селестии покоя. В коридоре послышались гулкие шаги. Ночью замок погружался в мир грез. Даже стража часто засыпала на постах. Те же пони, что проявляли выдержку, получали возможность пообщаться с принцессой Луной, которая любила прогуливаться по тихим залам. Дверь королевской спальни раскрылась, и к открытой балконной двери быстрым шагом направился жеребец с золотистой шерстью, которая отсвечивала лунные лучи.

— Принцесса! – Лав низко склонился перед принцессой, которая продолжала смотреть на город вдали, освещенный серебряным светом.

— Ах, мой дорогой друг. Я рада, что вы пришли, — нежным голосом сказала принцесса.

— Я не мог поступить иначе, моя королева! Что вас гложет, принцесса? – Энфорсед поправил галстук.

— Скрибблер, — более грубо ответила Селестия, – Я его знаю.

— Неужели? Откуда? – Лав был немало удивлен.

— Это было много лет назад. Я искала юных пони, которые были бы достойны стать моими приближенными. Мне никто не понравился, кроме него. Нестабильный, обозленный на весь мир, желающий открыть пони глаза. В сердце этого жеребенка пылала страсть, подобно которой я мало где видела. И тогда я решилась взять его под свою опеку, стать ему покровителем и учителем. Но он отказался от меня. И тогда я поняла, что это опасный пони. Очень опасный. Он не хотел принимать стереотипы, не хотел видеть то, что видят все остальные. Видеть то, чего хочу я.

Над пони нависло напряженное молчание.

— Так чего же вы хотите от Скрибблера?

— Чего я хочу? – Селестия закрыла глаза, пытаясь сформулировать следующее предложение, – Я хочу, чтобы он принял меня в свое сердце, чтобы я стала для него роднее семьи и друзей, чтобы он полюбил меня! Но это невозможно. Поэтому от него необходимо избавиться!

— Приказывайте, принцесса, — Лав вновь склонился перед кобылой.

— О, нет, нет, мой друг. Вы не в силах мне помочь. Но я знаю, кто сможет, — принцесса развернулась и медленно направилась к картине, на которой были изображены две сестры, в глазах одной из которых читалась едва различимая грусть, — Сообщайте мне обо всех подозрительных ситуациях, происходящих в Понивиле. А пока можете идти, Энфорсед.

— Как прикажете, моя королева! – Лав быстрым шагом направился к двери в коридор, за которой стояла смущенная фиолетовая единорожка, – Мисс Спаркл! Рад видеть вас в добром здравии!

— Взаимно, господин Лав, — тихо пробубнила Твайлайт, проскальзывая в широкий проход.

Дверь закрылась. Две кобылы остались одни.

— Ах, моя верная ученица! Как ты себя чувствуешь? – с волнением спросила Селестия, подойдя к Твайлайт.

— Все в порядке, принцесса! Я так рада, что вы согласились встретиться со мной, но почему ночью? И в вашей… опочивальне, — смущенно спросила Твайлайт, оглядывая роскошную спальню принцессы.

— Ты ведь ничего не знаешь о Гримме Скрибблере, правда, Твайлайт, — принцесса взглянула на свою ученицу, которой явно было не по себе.

— Я… я пыталась отыскать какую-нибудь информацию об этом пони, но о нем толком ничего неизвестно, — единорожка говорила, запинаясь, будто оправдываясь за что-то.

— Это неудивительно. Я спросила тебя по поводу Гримма не просто так…- Селестия дернула один из подсвечников на стене, отчего один из книжных шкафов на другом конце комнаты медленно отъехал в сторону, открывая дорогу к просторной зале, – Я многому научила тебя, моя верная ученица. Теперь же я хочу убедиться, что мои труды не пропали зря.

Селестия направилась в тайную комнату, поманив Твайлайт копытом. Единорожка, как завороженная, пошла за аликорном. Комната за шкафом представляла собой этакий музей, наполненный дорогими вещами. О некоторых артефактах из коллекции принцессы ходили целые легенды. Твайлайт с интересом разглядывала экспонаты и не могла поверить, что видит такое. Здесь было и королевское оружие, которое не может использовать никто, кроме самих принцесс, и многочисленные амулеты и кольца, но особого внимания единорожки удостоились пять книг, лежащих за толстым стеклом. Каждую книгу украшал искусно сделанный барельеф, изображающий неких непонятных существ и сооружения, которые бросали в дрожь одним своим видом. Под стеклом была табличка: “Патрибус Фоэдерис – шесть томов запретных знаний”. Твайлайт невольно подошла к витрине, отстав от Селестии. Кобылка горела желанием разбить стекло и открыть книгу, которая будто сама манила к себе пони. Единорожка прикоснулась к стеклу, но сразу отдернула копыто, почувствовав обжигающий холод. От столь неожиданного эффекта, Твайлайт отскочила от манящей витрины, испытав животный ужас, но через пару мгновений вновь стала аккуратно приближаться к стеклу.

— Патрибус Фоэдерис, — кобылка резко развернулась, увидев принцессу, которая лукаво улыбалась, глядя на свою ученицу.

— П… принцесса… простите меня, я… я не знаю, что на меня нашло! – Твайлайт была готова заплакать.

— Тише, Твайлай, тише. Шесть томов запретных знаний. Они всегда притягивают к себе, хотят, чтобы их освободили. Это очень жуткая история, которую я обязательно поведаю тебе, моя ученица. Но сейчас нас ждут другие дела! – Твайлайт кивнула и пошла за принцессой, пытаясь не обращать внимания на жуткие книги.

Две пони прошли в конец комнаты, где стояла витрина с несколькими личными вещами. Селестия открыла стеклянный колпак и окутала золотистым полем два искусно сделанных ятагана, один из которых был отлит из золота, а второй из платины.

— Ты знаешь, кому принадлежали эти мечи, моя верная ученица? – принцесса достала клинки из ножен, рассматривая таинственные символы на сильной части лезвия.

— Конечно, принцесса! Герр Кенинг и фрау Фауст – основатели Ордена соловья и, как следствие, Инквизиции. Эти пони были родными братом и сестрой, но, тем не менее, их взгляды на мир резко различались. Брат желал решать конфликты на мирной почве, под средством подкупа и убеждения, а сестра желала держать членов Ордена на короткой цепи. В итоге их разногласия достигли апогея и они приказали выковать эти мечи, дабы решить вопрос управления Орденом раз и навсегда. На рассвете Кенинг и Фауст решили встретиться в главном зале штаба Ордена и сразиться друг с другом. В яростной битве выжил брат и с тех пор Орден соловья принадлежит только ему… и вам, конечно же, принцесса! После этого случая клинки исчезли, а сражение на этих мечах считалось высшей честью и знаком глубокого уважения противников друг к другу.

Селестия уважительно кивнула, после чего вернула ятаган в спаренные ножны.

— Отлично, Твайлайт! Я долгое время приходилась тебе учителем и теперь с уверенностью могу сказать, что научила тебя всему, чему могла обучить, — принцесса опустила оружие вниз, дабы Твайлайт могла видеть мечи, не поднимая головы, – Твайлайт Спаркл! Я, от лица избранного правителя Эквестрии, назначаю тебя высшим инквизитором и даю тебе все полномочия, доступные инквизитору!

— Принцесса… это… это…- Твайлайт пошатнулась от неожиданности.

— Это большая честь, Твайлайт. Я хочу, чтобы ты оправдала мои ожидания! Возьми же эти мечи, которые были окроплены кровью глав Ордена соловья – одного из важнейших государственных органов! – принцесса подвинула ножны с клинками поближе к своей бывшей ученице.

Твайлайт замаялась, но приняла дар принцессы, после чего приклонила голову к земле.

— О, принцесса, я не смею перечить вашей воле и я клянусь, что не подведу вас и Орден! – единорожка была немало растеряна, но всегда была готова взять на себя ответственность.

— Я и не сомневаюсь, Твайлайт, — Селестия поклонилась перед новым главой инквизиции, – И первое же задание, которое я хочу дать тебе, заключается в том, чтобы ты привела ко мне Гримма Скрибблера, или хотя бы принесла мне его голову! Нам с ним нужно о многом побеседовать!

Твайлайт закинула мечи за спину, после чего попрощалась и направилась к выходу. В ее голове стали медленно укладываться события, произошедшие с такой стремительностью, что это было больше похоже на сон. Мозг единорожки перерабатывал уйму информации, но одно Твайлайт знала точно. Скрибблер будет лежать у копыт принцессы.
Спайдер тихо открыл дверь. В темной комнате мирно сопела розовая пони.

— Пинки Пай? – прошептал жеребец и его голос отозвался эхом по спальне.

Рядом с кроватью стояла гора сумок с “жизненно необходимыми” вещами, которые Пинки как-то умудрилась дотащить до загородного особняка. От голоса Гримма кобылка зашевелилась, но потом перевернулась на другой бок и сладко зевнула. Единорог осторожно закрыл дверь и облегченно вздохнул.

— Ну, наконец-то! – пробубнил Спайдер и быстрым шагом пошел к своему другу, который топил волнение в стопке виски.

Рэй сидел за барной стойкой в столовой, глядя на алкоголь в бутылке. Спайдер подсел к жеребцу.

— А, Спайдер. Ну, как она там? – вяло пробубнил Рэй.

— Наконец-то уснула, — Гримм замялся, но все же спросил, – Ты ведь не против, что она поживет здесь какое-то время?

— Нет, вовсе нет! – без всякого энтузиазма протянул жеребец и стал наливать полную стопку.

— Так, тебе уже хватит! – Спайдер отдернул стакан, из-за чего немного алкоголя пролилось на стойку – Это важное дело и я отлично понимаю, что ты нервничаешь, но надо идти с трезвой головой!

Рэй нахмурился, но через секунду просиял рассудком и потряс головой.

— Да, ты прав! Надо держать себя в копытах! Надо быть спокойнее!

— Когда выходим? – Спайдер выудил из сумки свою верную зажигалку и пачку сигарет.

— Ну, на самом деле, мы должны были выйти еще минут пять назад, — Рэй взглянул на проход, ведущий к заднему двору.

— Тогда не будем капо заставлять нас ждать! – заявил Спайдер и жеребцы направились к катеру.

Рэй был странным пони. Он ненавидел ходить нагишом и поэтому постоянно носил одежду. Даже сейчас он был одет в синюю тенниску. Двое пони пошли к причалу, где их ждал красный единорог, нервно курящий сигарету.

— Это еще, блядь, кто такой! – злостно кинул пони, присланный капориджиме.

— Оу, напомни мне, чей это катер? – Рэй ткнул копытом на белую лодку, качающуюся на волнах.

Единорог почесал затылок, подыскивая слова.

— Тогда заткнись и иди на борт! – закончил коричневый пони разговор, после чего бандит неспешно зашел в лодку.

— Спайдер, нам надо поговорить! – Рэй резко развернулся к своему другу.

— Я слушаю!

— Спайдер, ты же хорошо понимаешь, что эти ублюдки не собираются отпускать меня живым! – нервно протороторил жеребец, – Как только капо сойдет на берег, мне проведут пером по горлу! Мы не можем этого допустить, понимаешь! Поэтому… эти двое должны перестать существовать!

Спайдер утвердительно кивнул, после чего друзья поднялись на борт.
Этой ночью на море был штиль. Парус тихонько колыхался на мачте. Пахло морем. Рэй нервно ходил по палубе, высматривая свою цель, а единороги, молча, курили в рулевой кабине.

— Так значит, вы давно знакомы? – подал голос красный жеребец.

— Сколько себя помню, — пробубнил Спайдер, усмехнувшись, – А что вы будете делать с Рэем, когда ваш босс освободиться?

— Не знаю. Это не мне решать! – отрешенно сказал бандит, пытаясь отвязаться от журналиста.

— Вот он! Я его вижу! – закричал Рэй, глядя за борт.

Красный единорог отреагировал молниеносно. Он быстро встал со стула и помчался на палубу, Спайдер немного помедлил.

— Где он? – бандит нагнулся за палубу, разглядывая морскую гладь, а коричневый жеребец сделал несколько шагов назад, подбирая копытом весло.

— Я ничего не вижу! – нервно крикнул пони, нагнувшись еще ниже.

— Сейчас увидишь, ублюдок! – прошипел Рэй и со всех сил ударил жеребца по затылку.

От неожиданного удара бандит упал за борт, но успел схватить Рэя за воротник телекинезом, подтянув того к себе и схватился копытами за шею маленького пони. Спайдер выскочил на борт и, увидев борьбу между жеребцами, схватил багор и бросил его в голову бандита. Багор вошел в череп, словно нож в тепло масло, пробив голову насквозь. Единорог отцепился от шеи Рэя и свалился в воду. Коричневый пони свалился на борт и стал переводить дыхание.

— Ты в порядке? – поинтересовался Спайдер.

— Чуть не придушил меня, сука! – пробубнил Рэй, поднимаясь на копыта, – Надо закончить начатое!

Гримм кивнул, и пони направились к штурвалу. Поиски капо были не долгими. Тучный жеребец обхватил буй и истошно звал на помощь. Когда капориджиме кинули спасательный круг, Спайдер вручил другу пожарный топор и оставил Рэя наедине со старым клиентом. Единорог старался не обращать внимания на истошные крики, которые раздавались на другом конце катера. Когда же Рэй вернулся, то бывшая синей тенниска стала темно-красной, вместе со шкурой и гривой. Помимо этого на одежде были видны кусочки разрубленного мозга и осколки черепа. Рэй бросил окровавленный топор за борт и направился в каюту.

— Курс на дом, штурман!

— Так точно, капитан, — ответил Спайдер и пошел обратно к штурвалу.

Этот день подошел к концу.

Дискорд на свободе или у Спайдера выходной

Единорог пепельного цвета вышел на балкон, леветируя перед собой кружку кофе. На улице было прохладно, поэтому Спайдер, не задумываясь, накинул на себя розовый халат Пинки Пай, от которого пахло клубникой. Грива жеребца, которая обычно была растрепанной, теперь и вовсе была похожа на старую метелку. Лицо Спайдера не выражало ничего, кроме крайнего раздражения. Жеребец отхлебнул бодрящего напитка, как вдруг почувствовал, как на темя упала большая и густая капля. Единорог провел копытом по голове, которое окрасилась темно-коричневой жидкостью. Журналист поднял голову и увидел, как над особняком проплывает розовое облако, моросящее коричневой жидкостью, бывшей шоколадом. Облако двигалось вглубь Понивиля.

— А я как раз искал повод не выходить сегодня из дома, — пробубнил жеребец и вошел в особняк.
Пинки и Рэй с интересом наблюдали за странным погодным явлением через окно. Спайдер лениво плюхнулся на диван, взяв пульт новоприобретенного телевизора. Единорог нажал кнопку включения, и экран сразу оживился, показав свежую сводку новостей.

— Вся Эквестрия наблюдает аномальные погодные явления! Некоторые пони говорят, что Дискорд – дух хаоса и раздора, выбрался из заточения и теперь всему миру угрожает страшная…

— Пиздец, — проворчал жеребец, после чего обратился к розовой кобыле, – Эй, Пинки Пай, ты же вроде олицетворяешь элемент веселья или еще какой-то херни, верно?

— Ну, да! – розовая пони подсела к Спайдеру, еще шире улыбнувшись от своего халата на жеребце.

— Тогда хули ты тут сидишь? Иди и спасай нас, черт возьми! – прикрикнул единорог переключаясь на следующий канал.

— Оу, ты прав! С этим надо что-то делать, — чуть взволновано сказала Пинки, но быстро повеселела, – Может, ты хочешь пойти со мной?

— Чтобы мне надавали по жопе куриной лапой или чем-нибудь подобным? Не, у меня есть зомбо-ящик! – Гримм ткнул пультом в экран телевизора.

— Ты что, весь день будешь сидеть перед экраном? Пока на улице происходит такое? – хохотнула Пинки.

— А почему бы и нет, — кивнул Спайдер, – А то я телек лет так пять не смотрел.

— Ох, ладно, нужно спешить! Надо ведь еще отыскать девочек! – после этих слов кобыла спрыгнула с дивана и побежала к выходу.

Рэй все еще разглядывал небо.

— Спайдер, ты серьезно будешь смотреть телевизор целый день напролет? – удивленно спросил жеребец.

— Да, да, и еще раз, да. Я устал! Мне всю ночь снились кошмары! Я практически не спал! – протянул Гримм вялым голосом.

— Это из-за тех пони на катере? – виновато спросил Рэй.

— Что? Нет, конечно! Это все из-за Мод! Ух, блядь, никогда не думал, что три буквы могут пробуждать столько воспоминаний! Ебаная жуть! – Спайдер вздрогнул – Черт подери, да я же еще недели полторы ссал кровью после нее! Пришлось к урологу ходить!

— Что ж, как хочешь, лентяй, а я пойду и посмотрю, что там твориться! – Рэй взял пальто и вышел вслед за Пинки.

Спайдер остался совсем один, наедине с телевидением.
Жеребец подтащил холодильник с пирожными поближе к середине дивана, так, чтобы можно было видеть дверцу за несколькими открытыми пачками чипсов. Спайдер огляделся и удовлетворенно кивнул. Весь диван, за исключением небольшого места, приправленного подушками, был забит закуской и выпивкой. В правой части дивана лежало несколько ящиков пива, блоки сигарет, кальян, виски и морковный сок. Левая часть была забита чипсами, поп-корном, леденцами с мятным вкусом, которые приобретали особый привкус после табачного дыма, и несколькими коробками шоколадных батончиков. Жеребец уселся между еды и переключил телевизор на первый канал. Вместе с телевизором Спайдер получил антенну, которая охватывает сигнал со всей Эквестрии, поэтому в распоряжении единорога было порядка сотни каналов.

— Итак, марафон промывки мозгов зомбо-ящиком объявляется открытым, — пробубнил Спайдер и пододвинул чипсы поближе к себе.
-…другие новости. Толпа бунтующих пони была замечена вчера на главной площади Понивиля. Проверенные источники сообщили, что толпу собрал пони-экстремист по имени Гримм Скрибблер, что на днях очернил нашу принцессу в вечерних новостях. Ситуацию удалось оперативно разрешить при помощи стражи, которой удалось уговорить пони вернуться в свои дома и забыть о том, что им сказал Скрибблер…

— Ага, а сразу после этого я ворвался в замок Селестии, отодрал ее сестру и насрал ей на трон, — проворчал Спайдер набитым ртом и переключил канал.

— А теперь на нашем канале минутка объективности с мистером Снивилером и его еженедельной рубрикой «Серьезный разговор», — после довольно унылой заставки на экране появился молодой жеребец, который сидел за столом вместе с несколькими пони в деловых костюмах, – Добрый день, Эквестрия. Это я – ваш несменный ведущий Снивилер и сегодня со мной в студии пони, с которыми мы будем обсуждать проблему так называемого Спайдера Скрибблера. По правое копыто от меня сидит признанный психолог и кандидат многих престижных премий…

— Да у этого парня такая рожа, будто у него в жопе муравьи лазают, а он пытается не закричать. Не хотел бы я попасть к такому пони на прием, — возмутился единорог, достав из кармана халата сигарету, которую положил туда еще утром.

— Да, спасибо, мистер Снивилер. Если мой коллега не против, я начну первой, — жеребец справа кивнул и кобыла начала говорить, – Мистер Скрибблер является просто аморальным элементом общества, который заслуживает серьезнейшего наказания. Конечно, наша принцесса не все делает идеально, но это не повод публично ее раскритиковывать на весь мир. Из этого я могу сделать вывод, что так называемый Спайдер просто страдает манией величия.

— Позволю себе с вами не согласиться, — подал голос психолог, – У мистера Скрибблера было очень тяжелое детство – сверстники боялись или ненавидели его, отец умер, когда Спайдер был еще жеребенком, многочисленные побои. Все это отразилось на психическом здоровье жеребца и теперь он хочет идти против ветра, дабы доказать, что он чего-то стоит.

— Вы сказали все то, что сказала я, — важно заявила кобыла.

— Вовсе нет! Я думаю, что сам мистер Скрибблер не желает такой судьбы, но не может действовать по-другому. Этому единорогу требуется помощь лучших психиатров Эквестрии, которые помогут Спайдеру влиться в наше общество!

— Ах, ну конечно, вам ведь мужчинам лучше знать!

— О чем вы говорите?

— О том, что мужчины – бесконтрольные животные, которыми движут древние инстинкты. Вы будете защищать себе подобных, даже если это опасный преступник!

— Что вы! Я оцениваю мистера Скрибблера с совершенной нейтральностью!

— Конечно! Так я вам и поверила!

— Ого, похоже, разговор будет долгим, хе-хе. Как и всегда, телезрители могут задать нашим гостям вопросы, номер внизу экрана. У нас уже есть около полусотни звонков и первым к нам дозвонился некто, не назвавший своего имени. Итак, сэр или мэм, вы в эфире, говорите!

— Знаете, забавно наблюдать за тем, как двое пони рассуждают о том, о чем не черта не смыслят, — голос Спайдера был расслабленным и спокойным, – Я могу также размышлять и о вас. У кобылы не было хуйца под хвостом уже довольно давно, ибо тогда она бы не наезжала на жеребцов, а наш многоуважаемый психолог боится обоссаться прямо в студии, ибо нихуя он не знает. Все, кто собрались в этой студии, являются обычными позерами, которые выпячивают из себя не пойми что. Идите обратно в свои пещеры и кидайтесь говном во все, что приходиться не по нраву вашей любимой принцессочке. С вами был Спайдер Скрибблер, отбой.

Гримм положил трубку на место, полный чувства удовлетворенности, и стал листать каналы дальше.
— Сегодня мы с вами будем готовить восхитительный десерт с шоколадно-яблочной начинкой и…

ЩЕЛК

— Эта восхитительная щетка для копыт, а также специальный лак для гривы достанутся вам по смешной цене – всего 50 битсов отделяют вас от этих прекрасных вещей! Но и это еще не все! Если вы позвоните нам сейчас, то журнал для стильных пони с инновационными прическами достанется вам…

ЩЕЛК

— О, Хонор, неужели ты бросаешь меня?

— Прости, любовь моя, но твой отец не позволит нам любить друг-друга!

— Давай убежим! Ты и я!

— Нет, я не могу тебя просить об этом!

— Я хочу уйти с тобой, о Хонор, ведь я… я беременна!

ЩЕЛК

— ...я не знаю точно, где у нее расположено сердце! Думаю, здесь! Вот, хорошо. Теперь мне нужен большой черный маркер!

ЩЕЛК

— Ах, вы хотите наПИИИП Хорса Монтану? Я вас сам всех наПИИИП! Скажи привет моему маленькому другу!

ЩЕЛК

— …многие из вас спросят: «Неужели изгнание принцессы Луны на луну было необходимо?» Я отвечу вам – да! Принцесса не знала, что творила, поэтому ее старшей сестре пришлось пойти на крайние меры…

ЩЕЛК

— Я думаю…я думаю, что это вариант Б!

— Ох, жаль, но вы проиграли!

— Что? Серьезно? Да я, бПИИИПть, все деньги отдал, лишь бы попасть в эту студию! Где мои бабки, сПИИИПа!

ЩЕЛК

— А с вами вновь рубрика «Скажи, что думаешь». В ней вы можете сделать анонимный звонок и рассказать все, что вас мучает. Я вас внимательно выслушаю и дам советы. Начинаем!

Спайдер ухмыльнулся и стал набирать номер. Единорог сразу узнал молодого жеребца.

— М-м-м, уже можно говорить? – послышался тихий неуверенный голос в студии.

— Конечно, мисс, я вас слушаю!

— Ну, тут такое дело. В данный момент я проживаю со своей близкой подругой. Она, ну, она увлекается музыкой, как и я, но мне нравиться звук струнных инструментов, а она предпочитает электронику. Ну, так вот! До недавнего времени все шло просто замечательно, но несколько дней назад Ва… моя подруга стала вести себя… грубо! Она небрежно обращается с моими инструментами, порой ломает их, а вчера она… она домогалась до меня! Пришла домой пьяная и стала кричать на меня, будто я провинилась перед ней в чем-то, а потом она вовсе стала лезть ко мне целоваться и… — кобылка всхлипнула, дабы удержать слезы.

— Оу, это ужасно! Ваша подруга извинилась перед вами? – пегас-телеведущий стал ходить по студии взад и вперед.

— Да, она извинилась передо мной и пообещала, что больше не будет себя так вести. Но, я ведь не такая, как она! Мне нравятся жеребцы! Я не могу жить с такой пони бок о бок!

— Думаю, вы правы. Вам есть, куда съехать?

— Да. Я могу поехать к родителям, но это ударит по чувствам моей подруги!

— Да, но ваше здоровье важнее чувств других и…

— Эй, ты что там делаешь! – послышался знакомый голос чуть дальше кобылки.

— О нет, это она! И она снова…

— Ах, ты, сПИИИПа! Кому ты позвонила! – закричал второй голос.

Спайдер вспомнил, что этот голос принадлежит Вайнил Скретч.

— Прости, детка, я вовсе не хотела…

— Что ты не хотела? Чтобы меня опять посадили! – в трубке послышался громкий удар и крик звонившей кобылы.

— Нет, умоляю, не надо!

— Заткни пасть, шПИИИПа!

Пегас на экране пребывал в шоке, в отличие от Спайдера, который чуть ли не катался по полу от смеха. Таких скандалов он не видел уже довольно давно. Когда единорог успокоился, то взял трубку и набрал нужный номер.

— Итак, вы в эфире! Я вас слушаю.

— Эй, малыш, приветик! Наверняка ты не помнишь меня, но я знал твою маму! Очень близко знал! – от такого заявления пегас опешил даже больше, чем от скандала двух кобыл, – Ага, это было лет так двадцать назад. Ты тогда еще сопли без мамочки хер бы вытер.  Короче, иду я по улице и вижу кобылку с крепким задом и симпатичной мордашкой. Ну, я с ней завел беседу, а дальше были кофе, парк аттракционов, поцелуйчики и, в конце концов, постель. Ух, паренек, твоя мамаша та еще штучка. Двигалась на мне, как локомотив! Рассказывала, что твой папаша в постели был, как импотент, что было понятно по ее довольным крикам и стонам. А потом ты вошел в спальню и увидел нас. Хе-хе-хе, я ведь до сих пор тебя помню! А ты возмужал, подрос, даже выбился на телевидение! Ну, ладно, было приятно вспомнить эти дни, передавай привет маме, она меня наверняка помнит!

— Она… она умерла пару лет назад, — неуверенно сказал пегас.

— Оу, жаль. Ну, тогда принеси ей пару цветков от Гримма Скрибблера, хорошо? – со вздохом сказал Спайдер и повесил трубку, – Нужно больше каналов с прямой связью!
— Итак, номер шесть вырывается вперед! До финишной черты осталось недолго. Остальным участникам надо поднапрячься!

— Четвертый, сука, я поставил на тебя кучу бабок! Беги, уебок, беги! – кричал Спайдер, буквально прилипнув к экрану.

— Еще несколько секунд и мы будем выявлять победителя!

Вдруг по дому разнесся гудок дверного звонка, который повторился три раза.

— Никого нет дома! Уебывайте! – крикнул единорог в дверной проход, после чего вновь прильнул к скачкам.

Звон прекратился и его заменил настойчивый стук в дверь.

— И… и… есть! Номер шесть забирает эту победу! Ох, друзья, это было воистину…

— Мразь! Я убью тебя и всю твою семью! Слышишь меня, четвертый! Я найду тебя! – разгневался Гримм.

Стук в дверь только подогревал гнев Спайдера. Жеребец вздохнул, схватил револьвер, лежащий неподалеку от дивана, и направился к двери.
Спайдер раскрыл дверь, за которой стояла молодая пегаска серого цвета, с короткой желтой гривой и хвостом. Она смотрела куда-то в сторону Кантерлота, куда, по словам ведущих новостей, направилась шестерка пони, обладательниц элементов гармонии. Не глядя на дверь, пони постучалась еще раз, на этот раз по лбу единорога. Гримм с трудом сдерживал свое негодование. Пегаска отдернула копыто, после чего виновато хохотнула. В этот момент журналист увидел, что глаза пони смотрят в разные стороны.

— Эм… простите, хе-хе. Я пришла по поводу работы секретарем! Вы мистер Гримм Скрибблер? – с энтузиазмом протороторила пони.

— Нет, — бросил Спайдер и захлопнул дверь, однако копыто пегаски остановило жеребца.

— Постойте! Но вы подходите по всем критериям. Глаза, цвет шерсти, кьютимарка!

— Ох, Рэй, сукин ты сын, ты ей еще дал информацию обо мне, — единорог положил копыто к лицу, после чего открыл дверь снова, – Это была глупая ошибка. Ваша помощь не требуется!

— Но я очень практичный сотрудник! Я могу делать все, что угодно! Пожалуйста, возьмите меня хотя бы на пару дней! Я вас не подведу! – чуть ли не молила пони, что весьма сильно раздражало жеребца.

— Ладно, ладно! – зевнул Спайдер и взглянул на некогда нежно-розовый халатик, который теперь был грязным и сильно почернел – Как тебя зовут-то?

— Дитзи Ду, сэр! – гордо сказала пони, глядя… не пойми куда.

— Ох, отличное имя. Заходи, — журналист вошел в дом.

Дитзи вошла следом.
— Значит так, у меня есть несколько важных правил! Нарушишь хоть одно из них – дам поджопника за дверь, уяснила! – Спайдер встал над пони грозовой тучей, отчего та стала активно кивать головой.

— Хорошо. Правило номер один – никаких тупых вопросов, в стиле – “А зачем вы делаете это?” или “Зачем вам нужно то-то?”. Если я сказал что-то сделать, то ты закрываешь хлебало и делаешь это, ясно?

— Так точно, сэр! – пегаска выпрямилась, внимательно следя за словами своего нового босса.

— Правило второе – я ебнутый! А это значит, что я могу делать все, что мне вздумается. Я могу подойти к тебе ночью и вырвать из твоей гривы клок волос! Если ты захочешь возразить мне, то вспоминай правило один! Понятно? – Спайдер достал сигарету.

— Так точно, сэр! – натужно крикнула Дитзи.

— Ты еще не убежала отсюда? Это хороший знак, — Гримм поджег сигарету – Куришь?

— Никак нет, сэр, — пегаска улыбнулась.

— Зря. Пошли, — Спайдер направился к рабочему столу своего секретаря, который располагался прямо перед дверью кабинета Скрибблера.
Не смотря на то, что по пути Дитзи уронила пару ваз, Гримм был благосклонен к кобыле, ибо та довольно быстро усваивала информацию. Спайдер ценил это качество. К тому же, пегаска была среди той толпы, которую жеребец смог убедить разойтись по домам, поэтому кобылка согласилась работать бесплатно, но с условием того, что ей выделят комнату в особняке. Журналист согласился.

— Ладно, обустраивайся, а я пойду промывать мозги телевидением, — в последний момент Спайдер развернулся, – Ах, да! У тебя есть доступ к архивам Кантерлота. Меня интересует единорожка Рэрити. Накопай на нее все, что сможешь.

Дитзи кивнула и вошла в кабинет единорога. Спайдер же уселся обратно на диван.
Жеребец закинул оставшиеся чипсы в рот. Было явно что-то не так. Единорог огляделся и понял, что диван, телевизор и прочие вещи стали хаотично летать по комнате. Стены дома также развалились, как и все остальное. Дитзи подлетела к Спайдеру, удерживая папку с бумагами во рту.

— Вот, — пегаска выплюнула папку к парящему верх ногами Спайдеру, – Это все, что мне удалось найти.

— Хуйню ты какую-то нашла. Тут ведь нихрена не понятно, — Дидзи взглянула на бумаги, после чего перевернула папку копытами, – А. Точно.

Кобыла широко улыбнулась, ожидая, когда журналист дочитает найденную информацию.

— Так и знал, что с этой сукой что-то не так. Завтра будет тяжелый день, — Спайдер взглянул на Понивиль, который исказился до неузнаваемости, – Если завтра вообще наступит.

— Эм, так что мне дальше делать, мистер Скрибблер?

— Мистер Скрибблер – этой мой отец. Хотя, его по-разному называли. Короче, просто Спайдер, — Гримм задумался и сказал, – В покер играть умеешь?
— Брось! К чему эта гордыня! Мне правда не трудно!

— Нет, я сам в состоянии ходить!

— Но тебе приходиться так часто перебирать копытцами, чтобы догнать меня!

— Нет, Пинки, этого не будет! – Рэй и Пинки вернулись сильно уставшими.

Все вернулось, как прежде. Дискорд был повержен. Двое пони вошли в зал, где Спайдер провел весь день, и застали весьма странную картину. Единорог тряс пегаску, перевернув ее верх ногами, и что-то кричал.

— Так не бывает, Дитзи! Пять побед подряд! Пять, сука! Где ты прячешь карту, а? Я все равно ее найду!

— Эй, ребята! – вскрикнула Пинки Пай и помчалась к столу.

От неожиданности Спайдер кинул пегаску в розовую пони.

— Ох, черт возьми, я чуть не обосрался! – Спайдер поджег конец очередной сигареты, – Ну, как прошло?

— Черт, это было жутко, — пробубнил Рэй, подходя к столу.

— Но весело! – протороторила Пинки Пай, поднимаясь на копыта, – А как у вас?

— Лучше некуда! – подала голос серая кобылка.

— Нифига себе, Спайдер! Ты проиграл ей столько денег? – с удивлением сказал Рэй.

— Я о том же! Я ведь, блядь, был мастером по покеру! – журналист подсел к другу, – Она наверняка жульничает!

— Я вовсе не жульничаю, Спайдер! Просто у меня природная удача! – Дитзи прыгнула на стул, у которого от этого сломалась ножка, и кобыла свалилась на пол, – Я в порядке!

Пинки же окинула взглядом троих пони, после чего засмеялась и подбежала к компании, взяв всю троицу в охапку, и крепко обняв друзей.

— О, ребята, я так вас люблю!

— Я один не чувствую пола под копытами? – прохрипел единорог, пытаясь вырваться из железного объятия Пинки Пай.

— Не один вы! – также прохрипела Дитзи.

— О себе я вообще молчу! – тише всех проговорил Рэй.

День кончался на позитивной ноте.

Часть 3 - Во власти Содома

Трое стражников удерживают бушующего пони. Длинная шляпа упала с головы, зазвенев бубенцами. Копыта придворного мага бешено колотятся по полу в жутких конвульсиях. Глаза закатились, слышно тяжелое дыхание. Рот невольно дергается, пытаясь что-то прошептать стоящей рядом принцессе, которая в ужасе смотрит на того пони, который долгие годы был для нее верным другом. Внезапно из носу бьет струя крови. Сосуды в глазах лопаются. Глазные яблоки заполняет темная кровь.  Маг отталкивает держащих жеребцов и падает на живот. Издав чудовищный вопль, Свирла рвет кровью, в которой копошатся какие-то паразиты. Затем еще раз и еще. Под жеребцом образовывается багровая лужа. Паразиты извиваются и визжат, словно свиньи. Один из стражников не выдерживает и падает в обморок. Второй тоже испражняет свой кишечник. В комнате пахнет кровью и гнилью. Селестия делает два шага назад, не в силах что-либо сказать. Сквирл пытается подняться на копыта, но падает в зловонную лужу, постоянно увеличивая ее. Глазные яблоки лопаются, размазываясь по лицу, но маг продолжает ползти к своей принцессе, пытаясь крикнуть что-то, но потоки кровавой рвоты не дают ему этого сделать. Грива начинает выпадать, как и хвост. С копыт слезает гниющая плоть. Но вот поток крови из рта прекращается, но через пару секунд начинается вновь. Но за эти пару секунд придворный чародей успевает крикнуть то, чего он так рьяно добивался.

— Я видел их. Судьбу не остановить…

Зубы выпадают один за другим. С каждым шагом с бедного жеребца слезает все больше мяса, на которое жадно кидаются кричащие черви. Бурая густая жидкость заполняет всю комнату и принцесса, не сумев удержаться на копытах, падает в еще теплую кровь. Паразиты больно впиваются в свежую плоть. Крик застрял в горле и Селестия просто молчаливо смотрит, как уродливый бескожий монстр тянет к ней копыта. Принцесса интуитивно начинает пятиться на крупе к стене, которая быстро соприкасается со спиной. Еще мгновение и чудовище достигает своей цели. Свирл с трудом заползает на задние копыта принцессы, после чего рывком хватается за шею, отчего их лица становятся в нескольких сантиметрах друг от друга. Жеребец выблевывает новую порцию крови на грудь Селестии, освобождая рот для разговора. Принцесса отворачивается от горячего дыхания, но краем глаза продолжает следить за монстром.

— Ты склонишься. Твой конец близок. Мы все умрем. Так говорит Он. Слышишь? Он! – от громкого крика нижняя челюсть жеребца отвалилась, и груда окровавленных костей с остатками плоти упала на пол. Селестия медленно повернула голову к трупу и посмотрела на то, что час назад было ее придворным магом. Вдруг череп с вытекающим из глотки мозгом резко повернулся к принцессе, отчего та не сдержалась и закричала.
— Принцесса Селестия! – в спальню ворвались двое стражников, которые бегло осмотрели комнату.

Селестия огляделась, приходя в себя. После того, как она поняла, что находиться в своей постели, принцесса облегченно вздохнула.

— Принцесса, с вами все в порядке? – поинтересовался стражник.

— Да… да. Просто кошмар приснился, — Селестия вытерла пот со лба копытом, – Простите, что побеспокоила, господа.

Стражники переглянулись.

— Хм… если вам что-то понадобиться, то мы прямо за дверью!

Кобыла кивнула, после чего стража спешно покинула спальню.

— Ох, Свирл, что же ты наделал, — простонала Селестия, после чего встала с кровати и поспешила в свою тайную комнату.
Спайдер быстрым шагом двигался к бутику Рэрити, в котором Рэй покупал платье для Флаттершай. Информация, которую он узнал вчера, его совсем не радовала, однако, этого было мало, чтобы остановить жеребца. Когда фешенебельное здание показалось на горизонте, журналист раздраженно вздохнул и направился к двери.

Вокруг здания толпилось множество пони. Кто-то шел по делам, кто-то просто гулял, а кто-то зарабатывал себе на жизнь, как, например, оранжевая кобыла в шляпе с широкими полями. Эпплджек. Кажется, так звали эту пони. Спайдер полночи провел в документах и статьях, рассказывающих о знаменитой шестерке. Таких пони необходимо было знать до мельчайших деталей. Земная пони продавала яблочный сидр на разлив. В этом деле ей помогала маленькая кобылка, которая расспрашивала его о кьютимарке – Эппл Блум. За напитком выстроилась огромная очередь, в конце которой нервно топталась голубая пегаска. Чуть дальше стояла еще одна интересная парочка: маленький фиолетовый дракон и еще один знакомый жеребенок. Они о что-то возбужденно обсуждали. Спайдер хмыкнул и подошел к двери бутика, как вдруг случилось то, чего журналист как раз и ожидал. Дракон и кобылка окликнули жеребца и побежали к нему.
— Эй, привет, приятель! – натужно улыбнулся дракон, махая лапой, – Меня зовут Спайк, а это Свити Бель. Слушай, ты не мог бы нам помочь?

— Смотря как, — без энтузиазма ответил Спайдер, делая затяжку.

— Эм, вы ведь направляетесь к моей сестре – Рэрити, так? Она поспешила выпроводить меня из дома еще утром и сказала, чтобы до трех часов я в дом не возвращалась, — нежным голоском проговорила Бель, – Не могли бы вы рассказать мне, зачем моя сестра так поступила? Ведь это явно как-то связано с вами!

— Конечно, малышка, но ты должна сделать для меня кое-что, — улыбнулся журналист и полез в сумку, – Сходи в Сахарный дворец и купи мне шоколадный рожок, а то остальное мороженное в Понивиле то еще го… гадость. Сделаешь это?

— Эм, ну, хорошо, — неуверенно ответил жеребенок и, получив несколько монет, направился к Дворцу.

— Ты любишь Рэрити, так? – заявил Спайдер, после того, как кобылка достаточно далеко ушла.

— Ч… что? Нет! – усмехнулся Спайк, покраснев.

— Не звизди. Думаешь, я в первый раз вижу влюбленного дурачка, который готов бегать за кобылой, словно ручной пес? – дракон напрягся от таких заявлений, виновато почесав затылок, – Не робей. Мне глубоко плевать, с кем ты хочешь проснуться в постели. Но предупредить я тебя должен.

Гримм протянул Спайку папку с теми бумагами, которые собрала Дитзи. Спайк неуверенно взял папку и принялся читать ее содержимое. С каждым новым словом глаза дракона округлялись все больше и больше.

— Это… это что, серьезно? – в шоке сказал дракон.

— Ага, это полный пиздец, — журналист выкинул окурок – Если и любить эту Рэрити, то только один раз, копишь? 

— А ты… ну… мог бы… ну…

— Обеспечить тебе эту любовь? – Спайдер задумался, – Думаю, это вполне осуществимо.

— Правда? Круто! – обрадовался маленький дракон, – Если у тебя это получиться, то позвони в библиотеку Твайлайт, я там на проводе.

После этих слов Спайк поспешил к библиотеке, а Гримм, наконец, вошел в дом.
Внутри бутик был довольно уютным местом. Всюду стояло множество сундуков с тканями, инструменты были аккуратно сложены на рабочем столе, манекены украшала еще не законченная, но уже превосходная одежда. Спайдер принюхался – пахло дорогим парфюмом, мятой и выпечкой. Со стороны кухни было слышно веселое пение и звон посуды. Журналист сделал несколько гулких шагов, которые прервали пение.

Белоснежная единорожка вышла из кухни в рабочий кабинет и улыбнулась, увидев жеребца. Ее шерсть была тщательно причесана и вымыта, ровно как и хвост с гривой. Рэрити тщательно подготовилась к приходу журналиста.

— Ах, мистер Скрибблер! Как я рада, что вы почтили меня своим присутствием! – кобыла быстро подошла к Спайдеру и протянула копыто, которое жеребец презрительно проигнорировал.

— Вы хотели мне что-то рассказать, — монотонно протянул Спайдер.

— Оу, ну, конечно! Ведь ради чего вам еще приходить, верно? – Рэрити хихикнула, приложив копыто ко рту, – Пройдемте на кухню! Я заварила восхитительный чай, выращенный на…

Гримм внимательно осмотрел просторное помещение, в котором создавались восхитительные костюмы и платья. Все было довольно обыденно: инструменты, ткани, драгоценности, пуговицы. Ничего не привлекало особого внимания. Зал сочленялся с кухней, входной дверью и лестницей на верхний этаж. Кухня также не представляла особого интереса. Единорог сел за стол, после чего Рэрити взяла поднос с заварником, двумя чашками чая и блюдцем с небольшими круассанами, и поставила все это перед своим гостем. Сама хозяйка села с другой стороны стола, внимательно изучая жеребца. Спайдер отодвинул поднос и достал свой блокнот.

— Можете начинать говорить, — бросил Спайдер, приготовив карандаш, чем немало озадачил Рэрити.

— Постойте, зачем же так торопиться? Давайте узнаем друг друга получше, расскажем друг о друге, выпьем, — кобыла встала со стула и открыла один из шкафчиков, низко нагнувшись.

Рэрити встала к Спайдеру задом, а после того, как нагнулась, то едва заметно взглянула на жеребца, который не проявил к этому телодвижению никакого внимания.

— У меня есть вино, шампанское, сидр, или вы предпочитаете что-нибудь покрепче? – единорожка достала несколько бутылок.

— Я не пью на работе, — Гримм взял свою чашку и понюхал горячий напиток, после чего сервиз освободился от левитационного поля жеребца и упал на пол, – Ой. Простите.

— Оу, ничего страшного, — протянула кобыла, пребывая в явном раздражении, однако она быстро успокоилась, оперлась передними копытами о тумбочку и стала наливать вино в бокал, закрывая это действо своим телом.

— Знаете, мисс Рэрити, у меня мало времени, — прошипел Спайдер, сверля белую спину взглядом.

— Неужели? – единорожка хохотнула, не оборачиваясь к жеребцу.

— Да, так что давайте…

Журналист начал вставать со стула, как вдруг дротик прижал единорога обратно, наливая тело свинцом. В голубом поле кобылы был пистолет с транквилизаторами, которой Рэрити положила на стол, начав насвистывать какую-то мелодию.

— И много вы знаете, мистер Скрибблер? – довольная единорожка взяла наполненный бокал и села рядом с обездвиженным журналистом.

— Я знаю все, — медленно ответил Спайдер, с трудом шевеля губами.

Рэрити вновь хихикнула и выпила половину бокала.

— Что ж, я вас недооценила. Но это уже неважно. Теперь вы принадлежите мне. Скоро вы уснете, а проснетесь, живя новой жизнью. Засыпайте, мистер Скрибблер, засыпайте…

Первое, что почувствовал Гримм, так это то, что он не может пошевелить копытами. В глазах стояла пелена, мешавшая рассмотреть помещение. Во рту чувствовался неприятный кислый привкус металла.

— Простите… мисс Рэрити, я…

— Как ты смеешь, так меня называть, животное! – после этого крика послышался смачный удар хлыстом с характерным свистом.

— П… простите… госпожа! – голос жеребца был отчаявшимся и заплаканным.

— Так-то лучше. Разве я не предупреждала тебя? Разве я не говорила тебе, что запрещаю идти в больницу, а?

— Да… я вино… ват. Простите меня! Пожалуйста, госпожа!

— О нет, я не могу тебя так просто простить. Скоро сюда придет мистер Карвер. Ему как раз не хватает жеребца для новой скульптуры.

— Нет, нет! Умоляю, не отдавайте меня ему госпожа! Я сделаю все, что угодно, только не…

— Тише, малыш, тише. Ты уже ничего не сможешь с этим поделать, хи-хи-хи.

— Тебе что, в детстве кукол не дарили? – усмехнулся Спайдер, сплюнув горькую слюну.

В глазах жеребца начало медленно проясняться.

— Ах, мистер Скрибблер, вы наконец-то проснулись! – послышался приближающийся цокот по деревянному полу.

— Ага. Сервис у вас – дерьмо полное, — вновь хохотнул журналист.

— О, вы все дерзите. За это вы мне и приглянулись, — Рэрити легла на единорога сверху, – Такой… необузданный, нестабильный, опасный. Вы словно бушующее цунами, не подчиняющееся никаким правилам. Обуздать такого жеребца будет великой честью. Но, увы, товар нельзя трогать…

— Товар? – удивленно спросил журналист.

— Оу, вы не знаете, как здесь все работает? Тогда позвольте мне рассказать, мистер Скрибблер, — кобыла слезла с тела единорога, – В этом месте есть два типа пони: те, кто повелевает и те, кто подчиняются. Высшие и низшие. Неважно, кем вы были в прошлой жизни, здесь вы пони или раб. Вам мало повезло, Спайдер. Пони управляют, рабы повинуются. Пони — это элита общества, высшие чины, недооцененные таланты. Рабы – отбросы, мусор. Их можно использовать и выкинуть. Вы больше не пони, Спайдер. Вы вещь. Моя вещь!

— А ты не боишься, что я освобожусь и дам пизды тебе и всем твоим ебнутым друзьям? – прошипел Гримм, на что Рэрити ответила смехом.

— О, Спайдер, думаешь, ты первый, кто мне угрожал? Никто и никогда не выбирался с этого острова. И так будет всегда.

— Мы на острове?

— Да. За Понивилем. За Эквестрией. Там, где простому смертному никогда не оказаться.

Зрение вернулось, и журналист окинул комнату взглядом. Фешенебельная спальня, которую мог себе позволить не каждый аристократ, вызывала смешанные чувства. Кровать, к которой был привязан Спайдер, была заляпана кровью. Помимо этого в комнате находилось множество устройств для различных БДСМ практик. Журналист сталкивался с пони, увлекавшимся подобными вещами, но всегда предпочитал обходить их стороной. В открытом шкафу виднелась латексная одежда, веревка и несколько фалоимитаторов. К высокому металлическому столбу был привязан избитый жеребец, который тихо плакал с кляпом во рту.

— Тебе нравится? – Рэрити была одета в шикарное черно-красное платье с высоким воротником, – И это только небольшая приличная спальня. Настоящие эстеты работают и отдыхают в подвальных помещениях. Ах, что-то я заговорилась. Скоро придет мой заказчик. Она говорит, что давно искала тебя, Спайдер. Эта дама хотела выкупить тебя со всеми потрохами, но как я могла отдать такую восхитительную игрушку, как ты! Но она настаивала и я решила, что отдать тебя на одну ночь будет хорошей идеей.

— Да ну? – проворчал Спайдер – Пусть твой заказчик соснет хуйца, потому что я…

Вдруг в комнату ворвалось несколько пони, которые бегло осмотрели комнату. Сразу после этого вошел и сам заказчик. Белая, аккуратно причесанная грива, малиновый шарф, платье в черно-белую полоску, подол, обшитый драгоценными камнями. Фотофиниш, как всегда, была бесподобна.

— Ебаный в рот, — прошептал связанный журналист.
Пони оглядела комнату и, как только увидела Спайдера, тут же устремилась к жеребцу, крепко поцеловав того в губы. Когда же Фотофиниш выудила свой язык изо рта единорога, то резко нанесла ему удар копытом по лицу, отчего из носа Гримма пошла кровь.

— Ох, ты всегда была такой непостоянной. Как и твои фетиши, — хихикнул Спайдер, поворачивая голову к кобыле, чье лицо не выражало никаких эмоций.

— Пять лет! Пять лет я потратила на то, чтобы отыскать тебя, Гримм Скрибблер! Сколько средств, сколько сил я на это потратила! – в несвойственной манере крикнула журналистка, – И вот ты, наконец, в моих копытах!

— У-у-у, серьезно? А в телефонный справочник заглянуть не додумалась? – спросил единорог и вновь получил удар.

— Заткнись! Ты меня очень сильно обидел, Спайдер, — холодно протянула кобыла, осматривая жеребца со всех сторон, – Я плакала. Осознавала, что мною воспользовались. Я думала, что нашла родственную душу! Какой же дурой я была! Но ничего, этой ночью я хорошенько оторвусь на тебе, Спайдер. Ты меня никогда не забудешь!

— Разумеется! Твое ебло занимает почетное второе место среди самых страшных женщин, которых я трахал.

— Молчать, я сказала! – вновь крикнула кобыла, после чего раздвинула копытами небольшой порез на шее жеребца, – Это что такое? Я же сказала, чтобы он был в идеальном состоянии!

— Простите, но эта рана была уже до меня, — подала голос Рэрити.

— Ах, да! Просто Пинки Пай нихуя не умеет жонглировать ножами! – прошипел Спайдер, после чего добавил, – Чертова сучка.

Журналистка хмыкнула, после чего что-то прошептала Рэрити на ухо и спешно покинула спальню вместе со своей свитой.

— Что? – Гримм взглянул на единорожку.

— Сегодня намечается большой праздник. Сюда приедут пони и не только, со всей Эквестрии! Этот праздник отмечают один раз в году, так что веди себя хорошо, ладно, малыш, — хихикнула Рэрити, после чего достала из выдвижного шкафчика несколько шприцов, – Мадемуазель Фотофиниш заберет тебя вечером, а пока ты посидишь с остальными!

Рэрити наполнила шприц из склянки. Спайдер, хотел было, вырвать шприц из левитационного поля кобылы, но рог был тяжелее головы и совершенно не чувствовался – эффект наркотиков, которыми накачали жеребца. Единственное, что оставалось журналисту, так это принять укол и вновь уйти в объятия сна.
Помещение, в котором проснулся Гримм, не представляло собой ничего приятного. Каменная кладка, хлысты, кляпы, разнообразные клейма, а также клетки, многие из которых были заполнены пони. Одним из них был и Спайдер. Жеребец прижался к прутьям, которые были со стороны стены, и стал рассматривать комнату своего пленения. Рог все еще отказывался слушаться. 

— Эй, парень!

Журналист устало повернул голову в сторону голоса и увидел жеребца, который, несмотря на многочисленные побои, был в приподнятом настроении.

— Че надо? – промямлил единорог.

— Ты ведь тут новенький, верно? Я же тут всех знаю, — пегас оперся передними копытами о прутья, глядя на сидящего Спайдера, – Что ты тут делаешь?

— Работаю, — проворчал Гримм, не глядя на своего соседа по клетке.

— Оу, вот даже как! Ну, ладно, как скажешь, — жеребец лукаво улыбнулся, – Ой, забыл представиться! Меня звать Ресигнэт. А тебя?

— Спайдер, — представился Скрибблер.

— О, тот самый Спайдер? Я слышал твой голос по радио, когда делал приятно моей госпоже. Ты крутой парень, верно? И проблем у тебя, небось, выше крыши?

— Если я сейчас не закурю, то меня вывернет наизнанку! – пожаловался Спайдер.

— О, не волнуйся! Если ты почтительно ведешь себя со своими покровителями, то можешь получить все, что угодно. Моя госпожа обещала, что позволить жить вместе с ней, в одной комнате! Сказала, что привяжет меня цепью к стене и будет кидать свои объедки. Круто, правда? – пегас по детски обрадовался.

— Ты, блядь, издеваешься? – прошипел журналист.

— Ой, не надо ругаться. Хозяева это не любят. Те, кто были особо ворчливыми, лишались языка, после чего его всовывали этим бедолагам прямо в прямую кишку. Будь хорошим пони, попытайся себя зарекомендовать. Возможно, тебе придется нагнуться под важными жеребцами, но это ненадолго! Мне, вот, приходилось сосать всего шесть-семь раз, да и то…

— Стоп, стоп, стоп! – Спайдер встал на копыта и подошел к своему новому знакомому, – То есть ты сейчас на полном серьезе заливаешь про то, чтобы я позволял трахать себя во все щели и благодарить судьбу за это? Так, что ли?

Ресигнет подумал, после чего активно закивал.

— Примерно так и есть, но это не так страшно, как может…

— Пошел нахуй, — после этих слов журналист внимательней оглядел комнату, чуть высунув лицо между прутьев, – Можешь и дальше жить своей опиздинительной жизнью, а я планирую свалить отсюда.

— Нет, так нельзя! – крикнул пегас, – Ты просто убьешь себя! Все, кто пытаются бежать, отправляются к мистеру Карверу! Пожалуйста, не делай глупостей, Спайдер!

— Где мы? – беспристрастно спросил единорог.

— В комнате для рабов. Сюда приходят хозяева и выбирают себе раба для своих дел.

— Дел?

— Эм, ну да. Конечно, по большей части для секса, но кто-то разыгрывает сценки, кто-то пишет картины, а кто-то и для всяких игр, вроде скачек. В общем, здесь не бывает скучно! – хохотнул пегас.

— Как пони попадают на остров?

— Корабли. Пегасы прилетают сами. Меня привезли на лодке, а вот ту кобылку…

— Мне насрать, — Спайдер отвлекся от изучения зала, – Где моя сумка?

— Вещи рабов уносят в хранилище, где их либо уничтожают, либо разбирают хозяева. А что, в твоей сумке было что-то важное?

— В моей сумке были ебаные сигареты! И если я срочно не возьму одну в рот, то перегрызу чью-то глотку.

— Оу, понятно. В любом случае, мы все в одной тарелке, Спайдер. Я понимаю, сейчас ты злишься, но через пару недель ты поймешь, что даже так можно жить и даже получать удовольствие!

— В отличие от тебя, у меня есть яйца и желание выбраться из этой жопы. Если не собираешься мне помогать, то не лезь!

Пегас хотел что-то сказать, но в итоге отошел к другому концу своей клетки и улегся на железный пол. Вечерело.
— Итак, детки, пора! – ласково прикрикнула Рэрити, выстукивая копытами по каменному полу.

За ней шло еще множество пони, которые что-то активно рассуждали. Рабы подошли к выходу из клеток. Кто-то натужно изображал улыбку, а кто-то и впрямь улыбался, как, например, соседний пегас. Хозяева быстро разбрелись к своим подчиненным и стали открывать клетки. Рабы реагировали по разному. Но всем повязали ошейники с небольшой цепочкой, которая служила поводком. К Ресигнэту подошла бежевая кобыла с алой гривой. Как мог помнить Спайдер, она была хозяйкой вишневых садов за Понивилем. Фотофиниш не заставила себя ждать. Кобыла ловко вставила ключ в скважину и повернула его зубами. В левом копыте Фотофиниш был тот самый ошейник. Гримм был единственным, кто не подбежал к решетчатой двери. Журналист сидел на другом конце клетки, глядя на свою хозяйку.

— Можешь засунуть его себе в жопу, я эту хрень не одену, — проворчал жеребец.

— Тебя забыла спросить! Иди сюда! – потребовала пони.

— А если я откажусь? – спросил Спайдер, подняв бровь.

— Тогда мне придется позвать охрану, — присоединилась к разговору Рэрити, – А они имеют полное право изнасиловать тебя во всех возможных позах, Спайди.

— Можно было просто сказать "Пожалуйста", — протянул Гримм, нехотя волочась к Фотофиниш, которая быстро надела злосчастный ошейник, крепко стянув его на шее.

— Если ты вдруг захочешь сбежать или будешь дерзко себя вести, то…

Журналистка нажала на кнопку, на другом конце цепочки и тело жеребца пробрала жуткая судорога, отчего Спайдер свалился на пол.

— Это слабый разряд. У меня есть и сильнее, — беспристрастно заявила пони и дернула цепь.

Спайдер безвольно последовал за своей госпожой. Все пони шли в одном направлении.
Главный зал замка был роскошен. Гобелены с гербами, многовековые доспехи на каждом шагу, сексуально одетые кобылы разносили дорогие вина. Зал был наполнен, по меньшей мере, полусотней пони, среди которых был режущий глаз контраст. Одни были одеты в дорогостоящие фраки, камзолы и пиджаки. Так называемая элита. Большая часть богачей предпочитало носить фарфоровые маски, но это не мешало им увлеченно общаться друг с другом. Другие были голыми или одетыми в латекс. Всех покрывали многочисленные шрамы и побои. У кого-то был зашит рот, кто-то видел только одним глазом, ибо на месте второго была аккуратная дыра. Большинство рабов было в удрученном состоянии, но некоторые, как, например, Ресигнэт, наоборот, в приподнятом настроении. Все обезображенные пони были на привязи у богатых господ. Спайдер оглядел окружающих в поисках знакомых лиц. Многих пони жеребец видел на приеме в Кантерлоте, когда еще работал в Мейнхетенне. Но среди всей этой толпы выделялся один жеребец. Незнакомец был одет в длинный изорванный и грязный плащ с капюшоном, который скрывал голову пони, однако можно было заметить, что это единорог. Лицо незнакомца скрывала белая маска. Из-под плаща проглядывались элементы кожаной королевской брони, которую обычно носили разведчики принцессы. Спайдер напрягся. Незнакомец поглядел на журналиста, после чего быстро направился куда-то в сторону. Гримм пошел вслед за подозрительным пони, однако Фотофиниш сильно дернула цепь, отчего Спайдеру пришлось остановиться.
Пони умолкли. Огромный зал тускло освещался свечами и факелами, но основной свет давала луна, проливающая свои лучи сквозь огромное стекло-мозаику. На другом конце зала была дверь к выходу, а над ней небольшой балкончик, на который гордо вышла Рэрити, неся перед собой бокал алого вина.

— Добрый вечер, мои высокоуважаемые друзья! Мы редко собираемся вместе, но сегодня святой долг каждого из нас провести эту ночь в своих грязных желаниях. Всем вместе. Вы боитесь своих желаний, пытаетесь не выставлять их напоказ публике. Но здесь вы можете делать все, что пожелаете! Дом Содома был основан специально для того, чтобы сливки общества могли воплотить все свои мечты в жизнь! Здесь вас никто не пожурит, никто не осудит, никто не ужаснется. Так не ограничивайте себя, делайте все, о чем вы мечтали! Дом Содома рад открыть для вас свои двери! – аплодисменты залили зал, как и довольные крики.

Большая часть толпы разбежалась по разным комнатам, ведя за собой по нескольку пони-рабов. Один тощий жеребец тащил того самого пони, которого Спайдер видел в спальне Рэрити. Некоторые предпочли остаться в зале, общаясь со своими друзьями.

— Отличная речь! – холодно сказала Фотофиниш, после чего быстрым шагом направилась в один из множества коридоров, соединяющихся в главном зале.

Журналист вздохнул, после чего нагнал журналистку, стоя чуть позади нее.

— Знаешь, Спайдер, я была к тебе несправедлива, — единорог ухмыльнулся, но предпочел промолчать, – Я говорила на эмоциях. Конечно, у меня на тебя большие планы, но первым делом я познакомлю тебя с самыми значимыми пони, которых знаю.

— Очень ра… — электроразряд заставил Спайдера упасть на красный ковер.

— Будешь говорить только тогда, когда я тебе разрешу! – прошипела кобыла, глядя на встающего на копыта жеребца – Первым делом мы сходим в музей мистера Карвера, потом сходим к госпоже Шарлотте и, наконец, уединимся в пыточной.

Гримм презрительно зыркнул на Фотофиниш. Он осознавал, что не в силах что-то предпринять, поэтому просто ждал нужного момента, который мог и не наступить.

— Тебе здесь понравиться, Спайдер. Рано или поздно.
Двое пони вошли в роскошную залу. Комната была почти полностью затемнена, только экспонаты были ярко освещены со всех сторон. Ужасные экспонаты. Десятки пони стояли в ужасных позах, зачастую изображающих жуткие оргии. Трупы были забальзамированы, в воздухе стоял чуткий запах формалина. Щеки большинства экспонатов были сильно натянуты скобами, образуя широкую улыбку. Глаза также были широко раскрыты. Несколько аристократов с интересом рассматривали изуродованные тела, восхищаясь абстрактному мышлению маэстро. Помимо этого в зале играла виолончель, убаюкивая присутствующих.

— И как тебе это? – журналистка указала копытом на одну из интерпретаций, на которой двое пони зубами вытягивали тонкую кишку изо рта и зада третьего мученника. Снизу этой архитектуры располагалась подпись – «Признание нечестивых».

— Пиздец, — прошептал Спайдер, с ужасом оглядывая зал.

— Хм, действительно. Куда тебе, деревенщине, копошащемуся в грязи, понять творчество Карвера. Он – прекрасный жеребец!

— О да, просто ангел, — проворчал Спайдер, осматривая «Прощение блудной сестры» — крупный скелет, состоящий из множества костей, обматывающий длинной веревкой из сшитых вместе языков скелет побольше. Меньший скелет лежал перед большим, обнимая нижние копыта большого скелета. В некоторых местах у скелетов была пришита шкура. У меньшего темно-синяя, у большего – белоснежная.

Внезапно свет в зале выключился полностью. Только небольшой круг света осветил красный занавес в конце комнаты. Звук виолончели сменился заунывной симфонией. Зал осыпали лепестки роз, словно дождь.

— Отвергнут. Раздавлен. Унижен и оскорблен! Они сказали, что я безумец! Но я не смею винить их. Им не понять истинной красоты пони, архитектуры, живописи, — занавес медленно раскрылся.

На сцену медленно вышел худощавый сиреневый единорог, одетый в парадную одежду. Единорог окутал левитационным полем свою заячью маску и резко сорвал ее. Грива жеребца была коротко подстрижена, образовывая треугольник на лбу. Образ дополняли тонкие усики, будто дорисованные самим безумцем.

— Но я возродился, словно птица феникс из пепла! Я нашел тех, кто может оценить мои старания по праву! – голос Карвера был звонким и довольно мерзким, – Так узрите же мой новый шедевр! Мое «Отмщение»!

Единорог отошел в сторону. На сцене стояло несколько отвратительных скульптур. Это было пять трупов. Копыта пони были отрезаны и вшиты в распоротый живот. Эта стойка из копыт удерживала на себе отрубленную голову. В зале воцарилось молчание, которое быстро прервалось восторженными аплодисментами. Карвер низко поклонился и улыбнулся, однако его улыбка быстро слетела с лица.

— Ты! Да, ты, с разными глазами! – луч света перешел на Спайдера, который злобно глядел на художника.

Единорог спрыгнул со сцены и подбежал к журналисту.

— О, муза, неужели это свершилось! – Карвер стал наворачивать круги вокруг жеребца, – Крепкие копыта, идеальный торс, гладкие волосы! О, муза, неужели ты послала мне свое дитя?

— Это знаменитый Спайдер Скрибблер, господин Карвер, — подала голос Фотофиниш.

— О, понятно. Я сразу почувствовал твой запах, — творец обхватил шею Гримма двумя копытами и провел носом от груди до подбородка – Сладкий запах силы, которой не хватает тому мусору, с которым я работаю.

— Вы бы хотели поговорить с моим подчиненным наедине? – поинтересовалась журналистка.

— Да, конечно да! Я хотел бы… провести с этим… этим ангелом… какое-то время, — Карвер поднял правое копыто к щеке Спайдера.

Глаза художника горели страстью.

— Я сейчас занят, пидо… — единорог закричал от новой волны боли и вновь упал на пол.

— Простите его, господин Карвер, Спайдер здесь недавно и…

— О, не стоит извиняться, моя дорогая! Этого жеребца нужно обуздать и я хочу принять в этом непосредственное участие! – Фотофиниш кивнула, – Но пока что мне нужно уйти к своим пони. Я обязан быть с ними!

Журналистка сделала небольшой поклон, после чего быстро направилась к выходу. Тут-то жеребец и заметил таинственного незнакомца в маске вновь. Пони стоял в толпе и пристально следил за Спайдером, который двигался к выходу вслед за своей госпожой. В голове Гримма крутилось множество мыслей. Кто он? Чего он хочет? А может это и не он, а она? Мысли журналиста прервал сильный толчок в параллельную ко входу в музей дверь. Спайдер упал на пол, после чего незамедлительно получил удар копытом в челюсть.

— Я хотела, как лучше, а ты все взял и просрал! – вновь удар, но на этот раз в живот, – Ты не исправим, Спайдер! Все отменяется! Мы идем в пыточную и я отрезаю тебе яйца!

— Что? – спросил Гримм, вставая с пола.

— Заткни ебало, Спайдер! – журналист почти привык к ударам тока – Я в бешенстве! Как ты посмел так себя вести с господином Карвером? Уму непостижимо!

Не успел единорог придти в себя, как его оглушил новый электроразряд, затем еще один и так продолжалось до того момента, пока Спайдер не упал в обморок.
Пыточная. Комната полностью оправдывала свое название. Двое жеребцов нанизывали на кол молодую кобылку, наслаждаясь ее криками, чуть дальше несколько пони забавлялись с бронзовым быком, под которым горел огонь, а из щелей в голове раздавались жуткие крики, похожие на бычий вой. Спайдер был привязан к подобию операционного стола. Рядом с ним лежал ряд хирургических инструментов, начиная от скальпелей и заканчивая электропилами.

— О, проснулся, наконец! – сказала Фотофиниш и приблизилась к столу, – Ну, что, готов к небольшой операции?

— А у меня есть выбор? – хрипло пробубнил жеребец.

— Выбор есть всегда, Спайдер, — журналистка подняла два инструмента, – Что предпочитаешь, отрезать или раздавить?

— А можно наркоз для начала? – хохотнул единорог.

— Прости. На мусор лекарства не тратят! – после этих слов кобыла провела лезвием вдоль шеи жеребца, открывая недавний порез, из которого вдруг вывалилось небольшое устройство.

— Какого… — Фотофиниш положила длинный нож и подобрала выпавший предмет, с одной стороны которого располагалась мембрана – Ах, ты сукин сын… решил записать все, что здесь говорят?

— Ну, я… — кобыла замахнулась и приготовилась сделать удар, как вдруг другой клинок, прилетевший сверху, разрезал ремень, удерживающий правое заднее копыто.

Гримм, недолго думая, ударил Фотофиниш по лицу, отчего та упала на пол. Единорог схватил прилетевший из ниоткуда кинжал и стал перерезать оставшиеся путы. Пока кобыла приходила в себя, журналист уже смог вырваться. Окружающие пони с интересом наблюдали эту картину, думая, что это часть представления.

— Надо было сделать это уже давным-давно, — журналистка обернулась, и тут же ей в глаз вонзился ее же клинок, пусть и не достаточно глубоко, чтобы кобыла погибла.

Пони в масках стали нервничать, когда Фотофиниш стала биться на полу в агонии, а Спайдер развернулся к зрителям. Единорог поднял голову и понял, откуда пришло спасение – на опорной балке под крышей стоял незнакомец в плаще и маске, который поспешил уйти.

— Так, вы, уебки, свалили с моей дороги, иначе вскрою всем глотки! – заявил журналист, приведя пони в напряжение, но потом добавил, – Хотя…

Гримм сорвался с места и вонзил кинжал ближайшему жеребцу в череп. Пыточная залилась паническим криком, элита стала разбегаться. Однако Спайдер быстро догонял пони-аристократов, убивая их точными ударами. Уже через несколько минут в живых остались только сам единорог и несколько рабов в клетках, которые заворожено глядели на бунтовщика. Фотофиниш успела исчезнуть под шумок. Журналист вздохнул, огляделся и, как только увидел связку ключей на боку одного из трупов, кинул их в клетку.

— Идите в комнату рабов, освободите всех остальных, а потом выбирайтесь отсюда, — отдал приказ Гримм, после чего выбежал из жуткой комнаты.
Таинственный спаситель стоял в коридоре и лазил в сумке журналиста.

— Эй, ты! – крикнул Спайдер и помчался к пони в плаще.

Тот кинул беглый взгляд на жеребца, после чего бросил сумку на пол и устремился прочь. Гримм побежал вслед за пони, однако тот уже успел скрыться в одном из многочисленных проходов. Единорог вздохнул, после чего поднял свою сумку и с удивлением обнаружил, что из нее не пропало никаких вещей. Спайдер достал сигарету и с наслаждением затянулся никотиновым дымом. За весь день он впервые ощутил облегчение. Когда эйфория отошла на второй план, жеребец задумался о том, как ему выбраться из злосчастного замка. Размышления журналиста прервал истошный женский крик, доносящийся из другой залы, смежной с пыточной. Спайдер достал свой револьвер и медленно стал шагать к жутковатой комнате.
Эстеты, о которых говорила Рэрити, были самыми отпетыми психами и извращенцами, которых журналист когда-либо видел. В зале было темно и душно. В воздухе витал запах крови и испражнений. Пони в дорогих костюмах, так называемая элита, по большей части устроилась на ложах и с интересом наблюдала за тем, как пони в масках сдирают с рабов кожу заживо, избивают, расчленяют и жарят на костре, после чего подают трупы к столу. Кто-то мастурбировал на разорванное грушей влагалище полуживой кобылы, кто-то зубами вытаскивал прямую кишку через анальное отверстие, при этом с удовольствием поедая ее содержимое, а кто-то разрывал внутренности жеребят своим членом. В этом мерзком месте каждый был занят чем-то ужасно-отвратным, чем-то омерзительным. Когда же в помещение вошел ошарашенный журналист, все разом уставились на пришельца, гадая – новая ли это игрушка или коллега по извращениям.

— Пиздец какой-то, — процедил сквозь зубы Спайдер, после чего выстрелил в первого попавшегося господина.

Все разом запаниковали и стали в панике метаться по всей комнате. Когда револьвер стал предательски щелкать, то единорог быстро достал новый барабан из сумки и зарядил его за считанные секунды. От выстрелов головы аристократов лопались, словно мыльные пузыри, окрашивая стены мозгами и осколками черепов. Некоторые получали пулю в шею, отчего медленно захлебывались своей кровью. Вскоре в комнате не осталось никого, кроме изуродованных жертв, которым уже нельзя было помочь. Лишь в углу зажался один из представителей элиты, рубашка которого была заляпана спермой и желтым гноем. Маска слетела с лица, измазанного соплями и слезами. Спайдер, не церемонясь, подошел к пони и наставил дуло пистолета к лицу. Жеребец вскрикнул и стал плакать.

— Я знаю, о чем ты думаешь. Пять раз он стрелял, или шесть? Честно говоря, в этой суматохе я и сам уже сбился со счета, — Гримм перешел на зловещий шепот и взвел курок, – Это Магнум-44, самый мощный револьвер в мире. Он может снести тебе башку. Тебе надо лишь спросить: «Повезет или нет?». Ну, как, урод?

— Я… я не знаю! – отчаянно выкрикнул пони.

— Это была цитата из фильма, дебил, — грубо кинул жеребец и нажал на спусковой крючок, оставив у аристократа только нижнюю челюсть.

Когда с этим было покончено, Спайдер перезарядил оружие и побежал наверх. Нужно было выбираться с острова.
В замке стала твориться вакханалия. Все носились туда-сюда. Похоже, выстрелы здорово напугали всех постояльцев. В суматохе никто не обращал внимания на Гримма, чью пепельную шерсть обагрила кровь. Коридоры замка были похожи друг на друга, как две капли воды, поэтому ориентироваться в них было очень сложно. В итоге единорог вышел туда, куда он никак не ожидал выйти – на балкон, с которого Рэрити глаголила свою речь. С небольшого балкончика было видно весь главный зал, в котором бегали десятки пони. Среди них выделялся незнакомец в плаще, который никуда не спешил, а внимательно изучал журналиста.

— Спайдер? Спайдер, это ты? – мерзкий голос пегаса заставил толпу поднять головы вверх.

Голос принадлежал Рэсигнету, который был одет в нелепое платье, его лицо украшал макияж, а на голове красовался рыжий парик. Спайдер усмехнулся и обратил внимание, что пегас со своей госпожой стоят возле круглого огромного окна-мозаики.

— Здорова, злоебучая мразь, возомнившая себя пупами мира. Я – Гримм Спайдер Скрибблер. Тот самый, что на хую вертел Селестию и всех ее пиздолизов. По-хорошему вам всем нужно позасовывать раскаленные прутья в задницы, но я даю вам возможность уйти. Валите нахер отсюда! Никогда больше не вспоминайте об этом месте! Иначе я всех вас найду и исполню свою угрозу! – все внимательно слушали жеребца. Из дальнего коридора послышался цокот копыт.

Вдруг из прохода выбежала Фотофиниш, которая вонзила нож в шею незнакомца в плаще. Когда бездыханное тело упало на пол, кобыла устремила свой взгляд к журналисту. Ее обычно беспристрастное лицо исказила ярость.

— Какого хрена вы стоите? Схватите этого ублюдка! – после бешеного крика кобылы стража оживилась и помчалась наверх.

Спайдер понял, что пора воплотить свой дерзкий план в жизнь.

— Тебе некуда деваться, Спайдер! Рэрити забрала последний корабль! – Фотофиниш хохотнула.

— Это мы еще посмотрим! – Гримм спрыгнул с балкона, приземлившись на жеребца и кобылку, которым сломал шеи, после чего помчался к разодетому пегасу.

— Спайдер, что ты творишь? Остановись! – чуть ли не плача, крикнул Рэсигнет, однако жеребец не обращал внимания на эти крики.

Журналист уже пересек зал, прыгая по спинам толпы пони. Единорога и пегаса разделяло пять метров. Но не успел Рэсигнет вскрикнуть, как вдруг Спайдер прыгнул и толкнул жеребца, разбив его телом стекло. Двое пони стали камнем падать на рифы. Пегас стал бешено кричать и колотить копытами. Гримм сорвал с тела компаньона мерзкое платье и обхватил его шею передними копытами.

— Лети, блядь! – крикнул журналист в ухо Рэсигнету.

Пегас стал послушно махать крыльями, постепенно смягчая падение, пока жеребцы вовсе не зависли в воздухе. Откуда-то сверху послышался гневный крик Фотофиниш, который заставил Спайдера улыбнуться. Единорог привстал и осмотрелся. Ночь была спокойной и горизонт отлично просматривался. Неподалеку плыл отбывающий корабль.

— Давай туда! – Гримм ткнул на корабль копытом и пегас стал неторопливо лететь к цели.
— Спайдер, ты ебаный, блядь, псих! Что ты натворил, что ты натворил! – ныл пегас, сошедший на берег.

Плыть пришлось недолго, да и прогулка по воде была спокойной. Из экипажа были только штурман, да сама Рэрити, устроившаяся в каюте капитана.

— Нам… нам нужно вернуться! Возможно, нас еще простят! Да, я уверен, простят! – радостно воскликнул Рэсигнет и побежал к кораблю, но Спайдер остановил его.

— Ты что, совсем еблан? Ты на свободе! Иди в свой дом, живи нормальной жизнью! – заявил единорог.

— Я… я не знаю, получиться ли у меня, — Рэсигнет угрюмо склонил голову.

— Да все у тебя получиться! – Спайдер хлопнул пегаса по плечу, после чего отвернулся и брезгливо вытер копыто об траву.

Гримм быстро взошел обратно на борт и вынес на спине большой черный мешок.

— А что там у тебя? – пегаса пробрала дрожь, когда он увидел, как мешок ворочается на спине.

— Ха, обещал одному маленькому фиолетовому другу кое-что, — злостно хихикнул журналист и поплелся узнавать, как добраться до Понивиля.

Рэсигнет же остался абсолютно один и стал думать, что ему делать дальше. Впрочем, это уже не было заботой единорога. Спайдер точно знал, куда он направляется дальше.
Бутик был все также прекрасен, как и рано утром. Все было аккуратно разложено по полочкам и тщательно вымыто. Журналист сел на один из пуфиков, прикуривая сигарету. Ночью жизнь в Понивиле как-будто останавливалась. Мало кто выходил на улицу, все предпочитали сидеть дома. Только стражники иногда патрулировали окрестности. Это было к лучшему – никто не задавал неудобных вопросов. Спайдер ненавидел щекотливые вопросы. Трель сверчков прервал неуверенный стук в дверь.

— Открыто, — негромко сказал единорог.

В бутик неспешно вошел Спайк, лицо которого выражало крайнею степень удивления. Дракон подошел к Гримму, который лукаво глядел на Спайка.

— Так… это правда? Она… ну… готова? – дракон сглотнул и стал нервно перебирать передними лапами.

— Ага. Подходи и бери, — Спайдер ткнул сигаретой на верхний этаж, где располагалась спальня.

— Спайдер… ты… ты просто… черт! – Спайк растерялся от радости.

— Да, да, я зна…

— Слушай, ты мой герой! Черт, если тебе что-то понадобиться, что угодно, просто позвони в библиотеку, я там на проводе, — дракон стал пятиться к лестнице, ведущей наверх, – Звони в любое время дня и ночи, я всегда тебе рад! Спасибо, Спайдер, спасибо!

— Иди уже, а то кончишь еще на ступенях, — усмехнулся Гримм, потушив окурок о манекен.

Спайк хотел было еще что-то сказать, но вместо этого весело рассмеялся и побежал в спальню. Жеребец же неспешно встал с пуфика и гордо направился домой. У Спайдера было еще много работы: прослушать записи, очистить их от белого шума и пустить в эфир, но это нисколько не отягощало единорога, ведь самое сложное было уже позади. Этот мерзкий и тяжкий день остался в прошлом.

Часть 4 - В Эквестрии никто не услышит твоих криков

— Черт возьми… — пробубнил жеребец, осматривая расколотую пулей голову.

— Что? – откликнулся его приятель.

— Это же Вейн Фрик – глава королевской канцелярии! – пони ткнул голову копытом, отчего та издала мерзкий хруст.

— Вот сраный извращенец, — хохотнул второй единорог, подошедший поближе, – В какой-то степени я даже рад, что этот придурок с пушкой их всех завалил.

— Добрый день, джентельпони, — от неожиданности жеребцы резко развернулись, уставившись на высокую фигуру грифона.

Пришелец стоял на задних лапах, держа передние за спиной. Тело грифона прикрывал черный кожаный плащ со вставками из металла, которые образовывали странный узор на одежде.  Клюв грифона был покрыт глубокими царапинами, а коричневые перья обрели темный оттенок, что говорило о почтительном возрасте. Пришелец едва заметно улыбнулся, после чего мягко, но весьма ощутимо оттолкнул двух пони от тела.

— Послушай, приятель, посторонним нельзя здесь находиться! – возмущенно вскрикнул один из жеребцов.

— Так почему вы еще здесь? – не оборачиваясь, спокойно произнес грифон, который стал внимательно изучать труп.

— Да как ты… — возмутился пони и, стал было подходить к обидчику, как вдруг его вновь толкнули, но на сей раз это была рассерженная голубая кобыла.

— Ты что творишь, идиот! Как ты смеешь мешать инквизитору! – прошипела пони, потирая копытом раненый глаз под повязкой.

— Простите, мисс Фотофиниш, я даже и представить не мог, что…

— Пошли вон! Оба! – прикрикнула кобыла, после чего жеребцы спешно покинули залитую кровью комнату.

Как только прозвучал хлопок двери, лицо Фотофиниш смягчилось и окрасилось улыбкой, хотя уже и не было столь прекрасным, как раньше.

— Любопытно… — многообещающе пробубнел инквизитор, поднимаясь с пола.

— Нашел что-то интересное, Фолкен? – в пыточную вошла лавандовая кобыла, одетая в белоснежную рубашку, кремового цвета жилет со значком на левой груди, а сверху был накинут плащ с капюшоном. Так же на спине единорога были спаренные ножны с королевскими клинками внутри.

— Нет, мисс Спаркл. Делаю выводы, — грифон приблизился к Твайлайт.

— И каковы ваши выводы? – единорожка ухмыльнулась.

— Для журналиста Спайдер слишком хорошо обращается с оружием, — с некоторой долей раздражения ответил Фолкен.

Вдруг в комнату ворвался еще один грифон в похожем обмундировании, однако, в отличии от первого грифона, плащ второго был расстегнут, и под ним виднелась кираса с неким гербом, а также несколько ножен с клинками.

— Высший инквизитор, вы должны это увидеть! – возбужденно высказалась вошедшая в комнату грифон, сразу заинтриговав всех присутствующих.

— В чем дело, Оул? – спросил Фолкен, бурля вошедшую взглядом.

— В холле мы нашли труп. Это… это просто невозможно! – чуть ли не крикнула Оул.

— Хорошо, несите его сюда, — приказала Твайлайт, после чего женщина слегка поклонилась и побежала обратно.

Через пару минут два крепких жеребца принесли на носилках измазанный густой кровью труп в плаще и доспехе королевских разведчиков. Лицо незнакомца прикрывала треснувшая маска, а чуть ниже был виден глубокий вертикальный разрез, пробивший шею насквозь.

— Оу, осмелюсь сказать, что этот негодяй помог Гримму сбежать отсюда! – подала голос забившаяся в угол Фотофиниш.

— Это вы его убили? – поинтересовался Фолкен.

— Эм… да! Мне пришлось, иначе он мог бы вытворить еще что-нибудь! – стала оправдываться голубая кобыла.

— Так что же в нем необычного? – Твайлайт взглянула на Оул, которая только ткнула пальцем на маску.

Единогрожка немного поколебалась, но, все-таки, окутала сиреневым левитационным полем покрытую трещинами маску, после чего аккуратно стянула ее с лица. Запекшаяся кровь попыталась задержать фарфор на лице, однако Твайлайт все же стянула злосчастную маску и тут же обронила ее на пол от изумления. Даже Фолкен, будучи все время невозмутимым, немало удивился увиденному.

— Но… но этого просто не может быть! Как такое возможно? – воскликнула Твайлайт.

— Невероятно, — прошептал грифон-мужчина, приложив лапу к клюву.

Фотофиниш же просто стояла и смотрела, широко раскрыв единственный глаз.

Все были в глубочайшем шоке…
Спайдер, Рэй и Дитзи сидели за огромным обеденным столом, слушая возню и грохот на кухне. Пинки Пай пообещала приготовить нечто особенное. Гримм делал какие-то записи в блокноте, Рэй хрустел яблоком, а Дитзи безуспешно пыталась повесить ложку на нос. Пинки ворвалась в столовую также резко, как и исчезла из нее. По всему туловищу розовой кобылы лежали тарелки с супом, а на голове была размещено большое блюдо с трясущимся желе. Несмотря на всю неустойчивость, Пинки умудрилась расставить все тарелки по местам и не пролить и капли бульона.

— Итак, мои дорогие друзья, сегодня в меню: овощной суп с грибами, тарталетки с морковью и ромашкой, а на десерт – клубничное желе! – после своей короткой речи Пинки прыгнула на стул, – Приятного всем аппетита!

Когда кобыла договорила, то сразу уткнулась головой в тарелку, получив презрительный взгляд со стороны Гримма, который взял ложку, понюхал бледно-желтый бульон, после чего принялся его аккуратно хлебать. Рэй последовал примеру приятеля, а Дитзи, пытаясь в очередной раз прикрепить ложку на кончик носа, уронила прибор прямо в центр тарелки, расплескав суп.

— И как вам мой супчик? – розовая кобыла вскочила из-за стола, ожидая реакции друзей.

— Как говно, — возмутился Спайдер, – Твой суп пресный.

У Пинки округлились глаза, после чего она рывком приблизилась к Гримму, отобрала его ложку и попробовала суп. Когда дегустация была завершена, кобылка панически вскрикнула.

— И впрямь пресный! Как же я могла забыть добавить соль! Сейчас принесу солонку! – после этих слов Пинки Пай понеслась на кухню.

— Заодно захвати новую ложку! — крикнул вслед журналист. 

— Это еще зачем? – голова пони показалась из прохода.

— Ты мне всю ложку обслюнявила! Я не могу ей есть! – забрюзжал жеребец.

— Ой, Спайдер, что за ребячество! – махнула копытом Пинки, – Ложка ведь не грязная!

Вдруг левитационное поле единорога растворилось и столовый прибор упал на пол.

— Теперь грязная. Неси мне новую ложку и не выебывайся! –кинул Спайдер и повернулся обратно к тарелке.

Кобыла закатила глаза и побежала вглубь кухни. Время же подходило к полудню.
— Вам надоели бесконечные звонки с розыгрышами и рекламой? Хотите избавиться от шпаны и бюрократов? Тогда купите нашу современную ультраразработку «ЗвонОК 9000»! «ЗвонОК 9000» прослушивает поступающие вызовы и отсеивает ненужное! «ЗвонОК» можно использовать везде, где есть доступ к электричеству…

— Чертовы толстосумы наживаются на том, что не дают звонить другим толстосумам. Просто шикарно, — пожаловался Гримм и кинул пульт на соседнюю подушку дивана.

Вдруг в зал влетела неугомонная Пинки Пай, которая радостно облизывала шарик мороженного в рожке.

— М-м-м, Спайдер, ты не поверишь, насколько вкусное мороженное продают на соседней улице! – кобыла уселась рядом с журналистом, прижавшись к нему боком, – Ты просто обязан его попробовать!

Спайдер с нескрываемым отвращением взглянул на подтаявший от слюны шарик, после чего отодвинулся от Пинки.

— Да, конечно, возьми деньги и сходи за новым рожком. Я люблю фисташковое и шоколадное.

— Брось, нам не надо туда идти, просто попробуй мое! – после этого кобыла ткнула полусъеденый рожок прямо в лицо жеребца, едва не испачкав того мороженным.

— Нет, Пинки! Я не буду есть то, что ты уже брала в рот! – Гримм стал активно отодвигать надвигающийся рожок в сторону Пинки Пай.

— Да ладно тебе! В этом нет ничего такого! – Пинки приложила еще больше усилий, толкая мороженное.

— Спайдер, у меня есть печальные новости!

Оба пони повернулись в сторону серой пегаски, которая читала газету, двигаясь по направлению к дивану. Когда Дитзи подошла вплотную, то толкнула сомкнутые в борьбе копыта головой, и розовый шарик упал неуклюжей кобыле прямо на лоб. После пары секунд неловкого молчания Спайдер забрал у пегаски газету и вслух прочитал статью на первой странице.

« Сенсация!

Смерть года!

Вчера в больницу Мэйнхеттена поступила тяжело больная кобыла, которая не могла самостоятельно передвигаться. Врачам не удалось спасти пациентку, которой оказалась семидесятидвухлетняя Лила Скрибблер, мать печально известного Гримма Скрибблера, который ответственен за обвинения нашей дорогой принцессы Селестии. Женщину решено было похоронить рядом с ее мужем на городском кладбище…»

Дальше Спайдер читать не стал. Жеребец опустил газету и откинулся на диване, тяжело вздохнув.

— О, Спайдер, мне так жаль! – чуть ли не расплакалась Пинки, – О, твоя бедная мама! Я… я просто не могу представить, как это больно, потерять родителя. Тебе сейчас больно, Спайдер, и я…

— Да нет, все нормально, — жеребец кинул газету к пульту, после чего достал сигаретную пачку с зажигалкой.

— То есть, как – все нормально? – спросила Дитзи, вытирая гриву.

— Я никогда не любил эту суку. Она была готова раздвигать копыта перед любым, кто мог бы дать ей лишний битс. Короче, я рад, что эта шлюха гниет с моим сраным папашей.

В комнате нависла неловкая тишина.

— Оу, Спайдер, как же так можно! Может она и была плохой женщиной, но она твоя мать! – вскочила с дивана розовая пони, – А, я все поняла! У тебя настолько сильный шок, что ты даже не осознаешь, что твой мамы, твоей родной кровушки, больше нет на этом…

— Да срать я на нее хотел! Сдохла и сдохла, зачем зацикливать на этом внимание? У меня и так полно дел, — возмутился журналист.

— Ох, бедный, бедный Спайдер! Тебе сейчас так тяжело! – вдруг Пинки кинулась на шею жеребца, который едва не выронил сигарету из рта, – Не бойся, мы все с тобой! Пинки Пай тебя никогда не оставит.

— Это пугает больше всего! – Гримм оттолкнул от себя кобылу, после чего встал и пошел прочь из зала.

— Спайдер, я придумала! – резво протороторила пони, быстро поднявшись с пола.

— Что теперь? – раздраженно спросил журналист.

— Мы поедем к могиле твоей матери, дабы ты мог жить дальше со спокойной душой! – Пинки широко улыбнулась, довольная собой.

— Ехать к моей матери? В Мэйнхеттен? Ты в своем уме? – усмехнулся жеребец и пошел дальше, как вдруг навязчивая пони выскочила у Спайдера прямо перед носом.

— Только представь, какое это будет приключение! Ты, я и бескрайняя дорога! – кобыла приобняла жеребца копытом.

— Иди на хуй, Пинки, — коротко отрезал Гримм, выскользнув из объятия розовой пони, и пошел по своим делам.

Вдруг из дверного прохода выскочил Рэй, который был явно чем-то озабочен. Жеребец столкнулся с журналистом, после чего заявил.

— Ох, Спайдер, тебя-то я и искал! – пони вытер пот со лба, – Ты же помнишь, какой сегодня день?

— Эм… — только и смог выдавить Гримм.

— Сегодня мы должны прибраться в подвале! – недовольно вскрикнул Рэй, — Вытереть пыль, прибрать вещи по коробкам, помыть пол!

— О, нет! – Спайдер всегда ненавидел домашние хлопоты.

— О, да! Надеюсь, у тебя нет важных дел на сегодня.

— Вообще-то есть! – радостно заявил жеребец, подбежав к Пинки, — Мы с Пинки собирались сходить в Мэйнхеттен, повидать мою почившую матушку, да упокоят ее боги на том свете!

— Черт, мне что, придется заниматься уборкой одному? – взвыл жеребец, как вдруг в комнату вбежала Дитзи, споткнувшись практически на ровном месте.

— Я готова вам помочь, мистер Рэйсон! – пегаска приставила копыто к виску.

— Вот и ладненько! Вы с Дитзи будете убираться, а я и Пинки прогуляемся до Мэйнхеттена! – Спайдер стал медленно пятиться к двери, после чего умчался за входную дверь.

Розовая кобыла поспешила вслед, оставляя пегаску и земного пони одних.
— Итак, с чего мы начнем, мистер Рэйсон? – Дитзи оглядела просторный подвал, набитый множеством ящиков и коробок.

— Ну, для начала стоит разгрести эти завалы из упавших коробок, — Рэй ткнул копытом в дальний угол комнаты, после чего пегаска, словно собака, ринулась выполнять приказ, чего жеребец никак не ожидал, — Только будь осторожнее! Постарайся ничего там не…

По помещению эхом пронесся звук бьющейся керамики и негромкий вскрик кобылы.

— …разбить, — вздохнул жеребец и медленно направился к своей помощнице.
— Эй, Спайдер! – заговорила Пинки Пай, купившая новое мороженное.

— Да, Пинки? – откликнулся жеребец.

Гримм не хотел идти в Мэйнхеттен, но знал, что розовая пони от него не отвяжется. Пони боялся встретить старых знакомых, которые явно не были бы рады журналисту. Однако, выбора не было.

— А расскажи о своем детстве! – Пинки поравнялась со Спайдером.

— Оно было скучным и унылым, тебе будет не интересно,- заявил жеребец, прикуривая очередную сигарету.

— Брось! Мое детство тоже было отнюдь не веселым, — кобыла нахмурилась, но быстро взбодрилась, — Давай же, расскажи!

— Эх, ладно, — пони задумался, глядя на дорогу, — С чего же начать…
Бледный жеребенок шел домой с легкой ухмылкой на лице. Сегодня было пасмурно, намечался дождь. На улицах было очень мало пони, да и те, что были, спешили попасть домой. Жеребенок знал, что дома его не ждет ничего хорошего, но это его не сильно волновало. Когда маленький пони оказался перед дверью своего дома, то не спешил заходить внутрь, а внимательно прислушался. Из дома доносился посторонний голос.

— Мне так стыдно за своего сына. О, Селестия, в кого он таким вышел! – голос женщины был наполнен тоской.

— Не печальтесь, миссис Скрибблер. Гримм не плохой мальчик, просто у него тяжелый характер, — эта фраза заставила жеребенка усмехнуться, — Вы можете предположить, за что Гримм так избил того мальчика?

— Я даже представить не могу, за что! – женщина стала плакать, однако подслушивающего пони это нисколько не смутило.

Гримм оторвался от двери и быстро побежал к задней части дома, где ловко залез в окно своей комнаты. Жеребенок скинул с себя сумку со школьными принадлежностями, после чего стал собирать вещи первой необходимости в более просторные сумки. Комната Гримма была завалена кучей разного хлама. В основном это были упаковки из под еды и разные бумаги с полезной и не очень информацией. Когда почти все было готово, раздался негромкий стук в окно. Гримм испугался и резко развернулся, после чего с облегчением выдохнул. В окно стучалась вишневого цвета кобылка, которая училась с Гриммом в одной школе. Жеребец огляделся, после чего подбежал к окну и настежь открыл его.

— Похоже, у тебя снова проблемы, Гримм, — усмехнулась вишневая пони.

— Вроде того, — жеребец пошел обратно к сумкам.

— Куда ты собрался на этот раз? – кобылка залезла в комнату, пусть и не с такой грацией, как Гримм.

— К дому Рэдхилла. Эта паскуда явно подтасовывает оценки себе на пользу, а другим наоборот. Значит, его отец дает на лапу кому-то из учителей. И я собираюсь выяснить, кому именно, — жеребенок извлек из своего шкафа фотоаппарат и проверил, есть ли в нем пленка.

— Откуда тебе знать, где они встречаются? – девчонка села на один из немногих свободных стульев.

— Я следил за тем, куда уходят учителя. В богатом районе они жить не могут, однако кто-то из них пошел туда. Значит, они встречаются в особняке Рэдхиллов, — Гримм одел на себя довольно тяжелые сумки, согнувшись под их тяжестью. 

— Ох, Гримм, зачем тебе это? Тебя ведь за это разоблачение никто не похвалит, — взволновано произнесла вишневая пони.

— Плевать мне на похвалу. Пони должны знать правду. Им и так хватает лжи от нашей принцессочки! – с ненавистью процедил жеребец, двигаясь обратно к окну.

— Чувствую, это добром не кончиться, — кобыла покачала головой, — Так что ты намерен делать?

— Осяду неподалеку от особняка и буду следить за теми, кто туда входит. Потом сделаю пару снимков и повешу их в школе на всеобщее обозрение! – Гримм наполовину вылез в окно, — Если это все, что ты хотела мне сказать, то уходи отсюда.

— Нет, Гримм, — пони встала на копыта, — Я хочу пойти с тобой!

— Что? Зачем? – с немалым удивлением спросил жеребенок.

— Прослежу за тем, чтобы ты не вляпался в неприятности, — кобылка ободряюще улыбнулась.

— Эх, ладно, Чирайли, можешь пойти со мной, только нянчиться я с тобой не буду! – Гримм спрыгнул на землю, после чего помог слезть и кобыле.
— Стой, стой, стой! Ты знаком с мисс Чирайли? – удивленно протянула Пинки Пай.

— Ну, да. Она была младше меня, но умна не по годам. Увы, она быстро уехала из Мейнхэттена, хотела найти себе лучшую жизнь. Даже не представляю, где она теперь, — Спайдер сделал затяжку, после чего развернулся к розовой пони, — А ты ее откуда знаешь?

— Она работает учителем в понивильской младшей школе! Дети ее очень любят! – хохотнула Пинки.

— Что ж, рад, что с ней все в порядке, — кивнул журналист, слегка улыбнувшись.

После этого среди пони нависло молчание.
— Мистер Рэйсон! Мне нужна помощь! – выкрикнула пегаска, безуспешно пытаясь вытянуть свою голову из старинного рыцарского шлема.

Рэй вздохнул, после чего бросил раскладывать вещи и подошел к Дитзи. Жеребец попытался снять злосчастный шлем с головы подруги, однако это действие не увенчалось успехом. После нескольких попыток освободить пегаску, Рэй задумался.

— Так, стой тут! Я найду что-нибудь, чем можно поддеть шлем, — после этих слов Дитзи уселась на пол, опустив голову, а Рэй стал рыскать по подвалу в поисках нужного предмета.

Взгляд жеребца привлек большой черный ящик, сделанный, видимо, из металла. Жеребец подошел поближе и внимательно рассмотрел таинственный ящик. Это был квадратной формы контейнер, который имел плотно закрытую дверцу. Контейнер был достаточно большим, чтобы поместить в нем среднего сложения пони. Рэй слегка стукнул по ящику. Пони показалось, что с той стороны раздался шорох. Жеребец неуверенно помялся, но все же открыл металлическую дверь, которая медленно раскрылась с мерзким скрипом. Рэй вгляделся в кромешную тьму контейнера. Оттуда доносился отвратный и неописуемый смрад. Единственное, что смог увидеть жеребец – это розовый листок бумаги, заляпанный чем-то гадким. Рэй поднял листок и увидел, что это была записка.

«Дорогой Спайдер.

Возможно, я кажусь навязчивой и бесполезной, но это далеко не так! Я давно хотела оказать тебе внимание и, наконец, поняла, чего же ты хочешь. Я отправилась далеко на восток, рискуя своей жизнью, но все же достала то, что ты у меня просил. Надеюсь, ты будешь доволен.

Твоя верная подруга, Пинки Пай».

Когда Рэй оторвал взгляд от аккуратно написанных букв и вновь глянул во тьму ящика, то его сердце на секунду замерло. Из темноты выглядывало два голубых фасеточных глаза. Не успел жеребец сказать и слова, как вдруг тварь утробно заверещала и выпрыгнула из своей темницы. Чудовище опрокинуло пони и устремилось наверх. Как раз в этот момент и прибежала удивленная Дитзи, которая все-таки стянула с себя шлем.

— Мистер Рэйсон, вы это видели! – обеспокоенно воскликнула кобыла, помогая жеребцу встать на копыта.

— Да, черт возьми! – раздраженно крикнул Рэй, — Это же чейнджлинг! Какого хрена Пинки его сюда притащила!

— Чейнджлинг? Ого! Я слышала о них, но никогда не видела! – с ноткой испуга прошептала Дитзи, — А вы с ними уже встречались?

— К сожалению да, — проворчал Рэй быстрым шагом направляясь к лестнице, — Если мы не поймаем этого ублюдка в ближайшие пару часов, то весь дом станет их гнездом!
— Эй, Спайдер, а ты знаешь что-нибудь о чейнджлингах? – как бы невзначай спросила Пинки Пай, почесав затылок.

Жеребец усмехнулся, покачав головой.

— Если бы меня спросили, какие твари в Эквестрии являются самыми мерзкими и опасными, то я бы, не задумываясь, ответил: чейнджлинги и злоебучие параспрайты! Что тех, что других надо отлавливать и сжигать к сучьей матери, — Гримм сделал новую затяжку, прервавшись на пару секунд, — Да, Пинки, я знаю о чейнджлингах. Даже слишком хорошо. Были времена, когда я выжигал этих мразей из их гнезд.

— Ого, неужели они настолько опасны? – кобыла начинала нервничать.

— Они очень опасны! Жрут, срут и размножаются. За короткое время они могут отложить кучу яиц и сожрать все и всех вокруг. Потому-то их и надо убивать не задумываясь, — вдруг Спайдер резко развернулся, грозно зыркнув на Пинки, — А почему ты спрашиваешь?

— Ну, как бы тебе сказать, — нервно хохотнула пони, — Наверное, тебе не понравиться, что я скажу…

-Твою мать, Пинки Пай! – злобно крикнул Спайдер, замялся, но в конце концов метнулся обратно домой.

Пони хотела что-то сказать в свое оправдание, однако просто молча пошла вслед за жеребцом.
— Держи! – Рэй кинул Дитзи ружье, которое пегаска с трудом поймала и удержала в копытах.

— А это обязательно? – серая пони заглянула в дуло оружия.

— Надо убить эту тварь как можно скорее! – жеребец повесил свою винтовку за спину и развернул ружье Дитзи, отчего она уставилась на приклад.

— Может, я лучше позову на помощь? – взволновано проговорила пегаска.

— Нет, нам нельзя разделяться! – настойчиво заявил Рэй, — Эти твари могут перевоплощаться в других пони, так что мы должны быть на глазах друг у друга.

Пони медленно прошли по коридору, прислушиваясь ко всем посторонним звукам. Долгое время ничего не было слышно, однако Рэя привлек хлопок парадной двери. Жеребец жестом приказал Дитзи идти следом и как можно тише побежал к источнику звука. В холле явно слышался топот копыт, пусть и весьма неуверенный. Рэй глубоко вздохнул, после чего выскочил из-за угла, выставив оружие одним копытом вперед.

В холле не оказалось чейнджлинга. Это была Флаттершай, которая от испуга обронила корзинку с фруктами.

— Я… я н-не вовремя? – прошептала кобыла, начав пятиться к двери.

— Ох, мисс Флаттершай! Как неудобно! – Рэй виновато почесал затылок, — Я бы с радостью принял вас, но сейчас вам лучше уйти!

— А в чем дело? – заинтересованно спросила пони, но быстро опешила и тихо добавила, — Если, конечно, не секрет.

— Это может странно прозвучать, но по особняку бегает опасная тварь, поэтому…

— Тварь? То есть животное? О, Селестия, это просто ужасно! Наверное, малыш напуган! Его нужно найти и дать понять, что мы друзья, и… — пегаска резко умолкла, виновато опустив голову, — Я… я вам помогу.

— Это очень благородно с вашей стороны, но…

— Но мы собираемся убить эту тварь! – перебила жеребца Дитзи, отчего Рэй тихо застонал, приложив копыто к лицу.

На лице Флаттершай застыл ужас, и когда пони уже открыла рот, чтобы что-то сказать, в особняк вломился Спайдер, вслед за которым бежала Пинки Пай.

— Рэй, не смей открывать ящик в подвале! – запыхавшись, выпалил Гримм.

— К сожалению, уже поздно, — невесело усмехнулся маленький пони.

В комнате застыло неловкое молчание, которое прервал радостный крик Пинки.

— Флаттершай! – розовая пони кинулась обнимать подругу, — Как же давно мы не виделись!

— Я тоже рада видеть тебя, Пинки Пай! – подруги крепко обнялись, — Где ты была все это время?

Кобыла рывком подскочила к Спайдеру, приобняв того левым копытом за шею.

— Все это время я и Спайдер вершили правосудие на улицах Понивиля. Сражались со злобной системой, переживали опасные приключения, вместе были и в горе и в…

— Отвали! – раздраженно прикрикнул журналист, оттолкнув розовую пони, — Как тут дела, Рэй?

— Неважно. Чейнджлинг убежал в неизвестном направлении. Наверное, уже бегает между стенами.

— Или стоит среди нас, — подозрительно прошептал Спайдер, достав из своей сумки нож для бумаг.

После этого Гримм подошел сначала к Рэю и сделал тому неглубокий порез, из которого стала вытекать алая кровь.

— Что вы делаете? – спросила Дитзи, которая пыталась поднять копытами упавшее ружье.

— Чейнджлинги могут мгновенно менять свой внешний облик, однако кровь у них всегда остается зеленой, — Рэй кивнул в знак согласия с Гримом.

— Поня... ай! – вскочила серая пегаска, не ожидая укола в круп, из которого тоже текла красная кровь.

— Так, кто следующий! – журналист взглянул на двух подруг.

Пинки Пай безуспешно пряталась за задом Флаттершай.

— Спайдер, я боюсь уколов! – жалобно протянула розовая пони.

— Мне насрать, — холодно сказал Гримм приближаясь к Пинки.

— А-а-ай! – только и смогла выкрикнуть Пинки Пай.
— Значит так, нас немного, но этого достаточно, чтобы отловить чертового чейнджлинга, — компания пони собралась в одной из гостиных особняка, плотно закрыв все двери, — Нам стоит держаться вместе, однако, так мы долго будем тут бродить. Нам нужно разделиться на две группы. Рэй, ты будешь командовать группой А, возьмешь с собой Пинки и Флаттершай. Я и Дитзи будем группой Б.

— Стоп, стоп, стоп! – розовая пони вскочила на небольшой журнальный столик, — Так не пойдет! Спайди, мы же с тобой лучшие друзья и самая классная команда на свете! Может, надо пересмотреть состав команд?

— Согласен! – заявил Гримм, — мы разделимся на три группы, Пинки пойдет одна.

— Но, Спайдер, так нельзя! – обиженно сказала розовая пони.

— Правда? Тогда встань на место и не встревай во взрослые разговоры! — журналист ткнул копытом в то место, где стояла Пинки.

Через пару секунд пони молча встала обратно.

— Итак, группа А пойдет…

— Апельсин, — весело выкрикнула неугомонная Пинки.

— Что? – переспросил Спайдер.

— Группа А-пельсин, — кобыла весело улыбнулась.

— И группа Б-елочка! – тихо высказалась Флаттершай.

Гримм тяжело вздохнул и кивнул.

— Ладно, группа Апельсин проверит нижние этажи, группа... Белочка проверит верхний этаж и чердак, — Спайдер поставил на столик большую картонную коробку и выудил оттуда две рации, — Вот, так мы будем держать связь. Возьмите с собой оружие из этой коробки – ситуация серьезная. Помните, главное – уничтожить этого чейнджлинга до того, как он отложит яйца. Если из этих яиц вылупятся новые твари, то мы будем в полной жопе. Всем все понятно? Тогда вперед!

— Ю-ху, вперед! Делать пасхалки на фильмы ужасов! – выкрикнула Пинки, собрав на себе удивленные взгляды друзей, — Ну, то есть, надеюсь, нам очень повезет, хе-хе…
Спайдер и Дитзи медленно поднялись по лестнице на верхние этажи. Все двери были широко распахнуты, а свет нигде не горел, отчего было очень мрачно.

— Проверим спальни, — шепнул на ухо своей спутнице Гримм и вошел в ближайшую комнату.

Интерьер не представлял собой ничего интересного. Застеленная кровать, лампа на прикроватном столике, которая давно покрылась пылью, старый громоздкий шкаф, зеркало во весь рост, к которому была прикреплена какая-то открытка. «Милые домики у Хрустального озера: вы ПОТЕРЯЕТЕ ГОЛОВУ от восторга» — таков был текст на открытке.

— Спайдер, идите сюда! – окликнула Дитзи жеребца, отчего тот поспешил на зов.

На полу поблескивало некое склизкое пятно. Серая пегаска обошла пятно со всех сторон, внимательно его разглядывая.

— Вы знаете, что это? – прошептала Дитзи, ткнув в слизь копытом.

— Это чейнджлинговская блевотина, — как только пегаска услышала это, то стала активно махать копытом, стряхивая слизь, — Плохой знак.

— Почему же? – поинтересовалась Дитзи.

— Они откладывают яйца через рот, — подумав еще немного, Гримм добавил, — И срут им же.

Дитзи смахнула испарину со лба и подошла поближе к Спайдеру, который, казалось, совсем ни о чем не волновался. После этого двое пони направились дальше.
Рэй, Флаттершай и Пинки неспешно ходили по комнатам, тщательно все осматривая. Пегаска едва заметно дрожала и испуганно отпрыгивала от каждого шороха. Пинки Пай же весело прыгала впереди всех, не обращая внимания на гнетущую атмосферу.

— Пинки Пай, ты можешь вести себя потише, — Рэй огляделся по сторонам.

— А в чем дело, малыш? Ты боишься? – розовая кобыла сровнялась с жеребцом, — Может, ты хочешь, чтобы тетя Пинки взяла тебя на копытца?

— Нет, просто нас могут убить в любой момент! — раздраженно ответил Рэй, не поднимая головы, дабы посмотреть в лицо Пинки Пай.

— Ой, да ладно тебе! Меня учили, что страхам надо смеяться прямо в глаза. И тогда станет легче! У меня даже песенка есть про это! – пони уже набрала полную грудь воздуха, чтобы начать свое пение, однако легкий толчок жеребца ее остановил.

— Не надо, Пинки Пай. Я ненавижу мюзиклы.

Розовая пони остановилась, подумала секунду, после чего вновь подбежала к Рэю, от которого уже успела отстать.

— О чем тогда поговорим? – спросила кобыла.

Жеребец нахмурился.

— Давай поговорим о…

Рэя прервал негромкий вскрик пегаски, шедшей позади. Флаттершай напряглась, но быстро успокоилась, виновато опустив голову.

— Мисс Флаттершай! С вами все в порядке? – Рэй подбежал к кобыле, осматривая окрестности на предмет угрозы.

— Да, я в порядке. Простите, что побеспокоила, — чуть ли не прошептала пегаска.

— Почему ты кричала, подруга? – к группе подоспела и Пинки Пай.

— Я просто… просто заглянула в ту комнату, — коыбла ткнула копытом в темный дверной проем, — И увидела там… Может, пойдем дальше?

Пинки, не дожидаясь ответа со стороны жеребца, вбежала в комнату. Рэй помялся, но все же пошел следом за розовой пони, попросив Флаттершай оставаться в коридоре.

— Ого, Рэй, что это? – присвистнула Пинки, оглядев комнату.

Это была одна из многочисленных спален особняка, только обстановка этой комнаты резко отличалась от всего остального. Полки были забиты разным хламом и исписанными бумагами, на рабочем столе стояла печатная машинка с зажеванным листом, стены были обклеены разными фотографиями и записками. Только параллельно кровати висел листок с грубым изображением белоснежного аликорна с недовольной рожицей, в который было воткнуто несколько дротиков, а также над изголовьем кровати висел большой плакат, который, видимо, и напугал впечатлительную пегаску.

— Это комната Спайдера. Его старая комната, — без энтузиазма произнес Рэй, однако Пинки буквально тряслась от восторга.

— Ух ты, ух ты, ух ты! Комната Спайдера! Ты только посмотри на все эти вещи! Они такие крутые! – розовая пони стала метаться по комнате, рассматривая каждую мелочь, но плакат заставил ее остановиться и рассмотреть его.

Это был плакат с минималистичным изображением грифона, который гордо смотрел вдаль. Позади этого грифона виднелись пони, которые явно следовали за гордым существом. Ниже была надпись «Проведи народ к светлому будущему».

— А это кто? – спросила Пинки, не оборачиваясь.

— Ах, это. Это Фолкен, грифон, который ранее был королевским стражником. Спайдер был его большим кумиром, — с усмешкой сказал Рэй.

— Ну, надо же, никогда о нем не слышала! – Пинки рассмотрела плакат, после чего подошла обратно к жеребцу, — Можешь рассказать о нем?

— Конечно, могу. Идем, я расскажу по пути, — Рэй и Пинки вышли из комнаты и, успокоив Флаттершай, направились дальше.
— Этого дерьма становится все больше и больше, — пробубнил Гримм, вляпавшись в очередную лужу мерзкой слизи.

— Что будем делать? – спросила Дитзи, пытаясь снять комок мутной зеленой субстанции с хвоста.

— Судя по всему, эта тварь убежала на чердак, — журналист посмотрел на потолок, — Чейнджлинги любят темные углы.

— А что мы будем делать, когда найдем этого уродца? – пегаска отчаянно вздохнула, глядя на грязный хвост.

— Прострелим ублюдку башку. Или отрубим ее. Это дело вкуса, — левитационное поле Спайдера окутало грязные волосы кобылы и выудило из них всю слизь, — Давай, пошли!

Двое пони быстрым шагом направились к люку на чердак. Дитзи, опасаясь наступить в склизкую лужу, летела в паре сантиметров над полом, однако жирная капля все же свалилась ей на нос с потолка. Когда группа входила наверх, Гримм помедлил, вытащил из сумки револьвер и аккуратно потянул за шнур, открыв люк и развернув лестницу.

Гримм поднялся первым. На чердаке было очень темно. Даже небольшие окошки в крыше не спасали от тьмы. Журналист снял очки и вгляделся в темноту, но так ничего и не увидел. Следом поднялась и серая пегаска, протирая нос от остатков слизи. В итоге Дитзи влетела прямо в манекен, который упал и задел груду другого хлама, шумно упавшего на пол.

— Дитзи, твою ж мать! – прошипел единорог на свою протеже.

Пегаска почесала затылок, после чего встала рядом с жеребцом.

— Ну и темень. У тебя, случайно, нет фонарика? – спросил Гримм.

— У меня есть светящиеся палочки! – весело воскликнула пони и полезла в свою сумку, из которой выудила несколько зеленых люминесцентных лампочек. Пегаска надломила одну из палочек зубами и та стала тускло сверкать.

— Зачем тебе это? – с нескрываемым интересом спросил Гримм.

— Ну, я часто застреваю во всяких темных чуланах и пока пытаюсь из них выбраться, то ломаю кучу вещей. Палочки хоть дают мне видеть, что находиться в помещении, — с гордостью поведала Дитзи, однако журналиста это не впечатлило.

— Напомни мне отобрать у тебя ключи от комнаты с продуктами. И урезать зарплату заодно, — когда Спайдер закончил, то надломил все лампочки и кинул их в центр комнаты. В итоге чердак медленно заполнился мягким зеленым свечением. Когда пони увидели содержимое комнаты, то не смогли вытянуть из себя и слова. Только через полуминуты Гримм вытащил свою рацию и нажал на кнопку.

— Рэй, у нас проблемы…
— Так что же это за Фолкен? – с интересом спросила Пинки, чуть пригнувшись, дабы ее голова была на уровне головы Рэя.

— Хм, с чего бы начать. Это довольно печальная история. И долгая. Так что запасись терпением и слушай. Как известно, грифоны всегда предпочитали жить в изоляции. У них были собственные города и земли, жизнь с пони их мало интересовала. Но были и исключения. Одним из них и был Фолкен. Еще мальчиком он мечтал стать частью королевской стражи. Мечтал помогать пони. Защищать слабых и наказывать несправедливых. Он долго и упорно тренировался. Все свое время мальчик уделял полетам, фехтованию и спорту. У него не было друзей, почти не было увлечений, ничего, что наполняет жизнь ребенка радостью. В конце концов, он уломал своих родителей отдать его в гарнизон войск грифонской армии. Там Фолкен быстро получил уважение сослуживцев и начальства за свою энергичность, желание служить на пользу обществу, а не на пользу себе. Через пару лет Фолкен зарекомендовал себя, как один из лучших грифонов, как физически, так и умственно.

Из уст в уста слухи о нем дошли до Кантерлота, а там и до ушей принцессы. Конечно, Селестии захотелось иметь на службе такого верного воина. Не прошло и недели, как Фолкен надел на себя золотые доспехи. Его радости и гордости не было предела, однако радость была скоротечна. С каждым днем грифон все больше убеждался, что ряды королевской стражи состоят сплошь из продажных змей и алчных ублюдков. Стража его невзлюбила за постоянные попытки донести на них начальству, пусть эти жалобы и растворялись в потоке писем и документов. Долго так продолжаться не могло.

Роковым днем стал тот день, когда Фолкен застал одного из капитанов стражи, который нагло приставал к служанкам. Грифон пытался сохранять спокойствие, но когда этот капитан ударил служанку и стал кричать, Фолкен не выдержал. Он сказал жеребцу убираться, но тот просто оттолкнул грифона от себя и стал избивать лежащую на полу кобылу. Тогда грифон просто взял и ударил капитана по лицу, раздробив тому челюсть. Конечно, это не могло остаться безнаказанным. Фолкена ждал трибунал, что в кантерлотской армии приравнивается к смерти, однако, он спасся. И спасла его сама принцесса Селестия, которая предложила Фолкену искупить свои грехи.

Селестия предложила грифону помочь ей в уничтожении деревни, занятой убийцами и мародерами. Как же Фолкен мог от такого отказаться. В назначенный час Селестия и грифон встретились у деревни, жителей которой уже стали вырезать стражники. Фолкен пошел в бой, а принцесса осталась у входа, ожидая своих воинов. Грифон без труда убивал нападавших пони и даже удивлялся, почему мародеры и убийцы столь слабы. Но он все понял, когда увидел маленькую девочку, которая плакала у женского трупа. Вслед за девчушкой выбежал и худощавый жеребец, который поспешил спрятать ребенка в доме, но когда он увидел Фолкена с окровавленным мечом, то упал ниц, умоляя не трогать свою дочь. Мир грифона переменился целиком и полностью. Недоумение и страх мгновенно вытеснила черная ненависть. Фолкен обошел умоляющего жеребца и направился на главную площадь, куда и ушла вся стража.

Селестия долго ждала, когда вернуться ее пони. В конце концов, она не выдержала и пошла узнать, в чем дело. Когда он вышла на площадь, то перед ней стояла ужасная картина. Всюду лежали изрубленные на куски тела стражников, а посреди этой резни стоял залитый кровью Фолкен, который взглядом провожал уходящих из деревни жителей. Селестия разгневалась и стала требовать ответа. Грифон же просто стал сближаться с кобылой, твердя себе под нос «Я убью тебя!».

Когда они сблизились, то Фолкен молниеносно ударил. Принцесса отразила этот удар, но это не остановило грифона. Он продолжал бить. Наносить сильнейшие удары один за другим, не останавливаясь ни на секунду. От меча Фолкена отлетали искры и осколки металла. Но все же Селестия перестала защищаться и пошла в бой. Это была колоссальная битва. Силы этих двух существ были практически равны, но все же перевес был в сторону принцессы. Фолкен бил со всей своей яростью, с легкостью разрезая плоть принцессы, которая была подобна броне. Селестия же наносила тяжелые удары в ответ. Спустя несколько часов бой был окончен. Селестия – богиня, бессмертное существо, чьи раны затягивались практически мгновенно. Раны же грифона болели и кровоточили. Фолкен упал, опираясь только на свой избитый клинок. Принцесса в последний раз предложила грифону преклонить перед ней колени, однако даже в таком состоянии грифон нашел силы, чтобы послать ее к дьяволу. Селестия была поражена такой дерзости и смелости, и в награду оставила Фолкену жизнь. Но и без наказания она его не оставила. Принцесса выхватила клинок из лап раненого грифона и одним взмахом отрубила ему оба крыла, которые наверняка хранятся в Кантерлоте, как славный трофей, — Рэй горько вздохнул, — Такова история этого грифона.

— Ого, ну надо же! – Пинки явно была под впечатлением от услышанного, — А что с ним стало потом?

— Не знаю. Никто не знает. Кто-то говорит, что он уехал из Эквестрии, кто-то утверждает, что он стал наемным убийцей. Я не верю в пустые слухи, но надеюсь, что Фолкен жив.

Вдруг рация на боку жеребца зашипела. Через время шипение сменилось четким голосом.

— Рэй, у нас проблемы, — обеспокоено сказал Спайдер.

— Что? В чем дело? Вы его нашли? – стал донимать вопросами Рэй.

— Эта тварь уже отложила яйца.

Эта новость не на шутку испугала жеребца, однако Гримм поспешил добавить.

— Они свежие, их еще можно убрать. Счастливую мать мы так и не нашли, но, похоже, она прогрызла водопроводную трубу и полезла вниз, к вам! Смотри в оба и никого не оставляй одного, слышишь!

Рэй кивнул, будто ожидая, что журналист это увидит, после чего все-таки подал голос.

— Хорошо. Что будете делать дальше?

— Выбьем из этих коконов все дерьмо, пока оно не вылупилось! Эта сука и весь потолок засрала, так что мы будем не скоро. Вы уж там держитесь. Конец связи.

Жеребец убрал рацию, после чего глубоко задумался. Пинки уже решила окликнуть Рэя, как вдруг тот резко заговорил.

— Кстати, мисс Флаттершай, как поживает ваш кролик, Дэйзи?

— Ох, с Дэйзи все в порядке. Спасибо, что спросили, — кобыла невинно улыбнулась.

Рэй резко развернулся и выстрелил из ружья в желтую пегаску. Пони отскочила в сторону, после чего накинулась на жеребца, повалив того на землю и нацелившись зубами на глотку. В одно мгновение желтая шерсть сменилась на склизкий черный панцирь. Тварь издала громкое шипение и широко раскрыла пасть. Рэй громко вскрикнул, но все же сообразил засунуть в пасть чейнджлинга винтовку. К счастью, Пинки была рядом и быстро сбила чудовище с жеребца. Когда Рэй освободился, то вновь прицелился и сделал второй выстрел, прострелив ляжку существа насквозь. К сожалению, это не сильно помешало чейнджлингу. Получив рану, тварь резво помчалась прочь от компании.

— Ты в порядке? – розовая пони помогла Рэю подняться.

— Быстрее, беги следом за этой тварью! Нельзя ее упустить! Я пойду искать Флаттершай! – после этих слов жеребец быстро побежал назад, оставив Пинки свое оружие и рацию.

Кобыла, долго не думая, схватила оставленные вещи побежала за монстром.
— Черт вас возьми. Суки, чертовы уроды! Гореть вам в аду, говнюки! – злобно шептал под нос Спайдер, отдирая со стены небольшие коконы бирюзового цвета.

Как только яйца оказывались на полу, жеребец яростно их избивал. Дитзи же действовала гораздо медленнее и спокойнее.

— Ох, твою мать, только взгляни на это! – Гримм вытащил из сумки нож и быстро вскрыл одно из яиц, вытянув оттуда еще толком не сформированный эмбрион чейнджлинга, который выглядел на удивление мило, — Блядские мрази!

Журналист кинул мелкую тварь на пол, после чего раздавил хрупкую головку копытом. Такая жестокость пугала серую пегаску, но, все же, она отважилась задать вопрос.

— А почему вы их так ненавидите? – как можно более умиротворенно спросила Дитзи.

— Почему? Это паразиты! Они портят жизнь всем! Поэтому хватит задавать мне тупорылые вопросы и бей ебаные яйца! – злостно крикнул Спайдер.

— Я… я не хотела…

— Чего ты не хотела? Злить меня? Тогда какого хера ты еще тут? Уебывай отсюда и я буду просто счастлив! – лицо Гримма исказила злоба.

Испуганная Дитзи помялась, после чего стала неуверенно идти к выходу. Журналист обдумал свои действия и на месте злобы появилось чувство вины. Единорог тяжело вздохнул, после чего подошел к пегаске.

— Слушай, прости. Порой я не могу себя контролировать и, в общем… — жеребец замялся и сел на старое пыльное кресло, стоящее рядом, — Это произошло лет двадцать назад, в Вечнодиком лесу…
Молодой пони стоял возле многочисленных палаток, оперевшись на коробки с оборудованием, и медленно курил. Пробковая шляпа была немного великовата, но без нее под палящим солнцем было не выжить. Лицо Гримма было наполнено страданием. Из палатки с большим красным крестом на боках раздавались душераздирающие крики. Час назад в лагерь принесли жеребца, задние копыта которого были превращены в камень. Все пони в лагере слышали, как бедняга умолял врачей не отрезать ему обе конечности. Скоро это должно было закончиться.

— Суровая работа, да? – к Спайдеру подошел крепкий коренастый жеребец, который носил очки в круглой оправе, очки эти выглядели на нем крайне нелепо.

— Угу, — пони сделал очередную затяжку.

— Это еще что, — усмехнулся коллега по работе, — Помню, как я и еще несколько парней ловили мантикору где-то в северной части леса. Все шло, как по маслу, но вдруг мы услышали крик. Когда я подбежал, то увидел, что эта тварь обгладывает нижнюю половину парня, в то время, как верхняя пытается засунуть кишки в разорванное брюхо.

Жеребец тихо засмеялся, а Спайдер только скорчил недовольную гриммасу.

— Наше дело жуткое и опасное, но очень прибыльное! Пони, которые вычищают здесь дерьмо из клеток зарабатывают больше, чем все актеришки из Кантерлота вместе взятые, — жеребец протер очки, после чего продолжил, — Как тебя зовут, парень?

— Гримм, — бросил единорог, бросив окурок на землю.

— Гримм. Хех. Ищешь хороших денег?

— Вроде того, — Спайдер вновь взглянул на палатку, откуда доносились крики.

— О чем думаешь, Гримм?

— Этот парень, — жеребец ткнул копытом в палатку, — Он ведь не выживет, правда?

— Скорее всего, — улыбка с лица незнакомца все никак не слезала, — А если он и выживет, то станет инвалидом на всю жизнь. Даже поссать без посторонней помощи не сможет.

— Твою то мать! – огрызнулся Спайдер.

— Такова жизнь, приятель, привыкай! – незнакомец широко улыбнулся.

Вдруг к двум пони подбежал уставший жеребец, который хотел что-то сообщить. Он отдышался и начал говорить.

— Рамон, мы нашли нору чейнджлингов! Нужно выходить, пока они спят!

— Прекрасно! – жеребец напрягся и подошел к запыхавшемуся пони, — Оу, Гримм, не хочешь составить мне компанию?

Спайдер пожал плечами, после чего неспешно подошел к Рамону.
— Спайдер! – рассказ единорога прервал голос Пинки, которая явно бежала, — Мы нашли чейнджлинга! Кажется, он бежит к вам!

— Наверное хочет укрепиться в своем новом логове, — пробубнил единорог, достал револьвер и побежал вниз, — Дитзи, давай за мной!

— Вы точно в порядке? – Рэй помогал напуганной пегаске идти.

— Да, правда, просто я так испугалась! – чуть ли не плача, произнесла Флаттершай.

— Хорошо, что вы успели спрятаться! – жеребец облегченно выдохнул.

— Стоять обеим! – с верхнего этажа послышался крик Гримма.

— Я быстро! – Рэй кивнул пегаске и, получив кивок в ответ, побежал наверх, где увидел две Пинки Пай и Спайдера, который держал их на прицеле.

— Послушай, Гримм, это я настоящая Пинки Пай!

— Нет, она тебя обманывает!

— О, нет, только не это говно! – проворчал Гримм, после чего выстрелил одной из пони в ухо.

Пинки вскрикнула от боли и схватилась за разорванное ухо, из которого текла алая кровь. Вторая Пинки Пай не успела открыть рта, как вдруг ее голову разорвал поток пуль, выпущенных единорогом. Труп упал на пол и из раздробленного черепа стали вытекать зеленые мозги. Все произошло так быстро, что чейнджлинг даже не сменил облик. В итоге перед компанией лежал труп почти Пинки Пай.

— Гримм! Это очень больно! – обиженно крикнула розовая пони, держась за ухо.

— Скажи спасибо. Мог и в копыто пальнуть, — усмехнулся Спайдер, зачехляя оружие.

— И что дальше? – Рэй пнул тело чейнджлинга.

— Сожжем его и все потомство, что он наплодил! – единорог вытянул из сумки пачку сигарет.

— А потом поедим мороженного! – весело выговорила Пинки, будто забыв, что истекает кровью.

— Рэй, отведи Флаттершай домой. Ей не стоит это видеть, — жеребец кивнул и пошел обратно вниз, — Я вынесу труп, а вы обе вынесете оставшиеся яйца.

Дитзи выпрямилась и помчалась наверх. Розовая пони же задержалась.

— Спайдер, погоди секунду! У тебя что-то на щеке! – пони ткнула копытом в лицо единорога.

— Что? Что там? – Гримм вытер щеку, на которую показывала пони.

— Да нет, не получилось. Дай я! – после этих слов Пинки плюнула на свое копыто и стала приближаться к журналисту.

— Пинки, не смей!

— Давай, иди сюда, милый мой брюзга!

— Отстань, Пинки Пай!

— Сейча-а-ас!

— Пинки, я тебе по морде дам!

— Хватит брыкаться!

— Пинки Пай!

— Это уже во второй раз, мог бы привыкнуть!

Часть 5 - Дойти до конца радуги

Двое стражников медленно шли по коридору замка Кантерлот, прислонив алебарды к плечу, и о чем-то увлеченно разговаривая.

— Что, прямо на кухне?

— Ага. Я ему говорю – «Чувак, это же чертова королевская кухня! Покувыркайтесь хотя бы в чулане!» А он только отмахнулся и вставил этой кухарке так, что она заорала еще на две комнаты вокруг.

— Твою мать, приятель, это омерзительно! – хохотнул первый стражник.

— А я о чем говорю! Хорошо, что хоть продуктов на том столе не было!

Вдруг из-за поворота показалась Луна, которая быстрым шагом направлялась в противоположную стражникам сторону. Лицо принцессы выражало недовольство.

— Принцесса Луна! – стражники уступили аликорну проход, гордо вытянувшись и подняв головы.

— Где моя сестра? – нетерпеливо спросила Луна.

— Э-э-э… она в своей комнате отдыха, — торопливо ответил первый стражник.

— А еще она велела никого не впускать! – добавил второй, после чего подумал и сказал, — Даже вас.

— Плевать мне, что она велела! – сердито произнесла принцесса и пошла дальше.

Селестия сидела у камина на широком диване и читала письма, присланные шестеркой обладательниц элементов. Письма от Пинки Пай перестали поступать, а от Твайлайт все еще продолжали идти, хотя она уже и не состояла в ученицах принцессы. Тихую атмосферу нарушили резко распахнувшиеся двери. Из прохода вышла Луна, которая строго зыркнула на сестру. Селестия быстро засунула письмо в распечатанный конверт и взглянула на незваную гостью.

— Луна, в чем дело? Почему ты еще не спишь? Ночь еще не скоро! – спокойно произнесла старшая сестра.

— Нам нужно поговорить! – заявила Луна и закрыла за собой двери.

— Говори быстрее, у меня еще полно дел, — Селестия откинулась на спинку дивана.

— Мне надоело твое отношение ко мне! – уже громче проговорила младшая сестра, приблизившись к старшей, — Ты обращаешься со мной, как с ребенком! Я целыми днями сижу в своей комнате и ничего не делаю! Когда я хочу помочь, ты отправляешь меня в комнату, ибо у тебя важное дело! Вообще-то я тоже хозяйка этих земель, я имею право знать, что происходит в Эквестрии и решать проблемы пони! И я требую, чтобы ты уважительно относилась ко мне! Ясно?

Выслушав этот монолог, Селестия вздохнула и встала с дивана. Старшая сестра почти вполовину была выше младшей и это всегда сильно напрягало Луну. Вот и сейчас богиня ночи немного попятилась назад, а уверенность медленно исчезла с ее лица.

— Послушай-ка меня, моя дорогая, — голос принцессы стал очень строгим и холодным, — Ты хотела убить Сомбру, чтобы стать таким же, как и он. Позже ты хотела убить меня, ибо я помешала тебе стать такой, как он! Тебе сильно повезло, что я приняла тебя обратно домой, а не оставила гнить на луне! А теперь будь добра, убирайся отсюда вон и больше никогда не смей говорить со мной подобным тоном!

Селестия пронзила Луну полным строгости взглядом, отчего та испугалась еще больше. У богини ночи участилось дыхание, голос стал дрожать. Принцесса помедлила, но все же решилась сказать последнее слово.

— Ты помешала мне стать, как Сомбра? – Луна попыталась выпрямиться, но так и не подняла голову, чтобы взглянуть сестре в глаза, — А кто ты сейчас? Справедливый правитель? Гуманный и добрый? Этот Спайдер, которого ты так ненавидишь, в разы лучше тебя, даже со всеми своими грехами!

Селестия не выдержала. Ее лицо исказила злость и она дала сестре сильную пощечину, от которой Луна чуть не упала на пол. В этот момент старшая сестра увидела в проходе трех грифонов, которые совершенно не выражали эмоций.

— Уведите ее в свою комнату! – приказала принцесса, резко развернувшись и подойдя к графину с вином.

Грифон посередине повернулся к грифону справа и слегка кивнул. Инквизитор быстро подошел к младшей сестре, помог ей крепко встать на копыта и повел прочь из комнаты.

— Вы меня вызывали, принцесса? – без энтузиазма спросил Фолкен, взявшись левой лапой за эфес меча в ножнах.

— О, да! Я и не думала, что ты явишься, — Селестия заполнила бокал наполовину и сделала небольшой глоток, — Как у тебя дела?

— Что вам нужно? – все также холодно и без энтузиазма спросил грифон.

— Просто мы так давно не виделись лично, — принцесса насмешливо улыбнулась, медленно подходя к Фолкену, — Я уже начала забывать, как выглядит твое лицо, твои глубокие глаза, твои шрамы. Надо сказать, они неплохо затянулись!

— Если это все, о чем вы хотели поговорить, то я пойду по своим делам, — заявил Фолкен, когда аликорн подошел почти вплотную.

— О, нет. Твои прихлебатели могут подождать за дверью? Или ты боишься оставаться один на один со своей принцессой? – улыбка Селестии переросла в злобную ухмылку.

— Послушайте ка, принцесса! Со всем моим уважением, я не позволю вам так говорить с моим…

Фолкен жестом приказал своему спутнику замолчать.

— Оставь нас, Скайларк, — кратко скомандовал командир.

Тощий и длинный грифон помялся, но все же вышел из комнаты.

— Итак, Фолкен, как продвигаются дела по поиску Скрибблера? – принцесса откинулась в кресле с бокалом вина.

— Твайлайт Спаркл ежедневно пишет вам письма. Вы и так все знаете, — вяло ответил грифон, внимательно смотрящий на принцессу.

— Я хочу услышать это из твоих уст, — Селестия сделала еще один глоток.

— Плохо, — бросил Фолкен, что заставило Селестию тихо хохотнуть.

— Неужели. А как насчет того поместья на острове? Гримм улетел на том, чего ты лишился за свою дерзость! И никто его не остановил. Где были твои всемогущие воины? – не стесняясь, спросила принцесса.

— Я не знал об этом острове. А если бы и знал, то вряд ли отправил бы туда своих грифонов.

— Это еще почему? – раздраженно спросила Селестия, поставив пустой бокал на стол и вновь наполнив его вином до краев, – В особняке погибло множество невинных пони!

Фолкен нахмурился и быстрым шагом подошел к принцессе, которая явно была не довольна таким жестом.

— Эти невинные пони сдирали с женщин и детей плоть, после чего насиловали бьющиеся в конвульсиях тела. Может для вас они были друзьями или коллегами, но для меня они – погань, о которую даже лапу выпачкать противно, — вдруг грифон ловко выхватил бокал из левитационного поля Селестии и с громким стуком поставил его обратно на стол, расплескав вино, — Божественная регенерация на даст вам опьянеть, так что заглушите свою черную ненависть ко мне или своей сестре как-нибудь еще! Прощайте!

После этой речи Фолкен развернулся и пошел к выходу. В комнату вошел золотистый единорог в повязке, которого грифон грубо оттолкнул. На выходе Фолкена уже ждали двое грифонов, которые ожидали приказаний своего командира.

— Идем. Меня уже коробит от этого грязного места! – это были последние слова главного грифона перед тем, как он со своими воинами покинул замок.

— Ух, ну и ублюдок! – Лав поправил растрепавшуюся гриву, — Вы в порядке, принцесса?

— Да. Да, я в порядке! – как можно спокойнее произнесла Селестия.

— Зачем вы вызвали этого изменника к себе? – поинтересовался жеребец.

— Хотела проверить, каким он стал за все это время, — аликорн приложила копыто ко рту.

— И каким же? – Лав сел на рядом стоящий диван.

— Как открытый огонь. Его можно держать в узде и использовать, если обращаться аккуратно. Но он легко может выйти из под контроля и доставить множество проблем, — принцесса подумала и добавила, — Если однажды он объединиться с Гриммом, то это будет крайне неприятно.

После этого монолога в комнате повисла тяжелая тишина.
Спайдер сидел в своем кабинете, заваленный кипой бумаг. Аккуратностью и чистоплотностью жеребец никогда не отличался. Среди бумаг были старые газетные вырезки, книги по истории и географии со множеством пометок и изменений, фотографии и копии писем. Единорог с интересом рассматривал один пожелтевший от времени снимок, на котором принцесса Селестия официально объявляла об открытии некого образовательного учреждения, которое Гримм никогда ранее не видел. Судя по одежде зрителей, фотография была сделана около шестидесяти-семидесяти лет назад. Поскольку принцесса стояла на сцене, то снимали ее чуть снизу. Журналист не понимал, что его так привлекало в фотографии, однако продолжал ее настойчиво разглядывать. Для этого он даже взял лупу.

Спустя пару минут Спайдер, наконец, понял, что его так заинтересовало. На груди Селестии, ближе к левому копыту, было видно странное пятно, которое было умело скрыто косметологами. Гримм внимательно присмотрелся к едва заметному пятну и обдумал все варианты того, что это может быть. Взвесив все за и против, он решил, что это шрам, хотя эта теория была просто безумной. У принцессы не могло остаться шрамов. Однако варианты того, что это грязь или неверно павшая тень звучали так же неубедительно. Скрибблер разгреб кучу бумаг на полу и выудил еще с дюжину фотографий принцессы, на которых можно было рассмотреть нужный участок тела. И почти на всех снимках был замаскированный шрам.

Журналист откинулся в кресле и задумался. Вдруг в памяти жеребца всплыло одно воспоминание из школьной программы. Гримм вскочил с кресла и подбежал к книжной полке, где стал искать большую старую книгу, посвященную старым и новым богам. В юности Гримм перечитал ее от корки до корки. Это была одна из немногих книг о принцессах, в которой не было лжи. Спайдер кинул толстую книгу на стол и открыл нужную страницу. На ней описывалось предательство Луны, ее сражение с Селестией и ссылкой на луну. Гримм пробежался глазами по мелким строкам и, наконец, нашел нужный фрагмент.

«Найтмер Мун выхватила свое кошмарное оружие – косу, что забирает жизни, и направила весь свой гнев на сестру. Их сражение продолжалось долгое время. Двое могучих аликорнов сравнивали с землей леса и горы, в попытках одолеть друг друга, однако элементы гармонии давали богине солнца сил, но богиня ночи черпала свою силу из самой тьмы. Кровопролитная битва кончилась, когда одна сестра поразила другую в грудь, а вторая в спину. Собрав остатки сил, богиня солнца…»

Дальше Гримм уже не читал. Сердце бешено колотилось. Он не мог поверить в то, о чем сейчас думал. Придя в себя, жеребец схватил стопку книг и открыл энциклопедию оружия разных эпох и стал листать к главе «Королевское оружие».

— Спайдер, иди сюда! – вдруг раздался радостный крик Рэя, — Я хочу тебя кое с кем познакомить!

— Вот дерьмо, — прошипел Гримм, после чего вложил фотографии на нужном листе книги и закрыл ее.
— Давай быстрее, Рэй! Я работаю! – выкрикнул Спайдер, подходя к звуку голоса, один из которых был не знаком журналисту.

Спайдер вошел в просторную гостиную, в которой сидели знакомые розовая кобыла и маленький земной пони, а рядом с ними расположилась голубая пегаска с радужной гривой и хвостом. Гостья небрежно раскинулась в кресле с легкой ухмылкой.

— Ах, вот и он! – Рэй встал с дивана и быстро подошел к Спайдеру.

— Так это и вправду он? – довольно грубым для женщины голосом спросила пегаска.

— О, да! – Рэйсон подвел Гримма к гостье, которая встала с кресла, — Итак, Спайдер, рад тебя познакомить с мисс Рэйнбоу Деш, одной из моих лучших клиенток и просто хорошей пони.

— Здорова! – уверенно кинула Деш, протянув Гримму копыто.

Спайдер не отреагировал на приветственный жест, а просто закурил очередную сигарету. Пегаска пожала плечами и села обратно.

— Любопытно встретиться с такой одиозной личностью! – по голосу было сразу понятно, что Деш не отличалась скромностью.

— Послушай, Спайдер, я понимаю твой скептицизм, но Деш из своих! Она тебя не выдаст, я ручаюсь за нее! – умиротворенно произнес Рэй, взяв приятеля за плечо.

Спайдер вздохнул и сел на диван рядом с Пинки Пай, которая с явным восторгом смотрела, как знакомятся ее друзья.

— Одна твоя лучшая подруга хочет принести мою жопу в Кантерлот, а вторая пыталась изнасиловать и убить. С чего бы тебе не сдать меня? – холодно проговорил Гримм.

— Раньше я не задумывалась о том, как принцесса правит. Парила себе в небесах, устраивала частные вечеринки на дьявольских корнях, да горя не знала. Но теперь я вижу, что происходит и хочу быть на правильной стороне баррикад, — уже серьезно произнесла Деш, — Ты делаешь благое дело, Спайдер и я хочу тебе в этом помочь! Даже если для этого придется бороться против моих подруг.

В комнате нависла тишина.

— Я тебе не доверяю, — сказал журналист.

— Спайдер, послушай...

— Но Рэй поручился за тебя! – перебил приятеля Гримм, — И только поэтому я сейчас говорю с тобой. Ты не нравишься мне, твой голос, твой внешний вид, мне все в тебе не нравиться. Возможно, я не прав, но это покажет только время. А пока…

Спайдер встал и пошел обратно к своему кабинету.

— А пока съеби ка отсюда нахуй!

Пегаска опешила от такого приема, и хотела было что-то возразить, однако Рэй поспешил ее успокоить. Пинки же побежала вслед за Гриммом.

— Спайдер, ну, как так можно! Она же пришла с добрыми намерениями, а ты так ее оскорбил! – возмутилась розовая пони, — Тебе нужно подойти к ней и извиниться.

— Я обязательно извинюсь перед ней, если она не окажется куском дерьма, коим, скорее всего, и является, — заявил журналист, не сбавляя ходу.

— Что? Ты это о Рэйнбоу Деш? Она самая верная, храбрая и вообще самая-самая пони во всей…

— Ты смотришь на нее поверхностно, — перебил Гримм, — Что-то не так. За ней явно стоит что-то не то. Думаешь, я целыми днями торчу в своем кабинете, поедая пирожные и запивая их бухлом? Нет! Я копаю. Копаю на всех и вся. И у твоей самой-самой есть какой-то секрет, который явно сулит что-то недоброе!

— Хм, — задумалась Пинки, немного отстав от Гримма, — И что ты планируешь делать?

— Есть у меня идейка.

Пони подошли к двери кабинета, рядом с которой располагалось рабочее место Дитзи. Сначала казалось, что за столом никого нет, но при близком рассмотрении Спайдер увидел круп кобылы и услышал кряхтение под столом.

— Дитзи, — коротко сказал Спайдер.

От неожиданности пегаска вскочила и ударилась головой о днище стола, после чего вылезла, потирая копытом ушибленное место.

— Простите, Спайдер, я уронила карандаш и никак не могу его найти, — виновато промямлила пегаска, — Вам что-то нужно?

— Да, нужно, — Спайдер улыбнулся и облокотился на стол, — Ты никогда не мечтала стать двойным агентом?
Две кобылы терпеливо ждали жеребца, который убежал в свой кабинет. Когда Пинки и Дитзи начали уставать от ожидания, Спайдер вышел из комнаты, неся перед собой кучу бумаг, которые он кинул на стол секретаря.

— Вот, — Гримм ткнул копытом в бумаги, — Это все, что мне удалось найти на Деш!

Розовая пони взяла с верхушки кипы документ. Это была газетная вырезка, на которой сообщалось о том, что Рэйнбоу Деш посетила детское спортивное соревнование, выразив крайнюю заинтересованность в детских талантах.

— Деш постоянно чем-то занята! Она часто улетает куда-то за город и так-же часто бывает за облаками, однако ее редко видят в Клаудсдейле. Она нередко оставляет свои дела, чтобы побывать на разных спортивных мероприятиях, после чего о чем-то говорит с победителями этих мероприятий. И пусть меня ударит молния с небес, если это не части чего-то зловещего! – Спайдер стал быстро ходить по коридору взад и вперед.

— Не знаю, Гримм. Я об этом никогда не думала, но по моему ты приукрашиваешь, — Пинки положила вырезку на стол, — По твоему это так серьезно?

— Да, черт возьми! – журналист подошел к серой пегаске, — Послушай, Дитзи, я понимаю, что прошу тебя об опасной услуге, но я должен узнать, что скрывает Деш! Впрочем, ты вправе отказаться и не идти на эту аферу, я тебя пойму.

Дитзи вздохнула и почесала затылок, думая над своим решением.

-Ну, я сама подписалась на все это, так что сейчас уже поздно говорить нет, — пегаска неуверенно хохотнула, — Я сделаю это.

— Чудесно! – воскликнул единорог, приобняв пегаску и проведя ее в свой кабинет, — Идем, нам нужно подготовиться!

— Эй, ребята, это просто пустая трата времени! – крикнул вслед Пинки, — Я уже давно знакома с Рэйнбоу Деш, она хорошая пони! Честно!

— Можешь идти, Пинки. Ты не играешь в моем плане существенной роли, — кинул Спайдер, не оборачиваясь.

Розовая пони помялась, но все же пошла следом за своими друзьями.
В баре на окраине города шумела жизнь. Кто-то швырял дротики в мишень на стене, кто-то играл в карты, а кто-то просто пил и разговаривал с друзьями. Казалось, в этом месте не бывает тихой жизни. Заведение-то было круглосуточным. Спайдер частенько приходил сюда, когда нужно было убить время или просто от нечего делать. Здесь было полно убийц, воров и насильников, так что о Спайдере никто даже не думал докладывать. Вот и сейчас единорог тихо вошел в бар, уселся на свободный стул у барной стойки и заказал бутылку пива. Дитзи должна была попасть в дом Деш в Клаудсдейле и найти какой-нибудь компромат. Жеребец надеялся, что пегаска не сболтнет лишнего. Бармен в грязной майке и сигаретой в зубах поставил перед Гриммом открытую бутылку не самого лучшего пойла, после чего включил небольшой телевизор. Спайдер сделал пару глотков и поднял голову к экрану.

— Во вторник нас ждут грозовые тучи и проливной дождь, который будет длиться с восьми часов дня до пяти вечера, — кобылка обвела указкой нарисованные на карте тучи.

Журналисту всегда казалось, что время в этом месте идет медленней, чем обычно. Он мог просидеть час, а по ощущениям это был, как целый день. Этого Спайдер никогда не понимал. Тем временем бармен переключил канал. Показывали какую-то дешевую порнуху. Два жеребца драли одну кобылку с разных сторон. Удивительно, но подобные каналы никто не блокировал. Но если в грязном баре, полным убийц и наркоманов это не выглядело необычным, то в доме какой-нибудь молодой семьи, дети которой решат посмотреть мультики с утра, это довольно серьезная проблема. Пони за стойкой переключил еще несколько каналов, пока не наткнулся на какие-то политические разборки. Деловые пони в костюмах орали друг на друга. Прислушавшись, можно было понять, что разговор шел о негуманном отношении к параспрайтам. Бармен положил пульт и стал смотреть это шоу, которое не несло в себе особой смысловой нагрузки.

Спайдер сделал еще несколько глотков. Он размышлял. И не столько о Деш с ее тайнами, сколько о шраме принцессы. Вдруг рядом с жеребцом уселся грифон, который едва слышно заказал выпивку. Гримм бросил на соседа беглый взгляд. Это была женщина с зачесом на правый глаз. Бармен подал большую кружку темного пива, и та сделала один большой глоток, который опустошил треть кружки.

— Ну, привет, Спайдер, — не разворачиваясь, сказала она.

— Ты еще, черт возьми, кто такая? – журналист тоже не спешил смотреть на собеседника.

— Меня зовут Гильда. Я близкая подруга Рэйнбоу Деш, — грифон сохраняла спокойствие.

— Что, Деши уже поплакалась, какой я плохой сукин сын? – единорог был не менее хладнокровен.

— Она хотела тебе помочь, а ты ее выгнал взашей. Тебе не кажется, что ты не прав?

— Нет, не кажется, — Гримм допил свое пиво и отодвинул бутылку, — А тебя это как-то касается?

— Да, касается! – Гильда начинала терять терпение.

— Что ж, тогда иди к своей подруге и отлижи ей, чтобы она успокоилась, — жеребец кинул на стойку пару монет и пошел к выходу.

Вдруг все звуки бара заглушил громкий удар. Единорог развернулся и увидел, как грифон оставила огромную вмятину на стойке, ударив по ней кулаком. Все резко замолчали и уставились на Гильду. Женщина встала и подошла к Гримму, который был ниже ее почти в два раза, что, однако, не смущало журналиста.

— Я никому не позволю оскорблять меня или Рэйнбоу Деш! – прошипела Гильда, злостно взглянув на Спайдера.

— Разве я кого-то оскорбил? – Гримм прикурил новую сигарету, — Ты – тупая блядь, а твоя Деш – самоуверенная пизда. Вот это оскорбление.

Гильда с секунду смотрела на жеребца, после чего просто со всей силы ударила его ногой, отчего тот вылетел на улицу через дверь, сорвав ее с петель. Поскольку бар находился за городом, то и пони тут не было. Спайдер тяжело кашлянул, сплюнув кровь, после чего встал с земли. Единорог снял сломанные очки и стиснул зубы.

— Еб твою мать, это же чертов раритет! Где сейчас такие же купишь! – Гримм кинул разбитые очки на землю, — Ну, за это ты сейчас получишь, шлюха пернатая!

— Ты сам напросился, ублюдок! – злобно крикнула грифон, которая вышла из душной комнаты.

 Гильда взмыла в воздух на пару метров и нанесла пикирущий удар по жеребцу, который увернулся от удара и тут же ударил в ответ, нанеся удар копытом по лицу грифона. Гильда отшатнулась, однако продолжила идти в бой. Грифон взмахнула крыльями и понеслась на журналиста, который готовился уклоняться, однако у него это не вышло и Гильда смогла схватить Гримма. Женщина пробила телом жеребца ограду, отделявшую гравийную дорожку от деревьев и ударила единорога о дерево, после чего, удерживая пони одной лапой, ударила Гримма в голову другой. Жеребец увернулся и удар прошелся о ствол дерева. В этот момент Спайдер сделал сильный удар грифону под дых, что заставило Гильду отпустить журналиста, после чего тот нанес еще один мощный удар задними копытами по лицу. Гильда свалилась на землю, не подавая признаков жизни. Голова была разбита и из трещины в черепе вытекала кровь. Спайдер вновь сплюнул кровь и пошел прочь, как вдруг мерзкая женщина схватила Гримма за заднее копыто, впившись когтями под кожу. Спайдер упал, завопив от боли и неожиданности. Гильда неспешно поднялась и пнула лежащего журналиста ногой в живот, отчего тот отлетел на пару метров вперед.

— А ты парень не промах! – грифон стерла с клюва подступившую кровь, — Жаль, что какие-то уроды избили тебя и оставили умирать в лесу, верно? Никто никогда не узнает, что это за пони тебя избили! А если и узнают, то твой тупой дружок нас всех прикроет.

— Вот блядь, вы используете его! – прошипел Гримм сквозь зубы, как вдруг заприметил доску с торчащим гвоздем, которая была частью разбитой ограды.

— Естественно, черт возьми! Деш, конечно, не самая умная пони в Эквестрии, но она может заговаривать зубы! Либо этот Рэй тупой, как пробка! – Гильда расхохоталась, медленно подходя к лежащему жеребцу.

— Да уж, Рэй совсем не умеет выбирать друзей! – вдруг Спайдер окутал доску левитационным полем и всадил гвоздь прямо в висок грифона.

Из раны вылетела струйка крови. Гильда стояла неподвижно несколько секунд, после чего просто улыбнулась.

— Ого, — женщина вытащила доску с гвоздем из головы и бросила ее под ноги, — Это было круто.

— Ох, вот ведь шмара твердолобая, — Гримм устало вздохнул и раскинулся на земле.

Гильда же подошла совсем близко, ухмыльнулась и нанесла резкий удар ногой в голову единорога, от которого тот отключился.
Пинки Пай сидела рядом с Рэем и внимательно смотрела, как он проводит финансовые расчеты, записывая результаты в блокнот. Розовой пони была дана задача отвлекать внимание жеребца от исчезновения Дитзи и Спайдера, на что Пинки с удовольствием согласилась.

— Эй, Рэй, давай поиграем! Я вижу кое-что маленькое. И о-о-очень милое! – сдерживая смех, произнесла Пинки.

— Слушай, Пинки Пай, я сейчас немного занят. Найди себе другое занятие, — не отвлекаясь, сказал Рэй.

Пони задумалась, после чего радостно заявила.

— Давай я покатаю тебя верхом! Буду твое лошадкой! И-го-го!

— Пинки, хватит приставать к моему росту! Я взрослый мужчина со своим бизнесом и карьерой! Я даже старше тебя, черт возьми! – Рэй вздохнул, проведя копытом по лицу, — Так, слушай, если я уделю тебе немного времени, то ты дашь мне спокойно поработать?

— О, да, разумеется! – Пинки стала активно кивать.

— Так, ладно, чего ты хочешь? – жеребец взглянул на кобылу.

— Я хочу поиграть с тобой во что-нибудь! Во что-нибудь активное! Ой, нет, я же поела, а с полным животиком активно играть нельзя! Тогда настольные игры! А они сложные? Наверное сложные. Тогда можем в гляделки! Нет, я постоянно проигрывала! Знаешь, кто мастерски играет в гляделки? Моя сестра – Мод! Она может целый день не моргать! И не двигаться! Это немного жутко, но мне кажется, что это мило! Тогда можно поиграть в…

— Слушай, может, я расскажу тебе историю? – остановил бесконечный поток информации Рэй.

— О, история! Это же просто супер! А что за история? – Пинки стала внимательно слушать Рэя.

— Ну, не знаю, — жеребец огляделся, и ему на глаза попалась книга про старых и новых богов.

Второй экземпляр хранился в кабинете Гримма, в который Рэй старался не заглядывать из-за вечного бардака.

— Ты знаешь историю про старых богов? – поинтересовался Рэй, на что Пинки ответила отрицательным качанием головы, — Что ж, тогда усаживайся поудобнее и слушай.

Жеребец откашлялся и начал свой рассказ.

— Давным-давно, когда Эквестрии еще не существовало, наша планета была огромной, выжженной и безжизненной пустыней. Появлялись простейшие существа, но они не могли выжить в этом ужасном мире. Это продолжалось многие века, пока однажды, откуда не возьмись, появилось шесть существ, чья сила была настолько огромной, что они стали богами этого мира. Они быстро разделили планету между собой и стали творить на своей территории: изменять землю и заселять ее разнообразными существами, которые бесприкословно подчинялись своим хозяевам. Сила этих пришельцев не поддавалась исчислению и каждый из них олицетворял какое-то разрушительное явление. Никто не знал их истинных имен, поэтому древние ученые нарекли их сами. Плага – богиня болезней и мора, Десперандум – владыка горя и отчаяния, Аварита – богиня коварства и алчности, Дискорд – бог хаоса и раздора, Инсанир – владыка безумия и кошмаров и Азраил – бог жестокости и смерти. Каждый из них создавал свои земли по своему и, в итоге, территория кончилась, что привело к войне, которая грозила разрушить всю планету.

Тогда лучшие умы объединили свои усилия, дабы остановить катастрофу. Историки прозвали их мудрецами. Они провели долгое время за изучением рун и знаков их хозяев, пока в итоге не открыли врата в другие миры, где стали черпать знания многих народов и, используя весь накопленный опыт, они зародили двух могущественных существ, которые были в силах свергнуть шестерых богов. Мы же знаем этих двух существ, как принцессу Селестию и Луну. Когда они выросли и набрались сил, мудрецы стали учить их тем бесконечным знаниям, которые они накопили, а также готовить сестер к битве.

Сестры были безупречными воинами. Они уничтожали мерзких существ, порожденных богами, целыми легионами, одерживали победы одну за другой, однако юные принцессы были слишком дерзким и, как следствие, слабыми, чтобы сразиться с богами. Тогда мудрецы использовали знание сестер о силе богов, которые они извлекли из многочисленных боев, и зародили великое древо, что породило элементы гармонии, олицетворением которых сестры стали на многие века.

Принцессы начали громогласную войну с богами, которая длилась десятилетия! Они отбивали у этих существ земли и уничтожали их темных слуг. Однако сестры быстро поняли, что шестерка пришельцев – истинные боги и убить их невозможно. Тогда, при помощи элементов гармонии, он заперли богов глубоко под земной корой. Настолько глубоко, что жить смертным там было просто невозможно. Все выходы из этой тюрьмы были запечатаны, а влияние богов смыто с земель навеки. Это были темнейшие глубины Тартара, память о которых давно утратилась в умах простых пони.

В последние месяцы войны боги осознали свое поражение и решили оставить после себя свои чада, которые бы продолжили их дело. Они хоть и были смертными, но все же могущественными существами, в которых боги вложили множество сильных душ. Аварита породила Короля Шторма, который был спрятан на юге, Инсанир создал Сомбру, Плага создала чейнджлингов и, как говорят некоторые, их королеву, Десперандум породил Лорда Тирека и только Дискорд не пожелал оставлять приемника. Азраил же так и не оживил свое чадо. Это было чудовище такой силы, какая равнялась силе самой Селестии, если не превосходила ее. Бог смерти вложил в это существо всю свою силу, но так и не смог его оживить. Думаю, оно и к лучшему.

К сожалению, вместе с богами сгинули и мудрецы, которые успели оставить после себя знания, записанные на сотнях пергаментов, большая часть которых была утеряна, ровно как и врата в чужие миры.

Когда война окончилась, принцессы подчинили себе солнце и луну, после чего сделали ту планету, на которой мы и живем, — Рэй устало выдохнул.

— А дальше? – нетерпеливо спросила Пинки Пай.

— Потом много чего происходило. Дискорд выбрался, но его заперли в виде статуи, недавно он выбрался еще раз, войны с приемниками старых богов, много чего. Но я уже устал рассказывать, — пожаловался жеребец, — Теперь я могу вернуться к работе?

— О, да конечно, но… — пони помедлила, — Можно я посмотрю, как ты работаешь?

— Ох, только тихо! – Рэй развернулся к бумагам и начал свою монотонную работу.
Дитзи неуверенно заглянула в окно небольшого дома на окраине Клаудсдейла. Пегаска повторила в голове указания Спайдера, после чего стала искать способ пробраться внутрь. Кобыла убедилась, что рядом никого нет и облетела дом пару раз, проверяя, открыты ли окна или двери. Все было закрыто. Пони нахмурилась и залетела на крышу. Там тоже ничего не было. Дитзи подумала и решила, что ей ничего не остается, как выбить дверь. Она неспеша подлетела к облачной двери, встала к ней задом и как можно сильнее ударила копытами. Дверь с удивительной легкостью поддалась и пегаска оказалась внутри.

Серая пони вошла внутрь и осмотрелась. Дом не представлял собой ничего необычного, просто еще один клаудсдельский домик. Дитзи бегло осмотрела гостиную. Диван, кофейный столик, пустой книжный шкаф и окошко. Довольно унылый интерьер. Деш не часто проводила время дома, предпочитала летать по воздуху, либо дремать на постоянно парящем облачке. Убедившись в том, что в гостиной нет ничего подозрительного, пегаска осмотрела кухню и спальню, которые тоже были довольно пустыми. И вдруг, когда пони копалась в шкафу с несколькими платьями и костюмами, она услышала, как кто-то вошел в дом.

— Деш, ты что, даже не закрываешь дверь, когда уходишь? – раздался насмешливый женский голос.

Дитзи испугалась и не придумала ничего лучше, чем спрятаться в шкафу. Пегаска раздвинула одежду копытами и как можно тише влезла в шкаф, прикрыв дверцу. Тем временем, судя по звукам, пара женщин прошла в гостиную.

— Хм. Не знаю, кажется я ее закрывала, — непонимающим тоном ответила пегаска, — Ладно, неважно. Сейчас у нас есть дела поважнее. Ты убила Спайдера?

— Вроде да. По крайней мере, он больше не шевелился, — сказал второй голос.

— И что ты с ним сделала?

— Выбросила его гнить в канаве, — грифон хохотнула.

Дитзи испуганно вздохнула, быстро приставив копыто ко рту.

— Прекрасно. Надо сказать, я не ожидала, что он меня раскусит при первой же встрече.

— Думаешь, он копал на тебя?

— Скорее всего, — вдруг раздался странный щелчок, — Так, бери все, что нам нужно и лети к назначенному месту. К вечеру мы проведем церемонию.

— Как скажешь, — послышалось шуршание, после чего шаги, которые направлялись прочь из комнаты.

Вскоре дверь захлопнулась и в комнате воцарилась тишина. Дитзи осторожно вылезла из шкафа, убедившись, что в комнате чисто, после чего вновь прошла в гостиную. Теперь в комнате появился еще один проход, который вел в тесную маленькую комнату. Пегаска прошла в открывшийся проход и увидела столик с кучей планов и фотографий, а также открытый пустой сундук. Кобыла подошла к столу поближе и стала внимательно изучать планы. Когда Дитзи закончила изучать бумаги, то смогла только удивленно и испуганно ахнуть. Пони схватила планы и засунула в свою почтовую сумку, но когда она развернулась, чтобы бежать к выходу, перед ней стояла высокая фигура грифона с перевязанной головой.

— Ты тут что-то забыла? – Гильда злобно улыбнулась, сжав кулаки.
— Эй, Гримм, давай сюда!

— Да, приятель, не отставай!

Спайдер с трудом открыл глаза. Жеребец не сразу понял, где он находиться. Журналист лежал на одной из улиц Мэйнхеттена, одетый в свой любимый белый костюм, который стал ему мал несколько лет назад. Жеребец поднялся на копыта и вдруг его хлопнул по плечу один знакомый пегас – пони, с которым Гримм работал в Вечнодиком лесу.

 - Давай, Гримм, не отставай! – весело крикнул жеребец и побежал к открытой двери, из прохода которой бил яркий слепящий свет.

— Ага, давай, поторапливайся! – подгоняла еще одна знакомая пони, одноклассница Гримма, которая давно умерла от жуткой болезни.

— Этого… не может быть, — только и смог пробубнить жеребец.

— Эй, Гримм, сейчас будет вечеринка! Поторапливайся, — крикнул пегас, войдя в светящейся проход.

— Спайдер…

Гримм улыбнулся и неспешно пошел к дверям в сопровождении его старых знакомых.

— Спайдер!

Чем ближе единорог подходил к слепящему свету, тем лучше ему становилось. Старческая тяжесть ушла, ровно как и боль. Он снова чувствовал себя молодым и сильным. Наконец, до манящего свечения оставалось пару шагов. Вот жеребец уже протягивает копыто, чтобы прикоснуться к этому источнику, как вдруг его с силой схватили за плечи и резко развернули.

— Спайдер, очнись!
Единорог с криком вскочил с кровати в холодном поту. Все проблемы вновь вернулись в тело, в том числе и ноющая боль.

— Твою ж мать, — Гримм упал на влажную от пота подушку, закрыв глаза, — Мне еще рано присоединяться к вам, друзья.

— Спайдер? – в комнату вломилась Пинки Пай, которая быстро подбежала к лежащему жеребцу, — Ты все-таки очнулся!

— Где я? – журналисту было даже больно говорить.

— Дома, — послышался недовольный голос Рэя, который подошел к кровати, — Что с тобой произошло?

— Подруга твоей любимой Деш напала на меня, вот что! – стиснув зубы, прошипел Спайдер.

— Гильда не напала бы на тебя просто так! – крикнул разозленный жеребец, — Какого хрена, Спайдер! Зачем все эти шпионские игры! Деш – хорошая пони! А ты поступил с ней, как полнейший…

— Дитзи, — перебил Гримм, — Она вернулась?

— Нет, она не вернулась, — чуть успокоившись, сказал Рэй.

— Что? Проклятье! – единорог скинул с себя одеяло и стал с трудом подниматься с кровати.

— Ты что делаешь! – испуганно спросила Пинки, пытаясь уложить жеребца обратно, — Ты сильно побит, у тебя сломано несколько ребер! Тебе нужно отдыхать!

— Отстань от меня, Пинки! – огрызнулся Гримм, оттолкнув кобылу, — Раз Дитзи не вернулась, значит что-то пошло не так! И это все из-за меня! Я обязан ее найти!

Спайдер встал на копыта и с трудом удержался на них. Жуткая боль в груди усилилась в разы.

— Пинки права, Гримм, — вмешался Рэй, — Ты в плохом состоянии! Тебе нужно лежать.

— Я не могу, Рэй! – Гримм тяжело кашлянул, — Я не могу позволить, чтобы с Дитзи что-то случилось!

— Сейчас не время геройствовать! – раздраженно заявил маленький жеребец.

— Я заставил ее сделать это, значит мне и вызволять! Пинки! – розовая пони молча подошла к единорогу, — Помоги мне дойти до кабинета! Есть у меня одна догадка…

Пинки кивнула и дала на себя опереться. Так Гримм неспешно пошел к своему кабинету.

— Спайдер! – крикнул вслед Рэй, на что жеребец повернул голову, в ожидании, — Слушай, прости, что накричал на тебя, — виновато сказал тот.

— Ничего, — ответил Спайдер.

— И еще кое-что! – окликнул Рэй, — Я немного смыслю в медицине. Я осматривал тебя. Ты был в коме и мог запросто умереть! Это чудо, что ты очнулся! Как же так произошло?

— Я… я и сам не понимаю, — недоуменно ответил журналист, — Но мой ангел-хранитель точно не был просто плодом воображения.
Гримм развернул на столе карту вечнодикого леса. Карта была сильно недоработанной. Мало кто хотел лезть в это опасное место. Однако того, что было изображено, вполне хватало.

— Деш часто посещает спортивные соревнования и испытания. После них она говорит с победителями и проигравшими. Позже начинают исчезать и те, и другие. Я часто следил за Рэйнбоу Деш, и часто она летает именно в Вечнодикий лес. Но я понятия не имею зачем и куда, — сказал Гримм, усевшись на стул.

— Может, стоит прочесать лес? – предложила розовая пони.

— Лес огромен. Так что это не вариант, — жеребец откинулся на стуле и стал размышлять.

Он прокручивал в памяти всю добытую информацию, одновременно просматривая карту, но он так ничего и не мог вспомнить. И это вгоняло жеребца в уныние.

— Слушай, может, вспомнишь что-нибудь хорошее? Вдруг это поможет, — попыталась смягчить ситуацию Пинки Пай.

— Хорошее? У меня не то настроение, чтобы вспоминать что-то хорошее! – вспылил единорог, — На ум не приходит ничего, кроме тумаков грифона да жестоких смертей моих напарников в этом сраном лесу!

— А что с ними случилось? – без устали спрашивала розовая кобыла.

— Их жрали, рвали на куски, давили, выедали изнутри, утаскивали под землю и они просто умирали от голода или жары! Ну что, Пинки, ты довольна таким…

Вдруг жеребца осенило. Мысли о боли или ненависти полностью ушли. Их заменило озарение.

— Спайдер? – взволновано окликнула Пинки.

— Утаскивали под землю! – Гримм схватил со стола карту и стал ее внимательно разглядывать, — Хищные растения! Они притворялись растениями обычными, а потом своими корнями загоняли пони под землю!

— И… что? – непонимающе спросила Пинки.

— А то, что в народе эти корни прозвали дьявольскими! А Деш говорила о том, что устраивает вечеринки на дьявольских корнях! – Спайдер вскочил на копыта, игнорируя боль, — Эти растения крайне редки и произрастают только… тут!

Журналист нарисовал крест на карте, после чего подошел к розовой пони.

— Пинки, я должен тебе пиво! – Спайдер засунул карту себе в сумку, после чего хлопнул кобылу по плечу и побежал к выходу.

— Постой, ты еще слишком слаб! – взволновано крикнула вслед Пинки, однако жеребец ее уже не слышал.

Он бежал к входной двери.
Вечнодикий лес. Это место стало особенными в жизни журналиста. Именно здесь он понял, что пони совсем не властны над природой. Он с содроганием вспоминал, как огромные мясные мухи без остановки жалили несчастных пони, а потом создавали в их еще живых телах ульи, вспоминал, как василиски превращали головы некоторых в камень и те, при падении, ломали шейные позвонки с характерным хрустом. Столько смертей. Столько крови и жестокости. Мало кто мог даже представить себе такой ужас. Мало кто выжил в те дни. Те, кто выжили, пытались безуспешно забыть эти кошмары. Спайдер же не пытался. Он знал, что не сможет такое забыть.

Жеребец быстрым шагом шел по плохо протоптанной дороге, которая вела вглубь леса. В кустах и кронах деревьев постоянно что-то шуршало и двигалось. Погибнуть в вечнодиком лесу было легче, чем в самых темных районах Мэнхеттена. Более идеального прикрытия для мутных делишек и придумать нельзя. Пони в Понивиле пусть и были открытыми и добродушными, но все же трусливость была у них в крови. Никто из них и подумать даже не мог зайти в лес. Для них это было равнозначно смерти. И их суждения были недалеки от истины.

Спустя час непрерывного пути Гримм начал уставать. Раньше лес казался ему меньше. Солнце медленно заходило за горизонт, а луна не могла пробиться сквозь кроны деревьев. Боль вновь давала о себе знать, но Спайдер пытался не обращать на нее внимания и не терять концентрации. Где-то за деревом жеребец заметил несколько цветков язвительной шутки. Омерзительное растение. В памяти всплыл случай, когда один пегас приземлился в куст этих цветов, а через несколько часов умер от малокровия. Его кровь была полностью белой. Другому пони повезло больше – его глазные яблоки просто затвердели и стали похожи на стекло. Хотя, спорно говорить, что ему повезло. Жизнь без зрения – это ужасная жизнь. Спайдер обошел злосчастные цветы стороной и пошел дальше. Журналист уже уверенно держался на копытах, что, несомненно, радовало.

Вот, наконец, вдали показался свет факела. Гримм осмотрел окружающие его деревья. Это были те самые дьявольские корни, хотя корни им и обрубили. Но даже несмотря на это деревья умудрялись как-то выживать, пусть и не все. Спайдер свернул с натоптанного пути и стал залезать на небольшой холм, с которого можно было осмотреться. Когда жеребец оказался наверху, то представленная картина его совсем не обрадовала. На широкой поляне были наскоро сделаны сцена и несколько лавочек. Этот самодельный театр был окружен факелами. Присмотревшись, Гримм увидел ряд больших клеток, вроде тех, которые он видел в замке на острове. Трудно было разглядеть, но в клетках, кажется, кто-то шевелился. На другой части поляны стояло столпотворение пони в знакомых белых балахонах. Теперь все начинало сходиться.

Ку-клукс-клан. В начале своего рассвета оник настаивали на выселении всех зебр с территории Эквестрии. Их протесты никого не заботили, пока клан не начал публично убивать всех тех, кто хоть немного отходил от их безумных стандартов. Вскоре Ку-клукс-клан распался на несколько частей, каждая из которых преследовала свои интересы. Когда-то и сам Спайдер состоял в этой организации, однако он быстро понял, что все они – безумные ублюдки, которые совсем не видят предела в своих казнях. Гримм нахмурился, наблюдая за пони в белых одеждах. Где-то позади них Гримм рассмотрел и Гильду, которая делала последние приготовления для этого сумасшедшего шоу.

Спустя несколько минут на сцене появилась сама Рэйнбоу Деш. Она не была одета в балахон клана, как и Гильда. Пегаска подала сигнал подруге и та велела всем собравшимся занять свои места. Представление начиналось.

— Мои дорогие братья и сестры, — начала говорить Деш, — В условиях современного мира становиться все труднее собираться вместе и разбираться с теми, кто не заслужил дышать с нами одним воздухом! Но наши встречи, которые случаются каждый месяц – это неотъемлемая часть нашего бытия и мы не смеем от нее отказываться. Думаю, все вы уже слышали о том, что знаменитый Гримм Скрибблер, который мог бы стать нам прекрасным братом, отверг меня, практически назвав своим врагом!

Среди толпы послышались недовольные возгласы.

— Но это не страшно! Он поплатился за свою дерзость. Никто не смеет нам отказывать! – публика залилась радостным криком, — А теперь давайте начнем то, чего мы так долго ждали!

Деш кивнула Гильде, которая стала открывать клетки и выводить из них самых разных пони, среди которых были и зебры, а также и знакомая серая пегаска. Грифон вывела пленников на сцену и заставила опуститься. Толпа стала извергать жгучую ненависть и кидаться в несчастных пони мусором и камнями.

— Эти пони – слабые и недоразвитые существа! Они слабы! Они портят наш мир! А мир создан только для сильных пони! Пора избавиться от этого мерзкого, смердящего мусора, вы согласны со мной?

Толпа вновь стала радостно ликовать. Гильда хохотнула и взяла большой двуручный меч с гардой в виде символики Ку-клукс-клана.

— Что ж, начнем, пожалуй, с протеже самого Гримма – Дитзи Ду! – Деш подняла голову измученной пегаски, чья грива была растрепана и запачкана кровью, — Давай, Гильда! С чего начнем?

— Голова!

— Копыта!

— Выпустите ей кишки!

— Сними кожу!

Грифон хохотнула от обилия предложений, после чего подошла к лежащей Дитзи и размахнулась для удара, как вдруг ее левый глаз разлетелся в клочья, заляпав Деш и всех пленных. Гильда бросила меч и схватилась за кровоточащую глазницу.

— Следующая полетит тебе в горло, сука! – крикнул Гримм, возведя курок револьвера в боевое положение.

Толпа обратила на Спайдера свое внимание, но боялась что-то предпринять. Молчание нарушила Рэйнбоу Деш.

— Вот это сюрприз! Спайдер собственной персоной! – насмешливо выкрикнула голубая пегаска, — Послушай, дружище, зачем нам драться? Просто подумай, чего бы мы могли добиться вместе! Ты же был когда-то клановцем, как и все мы! Ты должен понимать, что мир создан не для того, чтобы его заселял этот биомусор! Это наш мир! Мир для сильных и прекрасных! Присоединяйся ко мне и ты получишь все, чего хочешь! Вместе мы…

Деш прервала вспышка фотоаппарата.

— Отличный кадр, — сказал журналист, закуривая новую сигарету, — Материал для статьи будет отменный! А что касается твоего предложения: засунь его себе в задницу. Я не один из вас.

— Очень жаль, — пегаска нахмурилась и повернулась к своей подруге, — Кончай с ним уже!

— С удовольствием! – грифон схватила меч и почти мгновенно переместилась вплотную к единорогу, — Я избила тебя до полусмерти, старикашка. А сейчас ты еще слабее. На что ты

надеешься? Пристрелить меня?

Спайдер взглянул на свое оружие после чего кинул в сумку.

— Ну, уже нет, давай по-взрослому, — пробубнил Гримм.

— Хм, — Гильда ухмыльнулась и вонзила клинок в землю, — Ну, давай.

Первый же удар нанесла грифон, от которого жеребец покачнулся, но удержался на копытах.

— Ха, бьешь, как девчонка, — единорог сплюнул кровь вместе с зубом, — Ты же девчонка или я ошибаюсь?

Последовал и второй удар. На этот раз Спайдер все таки свалился на землю.

— Старый идиот! – Гильда схватила Гримма за гриву и бросила его вперед, к куче подготовительного барахла.

Журналист привстал и обнаружил, что лежит в небольшой луже. По запаху было понятно, что это масло для факелов. Гримм поднял голову и увидел телегу, загруженную двумя бочками с этим маслом. Его дерзкий план начинал осуществляться.

— Ну, что, старик, готов подохнуть? – хохотнула Гильда, подойдя к Спайдеру.

— Нет, еще нет! – левитационное поле окутало всю телегу и резко опрокинуло ее прямо на голову грифону.

Гильда быстро выбралась из завала, разбив днище телеги. Вся она была покрыта дурно пахнущим веществом.

— Так, все, хватит! Пора уже сдохнуть! – яростно выкрикнула Гильда.

Единорог же оперся на заросший мхом камень и снова закурил.

— Согласен, — прошипел журналист и кинул зажженную зажигалку в сторону грифона, которая в последнюю секунду осознала, что ее ждет.

Гильда вспыхнула в одно мгновение. Грифон стала истошно кричать и биться о землю, но потушить огонь никак не удавалось. Собравшиеся клановцы впали в панику и большинство из них стало разбегаться в разные стороны. Вдруг из-под земли выбился огромный корень, который обвил одного из пони и, переломав ему все кости, утащил в темную бездну.

— О, Селестия! Эти твари еще живы! – выкрикнул кто-то из толпы.

Образовался хаос. Грифон бешено бегала по поляне, раскидывая всюду горящую плоть и перья, множество корней разрывали землю, обвивая бегущих пони, и только Рэйнбоу Деш не спешила уходить. Пегаска взмыла в воздух и набросилась на вставшего Гримма, вновь прижав того к земле.

— Ты, сраный ублюдок! Что ты натворил! – яростно выкрикнула пегаска.

— То, что ты делала с невинными пони! – Спайдер скинул с себя Рэйнбоу Деш ударом в челюсть, однако это ее не задержало надолго и пегаска нанесла ответный удар.

— Да что ты понимаешь? Эти пони – ничто, хлам, просто куски дерьма, которые ничего не стоят! – кобыла навалилась на единорога всем своим весом и стала душить жеребца, — Все, все они – никто! Меня бы давно засадили за них, но твой тупорылый дружок Рэй всегда меня выручал! Но ничего, когда он перестанет мне помогать, то я и его прикончу! Я всех вас убью!

— Рэйнбоу Деш!

Не успела пони повернуть голову, как вдруг ее тело насквозь пронзил огромный меч клана, войдя через правый бок и выйдя из левого.

— Ты больше не мой клиент, сволочь! – гневно крикнул Рэй, оттолкнув пронзенную Деш от Спайдера и помогая ему подняться, — Давай, дружище, нам нужно убираться из этого ада!

— Дитзи! Пони! Их нужно спасти! – сказал жеребец, находясь в полуобморочном состоянии.

— Пинки уже их освободила! Идем! – заявил маленький пони, вытаскивая друга.

Спайдер глянул на сцену, где лежали лишь разрезанные веревки, которыми были связаны пленники. В этот момент журналист стиснул зубы и крепко встал на копыта, ускорив шаг. Поляна покрылась рвами, через которые жуткие корни утаскивали членов клана.

— Спайдер!

Жеребцы развернулись, с ужасом уставившись на голубую пегаску, которая, истекая кровью, настойчиво ползла следом.

— Не смей уходить, Спайдер! Я не отпускала тебя! – Деш ухватилась передними копытами за рукоять меча и, изливаясь кровью изо рта, медленно вытащила его из тела, — Дерись со мной Спайдер!

— Пошли отсюда нахер, приятель, — заявил Гримм и, развернувшись, пошел прочь, опираясь на Рэя.

— Спайдер! – кричала Деш, словно дикий зверь, — Не смей убегать, Спайдер! Слышишь меня? Не смей убегать от меня!

Вдруг позади пегаски выскочил небольшой корень, который обвил заднее копыто Деш и резко потащил вниз, хрустнув костью пони. Деш стала безуспешно хлопать крыльями и цепляться копытами за скользкую землю, однако все равно медленно сползала в пропасть. Вскоре из земли вылезло еще несколько корней, которые усиленно тянули пегаску вниз, ломая ее кости и разрывая кожу. И перед тем, как почва окончательно рассыпалась под пегаской, она еще раз выкрикнула имя своего врага и сгинула в подземной тьме. Тем временем Спайдер и Рэй уже ушли от поляны дьявольских корней, от которой остались лишь огромные рвы и бездонные пропасти.
Полуночный джаз-клуб Мэйнхеттена. В это место невозможно попасть, если не знать, где искать. Музыка саксофона буквально течет по прокуренному залу клуба. Кто-то пьет виски, разговаривая о своем, кто-то тихо горюет у стойки с учтивым барменом. Это был не просто кабак. Это была целая вселенная. По крайней мере, для Гримма точно. Белый выглаженный костюм, бутылка скотча, пепельница с незатушенной сигаретой и звуки саксофона. Спайдер сидел у самого дальнего столика. Никто не обращал внимания на жеребца.

— Ну, как ты? – раздался нежный и, можно даже сказать, стеснительный голос с соседнего стула.

— Я мог погибнуть, — сказал единорог, не разворачиваясь к собеседнику, — А ты меня спасла. Зачем?

— Я и сама не знаю. Просто... ты не такой плохой, как говорят все. У тебя светлая цель. Пусть и не с самым светлым исполнением.

— Спасибо тебе, — не церемонясь, сказал жеребец.

Ответа не последовало. Гримм развернулся и увидел лишь пустой стул. Он вздохнул и повернулся к пони с музыкальным инструментом. Гримм заслуживал ночных кошмаров. Но вместо этого она дала ему еще раз насладиться звуками саксофона. Звуками ушедшей эпохи.

Часть 6 - Ветер перемен

В замке Кантерлота было на удивление тихо. Даже патрулирующие коридоры стражники вдруг куда-то исчезли. Лишь пара десятков пони охраняли покой своей принцессы, которая сидела в темной комнате отдыха и о чем-то думала. Спустя какое-то время в комнату вошел золотистый жеребец, который ступал так тихо, как только мог.

— Я выполнил ваш приказ, принцесса. Шайнинг Армор и принцесса Кейденс прибудут в замок в кратчайшие сроки, — тихо, почти шепотом, произнес Лав.

Несмотря на хорошую новость, принцесса никак на нее не отреагировала, продолжая уныло смотреть на огонь в камине. Спустя минуту жеребец все же решился развеять мрачное молчание.

— Позвольте поинтересоваться, принцесса, а зачем вам вдруг понадобились эти пони? Они заняты подготовкой к свадьбе, а вы…

— Скажи-ка мне, мой друг, — перебила Селестия, не оборачиваясь к своему советнику, — Ты веришь в пророчества?

— Смотря в какие, — не ожидая такого вопроса, пробурчал единорог.

— Хотела бы я, чтобы все пророчества превратились в детские сказки, — продолжала принцесса, — Но это не в моих силах. С пророчествами нужно либо мириться, либо пытаться их предотвратить.

Аликорн встала на копыта, тяжело вздохнув, после чего, наконец, обратила свой взор на Энфорседа.

— Так когда должны прибыть моя племянница со своим суженным? – спросила Селестия.

— Письмо они уже должны были получить, так что, думаю, они будут здесь к вечеру, максимум к полудню следующего дня.

Принцесса вновь вздохнула и посмотрела в окно, после чего произнесла.

— Когда моя сестра проснется, скажи ей, что луну я подниму сама. Пусть остается в своей комнате, ради ее же блага.

Лав помедлил, но все же поклонился и отправился к спальне принцессы Луны, а богиня солнца все также смотрела на золотой шар на небосводе, который вскоре должен был опуститься за горизонт.
В морге, глубоко под замком, было довольно холодно, а в воздухе стоял резкий запах бальзамирующих мазей. Земной пони в лабораторном халате сидел у небольшого обеденного столика, читая свежую газету. Жесткие условия работы давно перестали ему докучать. В помещении, освещенном холодным светом ламп, было очень тихо, пока второй работник этого места не ввез в зал тело не первой свежести.

— Хватит булки просиживать, есть работа! – сказал уже стареющий пони своему напарнику.

Молодой жеребец хмыкнул, поглядев на пони, скрытым полупрозрачной пленкой, после чего пошел следом, за своим старшим товарищем. Пони подвезли операционный стол с трупом к хирургическому отделению, после чего подготовили инструменты для вскрытия.

— Нам приказано вскрыть тело, изучить его структуру, после чего кремировать, — пробубнил пожилой пони, приготовившись стянуть пленку с тела, — Приказ поступил от самой принцессы.

— Ого. Видать, важный пони, — присвистнул парень.

— Не то слово. Я его уже видел и зрелище, так скажем, не из приятных, — вздохнул старший товарищ, сняв пленку.

— Твою ж мать! – чуть ли не вскрикнул молодой товарищ, приложив копыто ко рту, — Где они вообще откопали такое дерьмо?

— Нам ничего не сообщили, — вяло промямлил единорог, — Но ходят слухи, что этот говнюк спас Скрибблера от каких-то психов. В общем, хорошо, что его убили. Бери планшет, делай записи.

После короткого приказа, земной пони кивнул и подошел к столику рядом, взяв в зубы карандаш.

— Ну, приступим, — единорог включил лампу, осветив тело, — Единорог, неопределенного пола, средний возраст – от двадцати до тридцати лет. Кожа смуглая и бледная, шерсть редкая, белого окраса. Хвост и грива отсутствуют. Причина смерти – сквозное ранение в шею колющим предметом. Половые органы отсутствуют.

— То есть у него яйца отрезали? — пробубнил молодой пони, удерживая в зубах карандаш.

— Нет. У этого… нечто их вообще никогда и не было, — не без удивления сказал старший пони, — Будто это и не пони, а что-то, что под него маскируется.

— Жутковато звучит, — прошептал жеребец, — Ладно, давай перейдем к голове.

Однако ответа на предложение не последовало. Единорог просто стоял рядом с телом, удерживая копыто на шее.

— Эй, приятель, что такое? – взволновано спросил земной пони.

После этого вопроса старший товарищ медленно развернулся, а его лицо исказилось от ужаса.

— У него появился пульс, — с трудом ответил его товарищ.

Не успел первый пони сказать и слова, как вдруг длинные операционные ножницы прошибли череп единорога насквозь. Молодой пони впал в оцепенение и просто смотрел, как его друг падает замертво. Предполагаемый труп же издал чудовищный вопль и свалился со стола, вырвав на пол темно-бурую жижу. Земной пони вжался в стену, смотря, как чудовище медленно поднимается на копыта, оглядывая все своими мерзкими глазами. Когда же оживший труп встал и осмотрелся, то вдруг обхватил голову молодого работника насыщено желтым левитационным полем и провернул ее почти на сто восемьдесят градусов, отчего шейные позвонки издали громкий хруст.

Когда все в морге оказались мертвы, чудовище медленно поплелось к выходу, опираясь на стену и роняя на пол все, что стояло на его пути. Однако оно остановилось, когда заметило на обеденном столике газету со старой фотографией Гримма. Заголовок газеты гласил: «Гримм Скрибблер продолжает терроризировать Эквестрию. Кто будет его следующей жертвой?». Когда оживший труп закончил читать, то бросил газету обратно на стол, взял из упавшей на пол полки бинты и обвязал ими голову и шею, оставив лишь одно отверстие для глаза. Когда оно закончило свою работу, то, уже набравшись сил, пошло к выходу из замка, оставив трупы патологоанатомов истекать кровью.
Гримм, Дитзи, Рэй и Пинки сидели в гостиной, собравшись вокруг кофейного столика. На столе лежали две стопки самодельных карточек, рубашкой вниз.

— Итак, Спайдер, что ты выбираешь: правду или действие? – с интересом спросила Пинки.

— В этой игре есть вариант ответа «я пас»? – сказал Гримм, поедая очередное пирожное, — Ненавижу настольные игры. Я в них постоянно проигрываю.

— Значит правду! – радостно воскликнула розовая пони, схватив одну из карт, — «Чего вы боитесь больше всего?». Спайдер?

— Твоя сестра вне конкуренции, — не задумываясь, сказал единорог, — Ничего страшнее в жизни не видел.

— Пылесосы, — сказала Дитзи, — Они такие коварные! К ним нельзя поворачиваться спиной, иначе твой хвост туда засосет, и ты его еще долго не сможешь вытащить!

— Даже не знаю. Наверное, показаться нелепым в глазах других, — пожал плечами Рэй.

— А я ничего не боюсь! – горделиво заявила Пинки Пай, — У меня даже есть песенка на эту тему!

— Заткнись, Пинки! – громко сказал Спайдер, заставив кобылу сесть на место, — Когда мы уже закончим? У меня кости затекли сидеть!

— Ну, думаю можно сделать перерыв, — вздохнула розовая пони.

Как только Пинки Пай произнесла это, Гримм тут же спрыгнул с дивана и пошел к выходу из дома.

— Куда думаешь направляться? – спросил Рэй, помогая Пинки собрать карточки.

— Не знаю. Просто пройдусь, послушаю слухи, — не останавливаясь, ответил Спайдер, после чего скрылся за поворотом.
В Понивиле царила праздничная атмосфера. Город готовили к какому-то празднику, которые Гримм никогда не любил. Пони любили закатывать шумные вечеринки буквально по любому поводу. Сегодняшним поводом стал день дружеских объятий, а потому по городу всюду ходили влюбленные парочки и даже волонтеры, которые обнимали особо хмурых пони. По этой причине журналист старался избегать больших толп, а также потому, что на него могли донести обычные зеваки. Помимо фактов об обнимашках по улицам ходили и тревожные вести. Одна из них заключалась в том, что кто-то ограбил одно из ателье в Кантерлоте этой ночью. Похититель забрал рубашку, жилет, пальто и шляпу-цилиндр с выставочного манекена, разбив стекло. Большинство жителей Кантерлота одевалось в подобном стиле, поэтому похитителя было бы трудно найти.

Размышления Гримма прервал легкий толчок в заднее копыто. Из ближайших кустов вылетел небольшой резиновый мяч, который и толкнул Спайдера.

— Скута Лу, сколько можно говорить, не бей мяч так сильно! – послышался недовольный детский голос.

— Я не думала, что так получится! Эппл Блум, достанешь мячик? – сказал второй голос.

— А почему это я должна его нести? Это ты его так пнула! – встрял третий голосок.

— Ладно, девочки, не ссорьтесь, я поищу мяч, — уладил конфликт первый голос.

Послушав спор детей единорог весело улыбнулся, после чего взял мяч и вышел из кустов к жеребятам, однако пегаска, которая первая увидела Гримма, лишь испуганно крикнула:

— Это он! Это он! Свитти Бель, беги оттуда!

Услышав это, юная единорожка испуганно отпрянула от кустов и подбежала к своим подругам.

— Постойте, я лишь хотел…

— Не смей трогать нас, злодей! Мы знаем, кто ты такой! Сестра мне все рассказала! – злостно крикнула Свитти Бель, после чего она и ее подруги побежали прочь от журналиста.

— Сестра? – Гримм взглянул на бутик «Карусель», перед которым играли дети, — Ну, конечно.

Спайдер прикурил новую сигарету и направился к входу в бутик.
Внутри магазина было все также, как и в первый день посещения этого места. В холле было чисто и тихо, а в глубине здания кипела работа и был слышен веселый свист. Как только дверь закрылась, колокольчик издал тонкий звон, а свист прекратился. Спайдер положил мячик на ближайшую полку и пошел навстречу воодушевленному пению, которое уже прекратилось. Через пару минут из мастерской появилась прекрасная единорожка. Рэрити была все также красива и ухожена, если бы только не одна деталь – она была в кресле-каталке.

— Доброе утро, сэ… — пони прервалась, увидев Гримма, после чего нахмурилась, — Оу, Спайдер. Какая встреча.

— Привет, Рэрити, — единорог не смог сдержать смеха, — Вот так ирония, правда?

— Чего тебе нужно, Гримм? – Рэрити развернулась и покатилась обратно, — Пришел глумиться надо мной? Или закончить начатое?

— Пришел вернуть мяч, а то эта троица, с твоей сестрой в составе, в ужасе убежали от меня. Не знаешь, почему?

— Ты чудовище, Спайдер! – огрызнулась кобыла, — Я рассказала Свити Белль все, как есть.

— Правда? А ты не забыла упомянуть, что ты мучила невинных пони и держала их в неволе? – Гримм пошел следом за Рэрити.

— Убирайся отсюда, Гримм! Я не желаю тебя видеть! – жестко заявила единорожка.

— С превеликим удовольствием, мисс Рэрити, — язвительно сказал Спайдер и пошел к выходу, как вдруг заметил одну выделяющуюся на общем фоне деталь: расческу с несколькими длинными бледно-розовыми волосами.

— К тебе заходила Флаттершай? – с полной серьезностью спросил Гримм, подняв расческу.

— Нет, — кратко ответила единорожка, — И вряд ли когда-нибудь зайдет.

Тут Спайдер бросил расческу на пол и рывком приблизился к Рэрити, развернув инвалидное кресло к себе и схватив хозяйку бутика за горло.

— Если с ней что-нибудь случиться, я тебе кишки выпущу! – рассержено прошипел журналист.

— А чего ты так занервничал, а, Спайдер? – сдавленно прошептала Рэрити, — Что, потрахивал милую Флатти в свободное время? Ты ведь это любишь!

— Что ты с ней сделала! – Спайдер сдавил горло еще сильнее.

— Я… я… — только и смогла прохрипеть единорожка, как вдруг сзади послышался испуганный вздох.

Грим тут же развернулся на посторонний голос и увидел желтую пегаску, которая испуганно смотрела на жеребца, душащего кобылу. Не прошло и десяти секунд, как Флаттершай бросилась бежать к выходу.

— Браво… Спайдер, — простонала белоснежная пони, ехидно улыбнувшись.

— Ах ты, чертова сука, — бросил Спайдер, оттолкнул Рэрити от себя, из-за чего кресло с силой ударилось об стену, и побежал следом за пегаской.
— Флаттершай, постой! – крикнул жеребец, быстро догоняя испуганную пони.

Флаттершай бегала намного медленнее Гримма, явно не привыкнув убегать от кого-то. Летала она и того хуже. Пегаску спасали только резкие повороты, которые вели в какой-то жилой район, по которому пони обычно не прогуливались. В очередной раз свернув, кобылка оказалась в коротком тупике из домов, в котором несколько жеребят играли с собакой.

— Пожалуйста, остановись! Я не причиню тебе вреда! – с надеждой в голосе крикнул Спайдер, порядком запыхавшись от погони.

Пегаска ничего не ответила, а лишь пятилась назад, но в итоге нашла выход. Она пристально вгляделась в глаза радостной собаки, которая резко оскалилась и кинулась на жеребца, впившись зубами в копыто. Испуганные такой выходкой жеребята поспешили спрятаться во дворе, а Флаттершай же напряглась и стала медленно перелетать через дом, поглядывая назад.

— Да отпусти меня, тупая псина! – раздраженно прошипел через зубы Гримм, пытаясь разжать челюсти собаки, которая, к счастью, была не сильно большой.

Когда Спайдеру, наконец, удалось освободиться, он обернул собаку левитационным полем и бросил к ее двору, отчего она заскулила и поспешила убежать.

— Вот срань! – пожаловался Гримм, взглянув на копыто со следами неглубокого укуса, после чего встал на ноги и, как можно быстрее, направился к ближайшей телефонной будке.
— …и она мне говорит – «Коров в приличное общество не пускают!» Представляешь, какая она наглая? Потому-то я и не люблю пони из Кантерлота! Они считают себя лучше остальных! А они не лучше остальных! Они просто нахалы!

Рэй и Пинки продолжали сидеть в гостиной, общаясь на разные темы. Точнее, Пинки рассказывала, а Рэй ее слушал, пусть и не слишком внимательно.

— О, да, очень интересно, Пинки Пай, — устало протянул жеребец, как вдруг в проходе появилась Дитзи, которая сильно спешила.

— Эм, мне позвонил Спайдер, просит Пинки Пай к телефону. Говорит, что это срочно, — протараторила пегаска.

— Что? Меня? Серьезно? – радостно пропищала розовая кобылка, — Я знала, что рано или поздно он захочет провести со мной время! У меня уже давно есть список того, куда мы можем вместе сходить!

— Спайдер говорит, что это срочно! – еще раз напомнила Дитзи.

— Ой, точно, точно! Уже бегу! – после этих слов Пинки сорвалась с места и побежала к телефонной трубке.

Дитзи последовала за ней. Рэй же откинулся в кресле и облегченно вздохнул.

— Ну, наконец-то можно отдохнуть от чужого трепа, — однако не успел жеребец насладиться моментом тишины, как по дому прошел звон дверного звонка.

— Ну, кто там еще? – раздраженно пробубнил Рэй, встал с кресла и поплелся к входной двери.

Когда же пони открыл ее, то нежданный гость его совсем не обрадовал. На пороге стоял худощавый пони в длинном черном плаще и шляпе, который раскуривал сигарету. Когда этот гость увидел Рэя, то широко улыбнулся, сняв шляпу.

— Привет, Рэй, — спокойно произнес пришелец, — Давно не виделись, верно?
— Алло, Спайдер, это ты? – раздался довольный девичий голос в трубке.

— Пинки, хорошо, что ты подошла к телефону…

— Я та-а-ак рада, что ты позвонил! – перебила Пинки Пай, — Так как у тебя дела? Что нового?

— Пинки, заткнись и слушай! – повысил голос журналист и, убедившись в том, что на другом конце провода абсолютная тишина, продолжил, — Немедленно иди в дом Флаттершай! Если она там, то успокой ее и будь рядом, пока я не приду!

— А в чем…

— Нет времени, Пинки! Просто сделай это! Я потом все объясню!

— Эм… ну, ладно. Как скажешь, — непонимающе согласилась розовая пони.

— Отлично! Сейчас я улажу одно дело и подойду к вам! – как только Спайдер сказал это, то бросил трубку на автомат и быстрым темпом направился к бутику «Карусель», дабы разобраться с Рэрити раз и навсегда.
Сони Спрингс. Это имя было хорошо известно Рэю уже долгие годы. Именно этот пони был языком мафии. Он проворачивал большинство сделок, доносил до нужных пони угрозы и предложения, и просто говорил от имени семьи. В последний раз Рэй видел этого худощавого мафиози среди присяжных во время судебного процесса по делу каппо, который сейчас покоился на дне моря. А если к пони приходит Сони – то это почти наверняка плохой знак. Вот и сейчас маленький пони был крайне напряжен и напуган.

Рэй провел Сони в ту же гостиную, где вся компания играла в Правду или действие и сел рядом с ним на диване.

— Итак, Сони, что привело тебя в мою скромную обитель? – как можно более непринужденно спросил жеребец.

— Ну, если я скажу, что просто пришел проведать старого приятеля, то ты мне вряд ли поверишь, верно? – хохотнул пони, — Ты ведь помнишь, как судили каппо Фирстона, верно?

— Разумеется, — уже не так уверенно ответил Рэй.

— Значит, ты помнишь, какие деньги тебе были заплачены за то, чтобы ты вытянул его из тюрьмы? – непринужденно продолжал Сони.

— Послушай, Сони, я уже говорил, что делал все, что смог и я…

— Рэй, Рэй, Рэй! Не надо оправдываться! Я то тебе доверяю, как родному брату, а вот мое начальство не очень. Мое дело доносить сведения, а не придумывать их, — Сони прокашлялся и продолжил говорить, — В общем, мы оба знаем, какая перед тобой лежала задача, но мы так и не дождались результатов. Большой босс нервничает, понимаешь, Рэй?

— Да, понимаю, — еще более подавлено ответил пони, — Я все делал, как вы и велели, но когда я прибыл к обозначенному месту, там никого не оказалось!

— Правда? Странно. А как насчет пони, что мы посылали вместе с тобой? Он так и не вернулся.

— Понятия не имею. Может, кто-то пронюхал о ваших планах и подослал пони до того, как я прибыл? Вам стоит поискать предателей или шпионов в своих рядах, — более оживленно сказал Рэй.

— Интересно. Возможно, ты прав. Я передам дону твои слова. Но учти, Рэй, если ты нас обманул, то дон этого не простит. Смотри, чтобы тебя не удушили в собственной постели, — усмехнулся Сони и быстро встал с дивана, — Ладно, Рэй, приятно было повидаться. До скорой встречи.

После этих слов жеребец направился к выходу из дома, насвистывая что-то под нос. Но его уход вовсе не успокоил Рэя. Совсем наоборот. Ведь маленький пони знал, что Сони был слишком проницательным, чтобы поверить в такую нелепую ложь.
Гримм ворвался в бутик, особо не церемонясь. Пони с удивлением смотрели на спешащего жеребца, но не заостряли на этом свое внимание. Когда же Спайдер был на месте, то внутри было тихо и темно. И это было подозрительно.

— Рэрити, чертова сука! – яростно крикнул журналист, достав из сумки оружие, — Выходи сейчас же!

Ответ на крик последовал весьма неожиданный.

— Здравствуй, Спайдер, — послышался спокойный голос за спиной жеребца.

Гримм резко развернулся, наставив ствол револьвера на фиолетовую кобылу в плаще с капюшоном.

— Твайлайт, — проворчал журналист, — Я-то думал, ты все также роешься в своих тупых книжках. Какого хрена тут происходит?

— Ты уже достаточно долго отравлял жизнь Эквестрии, — из мастерской и со второго этажа вышло четверо грифонов в черных кожаных плащах, — Пора тебе ответить за свои деяния.

Жеребец напрягся, глядя на окруживших его грифонов. Их лица не выражали никаких эмоций, а лапы сжимали зачехленное оружие. Спустя несколько секунд появилась и сама хозяйка бутика, которая явно была рада сложившейся ситуации.

— Все кончено, Гримм, — с улыбкой на лице произнесла Рэрити, — Сдавайся, если хочешь жить.

— Может я и сдохну тут, — ответил Спайдер, — Но, по крайней мере, заберу на тот свет Спаркл и Рэрити, как минимум. Поэтому мы можем устроить резню посреди города, либо просто разойтись.

— Мы думали над таким поворотом, — произнесла Твайлайт, все еще находившаяся под прицелом, — Поэтому заранее все подготовили.

После этих слов кобыла кивнула одному из грифонов, который покинул комнату и, вскоре, вытолкнул в зал заплаканную желтую пегаску.

— О, да, милая Флатти всегда была такой наивной, — вдруг Рэрити схватила гриву пегаски левитационным облаком и резко подтянула к себе, отчего та громко закричала.

— Ах, ты тварь! – вновь рассердился Гримм, развернувшись к единорожке, и наставил на нее револьвер.

Сразу после этого все грифоны обнажили свое оружие.

— Нет, нет, нет, Гримм, — Рэрити взяла со стола ножницы и приставила их к горлу напуганной пегаски, — Если тебе не дорога твоя жизнь, то, может быть, подумаешь о чужой?

Спайдер поубавил свой пыл, однако ненависть к кобыле у него только росла.

— Бросай оружие, Гримм, — скомандовала Твайлайт, — И Флаттершай отпустят.

— В твоих интересах, чтобы это было правдой, — сказав это, журналист бросил револьвер к копытам фиолетовой единорожки.

Рэрити удовлетворенно хмыкнула и толкнула пегаску в сторону ближайшего грифона.

— Мы же берем ее с собой? – поинтересовалась белоснежная пони у своей подруги.

— Да. Ее опасно отпускать сейчас, — кивнула Твайлайт, подобрав револьвер, — Фолкен, скажи своим грифонам подготовиться к транспортировке Гримма в условленное место.

— Фолкен? – удивленно прошептал Спайдер.

— Минутку! Я думал, что мы сразу доставим его к принцессе, — возмутился один из грифонов с длинным мечом.

— Планы изменились. Мы доставим Гримма в один старый дом в Вечнодиком лесу. Позже туда придут пони из Ордена соловья, которые сами переправят Спайдера в Кантерлот, — протараторила Твайлайт.

— Почему я об этом не знал? Вы должны посвящать меня в свои планы! – еще более возмущенно прикрикнул Фолкен.

— Ты должен знать свое место, грифон! – пренебрежительно сказала Рэрити, — Если тебе так приказали, то ты должен исполнять приказ не задавая вопросов!

— Вас никто не спрашивал, мисс Рэрити, — ответил Фолкен в ее манере, — И, если уж на то пошло, я никогда не делаю чего-то только потому, что мне так приказали!

Грифон раздраженно вздохнул и вышел из бутика, жестом приказав остальным идти за ним. В комнате остались лишь трое пони и один грифон, что удерживал Флаттершай.
Пинки Пай уже в который раз обыскивала весь дом полный животных, однако, так никого и не нашла. Уставшая кобыла села на ближайший стул и стала думать, что ей делать дальше. Гримм приказал ей оставаться здесь, однако розовой пони хотелось навестить «Карусель» и посмотреть, что там происходит.

Но не успела Пинки принять окончательного решения, как вдруг услышала звук хлопающих крыльев во дворе. Сначала радости кобылки не было предела, однако ее энтузиазм быстро угас, как только она увидела в окне двух высоких грифонов. Пони недолюбливала грифонов еще со времен знакомства с Гильдой. Из-за нее Пинки казалось, что все грифоны – плохие и грубые. Один из пришельцев был вооружен длинной и явно тяжелой для пони винтовкой, а второй держал в ножнах на поясе несколько искусно выкованных кинжалов. Грифоны перекинулись парой слов, после чего быстрым шагом направились в дом.

Пинки Пай быстро поняла, что пришельцы представляют для нее опасность и поспешила спрятаться в первый попавшийся шкаф, который был набит мешками с кормом. И, как только кобыла закрыла за собой дверцу шкафа, входную дверь с грохотом выбили и грифоны вошли внутрь.

— …ополоумел! Старый маразматик! Хватит ему командовать! – раздался грубый и громкий голос, — Он дерзит и грубит всем! Абсолютно всем! Верховному инквизитору Спаркл, советнику Лаву, даже самой принцессе! Что этот старый ублюдок себе позволяет! Правила чести. Тьфу. Сумасшедший сукин сын!

— Он многое пережил на своем веку, — сказал уже женский и более спокойный голос, — И он отличный стратег и командир.

— Нет, Оул! Ты сама все видела! Он тайно ненавидит нас всех! Сколько раз мы были на опасных заданиях, а? Разве он беспокоился о нас?

— Он всегда был рядом с нами, Кайт. Мне кажется, ты преувеличиваешь.

— Посмотрим. Ладно, проверь первый этаж, я займусь вторым, — шаги стали разделяться, но их прервал голос, — И, да, планы изменились. Если найдем здесь кого-то из шайки Спайдера, то тащим его в старый дом на окраине Вечнодикого леса. Я покажу, где это! Там пони из Ордена соловья им займутся.

— Понятно. Значит, Гримма уже поймали?

— Да. Эта мразь испугалась смерти Флаттершай. Фолкен послал меня предупредить тебя, так что давай обыщем эту халупу и пойдем уже! Тут дерьмом воняет сильнее, чем в хлеву!

Пинки изрядно напугали слова грифона. Конечно, Гримм и раньше попадал в неприятности, но на сей раз им занялись явно серьезнее, чем обычно. Розовая пони пришла к решению, что пойдет обратно к Рэю и сообщит ему обо всем, что она узнала от пары грифонов. Сейчас же ей нужно было просто ждать. Тем более, никто и не думал заглядывать в шкаф.
Группа, состоящая из трех пони и троих грифонов, неспешно шла по едва различимой тропе в Вечнодиком лесу. Отовсюду раздавались крики и завывания неизвестных животных, а солнце слабо пробивалось через кроны деревьев. Впереди этой группы шла Твайлайт Спаркл, которая везла рядом с собой инвалидное кресло с Рэрити. Позади них шел пожилой грифон, а оставшиеся инквизиторы окружили Спайдера и Флаттершай, которые вяло шли, не произнеся и слова. Пегаска явно была удручена и старалась не смотреть в сторону журналиста.

— Так ты и впрямь тот самый Фолкен? – нарушил тишину Спайдер.

Ответа жеребец не получил, грифон продолжил идти так, будто ничего и не услышал. Гримм же не стал повторять вопрос, однако через пару минут сам получил его.

— В бутике ты бросил оружие, чтобы спасти эту пегаску. Она тебе сестра? Возлюбленная?

— Знакомая, — вяло ответил единорог.

— Тогда зачем ты сделал то, что сделал? – сухо продолжал Фолкен.

— Слишком мало хороших пони осталось в этом мире. Еще не хватало, чтобы они погибали по моей вине.

— Любопытно, — пробурчал грифон.

— Фолкен, милый, не болтай, пожалуйста, с заключенными! – подала голос Рэрити.

— Что-то ты не похож на злодея, которым тебя описывают в газетах, — не унимаясь, сказал грифон.

— Да, не похож, — кивнул Гримм, грустно улыбнувшись.

— Фолкен! – крикнула Твайлайт.

— Уже молчу, мисс Спаркл, — не скрывая раздражения, ответил грифон и удалился чуть дальше от Спайдера, который опечалился еще сильнее.

После получаса пути по темным и недружелюбным тропам, группа прошла к старому, заросшему мхом и плющом двухэтажному дому. Огромные деревья резко закончились, остались лишь колючие кусты и высокая вытоптанная трава. Чуть дальше от дома виднелось отвратительное болото с пирсом. Видимо, когда-то это был пруд. Все пристройки к дому давным-давно обветшали и развалились, как и забор. Казалось, этому месту была уже сотня лет, а оно никак не сравнивалось с землей до конца.

Рэрити легко вздохнула и, улыбнувшись, повернулась к пленникам.

— Несколько лет назад этот дом был пристанищем покойной Деш и ее… друзей в белых балахонах. К сожалению, им пришлось покинуть это место из-за его обветшалости. Но нам это не помешает, — единорожка кивнула, после чего с трудом стала перекатывать колеса своего кресла по сырой траве.

— Так, Скайларк и Игл будут караулить у входа. Фолкен, ты будешь следить за пленниками. Наши друзья из Ордена скоро должны придти, — отдала приказы Твайлайт и пошла вслед за подругой к входу.

Грифоны же переглянулись и, получив добро от командира, пошли на свои места.
Пинки со всех копыт  бежала к особняку Рэя. Пони не знала, чем маленький пони сможет помочь, но больше помощи просить было не у кого. Пинки ворвалась в двери особняка и окликнула Рэя. В ответ она получила лишь гулкий стук из столовой. Как оказалось, пони сидел за барной стойкой, выпив уже полбутылки виски. Выглядел Рэй разбитым и угрюмым, грива и хвост растрепались, а его любимый пиджак был весь грязным.

— О, богини! Рэй, что ты делаешь! – кобыла быстро подсела к жеребцу.

— А, Пинки Пай, — с трудом протянул пони, натянув угрюмую улыбку.

Рэй явно был пьян.

— Садись поближе, выпей со мной! Все равно скоро подыхать, хе-хе! – жеребец допил остаток из стакана и потянулся за бутылкой.

— Рэй, на это нет времени! Спайдер и Флаттершай в беде! Им нужно помочь! – розовая пони отодвинула бутылку подальше от жеребца.

— Ну и пошли они в задницу! – раздраженно отмахнулся пони, — Спайдер вечно попадает во всякое дерьмо! Он выберется. Как всегда.

— Ты хочешь просто оставить их? Как-то не по дружески! – прошипела расстроенная Пинки.

— А чего ты от меня-то хочешь? Через несколько часов здесь будут пони, которые порвут меня на куски и скормят эти куски собакам! – крикнул рассерженный жеребец, столкнув стакан на пол, — Может ты не заметила, Пинки Пай, но это нихрена не радужный мир, где все решают добро и справедливость! Всему придет конец, и я очень сильно сомневаюсь, что для нас конец будет хорошим! Так что проваливай отсюда нахер! Оставь меня в покое.

Сначала Пинки Пай хотела возразить на такие жесткие слова, но в итоге просто встала и пошла обратно к выходу.

— Если ты не хочешь помогать, то я сама попробую что-нибудь сделать! – сказала розовая пони напоследок, — Никогда бы не подумала, что ты так равнодушен к своему лучшему другу. Я понятия не имею, кто такие те грифоны и этот Орден соловья, но вряд ли Гримм справиться со всем этим без помощи друзей.

— Стой! – в последний момент крикнул маленький пони, остановив кобылу у порога, — Ты сказала… Орден соловья? Во всем этом примут участие пони Ордена?

— Наверное. А тебе то что? – обиженно спросила кобыла.

Слова Пинки несколько привели жеребца в чувства и Рэй задумался, после чего, пошатываясь и спотыкаясь, вышел в комнату с Пинки Пай.

— Думаю, я знаю, как мы поможем Спайдеру! – уверенно сказал земной пони, наполнившись энтузиазмом.
Группа, наконец, разложилась в своем временном лагере. Неприятным сюрпризом для Спайдера оказалось участие в этой авантюре его старого знакомого – тощего пегаса, благодаря которому журналист и сбежал от Рэрити и прочих извращенцев в первый раз. Ресигнэт же был рад появлению Спайдера. Жеребец искренне верил, что мисс Рэрити любит его и желает только добра.

В итоге двух пони заперли в одной из самых уцелевших комнат и оставили с ними командира Инквизиторов, который не испытывал от своей службы особого удовольствия. Грифон уселся в истрепанное глубокое кресло, глядя на заточенных пони, Спайдер предпочел усесться на пол, опираясь на проржавевшую кровать. Флаттершай же виновато встала в темном сыром углу, стараясь не издавать ни единого звука. Напряженная тишина продолжалась довольно длительное время. Лишь глухие голоса и смех слышались через прогнившие стены.

Примерно через час к месту назначения прибыли еще двое грифонов. Один из них полетел на крышу здания, а второй бесцеремонно вломился в импровизированную камеру заключения, нарушив устоявшуюся тишину.

— Так, так, так, вы только поглядите! Это же знаменитый Гримм, сука, Скрибблер! – мерзко расхохотался грифон, раздвинув лапы, — И где же теперь твоя дерзость, а?

Спайдер окинул незваного гостя взглядом, но так ничего и не сказал. И только сейчас Гримм обратил внимание на то, что желтая пегаска тихо плачет.

— В чем дело, Спайдер? Язык проглотил, тупая срань? – насмешливо продолжал наглый грифон, — А там у нас кто? Мелкая бесхребетная шлюшка?

— Довольно, Кайт! – вмешался Фолкен, продолжавший сидеть в кресле, сложа лапы у клюва.

— Что тебе не нравится, старик? Я пришел поглядеть на мерзких убийц и экстремистов! По твоему они заслужили другого обращения? – недовольно выпалил Кайт.

— Тебе больше нечем заняться? – не меняя позы, спросил Фолкен.

— Мисс Рэрити сказала, чтобы я помог тебе…

— Что ж, раз нечем, то осмотри окрестности. На протяжении всего пути сюда за нами кто-то шел, — спокойно перебил старый грифон.

— Какого хрена я должен все бросать и шариться по этим кишащим всяким дерьмом лесам? – прошипел Кайт.

— А с такого, что твой командир пока я, а не мисс Рэрити, — Фолкен пронзил своего товарища острым взглядом, заставив того удалиться из дома.

Как только ситуация утихомирилась, Фолкен сел в прежнюю позу, а Гримм же решился подойти к плачущей Флаттершай. Жеребец положил копыто пегаске на плечо, отчего она испуганно вздрогнула.

— Ну, хватит, Флаттершай. Я бывал и не в таких неприятностях, я вытащу нас отсюда, — как можно более успокаивающе произнес Спайдер.

— Прости, прости меня, Гримм! – сквозь слезы промямлила кобылка, — Какой же я была глупой! Из-за меня ты оказался здесь! Мне так жаль! Так жаль!

— Ну, все. Хватит, — Гримм нежно обнял Флаттершай, пытаясь успокоить ее, — Я не держу на тебя зла. Тебя обманули, это с каждым могло случиться. Успокойся.

— Я не заслужила быть твоей соратницей! Я тебя так подставила! – никак не унималась пегаска.

— Не надо плакать. Это уже неважно. Неважно, — Спайдер вновь уселся на пол, прижав лицо кобылы к груди.

Грифон обратил внимание на эту сцену, однако его это никак не затронуло. Он продолжал витать в своих мыслях.

— М… мистер Фолкен, сэр? – в проходе показался улыбающийся ободранный пегас, который медленно вошел в комнату, — Один из ваших… солдат сказал, что около двух дюжин пони двигаются к дому.

— Наконец-то, — пробубнил грифон, который резко поднялся с кресла и быстрым шагом направился к выходу, — Готовься, Гримм. За тобой пришли.
Все, кто был в доме, вышли на улицу. Поляна перед обветшалым жилищем была оживлена так, как никогда прежде. У порога стояли все Инквизиторы вместе с Рэрити, Ресигнэтом и пленниками. В десяти метрах от них стояло множество пони, разодетые в элегантные костюмы с особой нашивкой Ордена. С первого взгляда становилось понятно, что все члены Ордена были из знати, ведь даже суровые реалии Вечнодикого леса не помешали им начесать пышные прически и как следует прихорошиться перед выходом. Под кожаными плащами, защищавшими их дорогие костюмы, были видны искусно инкрустированные ножны с клинками. Вскоре одна из пони вышла впереди всех, низко поклонившись.

— Ах, для нас большая честь повстречать знаменитую в узких кругах Инквизицию и ее нового Верховного инквизитора, — голос единорожки в плаще был тонким и мягким.

— Мы тоже польщены вашим присутствием, госпожа Флер де Лис! – Твайлайт также поклонилась, но быстро выпрямилась, — Итак, мы готовы предоставить в ваши копыта Гримма Скрибблера, как того пожелала наша принцесса.

— Чудесно! Просто превосходно! – немало обрадовалась кобыла, — Как я вижу, с вами незваная гостья?

— Ах, это… — сиреневая единорожка глянула на хмурую Флаттершай, — Думаю, ее можно назвать случайным свидетелем. Мне кажется, ее можно отпустить.

— Ни в коем случае! – возмутилась Флер де Лис, — И мы, и вы являемся организациями, о которых не должны знать случайные пони. Любых свидетелей необходимо устранять!

— Но, постойте! Это же…

— Ты слышала госпожу де Лис, Твайлайт, — вмешалась Рэрити, — Кто мы такие, чтобы перечить Ордену? Эй, ты, как там тебя… Кайт, да? Убей ее!

— С радостью, мисс Рэрити, — усмехнулся мерзкий грифон, обнажив один из кинжалов.

Желтая пегаска стала пятится от быстро приближающейся опасности. И грифон бы совершил задуманное, если бы вырвавшийся из лап инквизиторов Спайдер не встал между Флаттершай и Кайтом.

— Не смей ее трогать, дерьма кусок! – злобно крикнул Гримм.

Рассерженный грифон резко занес пустую лапу для удара, но ее вовремя схватил Фолкен, который с силой оттолкнул Кайта от двух пони.

— Какого хера ты делаешь, старый ублюдок! – крикнул разбушевавшийся грифон.

— Ты забыл единственно верные правила, идиот? – ответил ему Фолкен, — Мы не убиваем беззащитных!

— Это приказ, старик! – Кайт вновь стал подходить.

— Мы не подчиняемся приказам, которые идут вопреки правилам чести! – старый грифон выхватил меч, приставив его конец к горлу своего товарища, — И если ты с этим не согласен, то ты не имеешь права быть частью Инквизиции!

— Тогда попробуй меня расформировать, старикашка! – прошипел Кайт, однако эту перепалку прервал неожиданный крик.

— Какого хрена тут происходит!

Из густой растительности вышла большая группа пони, вооруженная огнестрельным оружием из-за границы. Во главе этой толпы стоял высокий худощавый единорог с пистолетом.

— Я повторюсь! Какого хуя тут забыли козлы из Ордена и сраные грифоны! Где Рэйсон? Этот мелкий говнюк захотел встретиться с нами здесь!

— Это ли не знаменитый Сони Спрингс – исполнитель дона Кальери! – Флер де Лис забыла о передаче пленного и тут же обнажила оружие вместе с остальными членами Ордена.

— Это ли не та шлюха, под командованием которой мы потеряли кучу хороших ребят! – ответил ей Сони, наведя ствол на ближайшего врага.

— Рэй, хитрющий ты сукин сын! – усмехнулся Спайдер, после чего тихо пробубнил Флаттершай, — Орден и мафия с незапамятных времен враждуют друг с другом. Незаконные операции у них одинаковы, а потому они отбивают друг у друга бизнес. Не знаю как, но Рэю удалось заманить мафиози сюда, но через минуту тут начнется настоящая бойня!

— И под шумок мы сможем сбежать? – подхватила мысль Флаттершай.

— Именно! – ободрился Спайдер, — Приготовься!
Воины ордена мгновенно забыли о своем пленнике и уже приготовились к сражению с подошедшими мафиози. Те, в свою очередь, также были готовы к битве. Твайлайт, Рэрити и Ресигнэт, словно завороженные, смотрели на сгущавшийся конфликт. Эта тишина продолжалась не долго. Кто-то из толпы Ордена бросил метательный нож, который с легкостью вошел в глазницу ближайшего жеребца, заставив того упасть замертво. Весь лес всполошил грохот автоматического оружия. Члены Ордена ловко уклонялись от выстрелов, но несколько пони погибли под градом пуль. Когда враждующие стороны сблизились, началась ожесточенная битва.

Твайлайт искренне не понимала, что ей делать, пока не увидела убегающих к тропе пленников. Единорожка хотела было ринуться в погоню, но ее остановила сильная лапа Фолкена.

— Мисс Спаркл, нам нужно уходить отсюда! Это не наша битва! – крикнул грифон, пытаясь перекричать звуки битвы.

— Вздор! Мы должны помочь Ордену! – возразил Кайт.

— Они нам никто! Я не собираюсь никем рисковать, чтобы…

— Ты больше не самый главный, старик! – перебил своего командира дерзкий грифон, — Пусть мисс Спаркл говорит!

— Фолкен прав! – наконец, сказала кобыла, — Скайларк, облети окрестности и узнай, есть ли отсюда другая дорога! Все остальные – за мной!

Сказав это, Твайлайт побежала за дом, в сторону болота. Фолкен тоже собрался бежать за верховным инквизитором, но неожиданный удар повалил грифона на сырую землю.

— Как я уже сказал, — Кайт достал из ножен второй кинжал, — Ты, блядь, больше не самый главный. Мне надоело жить под твоим началом! Твое время давно ушло! Пришло время избрать нового командира!

— Ты это о себе говоришь? – усмехнулся Фолкен, вытерев с клюва кровь, — Да ты бы и за яйцом присмотреть не смог.

— Доставай меч, старый кусок дерьма! Пора тебя наказать за все твои прошлые злодеяния! – голос Кайта был пропитан безумным удовольствием.

— Как скажешь, — Фолкен быстро встал и обнажил свой длинный клинок, — Даже со своим почтенным возрастом я смогу тебя убить, мерзавец.

— Вперед! – крикнул дерзкий грифон и кинулся в бой.
Прошло не больше двух минут, а поляна уже была залита кровью и завалена трупами. И членов Ордена, и мафиози было еще достаточно много, так что битва и не думала кончаться. В этой суматохе до Спайдера и Флаттершай мало кому было дело, поэтому они сравнительно легко прошмыгнули мимо разгневанных пони. Пленники уже давно заприметили тропу по которой пришли сюда и до нее оставалось бежать всего ничего, но им вновь помешали. Из-за огромного дерева на границе с поляной внезапно выскочила Рэрити и со всей силой врезалась в Спайдера, упав на него со своего инвалидного кресла. Кобыла вцепилась копытами в шею Гримма, усиливая нажим телепатией.

— Флаттершай… уходи отсюда! – промямлил журналист, пытаясь оттолкнуть обезумевшую пони.

Сейчас Рэрити не была похожа на ту элегантную пони, которой все ее знали. Ее грива была растрепана, белоснежная шерстка заляпана грязью, а в глазах блистало безумие.

— Я не дам тебе уйти дважды, Гримм! Я убью тебя! Ты сдохнешь! Ты сдохнешь здесь! – кричала единорожка, сжимая горло Гримма.

— Да пошла ты! – прошипел Спайдер и, собравшись с силами, отпихнул Рэрити, жадно начав глотать воздух.

Жеребец начал бежать вслед за Флаттершай, однако Рэрити не думала сдаваться. Кобыла схватила лежащий рядом клинок убитого пони и неумело бросила его в Гримма, больно порезав заднее копыто. От неожиданной боли Спайдер вновь упал, громко выругавшись. Единорожка собралась ползти к жеребцу рабочими копытами, как вдруг случайная пуля вошла ей в бок, отчего Рэрити взвизгнула от боли и распласталась на земле, тяжело дыша. Гримм было подумал, что все уже позади, но его опять окликнули. На сей раз это был неуверенный мужской голос.

— Спайдер! Я не позволю тебе навредить госпоже Рэрити! – Ресигнэт парил над землей, сжав в копытах ружье одного из мафиози, — Сдавайся или умрешь!

— Да пошел ты, жополиз сраный! – выпалил сгоряча Спайдер, осторожно опираясь на раненое копыто.

— Что ж, ты сам винов…

Внезапно пегаса окутало кислотно-желтое левитационное поле, которое с огромной скоростью потащило его в лесные дебри, попутно ударив бедолагу несколько раз о деревья, заставляя того кричать от боли. От Ресигнэта осталось лишь кровавое пятно на стволе дерева.

— Это что еще за срань! – недоумевающее спросил Гримм, но его мысли прервал голос Флаттершай, который призывал пони поспешить.

— Нам пора уходить! – как можно увереннее сказала желтая пегаска, — И, да. Я попросила своих маленьких друзей позаботится о моей бывшей подруге!

Гримм не понял, о чем говорила Флаттершай, однако думать было некогда. Пони побежали прочь от проклятой бойни.

— Спайдер! Флаттершай! – злобно кричала Рэрити, заливаясь потом, — Я убью вас! Всех вас убью!

Тираду кобылы прервал жуткий писк, раздававшийся из ближайших кустов. Рэрити испуганно взглянула на терновник, из которого выпрыгнула орава толстых крыс, принявшиеся грызть тело единорожки. Все попытки Рэрити избавиться от грызунов кончались ничем, крысы продолжали жадно впиваться в плоть кобылы. С особым энтузиазмом крысы объедали прекрасное лицо Рэрити, сдирая с него лоскуты кожи. Кобыла боялась открыть рот для крика, чтобы крысы не устремились внутрь. Так и кончалась история некогда чудесной и красивейшей пони – в луже собственной крови, сожранная заживо крысами.
Сражение двух грифонов было в самом разгаре. Кайт яростно бил Фолкена своими кинжалами, однако старый грифон умело использовал буйство своего бывшего товарища, легко уворачиваясь от ударов.

— Я сделал тебя Инквизитором только потому, что твой отец был опытным воином, — Фолкен отразил очередной выпад Кайта, — Я и не мог подумать, что у столь благородного грифона может быть настолько мерзкий сын!

— Заткнись и дерись, старик! – кричал дерзкий грифон, не останавливаясь ни на секунду.

— Если бы я начал драться, то ты давно был бы мертв, — спокойным тоном отвечал Фолкен, — Но если ты настаиваешь.

Сразу после этих слов командир Инквизиторов вновь увернулся от колющего удара и одним резким движением отсек вытянутую лапу Кайта по локоть. Молодой грифон бросил свое оружие и с ужасом посмотрел на кровоточащую лапу на земле.

— Как я мог быть таким недальновидным, чтобы взять в свои ряды такого глупого мальчишку, как ты! – следующим ударом Фолкен отрезал заднюю лапу, свалив Кайта на землю.

Тяжелораненый грифон широко раскрыл клюв, выплюнул густую кровь и уставился в землю.

— Ты разжалован, Кайт, — Фолкен схватил Кайта за перья на голове, взглянув в его лицо, после чего без промедления вонзил меч в открытый клюв, пронзив голову насквозь.

Как только порубленное тело свалилось в свою же кровь, старый грифон вытер лезвие меча о плащ и в последний раз взглянул на битву мафии и Ордена. Затем Фолкен обратил свой взор в ту сторону, куда ушли Гримм с Флаттершай, и хмыкнул.

— Ты не злодей, Спайдер, — грифон покачал головой, — Надеюсь, твоя война не доведет тебя до того, до чего она довела меня.

После короткого монолога, Фолкен неспешно поплелся туда, куда указывала Твайлайт. В душе пегаса всегда была страсть к борьбе против истинного врага Эквестрии, но только сейчас эта страсть была сильна как никогда прежде.
Пони медленно плелся по Вечнодикому лесу. Ветер сдувал шляпу, но пони всегда успевал ее поправлять. Единственный свободный глаз бегал и трясся в глазнице, изучая местность. От этого незнакомца разило опасностью. Даже чудовища Вечнодикого леса предпочитали не вставать на пути у незнакомца. Он шел очень тихо и быстро, лишь труп тощего пегаса с раздробленной головой, который пони тащил за собой, шуршал листвой.

«Наблюдай за ним»

Вскоре таинственный пони с обмотанным лицом подошел к глубокому оврагу, в котором рылись какие-то жуки. Кажется, они поедали что-то большое. Пони скинул забитый насмерть труп Ресигнета в овраг и пошел дальше.

«Убей их всех»

До выхода из леса оставалось не так уж и много, поэтому незнакомец задрал воротник своего нового пальто и убедился, что на нем нет крови. На пути пони встал лишь одинокий василиск, который осмелился напасть на незнакомца. Но пони никак не отреагировал на появление опасной твари и просто напросто раздавил стоявшее на пути чудовище, будто это было просто насекомое. Таинственного пони ничего не беспокоило, он шел к своей цели, не обращая внимания на все прочее.

Когда незнакомец вышел из злосчастного леса, то бегло осмотрелся и пошел куда-то за город, где пони предпочитали не ходить.

«Он должен жить»

Никто не видел этого пони, а те, кто все-таки обратили на него внимание, были жестоко убиты. Не прошло и дня с его появления, как испуганные пони прозвали его Кантерлотским мясником. Кто-то считал его безумцем, сбежавшим из психлечебницы, кто-то – что он страшный демон. Но все это были догадки, истина же до сих пор оставалась нераскрытой.

Часть 7 - Пока смерть не разлучит нас

Прекрасная карета из красной древесины неспешно подъехала к входу в замок Кантерлот. Два десятка стражников встали в две шеренги, торжественно встречая достопочтимых гостей. Во главе этого радушного приветствия стоял золотистый единорог, одетый в парадный мундир. Лав неспешно подошел к карете и открыл дверцу, из которой вышла прекраснейшая пара во всей Эквестрии – Принцесса Кейденс и Шайнинг Армор. Гости также были одеты в роскошные костюмы, а их гривы зачесывал искуснейший мастер.

— Принцесса Кейденс, господин Армор, мы так рады вашему прибытию! — Лав низко поклонился и говорил так громко, чтобы его было слышно через торжественную музыку фанфар, — Пожалуйста, пройдемте за мной! Принцесса Селестия ждет.

— Позвольте поинтересоваться, господин Лав, а что моей любимой тетушке понадобилось от меня? – вежливо спросила розовый аликорн.

— Не смею знать, принцесса. Пусть ваша тетушка сама вам расскажет, — ответил глава королевской стражи и направился к вратам замка, — Ах, да, Принцесса Селестия сказала, что желает аудиенции с Принцессой Кейденс, поэтому господину Армору придется подождать в другом месте.

— Что ж, раз принцесса того желает, то я не смею ей перечить, — кивнул Шайнинг, после чего троица пони направилась внутрь замка, проходя между рядами недвижимых стражников.
В одном из огромных залов замка пони разделились. По направлению золотистого жеребца Принцесса Кейденс направилась в тронный зал, а Лав, Шайнинг Армор и группа охраняющих уважаемых гостей воинов свернули к залу для гостей. Богиня любви не раз проходила по огромным и прекрасным залам Кантерлота, но всегда они ее чем-то удивляли. На сей раз Кейденс с интересом рассматривала гравюры и мозаики на потолках, не сбавляя шага. Казалось, на огромных стенах замка могла разместиться вся история древних богинь солнца и луны. Наконец, Кейденс вошла в еще более прекрасный зал, большой красный ковер в котором вел к огромному золотому трону, на котором гостью уже дожидались. Как только розовый аликорн вошел в тронный зал, Селестия встала со своего трона и быстро направилась к племяннице, крепко обняв ее.

— О, моя дорогая Кейденс, сколько лет, сколько зим! Я так рада видеть тебя! – искренне заявила принцесса.

— Я тоже рада вас видеть, тетушка! – ответила взаимностью Кейденс, — Не сочтите за грубость, но мы можем перейти прямо к делу?

— Разумеется, как тебе будет угодно, только не здесь! Пожалуй, нам стоит перейти в более уютное место. Скоро в мою личную гостиную должны подать чай с угощениями. Там мы и поговорим, — приветливо улыбнулась принцесса и, не дожидаясь ответа, вышла из тронного зала.
— До меня дошли слухи, что в Кантерлоте и Понивиле сейчас неспокойно, — начала первой Кейденс, отпивая ароматный чай из чашки, — Говорят, некий террорист очерняет ваше имя.

— Увы, это так, — печально вздохнула Селестия, — Смутные времена настали. Пока моя власть крепка, но разбои и демонстрации стали случаться намного чаще. Но даже это беспокоит меня не так сильно, как…

— Как что, тетушка? – осторожно спросила розовый аликорн, глядя на задумчивую богиню солнца.

— Ох, не бери в голову, дорогая племянница, тебя не должны заботить эти трудности, — вяло заявила Селестия, — У вас с Шайнинг Армором скоро свадьба. Вы станете прекрасной парой. Ты должна думать об этом.

— Как скажете, принцесса, — кивнула Кейденс, не желая допрашивать взволнованную богиню, — Так зачем вы попросили меня срочно прибыть сюда? Происходит что-то серьезное?

— Можно… и так сказать, — еще более подавлено ответила Селестия, — Есть одно дело, которое нам следует уладить. И чем раньше, тем лучше, моя дорогая.

— Правда? Так в чем же дело, тетушка? Пожалуйста, не томите, я помогу вам всем, чем смогу!

— Ох, Кейденс, ты такая милая, — принцесса грустно улыбнулась, — Не волнуйся, тебе ничего не придется делать. Я сама все улажу. Как только Энфорсед и Шайнинг будут здесь, мы приступим.

И не успела богиня любви задать очередной вопрос, как вдруг деревянные двери гостиной резко распахнулись, и из прохода вылетел чудовищно избитый Шайнинг Армор, который с трудом шевелил окровавленной головой. Следом вошли золотистый единорог и несколько стражников, которые тоже были покрыты кровоподтеками, ушибами и порезами.

— И как все прошло? – невозмутимо спросила Селестия, допивая свой чай, хотя было видно, что чашка тихо тряслась в левитационном поле.

— Трое пони мертвы, еще пятеро, включая меня, ранены, — ответил Лав, потирая кровоточащее плечо, — Господин Армор действительно сильный воин.

— Тетушка, что здесь происходит! – в панике закричала Кейденс, глядя на изувеченного единорога, истекающего кровью.

— Прости меня, Кейденс, — тихо произнесла принцесса, резко подтянув к себе аликорна, который перевернул столик, — Я делаю это для всего мира.

Богиня солнца резко выхватила из спрятанных под ковром ножен клинок, выкованный специально для Селестии, и вонзила его в шею плачущей богини любви, которая стала медленно испускать дух. Аликорны были неуязвимы к простому оружию, но оружие, заряженной мощной магией, недоступной для простых смертных, было способно уничтожить могущественное создание. Что и произошло в гостиной.

— Нет! – отчаянно выкрикнул Шайнинг Армор, захлебываясь от крови, — Ты, тварь! За что? За что ты сделала это с ней! Кейденс, нет! Нет!

— Что с ним делать? – спросил Энфорсед, кивнув на убитого горем жеребца.

— Уведите в темницу, — устало произнесла Селестия, откидывая окровавленный клинок, — Хватит смертей на сегодня.

— Как скажете, принцесса, — Лав отдал воинам приказ и те поспешили потащить измученного пони вниз, — Я вам еще нужен?

— Что там насчет этого сбежавшего ублюдка? – аликорн бросила чашку и схватилась за графин с вином.

— Плохо. Он убил еще нескольких патрулирующих стражников за городом. И вот еще что странно…

— Говори живее! – раздраженно кинула Селестия.

— Ваши детективы, которым вы поручили вынюхать все о Спайдере. Он… или оно начало убивать их одного за другим. И не только их, а всех, кто мог видеть или слышать все происходящее. Женщины, дети, даже животные! Он никого не щадит, — невесело ответил Энфорсед, опустив голову.

— Проклятье! – прошипела аликорн, — Прикажи доверенным тебе пони, чтобы пришли и убрались тут. Как сделаешь это, иди к моей сестре. Скажи ей, чтобы сидела в своей комнате.

— Как прикажете, принцесса.

Один из стражников, который осторожно подслушивал у распахнутых дверей, поспешил уйти подальше, как только услышал приближающиеся шаги. Молодой жеребец спешил к покоям принцессы Луны, которая никак не могла уснуть.

— Не могу поверить, что ты нашел себе девушку! – переговаривались двое нелепых стражников, патрулирующих коридоры.

Один из них был тощим и высоким, отчего доспехи были ему великоваты, а второй наоборот – низеньким и толстым.

— Агась! Такая красотка была! – присвистнул тонкий пони, с трудом удерживая свою алебарду в вертикальном положении.

— Была? – поинтересовался толстый.

— Эх, ну, да! Ты же сам говорил, что из-за зебринского проклятья все девушки, которых я поцелую, превратятся в жаб. Уже с третьей кобылкой приходится расставаться.

— Эм, Стик, никакого проклятья нет, я пошутил! – усмехнулся низкий жеребец.

— Оу… — протянул его друг, — Болс, ты знаешь, что ты козел?

— Эй, вы! – запыханный пони подбежал к патрулю, — Живее, идите к покоям Принцессы Луны, смените тамошних дозорных! Скоро должен подойти Лав, задержите его!

— Эм… Энфорсед Лав? – неуверенно промямлил Стик, — Мы простые стражники, а он командир, Эйв.

— Да и к тому же, как мы его задержим? Пригласим на экскурсию по замку? – присоединился Болс.

— Не знаю! Придумайте что-нибудь! Скажите ему, что принцесса в ванне или еще что-нибудь! – уставший жеребец быстро огляделся, — Все, у меня нет времени, нужно скорее бежать к принцессе!

Как только Эйв скрылся за поворотом, патрулирующие стражники уныло вздохнули.

— Мама всегда мне говорила, что работа в страже – не мое. Надо было учиться на парикмахера.

— А еще твоя мама называла меня буханкой, хотя сама с кресла не могла слезть.

— Заткнись, Болс!
На рынке Понивиля скопилась огромная очередь. Эпплы собрали крупный урожай яблок и привезли в центр города пару дюжин бочонков с вкуснейшим сидром. Спайдер сидел в тени дерева, на скамейке, и наблюдал за тем, как горожане быстро пополняют фонды земных пони. В этой же очереди затесалась и серая пегаска, которая надеялась успеть купить пару кружек бодрящего напитка. Гримм наблюдал за ее перемещениями, попутно разглядывая других отдыхающих. За деревьями и головами улыбающихся понивильцев виднелась детская площадка, полная играющих жеребят. Лишь две кобылки демонстративно сидели на качелях, высокомерно глядя на остальных. А на другой стороне улицы находился спа-салон двух сестер-близняшек, к которым Пинки умудрилась дотащить Спайдера пару недель назад. А неподалеку, на другой лавке, расположились две кобылы, одна из которых уселась в совсем уж извращенной позе, выпучив свой живот. Удивительно, но Гримму нравился этот небольшой городок с его дружелюбными и светлыми жителями, которые, казалось, знают друг друга в лицо. Спайдер решил, что если его борьба закончиться, то он проведет остаток своих дней именно здесь. К сожалению, жениться и заводить семью было уже поздновато.

Но вот, наконец, к жеребцу аккуратно подлетела Дитзи Ду, которая балансировала две большие кружки на передних копытах. Единорог поспешил помочь кобыле, зная ее неуклюжесть, и забрал кружки телекинезом, после чего пегаска села рядом с жеребцом.

— Сегодня хорошая погода, — Гримм радостно улыбнулся, глядя на пробивающиеся сквозь листья дерева лучи солнца.

— Да, пожалуй, — согласилась чем-то обеспокоенная пегаска.

— Тебя что-то гложет, Дитзи? – поинтересовался Спайдер, обратив свой взгляд на густоватую жидкость.

— Ну, можно и так сказать, — виновата пролепетала пони, — Просто… ну…

— Говори смелее, здесь все свои.

— Ну… просто ты… вы всегда такой… злой. Вы не позволяете мне или кому-то еще сблизиться с вами и… мне интересно, почему вы… такой.

Улыбка сползла с лица жеребца и тот начал подбирать нужные слова.

— Если вас это задело, то можете не отвечать! Я все…

— Нет, нет, все в порядке, Дитзи, — перебил пегаску Спайдер, — Я уже давно живу в Эквестрии и много дерьма на своем веку повидал. Даже слишком много. И на всем моем жизненном пути кто-то был рядом со мной. Кто-то, кто готов был вытащить меня из передряги. Настоящие друзья. А за мной, словно за магнитом, тянутся неприятности, и страдаю не только я, но и полюбившиеся мне пони. Пони, что множество раз помогали мне, а чем я им отплатил? Нет, быть рядом со мной опасно и я не позволю, чтобы кто-то страдал от того, что идет за мной. Пусть меня бьют, хватают, мучают, мне будет не так больно, если вдруг что-то произойдет с тобой, или с Рэем, или с Пинки. Слишком много хороших пони пострадало из-за меня. Я не хочу увеличивать этот список.

— Оу… — вздохнула Дитзи, — Я и подумать не могла о таком.

— Так, ладно, хватит об этом, — отмахнулся Гримм, — Давай уже попробуем, что же это за знаменитый сидр с фермы Эпплов.

Жеребец сделал несколько больших глотков, после чего удовлетворенно выдохнул, убрав кружку от губ.

— Действительно, неплохо! – кивнул Спайдер, — Особенно учитывая то, что делают его на обычной ферме.

— Некоторые поговаривают, что у Эпплов есть какой-то особый рецепт, — добавила Дитзи, однако быстро отвлеклась от разговора и взглянула на прилавок, — Странно, что на этой распродаже нет Эппл Джек. Обычно она всегда появляется на распродаже товаров со своей фермы.

— И впрямь странно! – выпалила внезапно выскочившая из-за скамейки Пинки Пай, отчего Гримм с испуга перелил на себя сидр.

— Твою мать, Пинки! И давно ты тут сидишь? – недовольно крикнул журналист.

— Да нет, только подошла! О чем болтаете, ребята? – розовая пони высоко подпрыгнула и приземлилась между Спайдером и Дитзи.

— О том, какая ты заноза в заднице, — проворчал Гримм, пытаясь оттереть оранжевое пятно на груди.

— Ох, Спайдер, какой же ты смешной, когда злишься! – расхохоталась розовая пони, — Так чем займемся? Может, пойдем в парк аттракционов? Или в кондитерскую? Или в парк? Или…

— Вы можете развлекаться, девчонки, а я займусь делом, — перебил единорог, вручив недопитый сидр Пинки.

— Какие же у вас планы, Спайдер? — спросила Дитзи.

 - Эппл Джек – единственная носительница элемента, к которой я еще не наведывался, — жеребец взял в зубы сигарету, — Пришло время поворошить ее грязное белье.

— О, Спайдер, не волнуйся! Эппл Джек чиста, как осиновый лист! – заручилась за подругу розовая пони.

— Неделю назад ты так думала и про извращенку Рэрити, и про расистку Рейнбоу Дэш, и про твою любимую Твайлайт Спаркл, которая хочет положить мою голову на плаху. Плохих ты выбираешь друзей, Пинки Пай, — сказав это, Гримм направился к ферме, которую видел, когда в первый раз направлялся в Понивиль, но перед уходом добавил, — И сестра у тебя страшна, как моя смерть!
Ферма крупного семейства Эпплов не была чем-то выдающимся. За городом можно было обнаружить десятки таких же ферм, однако интересны эти земные пони были по другой причине. Эпплы были древним семейством, насчитывающим в данный момент более сотни предков. Эта фамилия застала еще основание Понивиля во всем его великолепии. Спайдер знал, что Эппл Джек может многое поведать не только о своей семье, но и о Понивиле в целом, поэтому он давно хотел попасть на ферму. Наконец, у него это получилось.

Еще до того, как увидеть высокие стены амбара, единорог прошел мимо огромных по территории яблочных садов. Сейчас яблок на деревьях не было – все пошло на сидр и прочие угощения. Было просто поразительно, как же нескольким пони удалось собрать столько плодов. Пони говорили, что у Эпплов были весьма необычные способы срывать яблоки.

Но вот, наконец, журналист прошел всю длинную сельскую дорогу и добрался до симпатичного заборчика, окрашенного белой краской. За этим забором виднелся вместительный амбар, а рядом с ним более скромный по габаритам двухэтажный дом. Где-то за амбаром раздавались звуки режущей пилы и удары молотка. Спайдер зашел на территорию Эпплов и пошел в сторону громких звуков.
Как вскоре выяснилось, двое пони ремонтировали забор, судя по всему сломанный взбесившимся быком. Работа была почти окончена, оставалось лишь прибить последнюю доску и покрасить починенное звено. Гримм предпочел не дожидаться конца работы и быстро направился к работягам. Первым журналиста заметил жеребец с непропорционально большими глазами, которые, казалось, вот-вот вылетят из глазниц. Пони бросил пилу и подбежал к кобыле в шляпе с большими полями, начав что-то нашептывать ей на ухо. Как только пони стали шептаться, Гримм ускорил свой шаг, однако не застал разговора. Единственное, что услышал жеребец, было слово «к бабушке», что ни о чем не говорило единорогу. Странный пони не стал говорить с гостем и побежал куда-то в дом. Оранжевая кобыла же напротив, сама подошла к Спайдеру. 

— День добрый, дружище! Какими ветрами на нашей ферме? – с присущей деревенским пони задорностью произнесла оранжевая кобылка.

— Скажем так, знакомлюсь с местной культурой, — ответил Гримм, — Как я понимаю, вы знаменитая Эппл Джек, верно?

— Так точно, приятель! А кто же ты такой? – с интересом спросила Эппл Джек.

— Вам не приносят свежие сводки новостей? – удивленно сказал Спайдер.

— Ну, я, это, сейчас никуда не выхожу, так что я не в курсах, чего там в мире делается, — замявшись, ответила кобыла, взволнованно посмотрев куда-то за плечо журналиста.

Единорога заинтересовала взволнованность собеседницы, и он оглянулся. Все было в порядке, Спайдер заметил лишь, как от одного из окон на втором этаже дома кто-то отошел и резко зашторил его.

— Какие-то проблемы? – без особого энтузиазма спросил жеребец.

— Что? Да не, просто устала чутка, — вяло улыбнулась Эппл Джек.

— Что ж, тогда, надеюсь, вы будете не против ответить на несколько простых вопросов, — Гримм вытащил из сумки блокнот с карандашом.

Это действие и вовсе выбило пони из колеи.

— Слушай, приятель, мне сейчас некогда! Работы много, понимаешь? – протороторила кобыла.

— Неужели? Вы собрали урожай. Разве у вас должно быть много работы? – не унимался журналист.

— Тебе надо уйти отсюда! – чуть подтолкнула Эппл Джек Спайдера к выходу, — Если тебе так нужно, мы можем поболтать чуть позже! Но сейчас тебе правда пора!

— Убери от меня свои копыта! – раздраженно произнес Гримм, грубо отбросив от себя оранжевое копыто, — Я свалю тогда, когда посчитаю нужным! А пока что давай сядем и…

— Эппл Дзек!

Из дома выскочил новый жеребец, который также не отличался красотой. Зубы парня были кривыми и чересчур большими. Настолько большими, что верхние резцы лежали на нижней губе, не в силах уместится во рту.

— Эппл Дзек, обед! Бабуска наготовила куцю всего и не хоцет, стобы все остыло до твоего плихода! – мерзко прошепелявил жеребец.

Оранжевая пони бросила обеспокоенный взгляд на гостя, после чего, не сказав ни слова, пошла к входной двери.

— Бабуска сказала, стобы твой плиятель тозе засел к нам! – продолжил пони, презрительно глянув на бледного жеребца.

— Он уже уходит! – поспешила заверить своего братца Эппл Джек.

— Ты сто, хоцес посполить с бабуской? – чуть ли не провизжал гадкий Эппл.

Было видно, что эти слова сильно напугали кобылу, и поэтому она обреченно махнула Спайдеру копытом, сказав идти следом, вновь направившись в дом.

— Сраные деревенщины, — проворчал единорог, медленно плетясь за хозяевами фермы.
Внутри дома царила отвратная атмосфера. Воздух был спертым и в нем воняло потом, навозом и еще какой-то непонятной мерзостью. Коридоры были тесными и темными, лишь несколько свечек на стеллажах обеспечивали проход светом. Внутри было на удивление тихо. Только в столовой были слышны тихие переговоры, звон металлических столовых приборов по керамике и чавканье. Эппл Джек со своим братом ввели Гримма в просторную столовую, где за длинным, обставленным разнообразной пищей столом сидело, по меньшей мере, два десятка пони. И почти все эти пони были невероятно уродливы. Помимо физических аномалий, некоторые домочадцы были косоглазыми, кто-то пускал слюну в свои тарелки, а кого-то даже пытались накормить более развитые братья и сестры. Именно в этом месте зловоние стало практически нестерпимым.

Эпплы с недоверием и даже опаской стали рассматривать нового гостя. Длиннозубый паренек притащил стул из другой комнаты и приставил его к одному из дальних краев стола, пригласив журналиста за стол. Спайдер со встречным скепсисом осмотрел семейство и неспешно присел за стол, после чего перед ним поставили тарелку и столовые приборы. Наконец, все присутствующие уселись на своих местах и воцарилась гробовая тишина. Ее нарушало лишь сопение заляпанных слюной и соплями умственно отсталых пони. Через пару минут напряженного молчания раздался новый звук. Тихий скрип, медленно приближающийся к столовой. В комнату вошел большой и крепкий жеребец, который вез перед собой насквозь проржавевшую инвалидную коляску со сморщенной, тощей и лысой старухой, шерсть которой уже давно выцвела. Жеребец подвез старую кобылу к другому краю стола и устроился на стуле рядом с Эппл Джек.

— Спасибо, Биг Макинтош, ты такой милый мальчик, — протянула старуха, повернув свою сморщенную голову в сторону бордового жеребца.

— А-агась, — коротко ответил Макинтош, откинувшись на стуле.

— Чего же вы сидите, детки? – прохрипела кобыла, — Кушайте! Вам всем надо набраться сил.

После этих слов пони жадно накинулись на еду, опрокидывая пищу на стол и пол. Некоторые даже не брали столовых приборов, а ели прямо с копыт, размазывая еду по своим мордам. Спайдеру же с самого начала не нравился запах этих блюд, поэтому он и не думал к ним притрагиваться. Старуха же, не в состоянии сама поднять копыта, ела с копыт все того же Биг Макинтоша, который сидел к кобыле ближе всех.

— Эппл Джек, ты не хочешь познакомить нас со своим новым другом? – спросила парализованная пони после короткой трапезы.

— Он мне не друг, бабушка, — виновато ответила съежившаяся кобыла.

— Не смей мне врать, мелкая шлюха! – взвизгнула старуха, заставив других Эпплов прекратить жрать, — Думаешь, я не видела, как ты мило болтала с этим чужаком? Думаешь, я не знаю, как ты хочешь прыгнуть в койку к любому встречному ублюдку? Шлюха! Такая же шлюха, как и твоя мать!

— Так, какого хрена тут происходит? – не выдержал Гримм, резко встав из-за стола.

Следом за ним встал и бордовый жеребец, который был на голову выше самого журналиста.

— Тише, Биг Макинтош, тише! Присядь! На этот раз мы простим этого невежественного чужака, — сказала бабушка, успокоив разгневанного пони, — И впрямь, откуда же тебе знать о нашей славной семье. Сядь и я тебе все расскажу.

Раздраженный единорог осмотрел лица уродливых пони, полные недоверия, после чего сел обратно на стул, молча подав знак начинать рассказ.

— Наша семья живет на этих землях уже сотни лет. Я была еще маленьким несмышленым жеребенком, когда родители со своими братьями и сестрами решили основать здесь ферму. Было тяжело, но все же мы построили все то, что до сих пор называем своим домом. И все было прекрасно, пока отец не познакомился с одной городской девчонкой! Эта тварь совратила простого и доверчивого жеребца, утащив его в большой город. А еще позже они сыграли свадьбу. Тогда-то отец и пошел по грязной дорожке. Стал пить, колоться и превратился в полную сволочь! Когда он вернулся домой со своей женой и сыном, никто из нас его не узнавал. Он был расколот распущенной городской жизнью. И его ребенок, мой братец, был совершенно не похож ни на кого из Эпплов.

Все мы были в гневе, но приняли этого скитальца. Я наивно полагала, что теперь все наладиться, что папа помириться с мамой, чье сердце было разбито, но этого не произошло. Эти твари задумали обокрасть нас и умчать еще дальше, к сияющему Лас-Пегасу! И та ночь стала кульминационной!

Меня, как и других детей заперли в спальне, а взрослые выволокли папу с его женушкой на улицу и стали избивать их до смерти. Городская шлюха быстро подохла, но отец все равно был Эпплом, а потому никакие побои не могли его убить. Тогда дядюшка и придумал нашу традиционную казнь – ублюдка заколотили в деревянном гробу и бросили его в ближайшее болото. И если гроб делали качественно, то жертва умирала от недостатка кислорода. Если же нет, то она захлебывалась болотной жижей. Прекрасный урок.

— Это, конечно, очень познавательно, но…

— Не смей пелебивать бабуску, цюзак! – прошепелявил один из Эпплов, заставив Гримма замолкнуть.

— В общем, новорожденная змея отправилась вслед за папашей, и в нашей семье воцарилось спокойствие. И дядя, возглавив наш небольшой коллектив, ввел несколько правил, которые мы блюдем и по сей день. Во-первых – каждый член семьи обязан помогать своему родичу, не взирая на рамки закона или морали! Во-вторых – никто из Эпплов ни в чем не должен быть притеснен, у нас все равны! И, наконец, самое главное правило. Наше семейство обязано сохранять кровь Эпплов чистой! Поэтому у нас строжайше запрещены любовные отношения с чужими пони! Лишь только с членами семьи, — закончила свою мысль старуха, начав громко и мерзко кашлять, — И, как видишь, чужак, мы живем многие годы по этим догмам, сохраняя мир и спокойствие! Я сама родила от одного из своих братьев несколько чудных детишек! А когда они выросли, то тоже занялись тем же.

— А, теперь понятно, почему вы все такие уродливые сукины дети! – не стесняясь произнес жеребец, еще больше разозлив собравшихся за обедом пони.

— Но, в семье не без урода, — продолжала дряхлая кобыла, не обратив внимания на оскорбление, — Повезло же мне родить такую блядь, как Смит! С самого своего рождения она доставляла лишь хлопоты! Она, видите ли, считала наши обычаи дикими и ускакала в Понивиль, где ее обрюхатил какой-то щенок! Ее дочь была и того хуже! Тоже расставила копыта перед каким-то ублюдком и родила эту сопливую девку Эппл Джек! Перед тем, как отправить эту потаскуху на дно болота, ее старший брат исполнил свой долг и в итоге у нас появился Биг Макинтош, который весь в своего отца! А вот сейчас к нам приходишь ты, чужак, и пристаешь к Эппл Джек! Я не позволю, чтобы наш род снова оказался заклеймён позором!

— Слушай, мумия доисторическая, мне нахер не нужна ваша Эппл Джек! Можете раскопать своих дедов и дрючить ее их омертвевшими членами, мне плевать! Я журналист, меня интересует лишь информация, — Гримм прикурил, после чего продолжил, — И сейчас мне хватит информации на целый томик о деревенском быдле!

— Да че ты се позволяешь, сучий выродок! – басисто проревел жеребец, почти начисто лишенный шерсти.

— Ты очень грубо себя ведешь, чужак! – злостно заявила парализованная кобыла, — Тебе следует успокоиться!

— Бабушка, пусть он уйдет! – отчаянно вскрикнула Эппл Джек.

— Молчи, мелкая дрянь! С тобой я позже разберусь! – шикнула старуха, — А сейчас пусть мальчики уведут чужака в его комнату!

— Спасибо за гостеприимство, но я ни секундой дольше не собираюсь оставаться в этом клоповнике! – стоило только жеребцу развернуться к выходу, как вдруг он уперся в дуло дробовика, который держала тощая кобыла.

— Думаешь, я позволю тебе рассказать всему миру о наших семейных обычаях? Нет, ты отправишься за остальными чужаками! – криво улыбнулась сумасшедшая бабка, — Отведите его в комнату.

В следующую секунду пони с ружьем с силой ударил единорога прикладом в затылок, отчего тот завалился на пол. Последнее, что увидел Спайдер перед тем, как провалиться в беспамятство – это встающих со стульев Эпплов, которые окружали жеребца.
Вечерело. Солнце неспешно закатывалось за горизонт, уступая место луне. Было прохладнее, чем днем, и ветрено, но погода была вполне пригодна для прогулок. Пегасы обещали, что луна сегодня будет особенно большой и яркой. Это играло на копыто Эпплам, чья ферма не освещалась светом Понивиля. Ночь на ферме обещала быть бурной – все готовились к праздничному мероприятию. Эппл Джек собирались выдать замуж за Биг Макинтоша, которого готовили к этой ночи очень долгое время.

Со свадьбой у Эпплов также было много обычаев. Свадебная церемония должна была проходить в точности, как самое первое бракосочетание между родственниками: в амбаре, под ночным небом, с обилием яблочных блюд и выпивки. Спайдер вставил пару палок в колеса «бабушки», которая затеяла церемонию еще неделю назад. Во всяком случае, вокруг фермы ходило несколько уродливых пони, вооруженные ружьями. Этим Эпплам не хотелось пропускать праздник, но никто не смел противоречить трухлявой старухе. Незваного гостя оставили в одной из спален на верхнем этаже и поставили за запертой дверью охранника, который успел прихватить со стола небольшой бочонок сидра.

К часу ночи приготовления были почти закончены. Старуха, которой всячески помогал Биг Маки, проверяла, все ли в порядке и готово к празднику. Кобылам было велено приготовить Эппл Джек к обручению, а жеребцам расставить блюда на столы в амбаре. Жизнь кипела и бурлила. Лишь серый единорог лежал без сознания на грязном матрасе. Лежал и видел терзающие душу сны.
Молодой жеребец бежал сквозь густую растительность, утопая по колено в грязи. Назойливые корни и ветки, словно щупальца глубинных монстров, лезли в лицо и под копыта. Особо надоедливые преграды единорог обрубал своим мачете. Пони давно сбился со следа, но продолжал бежать вперед, игнорируя опасность. Он до сих пор пребывал в состоянии шока и смятения. Наконец, единорог наткнулся на новую зацепку. Клочок ткани висел на шипастом суку, но при близком рассмотрении выяснилось, что это оторванный клочок кожи.

Гримм был наслышан о таких мерзких и жестоких тварях, как чейнджлинги. Среди подобных ему контрабандистов ходило множество слухов и историй о том, как эти твари утаскивают ничего не подозревающих жертв в свои норы, а о том, что они в итоге делают с пони, слухов витало еще больше. Ни одна их этих баек ничуть не пугала жеребца, но сейчас, когда после очередной разведки Гримм обнаружил лагерь разоренным и опустевшим, эти истории казались чистым кошмаром.

Спайдер остановился возле огромного дерева, переводя дух. Солнце нещадно жгло голову даже сквозь густые кроны Вечнодикого леса, сырая земля буквально проваливалась под копытами, а в воздухе то и дело проносились толстые москиты и слепни. Отдышавшись и стряхнув с разодранной рубахи сползших с дерева насекомых, Гримм побежал дальше. За высокой травой и мельтешащими тенями была видна небольшая поляна, которые были щедро раскиданы по всему лесу. Спайдер, не задумываясь, выскочил на просторное место и ужаснулся.

Один из аномально высоких дубов почти полностью оброс гигантским муравейником с сотнями проходов и звеньев. Эта отвратная конструкция была полностью сделана из какого-то серого закаменевшего вещества, а также укреплена множеством разорванных на куски обитателей Вечнодикого леса. Куда ни глянь, всюду виднелись торчащие из вещества кости, волосы, а где-то и целые конечности. И все, в том числе и трава на поляне, были залиты литрами тухлой крови и кусками других существ. Среди самых свежих жертв различались вспоротые и разорванные коллеги Гримма. Рядом с изуродованными и изжеванными пони лежало множество оборудования, которое находилось в рюкзаках и сумках бедняг. Одной из этих вещей был ранцевый огнемет, с большим и громоздким топливным баком.

Гримм мог пребывать в смятении еще долгое время, если бы не мерзкий визг, раздавшийся из глубин адского улья. Черная склизкая тварь с окровавленной мордой медленно вылезла из дыры, издавая утробное рычание. Было ясно, что следом за ней появятся и другие. И, смотря на эту дикую, полную первобытной жестокости тварь, Спайдером овладела неконтролируемая ярость. Жеребец гневно вскричал и остро заточенное мачете со свистом отрубило монстру половину морды, отчего та мгновенно сдохла. Когда чейнджлинг был мертв, Гримм бросил клинок рядом с трупом и схватился за огнемет, как можно быстрее осваивая его работу. Вскоре вся поляна затряслась под бегущими из под земли тварями, которые намеревались разорвать незваного гостя на куски. Но им было не суждено это сделать. Улей вспыхнул, словно спичка, под струей пламени. Болезненный визг раздался по всему лесу и объятые пламенем монстры стали спешно покидать свой дом. Обмазанные той же огнеопасной жижей, что и муравейник, твари никак не могли потушить на себе огонь. Некоторые падали, принимая свою страшную смерть, но большинство продолжало отчаянно кататься по земле, сбивая пламя. Но никто не смог выжить.

Около сорока минут спустя все было кончено. Улей почти полностью был уничтожен, огонь не распространился на остальной лес, а поляна была завалена сотнями обугленных тел монстров. Лишь серый единорог стоял посреди этого океана смерти и наблюдал за скорчившимися в агонии чейнджлингами. Стоял и думал о тех, кто еще этим утром общался с ним за бутылкой пива. Думал о том, как же легко потерять жизнь.
— Эй, Оранж, у тебя есть че нить выпить, — спросил один из патрулирующих пони у своего братца.

— Прости, приятель, я и сам ниче не захватил, — с сожалением ответил второй, — Поди ка ты к Рэду! Он, вроде как, самогон втихаря от бабушки бодяжит.

— Он че, совсем ебнутый? – удивленно ахнул первый Эппл, — Если бабушка узнает, то Биг Маки ему копыта в задницу запихает!

— Да ты че? Разве он станет лупить своих? – жеребцы продолжили патрулировать вместе.

— Еще как! Он же ш любимый внучок бабушки! Если она скажет ему сожрать младенца, то он проглотит его целиком! – чуть тише заявил Эппл, — Робби-младший как-то рассказал мне, че его батя трахался ночью с мамкой. Ну, они там кряхтели, охали, все такое, и бабушке эта херня не понравилась. Позвала она, значит, Макинтоша и сказала ему, чтоб он успокоил этого ебаря. И знаешь, че он сделал? Ворвался в спальню, оттащил Робби от девки и одним ударом ему яйца с членом нахер отшиб!

— Ебанутый мужик! – кивнул Оранж, — Тока и делает, че ходит с бабушкой, да выполняет ее приказы. Не бухает, не веселиться, а тока ходит и исполняет.

— А еще и говорит ток свои агась, как какой-то…

Тираду Эпплов прервал громкий шум за ближайшей голой яблоней. Сначала парни просто остановились, как вкопанные, после чего первый осмелился пойти и проверить. Он подготовил ружье и, медленно подойдя к дереву, вдруг резко выскочил, нацелившись на цель, которой не оказалось. Пони почесал затылок и, еще раз убедившись, что все в порядке, решил вернуться к своему брату.

— Да нет тут ниче, прия…

Жеребец остолбенел. Его брат лежал на земле со вскрытым горлом, а рядом с ним стоял пони в черном грязном плаще, в левитационном поле которого висел окровавленный нож.

— Че за ху…

Не успел Эппл договорить, как в его открытый рот влетел длинный нож, который отсек голову вплоть до нижней челюсти. Когда оба пони оказались мертвы, незнакомец в плаще и цилиндре вытянул из омертвевших копыт Оранжа заляпанную кровью винтовку и направился в сторону дома, откуда уже раздавалась музыка.
Двое пони одиноко стояли в тихом коридоре, оперевшись на ружье, как на трость. Точнее, это было полтора пони – из шеи одного крупного тела торчала маленькая лысая голова со своей небольшой шеей. Во время одних из многочисленных родов ожидалась двойня, однако в итоге получился лишь один жеребец с недоразвитым сиамским близнецом на шее. И, по злой иронии, крупный жеребец, который и управлял телом, просто напросто не развивался в умственном плане. Разум получил лишь недоразвитый братец. В итоге мелкая голова с писклявым голоском приказывала голове большой, словно животному. Но, несмотря ни на что, Эпплы приняли уродливого двухголового пони в семью. Точнее, бабушка приняла.

Тишину в коридоре на втором этаже резко нарушили ворвавшиеся гуляки. Это были двое Эпплов – жеребец и кобыла, которые быстро шли куда-то вглубь дома, обмениваясь по дороге страстными поцелуями.

— Еб твою мать, Вилли, Пилли, какого хера вы тут забыли? – удивленно спросил прибывший пони, вытерев слюну с губ.

— Мы сторожим этого мудака из Понивиля, — прохрипела маленькая голова, — Бабушка сказала, че после свадьбы мы его утопим в болоте, как и других до него.

— Пилли, детка, надеюсь ты не забыл зарядить свой ствол? – глумливо произнесла кобыла, получив в ответ лишь ничего не значащее мычание.

— Кажется, нет, — заговорил недоразвитый жеребец за брата, — Чего вы сюда приперлись?

— Слушай, браток, нам с моей подружкой надо бы где нить уединиться, смекаешь? – пони стал быстро осматриваться.

— Вот, блядь, сраные извращенцы, — хохотнул Вилли, — Соседняя комната свободна. Смотрите, тока не запачкайте там все и до свадьбы уладьте свои дела.

— Спасибо, брат, я твой должник! – недолго думая, парочка вбежала в комнату, захлопнув дверь.

— Вот ведь дают, — пробубнил недоразвитый брат, — До церемонии, значится, минут двадцать, а они кувыркаться побежали! Молодые дурачки, если бабушка их не застанет к началу свадьбы, то заставит сожрать их порции торта жопой. Да, Пилли?

Пони издал какой-то утробный звук, в очередной раз выпустив изо рта густую слюну, которую не стал вытирать.

— Да, им не поздоровится, — не успел Вилли закончить свою мысль, как вдруг за дверью раздался громкий удар, — Твою ж мать, че это за херня! Пилли, быстрее отпирай дверь! Чего там творит этот ебаный чужак!
Гримм очнулся с адской головной болью. Единорог тихо простонал, после чего неспешно встал с ржавой кровати. Спайдер схватился копытом за затылок, проверяя, течет ли кровь. К счастью, кровотечения не было. Когда Гримм пришел в себя и вспомнил о случившемся, то стал бегло осматривать скудный интерьер спальни. Стены с облезшими обоями, старый грязный шкаф с воняющим бельем, пустая тумбочка у кровати и заколоченное наглухо окно. Вот и все, чем радовала импровизированная камера заключения. Отвратительная вонь объяснялась полным отсутствием какого-либо туалета. Спайдера совсем не порадовала сложившаяся ситуация.

— Твою мать, я теперь недели три буду отмываться от всех вшей, что были в этой сраной комнате, — прошипел Гримм, пройдя на середину комнаты.

Тут единорог обнаружил еще одно нелепое упущение не блиставших умом тюремщиков. Сумка со всем содержимым все еще висела на плече жеребца. К сожалению, револьвер Гримм оставил в старой хижине, у которой недавно разгорелось ожесточенное сражение между мафией и Орденом соловья. Рэй обещал, что из-за моря привезут новый, но случится это только через несколько дней. В любом случае, единорог намеревался выбраться со злосчастной фермы.
— Твою ж мать, че это за херня! Пилли, быстрее отпирай дверь! Чего там творит этот ебаный чужак!

После этих слов большой брат, вновь издав бездумное мычание, принялся неуклюже открывать дверь большим потертым ключом. Спустя почти минуту дверь была открыта и пони ворвались в комнату, где первым делом обнаружили отсутствие пленника на кровати. Опрокинутую тумбочку с вытянутым выдвижным ящиком они не успели рассмотреть, так как огромной силы удар этим самым ящиком мгновенно сломал челюсть Пилли, который схватился копытом за окровавленное лицо.

— Твою ж мать, Пилли, стреляй в этого ублюдка! – болезненно провизжал Вилли, после чего большой брат стал покорно наводить оружие на цель.

Увидев это, Гримм яростно схватил одну из деревяшек от разбитого ящика и вонзил ржавый гвоздь в глаз Вилли, вместе с тем толкнув его всем весом на стену, которая не выдержала такого напора и проломилась под двумя с половиной пони.
— Какого хера! – испуганно вскрикнул внезапно нагрянувший жеребец, слезая со своей любовницы.

Спайдер же не обратил внимания на крик новых лиц. Еще пару раз ударив безмозглого Эппла в лицо, единорог бегло осмотрел пол в поисках винчестера, который лежал неподалеку.

— Не дай ему схватить сраный ствол! – не переставала визжать уродливая голова на шее, корчась от боли.

Пилли кивнул и крепко схватился за заднее копыто вставшего противника, заставив журналиста вновь упасть. Похоже, застрявший в голове кусок металла совсем не смущал жеребца.

Спайдер гневно зашипел и, собравшись с силами, ударил свободным задним копытом мерзкого Эппла, выбив ему глаз окончательно, и освободился из хватки. В следующую секунду Спайдер уже держал в левитационном поле ружье, которое незамедлительно направил на своего врага. Однако вместо оглушающего выстрела оружие издало лишь раздражающий щелчок.

— Ты его даже не зарядил, дебил! – злостно выпалил единорог и с силой ударил винчестером, как дубинкой, по уже порядком помятой голове большого брата. Пилли окончательно провалился в забытье, даже не пытаясь что-либо сделать. Тем не менее, Вилли, тяжело дыша, продолжал в панике оглядывать комнату в поисках спасения.

— Пилли! Вставай, приятель! Вставай же, братишка! Встань! – отвратительным голоском пищала голова.

— Ох, ну и мерзкий же ты говнюк, — пробубнил Гримм, переворачивая труп на спину.

— Постой, я же…

Единорог не стал слушать причитания недоразвитого пони и, без особого сожаления, раздавил головку Эппла треснувшим прикладом винчестера, забрызгав маленьким мозгом весь пол.

Двое любовничков же продолжали в оцепенении лежать на кровати, глядя на шокирующую сцену. Журналист перевел дух, после чего обернулся к деревенщинам.

— Где ваша сраная бабка? – только и спросил жеребец, перед тем, как уйти.
Две уродливые кобылы бегали вокруг одной вполне симпатичной, начесывая ей гриву и подбирая идеально подходящее платье. Молодым девчонкам уже не терпелось отправится в амбар, в отличие от опечаленной Эппл Джек. Кобыла послушно сидела на стуле, глядя на себя в зеркало и вяло соглашаясь с советами своих сестер.

— Знаешь, Эппл Джек, тебе грех на что-то жаловаться! – говорила одна из сестер, — Биг Маки отличный жеребец, один из лучших! С ним ты будешь, как за скалой!

— Вот, вот, тебе следует послушать ее! – вмешалась вторая, — Несмотря на то, что ты нам не совсем родня, Эппл Джек, мы тебя любим и ничего дурного не посоветуем! У вас с Маки будут чудесные детишки, которые будут гордостью нашего рода!

— Ох, уже все собираются в амбаре! – возбужденно крикнула одна из кобыл, глядя в окно, — Пора заканчивать приготовления и идти!

— Ой, ты только посмотри, кто это там уходит к садам? – еще одна сестра также подошла к окну и показала копытом на быстро удалявшуюся фигуру.

— Небось один из патрулирующих! Вечно эти недотепы тащат эти глупые наряды с чужаков, что копают под нас. Не забивай голову всякой чепухой, лучше помоги Эппл Джек.

На разговоры о необычной фигуре обратила внимание даже несчастная невеста. Однако ее интерес быстро сошел на нет, как только она услышала игру на гитаре и прочих музыкальных инструментах, которые Эпплы делали по своим собственным чертежам. Сестры помогли кобыле встать со стула и они медленно пошли к выходу из дома, даже не обратив внимание на какое-то тарахтение на втором этаже.
Свадебная церемония начиналась. Многочисленные Эпплы, нарядившись в потрепанную праздничную одежду, рассаживались по расставленным вдоль стен скамьям, стол позади скамей был заставлен блюдами, а священник, который также являлся членом семьи, уже был готов встречать жениха и невесту.

Первыми в зале появились Биг Макинтош и иссохшая старуха в инвалидном кресле, которую также с трудом одели в платье. Макинтош занял свое законное место у пьедестала, а бабушка, в сопровождении своих внучат, в последний раз осматривала амбар.

— Тини, подойди сюда, дорогой, — прохрипела старуха, подзывая одного из уродливых жеребцов.

— В чем дело, бабушка? – обеспокоенно спросил подошедший пони.

— Я сказала, чтобы на столах стояло пять бочонков с сидром, — раздраженно отметила кобыла, — Так объясни мне, почему тут их всего три?

— Но, бабушка, стол весь заставлен! Здесь некуда ставить еще два бочонка! – стал отчаянно оправдываться жеребец.

— Ох, Тини, ты же знаешь, как я не люблю, когда все идет не так, как было задумано! Особенно в такой день, — прошипела старая кляча.

— Нам его наказать, бабуска? – вмешался мелкий зубастый жеребец.

— Да, не помешает.

В следующую секунду двое Эпплов повалили своего брата на пол, несколько раз ударив того копытами по туловищу.

— Не надо пачкать пол! Вытащите его на улицу, после чего оставьте ему три зуба, чтобы он знал, как я расстроена! – сотрясая складками посеревшей кожи, проворчала старуха.

Как раз в этот момент в амбар вошла и Эппл Джек, в сопровождении своих сестер. Не обращая внимания на мольбы наказанного жеребца, старуха медленно покатилась поближе к пьедесталу, гордо глядя на жениха с невестой.

— Дорогие братья и сестры, — начал свою проповедь священник, дождавшись, когда Эппл Джек встанет напротив Биг Маки, — Мы собрались здесь, чтобы обвенчать этих двух прекрасных пони, которые дадут нашей семье новое поколение. Так давайте же…

Вдруг торжественную речь прервал звук двух выстрелов, раздавшихся за дверями амбара. Все собравшиеся со страхом стали смотреть на раздвижные ворота, ожидая хоть чего-то. И они дождались. В амбар ворвался один из жеребцов, что вытаскивали провинившегося сервировщика на улицу. Шея парня была прострелена насквозь и он просто инстинктивно бежал вперед, захлебываясь кровью. Когда пони пересек добрую половину амбара, то упал замертво и следом за ним внутрь вошел единорог, удерживая в левитационном поле заляпанную кровью винтовку.

— Вечеринка отменяется, — громогласно заявил Гримм, — А вот охота на ведьм объявляется открытой!

— Какого хела ты тут забыл, сланный кусок…

Не успел парнишка договорить, как получил крепкий удар прикладом в челюсть, которого хватило, чтобы пони потерял сознание.

— Поначалу я считал вас просто сумасшедшими деревенщинами, — продолжил Спайдер, неспешно направляясь к алтарю под взгляд испуганных Эпплов, — Но теперь я понимаю, что вы, мать вашу, чертовы убийцы и извращенцы! И именно поэтому вы все не выйдите из этого амбара! Кроме Эппл Джек.

Гримм взглянул в сторону напуганной кобылы и жестом указал ей бежать к дверям.

— Забирай отсюда всех детей и уходи куда подальше!

— Ни за что! – злостно крикнула Эппл Джек, — Ты… ты чудовище! Ты убил моих братьев! Я… я не позволю тебе трогать мою семью!

— Ты с ума сошла? – непонимающе ответил единорог, — Они же сраные безумцы! Ты здесь, пожалуй, единственная адекватная пони и ты защищаешь этих ублюдков?

— Это моя семья! И я люблю их, какими бы они не были! – чуть ли не в слезах прокричала кобыла, — И если ты намерен их убить, то стреляй и в меня тоже!

— Уйди, блядь, немедленно! – разгневанно закричал журналист, держа всех пони под надзором.

— Биг Макинтош, хватай ее! – вдруг выкрикнула старуха, и в следующую секунду крепкий жеребец без колебаний схватил свою сестру за шею, сильно сдавив ее, — Понятия не имею, как ты выбрался, чужак, но если тебе настолько не безразлична эта сучка, то бросай оружие. Сейчас же!

Нависло напряженное молчание. Спайдер глядел через прицел на Биг Макинтоша, который укрывался за кобылой, как за щитом, одновременно все сильнее сдавливая ей горло. Остальные Эпплы тихо следили за действиями Гримма, боясь спровоцировать жеребца. Спустя минуту напряженной тишины, Гримм, наконец, принял решение.

— Да пошло оно все, — прошипел Гримм и, прицелившись в Макинтоша прямо через плечо Эппл Джек, Спайдер спустил курок.

Как и ожидалось, пуля прошла насквозь через мягкие ткани кобылы и застряла в жеребце, который отпустил упавшую на пол кобылку. Разгорелась паника и Эпплы стали в страхе бежать к выходу, однако единорог быстро нашел решение. Он резко развернулся к воротам и выстрелил в одну из масляных ламп на стене, отчего та разбилась и разлила горящее горючие по полу. Те пони, что были ближе всех к выходу, мгновенно оказались окутаны пламенем, остальные же рванулись искать другой путь. Все, кроме старухи и Биг Макинтоша, который быстро оклемался от ранения.

— Биг Макинтош, убей этого чужака, немедленно! – бешено выкрикнула бабка.

— А-агась, — коротко ответил жеребец и быстрым шагом направился к противнику.

Спайдер, недолго думая, стал покрывать приближающуюся угрозу огнем, однако это ни к чему не привело. Пули врезались в кожу Биг Маки, однако эти раны не останавливали его. Жеребец даже не издал ни одного звука. Когда патроны закончились, пони был уже в паре метров от журналиста. Гримм удивленно осмотрел своего врага и тяжело вздохнул.

— Твою ж мать, из чего ты сделан? – только и произнес ошеломленный пони перед тем, как отпрыгнуть от тяжелого удара Эппла, которые оставил приличную вмятину на деревянном полу.

Несмотря на то, что Биг Макинтош просто напросто истекал кровью, он упорно надвигался на Спайдера, который начинал терять контроль над ситуацией. В конце концов, единорог все таки получил удар в корпус, от которого Спайдер отлетел к столам с едой, перевернув их.

Тем временем половину амбара уже охватил огонь. Копны сена, которыми было щедро закидано все помещение, вспыхивали, словно спички, отчего пламя распространялось лишь сильнее. Несущие балки стали обваливаться и часть потолка упала на паникующих пони, прихлопнув их, словно мух. Некоторые же все таки находили лазейки и убегали в сторону садов, откуда они уже не возвращались, как и патрулирующая охрана. Даже старухе повезло выбраться и она медленно перетаскивала колеса своего кресла по рыхлой земле. Гримм и Макинтош остались одни.
Быстро поднявшись на копыта, Гримм оглянулся. Над головой пылал огонь и амбар мог развалиться в любой момент. Впрочем, крупный Эппл не обращал на это никакого внимания и сосредоточенно следовал поставленному приказу. Поняв, что в открытом бою у него нет шанса, единорог стал бегло перебирать в голове идеи. Ответ пришел внезапно. В ближайший стог сена были вонзены прочные на вид вилы, которые, видимо, кто-то забыл убрать, что в очередной раз говорило о безалаберности здешних пони. Ловко увернувшись от очередного удара, Гримм рывком приблизился к стогу и резко выдернул оттуда вилы, которые в следующую же секунду вонзил в грудь напирающего жеребца.

Острые пики глубоко вошли в тело Биг Макинтоша. Любой другой пони на его месте давно бы испустил дух, но этот жеребец был очень силен. Пусть и с меньшим напором, но Биг Маки не останавливался. Даже не пытаясь извлечь вилы из тела, он тянулся к Гримму, который удерживал противника на расстоянии, не отпуская рукоять вил. В конце концов Эппл резко ударил копытом по древку, с легкостью разломав крепкую древесину, что лишило Спайдера преимущества. Но это не остановило единорога. Журналист, не долго думая, проскочил под летящим на него копытом и, оказавшись сзади своего врага, вонзил обломанный черенок в заднее копыто Макинтоша. Этот удар заставил жеребца свалиться на пол, ибо острый конец палки вошел в плоть на удивление глубоко.

Как только Биг Маки был обездвижен, Гримм поспешил искать выход из проклятого амбара, который готов был развалиться с минуты на минуту. Благо, в стене рядом с алтарем зияла большая дыра, выломанная сбежавшими Эпплами. Рядом же с алтарем с трудом вставала и Эппл Джек, которая болезненно потирала плечо. Но, заметив полуживого брата, который избавлялся от инородных предметов в своем теле, кобыла забыла о боли и подбежала к Биг Макинтошу, игнорируя огонь и дым. Спайдер не слышал, о чем они говорят, но было видно, что Эппл Джек безуспешно пыталась помочь брату встать на копыта. Когда же горящие доски и балки полностью окружили их, кобылка крепко обняла Биг Маки, уткнувшись в его плечо. И, перед тем как этих пони окончательно завалило пылающими обломками, Макинтош также обнял свою сестру, не проявив ни капли страха. Лишь грусть. Но единорог уже не видел этого. Он спешно покинул амбар и, откашлявшись, бегом отправился искать зачинщицу всего этого кошмара.
Старуха отчаянно передвигала колеса инвалидного кресла, задыхаясь от усталости. Несмотря на то, что она хотела затеряться среди яблонь, дорога привела ее к водоему, бывшему некогда озером. Сейчас же это было мерзкое болото, от которого несло гнилью и мусором. Небольшой причал давно сгнил и был укреплен кое-как. Одно лишнее движение, и эта конструкция рухнула бы в густую жижу. Старуха остановилась, переводя дух. Она проехала всего ничего, но почтенный возраст лишил ее всех сил. Кобыла притормозила рядом с пирсом, где лежали несколько таких же сгнивших гробов, которые поросли мхом и цветами. И для дряхлой кобылы было полной неожиданностью услышать голос того, кто только что убил большую часть ее семьи.

— И далеко ли ты собралась, старая тварь? – спросил запыханный Гримм, оттирая лицо от копоти.

— Я… ты… — старуха потеряла дар речи, — Но я ведь сказала Биг Макинтошу, чтобы…

— Он сдох, — грубо прервал кобылу единорог, — Как и Эппл Джек. Я не хотел ее смерти, но она сама выбрала сгореть вместе со своим твердолобым братцем.

— Неужели ты что-то сделаешь безобидной старушке? – кобыла стала медленно уезжать назад, на пирс, подальше от жеребца.

— Нет, у меня не хватит смелости трогать безобидных старушек, — кивнул Спайдер, — Вот только передо мной стоит старая мерзкая язва, которая должна была сгнить в земле еще сто лет назад!

— Если ты сделаешь это, то моя семья тебя не оставит! – зашипела мерзкая кобыла.

— От твоей семьи почти ничего не осталось, — усмехнулся Спайдер, подойдя к пирсу, — Ты сама обрекла их на это. Ты и твой гребаный папаша, который превратил стародавний род в семью ублюдков-мутантов.

— Не смей так о говорить о моем отце! Ты и копыта его не стоишь, сраный чужак, — разгневалась бабка, — Род Эпплов – лучший род! Чистейший из всех существующих!

— Уже нет, тварь, уже нет, — как только жеребец произнес это, левитация выдернула одну из опор пирса и тот, издав громкий треск, провалился в болото, которое стало медленно засасывать сырую древесину в свои пучины. Старуха же стала в панике хлопать копытами по липкой жиже, кидаясь ругательствами и криками. Но это продолжалось недолго, темно-зеленая дрянь утащила иссохшее тело, которое волновало водную гладь пузырями с кислородом еще несколько секунд. Когда все закончилось, Спайдер тяжело вздохнул и устало поплелся к выходу, поглядывая на столб дыма в небе.
Грифон сидел в широком кресле, наслаждаясь мраком и тишиной. Лишь умиротворяющий лязг точильного камня о клинок эхом раздавался по комнате. Чувствовавший себя обманутым, бедолага наслаждался последними мгновениями одиночества, ведь он знал, что скоро к нему придут с вопросами. Так и случилось.

Большая дверь шумно распахнулась и в комнату вошла сиреневая кобыла в окружении двух грифонов. Единорожка была крайне недовольна и, увидев мрачного хозяина комнаты, быстро подошла к нему.

— Что ты натворил, Фолкен! – крикнула Твайлайт, глядя в холодное лицо грифона, — Ты хоть представляешь, что ты натворил?

— Знаю. Даже лучше, чем кто-либо другой, — ответил инквизитор, не переставая точить свой меч.

— Фолкен, это измена! – уже тихим, но не менее злобным голосом сказала единорожка, — Ты убил своего товарища!

— Он был мне не товарищ, — без сожаления ответил Фолкен, — И не инквизитор.

— С чего бы вдруг? – допытывалась Твайлайт.

— С того, что он поставил свои взгляды выше чести. За всю историю своего существования Инквизиторы поддерживали лишь одни истинно верные правила – правила чести, — грифон отложил оружие и нахмурился, — Инквизиторы – не какие-то там убийцы, которым можно показывать, кого убивать. Мы – судьи и палачи! И прежде чем избавиться от кого-то, мы смотрим сами, что этот кто-то из себя представляет! И только после этого выносим приговор. Это один из законов чести, который не может оспорить ни один другой указ. Мы не убиваем безоружных, не бьем в спину и не терпим предателей! Поэтому я не изменник. Кайт нарушил правила чести и поплатился за это!

— Нельзя постоянно следовать чести, Фолкен, — возмутилась Твайлайт, — Принцесса Селестия никогда не прикажет сделать чего-то плохого! И ты должен подчиняться ее законам!

— Да неужели, — презрительно произнес Фолкен, одарив кобылу пронзающим взглядом, — Я видел такие вещи, которые вы и в кошмарном сне представить не сможете. И эти вещи происходили под чутким руководством вашей любимой принцессы, мисс Спаркл. Если Инквизиция теперь обязана подчиняться принцессе, то мне больше нечего в ней делать. Оул, Скайларк, вы со мной?

От столь неожиданного вопросы грифоны замялись, затрудняясь ответить суровому командиру.

— Чудно, — кивнул Фолкен и быстро направился к дверям, прихватив свой меч.

— И куда же ты собрался? – недовольно крикнула фиолетовая пони, глядя вслед грифону.

— Подальше от королевских подстилок, вроде вас, Твайлайт, — не останавливаясь ответил Фолкен.

Несмотря на то, что верховный инквизитор Спаркл обвинила Фолкена в измене, ему никто не стал мешать уйти. Грифоны прекрасно знали, насколько глубоко кобыла оскорбила их командира, однако они не желали становиться врагами короны. Слишком жесткоие были времена, чтобы наживать новых врагов. Поэтому оставшиеся члены Инквизиции мрачно смотрели, как отважный воин уходит прочь, разочаровавшись в идеалах тех, кого считал братьями и сестрами.

Некролог придворного мага

«Мое имя – Стар Свирл, маг при королевском дворе. Мне все еще трудно понять, зачем я пишу эти строки. Надеюсь лишь, что эти кривые буквы, написанные наспех, смогут прочесть и распечатать в подпольных типографиях, что зарабатывают на распространении незаконной литературы, коими и являются эти записи. Конечно, эту помятую бумагу не пропустят без личного досмотра принцессы, которая ненавидит меня также сильно, как и боится. Боится того, что я знаю. И я не могу ее судить. Ни один здоровый разум не должен быть отравлен теми кошмарными знаниями, которыми обладаю я. В любом случае, глупо отрицать, что мой рассудок помутнен, и безумие вскоре накроет меня с головой.  Наверное, именно поэтому я нещадно давлю пером по бумаге. Оставляю частицы моего утекающего сознания на белых листах, испуганно пряча их от каждого шороха за дверью. Поскольку с каждой секундой в глазах мутнеет все сильнее, я начну свой рассказ о том, что же произошло на самом деле.
Вряд ли я смогу вспомнить хотя бы одну точную деталь моего недавнего прошлого, особенно дату случившегося. Даже приблизительно мне не под силу это сказать. Иногда кажется, что я сделал страшную находку неделю назад, а иногда – будто это было сотню лет до сегодняшнего дня. Но это не столь важно. В тот день я работал над своим третьим томом создания простых заклинаний. По приказу принцессы я должен был закончить работу к концу месяца, поэтому у меня не было времени на развлечения. Я был полностью поглощен работой. Поэтому новость о нахождении таинственного монолита где-то на далеком заснеженном севере прошла мимо меня. Лишь когда курьер лично отдал мне в копыта письмо с приглашением в лагерь научной экспедиции для более детального изучения артефакта, я посмел побеспокоить принцессу с просьбой отпустить меня на время с учеными и магами, что толпами ломились в снежную пустошь. К сожалению, я получил согласие.
Надо сказать, мои попутчики были действительно хороши в своих специализациях. Многие из них были авторами научных трудов, экземпляры которых лежали в каждом учебном заведении Эквестрии. Эти достопочтенные пони, которые явно были рады провести со мной время, рассказали мне множество слухов и даже баек по поводу археологической находки. Самые невинные из них гласили, что монолит являлся капсулой, оставленной в земле тысячи лет назад для будущих поколений. Самые же невероятные говорили о пришельцах из других миров, посланиях павших богов и даже о приближении мессии зла. В моем возрасте удивление ослабевает ровно настолько, чтобы уметь безошибочно отсеивать полезные вести от куч информационного мусора, поэтому я не воспринимал истории моих попутчиков всерьез, продолжая наигранно удивляться их рассказам. Их истории здорово забавляли меня на протяжении всего долгого пути, хоть под конец их голоса начали бы раздражать кого угодно, в том числе и меня. Поэтому мне было вдвойне приятнее услышать от попутчиков о завершении пути.
Встретившие меня на месте археологи любезно отнесли мой багаж в одну из палаток и пригласили на обсуждение, связанные с таинственным камнем, распивая бутылку вина. За весь долгий и утомительный путь я растерял интерес к изучению артефакта древних лет и собрался было спросить, где я смогу провести ночь, как вдруг глава экспедиционной группы попросил меня взглянуть на объект наших общих интересов.
Невозможно через текст передать все те эмоции, что нахлынули на меня при виде шестигранного монолита, пребывавшего в глубокой яме, в которой он был недавно зарыт. Трудно сказать, что такого привлекательного было в этом объекте, но я просто не смог удержаться от того, чтобы аккуратно съехать на дно ямы и осторожно дотронуться гладкого холодного камня. Прикоснувшись к этому артефакту, я почувствовал еще больший трепет. Не знаю уж, были ли эти чувства физическими, или же всего лишь плодом моего разыгравшегося воображения, но по всему телу пробежала легкая вибрация, заставившая меня удивленно вздохнуть. К тому времени, как я в оцепенении ощупывал поверхность находки, упираясь копытом в небольшие выбоины, к яме сбежалась толпа обеспокоенных археологов с фонарями. В теплом свете огня моему взору предстали таинственные иероглифы, идущими от основания монолита и до самой его вершины. Несмотря на мои глубокие познания в истории мира и укладе как минувших, так и существующих народов, я не мог определить ни один из этих символов, которые почти не повторялись, что говорило о богатстве этого мертвого языка. От своего ребячьего восторга я отошел лишь когда один из моих попутчиков умоляюще попросил меня выйти из холодной ямы и перейти в теплую палатку. Ветер в этих краях был воистину пронизывающим и холодным, поэтому я принял решение покинуть место раскопок до завтрашнего утра, а пока отоспаться и набраться сил.
Скачущие в голове мысли не давали мне спокойно уснуть. Даже свист северных ветров не так сильно мучил меня. Я чувствовал небывалый прилив энергии, поэтому сидеть на месте я просто не мог. Я решил поговорить с археологами и исследователями, которые также бодрствовали, на тему того, есть ли у них какие-нибудь записи о найденном артефакте, или хотя бы о смысле иероглифов на нем. К сожалению, их познания в области монолита были весьма скудны и не внесли существенной ясности о природе артефакта. Убедившись в том, что ничего дельного по поводу монолита мне не узнать, я решил затронуть более приземленные темы. Мне было интересно, можно ли доставить находку в Замок Кантерлота. В библиотеке замка содержалось множество записей, сделанные моими предшественниками, которые, как мне думалось, смогут пролить свет на природу артефакта. Да и надолго оставаться в ледяной пустоши мне не хотелось. К моему счастью, глава группы уверил меня, что его рабочие в состоянии загрузить артефакт в вагон, где его бы приняла королевская служба. С удовлетворением решив дать остальным пришедшим время на изучение находки, я отправился в свою палатку, где долго не мог уснуть в предвкушении завтрашнего дня.
Думаю, я могу отложить подробности тех десяти дней, проведенных в компании прожженных археологов и молодых ученых. Суровый климат и таинственность камня быстро отсеяли большинство приезжих, которые поспешили уехать на ближайшем поезде. Остальные же, в том числе и я, так и не обнаружили ничего значимого. При моих полевых исследованиях я выяснил, что монолит не имеет магического фона и прочих опасных для здоровья излучений. Удивительным было то, с каким искусством был выдолблен этот камень, который был невероятно прочным. Пони обучились так искусно вырезать структуры из камня всего каких-то несколько сотен лет назад, монолит же был в тысячи раз старше этого срока. По моим приблизительным подсчетам артефакт был создан еще до появления пони, но так и не было понятно, для чего. Но один факт был просто очевидным: чем больше времени я проводил с камнем, тем больше рос мой интерес к нему. Понятия не имею, почему я с таким трепетом изучал символы, смысл которых мне, или кому-то еще, был не ясен, но мне вовсе не надоедало часами разглядывать этот крепчайший кусок камня. Я все больше мечтал отправиться в Кантерлот, дабы изучить монолит в своих кабинетах.
Когда же я вернулся домой, многие мои коллеги и приятели отметили, что за время моего короткого отъезда я стал значительно хуже выглядеть. Только после этих замечаний я и сам обратил внимание на мой удручающий внешний вид. Мало того, что мои волосы загрязнились и запутались, так еще и само тело истощало и покрылось множеством морщин. Это были обычные метаморфозы для пони моих лет, однако они проступили совсем уж быстро и резко. Но, как бы там ни было, меня интересовала лишь моя работа с монолитом!
Дни летели один за другим, а мои исследования никуда не продвигались. Я не нашел ни одной записи, которая говорила бы о реликвии прошлого, но мой интерес не затухал. Более того, он разгорелся еще сильнее. Я перестал ходить в столовую, попросив слуг носить еду ко мне в покои, а мои умиротворяющие прогулки по паркам, которые я проводил пару раз в неделю, и вовсе исчезли из жизни. В обществе я стал появляться только тогда, когда выпадала возможность поговорить с достопочтенными учеными и магами, в надежде, что они смогут сказать что-либо о моей находке. Но все было впустую. Любой другой на моем месте давно бы опустил копыта и бросил это безблагодатное дело, но только не пони, вроде меня. Мои постоянные неудачи не казались мне барьером, а лишь препятствием, миновав которое я приду к истине, содержание которой затмит все предыдущие неудачи. К сожалению, принцесса обратила внимание на мою подозрительную отчужденность слишком поздно.
Сейчас я задаюсь одним вопросом: что бы было, если бы меня отговорили от изучения артефакта еще тогда, когда я приехал с экспедиции. А что, если бы я и вовсе не ехал в ту злосчастную ледяную пустыню! Возможно, я бы прожил еще несколько лет, посвятив эти годы обеспечению блага для Эквестрии, но сейчас уже поздно думать об этом. Чем ближе я подхожу к следующим строкам, тем сложнее становиться формулировать мысли, дабы они не сливались в малозначимый бред сумасшедшего, кем меня назовет любой другой пони. Но, как бы мне этого не хотелось, я обязан собрать больные воспоминания в кучу и выплеснуть их на лист бумаги, пока еще есть время.
Прошел месяц, может больше, как я вел свой рабочий образ жизни. Есть я почти перестал, обходясь лишь супом в обед, сон также перестал быть для меня необходимым. Три-четыре часа сна на софе у распотрошенных книжных шкафов мне хватало на пятнадцать часов непрерывной работы. Мое нездоровое любопытство тонко граничило с отчаянием, в котором я никак не хотел сознаваться. Я раз за разом перечитывал исторические труды ученых далекой древности, а также перечертил каждый из символов на отдельные листы бумаги, пытаясь найти в них некую закономерность. Моим удручающим состоянием души и тела беспокоились уже не только слуги и стражники, которые опасливо перешептывались обо мне в своих покоях. Даже Принцесса Луна решила навестить меня, поинтересовавшись моим самочувствием. Сильный недосып и сконцентрированность сделали меня невероятно раздражительным и грубым, и когда принцесса нарушила мертвенную тишину стуком в дверь, я не стал ее выслушивать и крикнул, чтобы она убиралась восвояси. Разумеется, сейчас я очень об этом жалею, как и обо всех других обиженных мною пони, но вряд ли у меня будет время раскаяться.
Ключевым моментом стала та роковая ночь, когда вместо положенных трех часов сна я окунулся  в мир грез на почти целые сутки. Любой другой, даже вы, спишите это на переутомление, но я уверен, что у этого события более тонкая причина. Ибо именно в ту ночь я увидел самый страшный кошмар в моей жизни. Подземное царство, архитектуру которого невозможно сравнить ни с чем, что иметься в нашем мире! Бесконечной высоты колонны, реки магмы, статуи, описать которые я даже не буду браться! Такие кошмарные образы никому не под силу представить. А я, ничтожная кроха в этом королевстве титанов, стоял посреди невообразимого города. Но даже не отвратные виды местной архитектуры и не гигантские постройки, уходящие крышами далеко под темный купол пещеры, напугали меня больше всего. В неконтролируемый ужас меня привел голос. Даже не знаю, можно ли назвать эти звуки голосом. Скорее это была безумная смесь всех существующих звуков на свете, но они явно имели в себе смысл. Ужас сковал меня. Я не мог двигаться, не мог даже моргнуть, вглядываясь во тьму. Этот чужеродный голос въедался в каждую клетку мозга, пропитывал его насквозь. Казалось, эта экзекуция продолжалась веками и шла бы еще дольше, если бы я вдруг не усвоил запретное знание, которое обитатели глубин доносили до меня. Знание, о котором вы не прочитаете ни в одной книге, и не услышите ни из каких уст. Отвратительное, богохульное, древнее, как сама реальность, знание. Знание, которое я унесу с собой в могилу, и, надеюсь, оно больше никому не достанется.
От таких бурных эмоций я с криком вскочил с софы и, не осознавая своих действий, рванул к монолиту, смысл которого стал мне понятен. И понимание этого накатывало все новые волны ужаса. Но, что самое удивительно, мой первобытный страх прерывался и немалым любопытством. Не понимая зачем, я молниеносно исписывал бумагу теми самыми символами. Вот только теперь их смысл был мне полностью понятен и это не могло не пугать. Символы складывались в слова, а слова – в предложения. На каждый листок я тратил не больше полминуты. Я выписывал все те знания, которые в меня вдохнули, не останавливаясь и не ошибаясь. Нервный срыв и непрекращающийся ужас лишил меня абсолютно всех сил. После часа безостановочного письма и сотен изрисованных листов, я окончательно выбился из колеи и упал без сознания.
Вот я и добрался до эпилога. Как только я очнулся, то не узнавал свой кабинет. Все, абсолютно все, было покрыто кошмарными письменами. Мои копыта покрыты укусами и царапинами, которые, судя по всему, я сам и оставил. Эту теорию подтверждает и то, что большая часть омерзительных надписей сделаны кровью. За долгие недели моего нарастающего безумия разум оказался относительно чист, и я смог привести мысли в порядок, но я всеми клетками своего тела ощущаю, что это затишье перед бурей. Полностью контролируя свои тело и разум, я с большим трудом уничтожил проклятый камень, который довел меня до такого состояния и позаботился о том, чтобы никто больше не увидел выточенных на монолите символов. Как только я закончу писать это письмо, то постараюсь уничтожить как можно больше своих свежих записей, которые в несколько стопок лежат на столе. Святая Селестия, дай мне сил, чтобы я мог сжечь это зло, расписанное на чертовой бумаге. Я не прошу ничего больше. Я совершил жестокую ошибку и готов понести за это наказание, но лишь я знаю всю мощь этих…
Это невозможно терпеть. Что-то вырывается изнутри, разум вновь заполняется безумными образами. Нужно действовать! Сейчас же! Поэтому я закончу. Да помогут мне боги...»
Лавандовая единорожка отложила пожелтевшие страницы с кривым почерком и взволнованно вздохнула. Принцесса сразу обратила на это внимание и поспешила прервать мрачные размышления Твайлайт.

— Итак, Твайлайт, ты получила ответы на свои вопросы по поводу Свирла? – спросила Селестия, сев рядом с единорожкой.

— Это… просто невероятно! Просто кошмарная история! – не в силах сдержать эмоций, сказала Твайлайт, — Неужели Свирл действительно видел этих… существ? Кто они такие? Что это за символы?

— Спокойнее, моя дорогая, спокойнее, — умиротворяющее сказала принцесса, — Я и сама до сих пор не знаю подробностей. Стража вошла в его кабинет тогда, когда он в ярости пытался собрать осколки камня, который был очень мелко покрошен. Некоторые из его записей все таки были сожжены в камине, но большая часть уцелела и сейчас они хранятся в шести книгах, которые так манили тебя к себе.

— Но… ведь эти записи сделаны неизвестным никому языком. Почему меня так тянуло к ним? — все также тороторила единорожка.

— Не знаю наверняка, но ты очень сильный маг, Твайлайт. Возможно, ты могла бы понять смысл запретных знаний, — уже более мрачно сказала аликорн, — Именно поэтому тебе не стоит приближаться к тем книгам. Раз уж они свели с ума самого Свирла, то вряд ли с тобой будет лучше.

— Ох, — испуганно выдохнула Твайлайт, — Думаю, вы правы, принцесса.

— Что ж, давай отклонимся от этой темы, — Селестия ободряюще улыбнулась, — Тем более, с тобой хочет еще кое-кто повидаться.

Не успела единорожка задать вопрос, как принцесса жестом указала стражникам ввести в роскошный кабинет гостя. Двое жеребцов открыли двери, и в комнату медленно вкатилась на инвалидном кресле некогда белая единорожка, большая часть тела которой теперь была лысой и объеденной.

— Здравствуй, Твайлайт, — хрипящим голосом сказала новая гостья, улыбнувшись той половиной лица, которая еще могла улыбаться.

— Рэрити? – Твайлайт резко встала со стула, — Этого не может быть!

— Как видишь может, моя дорогая, — Рэрити подкатилась к подруге, — Воины Ордена нашли мое окровавленное тело и отнесли меня в Кантерлот, где меня смогли вылечить. Пусть я теперь и не выгляжу, как красивейшая пони в Понивиле.

— Да, это было сложно, — вмешалась в разговор принцесса, — Мерзкие крысы обгрызли бедняжку со всех сторон. Пришлось срочно искать доноров кожи. К счастью, они нашлись, но, увы, гриву и хвост пришлось сбрить и они теперь никогда больше не вырастут.

— О, принцесса, не стоит об этом беспокоиться, — прохрипела белая кобыла, — Вы и так многое для меня сделали. Тем более я всегда могу надеть парик.

— Ох, Рэрити, я так рада, что ты жива! — Твайлайт кинулась обнимать подругу, — Тебе наверняка очень плохо! Что ты собираешься делать теперь?

— Ну, принцесса настояла на том, чтобы я осталась в замке, дабы оказать мне медицинскую помощь в случае непредвиденных обстоятельств. Так что я пока побуду здесь, — тут улыбка сползла с половины лица кобылы, — Но я не собираюсь сидеть на месте. За то время, пока я была в кругу доверия Флаттершай, я смогла вытянуть из нее одно имя, которое может быть зацепкой для нас.

— Имя? Говори же мне скорее, я пошлю за этим пони своих грифонов немедленно! – жестко заявила Твайлайт.

Рэрити же вгляделась в лицо подруги, которое было полно решимости, после чего мельком глянула на легкую улыбку принцессы, что внушило кобыле еще больше уверенности. Все в замке, в том числе и стража на входе, отлично понимали, что этот момент можно было считать началом конца.

Часть 8 - Начало конца

Тихий домишко на окраине Понивиля, окруженный огромными полями с пшеницей и кукурузой, мирно встречал безветренную и спокойную ночь. В окнах этого скромного, но добротно построенного домика загорелся свет, а из трубы стали выплывать клочки дыма. Мать семейства начинала готовить ужин.

Уже не молодая, но все еще полная сил кобыла кропотала на кухне, то и дело цепляя зубами половники и ножи, отец устроился в гостиной, в большом продавленном кресле, захватив с собой газету, а вместе с ним в комнате была и маленькая дочка, с энтузиазмом рисуя пони в золотых латах. Некоторые из ее рисунков имели грубую подпись "папа". В гостиной царила умиротворяющая тишина, которую нарушал лишь успокаивающий треск огня в камине, да негромкая музыка граммофона, из трубы которого раздавалась какая-то опера.

— Ужин скоро будет готов! – вдруг в дверном проеме появилась зрелая кобыла, — Лизи, убирай свои игрушки и иди за стол!

— Хорошо, мамочка, — жеребенок кивнул и начал быстро собирать разбросанные по полу рисунки и карандаши.

— Ну, как у тебя дела на работе? – кобыла положила голову на плечо мужа.

— Ох, бывало и получше, — устало вздохнул жеребец, отложив газету, — Сегодня командир снова пристал ко мне с советом переехать в Кантерлот. Говорит, у него есть связи, чтобы переезд прошел без лишних хлопот. Да я то и не против, но нельзя же оставлять отцовский дом! Я же тут большую часть сознательного детства провел.

— Ну, тебя ведь никто не заставляет уходить, — супруга ободряюще улыбнулась, — Здесь так тихо и спокойно. И мне, и Лизи здесь нравится.

— Оно, конечно, хорошо, но только советы командира – это полбеды, — жеребец снова вздохнул, пусть и не так громко, — Сейчас в Кантерлоте неспокойно. Все, как на иголках. Говорят, принцесса готовит план по поимке какого-то опасного преступника. Говорит, жертвы неизбежны. Конечно, нас будет больше, но мысль о том, что я могу потерять моих друзей просто невыносима!

«Трое внутри»

— Ох, — взволновано вздохнула пони в фартуке, — Знаешь, может тебе следует взять отгул на завтра? Мы можем пойти все вместе на пикник, или на озеро. Погода сейчас просто чудесная и тебе явно не помешает немного развеяться от городской суеты.

— Пожалуй, ты права, — призадумавшись, кивнул жеребец, — Думаю, за один день ничего не случится. А мне действительно стоит отдохнуть. Спасибо, милая.

« Не оставляй никого!»

— На что же еще нужна семья, — кобыла ласково поцеловала мужа в щеку и хотела было уйти обратно на кухню, однако лай собаки, который начался еще во время разговора супругов, начинал настораживать, — На кого так срывается Пиклз?

— Наверное, опять вороны. Эти проклятые птицы все время заставляют старика глотку срывать, — отвлеченно сказал муж, однако жена все равно решила внимательно посмотреть в окно, за которым ничего не было видно.

Но вдруг, спустя несколько секунд, истошный лай резко прервался и его сменил короткий жалобный визг, за которым последовала тишина.

— Пресвятая Селестия! – прикрикнула кобыла, отпрянув от окна.

Напуганный не меньше жеребец быстро встал с кресла и быстрым шагом пошел к шкафу у выхода на улицу, в котором хранились доспехи королевской стражи и оружие. Пони выудил из шкафа арбалет и также быстро вернулся в гостиную.

— Бери Лизи и ждите меня здесь! – жеребец топнул копытом по полу, после чего выбежал на улицу.

— Нет, постой! – крикнула кобыла, ухватившись за плечо супруга, — Не нужно ходить туда!

— Больше идти некому. Не волнуйся, милая, я скоро вернусь, — попытавшись успокоить супругу, жеребец вышел в ночной двор.

Как только пони вышел на холодную улицу, черные тучи медленно проплыли дальше по направлению ветра и белая луна, наконец, осветила домик, окруженный огромными засеянными полями. Первым делом жеребец побежал к недавно покрашенной будке собаки, которой не было ни внутри постройки, ни снаружи. Единственное, что осталось от пса – это порванная привязь и длинный след на земле, ведущий от будки и до поля с пшеницей.

— Пиклз! – громко окрикнул хозяин свою собаку, однако ответа не получил.

Не став звать пса еще раз, стражник направился по следу на земле. Он думал, что этот след уведет его глубоко в колосья, однако след обрывался совсем близко к дому. Жеребец, сам того не заметив, наступил на заднюю половину собаки. Передняя же отсутствовала и на ее месте лишь торчали вывалившиеся из тела внутренние органы, кровавый след от которых уходил еще дальше. У пони перехватило дыхание от увиденного, и он отпрянул от разорванного пополам пса, медленно попятившись к порогу дома, однако истинный ужас его обхватил, когда он увидел быстро приближающуюся фигуру. В этот миг луна будто засветила ярче, позволяя в деталях разглядеть незваного гостя. Пони был одет в привычную для кантерлотской знати верхнюю одежду, которая была грязной от засохшей грязи и крови, Лицо же нельзя было разглядеть из-за порядком изношенных бинтов, от которых был свободен лишь один большой и будто выпуклый глаз. Пройдя половину пути, пришелец вытащил из-под полы плаща длинный кухонный нож.

Жеребец со страхом осмотрел таинственного убийцу, однако осознав угрозу со стороны незнакомца, взял себя в копыта и прицелился из арбалета в туловище своего противника, которого нисколько не смущала грозящая ему опасность. Тщательно прицелившись, пони выпустил болт, который со свистом пролетел вдоль проселочной дороги и наполовину вошел в шею убийцы. Пришелец пошатнулся, однако уже через пару секунд ядовито-желтое левитационное поле обхватило снаряд и одним резким движением вытащило его из тела. Последнее, что запомнил стражник перед тем, как побежать обратно в дом – это то, что ни болт, ни свежая рана не были покрыты кровью.

— Что происходит, папа? – спросила маленькая кобылка, опередив этим вопросом свою мать.

Жеребец проигнорировал вопрос, выхватил из шкафа позолоченный меч, после чего не без усилий отодвинул громоздкую мебель от стены. Шкаф скрывал довольно крупную щель в стене, через которую мог пролезть довольно крупный пони.

— Полезайте туда! – приказал стражник своей семье, — Сидите за стеной и ждите. Как только эта тварь уйдет, лезьте к другому концу этого прохода, он выведет вас в сарай позади дома. Потом бегите в замок и скажите, что вы – моя семья, о вас позаботятся.

— Да что происходит? – спросила кобыла, помогая ничего не понимающей дочери забраться в щель, — Зачем нам бежать? Почему тебе не пойти с нами? Кто сюда идет?

Не отвечая на град вопросов, жеребец настойчиво затолкнул супругу за стену и начал задвигать шкаф на место.

— Сидите тихо! – только и сказал стражник перед тем, как окончательно скрыть проход.

— Мама, почему мы… — только и успела сказать девочка, прежде чем мать жестом указала молчать.

Обе женщины умолкли и с содроганием сердца стали слушать раздающиеся снаружи звуки. Сначала был слышен лишь отдаленный лязг металла и глухие удары. Вскоре и эти звуки стихли. Почувствовав, что напряжение спало, кобыла подтолкнула дочку идти дальше. За стеной было очень пыльно, грязно и темно. Свет обеспечивался лишь через небольшие щели во внешней стене, которые появлялись в доме быстрее, чем их успевали заделывать. Через одну из таких щелей, которая находилась чуть выше плинтуса, мать и решила следить за происходящим в доме, параллельно успокаивая свое дитя.

Еще около минуты не было ничего слышно, однако тишина прервалась громким ударом, раздавшимся прямо в доме. От неожиданности жеребенок испуганно вскрикнул, однако крик утонул в оглушительном ударе. Как только этот шум утих, стали слышны быстрые шаги. Вскоре кобыла увидела два бледно-кремовых копыта, которые были пронизаны темно-синими, почти черными венами. Два задних копыта скрывал длинный грязный плащ. Пытаясь удержать испуганный вздох, кобыла заткнула себе рот копытом. Пришелец перешел в середину комнаты, после чего начал разбрасывать все вещи в поисках своих целей. Когда в гостиной, которая и просматривалась матерью, не осталось мест, в которых можно спрятаться, убийца направился в другие комнаты, где, судя по звукам, стал также устраивать разгром. Через десять минут он вернулся в гостиную ни с чем и вновь пошел в коридор. Кобыла уже начала думать, что незнакомец намеревался прекратить поиски и уйти, однако ее секундное облегчение сменилось неподдельным ужасом. Шкаф мужа с грохотом влетел в камин, разбросав все свое содержимое.

Женщина обернулась и увидела, как обмотанная багровыми бинтами голова в цилиндре таращится на беглецов своим то расширяющимся, то сужающимся черным зрачком. Крикнув дочери «беги», кобыла стала подталкивать девочку и пони заспешили к тайному выходу из дома. Пришелец же быстро вбежал в гостиную, после чего начал бить ножом по стене, за которой скрывались кобылы, пытаясь зацепить их. Мать же продолжала подгонять дочку бежать быстрее, хотя это было практически невозможно в столь тесном пространстве. В конце концов, пони достигли закопанной рыхлым песком дыры, которая вела к всегда открытому сараю с фермерскими принадлежностями. Стена гостиной была уже сильно истерзана мощными ударами убийцы, а нож был все ближе и ближе к беглецам. Мать быстро разрыла песок и первым делом стала помогать пролезть своему ребенку. Когда жеребенок вылез, то кобыла начала и сама протискиваться в тесную дыру, как вдруг блуждающее в стене лезвие глубоко вонзилось в заднее копыто кобылы и та рухнула на землю. Доски стали быстро отламываться и вскоре в стене образовалась приличных размеров дыра, через которую убийца начал вытаскивать мать семейства.

Маленькая Лизи же, уверенная в том, что мама бежит за ней следом, уже пересекала поле, засеянное капустой и картофелем, то и дело спотыкаясь о созревшие плоды. В скором времени из дома выбежал и пони в костюме, некогда белая рубашка которого сейчас разукрасилась новым слоем крови, который быстро обнаружил беглянку. Он бегло осмотрелся и подбежал к большому сеновалу, из которого торчали вилы. Выхватив инструмент, убийца поднял вилы над головой, отклонил их назад и, отмеряя расстояние, бросил их, словно копье, в убегающую жертву. Через пару секунд вилы достигли своей цели, которая тут же перестала убегать.

«Его собираются убить. До конца осталось недолго. Иди к нему и защищай его любой ценой! Скоро настанет твой день. Скоро ты займешь свое заслуженное место».

Еще раз оглядевшись, убийца убрал оружие под плащ и в быстром темпе пошел по направлению в Понивиль со своим последним заданием.
Темноволосый жеребец сидел за своим столом, заваленным кипами бумаг, и с интересом изучал многочисленные записи и изображение, которые его интересовали. Среди бумаг были как научные статьи и журналистские заметки, так и многочисленные легенды и придания. Сейчас же Спайдера интересовало только одно – как сразить Селестию.

Среди пони в Понивиле, и даже за его пределами, росли возмущения связанные с властью принцессы. Разоблачающие передачи Гримма по радио заставили пони задуматься о том, кому они служат. Назревал бунт, а то и революция. Единорог прекрасно понимал это и готовился к решающему дню. Даже сейчас, когда все остальные спали в своих кроватях, Гримм разрабатывал свой план действий.

— Коса, что забирает жизни… — задумчиво пробубнил единорог и пролистал толстую и пыльную энциклопедию, — Дамнатионим…

Журналист посмотрел оглавление и быстро нашел нужную страницу, после чего также быстро открыл ее. В книге не было фотографий или реалистичных изображений косы, лишь грубые рисунки, созданные по словам очевидцев, которых было не так уж и много. Спайдер отложил трехдневную газетную статью, на первой странице которой красовалась новость о жестоком убийстве за городом, и хотел было начать читать длинное описание, как вдруг в его кабинете раздался телефонный звонок.

Жеребец вздрогнул от неожиданного звонка и помедлил брать трубку. Время было позднее, никто бы не стал просто так звонить в такой час. Подумав об этом несколько секунд, Гримм все же взял трубку.

— Алло? – неуверенно произнес единорог.

— Спайдер! – на другом конце провода раздался возбужденный крик, — Спайдер, это я, Спайк! Помнишь меня?

— Спайк? Откуда у тебя этот номер? – настороженно спросил жеребец.

— Нет времени объяснять! Они все знают! – панически кричал дракон, — О тебе, о твоих друзьях, они все узнали и уже идут за тобой!

— Что? Откуда они узнали? – испуганно спросил Гримм.

— Черт возьми, Спайдер, вали оттуда нахрен, пока еще не поздно!

— Твою мать! – шокировано прошептал единорог, после чего прильнул к трубке, — Спайк, быстрее иди к Флаттершай и уводи ее! Ты знаешь какое-нибудь безопасное место?

— Ну, бутик "Карусель" закрылся, Свитти Белль забрали родители, там больше никого нет. Думаю, я мог бы отвезти ее туда!

— Я с остальными буду там! – после этих слов пони кинул трубку на стол и со всех ног побежал в сторону спален, пытаясь разбудить всех громким криком.
Ближайшей комнатой оказалась комната Дитзи, поэтому в первую очередь Гримм вбежал туда, начав расталкивать пегаску. Когда Дитзи проснулась и стала лениво потирать глаза копытами, окно с оглушительным звоном разбилось и в комнату влетела бутылка с зажигательной смесью, которая оставила в огне половину комнаты. Это сразу привело Дитзи в чувство и она, не задавая вопросов, побежала вслед за Спайдером.

В мгновение ока весь особняк наполнился едким черным дымом. В каждое окно кинули по бутылке. Пытаясь держаться как можно ближе к Дитзи, дабы не потерять ее, Гримм двигался ко второму этажу, на котором ночевали Пинки и Рэй. Но, как только двое пони начали подниматься наверх, им навстречу выбежала еще одна пара пони, которая была в не меньшем шоке, чем первая пара.

— Какого хрена тут происходит! – ошеломленно выкрикнул Рэй, прикрывая лицо копытом.

— Нам нужно выбираться отсюда! – только и успел сказать журналист, прежде чем залиться кашлем, — Бегите к задней двери, я вас догоню!

— Совсем охренел! – раздраженно бросил маленький жеребец, — Здесь все в огне! Нам всем нужно убираться, сейчас же!

Спайдер хотел было что-то ответить, однако упавшая с крыши балка нарушила разговор и заставила пони спешно бежать. Дитзи, Рэй и Пинки направились к выходу, Гримм же незаметно ото всех откололся от группы и побежал к своему кабинету, до которого было не так уж и далеко, однако огонь уже успел затянуть почти все свободное пространство. Но, несмотря на это, единорог упорно бежал к своей цели, не обращая внимания на удары огненных языков.

Как только пони вбежал в пылающий кабинет, то первым делом смел со стола все уцелевшие бумаги в свою сумку. Потом он поспешил достать из выдвижного шкафчика недавно доставленный револьвер с коробкой на полсотни патронов к нему. Бегло осмотревшись в комнате, в которой не осталось ничего ценного, Гримм собирался было бежать вслед за своими друзьями, как вдруг потолок провалился и вся мебель, что находилась над кабинетом на втором этаже, упала вниз, вместе с кусками древесины, перегородив путь к отступлению. Единственным способом выбраться из огненной ловушки являлось разбитое окно с видом на двор, где стояло множество стражников с факелами и мечами. Ближе всех к входным воротам во двор стоял золотистый жеребец в роскошном доспехе, окруженный отрядом стражников.

— Блядь, если я выберусь отсюда живым, то уйду на пенсию, — прошипел Спайдер и, разогнавшись, насколько это возможно, прыгнул в окно, разбив его до конца, и оказался на улице, среди толпы королевских воинов.
Стражники еще не успели понять, что происходит, как две пули пробили головы двух воинов насквозь, сбив шлемы с пробитых черепов. После этого ближайшие стражники выхватили мечи и рванулись к своему врагу. Гримм же схватил окровавленный клинок мертвого стража и ловко отразил первый выпад, выдав после этого еще один выстрел в голову агрессора. Следующий воин не успел отразить удар журналиста и меч вошел между глаз воина, оставшись внутри головы. Увы, битва Спайдера была недолгой: как только еще один единорог упал, сраженный выстрелом, сзади к жеребцу успели подойти еще стражники, которые быстро повалили Гримма с копыт и разоружили его. Как только журналист был обезврежен, к нему медленно подошел и сам командир стражи в сияющем доспехе, который даже снял с себя шлем.

— Так, так, значит, это и есть знаменитый Гримм Скрибблер, гроза общественного порядка? – оценивающе сказал Лав, разглядывая потного и черного от сажи единорога, — Приятно наконец увидеться с тобой лично, Спайдер.

— А, Энфорсед Лав, я полагаю, — уставшим голосом сказал Гримм, — Я слышал, ты сильный и смелый воин. Однако ты не постеснялся сколотить армию и направить ее против нескольких спящих пони. Ты не воин, а трусливый кусок дерьма!

После последнего едкого замечания жеребец получил крепкий удар в челюсть от одного из стражников.

— Смелость или надутая честь тут не причем, — спокойно продолжал Лав, — Принцесса сказала избавиться от тебя любыми методами. Этим я и занимаюсь. На самом деле хорошо, что ты сам решил к нам выйти. Принцессе будет интересно лично увидеть тебя, я в этом уверен.

— Да клал я на твою принцессу и ее интересы, — возмутился Спайдер, нарываясь на очередной удар, — Неужели ты не видишь, что она делает? За ней столько грехов, что ни один демон прошлого не сравниться с ней. Как ты, блядь, можешь служить этой суке?

— Принцесса живет в этом мире дольше, чем кто-либо другой, — сказал командир, недовольный речью Гримма, — И не тебе, грязному выродку, решать, правильны ли ее действия или нет.

— Ну, конечно. У тебя, видимо, с рождения мозги с задницей перепутались, раз ты не видишь очевидного, — чуть увереннее заявил Гримм.

— Довольно, — скучающе заявил Лав, — Заковать его и приготовить к отправке в Кантерлот. Можете переломать ему копыта, мне плевать. Главное, чтобы он не сбежал. И обыщите всю прилегающую территорию. Если найдете подельников Спайдера – убейте, они нам не нужны.

Как только Энфорсед развернулся, чтобы уйти, с неба начал моросить дождь, быстро перераставший в ливень.

— Какого хрена? Сегодня не должно было быть дождей! – возмутился командир стражи, вглядываясь в грозовые тучи.

Когда же начались раскаты грома, Лав осознал что происходит, однако было уже поздно.

— Это серая пегаска! Она… — Энфорсед не успел закончить фразу, в одного из стражников ударил разряд молнии, который мгновенно убил жеребца, что навело панику на, казалось бы, невозмутимых воинов.

— Твою ж мать, где наши пегасы? Почему они не держат небо под контролем! – Лав в ярости схватил ближайшего стражника, — Приведи сюда пегасов! Немедленно!

Однако как только напуганный воин побежал к воротам, из-за кустов неожиданно выскочила розовая пони, которая неизвестно как туда забралась, и хорошенько лягнула убегающего единорога, который потерял сознание от удара.

— Не так быстро, одноглазый! – со всей серьезностью заявила кобыла, однако это не помогло.

Левитационное поле Лава обхватило шею Пинки и подняло несчастную пони над землей, отчего та начала задыхаться. Командир же не собирался ждать смерти кобылы и, достав клинок, стал быстро к ней приближаться.

Паника охватила весь некогда зеленый и благоухающий двор, который сейчас был полон окровавленных трупов и огня. Молнии неустанно били по пытающимся укрыться стражникам, в результате чего Спайдер оказался вновь свободен. Жеребец хотел было бежать к ближайшему выходу из проклятого места, однако, как только он застал Лава, готовящегося сделать смертельный удар, то гнев наделил единорога новым приливом сил. Журналист разбежался и набросился на командира стражи, сбив того с копыт.

— Ты можешь схватить меня, но я не позволю тебе трогать моих друзей! – выкрикнул Гримм, нанося тяжелые удары по лицу командира.

Однако Энфорсед смог поймать приближающееся копыто противника и столкнуть с себя обезумевшего от ярости жеребца.

— Ох, как же вы мне все надоели! – возмутился Лав, стирая кровь с побитого лица, — Почему ты никак не сдохнешь, ублюдок?

— Хочу, чтобы ты забронировал мне место на той стороне! – прошипел Спайдер и бросился в атаку.

Энфорсед приготовился и увернулся от удара единорога, сделав следом мощный апперкот, который заставил Гримма схватится за челюсть с парой расколотых зубов.

— Вся твоя борьба, Гримм, это бессмысленная игра, в которой погибают много хороших пони! Ты называешь себя освободителем, однако не гнушаешься убивать невинных! Хороший герой! – никак не унимался командир стражи, удерживая некоторое расстояние между противником.

Спайдер же не стал отвечать и вновь начал атаковать. Но и в этот раз ничего не вышло: Лав вновь поймал копыто журналиста и, заломав его, нанес очередной удар.

— Принцесса любила тебя! Она видела в тебе потенциал! И даже когда ты начал творить все то безобразие, которое нарушило мирную жизнь Эквестрии, она хотела простить тебя и взять к себе! – кричал Энфорсед, прохаживаясь кругами вокруг своего врага.

Собирая остатки сил, Спайдер встал с земли, однако еще один удар в торс заставил единорога упасть обратно.

— Ты мог бы стать великим пони! Стать мне союзником, другом! А вместо того, чтобы принять любовь нашей принцессы, ты очернил ее имя, стал якшаться с каким-то сбродом! Ты и только ты виноват в том, что сейчас происходит! Но что толку болтать, уже ничего не изменить! Молодец, Спайдер, ты все просрал!

После своего монолога Лав замахнулся, дабы нанести последний удар в шею журналиста, однако произошло то, чего никто не ожидал. Вдруг у шеи золотистого единорога появился длинный клинок, который был создан явно не для пони. Весь мир будто замер и все стражники, которые еще были в живых, уставились на появившуюся из ниоткуда фигуру.

— Отойди, Лав, — слегка прихрипшим голосом произнес стареющий грифон, приставив лезвие к горлу командира стражи.

— Фолкен, — мрачно произнес Энфорсед, — Блудный страж вернулся, избрав неверный путь.

— Я ходил по неверному пути уже слишком долго, — спокойно продолжал грифон, — Пришло время отрабатывать свои грехи. Отойди!

Единорог послушно отошел от жеребца, внимательно наблюдая за Фолкеном, рядом с которым уже стояла пришедшая в себя Пинки Пай. Грифон жестом указал кобыле помочь журналисту подняться и укрыться за спиной бывшего инквизитора.

— Так значит ты теперь на стороне Спайдера и готов пойти против всех стоящих здесь воинов? – спросил Энфорсед, поглаживая шею.

— Я могу убить всех вас, не получив и царапины. И ты это прекрасно знаешь, Лав, — ответил грифон, не теряя бдительности, — И я только что, при помощи двух пони, проредил ряды твоей хваленой армии наполовину.

Нависло тяжелое молчание, во время которого к небольшой группе, возглавляемой грифоном, присоединилась серая пегаска. Оставшиеся силы командира стражи также собрались рядом с Лавом.

— Уходим, — кратко скомандовал Энфорсед, раздраженно прищурившись своим единственным глазом.

Как только враг отступил, Фолкен расслабился и убрал меч, после чего обратился к избитому единорогу, которому помогала стоять розовая кобыла.

— Нам есть, где укрыться?

— В бутике. В Понивиле, — с трудом протянул Гримм, откашлявшись кровью.

Получив ответ на свой вопрос, Фолкен повел небольшую группу за собой, то и дело оглядываясь по сторонам. Вскоре остался только тлеющий особняк, во дворе которого лежало несколько мертвых солдат.
В замке Кантерлота была особенно мрачная ночь. Всем слугам и гостям было велено покинуть замок до завтрашнего дня, огромное здание почти пустовало. Лишь в казармах сотни стражников ждали своего часа, а на верхних этажах бодрствовали принцессы, которых охраняло всего несколько воинов. Однако солдаты у дверей в покои богини солнца предпочли уйти на время. В комнату вошел командир стражи, который и дал охране небольшой отгул. Напряжение в белоснежных коридорах нарастало с каждой секундой.

— Значит, ты упустил его, — пробубнила принцесса, наполняя бокал вином, — Упустил безоружного старика…

— Принцесса, он был…

— Заткнись! – разгневанно крикнула Селестия, высушив бокал и начав быстро подходить к провинившемуся стражнику, — У тебя были солдаты, оружие, информация, но ты не справился с простейшей задачей – задержать одного проклятого пони!

— Вы многого не знаете… — в ответ на свое замечание Энфорсед получил молниеносный удар хрустальным бокалом в лицо, который разбился вдребезги и некоторые осколки вонзились в кожу единорога, однако тот даже не шелохнулся.

— Не смей меня прерывать! – прошипела аликорн, переполненная гневом, — Делай, что хочешь, зови, кого хочешь и бери, что хочешь, но разберись с Гриммом! И либо при следующей нашей встрече ты отдашь мне его голову, либо я заберу твою! А теперь убирайся отсюда прочь!

Приняв ультиматум принцессы, Лав молча вышел из покоев, по пути избавляясь от осколков на лице.

— Сэр, вы в порядке? – обеспокоенно спросил вышедшего единорога один из стражников в окружении толстого и тонкого товарищей.

— Отправь гонца Спаркл, пусть собирает своих инквизиторов и идет сюда, — не оборачиваясь в сторону стражников, сказал командир, — И сообщите де Лис, чтобы она подготовила лучших воинов Ордена. Пора кончать со всем этим.

Отдав пару указаний, Лав скрылся за поворотом, оставив на синем ковре следы от крови. Один из трех воинов сразу помрачнел.

— Ой ёй, кажется, время пришло, — обеспокоено сказал толстый коротышка.

— Да уж, — присоединился высокий и худощавый приятель, — Эйв, что будем делать?

— Действовать! – выпалил глава странной парочки и быстро направился к покоям Луны.

Друзья переглянулись и поспешили следом.

— Если принцесса еще не отказалась от своей безумной затеи, то сейчас самое время ее осуществить! Надеюсь у нее все готово! – пробубнил жеребец и, как только зашел за очередной поворот, то на всей скорости столкнулся с темно-синим аликорном, которая тоже куда-то спешила, осторожно оглядываясь по сторонам.

— Ах, это вы! – испуганно прошептала Луна, оглядывая своих верных стражей, — Я видела Лава и он был не в духе. Он не поймал Гримма?

— Нет, принцесса, но говорят, что поймали кого-то из его соучастников, — также тихо сказал жеребец, поправляя шлем на голове, — А вы сделали то, что хотели?

— Да, — осторожно произнесла богиня луны, то и дело осматриваясь вокруг, — Я знаю, где находится Гримм и остальные! И если вы еще не передумали, то нам пора действовать.

— Ну, мы дали клятву защищать вас, принцесса, поэтому мы с вами до конца! – Эйв неуверенно улыбнулся, — Верно, парни?

— А то! – весело согласился тонкий.

— Ага, хотя кормят в Кантерлоте неплохо, — подметил толстый, за что получил оплеуху от высокого товарища.

— Спасибо, друзья мои, — кивнула Луна, после чего перешла на более серьезный тон, — Итак, сначала идем в темницу, а оттуда в бутик «Карусель», что стоит в Понивиле.

Не задавая лишних вопросов, компания пони направилась на нижние этажи замка, намереваясь забрать еще одного своего товарища.
— Спасибо тебе огромное, Спайк, ты нас здорово выручил, — розовая кобыла, волосы которой от штормового ветра, или еще от чего то, выпрямились, кивнула маленькому фиолетовому дракончику.

— Да, я был рад вам помочь, — мрачно произнес дракон и посмотрел в сторону серого единорога сидевшего за старым трухлявым столом, вдалеке ото всех, — Он будет в порядке?

— Не уверена, — грустно произнесла Пинки, — После того, как мы осознали, что Рэя рядом с нами нет, он совсем расклеился. Он и до этого был в плохом состоянии, а теперь… я волнуюсь за него.

— Что ж, думаю, сейчас ему нужна дружеская поддержка как никогда прежде, — неуверенно заключил Спайк, — Ладно, мне пора идти, пока Твайлайт не вернулась и не заметила моего исчезновения. Днем я принесу вам еду и воду, если вы будете еще тут.

Выслушав еще одну благодарность в свою сторону, Спайк тяжело вздохнул и направился к лестнице. Розовая кобыла заперла за драконом дверь и мрачно оглядела темный подвал бутика, в котором укрылась группа. Флаттершай устроилась среди тканей и старой одежды, расстеленных на холодном бетонном полу, рядом с ней беспокойно спала уставшая Дитзи, пожилой грифон сидел на стуле под небольшим окошком под потолком, пребывая в мрачных думах, а Спайдер же восседал за единственным уцелевшим столом, приложив копыто к лицу и закрыв глаза. Поразмыслив немного, Пинки Пай решила все же осторожно подойти к подавленному жеребцу.

— Эй, Спайдер, — пытаясь сделать свой голос как можно бодрее, сказала Пинки Пай, — Как ты, дружище?

— Я облажался, Пинки, — скрипучим голосом произнес Гримм, — Я думал, что у меня все под контролем, думал, что я умнее всех. Думал, что победа уже не за горами. И теперь мы все платим за мою чванливость. Я не супергерой и не великий революционер. Я просто горделивый старик. И Лав был абсолютно прав – я все просрал.

— Но все не может закончится вот так! – возразила розовая пони, однако единорог быстро ее прервал.

— Может, Пинки. Может. Мы не сможем прятаться тут долго. Вскоре нас найдут, закуют в цепи и отведут в темницу. А оттуда нам прямая дорога к плахе. Они никого не отпустят. Никого, — Спайдер обернулся в сторону Пинки, — Все кончено, Пинки. Все кончено.

Эти слова словно эхом отразились по холодному подвалу, обратив внимание всех присутствующих. Никто больше ничего не сказал, лишь Фолкен крепко сжал кулак, отчего когти впились в кожу. Пинки опустила голову, не придумав, что сказать и просто села в свой угол, ожидая грядущего.
Несмотря на то, что на улице была глубокая ночь, а в небе отдаленно разносились раскаты грома, на площади перед замком собралось немало ликующего народа. Казалось, все пони Кантерлота пришли вживую посмотреть на долгожданное для некоторых событие. Те же, кто был лишен возможности увидеть это событие, садились поближе к своим радиоприемникам – передача шла в прямом эфире. Все уже было готово, оставалось лишь дождаться главную звезду и все с нетерпением этого ждали. На площадке перед живой толпой кантерлотской аристократии уже стоял палач с тяжелым молотом, однако гул пони обрел свою истинную мощь, когда на эшафот вывели маленького бурого жеребца, а следом за ним затащили и огромное деревянное колесо, к которому жеребца привязали животом к оси так, что все конечности бедолаги были направлены в разные стороны. Измученный избиениями и допросами Рэй был обязан смотреть на бушующую толпу, просунув голову между спиц, которая отправляла в адрес пони как проклятия, так и жалобные сочувствия. В последнюю очередь на эшафот помогли забраться уродливой кобыле в инвалидном кресле, которая явно пребывала в бодром расположении духа. Рэрити поставили лицом к толпе, слева от жуткого орудия казни. Палач же ждал своего часа, стоя по правую сторону. Спустя пару минут стражники утихомирили пришедших поглазеть пони, и Рэрити стала медленно зачитывать заученный текст, не снимая с лица лукавую улыбку.

— За неоднократные террористические акты, убийства, контрабанду, подмену улик, хищение информации, пособничество и прочие преступления против Эквестрии, Рэй Рэйсон приговаривается к казни через колесование! – гордо заявила некогда прекрасная кобыла и дала знак палачу начинать приводить приговор в действие.

Получив сигнал, грузный жеребец в маске подошел к привязанному пони сзади и, не медля ни секунды, нанес сильный удар по копыту Рэя, отчего то с мерзким хрустом сломалось и прошло меж спиц. Вся площадь наполнилась душераздирающим криком, полным немыслимой боли и отчаяния. Через пару секунд и второе копыто было сломано, а разорванная костями плоть обильно кровоточила на и без того не свежие доски. Жеребец готов был упасть в обморок уже после первого удара, однако предусмотрительная Рэрити, которая и настояла на том, чтобы обезглавливание заменили на колесование, заранее позаботилась о том, чтобы Рэя накачали большой дозой адреналина. Палач же и не думал останавливаться и вскоре все копыта жеребца были уродливо переломаны и просунуты между спиц колеса. Некоторые пони из толпы уже предпочли сбежать со столь жуткого зрелища. Большинство же осталось наблюдать казнь до конца. Лишь покалеченная кобыла испытывала удовольствие от происходящего, наблюдая за мучениями Рэя. Сам же маленький пони уже не мог кричать – при каждом выдохе он испускал тугую струю крови. Последний же удар прошелся по хребту Рэя, отчего позвоночник мгновенно сломался, а все внутренние органы были расплющены тяжелой кувалдой. Жеребец испустил огромную струю крови, которая даже достала до стоящих в первых рядах аристократах. Все было окончено. Изуродованный пони неподвижно висел на окровавленном колесе, глядя стеклянными глазами на соглядатаев, которые начинали расходится, тихо проговаривая последние слова покойнику. А Рэрити все стояла на эшафоте и смотрела на тело, изо рта которого непрерывно текла кровь. В конце концов кобыла не сдержала радостного смешка и, хохотнув в копыто, попросила стражников спустить ее с эшафота, а также приказала им оставить пони висеть на колесе, пока тело не начнет гнить. Не все воины поняли, для чего это делать, но спорить не стали. Никто ни о чем не хотел говорить. И уже через полчаса площадь опустела. Осталось лишь мрачное изваяние, оповещавшее о том, что беззаботным временам пришел конец.

Часть 9 - Через тернии к звездам

Непримечательный пони, который выделялся лишь сумкой с королевским гербом, мчался по опустевшим улицам Кантерлота. Гроза уже бушевала в ночном небе, а тяжелые тучи заливали улицы холодным дождем. Но, несмотря на все это, ночь намечалась бурная и активная. У замка уже кипели страсти, никто не знал, что происходит, но никому это не нравилось. Напряжение среди жителей нагнетали также и сообщения о том, что по улицам пройдут солдаты и всем пони следует находиться в своих домах во время шествия. Ясно было лишь одно – принцесса всерьез взялась за дело.

До крупномасштабного шествия воинов оставалось не больше часа. Группирование войск и выдача приказов была почти завершена. До этого момента курьеру нужно было успеть доставить сообщение командира стражи Флер де Лис, дабы и она подключила своих пони к делу. Щуплый курьер то и дело оглядывался, будто чувствовал какое-то преследование, однако улицы всегда оставались пустыми. Даже свет в большинстве окон не горел. Сделав резкий поворот в нужный переулок, жеребец остановился у черного входа одного из жилых зданий и, еще раз осмотрев оба конца переулка, несколько раз произвел условный стук, стараясь не издавать много шума. С минуту пони стоял под проливным дождем, ожидая ответа, и, наконец, дверь медленно отворил на вид пожилой единорог, который с удивлением уставился на пришельца.

— Молодой жеребец, сейчас очень поздний час! Зачем вы ломитесь в наш дом? – сдержанно, но довольно жестко спросил старик.

— У меня приказ от принцессы! Я должен передать его Флер де Лис! – уставшим голосом протараторил курьер, аккуратно доставая из кожаной сумки конверт.

— Вот значит как, — уже совершенно другим, более молодым голосом произнес жеребец, — Так значит, слухи не врут? Принцесса решила поставить жирную точку?

— Похоже на то. Я не знаю, — курьер помотал головой и закрыл сумку, отдав письмо.

— Отлично. Я все сделаю, спасибо, — сухо сказал охранник и захлопнул дверь перед лицом бедного посыльного.

Якобы пожилой единорог внимательно осмотрел конверт, проверяя подлинность королевского письма. Убедившись, что это действительно послание принцессы, пони подошел к толстой трубе, висевшей на стене и уходящей вниз по лестнице, открыл заслонку у своего конца этой трубы и сложил послание внутрь, после чего письмо с огромной скоростью улетело по пневмопочте вниз, в основные залы Ордена Соловья. Выполнив поручение, охранник сел на стул и хотел было вновь взяться за книгу, которую он читал до появления курьера, как вдруг в тяжелую дверь снова стали стучатся, только на сей раз стук пусть и был условленным, но прерывистым, будто кто-то за дверью с трудом вспоминал комбинацию. Обеспокоившись по этому поводу, единорог со вздохом положил книгу обратно на стул и медленно выдвинул задвижку у небольшой щели в двери, через которую было возможно разглядеть гостя. В темноте жеребец не сразу понял, кто находится по ту сторону двери, но вскоре он различил черты лица курьера, широко открытые глаза и чуть приоткрытый рот которого выражали крайнее удивление.

— Ты что, дракона в небе увидал, малец? – раздраженно проворчал единорог, открывая дверь, — Ты сделал свое дело, теперь убирайся отсюда!

Однако стоило жеребцу открыть дверь, как перед его глазами предстала висящая в воздухе, грубо оторванная голова, которую левитационное поле удерживало за конец собранных в копну волос. В следующую же секунду голова свалилась на землю, а в шею шокированного охранника вонзился длинный нож, мгновенно убивший пони. Существо в плаще вытолкнуло мертвое тело из прохода и быстрым шагом направилось вниз по ступеням, доставая из под пол плаща еще несколько наточенных клинков. Шикарная дверь из красной древесины, обитая красной тканью, в мгновения ока слетела с петель от мощного удара левитацией, и милая молоденькая кобылка в подчеркивающем сексуальном платьице, которая приветствовала новоприбывших, первой получила удар остро наточенным лезвием, который снес бедняжке приличную часть головы. Мясорубка в сердце Ордена только начиналась.
Когда сонливость начала одолевать несчастную свору пони и грифона, Дитзи резко проснулась, будто напуганная громким звуком. Флаттершай и Пинки уже уснули, даже Фолкен тихо дремал, лишь бледный убитый горем единорог сидел за столом, предаваясь своему унынию. Подумав, что делать дальше, пегаска решила, что произошедшее событие имеет важное значение и осмелилась неспешно подобраться к Спайдеру, пытаясь как можно меньше шуметь.

— Гримм… — виновато начала Дитзи, что не привлекло никакого внимания журналиста, — Я должна тебе кое-что сказать.

— И что же? – мрачно произнес жеребец, окатив кобылу холодным, отчаявшимся взглядом, полным безнадеги и боли.

— Мне приснился один сон, — сглотнув ком в горле, продолжала пегаска.

— Мне глубоко насрать, что тебе снилось, Дитзи! Оставь меня в покое! – все также холодно и раздраженно сказал Спайдер, закрыв копытом лицо.

— Но это важно! – отчаянно пыталась донести мысль пони, — Я видела Луну!

Упоминание богини ночи привлекло внимание Гримма и единорог со страхом и напряжением уставился на Дитзи, одним взглядом приказав ей продолжать говорить.

— Она подошла ко мне и спросила, где мы находимся, — как можно тщательнее подбирая слова сказала кобыла.

— И ты ей сказала? – полным нетерпения голосом выпалил жеребец, спрыгнув со стула.

— Ну, я впервые видела аликорна так близко! Я занервничала…

— Ты ей сказала? – злостно выкрикнул Спайдер, разбудив всех присутствующих.

Напуганная Дитзи вжалась в пол всем телом. Копыта ее едва удерживали на полу. Чтобы не злить и без того пышущего яростью Гримма, пегаска испуганно кивнула и стала осторожно пятиться назад.

Получив ответ, жеребец напрягся еще сильнее и стал в панике размышлять над тем, что делать дальше. Остальные лишь сидели на своих местах и смотрели на скрипящего зубами единорога. В конце концов, Спайдер схватил с пола свою порядком истрепавшуюся сумку и стал разыскивать в ней нужную вещь, выбрасывая множество спасенных из пожара бумаг на пыльный старый стол. Однако поиски, как и вообще все действия и движения в подвале резко прервались торопливым стуком в дверь. По темной комнате эхом разносились тяжелые удары, по которым ясно можно было понять – личности за дверью отлично знают о том, что в подвале кто-то есть. Флаттершай побледнела от нахлынувшего ужаса, Пинки прижалась поближе к своей подруге, дрожащие копыта Дитзи резко перестали дрожать и теперь пегаска стояла на месте, как вкопанная, а старый грифон резко встал со стула, вытащив из ножен свой клинок. Гримм же медленно перевел взгляд с двери на сумку, откуда все же смог извлечь искомый револьвер.

И, пока девочки застыли, как восковые фигуры, Фолкен и Спайдер приблизились к двери с оружием наготове. Казалось, эта немая сцена, музыкальным сопровождением которой был усиливающийся долбеж в дверь, длилась целую вечность. Никто в подвале не осмеливался начать действовать. Наконец, стук закончился, начался более тихий звук. Некий треск. Когда дверь начала дергаться все сильнее и сильнее, оба защитника поняли, что пришельцы по ту сторону пытались сломать преграду. И у них это получилось. Дверь с громким треском немного отошла от косяка, оставив на месте лишь дверной замок. Вскоре дверь приоткрылась и из щели вылезла белая голова, украшенная золотым шлемом.

Спайдер отреагировал немедленно. Левитационное поле окутало незваного гостя и резко спустило его со ступеней вниз. Гримм повалил стражника на спину и придавил копытом горло, отчего пони оставалось только бессильно хрипеть. Единорог уже начинал сдавливать шею пришельца, как вдруг звонкий, но наполненный скорбью и усталостью голос вскричал:

— Нет! Остановись!

Гримм быстро развернул голову и перед его глазами предстала Луна во всем своем божественном великолепии. Фолкен также не растерялся и держал меч так, чтобы незамедлительно атаковать принцессу в случае агрессии с ее стороны.

— Мы пришли ни от имени моей сестры! – выпалила Луна, — Мы хотим помочь тебе!

Такая неожиданность выбила Гримма из колеи. Он посмотрел на отчаянно отбивающегося от журналиста стражника, потом снова на богиню, чье лицо выражало лишь немую мольбу. Просьбу поверить ей. Наконец, жеребец вздохнул и отпустил жеребца, залившегося тяжелым кашлем.

— Кто-то знает о том, что ты здесь? – спросил Гримм, сурово глядя на Луну.

— Никто, кроме меня и доверенных мне пони! – поспешила уверить принцесса.

— Я вижу только одного, — пробубнил Гримм, кивнув в сторону стражника.

— Я привела не всех. Только моего друга Эйва и единорога, который полностью поддерживает тебя, как и я…

Луна отошла от узкого прохода со ступенями и в подвал медленно прошел исхудавший, но не потерявший своей былой статности Шайнинг Армор, лицо которого уже успело зарасти густой бородой.

— Итак, Гримм, — с уважением сказал благородный воин, — У тебя есть план?

— План, — уныло прошептал Спайдер, — У меня нет никакого плана.

На пару секунд комната наполнилась напряженным молчанием. Пинки Пай уже хотела было присоединиться к беседе, поддержав ее воодушевленной речью, но Гримм продолжил говорить, уже более крепким голосом:

— Вернее, не было. У меня есть несколько идей, но они были неосуществимы! Теперь, когда вы с нами, принцесса, все может получится!

Спайдер быстро подбежал к столу, на котором уже были хаотично разбросаны некоторые документы, и высыпал оставшиеся бумаги из сумки на стол, после чего жестом стал зазывать всех присутствующих. Этот энергичный жест немного взбодрил остальных, в особенности Пинки, и они приблизились к столу, окружив его живым кольцом, во главе которого стоял Спайдер. Единорог бегло просмотрел бумаги и распределил их в удобном для показа порядке, после чего начал свою речь:

— Итак, наша первостепенная задача – попасть в замок Кантерлота и избавиться от Селестии любыми способами, — Гримм пустил беглый взгляд на Принцессу Луну, чье лицо не выражало никаких жалобных эмоций, лишь настойчивость, — Она никогда не сдастся, а значит, скорее всего, ее придется убить. И сделать это может только Луна. Принцесса, если мы выдвинемся, то дороги назад уже не будет, так что вы должны твердо решить – сможете ли вы сразиться со своей сестрой или нет.

— Мне стыдно называть ее своей сестрой! – жестко заявила богиня ночи, пусть и с нотками горечи в голосе, — Если нужно сразить ее, то я готова это сделать!

— Что ж, в таком случае, надо решить, как наилучшим способом попасть в замок, — Спайдер развернул несколько длинных свитков с планами замка, — Сейчас почти всю стражу отправят на наши поиски, поэтому мы не встретим сильного сопротивления. Однако если устроим битву еще на подходе к замку, то Селестию успеют предупредить и она уже будет готова к нашему приходу, чего нам совершенно не нужно. Короче говоря, через парадный вход мы не пойдем. У западной стены есть небольшие ворота, через которые ввозят продукты прямиком на кухню. Если раздобудем телегу, то сможем проникнуть внутрь, однако пойти этим путем сможет лишь трое пони, больше привлекут излишнее внимание.

— Но нас-то восьмеро! – поспешил заметить Фолкен.

— Да. Нужно придумать, куда деть остальных, — задумчиво пробубнил единорог.

— На восточной части замка расположен корпус стражи, — в разговор резко вмешался стражник, — Там же есть и еще один проход. Я с легкостью смогу пройти там, но вот как провести остальных – не знаю.

— Быть может, получится выдать меня за заключенного? – спросил грифон, глядя не Эйва, — Тем более по другому я вряд ли смогу пройти внутрь.

— Как и я, — охрипшим голосом сказал Шайнинг Армор.

— Ладно, предположим, этот парень…

— Эйв.

— Эйв проведет Армора и Фолкена в замок через темницу. Кто пойдет через западные ворота? – спросил Гримм, не отводя глаз от планов, — Я пройти не смогу, мое лицо знает каждый житель Кантерлота.

— Я, я, я пойду! – в свойственной манере, сказала Пинки, запрыгав на месте.

— Я тоже пойду! – выдвинула свою кандидатуру Дитзи, подняв копыто.

— Видимо, у меня не остается выбора, — прошептала Флаттершай, вжав голову в плечи, — Надеюсь, я не сделаю ничего лишнего.

— Ясно, с запада идут Пинки, Дитзи и Флаттершай. Вопрос лишь в том, что делать нам с принцессой. Мы слишком заметные личности, чтобы пройти в людном месте.

— Думаю, я знаю, что делать, — кивнула Луна, придвинув к себе карты, — Еще в давние времена я увлекалась чтением книг из кантерлотского архива. Селестия запрещала мне углубляться в архив. Говорила, что там полно рукописей, наполненных древними и опасными заклинаниями, которые ни один пони давно не использует. Конечно, меня это не удерживало и, в конце концов, сестра закрыла архив. Тогда то я наняла рабочих, чтобы они продолбили в скале проход к одной из стен архива, после чего я сама разрушила стену, поставив на ее месте иллюзорный барьер, через который могу пройти лишь я вместе с еще одним живым существом. Я уже давно не использовала этот проход, но не думаю, что с ним могло что-то случится.

— Звучит неплохо, — единорог слегка улыбнулся, — Итак, значит, мы знаем, как пробраться внутрь. Дальше нам нужно где-то сгруппироваться. Есть подходящее место?

— Есть одно, — богиня луны ткнула копытом в одну из комнат на средних этажах, — Это – одна из старых гостиных. Селестия уже давно ею не пользуется и поэтому в ней, в основном, хранят старые вещи. Если там не будет патрулировать стража, то можно встретится там. У меня есть от нее ключи!

— О страже я позабочусь, — вмешался Эйв, — Здесь комнаты для не самых важных персон, поэтому стража там низкого ранга. Я могу снять патруль и никто мне ничего не скажет. Можно закрыть грифона и Шайнинг Армора в камерах темницы, после чего провести их в гостиную, когда я уже избавлюсь от караульных.

— Но что насчет нас? – спросила Пинки, — Где нам укрыться и как узнать, когда двигаться?

— Ночью вся прислуга уходит в свои покои на первом этаже, — ответил Эйв, — Кухня будет пуста. Там вы сможете пересидеть! А когда нужно будет выдвигаться, я пошлю Стика или Бола к вам. Один из них проводит вас в гостиную.

— Прекрасная идея! – воодушевленно воскликнула принцесса, — В таком случае мы с Гриммом можем подождать в архивах. Охрану там вряд ли оставят.

— Отлично. Для начала этого будет достаточно, — сделал вывод единорог, — Что делать дальше – обсудим в этой гостиной. Времени у нас будет навалом. А пока нужно подготовиться. В первую очередь – достать телегу с продуктами и плащи для девочек.

— Согласен. Вот только где все это достать и при этом остаться незамеченными? – вновь спросил Фолкен.

— Эйв единственный из нас, кто может показываться у всех на виду, — Гримм показал на стражника, — Думаю, будет логично, если он отыщет телегу.

— Мне кажется, это будет не сложно, — стражник почесал затылок.

— И да, тут оставаться нельзя, мы в самом сердце Понивиля, вскоре здесь всюду будет стража. Нам всем нужно уходить отсюда, — журналист стал торопливо собирать бумаги в сумку, — За городом есть один бар. Тамошние постояльцы – начисто отбитые пьянчуги, которых не удивит даже богиня ночи. Укроемся теперь там.

— Не самое лучшее укрытие, но если выбора нет… — пробубнил пожилой грифон и первым пошел к выходу.

Следом за ним, перекинувшись утвердительными взглядами, двинулись и остальные. Группа отправилась осуществлять свой план.
Шумиха в замке все нарастала и нарастала, и вскоре вышла за его пределы. Десятки пони большими группами двинулись в сторону Понивиля, внимательно осматривая каждый закоулок. Отряды стражников шли одним за другим и, казалось, им нет конца. Но даже когда замок стал пустеть, жизнь в нем ни на секунду не прекращалась. Командир стражи, облаченный в свои доспехи, все шнырял во дворе, группируя все новые поисковые команды и расставляя задачи каждому главнокомандующему отдельной группы. Когда большая часть воинов уже была послана и шумиха немного улеглась, пришли и оставшиеся Инквизиторы во главе с Твайлайт Спаркл.

— Командир Лав! – как можно громче сказала лавандовая единорожка, подходя к суровому вояке, — Мы прибыли по вашему указанию.

— Наконец-то! – раздраженно ответил Энфорсед, убирая с глаз мокрую гриву, — Мои пони вот-вот войдут в Понивиль и начнут его тщательно обыскивать. Вашим грифонам следует обеспечить поддержку с воздуха. Гроза надвигается нешуточная, я не осмелюсь отправить своих пегасов в воздух, так что обзор сверху полностью ложиться на вас.

— Ясно. Что-нибудь еще? – спросила Твайлайт, прикрывая лицо от бушующего ветра.  

— Да. Приведите вашу группу в подобающий вид! Один из ваших грифонов предал вас и напал на меня! А теперь я вижу, что еще один пропал! – еще более раздраженно прикрикнул Лав.

— Один из Инквизиторов, скажем так, взял небольшой отгул, — несколько виновато сказала единорожка.

— Сейчас не время для отгулов! Принцесса не шутит, она всех нас перевешает, если мы не схватим Спайдера! А теперь идите! – после этих слов командир развернулся и направился к остальным стражникам, мокнущим под дождем.

— Постойте, разве вы не пойдете с остальными? – поинтересовалась Твайлайт, сделав несколько шагов вдогонку Энфорседу.

— Я должен остаться в замке для корректировки движения войск, — сухо ответил Лав, — К тому же, принцесса и наша гостья желают быть в курсе происходящего, а новости от стражи будут приходить лично мне в копыта. А теперь хватит болтать и принимайтесь за работу!

Как только напряженный командир ушел по своим делам, оставшиеся Инквизиторы быстрым шагом направились к выходу. Твайлайт не ожидала, что разговор выйдет настолько коротким.

— Проклятье, Оул, куда подевался Скайларк? – смущенно спросила единорожка, обходя стоящих тут и там стражников.

— Он сказал, что хочет развеяться после всего произошедшего, — торопливо начала отвечать грифон с огромным ружьем за спиной, — Он рассказал, где остановится, так что мы можем зайти за ним.

— И на том спасибо, черт возьми, — напряженно прошептала Твайлайт, натянув спавший от ветра капюшон.
В мрачном старом баре, как всегда, было душно и тоскливо. Разосланные повсюду новости о поисках Спайдера заставили большую часть постояльцев уйти домой. В итоге внутри хлипкой постройки остался лишь полный сброд, вроде бездомных и преступников.

Группа во главе с Гриммом зашла в бар как можно более незаметно, стараясь не привлекать лишнего внимания. Единственным трезвым пони всегда оставался отрешенный от всего остального мира бармен, но он никогда не задавал лишних вопросов, лишь исправно выполняя свою работу. Вот и в этот раз помятый жизнью пони пусть и обратил свой взгляд на всеми разыскиваемых радикалов, но на его лице не проглядывалось и капли интереса, и вскоре он вновь принялся протирать пивные стаканы.

— Что-то мне тут не нравится, — опасливо произнесла Дитзи, подсаживаясь за самый дальний столик вместе с остальными.

— Выбирать не приходится, — также тихо ответил единорог попутно осматривая посетителей.

Немногочисленные завсегдатаи сейчас находились либо в полуобморочном состоянии, либо вовсе спали, пуская слюни на столы. Активность наблюдалась лишь в комнате, где обычно играли в карты. Через плотно закрытую дверь слышались приглушенные низкие голоса неких приятелей, которые что-то активно обсуждали и смеялись. Убедившись, что опасности нет, Гримм присел и тяжело вздохнул.

— У этого Эйва точно получится пригнать телегу в назначенное место без нашей помощи? – обеспокоено спросил Гримм.

— Он обладает кое-каким влиянием на стражу. У него получится, уверяю тебя, — поспешила уверить своего нового товарища принцесса.

— Ладно. Хочется в это верить, — кивнул Гримм, закрыв глаза, — У нас есть немного времени на передышку. Поэтому пришло время задавать вопросы. И для начала я спрошу – почему вы, принцесса, хотите помочь нам сразить вашу собственную сестру?

— Потому что мне надоело терпеть! – незамедлительно ответила Луна, — Десятки лет она не воспринимала меня всерьез и даже не думала воспринимать! Она никогда не посвящала меня в свои планы, постоянно что-то скрывала от меня, прятала, запрещала что-то. А теперь я узнала, что она натворила столько зла! Я устала жить так. Та Селестия, с которой я провела счастливую жизнь и которую я любила всем сердцем, исчезла. Теперь она превратилась в тех, с кем мы некогда боролись.

— Оу. Ого, — растерялся Гримм, — Ну… а что насчет Шайнинг Армора? Почему ты сражаешься за нас и почему, мать твою, ты так дерьмово выглядишь?

— Селестия убила мою супругу! – с яростью в голосе выпалил отважный воин, — Ни за что! Пригласила нас в замок под мирным предлогом, после чего оставила меня наедине со стражей, а сама вонзила моей Кейденс нож в сердце! Тварь! А меня кинули в темницу! Надеялись, что я либо стану служить короне, либо сгнию в сраной камере! В один момент я стал никем и я хочу, чтобы справедливость восторжествовала! Какими бы способами это не произошло.

— Ясно, — понимающе кивнул единорог, — Ну… кто-нибудь хочет выпить?

Предложение приняли почти все присутствующие в группе и Спайдер неспешно поплелся к барной стойке.

— Минутку, вы и вправду тот самый Фолкен, что сражался с Селестией годы назад? – с интересом спросил Шайнинг Армор, уставившись на грифона, который стал, пусть и без энтузиазма, отвечать на вопросы единорога.

— Пинки, Флаттершай, а как вы попали к Гримму? – принцесса также была полна вопросов.

Контакт в группе начинал медленно налаживаться, что не могло не радовать журналиста.

— Налей лучшего пойла, что у тебя есть, — коротко заказал Спайдер и стал искать в сумке деньги, которые все-таки решил брать с собой после случая с холодильником, — Где же эти сраные… черт… 

Мирная посиделка могла бы еще долго продолжаться, если бы внимание всех собравшихся не привлек резкий грохот за закрытой дверью. Видимо, приятели что-то не поладили, либо просто напились и упали, опрокинув и стол. Через несколько секунд дверь буквально выбили сильнейшим толчком и в зал вышел тот, кого собравшаяся группа ожидала меньше всего увидеть.

— Эй, за стойкой, нам нужны новые стулья! – слегка опьяневшим голосом прокричал грифон в длинном черном плаще и кирасе Инквизиторов, — И не помешало бы…

Как только грифон-дебошир обратил внимание на сидящую за дальним столом компанию, наступила томительная минутка безмолвия, которая, казалось, тянулась вечность.

— Фолкен… — с трудом прошептал воин, глядя на бывшего командира, — Принцесса… что… что…

— Тише, Скайларк, давай обойдемся без глупостей, — как можно более успокаивающе произнес Фолкен, медленно встав с места.

— Что за херня тут твориться? – все также ошарашено шептал Скайларк.

— Давай ты сядешь, и я тебе все объясню, — постаревший грифон медленно подошел к товарищу и положил лапу ему на плечо.

— Поздно, блядь, разговаривать! – внезапно для всех выкрикнул Спайдер и одним прыжком преодолел барную стойку, повалив вместе с собой и бармена.

В следующий же миг раздался громкий выстрел, после чего одно из окон бара разлетелось по всему залу и пуля попала в хлипкую стену, хотя направлялась прямо в серого жеребца. Следом за оглушающим выстрелом дверь сорвалась с петель, и в помещение ворвался еще один грифон, обнажив свой клинок. Появление союзников стало командой Скайларку к незамедлительным действиям, поэтому воин также выхватил оружие и хотел было ударить бывшего командира, однако тот также расценил ворвавшихся, как сигнал к началу битвы и поэтому успел отбить резкий выпад.

— Схватите бунтовщиков! – скомандовала Твайлайт, войдя в зал с обнаженными мечами.

— Что нам делать? – в панике выкрикнула Дитзи, пытаясь что-то придумать.

На ее вопрос ответил Шайнинг Армор, который перевернул большой круглый стол, дабы укрыться от летящих отовсюду бутылок и мебели.

— Принцесса, ваша магия может помочь девочкам скрыться? – перекрикнув шум битвы, спросил Армор.

— Я могу нас телепортировать! – после этих слов Луна быстро подобралась к испуганным пони и как можно крепче стиснула их копытами, — Ты останешься?

— Уйдите недалеко, чтобы вы смогли следить за баром! – продолжал Шайнинг Армор, — Как только мы выйдем наружу, выходите к нам, понятно?

Принцесса коротко кивнула, после чего сосредоточилась, закрыв глаза, и исчезла в яркой голубой вспышке вместе с Флаттершай, Дитзи и Пинки. Как только беззащитные участники группы смогли уйти, единорог выскочил из своего укрытия и осмотрел поле боя. Все забулдыги в панике сбежали из бара, внутри остались лишь несколько грифонов и пони. Двое инквизиторов набросились на Фолкена, отчего вся троица отшатнулась в комнату для игры в карты, а Твайлайт осматривала окрестности в сопровождении стрелявшего инквизитора. Когда Армор хотел было ударить противников со спины, фиолетовая единорожка заметила опасность и клинком указала на единорога, после чего Оул направила свое оружие на безоружного пони. Единственное, что оставалось Шайнинг Армору – это упасть на пол в надежде, что пуля пройдет выше. Благо, так и получилось. Как только ружье опустело, грифон достал из ножен холодное оружие и быстрым шагом направился к Армору, расталкивая стоящие на пути столики и стулья. Твайлайт же рывком подалась к барной стойке, быстро запрыгнув на нее.

— Спайдер! – яростно выкрикнула кобыла, глядя на лежащего жеребца в обнимку с барменом и прыгнула на свою цель, собравшись пронзить ее мечами.

— Срань! – только и выдавил из себя Гримм, оттолкнув бармена в одну сторону, а сам перекатившись в другую, отчего клинки врезались в пол.

Как только единорожка оказалась безоружна, Спайдер воспользовался моментом и левитацией бросил одну из бутылок с полок в голову Твайлайт, отчего та со звоном разбилась,после чего поступил также с бутылкой на стойке, которая разбилась о другую часть головы высшего инквизитора. Как только Твайлайт оказалась оглушена от таких ударов, журналист как можно сильнее пнул кобылу задними копытами, отчего та упала на пол.

Тем временем Шайнинг Армор отбивался от приближающегося грифона, однако силы были неравны. Оул дошла до своего противника и сильно ударила Армора задней лапой, отчего бедолага влетел в стену. В следующую же секунду инквизитор схватил единорога за шею и поднял на один уровень с собой, после чего приложил свой клинок к его шее. К счастью, Оул не успела завершить свое дело. Спайдер успел встать на копыта и увидеть все происходящее. Жеребец незамедлительно выхватил из сумки револьвер и, не целясь, выстрелил в грифона. Пуля не попала в цель, однако сильно зацепила висок грифона, оставив на нем кровавую линию. Армор воспользовался моментом слабости своего врага и, схватив первый попавшийся стул, ударил им раненого грифона, заставив того упасть на колено.

Увы, Гримм не увидел маленького триумфа своего товарища – Твайлайт быстро пришла в себя и навалилась на журналиста, прижав того к боковой стороне барной стойки. Благо, Гримм оказался физически сильнее кобылы и смог перекинуть ее через себя, используя левитацию и копыта одновременно, перекинув Твайлайт через порядком избитую стойку. Когда Спайдер уже был готов перемахнуть через препятствие вслед за единорожкой, а Шайнинг Армор покрывал грифона многочисленными ударами, стена, разделявшая зал и игровую комнату, разлетелась в щепки из-за брошенного грифона, который с грохотом упал на пол, проломив старые доски в нескольких местах, а вслед за ним вышли Фолкен и Скайларк, которые, потеряв свое оружие, вцепились друг другу в глотки. Однако действующий инквизитор оступился на многочисленных осколках столов и стульев, в результате чего потерял равновесие и позволил Фолкену схватить себя и бросить в середину зала, где стояла одна из несущих балок, которая с треском разломилась от ударившего в нее тела. В это же время Оул уже смогла очухаться, как и брошенный через стену Игл, и грифоны готовились было вновь пуститься в бой, однако громкий крик Гримма всех заставил остановиться.

— Прекратите драться, иначе она сдохнет! – Спайдер успел схватить Твайлайт и приставить острый конец разбитой бутылки ей к шее.

Такая угроза заставила инквизиторов остановится и закончить бой, ровно как и союзников Гримма.

— Вот так ты все закончишь, Спайдер? — прошипела Твайлайт, — Что ты сделаешь? Дашь своим друзьям взять оружие и убить инквизиторов, после чего и меня прирежешь? Или в твоем черном разуме есть более коварные идеи?

Гримм не знал, как ответить на язвительные вопросы кобылы и просто дал ей договорить до конца.

— Знаешь, что, Спайдер? Если в тебе осталась еще хоть капля чести, то сразись со мной в честном поединке!

Эти слова больше всего повлияли на Фолкена, который резко расслабился и посмотрел на своих бывших сослуживцев.

— Принцесса Селестия дала мне право носить клинки Кенинга и Фауст! Я, как владелица этих мечей, имею право вызвать тебя на поединок! Даже твой новый друг Фолкен может это подтвердить!

— Да, все так, — с некоторым разочарованием произнес стареющий грифон, — В поединке может быть лишь один победитель. Никто не имеет права вмешиваться в бой пока он не закончится. Победивший имеет право диктовать свои условия, которые должны неукоснительно соблюдаться. Спайдер, ты можешь отказаться от поединка!

— Твою мать, если это поможет избавиться от этих сраных грифонов, то я согласен! – раздраженно сказал Гримм, — Значит, если я тебя отпущу, твои ребята не порежут меня на салат в следующую же секунду?

— Они не сделают этого, — поспешил подтвердить Фолкен, — Мы как никто другие понимаем всю значимость этого боя.

Получив одобрение Фолкена, журналист неуверенно отпустил кобылу и позволил ей забрать мечи.

— Думаю, лучше провести бой на улице, — пробубнила Твайлайт и быстрым шагом направилась наружу.

После нее пошел Фолкен. За ним – все остальные.
К середине ночи погода испортилась окончательно. Черные тучи затянули звездное небо, начался самый настоящий ливень, который дополняла пугающая своей силой гроза. Свет на темной улице перед баром обеспечивали лишь частые вспышки молнии да немногочисленные старые фонари, которые уже невозможно было встретить в Понивиле. Не обложенная ничем дорога уже успела превратиться в липкую слякоть, однако это не останавливало участников поединка. Отойдя подальше от трухлявого здания, Гримм и Твайлайт разошлись в разные стороны. Невольные зрители предпочли остаться под козырьком бара, предоставив противникам как можно больше пространства для битвы.

— Остаться должен только один! – выкрикнула единорожка, кинув сопернику один из клинков, — Я заставлю тебя поплатиться за преступления против короны!

— Как скажешь, — мрачно прохрипел Гримм, осмотрев лезвие меча, — Послушай…

— Мне надоело болтать! – с болью в голосе прервала Гримма Твайлайт, — Я хочу действовать! Защищайся!

После этого наполненного злостью и плохо скрываемым страхом крика, лиловая пони бросилась в атаку, выставив оружие вперед. Благо, расстояние между пони было достаточно велико, чтобы Спайдер увернулся от удара. Промахнувшись, Твайлайт нанесла следующий удар, а потом еще, и еще. Было видно, что удары единорожки шли не от рассудительного разума, а от горячего сердца, Гримм же сохранял некоторую рассудительность и успевал отбивать все выпады, которые было легко предсказать. Глава инквизиторов будто не чувствовала усталости и не переставала наносила удар за ударом. Поток атак был настолько плотным, что вставить между ними свой удар Спайдеру просто не удавалось, поэтому единорогу ничего не оставалось, кроме как стоять в защите.

Среди зрителей также бурлили эмоции, пусть их никто и не выказывал. Вечно сохранявший хладнокровие Фолкен с беспокойством следил за происходящим. Грифон не ожидал от внешне хрупкой единорожки такой страсти. Шайнинг Армор также следил за поединком не без боли в сердце, ибо на кону была жизнь его родной сестры.

Тем временем бой постепенно сбавлял обороты. От яростных ударов Твайлайт начала постепенно выдыхаться, Спайдер же сохранил большую часть сил. Когда жеребец заметил усталость оппонента, то дождался подходящего момента и, отразив очередной выпад, как можно сильнее ударил единорожку рукоятью в челюсть, дабы выбить противника из колеи и этого у него полностью получилось. Твайлайт упала в холодную грязь, выронив меч из левитационного поля, но, несмотря на сильный удар, сразу же начала подниматься на копыта. Подумав, что единорожка больше не встанет, Спайдер приблизился к Твайлайт, однако та, неожиданно для всех, схватила клинок и ударила им наотмашь, оставив на груди единорога кровоточащий порез. Поднявшись, Твайлайт озарила новая вспышка ярости. Забыв об усталости, кобыла продолжила серию сильных ударов, которая быстро кончилась и на сей раз Спайдер смог порезать коленный сустав единорожки и заставить ее окончательно завалиться на землю, но даже в лежачем положении Твайлайт не оставляла попыток продолжать сражение и продолжала отмахиваться от Гримма клинком. Однако, все эти попытки были тщетны. Жеребец выбил меч из поля и оттолкнул его подальше от Твайлайт, после чего приблизился к ней, выставив клинок у горла кобылы.

— Похоже, ты проиграла, — уставшим голосом произнес Гримм.

— Ну, давай, заканчивай с этим! – злостно крикнула единорожка, — Давай, убей меня! Убей меня, как убивал невинных пони до меня. Как убивал женщин и детей! Ты чертово чудовище, Спайдер! Проклятое чудовище!

— Что ты несешь... – непонимающе и раздосадовано прошептал журналист.

— Ты столько времени держал невинных пони в страхе, столько времени проливал кровь, даже не думая о том, что ты творишь! – по дрожащему голосу кобылы можно было понять, что она плачет, — Сколько хороших пони пострадали из-за тебя! Даже мои друзья! Деш, Эпплджек, Рэрити! Все они страдают из-за тебя! Я часто слышала о злодеях и даже сталкивалась с ними, но со столь жестоким, бессердечным и коварным пони я никогда не встречалась! И лучше бы никогда и не встретилась! Ну, чего же ты стоишь? Давай, делай то, что ты любишь больше всего! Убей же меня! Давай!

Болезненный крик Твайлайт заставил Гримма активизироваться и он, размахнувшись, вонзил свой клинок в цель. После этого удара все присутствующие сразу решили, что истории Твайлайт Спаркл настал конец, но только при последовавшей после удара вспышки молнии и пони, и грифоны увидели, что меч торчал из земли. Сама же единорожка была лишь насмерть перепугана, однако тоже вскоре осознала, что до сих пор жива.

— Да не хочу я тебя убивать! — на сей раз крикнул Гримм, отойдя от кобылы, — Ты не плохая пони, Твайлайт. Просто ты ничего не знаешь о происходящем. Ты слишком много времени провела вблизи Селестии и она смогла заставить тебя думать так, как ей того хочется! Она столько боли причинила не только мне, но и всему миру. Она извратилась, превратилась в тирана! И я не желаю с этим мириться! Я хочу, чтобы Эквестрия, наконец, стала свободной! И за эту идею я готов отдать даже свою жизнь!

Как раз во время монолога из тени многолетних деревьев напротив бара решили показаться принцесса Луна вместе с остальными, на что Твайлайт мгновенно обратила внимание, и это лишь сильнее сломило ее уверенность в своей правоте.

— Уходи отсюда, Твайлайт. Уходи подальше от Селестии и ее подданных! Копни поглубже и когда-нибудь ты поймешь, насколько ты была неправа! – единорог посмотрел на оставшихся инквизиторов, — А что касается вас! Помогите ей уйти, а потом выбросьте свое снаряжение и летите, куда хотите. Инквизиции больше нет!

Тем временем Луна, Флаттершай, Пинки и Дитзи присоединились к Фолкену и Шайнинг Армору. Каждая из бывших подруг Твайлайт хотели что-то сказать кобыле, однако они понимали, что сейчас не лучший момент для их вмешательства. Единорожка же посмотрела на группу Гримма, после чего молча попыталась встать на копыта, однако рана не позволила ей этого сделать. После этой жалкой сцены на помощь кобыле подошли грифоны, которые также пребывали в удрученном состоянии. Они помогли своей более не действующей главе подняться и медленно пошли по дороге, прочь от Понивиля.

Лишь когда Твайлайт со своей командой скрылась из виду, Спайдер осмелился прервать тяжелую немую сцену. Единорог посмотрел на свой клинок, что утопал в густой грязи, словно на знак того, что древней ужасной традиции подошел конец.

— Фолкен! – позвал своего нового союзника Гримм, отвлекая того от глубоких раздумий, — Слушай, я понимаю, для тебя много значила Инквизиция, но надеюсь ты поймешь, что…

— Не нужно объяснений, Гримм, — прервал грифон своего товарища, — Я принимаю твое решение и отчасти одобряю его. Я думал, что они смогут сохранять нейтральность и наказывать всех негодяев, вне зависимости от их статуса, но я недооценил влияние Селестии. Это уже была не та Инквизиция, за которую я боролся. Без нее миру будет лучше.

— Твою ж мать! – раздался удивленный возглас вдалеке.

К бару быстро приближался Эйв, который натянул на себя один из трех необходимых плащей. Пожалуй, все без исключения были рады его приходу, кто-то больше, а кто-то меньше.

— У вас что тут, война была? Почему вы такие избитые? – с искренним удивлением спросил стражник.

— Это долгая история, — осмелилась сказать Дитзи, однако ее быстро перебили.

— Чур я все расскажу! – Пинки прыгнула впереди всех, — Это было о-о-очень круто!

— Все готово? – на сей раз Гримм перебил розовую кобылу.

— Да. Я приказал нескольким стражникам подогнать телегу поближе к воротам. Я покажу, где это!

— Отлично, — высказался Шайнинг Армор, — Значит, можно выступать?

— Да, можно, — убедительно кивнул Эйв.

— Значит, самая трудная часть нашей авантюры начинается, — невесело сказал Гримм, но все же попытался немного взбодриться, — Так чего же мы ждем? Чем быстрее пойдем, тем быстрее отпразднуем победу! Вперед!

После ободряющего лозунга, вся команда быстро направилась в сторону замка, собираясь идти как можно дальше от границ Понивиля. Их тяжелое восхождение к принцессе Селестии началось.

Часть 10 - Финал

Крупная группа пони и не только, утопая по колено в вязкой грязи и продрогнув до нитки от проливного дождя, собралась вокруг телеги, плотно накрытой брезентом. Они собирались с мыслями перед тем, как перейти точку невозврата. Страшный гром и шум дождя мешали сосредоточиться, поэтому особо затягивать никто не хотел.

— Итак, все готовы? – прокричал Гримм, убрав промокший клочок волос с глаз.

— Давно готовы! – сухо ответил Фолкен, слегка поддергивая слабо связанными лапами за спиной, — Почему ты не мог связать меня перед входом в замок?

— В таком деле лучше перестраховаться, — сказал Эйв, — Ну, что, начинаем?

— Надеюсь, все помнят план? – спросил Спайдер и, получив в ответ утвердительные кивки, глубоко вздохнул и сделал шаг вперед, — Тогда вперед. И да помогут нам небеса.

Произнеся последнее слово, команда разделилась на условленные группы и каждая группа пошла по своей дороге. Флаттершай, Пинки и Дитзи направились по проселочной дороге к замку, с трудом таща пусть и пустую, но все еще тяжелую телегу, Эйв, Фолкен и Шайнинг Армор стали как можно более естественно двигаться в сторону Понивиля, откуда группа должна была выйти к Кантерлоту, Луне и Спайдеру же предстоял самый тяжелый путь – подъем в гору и, если принцесса могла летать, то жеребцу оставалось лишь стирать свои копыта о скользкие камни. Все по своему относились к этой авантюре, но в сердце каждого таился страх, как за свою жизнь и жизни друзей, так и за успех операции, вера в который слабела с каждым шагом к величественному замку.
— Девочки, а вы часто бывали в замке? – вдруг спросила Дитзи, окруженная своими спутницами.

— Не слишком часто, — тихо ответила Флаттершай.

— Зато каждый раз все было с размахом! – дополнила Пинки своим вечно неунывающим голосом.

— Просто я беспокоюсь, а вдруг вас кто-нибудь узнает и о вас доложат страже, — обеспокоенно произнесла серая пегаска, вжавшись в свой капюшон.

— Это было бы… неприятно, — задумалась розовая кобылка.

— И что нам делать? – испуганно спросила Флаттершай, — Мы ведь не сможем противостоять страже!

— Не волнуйтесь, девочки, мы обязательно выпутаемся! – оптимистично закончила Пинки Пай, — Всегда выпутывались!

— Хочется верить, что ты права, Пинки, — прошептала Дитзи, — Замок уже близко.
В Кантерлоте, наконец, все утихло. Вся стража сосредоточилась на улицах Понивиля, на которых лже-пленники были совсем недолго. Обычно чистые улочки Кантерлота сейчас были завалены комьями грязи с копыт десятков, если не сотен, стражников. Сейчас же улицы патрулировали лишь небольшие группы воинов, которые не без интереса смотрели на захваченных в плен мятежников, а некоторые стражники еще и вставляли ехидные комментарии, которые группа из пони и грифона успешно игнорировали. Кантерлот всегда мог расширить свои границы, но тщеславная элита города считала и считает, что город создан только для лучших пони и потому он обязан быть небольшим. Учитывая это, до главных ворот замка идти было всего ничего, но Эйв, как и было уговорено, повел свою группу через темные аллеи и переулки, выведя диверсантов к воротам в казармы, которые почти всегда были закрыты, но только не в такую ночь.

— Так, слушайте сюда, — прошептал стражник перед тем, как позволить остальным выйти из тени, — Чтобы добраться до замка, нам нужно преодолеть всю воинскую часть. Ничего не говорите, притворяйтесь, что вас жестоко покалечили. Казармы и сам замок разделяет крепостная стена с воротами. Если окажемся внутри, то сможем закрыть ворота и перерезать страже проход. В случае чего это их надолго не задержит, но время таким образом мы выиграем.

— Надеюсь, оказавшись внутри, мы сможем вооружиться? – спросил Армор, осматривая деревянные ворота воинской части.

— Разумеется. Основной арсенал находится внутри замка, так что сможете взять любое оружие, которое захотите, — не глядя на собеседников, произнес Эйв, — Ладно, вроде на пути никого нет. Нужно идти, скорее!

Обученные воины, услышав команду, незамедлительно направились следом за капитаном стражи, делая как можно более жалобный вид. Невооруженным глазом было видно, что охрана ворот была уставшей и заспанной, поэтому они даже не попытались задать никаких вопросов капитану. Вторая группа была на полпути к замку.
Первая же группа была уже не подходе к западным воротам, которые, как бы удивительно это не было, никем не охранялись. Даже более того, ворота были открыты нараспашку, будто охраняющие их стражники поспешили куда-то уйти, оставив все, как есть.

Этот факт немало порадовал трех кобыл, которые хотели было бросить телегу и скорее вбежать внутрь, подальше от холодного дождя, но все прекрасно понимали, что это слишком опасно. Лишь приблизившись к стенам Дитзи осмелилась выйти из упряжи и осмотреть небольшой дворик, заполненный продуктовыми хранилищами, стойлами и такими же телегами, которую удалось достать Эйву.

— Странно, здесь никого нет, — громко сказала пегаска, подзывая к себе остальных, — Здесь же храниться столько пищи. Разве ее не должен охранять хотя бы один солдат?

— Да какая разница! – вмешалась Пинки, — Никого нет – ну, вот и хорошо! Давайте поскорее пойдем в помещение! Я промокла до нитки!

— Но… если нас никто не встретит, то кто откроет нам двери? – подоспела Флаттершай.

— Хм. Хороший вопрос, — кивнула Дитзи и группа прошла на середину двора.

— Девочки, а может нам пойти… ну… не через кухню? – опасливо спросила желтая пегаска, глядя куда-то наверх.

Взглянув на свою подругу, остальные пони также обратили внимание наверх, где, несколькими этажами выше, виднелось открытое окно из которого лился слабый свет.

— Это, конечно, хорошая идея, но что нам делать с Пинки? – поинтересовалась Дитзи, посмотрев на свою бескрылую спутницу.

— Ну, за последнюю неделю я сбросила пару килограммов, — гордо заявила пони, прозрачно намекая на дальнейший план действий.

— Я была только почтальоном, но не грузчиком! – поспешила заметить серая пегаска.

— А я никогда не держала ничего тяжелее кролика! – также быстро сказала Флаттершай.

— Ой, да ладно вам! – расстроено всплеснув копытами, произнесла розовая пони, — Дэши на своем хребте держала гигантскую статую!

— Даже если мы согласимся тащить тебя наверх, то как мы это сделаем? – спросила Дитзи, — Мы должны надежно держать тебя, чтобы ты не упала!

Широко улыбнувшись, Пинки Пай сорвалась с места и подбежала к телеге, с которой зубами стащила плотный брезент и принесла его к своим подругам.

— Как думайте, сможете ли вытащить этот брезент за два конца? – спросила кобыла, и, после нескольких секунд переглядывания среди пегасов, получила утвердительный кивок, пусть он и был выдавлен без особого удовольствия.
В темной комнатушке, почти полностью заставленной железными клетками и жердочками, медленно передвигался уставший и грязный единорог, который нес перед собой несколько мешков птичьего корма. Не справившись с тяжелым грузом, жеребец толкнул одну из клеток с парой голубей, которая с грохотом упала на землю, встревожив всех остальных птиц. В помещении поднялся страшный шум.

— Да твою ж мать! – процедил через зубы пони, поднимая клетку с пола, — Угораздило же этих идиотов искать каких-то говнюков среди ночи. Действительно, ведь никто же в замке, блядь, не спит по ночам. Сволочи!

Выругавшись, единорог положил мешки на свои места, после чего вынул из клетки нескольких птиц, к лапкам которых привязал данные ему записки. Выпустив голубей, пони подошел к рабочему столу, над которым тлел факел, и принялся нарезать огромный кусок мяса, который предназначался фениксу, принадлежавший принцессе.

— Как там говорила моя сука-сестра? Иди, блядь, устройся на работу королевским орнитологом. Им нужны такие ученые, как ты! – жеребец раздраженно сплюнул на пол, — Ученые должны заниматься изучением, а не выметанием говна из под этих тупых тварей. А теперь они еще смеют заставлять меня работать глубокой ночью! Ничего хуже и представить нельзя!

Стоило только единорогу закончить свою мысль, как вдруг в открытое настежь окно голубятни с криком влетела розовая кобыла, обернутая плотной мокрой тканью. Столкнув все клетки, которые попадали одна за одной, словно домино, Пинки стала барахтаться под брезентом, пытаясь выбраться и, в конце концов, у нее это вышло. Кобылка высунула голову и бегло оглядела комнату. Ее взгляд остановился на жеребце, который также удивленно смотрел на Пинки Пай.

— Оу… привет! – приветливо улыбнулась кобыла и ее речь будто вывела единорога из транса.

Пони мгновенно оскалился, видимо, узнав мятежника, и ринулся на розовую пони с мясницким ножом наперевес. Увидев приближающуюся опасность, земная пони взвизгнула и нырнула обратно под брезент, отчего удар прошел мимо. Выйдя с другой стороны лежащей на полу ткани, Пинки прижалась к стене, ожидая следующего выпада, который не заставил себя долго ждать. К счастью, разъяренный жеребец не старался метко бить по цели, поэтому кобыла смогла увернуться от удара и тесак попал прямо по деревянной раме окна, где крепко застрял и, пока единорог пытался взять свое оружие, в окно влетела Дитзи, которая с силой толкнула жеребца копытами. Своим телом пони растолкал оставшиеся клетки, которые также попадали на пол и открылись. Освободившиеся голуби мгновенно вылетели из плена и приземлились на балку, где сидела еще дюжина освободившихся птиц.

— Ты в порядке? – спросила серая пегаска, пытаясь отдышаться.

— Пока да! – кивнула розовая пони, приготовившись к дальнейшей схватке.

Пока кобылы разговаривали, единорог вскочил на копыта и, оскалившись еще сильнее, приготовился к очередному рывку, как вдруг залетевшая в окно Флаттершай, которая видела все происходящее, пристальным, пронзающим взглядом посмотрела на группу птиц под потолком. Пассивные голуби вмиг разбушевались и воинственно кинулись на единорога, расцарапывая его тело когтями до крови.

— Проклятые птицы, отвалите от меня! – закричал орнитолог, пятясь назад и размахивая копытами.

В итоге жеребец задом уткнулся в шкаф, который тут же опасно зашатался и в итоге рухнул прямо на агрессора. От столь мощного удара, который, к тому же, пришелся по голове, единорог упал без сознания, заблокированный тяжелым громоздким шкафом.

— Ого, — прошептала Дитзи, глядя на поверженного противника, — Флаттершай, это сделала ты?

— Ну… я не люблю использовать эту способность, — виновато промямлила пони, — Но еще больше я не люблю, когда обижают моих друзей!

— Что ж, главное, что мы справились! – оптимистично заявила Пинки, но ее восторг был недолгим.

Во входную дверь влетел пухлый и низкий стражник с короткими ножками, который выставил вперед свою алебарду.

— А ну стоять, него… минуточку! – воин опустил оружие и пригляделся к посторонним, — Вы же Пинки Пай, Флаттершай и… извини, я не знаю кто ты.

— Не удивительно, — слегка расстроившись, пробубнила Дитзи, — Я всегда остаюсь на заднем плане…

— Да неважно! – покачав головой произнес нелепого вида стражник, окончательно расслабившись, — Я знал, что вы придете! Мы с моим приятелем работаем с Эйвом! Надеюсь, вы знаете его?

— Да, он пришел к нам вместе с принцессой! – сказала Пинки Пай, — Мы разделились на группы и договорились встретиться в одной из гостиных на средних этажах.

— Ну, с этим могут возникнуть сложности, — воин почесал затылок, — Этаж патрулирует стража и распустить их может только Эйв, а он еще не пришел. Но и тут вам оставаться нельзя! Скоро остальные тоже придут на шум!

— И что нам делать? – испуганно спросила Флаттершай.

— Есть одна идея, но вам она может не понравиться, — медленно произнес стражник, собрав на себе заинтересованные взгляды всех девочек.
Двое пони и грифон, сопровождаемые взглядами оставшихся в замке стражников, быстрым шагом пересекли злосчастные казармы и добрались до городских ворот, которые, как всегда, были закрыты. Недолго думая, группа пони прошла к замку, по пути сдав оружие «пленников» одному из воинов. Только когда троица оказалась вдали от чужих взглядов, группа расслабилась и Эйв поспешил закрыть ворота, аккуратно опустив их вниз, дабы не делать лишнего шума.

— Итак, что делаем дальше? – спросил Фолкен, распутывая лапы.

— Теперь вы подберете себе оружие и я ненадолго запру вас в одной из камер, а сам пойду снимать охрану с постов, — быстро ответил стражник, ведя остальных за собой, — Спрячете оружие под простыней. Вряд ли в темницу кто-то наведается, но рисковать не стоит.

— Ох, снова за решетку, — пробурчал Шайнинг Армор.

— Не волнуйтесь. Вы и глазом моргнуть не успеете, как я приду! – попытался приободрить товарищей Эйв.

Арсенал замка был довольно внушительным. В нем было любое холодное оружие, которое только можно было представить. К сожалению, долго выбирать времени не было, поэтому Армор предпочел взять полуторный меч, с которым он обращался лучше всего, а Фолкен, заметив, что в оружейной отсутствует всякое оружие для грифонов, был вынужден взять самую большую глефу. К счастью, оружейная и темница располагались на одном уровне, и потому идти группе пришлось недолго.

Заперев своих соратников, Эйв незамедлительно направился к выходу наверх, еще раз пообещав в скором времени вернуться, как вдруг произошло то, чего никто не мог ожидать. Как только стражник открыл тяжелую дверь, ведущую на основные этажи замка, по ту сторону оказался золотистый жеребец в доспехах. Самое ужасное заключалось в том, что, несмотря на толщину двери, Лав слышал все, что говорил Эйв.

Не успев связать и двух слов, командир получил сильный удар в челюсть, от которого несчастный жеребец свалился с копыт и упал вниз по ступенькам.

— Ты никогда мне не нравился, — презрительно произнес Энфорсед, спускаясь по лестнице и обнажая свой клинок, — Вы все думаете, что я хожу среди вас, слепой и глухой, но на самом деле я знаю о каждом шаге каждого стражника в этом замке. И вот ты, наконец, попался на своем предательстве. А наказание за предательство – смертная казнь. К сожалению, времени на все надлежащие приготовления у нас нет, так что придется все делать прямо на месте.

Казалось, в ярости капитан и не заметил остальных изменников, однако все прекрасно понимали, что он увидел Армора и Фолкена как только дверь наверху отворилась. Подойдя к Эйву, Лав замахнулся и немедленно произвел удар, но стражник успел вытащить меч и защититься от удара.

— Твою мать! – процедил грифон и со всей силы ударил по железным прутьям, который даже и не думали срываться с места.

— Ты не снесешь эти ворота! – закричал Шайнинг Армор, глядя на избиваемого товарища, который с трудом защищался от опытного противника, — Попробуй разогнуть прутья!

Услышав жеребца, Флокен выхватил свою глефу и, просунув оружие меж двух прутов, как можно сильнее надавил на рычаг, отчего прутья стали медленно гнуться. Как только брешь стала достаточно большой, Шайнинг Армор взял свой меч и проскользнул в образовавшуюся прореху. И воин подоспел как раз вовремя – Лав уже выбил оружие из захвата Эйва и оставил на плече жеребца глубокий порез. Когда капитан собирался нанести решающий удар, его быстро остановил Армор, скрестив клинки со своим врагом.

— Ты – грязный изменник! – прошипел Энфорсед, глядя в глаза своего врага, — Ты дважды посмел идти против принцессы и ты жестоко поплатишься за это, как и все остальные.

— Заткнись, подлый ты ублюдок! – прошептал Шайнинг Армор и оттолкнул капитана от себя, — Единственный изменник в этой комнате – это ты!

Лав не ответил на это оскорбление и незамедлительно ринулся в бой, яростно, но вместе с тем и выверено, нанося удар за ударом, которые Шайнинг Армор ловко отбивал или уворачивался от них. Битва не длилась дольше нескольких секунд, но уже было понятно, что оба противника являются опытными воинами, закаленные годами военной службы, поэтому исход сражения было сложно предугадать. Пока Армор и Лав пытались убить друг друга, Эйв уже успел опомниться и поспешил отстраниться от сражающихся жеребцов. Фолкен же пытался расширить проем между прутьями еще и для себя, но оружие не выдержало нагрузки и сломалось пополам. Раненый стражник, который сидел в углу зала со стиснутыми от боли зубами, не слышал призывов грифона открыть клетку или хотя бы передать ключи от нее.

А двое воинов продолжали покрывать друг друга градом ударов, то и дело скрещивая клинки на пару секунд.

— Ты с самого своего рождения был паршивой овцой, Лав! – произнес Армор, отстранившись от соперника, — Ты мог пустить свой энтузиазм на добрые дела, но позволил Селестии промыть себе мозги.

— Что ты несешь, предатель? — уставшим голосом спросил капитан, готовясь к новому рывку.

— Ты знаешь, что, — слегка кивнув, ответил единорог, — В насквозь лживых хрониках могут писать про тебя все, что угодно, но я знаю твою истинную историю.

— Да что ты знаешь, ханжа! – вдруг Энфорсед сорвался с места и одним резким движением придавил клинок Шайнинга к земле своим мечом.

— Твой отец был великим пони! Одним из умнейших, о которых я когда-либо знал! – заблокировав оружие противника, продолжил Армор, — Он любил тебя, как никто другой!

— Тупая ты сволочь! – освободившись и успев оставить на лице Шайнинг Армора небольшой порез, выкрикнул капитан стражи, — Принцесса любила моего отца, как любит всех своих подданных! Она хотела дать ему все, чего он мог пожелать в обмен на простую благосклонность с его стороны, а он нагло отверг ее! Предал ее, свой народ и дом! Он был напыщенным идиотом и если бы у меня была возможность убить его за все его преступления, я бы не задумываясь сделал это!

— Ты помнишь, как принцесса воспитала тебя? Как лично обучала тебя сражаться, обучала стратегии и логике? Конечно, ты все это помнишь, — усмехнулся Шайнинг Армор, — А ты помнишь свое детство? Помнишь ли ты свою мать? Свой дом? Отца, которого ты тогда еще не ненавидел? Очень в этом сомневаюсь. Ты – цепной пес Селестии, которому не нужно помнить прошлого или задумываться о будущем. Она может называть тебя, как угодно, но истинное имя у тебя только одно. То, которое ты получил при рождении, мистер Джентенленс.

Упоминание давно забытой фамилии будто пробудили в душе Энфорседа невообразимую ярость и воин с гневным криком накинулся на своего врага, забыв о всякой осторожности. Этим Шайнинг Армор и воспользовался. Единорог уклонился от выпада своего врага и тут же нанес ответный удар, который пробил переднее копыто жеребца насквозь. И стоило Лаву завалиться на пол, как от Армора последовал следующий удар, который пронзил тело жеребца. Капитан выпучил глаз и, игнорируя ужасную боль, медленно поднялся на три оставшихся копыта с торчащим из спины мечом.

— Вы… вы не можете… не можете… — только и успел прохрипеть единорог перед тем, как окончательно завалиться в предсмертной агонии.

— Вот и все, — выдохнул Шайнинг Армор, устало присев на пол, — Ты в порядке, Эйв?

— В полном, — болезненно ответил стражник, наконец, встав и направившись к запертому грифону, — Все пошло не по плану. Нужно действовать быстрее. Ждите меня тут, а я побегу уводить стражу.

— Как ты объяснишь им свою рану? – поинтересовался Фолкен.

— Скажу, что получил ее в бою с мятежниками, — не долго думая, ответил командир, — Внутри замка меня никто не видел, так что они поверят.   

— Что ж, тогда удачи тебе, — произнес Армор, провожая Эйва взглядом.

Оставшейся группе не оставалось ничего другого, кроме как дожидаться товарища в темнице, глядя на сверженного капитана стражи, который испускал свои последние тяжелые вздохи.
Тем временем Спайдер и Луна, наконец, закончили свой опасный и тяжелый подъем. Вернее, подъем был опасен только для Гримма. Принцесса летела рядом с жеребцом, всячески подстраховывая того от падения вниз. Здорово измотавшись, Спайдер рухнул на холодные сырые камни в пещере, которые казались ему пуховой периной.

— Ты как? – поинтересовалась принцесса, подойдя к своему спутнику.

— Все в порядке, принцесса, — ответил Гримм, — Просто… устал. Сейчас отдышусь немного и можем идти дальше.

— Хорошо, — Луна также не побрезговала сесть на один из камней, — Скажи, Гримм, откуда ты знаешь, что только я могу победить свою сестру? С чего ты это взял?

— Ну, у меня есть свои источники, — глядя в потолок, сказал единорог, — Я долго изучал вас с Селестией. Поначалу я просто копал под вас обеих, пытался узнать какие-нибудь грязные секреты, но все это перешло в нечто гораздо большее. Я узнал, что бога может уничтожить лишь другой бог. Но даже это не самое интересное!

— И что же это?

— Я узнал, что существует бог, который властен над всеми богами. Тот бог, который должен был поддерживать баланс в мире между добром и злом. И этим богом являетесь вы, принцесса, — Спайдер привстал, посмотрев на Луну, — В древних легендах говориться про то, что одна из сестер должна будет воплощать в себе высший суд над всеми живущими и этой сестрой стали вы. Та форма, в которой вы сейчас сидите передо мной не является вашей истинной формой. Ваш истинный облик – это то, что сейчас известно, как Найтмер Мун!

— Что? – удивленно выпалила принцесса, — Нет, нет, это невозможно! Найтмер Мун – это не я! Это совершенно другая личность, от которой я бы хотела избавиться всей душой!

— Я понимаю ваше удивление, принцесса, но это действительно так. Когда-то, еще до того, как ваша сестра заточила вас на луне, произошло что-то, что заставило вас забыть ваше истинное я. Вы забыли о смысле своего существования и Селестия внушила вам, что Найтмер Мун – это зло, живущее внутри вас. Это всего лишь теория, но я думаю, что Селестия сама заставила вас забыть о вашем истинном я, дабы уберечь себя от вашего гнева, пусть у нее это и не совсем получилось. Все же Найтмер Мун бросила Селестии вызов.

— Если это так, то становиться понятно, зачем моя сестра убила Кейденс, — пробубнила Луна, — Она боялась погибнуть от ее копыта. Неужели Селестия боится смерти настолько сильно, что готова вымостить для себя дорогу из трупов невинных?

— Может быть… — перед тем, как продолжить, Гримм выдержал небольшую паузу, — А может за этим стоит нечто большее. Как бы там ни было, наша главная задача – уничтожить Селестию. Вы точно готовы к этому, принцесса?

— Да, — уверенно заявила Луна, — Я уверена, что без нее будет только лучше. Сестра должна понести наказание за все свои проступки!

— Отличный настрой! Как говорил мой друг Рэй: «С хорошим настроем можно и через море пешком пройти», — усмехнулся Спайдер и встал на копыта, — Кстати, о Рэе. Вы не знаете, что с ним, принцесса? Я думал, что его посадили в темницу, но вы-то наверняка знаете лучше.

— Оу… Гримм… — опешила аликорн, и стала осторожно подбирать слова, — Твой друг… ну… он…

— Что с ним? — нетерпеливо спросил Гримм, приблизившись к Луне, — Пожалуйста, не томите!

— Мне очень жаль, Гримм, — тихо сказала принцесса, опустив голову.

— Вот как значит… — увядшим голосом произнес Спайдер, едва не свалившись обратно на землю, — И… как это произошло? Он ушел достойно?

— Нет… — также уныло ответила Луна, — Его хотели обезглавить, но в итоге Рэя приговорили к… к гораздо более ужасной судьбе.

— И кто же в этом виноват? – уставившись под копыта, спросил единорог.

— Рэрити. Это была Рэрити.

— Рэрити… — повторил следом Спайдер и быстрым темпом направился вглубь пещеры, — Идем. У нас мало времени.

Тяжело вздохнув, аликорн встала с места и стала догонять жеребца. Весь оставшийся путь пони проделали в тишине.
После пары минут быстрой ходьбы, группа из двух пони добралась до заветной иллюзорной стены. На ощупь и на вид она ничем не отличалась от настоящей и только Луна знала ее секрет. Кобыла приблизилась к стене и начала быстро читать себе под нос некие заклинания, закрыв глаза. Вскоре Гримм начал замечать, что стена начинает просвечивать насквозь и эта прозрачность усиливается с каждым словом из уст принцессы. Когда преграда стала почти полностью прозрачной, аликорн, не открывая глаз, быстро приказала Гримму прислониться к ней и в таком положении пони прошли через прозрачную стену. Стоило же только принцессе открыть глаза, как преграда за спинами группы мгновенно приобрела прежнюю плотность.

Архив Кантерлота действительно являлся одним из самых больших хранилищ древних рукописей во всей Эквестрии и это было понятно с первого взгляда. Полки, забитые под завязку книгами, свитками и даже глиняными плитками стояли плотными рядами, и уходили на десятки метров вдаль по обе стороны от центра. Казалось, найти что-то конкретное в этом великом множестве информации не представлялось возможным, хотя, судя по состоянию некоторых книг, здесь были собраны даже подлинники древнейших текстов на давно забытых языках. Изучать содержимое архива можно было бы целую вечность, но время не ждало. Тем более у входа в архив уже стоял худощавый жеребец, который нетерпеливо дожидался двух пони.

— Стик, мы пришли! – подозвала своего верного солдата принцесса, отчего он слегка перепугался.

— Ну, наконец-то! Я вас уже заждался! – нетерпеливо сказал стражник, открывая решетчатую дверь, — Эйв с ребятами уже ждут вас в назначенном месте. По пути им пришлось столкнуться с…

— Принцесса, вы ведь знаете, куда нужно идти? – перебил своего нового товарища Спайдер, как только тот открыл дверь.

— Да, конечно знаю! – кивнула Луна.

— Хорошо! – вдруг Гримм ударом настежь открыл двери и схватил Стика за доспех, подтянув к себе, — Тогда ты отведешь меня к Рэрити! Сейчас же!
Несмотря на поздний час и почти полное отсутствие пони в замке, в роскошных термах замка бурлила жизнь. И это бурление было вызвано одной единственной пони, которая решила искупаться перед сном. Уставшая служанка как можно быстрее готовила одну из бань к купанию важной особы, которая, в свою очередь, сидела в своем инвалидном кресле, наслаждаясь дорогим вином.

— И, пожалуйста, дорогая, внимательно отнесись к солям. У меня очень нежная кожа, — омерзительно-льстивым голоском попросила кобыла, не выпуская из левитационного поля бокал с вином.

— Как скажете, мисс Рэрити, — служанка вытерла пот со лба и проверила температуру воды, — Все готово.

— Так чего же ты стоишь? – недоуменно спросила Рэрити, — Ты забыла, что злодеи лишили меня задних копыт? Посади меня в воду, глупышка!

Вздохнув, замученная пони окутала свою госпожу левитацией и с трудом донесла ее до терм, едва не уронив важную гостью на холодный пол.

— Ай, поаккуратнее, дорогуша! – раздраженно произнесла Рэрити, — Ты не мешок с зерном таскаешь! Делай так и дальше, и я позабочусь о том, чтобы ты выносила дерьмо из стойл.

— Простите, мисс Рэрити, — испуганно извинилась кобылка, отступив от единорожки.

— Ох уж это молодое поколение, — задумчиво произнесла Рэрити, поставив бокал у края бани, — Такое простодушное, грубое, деревенское. Откуда ты?

— Из Понивиля, мисс Рэрити, — бегло ответила служанка.

— О, это все объясняет. Я тоже из Понивиля. Из высших его слоев. А ты, небось, жила где-то за городом, помогала своим родителям на ферме, занималась тяжким трудом. Прямо как моя старая, ныне покойная подруга. На самом деле она никогда мне особо не нравилась, но на ее дешевых похоронах все же надо появиться.

Монолог кобыла прервал громкий хлопок дверью, который эхом отразился по просторному залу.

— Ты совсем с ума сошла, тупая дура! – яростно крикнула единорожка, которая, в силу инвалидности, не могла развернуться к источнику звука, — Сделаешь так еще раз и я лично отрублю тебе копыта, поняла меня?

— Мисс Рэрити… это… это не…

— Пошла вон отсюда. И чтобы молчала!

От знакомого голоса Рэрити резко оживилась и попыталась все же развернуться, попутно составляя предложение.

— Спайдер, послу…

Левитационное поле плотно сжалось на горле кобылы и Гримм одним движением вытащил пони из терм, с силой ударив ее об пол.

— Спайдер, не делай глупостей! – не обращая внимания на боль, стала оправдываться Рэрити, глядя на приближающегося жеребца, — Я очень многое знаю! Я могу помочь тебе одолеть Селестию! Мне ничего не нужно взамен, я действительно хочу тебе пом…

Застывший над единорожкой Гримм, не медля не секунды, нанес сокрушительный удар копытом в лицо кобылы, отчего у той вылетело сразу несколько зубов. Не успела Рэрити сказать и слова, как последовал второй удар, затем третий, и четвертый, и пятый. Впавший в животную ярость Гримм безжалостно избивал кобылу, и уже к десятому удару на голове Рэрити не осталось ни одного белого пятна. Но Спайдер не останавливался. Он наносил удар за ударом, раздрабливая череп и выбивая последние зубы. В итоге единорог остановился только тогда, когда окончательно выбился из сил. К тому времени на голове Рэрити не осталось ни одного живого места, но кобыла все еще продолжала болезненно сопеть и дергаться. Стиснув зубы, жеребец столкнул избитое до полусмерти тело в терму и держал голову единорожки в воде до тех пор, пока на ее поверхности не лопнули последние пузыри.

— Попробуй-ка пережить это, блядская ты тварь, — презрительно прошипел Гримм и от души плюнул во всплывшую со дна Рэрити, которая больше не шевелилась.

Как только эта ужасная казнь началась, Стик предпочел остаться с другой стороны двери, дожидаясь своего товарища. Гримм же не желал долго находиться в комнате с изуродованным всяческими ранами трупом и, быстро обмыв копыта в терме, направился к выходу. Спайдер был спокоен хотя бы за то, что его отмщение свершилось.
Эйв, Фолкен, Шайнинг Армор и принцесса Луна терпеливо ожидали прибытия остальной части команды. Гостиная, о которой говорил стражник, действительно не открывалась уже очень долгое время, о чем говорило огромное количество грязи. Вся мебель в комнате была закрыта тканью, дабы на ней не оседала эта многолетняя пыль. Тишина стояла просто гробовая, отчего был отчетливо слышен каждый вздох отдельно взятого пони. Эта тишина лишь сильнее накаляла обстановку, но никто и не собирался ее нарушать.

Наконец, раздался короткий стук в дверь. Стик и Гримм пришли обратно. Армор поспешил открыть дверь. Несмотря на темноту, все сразу заметили на теле Спайдера кровавые пятна. При прибытии в гостиную Луна рассказала остальным о том, куда направились жеребцы, поэтому вопросов никто не задавал.

— Девочки еще не прибыли? – уставшим голосом спросил Гримм.

— Нет, — коротко ответил Эйв, поправив повязку на плече.

— Что случилось? – произнес единорог, усевшись в одно из старинных кресел.

— Лав, — подал голос Армор, — Он напал на нас в темнице.

— И что дальше?

— Он мертв.

— Ясно… — Спайдер откинулся в кресле и тяжело вздохнул, прикрыв глаза копытом, — Как только все это закончиться и я выйду отсюда живым, то уйду на покой. Я так устал от всех этих смертей.

Стоило Гримму закончить, как в комнате нависла прежняя тишина, которую уже через пару минут нарушил повторный стук и тяжелое кряхтение. За дверью стоял вспотевший и обессилевший Болс. Позади стражника стояла тележка с тремя дубовыми бочками. Задержав дыхание, жеребец напрягся и сделал последний рывок, затащив тележку в гостиную, после чего без сил свалился на пол.

— Можете вылезать, — протянул пони, после чего из бочек послышалось шуршание и стуки. В конце концов, одна из емкостей упала на бок и, откинув крышку, из бочки вылезла Пинки Пай, которая держалась за голову.

— Ну, наконец-то! – простонала розовая пони, — Может кто-нибудь поможет остальным выбраться из этих гадких бочек?

— Болс, неужели ты не видел, что я…

— Тише! – пухлый пони подбежал к своему командиру и заткнул ему рот копытом, — Если эти трое узнают о том, что я засунул их в бочки зря, то разорвут меня на кусочки!

— Ну, ты и говнюк, — сказал Эйв, качая головой.

Тем временем Спайдер и Шайнинг Армор вскрыли бочки и помогли остальным выбраться из них. Размявшись и придя в себя, девочки также заняли свободные места в комнате. Обсуждение дальнейших действий можно было начинать.
— Что ж, я рад, что мы добрались сюда, — начал Гримм, — Пусть не в целости, но главное, что все мы живы. Теперь нужно одолеть саму Селестию. И, как я уже говорил, сделать это может только Луна и только со своей косой.

— Вздор! – возразил Эйв, всплеснув копытами, — Пожинатель – это оружие, насквозь пропитанное темной магией. Никто не может к нему прикоснуться, даже Селестия!

— Найтмер Мун может, — кратко поставил на место своего товарища Спайдер, — Найтмер Мун – вершительница судеб. Высшая форма закона, созданная самими Древними. Поэтому Селестию может уничтожить только Найтмер Мун.

— Я… я не знаю, как совладать с ней, — омраченно призналась принцесса.

— Вам не надо никем овладевать, принцесса, — продолжил единорог, — Просто дайте волю своим эмоциям, чувствам, своей истинной силе. Покажите ваше настоящее я!

— Я постараюсь, — со вздохом кивнула Луна.

— Ладно, мы знаем, как одолеть Селестию, но где же мы найдем это оружие? – спросил Шайнинг Армор.

— Среди стражи ходят слухи, что в спальне принцессы есть тайная комната, в которой она хранит самые опасные и дорогие ей трофеи, — вновь подал голос Эйв, — Не знаю точно, правда это или нет, но это хоть какая-то зацепка!

— Да, я тоже замечала, что рядом со спальней сестры есть еще уйма свободного пространства, но со стороны коридора никакой двери нет. Возможно, это действительно тайная комната! – подтвердила слова стражника Луна.

— Хорошо, нужно проверить это, — согласился Гримм, — В таком случае нужно, чтобы кто-то отвлек Селестию, пока мы не проникнем в ее покои. Из всех нас сделать это может только Эйв. Ты справишься?

— Я… я никогда раньше не беспокоил принцессу, — неуверенно произнес единорог, — Даже не знаю, как она на меня отреагирует.

— Не волнуйся, мы тебе поможем, босс! – с энтузиазмом заявил Стик.

— Серьезно? Может лучше… — Болса прервал подзатыльник, адресованный его худощавым приятелем, отчего пухлый стражник сразу же согласился с товарищем.

— Ладно, вы трое отвлекаете принцессу, а мы с принцессой отправимся следом за вами, — сказал Гримм, — Я долго изучал всяческие артефакты древности. Возможно, мои знания помогут использовать что-то еще из коллекции Селестии.

— Тогда я тоже иду, — подал голос Фолкен, — Мало ли, что может случится. Лишняя пара лап не помешает.

— Пожалуй, — кивнул Спайдер.

— А как же мы? – спросила Пинки, вскочив со своего места.

— Вы остаетесь здесь! – жестко заявил единорог, — Шайнинг Армор будет защищать вас.

— Но Спайдер…

— Я сказал нет! – прикрикнул Гримм, — Вы с девочками пошли сюда только потому, что вас больше негде было оставить! Пинки, мы идем прямиком к одному из самых могущественных существ в мире! Это, мать твою, не игра! Я сегодня потерял своего лучшего друга и больше никого терять не собираюсь!  

Услышав такую речь, Пинки Пай посчитала лучшим решением замолчать и сесть обратно.

— Что ж, план готов. Конечно, он далеко не идеален, но большего мы не сделаем, — Спайдер повернулся к троице стражников, — Ребята, на вас лежит больше всего ответственности. Тщательно подготовьте свою речь. Селестия не должна ничего заподозрить! Вы меня поняли?

В ответ жеребец получил уверенный кивок от каждого члена новоиспеченной группы.

— Отлично. Как только будете готовы выдвигаться, скажите и мы приступим к финальному рывку!
С вершины замка, где и располагались комнаты принцесс, открывался прекрасный вид не только на Кантерлот, но даже на Понивиль и на его окрестности. Принцесса Селестия восседала в обитом бархатом кресле перед панорамным окном и смотрела на сотни огоньков в маленьком городке, где каждый из огоньков являлся крупным отрядом хорошо вооруженной стражи. Принцесса не испытывала удовольствия, глядя на эту процессию. Она лишь хотела поскорее все это закончить. Уже очень давно народ не вставал против нее в таком количестве, и этот бунт страшно утомлял богиню. Устало вздохнув, аликорн встала с кресла и подошла к подносу с украшенным золотом графину и бокалу, начав наливать себе вино. Однако томное ожидание богини было неожиданно прервано тихим скрипом дверей.

— Кто там? – спросила Селестия, глядя на едва открывшийся проход.

Ответа не последовало. Лишь спустя пару секунд двери настежь распахнулись и в комнату ввалился золотистый единорог, с ног до головы испачканный своей собственной кровью. Несмотря на, казалось бы, смертельное ранение, Лав умудрился не только выжить, но и доковылять до королевских покоев, по пути пачкая кровью стены и пол.

— Лав? – шокировано произнесла аликорн, шокировано застыв на месте.

— Предатели… в замке! – с трудом протянул капитан, перевалившись на бок, — Они хотят… убить вас. Сейчас…

— Как это возможно! Они не могли пробраться внутрь без посторонней помощи! – раздраженно произнесла принцесса, приблизившись к лежащему на полу телу.

— Нас предали… наши пони… ваша сестра… — Энфорсед говорил все тише и тише.

— Луна, — прошептала Селестия, после чего положила копыто на плечо своего верного воина, — Ты исполнил свой долг, Энфорсед. Теперь ты можешь спать спокойно. Засыпай.

Будто соблюдая команду, Лав слегка улыбнулся и, наконец, окончательно испустил дух. Почтив память ушедшего из жизни стража, Селестия немедля открыла свою личную сокровищницу и схватила первый попавшийся ей под копыто клинок, который тут же начал сиять золотистым цветом.

— Если нужно сделать что-то хорошо… — пробубнила богиня, быстрым шагом покидая свою комнату, — …то делать это нужно самой!
Чем выше поднималась группа пони с грифоном, тем шикарнее и роскошнее становились коридоры замка. Та гостиная, в которой собралась команда Гримма, предназначалась для не самых важных гостей, но даже тот этаж был богато обставлен. До верхнего этажа оставалась всего одна лестница, к которой группа двигалась в быстром темпе. Было решено, что впереди пойдет Эйв, за ним Фолкен, потом – все остальные. Такое решение было принято опираясь на то, что командир стражи попытается заговорить зубы случайно встретившимся на пути пони, которых быть на верхних этажах не должно, но если у Эйва это не получится, в дело вмешается грифон. Всех вполне устраивал такой строй, поэтому привыкнуть к нему было несложно.

— Ого, — прошептал Спайдер, заметив огромную комнату со множеством стендов и подставок, — Это трофейный зал?

— Да. Тот трофейный зал, который можно видеть всем, — бегло ответил Эйв, который явно нервничал, — Мы уже близко. Где вы будете ждать меня с Болсом и Стиком?

— Думаю, у лестницы наверх, — произнес Гримм, — Там нас никто не услышит и не заметит сверху.

— Так, — пробубнил командир, увидев за поворотом развилку.

Развилка вела налево и направо и у каждой из них была лестница с обшитыми золотом коврами. Помимо убогой лесенки для прислуги, располагавшейся на другом конце замка, это был единственный проход к покоям принцесс и обычно у этого прохода стояла элитная стража. Сейчас же проход защищали лишь укрепленные городские ворота, да и те были открыты.

— К покоям Селестии направо, — уверенно сказал Эйв.

Стражник как можно быстрее зашагал вперед. Все остальные поспешили догнать его. В начале этой вылазки все были напряжены до предела. Теперь же атмосфера слегка разрядилась, но все спокойствие окончательно покинуло группу, как только со ступеней, с присущей ей грацией, сошла принцесса Селестия, сжимавшая в золотистом поле свой личный клинок.

— Надо же, — лукаво произнесла богиня, — Как мило, что вы сами пришли ко мне.

От столь неожиданного появления все впали в ступор. Все, кроме Фолкена. Грифон одним рывком приблизился к Эйву, который первым и единственным пересек ворота, схватил того за доспех и отбросил к остальной группе, а сам мощным ударом задней лапы сломал запор, отчего цепь размоталась от катушки и ворота с грохотом свалились вниз. Фолкен и Селестия остались один на один.

— Бегите к другому проходу, немедленно! – скомандовал грифон, следя за вальяжно спускающейся принцессой.

— Фолкен, что ты творишь, придурок! – яростно выкрикнул Спайдер, подбежав к воротам, — Ты не сможешь ее победить! Она убьет тебя, черт возьми!

— Я знаю, — пробурчал грифон, — Уходите, живее!

Не став долго размышлять, Луна оторвала единорога от ворот и быстро сказала, куда им стоит идти. Послушавшись принцессу, группа пустилась в бег. Лишь Гримм еще раз обреченно взглянул на старого грифона, которого ждал последний бой.
— Фолкен, — довольно произнесла принцесса, встав в паре метрах от воина, — Знаешь, я искренне надеялась, что ты останешься на правильной стороне. Как же так получилось, что ты вступил в союз с бунтовщиками?

— Я сошел с правильного пути еще давным-давно, — тихо произнес грифон, — И теперь я отплачиваю за каждую секунду, проведенную под твоим гнетом!

— Неужели ты вновь осмелишься драться со мной? – богиня солнца сделала пару шагов вперед.

— Да, раньше я боялся этой битвы, — твердым голосом продолжал Фолкен, — Больше не боюсь.

— Как глупо, — ухмыльнулась принцесса и резко сорвалась с места, нанося молниеносный выпад.

Но Фолкен был готов к атаке. Грифон увернулся от удара и схватил аликорна за горло, впившись когтями глубоко в плоть, после чего ударил Селестию о стену, разделявшую коридор и зал с трофеями. Принцесса же не стала долго выжидать и телекинезом оттолкнула от себя противника, совершив широкий удар, который оставил на стене огромный разрез. Воспользовавшись пробелом между атаками, Фолкен вновь приблизился к врагу и начал наносить удары в лицо Селестии, которые, не смотря на всю силу грифона, не оставляли на богине особых следов. Прервав серию атак, Селестия также нанесла удар копытом, от которого грифон пробил и так потрескавшуюся стену. Фолкен, покрытый пылью и своей же кровью, оказался в середине трофейного зала.

— Фолкен, твои попытки одолеть меня бессмысленны, — в отличии от грифона, принцесса была в полном порядке, — Ровно, как и отвлечь. Вы подписали себе смертный приговор, когда заявились в мой…

— Хватит пиздеть, — протянул воин, опершись на одну из витрин.

Только когда грифон крепко встал на лапы, он увидел, что за витриной лежит пара скрещенных забальзамированных крыльев, а на них, словно на подушке, лежит избитый, но надежный меч, которым некогда принцесса и опозорила честного воина.

— Давай уже кончать с этим! – Фолкен сплюнул кровь и, размахнувшись, разбил стекло витрины, взяв в лапу свой старый клинок.

— Как пожелаешь, старый друг, — кивнула богиня и вновь ринулась в бой.

Второй этап боя был уже гораздо яростнее. Словно ощутив былую силу, Фолкен мастерски уворачивался от, казалось бы, точнейших ударов. Клинок Селестии, двигающийся на огромной скорости, гладко разрезал деревянные столешницы и витрины, но меч грифона выдерживал даже самые сильные удары. Фолкен умудрялся замедлять вражеские выпады и с безопасностью для оружия отражать их, но даже все полученное мастерство не спасало грифона от тяжких порезов, наносимых магическим мечом.

— С каждым днем я становлюсь лишь опытнее и сильнее, Фолкен! – с издевкой сказала Селестия, разойдясь с противником по разные стороны зала, — А твои силы постоянно покидают тебя. Ты далеко не тот, что раньше.

— На тебя сил хватит, — уставшим голосом произнес грифон и направился в атаку.

Давние враги вновь скрестили клинки, пусть и ненадолго. Разгоряченный меч Селестии буквально плавил клинок Фолкена, поэтому воин предпочел оттолкнуть врага и продолжать наносить быстрые атаки, аккуратно отражая чужие.

Ожесточенная битва, казалось, длится целую вечность. Это был не тот бой, который разгорелся между двумя сильными воинами много лет назад. Тогда грифон действительно пылал от ненависти и ярости, но сейчас старость давала о себе знать. В конце концов, Фолкен оступился. От усталости грифон замедлился и это стало его роковой ошибкой. Заметив измотанность своего соперника, богиня дождалась новой атаки и одним ловким движением отсекла кисть правой лапы грифона. Получив тяжкое ранение, Фолкен, стиснув клюв, упал на одно колено, держась за кровоточащую культю.

— Ты ничему не учишься, Фолкен, — принцесса расслабилась и подошла вплотную к поверженному грифону, — Жаль терять такого воина, как ты. Ты бы мог стать прекрасным стражем. Одним из лучших.

На этот раз принцесса не собиралась церемониться со своим врагом и, размахнувшись, нанесла, казалось бы, последний удар, но даже его Фолкен успел отбить, схватив сжимающую меч лапу и прервал атаку Селестии. Правда, такое старый клинок не выдержал и раскололся пополам. Не ожидавшая такого расклада принцесса опешила и грифон, сорвавшись с места, вонзил остаток меча в горло принцессы, опершись покалеченной конечностью на тело аликорна.

— К чему эта пустая борьба! – раздраженно проворчала богиня, медленно извлекая из себя лезвие, — Ты уже отвоевался, Фолкен.

В следующую же секунду клинок богини солнца словно молния пронесся прямо к телу воина, пронзив его насквозь.

— Пора умирать, — Селестия провернула меч в животе грифона, ускоряя и так неминуемую гибель.

Тело грифона стало неспешно размякать. Силы испарялись из тела Фолкена, ровно как и жизнь. Не в силах стоять, воин свалился на колени, все еще удерживаясь за тело аликорна. Принцессе же надоело это терпеть, и она брезгливо стряхнула обрубленную лапу с себя, оставив грифона без опоры.

— Последние слова будут? – с издевкой произнесла богиня, все еще удерживая меч в животе Фолкена.

— Гореть тебе в глубинах тартара, — простонал грифон, опустив голову.

— Как скажешь.

Вдруг Селестия также резко вытащила клинок из тела врага и тут же нанесла финальный взмах. Голова медленно спала с тела, а вскоре и само туловище завалилось на пол. Фолкен был мертв.

Насладившись видом искалеченного кровоточащего трупа, богиня солнца развернулась к проему в стене и быстро отправилась обратно наверх. Селестия хотела, наконец, покончить со всем этим.
Обходной путь до верхний этажей был долгим, но, что самое главное, безопасным. Спустя около минуты беспрерывного бега остатки группы добрались до злополучной лестницы и уже мчались прямиком наверх. Верхние этажи замка были самыми прекрасными, но разглядывать эту красоту было просто некогда. Как только пони забежали на верхний этаж, в свои копыта взяла инициативу Луна, которая, не задумываясь, повела своих друзей к покоям Селестии. На пути к спальне Гримм понял, о чем говорила Луна, увидев огромную пустую стену по соседству от спальни богини солнца. Нигде на этаже подобного больше не встречалось.

— Эйв, заблокируйте вместе с остальными двери! – скомандовал Гримм, попав в покои, — Принцесса, начинайте искать рычаг или кнопку, открывающие комнату!

Раздав приказы, Гримм ринулся к книжным полкам, начав вытаскивать все книги в надежде активировать скрытый переключатель. Луна также переворачивала все вверх дном, дергая за каждую мелкую деталь. Троица стражников тем временем закрыла двойные двери на все  задвижки и начала как можно быстрее тащить к проходу шкафы и тумбы.

— Да вашу мать, здесь ничего нет! – переворошив весь книжный шкаф, крикнул Гримм.

— У меня тоже ничего! – пожаловалась Луна, срывая со стены очередную картину.

— Сколько у нас приблизительно времени? – в панике спросил Эйв, оперившись на придвинутый комод, как вдруг удар ужасной силы тут же растолкал большую часть баррикады.

— Секунд десять от силы! – проворчал единорог, действуя по примеру Луны и начав срывать со стен все то, что можно сорвать.

Вскоре раскаленный докрасна клинок пронзил двери и стал быстро спускаться вниз, разрезая задвижки и близко стоящую к стене мебель. Когда от баррикады почти ничего не осталось, Гримм дернул нужный подсвечник и опустевший книжный шкаф медленно отодвинулся в сторону.

— Нашел! – крикнул Спайдер, — Все внутрь!

Стоило только последнему члену группы подойти к тайному входу, как двери сорвались с петель и Селестия буквально влетела в комнату, осознавая, что ее тайник уже обнаружили.

— Луна, хватай косу! – только и успел скомандовать единорог, прежде чем толчок принцессы отбросил Спайдера и троицу стражей в разные углы комнаты. Принцесса Луна в ужасе побежала к дальней части комнаты, где на стене и висела гигантская жутковатого вида коса, выкованная из некого темно-синего металла.

— Луна, нет! – яростно выкрикнула Селестия, бросив свой клинок, который едва не задел богиню ночи, и вонзился чуть ниже витрины с косой.

Ужасно перепугавшись, принцесса на секунду остановилась, но старшей сестре было достаточно и одной секунды, чтобы набросится на младшую сестру.

— Ты хоть понимаешь, что ты натворила, дрянная девчонка! – прошипела Селестия, навалившись на Луну всем своим весом, — Ты, вы все даже не понимаете, что будет, если я погибну! Мир погрузится в хаос! Наружу выйдет великое зло! Я видела его, кошмарное порождение тьмы уже здесь, в Эквестрии!

— Хватит! – крикнула Луна и схватила с ближайшего стенда одно из королевских орудий, которое мгновенно обрело былую мощь, и вонзила найденный кинжал в бок сестре, которая ослабила хватку и закричала от боли.

Богиня ночи оттолкнула богиню солнца и вновь направилась к косе. Приблизившись к витрине, Луна копытом разбила стекло и уже начала окутывать оружие левитационным полем, как вдруг ее голову пронзила чудовищная боль.

— Луна, не заставляй меня делать это! – Селестия уже успела оклематься и подняться на копыта, — Вернись ко мне, и я все прощу!

Принцесса же даже и не думала слушать свою сестру, а только вновь попыталась взять Пожинатель, что также не дало результатов. Лишь новую волну боли.

— Луна, черт тебя побери! — с ненавистью и обреченностью крикнула богиня солнца, после чего подтащила к себе страдающего от удара Эйва, приставив ему кинжал к горлу, — Остановись, или я убью его! Убью их всех!

— Луна, ты и Найтмер Мун – одно целое! – подал голос Спайдер, — Освободи же свою…

Услышав о Найтмер Мун, Селестия вдруг вырвала огромный стенд из пола и бросила в жеребца, который успел увернуться от основного удара, но задние копыта все же застряли под завалом.

— Сестренка, умоляю тебя, прекрати все это! – едва ли не слезно стала просить богиня солнца, — Встань рядом с своей единственной родней!

Акты насилия со стороны сестры лишь еще сильнее разозлили богиню ночи и Луна вновь схватилась за косу, на сей раз терпя боль и не отпуская оружия. Увидев, как аликорн пытается все же взять Пожинатель, Селестия не выдержала. Она откинула от себя заложника и подбежала вплотную к сестре, вытаскивая меч из камня. И когда уже разгоряченный клинок опускался на голову страдающей принцессы Луны, всю комнату, а возможно и весь этаж, озарила яркая вспышка света и раздался ужасающий крик такой силы, что все близлежащие окна тут же полопались. Когда же вспышка прошла, на месте луны были очерненные магией стены и пол, а в середине этой черноты стояла объятая темной аурой кобыла с наполненной силой косой.

— Нет! – во весь голос выкрикнула богиня солнца и выхватила все имеющееся в комнате оружие с намерением выпустить его в сердце злейшему врагу.

Но одним взмахом Пожинателя Найтмер Мун создала волну, которая оттолкнула богиню солнца и заставила оружие свалиться на пол.

— Принцесса Селестия, на твоих плечах множество преступлений против Эквестрии! – громогласно заговорила Найтмер Мун, указав копытом на Селестию, — За все свои злодеяния ты понесешь жестокую кару!

— Ты не смеешь! Не имеешь никакого права так поступать со мной! – не в силах встать от страха на копыта, богиня солнца начала в панике отползать подальше от ужасного судьи.

— Ты предстанешь пред высшим судом и проведешь вечность в подземном царстве, вместе с остальным изгнанным с этих земель злом! – Найтмер Мун стала приближаться к обвиняемому.

— Неужели ты не понимаешь! Меня нельзя убивать! Я единственное, что удерживает мир от краха! – продолжала кричать Селестия, — Вы не можете убить меня! Не можете убить меня!

Вдруг Мун растворилась в темной облаке и в следующее мгновение появилась прямо перед носом Селестии, замахнувшись косой. Не успела богиня солнца издать и звука, как Пожинатель опустился и рассек тело принцессы Селестии пополам, оставив на нем толстый темно-синий разрез. Порез начал быстро расширяться, проглатывая собой плоть богини и оставляя лишь белоснежные кости. Сначала в темной магии пропала задняя часть тела, потом передние копыта, а потом очередь дошла и до головы. Огромный скелет распластался на полу. Суд был окончен.
— Луна! Луна, ты меня слышишь? Да… да я уверен, что она просыпается!

Аликорн с трудом открыла глаза. Первым делом она увидела покрытое порезами и побоями лицо Гримма, который, тем не менее, радостно улыбнулся, увидев, как богиня ночи приходит в себя.

— Что… я ничего не помню… где я? – хрипло спросила принцесса.

— Все хорошо. Ты у себя в комнате. На своей кровати, — ответил Спайдер.

Принцесса приподняла голову и увидела всех остальных. Все прибывали в приподнятом настроении, особенно Пинки Пай.

— У нас получилось, Луна, — расчувствовавшись, произнес единорог, — У тебя получилось!

— Принцесса очнулась? – к кровати подбежала Пинки Пай, — Это же просто замечательно! Ура!

— Я… я… мне даже не верится…

— Как и всем остальным, — кивнул Спайдер, — Пока мы все тащили тебя досюда, Эйв объявил, что Селестия пала. Он сказал, это окончательно сломило сражу и они подчинились ему. Эйв разослал оставшуюся в замке стражу сообщить остальным, что все кончено. Почти все они ждут перед замком. Ждут твоей речи. Ты готова выйти к своей армии?

— Вот так быстро? – удивилась принцесса и глянула в окно, за которым уже вставало солнце и дождь подходил к концу.

— Если ты не готова, то мы можем…

— Нет, нет, — возразила богиня и медленно поднялась с кровати, — Мне есть, что сказать.

Заметив, что принцесса готова выйти вниз, дабы сказать речь, все остальные присутствующие также собрались рядом с ней и дружной командой зашагали позади аликорна. Друзья хотели встретить столь знаменательный момент вместе.

— Мои верные воины! – начала Луна, встав на сцену в окружении сотен солдат, — Все вы прекрасно осведомлены о том, что принцесса Селестия, моя единокровная сестра, мертва. Да, это так, но это вовсе не повод грустить! Моя сестра была эгоистичным, самовлюбленным диктатором, который не чурался убивать невинных, отбирать у бедных и подставлять непричастных! Да, под ее гнетом Эквестрия держалась, но всех вас кормили наглой ложью! Вы были в оковах Селестии, но теперь эти оковы разрушены! Больше не будет никакой лжи или обмана! Не будет тайных сообществ и интриг! Встав во главе престола, я позабочусь о том, чтобы вернуть этому миру его былую невинность и чистоту! Идите и несите эту новость всем! Передавайте мои слова каждому встречному пони, восстанавливая все то, что было разрушено и разорено за эту ночь. И пусть в сердцах всех пони этот день войдет в историю, как день, когда Эквестрия вновь стала свободной!

На столь пламенную речь стражники отреагировали бурными «ура». Казалось, даже эти суровые воины не желали исполнять приказы Селестии и были рады, наконец, избавиться от такого командования.

— Отличная речь, принцесса, — шепнул Спайдер, подойдя к Луне.

— Благодарю, мой друг, — кивнула аликорн, — Как думаешь, Гримм, чем стоит заняться в первую очередь?

— Ну, для начала стоит почтить павших и дать им достойные похороны, а потом... кто знает, может устроить самую большую пирушку в Эквестрии за последние сто лет?

— Знаешь, мне нравится этот план, — хохотнула Луна, с упоением смотря на солнце, которое, по каким-то причинам, в этот раз поднялось само по себе.

Борьба, которую Спайдер начал много месяцев назад, подошла к концу. Наконец, можно было расслабиться и просто насладится таким неестественным, но таким прекрасным восходом солнца.

Эпилог

Наступил полдень. Несмотря на светящее в небе солнце, на улице было довольно холодно. Приближалась осень. Листья на деревьях желтели и понемногу опадали, тучи сгущались над Эквестрией, дожди проходили все чаще и чаще. Пегасы работали на полную катушку.

Прошло уже немало времени с того дня, когда принцесса Селестия была повержена и Луна заняла престол. Принцесса была не слишком опытна в делах политики, но действовать она начала резко и жестко. Всего за пару дней она перебрала личные дела о каждом служащем замка и наказала всех тех, кто занимался грязными махинациями под прикрытием Селестии. В основном это были уважаемые в обществе воины и политики – ближайшие приближенные богини солнца. Да, состав необходимых работников критически исхудал, но оставлять прогнивших пони принцесса вовсе не желала. Затем под нож пошел и Орден соловья, большая часть членов которого были жестоко убиты на своей же базе при неизвестных обстоятельствах, и прочие теневые предприятия, которыми активно пользовалась Селестия. Всего за несколько дней принцессе удалось очистить Кантерлот от большей части продажных негодяев, что, конечно, не всем нравилось. Никто не хотел лишатся места у кормушки.

Но первым делом Луна организовала похороны всех тех, кто так или иначе погиб по вине богини солнца. Рэй Рэйсон, Фолкен, Кейденс и нескольких других, менее известных пони похоронили в королевском саду, перестроив его в кладбище для самых достойных жителей Эквестрии. Аристократия желала лично присутствовать на похоронах, но Гримм настоял на том, чтобы при погребении были только самые близкие, в чем Луна, не задумываясь, угодила Спайдеру.

Затем была церемония награждения прямо в тронном зале. Принцесса глубоко оценила всех своих недавних союзников в борьбе и щедро наградила их всех. Пинки Пай предложили стать личным кондитером принцессы и, как следствие, стать одним из знаменитейших поваров в мире, с чем розовая пони незамедлительно согласилась. Флаттершай также было предложено остаться в замке и ухаживать за животными в королевском заповеднике. Пегаска также согласилась, попросив перевести всех животных из ее дома в замок. Дитзи, за свою непоколебимость идеалам, верную службу и храбрость, удостоилась стать новой носительницей элемента верности ныне покойной Рэйнбоу Дэш и вместе с остальными получила приглашение остаться жить в замке, отчего Дитзи все же решила отказаться, предпочитая тихий Понивиль фешенебельному Кантерлоту. Шайнинг Армор заменил Энфорседа на месте капитана стражи и стал военным советником Луны, отчего Армору просто глупо было отказываться. Эйв же стал ближайшим приближенным нового капитана, а Стик и Болс поднялись до уровня повышенного в звании командира, все также оставшись в подчинении Эйва. Гримм же заслужил наибольшей благодарности. Жеребцу предложили стать советником принцессы Луны, главой королевской канцелярии и носителем элемента честности и Спайдер с радостью принял столь щедрое предложение, оставшись жить в замке.

Особняк Рэя было решено отреставрировать и переоборудовать в музей, посвященный истинным героям Эквестрии, чьи имена были вычеркнуты из истории. Замок на отшибе цивилизации был снесен начисто, а все причастные к происходившей внутри содомии были публично казнены.  Ферма Эпплов, бутик Карусель и прочие опустевшие постройки были также перестроены и теперь там работают и живут совсем другие пони. Все засекреченные записи из архива, которые не несли в себе опасных знаний, были опубликованы и доступны каждому желающему, что стало первым решением Гримма на новом посту. Спайка, лишившегося хозяйки, также перевели работать в замок распорядителем в архивах, где он довольно быстро прижился. День за днем все налаживалось и становилось только лучше. Еще оставалась уйма работы, но теперь перед принцессой и остальными не стояло таких преград, которые они с трудом могли бы покорить. Тернистый путь, наконец, был завершен.
«Наконец-то».

Пони в изорванном плаще в конвульсиях бился на бетонном полу. Через его бледную кожу проступали черные толстые вены, каждая из которых пульсировала со страшной силой.

«Ты справился. Он выжил, он боролся и заставил бороться других. Он победил. Богиня мертва».

Существо схватило свою одежду и рывком сорвало с себя поношенный плащ. После этого оно встало на копыта и начало ковылять к самому темному углу подвала.

«Они все думают, что одолели нас. Заставили сгинуть нас навечно. И даже богиня полагала, что ее часть сделки никогда не будет выполнена…»

Волоча копыта, пони схватился за край пожелтевшего от времени бинта и начал разматывать свою голову.

«Она веками страшилась твоего прихода. Молилась, чтобы ты никогда не вышел из темнейших глубин. Но я пробудил тебя. А она даст тебе силу разорвать этот мир на куски».

Медленно бинты начали спадать с лица, оголяя пасть с длинными острыми зубами, лишенную губ и щек.

«Годы шли, но никто даже и не представлял, он ты или она, пони ты или зверь. Но они всегда боялись тебя. Боялись, как свой худший кошмар».

Наконец, голова освободилась от бинтов. Зрачки существа расширились до такого состояния, что чернота заполонила всю глазницу, лишь оставив посередине маленькую желтую точку.

«Богиня исполнила свою часть сделки. Ее сила уже распирает это грязное, низкое тельце».

Приблизившись к стене, пони прислонился к ней боком и начал тяжело дышать. И вдруг его тело будто разорвалось изнутри и из нескольких образовавшихся на теле дыр хлынула черная густая жидкость, которая обволакивала существо с ног до головы.

«Пришло время вылупиться из этой мерзкой оболочки и приобрести свой истинный облик. Пришло время перерождения».

В конце концов, жидкость окончательно залила пони, а также стену и пол вокруг него, после чего жидкость стала резко твердеть, становясь подобием гигантского кокона.

«Усни же, сын мой. Усни и проснись новым богом, что сожжет этот мир дотла. Мое творение. Мое дитя. Мой ключ. Мой Дэйбрейкер».