Ночь Кошмаров и Никс

Глава 16

Метконосцы — оригинальная троица — выбежали из-за угла, радостно визжа и скользя по гладкому каменному полу, убегая от "призрака" из королевской гвардии, одетого в светящийся муслин^[1]. У троицы сейчас был лучший момент жизни — весь замок был открыт для исследования, и на каждом углу стоял призрак, гуль или гоблин с кладом конфет. Они повсюду прятались, чтобы напугать кого-нибудь... и раздать угощения, хотя более смелые жеребята их воровали, пока стражники не смотрели.

Короче, Трио только что слямзило три батончика с ириской, охраняемых их преследователем, и теперь бежало прочь со своим призом. Они спустились по винтовой лестнице, цокая копытами и (в случае Эпплблум) треща и лязгая металлическими частями робо-пони из будущего, и успешно ускользая от своего призрачного преследователя... который вернулся на свой пост, посмеиваясь, и разложил еще три батончика на столбе, который "охранял".

Эпплблум, Скуталу и Свити Белль, тяжело дыша и хихикая, остановились у подъезда. Они поспешно разделили угощения и уложили их в свои пакеты.

— Я и не ожидала, что они здесь понадобятся, — сказала Свити Белль.

— Да уж! — согласилась с энтузиазмом Скуталу.

— Слушайте, а может, сходим на детский праздник? — спросила Эпплблум.

— Детский праздник?

— Да, нам ведь сказали, что будет комната, выделенная для жеребят, с музыкой, играми, пуншем, пирожными и прочим, — напомнила Эпплблум.

— Да, отличная идея, — кивнула Свити Белль. — После всей этой беготни мне пунш не помешал бы.

— Тогда пойдем посмотрим, — предложила Скуталу. — Но если там отстойно, мы сбежим. Согласны? — Остальные кивнули. — Так где она тут?

Остальные пожали плечами. Свити Белль внезапно насторожилась.

— Вы слышите? Похоже на... пение.

Она неуверенно прошла по коридору несколько шагов. Остальные насторожились — они тоже слышали.

— Да, и становится громче, — сказала Свити Белль. — Наверное, здесь.

Три кобылки проследовали дальше во дворец. Они спустились на второй этаж, и в конце-концов заметили указывающие путь знаки с оборками из креповых лент и болезненно розового цвета: "Молодым жеребчикам и кобылкам сюда!" Знаки указывали на довольно обычную дверь с еще одной яркой вывеской, украшенную привидениями и тыквами — в оттенках розового, что необъяснимо, — которая провозглашала "Вечеринка для жеребят на Ночь Кошмаров". Пение становилось все громче — у него было какое-то знакомое… пушистое… чувство, которое они не могли понять…

— Ну, мы пришли, — сказала Скуталу. — Пойдемте, что ли...

Пожав плечами, она толкнула дверь.

Они вошли... и пошатнулись, когда внутренняя атмосфера окатила их волной. Звуки! Цвета! И запах, ох, запах! Три кобылки пошатнулись и сгорбились, моргая и задыхаясь, как глубоководные ныряльщики с кессонкой^[2].

— Это что еще такое? — удалось наконец выговорить Скуталу.

Это был розовый цвет. Везде. Самый настоящий. Розовый во всех оттенках, самый мягкий из которых был подобен растопленной жевательной резинке, залитой в глаза. Оформление было выполнено в стиле Ночи Кошмаров... как бы... стены были украшены вырезками пушистых кроликов и котят в костюмах милых ведьм и призраков. Везде стояли аккуратные складные стулья и столы, накрытые белыми скатертями с оборками, украшенными по углам лапочками. В одном углу играл патефон... Эпплблум узнала альбом детских песенок, которые Бабуля Смит купила для нее, когда она была еще в подгузниках. Сейчас играла назойливая, яркая, веселая и безвкусная музыка — "Белая Уточка".

— Я эту песню не слышала с тех пор, как меня приучили к горшку, — в ужасе прошептала она Свити Белль. На столе были пунш и печенье... Эпплблум присмотрелась, чтобы убедиться, что это не было печенье для режущихся зубов. Не было, но проверить стоило.

Воздух вонял детским питанием и детской присыпкой.

Комната была заполнена жеребчиками и кобылками, вяло танцующих под музыку, и выглядели они встревоженными и сломленными. Троица осознала, что большинство Метконосцев уже здесь. Заметить было нелегко, но, похоже, у всех был пустой круп...

Музыка прекратилась, и ведущая пони зааплодировала.

— Разве не весело, дети? — она обернулась и увидела офигевшую троицу посреди комнаты. — Да, никак, у нас новоприбывшие! Привет, дорогуши! Я мисс Смайлс, и я провожу эту вечеринку!

Хозяйкой вечеринки оказалась розовая, как сахарная вата, единорожка с белой гривой и огромным смайликом в качестве кьютимарки. Грива и хвост у неё были заплетены в огромный пучок и на ней был блестящий белый фартук, в котором было больше оборок, чем в отряде бальных платьев. Она смотрела на Эпплблум, Скуталу и Свити Белль широко раскрытыми голубыми глазами и с сияющей белозубой улыбкой.

— Мисс Смайлс? — шепнула Свити Скуталу.

— Наверняка "Степфорд^[3], — шепнула Скуталу в ответ.

Мис Смайлс улыбнулась им. Метконосцы улыбнулись в ответ.

— Бежим, — сказала Эпплблум сквозь испуганную улыбку.

Как только они развернулись и рванули к двери, их остановило сверкающее белое магическое поле, и они улетели обратно в комнату.

— Дорогие, так нельзя, — упрекнула их мисс Смайлс. — Все жеребята без кьютимарок должны быть здесь. Мы же не хотим мешать взрослым наверху, верно?

— Что? Вы издеваетесь? — взорвалась Скуталу, вися вверх ногами. — Нам нельзя на вечеринку только потому, что у нас еще нет кьютимарок??

Мисс Смайлс покачала головой.

— Не бушуй, — сказала она, надув губки. — Мне жаль, сахарочек, но таковы ПРАВИЛА. А правила нарушать нельзя, верно?

Прежде чем мы начнем, необходимо заметить, что мисс Смайлс не была плохой. Но последние двадцать лет она проработала в яслях Кантерлотского дворца и, следовательно, у неё развилось определенное буквальное мышление. Теперь в ее голове прочно укоренилось, что все жеребята без кьютимарок должны:

1) быть видны, а не слышны;
2) держаться поблизости неё и быть подальше от всех остальных;
3) быть не старше трёх лет.

Фактически, именно по этой причине она была доставлена во Дворец Луны Помпом и Сёркумстенсом, и ей было дано четкое указание "занять молодых жеребят и держать их подальше от взрослых праздников". И, как любая хорошая наемная служанка, мисс Смайлс была послушна своему начальству.

До ее тщательно отшлифованного и покрытого розовым разума не дошло, что принцесса, вопреки просьбам Помпа и Сёркумстенса, хотела, чтобы дети Понивилля участвовали в празднествах.

Трио застонало.

— Прошу, скажите, что мне снится кошмар, — заскулила Свити Белль. Огромный дом с привидениями, наполненный угощениями, огромная вечеринка, а они застряли в детской, как кучка младенцев! Что может быть более унизительным?

Из дверного проема раздался издевательский смех.

— Как по команде, — простонала Эпплблум, треснув себя по лицу. Метконосцы оглянулись — Даймонд Тиара и Сильвер Спун стояли в дверях, смеясь и тыкая копытами.

— Здесь? Сейчас? Серьезно? Они как будто на рельсах, — пожаловалась Скуталу.

— А вы, девочки, к нам присоединитесь? — спросила мисс Смайлс.

— О нет, мэм, — ответила Тиара с притворной невинностью. — Мы просто проходили мимо и захотели убедиться, что бедные малютки не потерялись.

— Да, Вы же знаете, какие эти пустобокие, — вставила Сильвер Спун. — Они в этом возрасте почти ничего не умеют.

Две хулиганки ухмыльнулись, Метконосцы же закипели.

Слащавость Мисс Смайлс была слишком пьянящей, чтобы заметить сарказм.

— А у вас есть кьютимарки? — спросила она. Даймонд Тиара и Сильвер Спун подняли свои бальные платья принцесс и обнажили бока.

— Жаль, что у вас нет, — сказала Сильвер Спун троице.

— Чего, рулета с джемом вместо попы? — спросила невозмутимо Свити Белль.

Две примадонны поспешно опустили свои платья и бросили на единорожку полные яда взгляды.

— Что ж, мы бы остались, — надменно сказала Тиара, — но у нас по плану классная и утонченная вечеринка. Увидимся, малышки-пустобокие.

Они вышли за дверь, которая с помощью магии захлопнулась и заперлась за ними.

Трио смотрело на закрытую дверь, как приговоренные.

— А теперь давайте присоединимся к остальным, — сказала им мисс Смайлс. — Мы будем играть в угадайку!

— Я щас лопну от счастья, — вяло буркнула Эпплблум.

---

С самой высокой башни Дворца Луны можно было увидеть бесчисленные мили. В темноте улицы Понивилля были видны как слабая паутина огней, поскольку некоторые слишком застенчивые или домоседы-понивилльцы праздновали Ночь Кошмаров ближе к дому. На одной из закоулков вспыхнула резкая и яркая вспышка света. Рейнбоу Дэш усмехнулась.

— И еще один, — сказала она.

— Ась? Что? — спросил Тандерлейн.

— А, просто мы с Пинки Пай сегодня кой-чего понаставили, — ухмыльнулась Рейнбоу Дэш. Она продолжала смотреть на дворцовую территорию внизу. — Должна сказать, рабочие очень хорошо прибрали это место...

— Знаешь, большинство кобыл говорят о том, какое прекрасное небо, когда летают по ночам, — заметил с ухмылкой Тандерлейн.

— Ну да, — сказала Дэш. — Я, эм, просто отслеживаю беспорядки.

— Например? — Тандерлейн прислонился к крыше.

— Эм, ну, например, Флаттершай, — призналась Рэйнбоу Дэш. — Помнишь, два года назад на Гренд Галлопинг Гала катастрофа произошла? — Тандерлейн кивнул. — Эм, она была любезно предоставлена нами. Ну, вообще-то, в основном ею.

Тандерлейн опустил уши. Он удивился, что Рейнбоу Дэш свалила вину на одну из своих подруг — особенно на Флаттершай.

— Это как-то невежливо... — начал было он.

Дэш покачала головой.

— Что ты, я не виню ее, — сказала она. — Она предоставила только пятьдесят процентов. Может быть, пятьдесят три. У нас авария случилась... Пинки Пай нырнула со сцены, а потом еще этот торт и... — Она обнаружила, что изо всех сил пытается лаконично описать цепь событий, которые привели к тому бедламу. — Короче, мы разворотили бальный зал принцессы Селестии. Но это было абсолютно случайно! — попыталась оправдаться она.

— Верю, — усмехнулся Тандерлейн. — Так это были вы? Я видел фотографии бального зала в газете "Кантерлотский Ежедневник".

— Ага, — признала Дэш. — Но как только пыль осела, стадо животных ворвалось внутрь. — Она помолчала. — Стадо? Паства? Стая? ...Короче, куча животных ворвалась внутрь и РАЗФИГАЧИЛА бал. А за ними — Флаттершай...

— "Бывшая фотомодель устроила эпичное буйство"?

— Ага, — ответила Рейнбоу Дэш. — Мы так и не поняли, что случилось, но животные в садах Селестии ее возненавидели. Не хотели с ней разговаривать, убегали от нее...

— Это действительно странно, — согласился Тандерлейн. Он видел, как кроткая пегасочка обнимала всех, от скунсов до медведей... до скунсомедведей. Птицы прилетали и пели для нее, даже дикие твари и хищные звери из Вечносвободного прибегали и ластились у её копыт. Животные и убегают от Флаттершай? Не сочетается.

— Короче, она прям РЕАЛЬНО психанула, — продолжила Дэш. — Твайлайт назвала это "психическим срывом из-за провала кьютимарки". Крики, вопли и погоня за животными. Аж до усрачки некоторых зверей напугала. — Дэш замолчала. — По крайней мере, я надеюсь, что она зверей напугала до усрачки. Она еще очень сильно напугала понях из высшего сословия.

Тандерлейн чуть не задохнулся от смеха.

— Ого, как плохо, — сказал он.

— Короче, мы все согласились, что будет лучше, если мы будем, понимаешь, присматривать за ней, — заключила Дэш. — И пробовать вмешаться, если она опять психанет.

— В смысле, попытаться спасти остальных пони от ее гнева?

— Пфф, да плевала я, что у каких-то там поней из высшего общества будут перышки взъерошены — я больше за Флатти волнуюсь, — Дэш помолчала. — Знаешь, она потом расплакалась. Когда до неё дошло, как сильно она напугала животных. Мне и этого хватило.

Она снова обратила внимание на низ дворца в поисках подруги.

Тандерлейн задумчиво наблюдал за ней, пока пегаска осматривала территорию замка. Он знал, что она была одной из Носителей, что ее Элементом была верность. Дискорд подери, удивительно, что все жеребята школьного возраста в Эквестрии не помнят их имена и элементы. Но вот он никогда не видел ее такой. Дэш была дерзкой, грубой и эгоистичной... Но теперь она была здесь и наблюдала за своими друзьями с высоты.

Готовая прийти им на помощь, если она понадобится.

— Ага, вон она, — внезапно сказала Дэш.

Тандерлейн поглядел через край крыши. Далеко внизу по извилистой садовой дорожке двигались две крошечные фигуры — одна одетая цыганом, другая — розово-желтой молью. Они шли медленно, опираясь друг на друга.

— Хех, похоже, им весело. Кто бы мог подумать. Ну, ладно, одной проблемой меньше, — пегаска скептически посмотрела на пару внизу. — А пока... — Дэш со вздохом откинулась на крышу.

Она посмотрела на Тандерлейна:

— Итак. Ушел из погодного патруля и занялся боулингом, нда?

Тандерлейн тоже откинулся на крышу и усмехнулся.

— На самом деле, я вернулся в боулинг. Меня ведь не зря зовут Тандерлейном, — ответил он. — Моя семья владеет боулингом в Понивилле. Кингпин — мой отец.

— Да неужели?

— Да. Изначально он владел боулингом в Клаудсдейле, но нам пришлось переехать после того, как у него бизнес провалился. Ну, после того, как шары для боулинга провалились. Скажем так: шары и дорожки для боулинга, сделанные из облаков? Плохое сочетание, — он усмехнулся, вспоминая. — Ты бы видела, как те земнопони-домовладельцы злились...

---

— ....и ты так и не поняла почему? — спросил Карамель. Флаттершай покачала головой. Она почти исчезла за своей гривой, даже пока они шли и разговаривали.

— Нет, — наконец ответила она. — Мне стало так совестно на следующий день, когда я поняла — в смысле, когда я действительно поняла, что натворила. Бедняжки...

— Уверен, они уже простили тебя, — попытался утешить её Карамель.

— Это все равно было ужасно, — грустно сказала Флаттершай. — Я написала всем зверюшкам письмо с извинениями и отправила его садовнику, но...

— Но ты все еще не знаешь, что пошло не так? — рискнул спросить Карамель.

Флаттершай покачала головой. Печаль в ее глазах могла растопить камень, а сердце Карамель было сделано из гораздо более мягкой материи.

— Ну, а я считаю... Я считаю, что они не знают, что упустили, — сказал он. Он покраснел и слегка отпрянул, словно пораженный собственной смелостью. Нервно сглотнув, он продолжил. — Ты — самая милая пони в Эквестрии, и любому животному... или... или пони повезло бы оказаться рядом с тобой.

— Это очень мило с твоей стороны, Карамель, — едва слышно прошептала она.

— Это чистая правда, — сказал Карамель. Или, по крайней мере, попытался сказать. Слова застряли в его пересохшем горле. Всё, что вышло наружу — это кашель и бормотание.

Они пошли дальше, и тишина нарастала.

— Эм, может быть, животные в садах Луны более дружелюбны? — с надеждой предположил Карамель. — Хммм.

Он надул губы и засвистел. Мгновение спустя ему ответил идентичный свист с одного из деревьев. Раздался шорох, и из тени вылетела маленькая коричневая птичка в крапинку и уселась на ближайшую скамейку. Она склонила голову и с любопытством посмотрела на Карамель.

— Ух ты, козодой! — воскликнула Флаттершай. Она протянула копыто — птичка прыгнула к ней со скамейки, но ближе не подошла. Пегаска с удивлением посмотрела на Карамель.

— Я и не знала, что ты умеешь по-птичьему чирикать, — сказала она.

Карамель покраснел и опустил голову.

— Это просто хобби, — ответил он. — Когда я не работаю на ферме Эпплов, я сижу на сеновале и слушаю птиц. Я могу только имитировать их — я не могу разговаривать с ними, как ты.

— О, птицы поют не для разговоров, — пояснила Флаттершай. — И они поют не для того, чтобы впечатлить — ну, разве что для меня. — Она склонила голову. — Птичья песня — так они захватывают территорию. — Она хихикнула. — Птицы обычно только и поют, что "МОЕ дерево! МОЕ дерево! МОЕ дерево!"

Козодой выбрал этот момент, чтобы спеть. Две пони усмехнулись. Флаттершай заворковала. Птичка подпрыгнула ближе, спрыгнула на тропу и посмотрела на них.

— Да ну? — Карамель ухмыльнулся и опустился на колени, чтобы встретиться лицом к лицу с птицей. — Нетушки, приятель. МОЯ Флаттершай! МОЯ Флаттершай!

Птица снова зачирикала, словно говоря: "Отвали, дружок, я тут занят вообще-то". Карамель не уступал.

— Да-да, МОЯ пара! МОЯ пара! А ты себе другую найди. МОЯ Флаттершай!

Птица наконец сдалась. Она надменно вскинула клюв и улетела обратно в деревья.

— Ага, лети-лети! — сказал Карамель, показав язык вслед улетающей птице.

Флаттершай перешла от хихиканья к смеху вслух... хоть и не очень громкому. Ее смех зазвенел в ночном воздухе маленькими серебряными колокольчиками.

— О, какой же ты смешной, — сказала она. Сердце Карамель екнуло, когда она улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ. Он сделал небольшой шаг ближе. Она подошла чуть ближе...

Вокруг зашелестели цветы. Две пони подняли глаза и увидели десятки крошечных глаз, смотрящих на них. Постепенно ночные обитатели садов Луны — птицы, летучие мыши, совы, белки, лисы, скунсы, опоссумы, козодои — выползали из темноты, чтобы понаблюдать за парой пони широко раскрытыми блестящими глазами.

Карамель не очень-то умел читать морды животных, но выражение некоторых из них можно было легко перевести как "Няяяяяя". Один из меньших опоссумов надул губы и жестом попросил их уже поцеловаться наконец. Флаттершай пискнула и уткнулась лицом в копыта.

— Аргх, — застонал Карамель, покраснев. — Может быть, СЛИШКОМ дружелюбные, — проворчал он, смущенно глядя на ухмыляющихся существ. Блин, встречаться и без публики сложно. — Я действительно не могу понять, почему животные на Гала не захотели с тобой общаться. Вот сама посмотри.

Он собирался сказать что-то еще, как вдруг из-за поворота раздался возмущенный женский крик. Мгновенно все животные, которые собрались посмотреть, как двое застенчивых пони любезничают, растворились в деревьях и кустах. Даже светлячки погасли. Мгновение спустя из-за поворота выбежала знатная единорожка, причем злющая, как мокрая курица. Жеребец-единорог, скорее всего, ее муж, сновал вслед за ней и чуть ли не сдувал с неё пылинки.

— Испорчено! — кипела она. — Мое эксклюзивное бальное платье на десять тысяч бит от Хойти Тойти испорчено! — Она остановилась, чтобы ткнуть копытом в довольно неприглядное пятно на ее чрезмерно взъерошенном платье. — Эта чертова птица взяла, пролетела и...

— Уверен, принцесса заплатит за его замену, дорогая, — утешал её тонкий жеребец. Однако мрачное выражение его лица наводило на мысль, что он подсчитывал стоимость совершенно нового, еще более сказочного платья, которая выйдет из его кармана.

— Еще бы она не заплатит! — рявкнула грозная кобыла, вздернув подбородок, и ее маска — украшенная перьями и бусами экстравагантность и единственная концессия маскараду — взметнула свои пернатые бахромы, как павлин в шторм. — Возмутительно. У принцессы Селестии хотя бы хватило ума магией обучить птиц, животных и… и существ, бегающих по ее садам, держаться на приличном расстоянии от любого благородного пони в официальной одежде. Эта принцесса Луна настолько груба и безответственна, что позволяет этим паразитам бегать и летать, куда им заблагорассудится, это просто...

Она бросила яростный взгляд на замок позади них.

— Это была последняя капля! — она помчалась по тропинке, протолкнулась между Флаттершай и Карамель, и понеслась по садовой дорожке, как шхуна на всех парусах, а ее маленький буксир в виде мужа — за ней.

Флаттершай и Карамель долго смотрели вслед ушедшей паре, затем друг на друга.

— Ну, что ж, — сказал Карамель, приподняв брови. — Тайна раскрыта.

Флаттершай в изумлении разинула рот. Затем разразилась смешком.

Из кустов вокруг доносилось чириканье, щебетание и другие звериные крики, которые звучали так, словно кто-то смеялся. Карамель неловко усмехнулся... и, прежде чем он успел сказать что-либо еще, робкая кобылка-пегас сделала быстрый шаг вперед и чмокнула его в губы.

В его ногах словно были пружинки, когда они пошли дальше по тропинке.

---

За жасминовым деревом хихикнула маленькая кобылка и кончик ее рога запылал зеленым светом, когда она впитала крошечные завитки энергии в воздухе. Сад был просто шведским столом — красивые цветы и деревья, милые животные — и столько вкуснотищи в воздухе... два пони, которые только что ушли, выпускали только маленькие завитки, словно маленькие пучки сладкой ваты плавали в облаке за ними. Но сады оказались очень популярными, и в них можно было найти гораздо более насыщенные вкусности.

Она выползла из своего укрытия, желая увидеть, какую еще восхитительную добычу она сможет выследить...