Черная Кервидерия
Глава 3
Этой ночью Елоулиф спал плохо. Ворочаясь с боку на бок в гамаке из живых ветвей (одно из немногих удобств “попутных домиков”), желтошкурый олень проигрывал в голове возможные сценарии будущей встречи с Сильвертэйлом. И ни один из них харту не нравился: что бы ни выдумывал волшебнокопытный путешественник, но каждый раз он оказывался бит. И это в лучшем случае. Молодой витранг не сомневался, что история его последней встречи с этим серебрянношкурым переростком известна в Медянке ничуть не хуже, чем в Кленах. Так что, к помятым бокам практически всегда прибавлялось осмеяние всеми медянковскими оленями. Что Лифу было даже ужаснее, чем отбитые рога.
— Что не спишь? — перед рассветом поинтересовался из своего гамака Джинглбеллс.
— А ты что? — нервно отозвался Лиф, поспешно гася зеленоватый свет своего волшебного копыта.
— Да не волнуйся ты так. Ну, даст тебе Тэйл по рогам. Ну, отлежишься у медянковских же, — зевнул скрытый ветвями полувитранг, — Если не дурак, бросишь официальный вызов — у него же дома отлеживаться и будешь. Перед Сноубриз своими синяками покрасуешся. Кстати, чего вы, харты, хорошего в побоях нашли? “Шрамы украшают оленя”, ха!
— А ты откуда про Сноубриз знаешь? — испуганно зашипел со своего места Лиф, с ужасом представляя то, как его возлюбленная отреагирует на побитого ее братом витранга.
— Ты бы лучше спросил: “Какая лань в округе еще не знает?” — золотистый олень зажег чародейский огонек на своем копыте, и выбрался из гамака, — Тебе-то, Лиф, хорошо. Тебе Тэйл рога отобьет — пару дней отлеживаться будешь. А мне что в Медянке делать? От скуки по деревьям лазить?
— Можешь тоже кому-нибудь вызов бросить — со мной на пару отлеживаться будешь, — так же выбрался из гамака Лиф, решив, что, все равно, уже не сможет уснуть.
— Ты серьезно? Я же не-харт! И вообще, Лиф, так издеваться это даже для тебя слишком, — Джинглбеллс подошел к стене, и пустил к ней волшебный поток. Последний, соскользнув с копыта чародея, заскользил по стенам “попутного домика”, зажигая побеги-”светляки”.
— Я не издеваюсь. Почему ты всегда ищешь подвох? — закрыв глаза спасаясь от резко вспыхнувшего света, проворчал Лиф, — В Медянке же никто не знает, что ты — ублюдок. Ну, а я им об этом не скажу.
— Ох, конечно, чародей Елоулиф из Кленов и на копыто не издевается над бедным ублюдком из Терновника, — развернувшись к витрангу крупом и чуть раздвинув задние ноги, зло бросил золотошкурый олень, — А медянковские такие безглазые, что даже не заметят, что у этого ублюдка между ногами гладко!
— Джингл, что на тебя нашло? Ты же никогда не жаловался на то, что мерин, — проморгавшись, уставился на спутника Елоулиф. Уж каким только ему ни доводилось видеть Джинглбеллса: и веселым, и грустящим, и торжествующим, и скучающим, и плачущим (до этого состояния полукровку доводил преимущественно сам Елоулиф, но бывало это в детстве, когда золотохвостый еще не научился не доверять чистокровым витрангам), и, что чаще всего, наглым и язвительным… Но впервые маг видел полувитранга злым.
— Ой, а ты, Рваная Жопа, не понимаешь?! Хвастаешься передо мной своими лимонами!.. — всхрапнул от злости Джинглбеллс, — ...А как запахло отшибанием рогов, так сразу в кусты! За дело тебя Сильвертэйл покрыл!
— За дело. Я сам виноват, — согласился с полукровкой Лиф, — Но я перед тобой не хвастаюсь. Ты сам себе это придумал.
— А что ты делал?! Я, ведь, даже не олень! — снова всхрапнул Джинглбеллс, и даже принялся рыть копытом деревянный пол “попутного домика”. Но уже было видно, что злость олеша начала проходить.
— Ты олень. Не харт, мерин, но олень. Джингл, я когда тебе врал? Говорил “побью” — бил. Говорил “разум поправлю” — правил. Но никогда не врал, — двинулся к роющему копытом пол попутчику Елоулиф, — И я над тобой не смеялся, и не хвастался.
— А как насчет “вызов бросить”? Не слишком злая шутка над мерином? — снова попробовал всхрапнуть Джинглбеллс. Но злобы у него уже не осталось. Так что, вышло у золотошкурого витранга совсем неубедительно.
— Не обязательно же биться за лань, — подошел к спутнику Елоулиф, и, убедившись, что Джинглбеллс не выкинет какой-нибудь фокус, прислонился боком к его боку, — Можно просто поучаствовать в дружеских поединках, померятся силами с другими витрангами. Лимоны для этого вовсе не обязательны.
— Ну да, то-то я дома великим поединщиком прослыл... — шея Джинглбеллса безвольно опустилась. Хотя и было видно, что он все еще пытается разозлить самого себя, но ничего из этого у полувитранга не получалось.
— Не вешай нос! Дома у тебя и вызов бы никто не принял. Фордир, если не совсем дурак, на витранга и подумать плохо побоится. Я об этом каждый день забочусь, — Елоулиф впервые в жизни обрадовался тому, что Джинглл начал язвить, — Олени же, тем более, с тобой драться не будут. Джингл, ты наполовину фордир. Ну, а биться с фордиром это, хм, несерьезно.
— Но на другую-то половину я витранг, — повеселел от этих слов золотистый полукровка, — Спасибо тебе, Лиф. Я уже думал, что ты надо мной насмехаешься…
— Даже в мыслях не было, — совершенно серьезно кивнул Елоулиф. Уж кто-кто, а он прекрасно знал, каково это быть объектом насмешек, — Но за “Рваную Жопу” ты ответишь.
— И не думал откручиваться, — хмыкнув, прошел на центр “попутного домика” Джинглбеллс, и, подставив Лифу бок, фыркнул, — Пори!
— Джинглс, ты думаешь, что так легко отделаешься? — Лиф скептически смерил взглядом попутчика, — Не сопротивляйся.
— Ты меня только вчера правил. Что ты там еще сломать можешь? — усмехнулся полукровка, и усевшись на круп, заверил желтошкурого мага, — Честно, сопротивляться не буду. Только сегодня. И только тебе.
Последние слова Джинглбеллс произносил уже тогда, когда его голову оплели нити чародейского могущества. Елоулиф, конечно же, не поверил заверениям полувитранга: копался он в его разуме тщательно и долго. Правда, на этот раз маг не искал признаки неповиновения — Лиф лишь хотел отплатить полукровке за оскорбление.
Прибрав за собой и оставив в “попутном домике” немного провизии из своих запасов, олени возобновили путешествие с первыми лучами солнца. Дорога была натоптанная и хорошо различимая в неуверенном утреннем свете, но между гигантскими лесными стволами было свежо. Так что, путешественники двигались довольно споро, чтобы хоть так согреться.
— Знаешь, Лиф, а когда мы доберемся до Медянки, ты по рогам не схлопочешь? Ну, в смысле, тогда вы с Тэйлом без ведома старейшин дрались, — решил нарушить молчание Джинглбеллс, — Нет, ты не подумай, мне тебя не жаль. Но что я старейшине Растиливсу потом скажу? “Мы до Медянки дошли, но, ах! чародея Елоулифа из Кленов обратно развернули и подсрачник дали”?
— “Указали путь”. Подсрачники фордирам дают, — усмехнувшись подначке, продолжил путь Лиф, — Я уже свое наказание от старейшин получил — медянковские возражать не будут. Так что, не переживай, в лесу ночевать не придется.
— Да я подольше твоего в Лесу прожил. Чай, мозги другим оленям не истязаю, а настоящим колдовством занимаюсь, — фыркнул золотошкурый, к которому как по волшебству слетела птица и, усевшись на рогах, принялась распевать простенькую мелодию, — Я беспокоюсь о том, чтобы тебе небитому возвращаться не пришлось. Да и ветки жевать тоже неохото — я больше супы да каши уважаю.
— Джингл, я же говорил, что дед талантами не разбрасывается, — мельком взглянув на птицу, ответил желтохвостый витранг, — Ну, а бить меня, все равно, не ты будешь. Так что, какая тебе корысть-то?
— Я буду рад, если тебе хоть кто-то вломит, — качнув головой, заставил пернатую певицу перелететь на другой рог, полукровка, — Я же тебе ребра поразмять не могу.
— Почему? Джингл, ты, конечно, худосочный, да еще и мерин. Но попытаться можешь, — с волшебного копыта Елоулифа сорвался чародейский поток, и заскользил по направлению к его спутнику, — Да и мне дополнительная практика перед боем с Тэйлом не помешает.
— Шутишь? Я же ублюдок, — золотохвостый олень проследил за тем, как нити магии сначала забрались на его ногу, а потом потянулись к сидящей на рогах птице, — Лиф, у тебя ничего не выйдет. Лес не олень, его не подчинишь. С Лесом можно только договориться.
— Кто тут, кроме нас двоих, знает, кто твоя мать? — от сосредоточенности Елоулиф даже высунул язык. Но это ему не помогло — птица, как только ее коснулись чародейские щупальца, вспорхнула с рогов полувитранга, — Болотник! Как у тебя получается?
— Так же, как у тебя получается меня истязать, — насмешливо фыркнул золотошкурый, взглядом провожая пернатую, — А тебе самому не противно? Я же ублюдок, сын фордирки...
— Да что ты заладил “ублюдок, ублюдок”! — разозлился Елоулиф, — Снимай поклажу!
— Лиф, я тебя не хотел оскорбить. В этот раз… — остановился Джинглбеллс.
— Снимай поклажу! Сейчас же! — рявкнул Елоулиф.
Золотохвостый полукровка с неохотой скинул со спины седельные сумки, и, пристроив их на краю дороги, вопросительно посмотрел на желтошкурого спутника.
— Становись! — мотнув головой, скомандовал Елоулиф.
Джинглбеллс неохотно встал туда, куда указывал рогами харт.
— Лови! — резко выбросил голову вперед Лиф.
— Уф! — удар пришелся на грудь золотохвостого. От неожиданности он отступил на шаг назад.
— Кто так ловит? — неодобрительно фыркнул Лиф, — Встань обратно, и следи за мной. Когда я ударю, лови на рога.
— Угу, — глядя на расплывающиеся по его шерсти небольшие красные пятна, угукнул Джинглбеллс, — И не брезгливо чародею Елоулифу марать рога…
— Лови! — не дал спутнику договорить Елоулиф, снова выбросив голову в ударе.
На этот раз Джинглбеллс успел среагировать, и подставил собственные рога, парируя выпад Лифа. Получилось, конечно, плохо, но удар от своей груди золотохвостый отвел.
— Моя шея! — заскулил полувитранг, когда рога оленей сцепились в неровный замок.
— Джингл, сейчас крути головой влево, чтобы выровнять захват. Иначе я тебя на землю свалю, — весело окликнул невольного партнера по спаррингу Елоулиф.
— Если я сейчас поверну голову, я себе шею сверну. Лиф, отпусти, — проскулил полукровка, боясь даже пошевелиться.
— Что на тебя нашло, Джингл? Я же тебя сколько раз порол — ты даже не пикал, — чуть повернул рога к земле желтый харт.
— Ай-ай-ай! Лиф, отпусти! Ты же мне шею свернешь! — запаниковал Джинглбеллс, — Я жить хочу!
— Ну, Джингл, почему раньше ты не пищал, а сейчас заныл “отпусти меня, Лиф”? — весело фыркнул витранг, и еще чуть-чуть наклонил голову к земле, — Честно ответишь — отпущу.
— Ай! — взвизгнул Джинглбеллс, когда легкое движение харта вывернуло его голову почти на девяносто градусов к телу, — То шкура, а то шея! Лиф, ты же меня убьешь! А я еще по Лесу не находился!
— Да ничего тебе не сделается. Пару деньков поболит, и пройдет, — резко склонив голову, уложил взвизгнувшего оппонента на бок Елоулиф, — Джингл, у тебя никакого бойцовского духа! Представь себе, что мы не на рогам сейчас деремся, а я у тебя в голове копаюсь. Ты же всегда от меня как мракорис отбиваешься.
— Когда ты мой разум истязаешь, ты мне шею не скручиваешь, — тяжело дыша, сообщил лежащий на дороге полукровка, — Я уже испугался, что ты со мной за все подколки рассчитаться решил…
— Ну, вот какой из тебя олень? Зачем признаешься, что чего-то боишься? Не лань же, — протянул ногу полувитрангу Лиф, — И, вообще, почему сам меня закрутить не попытался? У тебя самая та позиция для обратного крута была: как раз мне бы под подбородок заехал.
— Я жить очень люблю. И, вообще, я не харт — могу хоть в обморок от страха падать. Ты же не будешь почти лань осуждать? — оперевшись на протянутую ногу, поднялся на ноги Джинглбеллс, — Ууу, моя шея!
— Еще как буду, почти харт, — отвесил полукровке шлепка по шее Лиф, — Покрути головой — легче станет.
— Ну, и осуждай, о, победитель могучих меринов Елоулиф! Мне от этого ни жарко, ни холодно… О! моя шея! — страдальчески протянул Джинглбеллс, наклоняясь за своими пожитками, составленным на краю дороги, — Лиф, не будь болотником, достань холодилку из сумок. Кажется, у меня шею заклинило.
— Все непременно, о, могучий мерин Джинглбеллс, — в этот раз решил подурачится уже сам Елоулиф. В конце концов, нечасто ему выпадал случай в ответ поддеть наглого полукровку, — Только соберу мужество, чтобы подойти к столь прославленному бойцу.
— Мужество тебе не нужно, храбрый харт из Кленов. В Медянке лишь красота и упругий круп проложат тебе тропу к успеху… Ох!.. — на этих словах Джинглбеллс снова охнул, и, припав на передние ноги, взмолился, — Лиф, помоги! Я даже на фырк шеей двинуть не могу!
— Ох, Джингл, тебя бы выпороть, по хорошему, за твой длинный язык. Но ты себя и так наказал с избытком, — желтошкурый олеш подошел к золотистому страдальцу, и, выудив из седельных сумок того одну из баночек с зельями, принялся магией втирать остро пахнущий состав в шею полувитранга, — Пожалуй, я погорячился. Не надо было тебя крутить. Ты же худосочный. Да еще и без бубенцов.
— Тогда, зачем меня в своих хартовских игрищах участвовать заставил? — возмутился золотохвостый, все еще вынужденно вытягивающий шею к земле, — Я же тебя не затаскиваю в пентак с ланями играть.
— И еще заставлять буду. Раз тебя дед отправил со мной по хартовским делам, то и вести ты себя будешь как харт. Вечером я тебя еще драться поучу, — закончив намазывать шею спутника холодильным зельем, Лиф убрал баночку обратно в седельные сумки полукровки, — Кстати, Джинглс, расскажи правила пентака.
— А потом, когда духи узнают, что я ланью тайну харту растрепал, я в Лес не сунусь. Спасибо тебе, добрый олень Елоулиф, за такое щедрое предложение, — Джинглбеллс хитро скосил глаза на желтохвостого спутника, — Хотя, Лиф, я знаю один способ тебе узнать правила пентака. Для этого нам всего-то понадобится нож и ведро теплой воды. Заодно и с Тэйлом драться не придется.
— Ты так добр, Джингл. Но, пожалуй, я откажусь, — хмыкнул Лиф: судя по речам полукровки, Джинглбеллс стал приходить в норму, — Как шея?
— Сейчас… О! Кажется, холодилка подействовала, — осторожно распрямился золотошкурый олень.
— Тогда, идем, — мотнул головой Лиф, — И так много времени потеряли.
— Как скажешь, бесстрашный харт Елоулиф, — тут же с готовностью отозвался полукровка.
— Я, все равно, ничего не понял, — хмыкнул витранг, шагая по дороге.
— А ты и не должен был понимать. Главное, что мне самому смешно, о, проницательный чародей Елоулиф, — поравнялся с Лифом Джинглбеллс, к которому вернулась его обычная наглость.
Пара путешественников продолжила шагать по дороге к Медянке, попутно развлекая себя разговором на разные темы. Сначала полувитранг пытался задеть спутника предположениями о том, как пройдет его бой с медянковским обидчиком. Потом, то ли устав от необычной сдержанности Лифа, то ли поддавшись проснувшейся совести, перестал подначивать витранга и поблагодарил того за помощь с больной шеей. Елоулиф благодарность принял, но в ответ пытался выведать у Джинглса подробности житья-бытья незамужних ланей, с которыми тот, как не-харт, плотно общался. Само собой, от полукровки тут же последовало предложение Лифу присоединится к нестройной когорте меринов. Лиф, конечно же, шутливое предложение отклонил. На что получил рекомендацию, если уж он так жадничает свои “лимоны”, то пусть олень женится да расспросить на эту тему свою особенную лань — у Джинглбеллса нет желания ссорится с ланьими духами. На чем беседа о ланях закончилась и перетекла в разговоры о Лесе и магии. Под которые пара оленей и продолжила свое путешествие.
— Юнцы, — сообщил спутнику Джинглбеллс, — Ломятся сквозь Лес так, будто не двое витрангов, а дюжина болотников. Почему на стражу всегда их ставят?
— А кого еще? Не фордиров же, — хмыкнул Елоулиф, который пока ничего не почувствовал, но признаваться полукровке в этом не собирался.
Спустя около четверти часа из чащи леса появилась пара медянковских стражей и преградила путь путешественникам.
— Стойте! Вы кто?! — отчаянно стараясь придать своему лицу серьезное и одновременно грозное выражение, окликнул их один из юнцов. Увы, веснушки на щеках и с трудом подавляемый смех изрядно мешали в его начинаниях.
— Пхы-хы-хы! — второй страж не пытался сделать даже и этого, грудью опершись на свою пальму и из последних сил давя рвущийся из горла смех.
— Если не знаешь кто мы, то какого Дискорда такой хрякский гогот? — презрительно фыркнул в лицо стражу Елоулиф, — Или вы двое родились такими безмозглыми оленятами, что вам палую ветку покажи — вы засмеетесь?
— Нет, пф-х!.. чародей Елоулиф из Кленов, мы с братом не пустоголовее вас, — чуть не ляпнул что-то лишнее страж (Джинглбеллс лукаво подмигнул помрачневшему спутнику), но быстро поправился, — Но мы не знаем этого оленя, который идет с вами. Пусть назовет себя.
— Это чародей Джинглбеллс из Терновника. Тебе, олененок, его имя ничего не скажет, — вместо полукровки ответил мрачный Елоулиф, — А теперь мы хотим продолжить путь.
— Конечно, чародей Елоулиф. Вас проводить? — лицо юного витранга уже перекосило от сдерживаемых эмоций.
— Обойдусь. Такие провожатые нужны как дырка в голове, — сходу отмел предложение стражей Елоулиф, и, обойдя двух юнцов, мрачно двинулся дальше по дороге.
— Доброго пути, чародей Елоулиф, — крикнул ему в спину медянковский страж.
— Смотрю, Тэйл про тебя такого наплел, что эти двое от смеха чуть не писаются, — догнал харта Джинглбеллс, — Кстати, ты этих двоих знаешь?
— И без тебя вижу, — мрачно пробурчал Тейл, сворачивая за один из огромных стволов, что обступали дорогу, — А этих двоих я раньше, может быть, видел, может быть, нет — не помню.
— Бха-ха-ха!.. Тэйлова ланка с хартом пришла!.. Ха-ха-ха!.. Лайт, она его, точно тебе говорю, привела с Тэйлом драться!.. Бха-ха!.. Надо после стражи белкой метнуться, а то все веселье пропустим! — долетел до ушей путешественников заливистый смех стражей.
Елоулиф всхрапнул, и развернулся обратно в ту сторону, откуда слышался гогот двух юных витрангов. Но на него незамедлительно накинулась пара волшебных лоз, связав оленю передние ноги.
— Не позорься, — серьезным тоном остановил желтошкурого Джинглбеллс. После чего не выдержал, и хихикнул, — Это я тебе как твой харт говорю.
— Джингл, мы договорились, что ты не называешь меня ланью, — раздраженно фыркнул Елоулиф, разворачиваясь к спутнику (чародейские лозы разлетелись зеленым туманом под напором магии витранга), — И не отбалтывайся тем, что прямо не сказал.
— Да я и криво не сказал. Просто, радуюсь, что во мне харта признали, — честнейшими глазами взглянул на витранга Джинглбеллс.
— Ядовитый гриб, — бросил ему разозлившийся Лиф.
— Не обидно, — цокнул языком полукровка, — Не злись понапрасну. Собери волю в копыто, и копи злобу для Тэйла. Даже олененку ясно, что у себя медянковский бугай про твой зад столько всего наплел…
— Джингл! Ты обещал! — не выдержав издевок, пнул спутника Елоулиф.
— Вот видишь, Лиф? Ты даже на меня как глорх бросаешься. А что будет, когда мы к медянковским придем? — отпрыгнул золотошкурый, уворачиваясь от ноги харта, — О стену убъешься?
— Но ты обещал! — Елоулиф никогда бы не признался в этом, но сейчас его терзала обида на золотошкурого не-харта.
— Я свое обещание держу, — удостоверившись, что больше пинков не предвидится, по дуге вернулся к Лифу Джинглбеллс, — Но еще я обещал старейшине Растиливсу за тобой присмотреть.
— Ты все время за имя деда прячешься, — недружелюбно фыркнул Лиф, но подпустил к себе полукровку.
— А ты даже на медянковских юнцов набросится готов, — парировал золотошкурый, — Тебя медянковские, просто, за ворота выставят. Я не хочу потом перед старейшиной оправдываться!
— Так и не оправдывайся! Я тут харт — мне с Тэйлом и драться! — смерил Поганку неприветливым взглядом Елоулиф.
— Дерись. Я тебя, разве, отговариваю? — наигранно удивился Джинглбеллс, — Мое дело тебя до Медянки довести, потом — вместе с рогами до дома дотащить да нашим ланям рассказать о том, как тебе Тэйл ветки с головы поотшиб.
— Джингл, у тебя как ежиный язык был, так ежиный и остался, — устало вздохнул желтошкурый олень, — Я так от тебя устал…
— Когда мы с тобой оленятами были, ты так не говорил. Выше нос! — толкнул его боком Джинглбеллс, — Ты же почти до своей цели добрался! Тебя Тэйл скоро поколотит, я на это посмотрю. Потом мы чего-нибудь вкусненького у медянковских поедим, а ты перед Сноубриз синяками покрасуешься.
— Не хотел бы я, чтобы Сноубриз видела как меня Тэйл отделает, — поежился Лиф, — Только вот... выдумать ничего не могу, чтобы такого не получилось.
— Да ты что?! — вскинул голову Джинглбеллс, — Наоборот, тебе надо чтобы тебя так Тэйл разукрасил, что на шкуре живого места не было! Ты же тогда будешь “Ах, бедняжка! И за что тебя Сильвертейл так?”.
— Джингл, а тебе лишь бы меня кто-нибудь избил, — проворчал желтошкурый витранг, отстраняясь от золотого спутника, — Раз уж ты сам вспомнил, когда мы оленятами были, ты таким злорадным не был.
— Мне тоже будет приятно. Ты мне много боли задолжал, — нагло улыбнулся золотохвостый. После чего стер улыбку со своего лица, — Лиф, я не настолько тебе зла желаю. Поверь, твой взгляд харта охватывает не всю картину. Я кое-что обещал старейшине Растиливсу, так что можешь на меня положиться.
— И в чем же я на тебя могу положиться, Джингл? Рога мои с поляны понесешь? — фыркнул Елоулиф.
— Ты слишком хочешь быть побитым, Лиф. Я совершенно не против, но… — лукаво взглянул на харта полукровка, — Если все правильно подать, о, жених из Кленов, то твоя синяя шкура понравится Сноубриз куда больше, чем невероятная победа одного моего знакомого харта над Тэйлом.
— И что же мне нужно для этого делать, о, хитрая лань Джинглбеллс? Стонать? Унижаться? Молить Тэйла о пощаде? — недовольно проворчал Елоулиф.
— Ничего из этого. Предоставь все мне. Просто дерись с Тэйлом как харт с хартом, — хихикнул Джинглбеллс, — Но если хочешь меня порадовать, подставь Тэйлу подхвостье. А то я в прошлый раз это представление пропустил...
В ответ Лиф всхрапнул, и, не смотря на свою усталость от Джинглбеллса, ударил его рогами. Золотистый полувитранг увернуться не успел. А потому, охнув и отступив на шаг, с укоризной пожаловался спутнику, — Лиф, ну что как харта, рогами-то? Ты же сам сказал, что я — лань.
— Потому, что я просил, а ты не понимаешь! — снова всхрапнув, процедил Елоулиф.
— Понимаю я, понимаю… Но и ты тоже хорош, — потирая шею передней ногой, подковылял к спутнику золотистый.
— Джингл, ты — почти харт. Не обращай внимания, когда я тебя ланью называю, — отвернувшись, пробубнил Елоулиф, — Извини.
— Да я и не обижаюсь. Смысл на правду обижаться? — зашагал по дороге всеми четырьмя ногами Джинглбеллс, — Ты, главное, в Медянке на оленей так же не бросайся. А то мне больше под крышей ночевать нравится.
— Попробую, — вздохнул Елоулиф, — Только... останавливай меня, как в детстве.
— Хорошо, — кивнул Джинглбеллс, — Но и ты у меня в голове не копайся. Идет?
— Ой, торгаш, — прищурился желтохвостый чародей, — Идет, Джинглс. Пока мы в Медянке, я не буду тебе разум править. Да, если быть честным, мне и не нравится это делать.
— Я знаю. Никому из магов мои мозги ломать не нравится, — усмехнулся полукровка, — Это же не так просто, как фордиров усмирять.
— Джингл, не подначивай. Я на тебя сегодня больше злиться не хочу, — махнул головой Елоулиф, — Лучше подумай о том, что на ужин приготовить. Я, скорее всего, вечером только пить смогу.
— Тряпочку под твои отшибленные рога, о, могучий харт Елоулиф, приготовить? — в ответ насмешливо фыркнул золотохвостый, — Я даже готов обратно их нести. Как раз для твоего отца хороший подарок будет.
— Джингл, я серьезно. В этот раз я буду с Тэйлом драться до тех пор, пока ноги держат, — с чувством взглянул на спутника желтохвостый олень, — Так, что насчет ужина?
— Дурак ты, Лиф. Настоящий харт! Только лимонами и думаешь, — неодобрительно хмыкнул полукровка, — Выходит, мне тебя до постели тащить придется. Ты об этом подумал, когда в одиночку убежать хотел?
— Нет, — мотнул головой харт, — Не до того было. Я и тебя править не собирался — дед заставил.
— Дурак ты, — снова хмыкнул полукровка, но в этот раз решил спутника не подначивать, тем закончив разговор.
Между двумя оленями установилось молчание. Но никто из них не хотел его нарушать.
Наконец подойдя к самой Медянке, рогатые путешественники обнаружили, что ворота селения закрыты и плотно заплетены лозами.
— Стойте! Кто идет?! — окликнул оленей невидимый страж. Судя по ломающемуся голосу, юнец. К тому же, изрядно трусящий — голос дрожал.
— Чародеи Елоулиф из Кленов и Джинглбеллс из Терновника! Что у вас стряслось?! — проорал в ответ Елоулиф, вовсе не уверенный в том, что перепуганный страж хоть что-то из сказанного поймет.
— Елоулиф из Кленов? Тот, которому Тэйл задницу порвал? — высунулась из-за изгороди голова юного витранга, — Правда? А то я уже подумал…
— Ну, Лиф, смотрю, ты — прославленный харт, — не смог удержаться от подколки Джинглбеллс.
— Что у вас произошло? Почему ворота заплетены? — решил проигнорировать оба оскорбления Елоулиф.
— Кабаны напали на ланей! — выпучил глаза страж, — Сейчас все воины и маги свиноту ловят! Поэтому и ворота заплетены — внутри одни лани, оленята и старики. Да еще я с Лаймом ворота охраняем.
— То есть, нас не пустишь, — подвел черту Елоулиф, и, развернувшись к воротам боком, обратился уже к золотохвостому спутнику, — Джингл, костер пока разложи, а я за ветками для похлебки схожу. Тут, у ворот, подождем.
— Ага, не пущу, — согласился страж, которого, в общем-то, никто не спрашивал, — Пока воины Копперайз и Сноубриз обратно не приведут…
— Стоп! Ты сказал, Сноубриз?! — резко обернулся к юнцу Лиф.
— Ну да. Они, с Флоу и Амбер, с утра какие-то свои ланьи травы собирали… — принялся объяснять оленям страж.
— Где они были?! — нетерпеливо перебил его Елоулиф.
— Да, на Мшаном Озерке. Где же им еще быть? — удивился страж, — Это то, которое за Бобрячей Запрудой.
— Где это?! Просто ногой укажи! Я ваши названия плохо знаю! — не выдержал желтохвостый олень.
— Там, — вытянул ногу перепугавшийся юнец.
— Джингл, бегом! Надо помочь Сноубриз! — рванул с места Елоулиф, — Слушай Лес!
— Конечно, о, Великий Спаситель Попавших в Беду Ланей, — съехидствовал Джинглбеллс, но последовал примеру своего спутника.
Примерно через час блужданий по лесу, когда Елоулиф и Джинглбеллс пересекали небольшой ручеек, им попались первые признаки случившегося несчастья — золотохвостый полувитранг почувствовал большую группу вооруженных оленей. Направившись к ним, через четверть часа путешественники встретили шестерых крайне мрачных воинов-витрангов. В ходе торопливых расспросов выяснилось, что около дюжины кабанов невесть откуда проникли в медянковские земли и напали на ланей, собиравших лекарственные травы. Двум из этих несчастных удалось сбежать (они-то и известили оленей о клыкастых разбойниках), а где еще две, Сноубриз и Копперайз, рогатые воины не имели ни малейшего понятия. Так что, поблагодарив витрангов, Лиф и Джинглбеллс двинулись дальше, более полагаясь на собственное умение слышать Лес, чем на полученные сведения.
Через еще две четверти часа пара оленей снова натолкнулась на медянковских обитателей — заплаканную молодую лань и пару воинов, ее эскортирующих. Остановившись и поговорив, Елоулиф и Джинглбеллс узнали, что перед ними та самая Копперайз, что подверглась нападению кабанов вместе со Сноубриз. Лань умудрилась сбежать от клыкастых похитителей когда те удирали от наседающих на копыта медянковских оленей. Больше, увы, все еще всхлипывающая от страха медноглазая олениха ничего сказать не могла. Так что, уточнив у ее спутников направление, путешественники заспешили вдогонку основной части рогатого воинства.
Нагнали медянковских оленей Елоулиф и Джинглбеллс лишь к темноте, когда те разбивали лагерь для ночевки. Олени те, кстати, пребывали далеко не в самом лучшем расположении духа.
— Стой! Кто такие? — на подступах к лагерю остановили путешественников неприветливые дозорные.
— Маги Елоулиф из Кленов и Джинглбеллс из Терновника, — без промедления ответил Елоулиф, превосходно понимая, что медянковским витрангам сейчас вовсе не до шуток.
— А, Лиф. Ну, хоть что-то хорошее за день, — вышел из тени дозорный, — Будешь Лес слушать: у нас лань потерялась. Так что сейчас каждый чародей на счету.
— Я знаю, — в ответ кивнул Елоулиф, — Я пришел спасти Сноубриз.
— А ты кто? — повернул голову к золотошкурому чародею дозорный, — Что-то о каком-то харте Джинглбеллсе, который глорхов от Осиной Поляны отвадил, слышал. Не ты ли?
— Он самый, — весело кивнул в ответ Джинглбеллс, — Только я не-харт.
— Оба сразу? Не повезло. В следующий раз осторожней, — неодобрительно цокнул языком дозорный, а затем махнул зажатой в магическом захвате пальмой, — Лагерь там. Нам сейчас два чародея позарез как нужны.
Оба путешественника наклонили головы в знак того, что поняли воина. После чего проследовали в ту сторону, куда указывал витранг.
Лагерь ничего особенного из себя не представлял. Волшебнокопытные воины просто расстелили походные мешки под деревьями, заставив ветви прикрыть себя от возможной непогоды. Костер никто не разжигал. Так что, путешественникам пришлось в сумерках искать старшего.
— Лиф? Не ожидал тебя увидеть, — поприветствовал подошедших магов глава медянковского воинства, — Какими судьбами у нас? Не помню, чтобы старейшины за тобой посылали.
— Здоровых оленят вам, воин Ёссоул, — вежливо ответил на приветствие Елоулиф, — Я по собственному желанию пришел: решить мой спор с хартом Сильвертэйлом, сыном Малахита. Но услышал, что в Медянке стряслась беда. Я хочу помочь найти потерявшуюся лань.
— Хорошо. Как раз в подчинение к Тэйлу и пойдешь, раз помочь хочешь. Сам знаешь, мы не богаты на магов, которые хорошо слышат Лес, — кивком указал направление старший воин, — И запомни, без драк! Потом, под присмотром старейшин, отношения выясните. А то вы, двое идиотов, и так умудрились один “поединок мужества” в балаган с рваной задницей превратить.
— Хорошо, воин Ёссоул, никаких драк, — согласился Елоулиф. Впрочем, ни от кого не укрылось недовольство желтохвостого мага.
— А ты кто? — старший олень повернул голову к Джинглбеллсу.
— Маг Джинглбеллс из Терновника, — представился Джинглбеллс, — Я тут по поручению старейшины Растиливса из Кленов. Присматриваю за Елоулифом, чтобы как в прошлый раз не вышло.
— Не-харт, верно? Уж больно голос у тебя тонкий, как у лани, — прищурился Ёссоул, — А вообще, я, кажется, о тебе что-то слышал. Ты тот чародей, который глорхов от Осиной Поляны отвадил и с фордирами живет?
— Все верно, воин Ёссоул, — утвердительно склонил голову Джинглбеллс.
— Сжили, значит, к фордирам, идиоты? — старший олень с неодобрением глянул на Лифа (тот растерянно улыбнулся, и чуть отступил назад), после чего перевел взгляд на Джингла, — Ничего, малец, “бубенцы”, конечно, это важно, но и без них олень прожить неплохо может. Ты, главное, нос не вешай. И в еде соблюдай то, что целитель говорит, а то разнесет… Впрочем, ты и так маг — сам знаешь.
— Спасибо вам за добрые слова, харт Ёссоул, — Джинглбеллс чуть ли не засиял от слов медянковского оленя, — Позвольте мне присоединиться к поискам. Не-харт вам не сильно помешает?
— Не помешает. Особенно, если этот не-харт маг, — кивнул голов воин, — Пойдешь вместе с Тэйлом и его молодняком. Заодно, посмотришь, чтобы эти два бубенцедума, твой приятель и малахитов сынок, не поцапались.
— Будьте спокойны, не поцапаются, — весело ответил золотохвостый олень.
— Ты чего такой радостный? — поинтересовался у Джинглбеллса Елоулиф, когда оба оленя достаточно удалились от главы воинов, — Ждешь, что мы с Тэйлом драку устроим?
— Конечно, жду. Ты же, Лиф, сейчас только “лимонами” думать способен. Вот и готовлюсь вас, о, мудоумные харты, разнимать, — весело кивнул золотохвостый, — А настроение у меня хорошее потому, что хоть кто-то со мной как с оленям разговаривает. Не то что ты, витранг Елоулиф.
— Размять бы тебе шкуру, Джингл… — недовольно фыркнул желтохвостый олеш.
— Вот видишь, даже за правду готов меня, бедного не-харта побить, — нахально ухмыльнулся спутнику полувитранг.
— Не олень, а перитон! Вечно все наоборот вывернет… — про себя выругался Лиф, но отвечать на колкость не стал.
Найти место, где расположились молодые воины, оказалось не так просто, как думал Елоулиф. В противоположность ожиданиям желтохвостого мага, бывшего не слишком высокого мнения о сверстниках-воинах, медянковские не шумели, не разжигали костров и, вообще, их лагерь ничем не отличался от лагеря опытных бойцов.
— Стой! Кто? — остановил магов окрик молодого стража.
— Сколько уже можно? — проворчал про себя Елоулиф, но ответил стражу, — Маги Елоулиф из Кленов и Джинглбеллс из Терновника. Пришли по заданию старшего воина Ёссоула. Есть еще вопросы?
— Лань Рваная Задница собственной персоной? — хихикнул страж. После чего, давя смех, закричал, — Тэйл! Тэйл! Твоя ланка пришла!
— Ты чего орешь, идиот?! — мигом подскакал к стражу крупный харт серебряной масти, и отвесил увесистого подзатыльника, — Я кому сказал “заткнуться и не шуметь”?!
— Тэйл, я не нарочно… — потирая ногой ушибленное, начал оправдываться страж, — К тебе твоя ланка…
— Разберусь, — повернулся к пришедшим серебряный, — А, Лиф. Зачем пришла? Семени на пузо не хватило? Добавить?
— Воин Сильвертейл, приветствую тебя. Я — чародей Джинглбеллс из Терновника, — шагнул вперед начавшего закипать Лифа Джинглбеллс, — Меня и чародея Елоулифа из Кленов попросил оказать тебе помощь воин Ёссоул.
— Приветствую, маг Джинглбеллс. Мы не знакомы, но раз вас прислал Ёссоул, то я рад вашей помощи, — склонил голову в приветствии серебряношкурый воин, после чего с презрением взглянул на Лифа, — И помощи лани Елоулиф из Кленов тоже рад.
— Не стоит обращаться ко мне на “вы”, воин. Я не друид, — хмыкнул Джинглбеллс, — Покажи, где нам разместиться, а дальше мы справимся сами.
— Идем, харт. Места у нас хватает, — двинулся вглубь лагеря серебряношкурый, — Костер не разжигай — Дискорд тех кабанов знает, где они бродят.
— Не-харт, — делая вид, что не замечает оскорбления в сторону спутника, поправил воина Джинглбеллс. После чего, подметив, как идущий впереди серебряношкурый явственно вздрогнул, добавил, — Не всегда все идет так, как хотелось бы.
— Да уж… — поежился медянковский харт, — Никогда вас, магов, не понимал… Жениться-то хоть успел?
— Увы, — хмыкнул золотохвостый олень, — Только Лифа женить могу попробовать.
— Зачем лани жена? Лучше замуж Рваножопую выдай, — доведя путешественников до одного из деревьев, ухмыльнулся серебряношкурый, — Вот твое место. Устраивайся, маг.
— Мхх!.. — наверное, Елоулиф хотел сказать медянковскому харту что-нибудь максимально оскорбительное, но, увы, его рот заплели волшебные лозы, тянущиеся от кристального копыта золотохвостого спутника.
— Хорошая идея, воин Сильвертэйл. Но, как мне кажется, лучше ее отложить до возвращения к старейшинам. В конце концов, мы еще слишком молоды, чтобы решать вопросы замужества, — заговорщически ухмыльнулся Джинглбеллс.
Серебрянношкурый воин с удивлением посмотрел на пришлого мага. Тот хитро улыбался. Медянковский харт смутился, на мгновение зажмурился и, что-то пробурчав про себя, оставил гостей наедине друг с другом.
— Джингл, я тебе ноги вырву! — когда магические лозы исчезли, освободив мордочку оленя, зло высказал спутнику Лиф.
— Нда? А чего ты тогда мою магию не развеял? — скептически прищурился полувитранг, — Или чародей Елоулиф вдруг внезапно забыл как это делается?
Желтохвостый олень с ненавистью посмотрел на спутника. После чего скинул седельные сумки на землю и с остервенением начал в них копаться.
Следующий день начался задолго до рассвета. Медянковское воинство снялось с места и, разбившись на группы, принялось прочесывать местность. Елоулиф и Джинглбеллс пошли с самым большим отрядом, состоящим из молодых воинов, которых возглавлял серебряношкурый харт по имени Сильвертэйл. Пара пришлых магов пришлась как нельзя кстати, так как Ёссоул собственных медянковских чародеев молодняку не выделил. Впрочем, как объяснил золотохвостому спутнику Елоулиф, у витрангов из Медянки лесное чародейство получалось не очень хорошо — они гораздо лучше ладили с землей и тем, что в ней лежало. Что, впрочем, было сложно не заметить: у всего отряда пальмы имели железные наконечники, а на самих воинах хватало украшений из меди. Джинглбеллсу как раз приглянулись откованные в виде плетеной косички браслеты, которые носили многие из отряда — полувитранг решил сразу по возвращению из негаданного похода заглянуть к местным кузнецам.
День прошел в утомительных поисках: Елоулиф и Джинглбеллс постоянно “слушали” Лес, тогда как воины разбились на пары и на своих четырех обыскивали местность. Увы, каждый раз, как маги или воины нападали на след кабанов, оказывалось, что те уже ушли. Впрочем, были и положительные моменты: следы Сноубриз, как обычные, так и чародейские, различались уверенно. Так что, Елоулиф не терял надежды найти свою лань. Джинглбеллс же пристально следил за тем, чтобы его спутник не устроил свару с возглавляющим отряд Сильвертэйлом. Тот, по счастью, был озабочен поисками не меньше желтошкурого мага, так что предпочитал на Лифа не отвлекаться, лишь дежурно обзывая его ланью.
Следующий день прошел точно так же: олени гнались за кабанами, но никак не могли их настигнуть. В начале же третьего дня к молодняку присоединились опытные воины, возглавляемые Ёссоулом — дело пошло получше. Но, увы, догнать клыкастых похитителей до темноты не удалось. Так что, витрангам снова пришлось становиться лагерем на ночлег, надеясь, что уж утром они с щетинистыми вторженцами поквитаются.
Утро началось многообещающе: оба мага отчетливо почувствовали след лани-витранга и дюжины кабанов. Через какое-то время их ощущения подтвердили медянковские чародеи, пришедшие вместе с Ёссоулом, а потом и разведчики нашли место свинячьей ночевки. Погоня пошла куда бодрее — олени предвкушали скорое окончание затянувшейся гонки. Увы, к полудню их ожидало огромное разочарование: обычный лесной подлесок, столь удобный для рогатого племени, сменился колючими лозами, заплетавшими все между древесными стволами в этой части леса. И именно вглубь этих зарослей уходили следы похитителей. К тому же, маги отчетливо чувствовали, что лес перед ними не простой — из его глубины тянуло дикой магией. Так что, было решено снова разбить лагерь, и все хорошенько разведать.
К вечеру разведчики вернулись с вестями о том, что края колючим зарослям не видно, а из чащи раздается рык каких-то монстров. На этом старший воин Ёссоул решил, что продолжать погоню смысла нет — медянковское воинство возвращается обратно на свои земли…
— ...Но они увели мою сестру! Я, что, должен ее бросить?! — горячился Сильвертэйл, доказывая что-то старшему воину.
Беседовавший неподалеку с двумя медянковскими магами Джинглбеллс заинтересовался.
— Нет, если хочешь — иди. Я тебя останавливать не буду, — донесся до настороженных ушей полувитранга голос Ёссоула, — За свою шкуры только ты отвечаешь.
— Прекрасно! Тогда я возьму Бриттла и… — явно обрадовался Сильвертэйл.
— Ты никого с собой не возьмешь. Сколько я оленей привел, столько я и уведу, — отрезал старший воин, — Если собрался за сестрой — иди. Приведешь ее назад — хорошо. Сгинешь — у твоего отца еще два сына есть, в отличие от многих других оленей. Понятно тебе, Сильвертэйл, сын Малахита?
— Понятно, старший воин Ёссоул. Я пойду один, — кисло согласился Сильвертэйл.
На этом Джинглбеллс, под надуманным предлогом попрощавшись с магами, со всех ног рванул к Елоулифу.
— Лиф, белкой собирайся! Мы с Тэйлом идем за Сноубриз! — еле успев затормозить, выпалил запыхавшийся полувитранг, — Быстро! Быстро!
— Что?! — удивился желтошкурый маг, до этого с мрачным видом “слушавший” Лес.
— Ничего, — отрезал Джинглбеллс, переводя дух, — Старший воин решил возвращаться. Только Тэйл с этим не согласен — хочет идти искать Сноубриз один. Я знаю, он тебе не нравится, но втроем в Свободном Лесу проще, чем вдвоем.
— Стой, Джингл! То есть медянковские бросают Сноубриз кабанам, а этот переросток идет искать мою невесту? — зачем-то уточнил Елоулиф, уже собирая седельные сумки.
— Это тебе она невеста, а ему — сестра, — не без ехидства ответил золотохвостый.
— Передай деду, что я ушел в путешествие в Свободный Лес, — закинув седельные сумки на спину, принялся инструктировать спутника Елоулиф, — Отцу скажи, что…
— Я с тобой, — закинул свои пожитки на спину Джинглбеллс.
— Джингл, не смешно, — недовольно взглянул на спутника Лиф, — Возвращайся с медянковскими…
— Ну, нет, Лиф. Я старейшине Растиливсу за тобой присмотреть обещал — я за тобой присмотрю, — поудобнее пристроив седельные сумки, подошел к витрангу Джинглбеллс, — К тому же, я еще не видел, как тебя Тэйл в зад дерет. Страсть как хочу на это посмотреть.
— Ты — мерин. А я не на прогулку собираюсь. Джингл, возвращайся домой, — зашагал Лиф, надеясь, что золотохвостый олень за ним не последует.
— Жаль, что приказать мне ты не можешь, да, Лиф? — двинулся вслед ему полувитранг, — А отсутствие у меня “лимонов” пусть тебя не беспокоит. Ты же сам говорил, что старейшина Растиливс не ошибается. Разрешишь мне хартова эликсира выпить?
— А если не разрешу, ты домой вернешься? — Лиф попытался уцепиться за остатки надежды, хоть и превосходно понимал то, каков будет ответ полукровки.
— Не-а, — совсем по-ланьи показал язык дурачащийся Джинглбелллс, — Но смерть одного слабого и трусливого не-харта будет на твоей совести, о, могучий чародей Елоулиф.
— Джингл, ты не представляешь, во что себя втравливаешь… А я об этом еще пожалею, — устало вздохнул Елоулиф, — Ладно, пей свой эликсир. И пошли. Нам еще этого переростка догнать нужно.
— Не туда идешь, о, многоумный харт Елоулиф, — подмигнул спутнику полукровка, — Сначала нужно продовольствием запастись. Там, заодно, и Сильвертэйла встретим. Ведь, он не столь умен, как ты, о, светочь Леса Елоулиф, и не отправится Дискорд-знает-куда лишь с лепешкой да кусочком коры в сумках.
— Эликсир, — многозначительно напомнил Лиф.
— На привале выпью. Все равно, всего капля на луну, — беспечно хмыкнул золотохвостый, — А если ты про, “Джинглбеллс, лань рогатая, когда же ты замолчишь?”, то, о, чародей Елоулиф, не дождешся!
— На последнее я и не рассчитываю, — устало вздохнул Лиф, — И, знаешь, Джингл, ты в восемь раз хуже любой лани. На лани, хотя бы, жениться можно.
— Назови меня Поганкой, — тут же развеселился полувитранг.
— Нет, — мгновенно сообразил Лиф, ускоряя шаг.
— Ну, пожалуйста, — от внутреннего веселья золотохвостый аж всхрапнул.
— Не дождешься, лань рогатая, — Лиф бросился в галоп.
— Лиф, ты же говорил, что я — почти харт! — со смехом последовал за ним и Джинглбеллс.
Елоулиф, мельком взглянув назад, поднажал.
Двое рогатых магов, сами того не зная, двигались навстречу другой занимательной паре: серебристому витрангу и коричневому фордиру. Впрочем, до времени этой встречи было не суждено состояться — над лагерем пролетели звуки карникса, сзывающего воинов на общий сход.