Фреджиэль Соул
1. Келпи
Фред!!! Ты до самого отъезда тут будешь сидеть? Живо собирайся на пляж, мы тебя ждать не собираемся! – прозвучал пронзительный голос из-под широкой кроны ветвистого кедра. Фред, а, по-видимому, это был именно он, легко спрыгнул с высокой ветки и, не дожидаясь новой порции воплей, поспешил поскорее сбежать из зоны поражения звуковой волны.
Паренёк не сильно отличался от сверстников. Внешне, по крайней мере. Худой, среднего роста, он не производил впечатления атлета, но и назвать его ботаником можно было только с большой натяжкой. Впрочем, не нужно быть ботаником, чтобы иметь честь регулярно подвергаться насмешкам со стороны тех, для кого прочитать хотя бы один роман в месяц – не подвиг, нет. Наказание. Ну или глупость, ведь вместо того, чтобы сидеть на одном месте и пялиться в книгу, можно было сбегать до озера или сыграть в новую игру. Хотя это – дела давно минувших дней, и сейчас Фред с упоением вспоминал то время, когда было достаточным залезть на дерево или просто уйти в заброшенный корпус школы, чтобы тебя перестали беспокоить на протяжении ближайшей перемены.
Сейчас всё сложнее. Все мальчики стали юношами, и подтверждением тому стали тонкие полоски усиков и пустые пивные банки, которые одноклассники Фреда не утруждались выносить из своей комнаты. А ведь мусорный бак стоял в двух шагах, буквально.
И всё-таки в данный момент они не на пыльных улицах родного города, а в уютном лесу, благодаря традиции «последнего похода». Каждый выпуск их школы проходит через это: через долгие сборы в складских помещениях, через часы тряски в старом автобусе, принадлежащем не менее старому сторожу, через неприятную процедуру расселения. Некоторым не повезло, эту неделю они проведут в тесных штопаных-перештопаных палатках, помнящих запах прошлых своих жителей. Другим отвели построенные не меньше века назад бревенчатые домики, небольшие, ветхие, но вполне подходящие на роль временного жилья. Четверо выпускников жили в своей, а не школьной палатке, и она была явно просторнее доставшегося ему деревянного строения. Фред видел похожую палатку в гипермаркете, и она стоила столько, что понадобилось бы копить карманные деньги по меньшей мере год. Хотя этот срок будет точен, только если считать излишки от выданного ему приёмными родителями. Если же немного сэкономить на обедах… Нет, Фред не мог экономить на своём здоровье. Слишком хорошо представлял, к чему может привести регулярное недоедание.
Последний год школы позади и сейчас он представлялся не более, чем дурным сном. Да ещё и вся неприятная Фреду компания в конец обленилась и не выходила из комнаты, к которой была приписана, более четырёх раз в день: утром, в обед, вечером и за пивом (хоть и идти до ближайшего магазина нужно около часа). Перетерпеть их присутствие эту неделю, скорее всего, будет не так уж и трудно.
Фред заскочил в комнату, подхватил небольшой рюкзак со всем необходимым для предстоящего заплыва, и с удовольствием отметил отсутствие плавательных принадлежностей соседа. Это означало, что его уже ждут у озера. Другого озера, не того, к которому он привык. Его родной пруд можно было использовать для плавания только при условии, что в голове у тебя менее трёх извилин, ведь производства, располагавшиеся неподалёку, явно намекали, что водичка, не смотря на все заверения экологов, далеко не самая чистая. Во время одной из своих прогулок Фред случайно споткнулся о металлическую трубу, слегка выступающую поперёк тропинки. Неподалёку обнаружился и конец этого безобразия, выходящий в воду. С тех пор Фред зарёкся не купаться в этом месте. Лесное же озеро сильно отличалось в лучшую сторону. Сидя на берегу, можно было с лёгкостью представить, как из глубин, не спеша и лишь слегка потревожив водную поверхность, выплывает келпи, как по его гриве скользят гребешки волн и как пронзительно смотрит дух в попытке понять, чисты ли твои помыслы.
Пусть Фред и не знал, к добру или худу будет увидеть духа-шутника, вполне способного убить незадачливого путника, он не переставал мечтать о встрече со сверхъестественным.
Мифы и легенды, рассказывающие о неземных созданиях, были для Фреда чем-то большим, нежели простым хобби. Будучи с детства уверенным в том, что мир не ограничивается тем, что способны увидеть человеческие глаза, он особое внимание уделял всему необычному. В детстве он приучил себя связывать неудачные совпадение с происками демонов, а за счастливым случаем часто видел покровительство духов, и в нём настолько укрепилась эта вера, что пережила взросление, став со временем только сильнее.
Конечно, у хорошего воображения (а воображение Фреда было просто потрясающем) есть и обратная сторона. Излишне подробные фантазии начинают влиять на ход мыслей человека, именно поэтому Фред болезненно морщился всякий раз, когда, например, замечал разбросанный по лесу мусор. Хранителей леса, да и саму природу в целом, люди совсем перестали уважать. Конечно, раньше лес давал пищу и дом, а теперь дары природы оказались не нужны людям. Не нужны были и духи. В нынешнем веке редко встретишь человека, с трепетом относящегося ко всему живому, верящего в его стражей: прекрасных дриад и нимф, в леших и водяных, в богов и богинь, покровительствующих природе.
Фред знал, что он один из тех, кто по-настоящему верит, и безумно гордился этим. Другие могли и отличаться по духу от него, но ведь это же не повод мусорить? Искренне сомневаясь, что лесные создания будут убирать следы присутствия человека, Фред по пути к озеру собирал особо крупный мусор, тот, что не разложится ближайшую сотню лет.
К тому моменту, когда он Фред прошёл большую часть лагеря по пути к выходу, у него в руке уже разместились две большие пластмассовые бутылки. Он мог бы поднять больше, но, если бы занялся этим целенаправленно, пострадала бы его гордость. Он уже и так неоднократно слышал, что одноклассники прозвали его мусорщиком, но не мог перебороть себя и совсем перестать помогать природе.
Нахмурившись, Фред поднял с земли очередную пустую пивную бутылку под каркающий хохот и улюлюканье из соседнего окна. Видели? На лицо Фреда упала тень, придав ему несколько отрешённый вид, в то время как внутри клокотала бессильная злость.
Юноша ускорился и в десять минут добрался до озера, забросив по пути бутылки в огромный чёрный пакет, для того предназначенный. На песке разложили вещи другие его одноклассники, те, кто откликнулся на первый призыв. Редкие шезлонги и скамейки уже давно были заняты. Многие собрались в компании и болтали между собой, поэтому, когда внезапно раздался крик, Фред не сразу сориентировался, что обращались именно к нему.
– … где ты пропадал? Мы тебя устали искать! – раздался бойкий голосок. Обернувшись, Фред увидел его обладательницу – свою единственную подругу, уже успевшую переодеться в купальник, позволявший даже самому несведущему понять, что эта девушка не последняя спортсменка. В паре метров от неё стоял второй его друг – невысокий паренёк с поразительно живыми чертами лица.
Всех троих объединял один факт: они не были приняты одноклассниками.
Фред – необщительный юноша, но у него были веские причины плохо относиться к другим. Безразличие и лицемерие людей, особенно взрослых, всегда вызывали у него опасение. Эти качества опасны для природы и человечества. Сам он, конечно, таким не станет, но окружающие? Те же одноклассники вполне могли.
Чтобы убедиться или разубедиться в правильности своего отношения к одноклассникам, по совету из одной очень умной книжки несколько лет назад была проведена серия экспериментов. Фред тщательно изучил характеры нескольких одноклассников, их манеру вести себя, и то, что для них могло быть дорого, с одной только целью – напугать. Напугать до дрожи в коленках, до той степени, когда ни один человек уже не сумеет проявлять несвойственные ему качества. В таких условиях каждый покажет истинное лицо.
Эксперимент прошёл на редкость удачно, подтвердив порочность одноклассников, но, узнав правду о эксперименте, испытуемые затаили обиду. Ожидаемая реакция ещё раз убедила Фреда в мелочности одноклассников.
Элли, названная как героиня детской сказки, имела куда более прозаичную историю всеобщей нелюбви. С детства нескладная девушка подвергалась насмешкам невысоких одноклассниц. Никто не бывает так же беспричинно жесток, как дети.
Впрочем, очень длинные ноги – преимущество перед другими однолетками в беге, чем не преминула воспользоваться Элли, чтобы утереть нос тем, кто над ней смеялся. Став старше, она не бросила занятия спортом, так как они могли помочь ей в будущем при поступлении в университет.
Другой друг Фреда отличался от одноклассников ещё сильнее, пусть и его особенность не вызывала ненависти. Детская болезнь забрала у него голос. Пусть путём долгих тренировок он научился изображать на лице практически любую эмоцию, а писал он, пожалуй, быстрее всех в школе, это никак не заменяло способности говорить.
Фактически, все они были изгоями в классе. Это сближало. Фред думал, что такова правда жизни: дружба возможна только между теми, кто находится в равных условиях.
Повесив вещи на то же дерево, что и товарищи, Фред хотел было искупаться, но то, что, а точнее кого, он увидел, заставило его поменять планы. Ругань преподавательницы заставила присоединиться к общей забаве даже эту пьянь. Купаться же в одном месте с ними было мало того, что неприятно (от них пахло за десяток метров), так ещё и банально опасно – они всегда неровно к нему дышали, а потому идея, например, попытаться утопить своего неудачливого одноклассника, могла показаться этой компании чрезвычайно остроумной.
Сочтя за лучшее не пересекаться с ними вообще, Фред решил уединиться в одном преинтересном месте. Всего пять минут пешей прогулки, три из которых пришлось пробираться через заросли, и, наконец, перед ним раскинулась небольшая полянка. На широком ветвистом дереве у берега располагалась небольшая открытая платформа из досок, прочно привязанных к дереву. Сама конструкцию было трудно назвать полноценным домиком на дереве: мало того, от дома тут были только пол и часть стены, так ещё и вся конструкция за годы своего существования изрядно накренилась в сторону воды.
Тем не менее, Фреду нравилось сидеть на самом краю и наслаждаться пейзажем. Несколькими умелыми прыжками он забрался на прочную толстую ветку, подпрыгнул, подтянулся и залез на ветку повыше. Отсюда уже было просто добраться до полюбившегося места и сесть, свесив ноги. Фред размышлял над тем, сколько сможет находиться тут до того момента, когда его хватятся. Выходило не слишком много – около двадцати минут. Если же ему повезёт и про него просто-напросто забудут, то сидеть здесь он сможет хоть до самого вечера, но, пожалуй, не стоит рассчитывать на это слишком сильно.
Расслабившись, Фред обратил внимание на открывшуюся картину: ветер гнал воду куда-то вправо, за плакучую иву, в месте, где течение сталкивалось с полуопущенным в воду бревном, ежесекундно возникали водоворотики, солнечные блёстки прыгали по небольшим волнам, деревья на противоположном берегу мерно покачивались, то и дело задевая спины соседей. Сейчас подобное не увидишь поблизости от городов.
Тёплые солнечные лучи с лихвой окупали прохладу воздуха. Фред растянулся на скрипучих досках и, довольно улыбнувшись, закрыл глаза.
Вскоре он задремал. Стоит на секунду расслабиться, успокоить свой разум, как он тут же стремиться окунуться в мир грёз. Насладиться мечтами о прекрасном, но таком зыбком и недостижимом…
Но всё когда-нибудь заканчивается, закончился и сон. Стоит признать – не самым приятным образом: под аккомпанемент из криков и ругани. Фреду не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, кто пришёл за ним, это было очевидно. Наверное, стоило как можно скорее уйти, но толи гордость, толи чувство морального превосходства не давали ему даже обернуться. Да и спуститься в обход них никак не получится. Остаётся только продолжать игнорировать их и надеяться, что рано или поздно им надоест столь бесполезное времяпрепровождение. Но, может быть, стоит плюнуть на гордость и попытаться уплыть?
Внезапно у противоположного берега взметнулись брызги. Беспричинно. Никто ничего не бросал в воду. Ни одного человека даже не было по близости. А брызги были. Что-то происходило, и Фред чувствовал, что это «что-то» он был просто обязан разглядеть. Сев на самый край, он стал всматриваться в водную даль, сжавшись от нетерпения.
В глазах стал нарастать зуд, но парень прекрасно понимал, что моргать было нельзя. Когда озеро и небо совсем размылись и стало невозможно разглядеть мелкие детали, Фред увидел гарцующего по водной поверхности жеребёнка, целиком состоявшего из воды.
Увидел!!! Вот он, келпи, прямо напротив, в пятидесяти, может быть, в ста метрах! Настоящий, такой реальный, что его наверняка можно потрогать.
Дух перевёл взгляд бесконечно белых глаз на безмолвного зрителя, топнул копытом, вызвав очередную волну блестящих на солнце брызг, и скрылся за ней.
Фред протёр глаза, и когда понял, что келпи исчез, уже хотел было ринуться за ним, но не успел. Совсем чуть-чуть не успел. Брошенная одним из хулиганов сучковатая палка угодила прямо в затылок, и, потеряв сознание, парень рухнул в воду.
Вечером он так и не вернулся в лагерь.
2. Хранительница
Вечнозелёный лес скрывает в своих глубинах множество по-настоящему страшных вещей: ужасающих монстров, разнообразные растения, большую часть которых вы предпочтёте увидеть в качестве иллюстрации в справочнике по ботанике, и некоторые… скорее странные, нежели действительно опасные, места. На фоне этого буйства природы спокойное озеро, располагающееся почти в центре леса, было странным вдвойне, так как было абсолютно безопасным. Втройне же странным было то, что именно на берегу безобидного озера, а не где-нибудь ещё, без сознания лежал тощий жеребец.
Когда солнце достигло зенита, пони слегка дёрнул ногой и нехотя разлепил глаза. После он машинально, как бывает только с теми, кто проснулся, но ещё не до конца пришёл в себя, встал на ватные от долгого лежания копыта и побрёл в сторону берега. Сделал глоток, промочив неприятно саднящее горло, и взглянул в слегка искажённое отражение. В ответ из зазеркалья на него посмотрел жеребец с короткой синей шёрсткой и желтой гривой. Непривычные цвета, неправильная форма головы и огромные глаза насыщенно зелёного цвета – всё это говорило о нереальности происходящего. Но свой новый облик он всё же тщательно, с наслаждением и доброй долей нарциссизма, изучил, потому как какой-то срок ему придётся довольствоваться необычными метаморфозами.
Напоследок он ещё раз охватил взглядом озеро, и словно удостоверившись в чём-то, слегка улыбнулся и отправился прочь, чтобы увидеть других обитателей чудесного мира. Нехорошо наслаждаться хорошим сном в одиночку, ведь так?
Стоило жеребцу ступить под сень листвы, как сказочный ранее сон поспешил обернуться кошмаром. Огромные стволы деревьев, чьи ветвистые кроны закрывали собой солнечный свет, создавали подавляющую атмосферу. Крики хищных птиц и подозрительные покачивания кустов тоже не прибавляли душевного здоровья.
Но это – не самое жуткое. Куда страшнее было то, что по его следам явно кто-то шёл. Из-за деревьев доносился звук шаркающих шагов. Теперь жеребец всё время должен быть наготове, а иначе он рисковал не успеть вовремя отреагировать на опасность.
Шло время. Начали ныть мышцы, пони стал спотыкаться о корни. Дали знать о себе голод и жажда. Надежда на то, что ему встретится хоть одна живая душа, таяла с каждой минутой.
Последней каплей стало встреченное им… Нечто. Тонкие лиловые стебли, раскинувшиеся на небольшой опушке, оплели невысокую сосенку, высасывая из неё все соки. Она чахла на глазах. Сумерки дня грозили обернуться финалом жизни дерева. И жизни жеребца, если, конечно, тот не найдёт подходящее место для отдыха.
Как только в его голове возник образ такого местечка, копыта сами понесли своего владельца через бурелом. Жеребец, ведомый шестым чувством, вскоре вернулся обратно к озеру. Наконец-то он почувствовал себя в безопасности. Усталый разум поспешил окунуться в спасительный сон.
Новое пробуждение кардинально отличалось от предыдущего. Резким скачком жеребец встал и, немного постояв, привыкая к непривычно яркому свету, стал бродить вдоль берега. Разум был непривычно ясен.
Несмотря на то, что весь его предыдущий опыт твердил снова и снова: «Идиот, идиот, идиот! Теперь не удивляйся, если застудишь органы и в скором времени у тебя откажут почки», реальность была милосердна, а потому, постояв полминуты в поисках необычных ощущений, пони не почувствовал никаких признаков недомогания. Просто чудо какое-то! А может и не чудо, ведь лошади, наподобие тех, представителем чьего вида он являлся на данный момент, должны быть в некоторой степени морозоустойчивы.
Желудок снова начал ныть. Прошлой ночью жеребец слишком сильно вымотался, чтобы думать о еде, но теперь тело требовало своего. Однако было не ясно, откуда в лесу достать еду и что вообще должны есть лошади. Обычная трава даже в этом теле не казалась съедобной, а поиск съестного в лесу почти наверняка сопряжён с риском самому стать чьим-то обедом. Совсем отказаться от пищи тоже не выход.
Жеребец стал обходить озеро, внимательно осматривая все попадающиеся на глаза растения и силясь вспомнить, что же из этого съедобно. Он не нашёл ни ягод, ни грибов (хотя есть незнакомые, наверное, не осмелился бы), но наткнулся на растение, напоминающее цветущий репейник. Если память не подводила жеребца, то это – лопух, а корни лопуха должны быть вполне съедобны.
Выкопать их копытами было сложно, равно как и помыть в воде, но он справился. Чтобы окончательно обезопасить себя, всё же стоило обработать корни огнём: сварить или обжарить. Но как развести огонь?
Предприняв несколько неудачных попыток (копыта явно не годились для мелкой работы), жеребец смирился с тем, что на какое-то время останется голодным. Корни, заботливо завёрнутые в листья лопуха, расположились в ветвях ближайшего дерева. Если ещё сутки не удастся найти чего-то получше, пони вернётся к мысли о том, чтобы попробовать их на вкус.
Решив насущные вопросы, жеребец сел у самой воды и стал размышлять над произошедшим вчера. События предыдущего дня казались ему неестественными. Зачем он вообще отправился в лес? На что, в конце концов, он рассчитывал? Что умудрится выйти, просто идя вперёд? Если бы это было так просто, никто бы не гибнул в чащах.
Второй факт был и вовсе невероятен. Как он вернулся обратно? Если думать логически, то вернуться к небольшому озеру должно быть на порядок сложнее, чем выйти из леса.
Жеребец бросил взгляд в сторону деревьев, и его пробрала дрожь. Его преследовали… и, скорее всего, это были хищники. Тогда почему в его теле всё ещё теплится жизнь? Что может быть проще, чем напасть на спящего?!
Эти факты ну никак не собираются в стройную теорию!!!
В голове творился полный раздрай, отвлечься от несуразности событий больше не получалось. Пони снова стал делать вид, будто изучает своё отражение в озере. Ха! С навязчивыми мыслями такой трюк не пройдёт, их не обмануть актёрской игрой.
Случайная мысль ударила жеребца будто обухом по темени. Чем больше времени он ей уделял, тем яснее становилось происходящее. Есть! У всего этого есть объяснение: просто кто-то не хочет, чтобы жеребец уходил отсюда. Почему? Кому он может быть нужен посреди леса? И у кого были силы повлиять на то, сможет ли кто-то выйти из леса или нет? Ответ довольно очевиден.
Будто боясь спугнуть кого-то, жеребец осторожно поднялся на ноги, и, бросив взгляд на водную гладь, прошептал:
– Здравствуй. Пожалуйста, помоги мне. Расскажи, как я здесь оказался.
Вода, будто поняв смысл его слов, пошла рябью. Жеребец вздрогнул, а его сердце от волнения забилось с утроенной силой. Когда волны успокоились, стало ясно, что отражение теперь показывает совершенно иную картину, куда более мрачную, чем раньше. Внимательно разглядывая неизвестное небо, покрытое смолисто-чёрными тучами, жеребец не понял, когда его сознание померкло.
Ударившая в лесную чащу молния осветила на мгновенье испуганные мордочки двух случайных своих свидетелей. Всё же Вечнозелёный лес – это далеко не Кантерлот, тут можно и не надеяться на помощь погодной бригады. Однако ни жеребец, ни кобылка не рассчитывали, что им на помощь придут пегасы. Более того, случившийся ливень был выгоден. Пусть переставлять копыта в грязи было непросто, но оно того стоило: выследить их в такую погоду становилось на порядок сложнее.
Когда они вышли к озеру, пегаска напомнила:
– У нас мало времени, – и ещё сильнее прижала к себе корзинку со спящим в ней жеребёнком.
Единорог решительно вошёл в воду и окутал свой рог голубым сиянием. Синий оттенок света говорил не о цвете его шёрстки, а о типе применяемого волшебства: это чародейство относилось к магии духов. Во всем мире существовало единственное заклинание такого рода, да и то созданное совершенно случайно. Жеребец догадывался, что по потенциалу открытое им направление магии способно сравниться с тёмной магией, но развить его уже вряд ли когда-нибудь получится.
Наклонив голову, пони коснулся рогом поверхности воды, разгоняя по поверхности воды волну магии.
Мощный порыв ветра едва не заставил его упасть. Волны усилились, всё сильнее и сильнее ударяя единорога по бокам. Всё это говорило лишь об одном:
– Она здесь, – прошептал жеребец и добавил уже громче, обращаясь к супруге:
– Быстрее, сюда.
Пегаска поспешно зашла в воду, и, когда она поравнялась с жеребцом, он снова заговорил, направив взгляд пронзительно зелёных глаз в центр озера:
– Хранительница, помня наш уговор, я пришёл просить о помощи в счёт долга, – произнёс единорог и взволнованно продолжил:
– Прошу, защити наше дитя. Если пони придут сюда с нечистыми намереньями, не дай им добраться до жеребёнка.
Если невидимый дух и услышал просьбу, то никак не дал об этом знать. Просто в какой-то момент приподнялась небольшая волна, подхватила корзинку из заботливых копыт матери и осторожно понесла её по воде. Кобылка сделала несколько шагов к уплывающей корзинке, но была остановлена магией мужа. По её щекам потекли слёзы.
Оба родителя сожалели, что пришлось пойти на это. Отрывать от себя своё дитя, плоть от плоти своей, всегда мучительно больно, но в сложившейся ситуации поступить иначе – значит почти наверняка подвергнуть жеребёнка опасности.
Ещё минуту пара провожала корзинку взглядом, а после, почти мгновенно развернувшись, пони ускакали в чащобу. Им ещё предстояло запутать следы.
– Эй! С тобой всё в порядке?! Знаешь, гулять в Вечнозелёном лесу, как это делаешь ты – далеко не самая лучшая идея. Повезло, что тебе не встретился кто-то действительно опасный… Меня зовут Стрэйнж Сид. А тебя?
Жеребец отвёл взгляд от ставшего совершенно нормальным пруда, и обратил внимание на стоявшую рядом салатовую единорожку. Она явно ждала ответа, нетерпеливо потопывая передним копытом. В любое другое время пони бы обрадовался тому, что теперь не один, но почему она появилась именно сейчас?! Так некстати…
Под ногами у жеребца стояла корзинка. Сомнений не оставалось – та самая корзинка. Повинуясь порыву, он достал из неё детское одеяло и положил его себе на спину. Класть на землю казалось неправильным. Узоры на бледно-бирюзовом одеяле побуждали в жеребце приятные, но казавшиеся давно утраченными чувства.
Под одеяльцем на обыкновенной белой простыне лежала небольшая тетрадь. Каллиграфическим почерком на обложке было выведено: «От любящих родителей». Словно боясь, что синий переплёт растворится в воздухе, жеребец раскрыл тетрадку и стал торопливо вчитываться в написанное. Солнце уже наполовину спряталось за густые кроны, вскоре стемнеет совсем и читать станет невозможно.
Спустя пару минут единорожке, несмотря на недюжинный такт, надоело ждать, и она переспросила:
– Так как тебя называть?
– А? Фреджиэль Соул. Моё имя – Фреджиэль Соул.
Немногим ранее…
На окраине небольшого, но уютного городка одиноко стоял двухэтажный домик. Обычно царящий в нём уют нарушала мечущаяся из комнаты в комнату пони. Могло показаться, что она старается запихнуть в седельные сумки чуть ли не всё мало-мальски ценное в доме, однако это было не так. Туда отправлялись лишь «вещи, которые несомненно пригодятся во время жизни в лесу», а именно: одеяло и подушка, сладкие булочки и крекеры, карта и компас, спички и котелок, палатка и… всё. Больше в сумки не помещалось решительно ничего: ни книжка о приключениях Дэринг Ду, ни даже набор средств первой помощи. Подумав пару минут, Стрэйнж Сид всё же выложила любимые ею булочки.
Нетрудно понять, что единорожка впервые отправляется в длительный поход. До этого она ни разу не чувствовала необходимости в этом: небольшие вылазки за интересными образцами флоры никогда не длились по-настоящему долго. Теперь же у неё была другая цель.
Дело в том, что прошлым вечером, её эксперименты с новым видом лозы застал посторонний. Она не сразу поняла, что за ней наблюдают, а потому тот пони мог увидеть намного больше, чем кто бы то ни было. Стоило мэру только узнать о её научных изысканиях, как в скором времени её прогонят из Хуфенгтона (на сей счёт имелись строгие предписания, сопровождавшиеся печатью самой принцессы).
К счастью, удача была на её стороне. Испугавшись странных сиреневых лиан, которые несведущий пони мог принять за щупальца монстра, наблюдатель рванул галопом в Вечнозелёный лес. Утром, когда Стрэйнж пришла сдаваться властям в центр города, на неё просто никто не обратил внимания, а потому был сделан соответствующий вывод: тот пони вместо того, чтобы выбраться из столь опасного места, решил заночевать в лесу. Значит, она имела все шансы перехватить его около города и попытаться уговорить сохранить увиденное в тайне.
Около часа она сидела под одиноким деревом, внимательно следя за обоими тропинками, ведущими в лес. С течением времени она начинала всё сильнее и сильнее волноваться за судьбу неизвестного пони. Когда же солнце окончательно отогрело сырой ночной воздух, она смирилась с мыслью, что наблюдатель по её вине может быть в опасности, а потому решила найти его.
Пройдя полсотни скачков в том направлении, куда предположительно убежал пони, она наткнулась на лесную тропу, которая вела в глубь леса. Проглотив вязкую слюну, единорожка отправилась дальше.
3. Тетрадь
«Здравствуй, неизвестный читатель. Если эта тетрадка попала к Вам случайно, то знай, она принадлежит семье Соул. Надеюсь на то, что Вы, как честный пони, не будете читать про то, что не имеет к вам отношения.
Если Вы принесёте эту тетрадку в поместье Соул, Вас непременно ждёт вознаграждение, однако куда более желанно, чтобы Вы передали её жеребёнку синей масти с жёлтой гривой по имени Фреджиэль Соул и при необходимости позаботились о нём. Помните, семья Соул не забывает добра.
Прошу воздержаться от чтения того, что написано дальше…»
– Да пойми ты наконец! Идти куда-то ночью – несусветная глупость. Если мы заночуем тут, нас никто не тронет. Я уже дважды просыпался на этом берегу с полным набором копыт, тут безопасно.
Стрэйнж Сид уже в который раз пожалела о том, что вообще начала спорить с этим жеребцом. Хотя она сама в скором времени поняла, что ночной лес для них может быть опасен, единорожка была уже не в силах прекратить возражать. Нахмурившись, она хотела упомянуть, что по ту сторону чащи их ждёт кров и еда, но в этот момент прозвучал протяжный вой. Пони вздрогнули (жеребец даже чуть сильнее. Не то, чтобы это можно был как-то проверить, но всё же…).
– Всё ещё хочешь идти туда? – сказал Фред, изрядно храбрясь. Показать, что он боится, было никак нельзя. Гордость, знаете ли.
Фыркнув, Стрэйнж сбросила с себя сумки с нашитыми на них изображениями какого-то экзотического растения. Придерживая ремешки копытцами, пони стала при помощи салатового свечения извлекать оттуда многократно сложенную ткань, которая, однако, почему-то не спешила вылезать.
Жеребец сначала порывался помочь. Подбежал к сумкам, но, поняв, что его помощь не требуется, а то и вовсе может оказаться лишней, стал наблюдать за магией. Фред легко принял реальность её существования. Для него колдовство было не удивительнее духов, а раз духов он увидел своими глазами, то магия становилась чем-то само собой разумеющемся.
Рывком достав упрямый брезент, пони стала раскладывать его на земле. Фред нашёл себе дело: он стал помогать вбивать колья. Когда возведение шатра можно было считать законченным, единорожка подхватила сумки и скрылась внутри.
Перед жеребцом возникла проблема выбора: с одной стороны, снаружи было зябко, с другой, внутрь его никто не приглашал. Отдельно стоял вопрос безопасности. Не смотря на сказанное ранее, он не понимал до конца, почему хищники не напали на него прошлой ночью, и если это было простым совпадением, то стенки палатки не станут надёжной защитой. Находясь же снаружи, Фред имел некоторые, пусть и призрачные, шансы успеть отреагировать на опасность. А ещё так он мог отвлечь гипотетических ночных охотников и дать единорожке возможность уйти…
– Ты идёшь? Или собираешься ночевать под открытым небом? – донеслось через ткань палатки.
Жеребец не желал показаться нерешительным, а потому без лишних размышлений зашёл внутрь. Завтра им пригодятся все силы, глупо тратить их на бессмысленные сомнения. Тем более, что причина для колебаний устранилась сама собой.
Как только наступило утро, Фред забрал свои вещи и поспешил выйти из палатки. Ночёвка практически бон о бок с кобылкой стала для жеребца новым опытом, из-за чего он не мог перестать смущаться.
Снаружи было неожиданно прохладно: на траве сверкали ледяные капельки, над поверхностью озера узкой полосой стелился туман. Солнце ещё не поднялось достаточно высоко, чтобы согревать. Мелькнула мысль о возвращении под тент, но там было ненамного теплее. Да и некоторые дела стоило завершить до того момента, когда проснётся Стрэйнж Сид.
Фреджиэль Соул подошёл к самому берегу, прикрыл на секунду глаза и, собравшись с мыслями, произнёс:
– Привет, эм… Дух озера? Прости, я не видел твоего облика и не могу обратиться к тебе более конкретно. Мне бы тоже было неприятно, если бы ко мне обратились словом «человек», но всё же… Можешь ли показать ещё что-то, связанное со мной? Пожалуйста!.. Для меня это очень важно!
Озеро молчало. Не то чтобы нормальное, среднестатистическое озеро должно было незамедлительно ответить, но теперь жеребец имел все основания начать сомневаться в собственном рассудке. Хотя, наверное, слишком поздно задумываться над этим. Этот мир… Он уже дал Фреду больше, чем предыдущий за всю его жизнь. И если он начнёт сомневаться в том, что эта реальность реальна, то не оскорбится ли она? Не заберёт ли обратно правду о родителях и память о духах?
Фред дрогнул. Нет, он не имеет права сомневаться. Не теперь, когда Фред как никогда близок к встрече с родителями.
Смирившись с молчанием обитателя озера, Фред решил проверить сохранность корешков. Есть он их, конечно, не будет, теперь перед ним как никогда близка перспектива выйти к остальным… пони, а значит и поесть нормальную еду, не рискуя отравиться.
Когда жеребец нашёл нужное место, он неприятно удивился: корни лопуха были разбросаны под деревом, а нескольких Фред и вовсе не досчитался. Те же, что остались, кто-то сильно погрыз. Чуть подумав, Фред решил оставить всё как есть. Видимо, кому-то они нужнее.
Жеребец вернулся обратно к палатке и, осторожно заглянув внутрь, проверил, что закутанная в одеяло единорожка всё ещё спит. После Фред отошёл к озеру и продолжил читать тетрадь. Почерк пишущего был размашистым и довольно неровным.
Привет, Фред, сынок. Нам очень жаль, что ты, скорее всего, не помнишь о нас, но знай, мы оставили тебя у хранительницы не просто так. Вся семья Соул была в опасности, нас преследовали пони с недобрыми намереньями. Чтобы объяснить тебе всё как следует, мне придётся зайти издалека. Краткая история своего рода тебе не помешает.
Много лет назад один из основателей нашего рода толи поклялся, что все в нашей семье будут посвящать жизнь поиску знаний, толи попал под действие изощренного проклятья. Мы не знаем точно, какое из этих событий достоверно, но после него все жеребцы в нашем роду, достигая определённого возраста, начинали испытывать непреодолимую жажду познания. Это даже стало отражаться на метках! Уникальный феномен! Нигде я не сталкивался с подобным приобретённым наследством, а тот факт, что тяга к знаниям приобретена нами после нерядового события, а не выведена, скажем, путём селекции, сомнению не подлежит.
Знания, бережно собираемые нашим родом, накапливались в старом поместье где-то на восточном побережье. Около полусотни лет назад произошла трагедия: поместье было уничтожено. От рода остался только один молодой жеребчик. И он не опустил копыта, а стал собирать знания заново, самостоятельно.
Твой дед – Тааффеит Соул – решил, что собирать тривиальные знания, которые можно теперь найти в открытом доступе, не имеет смысла, и поэтому решил увеличивать нашу семейную библиотеку своими собственными исследованиями. Он был умён и очень талантлив. Я с уверенностью могу сказать, что отец собрал в нашем поместье в Кантерлоте около пятой части уникальных заклинаний. Под уникальными заклинаниями я подразумеваю те, которые знают менее двух единорогов во всей Эквестрии. Ты можешь себе это представить?! Один пони сделал столько, что его в пору называть новым Кловером Мудрым.
Сам Тааффеит Соул никогда не стремился к славе. Напротив, он стремился сохранить все свои знания в секрете. Я никогда не понимал почему.
Когда Тааффеит умер, его место занял я, твой отец, Ларимар Соул. Но, понимая, что мне никогда не сравниться с твоим дедом на поприще магического искусства, я решил поступить разумнее. Бесполезно потраченным годам в лаборатории я предпочёл путешествовать и собирать уникальные заклинания, как это когда-то делали наши предки. Само собой, ничего общеизвестного домой я старался не приносить.
Откуда же я брал по-настоящему ценные заклятья? Вполне разумно было предположить, что не только наш род хранит секреты. Я искал волшебников, получивших в наследство тайну какого-нибудь редкого заклинания или выдумавших что-то новое самостоятельно. Приходилось ориентироваться по слухам, а то и вовсе временами бродить вслепую, приставая с наводящими вопросами к коренным жителям. Мой метод тоже приносил немалые плоды, но иногда ситуация доходила до абсурда…
Вот, например, в начале своего пути я пришёл в Понивилль. Очень уж привлекательными казались рассказы о местной библиотеке. Её создали явно при помощи какого-то заклинания. Представляешь, она располагалась внутри полого, но живого дуба!
Так вот, я нашёл тайный спуск в подвал, о котором, по-видимому, никто и не подозревал, а там… Пусто! На всех полках я обнаружил только толстый слой пыли.
Я ещё немного побродил по округе, искал занимательные истории, которые могли послужить наводкой для новой цели, но вскоре вынужден был отправиться дальше. Не все мои поиски были успешны.
Все найденные книги я приносил в поместье. Ах да, поместье. Остерегайся приближаться к нему.
Я сбился с мысли. Вернёмся немного назад.
В своих странствиях я встретил милую моему сердцу пегаску. Где бы я не был, когда кто-то отправлял мне письма, их всегда доставляли вовремя. Я много лет подозревал, что она научилась использовать единорожье заклинание поиска (хоть это и абсурдно), настолько было поразительным то, как быстро она меня находила.
В один прекрасный вечер, когда мы оказались в небольшом лесном домике во время урагана, я осмелился спросить, как она меня находит. Знаешь, что она ответила? Она сказала, что её ведёт ко мне зов сердца.
После того дня Солай Дуавей присоединилась ко мне в странствиях. Ещё пару лет спустя (к тому моменту я уже приблизился по количеству собранных заклинаний к оставленному отцом наследству) у нас появился ты. Мы остепенились. Планировали воспитать тебя в Кантерлоте, дать тебе хорошее образование…
Да, планировали, пока всё не изменилось в одночасье.
С того момента, как мы осели в Кантерлоте, стало совершенно нормальным, что не мы ищем владельцев тайных знаний, а они сами приходят к нам. В обмен на заклинания они просили услугу. Иногда требовалось всего лишь единожды воспользоваться каким-нибудь редким чародейством и записи о новом способе использования магии оказывались на полках семейной библиотеки.
В один дождливый летний день к нам в поместье пришёл незнакомый единорог чёрной масти. Мы почти сразу заподозрили неладное, а когда он озвучил просьбу, стала понятной причина плохого предчувствия. Он предлагал любопытное заклинание иллюзии, но просил нечто во много раз более ценное – секрет магии приглашения, одной из разновидностей телепортации. При помощи неё можно было перетянуть к колдующему практически кого угодно, при условии, что этот пони согласен на перемещение, а у единорога, использующего заклинание, достаточно сил.
Когда проситель первый раз услышал «нет», он стал объяснять, для чего ему так необходима магия приглашения, пытаясь убедить нас всеми правдами и неправдами. Получив очередной отказ, единорог перешёл к угрозам.
И всё-таки я не дал ему того, чего он хотел. Не мог поступить иначе, понимаешь? Если пони готов угрожать моей семье, то кто знает, чем может обернуться в его копытах заклинание телепортации. Может быть, он собирался вызволить кого-то из Тартара?
На следующий день по Кантерлоту распространились слухи о безумии семьи Соул. Я узнал, почему им так быстро поверили: кто-то создал правдоподобную иллюзию беснующихся меня и Солай. К нам вот-вот должны были прийти стражники, а если бы они забрали тебя, тому чернильному единорогу не составило бы труда украсть у стражи жеребёнка и шантажировать нас. Времени на раздумья не оставалось. Я активировал защитные заклинания, привёл в действия созданные отцом ловушки, и мы пустились в бега.
Я думал, что знал достаточно о всяких секретных местах и тайных тропах, чтобы оторваться от любого преследования, но при помощи какого-то хитрого заклинания поиска стража вновь и вновь выходила на наш след. Сейчас они в нескольких часах пути от нас, но нет никаких сомнений – нагонят. У меня есть идея, как мы сможем защитить тебя и не дать врагу того, чего он хочет. Спрятав тебя у духа, мы сможем безбоязненно дать отпор чёрной масти.
В конце тетради ты найдёшь список пони, к которым сможешь обратиться за помощью и один любопытный шифр.
Время поджимает. Будь осторожен. Наверное, сам лучшим сценарием для тебя будет пожить первое время в каком-нибудь городке подальше от Кантерлота. Потом, когда наберёшься сил, можешь попробовать тайно пробраться в поместье. Защитные заклинания не будут реагировать на тебя. Наверное, я зря это предлагаю, но, с другой стороны, прекрасно понимаю, что какая-то бумажка не сможет остановить молодого жеребца от безрассудных действий. Остаётся только рассчитывать на твоё благоразумие.
Знай, что бы не произошло, мы с мамой тебя любим больше всего на свете.
Надеюсь, мы ещё встретимся.
Ларимар Соул
За спиной зашуршала ткань, уши жеребца слегка повернулись по направлению звука. Стрэйнж Сид вышла из палатки и, сонная, стала её собирать. Фреджиэль не отреагировал на её появление: слишком многое следовало как следует обдумать прямо сейчас.
Когда новая информация уложилась в его голове, Фред задумался над планом будущих действий. Прежде всего следовало обеспечить себя информацией об общеизвестных вещах. Потом – начать разбираться с событиями, описанными в тетради. Только как это сделать, не вызвав подозрений и не наведя на себя таинственных преследователей? Пусть с тех пор и прошло немало лет, это вовсе не значило, что заклинание отца перестало быть им интересно.
Утренний лес уже не производил того же ужасающего впечатления, но, собрав все вещи и отправившись в путь, пони всё равно поначалу нервно реагировали на мелких зверей и странные звуки.
4. Хуфенгтон
Солнечный свет пробивался сквозь листву, яркими пятнами украшая землю. Ничто в лесу уже не говорило о былой опасности. Напротив, задорный щебет птиц и мелькающие в ветвях любопытные мордочки белок намекали, что можно расслабиться и наслаждаться прогулкой. Оказавшиеся в лесу пони не спешили им верить и молча шли по лесу, настороженно рассматривая подозрительные заросли.
Фред несколько раз порывался засыпать единорожку вопросами, но всегда одёргивал себя. Жеребцу не давали покоя мысли о том, что он может спросить что-то очевидное или сказать что-нибудь не то во время разговора.
Тишину нарушила Стрэйнж Сид:
– Что привело тебя в Вечнозелёный лес?
Фред немного задумался, как бы вспоминая прошедшие дни, а потом, поставив мысленную заметку спросить у единорожки то же самое, начал выдавать заготовленную легенду:
– Ты веришь в духов?
– В смысле в привидений? – уточнила Стрэйнж Сид, заранее заготовив самый скептичный хмык, на который только была способна.
Фреджиэль уже воодушевился и, не замечая настроя собеседницы, продолжил:
– Нет, не только. Не знаю, какие сказки рассказывали в детстве тебе, но я вдоволь наслушался историй о водяных и леших. Но это частности. Духи, о которых я говорю, – это чудесные существа, обитающие в самых разных уголках мира. Они следят за тем, чтобы всё было правильно в их сверхъестественном представлении. Взять того же домового. Этот дух появляется в достаточно старых домах и всячески помогает их обитателям: поддерживает в доме тепло и уют, не подпускает бесов, не даёт кошмарам близко подобраться к спящим…
Стрэйнж Сид на секунду отвлеклась. Ей показалось, что она читала о чём-то подобном раньше, когда искала средство от плохих снов, однако память не спешила давать подсказок. Единорожка махнула гривой, выходя из задумчивости, и снова стала слушать.
– Согласно легенде, которую я вычитал в городской библиотеке, в том озере, – жеребец махнул копытом в ту сторону, откуда они пришли, – обитает хранительница. С ней можно заключить договор и, если ты выполнишь её задание, хранительница исполнит одну просьбу. Я решил испытать судьбу и попытаться с ней договориться, но то, что она потребовала… Выше моих сил. Нет, на это я бы ни за что не пошёл. Я сказал ей это прямо, а эта особа взяла и обиделась на меня. В отместку хранительница наложила на меня какое-то проклятье, и я не мог сам пройти через лес. Днями блуждал по чаще, а потом возвращался к озеру. Вот скажи мне, сколько нужно идти, чтобы выйти из леса?
– Не знаю. Три часа? Или четыре?
– Вот, а я бродил днями! И ведь я не дурак: пытался и следить за солнцем, и мох искал – ничего не помогало. Если бы ты не нашла меня, я бы вскоре построил на берегу озера небольшой домик. Мне действительно не оставалось ничего иного, кроме как ждать, пока кто-нибудь наткнётся на меня. Кстати, как ты нашла меня?
Единорожка не смогла сразу ответить, задумалась. Потом пони пришлось преодолевать препятствие: упавшее поперёк пути дерево, и Стрэйнж Сид, прикрывшись нежеланием нарушать установившуюся снова тишину, решила сделать вид, что забыла про вопрос.
Но Фред не забыл. Теперь он чувствовал себя увереннее, чем в начале разговора. Забежав немного вперёд, жеребец развернулся, искренне улыбнулся и спросил:
– Ну так что, придумала, как половчее соврать?
Единорожка остановилась и хотела было объяснить жеребцу, что у неё и в мыслях не было лгать (неудобный вопрос можно просто проигнорировать), как Фред продолжил говорить:
– Нет, я не хочу, чтобы ты была со мной беспричинно откровенна. Я сам вынужден хранить некоторые секреты, из-за чего не был до конца честен с тобой. Меня гложет эта ложь, поэтому, наверное, я не могу остановиться и говорю, говорю, говорю… Давай ты просто забудешь, про то, что я говорил раньше, и я скажу тебе правду?
Стрэйнж Сид подняла глаза вверх, задумалась, стоит ли принимать это странное предложение, и, на найдя причины отказаться, кивнула.
Фред некоторое время молчал, продумывая, о чём можно сказать единорожке. С того момента, как они впервые встретились, она производила исключительно приятное впечатление. Ложь может помочь защититься, это так, но от того, что пришлось соврать доброй пони, Фреду было не по себе. Пусть Фред не мог рационально объяснить своё решение быть откровенным, эмоций вполне хватало, чтобы оправдать решение перед самим собой.
– Я недавно появился в лесу неизвестным мне образом и обнаружил… что совершенно ничего не помню об окружающем мире. Остались некоторые базовые знания… язык, например. Но я совсем не помню, где я и как сюда попал!
Если сначала Фред старался обдумывать то, что говорит, то в конце исповеди уже совсем не следил за этим. Он говорил быстро, постоянно ускоряясь, словно стараясь побыстрее сбросить накопившийся груз:
– Ты сказала, что я в Вечнозелёном лесу, да?! Я совершенно не помню, что это за место! Я не знаю, в какой я стране, я не помню, где моя семья, я не понимаю, куда двигаться и с чего начать… Я… Я просто не знаю, что делать. Как жить? Я же совершенно ничего не умею. У меня нет ни денег, ни дома. Всё, что я имею – несколько смутных воспоминаний.
Фред резко остановился, взяв себя в руки. Вроде, он не сказал ничего важного… и не соврал. Выдохнув и собравшись с мыслями, жеребец развернулся и продолжил идти. Стрэйнж Сид постаралась как можно быстрее уложить новые знания о странном спутнике в голове, а после побежала догонять. Когда она поравнялась с Фредом, он, не замедляя шага, будто ничего не случилось, уточнил:
– Так куда мы идём?
– А? Мы идём в небольшой городок, Хуфенгтон, я живу на его окраине. Кстати, В мэрии устроили небольшую библиотеку, думаю, ты без труда получишь доступ к книгам. Может, ты хочешь что-то узнать сейчас?
Фред думал задать вопрос о способах заработка, но недалеко впереди показался небольшой, забавно подёргивающий ушками кролик. Немного постояв на месте, он прыгнул и скрылся в кустах. В голову жеребца пришёл другой вопрос:
– А что мы едим? Я побоялся есть обычную траву, несмотря на сильный голод, но какие-то растения казались вполне съедобными.
– О, это вполне естественно. Всех жеребят с раннего возраста учат, какая трава съедобна, а какая – нет. Многие родители вовсе запрещают своим жеребятам есть растения вне города, мало ли они случайно съедят что-то ядовитое. В самом городе и неподалёку от него вся трава съедобна, за этим тщательно следят. Голодным ты не останешься, по крайней мере до наступления зимы. Тебе хватит времени, чтобы к тому моменту прочно встать на копыта, не переживай.
В общем, неудивительно, что даже после потери памяти, ты решил, что незнакомую траву есть не стоит. Ты же говорил, что некоторые базовые знания сохранились?
– Да. С тобой я же как-то говорю. Но это как раз-таки и странно, – Фред задумался и в тот момент, когда пони ступили на очередное яркое пятно солнечного света (жеребец загадал, что продолжит говорить именно в этот момент), сказал:
– Скажи, а существуют заклинания потери памяти?
– Я о таких не слышала. Не представляю, зачем заставлять кого-то что-то забыть. Нет, я читала самые разные книги, и могу представить, зачем кому-то может понадобиться стереть память другому пони, но все мои версии больше похожи на сюжет приключенческого романа, а никак не на нашу с тобой реальность. Мир не похож на то, что выходит из-под пера писателей.
Знаешь, когда я училась в старших классах академии для одарённых единорогов, я мечтала стать учёной. Хотела создавать новые виды растений, заниматься ботаникой. В моём представлении работа учёного была окутана ореолом романтики. У меня даже был составлен план работ. Когда я пошла узнавать о том, как начать заниматься наукой, мне пришлось очень сильно разочароваться. Те пони, которых я нашла, не экспериментировали, не стремились создать что-то новое, они просто искали в недрах библиотек то, что создали до них, а потом писали на тему найденного исследовательскую работу. Таких было большинство. Малая часть учёных стремилась сделать открытие своими усилиями, но их опутали таким количеством мер предосторожности, создали для них столько бесполезных предписаний, что над одним небольшим проектом группа пони может работать годами.
Реальность отличается от того, что пишут в книгах. Я скорее поверю в то, что ты нарвался на какое-нибудь редкое магическое создание, чем в то, что кто-то стёр тебе память со злым умыслом, а потом принёс в чащу Вечнозелёного леса. В конце концов, где в реальности ты встретишь по-настоящему злого и беспринципного пони? Таких нет.
Дальнейший путь пони проделали в тишине. Каждый размышлял о своём. Время от времени на пути им встречались разные животные и птицы. Некоторых из них Фред не мог узнать, как не напрягал память.
К полудню пони вышли из злополучного леса. Жеребец наконец-то смог вздохнуть полной грудью. Стрэйнж Сид коротко попрощалась и не сбавляя шага отправилась вдоль леса. Когда Фред опомнился, она была уже далеко впереди. Жеребец набрался духу и крикнул:
– Спасибо!!!
Единорожка обернулась на ходу и, увидев радостную мордочку Фреда, улыбнулась в ответ.
Городок, к которому вывела жеребца Стрэйнж Сид, располагался недалеко от Вечнозелёного леса. Фред уже сейчас мог разглядеть аккуратные деревянные домики. Вспаханные поля и небольшие сады завершали образ самодостаточного поселения. По ту сторону от городка виднелась тонкая полоска реки.
Фред не увидел поблизости тропинки, поэтому направился к домикам по кратчайшему пути. Высокая трава приятно касалась ног жеребца и изредка – его груди и живота. Приятный запах трав щекотал ноздри. Голод снова дал о себе знать: желудок чуть ли не сводило судорогами. В голове Фреда шёл внутренний спор:
«Подкрепиться? Неизвестно, когда получится купить что-то съестное, а попрошайничать… Нет, я не настолько голоден, чтобы попрошайничать. Стрэйнж сказала, что трава тут вполне съедобна…»
Жеребец остановился, опустил голову в траву и, набрав в рот побольше аппетитной зелени, потянул на себя. Трава легко оторвалась. Никакой подспудно ожидаемой горечи Фред не почувствовал. Сочная мякоть не была особенно вкусна, но отлично помогала утолить голод.
Вскоре жеребцу удалось насытиться, и он продолжил путь.
Стоило Фреду приблизиться к городку, как до него стали доноситься голоса, стук топора и громкий скрежет каких-то инструментов. Обойдя пару домов, жеребец вышел к небольшой прямоугольной площади, являющейся, по-видимому, центром поселения. Пока Фред решал, что же делать дальше (а точнее решался, потому что ему было ясно, что обращаться стоит только в одно место – в местную мэрию), из-за зданий с другого конца площади вышел жеребёнок – молодая единорожка темной окраски – и, стремительно преодолев пустое пространство, юркнула в один из домиков. Вскоре она выбежала обратно с удерживаемым магией мячиком.
Проводив взглядом спешащую пони, Фред направился в сторону большого здания необычной формы, примыкающего к площади. Скорее всего, именно здесь обитает местный мэр.
Фред имел стойкую нелюбовь к любым представителям власти, поэтому он всегда старался решить проблемы своими силами, не прибегая к помощи извне.
Однако, если Фред найдёт жильё и работу в обход местной официальной власти, в будущем это может обернуться ещё большими проблемами.
Большие деревянные двери (а тут, похоже, практически всё было сделано из дерева) были приглашающе отрыты нараспашку. Фред немного помедлил перед входом, но всё-таки зашёл.
Полупустые помещения и запахи свежеспиленной древесины и краски намекали на то, что здание только недавно стало использоваться по назначению. Многие комнаты так и вовсе были пусты. Самое интересное, что во всей мэрии находилась только одна пони. Так же, как и он, кобылка светло-серой масти не имела рога. Она раскладывала стопки бумаг и табличек по новеньким шкафам. Именно эта пони объяснила Фреду, что к чему.
Во-первых, библиотеку и правда уже обустроили, а проблем с тем, чтобы завести в ней читательский билет, не возникло. Всё, что нужно было сделать – это назвать своё имя.
Во-вторых, как оказалось, нет необходимости в оформлении сертификатов, видов на жительство или прописки. Единственная сложность в поиске жилья заключалась именно, как ни странно, в поиске жилья.
В-третьих. Работа. По словам пони, в городе много мастерских, в которые без проблем можно устроиться подмастерьем. Причём выдача комнаты работодателем в таком случае – обычная практика.
В голову жеребца не пришло никаких вопросов, кроме заготовленных заранее, поэтому он поблагодарил пони и поспешил на улицу.
Выйдя из мэрии, Фред вдохнул напоследок ещё раз приятный мягкий запах древесины. Сейчас Фред впервые почувствовал на своей шкуре значение слова «свобода». Раньше его всегда что-то связывало: обязанность ходить в школу и быть вежливым, необходимость возвращаться домой к приёмной семье по вечерам, огромное количество совершенно лишних условностей... Теперь же этого ничего нет! Конечно, скорее всего, где-то там всё ещё существуют и школа с надоедливыми одноклассниками, и приёмная семья, и привычные условности, но все они теперь остались позади, когда как Фред, вот он, здесь, в этом простом городке, населённом пони.
– И это только начало!!! – восторженный возглас эхом прокатился по площади.