Совпадение, изменившее жизнь
Глава вторая: Смысл жизни
Чудно. Теперь у меня появилась та пони, ради которой стоит жить, а не прожигать её...
Только я начала успокаиваться, как единорожка начала хныкать, что вызвало у меня растерянность.
— Что ты хочешь? Кушать? Спать? Или в туалет?.. Ох, я же не готова к этому, — начала паниковать, но через силу смогла взять себя в копыта и перестать паниковать. — Так, Винил, бери себя в копыта. На тебе теперь лежит ответственность за её жизнь, здоровье и благополучие... Так, первым делом проверить подгузник, — Аккуратно взяв единорожку крыльями, перенесла её на рабочий стол, где и распеленала, — Ах, какая ты красивая кобылка, — невольно улыбнулась я, смотря как хныкающая Ренди тянет ко мне свои копытца.
Подгузник был действительно влажный. Но, замены не было...
— Где почти ночью взять подгузники?.. А если... — быстро метнулась к комоду и достала чистую простыню, которую порвала на несколько частей. Только собралась пытаться пеленать, как опомнилась. — Стоп. Разве не надо сначала протереть её?.. А ведь действительно, надо... Милая, полежи тут, пожалуйста, я мигом... — прошептала я единорожке, максимально быстро побежав на кухоньку, ищя взглядом чайник. И мне повезло, в нём была свежая, кипяченая вода.
Намочив тряпку, и выжав её, понеслась обратно к «пеленочному» столу, начала очень аккуратно, и осторожно протирать нижнюю часть кобылки, прежде чем её крайне неумело перепеленать.
Так, готово... Теперь, к кому же обратиться?.. К Смитам? Нет, они скорее всего уже спят... А может к Саре? А ведь хороший вариант, она как раз допоздна на работе задерживается, как обычно.
Ренди всё это время, пока я пеленала её, и думала, рассматривала меня своими большими фиолетовыми глазами, протягивая свои передние копытца ко мне. Это казалось бы обычное действие, полностью растопили моё ледяное сердце, и практически заставили плакать, но я смогла сдержаться.
— Так, милая, не паникуй... — взяла малышку крыльями, и аккуратно положила её в почтовую сумку, которая всё это время висела на мне.
Она в ней уместилась идеально, хоть и начала хныкать.
— Потерпи, пожалуйста, скоро я тебя из неё выну и покормлю, — успокаивала я малышку.
Быстрым шагом выходила из своего дома, прикрывая сумку крылом, чтобы случайный прохожий не увидел, что именно я несу. Об этом должны будут знать всего несколько пони. Сара и Салли, и больше никому доверять нельзя.
Может, лучше полететь? Нет, сумка может не выдержать, Ренди начнет плакать, да много чего может случиться... Ох, я себя сильно накручиваю, но надо успокоиться... Всё же в порядке...
Путь до кабинета Сары выдался очень долгим и напряжённым. Единственный раз, когда я была такой же дерганой, так это когда напилась до беспамятства, и просто лежала в туалете Салли, дергалась от каждого звука, и строила теории заговора, обнимая фаянсового друга на протяжении всей ночи. Как же я долго извинялась перед ней...
И вот, я практически влетела в кабинет кобылы, прямо с порога заявляя.
— Сара Васильевна, Сара Васильевна у меня огромные проблемы! Точнее, проблема! — кобыла, которая до этого усердно что-то писала обеспокоенно, подняла на меня взгляд.
— Что такое, Винил? — пока она спрашивала и рассматривала мою тушку, я быстро подошла к ней, и убрала крыло с сумки.
— Вот... Её подкинули, буквально полчаса назад. Непонятно кто, но они хотели от неё избавиться, и я решила её оставить. Но, никому кроме вас об этом знать не стоить, — протараторила я, пока кобылка своим спокойным, холодным тоном не заставила меня замолчать.
— Успокойся, сядь, глубоко вздохни, и посчитай в уме до десяти, и только тогда всё подробно расскажешь, что произошло, и передай малышку пока мне, — кобыла, взяв Ренди на свои копыта, начав её убаюкивать.
Последовав её совету, я присела напротив неё, собирая свои мысли в порядок, чтобы начать объяснять, что произошло.
— После того, как я вернулась домой, мне в дверь стучали до тех пор, пока я не открыла дверь. От стучащего не было и следа, когда я открыла, на пороге лежала только она. Без записок, без всего, только лишь в одном памперсе, да и тот был уже мокрый... И... Как только я её на копыта... Она... Она, назвала меня мамой... — голос задрожал, а взгляд опять расплылся.
Я попыталась закрыть глаза копытами, чтобы она не увидела мои слезы. Внезапно для меня, кобыла обняла меня, прижимая к своей груди, и из-за этого разрыдалась ещё сильнее, всхлипывая, пока Сара молча, но успокаивающе гладила по голове и спине копытом.
Прорыдала я около получаса.
— Как ты, успокоилась? — почти прошептала Сара на ухо.
— Д-да, я успокои-илась... — всё ещё заикаясь и всхлипывая, ответила я, неосознанно прижимаясь к груди кобылы, которая гладит по голове, так же убирая упавшую на мою мордочку челку.
— Ты молодец, что рассказала мне это. Сейчас сходи, умойся, приведи себя в порядок, а я пока чаю сделаю, хорошо? — по-доброму улыбнулась кобыла, смотря прямо в глаза.
Шмыгнув носом, и коротко кивнув Саре быстро выбежала из кабинета в туалет.
Закрывшись в нём, включила прохладную воду, и посмотрелась в зеркало. В нём была лишь только молодая, заплаканная кобылка, смотрящая на меня покрасневшими от слез глазами.
— Ну, привет подруга. Смотрю, ты опять плакала? Ничего, всякое бывает... Ты главное держись, ведь кто, если не я? — криво улыбнулась сама себе в зеркале, и сразу же подставила мордочку под прохладную воду.
Копытами протерла лицо, умываясь перед тем, как протереть его полотенцем. «Куст» на голове решила не трогать, и так отправилась обратно в кабинет.
Уже в самом кабинете Сара сидела на стуле, рядом с моим стулом. На столе стояли чашки с горячим чаем, а так же лежала Ренди, которую кобыла очень умело пеленает её. Я неспешно подошла к столу и села на свой стул. Ренди тихо спала во время пеленания в копытах этой кобылы.
— Она очень спокойная для своего возраста... — с грустной улыбкой произнесла начальница не слишком громко, чтобы не разбудить малышку.
— А у ва… Кхм... У тебя есть дети? — так же негромко произносила я.
— Да, была дочка. Ей было всего два года, когда у неё обнаружили неоперабельную опухоль в головном мозге... Прожила она недолго, всего пару месяцев после диагноза. Врачи ничего не могли сделать... — тяжело и печально вздохнула она, посмотрев на меня, грустно улыбаясь.
— Ох, извинит… ;И-извини, я. Я не знала... — после этих слов, и прижатых к голове ушек, в кабинете водрузилась неловкое молчание, которое прервала Сара, внезапно для меня, при обнимая меня копытом, нежно прижимая к своему боку.
— Тебе не нужно извиняться. Об этом знают не очень много пони. Их всего десяток, и ты в их числе.
— Спасибо, что рассказала об этом...
— Ты лучше расскажи, почему решила оставить её, и почему никто не должен будет об этом узнать?.. — она нежно меня обняла, что позволило иметь больше контроля над своими эмоциями.
— Ну... Вы же знаете, что я детдомовская? — после её кивка продолжила. — Сначала меня мои реальные «родители» подкинули в первый мой месяц жизни каким-то наркоманам, которые сбагрили меня в детский дом. В нём... Было крайне трудно расти... Всегда нас задирали более старшие, или сильные. Нас... Могли избивать, и морально унижать, а воспитателям было абсолютно пофигу, главное что без серьёзных травм и смертей... А директрисе было абсолютно насрать на то, что у неё в учреждении происходит... Вот и пришлось адаптироваться... Вечные драки практически по любому поводу, издевательства и унижения... Вот я и стала очень злобной большую часть времени... Из-за этого большинство пар не хотели брать обозленную, сквернословящую и драчливую пегаску... Ну и огрызающуюся на всех конечно... А потом я стала слишком взрослой, чтобы хоть кто-то хотел удочерить... Только Салли хоть как-то скрашивала жизнь там. Мы познакомились, когда, я случайно перекинула мячик через забор. Она мне его вернула, и мы разговорились, подружились. Только, когда попала сюда, я смогла смягчиться... Спустя время конечно... — на этом я закончила свою историю.
Кобылка добродушно усмехнулась.
— Да, я помню какой ты была занозой в крупе, вместе с Санни.
На моих щеках появился румянец смущения. Я у этой замечательной кобылы много кровушки попила, как и у остальных, но Санни это заслужила.
— В общем... Хех, получилось, я просто пересказала историю своей жизни. Кратко... Всё таки вернусь к вопросу «почему». Я... Просто не хочу стать своими родителями оставившими жеребенка возле абсолютно случайного дома, не хочу стать теми наркоманами, которым было посрать на дальнейшую судьбу подкидыша... Хотя, возможно они просто были не в состоянии заводить жеребёнка, но они ни разу не интересовались моей судьбой... Я... Не могу допустить того, чтобы с ней произошло то же самое, что и со мной, я не хочу быть той, кто это сделает... Я буду делать то, что не делали со мной почти никто за всю мою жизнь. Буду заботиться, и любить её как свою... Возьму ответственность на себя...
Сара растрепала мою гриву.
— Будь у меня такая дочь как ты, я бы ей очень гордилась... — от её слов, я чуть не расплакалась, но взяла себя в копыта и промямлила ей в ответ. — С-спасибо... А знать об этом не должны для того, чтобы её у меня не забрали. Ведь, я не смогу получить над ней опекунство. Я же очень молодая, одинокая, не совсем чистая перед законом... — предвидя вопросы, сразу поспешила оправдаться. — Мелкое хулиганство, и пьяные драки... Так ещё и работающую за минимальную зарплату и вдобавок, ещё без образования! — вспылила я, сильно начиная злиться на себя, что так устроила свою «жизнь».
Тут она успокаивающе погладила меня по голове, улыбаясь как-то... По-особенному.
— Не кори себя ты так, прошлое конечно важно, но... Сейчас это для всех банально и клишированно, но поступки и решения которые мы принимаем сейчас важнее, чем то, что было сделано... Конечно, бывают и исключения... И я частично понимаю тебя, это достаточно щепетильная ситуация. И я знаю, как тебе немного помочь. Полностью решить твою проблему не смогу к моему большому сожалению... Для начала, у тебя завтра будет выходной, но ты будешь убираться дома и будешь делать всё возможное, чтоб малышке было комфортно и не опасно в твоём доме. В этом возрасте она уже должна активно ползать, если уже не бегать, ну и понемногу говорить. С моей стороны, поспрашиваю своих знакомых на предмет вещей первой необходимости, и детских вещей. Насчёт повышения, я почти ничем не смогу помочь... Разве что... Тебе придется крайне упорно работать для того, чтобы я могла тебе выписывать премии. Только пяток пони претендует на них, так что… Кхм... И хоть это и против правил, но у тебя будет небольшое преимущество. И потом, я смогу порекомендовать твою кандидатуру на повышение. Обязанностей больше, но оклад не намного больше, что плохо конечно, но всё же лучше, чем абсолютно ничего. Так же, я сейчас расскажу и покажу как заботиться о… Ренди. Только, она совсем скоро должна будет начать ходить и ей нужно будет уделять в разы больше внимания, а также её нужно будет начать социализироваться, и тут уже не получиться скрыть её существование. И... Самое главное, чем смогу помочь, так это тем, что я за свои сбережения оплачу твоё обучение в местном колледже...
— Ч-что?.. — я не поверила своим ушам, и в третий раз за день разрыдалась, но уже в плече Сары, и это были слезы счастья.
Я крепко обняла кобылу, прижимаясь к ней. Я только сегодня поняла, что за чувство испытывала рядом с ней... Вот каково иметь маму…
— С-спасибо… М-мама... — объятья земной пони стали крепче.
—Т-ты сделала для меня больше, ч-чем все остальные пони за восемнадцать лет... — жалобно всхлипнув, уткнулась носом в её шею, случайно размазав свои сопли. —С-спасибо, спасибо, спасибо, т-тебе за всё то добро, которое ты сделала...
Поток моих слёз остановило хныканье единорожки, и естественно, я отстранилась от Сары и обратила внимание на дочь, которой явно не понравилось моё завывание, и она проснулась.
Сара отреагировала быстрее меня, мягко отстранилась от меня, и взяла её на копыта, убаюкивая ее с счастливой улыбкой, которую, я во второй раз увидела на её мордочке. В первый раз, я видела её так улыбающейся, когда я пришла к ней извиняться за своё поведение. Ведь тогда вила себя как заносчивая сучка, огрызающаяся и обижавшая всех, кого видела.
— Ну вот, удалось мне понянчить внучку на своём веку, — смахнула слезы со своих глаз.
— Мам, ты это... Извини... — стыдливо отведя взгляд, указывая копытом на размазанные сопли по шеи.
Кобыла лишь отмахнулась.
— Ничего страшного, доченька... А теперь, дай-ка я тебя научу как ухаживать за малышкой…
Спасибо, за лучший день рождения...