Почему я плачу?

Глава 1. Эппл Блум: Акт первый

Для большинства сельских пони зима всегда являлась самым тяжёлым временем года. Они должны были убедиться, какую часть урожая им следует продать, а какую оставить про запас, чтобы пережить холодный сезон. Зима была временем великой борьбы и, чаще всего, скуки. В конце концов, снег являлся плохой заменой почвы.

Тем не менее у одной кобылки из семьи Эпплов было другое мнение на сей счёт, особенно когда выпадали снежные дни. Как и многие пони её возраста, Эппл Блум предпочитала играть с друзьями, а не решать математические задачи или заниматься хозяйством. Это давало Меткоискателям не только возможность повеселиться, но и искать метки, которые они не могли бы обрести в другое время года. Перед ними раскинулось огромное снежное королевство, и нетерпеливые кобылки поклялись найти свои зимние таланты, и неважно, сколько попыток на это уйдёт.

— Берегись! Жи-и-иво с дороги! Ах, яблочки, не могу остановиться! — кричала Эппл Блум, неудержимо скользя по замёрзшему пруду. Другие конькобежцы ахнули и отскочили в сторону от неуправляемой кобылки, а некоторые даже подпрыгнули в воздух, размахивая конечностями. Ножки Эппл Блум скользили во все стороны, пока она пыталась удержать равновесие, молясь, чтобы её мордашка не поцеловала лёд... опять.

Переместив вес назад, маленькая пони попыталась вдавить задние коньки в замёрзшее озеро, но поскользнулась. Она плюхнулась на озябший бок, но, несмотря на это, продолжила скользить к искусственной насыпи, где её уже ждала большая куча снега. Когда визжащая кобылка достигла края катка,  ее подбросило в воздух небольшим снежным пандусом, после чего она приземлилась лицом в холодную перину.

Кобылка услышала чей-то крик, но из-за звона в ушах ей было трудно понять, кто это был. Эппл Блум почувствовала, как кто-то схватил её за хвост и после нескольких рывков вытащил. Повернувшись к своему спасителю, яблочная пони кивнула в знак благодарности взволнованной Свити Белль.

— Ты в порядке, Эппл Блум? — спросила единорожка, ища на мордашке подруги хоть какие-то следы травм.

— Со мной всё будет хорошо, Свити Белль, как только мир перестанет вращаться, — ответила Эппл Блум, раскачиваясь взад-вперёд. Оправившись от головокружительного испытания, она быстро посмотрела на свой бок и застонала. — Вот тебе и кьютимарка конькобежца.

Сочувственно улыбаясь, Свити Белль положила копытце на плечо подруги.

— Не вешай носа! Если это поможет, я тоже не получила кьютимарку снежной бабочки.

Эппл Блум склонила голову набок и заметила на снегу несколько бесформенных очертаний. Вместо бабочек они скорее походили на мутировавших козлов с дополнительными конечностями и крыльями. Земная пони вздрогнула, едва взглянув на них. Несколько других кобылок прошли мимо снежных отпечатков, бросив на те мимолётный взгляд, а затем продолжили свой путь, шагая быстрее, чем до этого. Эппл Блум ещё раз взглянула на Свити Белль, смерила подругу взглядом, а затем, подняв бровь, снова повернулась к отвратительным формам. Покраснев, единорожка потерла затылок, защищённый розовым шарфом.

— Н-ну, может быть, Скуталу лучше справилась с этим хоккейным матчем.

— Даже не надейся.

Девочки снова повернулись к замёрзшему пруду и увидели оранжевую пегаску, остановившуюся перед ними. Выплюнув изо рта хоккейную клюшку, та холодно посмотрела на другой конец пруда, где шла игра.

— Тупые придурки, вышвырнули меня только потому, что я забила шайбу в собственные ворота. Подумаешь, это было всего лишь...  пару раз, да и то случайно.

Две другие кобылки переглянулись, прежде чем проверить бок своей подруги, но он был таким же пустым, как и у них. Три пони вздохнули в унисон, низко опустив хвосты и прижав ушки к голове.

— Ну, это была пустая трата времени, — сказала Эппл Блум. — Мы пробовали хоккей, снежных бабочек, катание на коньках, снежки, езду на санках и даже строили и́глу. Но у нас всё равно ничего нет.

— Сдаётся, девочки, зима — не наш сезон? — спросила Скуталу.

— Эй, будет вам, — подбодрила Свити Белль, подталкивая подруг локтем. — У нас ещё есть остаток этого удивительного дня. Почему бы нам просто не насладиться этим и... — Прежде чем единорожка успела закончить, прямо за ней мелькнуло розовое пятно и схватило конец её шарфа. Заполучив приз, похититель умчался, волоча за собой конец материи, в результате чего шарф быстро сорвался с шеи Свити Белль. Не успела единорожка опомниться, как завертелась словно юла.

— Эй! — крикнули Эппл Блум и Скуталу, оборачиваясь, чтобы получше разглядеть вора. К их немалому удивлению, это была никто иная, как их обычная мучительница, Даймонд Тиара, одетая в розовую куртку и с собственными коньками на копытцах.

Остановившись на льду, она обернулась, усмехаясь.

— В чём дело, неудачники? Что-то потеряли?

— А ну верни шарф Свити Белль! — потребовала Скуталу, пока Эппл Блум помогала подняться их упавшей подруге.

Даймонд Тиара постучала себя по подбородку и громко хмыкнула, прежде чем ответить:

— Нет! По-моему, на мне он смотрится гораздо лучше, — кобылка обернула его вокруг шеи, прежде чем начать позировать, высунув язык.

— Если ты не вернёшь Свити Белль её шарф, я... — прорычала Эппл Блум, раздувая ноздри.

— Ох, бедная я! Что же мне теперь делать? — насмешливо поинтересовалась Даймон Тиара, театрально положив копытце на свою драгоценную диадему. — Улыбаясь, она помахала кобылкам. — Если вы так сильно этого хотите, придите и возьмите его!

С этими словами она на полной скорости покатилась дальше по пруду. Меткоискатели, переглянувшись, кивнули и бросились в погоню. Когда они мчались по льду, Свити Белль ахнула от тревожного осознания.

— Постойте! На мне же нет... — когда девочки повернулись, Свити Белль не смогла последовать за ними и продолжала скользить вперёд на своих голых копытцах, — ко-о-о-н-нь-ко-о-ов!

Меткоискатели повернули головы и поморщились, наблюдая, как их белоснежная подруга врезалась в одну из стоек ворот для игры в хоккей. Все игроки уставились на эту сцену, то ли в раздражении, то ли в шоке, прежде чем броситься на помощь бедной кобылке.

— С ней всё будет в порядке! — крикнула Скуталу, наклоняясь вперёд для придание себе большой скорости. — Не теряй Тиару из виду!

Эппл Блум кивнула и последовала примеру пегаски. Она почувствовала, как обжигающий ветер кусает её мордашку, отчего она стиснула зубы, копытца в спешке мчали её по озеру. Несколько раз она чувствовала, что поскальзывается, но успевала достаточно быстро прийти в себя, чтобы не отставать. Что же касается Даймонд Тиары, то она была — как бы Эппл Блум ни ненавидела это признавать — грациозна, как профессиональный конькобежец. Кобылка изгибалась, вертелась и даже совершала прыжки, как будто была рождена кататься на коньках.

Погоня вела их по всему пруду, привлекая внимание всех остальных жеребчиков и кобылок, которые с интересом наблюдали за импровизированной гонкой. Некоторые даже начали делать ставки.

Два Меткоискателя продолжали преследование. Даймонд Тиара подходила всё ближе и ближе к краю пруда. Эппл Блум нервно взглянула на Скуталу, чьи зубы были стиснуты так крепко, что казалось, они могут треснуть. Подняв голову, яблочная кобылка ахнула, заметив большое дерево в конце пруда, к которому их вели. Резко повернув направо, Эппл Блум крикнула:

— Скуталу! Берегись!

— А? — пегаска повернула голову, пропустив момент, когда Даймонд Тиара тоже повернула. Оглянувшись, Скуталу ахнула и попыталась остановиться, но с громким треском врезалась в древо. От удара ветви над головой завибрировали, и снег, удерживаемый ими, обрушился на ошеломлённую пегаску.

Оставшись в одиночестве, Эппл Блум вложила в свои копытца все оставшиеся силы. Пони понеслась по льду, медленно приближаясь к Даймонд Тиаре. Когда она подобралась достаточно близко, яблочная кобылка откинулась назад, готовая сбросить хулиганку с коньков. Как только она собиралась ударить, что-то белое и холодное шмякнулось об её мордашку. Сбитая с толку, кобылка отклонилась от курса, в то время как розовая земная пони ушла в сторону с торжествующим сиянием на лице.

Смахнув прилетевший снежок, Эппл Блум ахнула, снова достигнув края пруда. Снова, как и до этого, пони взлетела вверх, только на этот раз она приземлилась на чьего-то снежного пони, в комплекте с чёрным цилиндром, морковным носом и угольными глазами. Скульптура разлетелась на части, а голова приземлилась в аккурат на лоб Эппл Блум, сделав ее похожей на двуглавого снежного монстра. Недоумевающая, она снова повернулась к пруду, на котором увидела Даймонд Тиару, указывающую на неё и смеющуюся. Вскоре к той присоединилась кобылка в серой куртке и тоже на коньках.

— Отличное попадание, Сильвер Спун, — похвалила её Даймонд Тиара.

— Ха, это было легко, учитывая какая у этой яблочной простофили большая голова, — засмеялась Сильвер Спун, после чего обе кобылки ударились боками.

Сняв шарф, Даймонд Тиара бросила его на лёд.

— Вот шарф твоей подруги-неудачницы, снеговик ты пустобокий. Надеюсь, ты не подумала, что я собиралась оставить у себя такую безвкусную вещь, которая даже на мне смотрелась бы ужасно.

Налившись краской, Эппл Блум ничего так не хотела, как снять морковку с головы снежного пони и засунуть ту в ноздрю Тиаре.

— Вы... вы придурки! Какая муха вас укусила, почему вы такие злые?

Даймонд Тиара подняла голову и фыркнула.

— Как будто я должна отчитываться перед такими неудачницами, как ты. Увидимся, пустобокая. Постарайся сильно не сердиться, а то растаешь.

Две хулиганки покатились прочь, заливаясь смехом во все горло, пока Эппл Блум стряхивала с себя остатки снега. Она подошла и схватила шарф, который и являлся её целью, но она знала, что это была не более чем пустая победа.

---

— Вот, девочки! Три горячих шоколада с зефиром, взбитыми сливками и вишенкой сверху!

— Спасибо, Пинки, — пробормотали Меткоискатели, когда розовая пони поставила напитки на стол.

— Не унывайте, девчата, это поднимет вам настроение! Хотите, я добавлю к ним печенье?

— Нет, спасибо, Пинки Пай, — пробормотала Эппл Блум, дуя на горячее какао. — Нам просто нужно немного побыть наедине.

Пинки на секунду нахмурилась, но потом улыбка вернулась на лицо неунывающей поняши.

— Оки-доки-локи! Если вам понадобится что-нибудь, чтобы перевернуть эти хмурые бровки вверх тормашками, зовите!

Меткоискатели слабо улыбнулись и помахали энергично подпрыгивающей пони на прощание, прежде чем вздохнуть. Несколько минут они молча пили свои тёплые напитки, как вдруг Скуталу, подскочив, стукнула копытом по столу.

— Тупая Даймонд Тиара! Глупая Сильвер Спун! Они выставили нас перед всеми беспомощными жеребятами! Завтра мы будем посмешищем в школе!

Свити Белль застонала, положив голову между копыт.

— Не напоминай мне. Я просто хочу обо всём этом забыть. Впрочем, зная этих двух, они будут болтать об этом весь день.

— Я не понимаю, как такие пони, как Даймонд Тиара и Сильвер Спун, могут оставаться безнаказанными после всех своих издевательств! — крикнула Эппл Блум, прищурив глаза. Она уставилась на свой горячий шоколад, представляя самодовольное выражение лица Даймонд Тиары в отражении. — Сильвер Спун — плохая, а Даймонд Тиара — сущий ужас. Она только и делала, что строила козни, из-за неё наша жизнь стала невыносимой с самого первого дня! Ах, вот бы она хоть раз получила по заслугам!

— Надеюсь, в этом году Санта Хувс подарит Даймонд Тиаре большую коробку, полную угля, — сказала Свити Белль.

— Эй, кстати об этом. Вечер Согревающего Очага будет всего через несколько недель. Девочки, вы готовы к этому? — спросила Скуталу, возбуждённо жужжа крыльями.

В то время как Свити Белль продолжала рассказывать о том, как она и её семья собираются отметить праздник в Мейнхэттене, Эппл Блум продолжала размышлять о чуме в её жизни по имени Даймонд Тиара. Поскольку их семьи знали друг друга лично, их жизни были вынуждены переплетаться. Она мало что помнила о Тиаре, когда была младше, но с тех пор, как она пошла в третий класс, Эппл Блум знала её как богатого сноба, который, казалось, всегда получал то, чего бы ни пожелал. Не говоря уже о том, что ей, похоже, нравилось третировать Эппл Блум и её друзей.

"Но почему она так поступает? Я никогда не делала ей ничего плохого", — подумала яблочная кобылка, закрыв глаза. Пони вспоминала о каждой шалости и подлой шутке, которую Тиара сыграла с ней, начиная с того, что назвала её пустобокой и заканчивая шантажом, и это наполняло её яростью. "Хотя бы раз, я желаю, чтобы она получила то, что ей причитается..."

— Алло! Эквестрия вызывает Эппл Блум! — завопила Скуталу, махая копытцем перед испуганной кобылкой. — С тобой всё хорошо? Ты выглядишь такой же отстранённой, как Свити Белль, когда она смотрит на Фезервейта.

— Эй! — крикнула покрасневшая единорожка.

Эппл Блум хихикнула насчёт подруги, но вскоре вздохнула.

— Я просто думала о Даймонд Тиаре...

— Опять? — простонала Скуталу, закатывая глаза. — Эппл Блум, о чём ещё тут думать? Она сущая ведьма, мы её ненавидим и больше ничего. Верно?

— Ну, я думаю, что "ненависть" это довольно грубое слово, тебе не кажется? — заметила Свити Белль.

— А какое ещё слово ты бы употребила? — спросила ошеломлённая пегаска. — Она ненавидит нас, так почему бы нам не возненавидеть её в ответ?

— Но Рэрити сказала мне, что ненависть к кому-то, даже если он подлый, в конечном итоге не заставляет тебя чувствовать себя лучше, — сказала Свити Белль, потирая копытца. — Я о том, что мне не нравится Даймонд Тиара, но я бы не сказала, что ненавижу её.

Скуталу закатила глаза.

— Ты как всегда слишком мила, себе же во вред.

— Ладно, давайте просто перестанем говорить о ней, хорошо? — Эппл Блум взяла какао и выпила то, что осталось. — То, что она испортила нам снежный день, не означает, что мы должны позволять ей полностью распоряжаться нашей жизнью.

— Правда, — сказала Свити Белль, кивая.

— Возможно, но я всё равно её ненавижу, — надулась Скуталу, скрестив передние копытца.

"Нашего полку прибыло!", — подумала Эппл Блум. Потом кобылка взглянула на часы и ахнула.

— Вот ведь, повидло! Извините, но мне до ужина надо вернуться домой. Увидимся в школе!

— Пока, Эппл Блум! — закричали её подруги, когда она выбегала из Сахарного Уголка.

Она продолжала свой неистовый бег по заснеженным улицам, иногда замечая пегаса или двух, помогающих другим убирать большую часть снега. Уже собираясь свернуть на улицу, ведущую к дому, кобылка остановилась, заметив большую толпу пони посреди дороги. Над собравшимися возвышалась карета скорой помощи, которая загружала кого-то внутрь. Она прищурилась и встала на кончики передних копыт, чтобы получше разглядеть, кто это мог быть, надеясь, что с ним всё в порядке. Прежде чем она успела разглядеть раненого пони, скорая закрыла двери и уехала.

Несмотря на любопытство, Эппл Блум знала, что не стоит заставлять свою семью ждать. Происшествие не шло у неё из головы всю дорогу домой.

---

Путь до фермы не улучшил настроения кобылки. Ночь вступила в свои права, и на улице становилось всё холоднее. К счастью, ей удалось добраться до фермы как раз к восходу луны. Не забывая о событиях дня, кобылка пинком распахнула дверь и с ворчанием объявила о своём прибытии. Её сестра, Эпплджек, подкладывала дрова в камин, когда заметила, что Эппл Блум грузно ввалилась внутрь.

— У кого-то был плохой день? Не хочешь рассказать, что случилось своей старшей сестре?

— Два слова, — фыркнула Эппл Блум. — Даймонд "Глупая" Тиара.

— Э-э, это три слова, сестрёнка, — заметила Эпплджек. Эппл Блум закатила глаза и села рядом с сестрой, глядя в огонь и наблюдая за пляской пламени. Вздохнув, Эпплджек обняла Эппл Блум передней ногой. — Хочешь поговорить об этом?

— О чём тут говорить? Даймонд Тиара и Сильвер Спун — не более чем пара хулиганок, которые хотят только одного: чтобы я и мои друзья чувствовали себя грязью.

— Слушай, Эппл Блум, я знаю, что вы не ладите с Даймонд Тиарой, но она не может быть настолько плохой. Уверена, что если хорошенько копнуть, то можно найти что-нибудь стоящее. Знаешь, она частенько приходила сюда поиграть с тобой, когда вы были ещё совсем маленькими. Ведь тогда вы были не разлей вода, словно сёстры.

Эппл Блум в шоке посмотрела на сестру.

— Ч-что?! Я и она?! Никогда!

Эпплджек кивнула.

— Это правда. Я даже могу найти фотографии тех лет на чердаке.

— Фу. Ах, думаю, меня сейчас стошнит, — пробормотала Эппл Блум, держась за живот. Мысль о том, что они с Тиарой будучи жеребятами... казалась неправильной.

— Да ладно тебе. Конечно, она наломала дров, но держу пари, она на самом деле довольно милая, когда ты узнаешь её по-настоящему, — сказала Эпплджек.

— Извини, но я думаю, что она всего лишь куча навоза! Ой! — воскликнула Эппл Блум, потирая голову.

— Сколько раз я тебе говорила, что мы здесь не употребляем таких выражений! — проворчала Эпплджек, опуская копыто. — А теперь довольно говорить о Даймонд Тиаре. Ступай в свою комнату, пока не придёт время ужина.

— Но... — Эппл Блум остановилась, понимая, что бесполезно пытаться переубедить сестру. — Ладно.

Побеждённая, Эппл Блум дотащилась до лестницы и медленно поплелась к своей спальне. "Глупая Эпплджек. Я и Тиара? Подруги? Никогда в жизни. От неё одни неприятности, как и говорила Скуталу. Эй, я и теперь наказана из-за неё!"

Добравшись до своей комнаты, она распахнула дверь, плюхнулась на кровать и застонала. "Почему всё, что связано с Даймонд Тиарой, всегда кусает меня в бок?"

Эппл Блум повернулась к окну и увидела, что звёзды уже высветились в совершенной лунной ночи. Вскоре глаза кобылки затерялись в бесконечном море огней, которые украшали небо, словно огни праздничную ёлку. Ей хотелось устремиться к ним и никогда не иметь дела с хулиганами, школой или надоедливыми сёстрами когда бы ей не захотелось.

— Эппл Блум! Спускайся, ужин готов! — крикнула Эпплджек снизу.

Кобылка уже собиралась выйти из своей комнаты, когда краем глаза заметила какой-то огонёк. Она оглянулась и ахнула, когда одна из звёзд начала проноситься по небу, словно стрела. Падающая звезда!

Эппл Блум села на корточки и прижала копытца к сердцу. Закрыв глаза, она приготовилась пожелать того же, чего желала почти всю свою жизнь: кьютимарку. Но потом она остановилась. Вместо этого что-то ещё закралось в её сознание, другое желание, которое было таким же горячим, как и её всегдашние. Она так сосредоточилась, что её мордашка сморщилась.

"Желаю, чтобы что-то плохое приключилось с Даймонд Тиарой". Почувствовав себя немного лучше, Эппл Блум встала и спустилась вниз, чтобы поесть со своей семьёй, думая о гадких насекомых и розыгрышах, которые, возможно, станут для Тиары хорошим отмщением, если её желание когда-нибудь сбудется.

---

— Ну пожалуйста!

— Нет.

— Только в этот раз!

— Это уже шестой раз за год.

— Сжалься над одной из своих лучших подруг! — взмолилась Эппл Блум, заставляя себя выдавить слезу, надеясь, что это даст ей преимущество.

Свити Белль оттолкнула её.

— В следующий раз делай домашнее задание сама.

— Аургх! Какая же ты теперь лучшая подруга, — надулась Эппл Блум, поворачиваясь на стуле и скрещивая передние копытца.

— Тебе некого винить, кроме самой себя, — упрекнула её Свити Белль, кладя учебники на парту.

— Это не моя вина, что время подготовки домашнего задания пришлось на снежный день! Я думала, что будет достаточно времени, чтобы сделать его позже... по крайней мере, если бы был второй снежный день... — пробормотала Эппл Блум. Кобылка взглянула на часы и нахмурилась, заметив, что уже почти девять.

— Она опаздывает.

— Скуталу всегда опаздывает, — небрежно ответила Свити Белль.

— Не она. Я о мисс Черили. Обычно она здесь первая, но я не видела её весь день. — Эппл Блум подняла голову и оглядела класс. Она видела, как Снипс и Снейлс читают комикс, Динки мечтательно смотрит на Пипсквика, Арчер разговаривает с друзьями о каком-то фильме, который она посмотрела, но никаких признаков учительницы. Для мисс Черили было ненормально опаздывать на занятия. Преподавание было её жизнью, и даже когда она болела, было трудно удержать преданного учителя вдали от школы. "Может быть, она серьёзно захворала. А вдруг у неё какие-то неприятности?"

Эппл Блум вскинула голову, услышав, как открылась дверь, но увидела, что это всего лишь Скуталу. Кобылка-пегас стряхнула с гривы хлопья снега. Поспешив к своему месту рядом со Свити Белль, она быстро начала доставать свои школьные принадлежности.

— Я опоздала? Кто-то остановил меня и сказал, что я не могу вот так колесить на своём самокате, когда улицы обледенели, потому что вчера произошла авария или что-то в этом роде.

— О нет, кто-нибудь пострадал? — спросила Свити Белль, закусив губу.

Скуталу пожала плечами.

— Я не знаю. Чего бы там ни произошло, уверена, что с ними всё в порядке.

Толпа пони и вчерашняя карета скорой помощи всплыли в памяти Эппл Блум. "Интересно, это был тот несчастный случай?"

Её мысли были прерваны, когда она услышала, что дверь снова открылась. К её великому облегчению, это была мисс Черили, но внезапная радость вскоре померкла при ближайшем рассмотрении её учительницы. Все пони быстро притихли, как только та вошла в класс. Улыбающееся лицо, которым Черили всегда приветствовала своих особых маленьких учеников, сменилось хмурым выражением глубокой печали. Земная пони сгорбилась, а её хвост опустился на пол, собирая пыль. Пока Черили тащилась к своему месту, Эппл Блум заметила дорожки слёз на её щеках.

— Селестия, кто-то умер? — прошептала Скуталу, но Эппл Блум только сердито посмотрела в ответ, прежде чем снова обратить свой встревоженный взгляд на учительницу.

Черили оглядела своих учеников, вытирая слёзы и пытаясь что-то сказать, но это прозвучало так тихо, что Эппл Блум не смогла расслышать. Другие жеребята начали ёрзать на своих местах, в то время как некоторые пытались спросить, что происходит, но их заставили замолчать.

Наконец Черили откашлялась и закрыла глаза.

— Мои маленькие пони... мне нелегко сообщать это кому-либо из вас, но вы всё равно рано или поздно об этом услышите, и я как ваш учитель считаю своим долгом рассказать вам об этой... трагедии.

Эппл Блум услышала громкий вздох и посмотрела на Скуталу, которая начала потеть. Наверное, пегаска думала, что сглазила.

— Как некоторые из вас знают, вчера произошёл несчастный случай. Повозка оторвалась и покатилась по обледенелой дороге. Одна пони получила травмы, и они были настолько серьёзными, что её пришлось госпитализировать...

Она глубоко вздохнула и открыла глаза.

— Этой пони была Даймонд Тиара.

Вздохи наполнили комнату, за ними последовала внезапная волна шёпота. Эппл Блум быстро повернулась к сидению Даймонд Тиары, обнаружив его пустым, вместе с креслом Сильвер Спун.

— Мисс Черили! С Даймонд Тиарой всё хорошо?! — спросила кобылка, высунувшись из-за стола.

Класс притих, а учительница замерла и сглотнула. Покачав головой, она мрачно ответила:

— Я сожалею, класс, но... Даймонд Тиара... умерла прошлой ночью от полученных травм.

На этот раз никто не ахнул. Эппл Блум даже не была уверена, дышит ли кто-нибудь. Насчет себя она не сомневалась. После нескольких секунд молчания несколько учеников начали плакать, обнимая друг друга при мысли о том, что один из них теперь мёртв.

"Мертва... она умерла... Даймонд Тиары... не стало?" — Эппл Блум ужаснулась от этой мысли. Она подумала о назойливой кобылке, которая издевалась над ней, называла неудачницей и пустобокой. А теперь она была мертва. Ушла. И никогда не вернётся.

Она медленно повернулась к своим подругам. Свити Белль была белее снега за окном, слёзы текли по лицу единорожки, а копытца прижались ко рту. Скуталу уставилась на свой стол широко раскрытыми глазами, её рот был слегка приоткрыт от шока. Эппл Блум снова повернулась к сидению Даймонд Тиары, теперь совершенно опустевшему. В её голове начали крутиться вопросы: Страдала ли она? Много ли крови потеряла? Где была Сильвер Спун? Как та себя чувствовала? А как же Филси Рич? Каковы были последние мысли её бывшей мучительницы? Действительно ли она мертва, или это всего лишь розыгрыш?

— Я знаю, что это тяжёлое событие для каждого из вас. Школа будет закрыта на несколько дней, чтобы вы могли смириться с этим ужасным происшествием. Ваши семьи уже в пути за каждым из вас, и я настоятельно прошу вас поговорить с ними или со мной обо всём, что вы чувствуете, — продолжала мисс Черили. — Мистер Рич также разрешил каждому из вас прийти на похороны его дочери на этой неделе. Я прошу, чтобы вы, как её одноклассники, молились за Даймонд Тиару, за её семью и друзей.

Это полностью прояснило ситуацию для Эппл Блум и это не было шуткой. Даже Даймонд Тиара не сделала бы ничего столь подлого, как инсценировка собственной гибели. Она действительно ушла. Эппл Блум ахнула от ужаса, когда её мысли вернулись к прошлой ночи, когда она пожелала, чтобы с Даймонд Тиарой что-то случилось.

Её желание сбылось.

Заметка от автора оригинала: Итак, вот и первая глава. Повествование каждой главы будет вестись определённым Меткоискателем, которому предстоит иметь дело со своими собственными эмоциями и испытаниями, чтобы смириться с этой внезапной переменой в своей жизни.

Линия Эппл Блум — отражение чувства вины. Все мы так или иначе встречаем на своём пути неприятных нам персон, и бывают моменты, когда чаша терпения переполняется и мы желаем им плохих вещей, а когда они происходят, испытываем ли мы чувство вины за то, что пожелали? Разве это делает нас не лучше их? Разве кто-нибудь, каким бы негодяем он ни был, заслуживает того, чтобы его жизнь оборвалась? Как случившееся влияет на нас? Что мы чувствуем и думаем, когда сталкиваемся с такой проблемой, особенно в юном возрасте?

И насколько хорошо мы действительно знали этих людей? Может быть, у них была причина для подобного поведения, или, может быть, в них скрывалось что-то большее, чем то, что мы видели в повседневности. Это те вопросы и темы, которые Эппл Блум будет испытывать и переживать в своей части истории.

Глава 2. Свити Белль: Акт первый

Это было так странно. Занятия в школе отменили, и все дети ждали, когда их заберут родители. В любой другой день они бы прыгали от радости или планировали, куда деть освободившееся время. Вместо этого хвосты жеребят были низко опущены, а ушки прижаты к голове. Шокирующая новость из уст учителя, прозвучавшая всего несколько минут назад, оставила такой мрачный осадок, что некоторые по-прежнему плакали. Даже мисс Черили рыдала навзрыд, когда Свити Белль выходила из школы со своими лучшими подругами. Она никогда в жизни не видела, чтобы взрослый пони так плакал. Хотя одноклассники старались молчать, до Свити Белль доносился случайный шёпот или рыдания жеребят, говорящих о том, что один из них ушёл навсегда.

У самой Свити глаза ещё были на мокром месте. Одна мысль о том, что кого-то из тех, кого она знала, видела почти каждый день, больше нет, заставляла дрожать её позвоночник. Даже если это была Даймонд Тиара, единорожка не могла не пожалеть бедную кобылку. Вчера она и её друзья преследовали хулиганку за кражу её шарфа. Сегодня, всего десяти лет от роду, та умерла.

Единорожка только однажды спросила о смерти, когда её любимой золотой рыбки не стало два года назад из-за перекорма. Её мать тогда рассказала ей, что смерть подобна долгому сну, только ты никогда не просыпаешься. Теперь это была Даймонд Тиара, пони, которая будет спать вечным сном, погребённая глубоко в земле.

Никогда больше Свити Белль и её подруги не будут подвергаться насмешкам, называться пустобокими или попадать в неловкие ситуации из-за Даймонд Тиары. "Она ушла, как и её подлость, и обычно я была бы рада этому, но... — подумала Свити, вытирая слёзы, — она всё ещё была такой же невинной кобылкой, как и я! Даже если она вела себя ужасно, она не заслужила этого! Почему это случилось? Почему она должна была умереть? Почему любому другому пони суждено умереть?! Это так... так... страшно!"

Она взглянула на своих подруг. На опущенной мордашке Эппл Блум застыло всё то же испуганное выражение, и время от времени земная пони что-то бормотала себе под нос. Скуталу же просто смотрела перед собой и казалось, вовсе ничего не чувствовала. Но в её глазах читалось что-то другое, как будто пегаска готова была начать с кем-то спор. Прежде чем Свити успела задать вопрос одной из подруг, она услышала голоса, выкрикивающие разные имена, раздающиеся со школьного двора. Обернувшись, она увидела множество взрослых, спешащих к своим детям, и вскоре обе группы встретились. Некоторые сразу же начали уходить, обменявшись лишь несколькими словами, другие, остановившись, плакали в объятиях своих близких, пока старшие пони пытались успокоить опечаленных жеребят. Она удивлённо смотрела на то, как некоторые улыбались, когда уходили. "Как можно улыбаться в такой день, как этот?"

Свити Белль посмотрела налево и направо, ища свою сестру, пока не увидела пони со знакомой гривой цвета индиго, скачущую к ней.

— Рэрити!

Сорвавшись с места, Свити нырнула в передние ноги старшей сестры, положив голову ей на плечо и проливая оставшиеся слёзы. Элемент Щедрости крепко обняла сестрёнку за талию и нежно погладила её по голове.

— О, Свити Белль, мне так жаль. Я представить себе не могу, что ты сейчас переживаешь.

— Я хочу домой, — хныкнула белая кобылка. От всего этого у неё разболелась голова. Она просто хотела лечь на свободную кровать у сестры, заснуть, а проснувшись, обнаружить, что всё это было просто каким-то ужасным сном.

— Конечно, дорогая. Я закрыла магазин, так что нас никто не побеспокоит, — уверила её Рэрити, опуская сестру на землю.

Прежде чем они ушли, Свити оглянулась на своих подруг, заметив Эпплджек и отца Скуталу рядом с ними. Три кобылки обменялись взглядами и кивнули, прежде чем их увели семьи. Послание было ясным: "Поговорим позже".

Она последовала за Рэрити по дороге в Понивилль, бросив последний взгляд на свой класс, который когда-то состоял из двадцати восьми учеников. Теперь их осталось двадцать семь...

---

Дорога домой была в основном спокойной, по крайней мере для Свити Белль. Рэрити приложила немало усилий, чтобы разговорить сестру, но в конце концов сдалась, когда стало ясно, что маленькой единорожке это неинтересно. Не то, чтобы Свити не ценила стараний сестры, но всё, чего она сейчас хотела — это вернуться домой и попытаться забыть об ужасах этого дня.

Кобылка всё ещё переваривала мысль о том, была ли вообще мертва Тиара, желая, чтобы всё это оказалось дурным сном. В какой-то момент она даже загорелась надеждой, что сейчас Даймонд Тиара выскочит из-за угла, готовая высмеять её за то, что она пустоголовая пустобокая, как это бывало раньше. Свити с радостью приняла бы любое оскорбление, лишь бы вернуть её и освободиться от этого щемящего чувства в груди.

— Свити Белль! Осторожно! — закричала Рэрити, останавливая её телекинезом. Маленькая пони ахнула, когда мимо них промчалась повозка, всего в нескольких сантиметрах от неё. Её сердце упало, когда она вспомнила, что именно повозка явилась причиной гибели Даймонд Тиары.

"А что, если..." — Свити Белль сглотнула, продолжая следить за колёсным транспортом, пока тот не завернул за угол. Даже после того, как они с Рэрити благополучно пересекли улицу, она не могла прогнать произошедшее из головы. "Если бы Рэрити не остановила меня, повозка бы уже..."

Свити покачала головой. Кобылка надеялась, что они доберутся домой раньше, чем воображение сведёт её с ума. Они свернули на улицу, в дальнем конце которой располагался бутик "Карусель". Свити Белль уже готова была броситься напрямик к магазину, когда заметила что-то на другой стороне дороги. Подойдя ближе, на углу улицы она увидела множество цветов, открыток и мягких игрушек, в окружении нескольких зажжённых свечей. Там же были такие надписи, как: "Мы скучаем по тебе, Даймонд Тиара" и "Покойся с миром". Пони медленно собирались вокруг, некоторые приносили свои подарки или просто скорбно склоняли головы.

Сама того не подозревая, Свити Белль вскоре сама оказалась среди этой группы. Стоя перед импровизированным мемориалом, она медленно осознала, что это было. "Именно здесь всё это и случилось".

Словно в кино, она представила себе сцену, как Даймонд Тиара беззаботно идёт по дороге с Сильвер Спун, а повозка неизбежно скользит по льду навстречу им. Розовая кобылка кричит, прежде чем быть подброшенной в воздух, и в следующий момент приземляется на землю, словно тряпичная кукла, истекая кровью...

Но тут на её плечо опустилось копыто, отчего Свити чуть было не подпрыгнула от испуга; ужасные картины несчастного случая, терзавшие её воображение, тут же растаяли. Малышка подняла глаза и увидела свою встревоженную сестру, глаза старшей единорожки были одновременно нежными и тёплыми.

— Ты не хочешь остаться здесь на минутку?

Свити покачала головой, и вскоре они вдвоём отошли от растущей толпы скорбящих пони. Когда они вошли в бутик, Свити Белль поспешила в свою комнату, даже не потрудившись снять накопытники или шарф.

Закрыв за собой дверь, Свити нырнула на кровать и принялась заворачиваться в одеяло, как в кокон. Закрыв глаза, она попыталась бороться с образами, которые рисовало её воображение: Тиара, повозка, кровь, смерть.

— Свити! С тобой всё хорошо?! — крикнула Рэрити, стуча в дверь снаружи.

— Оставь меня в покое! Пожалуйста! — взмолилась Свити Белль, подтягивая ноги ближе к груди. Она попыталась сдержать слёзы, но не смогла. Даймонд Тиара была мертва. Пони, которую она знала, не стало. Кто-то переехал её всего в паре сотен метров от того места, где она ночевала. Она схватила подушку и ухватилась за неё, как за спасательный круг в бушующем морском шторме. Всё это случилось на её улице. Даймонд Тиара встретила свою смерть прямо за её окном.

Эта мысль продолжала мучить Свити, пока она не заснула.

---

Первое, что почувствовала Свити, проснувшись, были следы слёз, покрывших коркой шёрстку на её щеках. Дрожа, кобылка вытерла их краем одеяла, медленно выбираясь из своего укрытия. Почувствовав холодный ветерок из полуоткрытого окна, она встала и пошла закрывать его. Подойдя к раме, она быстро задёрнула шторы и отвернулась. Она снова увидела это.

“Тот самый угол, где... — она покачала головой и тут же отвернулась. — "Прекрати! Просто перестань думать об этом!"

Глубоко вздохнув, она вернулась в постель и попыталась не обращать внимания на бесконечные вопросы, роящиеся в голове. Однако её усилия были тщетны, так как мрачные мысли начали одолевать её. "Почему Даймонд Тиара должна была умереть? Это несправедливо. Она была всего лишь кобылкой. С непростым характером, но кобылкой. Разве старые пони не должны умирать, когда приходит их время? Как бабуля Смит?"

От одной этой мысли её глаза расширились. Бабуля Смит была очень стара, ей было уже за сто, если ей не изменяет память. Скоро ли она умрёт? Когда-то она просто не проснётся, оставшись в кровати или кресле-качалке. "Почему я вообще об этом думаю? Я не хочу, чтобы она тоже умерла! Я не хочу, чтобы кто-нибудь вообще умер!"

Покачав головой, Свити направилась к книжной полке и стала просматривать обложки, пока не вытащила большую книгу озаглавленную “Словарь”. Перелистывая страницы, она открыла раздел "С" и нашла слово, которое искала; слово, которое мучило её весь день:

Смерть

существительное

1. Акт смерти; конец жизни; полное и постоянное прекращение всех жизненных функций организма.

2. Состояние, в котором находится умерший.

3. Исчезновение; уничтожение.

Свити уставилась на каждое объяснение и даже на синонимы и антонимы ниже. Глядя на "полное и постоянное прекращение всех жизненных функций организма", она поняла, что это означает, что мёртвый пони не может дышать или даже думать.

Единорожка вспомнила прошлое лето, когда она и другие Меткоискатели пытались стать Меткоискателями ковпони. Эпплджек и Биг Макинтош сделали перерыв в работе, чтобы поиграть с ними, специально для этого достав старые ружья, когда-то принадлежавшие их деду в те времена, когда тот ещё был жеребцом в расцвете сил. Это было весело — стрелять друг в друга пробками, притворяясь ковпони и разбойниками, но потом одному из зарядов удалось попасть в Свити Белль. Вспомнив один из сюжетов из книги своей сестры, кобылка изобразила драматический обморок и лежала так тихо, как только могла, будучи "убитой". Но при этом она всё ещё дышала, всё ещё думала.

Но то была лишь игра, фантазия. Происходило ли то же самое в реальной жизни? Сгорая от любопытства, она легла на спину и уставилась в потолок. Закрыв глаза, Свити Белль задержала дыхание и попыталась освободить разум от всех мыслей. Единорожка оставалась настолько неподвижной, насколько это было в её силах, но после всех её потуг она почувствовала боль в груди, когда её лёгкие начали требовать воздуха. Не менее трудно оказалось унять поток своих мыслей. Она не могла помешать даже простым из них сформироваться. Усевшись снова, Свити отбросила бесполезную книгу и вздохнула, пытаясь найти другой способ разрешить свои вопросы о теме смерти.

Библиотека могла бы содержать некоторые ответы, но она и её подруги всё ещё были под двухнедельным запретом за попытку быть Меткоискателями ловцами дракона. "Откуда нам было знать, что если дёрнуть Спайка за хвост, тот изрыгнёт огонь?". Она знала только одну пони, которая могла ответить на её вопросы, поэтому она спустилась вниз.

Войдя на кухню, она увидела Рэрити, которая, надев очки, читала книгу за столом. Свити Белль откашлялась, и Рэрити сразу же обратила внимание на свою младшую сестру, отложив чтение, прежде чем обнять её.

— О, Свити Белль, я так волновалась. С тобой всё в порядке? Это из-за Тиары? Ты хочешь поговорить об этом?

— Вроде того...

Кивнув, Рэрити левитировала подушку и положила её рядом со своей, давая возможность Свити сесть рядом. Расположившись, Рэрити, продолжая обнимать Свити Белль, использовала магию, чтобы заварить чай в другом конце комнаты.

— Хорошо, давай поговорим как сестра с сестрой. Что тебя беспокоит?

— Я... мне грустно, я растеряна и... мне страшно, наверное, — прошептала Свити Белль, опуская глаза. — Я никогда не ладила с Даймонд Тиарой, но... Я не могу не чувствовать жалости по отношению к ней. Я имею в виду, что она не заслуживала смерти, Рэрити! Почему это произошло?!

Ошеломлённая её тирадой, Рэрити глубоко вздохнула и покачала головой.

— Я не знаю, Свити Белль. Честно говоря, я не могу дать тебе ясного ответа. Всё это происходит не просто так. Это печально, и иногда мы никогда не узнаем почему.

— Но я не понимаю причины этого, и это пугает меня, Рэрити! — воскликнула Свити Белль, заглядывая в сочувственные глаза старшей сестры в поисках хоть какого-нибудь намёка, который мог бы решить её проблему. Всхлипывая, Свити прижала копытца к сердцу. — Я пыталась найти ответ в словаре, но даже там не было сказано, что такое смерть. Что она означает, Рэрити? Почему пони должны умирать?

— О, Свити Белль. Если бы я знала ответ, я бы, конечно, сказала тебе, — объяснила Рэрити, закусив губу. — Смерть сбивает с толку многих, не только тебя. Пони пытались найти объяснение этому, но всё это вылилось только в массу догадок, и каждый решает для себя сам, чему из этого верить.

— Так во что же веришь ты, сестра?

— Я? — Рэрити закрыла глаза и вздохнула. — Наверное, можно сказать, что я думаю об этом как о способе держать вещи в равновесии. Ты ведь знаешь, как я говорю — что некоторые цвета никогда не должны появляться больше или меньше, чем другие, в зависимости от дизайна, так? — Свити Белль кивнула. — Этот же принцип мне хочется применять и к жизни. Там, где есть те, кто живёт, должны быть и те, кто умирает. По крайней мере, мне такое по душе. Я знаю, что сейчас всё кажется запутанным, но я обещаю, что когда ты станешь старше это будет иметь для тебя больше смысла.

Свити Белль фыркнула; она ненавидела это выражение. "Все пони говорят, что ты поймешь, когда станешь старше! Держу пари, они просто сами не знают ответа!"

— А что будет, когда смерть заберёт тебя? Это похоже на сон? Без возможности проснуться?

Рэрити снова замолчала, чтобы левитировать готовый чай к столу и налить им обеим. Свити взяла чашку, но пить из неё не стала, так как Рэрити ответила:

— Ну, честно говоря, я никогда раньше не задумывалась об этом. Я никогда не думала о том, что произойдёт, когда меня не станет. Наверное, было бы неплохо, существуй загробная жизнь. Может быть, там есть великий небесный город вроде Кантерлота, только в десять раз краше. А некоторые действительно верят, что загробной жизни нет, что после смерти пони ничего не ждёт. Не обижайся на них, но я содрогаюсь при одной мысли об этом. А иные утверждают, что мы перерождаемся как другие пони или даже существ других рас, если уж на то пошло.

Свити Белль почувствовала, что снова начинает болеть голова. "Почему всё должно быть так запутанно?"

Чувствуя её дискомфорт, Рэрити положила своё копыто на копытце Свити Белль и потёрла его.

— Я знаю, что это очень трудно понять, но постарайся помнить, что Даймонд Тиара сейчас пребывает в мире и покое.

"Как она может быть спокойна? Она умерла! Разве ей не было бы спокойнее, останься она с теми, кто её любит? — сознание Свити Белль дёрнулось от мысли об этом. — Её отец, Филси Рич, что он сейчас переживает? Я очень надеюсь, что с ним всё хорошо. А как насчёт Сильвер Спун? Они с Тиарой были такими хорошими друзьями. Моё сердце было бы разбито, потеряй я Скуталу или Эппл Блум".

От одной только мысли о том, что одна из её лучших подруг может умереть, у неё скрутило живот. Она быстро повернулась к Рэрити и спросила:

— Есть ли способ обратить смерть вспять? Или вернуть кого-нибудь из мёртвых? Может, существует какое-то заклинание?

Её идея рухнула, как только она увидела, что Рэрити покачала головой.

— Святая Селестия, нет, и это было бы ужасно, Свити Белль. Ты действительно хочешь видеть, как труп разгуливает среди нас?

— Но... — Свити Белль заёрзала на подушке. — А что, если... что, если умрёт кто-нибудь ещё? Что нам тогда делать?

Рэрити закусила губу.

— Свити Белль, правда, я знаю, что для тебя это новый опыт, но ты не должна беспокоиться о таких вещах.

— Но Рэрити, я...

Череда ударов в дверь прервала Свити. Рэрити застонала и направилась к парадному входу, Свити Белль последовала за ней. Когда они открыли дверь, то увидели белого жеребца с зачёсанной назад серебристой гривой, одетого в тёплое пальто.

— Извините, но мы сегодня закрыты, — сказала Рэрити, откашлявшись. — Вам придётся вернуться завтра.

— Простите, но я здесь по просьбе моего хозяина, мистера Рича, — сказал жеребец с низким поклоном.

— О, Святая Селестия! С мистером Ричем всё в порядке? Я так сожалею о том, что случилось с его дочерью. Если мы с сестрой можем что-нибудь сделать...

Вытирая слёзы с глаз, жеребец кивнул.

— Простите, мисс Рэрити. Меня зовут Себастьян. Я дворецкий на службе у мистера Рича. Спасибо за ваши добрые слова. Это было ужасно для всех нас — потерять госпожу Тиару. — Он вздохнул и покачал головой. — По крайней мере сейчас она рядом с матерью и младшим братом.

Свити Белль ахнула. "С м-мамой?! Б-братом?! И они тоже..."

— Мы можем чем-нибудь помочь? — спросила Рэрити.

— Мистер Рич хотел бы, чтобы вы сшили траурное платье для госпожи Тиары. Он хочет, чтобы его дочь выглядела красивой в последний раз... до того, пока... — Видя, как тяжело ему даются эти слова, Рэрити левитировала жеребцу носовой платок, которым он не преминул воспользоваться. — Да, спасибо. Он хотел бы, чтобы именно вы сделали это. Конечно, вам заплатят и...

— Нет, — возразила Рэрити, подняв копыто. — Я сделаю это бесплатно, я настаиваю. Я сделаю всё, что смогу, чтобы сшить такое великолепное платье, чтобы на своих похоронах она выглядела как принцесса.

Себастьян снова поклонился, на этот раз ниже.

— Большое вам спасибо. Воистину, вы достойны называться Элементом Щедрости.

Он ещё раз поклонился и вышел. Рэрити закрыла дверь и снова обратила внимание на Свити Белль.

— Мне очень жаль, дорогая. Может, продолжим разговор?

— Вообще-то, — начала Свити Белль, переминаясь с ноги на ногу, — я хочу подышать свежим воздухом. У меня... у меня столько всего в голове.

Радуясь, что на ней всё ещё были накопытники и шарф, Свити Белль выскочила из бутика прежде, чем Рэрити успела задать ей вопрос.

---

Небо выглядело более серым, чем обычно, а ветер, казалось, задувал ещё яростнее. Не имея в голове никакой цели, она решила просто побродить вокруг, вспоминая свой разговор с Рэрити. Её старшая сестра была единственной пони, на которую, по мнению Свити Белль, она могла положиться в ответах, но сейчас она, казалось, была ещё более напугана и растеряна, чем когда-либо. Продолжая свой путь, она услышала как несколько других пони говорили о недавних событиях, в основном о потере Даймонд Тиары. Услышанное только заставило чувствовать её ещё хуже. Глядя в небо над головой, Свити желала, чтобы показалось хоть немного солнечного света. "По крайней мере, это будет лучше, чем весь этот вымораживающий сумрак".

Уставившись вверх, Свити Белль не смотрела вперёд и не видела приближающегося пони, пока они не столкнулись лбами. Схватившись за голову от боли, единорожка услышала знакомый голос:

— Ай! Осторожнее с рогом!

— Скуталу? — спросила Свити Белль, удивлённая тем, что так скоро увидела свою подругу. — Что ты здесь делаешь?

— Да так, прогуливаюсь... — Скуталу помолчала, — привожу мысли в порядок.

— Насчёт Даймонд Тиары? — спросила Свити Белль, заметив, как напряглись плечи пегаски. — Да, я тоже думаю о ней. Это так печально...

— Ну, наверное... — обронила Скуталу, пожимая плечами.

Ушки Свити Белль взметнулись вверх, когда она медленно уставилась на крылатую подругу, слегка приоткрыв рот.

— Что ты такое говоришь? Скуталу, это ужасно. Тебе не грустно из-за того, что случилось?

К её удивлению, Скуталу не ответила простым "да", а слегка опустила глаза, прежде чем покачать головой.

— Не совсем, просто... Для меня случившееся не имеет большого значения.

Упав на круп, Свити Белль попыталась осмыслить услышанное. Затем она вспомнила потрясённое выражение лица Скуталу, когда им сообщили эту новость. Оглядываясь назад, она медленно осознала, что её подруга Меткоискательница выглядела не столько испуганной, сколько удивлённой, если бы она могла выразить это словами. "Неужели... неужели она действительно ничего не чувствует?"

— Конечно, это печально, но я не могу честно сказать, что буду скучать по ней, — призналась Скуталу, потирая одну из своих ног. У Свити Белль вырвался тихий вздох, но она сомневалась, что Скуталу вообще его слышала. — К тому же мы с ней никогда не были друзьями. Эй, да она же всё время издевалась над нами, разве не помнишь?

— Как ты можешь такое говорить?! — закричала Свити Белль, поднимаясь на ноги и свирепо глядя на испуганную пегаску, которая отступила на несколько шагов. Единорожка закричала так громко, что привлекла внимание нескольких прохожих. — Может, она и была хулиганкой, но она не заслуживала смерти! Это не шутки, когда кто-то теряет свою жизнь, Скуталу!

— Ну, это очевидно, но не для меня! — ответила пегаска, покачав головой и стиснув зубы. — С какой стати мне вообще о ней беспокоиться? Она насмехалась над нами, неужели забыла?! То, как она называла нас пустобокими, шантажировала и много чего ещё? Из-за неё наша жизнь стала невыносимой!

— И всё равно это не оправдывает случившегося! Пони не должны умирать, лишь потому, что совершили несколько ошибок! — крикнула в ответ Свити Белль, делая шаг вперёд, пока они не оказались лицом к лицу. — Ты хочешь сказать, что это нормально для пони, которые тебе не друзья, и из-за этого они могут просто упасть и никто не позаботится о них?! Это неправильно, что она умерла такой молодой! Плохо, когда кто-то умирает! Это не то, на что мы можем просто закрыть глаза, и Скуталу, ты ведёшь себя ужасно!

— Это я ужасная? Да это она была сущим монстром! Я не могу вспомнить ни одной её хорошей черты, и всё же ты ведёшь себя так, будто она была твоей лучшей подругой, тогда как эта снобка была просто тупой пони! Я не говорю, что рада её смерти, но почему это вдруг должно меня волновать?

— Потому что кто-то умер! — воскликнула Свити Белль, убегая и плача. Скуталу выкрикнула её имя, но она не хотела больше ничего слышать от этой бессердечной пустоголовой пегаски. Ей просто хотелось бежать и бежать. Подальше от Скуталу. Подальше от боли.

Подальше от смерти.

Заметка от автора оригинала: Главы про Свити Белль посвящены концепции познания смерти и тому, насколько серьёзно она воспринимается в первый раз. У каждого из нас были моменты, когда мы узнавали, насколько хрупкой может быть наша жизнь в этом мире. Некоторые дети воспринимают это спокойно, а другие, как я, например, испытывают больший трепет, но также задаются вопросом, как работает смерть.

Поэтому при написании глав о Свити Белль я также передаю свои мысли и чувства об этом, а также о реакции маленькой единорожки на то, что она узнаёт. Люди имеют тенденцию исследовать или пытаться найти как можно больше информации о том, чего они боятся, поскольку смерть не так уж сильно отличается от других загадок подобного рода.

Некоторым из вас, возможно, стало интересно, кто же эти "Мать и брат", упомянутые в главе. Эта часть предыстории, которую я дам Тиаре, но вы не узнаете о них больше до следующей главы про Эппл Блум. А также мы получили беглое описание того, какой будет Скуталу в следующей главе.

Здесь также вводится важная мысль, должны ли пони жалеть Даймонд Тиару или нет. Это в порядке вещей, но, пожалуйста, запомните и учитывайте этот момент. Фокус произведения не в том, что морально правильно или неправильно, когда речь идёт о хулиганах, которые умерли, и как вы должны относиться к ситуации, а скорее в том, чтобы увидеть происходящее не только глазами ребёнка, но и различными способами, отражающими природу общности эквестрийцев.

Глава 3. Скуталу: Акт первый

Если и была одна вещь, за которую Скуталу ненавидела зиму, так это обледеневшие улицы, сильно затрудняющие движение даже с её самокатом. Сегодня Кримсон, её отец, настоял, чтобы они шли домой вместе из соображений безопасности; если бы не это обстоятельство, пегаска уже была бы дома. Они покинули пределы школы и направились на окраину Понивилля, почти не разговаривая друг с другом. Им не потребовалось много времени, чтобы добраться до неказистого строения, которое Скуталу называла домом. Пегаска вошла внутрь, не снимая шарфа. Температура внутри была такой же, как и снаружи, в зависимости от времени года. Стены стонали и прогибались внутрь, вся конструкция кое-как удерживалась на гниющих деревянных косяках, а водопровод был, одним словом — ужасен. По мнению Скуталу, у этого жалкого подобия жилища была лишь одна хорошая сторона: оно отстояло достаточно далеко от городской черты, чтобы её подруги никогда не видели, где она живёт.

Кримсон левитировал свою куртку и повесил её на вешалку, прежде чем вздохнуть.

— Хочешь чего-нибудь поесть? Мне заплатят только на следующей неделе, но...

— Я не голодна, — перебила его Скуталу, следуя по коридору. Она задержалась перед несколькими картинами, криво висящими в рамках на стене. На большинстве из них были запечатлены Скуталу с отцом, в то время как другие были посвящены лучшим моментам в жизни Меткоискателей. За ними притаился последний, спрятанный в дальнем углу у соседней стены портрет, наполовину скрытый тенью. Скуталу не понимала, зачем она каждый раз смотрит на него, когда идёт в свою комнату. Это только взбудораживало её крылышки, заставляя те жужжать от гнева. Взрослая пегаска на фотографии смотрела на неё с застывшей на лице скромной улыбкой. Это было похоже на взгляд в зеркало, отражающее будущее, за исключением глаз. Те были другого цвета.

Отогнав гнев, Скуталу вошла в свою комнату и легла на старую, бугристую кровать, которую много лет назад купил для неё отец. Это было немного, но всё же лучше, чем диван. Она уставилась на свою любимую трещину в потолке и задумалась, не выросла ли та на несколько сантиметров за время её отсутствия. Вскоре её мысли вернулись к новостям, которые мгновенно перевернули её мир. Даймонд Тиара была мертва. Мерзкая кобылка, которую пегаска ненавидела почти так же сильно, как ту кобылу на фотографии, теперь полностью исчезла из её жизни. Больше та не назовёт её пустобокой. И не будет никаких комментариев о том, как она бедна. Даймонд Тиара наконец исчезла.

Скуталу знала, что сегодня печальный день. В конце концов, кто-то умер. И всё же пегаска не могла заставить себя плакать из-за пони, которая большую часть своей жизни только и делала, что издевалась и насмехалась над ней и её друзьями. Ей всегда хотелось, чтобы Даймонд Тиара переехала куда-нибудь в другое место, или чтобы её похитили инопланетяне, или типа того. Однако она никак не ожидала, что её мучитель отцепится от её гривы таким образом.

Кобылка подняла глаза на внезапный стук в дверь. Кримсон вошёл и со вздохом сел на край кровати, одарив её грустной улыбкой.

— Эй, мала́я. Я сожалею о том, что случилась с твоей одноклассницей.

— Ага, — пробормотала Скуталу, переползая на другую сторону кровати.

— Вы с ней дружили?

— Н-нет! Мы с Даймонд Тиарой никогда не были друзьями! Мы ненавидели друг друга! — выдохнула Скуталу, поворачиваясь к нему с бледным лицом. "Я и Даймонд Тиара — друзья? Тьфу".

— Даймонд Тиара? Это же дочь Филси Рича, не так ли? Какая потеря... — пробормотал жеребец, качая головой. Он замолчал и посмотрел на Скуталу, приподняв бровь. — Вы ненавидели друг друга? Так это она была одной из тех кобылок, что издевались над тобой?

— Да, она была одной из них. Другая — Сильвер Спун, — проворчала Скуталу, прищурившись. — Она всегда насмехалась надо мной и моими подругами за то, что у нас нет кьютимарок, попрекала тем, какая я грязная и бедная, в то время как она была блистательной и богатой. Я ненавидела то, как она выставляла это напоказ, думая, что она лучше других. Хуже всего было то, что она назвала меня "цыплёнком" за то, что я ещё не могу как следует летать...

Воспоминания об издевательствах и всеобщем смехе заставили Скуталу прикусить губу, да так сильно, что ей показалось, что она вот-вот лопнет и потечёт кровь. Отец положил копыто на её пустой бок и похлопал по нему.

— Мне очень жаль, Скуталу. Знаю, что иногда это трудно. Надо мной тоже издевались в школе. Ты найдёшь свою кьютимарку, обещаю. Что же касается твоих проблем с полётом, то ты знаешь, что это не твоя вина.

— Да, это не моя вина, — с горечью произнесла Скуталу, но вскоре пожалела о сказанном, увидев, как отец пристыженно отвернулся. Смягчив выражение мордашки, она встала и уткнулась носом в Кримсона, который продолжал смотреть в стену пустыми глазами. — Мне очень жаль... Я не виню тебя, папа...

— С чего бы? — пробормотал Кримсон, закрывая глаза. — Я не пегас, поэтому не могу обучить тебя. — Он улыбнулся, но на его лице не было радости, когда он прошептал, — я всегда буду винить себя.

Скуталу возразила:

— Но это не так... Нет, папа, — она яростно замотала головой. — Я знаю, ты стараешься изо всех сил. И, эй, Рэйнбоу Дэш дала мне несколько действительно хороших советов.

Кримсон посмотрел на противоположную стену, туда, где Скуталу приклеила свои постеры. Главный в центре выглядел очень знакомо. Это была фотография в движении: Рэйнбоу Дэш, расправив крылья, стояла на задних ногах посреди какого-то поля во время грандиозного шоу. Самоуверенная ухмылка дополняла вопиющую позу; пегаска всем своим видом прямо-таки обещала продемонстрировать головокружительные трюки. Над её головой был нарисован грубый облачный пузырь, но жеребячьи каракули всё же были различимы: "Покажи всем, какая ты потрясная!", гласила она.

— И этого достаточно? — наконец спросил он.

Скуталу не сразу нашлась с ответом, и вопрос закружился у неё в голове. Она попыталась сформулировать ясную мысль, дать отцу какой-нибудь ответ, чтобы он почувствовал себя лучше. Кримсон не был виноват в том, что родился единорогом, и это было несправедливо, потому что в её жизни всегда должен был быть кто-то, кто помогал бы ей учиться летать. Скуталу пыталась объяснить это отцу. Она попыталась сказать ему, что её полёт улучшился с тех пор, как Дэш начала работать с ней, но чем дольше она думала об этом, тем сложнее становилось произносить слова. Её крылышки раздражённо дёргались с каждой секундой задержки. В конце концов, она пожала плечами и фыркнула:

— Это всё, что у меня есть.

Кримсон усмехнулся.

— Всё, что у тебя есть, — повторил он. — Но не то, чему следовало бы быть. Это не та жизнь, которую должна вести нормальная кобылка, как ты. Может быть, когда вернётся твоя мама...

— Тьфу, только не начинай! — перебила его Скуталу, спрыгивая с кровати и пиная лежащий рядом игрушечный мяч. Тот отскочил от одной из фотографий Рэйнбоу Дэш, стоящей на комоде, и чуть не опрокинул её. Скуталу была благодарна, что Тиара или, если уж на то пошло, кто-то ещё не знает о её ситуации с родителями. Пегаска всегда лгала, говоря, что они заняты своей работой. Это, по крайней мере, было справедливо по отношению к её отцу. Только каким-то чудом уход из семьи её матери не стал достоянием общественности. Если бы кто-нибудь узнал об этом, было бы невыносимо жить со стыдом, смехом и даже жалостью. — Она никогда не вернётся, папа! Она ушла от нас, и на этом всё!

— Скуталу, она любила тебя. Она очень тебя любила, — сказал Кримсон.

— Тогда почему она не появлялась здесь последние четыре года? — спросила пегаска, сердито глядя на отца. Тишина заполнила комнату, за исключением случайных капель из труб или глухого скрипа гнилого дерева. Скуталу покачала головой и вздохнула. — Как ты ещё можешь её защищать? Почему ты до сих пор хранишь её фотографию в нашем доме?

— Потому что, — начал Кримсон, — что я выиграю, ненавидя её? Я мог бы разозлиться, но я... боюсь последствий этого. Я видел, как пони теряют самообладание и превращаются в монстров. Я не хочу тебя так воспитывать, чтобы ты страдала ещё больше, чем уже. Кроме того, она твоя мама, и самое лучшее, что она мне подарила — это тебя.

— Папа... это так глупо, — пробормотала Скуталу, но всё же улыбнулась.

Кримсон усмехнулся.

— Но это правда, малышка. Послушай, если я её возненавижу, это ничего не изменит, поэтому я прощаю её и иду дальше. Может быть, тебе стоит поступить так же?

— С мамой или Даймонд Тиарой?

— С обеими, — ответил отец, вставая. Он погладил её по гриве и улыбнулся. — Я не собираюсь заставлять тебя идти на похороны, но ты должна подумать. Может быть, это даст тебе немного покоя.

— Не вижу причин, пап. Я никогда не любила её, а она никогда не любила меня. Вопрос закрыт, — рассудила Скуталу, закатывая глаза.

— В каждом пони есть что-то хорошее, Скуталу, — сказал Кримсон, качая головой. — Может быть, ты никогда не видела этого, но я уверен, что даже у такой пони, как Даймонд Тиара, имелась и светлая сторона. Просто подумай об этом.

Он снова улыбнулся и направился к входной двери, схватив свою куртку с помощью магии.

— Мне нужно вернуться на работу. Мой начальник дал мне совсем немного времени, чтобы прийти за тобой. К тому же мне снова придётся работать на плотине в позднюю смену. На кухне осталось ещё немного арахисового масла и хлеба на ужин, но у нас кончилось молоко.

Скуталу выбежала из своей комнаты и обняла Кримсона перед тем, как он открыл дверь.

— Папа, не приходи сегодня слишком поздно. Пожалуйста.

Ухмыльнувшись, он потрепал гриву дочери и кивнул.

— Я постараюсь.

Как только её отец вышел из дома, Скуталу фыркнула и вернулась в свою комнату, чтобы снова посмотреть на трещину. Её мысли переместились к Даймонд Тиаре, и на мгновение она задумалась: была ли хорошая сторона у этой злюки? Это казалось менее вероятным, поскольку каждое воспоминание, связанное с ней и её подпевалой Сильвер Спун, прокручивалось в голове Скуталу как проектор: инцидент с Габби Гамс, захват их клубного домика, все те разы, когда Тиара называла Скуталу и её подруг обидными прозвищами или насмехалась над ними, когда они не получали свои кьютимарки. Это только разозлило Скуталу до такой степени, что она зарычала и врезала копытом по подушке.

— Хорошая сторона, да? Да это просто дискордова куча понячьих перьев.

---

Не найдя покоя дома, Скуталу решила выйти в город. Вскоре, однако, пегаска пожалела о своём решении, увидев как все жители Понивилля оплакивают Даймонд Тиару, словно та была святой или кем-то в этом роде. Дома и уличные фонари были обмотаны чёрными лентами. Пони несли цветы, направляясь к особняку Ричей. Скуталу чуть не стошнило от мысли, что они так оплакивают ту самую пони, которая когда-то шантажировала её, чтобы она писала гадкие слухи обо всех жителях Понивилля, но в ту же секунду она напомнила себе, что речь идёт о настоящей трагедии. Даже если она ненавидела Тиару, это не было похоже на то, что Скуталу хотела её смерти.

"Конечно, они, может быть, и готовы оплакивать её, но я не буду. Я не забуду, что она сделала. Она вытирала об меня копыта безо всякой причины. Так почему же мне о ней скорбить?" — подумала Скуталу, закрывая глаза и рыча.

Когда она снова подняла глаза, то ахнула, увидев кого-то прямо перед собой, и поморщилась, когда они столкнулись, рог пони болезненно царапнул её лоб.

— Ай! Осторожнее с рогом!

— Скуталу? — помотав головой, пегаска увидела, что пони, на которую она налетела, была не кто иная, как Свити Белль, которая выглядела не менее удивлённой. — Что ты здесь делаешь?

Поднявшись на копытца, Скуталу стряхнула снег, прежде чем ответить.

— Да так, прогуливаюсь... привожу мысли в порядок.

— Насчёт Даймонд Тиары? — спросила Свити Белль. Скуталу замерла, услышав это имя. — Да, я тоже думаю о ней. Это так печально...

— Ну, наверное... — сказала Скуталу, пожимая плечами.

Ушки Свити Белль взметнулись вверх, когда она медленно уставилась на неё, слегка приоткрыв рот.

— Что ты такое говоришь? Скуталу, это ужасно. Тебе не грустно из-за того, что случилось?

Пегаске едва удалось скрыть своё удивление. Принимая во внимание всех пони, она ожидала, что уж Меткоискатели по отношению к розовой кобылке останутся солидарны. С другой стороны, Свити Белль всегда была такой чувствительной. Опустив глаза, Скуталу покачала головой и честно ответила:

— Не совсем, просто... Для меня случившееся не имеет большого значения. Конечно, это печально, но я не могу честно сказать, что буду скучать по ней. — Потирая переднее копытце, Скуталу задумалась, насколько другой будет жизнь без Тиары. По крайней мере, с каждым днём будет меньше поводов для беспокойства. — К тому же мы с ней никогда не были друзьями. Эй, да она же всё время издевалась над нами, разве не помнишь?

К удивлению Скуталу, Свити Белль бросила на неё такой испепеляющий взгляд, что она отступила.

— Как ты можешь такое говорить?! — закричала единорожка, привлекая внимание нескольких пони неподалёку. — Может, она и была хулиганкой, но она не заслуживала смерти! Это не шутки, когда кто-то теряет свою жизнь, Скуталу!

— Ну, это очевидно, но не для меня! — ответила Скуталу, покачав головой и стиснув зубы. — С какой стати мне вообще о ней беспокоиться? Она насмехалась над нами, забыла?! То, как она называла нас пустобокими, шантажировала и многое другое? Она сделала нашу жизнь невыносимой!

— И всё равно это не оправдывает случившегося! Пони не должны умирать, лишь потому, что совершили несколько ошибок! — крикнула в ответ Свити Белль, делая шаг вперёд, пока они не оказались лицом к лицу. — Ты хочешь сказать, что это нормально для пони, которые тебе не друзья, и из-за этого они могут просто упасть и никто не позаботится о них?! Это неправильно, что она умерла такой молодой! Плохо, когда кто-то умирает! Это не то, на что мы можем просто закрыть глаза, и, Скуталу, ты ведёшь себя ужасно!

Рот Скуталу слегка приоткрылся, когда её лучшая подруга продолжила защищать своего бывшего врага. "Как будто она хочет быть доброй к Тиаре сейчас, потому что она мертва и всё такое. Зачем нам это, если она не проявляла доброты к нам?"

— Это я ужасная? Да это она была сущим монстром! Я не могу вспомнить ни одной её хорошей черты, и всё же ты ведёшь себя так, будто она была твоей лучшей подругой, тогда как эта снобка была просто тупой пони! Я не говорю, что рада её смерти, но почему это вдруг должно меня волновать? — закричала Скуталу, лицо пегаски налилось кровью, став красным как свёкла.

— Потому что кто-то умер! — воскликнула Свити Белль. Скуталу попыталась что-то сказать, но в следующий миг Свити со слезами на глазах развернулась и ускакала прочь, несмотря на то, что пегаска окликнула её по имени. Она смотрела вслед единорожке, пока та не скрылась за углом, оставив Скуталу лицом к лицу с небольшой толпой перешёптывающихся и глядящих на неё пони.

Нервничая, Скуталу отступила назад, прежде чем галопом соскочить с улицы в ближайший переулок. Убедившись, что она одна, пегаска села и сделала несколько глубоких вдохов. "Я только что поссорилась из-за Даймонд Тиары со Свити Белль? Неужели моя подруга защищала её? — Покачав головой, Скуталу задумалась, правда ли то, что сказала её подруга. — Правда ли я бессердечная? Да, она мертва, и это плохо, но... с чего мне вдруг об этом переживать? — Она начала колотить себя по голове. — Брр, как же всё сложно!"

Сделав глубокий вдох, Скуталу встала и вышла из переулка, ища место, где бы ей вообще не пришлось думать о Даймонд Тиаре. Заметив знакомый пряничный домик, она направилась к Сахарному Уголку. Поблагодарив Селестию за отсутствие других посетителей, Скуталу направилась к стойке и нажала на звонок.

— Иду! — крикнула из кухни миссис Кейк. Вскоре она появилась у стойки и улыбнулась. — Привет, Скуталу. Чем я могу тебе помочь?

— Не возражаете, если я немного побуду здесь? Мне нужно место, чтобы освежить мысли. Это был напряжённый денёк и всё такое, — взмолилась Скуталу, потирая виски.

Миссис Кейк кивнула и принялась вытаскивать шоколадный кекс с голубой лазурью.

— Конечно, дорогая. Ты вольна находиться здесь столько, сколько захочешь. И вот тебе кекс за счёт заведения. — Скуталу облизнулась и поблагодарила миссис Кейк, прежде чем с жадностью вгрызлась в угощение. Пока пегаска ела, пони-кондитер склонила голову набок. — Знаю, это не совсем моё дело, но что случилось?

Быстро сглотнув, Скуталу уставилась в пол, чтобы избежать любопытного взгляда миссис Кейк.

— Дело в Даймонд Тиаре... — нерешительно ответила она.

В тот же миг миссис Кейк прижала копыта к своей мордочке. Покачав головой, пони прошептала:

— Это ужасно, как такая трагедия могла случиться с такой милой кобылкой, как Даймонд Тиара. И я даже представить себе не могу, через что проходишь ты, Скуталу, потеряв одноклассницу.

— Ага... — пробормотала пегаска, покусывая кекс.

Вздохнув, миссис Кейк посмотрела в окно, где снова пошёл снег. И всё же вместо чувства сожаления к вздоху было привязано чувство страха.

— Близняшки будут просто безутешны, когда узнают, что Даймонд Тиара к ним больше не придёт. Они её очень любили. Мои детки ещё недостаточно подросли, чтобы понять, почему она ушла, но всё же...

Скуталу в замешательстве вскинула голову.

— Какое отношение к Даймонд Тиаре имеют Паунд и Пампкин Кейк?

Печальная улыбка растянулась на губах миссис Кейк.

— Ну, она частенько нянчилась с ними.

Секунду спустя Скуталу стало трудно дышать, когда она попыталась выкашлять кекс, попавший не в то горло. Миссис Кейк быстро дала ей стакан воды, и Скуталу жадно опустошила его, прежде чем воскликнуть:

— Что вы сказали? Даймонд Тиара нянчилась с близнецами?! Но это же как... работа!

Нянчиться с малышами Кейков было работой, приводившей в трепет любого пони при одной мысли об этом. Маленькие пони были необузданными, эксцентричными и почти никогда не спали. Даже профессиональные няньки из Кантерлота с криками ужаса брали обратный билет и никогда не возвращались. Единственными пони, которые могли справиться с ними, были их родители и Пинки Пай. Хотя теперь, похоже, появилась и тайная четвёртая пони.

— О да! Меня это тоже удивило. Однажды Даймонд Тиара зашла к нам, чтобы укрыться от дождя, пока мы с мужем были заняты Молочно-миндальной-марципановой манией! Вот тогда-то близнецы и заплакали, — простонала миссис Кейк. — Мы с мужем были слишком заняты, а Пинки отлучилась за продуктами. Внезапно, Даймонд Тиара сказала, что обо всём позаботится, и поднялась в их комнату.

— И что было дальше? — спросила Скуталу.

— Довольно скоро плач прекратился, — ответила миссис Кейк. — Через полчаса мы поднялись к ним, чтобы проверить, как они там, и обнаружили, что малютки уже спали в своих кроватках, пока Даймонд Тиара заканчивала читать им сказку на ночь. После этого она спросила, может ли она тайно быть няней для них, когда нам это потребуется. Это была странная просьба, но мы согласились.

— Какой она с ними была? — спросила Скуталу, делаете акцент на каждом слове. Она попыталась представить себе Даймонд Тиару в виде заботливой кобылки, но у неё не получалось. "Даймонд Тиара, которую я знаю, просто бы обозвала детей сопляками и заткнула им рты клейкой лентой".

— Жеребята обожали её. Она играла с ними, читала сказки, кормила и даже переодевала. И всё это бесплатно, могу заметить. Позволь мне показать тебе фотографию, которую я однажды сделала, — с готовностью сказала миссис Кейк. Она выбежала из зала только для того, чтобы быстро вернуться с рамкой.

Когда она поставила ту на прилавок, глаза Скуталу расширились, а челюсть чуть не упала на пол. На фотографии действительно была запечатлена Даймонд Тиара, в своей диадеме, уютно устроившаяся на большой подушке с иллюстрированной книжкой в копытах. Близнецы занимали каждый свою сторону и крепко прижались к кобылке, обхватив её копытцами, словно она была гигантским плюшевым мишкой. Скуталу не могла в это поверить, но доказательство было прямо перед ней. Даймонд Тиара действительно заботилась о паре жеребят. Тысячи вопросов проносились в голове Скуталу. Почему Даймон Тиара это делала? Какая была ей от этого польза? Как могло случиться, что такая богатая снобка, как она, не работавшая и дня, так хорошо управлялась с двумя жеребятами одновременно?

— Скуталу? С тобой всё в порядке? — спросила миссис Кейк.

Пегаска покачала головой.

— Э-э, д-да. Со мной всё хорошо. Думаю, мне пора домой. Спасибо за рассказ, миссис Кейк!

Она выскочила из магазина прежде, чем кондитер успела задать ей вопрос. Как только она отошла на достаточное расстояние от Сахарного Уголка, Скуталу остановилась передохнуть и посмотрела на серое небо.

— Что ж это сегодня за день такой?

Сначала она узнала, что Даймонд Тиара умерла. Затем Свити Белль обвинила её в бессердечии и упрекнула за то, что её не трогает эта трагедия. Теперь она обнаружила, что Даймонд Тиара, которая издевалась над ней и её подругами Меткоискателями, называя их "младенцами", оказывается, была нянькой? "Как будто реальность вдруг перевернулась с ног на голову".

Решив, что на сегодня с неё достаточно странностей, Скуталу уже собиралась отправиться домой, когда заметила неподалёку плачущую кобылку. Скуталу приготовилась подойти и спросить, что случилось, но та обернулась и, заметив её, притихла. Пегаска, в свою очередь, тоже застыла в шоке, увидев заплаканную Сильвер Спун, которая выглядела так, словно недавно перенесла тяжелейшее испытание. Под её налитыми кровью глазами виднелись мешки, а грива выглядела почти такой же, как у Пинки в её не самые лучшие дни. На её мордашке виднелись следы слёз и даже сопли, а очки сидели неуклюже и криво.

Две кобылки молча уставились друг на друга, прежде чем Сильвер Спун оторвалась от неё и поправила очки. Кобылка отвернулась и прошипела:

— Чего тебе?

— Я... э-э, — Скуталу потёрла затылок, — я просто хотела убедиться, всё ли с тобой в порядке.

— И как? Хорошо я выгляжу? — невозмутимо спросила Сильвер Спун.

— Ох, да ладно тебе, я просто спросила, — пробормотала Скуталу, закатывая глаза.

— Как скажешь... — ответила серая земная пони. — Ты хочешь ещё что-нибудь добавить?

Скуталу сглотнула и вздохнула. "Ладно тебе, будь хорошей кобылкой и просто скажи это".

— Я сожалею о том, что случилось с Даймонд Тиарой.

Сильвер Спун резко повернула голову, когда Скуталу закончила. Она продолжала буравить её своим каменным взглядом какое-то время, заставляя Скуталу нервно отступить немного назад.

— Лжёшь, — проворчала Сильвер Спун. — Тебе не жаль. Держу пари, ты даже рада, что она умерла!

— Подожди, что?! — воскликнула пегаска.

Сильвер Спун подошла к Скуталу и ткнулась носом прямо в её мордашку, их глаза оказались в нескольких сантиметрах друг от друга.

— Да! Держу пари, ты рада, что она умерла! И, бьюсь об заклад, ты хочешь, чтобы я умерла тоже, верно? — спросила Сильвер Спун, стиснув зубы.

— Стой, погоди минутку...

— Верно?! Ты и твои подруги, должно быть, думаете, что это так смешно! — мордашка Сильвер исказилась от боли и гнева. Во второй раз за сегодняшний день пегаска обнаружила, что отступает от разгневанной пони. — Хулиганка наконец-то получила своё. Старая-подлая Даймонд Тиара мертва! Единственное, что было бы лучше, если бы мы обе погибли в той аварии!

— Я не...

— Да вы втроём, наверное, закатите вечеринку по этому поводу! — слёзы текли из её глаз, когда она продолжала кричать. Скуталу прижала ушки, внутри неё начал закипать гнев. — Просто устроите большой праздник! Но моя лучшая подруга ушла. Она умерла у меня на глазах, и я ничего не могла сделать! Так что не притворяйся, будто тебе жаль, когда я знаю, что это не так! И не делай вид, что можешь поговорить со мной об этом! У тебя всё ещё есть две твоих лучшие подруги. Ты не знаешь, что такое потеря и не представляешь, каково это!

— Заткнись! — слово слетело с губ Скуталу прежде, чем она осознала сказанное, годы пережитого разочарования и бессилия вырвались наружу в одном катарсическом крике. Попятившись назад, она выставила переднее копытце, перехватив Сильвер Спун на середине шага и с силой пихнув ту в грудь, отбрасывая серую кобылку на холодную землю.

Тень Скуталу нависла над поверженной пони, в то время как Сильвер Спун тщетно пыталась поправить очки и одновременно втянуть воздух обратно в лёгкие. Глядя на неё сверху вниз, Скуталу увидела вспышки эмоций, когда их глаза встретились. Там читались удивление. Страх. А потом промелькнуло что-то ещё, что-то, что заставило пегаску остановиться. Не то, чтобы Скуталу знала, что ей делать дальше. Она чувствовала, что её тело повинуется чему-то чисто инстинктивному, но взгляд Сильвер Спун заставил её замереть.

Лежащая кобылка чего-то ждала.

Сильвер Спун приготовилась к... чему-то. Скуталу не понимала. "Это должно было случиться? Хотела ли она, чтобы я толкнула её? Что, Дискорд побери, происходит?" Скуталу закрыла глаза и медленно опустила копытце, которое, как она до сих пор даже не осознавала, зависло в воздухе и было готово ударить.

Вместо этого она угрожающе наклонилась вперёд и зарычала:

— А теперь послушай внимательно, негодница! Ты мне не нравишься, и Даймонд Тиару я тоже никогда не любила. Мне абсолютно безразлично, что она мертва. Да и зачем мне это, а? Из-за вас моя жизнь и жизнь моих подруг стала невыносимой, насколько это возможно! Мы вас никогда не трогали, но вы никогда не останавливались! Твоя правда, ладно, мне не жаль. Но никогда не думай, что я рада её смерти. Выбрось из головы, что я хотела, чтобы это случилось. Это именно то, чего бы вы с Даймонд Тиарой желали для нас!

Покачав головой, Скуталу продолжила:

— Так что, возможно, вы обе этого заслуживаете. Может быть, это карма, потому что вы всю жизнь были не более, чем заносчивыми хулиганками. Я не знаю, и мне всё равно. Может, я и не хотела смерти Даймонд Тиары, но и оплакивать её тоже не собираюсь. Она была всего лишь снобкой, богатой, хвастливой, эгоистичной задирой, и я ненавижу её и тебя за это!

Скуталу сделала несколько глубоких вдохов, чувствуя, как с её плеч внезапно свалилась тяжесть. Она смотрела, как Сильвер Спун уставилась на неё с недоверием и потрясением. Убитая горем кобылка несколько раз открывала рот, но ничего не говорила. В конце концов она опустила голову и пробормотала:

— Ты права...

Из всех ответов, которые Скуталу могла себе представить, этот был самым неожиданным. Она моргнула, не полностью осознавая это:

— Что?

Поднявшись, Сильвер Спун посмотрела на пегаску такими бесстрастными глазами, что на долю секунды той показалось, будто она смотрит на зомби.

— Может быть, это расплата за всё то, что мы сделали. Мы никогда по-настоящему не хотели... мы просто... Я... — Сильвер Спун покачала головой. — Думаю, сейчас уже слишком поздно думать об этом. Нам просто хотелось чувствовать себя в безопасности, а не так, как случилось тем летом...

— Каким летом? Ты это о чём? — спросила Скуталу.

Затем внезапным движением, которое в четвёртый раз за день застало Скуталу врасплох, она почувствовала, как Сильвер Спун обхватила её передними копытами. Сдерживая слёзы, земная пони прошептала:

— Прости меня... за всё. Сейчас уже слишком поздно, но мне очень жаль...

— Сильвер Спун... — пробормотала Скуталу. Она пыталась придумать, что бы сказать, но в голове всё время путались слова.

Земная пони прервала объятия и вздохнула.

— Возможно, вы знали её только как хулиганку, но я знала её другой. Подругой. Сестрой. Как хорошую кобылку, которая не заслуживала такой участи, но теперь это не имеет значения.

Не попрощавшись, Скуталу смотрела, как Сильвер Спун медленно уходит. Кобылка волочила копыта так, как будто те были закованы в железо, оставив ошеломлённую пегаску посреди улицы.

Ей потребовалось много времени, чтобы понять, что Сильвер Спун только что извинилась перед ней.

Заметка от автора оригинала:  Прежде чем кто-либо удивится тому, что "Даймонд Тиара была няней", не спешите, объяснение этому будет дано в своё время. Всё это часть предыстории, которую я придумал для Даймонд Тиары. Об этом вы узнаете в главах про Эппл Блум и Скуталу.

Главы про Скуталу добавляют два важных момента в повествование. Первое — это безразличие к тем, кто умер, будучи при жизни невыносимыми для нас личностями, так что теперь их участь нисколько нас не заботит. И когда умирает ненавистный нам хулиган, некоторые из нас ничего не чувствуют. Может быть, мы и рады, что они ушли, но в большинстве случаев, как мне кажется, мы ничего не чувствуем по отношению к ним. Конечно, мы не РАДЫ, что они мертвы, но их смерть не влияет на наши чувства так, как на чувства других.

Так делает ли это нас бессердечными? Это второй момент в главах про Скуталу. Разве это предосудительно, не выражать сочувствия, когда другие скорбят? Если известие о чьей-либо смерти не влияет на нас, должны ли мы стыдиться того, что ничего не чувствуем? Может быть, у нас есть справедливая причина не плакать, но боимся ли мы того, что другие могут подумать о нас из-за этого? Диалог между Скуталу и Свити Белль говорит нам именно об этом. В то время как Свити Белль видит в произошедшем огромную трагедию, несмотря на то, что Даймонд Тиара была хулиганкой, Скуталу не может найти в своём сердце причин переживать из-за смерти Тиары, испытывая обиду и злость после её нападок.

Однако когда Скуталу узнаёт, что у Даймонд Тиары были и другие стороны, о которых пегаска никогда не знала, её видение того, кем была достававшая её пони, будет разрушено. Мы видели, что Даймонд Тиара была добра к некоторым пони, таким как Кейки и Сильвер Спун, но изменит ли это отношение к ней Скуталу, учитывая, что при всей любви к другим, она была не добра к пегаске? Вы узнаете больше об этом в последующих главах.

И да, здесь немного раскрывается Сильвер Спун. В основном серая земная пони будет появляться в главах про Скуталу.

В следующей главе мы вернёмся к Эппл Блум, а также увидим Филси Рича и то, как он переживает смерть своей дочери. Узнаем ли мы больше о таинственных жене и брате, которые тоже умерли? Читайте и увидите.

Глава 4. Эппл Блум: Акт второй

Эппл Блум не помнила, как спала. Ей казалось, что она вообще глаз не закрывала. Но что-то, возможно, и было, потому что где-то в течение ночи мир терял очертания, шумы воспринимались отдалённым отзвуком, а цвета угасали и смешивались. Глухой, тяжелый пульс отдавался эхом в её сознании, пока, подобно грохочущей волне, не ускорился, и Эппл Блум не проснулась от стука в дверь. Кобылка зевнула, и из коридора донёсся голос её сестры:

— Эппл Блум?! Ты уже проснулась? На дворе одиннадцатый час, а я стучу уже десять минут!

Что-то пробормотав, кобылка покачала головой, но быстро вспомнила свои действия прошлой ночью. Почти без сил она бросилась к двери и открыла её. Эпплджек отпрянула, увидев мешки под глазами на лице своей приунывшей сестры. Заботливо положив копыта на плечи кобылки, Эпплджек наклонилась вперёд и спросила:

— Святая Селестия, Эппл Блум. Ты хоть немного поспала прошлой ночью? Ты выглядишь ужасно.

— Я... — Эппл Блум нервно отвела взгляд, — я не смогла уснуть. Всё думала о... вчерашнем.

Сочувствие вскоре сменилось озабоченным выражением лица Эпплджек, и, наклонившись вперёд, она обняла сестрёнку.

— Я знаю. То, что случилось, ужасно, но ты не волнуйся. Мы пройдём через это вместе, бок о бок с мистером Ричем. Кстати об этом, — Эпплджек указала на ванную напротив, — мы все должны привести себя в порядок, прежде чем отправимся к мистеру Ричу, чтобы выразить наши соболезнования.

Выражение лица Эппл Блум быстро сменилось ужасом.

— Ты хочешь сказать, что она... она всё ещё мертва?

Слегка испуганная Эпплджек повернула голову к сестре.

— Что? Эппл Блум? А ты уверена, что с тобой всё хорошо?

Осознав свою ошибку, маленькая кобылка быстро прошла мимо сестры и юркнула в ванную.

— Я-я в порядке! Просто сильно устала! Скоро выйду! — Она закрыла дверь и заперла её, прежде чем прислониться к ней головой. Сестра несколько раз постучала по дереву, выкрикивая её имя. — Н-не входи! Ну... я на унитазе!

Стук прекратился, и Эппл Блум услышала слабый вздох с другой стороны.

— Послушай, сахарок. Если хочешь о чём-нибудь поговорить, просто приходи ко мне. Ладно? — сказала Эпплджек.

— Хорошо, — ответила кобылка, медленно прижимая задние ноги к груди и сворачиваясь в клубок.

— Только не слишком долго. Мы выходим через час, — произнесла Эпплджек, прежде чем стук её копыт затих.

Когда Эппл Блум убедилась, что старшая сестра ушла, она перестала сопротивляться и позволила слезам скатиться по её щекам. Она потерпела неудачу. Целая ночь загадывания желаний оказалась потрачена впустую. Даймонд Тиара по-прежнему была мертва, и это была её вина. "Я сделала это... Я убила её". Эппл Блум медленно забралась в ванну и включила душ, не обращая внимания на холодную воду, струящуюся по её шёрстке. Это было ничто по сравнению с опустошённым, леденящим чувством внутри.

"Это было не то, чего я хотела. Я желала, чтобы с ней случилось что-нибудь плохое, но не так. Я не хотела, чтобы её убило. И... и теперь её кровь на моих копытах", — переживала Эппл Блум, вспомнив, чего пожелала для Даймонд Тиары. Это воплотилось в жизнь, но это было худшее, что мог получить пони: смерть. Хулиганка или нет — Даймонд Тиара не заслуживала такой участи. Возможно, она и совершила много подлых поступков, но это было не то, чего хотела Эппл Блум.

Кобылка стиснула зубы и ударилась головой о стену. "Это ты во всём виновата! Она мертва, потому что ты загадала желание на падающую звезду, и оно сбылось! Почему ты просто не пожелала себе кьютимарку или что-нибудь ещё? Ты оставила мистера Рича без дочери! Из-за тебя у Сильвер Спун больше нет подруги! Как ты могла?!"

В конце концов она почувствовала головокружение и остановилась. Глубоко вздохнув, Эппл Блум подняла глаза к потолку и пожелала, чтобы головная боль пробудила её от этого кошмара. Проведя несколько минут под холодным душем, кобылка вылезла из ванны и вытерлась, прежде чем спуститься вниз.

Когда она увидела остальных членов своей семьи, у них были мрачные лица. Биг Макинтош выглядел хуже всех, будучи близким другом Филси Рича. Она слышала, что они поначалу не очень ладили друг с другом, и некоторые истории звучали очень похоже на те, что случались у неё и Даймонд Тиары. Как они вдруг стали друзьями, оставалось загадкой.

"То же самое случилось бы со мной и Даймонд Тиарой, если бы она..." — Эппл Блум отогнала эти мысли, боясь, что в противном случае снова заплачет.

Как только она появилась, бабуля Смит, удерживая корзину, от которой пахло яблочным пирогом, повернулась к двери.

— Пойдёмте, — сказала она тоном, который Эппл Блум слышала только тогда, когда они говорили о её родителях.

Когда семья Эпплов покинула пределы фермы и направилась в город, Эппл Блум не могла не задаться вопросом, как там её подруги? Свити Белль она в последний раз видела всю в слезах, а Скуталу была шокирована произошедшим. Что они чувствовали сейчас?

Никто из членов её семьи не проронил и слова, когда они проходили через город. Эппл Блум заметила признаки того, что Понивилль оплакивает свою потерю. Это только заставило гвозди вины вонзиться глубже в гроб её совести. Чудесный Понивилль, каким она всегда его видела, утратил весь свой колорит и очарование, превратившись в одну большую прощальную церемонию. Эппл Блум даже осмелилась предположить, что это было гораздо хуже, чем в то время, когда Дискорд был диким и свободным. Конечно, тогда всё выглядело мрачно и она никогда не забудет ужасное ощущение "Хаоса". Но даже тогда, глубоко внутри, какая-то маленькая частичка её души верила, что старшая сестра и её подруги спасут положение и всё вернётся на круги своя. Однако у того, что случилось сейчас, никак не могло быть счастливого финала. Даймонд Тиара не могла вернуться, и ничто уже никогда не будет прежним.

Не успела кобылка опомниться, как оказалась у входа в особняк Филси Рича, где жила её бывшая недоброжелательница. Она поморщилась, подумав об этом. "Особенно теперь, когда она ушла навсегда".

Биг Макинтош постучал в дверь, и ему открыла горничная-пегас, которая, увидев их, вздохнула с облегчением.

— Ох, хвала небесам, что вы здесь, Биг Макинтош. Мистер Рич, он...

Прищурив глаза, красный жеребец проворчал:

— Он опять пьёт, не так ли?

Горничная медленно кивнула.

— Разве можно винить его за это?

— Нет, — ответил Макинтош, разочарованно вздыхая. — Но будь я проклят, если позволю ему зачахнуть, как тогда, когда речь шла о Кристал Айс.

Он повернулся к своей семье.

— Ступайте домой. Я позабочусь об этом.

— Ты уверен? — спросила Эпплджек, кладя копыто ему на плечо.

Биг Макинтош кивнул.

— Конечно. Я предполагал подобный исход.

Эпплджек понимающе кивнула и повела Эппл Блум и бабулю Смит прочь от особняка, а Биг Макинтош вошёл внутрь. Эппл Блум не решалась что-то сказать. Ей очень хотелось войти в дом и поговорить с мистером Ричем, утешить его и извиниться за потерю дочери. И тут она заметила, что корзинка всё ещё у бабули во рту, и ей пришла в голову идея. Толкнув сестру локтем, она спросила:

— Мы забыли отдать мистеру Ричу наш пирог. Могу ли я отнести его ему, а потом пойти встретиться с друзьями, сестрён?

Эпплджек взглянула на старшую пони, которая согласно кивнула и поставила корзину на спину Эппл Блум. Оранжевая пони улыбнулась и сказала:

— Хорошо, просто будь дома к ужину, Эппл Блум. И осторожнее на улицах, хорошо?

Кивнув, кобылка быстро помчалась обратно в особняк и постучала в дверь. Она объяснила служанке про пирог и про то, что ей придётся подождать, пока брат отведёт её домой. Конечно, она могла бы уйти и сама, но ей хотелось остаться как можно дольше, чтобы поговорить с мистером Ричем. "Я... я должна рассказать ему о своём желании и обо всём остальном. Это будет правильно".

Служанка впустила её внутрь, где она впервые увидела убранство дома Даймонд Тиары. Она не могла не смотреть на чистый и украшенный зал с серебряными люстрами, причудливыми вазами и портретами семьи Ричей. Кобылка никогда не любила в этом признаваться, но она всегда завидовала тому, что Даймонд Тиара обладает таким богатством, а она нет.

Дело было не в том, что она хотела иметь хорошие вещи, а в том, что сельское хозяйство приносило не так много денег, как различные предприятия, с которыми был связан мистер Рич. Даже небольшая часть денег отца Тиары сделала бы жизнь её семьи намного проще.

Поставив пирог на ближайший столик, горничная провела Эппл Блум в гостиную, где та уселась на самый удобный диван. Служанка извинилась, сказав, что принесёт чаю, что позволило Эппл Блум ещё раз осмотреться. В гостиной было достаточно книг, чтобы заставить Твайлайт ревновать, и даже небольшой бар был заполнен напитками, некоторые из которых были яблочным сидром её семьи. Однако самой привлекательной чертой комнаты была каминная полка напротив неё, на которой стояли два портрета в обрамлении венков и зажжённых свечей.

Она подошла ближе, чтобы лучше их рассмотреть, и увидела, что на одной из фотографий была Даймонд Тиара, улыбающаяся и выглядящая счастливой, насколько это возможно. На другой была изображена пони, которую Эппл Блум никогда раньше и не видела, и всё же она казалась странно знакомой. Её грива была того же светло-фиолетового оттенка, что  у Тиары, вкупе с вьющимися равномерно уложенными белыми прядями, за исключением того, что она была более гладкой и доходила до плеч. Её шёрстка тоже была тёмно-пурпурного цвета, а на шее висело хрустальное ожерелье. Её красота была обворожительной, словно у одной из тех моделей, которых она видела в журналах, таких как Флёр де Лис.

Эппл Блум пыталась понять, почему эта пони показалась ей такой знакомой, но никак не могла. Голос, прозвучавший у неё за спиной, чуть было не спугнул её:

— Вижу, ты познакомилась с хозяйкой, госпожой Рич. — Горничная вернулась с чаем и поставила его на кофейный столик.

— Значит... она мама Даймонд Тиары? — спросила Эппл Блум, с изумлением глядя на фотографию. — Но почему я никогда не видела её до этого?

Горничная сдержала слёзы и шмыгнула носом. Глаза Эппл Блум вспыхнули, и она снова посмотрела на фотографии, значение которых теперь показалось ей понятным.

— Нет, — прошептала кобылка, — вы хотите сказать, она...

Кивок горничной только подтвердил худшие опасения Эппл Блум. "Она была как я... всё это время. Она тоже потеряла маму". Слёзы потекли по её щекам, когда она закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Мне... мне нужно немного побыть одной. Здесь поблизости есть уборная?

Горничная кивнула и дала ей указания, которым Эппл Блум немедленно последовала. Она дошла до конца коридора и уже собиралась свернуть за угол, когда голос брата остановил её. Протирая глаза, Эппл Блум повернула голову в противоположную сторону и, ведомая любопытством, направилась к двери, откуда доносился звук.

Кобылка заглянула внутрь и увидела своего брата в каком-то кабинете, но то, что почти заставило её ахнуть, был пони, лениво развалившийся в кресле рядом со столом. Мистер Рич всегда был одним из тех типов пони, которые всегда одеваются безупречно и выглядят аккуратно, этим часто напоминая Эппл Блум о Рэрити и её одержимости хорошим внешним видом. Если бы не тот факт, что у жеребца, которого она видела, на боку была знакомая кьютимарка, кобылка бы ни за что не поверила, что перед ней Филси Рич. У него была самая ужасная грива, которую она когда-либо видела, а его одежда была разбросана по полу: порванная,  разодранная в клочья. Хозяин дома выглядел грязным, и по запаху было ясно, что он давно не мылся. Она не решалась взглянуть в его налитые кровью мешковатые глаза, когда он поднял свой бокал и выпил его быстрее, чем это делала Рэйнбоу Дэш в сезон сидра.

Затаив дыхание, Эппл Блум наблюдала, как её брат покачал головой и сказал:

— Рич, я знаю, что это тяжело для тебя. Помоги мне Селестия полностью осознать твою потерю, но посмотри на себя...

— Ты думаешь, меня ещё волнует как я выгляжу, Мак? — спросил Рич, делая глоток из бутылки. Вытирая рот, он уставился своими почти мёртвыми глазами в пол. — Она ушла... моя малышка. Мой маленький бриллиант... ушла. Я... у меня больше никого не осталось.

— Это неправда, — возразил Биг Макинтош, делая шаг вперёд. — Ты не можешь просто пустить всё на самотёк и говорить так, когда у тебя всё ещё есть...

— Что? — фыркнул Филси Рич. — Деньги? Власть? Мой бизнес? Мой дом? Всё это я отдал бы в мгновение ока за свою дочь. Чтобы ещё хоть пять минут побыть рядом с ней! — он откинулся на спинку кресла и зарыдал. — Она сказала мне, что не хочет умирать, Мак. Перед тем как её попытались прооперировать, она сказала, что не хочет умирать. Я обещал ей, что этого не случится и мы отправимся домой. И посмотри, что произошло! Посмотри, что произошло! — Эппл Блум поморщилась, когда с криком Рич вскочил со своего места и швырнул бутылку в стену. — Она была всем, что у меня оставалось! После того, как Кристал и ребёнок умерли, я должен был любить её ещё больше, но я потерпел неудачу! Я вбил клин между собой и дочерью, и не отрицай этого, Мак! Я был ужасным отцом!

— Это не так, Рич, — возразил Макинтош, пытаясь положить копыто на плечо жеребца, но тот отмахнулся. — Ты любил свою маленькую девочку, мы все это видели. Ты просто... ты просто ещё не пришёл в себя после произошедшего.

— Три года, Мак? — пробормотал Рич, каким-то образом отыскав среди беспорядка ещё одну неоткрытую бутылку ликёра и вытащив пробку. — Я оттолкнул её. Мы были единым целым и никого больше не оставалось, и я оттолкнул её, потому что она слишком напоминала мне... слишком…

Коричневый жеребец тяжело вздохнул.

— Работа. Она стала моей отдушиной. Вот как я это оправдывал. У меня всегда было так много дел, что я не мог проводить с ней время. И посмотри, во что она превратилась! Думаешь, я не знал?! — он сделал большой глоток из бутылки и поперхнулся, когда закончил. — И-и теперь последовало н-наказание. Я знаю, так и должно быть... Я-я-я не смог воспитать её правильно, поэтому какая-то высшая сила забрала её у меня. Мой драгоценный бриллиант... Я п-провалился!

Эппл Блум никогда не видела, чтобы взрослый так плакал, и вид Филси Рича, убивающегося и выкрикивающего имя дочери, при этом раскачиваясь в кресле взад и вперёд, тоже довёл её до слёз. Она задумалась, так ли себя чувствовала бабуля Смит, когда потеряла сына? Должен ли так чувствовать себя родитель, потерявший ребёнка? Она никогда не думала, что Даймонд Тиара могла быть кем-то любима, но, несмотря на все мерзости, которые она совершила, её должны были любить. Её отец, Сильвер Спун и, должно быть, другие пони тоже любили Даймонд Тиару.

"Неужели я так слепо ненавидела её, что забыла, что она такая же пони, как и я? С семьёй и друзьями, как и я?" — подумала Эппл Блум.

Макинтош покачал головой.

— Но разве напиться до смерти, это выход, Рич? Я знаю, что это тяжело, но ты не можешь позволить себе угаснуть, как это чуть было не случилось после смерти Кристал. Понимаю...

— Понимаешь?! — поднявшись, выкрикнул Рич прямо в лицо Биг Макинтошу. — Ты ничего не знаешь о том, что я переживаю, тупая деревенщина!

Макинтош застонал.

— Что, Рич? Опять за старое взялся?

— Лягать! У тебя есть всё! У тебя всё ещё есть семья и цель! Моя семья была моей целью, и они все мертвы! Я тоже мог бы умереть, по крайней мере, мне не пришлось бы так страдать! — крикнул Рич, брызгая слюной в спокойное лицо Макинтоша. Это только ещё больше разозлило Рича. — Ничего ты не понимаешь! Почему ты думаешь, что знаешь обо мне? И убери это спокойное выражение! Я лягать как ненавижу его!

Эппл Блум ахнула, когда Филси Рич ударил её брата копытом в лицо. К его чести, Макинтош выдержал удар и даже не вздрогнул после этого. Он медленно повернул голову к Ричу и нанёс тому ответный удар. Вскоре двое жеребцов схлестнулись друг с другом и начали бороться, катаясь по всей комнате и создавая ещё больший беспорядок, чем раньше. Каждую секунду казалось, что что-то новое либо ломалось, либо было сброшено на пол топотом их ног. После нескольких минут борьбы Биг Макинтошу удалось прижать Рича, который всё ещё пытался вырваться.

— Пусти меня! Глупый фермер! Отпусти! Меня! Сейчас же! — крикнул Рич, продолжая противиться, пока его крики не превратились во всхлипы. Он открыл глаза, когда Макинтош сочувственно посмотрел на него, прежде чем отпустить. Два друга посмотрели один на другого, прежде чем обняться, Макинтош позволил рыдающему Ричу прижаться к его груди. — Мак... Прости. Мне очень жаль...

— Всё в порядке, Рич, — пробормотал Макинтош, закрывая глаза, когда по его щеке скатилась слеза. — Когда мои родители умерли, я помню, что винил себя так же сильно, как и ты сейчас. Я ни с кем не разговаривал и всё время злился. Я винил себя за то, что не был достаточно силён, чтобы помочь папе, и недостаточно быстр, чтобы помочь маме... это был настоящий шок. Теперь я остался единственным жеребцом на ферме, после той ужасной трагедии. Единственное, чему мы должны были улыбаться, так это рождению Эппл Блум.

— Старший брат, — прошептала Эппл Блум. Из всей её семьи брат всегда меньше всех говорил о своих родителях.

— Помнишь дни нашей юности? — спросил Биг Макинтош с лёгкой улыбкой.

Впервые с тех пор, как она подошла к двери, Эппл Блум услышала смешок Рича.

— Такое сложно забыть. Тогда мы были так глупы... ну, в основном я. Я думал, что ты бедный фермер с грязными привычками и урод из-за своего роста и молчаливости. Я сбился со счёта, сколько раз мы дрались.

— Да, и я не мог дождаться окончания школы, чтобы избавиться от тебя, — усмехнулся Макинтош. — Конечно, ничего не изменилось даже когда мы стали взрослыми. Но помнишь ли ты те слова, что сказал мне через два месяца, когда я потерял маму?

— Я думаю, что это могло быть: "Перестань быть таким подавленным и всё такое, ты распространяешь это повсюду", — процитировал Рич. Он сделал паузу, словно вспоминая, а затем лёгкая улыбка скользнула вместе с ещё одним смешком. — После чего ты хорошенько врезал мне. Кристал и твоя бабушка устроили нам такой нагоняй в тот день, назвав нас жеребятами в нашем-то возрасте. Как долго длился тот бой?

— Около часа. После этого вы все обнимали меня, в то время как я давился слезами.

Два старых друга обменялись взглядами и снова обнялись. Эппл Блум не знала, должна ли она чувствовать смущение или облегчение. Она даже задалась вопросом, могло ли то, что случилось с мистером Ричем и её братом, повториться с ней и Тиарой. Могли ли они в конце концов перерасти свою ненависть друг к другу и стать подругами? Биг Макинтош и Филси Рич, казалось, ненавидели друг друга так же сильно, как и она с Тиарой, но всё изменилось. "Теперь я никогда не узнаю... из-за того, что я сделала".

— Что мне теперь делать, Мак? — спросил Рич, вздыхая и глядя поверх камина. Над ним висел портрет всей его семьи. — Моя жена умерла. Мои дети ушли. И что мне теперь делать?

— Рич, — сказал Макинтош, положив копыто на плечо лучшего друга, — я не могу тебе ответить, потому что, честно говоря, я не знаю, что бы я сделал, если бы потерял сестёр и бабулю Смит. Но вот что я могу тебе сказать: они не хотели бы, чтобы я растрачивал себя таким образом, как ты. Они бы лягнули меня под зад из могилы, если бы это случилось. Кристал и Даймонд Тиара не хотели бы видеть, как жеребец, которого они обе любят, разваливается на куски. Это будет нелегко, но я всегда буду рядом, чтобы помочь тебе.

Филси Рич кивнул:

— Спасибо, Биг Макинтош...

Эппл Блум отвернулась от этой сцены и побежала прочь. Кобылка увидела ступеньки и поскакала по ним, не останавливаясь, пока не достигла верха. Усевшись на верхнюю ступеньку, Эппл Блум уткнулась мордашкой в копытца и заплакала. "Что я наделала? Мне так жаль... мистер Рич... я так сожалею. Ох, Даймонд Тиара, прости, прости! Я никогда не хотела, чтобы ты умерла!"

Никогда в жизни Эппл Блум ну чувствовала себя такой одинокой, как сейчас. Её единственное желание и её обида разрушили жизни стольких пони. Все пони плакали, а кобылка была мертва, и всё по её вине. Пока Эппл Блум продолжала всхлипывать, она краем глаза заметила дверь со знакомой серебряной тиарой, выгравированной на дереве.

"Комната Даймонд Тиары", — подумала Эппл Блум, медленно открывая дверь. Это была комната, подходящая для принцессы, с бархатными стенами и кроватью, почти как у Рэрити, только меньше и розовее. Повсюду были разбросаны тонны мягких игрушек, одна симпатичнее другой. Эппл Блум подумала, что в этой комнате могли бы поместиться аж две её спальни.

Яблочная кобылка нервно вошла в комнату, которая раньше принадлежала пони, не дававшей ей жить. Повернувшись к ближайшей стене, она увидела десятки фотографий из жизни Даймонд Тиары, на некоторых из них она была ещё совсем крошкой, а другие выглядели так, словно были сделаны всего несколько месяцев назад. Она могла видеть Сильвер Спун, семью Тиары, и даже несколько фотографий с домашней прислугой. И тут кобылка увидела нечто такое, что заставило её остановиться.

Бабуля Смит никогда не упускала случая показать, какой "милой" была Эппл Блум, когда была малюткой. Тот самый жеребёнок с красным бантом её матери был прямо там, в пелёнках, и спал рядом с другим жеребёнком, в котором она без труда узнала Тиару. Она сразу вспомнила, как Эпплджек рассказывала ей, как они с Тиарой дружили. Конечно, тогда она не поверила ни единому слову.

И всё же доказательство было ясно как день. Интересно, о чём думала Даймонд Тиара, проходя мимо этой фотографии каждый день? Помнит ли она время, когда они были друзьями? "Почти не сомневаюсь, ничегошеньки она не помнила".

Отойдя от стены, Эппл Блум обернулась и увидела стол, который был совершенно пуст, за исключение небольшой книжки в кожаном переплёте и нескольких карандашей, лежащих вокруг неё. Сгорая от любопытства, она подошла и посмотрела на книгу, заметив закладку между страницами.

Открыв её, она начала с того места, где лежала закладка.

"Дорогой Дневник,

Я так взволнована, что едва сдерживаюсь, чтобы не закричать от радости! Папа сказал, что он может остаться дома на праздники в этом году! На самом деле, он даже хочет устроить вечеринку в нашем доме на следующей неделе! Сильвер Спун и много других важных пони будут здесь, но папа говорит, что он также приглашает Эпплов, если они захотят прийти.

Бр-р, я не понимаю, зачем ещё и им нужно приезжать, но если от присутствия Эппл Блум и её семьи неудачников в моём доме зависит возможность провести время с папой на День Согревающего Очага, то я переживу это. Я просто надеюсь, что он не захочет сделать совместную фотографию. Ты можешь себе такое представить? Пустая формальность. Кроме того, в гостях будет Сильвер Спун, так что я не буду одна, и, может быть, мы даже сможем устроить совместную ночёвку! Вообще-то, может быть, я и потерплю. Мне хочется провести с папой как можно больше времени в этом году!

Я уже выбрала подарок для папы! Я сделаю ему браслет с нашими соединёнными кьютимарками! Обычно я просто что-нибудь ему покупаю, но это первый раз, когда мы будем на празднике вместе, с тех пор, как... с тех пор, как мама и Голден Покетс ушли от нас...

Я хочу, чтобы мы все были вместе, но мама и мой младший брат сейчас в раю. Отмечают ли они на небесах праздники как мы? Заглядывает ли к ним Санта Хувс? Себастьян говорит, что они наблюдают за мной и папой сверху; ну, надеюсь, они сделают это, когда мы откроем подарки и всё такое. Может быть, мы снова почувствуем себя семьёй.

В любом случае, мне пора в кровать. Завтра мы с Сильвер Спун пойдём кататься на коньках по случаю снегопада! Я не могу дождаться Дня Согревающего Очага!

Даймонд Тиара.

Эппл Блум, затаив дыхание и не скрываясь, удерживала книгу в своих копытцах, уставившись на открытую страницу. Кобылка ещё раз тщательно пробежалась по записи. И ещё раз. Она перевела взгляд на следующую страницу, обнаружив её пустой. Навечно, больше никто там ничего не напишет.

Она перелистнула предыдущие страницы, быстро просмотрела их и нашла много записей со своим именем. Земная пони задумалась, как давно это было и как на самом деле вела себя Даймонд Тиара. Все ответы содержались здесь. Какая-то её часть велела ей положить дневник обратно. Эта вещь не принадлежала ей, тем более, когда его владелица была мертва. Но другая её часть хотела знать больше: о Даймонд Тиаре и её прошлом, почему та стала хулиганкой и отчего так невзлюбила её — Эппл Блум.

В конце концов любопытство взяло верх. Эппл Блум быстро выскочила из комнаты и, убедившись, что закрыла дверь, прокралась обратно в гостиную. Горничная уже ушла, что облегчило следующую часть замысла. Корзина стояла там, где она её оставила, теперь пустая, если не считать покрывала, которое согревало пирог. Кобылка быстро спрятала дневник под пахнущей яблоками тканью. И как только она укрыла его, из прихожей вышел её брат.

— Эппл Блум? Что ты здесь делаешь? — спросил Биг Макинтош.

— Я вернулась, чтобы принести пирог для мистера Рича и ждала тебя, — поспешно ответила Эппл Блум.

Биг Макинтош поднял бровь, но прежде чем успел что-то сказать, вошел Филси Рич и спросил:

— Всё в порядке, Мак?

— Д-да, мы уже уходим, — ответил Биг Макинтош.

Эпплы попращались с Филси Ричем, но прежде чем они ушли, он быстро сказал:

— Постой, Эппл Блум. — Кобылка остановилась и посмотрела на него. Рич нервно провёл копытом по полу. — Моя дочь, я знаю, она кое-что делала... очень плохие вещи для тебя и твоих подруг. Ты ненавидишь её за это?

Искренняя напряжённость в голосе Филси Рича удивила Эппл Блум почти так же, как и сам вопрос. Ненавидела ли она сейчас Даймонд Тиару? Даже после её смерти?

— Я-я... я не знаю, мистер Рич. Ваша дочь совершила много плохого, — она поморщилась, увидев, как тот нахмурился, — но в ней должно было оставаться что-то хорошее, так? Может быть, я никогда этого и не видела, но она всё равно должна была быть хорошей пони.

Филси Рич только кивнул, прежде чем отступить обратно в зал. Один из дворецких проводил их, пока Эппл Блум размышляла: "Неужели я всё ещё ненавижу её?"

Заметка от автора оригинала: Я думаю, что главный герой этой главы помимо Эппл Блум — Филси Рич. Я не знаю, сколько из вас являются родителями, но из того, что я могу сказать: дети, которые у вас есть, это и есть ваша жизнь. Потерять их — значит потерять всё, и, к сожалению, многие теряют. В такие моменты вспоминается цитата из "Властелина Колец": "Ни один родитель не должен хоронить своего ребёнка", и эта цитата бьёт нас в самое сердце.

И это ещё хуже для такого пони, как Рич, который лишился всех, кем дорожил. В семье у него не осталось никого, и его снедает чувство вины за то, что он оттолкнул дочь. И всё же, несмотря на это, ясно, что Даймонд Тиара всё ещё любила своего отца и ничего больше не хотела, чем подольше быть рядом с ним. Подробнее об этому будет рассказано в следующей главе про Скуталу, а в следующей главе про Свити Белль мы узнаем больше о смерти Кристал Айс, а также о смерти её ребенка. Это будет не очень живописный рассказ, я вам скажу.

Для всех из вас, кто является родителями — любите своих детей, несмотря ни на что. Для всех тех, у кого есть отцы и матери (или приёмные родители), любите своих родителей, несмотря ни на что.

Глава 5. Свити Белль: Акт второй

Она приближалась. Глубоко в сердце единорожка знала, что она была рядом. Вокруг были разбросаны камни, на каждом из которых было начертано имя одной из её жертв, как старой, так и молодой. Надгробия изображали пони, которые когда-то наслаждались жизнью, но теперь навсегда замолчали. Свити Белль боролась изо всех сил, стараясь сдержать слёзы и прикусывая губы до крови.

Кобылка подняла глаза и увидела бледную луну на кроваво-красном небе, заполненном тёмными облаками. Это было похоже на возвращение Найтмер Мун, только в куда более жутком антураже. Свити Белль прижала коленки к груди и начала медленно молиться, чтобы эта ночь не стала для неё последней. Для единорожки было неважно, как она угодила в такой переплёт, или как долго она бежала от неё, но Свити знала только одно: если она остановится, всё будет кончено.

Она присоединится к тем, кто теперь спит в земле.

Рядом хрустнула ветка, и Свити в страхе выдохнула. Маленькая пони тут же зажала рот копытцем, но было уже поздно. Низкий, чудовищный рёв эхом разнёсся по кладбищу, сопровождаемый грохотом копыт гигантской пони. Завизжав, Свити Белль припустила со всей прыти, минуя упомянутые надгробия. В этой бесконечной долине мёртвых не было спасения, здесь её ждала только неминуемая гибель.

Свити Белль всё явственнее слышала звук её шагов. Кобылка чуть не обмочилась, услышав звон цепей и свист косы, рассекающей воздух. Она не осмеливалась поднять глаза на чудовище, которое нельзя было приручить или победить, извечное существо, старое, как сама жизнь.

Одержимая этими мыслями, единорожка не заметила торчащего камня на тропинке, пока её копытце не запнулось об него, после чего пони прекратила свой бег, с силой уткнувшись мордашкой в землю. Поднявшись, она замерла, продолжая стоять, казалось, целую вечность, пока, игнорируя все инстинкты, кричащие ей не делать этого, она медленно не оглянулась через плечо. И тут она увидела её.

Смерть.

Бесчисленные лица вопящих проклятых пони образовывали её чёрный, складчатый плащ. Шипастые цепи, покрытые свежей кровью, парили вокруг неё словно змеи — шипя и капая своим содержимым. Коса, которую она несла, была достаточно большой, чтобы одним взмахом рассечь пополам пони размером с принцессу Селестию, а её лезвие сверкало бритвенной остротой, способной разрезать бриллиант. Но самое худшее, что заставляло кобылку кричать так громко, насколько хватало сил, было её лицо: в форме черепа: демоническое и бездушное. Глаза её были угольно-чёрными, полными адского пламени, зубы острыми, как ножи, а рога длинными, как у быка. Свити казалось, что она видит перед собой самый страшный кошмар, который она когда-либо встречала.

Смерть наклонилась к ней и закричала, выпуская изо рта миазматическое облако мух, змей и тараканов. В мгновение ока Свити Белль оказалась закованной в цепи и поднята в воздух. Кобылка попыталась вырваться, но чем сильнее она сопротивлялась, тем плотнее их звенья сковывали её. Смерть указала на могильный камень неподалёку, и, взглянув на него, Свити Белль ахнула от прочитанного:

Здесь покоится Свити Белль

Которая попыталась сбежать, но лишилась головы

Теперь она среди мёртвых

Её юной жизни пришёл конец

И здесь обретёт она вечный покой

"Лишилась... головы..." — с ужасом подумала Свити Белль, глядя на Смерть, которая радостно захихикала. Она подняла глаза и ахнула, когда та подняла косу, нацелившись изогнутым безжалостным лезвием на её шею.

— Нет! Нет! Я не хочу умирать!

Орудие пришло в движение, и она закричала...

---

— Не-е-е-е-е-ет! — взвизгнула Свити Белль из-под одеяла. Кобылка продолжала кричать, пока дверь в её комнату не распахнулась и не вбежала её сестра с растрёпанной гривой и с битой в магическом захвате.

— Свити Белль?! Что случилось? Кто посмел! — воскликнула Рэрити, оглядываясь в поисках незваного гостя. Никого не увидев, она уронила биту, обняла рыдающую сестрёнку и принялась раскачивать её взад-вперёд. — Всё в порядке, Свити, ш-ш-ш. Всё хорошо... — она поцеловала единорожку в лоб. — Я рядом.

— Я... м-мне п-при-и-снил-ся ко-о-ош-ма-ар, — сквозь всхлипы выдохнула Свити Белль, слёзы текли по её мордашке. Но мокрым было не только лицо. Она потрогала одеяло и почувствовала исходящий от него запах свежей мочи. Это неожиданное открытие заставило её плакать ещё сильнее. В последний раз она оказывалась в такой ситуации, когда ей было четыре года.

Хотя рот старшей единорожки немного скривился при мысли о том, что она сидит в моче, Рэрити не позволила себе думать об этом ради более важной заботы — испуганной кобылки в её копытах.

— Всё в порядке, Свити Белль. Я останусь с тобой столько, сколько тебе нужно. Тебе больше не нужно бояться. Ты в безопасности.

Маленькая единорожка перестала плакать, но испуг не сходил с её лица, подпитываемый воспоминаниями. Действительно ли она в безопасности? Был ли это просто кошмар... или предзнаменование?

---

Несмотря на то, что прошлой ночью она почти не спала, Свити Белль оказалась первой, кто пришел в клубный домик. Ожидая прихода подруг, единорожка закрыла глаза и попыталась не думать о страшном сне, но не смогла. Она всё ещё чувствовала холодные стальные цепи, сковавшие её туловище, а также страх, который оставался глубоко в её сознании.

За свою юную жизнь она встретила немало пугающего: Найтмер Мун, Дискорда, василиска, цербера, драконов, Малую Медведицу и многое другое. Но никогда ещё ничто не пугало её так сильно, чтобы она обмочилась от страха. Тёмный румянец украсил её щеки, она была благодарна, что Рэрити ничего не сказала ей этим утром, когда стирала простыню. Она должна была быть взрослой пони, а не какой-то кобылкой в пелёнках. "Я просто надеюсь, что этого не повторится".

Ей казалось, что время застыло, секунды тянулись словно вязкие капли патоки. Услышав приближающийся стук копыт, Свити Белль подняла голову. Скуталу остановилась в дверях, когда заметила, что она не одна в комнате. Они молча уставились друг на друга, не делая ни единого движения. Затем Свити Белль отвернулась, надеясь, что Скуталу ничего не спросит и просто сядет. К её облегчению и некоторому удивлению, пегаска именно так и поступила, заняв место в углу. Хотя она почувствовала укол сожаления от того, что заставила одну из лучших подруг молчать, она не забыла их вчерашний спор, и, похоже, Скуталу тоже. "Надеюсь, Эппл Блум поторопится, и мы наконец сможем начать собрание".

Им пришлось сидеть в неловком молчании, пока стук копыт по дереву не возвестил о прибытии третьего Меткоискателя. Через несколько секунд появилась Эппл Блум, отложив в сторону корзину с красным одеялом, прежде чем сделать вдох.

— Простите, что опоздала, девочки. Я с семьёй ходила к мистеру Ричу, чтобы принести наши соболезнования.

— Как он? Мне сложно представить, что он сейчас переживает, — спросила Свити Белль, закусив губу. Она вспомнила, как будучи ещё совсем маленькой, заблудилась в парке, и как мать отчаянно искала её. Когда они наконец нашли друг друга, мать плакала и отказывалась отпускать её, даже когда они вернулись домой. Если так вёл себя родитель, потерявший своего ребёнка, то как отреагирует тот, кто лишился его навсегда, это должно быть в десять раз хуже.

Эппл Блум потёрла глаза, пытаясь скрыть слёзы, которые Свити легко заметила.

— О-он так расстроен. Я никогда не видела, чтобы взрослый пони так плакал, я не видела такого, даже когда Эпплджек сломала ногу прошлым летом. — Земная пони вздохнула. — Он действительно любил свою дочь и теперь так сильно тоскует по ней.

— Должно быть, ему тяжело вот так потерять всю семью, — пробормотала Свити Белль.

Скуталу в замешательстве уставилась на неё.

— Что ты имеешь в виду... Постой... ты хочешь сказать, что мама Даймонд Тиары тоже умерла?

Свити Белль и Эппл Блум кивнули, отчего у Скуталу от осознания этого отвисла челюсть. А Эппл Блум посмотрела на единорожку и спросила:

— Откуда тебе известно?

— Один из дворецких пришёл и попросил Рэрити сделать траурное платье для Даймонд Тиары. Она работает над ним прямо сейчас, — ответила Свити Белль, вздрогнув. Мысль о том, что её сестра шьёт платье для трупа, заставила Свити Белль почти что захотеть покинуть бутик "Карусель" как можно скорее.

Эппл Блум кивнула и для пущей убедительности постучала копытцем по полу.

— Девочки, я думаю мы должны решить, что будем делать с... похоронами Даймонд Тиары, — сказала Эппл Блум, поморщившись при звуке этого слова.

— Постой, я думала, мы будем говорить о том, как мы получим наши кьютимарки, как мы и планировали? — спросила Скуталу, поднимая бровь.

Свити Белль бросила на пегаску сердитый взгляд. "Только что умерла пони, и всё, о чём она думает — это кьютимарки?!"

Эппл Блум, казалось, испытала ту же эмоцию, когда покачала головой.

— Честно говоря, Скутс, не думаю, что я могу сейчас  говорить о кьютимарках. Кроме того, мы должны подумать о том, что сказала мисс Черили, и решить, идти нам или нет. — Скуталу хотела что-то сказать, но закрыла рот и отвернулась, бормоча что-то себе под нос. Эппл Блум вздохнула и сказала: — Я, скорее всего, пойду, потому что моя семья идёт. А что насчёт вас?

— Я иду, — на выдохе сказала Свити Белль — Даже если она и была хулиганкой, — она постаралась подчеркнуть это слово для пегаски, — это не имеет значения, мы должны поступать как должно.

Затем они повернулись к Скуталу, которая посмотрела на них обеих и покачала головой.

— Я никуда не пойду.

— До сих пор?! — закричала Свити Белль, заставляя Эппл Блум подпрыгнуть. — Неужели ты совсем не сочувствуешь ей?

Зарычав, Скуталу встала и направилась к выходу.

— Девочки, если хотите идти — это ваше дело! Но я не собираюсь за просто так забыть всё, что сделала для нас Даймонд Тиара, испортив нашу жизнь для собственного развлечения! Я не собираюсь забывать, сколько стыда нам пришлось пережить из-за её издевательств, и не собираюсь отбрасывать в сторону все случаи, когда из-за неё мы попадали в неприятности! Помните Габби Гамс?

Подруги поморщились. Это была, возможно, самая низкая точка в их поиске кьютимарок, даже хуже, чем когда они почти заставили мисс Черили и Биг Макинтоша влюбиться друг в друга. Они хотели прекратить писать эти статьи, когда стало ясно, что вся их деятельность вредит жителям Понивилля, но Даймонд Тиара заставила продолжать, шантажируя их. И только после того, как они публично извинились и всё объяснили, жизнь вернулась на круги своя. Город простил их, даже признав, что сплетни нравились им вплоть до того момента, пока не стали вредить жизни каждого пони.

Даймонд Тиара, однако, не получила столь лёгкого прощения, и ей пришлось терпеть то же неодобрение, что и им трём в течение нескольких недель. Только Сильвер Спун, казалось, по-прежнему оставалась на её стороне. Со временем тот инцидент подзабылся, но в памяти трёх кобылок навсегда останется тот мрачный момент.

— Я не собираюсь плакать из-за кобылки, которая сделала меня изгоем, особенно в глазах Рэйнбоу Дэш! — возразила Скуталу. — Я не пойду, и это окончательно!

— Но Скуталу, она была... — начала Эппл Блум.

— Забудь об этом, Эппл Блум, — холодно перебила её Свити Белль. — Ей всё равно, что кого-то не стало. Держу пари, она даже рада, что Даймонд Тиара умерла.

— В последний раз говорю, что нет! — взревела пегаска, раздувая ноздри. — Меня просто это не заботит! От неё были одни неприятности, и готова поспорить, что только неприятности она бы и делала дальше! Все хулиганы такие!

— Не все! — возразила Эппл Блум, делая шаг вперёд. — Мой старший брат всё время терпел издёвки от мистера Рича, но в итоге они стали друзьями! Может быть, Даймонд Тиара тоже могла бы измениться! Во всех пони есть что-то хорошее! Может быть, мы никогда этого не видели, но свет внутри должен существовать, верно?

Скуталу выглядела так, будто её выпороли, когда услышала, что сказала Эппл Блум, но промолчала. Покачав головой, пегаска фыркнула и отвернулась.

— Ладно. Думай что хочешь, но я не пойду на её похороны и всё!

Прежде чем кто-либо из кобылок успела что-то сказать, Скуталу вышла из домика, села на самокат и вскоре исчезла. Свити Белль вздохнула, всё ещё чувствуя горечь, и покачала головой.

— Не могу поверить, что она такая бессердечная.

— Ну, если честно, — сказала Эппл Блум, почёсывая шею, — я её понимаю. Правда в том, что никто из нас не любил Даймонд Тиару, но теперь, когда её не стало... — Кобылка покачала головой и вздохнула. — Всё это так запутанно.

— Да уж, — пробормотала Свити Белль, закрывая глаза. Затем она повернулась к своей оставшейся подруге и спросила: — Есть ещё что-нибудь, что ты хочешь сделать, или ты не возражаешь, если я пойду домой?

— Нет, я тут взяла... — Эппл Блум посмотрела на корзину, которую принесла, — кое-что почитать. Увидимся на похоронах, хорошо?

Свити Белль кивнула и вскоре покинула клубный домик.

---

Если Свити Белль знала свою сестру, а она знала, то Рэрити всё ещё работала над похоронным платьем. Не имея никакого желания присутствовать при этом, она предпочла прогуляться по городу. Вздохнув, кобылка пожелала, чтобы её родители поскорее вернулись из Седельной Аравии, но даже если бы ей удалось отправить им сообщение с другого конца света, они не прибыли бы на похороны вовремя. Обычно её родители не путешествовали в период праздников, всегда оставаясь дома, чтобы они могли быть вместе, но это был один из тех редких случаев, когда казалось, что у домашнего очага будет только она и Рэрити.

Её мысли вернулись к клубному домику, и Свити начала задаваться вопросом: из-за чего Скуталу так себя повела? Она могла понять, как сильно пегаске не нравилась Тиара, которая всегда смеялась над тем, что та до сих пор не научилась летать. "Но это не значит, что она может не обращать внимания на чувства других! Семья Тиары, некоторые из наших одноклассников, Сильвер Спун; все они страдают из-за её смерти, особенно мистер Рич. Каково же это, потерять всех родных..."

Свити Белль не хотела думать о мире, где её родители и сестра были мертвы. Даже если бы у неё оставались все друзья, которых она когда-либо могла обрести, она всё равно чувствовала бы себя совершенно одинокой. И мистер Рич испытывает сейчас то же самое.

Прежде чем Свити Белль смогла продолжить болезненный ход своих мыслей, она ударилась мордашкой о вывеску. Единорожка тряхнула головой, избавляясь от пелены в глазах, и подняла взгляд, опустив ушки, как только увидела, где находится: Похоронное бюро мистера Уоддла.

Свити Белль не знала, считать ли это совпадением или дурным предзнаменованием, когда воспоминания о её кошмаре начали мелькать в её голове. Она почти собралась сбежать так быстро, как только могли унести её маленькие ножки, но  увидела двух пони, выходящих из дверей похоронного бюро. Кобылка быстро спряталась за вывеску, чтобы её не заметили. В одном из них она узнала мистера Уоддла, а в другом — того самого дворецкого Себастьяна, который появился перед магазином Рэрити во время их разговора. Как можно тише подойдя к ближайшим кустам, она незаметно выглянула из листвы, прислушиваясь к их разговору.

— Всё это потребует тщательной подготовки. Но будьте уверены, церемония прощания для мисс Тиары пройдёт на высшем уровне, — заверил дворецкого мистер Уоддл, пожимая ему копыта. — Жаль, что это происходит с такими молодыми пони. И это спустя всего несколько лет, как я устроил похороны её матери и брата.

— Мне очень жаль, что мистер Рич не смог прийти лично, — печально сказал Себастьян. — Он... переменился после произошедшего...

— Понимаю, — кивнул мистер Уоддл. — Он не первый скорбящий отец, с которым мне приходится иметь дело, и не последний, пока в этом теле ещё есть жизнь. Я позабочусь, чтобы всё было готово через три дня.

Себастьян поклонился и ушёл, а мистер Уоддл вернулся к своим делам. Свити Белль вышла из своего укрытия и уставилась на двери похоронного бюро. Она никогда не задумывалась об этом месте, когда проходила мимо, но скоро ей предстоит посетить церемонию смерти и траура. Однако подслушанный разговор вызвал у неё любопытство, и она решила постучать в парадную дверь.

Довольно скоро дверь открылась, и из-за порога выглянул мистер Уоддл, на лице которого отразилось удивление.

— Свити Белль? Что ты здесь делаешь?

Единорожка почувствовала, как по её шее потекла струйка пота.

— В-вы... меня знаете?

Он улыбнулся и кивнул.

— Конечно! Я видел тебя и твоих подруг на школьном шоу талантов, думаю это было пару лет назад. Никогда не видел более смешного представления! Не говоря уже о том, что ты как-то пела у меня за спиной, когда я проводил службу на открытом воздухе.

— Ой, я... простите меня, пожалуйста, — пробормотала она, краснея.

Мистер Уоддл усмехнулся.

— Не стоит. У тебя прекрасный голос, юная леди.

— Ох, спасибо, — пробормотала Свити Белль. — Эм, мистер Уоддл? Можно мне войти? У меня есть несколько вопросов, и я надеюсь, что вы сможете на них ответить.

Жеребец явно не ожидал, что кобылка ни с того ни с сего спросит об этом, но тем не менее он открыл дверь достаточно широко, чтобы она могла войти.

— Прошу, дитя.

Внутреннее убранство здания было явно не тем, которое ожидала увидеть Свити Белль. Никогда прежде не бывав в похоронном бюро, она думала, что увидит в основном чёрные и угнетающие образы, но всё помещение было ярко-красного и синего оттенков; повсюду стояли разнообразные вазы с цветами. Он больше походил на старый, богатый дом пони с многочисленными изображением ангелов и статуй. Внутри было довольно прохладно, а залы были украшены и наполнены жизнью. Большинство двойных дверей в зале были закрыты, ведя в другие комнаты, где, как она подозревала, шли похоронные приготовления. Однако одна была открыта.

Мистер Уоддл повёл Свити Белль по коридору, и когда они подошли к открытой двери, она увидела нескольких пони, которые собирали подушки, занавески, свечи и цветы, и складывали их в коробки. Гроба, к её великому облегчению, там не было, но она увидела фотографию пожилой пони; рядом стоял венок, обвитый  маленькой лентой с надписью: "Покойся с миром".

Директор похоронного бюро, увидев это, заметил:

— О, они убирают вещи мисс Свит Ринг. Она умерла во сне, мирно.

Свити Белль сглотнула.

— А г-где её гроб?

— Полагаю, его сейчас закапывают наши могильщики, — сказал мистер Уоддл, как будто это было обычным делом. Свити Белль даже не могла понять, как это возможно, чтобы пони всё время был окружён смертью и оставался в здравом уме.

Наконец они добрались до его кабинета, где старший пони уложил подушку и предложил Свити Белль сесть. А сам подошёл к своему столу и сел за него.

— Итак, чем я могу тебе помочь?

Свити Белль не удивилась, увидев эту комнату аккуратной и опрятной, как и другие, только в ней были ряды книг и вазы, полные цветов. Вспомнив, зачем она здесь, Свити Белль глубоко вздохнула.

— Мистер Уоддл, я иду на похороны Даймонд Тиары, но... но я не знаю, что будет там происходит и как мне себя вести.

На лице взрослого пони появилось понимание, и он грустно улыбнулся.

— Понимаю. Для тебя ведь это в первый раз? — Свити Белль кивнула. — Не волнуйся, многие дети твоего возраста испытывают волнение и страх, когда сталкиваются с подобными ситуациями.

Он вздохнул.

— Хотя существует множество различных похоронных обычаев, церемония для мисс Тиары будет основываться на традиционных ритуалах земных пони. Во-первых, каждый пони вступает в светскую беседу, как правило, чтобы выразить свои соболезнования семье и друзьям покойной. Примерно в это же время пони подходят к гробу и прощаются. Затем все садятся, когда семья и ближайшие друзья произносят надгробную речь, после чего каждый поднимется и положит цветок в гроб, прежде чем его закроют и отнесут на кладбище. На похоронах разрешается присутствовать только членам семьи умершего, а также нескольким близким друзьям. Все остальные должны ждать их возвращения. Эта церемония основывается на старых поверьях земных пони, зародившихся ещё до основания Эквестрии, согласно которым всё живое вышло из земли и в конце концов должно вернуться в землю, чтобы возродиться в свой черёд.

Свити Белль с трудом верилось, что кто-то захочет быть похороненным в земле, наполненной грязью, насекомыми и Дискорд знает чем. Единорожка вздрогнула.

— У-увижу ли я т-тело?

Мистер Уоддл печально кивнул.

— Да, и хоть обычно я провожу похороны детей с закрытым гробом, мистер Рич настоял на том, чтобы его дочь была в открытом. Он хочет, чтобы она выглядела прекрасной в последний раз. Думаю, Даймонд Тиара мечтала как-нибудь стать моделью, как её мать.

Услышанное заставило Свити Белль позеленеть. Видеть мёртвое тело, особенно кого-то, кого она когда-то знала; это звучало так неправильно в её сознании. Ей хотелось всё время твердить себе, что она будет смотреть на спящую пони, у которой просто не будет вздыматься грудь. Не будет биться сердце. Мозг будет не способен думать. Она будет просто пустой оболочкой.

— Милая, с тобой всё в порядке? Тебя это не сильно беспокоит? — спросил мистер Уоддл, вырывая Свити Белль из её мыслей.

— Я... со мной всё хорошо, — солгала Свити Белль. — Как вы это делаете? Каково вам... постоянно быть окружённым всем этим?

Мистер Уоддл откинулся на спинку стула.

— Наверное, это иногда трудно себе представить. Да, эта работа действительно кажется странной, но я думаю, что я делаю что-то важное для всех вовлечённых в неё пони. Я даю шанс для всех усопших, чтобы их помнили, чтобы пони видели их такими, какими они были когда-то, независимо от того, находится ли последнее место упокоения в земле или в пепле. Для семьи и друзей я хочу помочь уменьшить горе, провести умиротворённую церемонию, чтобы они могли чувствовать себя лучше и начать исцеляться. Я похоронил многих пони, молодых и старых, невинных и нечестивых. На мой взгляд, мы все заслуживаем этого уважения. Похороны — это способ почтить наших умерших, а не просто оплакать их. Таким образом, они продолжают жить в наших сердцах.

— Но я не понимаю, зачем устраивать торжественную церемонию, когда кто-то умер? Почему пони вообще должны умирать?! — спросила Свити Белль, протирая слезящиеся глаза. — Почему Тиара должна была умереть?

Мистер Уоддл покачал головой.

— На это есть много ответов, Свити Белль. Я думаю, у каждого пони есть своя теория, и они придерживаются её. Те, кто верят в предназначение, такие как я, думают, что жизнь и смерть являются частью большого испытания, которое позволяет нам достичь спасения в загробной жизни. Другие думают, что это просто закон природы, и вся жизнь существует, чтобы в какой-то момент закончиться, чтобы продолжать свой путь в других формах. Это запутанная тема, и многие пони спрашивают себя: почему мы все умираем? В конце концов, об этом знают только те, кто умер до нас.

Свити Белль сглотнула и заёрзала на подушке.

— Когда... когда вы говорили "мы"... значит ли это, что то же самое произойдёт и со мной? Я... я когда-нибудь умру?

Мистер Уоддл помедлил с ответом, но в конце концов кивнул.

— В какой-то момент для каждого из нас пробьёт свой час, Свити Белль. Это печальная, честная истина.

Свити Белль чуть не упала, когда её мысли вернулись к похоронным декорациям, которые она видела раньше. Только теперь вместо лица мисс Свит Ринг она увидела свою фотографию в окружении цветов и траурных лент. "Я... однажды и я умру. Я буду такой же, как Тиара, мёртвой... холодной... ничего не чувствующей..."

— Понятно... А теперь я, пожалуй, пойду домой, — сказала Свити Белль, медленно поднимаясь со своего места. Мистер Уоддл хотел что-то сказать, но кобылка уже покинула его и вскоре вышла из похоронное бюро.

В мир, где смерть была повсюду.

Заметка от автора оригинала: Смерть. Завершающая веха для всего сущего. Часть великой тайны, которую мы не в силах осознать. Такая странная, такая пугающая, и в то же время неизбежная. Неминуемая участь для каждого, хорошего или плохого, бедного или богатого, знаменитого или неприметного; это удел всех живых. Мы никогда не прекращаем думать об этом, и когда мы это делаем, это разрушает тот мир в душе, которые присутствовал до этого, а также осознаём, насколько простой может быть жизнь, а также насколько она мимолётна.

Некоторых реальность смерти пугает, а иногда и завораживает. Одни ищут ответы в известных религиях и философиях, другие придумывают свои. Некоторые не видят в смерти ничего особенного, в то время как другие основывают на ней свои жизни.

Осознание Свити Белль смерти и страха перед ней частично базируются на моём собственном опыте осознания того, что я тоже когда-нибудь умру. Это немного напугало меня, и я был потерян и сбит с толку, как и она сейчас. Мне снились кошмары, я пытался найти ответы и отыскать способы предотвратить свою смерть. Я больше не боюсь этого, в основном благодаря духовному руководству церкви, в которой состою, но мной по-прежнему движет любопытство. Может быть, поэтому я так люблю устраивать трагедии.

Каково было ваше переживание, когда вы поняли, что однажды тоже перестанете быть частью этого живого мира? Во что вы верите?

Глава 6. Скуталу: Акт второй

После того, как встреча в клубном домике окончилась ничем, Скуталу решила найти себе другое занятие. Она не хотела возвращаться домой, где её отец отсыпался после ночной смены, и у неё не было никакого желания идти в центр, чтобы встретить там больше пони, оплакивающих смерть Тиары. Желая немного побыть в одиночестве, кобылка решила поиграть на пустующей в настоящее время школьной площадке. Тем не менее, даже когда пегаска представила, что летит с Рэйнбоу Дэш, и немного покачала крыльями, она так и не смогла поднять себе настроение.

Скуталу не могла дождаться похорон, когда всё это наконец закончится. Может быть, после этого все, включая её подруг, перестанут говорить о Даймонд Тиаре и просто продолжат жить своей жизнью. Она знала, что есть вероятность того, что сегодня девочки будут говорить о погибшей пони, вместо того чтобы стремиться получить свои кьютимарки, как они изначально планировали, но она никак не ожидала, что они обе объединятся против неё. "Неужели я единственная пони, которая не забывает, какой негодницей она была? Такое ощущение, что все пытаются сделать плохой пони меня!"

Хуже всего была реакция Свити Белль, которая пыталась навязать Скуталу свои собственные печали и заставить её грустить из-за Даймонд Тиары. "Той самой Даймонд Тиары, которой нравилось принижать меня? Той самой Даймонд Тиары, которая издевалась над тем, что у меня нет кьютимарки? Той самой Даймонд Тиары, которая любила похвастаться перед всеми своими богатствами?"

Именно это кобылка и ненавидела в Даймонд Тиаре больше всего. Та была богатым снобом, который никогда не переставал говорить о том, какими богатствами обладает, что постоянно напоминало Скуталу о её собственной несчастной жизни. Пегаска бы никогда не сказала этого вслух, и только не в присутствии отца, но она ненавидела быть бедной. Тиара понятия не имела, как же ей повезло, и вместо этого она тратила свои деньги, словно какой-то транжира, никогда не принимая во внимание чувства других. "С таким же успехом она могла присоединиться к другим богачам из Кантерлота. Тогда они могли бы создать целый клуб снобов".

Но пегаска никогда бы не смогла сказать, что Даймонд Тиара заслуживает смерти. Скуталу не настолько уж и сильно ненавидела её. Но она не собиралась плакать из-за этой хулиганки, которая сделала её жизнь невыносимой. Теперь она была мертва. Пони умирают. Такое случается. Да даже её мать могла быть уже на том свете. Или она могла бы жить новой жизнью, выйти замуж за какого-нибудь пони, завести новых жеребят. Скуталу покачала головой. "Не думай о ней. У тебя и так достаточно причин для гнева".

Было удивительно узнать, что Даймонд Тиара проявляла симпатию к жеребятам, и тот факт, что её мать и брат умерли, когда она была маленькой. Но этого было недостаточно, чтобы стереть все плохие воспоминания в голове Скуталу. Иногда отец рассказывал ей о своём детстве, и о том, как над ним издевались хулиганы. Эти рассказы удручали его, и он никогда не любил вспоминать о тех временах. Даймонд Тиара принадлежала к той же толпе негодяев, которые считали себя лучше всех остальных и имели право беззастенчиво командовать другими.

При этой мысли Скуталу топнула передними копытцами, утопив те в снегу. Это была неправда. Сильвер Спун вчера извинилась перед ней и даже обняла её, ошеломив Скуталу этим жестом. Она почти забыла об этом. Часть её не желала поддаваться на подобный подкуп, но она никогда не видела Сильвер Спун в слезах или в плохом настроении.

Она по-прежнему не отказывалась от тех слов, которые сказала ранее. Действия Сильвер и Тиары как хулиганов всё ещё были ужасны, и она, вместе с несколькими другими, имела полное право ненавидеть их за то, что они совершили "Может быть, это было жестоко, но она должна была это услышать".

Скуталу хотела было скатиться с горки, когда она заметила кобылку, бегущую к противоположному концу школьного двора. За ней гнались две большие фигуры. Ведомая любопытством, Скуталу побежала за ними.

Быстро добравшись до другого конца школы, пегаска прижалась к стене и выглянула из-за угла. Она тут же прикрыла рот копытцем, не давая вырваться шокирующему вздоху. Сильвер Спун, та самая пони о которой только что думала Скуталу, была поймана и загнана в угол двумя жеребятами из их класса. Это были Грин Дейз, земной пони с зелёной шерстью и тёмно-синей гривой, и Шейди Дейз, его брат-близнец, у которого была светло-голубая шёрстка и тёмно-синяя грива, но не такая яркая, как у его брата. Они оба страдали от нападок Даймонд Тиары и Сильвер Спун из-за того, что у них не было кьютимарок.

Что её потрясло, так это состояние, в котором находилась серая кобылка. На её мордашке красовалась пара синяков и несколько грязных разводов, и Скуталу могла поклясться, что видела кровь, стекающую по носу земной пони. Ей не потребовалось много времени, чтобы составить цельную картинку. Без Даймонд Тиары, служившей той защитой, Сильвер Спун теперь была лёгкой мишенью для тех, кого она запугивала. И сердитое выражение на лицах братьев показывало, что на достигнутом они останавливаться не собираются.

— П-пожалуйста! Оставьте меня в покое! Простите, что я над вами издевалась! Простите меня за всё, что я сделала! Пожалуйста, перестаньте! — закричала Сильвер Спун, и слёзы потекли по её побитому лицу.

— Оу, посмотри-ка, братишка, она хочет, чтобы мы остановились, — с издёвкой произнёс Грин Дейз, прежде чем толкнуть кобылку в снег. — Тогда почему ты никогда не останавливалась, когда ты на пару со своей мёртвой подругой издевались над нами за то, что мы были младенцами, потому что мы были, как вы там выражались, о да, — пустобокими?!

Шейди фыркнул и плюнул в лицо Сильвер Спун.

— Лучше бы эта повозка прикончила вас обеих! Без Даймонд Тиары этот мир станет лучше, поэтому пусть она сгниёт в земле! Они должны просто положить её в канаву и закопать без всяких памятных знаков, чтобы черви могли насладиться её хорошеньким личиком! И никого это не будет волновать! Ну, может быть, тебя, но опять же — вы обе ужасные пони, которые заслуживают худшего!

— Я-я... я знаю, что была... жестока, но я не зна...

— Не знала? Не знала?! Да все ты знала! — закричал Шейди Дейз, ударяя копытом по земле. Жеребчик встал прямо перед лицом Сильвер, сплёвывая слюну и продолжая кричать. — Всё, что вы делали с нами, "пустобокими", так это втаптывали в грязь! Знаешь, скольких кобылок и жеребят вы отправили домой в слезах? Знаешь, сколько пони вас ненавидят? Ты должна просто заползти под камень и умереть! Тогда ты и Даймонд Тиара снова станете друзьями в Тартаре!

— Заткнись! — закричала Сильвер Спун. Она попыталась схватить Шейди, но тот легко отбросил её на землю, где она ударилась головой о большой камень. Слёзы текли по её лицу, когда она держалась за голову, и кровь из раны начала медленно украшать снег под ней. Близнецы продолжали смеяться над её страданиями, заставляя её плакать ещё сильнее.

— И кто теперь плакса? — крикнул Грин Дейз.

— Да, это уже давно можно было предвидеть! — добавил Шейди Дейз.

Внезапно, прежде чем она поняла, что делает, Скуталу выскочила из своего укрытия и ударила Шеди Дейза прямо в лицо. Жеребчик завопил от боли, держась за окровавленную морду. Скуталу могла поклясться, что увидела сколотый зуб ещё до того, как он поднял копыто. Грин Дейз был слишком ошеломлён случившимся, чтобы собраться, прежде чем Скуталу повалила и его. Он сопротивлялся, но пегаску успела нанести ему несколько ударов копытами, прежде чем он её оттолкнул.

Поднявшись, Скуталу бросилась к плачущей Сильвер Спун и расправила крылья, бросая вызов двум жеребятам. Грин Дейз подошёл к брату, который продолжал держаться за морду, прежде чем уставиться на рыжую пегаску с недоверием и гневом.

— Какого сена ты творишь, Скуталу?! Зачем защищаешь её? После всего, что она с нами сделала? С тобой и твоими подругами?

— Молчи! — крикнула Скуталу, рыча как тигрица. — Я не подруга Сильвер Спун, но как бы я не поступала, то что делаете вы, оболтусы, лягать как неправильно! Убирайтесь отсюда!

— Почему бы тебе...

Грин Дейз так и не закончил свою угрозу. Рядом раздался голос:

— Кто там?! Что это за крики?

"Мисс Черили!" — подумала Скуталу, воздавая хвалу своей счастливой звезде.

— Мисс Черили! Сюда! На Сильвер Спун напали братья Дейз!

— Конские яблоки! Ходу! — крикнул Грин Дейз, когда они с Шейди начали уносить копыта, поджав хвосты.

Скуталу хотела пуститься за ними в погоню, но знала, что Сильвер Спун нуждается в ней больше. Она оглядела раненую кобылку и поморщилась, увидев заметную, всё ещё кровоточащую рану на голове земной пони. Впервые в жизни Скуталу действительно заботило благополучие бывшей мучительницы. "Эти двое зашли слишком далеко. По крайней мере, Сильвер и Тиара никогда не доходили до копытоприкладства..."

Вскоре из-за угла показалась мисс Черили и ахнула от ужаса, увидев на земле одну из своих драгоценных учениц, раненую и плачущую. Как наседка, она осторожно обхватила Сильвер Спун передними копытами и, побледнев, повернулась к пегаске.

— Что произошло?

— Это были Грин и Шейди Дейз! Они напали на неё, и я отбивалась от них, пока вы не подоспели! Но они ушли...

На лице учительницы быстро отразилась целая гамма эмоций, прежде чем она сказала Скуталу:

— Скуталу, мы сейчас отнесём Сильвер Спун в больницу. Ей нужна медицинская помощь. Ты должна пойти со мной и помочь объяснить эту историю её матери, как только она придёт.

— А как же Грин и Шейди? — спросила Скуталу.

— Уверяю тебя, они оба будут как следует наказаны за содеянное. Поступать так с бедной кобылкой, особенно после всего, через что она прошла... — заявила Черили с искрами решимости в глазах. Скуталу не могла не восхищаться самоотверженностью учителя в защите своих учеников.

— У-у... больно... — простонала Сильвер Спун, извиваясь в передних копытах Черили.

Малиновая пони, не теряя времени, положила Сильвер Спун себе на спину.

— Не волнуйся, дорогая. Мы поможем тебе. Просто держись, — сказала Черили, прежде чем поскакать к больнице. Скуталу следовала за ней.

---

Им не потребовалось много времени, чтобы добраться до больницы и объяснить ситуацию медсёстрам, которые быстро взяли потерявшую сознание кобылку под свою опеку. Черили попросила Скуталу побыть с раненой кобылкой, пока она отправится в дом серой земной пони, чтобы рассказать о случившемся.

— Ей нужен друг, Скуталу. Сейчас больше, чем когда-либо, — сказала ей учительница.

Хотя они не были друзьями, она согласилась остаться, пока Черили не вернётся. Сидя на свободном сидении, Скуталу потягивала содовую, которую ей дала одна из медсестёр, ожидая возвращения учительницы или каких-нибудь новостей о Сильвер Спун. Тем временем она мысленно вернулась к тому, что только что видела. Хотя она была полностью согласна с тем, что Сильвер Спун заслуживала всяческого порицания за свои прошлые действия, физическое нападение на неё пересекло черту. "Я очень надеюсь, что у этих негодяев из-за этого будут неприятности..."

— Прошу прощения? — пегаска подняла голову и увидела стоящую перед ней сестру Редхарт. — Сильвер Спун очнулась и хочет видеть тебя.

— Зачем? — спросила Скуталу, наклонив голову.

— Она не сказала. Может, она хочет поблагодарить тебя за то, что ты спасла её от этих ужасных хулиганов? — предположила медсестра, качая головой. — Как кто-нибудь вообще мог поступить с ней так жестоко? Неужели они не видели, как она страдает?

— Что вы имеете в виду?

Сестра Редхарт вздохнула.

— Она ведь подруга Даймонд Тиары? У этой кобылки внутри такая рана, что это напоминает мне кое-кого из наших... менее удачливых пациентов. Она пытается скрыть это, но я могу сказать, даже просто глядя на неё, что она чувствует себя самой одинокой пони на свете. Если бы я потеряла своего лучшего и единственного друга в мире, я бы тоже так себя чувствовала.

Скуталу сглотнула при мысли о том, что любая из её теперешних подруг, несмотря на их нынешние разногласия, кончит как Даймонд Тиара. Если она лишится кого-нибудь из них, сестёр ей во всём, кроме крови, она будет сломлена. Она медленно обхватила себя своими крошечными крылышками, стараясь чувствовать себя более комфортно. У неё не было друзей, пока она не встретила Эппл Блум и Свити Белль. Встреча с ними изменила всё к лучшему. Это заставило её чувствовать, что она больше не одна.

— С тобой всё в порядке? — спросила Редхарт, заметив поведение Скуталу.

Пегаска кивнула и почему-то согласилась поговорить с Сильвер Спун. Следуя за медсестрой по коридору, она размышляла, что же ей сказать. В последний раз, когда они разговаривали, она взорвалась и выплеснула весь гнев как на Сильвер Спун, так и на Даймонд Тиару. Теперь, всего лишь день спустя, она пришла ей на выручку и помогла получить медицинскую помощь. "Что за странная неделька..."

— Я оставлю вас наедине, — сказала сестра Редхарт, открывая дверь.

Пегаска вошла в палату, заметив Сильвер Спун на больничной койке с бинтами на лице, скрывающими синяки и порезы, в то время как её лоб был обмотан медицинской лентой. Когда она заметила входящую Скуталу, то сердито посмотрела на неё, прежде чем указать на ближайший стул:

 — Садись, — приказала она.

— Не указывай мне, — отрезала Скуталу. — Ты хотела, чтобы я пришла, вот и я здесь. — Сильвер Спун уставилась на неё, её лицо не изменилось от напряжённых эмоций, даже когда Скуталу начала постукивать копытцем от скуки. — Ну? Чего ты хотела? У меня есть дела поважнее, чем сидеть с тобой в одной комнате.

— Почему ты спасла меня? — спросила Сильвер Спун. — Ты меня ненавидишь. У тебя не было причин делать это.

Скуталу пожала плечами.

— Потому что это было правильно. Поверь, ты мне не нравишься, и я бы не стала вмешиваться, но они зашли слишком далеко, избив тебя. Ни с кем, даже с такой хулиганкой, как ты, нельзя так поступать.

— Мне не нужна твоя жалость, — проворчала Сильвер Спун, отворачиваясь.

— Да не жалею я тебя, — заявила Скуталу, закатывая глаза. — И что, тебе так трудно проявить хоть немного благодарности? В тот раз, когда мы разговаривали, ты обняла меня и извинилась. Напомни, когда в последний раз ты вела себя со мной хорошо? Неужели мы снова пытаемся вцепиться друг другу в глотки? Я-то не против, потому что это просто означает, что всё может вернуться на круги своя.

Молчание повисло между двумя кобылками, пока Скуталу ждала, что скажет Сильвер Спун. Решив, что она закончила, пегаска направилась к дверям, не попрощавшись. "Это просто пустая трата моего времени..."

— А ты бы спасла меня, если бы я была Даймонд Тиарой? — спросила Сильвер Спун из ниоткуда, останавливая Скуталу. Пегаска повернулась к ней лицом. — Спасла бы?

— ...Наверное, — сказала Скуталу, заслужив удивлённый взгляд от Сильвер Спун. — Разница между мной и Даймонд Тиарой в том, что она никогда не помогала пони в беде. Я права? Никто из вас не знает, каково это, когда над тобой издеваются.

Потом произошло нечто такое, от чего у Скуталу отвисла челюсть. Сильвер Спун рассмеялась. Она смеялась так громко, что это даже немного пугало. Слёзы текли по лицу серой кобылки, когда она стучала копытцем по матрасу. Раздражённая происходящим, Скуталу закричала:

— Да что тут смешного?!

— Ч-что ты только что с-сказала! Что мы не знаем, каково это, когда над тобой издеваются! У-ха-ха-ха! — зашлась криком Сильвер Спун. Она ещё немного посмеялась, прежде чем её смех перешёл в хихиканье. Медленно, с грустной улыбкой она опустила голову и уставилась на свои копыта. Закрыв глаза, словно в какой-то ностальгический момент, Сильвер Спун сказала: — Ты думаешь, всё то, что мы делали с тобой и твоими друзьями было ужасно? Не смеши, ты не знаешь худших издевательств. Тебе когда-нибудь приходилось совать голову в использованный унитаз и лизать его ободок, чтобы вернуть очки?

Скуталу поморщилась и почувствовала, как её желудок скрутило при одной мысли об этом. "А я-то ещё думала, что целоваться противно!"

— А как насчёт того, чтобы твою мягкую игрушку, которую мама подарила тебе перед началом летнего лагеря, украли, а потом бросили в костёр, пока тебя прижимали к грязной земле? Ты лежишь и смотришь, как милая тебе вещь превращается в пепел, пока кто-то из старожилов поджаривает зефир, словно происходящее не имеет большого значения. А что, если бы это был твой драгоценный самокат? — спросила Сильвер Спун.

Скуталу открыла рот, но ничего не сказала.

— А тебя когда-нибудь обманом заставляли идти ночью в лес, привязывали к дереву, а потом оставляли сидеть там часами, где ты взываешь к принцессам, чтобы не пришло какое-нибудь животное и не съело тебя? Ты плачешь и пускаешь слёзы, потому что это всё, что ты можешь сделать, и ты боишься, что никогда больше не увидишь дом?! — закричала Сильвер Спун.

— Что... какие же пони на такое способны? — пробормотала Скуталу, медленно отшатываясь. Если хоть что-то из этого было правдой, если это делали хулиганы, тогда на их фоне Даймонд Тиара и Сильвер Спун были похожи на сказочных принцесс.

Сильвер Спун покачала головой и посмотрела на одеяло, в котором лежала, медленно потдтягия его ближе.

— Некоторые пони жестоки и осуждают тебя лишь из-за того, что ты богат.

Долгое молчание растянулось между ними, пока Сильвер Спун вытирала слёзы краешком одеяла. Скуталу продолжала стоять, не зная, что сказать или почувствовать. Наконец пегаска спросила:

— Как ты прошла через это? Совсем одна?

Улыбка, настоящая улыбка растянулась на лице Сильвер Спун, когда она посмотрела на Скуталу.

— Я была не одна. У меня был друг. Она страдала вместе со мной. Она защищала меня, потому что я была слаба. Она единственный друг, который у меня когда-либо был.

"Единственный друг? Постой, она же не имеет в виду..." — Разум Скуталу снова отключился, когда пришло осознание, что речь могла идти только об одной пони, которую знала Сильвер Спун. Забота о жеребятах — это одно, но это было совершенно неожиданно. Пегаска всегда думала, что знает, кто такая Даймонд Тиара, но теперь стало ясно, что была в ней та сторона, которую она никогда не знала.

Сильвер Спун опустила голову на подушку и вздохнула.

— Теперь ты можешь идти, и... спасибо.

— Д-да, конечно, — пробормотала Скуталу, выходя из палаты и закрывая за собой дверь. Её копытце нерешительно оставалось на ручке, но в конце концов она повернулась и пошла по коридору.

Больше всего на свете она хотела бы покинуть больницу, но мисс Черили попросила её подождать своего возвращения. И снова Скуталу не знала, почему. Сильвер Спун не была её подругой. У них не было ничего общего, по крайней мере, так ей казалось.

"Над ней тоже издевались? Это... это поэтому она такая, какая есть? Как Бэбс Сид?" — подумала Скуталу, вспоминая своего товарища-Меткоискателя из Мейнхэттена. — "Но Бэбс боялась, что над ней будут издеваться только потому, что она была пустобокой. По какой причине кто-то мог насмехаться над Сильвер Спун? Она богата, у неё влиятельная фамилия, не говоря уже о том, что она эрудированная ученица. С чего бы это кому-то вздумалось придираться к ней? У неё идеальная жизнь! Постой..."

Скуталу остановилась, когда волна осознания захлестнула её. "Если над Сильвер Спун издевались, значит... над Даймонд Тиарой тоже?"

Если это правда, то действительно ли это что-то меняет? Если Даймонд Тиара и Сильвер Спун знали об ужасах издевательств и о том, какие шрамы те после себя оставляют, почему они продолжали творить подобное? Почему бы вместо этого не противостоять хулиганам вместе с другими пострадавшими пони? С их богатством и влиянием они могли бы помочь многим пони. "И что они сделали вместо этого? Они просто стали одними из них!"

Скуталу не знала, должна ли она злиться или недоумевать, что они решили стать хулиганами, а не бороться с ними, что они продолжают делать такие ужасные вещи, несмотря на то, что знали, как это больно. Хотя это было правдой, что они не цеплялись ко всем, на самом деле они в основном нацеливались на Скуталу и её подруг, а также на других жеребят без кьютимарок, при этом хулиган всё ещё оставался хулиганом, и не было никакого оправдания этому. Верно?

Пегаска уже собиралась свернуть за угол в приёмную, когда заметила, что мисс Черили наконец вернулась в сопровождении пожилой пони в костюме горничной. "Одна из служанок из дома Сильвер Спун? Я думала, сюда придёт кто-то из её родителей".

Черили заметила Скуталу и сказала:

— Вот ты где, Скуталу. Сильвер Спун очнулась?

— Ага, — ответила Скуталу, решив не упоминать об их недавнем разговоре.

— Я прослежу, чтобы о госпоже Спун позаботились. Спасибо вам обеим за помощь, — сказала горничная, кланяясь им.

— Это... ничего особенного, — пробормотала Скуталу.

— Не возражаете, если я составлю вам компанию? Я хочу кое о чём поговорить с Сильвер Спун, — попросила Черили.

Горничная кивнула и две пони направились дальше по коридору. Скуталу снова осталась одна. Прежде чем она успела решить, что делать дальше, она услышала топот копыт, несущихся к ней, и обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть отца.

— П-папа?! — в шоке воскликнула Скуталу. — Что ты здесь делаешь?

Переводя дыхание, Кримсон вытер пот со лба и сказал:

— Я услышал, как кто-то сказал, что ты пошла в больницу, и я забеспокоился. С тобой всё в порядке?

— Д-да, одна пони пострадала и мы с мисс Черили ей помогли, — сказала Скуталу.

При упоминании имени учительницы Кримсон отчего-то побледнел и начал заикаться:

— Че-черили? Т-твоя учительница здесь?

Скуталу подняла бровь.

— Да, а что с ней не так?

Кримсон сжал губы в тонкую линию: 

— Ничего.

— Пап...

— Пойдём домой, Скуталу, — сказал Кримсон, быстро оглядываясь на выход. — Ты можешь сказать своей учительнице, что я отвёл тебя домой, когда увидишь её в следующий раз.

— Пап? С тобой всё в порядке? — нерешительно спросила Скуталу.

Прежде чем Кримсон успел ответить, он застыл, как сосулька, и его глаза расширились. Скуталу обернулась и, к своему замешательству, увидела мисс Черили на другом конце коридора с таким же выражением лица. Пегаска посмотрела на обоих взрослых, пытаясь понять, что происходит.

— Гм, вы двое...

— Кримсон...

— Черили...

Ушки Скуталу выпрямились. Правильно ли она расслышала?

— Постойте? Вы знаете друг друга?! — это было для неё шоком. Её отец никогда не посещал родительские собрания и не имел ничего общего со школой из-за своего напряжённого рабочего графика. Насколько ей было известно, её отец и учительница никогда не встречались, но теперь это оказалось неправдой.

Скуталу повернулась к Кримсону.

— Папа, что происходит?

— Скуталу, мы уходим, — сказал Кримсон тоном, которого она никогда раньше не слышала от отца: полным страха.

— Скуталу, так ты... — прошептала Черили, и на её лице медленно проступило понимание. — Святая Селестия...

— Сейчас же, Скуталу! — крикнул Кримсон, направляясь к выходу.

— Папа, постой! — воспротивилась Скуталу, догоняя отца, тогда как Черили тоже не отставала.

Их суматоха привлекла несколько непрошенных взглядов, поскольку мисс Черили продолжала следовать за ними на некотором расстоянии.

— Кримсон! Я знаю, что ты не хочешь говорить со мной, и я не виню тебя за это, но пожалуйста, выслушай! Мне очень жаль! Это правда! За всё!

— Просто оставь меня в покое, — пробормотал Кримсон, опуская голову. Черили покачала головой и бросилась вперёд, преграждая путь единорогу. — Убирайся с дороги.

— Не раньше, чем ты выслушаешь меня! Пожалуйста! — воскликнула малиновая земная пони. Затем она опустила голову, к большому удивлению Скуталу и даже Кримсона. Несколько слёз потекло из её глаз, когда Черили прошептала: — Я знаю, что причинила тебе боль. Селестия свидетель, какие ужасные вещи я с тобой совершила, но я изменилась, Кримсон. Я хочу извиниться, это всё, о чём я прошу. Если не ради нас, то ради твоей дочери и моей ученицы!

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит! — крикнула Скуталу, расправляя крылышки. Она указала на них двоих. — Откуда вы знаете друг друга? Что это значит, что вы причинили боль моему отцу? И почему ты заставил мисс Черили плакать? — Двое взрослых посмотрели сначала на Скуталу, потом друг на друга. Ни один из них ничего не ответил, к большому разочарованию Скуталу. — Да скажите уже хоть что-нибудь!

Кримсон ещё раз взглянул на дочь и вздохнул.

— Хорошо, Черили. Я выслушаю тебя, но завтра. Мне нужно... мне нужно время, чтобы подумать, и я не хочу делать это в присутствии моей дочери.

— Я... я понимаю, — пробормотала Черили, медленно поднимая голову. — Где ты хочешь встретиться?

— Как насчёт Сахарного Уголка? Я всегда хожу туда завтракать, — предложил Кримсон.

Черили кивнула и медленно отошла от пары. Скуталу всё ещё не имея чётких ответов, спросила отца:

— Что всё это значит?

— Скуталу, помнишь я говорил, что в детстве надо мной постоянно издевались?

— Да?

— Твоя учительница, Черили, была одной из них. Она была одной из моих хулиганок из прошлого. На самом деле она была хуже всех.

Заметка от автора оригинала: И с этой главой мы, наконец, подошли к середине произведения. Я надеюсь, что до сих пор фанфик оправдывал все ожидания.

Скуталу начинает понимать, что мир издевательств, возможно, не чёрно-белый, как она могла подумать, и я расскажу об этом подробнее в другой главе. Но позвольте мне сказать вам вот что: эти "акты издевательств", о которых говорила Сильвер Спун? Это на самом деле случилось со скаутами (не менее десяти-двенадцати лет назад) в лагере, где мой друг был одним из воспитателей. Дети порой могут быть чертовски жестокими.

Как бы то ни было, как вам такой поворот? Вы увидите больше в следующей главе о Скуталу.

Поэтому мне любопытно, какая из сюжетных арок вам нравится больше всего и почему? Про Эппл Блум? Про Свити Белль? Или про Скуталу?

Глава 7. Эппл Блум: Акт третий

Когда встреча с друзьями закончилась, Эппл Блум побежала к дому с корзинкой во рту. Свежий запах яблочного пирога, который когда-то хранился внутри, щекотал её ноздри, но любые мысли о голоде быстро улетучивались, сменяясь предвкушением и жаждой узнать что-то новое. Что-то более ценное было в корзине, что-то, что стоило украсть из комнаты мёртвой кобылки, несмотря на постоянную угрозу выговора за своё безответственное поведение. Эппл Блум знала, что поступала неправильно, вне всякого сомнения её ждёт хорошая взбучка, если её поймают за хвост, но она должна была знать, что заставило Даймонд Тиару стать хулиганкой.

Добравшись до дома, Эппл Блум пробежала по деревянным доскам, стряхивая остатки утреннего снега с крыльца, прежде чем осознала новую проблему. Как бы ей пронести книгу внутрь так, чтобы никто не заметил? Бабуля Смит и Эпплджек будут ждать возвращения корзины, и если они обнаружат то, что сейчас лежало внутри, то хорошенько взгреют её и запретят выходить из её комнаты на всю жизнь. Почёсывая в затылке, Эппл Блум закрыла глаза и попыталась заставить этот большой орган в её черепе делать то, что он делал лучше всего. Наконец ей пришла в голову идея, и она быстро переставила корзину так, чтобы книга оказалась спрятана под покрывалом.

Сделав глубокий вдох, Эппл Блум открыла дверь и вошла внутрь, надеясь незаметно подняться по лестнице и не прибегнуть к плану Б. Но всё это оказалось бесполезным, когда голос окликнул её по имени, и она замерла, как сосулька, свисающая с крыльца. Обернувшись, она увидела, что из кухни выходит сестра и смотрит на неё, приподняв бровь.

— Вот ты где, сестрёнка. Биг Мак сказал, что ты помчалась к клубному домику, когда вернулась на ферму. Всё в порядке?

— Э-э, да, — пробормотала Эппл Блум, ставя корзину и слегка переставляя копытца. — Свити Белль и Скуталу ждут меня там. Я просто зашла после того, как мы немного поболтали, и подумала, неплохо бы захватить пирог и для нас?

Кобылка улыбнулась, надеясь, что старшая сестра не заметит крупных капель пота, стекающих по её шее. Эпплджек шагнула вперёд и посмотрела на неё сверху вниз, прямо в глаза.

— Хм, забавно, мне казалось, я видела как Скуталу не так давно пронеслась на самокате мимо дома. Куда она направилась?

Мысленно проклиная своё невезение, Эппл Блум ответила:

— О-о, она направилась... э-э-э... чтобы привезти нам горячего шоколада из Сахарного Уголка!

— Мы могли бы приготовит его прямо здесь, — заметила Эпплджек.

Эппл Блум изо всех сил постаралась изобразить смешок и подтолкнула переднюю ногу сестры.

— Ну, никто не может приготовить горячий шоколад лучше, чем миссис Кейк, так? Я имею в виду, что даже Биг Макинтош ещё на прошлой неделе четыре часа простоял за ним в очереди вместе со всеми остальными.

Это заставило Эпплджек слегка ухмыльнуться, прежде чем покачать головой.

— Да, у нашего старшего брата всегда была пагубная слабость к шоколаду. — Затем она снова нахмурилась и посмотрела на Эппл Блум неуверенным взглядом, который заставил маленькую кобылку сглотнуть. — Но у меня всё равно такое чувство, что ты не всё мне рассказываешь. В чём дело, сестрёнка?

Закусив губу, Эппл Блум попыталась отвести взгляд от её непоколебимых глаз, но остановилась. Это только сделает Эпплджек ещё более подозрительной. Её мозг заработал, когда она попыталась придумать, что сказать, хоть что-нибудь, чтобы заставить сестру больше не задавать вопросов. Наконец что-то пришло ей в голову, и прежде чем она осознала это, она произнесла:

— Мы делаем кое-что для Даймонд Тиары! — Эпплджек моргнула, и в её глазах больше не было недоверия, только смущение. Видя это, Эппл Блум продолжила: — Ну, э... что мне и девочкам плохо из-за Тиары... её гибели и прочего, поэтому мы делаем что-то в её честь, как те фонарики и фото, что мы видели в городе. Что-то, чтобы показать, что, несмотря на наши предыдущие разногласия, нам жаль, что она ушла.

"Это не совсем ложь", — подумала Эппл Блум, пытаясь убедить себя, учитывая, что только двое из трёх Меткоискателей сочувствовали Даймонд Тиаре.

Тем не менее, тёплая улыбка на лице Эпплджек, сопровождаемая объятиями, заставила маленькую кобылку расслабиться.

— Ах, Эппл Блум, — сказала Эпплджек, — это так мило с вашей стороны. Я горжусь тобой за то, что ты решила изменить своё отношение и сделать что-то для... Подожди секунду. Я сейчас вернусь.

Не дожидаясь ответа, Эпплджек быстро поднялась по лестнице, давая Эппл Блум возможность наконец-то выпустить воздух, который она вдохнула. "Чуть не попалась".

Вскоре она выпрямилась, когда Эпплджек вернулась с фотоальбомом во рту. Положив его рядом с Эппл Блум, старшая пони сказала:

— Здесь есть фотографии с тобой и Даймонд Тиарой, когда вы были совсем крохами. Может быть, они смогут тебе помочь. — Эппл Блум не произнесла ни слова. Кобылка просто взяла фотоальбом и уставилась на него, как на потерянный кусочек истории. Тем временем Эпплджек повернулась к кухне. — Сейчас я принесу пирог, и можешь возвращаться в клубный домик.

— А? О, конечно, — ответила Эппл Блум, не отводя взгляд от альбома. Теперь ей предстояло изучить две книги, но дневник был на первом месте. Положив альбом рядом с другой спрятанной книгой, Эппл Блум подождала, пока Эпплджек отдаст ей пирог, прежде чем выскочить за дверь, игнорируя напутствия сестры и просьбы быть осторожнее на холоде.

---

Вернувшись в опустевший клубный домик, Эппл Блум закрыла дверь, задёрнула занавески, достала пирог и положила его на пол, прежде чем расположить рядом дневник и фотоальбом. Взяв тарелку и стакан молока из клубного мини-холодильника, Эппл Блум села и долго смотрела на обложку дневника.

Даже если бы это была книга о тёмной магии, кобылка не стала бы так сильно нервничать, открывая её, как сейчас. На этих страницах было спрятано всё, что она когда-либо хотела знать о Тиаре. Сделав глубокий вдох, Эппл Блум открыла дневник и прочитала первую страницу того, что выглядело как каракули, которые она едва могла разобрать. Прищурившись и не торопясь, кобылка прочла первую страницу:

Дорогой дневник!

Я Даймонд Тиара и моя мама подарила мне тибя на День Раждения! Мне уже четыре и это самый лудший день раждения в жизни! Пришли все мои друзя и конечно же Эппл Блум. Но мой День Раждения такой класный потому что папа подарил мне Хуффи — валшебного дракона! Он такой класный и может спеть все мои любимые песни! Это был лудший праздник на свете! А ещё я палучила много-много-много подарков от всех моих друзей из понивиля! Жду не дождусь когда смогу паиграть со всеми моими новыми игрушками когда взойдет сонце!

Мне уже пара баиньки но я не буду спать слишком долго потому что я так взволнована!

Доброй ночи!

Эппл Блум снова посмотрела на запись и убедилась, что читает правильно. Конечно же, она увидела своё имя и попыталась вспомнить о том событии. Она смутно помнила, что ходила на дни рождения Даймонд Тиары, как и все остальные жеребята, потому что Понивилль любил вечеринки, особенно когда Пинки Пай переехала в город.

Вспомнив о фотоальбоме, Эппл Блум открылам его в поисках улик, какой-нибудь подсказки, которая могла бы дать представление о том, как вела она себя четырёх лет от роду на дне рождения Даймонд Тиары. Она едва не пропустила нужный снимок, потому что тогда Тиара не носила свою знакомую корону с драгоценными камнями. На фото Эппл Блум видела себя, пытающуюся слизать глазурь с носа, а рядом смеялась Даймонд Тиара. На многих других фотографиях они танцевали рядом с проигрывателем, к деревянной подставке которого были привязаны воздушные шары. А ещё на одной — Эппл Блум стояла рядом с Даймонд Тиарой, а другие пони пели ей: "С Днём Рождения тебя". "Мы здесь словно лучшие подруги, — подумала яблочная кобылка, недоверчиво глядя на фотографию. — Но почему? Почему я этого не помню?"

Вздохнув, Эппл Блум посмотрела на другую фотографию, на которой было много жеребчиков и кобылок, в основном из её класса, все веселились на вечеринке, ни у кого из них ещё не было кьютимарки и особого таланта, это были ещё те времена, когда их бока были пустыми. И теперь Эппл Блум почти не разговаривала ни с кем из них, как раньше; даже её последняя подруга до ордена Меткоискателей, Твист, перешла к другим подругам, как только получила кьютимарку. Они все так поступали. Их воспоминания о той поре, когда они были маленькими жеребятами, теперь были словно сон, готовый растаять на рассвете. "Я даже не могу вспомнить то время, когда дружила с Даймонд Тиарой".

Затем Эппл Блум ахнула, быстро взглянув на один из кадров, на котором она и две её лучшие подруги были внутри клубного домика. "Что, если это случится с нами? Получив наконец свои кьютимарки, найдём ли мы новых друзей? Неужели мы бросим друг друга? — Кобылка быстро покачала головой. — Нет! На этот раз всё по-другому! Мы же как сёстры! Даже кьютимаркам не разлучить нас!"

Она быстро вернулась к дневнику, желая сосредоточиться на его чтении, а не на растущих сомнениях. Следующие несколько записей охватывали длинные промежутки: недели и месяцы. Орфография четырёхлетней Даймонд Тиары иногда затрудняла понимание и запутывала смысл происходящего. Большинство записей были скучными, но она обращала особое внимание на те, в которых упоминалась она или ферма Сладкое Яблоко.

По-видимому, любимым занятием Даймонд Тиары было приходить на ферму, где Биг Макинтош скакал по полям, посадив ее и Эппл Блум себе на спину. Или когда она приходила на вольт-яблочный сезон и прыгала через лейки в костюме кролика. Эппл Блум не могла удержаться от смеха, прочитав, какой тогда "весёлой" и "классной" была бабуля Смит в глазах Даймонд Тиары, по сравнению с тем, как сейчас та высмеивала её, называя старой и странной.

И когда она читала эти записи, кобылка не могла не удивляться, что это была та самая Даймонд Тиара, которую она когда-то знала. "Как такая добрая кобылка, как она, превратилась в такую злюку, когда стала старше?"

Глаза Эппл Блум расширились, когда она, перевернув страницу, прочла:

Мы переезжаем! Я умоляла и плакала и пыталась увого угоро убедить маму и папу чтобы мы оставались в понивилле но они сказали мне что я далжна стать бальшой пони и переехать с ними в какой-нибудь бальшой дурацкий город. Я не хочу уезжать отсюда! Я хочу остаться со своими друзьями и пойти с ними в школу. Я слышала, что мис Вормвуд и её атис азист помощница мисс Черили очень харошие пони.

Может Эппл Блум и её семья смогут взять меня к себе?! Их дом очень-очень бальшой.

Но... Я не могу оставить папочку и мамочку... Думаю я должна отправиться вместе с ними...

Завтра я напишу больше.

Доброй ночи.

Следующие несколько записей действительно были о том, как Тиара переехала в Мейнхэттен и как сильно она скучала по Понивиллю и всем своим друзьям, включая Эппл Блум, которую она всегда помнила. "Поверить не могу... тогда она и правда меня любила... Неужели я... могла ли я всё это забыть?"

Она перелистнула несколько страниц, заметив, что даты между записями отстояли дальше друг от друга, и в них было меньше текста. Всё, что там было, казалось, было написано через силу, заставляя Эппл Блум задуматься, был ли опыт Даймонд Тиары в Мейнхэттене таким же, как и у Эпплджек, поэтому кобылка пропустила большинство из них. Казалось, в жизни Тиары ничего особенного не происходило, пока ей не исполнилось семь лет:

Я буду старшей сестрой!

Ты всё правильно понял. Мамочка сказала, что она носит жеребёнка, а это значит, что у меня будет братик или сестрёнка, с которыми я смогу играть и заботиться! Это будет отлично! Я всегда мечтала стать старшей сестрой! Может, теперь у меня будет с кем поиграть, не считая слуг и воспитателей, которые приходят и уходят. Мама говорит, что ждать его появления придётся ещё не скоро, но я хочу, чтобы он появился сейчас! Ничего, у меня будет время подготовиться к роли старшей сестры. Может быть, я спрошу маму и некоторых служанок, как они заботились обо мне, когда я была совсем маленькой (хотя Себастьян говорит, что я была вонючим жеребёнком! Фу! Нет!).

Ещё когда я была в Понивилле, я знала, что у некоторых моих друзей, таких как Эппл Блум, Динки, Арчер, Рамбл и Свит Пич были старшие братья и сёстры, и какие они были классные! Я надеюсь стать таким же хорошим старшим родственником, как Биг Мак и все остальные. Хотела бы я знать, как поживают мои друзья, но они не присылают мне писем. Держу пари, что виновата только почта, если у них всё ещё работает мама Динки, занимающаяся доставкой писем и прочим.

Во всяком случае, мама только что сказала мне идти спать. Надеюсь, я увижу во сне мою новую младшую сестрёнку или братика!

Доброй ночи!

Эппл Блум улыбнулась, читая новые записи Даймонд Тиары, где она рассказывала о том, как училась успокаивать и убаюкивать жеребят, менять им подгузники, кормить, помогать срыгнуть и многое другое. Она даже несколько раз присматривала за жеребёнком соседей. Но по мере того, как росли надежды и мечты Даймонд Тиары стать старшей сестрой, особенно когда выяснилось, что внутри миссис Рич растёт младший брат, что-то щёлкнуло в голове Эппл Блум.

Кобылка никогда не видела брата Даймонд Тиары. "Эй, я не думаю, что когда-нибудь слышала, чтобы она упоминала о том, что у неё есть брат".

Снедаемая любопытством, она продолжила читать, но глаза её расширились от того, что она увидела дальше. Книга выскользнула из её копыт и упала на пол с глухим стуком, который отозвался взрывом в ушах Эппл Блум. Её потрясённые и ошеломлённые глаза медленно опустились на страницу, а губы задрожали.

Мама... Мамочка... почему тебя нет дома?

Папочка всё время плачет и пьёт этот дурно пахнущий напиток, который вы с ним достаёте, когда приглашаете гостей. Никто из горничных и дворецких мне ничего не рассказывает, но они тоже плачут. Я знаю, что это как-то связано с тобой, мама, потому что приходила полицейская кобыла и упоминала о тебе. Неужели поезд, на которым ты ехала, внезапно сломался? Ты потерялась или ранена? Мамочка, я скучаю по тебе и моему маленькому братишке, которого ты носишь.

Мы все должны были сегодня пойти в зоопарк, но тебя нет дома. Я... мне очень страшно, мамочка... Пожалуйста, вернись домой.

Даймонд Тиара.

По щекам Эппл Блум побежали слёзы, когда она прикрыла рот копытом, уставившись на книгу с ужасным осознанием того, что нашла ответ. Она знала, что Тиара потеряла свою мать, но если то, на что намекал дневник было правдой, если то, что она подозревала, действительно произошло, то это многое меняло. Внезапно она вспомнила, что в первой записи, которую она прочитала в доме Тиары, было упомянуто второе имя, и она уже подозревала, кто это. Она молилась, чтобы следующая запись была о матери Тиары, вернувшейся домой в целости и сохранности, и чтобы с жеребёнком всё было в порядке. Хотя она знала, что это очень маловероятно, она не могла не молиться, чтобы это было так.

Ни одна пони не заслуживала потерять маму и младшего брата в один день. Никто на свете, хулиган или нет, не заслуживал столь тяжёлого испытания.

Надежды Эппл Блум рухнули, когда она прочитала следующую запись и заплакала.

Мамочки не стало. И моего братика тоже нет.

Почему? Почему они ушли? Я хочу, чтобы они вернулись. Хочу, чтобы мама с братом были рядом! Мама должна была показать мне, как позирует настоящая модель! Мы наконец-то придумали имя для моего брата — Голден Покетс! Мы навсегда останемся с ним лучшими друзьями! Я собиралась обнять его и любить! Я хочу, чтобы они снова были рядом!

Я всё время говорю папе, чтобы он вернул их, нашёл способ сделать это! У нас много денег, так что должен же быть какой-то выход! Может быть, он даже сможет заплатить принцессе Селестии, чтобы та вернула их! Но он просто говорить мне оставить его в покое и начинает плакать. Мне хочется плакать вместе с ним, но он не подпускает меня даже близко. "Я слишком занят" — говорит он, — "Делаю приготовления", — повторяет он мне. Мне всё равно, какие у него там дела, я его дочь, и мне нужен мой папа! Если он хочет плакать, пусть я плачу вместе с ним! Всё, что я могу сделать в этот момент, так это плакать, плакать и плакать, и, о Селестия, за что нам всё это?!

Мамочка! Голден Покетс! Пожалуйста, вернитесь! Я скучаю по вам! Сильно скучаю! Не оставляй меня, мама! Мамочка! Младший братик!

Как же я хочу, чтобы вы вернулись!

Эппл Блум просто закрыла глаза, перевернула страницу и медленно прочитала следующую со слезами на глазах:

Дорого дневник,

Сегодня похороны мамы и Голден Покетса. Мы устроим их в Понивилле, где родились мама и папа.

Я никогда не думала, что вернусь домой при таких обстоятельствах. Три года всё, о чём я мечтала, это вернуться домой. Но никого из моих друзей там не было, даже Эппл Блум, которая, по словам её старшего брата, была чем-то больна.

Я также рада, что никого из моих друзей не было там, чтобы увидеть меня, потому что... Я сделала какую-то глупость, когда они клали маму и Голден Покетса в могилы. Я... я прыгнула за ними, я ничего не могла с собой поделать. Мамочка всегда делала себя такой красивой и грациозной, что эта грязь могла всё испортить. Мне все равно, как запечатан её гроб, я не хотела, чтобы её закапывали! Я знаю, что она не вернётся! Я знаю, что она мертва и всё такое, но я не хотела, чтобы дошло до этого! Только не в землю! Не её! Она заслуживает одной из тех причудливых гробниц, которые есть у знати в Кантерлоте или даже быть обращённой в пепел, как пегасы!

Только не в землю! Не мою маму! Не моего братика! Они заслужили лучшего, чем быть съеденными червями!

Мы... а сейчас мы возвращаемся в Мейнхэттен. Папа спросил, будем ли мы снова жить в Понивилле... так мы сможем быть ближе к маме и Голден Покетсу. Я сказала да, но я предпочла бы никогда не возвращаться, лишь бы мама и Голден Покетс были живы.

Я пойду спать. Может быть, я смогу увидеть маму и моего младшего брата во сне.

Доброй ночи.

Эппл Блум отложила дневник и обхватила себя передними копытами, чтобы успокоиться. Она уставилась на пирог, такой красивый и тёплый, но от одного взгляда на него ей стало дурно, и, не помня себя, она швырнула его в стену. Не обращая внимания на то, что ей придётся всё это убрать, Эппл Блум не могла не злиться на свою семью. Почему никто не рассказал ей об этом? Если бы Эпплджек, Биг Макинтош или даже бабуля Смит сказали ей, что Даймонд Тиара потеряла мать и брата, когда она была маленькой, тогда, возможно, она могла бы лучше понять розовую земную пони. Расти без матери? Эппл Блум знала об этом больше, чем кто-либо другой в мире.

Это ничем не отличалось от того, когда её семья отказывалась говорить о смерти её родителей. Старшие пони рассказывали о том, как счастливо те жили, какими замечательными они были, но ни слова об их смерти. Даже сейчас она понятия не имела, как умерли её родители. Она спрашивала об этом много раз, но Эпплджек или бабуля Смит всегда смотрели на неё грустным взглядом и говорили, что расскажут, когда она подрастёт. А её брат? Он молчал или исчезал, не возвращаясь домой до поздней ночи, и в его дыхании чувствовался запах сидра.

Эппл Блум не была глупой. Она знала, что родители никогда не вернутся. Кобылка понимала, что для них всех это большой удар, но она не была маленьким жеребёнком. Ей хотелось знать всё о своих родителях, включая то, как они умерли.

Но больше всего её сейчас расстроило то, что в тот момент она совсем забыла о Даймонд Тиаре. Она вспомнила, как в то время заболела желудочным гриппом, а её брат с сестрой отправились на похороны подруги, о которой она не потрудилась узнать, потому что была слишком занята, пытаясь не выблевать свои мозги. "Если бы я пошла на эти похороны, сложилось бы всё иначе? Могла ли я помочь ей? Или даже вспомнить её?"

Снова взяв дневник в копыта, Эппл Блум крепко прижала его к груди, представив, что это Даймонд Тиара. Если бы кто-то на прошлой неделе сказал, что в её копытах окажется жизнь Даймонд Тиары, она бы рассмеялась и назвала их лжецами. А теперь? Сейчас ей просто хотелось обнять Даймонд Тиару и плакать вместе с ней. Открыв дневник, маленькая кобылка попыталась продолжить с того места, на котором остановилась, надеясь, что каким-то образом жизнь розовой земной пони станет лучше. Она даже приняла бы дневниковую запись о том, как Тиара смутила её той или иной шуткой.

Следующие несколько записей состояли всего из нескольких предложений и рассказывали в основном о том, как строился новый дом Ричей в Понивилле, пока они ещё жили в Мейнхэттане. Сначала Даймонд Тиара много рассказывала о своём отце, о том, как он справляется с потерей жены, но вскоре линия повествования Тиары изменилась, и она вообще перестала о нём упоминать. До тех пор, пока кобылка не перевернула следующую страницу:

Дорогой Дневник,

Я ненавижу его! Я ненавижу папу! С того времени, как мамочка и Голден Покетс умерли, мы больше ничего не делали вместе! Он закрывается в своём кабинете и проводит там все дни, только иногда вызывая горничных, если ему что-то понадобится. Теперь он говорит мне, что я проведу лето в каком-то лагере близ Филлидельфии, пока он поедет в Понивилль, чтобы проследить за окончательным строительством нашего будущего дома. Я три месяца проведу в каком-то дурацком лагере, пока папа будет делать всё, что захочет!

Он говорит, что мне нужно выбраться из дома, найти какое-то занятие, которое поможет мне двигаться дальше. Хорошо, почему бы не позволить мне остаться с Эпплами на их ферме или, может быть, даже жить с моей тётушкой в Ванхувере! Но он больше не слушает меня, всё, что ему нужно, это — работать, работать и работать!

Уж лучше бы этот лагерь того стоил, но если он надеется получать от меня письма, то пусть забудет! Я не буду ему писать, как бы хорошо или плохо это ни было. Клянусь!

Глупый папа... Мамочка бы никогда так не поступила. Жаль, что её нет рядом.

Даймонд Тиара.

"Даймонд Тиара? В лагере? Если только тот не для пони из высшего общества. Вряд ли она продержится в обычном хотя бы минуту", — подумала Эппл Блум, вспоминая истории, которые рассказывал ей старший брат, когда в детстве ездил в лагерь. Он рассказывал ей о грубом жилье, обычном копытном труде, правилах и предписаниях, не говоря уже о различных видах пони, которые могут быть или не быть добрыми и сочувствующими; всё это означало возможность серьёзных неприятностей для кого-то вроде Даймонд Тиары.

И конечно же, следующая запись доказала правоту кобылки:

Дорогой Дневник,

Прошёл восьмой день в лагере, и я уже его ненавижу. Он стал для меня сущим кошмаром с тех пор, как моё копыто вступило в него. Здесь воняет, еда ужасная, вожатые даже и не думают заботиться о нас, и я всегда пачкаюсь. Но самое ужасное — это другие кобылки и жеребчики. Многие из них старше меня, и пока большинство из них просто игнорируют меня или шепчутся обо мне за моей спиной. Но хуже всего эта группа старших жеребят, которые всегда смеются надо мной за то, что я пустобокая, называя меня маленькой кобылкой. Они также думают, что я какая-то плакса, потому что я богата, и спрашивают меня, почему я здесь, а не на каком-то вычурном балу с принцессой.

Я пыталась быть вежливой с ними, но они только и делают, что плюют в меня, оскорбляют и швыряют в грязь. И я не знаю почему! Я им ничего не сделала! Никто из других жеребят не пытается мне помочь, они либо просто игнорируют меня, либо с интересом наблюдают. Я ненавижу это место, и взрослые ничего не делают, чтобы помочь мне! Как-то раз я попыталась рассказать вожатому, что эти старшие жеребята украли мою одежду из ящика, но от этого стало только хуже.

Тогда все пони стали называть меня "ябедой" и возненавидели ещё больше. Я не понимаю, разве мы не должны рассказывать взрослым, когда над нами издеваются? И что хуже всего, когда они узнали, что я на них донесла, у этих жеребчиков хватило наглости окунуть мою голову в унитаз! Они чуть было не смыли тиару, которую мама подарила мне на мой последний день рождения рядом с ней, пока я не ударила одного из них в укромное место, схватила тиару и побежала, как будто за мной гнался дракон!

Теперь, когда я стала "ябедой", почти все пони игнорируют меня или бросают в мою сторону уничижающие взгляды. Единственная, кто этого не делает — кобылка по имени Сильвер Спун. Из того, что я узнала, она богатая пони из Понивилля, и как я тоже подвергается издевательствам. Может быть, мне удастся поговорить с ней?

Почему папа наказывает меня, посылая в это место? Я просто хочу домой! Меня так и подмывает послать ему письмо, объяснить, что здесь происходит, но я всё ещё злюсь на него и не нарушу своего обещания!

Даймонд Тиара.

Интерес Эппл Блум достиг пика, когда она снова перечитала запись. Ей было любопытно, как познакомились Сильвер Спун и Даймонд Тиара, и она часто думала, что это было на какой-то богатой вечеринке, и их родители дружили семьями. В некотором смысле Эппл Блум поняла, что создание клуба Меткоискателей было чем-то похоже на историю знакомства Даймонд Тиары и Сильвер Спун, если её догадка была верна. Обе, как она, так и Даймонд Тиара подвергались издевательствам, были пустобокими и находили друзей, похожих на них.

Но разница заключалась в том, что Даймонд Тиара стала хулиганкой. Это чем-то напоминало случай с её кузиной Бэбс, но Тиару, насколько ей было известно, в Понивилле не третировали. "Так почему же она стала такой едкой занозой? Боялась ли она, что над ней будут снова издеваться, как в том лагере? А что насчёт Сильвер Спун? Присоединилась ли она к ней позже, или это было что-то, что они придумали вместе?"

Решив, что ответы она получит на следующих страницах, Эппл Блум прочитала ещё одну запись:

Дорогой Дневник,

У меня наконец появилась подруга! Помнишь, я упоминала о кобылке по имени Сильвер Спун? Она была очень застенчива, спрашивая, буду ли я смеяться над её огромными очками или над тем плюшевым мишкой, которого она всегда носит с собой. Я сказала ей "нет", и мы разговорились. Это действительно здорово — делиться историями с другой богатой кобылкой. Я встречала некоторых в Мейнхэттане, но они казались мне неинтересными. Они были снобками, которые всегда любили говорить о том, как они получают много денег от своих родителей.

Именно на таких должны нападать те хулиганы, а не на меня и Сильвер Спун.

Как бы то ни было, поскольку мы обе знали, насколько лёгкой мишенью мы были, мы быстро пообещали прикрывать друг другу спину, так как оказались вроде как в одной лодке. Оказывается, те же самые мучители были и у тех старших жеребчиков, о которых я уже упоминала. Большинство других либо просто игнорируют нас, либо называют "пустобокими" или "богатыми соплячками".

Хотя я и была потрясена, узнав, что Сильвер Спун сама решила приехать сюда, но быстро выяснила почему. Её папа и мама расстаются, потому что всё время ссорятся. Сильвер Спун не могла больше этого выносить, поэтому она решила отправиться в случайный лагерь, который она нашла, её родители просто позволяли ей делать то, что она хотела.

Я думаю, у нас обеих есть ещё одна общая черта: семейные проблемы. Моя мама умерла, а папа просто игнорирует меня и пьёт свою дурно пахнущую жидкость. А родители Сильвер Спун больше не любят друг друга и постоянно ссорятся. Хм, похоже, из нас получится неплохая пара?

Даймонд Тиара.

Эппл Блум улыбнулась, с облегчением увидев, что они наконец-то нашли друг друга. Несмотря на то, что это был тот же самый дуэт, который сделал всё возможное, чтобы жизнь Меткоискателей стала невыносимой, но она не могла не радоваться за Даймонд Тиару. Кобылка отложила дневник. Зная новые подробности о Тиаре, она задумалась, действительно ли это что-то меняло?

"Неужели это правда искупает все те неприятности, через которые она заставила пройти меня и моих подруг? Всё же, хулиганы остаются хулиганами. Но они стали хулиганками, потому что над ними тоже издевались. Но разве это их оправдывает? — подумала Эппл Блум, держась за голову, которая начала болеть. — Ух, у меня голова раскалывается от всех этих мыслей".

Она просмотрела несколько следующих записей и вскоре обнаружила, что её боль и раздражение сменились отвращением и ужасом. Эппл Блум не могла поверить тому, что прочитала на следующих страницах, но в глубине души она понимала, что это правда. Даймонд Тиара и Сильвер Спун совершали ужасные поступки, будучи хулиганками, но то, что она читала, выходило далеко за рамки их худших деяний. То, что их постоянные хулиганы, старшие жеребчики, делали с этими двумя кобылками, являлось пыткой, простой и ясной, во всех смыслах этого слова.

Написанное выжигало ей глаза, когда она встречала фразы, от вида которых её тошнило:

...сидели на наших спинах, пока мочились на нас. Сказали, что из нас выходят отличные туалеты...

...только что сожгли её медведя, а мы были бессильны их остановить! Я никогда не видела, чтобы Сильвер Спун так плакала...

...мы обнимали друг друга, наши слёзы тихо капали, пока мы ждали, когда они пройдут. Как же мне не хватает папы...

...обвинил меня в том, что его отец потерял работу, сказав, что все мы, богачи виноваты в том, что такие как его отец страдают от нашего произвола.

...непоправимо далеко. Они зашли слишком далеко! К тому времени, когда я, наконец, нашла Сильвер Спун в лесу, привязанную к дереву, у неё были разбиты очки, и она была так напугана. Положив её себе на спину, я отнесла её в кабинет медсестры. Меня больше не волнует ненависть к папе, я всё ему расскажу. Они хотят воспользоваться деньгами богатых пони. Ладно! Посмотрим, как мы подадим на них в суд и заставим их заплатить за то, что они сделали.

Дорогой Дневник,

Наконец-то всё кончено. Лагерь закрывают, и многих взрослых допрашивают за то, что они позволили всему выйти из-под контроля. Они дружно продолжают обвинять директора, который приказывал им молчать обо всех жалобах и инцидентах, но мне всё равно. Я надеюсь, что те хулиганы, которые причинили боль мне и Сильвер Спун, пожнут своё, когда их семьи потеряют всё, что имеют, после того, как на них подадут в суд. Мой папа и мама Сильвер Спун вышли на тропу войны, чтобы отомстить каждому, кто причинил нам боль.

Папа не перестаёт говорить мне, как он сожалеет, что поместил меня в это ужасное место, и клянётся никогда этого больше не повторять. Я сказала ему, что всё, чего я хочу, так это вернуться домой в Понивилль и начать учиться, как я всегда хотела. Он тоже выглядит лучше, говорит, что это заслуга Биг Макинтоша.

Я не могу не чувствовать, что могла бы остановить всё это раньше, если бы была достаточно умна и рассказала папе, что там творится, вместо того, чтобы упрямиться и злиться на него. По крайней мере, Сильвер Спун не страдала бы так сильно. Я надеюсь, что она и её мама будут в порядке, это печально, что её папа ушёл и даже не попрощался с ней. Надо будет навестить её, когда мы вернёмся в Понивилль, она может рассчитывать на друга. Мы обе можем. Может, ей даже удастся подружиться с моими старыми друзьями... если они ещё помнят меня. Это было так давно.

Я также не могу не восхищаться моим папой, использующим наше влияние и деньги, чтобы добиваться своих целей. Это... это то, что я тоже могу сделать? Использовать богатство моей семьи, чтобы убедиться, что я и те, кто мне дорог, больше не пострадают. Может быть, мне пора учиться по папиной книге.

Я так устала. Пора спать. Может быть, я смогу насладиться спокойным сном без того, чтобы кто-то намазал мне копыто кремом для бритья и пощекотал пёрышком.

Даймонд Тиара.

Радуясь, что худшее уже позади, Эппл Блум встряхнула головой. "Я благодарна, что Даймонд Тиара и Сильвер Спун не сделали со мной и половины того, что случилось с ними. Как некоторые пони могут быть такими злыми? Зачем они вообще это делали? Только потому, что Тиара и Сильвер были богаты? Но это не оправдание! — Эппл Блум прикусила губу, — но разве они не смеялись над другими, потому что те были беднее их? Селестия свидетель, что меня и Скуталу тоже дразнили за это".

Эппл Блум была так поглощена своими мыслями, что вздрогнула, когда зазвонили часы с кукушкой. Взглянув на них, она поняла, что уже почти время ужина.

Решив почитать ещё немного, Эппл Блум поспешила пролистать несколько страниц, пока не добралась до момента возвращения Даймонд Тиары в Понивилль.

Здесь всё так изменилось, Дневник.

Теперь всё по-другому. Большинство моих старых друзей не помнят, что знали кобылку по имени Даймонд Тиара, когда они были маленькими. Некоторые из них припоминали это, когда я делилась с ними старыми воспоминаниями, но они, казалось, не были заинтересованы в том, чтобы узнать меня снова, или были слишком заняты своими теперешними друзьями. Сильвер Спун была со мной всё это время, по крайней мере, у меня есть она. Я этого не понимаю. Я знаю, что меня не было несколько лет, но все мои ровесники меня не помнят. Кое-кто из взрослых знает меня, например Кейки, а также мисс Рэрити, потому что моя мама была её постоянной клиенткой. У неё есть сестра по имени Свити Белль, но она была слишком застенчива, чтобы разговаривать, хотя и не такая стеснительная, как та жёлтая пегаска, которую я видела. Ну правда, она даже собственной тени боится!

А ещё для нас с папой устроили вечеринку, её организовала эта странная пони по имени Пинки Пай, которую наняли или удочерили Кейки, я не знаю. Я надеялась, что некоторые кобылки и жеребчики, которых я знала давным-давно, снова захотят стать моими друзьями во время той вечеринки, но они так сильно изменились и я не знаю, что с ними случилось за последние три года. Некоторых из них я тоже почти не помню. Я также ожидала, что Эппл Блум и её семья будут на празднике, её я помнила лучше остальных, но я узнала, что они были на семейном воссоединении и не вернутся в течение нескольких дней.

Я хотела вернуться в Понивилль, чтобы снова быть счастливой, особенно с тех пор, как мама и мой брат умерли, но... Я просто надеюсь, что теперь всё будет хорошо.

Даймонд Тиара.

Семейная встреча в том году в Балтимейре была довольно странной, если Эппл Блум правильно помнила. Именно тогда кузен Болдуин объявил, что женится, и бабуля Смит показала дяде Эмперор Рэду, что она всё ещё умеет танцевать кадриль. Эппл Блум очень весело проводила время со своими братьями, но в то время ей больше всего хотелось вернуться к своим друзьям: Арчер, Лики Сплит и Тутси Флют. Они были её старыми друзьями, пока их пути не разошлись.

Она вспомнила, что те были очень расстроены, когда она вернулась домой. Они сказали ей, что кто-то издевался над ними, и она вышла, чтобы... противостоять незваным гостям...

Эппл Блум ахнула. У неё упало сердце. "Нет, нет, этого не может быть". Кобылка снова нырнула в дневник, пока не нашла нужную запись. От шока у неё отвисла челюсть.

Почему?! За что?! Я ненавижу тебя, Эппл Блум! Я ненавижу тебя!

Первый раз вижу тебя за три года, а ты говоришь, что я богатая выскочка, которая не имеет права помыкать твоими так называемыми "друзьями" только потому, что у меня есть деньги и власть?! А известно ли тебе, что твои так называемые друзья смеялись над Сильвер Спун, потому что у неё были такие большие очки?! Я заступилась за неё! Может быть, я и говорила, что мой папа может использовать наши деньги, чтобы сделать их жизнь несчастной, но я делала это только для того, чтобы защитить свою подругу!

А когда я попыталась сказать правду, попросить, чтобы ты меня выслушала, ты просто взяла и сказала мне держаться подальше от своих друзей! Ты забыла обо мне! Обо мне! Той самой кобылке, которая ночевала у тебя с тех пор, как мы ходить ещё толком не умели! Наши семьи практически помогали друг другу в нашем семейном бизнесе! И всё же ты забыла меня, как и все остальные?! Почему?!

Сначала я потеряла маму, потом этим летом прошла через Тартар, а теперь ещё и ты предаёшь меня! За что? Ради трёх придурков, которые принебрежительно фыркнули в мою сторону, когда ты отвернулась?! Раз ты больше не хочешь видеть во мне друга, тогда ладно! С меня хватит! Мне надоело притворяться хорошенькой пони! Если кто-то хочет видеть меня и Сильвер Спун "богатыми соплячками", то мы дадим вам всё, что вы хотите! Единственные, на кого мы можем положиться — это мы сами!

И ты будешь первая, кого я раздавлю, Эппл Блум! Я позабочусь о том, чтобы твоя жизнь и жизнь твоих друзей была такой же несчастной, как и моя! И я надеюсь, ты пожалеешь, что когда-то разозлила меня!

Эппл Блум не могла в это поверить, но смутные воспоминания в глубине её сознания теперь начали вырисовываться, становясь ясными и чёткими. Она помнила, как вступила в конфликт с Даймонд Тиарой, когда её друзья сказали ей, что пришла какая-то новая богатая кобылка и начала ими помыкать.

Они соврали ей. Она предала Даймонд Тиару, которая с нетерпением ждала ещё одной встречи с ней. Она совсем забыла об их былой дружбе и ранила Тиару. Глаза Эппл Блум расширились, когда она поняла, что всё это её вина.

Это она сделала из Даймонд Тиары хулиганку.

Заметка от автора оригинала: Теперь все мы, очевидно, скажем, что Эппл Блум не виновата в том, что Даймонд Тиара стала хулиганкой. К тому её привели совсем другие обстоятельства, заставившие принять тот образ, за который её и возненавидят. Однако вся история Эппл Блум вращается вокруг чувства вины. Она уже чувствует себя сопричастной, думая, что виновата в смерти Тиары, и теперь она считает, что виновата ещё и в том, что из-за её ошибки розовая кобылка стала хулиганкой. Мы также должны помнить, что Эппл Блум не взрослая, она ещё ребёнок, и её разум работает иначе, чем у взрослых пони. В её последней главе всё это пройдёт свой полный круг, и мы посмотрим, что она из этого узнает.

Что касается пути Даймонд Тиары в становлении хулигана, то многие хулиганы формируются в основном тремя способами, в каждом из которых я и черпал вдохновение в создании предыстории Даймонд Тиары.

Во-первых, это пример, родитель, старший родственник или известная личность, которым они восхищаются и повторяют его поведение. Мы часто вспоминаем известных людей, поэтому мы и стараемся поступать как они. Неосознанно такое поведение может заставить нас действовать неуместно или подло по отношению к другим, когда мы даже не подозреваем об этом. Например, если отец расист, то есть шанс, что и его сын станет расистом, потому что он восхищается своим отцом и хочет быть похожим на него. Таким образом, он вырастет, ненавидя определённые этнические группы, как и его отец, так оно и происходит. Даймонд Тиара видит, как её отец использует деньги и власть, чтобы сокрушить тех, кто причиняет боль тем, кто ему дорог, и кобылка осознаёт силу, которой она может обладать со своим статусом, но, как мы знаем в каноне, это осознание не используется должным образом.

Во-вторых, из-за жестокого обращения или издевательств со стороны других хулиганов, через которые они прошли; это заставляет действовать их таким же образом в надежде на то, что это поможет им справиться с болью. Запугивание — это насилие, будь то физическое, эмоциональное или словесное, и, как и насилие, оно может повториться через тех, кто сам его пережил. Это не значит, что этого не избежать, это вполне возможно, я сам являю собой такой пример человека, которого запугивали, но который так и не принял этой тактики. Однако это не значит, что насмешки хулиганов никак на нас не отражаются. Они оставляют шрамы в нашей душе, некоторые глубже, чем другие, и я скажу это прямо сейчас: у меня были проблемы в прошлом, особенно в мои школьные годы. Но со временем они исцелились, и мне хотелось бы думать, что я стал лучше. Однако, не у каждого это получается.

Есть люди, которые не могут пройти мимо того, что с ними произошло, и поэтому они сами следуют примеру своего обидчика или хулигана, и таким образом цикл повторяется. Значит ли это, что мы должны их ненавидеть? Жалеть их? Сочувствовать или махнуть рукой? Честно говоря, нет правильного или неправильного ответа, потому что мнения людей на этот счёт различаются. Это не похоже на вопрос, должны ли вы арестовать вора, даже если он просто воровал, чтобы прокормить свою семью. Должны ли вы ненавидеть хулигана за то, что он сам подвергается издевательствам и пытается направить свой гнев и негодование на кого-то ещё? Может быть, обидчику нужна помощь, а может быть, и нет — решать вам.

В случае с Даймонд Тиарой её в основном третировали за то, что она богата, и другие пони предполагали, что из-за этого она стереотипная богатая девчонка. Поэтому они чувствовали необходимость вымещать на ней злобу, из-за её богатства и своих предположений, хотя Тиара не сделала ничего плохого. Стереотипы, как говорится, работают в обоих направлениях, и хотя там определённо присутствуют богатые дети, вы не можете предположить, что все они одинаковы. По причине постоянных издёвок, а также того, как прошло её воссоединение с Эппл Блум, Даймонд Тиара чувствует, что единственные пони, которым она может доверять, это богатые, так как ей кажется, что остальные ненавидят их уже за то, что им просто повезло родиться в таких семьях. Вы будете удивлены, сколько раз общество создавало своих собственных монстров.

И последнее — о гневе и переживаниях. Давайте посмотрим правде в глаза: жизнь всегда так или иначе обманывает нас. С нами со всеми случается что-то подобное, что заставляет нас кричать о несправедливости всего этого и говорить: "Да пошло оно всё прочь", проклиная произошедшее. Мы проклинаем других, мы проклинаем Бога, мы проклинаем себя, мы просто проклинаем всё, когда происходит что-то действительно плохое, например, мы теряем работу, или кто-то, кого мы любим, умирает, или нас заставляют переехать, или нас предают и причиняют боль. Некоторые люди могут спокойно воспринимать то, что с ними произошло, другие медленно идут дальше и меняются к лучшему, а есть и такие, кто меняется к худшему, как Даймонд Тиара. Перемена началась не тогда, когда она вернулась в Понивилль, нет, трагедия начинается, когда она теряет свою беременную мать, что заставляет отца игнорировать её в своём горе и отослать её в лагерь, который буквально оказывается адом. К тому времени, когда она возвращается туда, куда мечтала вернуться в течение трёх лет, все её друзья переехали и ничто не осталось прежним, ещё больше усугубляя её переживания от мысли, что уже ничего не будет как раньше. И наконец, когда у неё возникает конфликт с Эппл Блум, она уже больше не может всего этого выносить. Даймонд Тиара злится на весь мир и хочет, чтобы кто-то заплатил, поэтому она выбирает Эппл Блум и полна решимости отыграться на ней.

Но после всего сказанного возникает вопрос: стоит ли жалеть Даймонд Тиару или нет? Должны ли мы ей сочувствовать? Эта история о многих вещах, одна из которых заключается в том, что хулиганы не всегда бывают чёрно-белыми. Есть причина, по которой они такие, какие они есть, и самое главное — выяснить, как они ступили на эту дорогу, а затем выносить наши собственные суждения. Я считаю, что ни один человек в мире не рождается злым и противным, мы становимся такими ужасными людьми по разным причинам. И вы должны принимать свои собственные решения о Даймонд Тиаре, основываясь на информации, которую я даю вам в этой истории. Не стесняйтесь высказывать свои мысли об этом, приводите свои аргументы или что-то ещё. Всё, о чём я прошу — это чтобы не было пламенных войн между рецензентами.

Глава 8. Свити Белль: Акт третий

Свити Белль не понимала, как копытца занесли её на кладбище, но она знала, что должна выбраться отсюда. Серые, угнетающие облака висели над её головой, пока она пыталась найти какой-нибудь выход среди поля надгробий, исписанных именами тех, кто спал под ними. Один только вид этих камней заставил её вздрогнуть.

Не успела Свити испугаться, что никогда не найдёт выход отсюда, как увидела вдали группу пони, медленно марширующих в противоположном направлении. Надеясь, что они укажут ей путь, она бросилась к ним, но остановилась, увидев, что это за марш, и какие пони в нём участвуют. Впереди с маленьким деревянным гробом в копытах шли подруги Рэрити, а сама она и остальные члены её семьи со слезами на лицах двигались следом; все были одеты в чёрное, головы пони были низко опущены. Никто не улыбался, даже Пинки Пай, чья грива полностью опала. Друзья Свити Белль, Меткоискатели — Эппл Блум, Скуталу и даже Бэбс Сид из Мейнхэттана — составляли хвост мрачной процессии. Их чёрные наряды соответствовали всем остальным. Тёмное, гнетущее чувство росло внутри единорожки, когда она осознала самую важную деталь этого марша: она там отсутствовала.

Она не была со своей семьёй, не плакала, не была рядом со своими друзьями. Свити Белль посмотрела дважды, даже трижды, но её нигде не было видно. Затем её глаза обратились к гробу, который удерживали подруги Рэрити. "Нет... нет, этого не может быть".

Испуганная единорожка поскакала к своей семье и попыталась коснуться их, но прошла мимо и приземлилась лицом на землю. Выплюнув грязь и траву, она повернулась и попыталась снова, на этот раз подойдя к своим подругам. И опять она прошла сквозь пони, как сквозь воздух.

Казалось, что в животе у неё образовался кусок льда, медленно замораживающий её изнутри с каждой секундой, даже когда пот стекал по её лбу. Она плакала и кричала, звала свою семью и друзей, с каждой попыткой в её горло всё сильнее горело от боли. Но они не смотрели в её сторону, их измученные взгляды мрачно сосредоточились на единственной открытой могиле впереди.

Свити Белль, уставшая от своих криков, следовала за ними, пока процессия не добралась до конечного пункта назначения гроба. Используя свою магию, Твайлайт подняла его над могилой и, не говоря ни слова, кивнула остальным, прежде чем открыть крышку. Свити Белль ничего так не хотелось, как отвернуться, чтобы не видеть того, кто лежит внутри, несмотря на то, что уже знала кто это. Её страхи росли всё больше и больше по мере того, как крышка медленно открывалась, пока она не увидела ту самую пони.

Это была маленькая кобылка-единорог, со светло-серой шёрсткой, её грива была бледного розово-пурпурного цвета. Хотя на её лице не было улыбки, она, казалось, спала на красной бархатной подушке, на которой покоилась её голова. На ней было ярко-розовое с белым платье, которое выглядело одновременно и печально, и красиво. Её крошечные копытца покоились на груди, которая больше не поднималась и не опускалась, а под ними была сжата красная роза, листья которой щекотали край её подбородка.

Свити Белль знала, кто эта кобылка. Это была она.

"Я умерла".

Какая-то маленькая часть, которая не была на грани умственной гипервентиляции, повторяла эти два слова снова и снова. Свити Белль вдруг пришло в голову, что она никогда раньше не видела себя с закрытыми глазами. Каждый раз, когда она смотрелась в зеркало, отражение было ярким и живым, каким-то активным. Теперь же она словно смотрела на какую-то другую кобылку с такой же светло-серой шёрсткой и вьющейся гривой из бледных розово-пурпурных волос. На её лице не было ни улыбки, ни гримасы боли. Губы были плотно сжаты, но в остальном её мордашка была абсолютно невыразительной. Её платье представляло собой красивую скорбную композицию розового и белого цветов, а единственная красная роза лежала поперёк её груди, едва касаясь края подбородка. Свити Белль узнала художественную работу копыт своей сестры.

Это должно было символизировать образ мира и покоя, но всё, что видела Свити Белль, представлялось ужасным фарсом. Смерть лишила её всего, что делало её такой, какая она есть, лишила её живой сущности, и теперь от неё осталось лишь холодное тело.

"Меня не стало".

Свити Белль сидела, охваченная ужасом, не в силах плакать, пока её друзья и родные укладывали лилии в гроб одну за другой. Рэрити со слезами на глазах поцеловала сестрёнку на прощание в лоб. Её лучшие подруги, её сёстры по узам, медленно положили её плащ Меткоискателя внутрь, прежде чем поцеловать её в щёку.

— Девочки... — прошептала Свити Белль, жалея, что не может почувствовать их тёплую любовь прямо сейчас. Потому что сейчас она была, как и её труп, холодна как камень. Твайлайт медленно закрыла гроб, опустила его в могилу и засыпала землёй. Только когда на могилу упал последний ком, Свити Белль в слезах рухнула на землю. Но её крики остались неуслышанными, когда все пони одна за другой уходили, оставляя свежую могилу в одиночестве. Она протянула копытце в тщетной попытке удержать их.

— Не оставляйте меня! Пожалуйста! Я не хочу быть одна!

Её мольбы не были услышаны. Вскоре пони исчезли, превратившись в крошечные пятнышки вдалеке, когда Свити Белль закричала, уткнувшись в передние копытца. Всё было кончено. Её жизнь ушла. Смерть наконец забрала её. И она была обречена на страдание.

Внезапно Свити Белль почувствовала, что воздух стал ещё холоднее, словно приятный воздух Колтифорнии сменился холодом, что царит за пределами Кристальной Империи. Она подняла заплаканные глаза и увидела, что небо стало красным как кровь, а чёрные тучи зловеще заволокли небо. Земля вдруг задрожала, отчего она в ужасе вскочила на копытца. Взрыв огня и дыма вырвался из её могилы, отбрасывая Свити Белль, после чего она застонала и потёрла своей бок. Дым застилал ей глаза, но она видела, как что-то огромное и чудовищное медленно поднималось из дыры в земле, и все это сопровождалось грохотом цепей.

Когда дым рассеялся, Свити Белль закричала, зная, что за существо оказалось перед ней. Из его рта сыпались личинки и змеи, Свити Белль снова увидела костяную фигуру самой Смерти. Её цепи висели в воздухе, готовые к атаке. Единорожка почувствовала, как её мочевой пузырь почти сдал, когда она закрыла глаза, ожидая, что смерть возьмёт её.

Тёмная сущность взревела так же громко, как дракон, и словно по команде цепи щёлкнули и бросились на Свити Белль... только чтобы быть отброшенными назад сферой голубой энергии.

— Оставь её в покое, мерзкий кошмар, или тебе придётся иметь дело со мной!

Громкий голос заставил Свити открыть глаза и с надеждой посмотреть на небо. Малышка радостно рассмеялась, когда увидела принцессу Луну, хранительницу ночи, готовую к битве, спускающуюся из портала в небе и приземлившуюся в боевой позе на землю. Смерть снова взревела, но аликорн не выказала страха, когда заговорила снова:

— Я не позволю тебе больше преследовать её! Убирайся!

С её рогом, сияющим так же ярко, как полная луна, глаза принцессы ночи стали полностью белыми и волны света изливались из них наружу. Свити Белль наблюдала, как языки этого света поглощают ужасную форму Смерти, ломая её кости и плавя её цепи по кусочкам, пока последняя волна полностью не разрушила мрачный призрак. Расплавленное ядро света омыло пейзаж, и Свити Белль закрыла глаза от его ослепительного эффекта. В наступившей оглушительной тишине она не решалась открыть их. Только после того, как она почувствовала, как успокаивающее крыло коснулось её тела, Свити Белль осмелилась снова посмотреть на окружающее пространство.

Она стояла на кладбище; точнее, она находилась на большом белом диске чистой энергии, окружённом бесконечной темнотой, заполненной яркими огнями множества цветов. Сначала она подумала, что это звёзды, но, присмотревшись к некоторым из них, Свити Белль увидела, что это расплывчатые сферы, и что она может видеть размытые изображения пони и различных мест.

— Ты в порядке, Свити Белль? — спросила Луна, с беспокойством глядя на кобылку.

В ответ Свити Белль уткнулась ей в грудь и начала тихо всхлипывать. Луна держала малышку, уткнувшись носом в её голову, позволяя единорожке выплакать все свои эмоции. Только когда маленькая пони поняла, что плачет в одного из своих правителей, она наконец пробормотала:

— П-простите...

— Тебе не за что извиняться. Всё в порядке, — прошептала Луна.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Свити Белль вытерла слёзы и медленно отпустила принцессу. Оглядев таинственное окружение, в котором она оказалась, Меткоискательница спросила:

— Где это мы?

— Это место известно как Измерение Сновидений, — ответила Луна, глядя на светящиеся рядом шары. — Это то место, которое соединяет нас со снами всего нашего мира. Очень немногие пони когда-либо овладевали магией хождения во сне, но это позволило мне долгое время помогать моим подданным с их кошмарами и страхами.

Свити Белль вздрогнула:

— Но это было так реально. Я думала, что у-умерла.

— Должна признать, хоть я и не новичок в том, когда моих пони пугают мысли о возможной смерти, я никогда не видела ничего подобного раньше... такие яркие страхи у такой юной кобылки, как ты, Свити Белль, — призналась Луна с благоговением и беспокойством. Она подняла бровь: — Что заставило тебя видеть такие ужасные образы?

Свити Белль нервно отвернулась от любопытного, но обеспокоенного взгляда аликорна, не уверенная, что её проблемы достойны того, чтобы говорить о них перед принцессой. Потом она вспомнила, что принцесса Луна живёт уже тысячу лет, а может, и больше. Она была одним из самых мудрых существ на свете, несомненно, она должна была знать что-то о вопросах, которые преследовали её. Глубоко вздохнув, Свити Белль рассказала принцессе Луне всё, начиная со смерти Даймонд Тиары и кончая разговором с мистером Уоддлом в похоронном бюро.

— ...И когда я вернулась домой, я просто не могла перестать думать о том, что когда-нибудь меня не станет! Моя жизнь закончится, как и у Даймонд Тиары, а я этого не хочу! Я хочу жить! Какой смысл в жизни, если всё, что нам остаётся, это умереть в конце?! Какой тогда смысл?! — закричала Свити Белль, прежде чем рухнуть на задние ноги, ловя дыхание. Она сказала так много и так быстро, что ей показалось, что её горло горит огнём.

Перед Свити Белль материализовался стакан с водой, словно Луна прочла её мысли. Взяв его, она осушила стакан, прежде чем вздохнуть с облегчением. Глядя на Луну, она с нетерпением ждала, в то время как принцесса в глубоком раздумье закрыла глаза.

Открыв их, она сказала:

— О, Свити Белль. То, о чём ты спрашиваешь, волновало всю разумную жизнь с тех пор, как она была создана. Это тайна, на которую ты не найдёшь ответа, даже от такой пони, как я.

— Ч-что... — прошептала кобылка, широко раскрыв глаза. — Н-но вы же принцесса Луна! Вы живёте целую вечность, и у вас должен быть ответ, верно?!

— Увы, я не знаю правды о смерти и её предназначении. Возможно, ни одно существо на земле не знает этого, — ответила Луна, в следующий момент уткнувшись носом в шокированную кобылку. — Но это не значит, что я не могу помочь тебе обрести мир со своими страхами и привести тебя к пониманию того, что смерть не должна быть в центре твоего внимания. Скорее, это жизнь, которая должна сиять всеми красками.

— Жизнь? Как я могу задумываться о жизни, когда в любой момент она может оборваться так же легко, как это случилось с Даймонд Тиарой? — спросила Свити Белль, стиснув зубы. — Она была моей ровесницей, и её больше нет. И она никогда не вернётся. Я слышала, как пони говорят, что она сейчас в лучшем месте, но кому, как не друзьям и семье направлять её? А что, если этого так называемого лучшего места вовсе не существует? Что, если после смерти ничего не произойдёт?

— Даже если оно есть, или нет, ты можешь что-нибудь с этим поделать? — спросила Луна, приподняв бровь. — Ты говоришь о смерти столь ужасные вещи, как будто её нужно избегать. Как избежать этого, Свити Белль, когда ни одно другое существо не смогло? Это судьба, которую мы все должны разделить в конце пути.

Свити Белль впилась взглядом в принцессу Луну и её спокойное выражение. Маленькая кобылка поверить не могла, что услышала это от нестареющего аликорна.

— Да? Ну, не все из нас могут быть бессмертными принцессами, которые никогда не умрут. Должно быть, приятно не беспокоиться о смерти, как все мы. Вы будете спать, есть и оставаться счастливой в тёплом месте, пока остальные будут гнить в холодных могилах!

Если бы Рэрити или её родители были рядом, или любой другой пони, они были бы ошеломлены тем, как Свити Белль кричит на одну из правительниц Эквестрии. Это дошло до кобылки слишком поздно, когда она сглотнула и стала ждать своего наказания. Со страхом она посмотрела на сферы, наполненные красными и чёрными тонами, где она могла видеть проблески кричащих пони, монстров и других явных признаков кошмаров. "Меня наверняка отправят в одну из них на всю оставшуюся ночь!"

К её удивлению, Луна покачала головой и посмотрела на неё с лёгкой улыбкой.

— Свити Белль, ты убеждена, что я невосприимчива к смерти, но забываешь, что когда я говорила: "Это судьба, которую мы все должны разделить", я имела в виду также и себя.

Свити Белль не была уверена, насколько может отвиснуть челюсть, но не сомневалась, что пределы этому сейчас проверяются. А Луна тем временем продолжила:

— Дорогая, несмотря на то, во что веришь ты и другие, мы с сестрой не непобедимы. Мы также способны умереть, как и все вы. Я и Селестия прошли через множество битв с того дня, как стали аликорнами. Бывали времена, когда мы обе получали раны, которые оказались бы смертельными, если бы не удача.

— А это... это было страшно? — спросила Свити Белль

— Да, Свити Белль. Перспектива встретиться лицом к лицу со смертью временами пугала... но были времена, когда я умоляла об этом.

Свити Белль замерла в глубоком молчании, когда увидела, как по невозмутимому лицу Луны пробежала дрожь, раз, затем другой. Сколько всего повидала она за тысячу лет своей жизни? Сколько боли, страданий и смертей тех, кого называла друзьями, семьёй и, возможно, даже возлюбленными она видела снова и снова? Увидеть, что маска на ней треснула, какой бы тонкой ни была эта трещина, стало для кобылки открытием.

У Свити Белль было предчувствие, о каком конкретном событии говорила Луна, и она решила предположить.

— Вы говорите о том времени, когда были на луне? Целую тысячу лет?

Луна только кивнула, её голос стал холоднее, когда она ответила:

— Ты даже не представляешь, каково это, Свити Белль, просыпаться в холодном, одиноком месте, где нет ни тепла, ни любви, ни утешения. Я видела мир перед моими глазами, через великую пустоту, и всё же я не могла взаимодействовать с ним. Моя сестра, мои друзья, пони, которых я любила и которым доверяла, я предала их, когда оказалась беспомощна против своих тёмных чувств, которые превратили меня в монстра. Я проводила каждое мгновение в этой тюрьме в сожалении, умоляя о прекращении моих страданий, поскольку я была беспомощна в своём собственном теле, орудии, которое использовалось моим внутренним гневом. Даже после того, как я оказалась свободна, я чувствовала такую печаль, зная, что всё изменилось.

Такое страдание тронуло сердце Свити Белль, после чего она медленно подошла и обняла ночную принцессу. Луна обхватила крошечную кобылку крылом, и пони замерли в молчаливом объятии. Затем единорожка начала представлять себя на месте Луны. Если бы она была изгнана на тысячу лет, чтобы никогда больше не видеть свою семью, своих друзей и Понивилль, это была бы не очень хорошая жизнь. "Неужели сейчас меня даже смерть не так пугает?.."

— Как вы это пережили? — спросила Свити Белль, глядя в древние глаза аликорна.

На этот раз Луна улыбнулась и уткнулась носом в кобылку, её глаза сияли надеждой и радостью, как и шары, что теперь окружали их.

— Я поняла, что потеряв так много, я в силах вернуть то, что когда-то имела, и даже больше. В новой эпохе так много всего, что меня завораживает. Пони достигли таких чудес; мне всегда есть чему поучиться у них, у меня есть любимые подданные, друзья, которым я доверяю, и новая семья. Кроме моей сестры у меня есть племянница, Шайнинг Армор, Твайлайт и её подруги. Они поддерживают меня, и помогли мне медленно оправиться от моих страхов.

— Но они не будут здесь вечно! Они тоже уйдут! — заметила Свити Белль.

— Да, и их не минует эта участь. Даже меня когда-нибудь не станет, Свити Белль, но такова природа перемен, — объяснила Луна, улыбаясь. — Каждый день что-то в мире меняется. Жизнь продолжается и находит новые пути развития, как и мы, пони, за последние тысячи лет. Видеть эти изменения, приспосабливаться к ним и жить с теми переменами, которые медленно изменяют нас самих; это то, что мы делаем как живые существа. Твой мир стал другим со смертью Даймонд Тиары, не так ли? И перемены не всегда приятны. Тебе будет больно ещё не раз. И всё же в этом всегда есть что-то хорошее. Тебе просто нужно найти это.

— А как я узнаю, когда найду это? — спросила Свити Белль, наклоняясь вперёд.

— Узнаешь, — сказала Луна, расправляя крылья и направляясь к краю платформы, на которой они стояли. Некоторое время богиня изучала сферы сна, пока не улыбнулась и не повернулась к единорожке.

— Не хочешь ли войти со мной в сон, Свити Белль? Чтобы найти ответы, которые ты ищешь?

Свити Белль нервно встала рядом с принцессой Луной и посмотрела на разные шары. Каждый из них представлял собой индивидуальные сны пони по всему миру, спящих в блаженном неведении; неужели она и Луна могут войти в них в любое время? Кобылка боялась, что её ждёт ещё один сон, похожий на её недавний кошмар, и всё же она видела сны тех, кто был в сферах ярких цветов, сияющих как солнце в начале утра. Её внутренний Меткоискатель, ищущий приключений, велел ей идти вперёд.

Она кивнула принцессе и взяла её за копыто, после чего они вдвоём поплыли в пустоту, пролетая мимо различных сфер. Луна была сурова в своей сосредоточенности, её рог светился, как маяк в ночи, но вскоре они прибыли к месту назначения: жёлтому шару, который был меньше, чем большинство его собратьев, но при этом светился так же ярко.

Повернувшись к единорожке, принцесса Луна сказала:

— Всё, что ты должна сделать, Свити Белль, это осторожно положить копытце на шар и позволить мне сделать всё остальное.

— Х-хорошо, — прошептала единорожка, поднимая дрожащее копытце. Она медленно опустила его на шар как раз в тот момент, когда закрыла глаза. Ей казалось, что она погружает ногу в лужу ледяной воды, но в тот момент, когда она коснулась её, кобылка почувствовала умиротворение. Она повернулась к Луне, готовая выслушать новое указание, как вдруг сияние сферы схватило её и потащило внутрь.

Прежде чем она успела дать отпор, яркая вспышка поглотила её.

---

Когда свет померк, Свити Белль обнаружила себя на ярком солнечном поле, усыпанном всевозможными цветами. Это было очень приятное окружение в отличие от тёмного кладбища, на котором она была всего несколько минут назад. Она понюхала воздух, удивляясь тому, что он пахнет так же, как поля Понивилля весной. Принцесса Луна скоро материализовалась рядом с ней и подтолкнула её следовать за собой.

Они шли молча, Свити Белль наблюдала за благословлённым природой сном, в котором они оказались. Луна, казалось, не заботилась о той красоте, что их окружала. Вместо этого аликорн сосредоточилась на поляне, на которой Свити увидела нескольких земных пони. Это была семья: отец держал биту, в то время как младший из двух жеребят, который разделял отцовский коричневый оттенок шерсти и ярко-жёлтую гриву, бросал мяч изо всех сил. Бейсбольный мяч ударился о биту и пролетел над головой, где его ждал старший брат.

В отличие от других, он, казалось, больше походил на свою мать, светло-пурпурную кобылу с более тёмной фиолетовой гривой. Он выглядел на несколько лет старше Свити Белль, его золотая бейсбольная перчатка на боку сияла на солнце. Как ни странно, он был лыс. Затылок жеребца был выбрит так близко к шерсти, что почти не осталось никаких следов гривы. Он подпрыгнул и поймал мяч, тяжело приземлившись на спину, но быстро поднялся и с гордостью показал семье пойманный мяч.

— Кто он? — спросила Свити Белль, кивая на более крупного жеребёнка, который бросал мяч младшему брату.

— Его зовут Шутинг Кетч, — ответила Луна, улыбаясь. — Он мечтает стать настоящей звездой бейсбола и играть перед толпой болельщиков. — В следующий момент улыбка на лице Луны погасла. — К сожалению, его мечта никогда не сбудется.

Прежде чем Свити Белль успела спросить, почему, мать позвала свою семью присоединиться к ней за столом для пикника на обед. Шутинг Кетч сказал им, что будет через минуту, и, к удивлению Свити, направился к ним. Он остановился и поклонился им в знак приветствия.

— Рад снова видеть вас, ваше высочество.

— Ты нас видишь?! — воскликнула Свити Белль, удивлённо отступая назад. Принцесса Луна и жеребчик рассмеялись на её реакцию, в то время как кобылка скрестила передние ноги и фыркнула. — Это не смешно.

— Извини, — произнес Кетч, прежде чем вытянуть переднюю ногу. — Я Шутинг Кетч, приятно познакомиться.

Хмурое выражение на лице Свити вскоре исчезло и сменилось лёгкой улыбкой, когда она коснулась его копыта.

— Я Свити Белль, мне тоже приятно. Откуда ты знаешь принцессу Луну?

Кетч почтительно склонил голову, прежде чем ответить.

— Принцесса Луна была мне хорошим другом, пока я спал в больнице. Тогда мне было очень одиноко, поэтому она приходила и составляла мне компанию. Мы разговаривали или играли в бейсбол, и с тех пор она мне очень помогает... ну... с момента моей болезни.

— Мне очень жаль, — сказала Свити Белль. — Чем ты болен?

Глаза жеребёнка чуть затуманились, когда он вздохнул, глядя на свою семью в его сне, которая смеялась и ела без него. Свити Белль смотрела, как маленькая слезинка скатилась по его щеке и упала на траву. Но, несмотря на это, на его лице всё ещё играла улыбка. Это было грустно, с намёком на боль, но в то же время умиротворяюще.

— У меня рак, — ответил он, забирая бейсбольный мяч и бросая его обратно в рукавицу.

— Р-рак? — прошептала Свити Белль, прикрывая рот копытцем. — Так вот почему...

— У меня такой вид, будто я подрался с ножницами и проиграл? — пошутил Кетч, указывая на свою лысую голову. — Да, но на самом деле это один из лучших побочных эффектов. Самые худшие — это боль, ощущения, что ты будешь долго страдать, пока... не умрешь.

— Т-ты у-умираешь? — ахнула Свити Белль. Перед ней стоял будущий труп. Будущая шелуха. Он станет тем, чем сейчас была Даймонд Тиара: раковиной, которую нужно похоронить, оставив в одиночестве и темноте. — Я... мне... мне так жаль. Это ужасно и... подождите-ка...

Свити Белль недоверчиво оглядела сон. Это не могло быть правдой. Где были тёмные тучи и гнетущая атмосфера? Всё в этом сне было солнечным и радужным, и все же этот жеребчик свободно признавал, что умирает. Свити Белль смотрела на его растерянное лицо, удивляясь, как он может быть так спокоен, зная, что смерть скоро откроет свою дверь. "И почему принцесса Луна думает, что встреча с ним поможет разрешить мои страхи?"

— Что-то не так? — спросил он, наклонив голову.

— К... как? Как ты можешь так спокойно относиться к этому? Ты не боишься, что умрёшь?! — выпалила Свити Белль.

Жеребчик посмотрел на перчатку в копыте и медленно кивнул.

— Да... это страшно. Когда я впервые узнал, что меня нельзя вылечить, просто устранить недуг, и что моя жизнь закончится через несколько лет... никогда до этого мне не было так страшно. — Он прикусил губу, прежде чем сесть. Покачав головой, он медленно снял перчатку и держал её обоими копытами, глядя на неё так, словно она была частью потерянного сокровища, которое было ценно только для него. Принцесса Луна подошла и обняла его крылом, успокаивая, на что он слегка улыбнулся ей в ответ, прежде чем снова повернуться к Свити Белль. — Я был зол... испуган... как будто весь мой привычный мир только что рухнул. Я был расстроен, потому что всю свою жизнь хотел играть в бейсбол. И теперь мне не суждено было попасть в высшую лигу, потому что мне не повезло.

Он повернулся к своей семье.

— Я был несчастлив. И я позаботился о том, чтобы все об этом знали. Семья, друзья — все. Я просто оттолкнул их, но это только причинило им боль. И без того было плохо, что мы все знали, что мне осталось жить совсем недолго, но моя хмурость совсем не способствовала улучшению ситуации. — Он снова повернулся к Свити Белль и улыбнулся. — А потом однажды я посмотрел на себя в зеркало и понял, что это не тот пони, каким я хочу быть. Я не хотел становиться каким-то озлобленным молодым жеребёнком, который все время был несчастен. Я хотел снова стать живым. Поэтому я снова улыбнулся. Я возобновил бейсбол, несмотря на то, что врачи советовали мне умерить активность. Я проводил много времени на скамейке запасных, иногда отыгрывая раунд, а то и четыре. Иногда нет, если выдавался плохой день. Но я всё равно играл, потому что хотел жить. Игра была для меня жизнью, а я не хотел, чтобы она угасла.

— Но... ты же умираешь! — заметила Свити Белль.

— И что? Я ничего не мог сделать, чтобы изменить это, но было кое-что, что я мог сделать до того, как это произойдёт. Я мог бы снова жить и чувствовать себя живым. Это было лучше, чем беспокоиться об этом и нагнетать мрачные мысли в голове. И мне стало лучше, моя семья чувствовала себя лучше, и я снова заставлял всех чувствовать себя нормально, — сказал Шутинг Кетч, наклоняясь вперёд. — Позволь мне спросить тебя кое о чём, Свити Белль. Если бы ты узнала, что завтра умрёшь и ничто не сможет этого изменить,  как бы ты поступила? Провела бы больше времени с друзьями и семьёй? Или сидела бы в своей комнате, ожидая смерти, в одиночестве и страхе?

— Первое, конечно! — фыркнула Свити Белль

— Почему? — с лёгкой улыбкой спросила принцесса Луна.

— Потому что... Потому что... — Свити Белль попыталась придумать объяснение, почему первое звучало как лучший выбор. — Потому что я была бы счастливее! Если бы я просто сидела и ждала и ничего больше не предпринимала... я была бы несчастна...

И тут её осенило. Именно этим она сейчас и занималась. Ровно так она себя и вела с того момента, как узнала о смерти Даймонд Тиары. Кобылка вела себя как пони, которая выбрала второй путь. И хуже всего было то, что она не умирала как Шутинг Кетч, и не была мертва, как Даймонд Тиара.

Она была жива.

Жива, здорова и ей ничего не грозило. Так почему же она боялась? Чего ей бояться?

Глядя на этого жеребёнка, на этого умирающего пони, который хранил нежную улыбку и мужество перед лицом своей неизбежной смерти, Свити поняла, что если кто-то и имеет право чувствовать себя испуганным и одиноким, то это он. Но он был здесь и наслаждался оставшимся временем. Он боролся за то, чтобы оставаться "живым" во всех смыслах этого слова, не только для себя, но и для своей семьи.

"И всё, что я делала, совершенно здоровая пони, это просто плакала от страха смерти, — подумала Свити Белль, чувствуя, как её захлёстывает волна вины. Она помнила, как Рэрити боялась за неё, и как она каждый раз отталкивала её, когда та пыталась ей помочь. — Как сильно я её напугала?"

Шутинг Кетч наклонил голову и спросил:

— Почему ты беспокоишься об этом? Ты... — его глаза расширились. — ...Ты тоже умираешь?

— Что? Нет! — Свити Белль покачала головой. — Э... моей одноклассницы недавно не стало, и я просто... почему-то...

Шутинг Кетч взял её за копытце и приподнял её подбородок, понимающе глядя на кобылку.

— Ты в первый раз столкнулась со смертью? — Свити Белль кивнула. — Понимаю... Да, в первый раз это страшно. Ещё страшнее, когда умираешь ты. — Он повернулся к принцессе Луне и подмигнул ей. — Но благодаря нашей принцессе я понял, что лучше наслаждаться жизнью, какой бы срок тебе ни был отведён, чем проживать её в страхе и несчастье. Таким образом, мы можем быть счастливы, и другие, кого мы любим, тоже могут быть счастливы. Мы можем быть не в состоянии контролировать то, как мы умрём, но мы всегда можем контролировать то, как мы живём.

Медленно, но верно Свити Белль почувствовала, как улыбка украсила её лицо, когда она посмотрела на сильного жеребца перед собой и поняла, что в его словах была правда. С того момента, как она услышала, что Даймонд Тиара умерла, она только и делала, что рыдала от страха, боясь, что однажды её тоже не станет. И хотя мысль о смерти всё ещё пугала её, мысль о том, что она одинока и несчастна, казалась ещё страшнее. У неё были друзья, семья, и кьютимарка, которую предстояло найти, чтобы узнать, что ей суждено сделать в жизни. И разве плач в подушку поможет решить эту проблему?

"Нет... я должна жить... — подумала Свити Белль. — Какой смысл в жизни, если ты не хочешь наслаждаться ею? Тогда я словно уже умерла".

— Думаю, мы уже получили ответ, за которым пришли, — прервала его принцесса Луна, поднимаясь на ноги и утыкаясь носом в жеребчика. — Спасибо тебе, Шутинг Кетч. Я позволю тебе продолжить свой сон, не прерываясь.

Шутинг Кетч кивнул и повернулся к Свити Белль.

— Было приятно познакомиться. Если я тебя больше не увижу... Тогда увидимся в следующей жизни.

— И-и тебе того же, — ответила Свити Белль, кивая. Хотя она и улыбалась, она не могла не плакать внутри, наблюдая, как Кетч галопом возвращается к своей семье. Она жалела, что не познакомилась с ним раньше или, по крайней мере, не могла сделать что-нибудь для него.

Она повернулась к принцессе Луне и спросила:

— Могу я как-то ему помочь?

Луна улыбнулась и обняла её крылом.

— Если хочешь, я буду время от времени водить тебя к нему во сне. Он хороший жеребёнок и заслуживает хороших друзей.

Свити Белль кивнула в знак благодарности, прежде чем она почувствовала, как её тело поднимается в воздух, когда всё вокруг стало белым.

---

Когда единорожка снова смогла видеть, она опять обнаружила себя парящей в измерении сна. Принцесса Луна, плывущая рядом с ней, спросила:

— Ты получила ответы, которые искала?

Кивнув, Свити Белль улыбнулась принцессе ночи и сказала:

— Думаю, да. Ну, часть меня всё ещё переживает и боится... — Она закрыла глаза и улыбнулась сверкающей улыбкой. — Но думаю, теперь со мной всё будет хорошо.

Принцесса Луна улыбнулась в ответ, прежде чем закрыть глаза и зажечь рог.

— Приятно это слышать. Теперь пришло тебе время возвращаться, Свити Белль. Знай, если тебе понадобится помощь, я всегда смогу это сделать в твоих снах.

Рог Луна засиял, и это было последнее, что увидела Свити Белль, прежде чем свет затмил всё пространство.

---

Застонав, Свити Белль прикрыла лицо копытцем, чтобы избежать лучей солнечного света, льющегося из окна. Громко зевнув, она огляделась и увидела, что находится в своей комнате. Стук в дверь предшествовал её открытию и предупредил её о появлении сестры. Старшая единорожка с беспокойством уставилась на Свити Белль.

— Свити? — спросила Рэрити, закусив губу. — Ты хорошо себя чувствуешь? Вчера вечером ты не спустилась к ужину и...

Маленькая пони сперва не ответила, последние воспоминания о её кошмаре угасали и смешивались с её временем в измерении сновидений и временем, проведённом с Шутинг Кетчем. Кобылка вспомнила, что он ей сказал. С лёгкой улыбкой Свити Белль спрыгнула с кровати и посмотрела в окно, где жизнь продолжалась, и она была её частью. Это всё ещё был мир без Даймонд Тиары, мир, где смерть всё ещё притаилась за углом. Но это был также мир, где она была жива, и у неё было много дел.

Повернувшись к старшей сестре, Свити Белль кивнула:

— Я думаю... всё будет хорошо.

Записка от автора оригинала: Эта глава посвящена моему другу детства Колину Дойлу, который скончался от рака 4 июля 2013 года в возрасте 22 лет. После того, как я написал сцену с Шутинг Кетчем, я понял, что бессознательно дал ему личность Колина, за исключением того, что сделал жеребчика бейсбольным, а не футбольным игроком. Колин всегда улыбался, я никогда не видел, чтобы он хмурился или грустил, и он никогда не боялся, что у него рак, борясь с ним четыре года подряд. Я скучаю по нему, но знаю, что сейчас он счастлив на небесах.

Во всяком случае, это первая из глав "прозрения", как я люблю их называть, где Меткоискатели осознают свои ошибки и находят ответы на стоящие перед ними вопросы. Я уже упоминал, что главы про Свити Белль основаны на моём личном опыте, когда речь шла о переживании самого факта смерти. Позже я узнал, как и она, что смерть неизбежна и что, хотя мы не можем полностью контролировать то, как и когда мы умираем, в наших силах контролировать то, как мы живём. Жить своей жизнью лучше, чем постоянно думать о том, что она закончится, и многие тратят свою жизнь впустую и никогда не делают ничего интересного, потому что боятся, что их ограбят, застрелят, убьют или что-то ещё. Я бы предпочёл прожить короткую захватывающую жизнь, которая что-то значила, а не умереть от старости зная, что это ничем не запомнится.

В любом случае я надеюсь, что вам понравилась эта глава, и надеюсь, что вы продолжите читать дальше.

Глава 9. Скуталу: Акт третий

Трещина на потолке снова стала больше. Иногда она думала, что та увеличится настолько, что часть перекрытия упадёт ей на голову, пока она спит. Последнее, что было нужно Скуталу — так это дыра в потолке и поездка в больницу. В очередной раз.

Ворочаясь в постели, пегаска попыталась закрыть глаза и сосредоточиться на чём-то другом, кроме новых открытий, которые она узнала сегодня, но это было бесполезно. Всё, о чём она могла думать, так это о том, что её учительница, мисс Черили, которую она так уважала и в которой души не чаяла, на самом деле была хулиганкой из отцовского прошлого.

В слове "хулиганка" не было смысла, особенно применительно к мисс Черили. Такой милой, доброй, вежливой, преданной, любящей и ещё много других эпитетов один лучше другого. Но не "хулиганка". Скуталу хотелось думать, что отец ошибается, что он просто принял её учительницу за кого-то другого, но испуганное и пристыженное лицо мисс Черили только доказывало, что это правда. Та самая учительница, которая три года подряд удостаивалась звания "Лучшая учительница начальных классов Эквестрии", которую хвалили и уважали все пони в городе, которая заботилась о каждом ученике, как о собственном жеребёнке, и постоянно поощряла Меткоискателей следовать за своими мечтами, чтобы узнать, кто они такие, была той самой пони, которая заставила её отца пройти через Тартар в средней школе.

Не выдержав, Скуталу села и застонала.

— В этом нет никакого смысла! Если раньше она была такой ужасной хулиганкой, то как она стала такой... милой сейчас? Разве не все хулиганы одинаковы?

А были ли они одинаковыми? С того момента, как умерла Даймонд Тиара, Скуталу узнала о своей дерзкой однокласснице такие вещи, которые она и представить себе не могла. Но нельзя было сказать, что это что-то изменило. Даймонд Тиара оставалась всё той же пони, которая издевалась над её неспособностью летать и над её бедностью. "Эй, да она всегда делала вид, что она лучше любого из нас! Так почему же все так оплакивают её смерть?!" Скуталу могла понять боль, что испытывал Филси Рич, и даже Сильвер Спун. Но теперь практически весь город плакал по этому поводу. Даже её лучшие подруги были в трауре. И это особенно злило Скуталу, потому что они были готовы забыть всё, что сделала Даймонд Тиара, но она не собиралась так поступать. "Чего бы о ней сейчас не рассказывали, она всё равно была хулиганкой!"

И снова мысли Скуталу обратились к мисс Черили. Если сказанное было правдой, то как объяснить такую перемену? Мисс Черили много раз защищала Скуталу и её подруг от жестокости Даймонд Тиары и Сильвер Спун, часто оставляя хулиганок после уроков или прибегала к другим формам наказания. Неужели она действительно изменилась? И если это так, значит ли это, что Даймонд Тиара тоже могла стать хорошей пони? Существует ли ещё такая возможность для Сильвер Спун? Скуталу тряхнула головой, пытаясь яростно отогнать эти вопросы, но они продолжали ныть и ворчать. Она не была уверена, что пыталась избежать этих мыслей, потому что больше не хотела думать о своих мучителях... или потому, что она не хотела оказаться права.

Скуталу ненавидела хулиганов. Ненавидела в них всё. Они были жестокими, безразличными, эгоистичными, как и... она.

Но что если... ненависть была неуместна? Что, если на самом деле она была просто бессердечной? Что она должна была сделать, выразить сочувствие? Простить их? Просто ради блага города и её друзей?

К тому же пегаска не могла отрицать очевидного факта, что Даймонд Тиара и Сильвер Спун когда-то также подвергались издевательствам из-за своего богатства. Часть её хотела думать, что это неправда, но она серьёзно сомневалась в этом. И всё же, не по этой ли причине они стали хулиганками, как Бэбс, например, когда впервые приехала в Понивилль? "Ведь Бэбс была милой до того, как попытаться стать хулиганкой! Мы смогли отвратить её от этого пути!".

"Значит ли это, что Даймонд Тиара и Сильвер Спун не родились плохими пони и когда-то тоже были милыми и дружелюбными?" — спросил голос в голове Скуталу, посеяв ещё больше сомнений. Существовал ли хороший предлог, чтобы стать хулиганом?

Тёмное чувство скользнуло по ней, словно змея, обвиваясь вокруг талии. Что, если из-за всех этих издевательств она тоже станет такой? Не то, чтобы Даймонд Тиара и Сильвер Спун были единственными плохими пони в её жизни. Большинство пегасов также издевались над ней. Скуталу с горечью посмотрела на свои крылышки и уже не в первый раз пожалела, что не родилась с нормальными, как у обычного пегаса. Рэйнбоу Дэш много раз брала её с собой в Клаудсдейл, и она видела, как пегасы её возраста и даже младше легко летают, пока она изо всех сил пытается удержаться в воздухе в течение пяти секунд. Другие летуны, узнавшие об этом во время её визитов, часто подшучивали над ней, называя нелетающей уродиной.

"Я не урод! У меня просто... недоразвитые крылья, вот и всё!" — подумала Скуталу, закусив губу. Отец пытался уговорить её обратиться к профессионалу по поводу крыльев, но Скуталу не захотела. Она боялась, что разобьётся вдребезги, если услышит эти ужасные слова, которые поставят крест на её желании когда-либо летать. В этом была её слабость.

Плюхнувшись на подушку, Скуталу застонала от стука в голове. Всё было слишком запутанно. Было слишком много вопросов. Что она должна была чувствовать? Казалось, всё в её жизни перевернулось, и всё, что она знала или во что верила, было наполнено сомнениями. Пегаске захотелось закричать.

"Я должна получить ответы. Мне нужно... поговорить с мисс Черили", — подумала Скуталу, глядя в окно, за которым в темноте сияли звёзды. Ей нужно было проснуться ни свет ни заря и заглянуть в гости к своей учительнице, прежде чем та встретится с её отцом. Пегаске необходимо было узнать, почему мисс Черили стала хулиганкой и как она перестала быть ею.

---

Скуталу почти не спала, но её это не волновало. Она всё равно не чувствовала усталости. Красться по коридору в темноте, при этом не наступив на расшатанную половицу, оказалось непросто, но у Скуталу были годы практики. Она благополучно выбралась за дверь, не разбудив отца. Между её домом и домом мисс Черили было довольно большое расстояние, не говоря уже о том, что прошлой ночью выпал снег, и теперь он лежал повсюду. Если бы она воспользовалась самокатом, то сократила бы время пути вдвое, но она пообещала отцу не пользоваться им до конца зимы.

Скуталу отогнала прочь все мысли о покойной кобылке. Сейчас речь шла о мисс Черили, а не о её бывшей мучительнице.

Через час после рассвета Скуталу подошла к дому своей учительницы и изо всех сил постучала в дверь. Она замерла, услышав топот копыт, спускающихся по лестнице. Дверь открылась, и на пороге показалась заспанная мисс Черили в розовом ночном халате. Зевая, вишнёвая пони чмокнула губами, прежде чем заметила, кто стучал в её дверь. Широко раскрыв глаза, она огляделась вокруг, чтобы узнать, есть ли поблизости кто-то ещё, прежде чем спросить:

— Скуталу, что ты здесь делаешь? Ещё рано и... твой отец вообще знает, что ты здесь?

— Послушайте, можете отчитать меня потом, но мне нужно с вами поговорить. Вот прямо сейчас, — потребовала Скуталу, топнув копытцем.

Черили подняла копыто и Скуталу испугалась, что ей не разрешат войти, но старшая пони вздохнула и опустила его обратно.

— Хорошо, я догадываюсь, почему ты здесь, и полагаю, что ты действительно заслуживаешь знать часть правды. — Она отступила назад и чуть приоткрыла дверь. — Заходи и присаживайся на диван. А я принесу нам чаю.

Скуталу кивнула и зашла в дом. Она бывала здесь несколько раз в прошлом, заметив, что здесь не так уж много украшений. Большинство домов в Понивилле были спроектированы однотипно, за исключение цвета стен, картин или каких-либо украшений, которые владелец решил повесить. У Черили на стенах в основном висели фотографии всех выпускников, которых она имела удовольствие обучать, прежде чем они уехали получать высшее образование в Кантерлоте или стремились учиться ремеслу в другом месте. Были и другие фотографии с пони, которые выглядели как родители Черили, а также её младшей сестрой. Её стены были выкрашены в сливовый цвет, подобный цвету её шёрстки, и на них можно было увидеть мотивационные плакаты, для таких добродетелей, как: терпение, доброта и знание.

"Вряд ли такое можно увидеть в доме хулиганки", — подумала Скуталу, усаживаясь на диван. Через несколько минут вошла Черили, неся на спине две чашки тёплого чая. Она дала одну Скуталу, прежде чем сесть на пушистый фиолетовый стул напротив неё.

Некоторое время они пили молча. Пегаска нервно посмотрела на свою учительницу, которая вдруг показалась старше, судя по тому, как её глаза мерцали в солнечном свете из окон. В её взгляде читалось сожаление, как будто она вспомнила что-то ужасное.

— Значит, ты хочешь знать о моём прошлом с твоим отцом, — сказала Черили, отрывая кобылку от своих мыслей и ставя чашку на ближайший столик.

— А-ага, — ответила Скуталу, глядя в свою чашку. — Э-это ведь неправда, так? На самом деле вы не были хулиганкой. — Черили не ответила. — М-мой папа рассказывал мне, как они всегда запихивали его в шкафчики или макали его голову в унитаз так часто, что он чуть не утонул. Он д-даже сказал мне, что всё стало так плохо, что ему пришлось бросить школу, потому что... — Скуталу глубоко вздохнула. — ...потому что его накачали чем-то, что заставило его... загадить пол в кафетерии...

— О, Селестия... — пробормотала Черили, стыдливо прикрывая глаза. — Ох, как он сможет простить меня за это?..

Скуталу никогда не думала, что её челюсть может упасть ещё ниже.

— В-вы хотите сказать, что это были вы? Вы заставили его мучиться диареей при других пони? А также все другие дела, от которых он страдал?!

Черили поморщилась:

— Нет, не все...

— Как вы могли так поступить?! Что мой отец вам сделал?! Он был невинным жеребёнком, а вы сделали его школьную жизнь невыносимой! — закричала Скуталу, стоя на диване и глядя на свою учительницу взглядом, который мог убить. — Это из-за вас он такой бесхребетный! Вы виной тому, что у него нет уверенности! Вы ничем не отличаетесь от Даймонд Тиары или Сильвер Спун!

— Скуталу! — крикнула Черили, вставая со стула и теперь возвышаясь над маленькой кобылкой, которая подпрыгнула, услышав своё имя. — Да! Я сделала это! Это всё моих копыт дело! Для твоего отца и многих других пони! Думаешь, я не жалею? Да я жалею об этом каждый принцессин день, когда вижу хулигана или пони, с которым когда-то плохо обошлась! Ты думаешь, я счастлива, что заставила твоего отца плакать так сильно, что его родители вынуждены были забрать его из школы? Думаешь, Даймонд Тиара и Сильвер Спун — плохие пони?! Я была хуже, Скуталу! Я была ужасной, подлой, глупой кобылкой, которая потеряла почти всё, чем в себе дорожила, и я никогда до конца не прощу себя за то, что сделала!

Черили глубоко вздохнула, вытирая слёзы, которые стекали по её лицу. Она упала на кресло и откинулась на спинку.

— Скуталу, пожалуйста, поверь мне, когда я говорю, что взяла бы назад всё, что сделала, если бы могла. Я так старалась раскаяться в своих поступках, когда поняла, что поступаю неправильно. Не только для таких пони, как твой отец, но и для себя.

Скуталу просто сидела и смотрела на свою расстроенную учительницу. Она никогда раньше не видела, чтобы мисс Черили выглядела такой подавленной и грустной. Ей хотелось верить, что она сожалеет, но она должна была знать.

— Тогда почему? Зачем вы это делали? Как... как может кто-то такой же добрый и заботливый, как вы, стать хулиганом?

— Это долгая история... — пробормотала Черили.

— У меня есть время, — ответила Скуталу.

Черили вздохнула, сделала ещё один большой глоток чая и закрыла глаза.

— Думаю, мне стоит начать с самого начала, когда я была кобылкой. С самого детства я знала, что хочу стать учителем. Я всегда представляла себе, что моя комната — это классная комната, а мои мягкие игрушки — мои ученики. Я получила свою кьютимарку, когда учила свою сестрёнку азбуке. С тех пор я всегда была лучшей в школе и всегда помогала своей учительнице, мисс Вормвуд. — Черили улыбнулась и повернулась к фотографии с пожилой пони с зелёной шёрсткой и серой гривой. Её окружали кобылки и жеребята возраста Скуталу, некоторые из которых напоминали взрослых пони, которых она теперь знала.

— Мисс Вормвуд была моим кумиром и наставником. Она сказала, что во мне есть потенциал, чтобы стать великим учителем, и она пообещала мне, что я буду её личным помощником, когда получу диплом, — продолжала Черили, уставившись на свою чашку. — Как только мы закончили наши первые годы обучения, мы все должны были отправиться в Кантерлот, чтобы продолжить наше образование. Естественно, я думала, что это будет то же самое, что и в начальной школе: весело, интересно и с возможностью помочь моим сокурсникам, играя роль той же пони, что я была в классе мисс Вормвуд. — С губ Черили сорвался резкий смешок. — О, Селестия, как же я ошибалась.

— Неужели всё было так плохо? — спросила Скуталу, думая о своём будущем образовании. У неё оставалось ещё два года до того, как ей и её подругам придётся уехать на поезде в Кантерлот в среднюю школу. Это был их самый большой страх, что они приедут туда без кьютимарок и будут высмеяны за то, что у них их нет.

Черили покачала головой.

— Плохо — неподходящее слово. Там было ужасно. В школе, где я училась, не было ни одного из моих друзей из Понивилля, и никто, как оказалось, не жаловал "любимчика учителя”. — Черили выплюнула эту фразу, как будто она была для неё каким-то мерзким проклятием. — Вместо доброты и поддержки я удостоилась звания ботаника и неудачницы. Я не могла завести новых друзей, поэтому обедала одна. Меня разыгрывали почти каждый день, иногда опрокидывали мои книги, иногда меня запихивали в шкафчик, а порой и ещё хуже. И хоть учителям я нравилась, но когда большинство хулиганов происходят из богатых семей, которые щедро жертвуют на школу, они не могут контролировать ситуацию. Довольно скоро пони воспользовались моим умом, заставляя меня делать за них домашние задания. Если я отказывалась, или не успевала закончить, или если они не получали желаемую оценку — меня били.

— Но почему они так поступали? Вы же не сделали им ничего плохого! — закричала Скуталу. "Мисс Черили никому не причинила вреда и старалась быть милой. Так почему они с ней так поступили?"

— Всё из-за этого, — пробормотала Черили, кивая на свою кьютимарку.

— Но... вы же не были пустобокой, — заметила Скуталу.

— Скуталу, ты должна понять одну вещь: как бы ты ни старалась, всегда найдутся пони, которые возненавидят тебя по любой причине. Это может быть твоя раса, кьютимарка, твоя вера или даже просто цвет твоей гривы. Они находят в тебе что-то такое, что подогревает их желание причинить тебе боль, — объяснила Черили, глядя на свою кьютимарку с грустью, а не с гордостью, с которой Скуталу всегда её видела. — Когда они узнали, что мой особый талант — учить жеребят, они увидели во мне "некрутую пони". В средней школе всё было связано с внешним видом и популярностью, с тем, откуда ты родом и какое впечатление производишь. Никто не хотел учиться или даже быть там. Для них это было обузой, и я думаю, что видеть кого-то вроде меня, кто хотел быть частью "системы", сделало меня врагом в их глазах.

Пегаске казалось, что весь её привычный мир просто взорвался. Большая часть издевательств, с которыми ей приходилось сталкиваться, заключалась в том, что она была пустобокой. Она полагала, что как только получит свою кьютимарку, её примут все. "Но если я получу кьютимарку, которая будет не всех устраивать... ничего не изменится. Всё останется по-прежнему".

— И что вы тогда сделали? — спросила Скуталу.

Фыркнув, Черили ответила:

— Что я могла сделать, кроме как возненавидеть себя. Я ненавидела свою кьютимарку. Я ненавидела саму мысль о преподавании. Я потеряла всякую надежду на это и больше не хотела становиться учителем. Моим родителям было больно слышать это от меня, но в то время всё, чего я хотела — это чтобы страдания прекратились. Я хотела, чтобы меня приняли, как и всех остальных.

Черили немного помолчала, сжимая чашку так сильно, что Скуталу испугалась, как бы она не треснула.

— В конце концов весь этот гнев накапливается до такой степени, что тебе просто хочется наброситься на кого-то. Так я и сделала. — Черили покачала головой, когда стыд украсил её лицо. — Я набросилась на других "умных" пони в конце моего последнего года в средней школе. Что бы ни делали со мной хулиганы, я отвечала им тем же. Если меня били, я била кого-то другого. Если меня называли неудачницей, я называла неудачником кого-то другого. В конце концов наше обучение подходило к завершению, но я была полна решимости закончить среднюю школу не как неудачница, а как пони, которая находится на вершине. Той, кого все уважали и боялись. Некоторые из моих бывших хулиганов узнали об изменении моего образа жизни и пригласили меня присоединиться к ним. Постепенно я стала "крутой" в их глазах. Я курила, выпивала, изменила внешность и перестала учиться. Я делала то же, что и они, чтобы те наконец приняли меня и больше не причиняли мне боли.

— По-моему это просто слабость! Вы, Даймонд Тиара, Сильвер Спун, папа, ма... — Скуталу покачала головой. — И-и другие пони, которых я знаю! Вы были настолько безвольны, что стали хулиганами, хотя должны были просто постоять за себя!

Черили кивнула.

— Может быть, я была слаба. Но что бы ты сделала на моём месте, если бы рядом не было Эппл Блум и Свити Белль, которые поддерживают тебя? Если бы тебе пришлось столкнуться с таким количеством страданий в одиночку, можешь ты мне честно ответить, что ты не была бы напугана, отчаялась и была готова пойти на всё, чтобы это прекратилось?

— Я... я не слабая, — пробормотала Скуталу. — И я бы никогда... я ненавижу хулиганов и никогда не стану одной из них.

— Я тоже ненавидела хулиганов, — сказала Черили, указывая на себя. — Я была зла, как и ты. Во мне было столько гнева, что я всегда колотила по ближайшему дереву снова и снова, пока мои копыта не начинали кровоточить. Я мечтала о том, чтобы причинить боль своим мучителем, и моё воображение рисовало столько способов расправы, что мне было всё равно, как это будет выглядеть. У меня не было друзей, и я чувствовала, что моя семья не может понять, что я переживаю, поэтому я проигнорировала их помощь.

Она наклонилась вперёд.

— Скуталу, ты упомянула список пони, которые были слабы, потому что не смогли вынести ситуаций, которые с ними случались. У каждого пони есть свой предел возможностей, и никто на свете не может быть непобедимым. Я не вижу в этом слабости. Я вижу это так, что пони срываются, потому что больше не могут выносить того, что с ними происходит. Не знаю, можно ли считать это оправданием, но все мы можем сорваться в любой момент. Даже ты.

— Ну уж нет, только не я! — возразила пегаска, скрестив передние ноги. — Я не собираюсь быть хулиганом как вы или Даймонд Тиара, и я не намерена быть слабаком, как мой отец.

— Твой отец сильнее, чем ты думаешь, — упрекнула её Черили. — Он не только не стал хулиганом после всех оскорблений, моих и других плохих пони, но и смог вырастить тебя, несмотря на то, что его бросила жена.

Скуталу ахнула и побледнела.

— В-вы знаете... о ней...

Черили медленно кивнула.

— Скуталу, может я и не разговаривала с твоим отцом все эти годы и не знала, что ты его дочь, но мне было известно, что он живёт в Понивилле. И ты знаешь, как новости распространяются в нашем городе. Многие пони знали об отъезде твоей матери. Я предполагаю, что они никогда не говорили об этом, из...

— Жалости, да?! — закричала Скуталу, вставая и указывая на свою учительницу, которая продолжала сохранять спокойствие. — Ну, я не нуждаюсь ни в вашей жалости, ни в чьей-либо ещё! Мне не нужна моя мать, которая сбежала! И мне не нужно, чтобы кто-то говорил мне, как относиться к этой тупой Даймонд Тиаре!

Черили прищурилась:

— Ты злишься.

— Будто это что-то новое, — пробормотала Скуталу, вставая и направляясь к двери.

— Куда это ты пошла? — спросила Черили.

— Подальше от вас! С меня хватит! — крикнула пегаска.

— Нет, мы поговорим об этом здесь и сейчас, — приказала Черили, подходя и закрывая дверь. — Я хочу помочь тебе, Скуталу, и единственный способ сделать это — сесть и поговорить. Я не думала, что мне придётся поговорить с тобой или кем-нибудь другим из Меткоискателей, потому что вы есть друг у друга, и я была уверена, что с вами всё будет в порядке. Теперь я понимаю, что мне необходимо помочь тебе.

— И почему же?!

— Потому что я не хочу видеть, как ты совершаешь те же ошибки, что и я!

Скуталу замерла и посмотрела на учительницу, которая свирепо уставилась на неё.

— Скуталу... то, что у тебя внутри, это ужасный гнев, может быть, даже ненависть. Я могу назвать несколько причин. Но я не позволю этому гневу расти в тебе, не так, как сейчас.

— Если вы боитесь, что я стану такой же, как вы, когда пойду в среднюю школу, то ошибаетесь! Я...

— Ты будешь совсем одна, когда пойдёшь в среднюю школу, — перебила её Черили. — Скуталу, мне неприятно говорить тебе это сейчас, и это может быть жестоко, но если я собираюсь помочь тебе, я должна быть честной. — Черили вздохнула. — Ты и твои друзья никогда не будете учиться вместе после окончания начальной школы.

Скуталу запрокинула голову, словно её ударили.

— Ч-что? Но мы втроём...

— Друзья до конца. Я знаю, но в Кантерлоте есть десятки средних и высших школ, каждая из которых имеет свои требования к поступлению. Родители Свити Белль уже планируют перевести её в школу магии. Биг Макинтош уже сказал мне, что для Эппл Блум планируется обучение на дому. А что касается тебя, то ты либо пойдёшь в лётную школу, если твои крылья разовьются...

— Я буду летать!

— ...или ты окажешься в государственной средней школе. Может быть, ты будешь с другими пони из своего класса, а может, и нет. Но никого из твоих близких друзей рядом не будет, — объяснила Черили Скуталу, которая снова начала бледнеть.

Мысль о том, что она не будет со своими подругами в старших классах или даже в средней школе, была ужасающей. Других друзей у неё не было. Их всегда было трое.

— Когда ты пойдёшь туда, Скуталу, к тебе будут приставать. То ли за то, что у тебя нет кьютимарки, то ли за то, что ты принадлежишь к низшему классу, то ли за то, знаю, что ты не хочешь этого слышать, что ты не умеешь летать, — сказала Черили, отчего Скуталу опустила голову и закрыла глаза. — Может быть, у тебя появятся новые друзья. Я надеюсь, что так оно действительно и будет, но дело в том, что если ты пойдёшь туда с этим гневом, кипящим внутри тебя, то ты станешь хулиганкой. Это случилось со мной, Скуталу, и со многими другими, такими же, как мы. Наш гнев, боль, печаль — всё это скручивает и переворачивает нас так, что сам Дискорд мог бы гордиться.

Сидя на задних ногах, Скуталу сплюнула:

— Вы вините меня? Любой другой пегас может летать, но я не могу. Мама бросила меня, когда мне было пять. И каждый в городе оплакивает хулиганку, которая изводила меня. Даже мои лучшие друзья идут на её похороны и забывают всё, что она нам сделала. Я просто... Я просто чувствую себя такой растерянной!

Черили тоже села и обняла дрожащую кобылку.

— Я знаю, Скуталу. Знаю, что тебе есть за что сердиться, но поверь мне, когда я говорю, что потеря контроля над этим гневом только вызовет новые проблемы. Я узнала об этом на собственном горьком опыте.

Впервые с тех пор, как она вошла внутрь, Скуталу действительно слушала свою учительницу. Пегаска думала долго и напряжённо, задаваясь вопросом, были ли предупреждения мисс Черили правдой. Может ли она стать хулиганкой? Одна только мысль о несправедливости в её жизни вызывала у неё желание закричать и пнуть что-нибудь. А что, если когда-нибудь в будущем она пнёт кого-нибудь в лицо и почувствует себя хорошо? Что, если она и дальше будет углубляться в эту дыру? Что, если... она станет Даймонд Тиарой?

— Я... не хочу ей быть... — пробормотала Скуталу в объятиях учителя. — Что... что произошло с вами?

Черили долго молчала. Скуталу могла слышать только стук её сердца, терпеливо ожидая ответа. Наконец Черили нарушила тишину:

— Мы с моими так называемыми друзьями сколотили банду. Я не была лидером, но меня всё равно боялись. Мы издевались над всеми, кто нам не нравился, по любой причине. Твой отец стал нашей мишенью, потому что он был одним из худших магических практиков и книжным червём. Я ненавидела его за то, что он напоминал мне саму себя, всегда прилежный в учёбе и готовый помочь преподавателям.

Вздохнув, пони продолжила:

— С моими родителями тоже всё было плохо. Они больше не хотели меня знать и испытывали отвращение к той пони, какой я стала. Моя сестра всегда плакала, когда я просила её оставить меня в покое, когда она спрашивала, что случилось с той доброй пони, которая научила её читать и писать. Временами я чувствовала себя виноватой, но я отодвигала это в сторону, потому что думала, что родные не смогут понять, — продолжала Черили, качая головой. — Я причиняла им боль, близким пони и себе, но тогда я даже не задумывалась об этом. Мне было всё равно. В конце концов произошёл тот инцидент в кафетерии и меня отстранили. Мои родители обратились к единственной пони, которая, по их мнению, могла бы помочь мне: к моей старой учительнице, мисс Вормвуд.

Ещё несколько слёз скатилось по лицу Черили, прежде чем она вытерла их со щеки.

— Долгое время мисс Вормвуд была моим кумиром. Единственной пони, которой я могла доверить свою жизнь. Это ничем не отличается от того, как ты видишь Рэйнбоу Дэш, Скуталу. Тот взгляд, который она бросила на меня. Этот взгляд я никогда не забуду, сколько бы ни пыталась. Она просто смотрела на меня с таким разочарованием, что впервые за долгое время я начала сомневаться в себе. Она сказала моим родителям, что есть способ спасти меня, вернуть ту пони, которой я была раньше. Я была против, потому что не хотела становиться той слабой кобылкой, которой всё время помыкают. Но у меня не было выбора.

— Что она заставила вас сделать? — спросила Скуталу. — Отправила в учебный лагерь? В летнюю школу? На реабилитацию?

— Ближе ко второму, — ответила Черили. — Она сделала меня своим помощником для учеников, которые посещали летние занятия.

Скуталу пришлось проверить не заложены ли у неё уши, чтобы убедиться, что она расслышала правильно.

— Она сделала вас своим помощником? Разве это наказание?

— Я и сама удивилась. Мне было всё равно, так как я думала, что это будет легко пройти.

Фыркнув, Скуталу сказала:

— Держу пари, вам это не понравилось, я права?

— ...Вообще-то, мне понравилась, — ответила Черили, к большому удивлению Скуталу. — В начале я махала на это дело копытом, но мисс Вормвуд всегда заставляла меня читать книги или задавать детям вопросы. Постепенно я стала теплее относиться к ученикам, которые всегда называли меня мисс Черили, и снова начала улыбаться. Я не могла ненавидеть их, они были невинны и ничего не знали обо мне. Я играла с ними, смеялась вместе с кобылками и жеребчиками, когда они нуждались во мне. Вскоре я почувствовала себя более счастливой, чем когда-либо.

Погрузившись в воспоминания, малиновая пони продолжила:

— Там была одна кобылка, Плюм Чикс. Она всегда хотела узнать от меня больше. Всякий раз, когда дети выходили играть во двор, она оставалась со мной и учила наш следующий урок. — Черили подошла к ещё одной фотографии на стене. На этой фотографии она была на несколько лет моложе, а рядом с ней стояла единорожка с жёлтой шёрсткой, ярко-синим бантом и голубой гривой, собранной в хвост. — Конечно, Плюм всегда правильно отвечала на все вопросы и тесты, так что некоторые ученики завидовали. Однажды её подразнили два жеребёнка, назвав её ботаником, и я заставила их отступить и вымыть полы в качестве наказания. Плюм посмотрела на меня как... на героя. А потом она сказала... она сказала...

Копыто Черили ударилось о стену с такой силой, что вся комната слегка задрожала. А лишняя чашка на столе упала и разбилась на мелкие кусочки.

— Она сказала, что когда вырастет, то хочет стать такой же доброй учительницей, как я! Я! — Она повернулась к Скуталу со слезящимися глазами и закричала: — Кобыла, которая заставила твоего отца и многих других бояться школы, потому что я могла быть там, готовая разрушить их жизнь! Ту самую пони, которая заставила свою семью плакать, потому что их дочь превратилась в монстра! Которая в тот момент поняла, во что она превратилась, и упала на пол, плача, как ребёнок, потому что теперь она знала, как низко она пала в сравнении с той, кем она была!

— Мисс Черили... — пробормотала Скуталу, увидев, как её учительница рухнула на пол и заплакала. Пегаска никогда в жизни не видела, чтобы взрослые так плакали, даже её отец, когда та кобыла ушла от них. Скуталу почувствовала укол вины и встала со своего места, чтобы обнять учительницу, которая ответила ей тем же. Это было странно — обнимать плачущего пони, а не наоборот, но её учительница — её друг, нуждалась в ней. Когда эти тёплые, успокаивающие копыта, обхватили её, Скуталу почувствовала, как стена недоверия, которую она держала, медленно трескается и разваливается. В этот момент она поняла, что действительно сожалеет о том, что сделала.

"Она не хулиганка... уже нет. Она... изменилась, — подумала Скуталу, которая и представить себе не могла, что ей в голову придут такие слова. Всю свою жизнь она думала, что они всегда будут одни и те же, эти хулиганы, но вот перед ней было доказательство того, что она ошибалась. — Если другие могут измениться, значит ли это, что и Даймонд Тиара могла измениться? И... могла бы я стать хулиганкой, если бы всё было по-другому?"

Скуталу продолжала обнимать свою учительницу, пока та наконец не успокоилась и не помогла ей вернуться к своему креслу. Черили сделала несколько глубоких вдохов, прежде чем снова наполнить свою чашку и выпить всё за один раз. После того, как вишнёвая пони закрыла глаза и немного расслабилась, она продолжила:

— Я поняла, что сделала мисс Вормвуд, и я всегда буду благодарна ей за то, что она помогла мне обнаружить монстра, которым я стала. Первое, что я сделала, это побежала домой, плача перед своей ошеломлённой семьёй, умоляя их простить меня, простить за всё, что я им сделала. Первой меня обняла сестра, потом родители. Мы разговаривали, плакали, иногда даже кричали, но постепенно снова зажили как семья. Я исцелила свою душу. — Она откинула несколько прядей своей гривы. — Я знала, что не смогу вернуться в прежнюю школу, поэтому я поступила повторно, на этот раз решив искупить свою вину. Я училась усерднее, чем когда-либо. Я снова стала взаимодействовать со своей школой и постепенно подружилась с учителями и учениками. Некоторые из них были даже из Понивилля. Надо мной по-прежнему смеялись, но я не обращала на это внимания. Я больше не боялась быть собой и не собиралась снова причинять боль другим.

— А как насчёт тех хулиганов, с которыми вы были раньше, и тех, кого вы задирали? — спросила Скуталу.

— С некоторыми из них я позже встретилась, и большинство простили меня после того, как я извинялась снова и снова. Некоторые... так и не смогли простить, и я смирилась с этим, — пробормотала Черили, качая головой. — А что касается той банды, к которой я раньше прибилась? Большинство из них стали преступниками или безработными пони. Некоторые из моих знакомых сумели вырасти и обзавестись хорошей работой и семьёй. Они учились на своих ошибках так же, как и я. Одним это давалось тяжелее, чем другим.

Скуталу прикусила губу, решив задать единственный вопрос, который она так долго пыталась озвучить, но теперь ей нужно было знать.

— Могла ли... могла ли Даймонд Тиара превратиться в хорошую пони?

У Черили был такой вид, словно она уже давно ждала этого вопроса.

— Я не знаю, но думаю, что она бы так и поступила. Даймонд Тиара... она была хулиганкой. Я никогда не буду отрицать этого, но у неё была и хорошая сторона, которую она не любила демонстрировать большинству пони.

— Да, — пробормотала Скуталу, всё ещё думая о близнецах Кейках и о Сильвер Спун. — Но почему она причинила мне боль? Что она имела против меня?

— Я не думаю, что она имела что-то против тебя, кроме, ну... — Черили прикусила губу. — Скуталу... Я думаю, когда она смотрела на тебя... она видела себя.

— Ч-что?! — закричала пегаска. — Но у нас нет ничего общего!

— Нет, есть, — возразила Черили. — Вы обе потеряли своих матерей в юном возрасте, только мама Тиары умерла, а твоя ушла из семьи. И я знаю, что ты всё ещё страдаешь от этого, так же как я знала, что Тиара всё ещё страдала от смерти своей матери. Ваши отцы постоянно работают, у них никогда нет времени на вас, но при этом оба вас любят. Тем не менее, это трудно, потому что в глубине души у вас есть некоторая обида на них за это.

Скуталу ничего не сказала, она просто смотрела в пол.

— Вы обе равно гневались на противоположный вашему социальный класс. Богатый для тебя, бедный для неё. Я не скажу тебе почему, так как я дала обещание мистеру Ричу и мисс Спун, что не буду говорить об этом ни с кем, кроме их дочерей, — продолжала Черили. — И всё же, несмотря на этот гнев и печаль, что есть и была в вашей жизни, у вас есть близкие друзья и сильная воля. Вы обе помогаете тем, кто вам дорог, и вы верны им. Разница между вами была в том, что Даймонд Тиара вымещала свой гнев на других, чтобы справиться с болью. Тогда как ты держишь его в себе.

— Так вы ещё и мозгоправ? — спросила Скуталу.

— Это приходит, когда ты учитель. А также с личным опытом.

Скуталу откинулась на спинку сидения и вздохнула.

— Я просто больше не знаю, что к ней чувствовать. Я её ненавижу. Ненавижу за то, что она со мной сделала. Теперь я понимаю, что она не была чистым злом, в ней было и что-то хорошее, но она никогда не показывала мне этого. Я не грущу и не радуюсь, что она умерла, но когда все вокруг плачут по ней, я... боюсь, что я просто бессердечна. И я не знаю, как мне поступить. Простить её? Не уверена, смогу ли я это сделать. Она причинила мне слишком много боли.

Черили встала и подошла к Скуталу. Старшая пони обхватила кобылку копытами и улыбнулась.

— Скуталу. Все, что ты должна чувствовать — зависит от тебя. Должна ли ты простить Даймонд Тиару или нет? Я оставлю это на твоё усмотрение. Может быть, через много лет ты её простишь. Но если хочешь моего совета: перестань её ненавидеть. Ненависть к ней только ожесточит тебя. Отпусти прошлое и дай себе расти дальше. Со временем всё и вся меняется, Скуталу. Даже ты изменишься. Но как именно ты изменишься, зависит только от тебя.

Глядя учительнице в глаза, Скуталу видела в них только искренность и медленно кивнула. Вздохнув с облегчением, она пробормотала: 

— Спасибо вам, мисс Черили. Таких слов мне действительно не хватало.

— Я всегда рада помочь тебе, Скуталу, — ответила Черили, направляя маленькую кобылку к двери. — Я просто надеюсь, что с твоим отцом всё пройдёт хорошо.

— Мой отец простит вас, — сказала пегаска с ухмылкой. — Он всегда говорит, что никто не выигрывает от ненависти друг к другу. Уверена, что он применит это к себе, когда будет говорить с вами сегодня утром.

На лице Черили появилась безмятежная улыбка.

— Спасибо, — ответила она. И только Скуталу собралась открыть дверь и уйти, как Черили сказала: — Скуталу. Ты всегда можешь прийти, если захочешь поговорить. Будь то о чём-то, или... о ком-то.

Пегаска помолчала. Она знала, о ком говорит учительница; единственной кобылкой в жизни, которая причинила Скуталу столько боли, была Даймонд Тиара. Первой реакцией Скуталу было сказать Черили, что это не её дело, но она остановилась. Она сосредоточилась на той ненависти, которая вспыхивала в ней всякий раз, когда она думала о той пони... своей матери. Маленькая пони отодвинула эту мысль в сторону и что-то прошептала, прежде чем закрыть дверь.

— Я подумаю об этом.

---

Покинув дом своего учителя, Скуталу решила просто побродить по Понивиллю, собираясь с мыслями. В одном единственном разговоре её образ Даймонд Тиары и всех издевательств богатой пони рухнул. Несмотря на все оскорбления розовой земной пони, её ужасные проступки и скверный характер, Скуталу больше не могла видеть только эту сторону хулиганки. Если бы та действительно была жестокой и бессердечной кобылкой, она никогда бы не полюбила близнецов Кейков и не защитила бы Сильвер Спун от тех хулиганов. Не всё было чёрно-белым. Присутствовал ещё и серый цвет.

Скуталу ненавидела серый.

"Я просто не могу её простить... не сейчас. Я просто чувствую... даже не знаю..."

Даймонд Тиара несмотря на своё поведение всё же была кобылкой, у которой были семья, друзья и мечты, прерванные несчастным случаем. "Может быть, она могла бы измениться, как мисс Черили. А может, и осталась бы прежней. Действительно ли это имеет значение? По крайней мере, для меня?"

Слишком много вопросов вертелось в её голове, и Скуталу не знала, получит ли она когда-нибудь ответ на любой из них. Всё, что она знала, это то, что ей нужно было разобраться со своими собственными проблемами, прежде чем, не дай Селестия, она закончит так, как мисс Черили.

Завернув за угол, пегаска остановилась, удивлённая тем, кого увидела в нескольких копытах от себя. Это была не кто иная, как Сильвер Спун, смотревшая на улицу пустыми глазами. Скуталу задалась вопросом, всегда ли судьба заставит её снова и снова сталкиваться с другим хулиганом. Решив не обращать внимания на богатую кобылку, Скуталу уже собралась было уходить, как вдруг Сильвер Спун закрыла глаза и выбежала на середину дороги, выставив копыта, словно ожидая, что её что-то вот-вот ударит.

Скуталу посмотрела на другую сторону дороги и почувствовала, как у неё упало сердце. Тележка направлялась прямо на Сильвер Спун, и та не собиралась убираться с дороги.

— О, понячьи перья! — закричала Скуталу и, не раздумывая, бросилась к Сильвер Спун. Пони возница наконец-то увидел двух кобылок и попытался остановиться, используя задние копыта, но поскользнулся на наледи. Скуталу почувствовала, как всё её тело замерло, когда она осознала, что не успевает, и поняла, что копыта ей не помогут.

Инстинкты сработали, когда она взмахнула крыльями, и каждый урок, который она когда-либо получала от Рэйнбоу Дэш, пронёсся в её голове менее чем за долю секунды. Слегка взмыв над землёй, Скуталу полетела и схватила Сильвер Спун как раз в тот момент, когда повозка промахнулась мимо её хвоста на несколько сантиметров. Пегаска держалась за сопротивляющуюся серую кобылку, когда они врезались в несколько мусорных баков за пределами улицы.

Сильвер Спун наконец встала, хватая ртом воздух, пот и слёзы стекали по её лицу. Она медленно посмотрела на Скуталу, стонущую под ней, и зарычала.

— Ты... ты... тупица! — Она закричала и прыгнула на пегаску, ударив её по лицу. — Зачем ты спасла меня?! Глупая пустобокая! Я ненавижу тебя! Дурацкая пони!

— Это я тупица?! — крикнула Скуталу, отбрасывая Сильвер Спун, чтобы встать на копыта и прислониться к ближайшей стене. — Я просто спасла твою дурацкую жизнь! Ты действительно хотела убить себя? Какому идиоту это придёт в голову?! Как бы отнеслась к этому твоя мать? Или Даймонд Тиара? Ты думаешь, она хотела бы, чтобы ты умерла вот так?!

— Ты ничего не знаешь! Повозка должна была ударить меня! Там должна была быть я! — Падая на землю, закричала Сильвер Спун, — будь ты проклята, Даймонд Тиара! Эта злосчастная повозка должна была сбить меня!

Глаза Скуталу расширились. Она стояла словно глыба льда, и смотрела на плачущую кобылку.

— Так... та повозка катилась на тебя? Та авария... несчастный случай... ты имеешь в виду её...

Сильвер Спун слегка кивнула.

— Она... она оттолкнула меня с дороги. Когда я встала, она уже была там... она была... — Кобылка посмотрела на Скуталу, на её мордашке читалось чувство вины. — Она умерла, спасая меня! Защищая меня! Как всегда, она защитила меня! Но я этого не заслуживаю! Это я должна была умереть! Но только не она! Не моя лучшая подруга!

Не успела Скуталу опомниться, как она обхватила Сильвер Спун копытами и обняла её. Поначалу земная пони сопротивлялась, но вскоре утонула в объятиях пегаски и продолжила причитать, уткнувшись в её плечо. Скуталу закрыла глаза и прошептала:

— Всё хорошо... всё хорошо...

Впервые в жизни Скуталу чувствовала только печаль и сочувствие к Сильвер Спун. И впервые — уважение к Даймонд Тиаре. Гнева не было. И никакой ненависти. Как она могла ненавидеть пони, которая сделала то, что сделала Даймонд Тиара? В этот момент ничего не имело значения, кроме как держаться за плачущую кобылку, потерявшую свою лучшую подругу.

И тут Скуталу почувствовала, как что-то стекает по её щеке. Она прикоснулась к ней, ощупала влажное пятно и задумалась. "Почему я плачу? Это из-за Даймонд Тиары? Сильвер Спун? Себя? Или... а это сейчас действительно имеет значение?"

Пегаска покачала головой и продолжила утешать Сильвер Спун, пока слёзы не исчезли.

Прошло несколько часов, прежде чем она осознала, что летала впервые в жизни.

Записка от автора оригинала: Прежде чем люди что-то скажут, я отмечу — да, Скуталу не простила Даймонд Тиару, но она больше не ненавидит её или делает усилия к этому и старается вырасти из своего прошлого.

Так вот, это был один из главных уроков, которые я хотел донести в этом произведении. Да, хулиганы ужасны, но они всё ещё люди. У них могут быть люди, которых они любят и о которых очень заботятся. У них есть мечты и цель. И некоторые могут превратиться в хороших людей. Люди никогда не бывают всегда одинаковыми от рождения до смерти, мы всё время меняемся. Иногда медленно, иногда быстро, но мы никогда не становимся теми, кто мы есть, когда вырастаем. Сомневаюсь, читатель, что ты сейчас такой же, каким был десять лет назад.

Хулиганы не всегда бывают чёрно-белыми, в них также присутствует и серый цвет. Это не значит, что быть хулиганом — это оправдание, это ужасная вещь, и это ещё более ужасно, когда вы становитесь на эту тропу. Но у каждого из нас есть переломный момент. Некоторые люди говорят, что это слабость — стать тем, кого вы ненавидите, но опять же, у всех нас есть свой предел выдержки. И это необязательно должно быть от издевательств, стрессов и обидных ситуаций в нашей жизни, которые медленно накапливаются, и если мы не справляемся с этим, мы срываемся. Это случалось со мной несколько раз, и, возможно, даже с вами.

Ещё одна вещь, которую следует отметить по этому поводу — это понятие гнева. Это нормально — злиться, это в природе людей. Но человек не должен быть поглощён этим гневом. Поверьте мне, я знаю это по собственному опыту. Однажды я чуть было не убил мальчишку, хулигана, и придушил его так сильно, что он посинел. Ненависть ничего не делает, но порождает ещё больше ненависти, и это никогда не заставит вас чувствовать себя лучше. Если вы пострадали от хулиганов давным-давно, я призываю вас не наполняться ненавистью или гневом за то, что они с вами сделали. Я не призываю вас прощать их, впрочем, так было бы к лучшему, но не давайте тому, что произошло с вами в далёком прошлом полностью контролировать вашу жизнь. Если мы не научимся отпускать вещи, которые держат нас в таком эмоциональном состоянии, мы никогда не будем чувствовать себя счастливыми в нашей жизни. Скорее всего, вы никогда больше не увидите тех людей, которые причинили вам боль, и в конце концов, какое это имеет значение, если вы теперь взрослый?

Некоторые прошлые раны не исчезнут, а некоторые всегда есть, о чём я призываю людей поговорить с кем-нибудь. Будь то профессиональный психотерапевт, друг, член семьи или даже священник, разговор о том, что с вами произошло, и примирение с этим помогут в долгосрочной перспективе.

Гнев — это то, что может заставить нас превратиться в монстров, которых мы ненавидим. Такое уже случалось с другими людьми и может случиться с любым из нас. Вот почему Скуталу нужно было узнать это от пони, которая уже прошла этой дорогой и которая предостерегла её идти по такому же пути. Я изобразил Скуталу как персонажа, у которого действительно много проблем с гневом, и нетрудно понять, почему. Над ней издевались за то, что у неё слабые крылья, она влачит бедную жизнь с вечно уставшим отцом, а мать бросила её по неизвестным причинам. Она злится на мир, на других, на своё положение в жизни и на себя. Гнев не исчезнет в одно мгновение, но теперь, когда она знает, что может случиться с ней, она собирается приложить усилие, чтобы контролировать его и найти покой.

Поэтому, если вы вдруг чем-то на неё похожи, я прошу вас найти способ обрести покой. Это будет нелегко, но как сказано в первом акте про Скуталу: "Что вы выигрываете от ненависти к кому-либо?"

И ещё один момент акта — да, Даймонд Тиара оттолкнула Сильвер Спун (которая теперь страдает от вины выжившего) с пути, чтобы спасти её жизнь, но сама умерла. Я знаю, что некоторые читатели будут удивлены, что я сделал Даймонд Тиару более сочувствующим персонажем, и я могу понять, почему. Возможно, я мог бы раскрыть её лучше, но этот поступок всегда будет частью истории с самого начала. Да что там, в первой версии этой истории Даймонд Тиара отталкивает с дороги Эппл Блум, спасая ей жизнь. Я просто поменял пони.

Надеюсь, вам понравилась эта глава.

Глава 10. Эппл Блум: Акт четвёртый

— ...а затем она и её новые друзья — которые называют себя Меткоискателями, потому что все они пустобокие — имели наглость захватить МОЮ вечеринку! Это был мой особенный день! Моя кьютисенера! Все должны были обращать внимание на меня!

И знаешь, что хуже всего? Мой отец даже не появился.

— Извини, Даймонд Тиара, я был занят на конференции в Мейнхэттане. Я всё тебе компенсирую.

Как будто я не слышала этого уже много раз. Фу, этот день просто ужасен. Эти две кобылки — Свити Белль и Скуталу, теперь находятся в верхней части моего списка рядом с Эппл Блум. Если они, эти пустобокие, думают, что я позволю им выйти сухими из воды после того, что они со мной сделали, то они серьёзно ошибаются.

Даймонд Тиара.

Эппл Блум вздохнула, прервав чтение, чтобы выпить стакан яблочного сока, который принесла сестра. Чтение о том, как она превратила свою бывшую лучшую подругу в хулиганку, почти испортило ей аппетит, поэтому она решила просто остаться в комнате на весь день. Её домочадцы спрашивали, всё ли с ней в порядке, но не давили на неё слишком сильно, за что она была благодарна. Тайком пронести дневник, не будучи пойманной, уже было достаточным моральным давлением.

Вернувшись в свою комнату, кобылка провела следующие несколько часов, читая страницу за страницей о том, как Даймонд Тиара постепенно превращалась в хулиганку. Поначалу это было чем-то незначительным: она обзывалась и хвасталась своим богатством. Она писала, что Сильвер Спун сперва пыталась отговорить её от этого, однако Даймонд убедила подругу в том, что если другие видят в них только богатых соплячек, то они должны поддерживать в себе образ богатых кобылок, чтобы защитить себя. Этих доводов хватило, чтобы и Сильвер присоединилась к ней.

Эппл Блум поморщилась, зарычала и даже слегка шмыгнула носом, прочитав всё, что сделала с ней Даймонд Тиара. Её издевательства заставили её старых друзей одного за другим покинуть её, кроме Твист, либо потому, что они хотели быть в хороших отношениях с Даймонд Тиарой, либо чтобы спасти свою собственную шкуру. Это почти заставило её забыть более ранние, более невинные дневниковые записи.

Эпплджек давным-давно сказала ей, что некоторые пони просто отвратительны из-за того, что в давние времена с ними произошла какая-то неприятность, и Эппл Блум задумалась, так ли это. Она разрывалась между ненавистью к Даймонд Тиаре за то, что она действительно радовалась, делая её жизнь несчастной, и сочувствием к её борьбе за место под солнцем. Было ясно, что после всех конских яблок, через которые она прошла, что-то сломалось.

"Но как долго она бы это делала? Вечность? Пока мы не станем взрослыми? Или пока ей самой не надоест?" — подумала Эппл Блум, перелистывая страницы.

Она не знала, что и думать. Похороны Даймонд Тиары должны были состояться через три дня, если верить Биг Макинтошу. Если Эппл Блум собиралась что-нибудь сказать покойной кобылке на прощание, она хотела пойти, зная правильные слова. И единственный для нее способ сделать это — прочитать оставшиеся записи, пока она не получит ответ.

Большая часть оставшихся страниц, на которых она сосредоточилась, были написаны после того, как она и её подруги сформировали клуб Меткоискателей. Обычно в них речь шла о том, что Тиара оскорбляет их или планирует способы сделать их жизнь несчастной. В других случаях говорилось о растущей разлуке между ней и отцом. По-настоящему счастливой она была только с Сильвер Спун, которая, по признанию Эппл Блум, была очень предана Тиаре, а также была ей хорошей подругой, и тайно нянчилась с несколькими жеребятами. Эппл Блум и её подруги всегда считали, что большую часть времени Сильвер Спун ходила за Тиарой словно лакей и дружила с ней только потому, что та была богаче её.

Однако у них была хорошая и крепкая дружба. У них были свидания, ночёвки, разговоры о самых симпатичных жеребчиках в их классе и другие девчачьи вещи. Это было так... нормально.

Эппл Блум подумала, что сложись всё иначе, то, возможно, всё бы это делали они с Тиарой. "Если бы я только помнила..."

А тот факт, что Тиара заботилась о жеребятах? Она этого даже не предполагала.

Она продолжила листать дневник в поисках наиболее интересной записи, пока наконец не нашла одну:

Дорогой дневник,

Сегодняшний день был... действительно удручающим. Вчера Бабуля Смит пришла к нам на урок по случаю Дня Семейных Ценностей. Все знают, что Бабуля Смит с возрастом выкидывает чудные штучки. Сначала я использовала её как способ смутить Эппл Блум. Ничего особенного и ничего личного не имею против Бабули Смит. Я до сих пор помню, как она пекла для меня печенье...

Но потом она сделала очень хорошее выступление. Оказывается, она присутствовала при основании Понивилля. Я знала, что она стара, но не настолько! Она даже принесла с собой немного вольт-яблочного джема, и Селестия, он был очень вкусным.

Ну ладно, что произошло, то произошло. Мой план не сработал, хотя мне было всё равно. Потому что сегодня мы с папой собираемся провести время вместе. После выступления в школе он пообещал мне это. А сегодня утром он пришёл и сказал, что мы проведём день на ферме Сладкое Яблоко.

Фу, я не могу поверить! Единственный день, который я могу разделить с моим отцом, мы проведём в последнем месте в Эквестрии, где я хотела бы быть! И конечно же, все одноклассники были уже там, одетые в дурацкие костюмы кроликов, прыгающие вокруг глупых банок с водой. Может, это и выглядело забавно, но всё равно было глупо. Папа проводил время с Биг Макинтошем, совершенно забыв обо мне. Но Макинтош не забывал об Эппл Блум. И Эпплджек тоже не забывала о своей сестре.

Но хуже всего, абсолютно хуже всего было то, что, увидев меня, Эппл Блум предложила присоединиться. Как будто ничего между нами и не было. Как будто я не испытывала к ней ненависти. Я чуть не согласилась. Думаю, мне следовало сказать "да". Это было бы так легко сделать. И уже вечером, сидя в своей комнате, я жалею, что отказала ей. Потому что видеть, как Эппл Блум и все остальные прыгают, как кучка глупых пони, напомнило мне о том, как мы всё это делали. Раньше я любила вольт-яблочный сезон. Я хотела снова стать четырёхлеткой и весело прыгать и скакать. Мне хотелось пускать пузыри, ловить светлячков и есть варенье.

Разве не об этом я мечтала так давно, когда вернулась? Казалось, на какое-то мгновение ничего не изменилось. А потом я увидела эту глупую ухмылку на лице Эппл Блум и отвернулась. Я не смогла вынести этой ухмылки, и я знаю почему.

Я завидую ей.

Эппл Блум выплюнула сок и чуть не поперхнулась, прежде чем перечитать увиденное.

Я завидую ей.

Это глупо, но я ничего не могу с собой поделать. Вот она я, самая лучшая пони в школе, с деньгами, чтобы купить на них всё, что пожелаю. За исключением того, что я не могу купить всего один день, чтобы провести его с моим отцом. Я не могу купить у него объятия.

Эппл Блум потеряла родителей, но у неё остались брат, сестра и бабушка. А у меня есть отец, который проводит на работе больше времени, чем со мной.

В нашем классе её очень уважают. А я покупаю уважение за деньги и страх.

Но больше всего я ненавижу то, что она пустобокая. Потому что я ненавижу свою кьютимарку.

Эппл Блум никогда не чувствовала, как её челюсть опускается ниже, чем сейчас.

Моя кьютимарка должна означать, что я преуспею как модель. Как моя мама. Теперь, когда я смотрю на эту отметину, всё, что я вижу, это напоминание о том, что она мертва. Я бы всё отдала, чтобы снова стать пустобокой.

Мне пора спать.

Даймонд Тиара.

Эппл Блум долго сидела в темноте, сосредоточившись на той единственной странице, что потрясла её до глубины души. Из всего, что по её мнению, когда-либо чувствовала Даймонд Тиара, зависть была последним чувством, о котором она думала. Если уж на то пошло, Эппл Блум всегда немного завидовала богатому положению Даймонд Тиары; даже небольшая часть её состояния могла бы помочь её семье. И все же она должна была согласиться с одним. Если бы кобылка могла выбирать между всеми деньгами в мире или своей семьёй, она бы каждый раз выбирала последнее. Семья для каждого из Эпплов была всем, кем бы он ни был, и где бы ни находился, и к своим подругам она чувствовала то же самое.

Она на мгновение задумалась, как поживают Свити Белль и Скуталу. Было очевидно, что между ними возникли какие-то разногласия, но она не волновалась на сей счёт. Они были хорошими друзьями и заботились друг о друге. Рано или поздно они помирятся. Хотя ей было трудно представить, что бы они подумали, если бы тоже увидели то, что было в этом дневнике. Свити Белль могла больше захотеть узнать о прошлом Даймонд Тиары, тогда как Скуталу хотела бы выяснить, о чём розовая кобылка думала всё то время, когда над ними издевалась.

Эппл Блум моргнула и начала листать страницы одну за другой. Она хотела найти конкретный случай, который до сих пор заставлял её съёживаться: Габби Гамс. Она закрыла глаза от стыда, думая о том, сколько боли и гнева она причинила своим близким, когда они узнали, что она помогала придумывать эту ложь. Они ни разу не разговаривали с ней в то ужасное время, за исключением Биг Макинтоша, который сказал, что ей должно быть стыдно. После извинений и признания, что их шантажировали, близкие мгновенно простили её и извинились за своё поведение. Сейчас всё это осталось в прошлом, но тот случай до сих пор беспокоил её, когда она думала об этом. Не потому, что почти все в городе тогда холодно смотрели на неё, а из-за того, что она чувствовала себя виноватой в том, что причинила боль стольким пони.

"Так о чём же думала Даймонд Тиара, начиная эту авантюру?"

Дорогой Дневник,

Прошёл всего один день с тех пор, как я стала главным редактором "Газеты Жеребят Понивилля". И я нашла самородок, который сделал эту газету самой популярной в городе. И хочешь верь, хочешь нет, но это те самые пустобокие неудачницы! Они придумали эту колонку под названием "Габби Гамс", и она стала большим хитом. Все взрослые и жеребята смеются и наслаждаются пикантными новостями.

Папа говорит, что видел плоды моего успеха, и полагает, что я, должно быть, научилась у него навыкам управления. Да и Себастьян говорит, что я вся в отца. Я никогда раньше не видела, чтобы папа так гордился мной. Я должна убедиться, что эта газета станет самым популярным изданием с тех пор, как была напечатана первая книга о Дэринг Ду.

Хорошо бы у этих пустобоких нашлись хорошие истории к завтрашнему дню.

Главный редактор Даймонд Тиара.

Эппл Блум покачала головой, задаваясь вопросом, почему Даймонд Тиару поставили во главе школьной газеты, когда было известно, что у половины учеников в их классе были проблемы с ней. Те, кто терпел её или уважал, говорили, что она была сильным лидером, о чём свидетельствовали её пятёрки в групповых проектах и активное участие в школьных командных видах спорта. Даймонд Тиара всегда была лидером в любой группе, в которую входила, и они всегда добивались успеха. Но однажды Твайлайт сказала ей, что есть существенная разница между "сильным" и "хорошим" лидером. К следующей записи, сделанной два дня спустя, стало ясно, что Даймонд Тиара не приняла во внимание этой разницы.

Дорогой Дневник,

Эппл Блум и её подруги хотят закрыть Габби Гамс. Они утверждают, что эта колонка причиняет пони слишком много боли. Ну и что с того? Когда эти новости были добросердечными? Кроме того, у этих пони не было никаких проблем, когда они смеялись над другими, до тех пор, пока они сами не стали героями новостей. Разве это не лицемерие?

Я не собираюсь закрывать эту колонку. Это самый большой успех в моей жизни, и мой отец наконец-то обратил на меня внимание. Он даже сказал, что гордится мной. Я не собираюсь его подводить.

Хорошо, что Фезервейт сделал эти фотографии Искателей в качестве страховки, на всякий случай. Я признаю, что он довольно симпатичный и по уши влюблён в меня. Но я предпочитаю лучших. И не собираюсь встречаться с кем-то, кто, очевидно, заинтересован во мне только по причине моего богатства.

Если же Габби Гамс и вправду зашла так далеко... Я что-нибудь придумаю. Может, я даже закрою эту колонку. Может быть. Но какой вред она действительно может нанести? Непохоже, что кто-то действительно сильно пострадал от этих сплетен.

Главный редактор Даймонд Тиара.

Тиара скоро проглотит эти слова, если в следующей записи будет что-то сказано об этом.

Будь они прокляты! Будь они все прокляты! Эти дурацкие пустобокие раскрыли всё, даже мою страховку. Я никогда раньше не видела мисс Черили такой сердитой. Она отстранила меня от должности и назначила редактором Фезервейта. Ну что ж, вот и вся цена его любви.

Я оказалась под давлением, когда выяснилось, что я шантажировала эту троицу, чтобы они продолжали писать, даже когда хотели остановиться. Мисс Черили собиралась освободить меня от занятий на три месяца, но в итоге сократила наказание до одного после того, как я согласилась работать на самой низкой должности в "Газете Жеребят Понивилля" и извинилась перед пустобокими. Но это было ещё не самое худшее. Так много пони смотрели на меня весь день, как только эта новость разлетелась.

Ладно, пару-тройку раз я соврала. Но кто от этого серьёзно пострадал? Кроме того, кое-что из этого оказалось правдой, как, например, то, что Мадам Мэр красит свою гриву, а у Берри проблемы с алкоголем. Газеты Мейнхэттана и Кантерлота постоянно выпускают такие статьи, и у них без проблем появляется куча читателей. Так что же я сделала не так?

Фу, лучше бы это поскорее закончилось. Папа завтра возвращается домой, так что, может быть, мы сможем с ним об этом поговорить.

Бывший главный редактор Даймонд Тиара.

Эппл Блум помнила следующие две недели после разоблачения. Даймонд Тиара была в значительной степени порицаема всем городом за свои действия, когда все поняли, что это была её ошибкой и только её. Никто не разговаривал с ней в классе или на улице, пока она не принесла публичные извинения и не попросила прощения, почти так же, как это сделали Эппл Блум и её друзья. Это заняло некоторое время, но вскоре все, кроме Меткоискателей, в конце концов простили её, и всё вернулось на круги своя. Скуталу сказала, что эти две недели, когда она видела страдания  Даймонд Тиары, были лучшим временем в её жизни, и Эппл Блум даже призналась, что тоже нашла некоторое удовлетворение в этом, видя, как её заклятый враг терпит последствия своих действий.

Кобылка перевернула следующую страницу, чтобы прочитать последствия.

Дневник, я... думаю, я совершила ошибку. Наверное, я зашла слишком далеко. Сегодняшний день... ясно показал это.

Мой отец, я никогда не видела его таким разочарованным. Как будто он презирал меня. Он сказал, что это отвратительно, что я заставляла Эппл Блум и её подруг писать ложь обо всех наших согражданах. Он называл это низким, коварным, подлым и... другими словами. Он даже сказал... что мама была бы разочарована во мне. А когда я попыталась защищаться, он сказал, что только то, что другие делают плохие вещи, не делает их правильными.

Он говорит, что поэтому и ненавидит Кантерлот, потому что большинство богатых пони там жульничают или используют коварную тактику, чтобы заработать своё состояние. Мы не такие, сказал он, мы честно зарабатываем своё богатство.

Пони по-прежнему игнорируют меня и смотрят на меня, как на какое-то чудовище. Даже Сильвер Спун, вернувшаяся от тёти, была осторожна в разговоре со мной. Она сказала, что я, возможно, зашла слишком далеко. Но какого Дискорда! Ведь все же читали это! Все пони смеялись друг над другом! Никому не было дела, пока их самих не упомянули!

Если я виновата, то и они тоже виноваты в том, что были частью этого!

...Но, может быть, я действительно зашла слишком далеко. Я... я поняла, что заставила многих пони плакать. Серьёзными, не детскими слезами. Берри Панч была унижена, когда стало известно, что она пьяница. Ходят слухи, что социальные службы проверяют её и её дочь. Мисс Рэрити отказала мне как покупательнице, сказав, что я изгнана из её магазина, пока она не изменит решение об этом, потому что я позволяла слухам о ней распространяться и шантажировала её сестру, заставляя её писать дальше.

Мистер и миссис Джоуйс тоже злятся на меня, когда я прошу их разрешения понянчиться с их сыном, как делала всегда. Они отказываются позволить мне даже взглянуть на их жеребёнка, потому что не хотят, чтобы он связывался с манипулятивной лгуньей. Я простояла у них на крыльце целый час, плача и умоляя о прощении, пока они не велели мне убираться с их владений и никогда больше не разговаривать с ними и не приближаться к их сыну.

Все в городе ненавидят меня. И... может быть, я заслужила это. Только когда я попробовала купить яблоко у Биг Макинтоша, я поняла это. Он молча продал мне его, пока не сказал что-то такое, что заставило меня убежать.

— Что с тобой случилось?

Что со мной случилось? Я не знаю... всё, что я знаю, это то, что мне нужно это понять. Я пока перестану издеваться над другими. Ясно, что это больше ничем не поможет и не послужит гарантией безопасности для нас с Сильвер.

Я должна принести извинения, может, произнести публичную речь перед всеми или что-то в этом роде.

Как же я... как бы мне хотелось, чтобы я этого никогда не делала. Лучше бы я никогда не становилась той, кто я есть. Но я не могу вернуться к той пони, какой я была. Я не могу снова стать той плаксивой, слабой, беспомощной кобылкой. Я Даймонд Тиара, та пони, которая я есть, и пока что мне не нужно сильно меняться.

Но хотела бы я знать, когда всё пошло не так.

Даймонд Тиара.

— Эппл Блум! Пора спать! — крикнула Эпплджек из-за двери, отчего Эппл Блум чуть было не повалилась на пол. Кобылка быстро схватила дневник и спрятала его в один из ящиков, как раз когда вошла Эпплджек. Она подняла бровь, увидев, что её сестрёнка изо всех сил пытается улыбнуться, как будто ничего не случилось. — Всё в порядке, сахарок?

— Д-да, просто отлично. Я уже собиралась на боковую. Доброй ночи! — сказала Эппл Блум, запрыгнув на кровать и укрывшись одеялом, прежде чем выключить свет. Она положила голову на подушку и начала храпеть, едва приоткрыв один глаз и глядя на растерянную сестру.

— Ну, тогда ладно. Спокойной ночи, — сказала Эпплджек, прежде чем закрыть дверь.

Эппл Блум вздохнула, открыла глаза и уставилась в потолок. Чуть не попалась.

Она знала, что больше не стоит держать дневник здесь. Это становилось слишком опасным. Кроме того, она всё ещё чувствовала себя виноватой, зная, что, строго говоря, украла что-то у кобылки, которая недавно умерла, и чей отец хотел бы сохранить что-то в память о ней. "Особенно учитывая... что всё это моя вина. Во всём виновата я".

Несколько слезинок скатилось с её глаз, когда она прижала к себе подушку и обняла её. Даймонд Тиара была её подругой. Другом, которого она забыла, бросила, чьё сердце разбила. Ей было жаль Даймонд Тиару, и это была чистая правда. Ни одна кобылка не заслуживала потерять маму и младшего брата. Ни одна кобылка не заслуживала того, чтобы над ней издевались, даже если в итоге она и сама стала хулиганкой. Ни одна кобылка не заслуживала того, чтобы потерять своё некогда невинное "я" и стать одержимой причинением боли другим, чтобы скрыть свою собственную боль.

Но самое главное — Даймонд Тиара не заслуживала смерти. "Из всех пони только я..." — с горечью подумала Эппл Блум, глядя в окно. Сегодня ночью на небе сияли звёзды, насмехаясь над ней в темноте. Эппл Блум подползла к окну и пожелала, чтобы все они исчезли. Ей хотелось, чтобы они ушли и никогда больше не возвращались.

"Я никогда больше не загадаю желания ни одной из вас! Даже ради получения своей кьютимарки!" — с горечью подумала Эппл Блум, после чего вернулась в кровать и накрылась одеялом с головой, закрывая глаза от всех звёзд на небе.

Но даже когда она прятала от них голову, её слёзы не прекращались. Как и её мысли о Даймонд Тиаре.

---

На следующее утро Эппл Блум приготовила себе простой завтрак из хлопьев, прежде чем схватить дневник и отправиться обратно в клубный домик. Кобылка решила взглянуть ещё на несколько записей, прежде чем отнести его обратно в особняк Ричей.

Глядя на дневник, она думала о том, что узнала вчера. В нём было так много нового о пони, о которой она когда-то думала как о задире, хулиганке и ужасной личности в целом. Записи в дневнике открыли для неё ту сторону, о существовании которой Эппл Блум даже не подозревала. Где-то внутри этой хулиганки спряталась добрая, одинокая и обиженная кобылка, которая так много пережила. И единственный способ для неё справиться с болью и защитить себя — было наброситься на других.

Эппл Блум не стала бы отрицать, что поступки Даймонд Тиары достойны порицания. Богатая кобылка причиняла боль ей и её подругам бесчисленное количество раз, и всё это для того, чтобы она могла чувствовать себя лучше. Это было низко, мелочно и ужасно.

"Но почему я ей так сочувствую?" — спросила себя Эппл Блум. Не потому ли, что когда-то они были близкими подругами? Потому что она так много страдала в жизни? Потому что она была верна Сильвер Спун и любила жеребят? Или потому, что было ясно, что Даймонд Тиара снова хотела иметь любящую семью, как и Эппл Блум? Может быть, все это сразу и даже больше.

В любом случае, ей нужно было узнать больше, что-то, что поможет ей понять, что в конечном итоге представляла собой Даймонд Тиара.

Она пролистала страницы, не найдя ничего серьёзного или важного. Эппл Блум начала замечать, что всё реже и реже на них появляются записи о Меткоискателях, за исключением нескольких моментов, когда она насмехалась над ними.

Дорогой Дневник,

Сегодня утром я увидела Динки Ду на качелях. Поначалу всё было идеально: занудная кобылка тусовалась в школе одна по выходным. И я не могла оставить это просто так. Я не планировала слишком сильно дразнить её, по крайней мере не больше, чем обычно. Динки не из тех пони, которые заслуживают моего внимания. На самом деле она очень умная, быть может, самая умная в классе. Странно думать об этом, потому что её мама — полная недотёпа, и у неё всегда такое глупое выражение лица.

Во всяком случае, когда я добралась до качелей, Динки уже плакала. Я думала о том, чтобы развернуться и уйти. Неинтересно дразнить пони, если они уже кем-то обижены до тебя. А потом я определённо задумалась об этом после того, как спросила, что случилось, и она сказала мне уходить. Я до сих пор не знаю, почему осталась... но я рада, что сделала это. Когда я продолжила настаивать, она сказала мне, что её отец умер. Он был стражником на краю Бесплодных Земель и погиб, сражаясь с бандитами, которые пытались проникнуть в Эквестрию.

После чего она снова заплакала. Больше она мне ничего не говорила. И я просто стояла, ошеломлённая, наблюдая, как эти большие круглые слёзы скатываются с её лица и пятнают землю под её копытами. Я почувствовала, не знаю, жалость? Нет, это было скорее понимание. Осознание общей потери. Я знала, что означают все эти слёзы. Я имею в виду, что это было не только потому, что ей было грустно от известия о гибели отца, это была только часть всего. Другое дело осознание, которое приходит после, понимание, что ты должна продолжать свой жизненный путь, но уже никогда не получится провести хотя бы минуту с дорогим тебе пони. Всю оставшуюся жизни её отца не будет рядом с ней, чтобы отпраздновать и поздравить её, когда случится что-то хорошее. Его не будет рядом, чтобы утешить кобылку, когда случится что-то плохое. Это просто часть тебя, которая чувствует себя пустой, как дыра, настолько большая, что ты можешь упасть в неё и потеряться. Я знаю, каково это.

Тогда я сделала единственное, что пришло мне в голову. Я обняла её. Обхватила Динки копытами и обняла так крепко, как только могла. Я рисковала своей репутацией, но ничего не могла с собой поделать. Всё, о чём я могла думать в тот момент, это как бы она не стала такой же, как я. Она заплакала ещё сильнее, и я попыталась её утешить. Потом мы поговорили... просто поговорили.

Она продолжала смотреть на меня с таким смущением. Но я не могла её винить. Большинство моих одноклассников, вероятно, думают, что я не могу чувствовать эмоции. Снипс и Снейлс даже думают, что я на самом деле какой-то робот. Вот чудаки.

Но я понимаю, могу чувствовать. Для них я не такая. Я не должна утешать пустобокую кобылку, у которой странная, чудная мать. Динки ожидала, что я посмеюсь над ней, заставлю её чувствовать себя ещё хуже. Наверное, другие жеребята действительно думают, что я способна на всё. Но нет ничего смешного в том, когда ребёнок теряет мать или отца, а то и обоих. Я могу сказать много гадостей, могу сделать много плохих вещей, но есть границы, которые я никогда не пересеку. ...Для пони всегда должны существовать границы, через которые он ни за что не должен переступать.

Если бы я действительно была такой жестокой, я бы уже давно высмеяла родителей Эппл Блум.

Глаза Эппл Блум расширились, когда она попыталась вспомнить, когда Даймонд Тиара смеялась над её родителями. Она не помнила ничего подобного.

Я попыталась дать Динки какой-нибудь совет, а потом, когда я уходила, она спросила, почему я не показываю себя с этой стороны чаще. Она сказала, что я была бы более приятной кобылкой, если бы открыла для других эту черту. Я задумалась об этом. Я так долго была такой, какая я есть, что иногда забываю, зачем я это делаю.

И всё равно сожаления бессмысленны. Я уже создала себе репутацию. Я — Даймонд Тиара, богатая, дерзкая хулиганка из Понивилля. Так оно и останется, как бы я себя ни вела, так что я могу наслаждаться этим до тех пор, пока наконец не смогу покинуть этот город. Мы с Сильвер Спун уже планируем посещать школу для благородных кобылок в Мейнхэттене. Мы поселимся там в общежитии и найдём какой-нибудь способ остаться там даже на время школьных каникул, и тогда я смогу видеть этот дурацкий город всё реже и реже. Это будет место, чтобы начать всё сначала и стать пони, которой я всегда мечтала быть. Мне будут открыты все дороги. И больше никакой Эппл Блум. Больше никакого папы. Больше никаких плохих воспоминаний. Каждый может снова забыть меня, но на этот раз мне всё равно.

Однажды я покину этот город и никогда не оглянусь.

Даймонд Тиара.

Эппл Блум вспомнила, как узнала о смерти мистера Ду во время весенних каникул от Эпплджек. За это время Динки и её семья стали замкнутыми, и похороны были частными. Тогда над всем городом не висела мёртвая пелена, как сейчас в случае с Даймонд Тиарой. Не было всепроникающего чувства потери. Пони говорили о той потере целый день, а потом перестали. Эппл Блум оживила в памяти тот момент, когда говорила Динки в школе, что ей очень жаль, что её отец умер. Она вспомнила, как Динки пробормотала нерешительное "спасибо", и на этом всё закончилось. Она не знала, что Даймонд Тиара также выразила свои соболезнования и по сравнению с ней была гораздо более милосердной и понимающей.

"Хотя в этом действительно есть смысл, — подумала Эппл Блум. — Она тоже потеряла мать. И если кто-то знает эту боль, так это она".

В то время, когда Эппл Блум просто знала боль от отсутствия матери и отца, у Даймонд Тиары была реальная потеря, которая была ей неведома. И у неё почти не осталось воспоминаний, и это огорчало её больше, чем потеря их в то время, когда она была ещё в пелёнках. Даймонд Тиара, однако, легко запомнила её.

"У неё было действительно доброе, понимающее сердце, которое было похоронено под всей этой болью", — подумала Эппл Блум, которая не могла понять, почему Даймонд Тиара никогда не показывала этого. Если бы она всё время была бы такой милой, как с Динки, возникла бы между ними какая-то ненависть?

"Неужели она действительно была так несчастна здесь? — спросила себя яблочная кобылка. — Но почему она не попыталась всё изменить? Или завести новых друзей? Я могла бы стать её другом!"

"А могла ли я? Или я бы думала о ней как о богатой соплячке, одной из изнеженных кобылок, которых часто сравнивают с богачами из Кантерлота?" — спросил внутренний голос.

"Это другое, — ответила себе Эппл Блум, закусив губу. — Я выше этих предрассудков!"

"Что, правда? — продолжила докучливая мысль. — Помнишь, что написала о тебе Даймонд Тиара сразу после рокового праздника семейного воссоединения? Как ты игнорировала всё, что она говорила, из-за своих предположений о новой богатой кобылке?"

"Мои тогдашние друзья лгали мне! Но они были моими подругами, как же я могла не защитить их?"

"А разве Эпплджек не учила тебя, что у каждой истории есть две стороны?"

Эппл Блум покачала головой, заставляя свои внутренние сомнения оставить её в покое. Никогда ещё она не чувствовала себя такой разорванной на части, как сейчас. Кобылка быстро нырнула обратно в дневник, ища другую запись, которая помогла бы ей сохранить ясность в голове.

Она прочитала первые несколько строк одной записи и увидела на ней слово "чейнджлинг". По спине Эппл Блум пробежала дрожь, когда ужасные воспоминания о вторжении в тот роковой день эхом отозвались в её голове. Её попросили стать цветочницей на королевской свадьбе в кратчайшие сроки вместе с её подругами, благодаря Эпплджек и Элементам Гармонии. Это было потрясающее событие, пока не появились те ужасные жукоподобные существа. Они роились в небе, захватывая всех, кого могли. После чего они превращались в других пони, чтобы обманом заставить настоящих довериться им, пока не стало слишком поздно. Она с другими Меткоискателями укрылась в гостевой комнате, которую предоставили её сестре, и пока они прятались там, они могли наблюдать за вторжением из окна, а также за хаосом, который оно принесло.

К счастью, все они были изгнаны из Эквестрии и вернулись в Бесплодные Земли, где до сих пор никто о них не слышал. В тот день никто не погиб, и свадьба прошла без сучка и задоринки. "Так почему же здесь об этом говорится? Ведь Даймонд Тиары на свадьбе не было?"

Она прочитала, чтобы узнать это:

Он жив! О, слава богине, он жив!

Вчера в Кантерлот вторглась раса этих жуков, которые называют себя чейнджлингами. Я слышали, что они совершили нападение во время свадьбы и почти взяли под контроль весь город. Но меня это не волновало. В тот день мой отец поехал по делам в Кантерлот. И всё, о чём я могла думать, это о том, как он там во время вторжения, и никто не знал, что с ним случилось!

Я приказала всем узнать как можно больше об отце. Уже было слишком много слухов, слишком много страшных сценариев. Я думаю, что всё ещё немного шокирована даже после этого...

Я плакала, пока ждала известий. И я молилась. Я не молилась с тех пор, как умерла мама и Голден Покетс. Я молилась, чтобы богиня оставила папу в живых. Он — всё, что у меня осталось, и я не хочу его потерять. Мне без разницы, что мы и дальше будем пререкаться! Мне всё равно, даже если он не будет проводить со мной время! Он мой отец! И я люблю его!

Когда мы узнали, что он ранен, но жив, мы с Себастьяном бросились на первый попавшийся поезд. Мне было всё равно, что они временно приостановили обслуживание, и я опоздаю. Меня не волновало, сколько денег потребуется, чтобы добраться до столицы. Меня даже не волновало, что я еду вторым классом. Мой отец важнее любого напускного блеска. Себастьян пытался успокоить меня, но я не могла перестать волноваться, пока мы не добрались до больницы, и тогда я увидела его, и прильнула к нему в объятьях его копыт, и плакала, и я никогда не хотела отпускать его.

Мы уже дома, но меня всё ещё трясёт. Не могу поверить, что чуть не потеряла его. Я не могу поверить, что это чуть не случилось со мной снова. Не знаю, что бы я сделала, если бы... На самом деле я не хочу об этом думать. Когда мы выходили из больницы, я прижалась к нему. И я обнимала его в течение всей поездки на поезде. Только после того, как подали ужин, я наконец отпустила его, но потом снова заплакала.

Папа обнял меня и сказал, что никуда не денется, что он всегда будет рядом несмотря ни на что. Я знаю, что это неправда. Он будет продолжать ставить свою работу на первое место, но в глубине души я знаю, что это всё для меня. Мне всё равно, как мало времени мы проводим вместе. Того, что он всё ещё есть у меня, и что он по-прежнему любит меня, достаточно.

Я люблю своего отца, несмотря ни на что. И я всегда буду любить его. Он сказал, что завтра мы проведём день вместе, только он и я. Мне всё равно, что мы будем делать и куда пойдём, лишь бы у меня был папа.

Даймонд Тиара.

Стук в дверь заставил Эппл Блум вздрогнуть, и она быстро закрыла дневник.

— К-кто это?!

— Это я, Динки! Можно войти? — раздался голос снаружи.

Эппл Блум открыла дверь, пропуская внутрь единорожку с накинутыми на спину седельными сумками и ещё не получившую кьютимарку. Хотя та и не была официальным Меткоискателем, она оставалась дружелюбной и с ней было приятно общаться. Динки сунула копытце в одну из сумок и вытащила большой свёрнутый плакат, закреплённый резинкой посередине.

— Я пришла к тебе с одним делом. Твоя сестра сказала, что я смогу найти тебя здесь. — Она сняла резинку и показала большой цветной плакат, на котором была изображена Даймонд Тиара с крыльями и нимбом, летящая в голубом небе. Внизу, под надписью: "Покойся с миром, Даймонд Тиара", были написаны имена разных учеников.

— Некоторые из нас объединились и сделали этот плакат для похорон Даймонд Тиары. У нас уже собралась половина класса, и мы хотели узнать, не хочешь ли ты написать на нём своё имя, — спросила Динки.

— О-о, конечно, — ответила Эппл Блум, отходя за маркером. Кобылка аккуратно написала своё имя и кивнула.

— Отлично, спасибо.

Динки была уже на полпути к выходу, когда Эппл Блум остановила её, вспомнив эту запись.

— Подожди, Динки! Даймонд Тиара когда-нибудь утешала тебя после смерти твоего отца?

Динки остановилась и обернулась, на лице единорожки читалось потрясение.

— К-как ты узнала об этом?

— Я... — Эппл Блум заколебалась. — Я только что узнала об этом, вот и всё.

Динки подняла бровь, но следом вздохнула.

— Да, это было на следующий день после того, как я узнала, что мой папа умер. Я всё ещё не могла в это поверить, и мне было так обидно и грустно, что это случилось. Я просто... — по её щеке скатилась маленькая слеза. — Я не хотела быть рядом с кем-либо и просто хотела, чтобы меня оставили в покое. Но Даймонд Тиара, она оставалась со мной долгое время, особенно когда рассказала мне, как потеряла свою маму. Мы поговорили о том, каково это — потерять родителя, и она сказала мне, что я должна быть со своей семьёй. — Улыбаясь, Динки повернулась к Эппл Блум. — Ты можешь в это поверить? Та самая пони, которая смеялась над глазами моей мамы, потому что те казались ей странными, оказалась той, что заставила чувствовать меня лучше. Странно, да?

— Ага, — согласилась Эппл Блум, опустив голову. — Прости, что тогда не уделила тебе должного внимания. Я знаю, каково это, когда у тебя нет отца. — Она поморщилась после того, как произнесла эти слова. В тот день она выразила очень короткое сочувствие, и сейчас почувствовала, что оно было почти тем же самым. Эппл Блум не удивилась бы, если Динки на неё обидится.

Удивительно, но единорожка не только не обиделась, но и протянула копыто, коснувшись её плеча.

— Всё в порядке, Эппл Блум. Мама хотела, чтобы это было конфиденциально. Как и сослуживцы отца. Многие пони узнали об этом уже после.

— Так вот почему я помню, что об этом говорили только один день? — спросила Эппл Блум.

Динки кивнула.

— Именно, и церемонии похорон в Понивилле не проводилось. Мой отец нёс службу в Эквестрийской армии. Сослуживцы устроили ему военные похороны и похоронили его в родном городе. У моего дяди есть участок земли, так что... — единорожка замолчала, всё ещё чувствуя себя неловко из-за это темы.

— Понимаю, — это было всё, что смогла выдавить из себя Эппл Блум. Её голова опустилась ещё ниже, несмотря на успокаивающее прикосновение Динки.

— Я помню, что в течение нескольких дней после этого Даймонд Тиара подходила ко мне и спрашивала, всё ли со мной в порядке, — продолжала Динки. — Она продолжала называть меня пустобокой. Она всё ещё дразнила маму за её глаза, но всегда спрашивала. Она была рядом, если мне нужно было поговорить.

Это заставило Эппл Блум наконец поднять глаза.

— Я не понимаю. Ты рассказываешь мне о том, как она поддерживала тебя, но при этом она всё так же смеялась над тобой. Почему бы ей не быть милой с самого начала?

— Я не знаю. Могу сказать, что гораздо больше наших одноклассников подружились бы с ней, если бы она проявляла к ним ту же доброту, что и ко мне, — фыркнула Динки. — При первом нашем разговоре она просто сказала мне, что уже зашла слишком далеко, после чего просто ушла, — прижав копыто к сердцу, Динки закрыла глаза и улыбнулась. — Поэтому я хочу поблагодарить её, показав ей, сколько из нас могли бы быть её друзьями. Вот почему я сделала этот плакат для похорон.

Эппл Блум не могла не почувствовать немного ревности к Динки и злости по отношению к себе. Динки едва знала Даймонд Тиару и была близка с ней только из-за одного инцидента. И всё же единорожка что-то готовила для похорон и что-то делала для погибшей кобылки. "А что же я? Когда-то Даймонд была моей лучшей подругой. Что я наделала? — Эппл Блум прикусила губу. — С другой стороны, во всём этом виновата я... с этим глупым желанием..."

— Эй, твоя семья ведь дружит с Ричами, верно? — спросила Динки. — Как там мистер Рич?

— Он... — Эппл Блум почувствовала, как у неё пересохло в горле, пытаясь найти слова, которые могли бы объяснить состояние, в котором она в последний раз видела несчастного отца Тиары. — ...Чувствует себя не очень хорошо.

Динки нахмурилась и покачала головой.

— Не могу себе представить. Вот так потерять свою единственную дочь? Он, должно быть, чувствует, что всё в его мире только что разбилось вдребезги. — Эппл Блум изо всех сил старалась сдержать слёзы и крики, закусив губу и закрыв глаза. Кобылка старалась не думать о том, что его мир рухнул из-за неё, что это она загадала желание, которое изменило всю их жизнь в одно мгновение. Словно почувствовав растущий дискомфорт Эппл Блум, Динки приблизилась и положила копытце той на плечо, но земная пони грубо отмахнулась. — Эй? Ты в порядке?

— Нет, я не в порядке! — закричала Эппл Блум, когда Динки в шоке попятилась. Позволив себе упасть на пол, она попросила: — Пожалуйста... оставь меня одну...

Динки ничего не ответила. Она медленно вернулась к двери клубного домика и вышла, не издав ни звука.

---

Эппл Блум и раньше сталкивалась со многими страшными вещами. В конце концов это был город, который порой подвергался атакам монстров, и где много лет назад даже возродилась Найтмер Мун. И располагался он по соседству с самым страшным лесом в Эквестрии — местом, которое она посещала чаще, чем ей хотелось бы; кроме того, недавно бывший злой дух хаоса навестил город.

И всё же сейчас, когда она собиралась постучать в дверь, был самый страшный момент в её жизни. Дневник лежал в корзинке с пирогами, которую она принесла, но теперь, когда она намеревалась вернуть его и рассказать обо всём мистеру Ричу, кобылка больше не прятала его. А ещё она намеревалась рассказать о том злосчастном желании.

Ей всё думалось, как он воспримет это, зная, что она ответственна за смерть его дочери. Набросится ли он на неё? Ударит? Велит страже её арестовать? Каждая мысль заставляла Эппл Блум дрожать всё сильнее и сильнее, но она всё ещё отказывалась убегать. Эпплджек сказала ей, что если ты совершил ошибку, то нужно смириться и встретить последствия своего проступка. Эппл Блум была полна решимости понести любое наказание, которое Рич сочтёт необходимым. Всё что угодно, лишь бы она наконец снова могла спать спокойно.

Казалось, прошло полчаса, прежде чем ей наконец удалось постучать в дверь. Через минуту дворецкий открыл её и наклонил голову.

— Чем могу помочь, юная мисс?

— Эм, меня зовут Эппл Блум, и я хотела спросить, не могу ли я поговорить с мистером Ричем? О... о Даймонд Тиаре.

Глаза дворецкого немного расширились, прежде чем вновь сделаться печальными.

— Да, я понимаю. Пожалуйста, заходите. Я приведу мистера Рича.

Эппл Блум поклонилась в знак благодарности, прежде чем войти в дом во второй раз. Кобылка огляделась и увидела, что он всё такой же, как и раньше: чистый, сверкающий, наполненный причудливыми украшениями и предметами. И всё же над домом по-прежнему висело облако горя, как будто все сокровища в мире теперь были так же бессмысленны, как камни в земле.

Кобылка поставила корзину на пол, пока ждала у двери. Дворецкий извинился и отправился на поиски своего хозяина. А она пока решила рассмотреть поближе картины и фотографии, висевшие на стене главного зала. Каждая из них была шедевром, созданным художниками высочайшего уровня со всего света. Некоторые имена она даже узнала по своей поездке в музей Кантерлота этой осенью. Рядом с ними были портреты семьи, начиная от предшественников и заканчивая более современными представителями.

Были также небольшие фотографии в рамках, запечатлевшие события в жизни Ричей, от дней рождения до праздников и других особых воспоминаний. Эппл Блум не узнала на них многих пони, но знала, что все они каким-то образом были связаны с Даймонд Тиарой. Она продолжала осматривать ряд, пока не наткнулась на одну из самых маленьких, расположенную между двумя большими фотографиями. Когда Эппл Блум сосредоточилась на ней, то аж дважды моргнула.

На ней были она и Даймонд Тиара, совсем маленькие, покрытые грязью и улыбающиеся для фотографии. Она долго всматривалась в неё... и внезапно события того дня вернулись к ней...

---

— Рав-в-вр! Я веикая и магучая Яблочная Гвязь! Фсе будут трепетать предо мною, кагда я заваюю мир! — воскликнула маленькая Эппл Блум, топая вокруг грязной ямы, в которой обычно валялись свиньи с фермы. — Кто сможет астанавить меня?

— Роар! Не так быстро!

Эппл Блум ахнула и обернулась, когда её лучшая подруга и товарищ по грязевым играм протопала к ней и встала на дыбы, подняв передние копыта над головой.

— Ты думаешь испачканная и ужасная Алмазная Грязь собирается позволить тебе править миром раньше, чем она?! Глупышка! Я свалю тебя!

— Только чевез мой твуп! — воскликнула Эппл Блум, ухмыляясь. — Я не сабираюсь праигрывать багатой пони, которая всё ещё спит с ночником!

— По крайней мере, меня быствее приучили к горшку, малышка! — парировала Даймонд Тиара.

— Всё, давольно! — воскликнула Эппл Блум и быстро вернулась к рычанию. Рёв кобылок быстро перешёл в смех, когда две крошки побежали вокруг свинарника, бросаясь грязью друг в друга. Вскоре они были покрыты таким количеством грязи, что у любого приверженца чистоты случился бы сердечный приступ.

Обе кобылки расположились в огромной куче грязи и улыбнулись.

— Ещё одну грязевую битву? — спросила Даймонд Тиара.

— Идёт! Атеперьвнимание! — воскликнула Эппл Блум, метая грязевой комок. Даймонд Тиара ахнула и так же быстро бросила свой, в результате чего они обе получили попадание в грудь.

— Ха! Я пабедила! — крикнула кобылка, прежде чем другая сузила глаза. — Нет! Моя взяла!

— Думаю, вы обе выиграли право помыться в ванне.

Обе кобылки обернулись и увидели Эпплджек, идущую к ним с усмешкой.

— Давайте, маленькие грязнули, пойдёмте на задний двор, чтобы я окатила вас из шланга, прежде чем вы как следует помоетесь.

— А-в-в-в, а мы можем ещё немного паигвать, ставшая сестра? — спросила Эппл Блум, надувшись.

Эпплджек слегка потёрла подбородок, прежде чем улыбнуться.

— Ладно, ещё десять минут. Но вы должны позволить мне сфотографировать вас вместе, грязнули.

— Ура! — закричали кобылки, увидев, что Эпплджек направляется обратно к амбару.

Даймонд Тиара повернулась к своей подруге и сказала:

— Спасибо, что пазволила астаться у тебя! Это так весело!

— Всё для маей лучшей подвуги! — весело ответила Эппл Блум.

Тиара покраснела.

— Я... твая лучшая падруга?

— Канешно! — сказала Эппл Блум, прежде чем её обняла заляпанная грязью Даймонд Тиара.

Два жеребёнка рассмеялись, когда вскоре повалили друг друга на землю и продолжили веселиться.

---

Воспоминание пришло к ней, как удар молнии, безжалостно поразив её мозг. Она помнила этот момент так же хорошо, как и другие. Словно увидев знакомое лицо после долгого отсутствия, она начала вспоминать времена, которые делила с Даймонд Тиарой: радость и смех, приключения и веселье. Теперь всё это возвращалось к ней.

Даймонд Тиара... её лучшая подруга. И она бросила её. Она убила её. Она забыла о ней.

Последнее её сопротивление рухнуло, и Эппл Блум упала на колени и завыла. Её крики о потере эхом разнеслись по всему особняку, напугав слуг, которые не могли не почувствовать, как их сердца разрываются, услышав такие скорбные звуки. Реки текли из её глаз, никогда не останавливаясь, с каждой каплей слёз, рождённых из драгоценного воспоминания, которые теперь всплывали одно за другим. Эппл Блум снова и снова колотила копытцем по полу, громко крича от горя и гнева.

Она выкрикивала её имя. Даймонд Тиара. Даймонд Тиара. Даймонд Тиара. Её первой и самой давней подруги на свете.

Когда мистер Рич услышал крики Эппл Блум, он помчался в большой зал так быстро, как только мог. Он взял её на копыта и крепко обнял, хотя казалось бы, это зрелище не должно было привести его в восторг. Слуги издали наблюдали, как он изо всех сил старается успокоить обезумевшую кобылку, нежно успокаивая её и по-отечески гладя по гриве.

— Я здесь, Эппл Блум, — прошептал Филси Рич, и из его глаз скатилась слеза. — Всё в порядке... не рви сердце.

После чего кобылка продолжила плакать...

---

Когда Эппл Блум проснулась, она чувствовала себя мокрой и больной. Застонав, кобылка поднялась с дивана и вытерла слёзы, которые всё ещё были свежими в её глазах. "Неужели я... плакала, пока не уснула?" — спросила она себя, выпрямляясь.

Она чувствовала себя одновременно смущённой и стыдящейся своего срыва, но знала, что это может повториться так же легко. "Я помню... я помню всё..." — подумала Эппл Блум. Или, по крайней мере, она помнила достаточно, чтобы знать, насколько близки они были с Даймонд. Это только усилило чувство вины за то, что она забыла обо всём после стольких лет. "Я называла её моей лучшей подругой. Я плакала, когда она уезжала... и я забыла её и плюнула ей в лицо, когда она вернулась".

Эппл Блум ничего так не хотелось, как заползти под камень и спрятаться, но в то же время, она чувствовала, что её вот-вот вырвет. Может быть, она сделает и то, и другое.

— Вижу ты уже проснулась.

Эппл Блум повернулась налево и увидела мистера Рича, идущего к ней из столовой. Он выглядел намного лучше с тех пор, как она видела его в последний раз. Он всё ещё выглядел уставшим, и глаза его были налиты кровью, но, по крайней мере, он сделал усилие, чтобы помыться и привести себя в порядок. Жеребец сел рядом с ней на диван и вздохнул, прежде чем взглянуть на стеклянный столик перед ними. Эппл Блум увидела дневник прямо посередине и сглотнула.

Она стыдливо опустила голову, прежде чем прошептала:

— Простите меня.

— Всё в порядке, — сказал мистер Рич, поглаживая её по спине. — Я так понимаю, ты его читала?

Эппл Блум кивнула.

— Я... пришла, чтобы вернуть его и... извиниться...

— За то, что взяла дневник? Эппл Блум...

— Нет... за то, что повинна в смерти Даймонд Тиары.

В комнате воцарилось мёртвая тишина. В этот момент никто не осмеливался дышать. Наконец кобылка прошептала:

— В ту ночь... Я загадала желание, чтобы с Даймонд Тиарой случилось что-нибудь плохое... и оно сбылось. — Она закрыла глаза, жалея, что её голос не может передать всё сожаление, что она испытывала. — Но я не хотела, чтобы она умерла. Мне очень жаль, мистер Рич. Мне очень-очень жаль!

Всё было кончено. Она сделала это. Она сказала правду отцу, чья дочь умерла. Облегчение наконец-то вошло в её сердце, когда чувство вины начало исчезать. Что бы ни случилось дальше, она будет жить с этим. Будь это тюрьма. Или ссылка. Наконец этот груз был сброшен.

Кобылка напряглась, когда мистер Рич мягко взял её за плечи и заставил посмотреть на него. Она медленно открыла глаза и не увидела ни гнева, ни слёз. Только сочувствие.

— Эппл Блум... ты не убивала Даймонд Тиару, — глаза Эппл Блум расширились, когда он продолжил. — Даймонд Тиара пострадала в результате несчастного случая. Она умерла в операционной, когда солнце уже садилось, задолго до того, как стали видны звёзды. Моя дочь умерла на операционном столе в 17:13 вечера. Это время останется со мной навсегда.

17:13 вечера. Она загадала желание в 18 часов.

— Это значит... — прошептала Эппл Блум.

— Ты не сделала ничего плохого, — прошептал мистер Рич, обнимая её. — Не вини себя...

Никогда ещё Эппл Блум не была так счастлива услышать такие слова. Пролилось несколько слёз, но не больше. Она обняла мистера Рича и прошептала:

— Но я всё равно причинила ей боль. Мы были подругами. Я ранила её, забыв о ней... она стала хулиганкой из-за меня.

— Нет, Эппл Блум. Это моя вина, — сказал он, разрывая объятия. Она посмотрела ему в глаза и увидела в них стыд и старость. — Поведение моей дочери было полностью на моей совести. Я пренебрегал ею, я не проводил с ней достаточно времени и не показывал свою любовь...

— С тех пор, как умерли ваша жена и сын? — спросила Эппл Блум.

На лице Рича появилась грустная улыбка.

— Да. Когда их не стало... я чувствовал себя таким... потерянным. Мне было так больно. Я сильно скучал по своей жене. Это было всё, о чём я мог думать. Я избегал свою собственную дочь, потому что был в слишком большом горе, хотя она страдала так же сильно. Я должен был быть рядом, но... — Рич закрыл глаза и вздрогнул. — Могу я признаться в том, о чём раньше никому не рассказывал?

Эппл Блум кивнула.

— ...Я боялся своей дочери, — сказал Рич, глубоко вздохнув, когда слёзы потекли по его щекам. — Она была так похожа на Кристал, что я не мог этого вынести. Стоило мне взглянуть на её лицо, и я начинал думать о своей жене. Я держался подальше от собственной дочери, потому что не мог перестать плакать каждый раз, когда видел её. Как будто в моей жизни появился призрак, и я не мог от него избавиться, — он вытер глаза. — Я любил Даймонд Тиару. Богиня мне свидетель: отныне и на веки веков, я любил её. Но я не мог смотреть на неё. Что я за отец, чтобы так поступать?

— Так вот почему вы отправили её в тот лагерь? — спросила Эппл Блум.

— Да, — ответил Рич, кивая головой. — Я думал, что, побыв немного в одиночестве, смогу привести себя в порядок. По крайней мере, я перестал пить и увидел, с кем можно поговорить. И я смог добиться справедливости для своей дочери и Сильвер Спун, когда узнал, что с ними случилось; ещё одна ошибка, с которой мне пришлось жить. — Он вздохнул, — но даже тогда я не мог всегда быть рядом с ней. Я сосредоточился на работе. Работа была тем, что поддерживало меня в здравом уме. Я старался проводить с дочерью как можно больше времени, но даже тогда мне было слишком страшно.

Он поднял глаза вверх, как будто воображал, что на него смотрит какое-то божество.

— Итак, это моё наказание. Моя дочь умерла, потому что я был ужасным отцом.

— Это неправда! — воскликнула Эппл Блум, усевшись на диване. — Если я не виновна в её смерти, то и вы тоже! Вы не ненавидели свою дочь! Вы любили её, и она отвечала вам взаимностью!

— Сомневаюсь, — фыркнул мистер Рич.

Эппл Блум прищурилась и взяла дневник. Она нашла запись о беспокойстве Даймонд за её отца и сунула ему в лицо. Рич сначала удивился, но вскоре прочитал её. Его глаза расширились настолько, насколько могли. Закончив, он приложил копыто ко рту и закрыл глаза.

— О, Даймонд... Моя милая маленькая Даймонд Тиара.

Эппл Блум протянула копытце и взяла Рича за ногу.

— Мистер Рич... подумайте... мне кажется, что никто из нас не виноват. Я не думаю, что это была воля бога, или богини, или того, кто управляет этой вселенной. Это просто произошло. — Эппл Блум вздохнула. — Ах, не знаю, может быть, я ошибаюсь.

— Нет, — ответил жеребец, закрывая дневник. — Ты права. Это не наша вина. Просто это было... время Даймонд. — По крайней мере, она обрела покой. — Вздох сорвался с его губ. — Я просто... не знаю, что теперь с собой делать. У меня ничего не осталось. Никто не понимает, что я сейчас переживаю.

— Я понимаю, — сказала Эппл Блум, заставляя его повернуться к ней лицом. — Это совсем другое. Даймонд Тиара была моей подругой, а не дочерью. Но мне всё равно грустно, что она ушла. И я буду скучать по ней, несмотря на наши разногласия. Я... я простила её, мистер Рич. — Она обняла жеребца. — Разве не лучше плакать с друзьями, чем плакать в одиночестве?

Мистер Рич поколебался, но обнял её в ответ.

— Да... ты права...

Они обнялись, и Эппл Блум почувствовала, как в том месте, где она прятала свою вину в течение последних нескольких дней, растёт некая безмятежность. Ничто из того, что она могла сделать сейчас, не способно было изменить того, что произошло. Её дружба с Даймонд Тиарой закончилась на кислой ноте. Но она могла бы исправить это, почитая её и помня как подругу сейчас и навсегда.

— Эппл Блум, — сказал мистер Рич с искренней улыбкой. — Благодарю тебя. Ты права. Я не одинок. Во всяком случае, видя, как вы и все остальные оплакиваете мою дочь, я понимаю это.

— Мы поможем вам, мистер Рич. Вы как брат моему брату, так что в моих глазах это делает вас частью семьи, — сказала Эппл Блум, улыбаясь ему. — И вы никогда не останетесь без семьи.

— Да... Мне бы этого хотелось...

---

Когда Эппл Блум вернулась домой, был уже поздний вечер. Они с мистером Ричем ещё немного поговорили о Тиаре и о себе, пообещав, что будут друг другу опорой. Он также пообещал больше общаться с другими пони. Было ясно, что ему предстоит проделать долгий путь, но Эппл Блум была уверена, что она, её семья и весь Понивилль смогут ему помочь. "Ну, если я называю мистера Рича членом семьи, тогда я должна называть Даймонд Тиару своей сестрой".

И с осознанием этого у неё не было никаких проблем.

Даймонд Тиара была её занозой, но и другом. Давней подругой. И хотя они никогда не извинятся, никогда не помирятся и никогда больше не станут друзьями, по крайней мере в этом мире, Эппл Блум сможет всё исправить, простив Даймонд Тиару. И, возможно, себя тоже.

Она вошла в гостиную и увидела, что её брат читает, бабушка дремлет, а сестра завязывает узлы своей верёвкой.

— Я дома, — нарушила тишину кобылка.

Каждый из них поздоровался с ней, прежде чем она направилась на кухню за водой. Но кобылка остановилась, когда ей в голову пришла мысль, и её лицо медленно приняло решительное выражение. Она развернулась и зашагала обратно в гостиную.

— Как умерли мама и папа?

Все трое одновременно уставились на неё широко открытыми глазами.

— Эппл Блум, тебе ни к чему...

Кобылка сердито топнула копытцем и дерзко посмотрела на сестру.

— Да, мне действительно нужно знать. Вы все рассказали мне о них всё, кроме того, как они умерли, и я хочу знать. Я знаю, это печально, знаю, что это больно, но на этой неделе я потеряла свою старую подругу. Я почти уверена, что справлюсь с этим.

— Но...

— Нет! Мы никогда не говорим об этом! И каждый раз, когда мы приближаемся к этой теме, вы либо не обращаете внимания, либо переводите разговор в другое русло. Я не хочу ни лжи, ни секретов, ничего такого! Я их младшая дочь, и я хочу знать, как умерли мои родители.

Биг Макинтош встал и попытался уйти, но Эппл Блум преградила ему путь.

— Нет, мы сделаем это всей семьёй.

Жеребец попытался что-то возразить, но бабушка заговорила первой.

— Макинтош... сядь. Она права.

— Но, Бабуля! — закричали оба старших родственника с выражением страха и печали на лицах.

Бабуля Смит подняла копыто и посмотрела на Эппл Блум с мудростью и гордостью.

— Вот ваша младшая сестра и стала взрослой кобылкой. И она права. Пришло время наконец поговорить о том дне. Обо всём. Вместе. После чего, мы будем двигаться дальше. Вместе.

И Биг Макинтош, и Эпплджек, казалось, были готовы спорить, но быстро вздохнули, признавая своё поражение. Они знали, что когда Бабуля Смит говорит таким тоном, к её словам следует прислушаться и принять во внимание.

После чего они сели и поговорили...

Заметка от автора оригинала: Мы подходим к концу истории. Сюжет Эппл Блум строился на осознании вины за случившееся, и в итоге пришёл к пониманию того, что произошедшее не её вина. Это просто случилось. То же самое можно сказать о многих вещах, которые происходят с нами в нашей жизни, особенно когда мы теряем кого-то важного для нас. Одни винят себя, другие — других. Многие люди обвиняют Бога и спрашивают, почему он позволил этому случиться. Правда в том, что нет ответа на вопрос, почему это происходит, по крайней мере, ответ есть, но мы не в силах его понять. Мы должны принять то, что произошло. Мы должны двигаться дальше не только ради себя, но и потому, что я верю, что этого хотели бы и умершие.

Даймонд Тиара была неоднозначным персонажем для этой истории. Я хотел создать персонажа, которого люди могли бы понять или посочувствовать ему в некоторых аспектах, но при этом, чтобы она обладала задатками падшего персонажа. В конце концов, Даймонд Тиара не была "злодейкой", но она приняла много плохих решений в своей жизни, чтобы справиться с собственным одиночеством и болью. Это был не самый здоровый способ сделать это, но многие люди склонны так поступать, когда жизнь их полна боли. Мы делаем неправильный выбор в жизни, или ведём себя не лучшим образом. Иногда мы даже не осознаём, что поступаем неправильно, мы просто ослеплены собственными эмоциями и гневом, чтобы увидеть, кому мы причиняем страдания. Или, может быть, мы осознаём, что причиняем боль другим, но не можем остановиться.

Ни у кого нет лёгкой жизни. У всех нас есть проблемы и трудности. Например, в возрасте пятнадцати лет я пережил почти психический срыв из-за паранойи, которая у меня была в течение года, что мир близится к концу. Я знаю, это глупо, но я был молод и почти не отдавал себе отчёта. У нас всех есть подобные эпизоды. Все мы делаем вещи, о которых сожалеем, потому что жизнь никогда не бывает лёгкой. А если вы думаете, что ваша жизнь плоха? Есть кто-то, кому хуже, чем вам, и они променяют всё, на вашу жизнь.

Но что важно в борьбе с паршивой жизнью, так это держаться за надежду, что в ваших силах сделать её лучше. Будь то надежда на себя, Бога, друзей и семью или что-то ещё. Продолжайте надеяться, что ваша жизнь станет лучше.

Следующая глава будет посвящена похоронам, и она же будет завершающей аркой Свити Белль.

Глава 11. Свити Белль: Акт четвёртый

Свити Белль медленно левитировала белый цветок, помещая его в свою гриву, прежде чем в последний раз взглянуть на себя в зеркало. Светло-голубое платье, сшитое для неё Рэрити, было простым, но на боку у него было вышито несколько бриллиантов в честь той, с кем она собиралась сегодня попрощаться. Кроме того, все знали, что в этот день именно Даймонд Тиара будет выглядеть лучше всех. В свой последний миг славы, до того, как будет навсегда запечатана в своей деревянной кровати.

Платье было готово. Вопрос, который всё время задавала себе Свити Белль, заключался в том, готова ли она. Прошло несколько дней после её разговора с Луной и Шутинг Кетчем, когда она сказала, что готова встретиться лицом к лицу со своими страхами. Теперь, когда этот день настал, её сомнения вернулись. Она снова навестила жеребчика прошлой ночью, не без помощи Луны, где он обнимал её, пока она лила слёзы. Он уверил единорожку, что всё будет хорошо. Она была сильной, и она сможет справиться с этим.

Сделав глубокий вдох, Свити Белль отвернулась от зеркала и посмотрела в окно, где она видела памятное место, то, где произошла трагедия. С тех пор, как она смотрела на него в последний раз, свечей и цветов стало гораздо больше, но многие из них уже увяли, а большинство огней потухли. В дни, предшествующие похоронам, Свити и ещё нескольким пони потребовалось время, чтобы заменить их, когда они высохли.

Рэрити сказала, что у них был выбор. Они могли бы навестить покойную, выразить соболезнования и уйти, как это делали многие. Или они могли бы остаться на всю церемонию похорон. В то время как Свити Белль испытывала искушение выбрать первое, она знала, что если она собирается принять концепцию смерти, ей придётся остаться на похоронах до конца. И единорожка чувствовала, что в любом случае это было правильно, так как она была частью жизни Даймонд Тиары, несмотря на то, что это не было приятным опытом.

"По крайней мере, я буду там не одна", — подумала Свити Белль, поворачиваясь к двери и выходя из комнаты. Она спустилась по лестнице и увидела, как сестра надевает зимние накопытники. Рэрити выбрала такой же дизайн платья, как у Свити Белль, только цвет был тёмно-фиолетовым.

— О, Свити Белль, — сказала Рэрити, заметив её. — Ты готова?

— Да, думаю, я готова, как никогда, — ответила Свити Белль, направляясь к вешалке, на которой висел её розовый шарф. Она уставилась на него и вспомнила, что в последний раз видела Даймонд Тиару несколько дней назад у пруда, когда преследовала её за кражу шарфа. Казалось, с того момента прошла целая жизнь, когда всё казалось нормальным. Как много изменилось теперь, когда Даймонд Тиара навсегда ушла из этого мира?

Копыто Рэрити на её плече привлекло внимание маленькой единорожки. Подняв глаза, она увидела сочувственную улыбку старшей сестры, когда та сказала:

— Нам не нужно идти, если ты не хочешь.

Свити Белль покачала головой.

— Нет, я должна это сделать. Кроме того, мы уже одеты.

Рэрити кивнула и открыла дверь.

---

Прогулка до похоронного бюро в каком-то смысле ошеломляла. Казалось, больше половины города направлялось туда, чтобы попрощаться. Любопытствуя, Свити повернулась к Рэрити, когда они завернули за угол, и спросила:

— Как думаешь, Даймонд Тиара знала всех этих пони?

Модельер покачала головой.

— Полагаю, что большинство из них хотят выразить свои соболезнования Филси Ричу. Бедный жеребец теперь совсем один.

— Но столько пони у-умирает, — заметила Свити Белль. — Так почему же сейчас так много посетителей по сравнению с тем, когда старые пони уходят?

— Я думаю, это потому, что смерть от естественных причин вполне ожидаема. Когда пони прожил полноценную жизнь, насладившись каждым её мгновением, многие готовы смириться с его уходом, — объяснила Рэрити. — Но всякий раз, когда пони умирает раньше времени, это шок для всех нас. Мы не похожи на Мейнхеттэн или Кантерлот, Свити Белль, в нашем городе мы очень хорошо знаем друг друга.

— Когда в последний раз что-то подобное происходило? — спросила Свити Белль, пытаясь вспомнить.

— Я могу предположить, что когда мистер Хувс умер, но его похороны были частными и проходили в Кантерлоте, хотя в тот день в Понивилле было бдение при свечах. Ближе всего к этому похороны матери Даймонд Тиары, к сожалению, — прошептала Рэрити. Вздохнув, она продолжила: — Она погибла в железнодорожной катастрофе и была... с жеребёнком в то время.

Свити Белль замерла и ахнула, в шоке прикрывая глаза копытами.

— У-у неё был... жеребёнок?

— Да, — ответила Рэрити, подходя и обнимая свою заплаканную сестру. — Несмотря на то, что она жила в Мейнхеттэне, она всё ещё была одной из нас, и мы похоронили её здесь. Я никогда не знала её лично, но я присутствовала на похоронах, как и многие другие в то время. Ты была слишком мала, чтобы понимать такие вещи, и оставалась дома с матерью и отцом.

— Насколько жестокой может быть судьба, если мама и брат Даймонд Тиары умерли... и вскоре после этого та же участь постигла её? — спросила Свити  Белль, с горечью задаваясь вопросом, что за божество это делает. — Это несправедливо.

— Многие вещи в нашей жизни несправедливы, Свити Белль. Просто так обстоят дела, — прошептала Рэрити, похлопывая сестру по спине. — Пойдём, нам не стоит опаздывать.

Свити Белль вытерла глаза, прежде чем продолжить следовать за Рэрити. К тому времени, когда они наконец добрались до похоронного бюро, начался лёгкий снегопад, щекотавший их лица. Как только они приблизились к зданию, Свити Белль заметила Рэйнбоу Дэш и Флаттершай. Первая, на которой был только шарф, утешала вторую, которая была одета в очень тяжёлое чёрное платье и вуаль.

Рэрити поприветствовала пегасок:

— Привет, Рэйнбоу Дэш, Флаттершай.

— Здарова, Рэрс. Привет, Свити, — отозвалась Рэйнбоу Дэш, в то время как шмыгающая носом Флаттершай только моргнула и кивнула. — Как у вас дела?

— У нас всё в порядке. Не удивлена, что вижу тебя раздетой по такому случаю, Рэйнбоу Дэш, — пробормотала Рэрити, сердито глядя на лазурную пегаску из-за отсутствия на той надлежащей одежды.

Закатив глаза, Рэйнбоу ответила:

— Расслабься, Рэрити. В этом месяце я всё ещё работаю сверхурочно из-за всех этих снежных бурь вокруг Эквестрии. Я здесь только для того, чтобы засвидетельствовать своё почтение и поддержать Флаттершай. А потом я должна вернуться в Клаудсдейл.

Разочарование модельера слегка улеглось, когда она повернулась к Флаттершай и подошла, чтобы успокоить её:

— Ну-ну, дорогая. Всё будет хорошо.

— ...Как же я хочу, чтобы всего этого не было... — прошептала жёлтая пегаска, шмыгая носом и вытирая слёзы салфеткой.

Рэрити повернулась к Рэйнбоу Дэш и сказала:

— Я позабочусь о ней. Иди внутрь, чтобы поскорее вернуться на работу.

Рэйнбоу кивнула.

— Спасибо, Рэрити. Я ценю это. — С этими словами, она направилась к дверям похоронного бюро. Не успела она уйти, как семья Эпплов подошла к зданию с противоположной стороны. Когда они увидели Свити Белль и остальных, они подошли, чтобы поприветствовать их.

Когда Свити увидела Эппл Блум, на которой было чёрное платье и бант схожего цвета, большинство её забот улетучилось, и она быстро обняла Меткоискательницу. Они почти не разговаривали и не обращали внимания на то, что их сёстры разговаривают друг с другом. Они повернулись к похоронному бюро, сердце Свити Белль колотилось быстрее с каждой секундой. И она была уверена, что у Эппл Блум тоже.

— Вот думаю, на этом и всё, так? — вздохнув, спросила Эппл Блум. — Знаешь, я всё ещё думаю, не сон ли это, и мы обе проснёмся, вернёмся в школу и обнаружим, Что Даймонд Тиара снова приклеила наши крупы к стульям.

— Мы отомстили ей, подменив её шоколадное молоко грязью, помнишь? — спросила Свити Белль с лёгкой улыбкой.

Усмехнувшись, Эппл Блум кивнула.

— Да... Похоже, все наши прошлые попытки залезть друг другу в гривы были просто... жеребячеством, теперь, когда я думаю об этом.

— Мы не можем вечно оставаться жеребятами, — прошептала Свити Белль, опуская голову. Все говорили, что получение кьютимарки — знак того, что ты оставляешь жеребячество позади и становишься взрослой кобылкой. Почему-то Свити Белль чувствовала, что это относится и к настоящему моменту. Независимо от того, сколько раз она будет участвовать в поиске кьютимарок с подругами, ночевать у них или ходить в школу, она никогда не будет чувствовать себя так же, как раньше. — Рано или поздно нам бы пришлось столкнуться с этим.

— Ах, наверное, просто хотелось бы, чтобы мы были более... подготовленными... — Глаза Эппл Блум расширились, когда она наклонила голову вправо ровно настолько, чтобы смотреть мимо головы Свити Белль.

Единорожка обернулась, и у неё вырвался вздох, когда она почувствовала, как волшебная искра слетает с её рога. Также одетая в чёрное, в сопровождении своего отца, Скуталу увидела своих подруг и осторожно подошла к ним с бесстрастным выражением лица. Остальные тоже заметили двух новоприбывших, и были также удивлены, как и их сестрёнки.

— Кримсон? Скуталу? Я думала, вас не будет на похоронах, — спросила Эпплджек.

— Ну, я выполнял кое-какую работу для мистера Рича то здесь, то там. Кроме того, мы с Черили... поговорили некоторое время назад, и я почувствовал, что должен быть рядом с ней сегодня. В конце концов, Даймонд Тиара была её ученицей, — ответил жеребец, потирая затылок. — На самом деле это заслуга Скуталу, которая побудила нас обоих прийти.

Свити Белль повернулась к бесстрастной Скуталу и чуть не крикнула "что", но сдержалась. "Мне казалось, что она ясно дала понять, что не хочет быть здесь, что ненавидит Даймонд Тиару".

— Эй, может, уже внутрь войдём? Как-то холодновато здесь, не находите? —  подрагивая, спросила Скуталу.

— Соглашусь с маленькой кобылкой. Пошли, — поддержала её Бабуля Смит и с помощью Биг Макинтоша поднялась на дрожащих ногах по лестнице. — Эти холодные ветры не так хороши для моих старых костей. Можно сказать, я и зима — словно чили и яблочное пюре. Их нельзя смешивать, если не хочешь, чтобы в доме пахло хуже, чем в ванной для свиней.

Некоторые из собравшихся посмеялись над шуткой Бабули, прежде чем последовать за ней. Поднимаясь по ступенькам, Эппл Блум повернулась и задала вопрос, который был на первом месте в голове Свити Белль.

— А мне казалось, ты не придёшь на похороны Даймонд Тиары?

Скуталу остановилась на полпути и уставилась под ноги, заставляя других кобылок тоже остановиться.

— Я здесь не из-за Даймонд Тиары. Я здесь ради другой пони.

Свити Белль оказалась ещё более озадаченной, но Рэрити велела ей поторопиться и быстро направилась внутрь.

---

Коридоры были почти такими же, как и тогда, когда Свити Белль в последний раз была здесь, за исключением того факта, что в них толпились пони. Там было так много знакомых лиц, столько пони пришли на похороны Даймонд Тиары, многие из которых, как было известно кобылке, даже вслух выступали против дерзкого поведения той. Было также несколько скучающих лиц тех пони, которые явно не хотели здесь находиться, но они всё равно решили быть с большинством опечаленных граждан. Свити Белль вспомнила, что сказала её сестра ранее. "Было ли так, когда умерла мать Даймонд Тиары? И отец Динки?"

Понивилль был маленьким городком, население которого едва достигало четырёхсот пони, если она правильно помнила уроки в школе. Каждый знал каждого, если не лично, то по имени. Вполне логично, что такая смерть повлияла на каждого пони. Свити Белль попыталась вспомнить, когда ещё она слышала, что кто-то умер. Что-то такое уже было, но до сих пор кобылка никогда не обращала на это внимания.

Она и остальные вошли в комнату, где была представлена Даймонд Тиара. Зал был заполнен пони, которые либо разговаривали друг с другом, сидя на стульях, беседовали с мистером Ричем, либо... направлялись к полуоткрытому гробу. Свити Белль сглотнула, глядя на украшенную деревянную коробку, размером со взрослую пони, уж никак не кобылку. Открытая половина демонстрировала белую бархатную подкладку с несколькими голубыми цветами, помещёнными внутрь, либо удерживаемыми скобами, клеем, либо магией. На закрытом конце лежала знакомая диадема, только она была сломана в нескольких местах, поддерживаемая мягкой розовой подушкой и окружённая лепестками роз. Сам гроб окружали букеты цветов, все разного цвета, с голубыми и белыми розовыми венками на противоположных концах и обернутым вокруг него траурным полотнищем со словами: "Покойся с миром".

Единственное, чего Свити не могла видеть — это самого тела.

Остальные украшения соответствовали мрачному настроению: чёрные ленты на стенах, фотографии Даймонд Тиары, показывающие её как улыбающуюся и счастливую кобылку, несколько мягких игрушек в основании цветов у гроба и прощальные открытки. Единорожка увидела плакат, который сделала Динки, а также не только её подпись, но и других учеников из их класса. Свити Белль повернулась к Скуталу. "Она тоже подписалась?"

Скуталу оглядывалась вокруг в некотором шоке, но в то же время казалось, что она кого-то ищет. Сначала Свити подумала, что она пришла ради Рэйнбоу Дэш, которая уже стояла у гроба и что-то говорила покойной, но единорожка остекленела, словно ей прилетела запоздавшая мысль. "Кого она может искать?"

Даже после того, как Рэйнбоу закончила говорить и попрощалась, Скуталу всё ещё не переключила внимание на своего кумира. Свити Белль, исполненная любопытства, начала оглядываться вокруг, чтобы увидеть, кто ещё мог быть здесь, заодно пытаясь прислушаться к разговорам.

Она видела, как мистер и миссис Джойус пытались утешить своего маленького жеребёнка, который непрерывно плакал. Миссис Джойус тоже плакала, говоря — что-то о том, как они ужасно с ней обращались — очевидно, с Даймонд Тиарой и спрашивая мужа, почему они не простили её, когда у них была такая возможность. Мистер Джойус молчал.

Мисс Черили сидела на соседнем диване, некоторые из её учеников проходили мимо и разговаривали с ней. Некоторые из них были в слезах, другие просто хотели обнять учительницу, и она была рядом, чтобы утешить их всех. Даже когда она не преподавала, она всё ещё была наседкой для своих учеников. Свити Белль никогда не испытывала такого уважения к своему учителю, как в тот момент.

Даже мистер и миссис Кейк были там, они шли ко гробу со своими близнецами. Близнецы, будучи невинными младенцами, улыбались и повторяли "Даймон" снова и снова. Некоторые не могли выдержать этой сцены и, извиняясь, уходили с красными заплаканными глазами. Свити Белль почувствовала, как у неё самой тоже навернулись слёзы. Ведь для близнецов Даймонд Тиара просто спала. Но это был сон, от которого она никогда не проснётся.

— Пошли, вы все, вон мистер Рич, — сказала Эпплджек, подталкивая их вперёд. Свити Белль была признательна этому, когда протёрла глаза.

Они продолжали в том же духе, пока не оказались прямо перед бедным жеребцом. Он плакал, следы его слёз были достаточно заметны, и, похоже, некоторые из них запятнали его дорогой чёрный смокинг. Вытирая слёзы салфеткой, он поприветствовал их, когда Биг Макинтош подошёл и обнял его, как родного брата.

— Благодарю вас. Спасибо, что пришли.

— Я был бы здесь, даже если это был конец света, — сказал Макинтош, всё ещё держась и не плача. — Ты же знаешь, что я и все остальные здесь, верно?

— Я знаю... Спасибо... Как бы я хотел, чтобы мы никогда не уезжали отсюда. Это что-то вроде того, когда всё пошло не так, да? — спросил мистер Рич.

— Ты сделал то, что было лучше для твоей семьи... — Биг Макинтош вздохнул и ещё крепче закрыл глаза, с трудом выговорив: — Мои Па... и Ма... они тоже старались изо всех сил. В этом нет ничего постыдного.

Мистер Рич кивнул, когда Бабуля Смит подошла и обняла его.

— Она сейчас с ангелами в Лучших Краях, невинное дитя. Свободная от боли и единая со своими предками. Когда-нибудь мы снова увидим её и всех тех, кого нет с нами.

— Благодарю вас... Я хочу верить, что она счастлива... Рядом с матерью и братом, правда, — прошептал Рич, когда Эпплджек подошла следом и сняла шляпу.

— Мне так жаль, Филси... Я имею в виду...

— Эпплджек, мне уже всё равно. Называй меня как хочешь, — сказал Филси Рич с лёгкой улыбкой.

Фермерша кивнула.

— Мы предоставим тебе всё, что будет необходимо, хорошо? Мне всё равно, даже если мне придётся пропустить яблочный сезон. Если тебе будет что-то нужно, скажи только слово.

Эппл Блум шагнула вперёд и посмотрела на мистера Рича.

— У вас всё в порядке, Дядя Рич?

Услышав это, почти все, кроме Эпплов, повернулись к Эппл Блум с широко раскрытыми глазами. "Дядя Рич?" — подумала Свити Белль, и она была почти уверена, что Рэрити, Скуталу и Флаттершай думали о том же.

— ...Честно говоря, нет. Но, может быть, со временем всё изменится... — ответил опечаленный жеребец, прежде чем повернуться к Рэрити.

— Мистер Рич, мы с сестрой хотим выразить самые искренние соболезнования в связи с вашей утратой, — сказала Рэрити, делая шаг вперёд.

Свити Белль встала рядом с сестрой и поклонилась.

— Мне... мне очень жаль, что Даймонд Тиары... больше нет с нами...

Мистер Рич кивнул.

— Благодарю вас. Платье, которое вы сшили для неё, просто идеально. Моему маленькому ангелочку это понравится. И я думаю, что она была бы очень рада, если бы Элементы Гармонии посетили её в последний раз. Она никогда не говорила вам об этом, но восхищалась каждой из вас, особенно принцессой Твайлайт.

— Кстати, а где Твайлайт? Я думала, она будет руководить похоронами? — спросила Рэрити.

— Она следит за тем, чтобы были сделаны последние приготовления... когда мы пойдём на кладбище, но я ещё не видел мисс Пай. Где она?

Это был вопрос, о котором даже Свити не думала до сих пор. Пинки Пай любила всех пони, даже таких хулиганок, как Даймонд Тиара. Свити думала, что она, по крайней мере, украсит похоронный зал, но ничто из этого не было похоже на работу Пинки Пай. Эпплджек, Рэрити и Флаттершай нахмурились, но ответила её сестра.

— Похороны... совсем не по части Пинки Пай. На самом деле она их ненавидит. Я думаю, что это из-за того, что они являют собой противоположность всему, чем она является. А поскольку это похороны кобылки, для неё это слишком невыносимо, и она ненадолго вернулась к родителям. Мне очень жаль, мистер Рич.

— Всё в порядке, я понимаю, — сказал мистер Рич, поворачиваясь к Флаттершай, которая изо всех сил пыталась что-то сказать, но всё, что она могла сделать, это всхлипывать. Подойдя к ней, он поднял её копыто и пегаска затаила дыхание, когда они посмотрели друг другу в глаза. — Мисс Флаттершай, у вас очень приятный голос. Моя дочь... всякий раз, когда её укладывали спать, она всегда просила мать спеть ей "Тише, не шуми, уже настало время спать", прежде чем заснуть. Я... я бы хотел, чтобы вы спели эту песню для неё в конце похорон. Я хочу, чтобы она услышала это в последний раз...

Свити Белль была удивлена, что мистер Рич спрашивает об этом. Всем было хорошо известно, что из всех пони в Понивилле Флаттершай обладала очень красивым голосом, но не часто пела на публике. Свити Белль слышала её пение много раз, и это было похоже на то, как будто она слышала что-то прямо из хора ангелов. Флаттершай осторожно положила другое копыто на копыто мистера Рича и решительно кивнула.

— Я так и сделаю.

— Благодарю вас. Для меня это очень много значит.

Скуталу и её отец подошли и пожали ему копыта.

— Нам очень жаль, мистер Рич. Пусть ваша дочь пребудет в мире, — сказал Кримсон.

— Да, — только и сказала Скуталу, глядя в пол.

Свити Белль в замешательстве покачала головой. "Каким ветром её сюда занесло? Если она здесь даже не для того, чтобы проявить уважение к мистеру Ричу, тогда зачем она здесь?"

Кого бы Скуталу ни искала, она, похоже, нашла, когда быстро отошла и направилась в другой конец комнаты. Свити Белль повернулась к Эппл Блум, которая утвердительно кивнула. Пока взрослые были заняты разговором с мистером Ричем, они тихонько улизнули и проследили за Скуталу. Пройдя сквозь толпу, они заметили зрелище, от которого у обеих кобылок отвисла челюсть.

Скуталу обнимала заплаканную Сильвер Спун. Та самая Скуталу, которая заявила, что не пойдёт на похороны и никогда не проявит сочувствия к хулиганам, обнимала лучшую подругу Даймонд Тиары. Так много вопросов вертелось в голове Свити Белль, но всё, что она могла сделать, это открыть рот в безмолвном шоке.

В конце концов Сильвер Спун заметила её и Эппл Блум и сглотнула, нервно отшатнувшись. Скуталу, видя её беспокойство, положила копыто ей на плечо и сказала:

— Эй, всё в порядке. Они пришли проститься с Даймонд Тиарой.

Эппл Блум кивнула и протянула копыта для объятий.

— Мне очень жаль, что ты потеряла свою лучшую подругу, Сильвер Спун.

Медленно, серая кобылка протянула копыто и приняла объятие.

— Спасибо, — прошептала она, когда Эппл Блум похлопала её по спине.

Вскоре к ним присоединилась Свити Белль и тоже обняла их обеих. Теперь она знала, ради кого Скуталу здесь. Она не знала, что произошло между её лучшей подругой и Сильвер Спун, но всё равно была рада, что Скуталу пришла.

Когда все объятия были закончены, кобылки сели рядом друг с другом, молча и не зная, что делать дальше. Свити Белль не могла припомнить ни одного случая, когда Меткоискатели и Сильвер Спун когда-либо делили тихий момент, но всё бывает в первый раз. Сильвер Спун, глядя на свои копыта, спросила:

— Девочки... вы уже видели, Даймонд Тиару?

— Нет, — ответила Скуталу. — А ты?

— Да... — Сильвер Спун всхлипнула и опустила голову ещё ниже. — Вам нужно... поговорить с ней в последний раз... Церемония скоро начнётся.

Кобылки кивнули и медленно направились к веренице пони, ведущей к гробу. Наконец-то пришло время Свити Белль увидеть то, чего она боялась с тех пор, как узнала о судьбе Даймонд Тиары. Пришло время увидеть саму смерть. Единорожка чувствовала, как дрожит каждая косточка в её теле, когда пони один за другим заканчивали прощаться, и очередь становилась короче. Пока она была почти в панике, Эппл Блум пробормотала то, что, как она подозревала, было молитвой, а Скуталу замолчала. Что они скажут, когда увидят тело? Что она собиралась сказать?

Неужели она собиралась сказать, что ей жаль, что Даймонд Тиара умерла? Что она простила её за все издевательства? Пожелает ли она ей спокойной загробной жизни? Могли ли мёртвые вообще слышать их, где бы они ни были?

Не успела она опомниться, как все трое уже были у гроба. И там, у них перед глазами, было бывшее проклятие их школы. Их мучитель. Их заклятый враг. Даймонд Тиара.

Свити Белль могла вспомнить только две эмоции, которая Даймонд Тиара навсегда сохранила о себе: отвращение и гнев. На этот раз она видела то, что, как ей казалось, было настоящим лицом богатой кобылки. Её прекрасные глаза, теперь навсегда закрытые, были подведены чёрным карандашом. Её улыбка, подчёркнутая красной помадой, казалась мирной и радостной, а не заносчивой и зловещей, как та, что появлялась у неё всякий раз, когда она планировала сделать чей-то день несчастным. Как будто жизнь, полная лишений, наконец-то закончилась, и она могла сполна насладиться покоем. Для платья Рэрити выбрала светло-голубой для основного цвета и фиолетовый для второстепенного. Это сочетание казалось таким мягким, будто было соткано из облаков. Подвески с бриллиантами безупречной огранки сверкали в свете лампы над головой, а льющееся сверху сияние создавало впечатление, что небесные врата открываются для её трагически ушедшей души. Её копыта, сложенные на груди, держали лилию, которая, казалось, нежно щекотала ей шею.

"Она выглядит такой умиротворённой", — подумала Свити Белль, глядя на прекрасную умершую кобылку. Увиденное напомнило ей историю, которую Рэрити когда-то читала ей, о принцессе-кобылке, которая попала под заклинание вечного сна. А потом, сама того не сознавая, она почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Единорожка склонила голову, всхлипывая, когда все внутренние преграды наконец рухнули. Столько дней ожидания, и вот оно свершилось. Последняя страница в жизни Даймонд Тиары. Её последний земной день перед тем, как она уйдёт навсегда. Все беды, которые они пережили вместе, все моменты боли, слёз и ненависти. И вот она просто ушла. Теперь, когда богатая кобылка была мертва, казалось бесполезным что-либо иметь против неё. Какой в этом был смысл?

Эппл Блум, стоявшая в центре между ними тремя, открыто рыдала. Сельская кобылка едва могла стоять, когда опиралась передними копытами на гроб, осторожно следя за тем, куда падают её слёзы. Свити Белль передвинула хвост так, чтобы он обнимал Эппл Блум, чтобы дать подруге понять, что она не одинока в своём горе. Затем присоединился третий хвост, и ей не нужно было смотреть, чтобы понять, что это Скуталу. На этот раз она не стала спрашивать у крылатой подруги, зачем она это сделала. Она была просто рада, что они вместе, поддерживают друг друга.

— Даймонд Тиара... — нарушила тишину Эппл Блум, заговорив первой. — ...Ты была моей первой подругой. Моей лучшей подругой давным-давно. Мне так жаль, что я забыла тебя. После всего, через что ты прошла, я должна была быть рядом. Я должна была помнить все те времена, когда мы играли вместе, любили друг друга и обещали быть друзьями навсегда. Я нарушила это обещание, Даймонд Тиара, и мне очень жаль. — Эппл Блум сунула копыто в карман и достала маленькую фотографию. Взглянув лишь мельком, Свити Белль увидела, что на ней были две кобылки. Одной из них была Эппл Блум, о чём свидетельствовали красная грива и бант, а другая — Даймонд Тиара, судя по цвету шёрстки. — Ты помнишь свой последний день рождения, который мы отмечали вместе? Это было за несколько недель до того, как ты переехала. Ах, теперь я всё помню, и я, мне бы хотелось, чтобы я сделала это раньше. Может быть, в конце концов ты бы не стала той, кем стала. И я не знаю, сможешь ли ты простить меня, но я прощаю тебя, свою дорогую сестру. Я прощаю.

Эппл Блум осторожно положила фотографию в гроб, прежде чем снова прикрыть глаза копытом. Свити Белль осторожно положила ногу ей на плечо и глубоко вздохнула. Не успев опомниться, единорожка начала говорить:

— Я знаю, что ты не была самой милой пони в Понивилле, но возможно, в тебе было что-то хорошее. Нет, я уверена, что так оно и было, потому что верю, что в каждом теплится что-то хорошее. — Она нервно потёрла копыта. — Интересно, была ли когда-нибудь возможность, чтобы мы однажды стали друзьями? Или, по крайней мере, перестали ненавидеть друг друга. Я думаю, что больше всего буду сожалеть о том, что мы так и не преодолели наши разногласия. Мне хотелось бы верить, что, где бы ты ни была, ты счастлива со своей мамой и братом. И я хочу, чтобы ты знала, что я тоже прощаю тебя. Покойся с миром, Даймонд Тиара.

Это было коротко, но по какой-то причине это было всё, что, по мнению Свити Белль, ей нужно было сказать. Этого было достаточно, чтобы почувствовать, как тяжесть наконец спала с её спины, позволяя ей снова легко дышать. Оставалась ещё одна Меткоискательница. Свити Белль и Эппл Блум повернулись к Скуталу, которая ни разу не отвела глаз от лица Даймонд Тиары. До сих пор она удивляла их обеих, придя на похороны и утешая плачущую Сильвер Спун. "Что же она сделает теперь?"

— Я не могу простить тебя, — пробормотала Скуталу, качая головой. — Я знаю, что должна. Это может показаться бессмысленным, но я просто не могу. — В глазах пегаски появился лёгкий блеск. — Ты ранила меня. Ты причинила боль моим друзьям. Ты причинила боль стольким пони, что некоторые даже рады твоей смерти. Ты оскорбляла меня, издевалась надо мной, и я не могу просто так оставить это на раз-два-три. Я не такая пони, — она закрыла глаза и глубоко вздохнула. — Но... я больше не ненавижу тебя.

Свити Белль и Эппл Блум продолжали смотреть, храня молчание и затаив дыхание.

— Раньше я думала, что ты чистое зло. Что в тебе не было ничего хорошего. Но я ошибалась. В тебе была доброта, которую, впрочем, ты проявляла лишь к немногим. Эта благородная сторона... я бы никогда не подумала, если бы не узнала об этом. Твои издевательства зародили во мне ненависть. Это настоящая болезнь, и мне уже ничего не поможет, если она продолжит жить во мне. Так что да, я не могу найти в себе силы простить тебя за всё, что ты сделала со мной, и я не знаю, сколько времени мне потребуется, чтобы сделать это. Но я больше не ненавижу тебя, Даймонд Тиара, и мне жаль, что это случилось с тобой. Я позабочусь о Сильвер Спун и помогу ей оправиться после твоей смерти. Я позабочусь, чтобы все твои усилия не пропали даром.

Закончив говорить, Скуталу подошла к своему отцу, который сидел рядом с мисс Черили. Всё, что смогла сделать Свити Белль, это уставиться на неё, прежде чем Рэрити попросила её тоже сесть рядом с ней. Пора было начинать похороны.

---

Как только прибыла принцесса Твайлайт, вся комната затихла, как только аликорн возглавила церемонию. Свити Белль изо всех сил старалась быть внимательной, но всё, на чём она могла сосредоточиться, была Даймонд Тиара. Теперь, когда она сидела на скамейке, она могла ясно видеть тело погибшей пони. Всё, о чём могла думать Свити Белль, глядя на умиротворённое выражение её лица, было то, что бы было, не умри она так рано. Осталась бы она такой же, даже став взрослой? Каково было бы её влияние на мир? Могли ли они когда-нибудь разрешить свои детские проблемы? Именно эти вопросы заставили Свити задуматься, сколько молодых жизней было потеряно раньше? Неужели это же случится и с Шутинг Кетчем? Неужели он тоже будет лежать в деревянном ящике, выглядя так, будто спит, пока пони оплакивают его кончину? Сколько молодых жизней будет потеряно, прежде чем настанет её черёд?

Если это была судьба, если пришло время Даймонд Тиары, Свити сомневалась, что когда-нибудь поймёт, почему. И если это произошло случайно, разве от этого стало лучше? Несмотря на то, что её страх смерти ослаб, и у неё было стремление жить полноценной жизнью, у кобылки всё ещё оставалось так много вопросов. Её сестра рассказывала ей разные теории на этот счёт, и она сделала мысленную заметку проверить каждую из них, когда у неё будет возможность.

Её мысли были прерваны, когда она услышала, как Твайлайт объявила, что мистер Рич будет говорить. Сосредоточившись на заплаканном жеребце, она смотрела, как он подошёл к гробу и заглянул внутрь. Никто ничего не говорил, пока он продолжал долго смотреть на свою дочь. С его лица капали слёзы и одна из них упала прямо на щёку дочери. Он осторожно вытер её и повернулся лицом к толпе.

— Бриллианты — это драгоценные камни. Быть может, самые драгоценные из всех. Когда Кристал Айс родила мою маленькую девочку, я думал, что она — самое драгоценное из всего, что у меня когда-либо было. Мы назвали её Тиарой, потому что она была нашей принцессой, нашим маленьким узелком радости, который можно любить и баловать. Тогда я пообещал себе, что сделаю её самой счастливой кобылкой в мире. — Опустив голову и прижав уши, мистер Рич резко сказал: — Я не смог этого сделать, когда моя жена и наш нерождённый сын умерли.

Он покачал головой, грубо проведя копытом по гриве и чуть ли не вырывая себе волосы.

— Я оттолкнул её, потому что не смог смириться с тем, что кобыла, которую я любил всю свою жизнь, умерла вместе с нашим ребёнком. Я оставил свою дочь в ту непростую минуту, чтобы она переживала смерть матери в одиночестве, без меня, неспособного даже обнять её. Я буду жить с этим всю оставшуюся жизнь в позоре, и мои действия создали пропасть между нами, которая никогда не была заполнена. — Повернувшись к дочери, он почувствовал, что у него подкосились колени, и с трудом удержался на ногах, в конце концов опершись на гроб для поддержки. — И-и всё же она л-любила м-меня... она всё ещё любила... АХ!

Сражённый горем жеребец упал на колени, упёршись передними копытами в гроб и прислонив голову к его краю. Его слёзы теперь лились рекой, когда он снова и снова шептал имя своей потерянной дочери. Но сколько бы раз он это не повторял, Даймонд всё равно лежала неподвижно, как статуя.

Свити Белль больше не могла смотреть. Вместо этого она повернулась и уткнулась в грудь сестры, закрыв глаза и плача. Она даже чувствовала, как сверху капают слёзы Рэрити. Снова раздались крики боли, снова пролились слёзы. Всё пони в зале плакали, Свити Белль могла их слышать. Единственная маленькая комната в большом здании похоронного бюро была наполнена печалью. Отец, полностью сломленный, потерявший всё, что ему было дорого. Жизнь не жестока, она просто хрупка.

— Я... я... — сказал мистер Рич, когда Свити Белль повернулась к нему. Повернувшись лицом к аудитории, он сказал. — Я знаю, что моя дочь была... не самой доброй пони. Может быть, даже жестокой по отношению к некоторым из вас. Но, пожалуйста, будьте милосердны, ведь это не её вина. Вся вина лежит на мне. — Он встал и посмотрел на каждого из них. — Не надо ненавидеть мою дочь. Если хотите, пожалуйста, просто ненавидьте меня. Ненавидьте жеребца, который подвёл свою семью. Презирайте того, кто никогда не проявлял к своей дочери достаточно любви, чтобы изменить её. Ненавидьте меня, а не мою драгоценную дочь. Селестии ради... Я не думаю...

Биг Макинтош наконец подошёл и помог всхлипывающему жеребцу сесть на его место. Никто ничего не сказал, пока все смотрели, как он занимает своё место в зале. Что-то бормоча и иногда поднимаясь. Наконец, Твайлайт снова шагнула вперёд.

— Согласно традиции земных пони, каждый из вас получит цветок и принесёт его к гробу, чтобы положить внутрь. Как только мы всё это сделаем, мы закроем его и вынесем в последний путь Даймонд Тиары к месту её последнего упокоения.

Свити Белль присоединилась к остальным, когда встала в очередь. Один из работников похоронного бюро держал в копыте корзину роз. Некоторые пони не подошли, Свити узнала в них тех жеребят, над которыми Даймонд Тиара издевалась и кого оскорбляла в прошлом. К счастью, Скуталу среди них не было. Когда колонна двинулась вперёд, и каждый пони взял свой цветок, Флаттершай встала возле гроба, откашлялась и начала петь:

Тише, не шуми,

Уже настало время спать.

Тише, не шуми, 

Тебе пора в кровать.

Свити Белль смотрела, как те, кого она знала, вышли вперёд со своими цветами, произнесли последние слова и опустили их в гроб. Единорожка во второй раз за этот день не знала, что сказать покойной. Что ещё можно было добавить?

Уж поздно за окном,

Прошёл день не напрасно.

Уж поздно за окном,

Увидишь сон прекрасный.

Когда она шагнула вперёд, в последний раз глядя в лицо своему заклятому врагу, Свити Белль закрыла глаза, прошептав: "Прощай".

После чего положила свой цветок.

Тише, не шуми,

Уже настало время спать.

Тише, не шуми, 

Тебе пора в кровать.

---

Наконец-то всё подошло к концу.

После столь долгого ожидания всё наконец закончилось.

Свити Белль, вместе со своей сестрой, Скуталу и Кримсоном смотрели, как Биг Макинтош, Черили, Себастьян и мать Сильвер Спун вынесли гроб из похоронного бюро и пошли по улице. В сторону кладбища.

Эппл Блум попрощалась с ней перед тем, как присоединиться к своей семье в процессии. Мистер Рич попросил только семью и самых близких друзей принять участие в заключительной части похорон. Теперь ничего не оставалось, как отправиться домой. Поминки не планировались, и Свити Белль чувствовала себя слишком усталой, чтобы делать что-то ещё.

Затем Свити Белль кое-что вспомнила и повернулась к Скуталу, которая смотрела на удаляющийся гроб. Единорожка вспомнила их ссору, как они тогда злились друг на друга. Неужели их конфликт продолжается? Всё это казалось уже бессмысленным.

Обняв свою сестру-Меткоискательницу хвостом, Свити Белль прошептала:

— Скуталу, прости меня.

Пегаска закрыла глаза и уронила одинокую слезу.

— И ты тоже меня прости.

Глава 12. Скуталу: Акт четвёртый

Скуталу посмотрела на часы, оставалось всего несколько минут. Пегаска вздохнула и прислонилась спиной ко входу на кладбище Понивилля, ожидая возвращения подруги. Пегаска помнила времена, когда это случалось каждый день, а потом — каждую неделю. Только после того, как они пошли в старшую школу, это стало происходить раз в месяц, и по словам лечащего врача её подруги, это был признак того, что она наконец-то идёт на поправку. Хотя Скуталу считала, что это произошло некоторое время назад, но она не была экспертом в таких вещах.

— Спасибо, что снова подождала, — послышался голос, когда ворота закрылись за ней. Скуталу повернулась налево и увидела Сильвер Спун с лёгкой улыбкой на лице. Бывшая хулиганка сняла свои фирменные очки много лет назад, заменив их контактными линзами, и позволила своей косе отрасти, пока та не стала такой же длинной, как у Эпплджек. В остальном она выглядела почти так же, как и тогда, когда была кобылкой.

Сама Скуталу выросла за эти годы. Никто не удивился тому, что она уложила свою гриву на манер Рэйнбоу Дэш, проколола ухо и всегда носила на шее старые лётные очки своего кумира. Они являлись подарком на её тринадцатый день рождения, примерно в то время, когда Дэш наконец покинула резерв, чтобы стать действующим Вондерболтом. Это также должно было помочь Скуталу справиться с печальной реальностью, которая открылась ей за два месяца до этого.

Серьёзный скачок роста, случившийся когда она стала подростком, сделал её одной из самых высоких кобылок своей возрастной категории, но у неё всё ещё были недоразвитые крылья, которые были меньше, чем у среднего пегаса. Позже эксперт озвучил Скуталу новость, которую она боялась услышать в течение многих лет: она никогда не будет летать как нормальный пегас.

Она могла немного повисеть в воздухе или слегка взмыть вверх, как в первый раз, когда она летела, чтобы спасти Сильвер Спун, но что-либо более напряжённое, чем это, считалось слишком рискованным. Было больно видеть, как рушатся её мечты стать великим летуном, таким, как Рэйнбоу Дэш, и это повергло её в глубокую депрессию. Но её отец, её приёмная мать и все её подруги были рядом с ней, когда могли. К счастью, вскоре она получила свою кьютимарку — скейтборд с крыльями, после чего её состояние значительно улучшилось. "Не могу поверить, что мне потребовалось так много времени, чтобы найти её. А ведь это было так очевидно! Даже больше, чем у Свити Белль и Эппл Блум!"

— Ты же знаешь, что тебе не обязательно ждать меня, — сказала Сильвер Спун.

— Сколько лет я этим занимаюсь? — с ухмылкой спросила Скуталу. — Это то, что делают друзья.

— Ты всегда можешь подойти и поздороваться с ней. Я уверена, что она не будет возражать, — предложила Сильвер Спун.

Скуталу прикусила губу и уставилась на ряды надгробий, стоящих в тишине.

— Я... я не знаю.

— Понимаю. В любом случае, девочки встретят нас в Сахарном Уголке. Нам следует поторопиться, — сказала Сильвер Спун, направляясь к дороге, ведущей в город.

Скуталу кивнула, следуя за кобылой, с которой не расставалась с тех пор, как похоронили Даймонд Тиару. Последующие годы породили много споров, много слёз и много объятий. Сильвер Спун обратилась к психотерапевту, чтобы справиться с травмой и чувством вины за то, что пережила несчастный случай, в результате которого на её глазах погибла её лучшая подруга. И после каждого сеанса Скуталу была рядом, чтобы предложить поддержку, особенно тогда, когда Сильвер Спун была близка к тому, чтобы сдаться. В конце концов упорство, решимость и дружба, которые она проявила к бывшей хулиганке, одержали верх. Теперь Сильвер Спун посещала Даймонд Тиару только раз в месяц. Она была президентом их средней школы в Кантерлоте и получила многообещающий грант на обучение в колледже Балтимейра. Скуталу казалось, что как только самое худшее в жизни её подруги закончилось, той как будто стало немного легче дышать. Что касается её самой, то ей нравилось быть капитаном хуфбольной команды и занимать первые места в многочисленных соревнованиях по экстремальным видам спорта. Это была её терапия.

Понивилль также изменился за эти годы, постепенно становясь более населённым, чем когда-либо прежде. Отчасти приток новых пони, возможно, был вызван гиганстким древоподобным кристальным замком, в котором жили шесть самых известных кобыл в современной истории, но кто мог сказать наверняка. В это время на улицах было оживлённо, и не раз пони останавливались, чтобы поздороваться с парой. Иногда они видели кобылку или жеребчика, бегающих с накидкой Меткоискателя.

Скуталу не могла удержаться от ухмылки. "Кто бы мог подумать, что маленький клуб, который мы основали, когда были кобылками, станет понивилльской традицией?" Рассказы о приключениях и забавах, бывших неотъемлемой частью жизни для неё и её подруг, распространились среди всех жеребят, и когда те достаточно подросли, то вскоре тоже надели мантии, чтобы найти свои кьютимарки.

— Как поживает твой отец? Он недавно получил повышение, верно? — спросила Сильвер Спун, когда они направились к дому Скуталу.

— Да, теперь он торгует на международной арене хайроллеров, — с улыбкой ответила пегаска. Даже если её отец сейчас сдаёт карты в казино Лас-Пегаса, это не значит, что она не может гордиться тем, что он усердно работает. — Половина его долга уже погашена. Я попросила Свити Белль помочь мне с математикой, и она сказала, что если он будет продолжать в том же духе, то скоро сможет выплатить все свои долги.

— И тогда он сможет вернуться, да? — спросила Сильвер Спун с грустной улыбкой.

— Да, сможет, — прошептала Скуталу, открывая дверь. — Не против подождать меня здесь? Я просто скажу маме, что сегодня встречаюсь с тобой и девочками.

— Конечно, — сказала Сильвер Спун, присаживаясь у порога, когда Скуталу вошла внутрь.

Она помнила, как впервые вошла в этот дом, но тогда она была сердитой кобылкой, не согласной со многим в мире. Прошли годы с тех пор, как она разговаривала с мисс Черили, и она была счастлива сказать, что теперь чувствует себя гораздо лучше. В комнате по-прежнему висели те фотографии, что и тогда, но появились и новые, на которых была изображена некая кобылка с оранжевой шерстью и пурпурной гривой.

— Скуталу? Это ты? Я на кухне! — крикнула мисс Черили, когда Скуталу подошла. Её новая мать и её бывшая учительница раскатывала тесто для печенья, так что ей пришлось отложить скалку, которую она держала во рту, прежде чем поцеловать свою приёмную дочь в знак приветствия. — Как прошёл твой день в школе?

— Всё прошло хорошо, мама, а как твои дела? — спросила Скуталу.

Разочарованно вздохнув, она покачала головой и потёрла виски.

— Новая шутка Эппл Бёрста является головной болью сама по себе. Маленький проказник бросил фейерверки в туалеты и затопил половину здания, когда они взорвались. Честно говоря, он сын Элемента Гармонии и Вондерболта. Он должен вести себя лучше, чем сейчас. Я даже не знаю, где он достал эти штуки.

— Кто знает, — солгала Скуталу, вспоминая, как стукнулась копытами с Эппл Бёрстом, снабдив его ими. — В любом случае, я направляюсь в Сахарный Уголок, чтобы пообщаться со своими друзьями. Вернусь к ужину.

— Только не испорти себе аппетит, — предупредила Черили, но на её губах появилась улыбка, когда Скуталу ушла.

Скуталу остановилась перед фотографией в ванной, запечатлевшей вечеринку, которую она отметила после получения кьютимарки. Кримсон и Черили обнимали её. Любой посторонний предположил бы, что они были типичной семьёй, но правда заключалась в том, что её отец и приёмная мать не были женаты. Несмотря на все усилия её отца и Черили, социальные службы узнали об условиях, в которых она жила. Как бы Скуталу и другие не протестовали, её отцу грозило лишение родительских прав, особенно после того, как выяснилось, что у него были карточные долги.

Всё указывало на то, что её могли забрать из Понивилля, когда вмешалась Черили, предложив удочерить Скуталу. Благодаря её выдающимся заслугам в качестве учителя ей дали добро, и поэтому Скуталу удалось остаться. Теперь, когда ему не нужно было постоянно беспокоиться о своей дочери, Кримсон смог устроиться в Лас-Пегас, работая крупье в казино. В том самом, которому он задолжал кучу денег. Сначала он не хотел туда идти, но Скуталу убедила Кримсона, что это к лучшему.

Пегаска всё ещё любила своего отца и виделась с ним при любой возможности. Скуталу знала, что её отец любил её и всегда будет любить, даже если он не был лучшим родителем.

Черили была больше, чем просто опекуном, она была её матерью. Единственное, в чём Скуталу было отказано, с тех пор как ушла её настоящая мать, теперь, наконец, появилось в её жизни. Черили была любящей, строгой и заботилась о Скуталу. Для них обеих стало шоком, когда однажды утром Скуталу назвала её "мамой", но они быстро приняли это и обнимались несколько часов после этого. Именно благодаря Черили и своим подругам она приняла свою неполноценность, решив найти способ быть потрясающей даже без крыльев.

Что касается её настоящей матери, той, которая причинила ей столько боли? Скуталу было всё равно. Она больше не испытывала ненависти к той кобыле. Она даже не думала о ней в эти дни. Время от времени её образ мелькал в мыслях, но для Скуталу больше не было смысла думать о ней. Она ушла, конец истории. Черили была её мамой, а не та другая кобыла.

С последним вздохом она вышла из ванной и вернулась на улицу, где её ждала Сильвер Спун.

---

Свити Белль уже ждала их в Сахарном Уголке, и единорожка была не одна. Рядом с ней сидел её кольтфренд — Баттон Мэш, и они вдвоём делили тщательно смешанный шоколадно-ванильный молочный коктейль. Они смотрели друг другу в глаза с глупыми улыбками на лицах. Скуталу стало тошно от того, как они себя вели. Из всех её подруг, Свити Белль была самой влюбчивой.

Её первым другом-жеребёнком (хотя строго говоря, это было не совсем так) стал больной пони по имени Шутинг Кетч, с которым она познакомилась в мире снов. Свити сказала, что одним из его предсмертных желаний было завести подругу, поэтому она согласилась ею стать. А три месяца спустя он скончался, и Свити потребовалось столько же времени, чтобы оправиться после его смерти. С тех пор она встречалась с Фезервейтом, Рамблом, Снейлсом и другими жеребчиками из их класса. Она даже пробовала иной тип отношений — с Берри Пинч. Но в конце концов её выбор пал на странного жеребёнка — Баттона Мэша, который увлекался видеоиграми. Скуталу, без сомнения, была счастлива за Свити Белль, но ей хотелось, чтобы её подруга не влюблялась по уши во всех подряд. "Серьёзно, это так же плохо, как Спайк и Рэрити".

Увидев их, Свити Белль помахала им копытом и обняла Сильвер Спун, зная, где она только что была.

— Как у вас дела, девочки?

— Я в порядке. Спасибо, Свити, — ответила Сильвер Спун, обнимая её в ответ.

Они сели вместе с остальными, а Скуталу огляделась в поисках ещё одной подруги.

— Эй, а где Эппл Блум?

— Понятия не имею, она обычно первой приходит. Может быть, она занята, помогая на ферме? — предположил Баттон Мэш.

Прежде чем кто-либо успел ответить, вошла Эппл Блум в шляпе старшей сестры поверх своей длинной красной гривы, которая заставила нескольких жеребцов в кафе повернуть головы и покраснеть. Эппл Блум со временем превратилась в умопомрачительную красавицу, заставившую не одного жеребчика потерять покой и сон, когда она однажды объявила, что встречается с Динки Ду. Сев рядом с ними, Эппл Блум потёрла затылок и сказала:

— Извините за опоздание. Нам пришлось выкопать несколько плохих деревьев на юго-восточной стороне. Мы думаем, что распространяется какая-то древесная гниль.

— Это ведь не повредит сезону сидра, не так ли? — с беспокойством спросила Скуталу. Мысль о том, что весь этот вкусный золотистый сидр пропадёт впустую, заставила её сердце заплакать.

— Не, с нами всё будет в порядке. Благодаря всем нашим новым помощникам, в этом году его у нас должно быть даже больше, — сказала Эппл Блум, к большому облегчению Скуталу.

Подойдя к их столику, Пампкин Кейк поприветствовала друзей и левитировала ручку и блокнот.

— Привет, ребята. Что будете сегодня заказывать?

— Как обычно, — сказала Сильвер Спун, кладя битсы на стол. — Один большой Даймонд Кейк с пятью стаканами молока.

Пампкин Кейк кивнула:

— Я так и думала. У меня уже готов один. Я сейчас вернусь, — сказала она, уходя за угощением. Удивительно, но близнецы всё ещё помнили Даймонд Тиару, когда стали старше, и быстро осознали, что она умерла, а не "уснула долгим сном". День, когда это впервые произошло, был отрезвляющим для них двоих. Но вскоре они пришли в себя и создали торт, который со временем стал довольно известным, торт, который Сильвер Спун ела всякий раз, когда у неё была возможность. Не только потому, что он был назван в честь её покойной лучшей подруги, но и потому, что он был удивительно вкусным.

Через несколько минут Пампкин появилась с тортом. Снаружи он был покрыт фиолетовой глазурью с шоколадом внутри, а также мармеладками, похожими на бриллианты. В качестве украшения использовались маршмэллоу всех цветов, и пряничная копия знаменитой драгоценности Даймонд Тиары. Друзья поблагодарили единорожку и каждый взял по кусочку, вместе со стаканами молока. Прежде чем они приступили к делу, Эппл Блум сказала:

— На следующей неделе годовщина, не так ли?

Все замерли, уставившись на Эппл Блум, которая со слезами на глазах смотрела на свой кусок торта.

— Трудно поверить, что прошло столько лет.

Другие девушки торжественно закивали головами, в то время как Баттон Мэш изо всех сил старался избежать неловкости. В конце концов он переехал в Понивилль всего через несколько недель после смерти Даймонд Тиары.

Затем Скуталу сосредоточилась на Сильвер Спун, которая некоторое время смотрела на свой торт, прежде чем откусить первый кусочек. После чего она улыбнулась:

— Зная Даймонд, она сейчас спорит с ангелом, чтобы он дал ей крылья побольше, потому что хочет, чтобы её больше замечали.

Скуталу фыркнула и ответила:

— Это или стоны о том, что она застряла там как кобылка с крошечными крылышками, в то время как у всех есть большие.

---

Скуталу не знала, зачем она решила сделать это именно сегодня, особенно когда до годовщины оставалась всего неделя. Может быть, сказалось общее настроение, и когда она была со своими друзьями, оно заставило её сделать то, что она откладывала годами. Может быть, это Сильвер Спун, которая на самом деле пошутила, когда речь зашла о Даймонд Тиаре, вместо того, чтобы быть тихой и печальной. "Или, может быть, я просто сошла с ума".

Она вошла в ворота Понивилльского кладбища и прошла между надгробий тех, кто ушёл до неё. Единственная причина, по которой она знала, куда идёт, заключалась в том, что она видела, как Сильвер Спун входила так много раз, и это было не так далеко.

Остановившись, она замерла перед четырьмя надгробиями. На двух самых правых значились имена матери и сына, трагически погибших в результате несчастного случая. Даймонд Тиара была сразу же рядом с ними. Надгробие в дальнем левом углу было самым недавним, этот пони скончался всего два года назад.

После смерти дочери мистер Рич вёл спокойную жизнь, передав контроль над большей частью своего бизнеса другим родственникам. Бедный жеребец больше не видел смысла работать, и у него всё равно было достаточно денег, чтобы уйти на покой до конца своих дней. В основном он занимался благотворительными пожертвованиями или проводил время с самыми близкими ему пони. И вот однажды его нашли мёртвым в постели, когда он скончался от инсульта. И всё же, по словам обнаруживших его пони, он выглядел таким умиротворённым, как будто был этому рад. Всё, что у него было, он завещал Понивиллю и Эпплам, которые смогли починить свою ферму, получить новые инструменты, нанять помощников и оплатить свои долги, имея при этом достаточно денег, чтобы Эппл Блум могла поступить в колледж.

Скуталу присутствовала на похоронах, чтобы поддержать Эппл Блум, которая оплакивала смерть своего "дяди". Но в то же время Скуталу казалось, что, возможно, это было то, чего он всегда хотел, шанс снова быть со своей семьёй в любой из форм загробной жизни. Сама она не была особенно разборчива в том, какая из них была реальной среди длинного списка существующих религий. Она просто надеялась, что он вообще существует. Небытие казалось чем-то отстойным, когда она думала об этом.

Отвлекшись от богословских размышлений о жизни после смерти, пегаска сосредоточилась на могиле, которая носила кьютимарку и имя хулиганки номер один в её жизни: Даймонд Тиары.

Глядя на неё, она пыталась вспомнить все ужасные вещи, которые ей пришлось пережить от копыт богатой кобылки. Она могла вспомнить некоторые из них, например, инцидент с Габби Гамс, а также время, когда с ними была Бэбс Сид. Но она не могла припомнить слишком много из этого.

Может быть, потому, что теперь, когда она стала старше, это мало для неё значило. Почему она так много внимания уделяет инцидентам, которые в долгосрочной перспективе не имеют значения? Она была счастлива со своими друзьями, приёмной матерью, отцом и имела многообещающую карьеру в экстремальных видах спорта. Она хорошо училась в школе, имела много друзей и даже время от времени ходила на свидания.

В прошлом казалось, что всё то, что она делала, будучи жеребёнком, имело такое большое значение. Теперь, когда она выросла, это не шло ни в какое сравнение со всеми важными вещами, происходящими в её жизни сейчас. Может быть, лет через десять она оглянется на свою нынешнюю жизнь и скажет что-то подобное. Когда Скуталу посмотрела на надгробие, она попыталась вызвать в себе прежнее чувство гнева, но не смогла. Она попробовала ещё раз, но ничего не получилось.

А ещё была Сильвер Спун, кобылка, которую она с гордостью называла одной из своих лучших подруг, несмотря на их прошлое.

"Наверное, наконец-то пришло время", — подумала Скуталу, глубоко вздохнув.

— Я прощаю тебя, Даймонд Тиара.

Заметка автора оригинала: И вот наконец мы подходим к заключительной главе "Почему я плачу?". Трудно поверить, что два года назад я начал эту историю, и теперь закончил. Я думаю, что могу сказать, без каких-либо сомнений, что это лучшая история, которую я когда-либо придумывал за годы работы в качестве автора фанфиков (не только по MLP), потому что я писал её по многим веским причинам. В будущем будет трудно сравниться с подобным результатом.

Итак, давайте поговорим об этой последней главе про Скуталу. Это конечная арка для всех Меткоискателей. Свити Белль наслаждается жизнью и больше не испытывает страха перед смертью. Эппл Блум стала сильной и прекрасной кобылой. А Скуталу примирилась с прошлым и оставила ненависть позади. Пегаске пришлось пережить трудные времена, потому что не вся жизнь будет радостной (например, она переживает разлуку с отцом и никогда не сможет летать), однако она также получила положительные результаты в своей жизни, такие как появление нового друга, новой матери и избавление от своей ненависти. Эта глава должна была помочь показать, что наше прошлое не должно сдерживать нас; чтобы наслаждаться жизнью, мы можем двигаться дальше и формировать своё будущее. Слишком часто мы так ненавидим или боимся своего прошлого, что вся наша жизнь диктуется им, и в конечном итоге нам не нравится, кто мы такие, когда мы стареем. У многих людей в прошлом есть болезненные воспоминания, особенно у тех, над кем издевались, но мы не должны страдать от них и вместо этого двигаться дальше.

Скуталу, рассказывающая Даймонд Тиаре, стоя у её могилы, что она прощает её — это коронный момент её взросления. Она больше не беспокоится о действиях того, что произошло много лет назад, и вместо этого хочет двигаться дальше. Её ненависть к этой пони больше не влияет на неё, и вместо этого она испытывает сочувствие. Я решительно поддерживаю идею прощения тех, кто причинил вам зло (не только потому, что я католик), а потому, что когда вы ненавидите кого-то всем сердцем и душой, от этого никогда не станет лучше. Вы всегда будете чувствовать себя в ловушке прошлого, которое будет обременять вас. Прощение помогает освободить себя, я сделал это, и другие тоже. Или, по крайней мере, сделайте усилие, чтобы отпустить свою ненависть.

Превращение Сильвер Спун из хулигана в друга — приятный момент, но также и трагичный из-за того, что она по-прежнему испытывает вину выжившего. Она никогда по-настоящему не "отойдёт" от смерти Даймонд Тиары, но она не позволит этому постоянно влиять на её жизнь и не позволит сломить себя.

Весь этот замысел должен был показать многое из того, что я рассматривал в других главах, но я также планирую сделать запись в блоге о деталях и вдохновении, лежащих в основе этого фанфика, позже. На данный момент у меня нет планов на продолжение "Почему я плачу?", и, чувствую, что это и ни к чему. Эта история и так прекрасна.

Я хотел бы поблагодарить всех за чтение этого фанфика, и я надеюсь, что вы прочитали и другие мои рассказы. Я также хотел бы поблагодарить своих редакторов, моих бета-читателей и catnipfairy за их помощь.

Если у вас есть вопросы — задавайте.