Фреджиэль Соул

2. Хранительница

Вечнозелёный лес скрывает в своих глубинах множество по-настоящему страшных вещей: ужасающих монстров, разнообразные растения, большую часть которых вы предпочтёте увидеть в качестве иллюстрации в справочнике по ботанике, и некоторые… скорее странные, нежели действительно опасные, места. На фоне этого буйства природы спокойное озеро, располагающееся почти в центре леса, было странным вдвойне, так как было абсолютно безопасным. Втройне же странным было то, что именно на берегу безобидного озера, а не где-нибудь ещё, без сознания лежал тощий жеребец.

Когда солнце достигло зенита, пони слегка дёрнул ногой и нехотя разлепил глаза. После он машинально, как бывает только с теми, кто проснулся, но ещё не до конца пришёл в себя, встал на ватные от долгого лежания копыта и побрёл в сторону берега. Сделал глоток, промочив неприятно саднящее горло, и взглянул в слегка искажённое отражение. В ответ из зазеркалья на него посмотрел жеребец с короткой синей шёрсткой и желтой гривой. Непривычные цвета, неправильная форма головы и огромные глаза насыщенно зелёного цвета – всё это говорило о нереальности происходящего. Но свой новый облик он всё же тщательно, с наслаждением и доброй долей нарциссизма, изучил, потому как какой-то срок ему придётся довольствоваться необычными метаморфозами.

Напоследок он ещё раз охватил взглядом озеро, и словно удостоверившись в чём-то, слегка улыбнулся и отправился прочь, чтобы увидеть других обитателей чудесного мира. Нехорошо наслаждаться хорошим сном в одиночку, ведь так?

Стоило жеребцу ступить под сень листвы, как сказочный ранее сон поспешил обернуться кошмаром. Огромные стволы деревьев, чьи ветвистые кроны закрывали собой солнечный свет, создавали подавляющую атмосферу. Крики хищных птиц и подозрительные покачивания кустов тоже не прибавляли душевного здоровья.

Но это – не самое жуткое. Куда страшнее было то, что по его следам явно кто-то шёл. Из-за деревьев доносился звук шаркающих шагов. Теперь жеребец всё время должен быть наготове, а иначе он рисковал не успеть вовремя отреагировать на опасность.

Шло время. Начали ныть мышцы, пони стал спотыкаться о корни. Дали знать о себе голод и жажда. Надежда на то, что ему встретится хоть одна живая душа, таяла с каждой минутой.

Последней каплей стало встреченное им… Нечто. Тонкие лиловые стебли, раскинувшиеся на небольшой опушке, оплели невысокую сосенку, высасывая из неё все соки. Она чахла на глазах. Сумерки дня грозили обернуться финалом жизни дерева. И жизни жеребца, если, конечно, тот не найдёт подходящее место для отдыха.

Как только в его голове возник образ такого местечка, копыта сами понесли своего владельца через бурелом. Жеребец, ведомый шестым чувством, вскоре вернулся обратно к озеру. Наконец-то он почувствовал себя в безопасности. Усталый разум поспешил окунуться в спасительный сон.

Новое пробуждение кардинально отличалось от предыдущего. Резким скачком жеребец встал и, немного постояв, привыкая к непривычно яркому свету, стал бродить вдоль берега. Разум был непривычно ясен.

Несмотря на то, что весь его предыдущий опыт твердил снова и снова: «Идиот, идиот, идиот! Теперь не удивляйся, если застудишь органы и в скором времени у тебя откажут почки», реальность была милосердна, а потому, постояв полминуты в поисках необычных ощущений, пони не почувствовал никаких признаков недомогания. Просто чудо какое-то! А может и не чудо, ведь лошади, наподобие тех, представителем чьего вида он являлся на данный момент, должны быть в некоторой степени морозоустойчивы.

Желудок снова начал ныть. Прошлой ночью жеребец слишком сильно вымотался, чтобы думать о еде, но теперь тело требовало своего. Однако было не ясно, откуда в лесу достать еду и что вообще должны есть лошади. Обычная трава даже в этом теле не казалась съедобной, а поиск съестного в лесу почти наверняка сопряжён с риском самому стать чьим-то обедом. Совсем отказаться от пищи тоже не выход.

Жеребец стал обходить озеро, внимательно осматривая все попадающиеся на глаза растения и силясь вспомнить, что же из этого съедобно. Он не нашёл ни ягод, ни грибов (хотя есть незнакомые, наверное, не осмелился бы), но наткнулся на растение, напоминающее цветущий репейник. Если память не подводила жеребца, то это – лопух, а корни лопуха должны быть вполне съедобны.

Выкопать их копытами было сложно, равно как и помыть в воде, но он справился. Чтобы окончательно обезопасить себя, всё же стоило обработать корни огнём: сварить или обжарить. Но как развести огонь?

Предприняв несколько неудачных попыток (копыта явно не годились для мелкой работы), жеребец смирился с тем, что на какое-то время останется голодным. Корни, заботливо завёрнутые в листья лопуха, расположились в ветвях ближайшего дерева. Если ещё сутки не удастся найти чего-то получше, пони вернётся к мысли о том, чтобы попробовать их на вкус.

Решив насущные вопросы, жеребец сел у самой воды и стал размышлять над произошедшим вчера. События предыдущего дня казались ему неестественными. Зачем он вообще отправился в лес? На что, в конце концов, он рассчитывал? Что умудрится выйти, просто идя вперёд? Если бы это было так просто, никто бы не гибнул в чащах.

Второй факт был и вовсе невероятен. Как он вернулся обратно? Если думать логически, то вернуться к небольшому озеру должно быть на порядок сложнее, чем выйти из леса.

Жеребец бросил взгляд в сторону деревьев, и его пробрала дрожь. Его преследовали… и, скорее всего, это были хищники. Тогда почему в его теле всё ещё теплится жизнь? Что может быть проще, чем напасть на спящего?!

Эти факты ну никак не собираются в стройную теорию!!!

В голове творился полный раздрай, отвлечься от несуразности событий больше не получалось. Пони снова стал делать вид, будто изучает своё отражение в озере. Ха! С навязчивыми мыслями такой трюк не пройдёт, их не обмануть актёрской игрой.

Случайная мысль ударила жеребца будто обухом по темени. Чем больше времени он ей уделял, тем яснее становилось происходящее. Есть! У всего этого есть объяснение: просто кто-то не хочет, чтобы жеребец уходил отсюда. Почему? Кому он может быть нужен посреди леса? И у кого были силы повлиять на то, сможет ли кто-то выйти из леса или нет? Ответ довольно очевиден.

Будто боясь спугнуть кого-то, жеребец осторожно поднялся на ноги, и, бросив взгляд на водную гладь, прошептал:

– Здравствуй. Пожалуйста, помоги мне. Расскажи, как я здесь оказался.

          Вода, будто поняв смысл его слов, пошла рябью. Жеребец вздрогнул, а его сердце от волнения забилось с утроенной силой. Когда волны успокоились, стало ясно, что отражение теперь показывает совершенно иную картину, куда более мрачную, чем раньше. Внимательно разглядывая неизвестное небо, покрытое смолисто-чёрными тучами, жеребец не понял, когда его сознание померкло.

Ударившая в лесную чащу молния осветила на мгновенье испуганные мордочки двух случайных своих свидетелей. Всё же Вечнозелёный лес – это далеко не Кантерлот, тут можно и не надеяться на помощь погодной бригады. Однако ни жеребец, ни кобылка не рассчитывали, что им на помощь придут пегасы. Более того, случившийся ливень был выгоден. Пусть переставлять копыта в грязи было непросто, но оно того стоило: выследить их в такую погоду становилось на порядок сложнее.

Когда они вышли к озеру, пегаска напомнила:

– У нас мало времени, – и ещё сильнее прижала к себе корзинку со спящим в ней жеребёнком.

Единорог решительно вошёл в воду и окутал свой рог голубым сиянием. Синий оттенок света говорил не о цвете его шёрстки, а о типе применяемого волшебства: это чародейство относилось к магии духов. Во всем мире существовало единственное заклинание такого рода, да и то созданное совершенно случайно. Жеребец догадывался, что по потенциалу открытое им направление магии способно сравниться с тёмной магией, но развить его уже вряд ли когда-нибудь получится.

Наклонив голову, пони коснулся рогом поверхности воды, разгоняя по поверхности воды волну магии.

Мощный порыв ветра едва не заставил его упасть. Волны усилились, всё сильнее и сильнее ударяя единорога по бокам. Всё это говорило лишь об одном:

– Она здесь, – прошептал жеребец и добавил уже громче, обращаясь к супруге:

– Быстрее, сюда.

Пегаска поспешно зашла в воду, и, когда она поравнялась с жеребцом, он снова заговорил, направив взгляд пронзительно зелёных глаз в центр озера:

– Хранительница, помня наш уговор, я пришёл просить о помощи в счёт долга, – произнёс единорог и взволнованно продолжил:

– Прошу, защити наше дитя. Если пони придут сюда с нечистыми намереньями, не дай им добраться до жеребёнка.

Если невидимый дух и услышал просьбу, то никак не дал об этом знать. Просто в какой-то момент приподнялась небольшая волна, подхватила корзинку из заботливых копыт матери и осторожно понесла её по воде. Кобылка сделала несколько шагов к уплывающей корзинке, но была остановлена магией мужа. По её щекам потекли слёзы.

Оба родителя сожалели, что пришлось пойти на это. Отрывать от себя своё дитя, плоть от плоти своей, всегда мучительно больно, но в сложившейся ситуации поступить иначе – значит почти наверняка подвергнуть жеребёнка опасности.

Ещё минуту пара провожала корзинку взглядом, а после, почти мгновенно развернувшись, пони ускакали в чащобу. Им ещё предстояло запутать следы.

– Эй! С тобой всё в порядке?! Знаешь, гулять в Вечнозелёном лесу, как это делаешь ты – далеко не самая лучшая идея. Повезло, что тебе не встретился кто-то действительно опасный… Меня зовут Стрэйнж Сид. А тебя?

Жеребец отвёл взгляд от ставшего совершенно нормальным пруда, и обратил внимание на стоявшую рядом салатовую единорожку. Она явно ждала ответа, нетерпеливо потопывая передним копытом. В любое другое время пони бы обрадовался тому, что теперь не один, но почему она появилась именно сейчас?! Так некстати…

Под ногами у жеребца стояла корзинка. Сомнений не оставалось – та самая корзинка. Повинуясь порыву, он достал из неё детское одеяло и положил его себе на спину. Класть на землю казалось неправильным. Узоры на бледно-бирюзовом одеяле побуждали в жеребце приятные, но казавшиеся давно утраченными чувства.

Под одеяльцем на обыкновенной белой простыне лежала небольшая тетрадь. Каллиграфическим почерком на обложке было выведено: «От любящих родителей». Словно боясь, что синий переплёт растворится в воздухе, жеребец раскрыл тетрадку и стал торопливо вчитываться в написанное. Солнце уже наполовину спряталось за густые кроны, вскоре стемнеет совсем и читать станет невозможно.

Спустя пару минут единорожке, несмотря на недюжинный такт, надоело ждать, и она переспросила:

– Так как тебя называть?

– А? Фреджиэль Соул. Моё имя – Фреджиэль Соул.

Немногим ранее…

На окраине небольшого, но уютного городка одиноко стоял двухэтажный домик. Обычно царящий в нём уют нарушала мечущаяся из комнаты в комнату пони. Могло показаться, что она старается запихнуть в седельные сумки чуть ли не всё мало-мальски ценное в доме, однако это было не так. Туда отправлялись лишь «вещи, которые несомненно пригодятся во время жизни в лесу», а именно: одеяло и подушка, сладкие булочки и крекеры, карта и компас, спички и котелок, палатка и… всё. Больше в сумки не помещалось решительно ничего: ни книжка о приключениях Дэринг Ду, ни даже набор средств первой помощи. Подумав пару минут, Стрэйнж Сид всё же выложила любимые ею булочки.

Нетрудно понять, что единорожка впервые отправляется в длительный поход. До этого она ни разу не чувствовала необходимости в этом: небольшие вылазки за интересными образцами флоры никогда не длились по-настоящему долго. Теперь же у неё была другая цель.

Дело в том, что прошлым вечером, её эксперименты с новым видом лозы застал посторонний. Она не сразу поняла, что за ней наблюдают, а потому тот пони мог увидеть намного больше, чем кто бы то ни было. Стоило мэру только узнать о её научных изысканиях, как в скором времени её прогонят из Хуфенгтона (на сей счёт имелись строгие предписания, сопровождавшиеся печатью самой принцессы).

К счастью, удача была на её стороне. Испугавшись странных сиреневых лиан, которые несведущий пони мог принять за щупальца монстра, наблюдатель рванул галопом в Вечнозелёный лес. Утром, когда Стрэйнж пришла сдаваться властям в центр города, на неё просто никто не обратил внимания, а потому был сделан соответствующий вывод: тот пони вместо того, чтобы выбраться из столь опасного места, решил заночевать в лесу. Значит, она имела все шансы перехватить его около города и попытаться уговорить сохранить увиденное в тайне.

Около часа она сидела под одиноким деревом, внимательно следя за обоими тропинками, ведущими в лес. С течением времени она начинала всё сильнее и сильнее волноваться за судьбу неизвестного пони. Когда же солнце окончательно отогрело сырой ночной воздух, она смирилась с мыслью, что наблюдатель по её вине может быть в опасности, а потому решила найти его.

Пройдя полсотни скачков в том направлении, куда предположительно убежал пони, она наткнулась на лесную тропу, которая вела в глубь леса. Проглотив вязкую слюну, единорожка отправилась дальше.