Отвоёванный покой
Глава вторая, в которой любовь нечаянно нам грянет
Срок действия наложенных тысячу лет назад чар истёк, и в размуровавшееся помещение с радостным нетерпением хлынул солнечный свет. Тишину покоя в древних покоях на вершине ещё более древней башни нарушил долгий зевок… затем из-под одеяла, сохранённого от времени стазисом, выползла стройная синяя нога. Она лениво подрыгалась, оценивая окружающую среду, затем втянулась обратно и ей на смену вылез нос, прилагающийся к всклокоченной рогатой голове, сонно хлопающей глазами. На этом процесс застопорился, и причину спросонок удалось выяснить не сразу. Наконец, кое-как оценив данную в ощущениях реальность, принцесса скинула с рога зацепившееся одеяло и уселась. Обвела помещение мутным взглядом, ещё раз с хрустом зевнула и потянулась, встряхнув крыльями.
— М-да… вот это я вздремнула… ну хоть выспалась на пару веков вперёд. — Она вновь, уже осмысленно, огляделась. — А это ещё что за явление? Ах да, прекрасный принц же… Интересно, ждёт ли его Тия по сию пору?
Луна хихикнула и почесала голову. Застряла в колтуне, скосила глаза, оценивая ущерб, нанесённый её шевелюре спячкой, сочинила магией гребешок и щётку, и неуклюже полезла с кровати, привычно-механически распутывая и укладывая волосы. Запнулась о собственные сброшенные у кровати доспехи и едва не пропахала носом истлевший ковер, зато окончательно проснулась. Навесив обратно на себя снаряжение и вернув чуть было не упавший дух на должную высоту, принцесса выудила из нагрудника армейскую зачарованную на ёмкость флягу и долго булькала сохранённой стазисом водой, параллельно расчёсываясь. Вернув гриву и хвост в надлежащее состояние и распустив их на пробу в эфирную форму, Луна спрятала флягу и задумчиво воззрилась на изрядно прибавивший в оброслости… обросшести… обрастелости? — золотой кокон. Плюнув в итоге на семантические заморочки, она попросту коньстатировала, что кокон стал гораздо больше.
— Хм-м. Похоже, на его лохмы стазис почему-то не действует, — пробормотала принцесса, потирая подбородок. — Странно. Впрочем, ну его. Будить иль не будить — вот в чём теперь вопрос…
Вопрос, однако, разрешился сам собой — ещё до того, как Луна решила, стоит ли ей поугрызаться совестью из-за лишнего срока принцевой отлёжки. Принц почмокал губами, глубоко вздохнул, распахнул голубые, как весеннее небо, глаза, несколько мгновений таращился на Луну… и истошно заорал. Оглушённую принцессу просто сдуло обратно на кровать, а вопящий свёрток запрыгал по комнате, круша всё не хуже секретнейшей конючуковой бомбы, запертой где-то в глубине кантерлотского арсенала. В случае победы врага — и не ранее! — особая команда из трёх пони-смертников должна была тремя ключами одновременно отпереть три замка, и вырвавшееся на свободу сверхоружие сокрушит любого врага, весь мир и саму Эквестрию.
На резонный вопрос Луны «А на кой ляг вообще нужна такая победа?!» Селестия долго отбрыкивалась, но всё же призналась, что просто хотела сделать новый сорт колдожвачки с вечным вкусом… и насилу упихала в итоге своё творение под замок. Присутствовавшие при сём действе и воспоследовавшей отстройке Кантерлота иноземные послы и правители впечатлились настолько, что подписали договора о вечном мире немедленно… благо Селестия умело сделала хорошую мину при плохой игре в мяч и обернула ситуацию себе на пользу. Ей тогда ноги готовы были целовать, лишь бы невесть откуда взявшаяся неведомая прыгучая хрень оставалась в заточении, и с радостью обеспечили Эквестрию «всем необходимым для этой самоотверженной задачи».
Луна хмыкнула, из-за кровати наблюдая за прыгучим золотым баклажаном. Ржала она тогда долго, да — смущённо пыхтевшая Тия даже обиделась, но охрану дальней секции арсенала ночная принцесса старательно усилила. Орущий свёрток меж тем утихомирился и перешёл в разряд говорящих — не слишком разборчиво и не особо цензурно, но тем не менее. В силу нелюбви пони к переменам язык почти не изменился, так что Луна просто позвала:
— Эй, ты там успокоился наконец, принц? Тебя уже распутывать, или ты ещё не всё тут доломал?
— А ты ещё кто такая?! — по краткой паузе окрысился свёрток. — Я тебя не знаю. Где мои слуги? Как ты проникла в мои покои?!
— Ножками, — съехидничила принцесса, поднимая неожиданный подарочек чарами и пытаясь его развернуть. — Из-за криво наложенных на замок чар стазис не сработал, и под него попала лишь твоя персона. Так что ты у нас теперь всамделишний сказочный принц, который проспал тысячу лет, и которого надо будить поцелуем прекрасной принцессы.
— Ой, кобылять… — как-то совсем неблагородно выразился новоявленный сказочный персонаж, переварив новости. И обречённо добавил: — Только не говори мне, что ты…
— Могу и написать, — пожала крыльями Луна, сосредоточенно дёргая заросший узел. Её же старая шутка теперь вылезла ей боком, и распутываться тот наотрез отказывался. Наотрез, хм… Луна подхватила магией свой фламберг. — Я — принцесса Луна, соправительница Эквестрии. И нет, можешь успокоиться — мне целовать тебя нахуфиг не сдалось.
Зайдя сбоку, она взмахнула мечом, и кокон лопнул по всей длине, вывалив взъерошенного принца на пол.
— Это радует, — процедил тот, кое-как поднимаясь на ноги и нервно косясь на парящий рядом фламберг. — Эквестрия… никогда о ней не слышал. Какое-нибудь маленькое королевство?
— Угу, — хмыкнула Луна. — Почти на весь континент. Всего-навсего. Говорю же — твоё высочество продрыхло тысячу лет, и многое изменилось.
Принц, хмуро пытающийся распутать свои волосяные залежи, устилающие пол вокруг него, замер, трижды переменившись в лице.
— А как же… Элиза, любовь моя! — Он с отчаянным воплем ломанулся к окну и вывесился из него до пояса, что-то выискивая. Испустил ещё более отчаянный вой, схватился за голову, раскачиваясь на месте, затем вдруг сиганул через подоконник. Растерявшаяся Луна не успела его поймать, однако подскочив к окну, облегченно перевела дух — зацепившаяся за раздолбанную мебель волосня остановила полёт неудачливого самогубителя, и теперь тот маятником раскачивался внизу, подвывая, вращаясь, и то и дело с глухим стуком влетая в стену башни. Вой при этом временно сменялся диким матом, Луна аж заслушалась.
— Н-да, а мы, оказывается, многое потеряли из наследия прошлого… — пробормотала она пару минут спустя, закинула фламберг на спину и неторопливо потопала к двери. Спустившись по лестнице к выходу и заодно прикончив пару бутербродов с копчёным куролиском, добытых из собственных стазис-припасов в нагруднике, нашпигованном пространственными мини-карманами, она уселась наземь подле драконьей черепушки в комплекте с обтянутым чешуйчатой шкурой порубанным скелетом собственного изготовления, и задрала голову, разглядывая всё ещё вяло качающегося принца. Бедолага сорвал голос, и теперь глухо сипел, пытаясь рывками высвободить не давшую ему покинуть обитель скорби с концами шевелюру.
— Эй! — позвала Луна, не дождалась реакции, пожала плечами и вытащила третий бутерброд вместе с армейской термофлягой. Спустя несколько минут вконец ухекавшийся принц обреченно повис вверх тормашками, пошевелил носом, уловив тонкий аромат лучшей седлоарабики, посмотрел вниз и возмущенно дрыгнулся. Взглядом, однако, невозмутимо кушающая кофий Луна испепелялась из ног вон плохо, а севший голос и общее положение не позволяли прибегнуть к иным средствам убеждения. Принцесса Ночи неторопливо и вдумчиво допила кофий, вытерла губы кружевной салфеткой, удовлетворённо вздохнула и вновь уделила внимание несостоявшемуся родичу.
— Тебя снимать, или я могу возвращаться домой?
Принц попытался было что-то с хрипом выдавить, но в итоге просто неохотно кивнул.
— Чудно, — резюмировала Луна, поднимая фламберг и прицеливаясь. — Диалог мы наладили. Будем надеяться… — БУМС! — …что продуктивный.
Приземлённый принц кое-как свёл глаза в кучку и мрачно воззрился на неё. Принцесса хладнокровно сунула ему магией под нос жестяную кружку с кофе. Убедившись, что угрызаться совестью гостья не собирается, жеребчик вздохнул и взял предложенное.
— Отлично, присядем же и побеседуем, как обожает повторять моя дражайшая сестрица. Сейчас мы тебя ещё подлечим… — Луна наложила на него Малое Исцеление и выждала, покуда оно подействует, а объект приложения дохлебает кофе. — Итак, с чего бы столь достойному принцу прыгать в окна?
— С того, что моя любовь, моя Элиза… Она мертва! — Принц закрыл морду передними ногами. Его крылья судорожно затряслись. — Мы… мы всё это придумали, чтобы наперекор всему быть вместе, и вот… её убили… а я — теперь один навеки…
— Хм… — Луна покосилась на зверски нашинкованную одной разозлённой принцессой дракономумию и украдкой спрятала за спину фламберг. — А Элиза — она кто?
— Она была прекраснейшей из повелительниц небес! — патетически взвыл принц, указуя дрожащей конечностью на рекомую мумию и тем самым подтверждая смутные подозрения синей аликорнессы. — Никто не мог сравниться с ней красотой и грацией, а переливы цветов её дивной чешуи затмевали прелесть рассветной зари и радуги!
«И чьи-то мозги, — про себя дополнила Луна, скептически поглядывая на челюсти с торчащими в разные стороны клыками длиной в половину роста их столь пылкого воздыхателя. — Да и с прикусом у дамы были ГЛУБОКИЕ проблемы… тот самый случай, когда всё идёт наперекосяк, ага».
— Мы собирались пожениться, — меж тем продолжила изливать истомлённую душу жертва драконьих прелестей. — Однако её родные были против… и моя семья… весь мир был враждебен нашей страсти нежной!
«Да ну?! Интересно, с чего бы?» — Луна расстроенно вздохнула и покивала. Бутербродов больше не осталось, и это её всерьёз печалило.
Слегка ободрённый её «участием» в его беде принц продолжал:
— Мы хотели выждать её совершеннолетия, чтобы никто не имел над нашими чувствами власти и не мог указывать ни ей, ни мне! Тогда я нашёл в архивах чары Разделённой Яви, и погрузил замок и себя в тысячелетний сон, а Элиза собиралась залечь в обычную спячку поблизости, чтобы повзрослеть. Но теперь… теперь моя жизнь пуста и мертва! О, лучше б я не проснулся…
Он поник, и слёзы скорби упали в пыль росой разбитого сердца.
«С такой криворогостью — вполне мог. Заколдун, кобылять, доморощенный…»
— От дурень, — с досадой вздохнула Луна, возведя очи горе. — Да жива твоя зазноба, куда она денется…
— Как ты!.. — взвился было принц и выпучил глаза. — Что?! Как — жива? Вот же её тело, я ни с кем не спутаю свою Элизу!
— Балда ты, а не принц, — с удовольствием припечатала Луна, откручивая крышку термоса. — Чему тебя только придворные маги учили? Ты про Изначальных чего-нибудь вообще слышал?
— Ну, э-э-э… — принц смущённо отвел глаза. — Я был… нездоров, и это самое…
— И вот это вот всё прошло мимо, — покивала Луна и сёрбнула кофе. О том, что некая лунная принцесса когда-то тоже прогуляла эту историю, производя раскопки залежей доисторического барахла на старом чердаке, и изучила её гораздо позже в порядке самообразования, говорить она, конечно, не собиралась. Облизнувшись, продолжила: — Ладно, поясню упрощённо. Изначальные — это существа, порождённые Дикой Магией на заре времён. Далеко не все из них были бессмертными и тем более — драконами, но так уж вышло, что только у драконов иногда, очень-очень редко, дитятко проявляет свойства Изначальных. И такие драконята считаются великой удачей для всего драконьего племени. Вот потому-то семейка Элизы и упёрлась — отдавать такой светоч непойми-кому дурных нема. Ну и вот.
Она махнула крылом на драконорулетную мумию.
— Если такую зверушку просто убить, без изысков, то её сущность эдаким привиденьицем отыскивает ближайший магический источник и заваливается подле него в спячку, покуда количество не перерастёт в качество и не появится новая телесная оболочка. А дальше она…
— Источник?! Источник… — подскочил и завертелся юлой пришедший в крайнее возбуждение принц, не слушая дальше. — Где же?.. Ах, я знаю! Знаю, не будь я Голд Фингер Бондерийский!
Запутавшись в гриве и хвосте, он едва не свалился, с раздражённым стоном сотворил из магии огромные ножницы и отчекрыжил свои золотые лохмы едва не под корень, после чего куда-то помчался во весь опор с возгласами: «О, мы снова будем вместе! Восстань, Элиза, любовь моя!».
Луна лишь философски пожала крыльями, закинула манатки и меч в руноскрипты нагрудника и предпочла откланяться по-бронитански, не прощаясь. Сомнительно, чтобы её опознали без доспехов, скрывающих заодно и метку, и с обычными гривой и хвостом, да и вряд ли дракоша сейчас способна на подвиги, но лучше не рисковать. Зато любвеобильного принца ждёт сюрприз, хе-хе. Откуда-то из-за башни донёсся полный отчаяния вопль. Голд Фингер обнаружил, что вместо пылкого романа ему светит долгая игра в детский сад.
Принцесса не удержалась и пакостно хихикнула. Даром что принц был, невзирая на хлыщеватость и дурной гонор, не так уж и виноват, но порождённое дурацким заданием Селестии предубеждение оставалось. Так что ночная принцесса поскорее взяла ноги в роги и удрала из замка, пока её, чего доброго, не впрягли в новую историю героической борьбы — с пеленками и подгузниками. Впрочем, она не сомневалась, что принц найдёт весьма очевидный способ отвертеться и на сей раз. Амулет переноса она на всякий случай всё же восстановила и установила для него "якорь".
«Ну, до встречи ещё через тысячу лет, голубки», — Луна решительно создала проход из ложной реальности и шагнула в настоящий мир. А может, и нет.