Дружба под знаком равенства

«Но это же чудовищно! - воскликнет иной пони. – Забрать метку – все равно что лишить пони души!» Но позвольте же мне поведать свою историю; и вы убедитесь, что ваши драгоценные кьютимарки – ни что иное, как грандиозный обман. История жизни Старлайт Глиммер - от ее имени.

Другие пони ОС - пони Старлайт Глиммер

Душечка Сильверстрим

Сильверстрим слушала кирина молча, серьезно, и, случалось, слезы выступали у нее на глазах. В конце концов несчастья кирина тронули ее, она его полюбила. Понификация (гиппогрификация) рассказа А.П.Чехова

Другие пони

Провинившиеся

Вместо мира людей Сансет Шиммер решает поступить на службу в Королевскую Гвардию

Стража Дворца Сансет Шиммер Темпест Шэдоу

Перья небесных пони

Восьмилетняя кантерлотская аристократка Флёр Де Лис и представить себе не могла, чем обернется ее «ссылка» в Понивилль накануне Дня Согревающего Очага…

ОС - пони Флёр де Лис

Зов приключений

Мир такой непредсказуемый, особенно когда посмотришь на него другими глазами. Во время путешествия наш герой не только увидит все краски этого мира, но и поймет, что значит быть взрослым, поймет в чем смысл его жизни и просто любить того, кого совсем не подозреваешь. Мир, полный приключений, таит в себе много опасностей и ловушек стоит только переступить порог своего дома и устремиться в неизведанную часть леса как все абсолютно меняется...

Другие пони

Лошажья гонка

Спорт в Эквестрии

Биг Макинтош

Опал моих глаз

Твайлайт дарит Рарити идеальный подарок.

Твайлайт Спаркл Рэрити ОС - пони

Оставайтесь с нами

Сериал «Мои маленькие пони», рассказывающий о временах древней Эквестрии и легендарных Элементах Гармонии, вот уже несколько лет приносил мэйнхэттэнской корпорации «Эмералд» огромные прибыли и снискал бешеную популярность среди зрителей. Но вот, на пороге особо крупной сделки произошло непредвиденное: исполнительницы главных ролей бесследно исчезли, и создателям сериала пришлось срочно искать решение. А это оказалось не так просто, ведь сплоченность съемочной группы оставляла желать много лучшего…

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек ОС - пони

Если память не изменяет

Забавно, как порой некоторые вещи задерживаются в памяти: какие-то места, знакомые, звуки и даже запахи. И стоит затронуть что-то из этого, как тебя затопят воспоминания. И также быстро исчезнут.

Рэрити Эплблум

Неудавшееся заклинание

Старое нерабочее заклинание приводит Твайлайт к неожиданному уроку

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия Человеки

Автор рисунка: MurDareik

По ту сторону блицкрига

Verzweiflung

Мобилизацию целого полка или двух невозможно скрыть, особенно когда это происходит на глазах целого города. На вопросы о том, почему Гвардия приведена в готовность, Луне пришлось оправдываться, что это лишь часть учений, проведение которых было выбрано именно сейчас. Для внезапности.

О том, почему даже высшее руководство не знало о предстоящих событиях, я не услышал ответа. Куда делась принцесса Селестия – тоже. А так же и о том, как второй правитель страны отдавал приказ солдатам. Либо приказ защищён военной тайной, либо начнётся паника. А паника лишь из-за того, что у Селестии переклинило в голове – не самая нужная сейчас вещь.

Я сидел в своей спальне и вытирал пот со лба. Пробежка практически всего сада заняло довольно много времени. Осталось лишь одно место, которое я не проверил. Но пока нужно проверить, что там делают Луна с Майком.

Выйдя из башни, я увидел солнце, уже заканчивающее свой путь на западе. Горизонт горел оранжевым пламенем, и оно будто расплавляло землю. Будто желало сжечь всё и оставить лишь пепел.

Открыв дверь, я увидел Майка, который, опершись на стену, смотрел на кого-то смеющегося в спальне.

Увидев меня, Майк отрапортовал:

– Прочесали весь город, заходили в грязь по колено, но никого не нашли. Она будто провалилась сквозь землю.

Я подошел к проходу и увидел до нельзя детскую картину, которую я видел лишь на картинках.

Луна заплетала волосы Найтмер в косу.

– Ай! – прошипев, сказала Найтмер.

– Прости, просто давно не занималась этим сама. Слуги обычно этим занимались. – сказала наспех стоящая сзади неё кобыла.

– Ничего, на ошибках учатся. – улыбнувшись, сказала Найтмер.

– Именно поэтому я приказываю тебе сидеть смирно! Так трудно завязывать косу, когда перед тобой неспокойное дитя! – в шутливо-учительском тоне сказала Луна.

Найтмер хихикнула.

– Хорошо, мама.

Луна улыбнулась и покачала головой.

– Кто-то видел её? – спросил я шепотом у Майка, кивая в сторону парочки.

– Никто. – сказал мне Майк, до сих пор глядя на миловидное зрелище.

А ведь это могла быть моя Агнет. А ведь мы могли так и прожить всю жизнь, окружая друг друга любовью и заботой.

Очень много пройдено, чтобы повернуть назад с солдатской дороги. Даже слишком.

– А ведь я мог жить и жить вот так, оставшись дома. – сказал шепотом Майк.

– Так ведь тебя бы призвали. – таким же тоном сказал я.

Майк повернул лицо ко мне.

– Много и многих я бы потерял, проведя год-два на войне? – вопрос был риторическим.

– Мой отец был там лишь неделю. Мне стоит продолжать? – сказал я с укором.

– А я – четыре года! – прошипел Майк.

А я пять лет, мужик. Пять лет в аду, которыми приходится гордиться, дабы попросту не выглядеть уже отработанным материалом, который будет выброшен после войны в грязные трущобы.

– Мы с тобой уже отвоевали своё. Надейся и молись, что им не придётся пережить тоже самое. – я махнул в сторону Найтмер и Луны.

– Ради их защиты я готов сложить голову. – сказал уверенно британец.

Я вновь посмотрел на новообразованную парочку из дочери и матери. Они сидели, смеялись, что-то обсуждали.

Были живыми.

Господи, сколько же я положил тех, кто лишь хотел такой же жизни. Сколько было убито и по нашу сторону? Но мы грызём друг другу глотки до конца, видя свет лишь во снах.

Я похлопал Майка по плечу и ушел в сад. Медленно прогуливаясь и смотря на закатное солнце, я засунул руки в карманы. Настроение и так было плохим с начала дня, а теперь меня и на чувства потянуло. На душе протяжными движениями скребли кошки, не давая сосредоточиться.

Кто я теперь? Солдат, гражданский? Не то и не другое?

Хороший солдат не задаёт вопросов, а выполняет приказы.

Гражданский не стреляет по людям, которые хотят жить.

Кто я вообще?


Мне никогда не нравилось ночное дежурство. То снайперы, то «ведьмы», то неожиданный артобстрел. Но что делать, приказ дан.

Ночное дело то и делом заслонялось летящими бомбардировщиками, трассерами от пулемётов, заревом пожаров.

Мы сидели в окопе и курили вместе с Генрихом.

– Держи. – сказал Генрих, продемонстрировав в своей руке созревший и довольно крупный персик.

– Ты откуда его взял? – спросил я удивлённо, принимая дар.

– С Первой привык по окрестностям лазит да вот и наткнулся на персиковое дерево. Правда, большинство было сорвано. Вот, лишь один нашел.

Я выкинул сигарету и вкусил нежный плод. Генрих явно знал, какие нужно собирать, а какие нет.

  Вкусно, на самом деле. – сказал я и стал вдвое быстрее есть фрукт, умирая от блаженства. Когда я его последний раз ел?

Генрих лишь как-то по-отцовски посмеялся.

– Напоминаешь меня, когда меня демобилизовали из армии и я приехал домой. Я тогда впервые банан съел за лет этак пять.

– Ты, кстати, так и не рассказал, что было после того, как с тебя сорвали погоны.

Генрих мгновенно помрачнел.

– Я задался вопросом – кто я? Война проиграна, перспективы уничтожены, на улице нищета. Мать умерла от хвори, отца у меня никогда не было.

Хотел было вернуться в армию, думал, что хоть вернусь в казармы, где меня всегда поддержать и помогут. Но эта масса, что осталась после революции – два-три идеалиста и кучка мальчуганов, которые хотят приключений и отмщения Союзникам, ибо не успели попасть на войну.

– И ты нашел себя учителем по верховой езде? – спросил я удивлённо.

Он как-то мрачно усмехнулся.

– Лошадь у меня в хозяйстве у матери была. Дымчатая. Я пытался хоть что-то своими силами выращивать, но как-то ничего не получалось. Так мальчишки подбегали и спрашивали:

«А вы можете на лошади нас прокатить?»

А я что? Я не мог отказать детям. Так и по всей округе стали съезжаться, просили их научить. Ну и где одну монетку, где две.

– Ты имел в виду где один миллиард, где два…

Генрих усмехнулся.

– Вот именно тогда, спустя год после того, как я спросил себя – кто я, ответ был найден.

– Учитель по верховой езде. – я усмехнулся.

– Простой человек, который хочет жить в тишине и покое и умереть в тишине и покое.

– Не будет мира на нашем веку, старина, не будет.

– Не будет… - грустно вздохнул Генрих.

– Запомни, Эрих: если ты задал себе вопрос о том, кем же ты на самом деле являешься, то это значит, что ты на перепутье, что ты перерос мечтательного мальчишку. Не ошибись с выбором.

Я выбросил косточку куда-то за окоп.

– Я солдат, Генрих. Солдат.

Генрих покачал головой.

– Выбить бы из тебя всю эту солдатскую дурь, да не могу. Звание не позволяет.

– Будто ты не имеешь надо мной власти.

– Я не умею менять мысли.


Я и не успел заметить, как вышел на выступ. Опершись на невидимые перила, я стал смотреть на закатное солнце. Оно сжигало всё вокруг себя, пытаясь избавиться ото всего живого на этой планете. Запах горящей плоти ей кажется привлекательным, даже чем-то забавным.

Повернув голову налево, на большом для своего тела выступе, я увидел валяющуюся Селестию. С бокалом вина.

– Что, запиваешь все проблемы алкоголем? – спросил я её.

Она лишь одним глотком выпила половину бокала и продолжила смотреть на закатное солнце своими красными и опухшими глазами.

– Ты не хочешь это обсудить, найти решение, хоть как-то решить проблему без кровопролития? – спросил я молчаливую собеседницу.

Ответа нет.

– Прямо сейчас они с Луной развлекаются как могут: косы плетут, шутят, общаются. – она лишь налила новый бокал и выпила за один глоток в тот же момент.

– Знаешь, а ведь… — Селестия наполнила бокал, полностью опустошив бутылку. Потрясся её пару раз и обнаружив пустоту, она кинула её прямо мне в лицо. Немного прошипев и зажав немного побитый нос, я поднял бутылку и примерно понял, где находится центр тяжести.

Не зря я гренадером был. Настолько знакомой для моей руки формы ещё не придумали.

Я прицелился и метнул условную гранату прямо в лицо Селестии.

Она выронила из захвата бокал, и тот полетел вниз, как небольшой камешек, но который может показывать солнечных «зайчиков» из-за аномально яркого солнца.

В следующий же момент, Селестия ударила лучом слева от себя, чуть ли не вызывая падения верхнего грунта. Ударная волна была настолько сильной, что если бы не перила, я бы упал с горы.

Уши будто порвались. Это было не что-то сильное, не что-то мощное. Это было невообразимо мощное оружие, которое вызывало дезориентацию.

Я прижал руки к ушам и пытался хоть что-то услышать.

– Уйди отсюда, живо! – кричала мне Селестия своим рычащим голосом, чуть ли не полностью уничтожая мои уши. – Уйди, видеть тебя мне тошно!

Я поднял взгляд с земли на источник голоса.

Она смотрела на меня звериным оскалом, готовая прямо сейчас разорвать меня на куски.

– Стреляй! – я раскинул руки, чувствуя порывы холодного ветра. – Стреляй, мать твою! Давай, прямо в грудь!

Слева мелькнул тёмный силуэт.

– Эрих! Что здесь произошло? – Найтмер подлетела ко мне.

Солнце вспыхнуло ярким пламенем. Жарко.

Селестия не выдержала и закричала. Вспышка. Взрыв.

Боль.

Боль настолько сильная, что невозможно стерпеть. Невозможно скрыть. Невозможно жить.

Я попытался вскрикнуть, но моё тело не слушалось.

Оно было мертво. Сожжено и выброшено с обрыва, как ненужная игрушка.

Темнота. Бесконечная и всеобъемлющая. Я умер так глупо. Но это конец. Заслуженный отдых, которого я так ждал.

Пустота ждёт меня.

По-крайней мере, так думал я.