Последствия крушения "Надежды"
Кроха
"Рубрум Дикорсез... Рубрум Дикорсез... Рубрум..."
Какая разница, как меня зовут? Я неудачница. Я подвела свою семью, своих солдат... И Холо, свою старшую сестру я тоже подвела, когда не попыталась её остановить... или присоединиться к ней..
Я неудачница. Строго говоря, я никому не нужна.
Теперь вся моя "жизнь" — это дотравливать жизни тех, у кого и так ничего не осталось.
Я паразит. Я кучка тлена. Я ничтожество..."
Королева Депрессии (которую многие народы знали как Королеву Лени), лежала на кое-как сбитом жёлтом болезненном облачке над адской равниной и продолжала себя доводить. С тех пор как Великая Война сломала ей жизнь, её самобичевание было такой же неотъемлемой частью расписания, как и утренняя разминка.
"Я должна была защитить сестёр, из-за меня Сильви высушили, Грин изуродовали, Свити чуть не заморили голодом, Лайт изнасиловали, а Голди чуть не свели с ума, заставляя на всё это смотреть. Я должна была их защитить. Я должна была успеть активировать кристалл экстренной телепортации... мне не хватило скорости... Я неудачница... Я не достойна жить..." — и так она повторяла цикл за циклом.
Иногда она мотивировала себя достаточно, чтобы броситься со всей дури вниз, но Королева Преисподней не может умереть в Преисподней. А к вечеру за ней прилетит Далси с полной корзиной пирожков или Аргента, которая ради неё смиряет свой вечный гнев и, или смягчившаяся мягкая Аура. Виридис встретит её в их Зале, заплетёт косу или сделает какую-нибудь другую причёску, а Фасилис заварит чай... может быть к ним присоединится Холо в виде проекции и расскажет какие-нибудь байки из жизни современной Эквестрии.
"Такова моя семья. Мы монстры... но мы любим друг друга... и мы не позволим Гармонии и прочим бредням разделять нас!"
Угли, скрытые под пеплом, вспыхнули пламенем. Другая... более опасная сторона Депрессии, Мания, вновь вошла в свои права. Когда-то Рубрум умела давать силы воинам Эквестрии... многие считают, что когда Холо научила её воровать чужую энергию, она превратилась в ленивую тварь, только и умеющую, что питаться за счёт других... Ха-ха, а кто подпитывает энергией наши легионы?! О, эти невротики, не знающие верности себе и своему Дому становятся такими хорошими живыми батареями, особенно если Далси и Фаси немного помогут. Холо, ты гениальна! А я, Рубрум, самая исполнительная и надёжная!
"Однажды мы освободим оставшуюся часть нашей семьи от твоей тирании, мама. Наши Солнышко, Луняша и оба Сердечка вернутся к нам, освобождённые от того рабства, которое ты пыталась нам навязать! Я, Рубрум Дикорсез, обещаю тебе это! И, когда все десять Королев соберутся вместе, мы займёмся нашими малышами. О, да. Я воспитаю чемпионку, которая превзойдёт всех!"
Внезапно, будто в ответ на её обещание, что-то её позвало... вернее, кто-то.
Рубрум взвесила все за и против. Ловушка? Что же, надо проверить, что это за ловушка.
Медленно, будто нехотя, её проекция поднялась над Преисподней и, обогнув барьер Гармонии, направилась в хорошо знакомый мир Эквестрии.
Там, высоко над Клаудсдейлом, на облачке лежала маленькая потерянная пони. Не старше двенадцати лет, она была в самом абсолютном отчаянии из возможных. Потоки слёз буквально лились из её глаз.
Такая восхитительная энергия...
"Нет! — вдруг сказала себе Рубрум — Нет, я не буду её осушать. Она ещё слишком юна. Да, и слишком горяча. Но что-то её тревожит..."
Последнее предложение она произнесла вслух. И юная кобылка-пегаска вдруг встрепенулась, быстро поднялась и, повернувшись к ней, начала.
— Убирайтесь, я не хочу... Аааа, призрак! — и с этим криком малышка отшатнулась, чуть не свалившись с облака. Ну как, чуть... Рубрум использовала все свои крошечные в такой форме возможности, чтобы удержать её. Нет, она так не убивает... особенно детей.
— Не делай так, кроха. И, что, ты правда меня видишь?
Кобылка поморгала и ответила:
— Конечно... т... Вы призрак?
Рубрум была поставлена в тупик. Она, конечно, могла бы сделать себя видимой... но чтобы её спонтанно видели... Или она что-то перебрала, либо Холо с Аргентой придётся перебрать это заклинание. Впрочем, нужно что-то ответить:
— Да, я призрак. Меня давно нет среди живых, я лишь изредка блуждаю в поисках тех, кто так же... в таком же отчаянии, как и я, — ответила Рубрум, а затем сделала сумасшедшее признание — Я подпитываюсь отчаянием и болью. Если соберу его достаточно, то могу почувствовать ненадолго иллюзию жизни. Меня привлекло твоё.
Голубая кобылка вздрогнула.
— Вы меня выпьете досуха и сбросите мой труп с облаков на землю?
— Чего?! Нет, я не настолько злая! Я просто хотела уйти, ты ещё слишком юна и невинна для того, чтобы опускать копыта.
— Сделайте это, пожалуйста.
— Что?! Ты чего, кроха?
— Сделайте это. Мои родители, пф... — тут её глаза начали слезиться, а речь стала менее внятной, — Они... пффф... они...
— Погибли, — поняла Рубрум, а затем подавила в себе рефлекторное желание обнять ребёнка — Я тебя понимаю... Это очень тяжело... Очень.
— Нет пфф... ничего хуже!
— Нет! — резко ответила Рубрум — Есть. Когда ты заперта в клетке, а твои близкие ещё живы, но в копытах врага, безжалостного мучителя. Когда они кричат от боли, а ты ничего не можешь сделать... это куда страшнее, кроха!
Кобылка, представив себе это в красках, чуть снова не сверзилась с облака.
— Как... Это так ты погибла? Тебя казнили вместе с твоей семьёй?
— Нет. Сломав все барьеры, за нами пришла наша Старшая. Клинком и магией она сделала то, чего не смогла я, прорвалась через орды врагов и освободила нас. Мы... погибли чуть позже. Точнее, сказать, мы не умерли до конца, просто потеряли форму. Отчаяние — не самое лучшее питание, особенно когда вокруг тебя пони.
Кобылка задумалась, а затем ответила:
— Может, ты сможешь питаться чем-то ещё?
— Может быть... но настоящие верность и смелость так трудно найти...
— Эй, я смелая и верная...
— Очень верная, если стремишься предать память родителей и умереть!
— Эй! Я потеряла их, я потеряла всех... — на глазах кобылки навернулись слёзы.
— Ну-ну, успокойся, я лишь хочу пробудить твой дух. Твои родители, если ты их так любишь, наверное, в лучшем мире. Не расстраивай их своей печалью.
— Но я совсем одна. Как мне жить дальше?
— Ну... я думаю, мы найдём какой-нибудь выход. Как говорила Радуга Бум, не дрейфь, прорвёмся.
— Ты... ты знала Радугу Бум?
— Конечно. Она была моей лучшей ученицей... она... мы плохо расстались, но я по ней скучаю, скажу честно.
— ТЫ УЧИЛА РАДУГУ БУМ, ВЕЛИЧАЙШУЮ ЛЕТУНЬЮ ЭКВЕСТРИИ?!
— Вообще-то, при жизни лучшей летуньей считали меня. Потом Ня... была ещё одна пони, мастер полётов, у неё, как бы сказать, помутился рассудок из-за семейной ссоры. Бум всё-таки на третьем месте по крутости... и, скажу тебе по секрету, принцесса Селестия имела бы все шансы её подвинуть, если бы не была такой ленивой любительницей тортиков.
— Эй! Принцесса Селестия тоже крутая! Хотя и не по полётам, — возмутилась юная пегаска.
— Нет, летает она отлично... просто ленится тренироваться и делать высший пилотаж. Хочешь учиться у лучших, учись у аликорнов.
— Зачем аликорну такая неудачница как я? Я всё потеряла, и меня отправят в приют, — кобылка села на круп, её глаза снова начали слезиться. Рубрум подошла к ней, и положила копыто ей на плечо... добавив ребёнку энергии.
— Ну, одного аликорна, хоть и призрачного, ты привлекла, кроха, — а затем указала малютке на свои роги крылья, — ну что, покажешь мне, что ты умеешь?
Кобылка вздрогнула, а затем с места взлетела. Рисунок её полёта был ещё довольно сырым... для взрослого пегаса, а для младшей подростковой группы это был фактически высший пилотаж.
— Да ты талант... лады, кроха, предлагаю сделку: ты бросишь депрессовать и учишься у меня, а я сделаю из тебя чемпиона. Идёт?
Кобылка, летевшая рядом с облаком, помедлив лишь мгновение, кивнула:
— Идёт, только...
— Я найду способ помочь тебе устроиться. Хоть я призрак... у меня кое-что есть за душой, моя кроха, — произнесла Рубрум, а затем вздрогнула. Эта малютка уже стала ей дорога. Что будет дальше?
Годы спустя, возвращаясь с вечеринки домой, голубая пегаска достала из прикроватной тумбочки подарок. На изящной статуэтке, сделанной из красного камня, было написано "Рубрум Дикорсез, для моей крохи"
— Нет... этого быть не может... Это было бы не круто, — пробубнила она себе под нос, прежде чем начать зарядку.