Три девицы под окном и страшилки вечерком
По имени Солнце...
Селестия всегда любила свечи. Их живое и тёплое пламя было ей сродни, и в то же время создавало особый, уютный и романтичный полумрак, мягко отстраняющий застенчиво играющие тени по углам… кроме того, они не мешали любоваться звёздной ночью, прихотливый рисунок которой волею и мастерством Луны уже несколько раз менялся.
Старшая принцесса ностальгически вздохнула. Как же ей этого не хватало… Опять же, скоро же День Очага, и кружащие за окном нежные творения Сноудроп добавляли тихой картине очарования. Ёлка, которую они вчера наряжали с Луной, приятно щекочущий нос смолистый запах хвои… Созерцательно-умиротворённый настрой, однако, свалился куда-то вниз и нацелился юркнуть в какую-то щель, ибо за дверью нарастал некий… выражаясь деликатно, шум.
Тия неохотно оторвала взгляд от манящих узоров в небесах и навострила ушки на земные проблемы. К слову, вполне себе ожидаемые. Новый вздох принцессы выражал прямо-таки вселенскую скорбь и терпение. Ничего не поделаешь, сама ведь добивалась этого… Пытливый ум и поистине единосорожье упрямство — убойное сочетание, что и говорить. С другой стороны, иногда Селестия позволяла себе усомниться — а не слишком ли ученица похожа на неё саму? Или всё же это зеркало не очень, э… ровное? А спросить у Луны она побаивалась, честно говоря — что-что, а резать, рубить и добивать тремя контрольными правду-матку в глаза сестре та умела, любила и практиковала.
— Где она?! — пылко возопили прямо за дверью.
Тия поморщилась и поёрзала, умащиваясь поудобнее. Твайлайт умела при желании добиваться непревзойденных при отсутствии Гласа высот и вершин, от которых звенело в ушах и ныли зубы.
— Успокойся, юная Твайлайт. — А это уже Луна, мягкий бархат голоса которой безмятежен и спокоен, как глубокие воды лесного озера. — Смири нетерпенье своё. С Тией всё в порядке, и нет ни малейшего повода для треволнений, Мы уверяем.
— Нет повода?! Солнце погасло! Вот уже второй день, как ночь, и День Очага на носу… народ начинает паниковать, а Селестия ничего не делает!
— Почему же? Она делает то, что должно, — невозмутимо ответствовала Луна.
Селестия хмыкнула. Её обращение к народу вполне себе сработало, пони в неё верили, так что паниковали разве что Пинки — понарошку, устроив пышную Вечеринку-В-Честь-Неуплаченного-Долга-За-Липиздричество, и сама Твайлайт, по привычке завалившая наставницу кучей будущей растопки в стиле «Мы все умрём!!!».
Но теперь сестрица вдобавок к врождённой вредности включила нажитый где-то в странствиях «тролль-мод», что бы это ни означало, и сейчас дорогой ученице воздастся за изрядно потрёпанные нервы Селестии сполна. Хотя пояснять, при чём тут форум, но без кворума, Луна упорно не желала, утверждая, что к такому злу Эквестрия не готова.
— И что же это?! — Твайлайт побила свой рекорд ещё на десяток децибел.
— Сидит, разумеется, — судя по интонации, Луна пожала не то крыльями, не то плечами, заставив Твай подавиться очередной порцией воздуха. — Как и подобает.
— ЧТО?! — юное дарование определённо было в ударе и в голосе, едва не перейдя на ультразвук. — Эквестрия… да что там, весь Эквус вот-вот погибнет, а Селестия… просто сидит?!
— Не «просто», а должным образом, — благодушно и терпеливо уточнила Луна.
— Это как?.. — Тут Твайлайт вдруг запнулась, а затем в её голосе прорезалось некое подозрение. — Луна, умоляю, скажи, что ты не собралась опять устроить Вечную Ночь и госпереворот! И Селестия не сидит в каких-нибудь застенках или на луне!
— Разве давали Мы повод для столь опрометчивых обвинений, юная Твайлайт Спаркл? — царственно изволила обидеться Луна. — Войди же в опочивальню сестры Нашей, и сможешь удостовериться во всецелом её здравии и крепости как телом, тако же и умом…
«Задним, — легко завершила фразу Селестия, которой Луна успела выразить своё «фи» ещё вчера. — И ведь в данном случае даже крыть нечем… Обидно».
Здесь её мысли прервал лилово-синий ураганчик, вломившийся в «опочивальню», едва не своротив створки. Только брызги от тающего на шёрстке первого робкого снежка полетели. За ним в распахнутую дверь горделивым синим лебедем на всех парусах величественно вплыла Луна, ухитряясь воплощать разом оскорблённую невинность и праведное негодование.
Селестия успела заметить «кулак» из сжатых и свёрнутых прядей звёздного хвоста, показанный оставшимся в приёмной гвардам и фесликорнам, дабы оные не порушили момент и всю малину гоготаньем своим непочтительным.
«Да твою ж… это заразно. Клёпаная привычка! И ведь знает, зараза синяя, что меня сходу на полдня высоким штилем цепляет!»
— Селестия, о, хвала Селе… кхе, кхе… — подбежавшая к ложу Тии Твайлайт запнулась. — То есть я безумно рада, что что вы живы и здоровы, принцесса! Я спешила, как могла, и…
— Да-да, хвала мне, — вздохнула Тия, обнимая широким крылом бухтящую ученицу и прожигая поверх неё Луну взглядом.
Та царственно подняла бровь с полнейшим недоумением, прибавив Селестии досады — она так играть бровями не умела. Ой, да ну вас…
— Принцесса, но почему вы ничего не делаете? — выпутавшаяся из крыла Твайлайт, успокоившись за возлюбленную наставницу, тут же раскрутила своё извечное шило в крупе на полные обороты. — Ведь солнце, оно же погасло! Мы все погибнем без света и тепла, растения, животные, и вообще. Мы должны что-то сделать!
— Успокойся, Твайлайт, — Селестия вновь одарила сестрицу укоряющим взором — теперь та развлекалась, корча смешные рожицы за спиной у Твай и мигом возвращая печать скорби на постной физиомордии, стоило нервно снующей взад-вперёд пони повернуться к ней, а смеяться в такой момент Тие было никак нельзя. Она отловила ученицу магией и поставила перед собой. — Всё, что нужно, я уже делаю.
— Э… К-как это?! — Твайлайт уставилась на неё, пытаясь сообразить. — Вы же просто… сидите?
— О, нет. Я не «просто» сижу, я… — Селестия привстала. У Твайлайт глаза полезли на лоб, а челюсть застучала о коленки. — Высиживаю.
Овальный диванчик, обитый алым бархатом, оказался подобием мягкой корзины, и в этом уютном гнёздышке лежало большое белое яйцо. Сквозь его скорлупу просвечивал ритмично пульсирующий, словно бьющееся сердце, клубок огня, и яйцо играло и переливалось нежнейшими оттенками оранжевого и алого.
— Это наше новое солнце, Твайлайт, — улыбнулась Селестия, опускаясь на место. — Но оно ещё маленькое и придётся немного подождать. Ничего страшного.
— Ничего страшного, да. Прекрасно! Погодите… С-солнце?.. Солнце… в яйце… от аликорна… — механически пробормотала Твайлайт, опустив ушки и уставившись перед собой круглыми стеклянными глазами.
Чуть подождав, Луна помахала лапкой у неё перед носом. Ноль реакции.
— Кажется, эта Твайлайт сломалась, несите другую… Тия, сколько у нас там тваеклонов осталось в подземельях? Крылья пришить до утра успеем.
— Лу, ты рехнулась? — Селестия даже привстала, вскинув крылья. — Это государственная тайна, между прочим! Я же не говорю всем, кому попало, что Каденза — твой клон, отправленный тобой из лени в будущее, чтобы спихнуть на неё часть обязанностей?
— Можно подумать, ты бы не отправила, если б догадалась.
— Я просто слишком ответственна для таких глупостей.
— Да ну? А я тогда откуда взялась?
— От верблюда!
— О! Какие интересные у тебя пристрастия, милая сестра. А алименты он тебе платил?
— Алименты на клона?
— А почему бы и да.
— А на какие шиши я, по-твоему, Замок Двух Сестёр строила?..
— Стоп! Что вы несёте?! — у вышедшей из ступора Твайлайт глаза полезли на лоб. — К-какие клоны?!
— Ну такие, обыкновенные, — пожала плечами Луна, держа моську чемоданчиком. — Помнишь то озеро, в котором Пинки купалась?
Твайлайт, обалдело хлопающая глазами то на неё, то на Селестию, наконец, заметила подрагивающие уголки губ наставницы.
— Да тьфу на вас обеих! — взвыла. — Я почти поверила! Луна, кобылять, это не смешно!!! — Обернулась к Селестии за поддержкой и застонала. — Принцесса, ну хоть вы…
— Кхе-кха… Ох… И-извини, Твайлайт… — еле выговорила Селестия, прикрывая дрожащим крылом морду, пока Луна сползала по стене, давясь смехом. — Как-то же надо было привести тебя в чувство?
— Не, ну можно… хи-хи… ещё ведром холодной водички, но в спальне это неудобно, согласись, — кое-как разогнулась Луна. — Да и яйцу вредно.
— Яйцо! — Твайлайт тут же бросила дуться. — А оно?.. Тоже шутка?
— Нет, оно как раз настоящее, — Селестия покачала головой, вновь становясь серьёзной. — И нет, я не дам тебе его изучать, потому что у Эквуса на это нет времени.
— Ну это понятно… — вздохнула Твайлайт. — Но КАК?! Почему?!
— Ма-а-агия… — загадочно протянула Луна, рисуя лапкой в воздухе некие странные загогулины. Твайлайт насупилась. — А если серьёзно — то кое-кто забыл вовремя купить запасные лампочки, а завод «Созвездие», который их выпускает, из-за редкой потребности, нестандартных габаритов и особой мощности делает их только на заказ. Так что либо ждать пару месяцев, либо… Отожгла наша Тиюшка лихо, короче.
— Да я всего пятьсот лет как новую вкрутила, там же минимальный срок службы в три эона! — вяло возмутилась Селестия. — Ну кто ж знал, что она перегорит так рано?! С завода уже письмо прислали с извинениями, будут разбираться с горелой лампочкой, и новую партию из трёх штук с полной гарантией на весь срок службы сделают и пришлют как можно быстрее, но не сидеть же нам пока без света?
— «Созвездие»… Лампочки… Гарантия…
— Тия, мы её опять теряем. — Луна вновь помахала лапкой перед замершей Твайлайт. Задумчиво примерилась к её кру… метке. — Ущипнуть, что ли?
— Нет! — та вскинулась. — Вы снова издеваетесь?!
— Увы… — Селестия поморщилась. — Луна права, это магия, Твай. Высшая, с инвертированием пространства, но тем не менее. Нет, солнце-то у нас настоящее, но небольшое и очень долго не просветит, зато если превратить его в лампочку, то её можно перевозить, менять на новую и так далее без лишних проблем. Соответственно, если сделать такую же лампочку, то она может стать новым солнцем… а запаски у нас как раз под крылом и не оказалось.
— Вот потому-то и пришлось из-за чьей-то разгильдяйности, — невозмутимо продолжила Луна, — использовать прадедовские рецепты.
— Но разве аликорны могут нести… — Твайлайт вдруг покраснела. — Ну, в смысле, даже если так, для этого же нужен?..
— Отец? — добродушно уточнила Селестия. — Ну, во-первых, необязательно, а во-вторых… биологически — это не моё яйцо, я только довожу его до нужных нам параметров. Я же богиня солнца, как-никак.
— А чьё тогда? — Твайлайт уже устала удивляться… но сюрпризы ещё не коньчились.
— Феникса, ессно, — фыркнула Луна. — Филомины конькретно. Они же из живого огня, вот тебе и материал. Собственно, их когда-то для того и выводили. Причём нам даже достался, гм, уникальный экземпляр…
— В каком смысле? — уловив странные взгляды, которыми обменялись принцессы, Твайлайт насторожилась.
— Хм, как бы это помягче… — Луна отвела глаза. — Понимаешь, нам бы пришлось искать второго феникса, и всё такое… но тут как раз Филя очень вовремя, эм, поимела твоего Спайка. Ну, или он её, хотя без разницы.
— Ик! — Твайлайт споткнулась о собственную ногу и с размаху села на хвост. — Что?!
— У неё приключилась внеплановая охота, а у Спайка опять не вышло пригласить Рэрити на свидание, — вздохнула Селестия. — Он раздобыл у Гильды бутылку грифоньего рома, выдул в одну морду, окосел и потопал куда глаза глядят — совершать подвиги во имя прекрасной дамы. Глаза углядели Вечнодикий — мимо него сложно промахнуться. Забрёл, отметелил стаю древолков, отправил их почтой мне в тронный зал — спасибо хоть, в разобранном виде, дров на зиму теперь точно хватит — устроил родео и верхом на заезженном до трещин камнедиле с гиканьем вломился в Замок Двух Сестёр, а там Филомина как раз собралась устроить налёт в Лесу на окрестных фениксов. Чему их фениксихи были вовсе не рады, так что без драки бы не обошлось. А тут — нате, само прискакало, лыка не вяжет, зато гормоны и героизм ажно из ушей льются. Филя-то может выглядеть по-разному, если захочет, так что за прекрасной дамой дело не стало. Дальше они уже на пару куролесили так, что Лес до сих пор колбасит. Ну и вот. Итог.
Белое крыло коснулось алого бархата.
— Что? Ром?! Спайк пил эту дрянь?! — опешившая было и прошедшая несколько степеней покраснения Твайлайт вычленила суть и вмиг полыхнула гневом и жаром. — Вот же… Как он посмел?! Алкозавр чешуйчатый, да я ему!..
— Тва-а-ай!.. — Луна подняла её и оттащила подальше от ковра и пышных мохнатых лап свеженаряженной ёлки, окутывая прохладой синей магии. — Спокойно! Нам пожар во дворце не нужен!
— А Гильда?! — продолжала бушевать та. — Она куда смотрела? Продавать это пойло ребенку?! Спалю к Тирековым рогам эту забегаловку!!!
— Видишь ли, Твайлайт, по меркам драконов Спайк вполне себе дееспособен, — вздохнула Селестия. — Ты ведь у них была и знаешь их обычаи.
— Д-да, но… — Твайлайт слегка растерялась. Пламя начало стихать. — Он же… это ведь неправильно!
— Неправильно, — легко согласилась Луна, удерживая магическую сферу вокруг неё. — Но повода отказать у Гильды не было. Она и так ему разбавленный, насколько смогла, ром подсунула, а то было бы у нас второе пришествие Спайкзиллы.
— Ой. — Твайлайт совсем потухла и обмякла. Луна облегчённо выдохнула и опустила её на пол. — П-простите, принцесса, я…
— Ты за него волнуешься, как за своё дитя, и это прекрасно, — Селестия улыбнулась. — Но защитить его от всего на свете не сможешь ни ты, ни кто-либо другой. Лучше подумай о том…
— Что ты теперь бабушка, — хихикнула Луна. — И не абы чья, а нового солнца Эквуса! Э… Твай? Тва-ай… Тия, может, мне всё-таки послать за новым клоном?
— Луна!
— Молчу-молчу… — ночная принцесса с улыбкой, вовсе не отвечающей ехидству в голосе, смотрела, как отмершая Твайлайт с каким-то новым огоньком в глазах робко тянется к мерцающему на бархате под приподнятым крылом Селестии чуду.
— Так вот это что было за необычное затмение… — усмехнулась Темпест, отпаивающая чаем пересохшее горло, пока Луна рассказывала. — Интересный у вас ремонт освещения.
Вернувшийся с печеньками от Флатти аккурат к началу истории Дискорд фыркнул.
— И ты прикинь, они ещё доброго и умеренного меня называют чудовищем, а? Можно подумать, это я по небесам лампочки вкручиваю и солнца высиживаю. А у них, заметь, всем похуфиг. Даже у диванчика не подгорело!
— Ну, дифанчик быф зачафофанный, нафефно. — Свити, держа печеньку в зубах, уже сражалась с крышкой банки, которую держала Эпплблум. Скуталу перебирала пузырьки с разноцветной тушью, которые Дискорд притащил вместе с печеньем, клякса в банке пыталась удержать крышку и закопаться в дно, но тщетно.
— А Твай у нас, выходит, таперича бабушка государственного значения, — Эпплблум надоело и она резко повернула банку навстречу чарам и лапкам Свити. Крышка соскочила и клякса, обречённо пискнув, упала в обморок, растёкшись лужицей.
— Выходит, так, — Луна потянулась, развернув крылья. Встряхнулась. — Становится прохладно. Темпест, если ты отдохнула, то рассказывай дальше про храм, и будем расходиться на сегодня. Нам вовсе ни к чему ни простуда, ни сердитая Эпплджек, которая за ваши мелкие сопливые носы нам головы пооткручивает.
— Эй-эй, мы не мелкие, мы компактные! — Скуталу сосредоточенно капнула в банку красной туши. — Э… не поняла? Почему она фиолетовая? Ты ж говорил, что покраснеет?
— Потому что была синей. — Дискорд щёлкнул пальцами. — Что, цвета никогда не смешивали? Знаешь, какой был бы хвост у твоей обожаемой Радужной Порывки, если б она его красила одновременно, а не по частям?
— У Рейнбоу все цвета натуральные! — насупилась Скуталу. — Зато у некоторых и лапы с рогами все от кого-то, на оригинальные фантазии, походу, не хватило!
— М-да, тут она тебя уела, — коньстатировала Луна, пока Дискорд искал утерянный дар речи. Нашёл и привинтил, открыл рот… сунул в него печеньку и начал сердито жевать. Крыть было нечем.
— А теперь она ещё и в крапинку! — Свити покрутила банку с обморочным питомцем. — Жёлтую. И зачем ты ей приделал два хвоста?
— Потому что правый длиннее, но это уже совсем другая история. Спроси у Пинки, — вновь воодушевившийся Дискорд хихикнул. — Тебе понравится, зуб даю. А меня гложет любопытство насчёт храма!
— Ты невкусный. — любопытство мрачно поглодало его ухо. Оно напоминало помесь плюшевого медведя с медвежьим капканом. — Слишком чёрствый, без изюма, и воняешь шаи-хулуд пуду.
— Что?! — Дискорд выпал в осадок и поспешно запустил крекинг с возгонкой. — Да во мне изюминок столько, что я практически кекс! А на той песчаной помойке я мильон лет не был!.. На обоих!
— Кекс, ну да. Фирменный, от Хагрида. Или Пинкамины. — любопытство выплюнуло ухо, старательно на него наступило и попрыгало.
— Да что б ты понимало в кексиках! А слух у меня слишком абсолютный, и не надейся, — Дискорд поймал любопытство хвостом и надул его. Выхватил из воздуха метровую кривую и ржавую иглу и проткнул шарик. Тот лопнул со звуком, слишком похожим на злорадное хихиканье. — Ну что ж такое, все надо мной издеваются…
— Это ещё цветочки, — с медово-ласковой улыбкой сказала Луна, и Дискорд замер, подозрительно глядя на неё.
— Что?!
— Вот когда Берри узнает, кто спёр её любимую иглу…
Дискорд посмотрел на иглу, на Луну, позеленел, сглотнул и испарился. Вместе с иглой.
— Да, тётя Берри стра-а-ашная… — сказала Свити, потряхивая банку с безнадёжно бултыхающейся кляксой, которую Скуталу успела облить несколькими цветами, отчего та пошла разноцветной клеточкой в горошек. — Ой, что будет… как с тётей Рэдхарт.
— А что было? — с интересом спросила Темпест под сдавленный ржач Метконосцев.
— А он у ней энтот спониздил, как его… фундукоскоп?.. или стеноскоп? — сказала Эпплблум, закручивая крышку отобранной у Свити Белль банки. Клякса отрастила колени, пала на них и вознесла истовую хвалу богам. Луна благосклонно кивнула. — Ну, когда она увлекалась рисованием. Так она ему такого нарисовала, что бедолага до сих пор на другую сторону улицы при встрече тикает. Грит, даже в варпе такие тараканы не водятся. Пытала его, грит, на медосмотре какими-то кошмарными кляксами, и такого в ём понаходила — жуть, а откуль у ней такие картинки — так и не сказала. Тока лыбилась, да так, шо он чутка не обделался, а потом сказала, что и его тоже вылечат. А тётя Берри… ну, она ж аж с целой Триксей дружит, и вообще.
Луна с Темпест переглянулись.
— Да, дружба с аж целой Триксей — это серьёзно… — пробормотала Физзи. — А там и Старлайт с Пинки недалеко. Дискорд таки попал.
— И ничего я не попал, — Дискорд, боязливо оглянувшись, выполз из чайника. — Я, между прочим, всё вернул как было! И не надо мне тут. У меня от тех картинок до сих пор тремор аппендикса, между прочим. Вас бы так разобрали, вы б не хихикали…
— Ладно, мы тёте Берри ничего не скажем, — милостиво покивала Луна.
— И тёте Рэдхарт — тоже, — невинно согласилась Темпест. — И вообще, тут кого-то глодало любопытство?
— Да!!! — это уже хором в четыре лужёные глотки. Луна приподняла бровь.
— Трогательное единодушие… — Темпест прищурилась. — Итак, на чём мы остановились? Ах, да, на чае…