Искусство живое
Часть 2. Глава 4
Со времени того разговора Карбон Блэка как будто подменили. Вот уже несколько недель он трудился, пожалуй, втрое усерднее обычного, раньше всех приходил утром и зачастую засиживался в студии допоздна. Пару раз Пресайз Тачу даже приходилось чуть ли не силой выгонять его домой. Тачу оставалось только гадать, почему Блэк, который, как оказалось, очень даже способен к самодисциплине, не проявлял этого качества раньше. Впрочем, теперь за ним следила Софт Браш, а это была одна из немногих пони, с которыми Блэк никогда не пытался хитрить и увиливать.
Сейчас, когда на носу был День согревающего очага, у студии «Клевер» было как никогда много работы. Бесконечные заказы на праздничные плакаты, постеры и открытки только первое время способствовали атмосфере праздника, и очень скоро превратились в однообразную рутину, которой, к тому же, было больше обычного.
— Ну и вот, и чтобы там был камин, и мы с ней такие перед ним типа… ну… счастливые, и чтоб сверху надпись типа «С днём Согревающего очага», вот, — объяснял жёлтый пегас, на вид среднего школьного возраста. — А внутри чтоб красиво так было написано: «С Днём согревающего очага, Грэй Клауд»… или нет, лучше «Счастливого Согревающего очага, Грэй Клауд!» И подпись: «От Хард Фезера».
Пресайз Тач слушал, время от времени кивая.
— Понятно, — сказал он, когда жеребчик закончил. — Заказ будет стоить сорок бит, забрать можно будет через два дня.
— Сколько? Сорок бит за открытку? Да я за эти деньги в магазине двадцать таких открыток купить могу!
Ещё несколько месяцев назад такие слова задели бы Тача, но в последнее время он слишком часто слышал подобные реплики от клиентов, и поэтому он просто снисходительно ответил:
— Вы же хотите штучную работу, сделанную вкопытную специально для вашей подруги. Это сложнее, чем отпечатать на станке. Потому и цена выше.
Жеребёнок сник.
— У меня нет столько денег, — огорчённо проговорил он.
— Могу предложить наши печатные открытки. Это, конечно, уже не уникальная вещь, и от копытной работы их отличить легко, но всё равно в обычном магазине таких не найти. Всего три бита.
— Нет, — ответил пегас. — Для Грэй нужна только штучная работа.
В общем-то, Тач изначально не питал надежд по поводу этого жеребёнка. Он хотел бы ему помочь, и, может, в другое время сделал бы ему скидку, но сейчас было слишком много другой работы.
На лице пегаса внезапно появилась решимость.
— Ничего, я… я достану деньги и вернусь, — сказал он и ушёл.
Когда рабочий день закончился, несколько художников ещё работали в мастерской, не спеша расходиться и стараясь успеть сделать за день как можно больше, так как работы было много, а сроки, мягко говоря, поджимали. Однако, когда Тач сделал очередной штрих, завершающий образ Смарт Куки, легендарного секретаря канцлера земных пони Пудингхеда, он встал и объявил:
— Друзья, я ценю ваше трудолюбие и упорство, но мы уже сорок минут как закрыты. Так что предлагаю всем прерваться и продолжить завтра, а сейчас давайте по домам, мне ещё нужно закрыть мастерскую.
Художники стали вяло подниматься, собираться и уходить. Тач вышел последним и запер дверь студии. На выходе его ждал Уайт Спектрум.
— Тач, слушай, — начал белый единорог. — У тебя есть какие-то планы на День согревающего очага?
— Нет. Я пока не думал об этом.
— В общем, Лед решил уехать на праздники из Кантерлота, и я хотел бы пригласить к нам Грин Уотер, если ты не будешь против.
Тач усмехнулся.
— Если только я вам не помешаю своим присутствием, — сказал он с лёгкой подколкой.
— Не помешаешь, — ответил Уайт, посмеиваясь. — На самом деле, я не буду возражать, если ты решишь пригласить кого-то ещё. Грин, думаю, тоже не будет против хорошей компании.
На следующий день после обеда в студию вновь заглянул тот жёлтый жеребёнок-пегас.
— Вот, — сказал он, когда Тач подошёл к нему, и выложил на журнальный столик мешочек с деньгами. — Сорок бит.
— Угу, — протянул художник, глядя на биты, которые пегасу, скорее всего, дали родители. — Насколько я помню, вы хотели заказать поздравительную открытку.
— Ага, — подтвердил пегас. — Где мы с Грэй Клауд на фоне камина…
— Да-да, я помню, — прервал его Тач. — А есть у вас фотографии? Ваша и вашей подруги?
— Да, вот, — ответил жеребчик, гордый своей предусмотрительностью, и выложил из своих седельных сумок фотографию, на которой он стоял в обнимку с серой пегаской его же возраста.
Тач взял листок и расписал на нём краткое описание заказа, после чего протянул жеребёнку. Тот долго вчитывался, и через несколько минут воодушевлённо сказал:
— Да, всё правильно.
— Тогда приходите послезавтра, всё будет готово.
Тач выписал пегасу талон и забрал деньги и фото.
— Хорошо, спасибо, — так же воодушевлённо сказал тот и лёгкой рысью ускакал из студии.
Не прошло и пяти минут, как дверь вновь открылась, и в ней появился пегас-почтальон.
— Прошу прощения, — сказал он, — у меня письмо для мистера Пресайз Тача.
— Это я, — удивлённо проговорил единорог.
— Вот, получите и распишитесь. Благодарю. Хорошего дня.
Никогда раньше Тачу не приходили письма на работу, да и вообще лично в копыта. Когда почтальон ушёл, единорог вернулся на своё место. Отправителем на конверте значилась принцесса Твайлайт Спаркл. Художник сомневался, что она хотела с ним по-дружески переписываться. Интересно, что ей понадобилось от него? Он открыл конверт и начал читать.
Дорогой Пресайз Тач,
Поздравляю вас с наступающим Днём согревающего очага. Я надеюсь, что у вас всё хорошо, и ваша студия продолжает радовать жителей Кантерлота.
Я пишу вам, потому что хочу предложить сотрудничество. Дело в том, что в настоящий момент я работаю над крупным проектом в Понивилле, в котором мне будет полезен ваш художественный талант. Я хочу предложить вам работу, связанную с оформлением помещений, созданием витражей и фресок. Я понимаю, что это, вероятно, не совсем совпадает с вашей сферой деятельности, однако я уверена, что такой талантливый художник, как вы, справится наилучшим образом. К тому же, это будет отличная возможность для вас ещё больше повысить свой профессионализм. Если вы согласитесь, то вам предстоит долгая и усердная работа, и, вероятно, вам придётся оставить вашу студию на какое-то время, однако и плата за ваш труд будет более чем достойной.
Если вы заинтересованы в сотрудничестве, прошу вас непременно мне ответить, чтобы мы могли договориться о личной встрече.
С уважением,
Принцесса Твайлайт Спаркл
Да уж, письмо оказалось весьма интересным. Как будто Тач действительно мог отказаться от такого. Работать дизайнером у самой Принцессы Дружбы — о таком он и мечтать не мог! Это действительно была не его область, и ему придётся ещё кое-чему поучиться, но ведь граффити у него когда-то получилось.
Придя домой, Тач против обыкновения не пошёл ужинать, а стал писать ответ.
Ваше Высочество,
Благодарю за поздравление и желаю вам тоже приятно провести День согревающего очага. Также хочу поблагодарить вас и мисс Рэрити за помощь с нашей проблемой дружбы. Вы спасли наш «Клевер», и, что более важно, вы спасли наш дружный коллектив от распада, и потому меньшее, что я могу для вас сделать — это помочь вам с вашим проектом.
Мне очень льстит, что вы решили обратиться ко мне, когда, я уверен, вы могли воспользоваться услугами более опытных дизайнеров и художников. Вы правы, витражи и оформление помещений действительно выходят за рамки того, чем я привык заниматься. Однако это не станет препятствием к нашему сотрудничеству, я всегда готов учиться новому.
Я готов приехать в Понивилль, чтобы обсудить предстоящую работу. Прошу вас только назначить день.
С уважением,
Пресайз Тач
Неделю спустя наступил день каминов и ёлок, день украшений и подарков, день глинтвейна и имбирного печенья, день тепла и дружбы, День согревающего очага. Традиционно праздник отмечался вечером, а в его канун пони либо работали, стараясь закончить все незавершённые дела, чтобы ничто не отвлекало их от празднования, либо готовили закуски, закупали продукты, наряжали ёлку и всячески подготавливались к встрече гостей, либо просто расслаблялись в предвкушении праздника.
Сегодня Тач дал выходной своим художникам. Несколько клиентов собирались забрать сегодня свои заказы, поэтому единорог решил прийти в студию и посидеть там до обеда в ожидании заказчиков. Он не предполагал, что кто-то будет сегодня работать, и потому удивился, когда дверь студии оказалась открытой. Тач был уверен, что запер её вчера.
Когда же единорог вошёл, он обнаружил каурую серогривую пегаску, сидящую за мольбертом. Он доверял своим друзьям, и потому ключи от студии были у каждого из них, к тому же, это было удобно в тех случаях, когда кто-то приходил раньше остальных или кому-то нужно было забрать что-то из закрытой мастерской.
— Соул? — удивлённо спросил он. — Ты же в курсе, что сегодня у вас выходной?
Пегаска взглянула на него и немного смутилась.
— Да, эм… просто я решила кое-что доделать.
— Ну да, кто я такой, чтобы запрещать пони работать, — ухмыльнулся единорог.
Он решил, что ей, вероятно, нужно сделать последние штрихи, и скоро она закончит, потому не стал отвлекать её разговорами. Но вот последний клиент забрал свой заказ, время было уже за полдень, а Фогги Соул всё сидела и писала.
— Слушай, Соул, ты долго планируешь здесь сидеть? — спросил Тач.
— Не знаю. Наверно, до вечера.
— А тебе не надо готовиться к празднику?
— Я, наверно, не буду праздновать в этом году.
Эта фраза повергла единорога в шок. Он бы понял, если бы она сказала так о дне рождения или о какой-нибудь условной Ночи кошмаров, но отказываться праздновать едва ли не самый главный праздник — это просто не укладывалось в голове.
— Почему? — поражённо спросил он.
Художница помедлила, делая штрих.
— Просто обычно я на День согревающего очага улетала в Клаудсдейл к брату. Но в этом году он занят, а одной праздновать нет смысла.
— А как же твоя семья?
— Родители уехали в Мэйнхеттен, чтобы праздновать со своими друзьями. Мне с ними не очень интересно. Да и ехать туда далеко.
— И у тебя больше нет вариантов? Неужели тебя никто не приглашал?
Соул только вздохнула и помотала головой. Тачу стало так обидно за неё, что… Хм. А почему бы, собственно, и нет?
— Соул, я не могу смотреть, как ты пропускаешь День согревающего очага, потому что никто не удосужился тебя пригласить. Потому я сделаю это сам.
Пегаска удивлённо посмотрела на него.
— Не составишь ли ты нам с Уайт Спектрумом и Грин Уотер компанию этим вечером? — после короткой паузы продолжил он.
На лице Фогги Соул промелькнули одновременно удивление, смущение и плохо скрываемая радость.
— Ох, я… кхм… я… да.
— Тогда не засиживайся и иди домой, а вечером приходи к нам, — улыбнулся ей единорог.
Через несколько часов трое пони уже активно готовились к празднованию. Грин Уотер нарезала овощи для салатов, в чём ей помогал Уайт Спектрум, параллельно следя за тем, чтобы лимонный пирог не сгорел в духовке. Пресайз Тач же занимался гостиной, а именно развешивал гирлянды и готовил стол для праздничного ужина. Когда он решил пойти на кухню за очередной миской салата, он столкнулся в проходе с Уайтом, нёсшим кремовый торт. Тот, не ожидавший таких внезапных препятствий, выпустил торт из телекинетического поля, и он упал на пол, радостно разлетевшись на белые куски и испачкав собой пол и стены.
— Дискорд! — выругался белый единорог.
Выглянувшая на шум Грин Уотер увидела беспорядок, вздохнула и заявила:
— Парни, ну вам ничего нельзя доверить!
Тач, сожалеющий о своей невнимательности, уже пошёл за шваброй, когда послышался стук в дверь.
— Мы кого-то ждём? — спросил Уайт.
— Наверно, это Соул, — ответил Тач, направляясь со шваброй к двери.
Когда он открыл, то действительно обнаружил на пороге каурую пегаску.
— Привет, — поздоровалась она.
— Привет, Соул, заходи. У нас тут временный беспорядок, так что аккуратнее.
Когда Фогги Соул прошла в квартиру, она тут же была добровольно-принудительно рекрутирована аквамариновой единорожкой. Теперь, когда торт был потерян, а идти в кондитерскую за новым было уже поздно, Грин Уотер приняла решение любой ценой восполнить утрату собственными силами, и помощь пегаски была ей как нельзя кстати. Пока жеребцы ликвидировали остатки старого торта и возвращали коридору его прежний вид, Грин и Соул работали над новым.
Когда до полуночи оставалось около часа, пони, наконец, сели за стол. Приготовленный собственнокопытно торт пусть и не блистал таким идеальным снежно-белым кремом, как его неудачливый предшественник, но всё равно вызывал своим видом аппетит и желание попробовать. Из муки, оставшейся от приготовления пирога, и того, что нашлось на кухне, Грин сделала тесто и испекла коржи, Соул приготовила крем из сметаны, сахара и ванили, и собранный из этого торт был присыпан сверху шоколадом.
— Тач, а помнишь, с месяц назад к нам в студию заходила такая колоритная дама? — сказал Уайт Спектрум, кладя себе на тарелку салат.
— Это к которой ты ходил на дом? — усмехнулся Тач. — Помню, как же. Что такого важного у неё было, что она аж потребовала писать портрет у неё дома?
— Я вот тоже сначала не понял. Даже подумал, что она, возможно… неправильно поняла, что такое «художественные услуги». Но оказалось, что портрет нужен не её!
— Она хотела портрет другого пони? — спросила Грин. — И что в этом такого удивительного?
— В этом-то и суть. Она хотела портрет не пони, а собаки! Своей чихуахуа. «Несси, мой маленький ангелочек, поранила лапки», — произнёс Уайт, пародируя слащавый голос, — брррр… Я таких мерзких собак никогда не видел. Зло в чистом виде.
— Ну и как, написал её собачку? — с усмешкой спросила Грин Уотер.
— Написал.
— И она тебе позировала? Я имею в виду, что такие собаки не очень любят сидеть на одном месте, — сказала Соул.
— У неё было что-то с лапами, какая-то травма, поэтому она не особо много двигалась. Но даже гипс на обе передние лапы не смог её удержать на одном месте дольше десяти минут, так что по большей части я импровизировал.
— Та кобыла вроде была не особо довольна, когда забирала заказ, — сказал Тач с лёгким смешком.
— А что ты от меня хочешь? — развёл копытами Уайт. — Этот комок ненависти на меня так лаял, что мне казалось, она готова меня на части разорвать, только гипс прыгнуть мешает. Наверно, кисть просто почувствовала моё отношение ко всему этому. Вот и получилось какое-то чудовище.
— Чудовище? Это как? — спросила Соул.
— Представь себе крысу с мордой медведя размером с кошку, у которой торчат кончики клыков, — ответил белый единорог.
Грин Уотер при этих словах прыснула, а затем расхохоталась, и остальные пони присоединились к ней.
За разговором шло время. Торт, сделанный пони, оказался действительно вкусным, не переслащенным и в меру кисловатым благодаря сметане, пусть его куски и легко разваливались на тарелке. Вскоре с улицы послышались басовитые хлопки.
— Салют! — радостно сказала Грин Уотер. — Пойдёмте на улицу смотреть, там гораздо лучше видно!
Никто не был против того, чтобы немного проветриться, и через пять минут пони вышли из дома. На улице уже было несколько компаний, решивших поступить точно так же. Из сквера, находившегося в одном квартале отсюда, запускали фейерверки, и с каждой цветной вспышкой пони на улице тихо ахали.
Друзья наблюдали за представлением. Ночное небо разрывалось яркими красными, синими, зелёными, фиолетовыми, золотистыми и белыми всполохами, озаряя всё вокруг цветами дружбы. Фейерверки разлетались на части, оставляющие за собой сияющие следы, и рассыпались снопами цветных искр. Взрывы, символически отгоняющие Вендиго и олицетворяющие тепло, которое все пони дарят друг другу этим вечером, завораживали. Казалось, что сам Дух согревающего очага показывает пони, как прекрасен этот праздник, как прекрасна дружба.
Тач посмотрел на своих друзей. Уайт Спектрум и Грин Уотер стояли, прижавшись и склонив головы друг к другу, смотрели на салют, и, кажется, этот момент был для них всем, что только нужно для счастья. Фогги Соул стояла рядом с ним. Она неотрывно наблюдала за салютом, в её синих, как океан, глазах отражались вспышки ярких цветов. Она казалась одухотворённой, и именно сейчас, когда она не прятала свои эмоции, Тач пытался понять, почему он раньше не замечал, какая она… красивая. Все эти годы Соул была для него лишь скромной фоновой кобылой, он не видел за этой завесой тумана её души, которую, наконец, разглядел сейчас. Он приобнял пегаску; та, не ожидавшая ничего такого, бросила на него быстрый испуганный взгляд, затем смутилась, но отстраняться не стала, а через минуту тоже обняла его крылом. Так пони стояли, пока не разорвался последний, самый большой и яркий фейерверк.