Мир Сио: Карамельное Приключение (переписанное)
Глава 5, в которых Бон-Бон занимается культуризмом и находит, что бег это отличная разминка перед основным комплексом упражнений
Следующие три дня уже не были столь волнительными для Бон-Бон, ведь она получила ответы на вопросы о мотивах белобрысого и своей дальнейшей судьбе. Ну, а наведавшийся в среду Моури с жизнерадостной улыбкой подарил ей резиновую мышь и подсунул на ознакомление контракт, открывавший путь в пятизвездочное рабство у "A.I.M.". Также пони начала снова помаленьку привыкать к наготе, которой полнились ее воспоминания об Эквестрии (ложной или истинной – не важно). Так что, невольная бежевая затворница занялась в это время насущными делами.
Во-первых, она выяснила текущее состояние своего счета. Как оказалось, Вильгельм, и правда, ей платил как сотруднику своей компании. Другое дело, что счет был "заблокирован по распоряжению владелицы". Пони благоразумно решила не пытаться разблокировать свои деньги — кто его знает, как на это может отреагировать хозяин дома?
Вторым делом стало проверить названные белобрысым имена поставщиков. С этим успехи у Бон-Бон были не столь впечатляющие.
Первые три имени сети были не известны. Если, конечно, не считать множества названий товаров, компаний и сетевых имен пользователей, содержащих различные их части.
Ирий Вилк, в противовес, оказалось преизрядно. Но ни одна из них не была синтетом-пони.
Что же касается последней троицы, то отыскались они быстро.
Лайтинг Даст Орловская некогда принадлежала Владимиру Орловскому, большому чиновнику Международного Космического Агентства, и сейчас даже не пыталась скрывать свою чрезвычайно интенсивную переписку с его дочерью (тоже "космонавтом" МКА), Людмилой Орловской. Судя по содержанию множества электронных посланий, пегаска была семейной любимицей, которую люди до сих пор не могли окончательно отпустить. Впрочем, похоже, чувства были обоюдными: инициатором половины сетевых бесед оказалась сама синтет.
История Беатрикс Луламун Эвентри была куда сложнее и грустнее. Синтетическая пони оказалась продана с молотка в счет долгов проигравшегося в пух и прах хозяина и выкуплена компанией "Синтезис", после чего сменила не менее двадцати мест крайне сомнительной "работы" (единорожка успела побывать практически всем, кем угодно: от проститутки до сварщика-кессонщика), трижды была судима за мелкие преступления, но каждый раз отделывалась штрафами и исправительными работами, дважды была жестоко бита (впервые синтетами-мизантропами, а пару лет спустя еще и людьми-синтетофобами) и один раз сбита автомобилем. Не смотря на все это, Трикси не потеряла оптимизма и жизнерадостности, умудрилась скопить денег и выкупиться из рабства "Синтезиса", после чего вместе с Лайтинг Даст Орловской вплотную занялась проектом тогда еще "Лунных Шахт".
Что касается Кренки Дудл Шпак, то личность эта оказалась темная. Хотя бы потому, что он был ослом. Нет, Бон-Бон ни до, ни после зеркала не имела ничего против других видов эквестрийцев, но люди, как бы это помягче сказать, заказывали осликов от "Хасбро" не часто. Собственно, пони даже не могла припомнить ни одной своей встречи с дальней непарнокопытной родней в Гигаполисе. Тут же, если верить полиции, Кренки, в числе еще двух ослов, был похищен из квартиры хозяина более четверти века назад! А тринадцать лет спустя он снова "всплыл" в качестве одного из свидетелей по делу главы "Синтезиса", немало приложив копыта к очернению "Адской Главкрысы" и обелению его партнеров по бизнесу. После чего незамедлительно ушел из "Синтезиса" и присоединился к безденежному проекту "Лунные Шахты". С приходом Кренки, официально бывшего не богаче церковной мыши, у проекта внезапно появились деньги, а чиновники вдруг подобрели к начинаниям чудаковатых синтетов, выдав им разрешение на создание колонии и самоуправление (если они каким-то чудом смогут добраться до Луны). На данный же момент времени значимой информации о вислоухом синтете практически не было: женат, исправно платит налоги, безвылазно сидит на Луне, ни во что, что было бы интересно хотя бы сетевым сплетникам, не влезает. В общем, недвусмысленный мафиозо.
За всеми этими разнюхиваниями Бон-Бон провела большую часть среды, непрерывно хомяча различные вкусности, которые доставляли ей роботы услужливого "Идеального дома". Так что, проснувшись четверговым утром, пони почувствовала себя жирной кадушкой. А потому справилась у домашнего компьютера о том, где ей можно поразмять ноги. Увы, как выяснилось, нигде: уходить из дома ей не полагалось, а обнаружившийся на плане тренажерный зал был "не приспособлен для синтетов вашего класса. Во избежание травматизации, рекомендовано воздержаться от использования спортивных снарядов". Но пробежаться, все равно, хотелось. Так что, Бон-Бон принялась скакать по коридорам и комнатам, рассудив, что сейчас крутить пальцем у виска некому, а вечерний разговор с Вильгельмом будет вечером. За этим занятием ее и окликнула горничная-синтет Эмма.
— Мисс, Бон-Бон, с вами все в порядке? — голос единственной живой прислуги Верховена выражал неподдельное участие и беспокойство за здоровье пони.
— Уф!.. Все нормально!.. Уф!.. Уф!.. — прокричала в ответ запыхавшаяся с непривычки кобылка, в душе радуясь, что появился такой замечательный предлог остановиться и передохнуть, — Просто разминаю ноги!.. Уф! Мы, пони, должны бегать!..
— Мисс Бон-Бон, может быть вам лучше выбрать для бега более безопасное место? В доме много мебели — вы можете пораниться, — прислуга участливо склонила голову и подошла к кобылке.
— И где это безопасное место? На улицу мне нельзя... — завредничала было Бон-Бон.
— Я могу проводить вас в физкультурный зал. Там есть замечательная беговая дорожка, — с готовностью отозвалась горничная.
— Веди. Посмотрю, что у вас тут за физкультурная каморка, — высокомерно ответила Бон-Бон, в душе ругая себя сеноголовой дурой, которая не додумалась даже до такой банальности, что белобрысый богатей запросто может позволить себе оставить часть личной тренажерки свободной и расчертить ее для бега.
В тренажерный зал вошли трое: горничная, пони и Зависть. Последняя присоединилась на самом пороге и теперь активно грызла Бон-Бон — открывшийся взгляду бежевой кобылки зал оказался настоящей одой культуризму и бешеным деньгам. Вся немалая площадь стеклянной "пещеры" была заставлена разномастными металлическими конструкциями, при виде которых у любого качка непроизвольно началось бы обильное слюнотечение, а у его кошелька — истерика, незаметно переходящая в сумасшествие. В общем, хозяин дома на своем здоровье не экономил.
— Мисс Бон-Бон, пройдите вот сюда, — прервала завистливые мысли пони горничная, уже успевшая занять место рядом с одним из тренажеров и теперь пытавшаяся привлечь внимание четвероногой гостьи. Немного поворчав для порядку, бежевая вредина зацокола к терпеливо дожидающейся прислуге.
— Фрауляйн Бон-Бон, система "Идеальный дом" напоминает, что существующая спортивная инфраструктура не приспособлен для синтетов вашего класса. Во избежание травматизации, рекомендовано воздержаться от использования спортивных снарядов, — тут же напомнил о себе вездесущий компьютер.
— Система, внести пользователя Бон-Бон в список исключений физкультурного зала. Подтверждаю, — подбадривающе улыбнулась неуверенно остановившейся пони горничная, и поманила бежевую гостью рукой.
— Внесены изменения в список исключений. Система желает пользователям приятного дня, — тут же отозвался компьютер (как показалось труханувшей поняшке, злорадным тоном).
— Молодец, — не обращая внимание на слова машины, похвалила Бон-Бон горничная, когда пони доцокала до агрегата, более всего напоминавшего многочленистую конвейерную ленту.
— И что теперь? – кисло спросила четвероногая страдалица у Эммы, остановившись рядом с человеком.
Но слов в ответ не последовало — пони и пискнуть не успела, как горничная подхватила ее руками под грудь и круп и усадила на транспортер. После чего Бон-Бон смогла навизжаться в свое удовольствие: пол под ее копытами заколыхался, пару раз подпрыгнул и быстро-быстро поехал назад, заставляя снова перетрусившую синтета потрусить вперед, дабы просто не бухнуться крупом на пол, куда ее активнейше сносил тренажер.
— Это что еще за фокусы такие?!! — когда первый испуг немного прошел Бон-Бон решила взять Мстючий Понячий Реванш, и набросилась с обвинениями на подлую прислугу.
— Усложнить программу? — прислуга оказалась подлее, чем ожидала Бон-Бон, и быстро пробежала пальцами по панели управления тренажера. Пол под копытами пони запрыгал, в лицо ударил ветер, а перед глазами появилось изображение какой-то незнакомой местности и надпись "Место: 300 из 300". Бон-Бон недовольно запыхтела, но поднажала — падать на попу очень не хотелось.
Бегать пришлось много и с приключениями. Каждый раз, как Бон-Бон приспосабливалась к ритму тренажера и только собиралась открыть рот, чтобы отчитать обнаглевшую горничную, как та тут же меняла программу на более сложную, заставляя пони на время позабыть о скандале и начинать думать ногами. Зато благодаря этим издевательствам бежевая спортпонька сумела обогнать пару компьютерных бегунов и оказалась 297-й из 300-та.
Минуты где-то после пятнадцатой радость скачки начала перевешивать желание Бон-Бон выразить свое недовольство наглостью двуногой. Так что, пони решила на этот раз прислугу простить, и отдалась мышечному удовольствию предназначенного для бега тела. За этим делом в ее голову невзначай пришла зеленая мысль, что вот с некоторыми другими удовольствиями в ее жизни в последнее время было не то что плохо, а просто караул. Так жеребца у нее не было уже года три. Перепихушки на спор со служебной синтетической овчаркой, за которые Бон-Бон заслужила от Халонена эпитет "идиотка", не в счет. С кобылицами она тоже как-то уж очень давно не общалась — постоянные бега от разозлённых выходками "Фараонов" корпорантов этому не способствовали. Да и, положа копыто на сердце, Бон-Бон могла себе честно признаться, что шаловливкой ей быть не нравилось, а единственную кобылицу, что вызывала у бежевой хакерши сладкие спазмы промеж задних ног, в Гигаполисах было встретить не проще, чем настоящего Дискорда при бабочке и фраке (с блестками, разумеется). Так что, единственной отдушиной для изголодавшейся плоти оставались кобыльи игрушки, которые... теперь оказались где-то у черта на рогах. А заказывать новые было не на что, да и боязно.
За этими мыслями Бон-Бон даже не сразу поняла, что приятное нечто в ее кобыльих глубинах это вовсе не фантазии давно не крытой пони, а очень даже человеческая рука, умело делающая поняшке приятно.
— Эй! Это еще что за?!. Ах!.. — попробовало было возмутиться Бон-Бон, но сбившись с ритма только лишь насадила саму себя на услужливо подставленные пальцы — тренажер никто не выключал.
Бон-Бон после всего сама никак не могла понять, как же Эмма уговорила ее заняться шаловливыми играми. Тем более, что, как помнила пони, та умудрилась, вообще, мало что сказать, если не считать всхлипы, охи и вздохи. Но, тем не менее, повеселилась поняшка от души — Бон-Бон поклясться была готова, что самый страстный жеребец не смог бы покрыть ее лучше, чем эта ловкая как кошка и сверхъестественно отзывчивая имитация человека. В общем, спустя два часа и один душ чувствовала себя четвероногая извращенка просто замечательно и очень зелено. Только немного мешали какая-то неясная слабость (видимо, расплата за бурные полизушки после долгого воздержания) и неуместный, но не лишенный приятности, пофигизм, в итоге загнавшие пони в ванную. Где она и релаксировала до самого вечера, хрумкая соленые орешки и развлечения ради серфя по сети.
Что же касается вечерней беседы с Вильгельмом, то тот лишь отмахнулся от ставшей пунцовой при просмотре записей со своей "акробатикой" Бон-Бон. Отмахнулся, кстати, весьма обидно.
— Если фрауляйн самой природой закрыты Kinde, Kuche, Kirche, то пусть будут Kleider und Hure. Я не осуждаю мужчин, сторонящихся бесплодных девиц, — в ответ на оправдания пони заявил хозяин дома, похоже, даже и не заметив ни своего высокомерия, ни возражений Бон-Бон насчет того, что готовить она умеет, а с "Ключем Жизни" жеребята у нее быть очень даже могут.
Впрочем, без пользы это унижение для бежевой гостьи тоже не прошло: ей вдруг пришла в голову мысль, объясняющая вскользь упомянутую белобрысым странную невнимательность поставщиков в весенний период, на которой Вильгельму порою удавалось выгадывать немало лишних камней. Гон же! Правда, как выяснилось, Верховен понятия не имел, что это такое. Пришлось объяснять на копытах (что самое глупое, собеседник сам владел частной конюшней, но, вот незадача, даже не мог припомнить, когда он там в последний раз бывал). По мере рассказа пони глаза человека все больше и больше округлялись. А под конец он, вообще, взорвался и разразился эмоциональным спичем о том, что он, Вильгельм Верховен — идиот, раз до сих пор не смог разобраться с такой проблемой, которая даже свою животную сущность контролировать не в состоянии. После же выступления хозяину дома пришлось существенно сбавить тон и приступить к непростым переговорам с Бон-Бон — выманить перепугавшуюся пони из глубин Поддиванья оказалось делом нелегким. Что, собственно, изрядно утомило человека, а потому, когда Бон-Бон наконец нерешительно выползла из своего укрытия, продолжать допрос тот не стал. Вместо этого он отпустил пони на все четыре стороны, а сам в задумчивости остался в кабинете перебирать какие-то бумажные книги (Бон-Бон не удержалась и на прощание бросила взгляд на эту роскошь: "Происхождение семьи, частной собственности и государства" гласила обложка книги в руках хозяина дома).
Этим вечером улеглась в кровать Бон-Бон очень довольной собой.
Ах, да. В пятницу игры с Эммой, оказавшейся очень отзывчивой и доброй девушкой, продолжились. А еще днем приходил Моури и до вечера проболтал с пони. Еще он почему-то думал, что если скрести пальцами под диванными подушечками, то Бон-Бон должна на это как-то по-особому реагировать. Заодно, вечером этот "поскребатель" помог ей в беседе с Вильгельмом, который теперь задался новым вопросом по поводу поставщиков. Белобрысый вдруг заметил, что среди этих долговязых синтетов можно увидеть лишь земнопони и пегасов, но ни одного из столь популярных среди жителей гигаполисов единорогов. И теперь оба человека хотели знать почему. Ответа Бон-Бон дать не могла, но, на ее счастье, у косолапого наемника уже имелись наметки на сей счет. Тот, как уже давно поняла пони, не первый месяц копал по синтетам "Хасбро" и их житью-бытью после "Великой Хартии Синтетов". В общем, Моури представил хозяину дома изрядный архив с разнообразной документацией по синтетам этой марки, попутно разъяснив свои соображения по вопросу (оказавшиеся сюрпризом и для самой Бон-Бон). Универсальны были лишь земнопони, из которых несложным гормональным манипулирование можно было получить заготовку для любой другой субмодели пони: от худосочных единорогов до громадных аликорнов. Но именно что заготовку. Органы-имплантанты, делавшие единорога единорогом, а пегаса пегасом, выращивались и программировались отдельно. Как считал Моури (а он, похоже, был уверен в происхождении поставщиков из какой-то подпольной лаборатории) у создателей нынешних торговых партнеров "Алмазов Верховенов" могло и не быть доступа к изготовлению кинетических имплантатов, необходимых для превращения пони-заготовки в единорога. Судя по всему, Вильгельма этот ответ не удовлетворил. Но, за отсутствием хоть каких-то соображений на сей счет у самой пони, люди порешили пока остановиться на этой версии.
— И как мне теперь это понимать? — сарказм первого бичем ударил по агентам — Сначала кто-то вламывается на ресурсы исполнительной группы, и вы меня кормите сказками про Моур. Теперь некая крыса сует свой любопытный нос в прошлое Крэнки, а вы даже адрес, с которого шли поиски, дать мне не можете. Суперпрофесионалы!
— Мы имеем две наметки... — попробовал защитить подчиненных, которых первый чехвостил вот уже добрых двадцать минут, агент "Зеркало".
— Так катитесь разрабатывать, пока я вас всех сам не поимел! Без смазки, в запасные дырки. Брифинг окончен. Все свободны, кроме "Стрижа", — последние слова первого были произнесены таким тоном, что агенты сочли за счастье побыстрее убраться с глаз разозленного начальства. Что ни говори, но последняя неделя выдалась богатой на провалы.
В номере одного из дешевых отельчиков Серого Города остались лишь двое.
— Срыв... — нарушил вздохом молчание первый и подал агенту стакан со светящейся розовым жидкостью, — Приятно было работать с тобой, но у всех свои пределы. Так что, рекреация.
— Признаю. Рекреация, — в ответ кивнул агент, — Я сопротивляться не буду.
— Ну, вот и отлично, что ты это понимаешь. Хотя, жаль оставаться совсем без толковых агентов. Отбываешь со следующим сеансом, — первый налил и себе, — Твоя смена уже прибыла, отирает углы в пункте С. Займись введением молоди в курс дела. Знаешь, ведь, новичков: пока сами грязь не нюхнут, не поймут — каково это на самом деле.
— Займусь, — кивнул агент.
— Веселей! — подбадривающе улыбнулся агенту первый, — Это не провал, а успех! Старшие, вообще, считали, что ты еще год назад выдохнешься. Все-таки, три года под прикрытием тут не каждому под силу. Передавай семье приветы и не дай себя совсем уж закормить.
— Постараюсь, — в ответ слабо улыбнулся агент.