Маска
Хранитель мечты
Честно? Блосс даже и не старался при подготовке к инфильтрации. Он пробыл столько лет в разведке, его подготовка не подведёт его никогда.
План, на самом деле, был прост, даже слишком, но Блосс был уверен, что он сработает.
Другого пути попросту не было.
Блосс смотрел на комплект снаряжения для ночных стражей, который ему выдали вчера. Адлер представил его как Найт Вардера – прекрасного бойца во время войны, который сражался с ним бок о бок, и благодаря связям с младшим офицерским составом они закрыли глаза и записали его в охрану даже без предварительной тренировки, попросту погоняв новоиспечённого «рядового» по ряду вопросов и муштре.
Всё это действо происходило без принцессы Луны, которая, как заметил Блосс, стала все реже и реже появляться на публике. И чейнджлингу кто-то подсказывал, будто шептал в голове, что это неспроста, и их диалог вряд ли может вообще состояться, но попытка не пытка, не так ли?
Блосс усмехнулся.
«Вторая попытка уже не пытка, это точно».
Усмехнувшись ещё раз, он положил одежду под кровать.
– Готов, солдат? – спросил Видж, открыв сзади дверь?
– Скажи честно, Видж, зачем ты мне помогаешь?
Это застало его врасплох.
– Слишком уж ты на нас похож, Блосс, – сказал он, – мы сняли форму – вы нам можете быть лучшими друзьями, хоть братьями! А друзья должны что делать?
– Помогать.
– Спокойной ночи.
Видж ушел так же неожиданно, как и пришел, оставив Блосса наедине с собой.
А это ему нужно было сейчас меньше всего.
Он опять волновался, будто опять шел не на подтверждение своих слов, а вновь к той Луне, которая любит его и знает, которая пригреет своим крылом во время леденящего дождя.
«Учили же – не привязываться к своей жертве».
Лёгши на кровать, он стал закрывать глаза, но сон никак не приходил. Всё-таки не каждый день ты пытаешься вывести на воду принцессу, но он не мог спать из-за чего-то другого. Он не знал из-за чего. Он не понимал.
Видимо, какая-то его часть все ещё думала, что это всё было огромной ошибкой, непониманием. Что Луна ждёт его, что она жалеет и хотела бы извиниться за всё, что она сделала.
Но она не пришла.
Эта скотина знала, что он сидит там, в подземелье, не имея даже собеседника, с которым можно поговорить, но она даже не посетила его.
Ни разу.
Ни весточки.
Перевернувшись на другой бок, Блосс увидел луну в окне. Занавесив шторы, комната полностью перешла во власть мрака, в котором даже его глаза не могли увидеть что-либо.
Теперь душу чейнджлинга терзали сомнения. Нет, он не хотел её убивать, он слишком много видел мёртвых тел. Он хотел знать правды.
А правда может оказаться слишком горькой, чтобы её принять.
Почему-то Блосс вспомнил тот самый день ноября, когда объявили перемирие. Какая радость захлестнула все фронта, все армии, от солдата до генерала, от самого юного младенца до старика, что всё, это конец, война окончена! Будет мир, за который они сражались.
Но что было потеряно за это слово? Сколько убито, сколько ранено, сколько вдов лишились своих мужей за все те года, когда громыхали пушки и кровь лилась рекой по окопам? Сколько было ментально втоптано в землю, даже если спасся от снарядов? Чем встретили тыловики пребывающих огромным толпами бывших солдат в рваных мундирах и убитыми сердцами? Чем встретило их государство, за которое они воевали?
Блосс боялся, что это повторится.
Он представляет, как Луна говорит, что она не ошиблась, что она действительно ненавидит его и видеть не желает. Да, его слова о Луне верны, но и что с того? Он никому не нужен, он один в мире, который выбросил его, чему радоваться?
Блосс нервно сглотнул.
Он смотрел на ровный потолок своей комнаты, в то время как солнце за окном стало потихоньку ложиться на свой курс. На свой неизменяющийся долгими годами курс. Он помнил то утро двенадцатого ноября, когда война закончилась. Радость прошла и осталась какая-то апатия, пустота. Он ехал в поезде назад в свой родной дом, в котором его ждала лишь пыль да книги, которые перестали давать ему то самое желание узнавать мир, когда он возвращался с фронта домой во время отпусков. Хоть война и кончилась, но он знал, что впереди должна быть жизнь, но как же сложно было покидать то место, где ты видел смерть каждый день. Почему? Ведь его дом был вдалеке от битв и окопов той войны, он был там, где он родился, где он вырос. Но его родная комната встретила его холодом и неприязнью, она будто желала избавиться от него как можно быстрее.
Тогда Блосс окончательно понял, что пути назад не будет.
Солнечный заяц попал в глаз Блосса. Он встал с кровати, захватил одежду с собой и направился вниз, где уже сидел Видж, который ел какой-то суп, клюя носом.
– Снова не спал?
Блосс кротко кивнул.
– Ладно, давай закончим с этим.
Если честно, то теперь использовать маскировку было настолько легко, что Блосс даже и не задумывается, когда меняет всё, словно маску на лице, которую он держал слишком долго.
Теперь перед Виджем стоял Найт Вардер в полном обмундировании.
Земной пони быстро доел и отправился вместе с Найт Вардером, ибо у них был хоть и не самый умный, но план, однако для того, чтоб он сработал, Найт должен быть на страже тронного зала этой ночью, которая будет лишь через несколько долгих часов.
– Пошли поиграем в скат в казармах? – предложил стражник Виджу.
– Давай.
Адлер показал казармы ночной стражи, так что они довольно быстро сориентировались и оказались в бараках, где только начинался отбой, время было около восьми утра.
На появление новичка и неизвестного гостя у жителей казармы сначала был лишь один гнев, однако после предложения Найта сыграть в скат они успокоились, а потом и вовсе погрузились в процесс.
Новичок показывал неимоверно высокие результаты, от чего ставка всё росла и росла, а пары уставших после службы глаз так и не закрывались, наблюдая за противостоянием пятилетнего ветерана и вчерашнего новобранца.
Найт выиграл.
– Да как так?! – сетовал его соперник.
– Не знаю, само получается, – невинно сказал Найт, пряча заработанные в сумку Виджа.
– Эй, а ты чего не играешь? – спросил один из фестралов, смотря на Виджа.
– Так ведь запретили же! – ответил Видж.
– Ничего, мы своих не сдаём! – с усмешкой сказал фестрал. – Присоединяйся, коли уж к нам зашел.
– Ладно уж, подпольные игроки, буду вас учить, не зря я в этом вертелся с самого начала войны, – сказал бывший военный, садясь за стол, – раздавайте.
Найт, Видж и ещё пара солдат играли в скат долго и упорно, пока один из фестралов не сказал им, что идёт офицер.
Быстро убрав колоду, они уселись за столом, будто что-то недавно ели.
– Опять в скат играли? – сказал Адлер, заходя внутрь казармы. – Живо спать!
– Так точно! – хором ответили солдаты, разбредаясь в спешке по кроватям.
Лишь Найт и Видж остались сидеть за столом.
– Видж, как ты прошел сюда, ты же штатский? – спросил Адлер, подходя к столу.
– Подумали, что я – отец паренька, – он похлопал Найта по плечу и посмеялся.
– Серьёзно?
– Ну идиоты, серьёзно!
Адлер и Видж посмеялись от души, но приказ есть приказ.
– Рядовой, спать. В скат потом будете играть.
Найт кротко кивнул и подошел к выделенной ему кровати. Раздевшись, он резко упал на неё, и кровать заскрипела так, будто это был предсмертный стон.
Видж ушел, ни сказав ни слова, но рядовой знал, что он придёт ровно в семь.
Ровно в семь.
Хоть и перина была очень мягкой, будто только что взбитой, Найт так и не смог заснуть, поэтому он провёл весь оставшийся день в мыслях и планах о том, как он будет разговаривать с Луной.
Это шанс на миллион, нельзя его упустить.
– Подъём!
Какая же это волшебная команда. Благодаря ей ты можешь получить из пятидесяти сонных бродяг пятьдесят бойцов, готовых идти в бой.
Адлер приказал Найту выдвигаться в замок для охраны тронного зала и принцессы.
Было шесть часов пятьдесят семь минут.
Найт увидел Луну, выходящую из своих покоев. Она была в спокойном состоянии, но на её лице читалась какая-то то ли скука, то ли грусть о чём-то. И Найт не знал, что же гложет её – совесть или тоска. Он уже ни в чём не был уверен.
– Принцесса Луна, к вам посетитель! – сказал какой-то фестрал, приоткрыв ворота.
Луна мгновенно ожила, её глаза заиграли жизнью, а голос нервно спросил имя.
– Виджил Сентри, бывший военный.
Глаза Луны вновь опустели, а голос удручённо сказал:
– Впускайте.
Видж вошел и поклонился.
– Приветствую вас, принцесса Луна.
– Что привело тебя к нам, солдат?
– Вы уже несколько дней не выпускаете моего друга, Блосса, который ушел к вам и не вернулся. Что с ним стало?
Найт прекрасно слышал, как сердце Луны пропустило удар, но она сделала удивлённое лицо.
– Мы не знаем, о чём ты слагаешь. Мы отпустили его.
– Вы прекрасно знаете, – сказал он, давя Луну голосом, – где он?
– Он был отпущен, – повторила Луна, – дальше его судьба нам неизвестна.
– Вы врёте. Вы всегда врали! – сказал Видж, отворачиваясь от Луны. – До свидания.
Он вышел из помещения, а стража закрыла за ним дверь, оставляя Луну, можно сказать, наедине со своими мыслями.
И, как правильно предположил Найт, они стали душить её, он видел это по её глазам.
– Принцесса, там…
– Хватит, – сказала она, сходя с трона, – я прекращаю приёмы на сегодня.
Стражник кивнул и закрыл дверь, а Луна ушла в свои покои.
Вместе с Найтом был ещё один напарник, но тот тоже был новеньким, поэтому максимум, что он знал – это стоять на месте, пока не попросят другого.
Поэтому с ним будет трудно.
– Постой тут, у меня есть сообщение для принцессы, – сказал он, думая, что рядовой не будет приставать с вопросами.
– А ты раньше не мог их задать? Она же в своих покоях, нельзя к ней!
– Не пустит – значит нельзя. А раньше у неё был приём.
Он отошел от своего поста и направился к двери, которая вела к местечку принцессы.
Оглянувшись и заметив, что рядовой не смотрит, он зашел в комнату без стука и услышал сдавленные стоны, переходящие в плач.
Тихонько пройдя внутрь, Найт увидел, что луна была поднята, но звёзд так и не было на ночном небе. Видимо, ночная принцесса не хотела этого делать.
Пройдя в спальню, Найт увидел принцессу, которая плачет, сидя на полу и положа голову на кровать.
Лишь только он сделал шаг вперёд, Луна резко встала во весь рост и обернулась.
– Страж, что ты здесь делаешь?! Вон отсюда! – закричала она в слезах. – Мы сказали…
Найт резко навалился на неё, заставляя принцессу отойти до угла своей комнаты и встать на дыбы, когда Найт зажал ей рот ногой.
Скинув маскировку, Блосс начал кивать головой:
– Т-ш-ш-ш, – Луна резко замолчала и перестала пытаться докричаться до кого-то, увидев чейнджлинга, – что, собираешься сдать меня во второй раз?
Слёзы Луны хлынули ещё сильнее, превращаясь в самый бурный поток, что видел Блосс.
Он отпустил её, но принцесса ночи попыталась обнять его, из-за чего чейнджлинг не смог удержать равновесия и упал на круп, чувствуя, как Луна плачется ему в плечо.
– Блосс, прости меня за всё!
Блосс чувствовал, как его мир перевернулся полностью. Теперь он не думал ни о чём и просто гладил синеватую гриву Луны, приговаривая слова, которые он считал что-то значат, что-то могут.
Но Луна продолжала плакать. Она плакала столько, сколько Блосс и не видел за их первые встречи. И ему стало жалко её снова.
Блосс не знал, как ему поступать. Он вновь был тем восемнадцатилетним мальчиком, который не знал мира и хотел его изучать, хотел жить, хотел чувствовать, хотел любить. Но война превратила его в чёрствого солдата, неспособного на это.
Но прямо сейчас он чувствовал любовь. То самое чувство, которое он утратил столько лет назад. Оно возвращается. Оно возвращается с новой силой.
Так кто же он? Юнец, который хочет узнать новое, или солдат, прошедший через ад? Или он кто-то новый? Кого он никогда не знал и не пытался, но кем он стал?
Луна теперь знала о нём всё. Но она всё равно любит его. Он знает это, он чувствует это.
Но кто же он тогда? Вопросы, на которые Блосс не мог ответить, стали улетучиваться, как только он стал всматриваться в ночное небо через открытое окно спальни.
Он видел луну, одинокую и молчаливую, терпящую своё одиночество целую вечность.
Вдруг около неё загорелась звезда. Маленькая, тусклая, но дающая надежду. Надежда всегда есть. Надежда всегда рядом. Надежда всегда дарит жизнь даже после смерти.
Блосс слабо улыбнулся. Луна заснула на его плече.
– Я только верной пули жду, – сказал он, глядя на свою Луну, – я только верной пули жду, чтоб утолить печаль свою и чтоб пресечь нашу вражду.
«Чтоб утолить печаль свою и чтоб пресечь нашу вражду».
Кантерлот был погружен в тихую и спокойную летнюю ночь. Лёгкий ветерок обдувал сверчков, поющих свою мелодию той самой, которая была для них постоянной слушательницей.
Луне.
Она сияла в ночном небе, давая всем живущим существам покой и умиротворение, которое претворялось в грёзы о доме и о любви, что давало жизнь. Давало счастье, давало судьбу, которая закончится на счастливом конце.
Блосс прикрыл глаза, обняв любимую с улыбкой на лице. Он был счастлив. Он любил.
Он был любим.
И он заснул, видя спокойные грёзы, которые снились ему в молодости, которая теперь вновь началась.